На маленькой кухне большой семьи Ивановых готовились к завтраку. На сковороде весело пощелкивал завтрак ‒ аккуратно нарезанные острым финским ножом круглые кусочки колбасы, равномерно распределенные по всей чугунной поверхности, выглядывали из-под ярко-желтых глазков яичницы.
Дедушка страсть как любил свой трофейный нож, с которым не расставался со времен советско-финской войны. Удобная деревянная ручка и острое как бритва лезвие сначала помогали ему в бою, а теперь и в быту. Внук тайком от деда мог часами любоваться всамделишным оружием, частенько, взяв его в свои маленькие детские ручонки, он стоял как завороженный, словно прислушиваясь к шуму былых сражений. Папа любви к ножу не испытывал совсем и относился к нему как к обыкновенной кухонной принадлежности, без какой бы то ни было романтики. Мама, будучи женщиной хозяйственной, обычно шинковала им капусту, ее нежные женские руки крепко и уверенно держали приятную на ощупь деревянную рукоятку. Бабушку к плите не допускали: она страдала провалами памяти и иногда забывала даже имена членов семьи. Дочка училась на последнем курсе в институте, лекции прогуливала редко, поэтому дома появлялась обычно поздно, питаясь в основном фастфудом на ходу.
Папа принял смелое решение поменять стеклопакеты на балконе ‒ горячие зимние скидки делали фирменное предложение особенно привлекательным. Воскресное морозное утро, начавшееся для семьи с горячей яичницы с колбасой, постепенно перетекло в солнечный день, и теперь семья с ужасом ждала мастера.
Работать на открытом продуваемом всеми ветрами балконе, прямо скажем, нелегко, и папа был вынужден отдать свои куртку и шапку совсем окоченевшему мастеру, после чего вышел на лестницу покурить. Вернувшись с перекура и не увидев работягу, глава семьи решил, что тот закончил работу и ушел не попрощавшись, видимо через балкон, и даже не потрудился закрыть за собой дверь ‒ не сквозняк, а целый ураган гулял по выстуженной комнате. Раздраженный такой небрежностью, папа направился к балкону, чтобы закрыть дверь, и споткнулся обо что-то большое и мягкое. На полу ничком лежал пропавший мастер, из спины которого торчал дедушкин финский нож, воткнутый в бездыханное тело аккурат по самую рукоятку.