***

ФЕНОМЕН РАУДИВА

Достучаться в утопию. В явь, во - Пространство
Из - загробного мира, из - навьих отрогов...
Это странное, вечное, злое сектантство
Среди призраков - не соглашаться с итогом.

Эта дикая призрачья коллегиальность -
Сквозь воронки ночей возвращаться с приветом,
Сквозь звонки телефонные рваться в реальность,
Сквозь экраны в помехах смотреть с того света

На любимых своих, отчего-то - живущих,
Неизвестно куда - запровадивших - бывших,
Неизвестно кого в свои крепости - ждущих,
Неизвестно зачем - о погибших - забывших,

Пригвоздить себя к городу, к дому, к экрану,
Пристегнуть себя к прошлым родным и любимым
И являться воочию к ним - постоянно,
То смятеньем, то дымкою, то - херувимом...

И я буду звонить тебе вечером, в восемь,
Молчать в трубку, по радио петь одалиской,
И одёргивать страх твой, шатать твои оси,
И - стоять над кроватью твоей - обелиском.

И я буду в помехах экранов - угрюмым
Столь знакомым лицом, без души и без тела,
И - окутаю спальню твою белым шумом,
Белым сумраком, коконом ноющим белым...

Эта странная каста среди привидений,
Возвращающихся, беспокойных, влюблённых -
Оставаться в себе, удлиняться, как тени,
И не знать, что они бьют таможням поклоны...

Это странное действо среди расщеплённых -
Оставаться на связи с порталом могилы,
Приходить к своим суженым - не опылённым! -
То помехой, то ужасом, то - Михаилом...


***

ПОПЫТКА СВЯЗИ

В утопической комнате, через века,
Где невидимо - смутной тревоги озона,
Где остыл жёлтый плед и озяб кардиган,
Будут две телефонные трубки - бессонны...

Они будут висеть на своих проводах,
Кем-то сняты и брошены, и позабыты,
И бессмысленно будет само "никогда",
Когда призраки станут шептаться открыто

В эти трубки, и будут слышны - голоса
Их - знакомых - из разных вселенных и капсул,
Их, погибших давно, как и все чудеса,
Их, ушедших в подполье от армий коллапсов.

И - возможно - что случай сыграет ва-банк,
И - сойдутся мгновенья в испарине грусти,
Два тоскующих призрака, раб и раба,
Обнаружат, что есть между трубками - устье,

И дождавшись звонка, через век или два,
И услышав друг друга, узнав по дыханью,
Наконец-то отыщут такие слова,
Что на время - изменится суть Мирозданья...

Плоскость моря - экран телевизора лишь.
Сингулярность де-юре - стоять над обрывом.
В астеническом небе петляет камыш,
Словно древнего Ящера Времени - грива.

И когда - подвенечные радиоволны в одно
Нас сольют, словно воду из всех водопоев,
Я - возможно - поверю, что счастье - дано,
Что тобой станет в тысячный раз - всё живое,

И, при жизни поправ, будто вечность - собой,
Равновесие астмы и воздуха - вьюгой,
Эти призраки бледные, словно прибой,
Наконец-то - быть может - полюбят друг друга.


***

НИРВАНА

В этом доме живут только окна,
А за окнами - словно растенья -
Неподвижные призраки сохнут,
Превращаясь тайком в привиденья.

И когда ты придёшь в этот злачный
Особняк, босиком, без билета,
Ты узнаешь в одном из прозрачных
Наваждений себя - по браслету

На руке, невесомой, бескровной,
И меня - по глазам окаянным,
И тебе померещится, словно
Не они, а мы сами - туманны.


***

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ЗДРАВСТВУЙТЕ...

Это Вам: печки-лавочки, Вам - дочки-матери,
Разъезжать в теплоходах, кататься на катере... -
Мы - из нашего мира - на Землю - в песок
И асфальт всё бросаем свои якоря
Из девятых небес, чей IQ невысок...
Наши слёзы и создали Ваши моря!

Наши чувства и создали Ваши обочины!
Наши смерти и создали Вам - червоточины!..
Чтоб держаться за Вас, как за нас - Нибиру,
Чтоб за Вами следить, как за нами - Луна,
Мы - свои якоря в заколдованный круг
Черноземья всегда опускаем до дна...

Что же, здравствуйте, здравствуйте, дальше - юродствуйте,
Развлекайтесь и властвуйте, явствуйте, плотствуйте! -
Рядом с Вами сидеть в двадцать третьем ряду,
Рядом с Вами лежать на втором этаже -
Я по прежнему буду и вряд ли уйду,
Не поставит никто заграждений душе...

Бесконечный фальстарт мой стремится к безбрежности.
В ком-то теплится нежность, кому-то - промежности
Разрыхляют, влачась от тюрьмы до тюрьмы...
На Земле только ангелы - знаю - живут,
А на небе живут привидения, мы,
И поэтому, видимо, все - на плаву.

Этот азимут бреда иссох как пришествие,
Из асфальта глядят перископы на бедствия,
Но летучих голландцев - бесчисленна тьма,
И когда ты поймёшь, что твой суженый ждёт
Тебя в чёрном чертоге сошедших с ума,
Обезумишь сама и тебя он найдёт.


***

БЕЛЫЙ ШУМЕР

Радость моя, наш сентябрь - ушёл.
Он не дождался нас и - обезумел.
Весь его свет и одежд белый шёлк,
Белый шумер - растворён в белом шуме.

Солнце моё, нами он - дорожил,
Знал, что не будет другого расклада,
Груз его - нашу счастливую жизнь -
Вместе с собою унёс в листопады.

Радость моя, наш сентябрь сожжён
Рыжей листвой инфернального сада.
Выбежав в осень, скрываясь от жён,
Он поражён был такою засадой.

Солнце моё, он - отжил и остыл,
И - обратился в космический холод.
Мы - его бренный, единственный тыл -
Только лишь айсберги, не - ледоколы.

Радость моя, наш сентябрь погиб
Через три месяца после разлуки.
Я не подам ему больше руки,
Ибо бесплотны у призраков руки.


***

ЦЕХ

Это цех. В нём создали меня. И умру
Я - в мерцаньи светил, среди звёзд без имён,
И тогда - неизвестный мне друг, из амёб,
Мой единственный друг, мне признается вдруг:

"Ты давно уже дух, мой единственный друг,
Вечный поиск её - твой загробный кошмар,
Твоё царствие карцера - карма-тюрьма,
Твой извечный маршрут, твой священный недуг,

А её дух уже растворился в ночи,
Её кожа уже, точно Время, стара,
Её пепел уже разогнали ветра,
И её красота догорела в печи..."

Упокой меня, Господи, в эту же ночь,
В ночь, когда континенты сорвутся с цепи,
Чтобы ту не искал, что давно крепко спит,
Что, наверное, и не могла мне помочь -

Чтобы я не искал ту, что в сердце моём -
На земле и на небе, во снах и в бреду -
Ту, которой давно упокоился дух,
Той, что стал заповедником мой окоём,

И пускай нас потопит в легендах Харон,
Пусть погонит меня в это стойло Пастух,
Упокой мой кошмар, я не больше чем - дух,
Упокой и меня, и над духом - ворон,

Как безмолвны самумы в молитвенной мгле,
Как вороны мою изничтожили плоть...
Но ответил Господь, мне - ответил - Господь:
"Слишком долго искал ты её на Земле,

Слишком долго молился увидеть в сне...
Ты не сможешь иначе, не сможешь - не быть,
Не искать и не звать, не тревожить гробы,
Не молиться её красоте и весне... -

Ваше время прошло, убивай и кради..."
В эту ночь закрываются книги судеб,
Добела накаляются души людей,
И - наверное - всё. Упокой, отпусти... -

Вознесутся Земля, человечество, мир,
Но в аду я - прописан, в девятом, точь-в-точь,
И опять, в сотый раз пережив эту ночь,
Время в точку сожмётся и плоскости - в миг...

Духу - духово, разве не так, разве нет?
Я ищу её след, во все окна - смотрю,
В каждый грот, в каждый лаз и подопытный трюм,
И себя - каждый день нахожу я на дне,

Сотни раз - без успенья - сошедший с ума,
И, мне кажется, вижу - Её - вдалеке,
И кошмар мироточит - аортой в руке,
И мой дух возвращается в этот кошмар.


***

ПОЛУТЕНИ

Я хочу возвратиться туда, где погиб,
В городок, что нам мал, где петляют ветра,
На ту площадь его, где бессмысленнен Ра,
По которой расходится, словно круги

По воде, нашей встречи сигнал - до сих пор,
И срывает знамёна с флагштоков судьбы...
Я хочу возвратиться туда, где я был,
Но, увы, между жизнью и смертью - забор.

Я хочу возвратиться туда, где убит,
На тот пляж, где священна - любая волна,
На тот берег, который при мысли о нас,
Как серийного киллера, мелко знобит,

В самый радостный угол моей конуры,
Конуры привиденья - холмов и лугов...
Я хочу возвратиться туда, где легко,
Но, увы, между жизнью и смертью - нарыв.

Где был взгляд мимолётен, но путь предрешён,
Где за миг всех богов изменятся суть,
И моря не приемлют ночную росу,
И от атомных взглядов возможен ожог... -

Я над городом этим летаю, и - в ад,
И висеть на погостом своим - ни к чему.
Ежедневно и круглогодично - в Крыму,
Но, увы, между смертью и жизнью - провал.

Может, встретимся снова, на площади?.. Но -
Стой вдали, не давай мне надежду, строга.
И - ни шагу - вперёд. Попрощайся со мной
С твоего расстояния, издалека...

Ты - живая, тебе не пристало - робеть
Ближе, чем за сто метров ко мне - мертвецу:
Мертвецы - губы суженых - тянут к лицу,
Жизнь возлюбленных - жадно - лелеют в себе.

Это - будто раскопана в мире вся твердь,
Это - будто грязна во всём мире - вода...
Я хочу возвратиться в тот день - навсегда,
Но, увы, между смертью и жизнью - лишь смерть.


***

СВОБОДНОЕ ПАДЕНИЕ

И с каждым днём мы - всё родней,
Но с каждой ночью - всё интимней.
Изнежен сонный оклик ливня.
Отзывчив ржавый путь теней.

Но то, что слышишь ты в их гимнах,
Я слышу только в тишине,
И всё, что очевидно мне -
Тебе неведомо и дивно.

Ты приложила ухо к морю,
Ты слышишь рёв священной страсти
И снов, фальшивых априори.

А я прислушиваюсь к зорям,
В упор - к беременному счастью,
Носящему зародыш горя.


***

ГАВАНЬ

Потому что никто не возьмёт на поруки
Эту тихую гавань и сизое море,
Потому что помечено место разлуки,
Потому что иссохли суставы историй,

И никто ни в кого здесь не сможет влюбиться -
Заколдовано нами под оттепель место.
Эта гавань останется лишь заграницей
Для таких же, как мы - из свинцового теста,

Из сердечного шума, предсмертной икоты...
Ты придёшь сюда - завтра и луны увянут,
Я приду сюда - осенью, сносятся - годы...
Мы опять разойдёмся, как рваные раны-

Континенты, как в кубике Рубика - бездны.
Но никто никогда не предъявит к ней исков.
Здесь увидев друг друга, однажды, так тесно,
Наши души мгновенно сменили прописку.

Эта гавань приклеилась к ветру, прилипла,
Словно пальцы циклопов застряли в пассатах...
Этот ветер не сдвинется с места и, хриплый,
Не смахнёт эти склоны с собою в закаты.

Заворожена гавань волнами и нами,
Стала - нашей и больше ничьей - априори...
Потому что ей - нашего - хватит - цунами,
Потому что ей - вдоволь и - нашего - горя...


***

МИР БЕЗ КРАСОТЫ

И как без висельников виселица одинока,
И как рассеяна без амазонок Ориноко,
Так Апокалипсис - лишь миг, когда одновременно
Все юные, красивые погибнут во Вселенной,
Не больше, чем вселенский акт убийства красоты,
И мерзок он хотя бы потому, что сгинешь ты.

Но я - не Нео, я - фантом последнего мгновенья
Существованья красоты твоей, я - приведенье
Тебя к нулю, освобожденье, как от моветона,
Тебя - от нас, и Юрьев день твой - миг Армагеддона,
И ежели б моим исходом был твой Юрьев день!..
Но призрак я, и мир - моя последняя ступень.

Когда угаснет мир, когда звезда, как прах, задышит -
Я буду здесь, в миру, я не смогу подняться выше,
Со всеми, в - Ноль, в - Небытие. Как - энная предтеча,
Я буду - виселицей, Ориноко, нашей встречей...
Армагеддон - орудие убийства красоты
(Но не страдания, не - преданности, не - мечты),

И только в этом - суть его, лишь в этом - катастрофа,
И только потому - он всей Вселенной уготован.
И Юрьев день, как пограничный столб, стоит на страже
Меж мёртвыми и мёртвыми, и тем обескуражен,
Твой телефон не даст нам говорить между собой,
Двум призракам, из разных Навей, с разною судьбой...


***

WHITE DOT

Земля стучится в Землю.
Стучится Небо в Небо.
И пахнет лихорадкой
Мой обморочный мир.

Глаза глазам не внемлют.
Сознание - как ребус,
На все горячки падкий,
Коллаж из адских СМИ.

Стена уходит в стену.
Вода несётся в воду.
И не было печали,
Но нас зачали - здесь,

Под девиантным тленом,
Над сингулярным бродом,
Где спит конец в начале,
И нежить на хвосте.

Тебя за мойру держат.
И мир в хмельном восторге -
Как шведская могила,
И мир - как белый шум,

И голоса умерших
В калейдоскопе оргий,
Цейтнотами насилуй,
И дом мой - парашют.

Реальности, дрожите.
Нейтрино вас погубят.
Меня не разрешили.
В июле будет снег.

И, сельский небожитель,
Мой мозг - как кубик-рубик,
И - будь готов к могиле,
И будь готов - к Луне.


***

X, Y, Z, T (нулевые координаты)

Что знаешь ты, зеленоглазая моя, 
от том, как любят привиденья после смерти,
каков озноб от мнимой боли у предсердий,
как страшно быть амфибией, когда маяк
ревёт в тумане по тебе и прочим бренным,
быть в мире мёртвых и живых - одновременно?..

Где капитаны немы, будто циферблат,
бесплодна Мельпомена, будто саквояж пуст,
где призраки ведут любовь свою, как тяжбу,
и, отлетает в небыль тот, кто стал крылат,
и суженую, даже если и не жил с ней, 
он любит в сотни раз сильнее, чем при жизни...

И понимает призрак в этот миг,
что в каждой прошлой жизни суженой, любимой -
не важно, вставшей рядом ли, прошедшей мимо -
была одна и та же девушка (ремикс
лишь!), в каждой жизни только ею был овеян,
и после каждой смерти - думал лишь о ней он...

Что скажешь ты, когда все чувства жизней всех
в одну любовь я соберу, как птицелов, и
беззвучно буду ждать - тебя - у изголовья,
на Рубиконе том, на должной полосе,
где чувства все за ночь одну тебе приснятся,
где все они в одну любовь объединятся?..


***

ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ

Пусть вначале был Жест,
А потом уже - Слово.
На твоём этаже - 
Ни того, ни другого.

Мир деяний, не - слов,
Мир пространства, не - звука,
Словно шар-змеелов,
Словно жестов порука,

Нам с тобой незнаком.
Мы идём, как бродяги,
От всего, что - потом,
Разбегаемся в страхе.

Сколько лет босиком
Мы обследуем темень,
Не умея в наш дом
Превратить это время!   

Сколько жизней подряд
Мы бредём, будто дремлем,
Не умея в наш сад
Превратить эту землю!
                                   
Нас сорвала Луна,
Как траву - буреломы.
Эта вдовья страна
Вся исходит истомой -

Слишком ветрена мгла,
Пахнет ликантропией,
Моя дрожь приплыла
За тобою мессией.

Моя смерть принеслась
За тобою - стоп-кадром,
Как непрошеный князь
За своим императором,

И теперь я могу
Целовать твои губы,
Сам себя душегуб -
Храмом звать звёздный купол.

И мы снова идём,
Окаянные двое,
Под жемчужным дождём,
В даль, в - своё, в - неживое.


***

В-СЕЛЕННА-Я

А мы стоим на побережьи моря, как на самой крыше мира,
Под серебристым светом от невидимой, надломленной Луны,
И - эта ночь бессмертна здесь, и быть ей скоро - нашим конвоиром,
Но мир ущербен здесь и продан нам за полцены.

И мы бессмертны, как стоп-кадры, но бессмертие - всегда ущербно,
И живы мы, пока мы не поймём, что спрятало от нас луну, 
Пока остановил нас ветер цепкий в недвиженьи нашем вербном,
Пока случайный невидимка миг не провернул...

Индиго-серая волна надломлена медузы дихроскопом,
И линзой аурелии - лилово-бирюзовая волна.
Ты вышла из воды, и Лунный Путь, её ксеноновая копоть, 
С твоей не сходит кожи, словно некий тайный знак.

И, как одежды, лучевая эта вакханалия идёт нам, 
Но моря органист, и оркестровый вал, и изумрудный рейд
Считают, что мы созданы из шелеста бумаг бесплодных -
Копировальных, из квадратов чёрных - пустырей.

И хочет нам помочь лесов пастельный тихий небожитель-ворох,
И нас спасти хотят гризайли приполярных монастырских льдов,
Но море, оттолкнувшись вдруг от нашего дыханья, наших взоров,
Брезгливо отступает вдаль, на - запад, на - восток.

И в этой странной монохромной голограмме лазерного сада,
Безудержных лучей луны, и отблесков, и птиц, и немоты,
Не всё ль равно, дать морю яда или нам самим здесь выпить яду,
Но - яд беспомощно ущербен, точно как и ты.

Мир-капсула, аттракцион, мир, так и не привитый к Мирозданью,
Ещё упругий и неукротимый, словно маска палача...
И ты, среди него, внутри, стоишь, вся - лунная, вся - ожиданье
Очередных страниц, эпох-ловушек и начал.

Здесь, затаившись, замерев, на самой крыше мира, Хтон и Сирин, 
Лежать я буду, здесь - у самой кромки оркестровой бездны вод,
Как будто крыша мира - эшафот, как будто сделал харакири
Мне невидимка здесь, и океан весь мировой -

Моя больная кровь, что превратилась в воду в это воскресенье,
(Шестая ли, седьмая группа крови? - не понять здесь никому),
И то ли крови зараженье, то ли адских снов землетрясенье... -
Она стекла в утробу сумасшествия, во тьму...

А ты - смотри на это свысока, смотри и стой, смотри на это,
Как смотрят свысока на нас мои заморыши, седые сны -
Горя, как маятник, в серебряных лучах неведомого цвета,
На фоне звёзд, откуда лунный свет и нет - Луны.
_________

2011