Гичко Екатерина : другие произведения.

Тяжесть слова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.31*14  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда тебя хотят выдать замуж за старого садиста, не стоит впадать в панику и бежать в лес, наполненный жуткими тварями. Паника ни к чему хорошему не приводит, и ты только найдешь себе еще большие неприятности. Как я. Променять одно замужество на другое не то решение проблемы, которое я искала. Тем более, что новый жених - наг. Зверь неведанный и обросший жуткими байками. Но даже раса жениха меркнет на фоне семейных проблем и тайн происхождения. Возможно, судьба была благосклона ко мне, посылая на мой путь именно его. Того, кто не захочет делить меня ни с кем. Черновик.Правка ошибок закончена, но они, заразы такие, все равно будут попадать. Наверное. Часть текста удалена. Автор решил поучаствовать в конкурсе, и по его требованиям убрал отсюда продолжение. Полный текст можно найти на Litnet.
  - Госпожа! - раздался надрывный вопль позади. - Вернитесь! Там опасно!
  - Вот дурная девка! Куды прет?!
  Шесть всадников скачут через луг прямо к лесу. Я поспешно проламываюсь сквозь кусты и бурелом. Голоса постепенно отдаляются и звучат уже несколько в стороне. Похоже, погоня пошла по другому пути. Не рискнули войти в лес вслед за мной. Наверное, решили в объезд, на другую сторону выехать, подумав, что я пройду по краю леса насквозь и выйду к дороге. А я, размазывая злые слезы и паутину по лицу, забиралась все глубже и глубже. Туда, куда никто не ходит, справедливо опасаясь никогда не вернуться назад. А мне-то уже все равно!
  Я ненадолго остановилась и огляделась. Лядащий лес не имел мелкого редколесья по опушке, как это бывает почти во всех лесах. У него сразу начинаются дремучая чащоба. Стволы здесь заросли цветистым лишайником, с ветвей свисает бородатый мох, кроны деревьев переплетаются так густо, что лучи света сюда почти не пробиваются. Где-то высоко перекликаются птицы. Путь то и дело преграждают поваленные стволы деревьев и заросли колючих кустов. Через короткое время я уже не могла понять, с какой стороны пришла. На мгновение даже испугалась, но тут же вспомнила, что возвращаться все равно не собираюсь. Прислушалась. Сквозь птичьи трели, шум ветвей и глухое потрескивание стволов еле-еле пробивались человеческая речь и конское ржание. Эти звуки были где-то совсем далеко. Я выбрала противоположное от них направление и полезла через ежевичные кусты, растущие плотным рядом, дальше.
  Лядащий лес имеет дурную славу. Непролазные чащи, дикие звери, ядовитые змеи, нечисть, и, по слухам, здесь даже наги водятся. А что?! До гор тут недалеко, полтора дня пути верхами. Через горы еще дня четыре, а дальше другое государство и княжество нагов. Может они к нам и заползают. Название лес свое получил еще в давние времена, когда представлял из себя жиденький лесок, который насквозь просвечивает. Сейчас он уже не такой, но название осталось. Как насмешка.
  В одиночку сюда никто не ходит. Да и трое охотников далеко не отважатся забрести. Зачем жизнью рисковать, когда вокруг много лесов, по безопасней. Недавно, говорят, сюда из ближайшей деревни охотник по имени Михонь ходил. Не вернулся. Мужики потом вдоль кромки леса прошли, ногу его нашли, а самого охотника - нет как нет. Девки аж все позеленели, когда услышали про ногу. Слух этот разбалтывал Валейка, мальчишка, помогающий на нашей конюшне. Он специально, чтобы девок постращать, лишь в конце сообщил, что у охотника того нога деревянная была, из осины выточенная. Потому, мол, на нее нечисть и не покусилась. Михонь тот одноногим был. Еще мальчонкой в медвежий капкан попал. Да неудачно попал, зубьями ему всю голень раздробило. Пришлось ногу до колена отнять. Валейка еще сказывал, что мужики вой слышали и насилу ноги унесли. Едва чудище невиданное их не пожрало.
  Я зацепилась ногой за ветку и упала лицом вниз. Хотела встать, но передумала. Просто перевернулась на спину. Над головой качались ветки, на них развевались рваные нити паутины. На одной, как маятник, раскачивался паук. Кое-где под листьями можно было различить зеленые завязи ягод. Душный, под плотной сенью деревьев, воздух пах прелой листвой, влажной землей и залежалыми грибами, которые водились здесь в изобилии, но никто их не собирал. Запах был уютным, успокаивающим. Что-то в нем было утешающее. Картинка перед глазами расплылась, и я опять заплакала. Тихо и беззвучно, но от этого не менее горько.
  Плакала я больше от обиды. В детстве я часто убегала куда-нибудь и там плакала, чтобы никто не видел. Вот почему мне всегда стараются сделать что-нибудь плохое? Такое, отчего все получат выгоду, и только лично я ничего хорошего. Замуж меня выдать! За Женоеда! Законных дочерей-то пожалел, зато мной можно откупиться.
  Женоедом этого обрюзгшего сморчка не просто так зовут, семерых жен уже схоронил. До свадьбы они все были молоды, полны сил и здоровья, а после самое большее полгода жили. Последняя долго умирала, а от чего умирала, никто и не знает. И вот, месяца с похорон не прошло, а он уже к батюшке сватов прислал. Мол, у тебя пять дочерей, не пора ли им замуж? И выкуп посулил по весу невесты серебром.
  И как подгадал хорошо. У батюшки проблемы в это время появились. Неурожай, скот падает, дочери-невесты, каждой приданое нужно, а еще он в долг дал своему старому другу, прохиндею графу Сомскому. Тот-то не спешит денежки отдавать, а сумма-то весьма приличная. И ладно бы, без этих денег прожили. Да и не в первый раз неурожайные годы выпадают. Так матушка-мачеха змеей напела, что девок-то, поди, незамужних в доме шесть вместе со мной, так хоть одну можно и замуж выдать. Граф Ротрийский, Женоед, то бишь, и звания высокого, происхождения хорошего и капитала приличного. Так почему бы Таюну не отдать за него. Ей, незаконнорожденной, о лучшей доле и мечтать не следует. За ней можно и приданого не давать. Граф все равно не требует.
  В имении все слуги на меня, как на умирающую смотрят. Сестрички-гадючки с надрывом голосят по смерти моей неминучей, а за спиной похихикивают, какой мне красавец жених достался. В меру стар, не в меру безобразен. А отец-то... Ладно мачеха, я ей кровь не родная и вообще, о неверности мужа напоминаю. А он-то... Согласился и вздохнул с облегчением, что долг отцовский передо мной выполнил до конца. Замуж выдаст, а что девке еще надо? Ну уж нет! Пусть лучше в лесу звери сожрут. Хоть быстро отмучаюсь.
  Сегодня утречком заехал к нам кортеж герцогский. Герцог Омаский с домочадцами в свое имение мимо проезжал. Батюшка предложил им гостеприимство, мачеха в любезностях рассыпается, сестрички разодетые скромно улыбаются и посматривают в сторону четверых удалых герцогских сынков. Праздник в замке, одна я как в трауре.
  Так и было, пока не подошел ко мне младший герцогский сын и внимание не уделил. Он так ласково смотрел, с таким интересом вопросы задавал и так внимательно слушал. И отец его, герцог, благосклонно на это посматривал. Я уж надеяться стала, что вот может сложится у меня и откажут Женоеду. Но мачеха и тут, словно мимоходом, сказала, что обручена я, а жених уж к вечеру приедет. Зато другие дочери свободны в своем выборе. Сердцу еще больнее стало, когда я увидела на лице юноши искреннее огорчение. Он тихо извинился и отошел. Я ему, может, на самом деле понравилась, а они...
  Вот и не выдержала. По-тихому ушла в комнату, сняла платье, переоделась в свободную рубаху, штаны да сапоги и пошла на конюшню. Оседлала первого попавшегося коня и поскакала в сторону Лядащего леса. Слуги тут же переполох устроили, мачеха вслед кричит, чтобы вернулась, отец стражу послал догонять. Конь хороший попался, как ветер вынес на окраину леса, оставив погоню позади на полверсты. Я его отпустила, а сама в лес. В лесу-то с конем никак. Бежала, куда глаза глядят. А сама плачу, так что можно сказать глаза и не глядели.
  Вытерла слезы, встала и дальше пошла. Один раз испугалась, когда ветка по лицу хлестнула. Показалось, мордочку какого-то существа увидела. Сама мордочка крошечная, оранжевая, а ноздри и глаза черные. Оказалось бересклет это. Ягоды ядовитой испугалась!
  Глубоко я уже забралась, а до сих пор никто меня не сожрал и даже не напугал. Ну, кроме ягоды. Может враки всё про лес? Я остановилась и без сил упала на обросший мягким мхом ствол. Осмотрела себя. Рубаху порвала в двух местах, зеленью да паутиной вся измазалась, на щеке ныла и набухала ссадина, коса полна сухой листвы и мелких веточек. Обида горькая опять накатила. Чтобы снова не разреветься, сжала зубы и решительно дальше пошла.
  Через полчаса впереди замаячил просвет. Я приостановилась, испугавшись, что сама себя напутала и кружным путем обратно к дороге вышла. А там меня стража поджидает. Вряд ли они посмели так быстро с пустыми руками в имение вернуться. Прислушалась. Голосов людских вроде не слышно, птички поют, дятел стучит... Осторожно пошла вперед.
  Просветом оказалась маленькая полянка, расположенная на берегу небольшого озера. Вокруг водоема все также чернел непролазный лес. В тени деревьев на поляне трава росла невысокая, но мягкая на вид и густая. Ближе к берегу попадались ладошки подорожника и куртинки каких-то меленьких желтых цветочков. Само озеро дивно хорошее. Вода зеленоватая, но такая прозрачная, что можно увидеть камешки на его дне и обросшие тиной коряги. На глубине иногда сверкали блестящими чешуйками рыбки, стремительные, как блики на воде. С той стороны, где я вышла, спуск к озеру пологий и это самый удобный подход к воде. Во всех остальных местах берега обрывисты, переплетены корнями, а над водой тяжело склонились древесные кроны. С правой стороны обрушившийся ствол и вовсе кроной в воду ушел. Дерево давно уже мертво, кора сплошь зеленая ото мха, голые ветви обросли бородатой тиной.
  У самого берега растут кусты камыша, а на водной глади покачиваются листы кувшинок с желтовато-белыми соцветиями. Вот уж чудесное место. Ноги сами подогнулись, и я плюхнулась на травку. Здесь не грех и отдохнуть, успокоить душу прекрасной картиной. Можно даже руки помыть и лицо ополоснуть... Потом, когда буду уверена, что мне в воде ручки никто не откусит.
  Только подумала об этом, как со стороны упавшего дерева вырвалось из воды что-то длинное, толстое, черное и чешуйчато-блестящее. Вынырнуло и обратно плюхнулось, словно кто-то хвостом махнул. Змея! Сердце испуганно захолонуло, а кровь в жилах выстудилась. Вот и дождалась. В темном лесу меня не съели, сейчас съедят в этом дивном месте. Озеро потеряло свою прелесть. Судя по увиденному, змея очень длинная и толстая, толще меня. Ей меня и жевать не надо, так заглотит. А если она меня живьем проглотит, я, получается, буду медленно у нее в желудке подыхать?
  Женоед в этот момент мне уже не казался таким страшным. Я осторожно, на заднице, начала отползать от берега, ожидая, что вот-вот из-за деревьев с тихим шуршанием выползет гигантская змея, поднимет свою уродливую голову, раззявит жуткую пасть и бросится на меня. Подо мной хрустнула ветка. В чуткой тишине леса, наполненной лишь пением птиц, хруст под моим седалищем показался оглушительным. Я замерла.
  Птицы продолжали петь, от солнца шел легкий жар, а от озера приятная свежесть. Чуть слышный плеск раздался среди купающихся в воде ветвей мертвого дерева. Затаив от страха дыхание, я вытаращилась в ту сторону. На зеленый ствол легла белая рука. Мой рот открылся. Не от удивления, так дышать было легче. Следом за рукой показалось плечо, голое, такое крепкое плечо. А затем голова.
  Голова мужская. Красивая. Узкое породистое лицо, плавные, немного хищные черты. Тонкая прямая линия носа, капризный изгиб губ. Глаза миндалевидные, темные, слегка вытянутые к виску. Я таких никогда не видела. Хищный разлет черных бровей. Густой водопад жгуче-черных прямых волос.
  Он слегка подался вперед и, сложив руки на стволе, повернулся ко мне. На меня смотрел с умеренным любопытством. Видно, его не радует то, что кто-то нарушил его уединение, но, похоже, это происходит так редко, что меня склонны простить.
  - Ты кто? - спросил он.
  Голос тягучий и властный. Но ответить я не могла. Страх и удивление лишили меня дара речи. Я пошевелиться-то не могла и дышала с трудом. Сердце, казалось, разрослось, и бухало в горле, перекрывая доступ воздуху. Он слегка склонил голову к правому плечу и окинул меня медленным взглядом.
  - Подойди ко мне, - неожиданно приказал он.
  Я испуганно вжала голову в плечи.
  - Ну же, хватит трусить, - приободрил он, и на его губах появилась ехидная усмешка.
  Я не хотела подходить, хотя мне было чуточку любопытно, что он там вообще делает. Но и бежать я боялась. Мысли о ползающей где-то гигантской змее заставляли меня цепенеть от леденящего страха. А он все-таки живой, с ним не так страшно. Я встала и на негнущихся ногах пошла в его сторону. Каждый посторонний шелест заставлял меня испуганно сжиматься, ненадолго замирать и выискивать глазами извивающееся змеиное тело. Выйдя по другую сторону от упавшего дерева, я испуганно захрипела.
  Сначала я решила, что, пока я обходила дерево, змея напала на мужчину и уже заглотала его до пояса. И лишь потом я сообразила, что головы глотающей змеи нет, а сам змеиный хвост словно прирос к его торсу. Мужчина довольно хмыкнул и шевельнул хвостом. Вода плеснулась.
  Наг! Вашу ж мать, это наг! Страх и любопытство во мне сошлись в смертельной схватке. Я никогда не видела нагов, хотя соседнее государство включало в себя одно из княжеств нагов, которое располагалось как раз рядом с границей. А граница от нас не так далеко, но отделена лесами и горами.
  У находившегося передо мной нага был обнажен торс, который плавно переходил в антрацитово-черный мощный змеиный хвост. Руки и грудь мускулистые, а на животе даже вырисовывается рельеф в виде квадратиков. Совсем не похоже на рыхлое брюхо батюшки, которое видно было, когда он по зиме выскакивал из баньки в одних портках, чтобы окунуться в снег. Чуть ниже пупка у нага идут редкие светло-серые чешуйки, которые постепенно сливаются в черное блестящее полотно. Чешуйки мелкие, только там, где у человека должна быть развилка, располагаются две крупные пластины. Хвост в самой верхней его части очень толст, монументален даже, шириной в полторы, а может все две меня. Далее он постепенно сужается. Очень постепенно, потому его длина меня просто привела в ужас. Сейчас он, хвост, лениво плескался в воде.
  Губы нага кривились в снисходительной усмешке. Похоже, его забавлял мой страх.
  - Ну же, присаживайся, - пригласил он.
  Я даже не успела обдумать его предложение, как кончик хвоста стремительно выскользнул из воды и, обвив мою ногу, дернул. Я взвизгнула и шлепнулась на спину. Хвост поволок меня к своему хозяину. Отпустил, когда мои ноги оказались примерно в локте от него. Хвост опять уполз бултыхаться в воде, а я торопливо села, одергивая рубаху и поджимая под себя ноги.
  - Как тебя зовут?
  Я решила, что безопаснее ответить.
  - Таюна.
   - Таюна, - повторил он, словно смакуя. Щеки почему-то полыхнули. - И что ты здесь делаешь одна? Люди сюда не заходят.
  Его вопрос вернул меня к действительности. А именно, к Женоеду. Почему-то именно сейчас Женоед не казался предпочтительнее гигантской змеи, оказавшейся нагом. И я опять помрачнела. Посмотрев на нага, который ожидал моего ответа с насмешливым интересом, я прочистила горло и осторожно спросила:
  - А вы людей едите?
  Он фыркнул от смеха, показав в улыбке зубы. Я тут же подумала, что даже если не ест, то укусит запросто. Тонкие, длинноватые, острые клыки произвели на меня некоторое впечатление. Поэтому ответ меня даже разочаровал.
  - Нет.
  - И кровь не пьете? - расстроилась я. - А убить человека можете?
  - Могу.
  От следующего вопроса я была отвлечена его хвостом, который высунулся из воды и, вытянувшись вверх, уцепился за одну из веток растущего рядом дерева. Теперь здоровенная черная колбаса раскачивалась в воздухе. Я не могла оторвать от нее глаз. С боку раздалось тихое шипение. Я дернулась и заторможено уставилась на губы нага.
  - Так что ты здесь делаешь? - повторил он вопрос.
  Я неожиданно смутилась, вдруг сообразив, как это вообще будет звучать, и перевела взгляд на его пупок.
  - Я планировала, что меня кто-нибудь здесь съест.
  Змей змеем, но ржет как конь.
  - Не надо смеяться, - тихо попросила я. - Мне, что здесь побыстрее умереть, что там мучиться, а потом все равно умереть.
  Смеяться он перестал, но глаза так и блестели весельем.
  - Сколько тебе лет, девочка? В твоем возрасте все склонны преувеличивать беды, которые с ними происходят.
  Я была готова с ним согласиться. Я чувствовала себя глупо, ужасно глупо. Какого я вообще сюда потащилась?
  - Девятнадцать, - хмуро ответила я. - Может моя беда и не беда. От свадьбы еще никто не умирал, это верно. Но с мужьями не всегда везет. Или с женами.
  - Наверное, старый и некрасивый? - с усмешкой предположил наг.
  Я недовольно посмотрела.
  - И что с того? Не всем везет на симпатичных женихов! - окрысилась я, но тут же сдулась. - Он просто семерых жен уже похоронил. Ни одна больше полугода не прожила. Слухи жуткие ходят.
  Он удивленно вскинул брови.
  - И твои родители дают согласие на это?
  - Я незаконнорожденная, это хороший случай сбыть меня с рук.
  Наг хмыкнул и протянул загадочно:
  - Люди...
  Его хвост громко плюхнулся с высоты в воду, а затем стал стремительно выползать на берег. Так стремительно, что у меня все внутри поджалось и я пискнула:
  - Мамочки!
  - Как же я буду тебя есть, если ты шарахаешься от меня? - снисходительно посмеивался наг.
  Я понимала, что он просто забавляется за мой счет. И есть он меня не будет. Наверное. Но его хвост просто жуткий. Черные кольца сворачиваются, перетекают между собой, извиваются... Я не могла смотреть на это без содрогания. Про нагов вообще ходят жуткие слухи. Наш старый конюх Ерха, любитель хорошо и часто выпить, постоянно травил жутковатые байки. В некоторых из них главная злодеистая роль отводилась нагам. Если верить этим историям, то наги похищали юных дев, выпивали их досуха аки вампиры, а плоть пожирали. Особенно любили они печенку. Или же, наоборот, крадут мужчин, травят их своим ядом. От этого яда зарождаются в теле жертвы змейки, которые его постепенно, очень медленно пожирали. А змейки эти потом вырастали в нагов. Эта история даже пострашнее первой. Даже оторопь берет от того, как наги размножаются. Нет бы для этого хотя бы женские тела использовать.
  Байки байками, но сейчас передо мной живой наг, который людей не ест. Может врет, конечно. Особенно с такими когтями. Я только сейчас его руки разглядела. На пальцах у него длиннющие белые когти, идеально чистые. На вид - твердые и очень острые.
  - А жених-то богат? - вывел меня из созерцательной задумчивости голос нага.
  - Богат, - поморщившись, ответила я.
  - Так выходи за него, потом отравишь, - посоветовал наг, лениво улыбаясь и посматривая на меня из-под ресниц.
  - Так после свадьбы нельзя, а до свадьбы, говорят, он в гостях в рот маковой росинки не возьмет. Вроде бы был случай, когда свадьбу в его похороны хотели переделать. Сказывают, даже гроб втихомолку приготовили, чтобы сразу его и схоронить. А то вдруг мертвяком встанет.
  - Чтобы он мертвяком после смерти сам встал, ему некромантом надо быть. Он некромант?
  Такого в слухах о Женоеде нет.
  - Да вроде нет. Я сама в магии не понимаю ничего. Что бают, то и пересказываю. От себя ничего не прибавляю.
  - Бают глупые бабы и пьяные мужики. После свадьбы, почему нельзя помочь ему перебраться на тот свет? В разных домах жить будете?
  - Так нельзя же, - растерялась я, чувствуя себя все глупее и глупее. - Я клятвы принесу, что уважать его буду, беречь...
  Его глаза недоверчиво расширились. Наверное, он решил, что я смеюсь над ним.
  - И многие у вас этих клятв придерживаются? - он презрительно искривил брови. - Твой отец не больно верен своей жене был, раз появилась ты.
  - Это на его совести, - непреклонно ответила я.
  - А ты представь, что после смерти мужа останешься богатой вдовой, которой все не указ. Богатая, свободная... - искушающим тоном протянул наг.
  - Нельзя так. Клятвы мы даем для себя. Они нас удерживают от каких-либо поступков или наоборот толкают на свершения. Мы их всегда даем только сами себе. Вот ты обещаешь кому-то, что исчезнешь из его жизни. Исчезнуть должен ты, а не тот, кому ты дал обещание. Клятва действует на тебя, а не на него. Нарушишь клятву - обманешь сам себя. А обманывать себя хуже всего. Не можешь - не обещай, хоть перед собой виноват не будешь.
  Наг рассмеялся. Честно, мне обидно немного стало. Я ему, можно сказать, свое мировоззрение раскрываю, честно все, без обмана рассказываю. Образина змеехвостая!
  - Первый раз такое слышу! - он опять тихо рассмеялся. - Я бы поспорил с тобой, но не буду. Твоя наивность мне нравится. И что, будет он тебя резать, а ты терпеть будешь?
  Я припомнила брачные клятвы.
  - Терпеть я не буду, нет таких клятв, - решительно ответила я. - Но и убивать не буду.
  - Так не выходи за него. Кто тебе мешает во время церемонии "нет" сказать?
  От этого вопроса я почувствовала себя совсем глупой девочкой. Мне даже причину говорить не хотелось. Но его хвост слишком резко шевельнулся, и напуганная я зачем-то сказала все, как есть.
  - Не могу, я отцу обещала когда-то, что выйду за того, кого он выберет и одобрит.
  Это давняя история. Мне тогда лет десять было, наобещать я могла что угодно. Взгляд мужчины стал еще более насмешливым и снисходительным. Я в его глазах, наверное, полная дура. И в своих тоже.
  - Ты даешь слишком много обещаний. А если бы он пожелал отдать тебя за вампира, тоже бы пошла?
  - Пошла бы, - угрюмо ответила я.
  Сидит весь умный такой передо мной глупой и скалится. Сам-то наверняка свои обещания постоянно нарушает.
  - И часто ты такие глупые обещания раздаешь всем желающим?
   - Последние лет пять вообще ничего не обещаю, - честно, но раздраженно призналась я. И зачем я вообще этому чешуйчатому все рассказываю?
  Его хвост опять шевельнулся, и я напряженно на него уставилась.
  - Боишься? - довольно протянул наг. - А ты представь тебя за нага замуж отдали. Как тебе?
  Представить себе это я не могла. У него хвост, а меня ноги. Мы же разные, по внешнему виду. Но вместо этого просто упрямо буркнула:
  - Привыкла бы.
  Скалиться он перестал, вместо этого пристально с прищуром уставился на меня. Не то я что-то сказала, промолчать надо было. Его хвост взметнулся так стремительно, что я пикнуть не успела, как он обвил меня поперек живота и швырнул в руки нага. Я испуганно попыталась сесть, опираясь на его живот. Но тут хвост пощекотал мое колено, и я, взвизгнув, села на обладателя хвоста верхом. Он даже помог. Подхватил когтистыми лапами под ягодицы и притянул поближе. Хвост опять пошел в атаку, обвившись вокруг правой ноги. Ему хватило трех оборотов, чтобы нога полностью скрылась в чешуйчатых кольцах. Я дернулась, но не смогла даже пошевелить образовавшийся кокон.
  - Ушшше привыкаешшшь? - коварно прошипел наг прямо мне на ухо, а затем к моему ужасу высунул длинный тонкий, хоть и не раздвоенный язык, и лизнул это самое ухо.
  Это было последней каплей. Сознание запаниковало и выпустило вторую сущность из-под контроля. Тело выгнуло дугой, позвоночник затрещал, и я повалилась на грудь нага, болезненно хрипя. Попыталась встать, но вместо этого вцепилась ему в плечи и подалась вперед почти вплотную к его лицу. Он больше не смеялся, озабоченно и настороженно осматривая меня. Разум ненадолго померк, а потом вновь заработал. Только мысли и восприятие как всегда изменились. Мне уже не было страшно. Мне было любопытно: где это я, кто это подо мной и что это мне мешает? Активно потряхивая лапками, я выбралась из кучи тряпья и села на чей-то живот, обвив лапы хвостом как хорошая девочка.
  Но долго усидеть я не могла. Энергия била ключом, а вокруг столько интересного. Я тщательно обнюхала пупок, попробовала на язык светло-серые чешуйки. Живот нага судорожно дернулся. Повела носом, принюхалась и полезла ему в подмышку. Там о-о-о-очень вкусно пахло. Но лизнуть шершавым языком это место я успела только один раз. Меня обхватили пальцами пониже передних лап и подняли вверх. Я поджала хвост и лапы и жалостливо мявкнула, просясь вниз. Объект моего исследования смотрел на меня с удивлением и недоумением.
  С боку мелькнула блестящая чешуя, кончик змеиного хвоста крутился в воздухе. И он мне срочно понадобился! Я суматошно засучила лапами, пытаясь дотянуться до него, и меня наконец-то опустили обратно на живот. Не сводя взгляда с блестящей приманки, я подобралась, притихла, прижала голову к передним лапам, оттопырила пушистый зад. Хвост задиристо взмыл вверх. Напряженно замерла.
  Змеиный хвост маняще изогнулся, вильнул в воздухе, и я бросилась на него. Обхватила лапами и вцепилась зубами. Хвост играючи выскользнул, я же, подпрыгнув на месте, развернулась и бросилась опять в атаку. Но враг слишком скользок и хитер. Пару раз меня издевательски шлепнули по заднице. В конце концов, я умаялась и, обиженно мяукая, отскочила в сторону.
  - Таюна.
  Я заинтересованно навострила уши в сторону звука. Смысл его до меня не доходил, но звучание нравилось. Наг похлопал по траве рядом с собой ладонью. Любопытная я подошла и уставилась на него круглыми, любознательными глазами. Меня тут же сгребли на руки и, не успела я возмущенно мявкнуть, усадили на живот. Лапы разъехались, я тут же собрала их обратно и приготовилась атаковать. Но чужие пальцы коварно почесали меня за ухом. Это оказалось неожиданно приятно, и я удивленно замерла. Почесывание продолжилось. Я блаженно зажмурила глаза, и из горла пошел вибрирующий звук.
  Я почти уснула, когда позвоночник выгнуло до хруста и все суставы стало выворачивать. Я метнулась, одурело и хрипло мявкнув. А дальше сознание уже как-то привычно помутилось. Пришла я в себя, когда дрожащими ладонями пыталась опереться на грудь нага. Перед глазами еще все плыло, мышцы дрожали. Более-менее придя в себя, я разглядела перед собой лицо нага. Его более чем заинтересованный взгляд помог мне осознать, что я лежу на нем голая. Встрепенувшись, я попыталась одновременно откатиться в сторону и завернуться в волосы.
  Откатился наг. Со спины на живот, подмяв меня под себя. Я с ужасом ощутила, как под спиной шевелится извивающийся прохладный хвост.
  - Мамочки... Слезь... - плаксиво просила я, пытаясь одновременно прикрыть руками всё, не предназначенное его взгляду.
  Мне нагло и клыкасто улыбнулись. Я лихорадочно оборачивалась волосами и своими, и его, в панике не разбирая свое и чужое. Тяжелый хвост давил на колени, вжимая мои бедра еще сильнее в гладкую чешую, которая шевелилась подо мной. Наг оперся локтями по обе стороны от моих плеч, а его лицо оказалось в совершенно неприличной близости. Я даже смогла различить узкую вертикальную полоску зрачка в черной радужке глаза. Зрачок оказался немного светлее радужки.
  - Ай-яй-яй, - укоризненно произнес он. - Сперва смотрит, бесстыдница, на совершенно голого мужчину, а как доходит до серьезного дела, то на попятную?
  - Я?! На голого?! - больше удивилась, чем возмутилась я.
  - Я, по-твоему, одетый? - провокационно спросил он.
  Ну, для нага, наверное, нет. Я как-то не подумала об этом.
  - Сраму не видно, значит не гол, - смело заявила я дрожащим голосом.
  - Ты в этот срам ладошкой упираешься, - ухмыльнулся хм... ползучий.
  Ладошкой я упиралась в две большие пластины ниже пояса. Чешуя и чешуя. Пока она под моей рукой не дрогнула, и я не поняла, что они сейчас раздвинутся, и будет срам. Судорожно отдернула ладошку и уставилась ему в глаза, опасаясь смотреть куда-то еще. Он откровенно забавлялся.
  - Девочка с сюрпризом, - посмеивался он. - И кто же из родителей подарил тебе это?
  - Мама, - хмуро ответила я, понимая, что он имеет в виду.
  Мне говорили, что она была актрисой. Их театр провел в Старконе, городе недалеко от нашего имения, год. Отец довольно часто пропадал по вечерам там. Он обожал театр. Через год театр уехал, а отец привез меня. Мне было около двух недель. Слуги шептались, что она, моя мама, была очень красива и похотлива, как кошка. Оказалось не как.
  Дар оборотня проснулся во мне совершенно неожиданно и довольно поздно: три месяца назад. У оборотней вторая ипостась есть с рождения, моя же проявилась, когда я - человек уже выросла. Сама взрослая, а ипостась - детеныш, мелкий пантерёныш, которому еще расти и расти. От родных мне это удается пока скрывать. Точнее, мне везет, я ни разу не теряла контроль на людях. До этого момента.
  - Полукровка, - безошибочно заключил наг, - ипостась проснулась очень поздно. Среди людей большая удача. Твои родители могут отдать тебя замуж куда выгоднее.
  Откуда у него такие познания об оборотнях, что он смог так быстро сделать правильные заключения?
  - Они не знают, - прошипела я, вжимаясь в хвост, в ту его часть, что под моей спиной располагалась, и стараясь не обращать внимания на ту, что сверху прижималась ко мне вместе с человеческой.
  - Так может за меня выйдешь? - промурлыкал наг. - Я о-о-о-очень люблю человеческих девочек.
  - Отец одобрит - пойду, - огрызнулась я.
  Я уже поняла, к чему все катится. Прощай честь девичья, здравствуй позор блудодейский! Я же ему ничего и сделать не могу. Но наг почему-то задумался. А затем, масляно улыбнувшись, перекатился на бок.
  - Можешь откатываться, - милостиво разрешил он.
  Я тут же рванулась в сторону. Тихое шипение напомнило мне, что обернулась я не только своими волосами. Спешно вернула их хозяину. В меня полетели моя одежда и сапоги. Я даже не возмутилась, когда каблук последних впечатался мне в локоть, и стала быстро облачаться, под откровенно ехидным взглядом нага. Уже одетая, с кое-как заплетенной косой я покосилась на него.
  Наг перебирал в пальцах тонкие хитросплетенные звенья серебряного браслета. Раньше этот браслет мне на глаза не попадался. Украшение полетело в мою сторону, я еле успела поймать его. Озадаченно посмотрела на змеелюда.
  - Одень, - коротко приказал он.
  - Зачем?
  Он ничего не ответил. Точнее ничего понятного не ответил. Лишь что-то невнятно прошипел. В этом шипении угадывалось нечто смутно знакомое. Из-за деревьев выполз еще один наг. Я одеревенела. Он был тут все время и все видел?! Вот стыд-то! Наг был зеленохвост и русоволос. И даже одет в длинную рубаху, поверх которой застегнут панцирь с загнутыми вверх наплечниками. Живот обхватывал широкий металлический пояс, с которого, на манер юбки, свисали кожаные полосы вперемежку с металлическими пластинами. К поясу пристегнуты ножны с длинным кинжалом и тяжелым двуручным мечом. Он почтительно поклонился чернохвостому нагу и внимательно выслушал затейливое шипение.
  - Он проводит тебя до выхода из леса, - огорошил меня наглый змеелюд.
  - Меня?! - удивилась я.
  - Да, тебя. Когда у тебя свадьба?
  - Жених приезжает сегодня, а свадьба будет через три дня, - тупо ответила я.
  Наг подпер голову рукой и довольно улыбнулся.
  - Что?! - не выдержала я.
  - Твой отец мне не откажет, - ошарашил он. - Надеюсь, ты отвечаешь за свои слова? И надень браслет. Это мой подарок.
  - Вы это несерьезно... - непослушными губами произнесла я. - Я ведь не наг... я не вашего вида...
  Меня прервало ехидное хмыканье.
  - У нагов мало женщин, - сказал он, - поэтому мы часто берем жен из других рас. Вот только согласных стать нашими спутницами мало. А ты согласилась. Иди домой и ожидай жениха. Меня жди.
  Несколько секунд молча смотрела на него, словно зачарованная черным взглядом, а потом развернулась и одеревенелым шагом двинулась в лес с глупой мыслью, что может на обратном пути меня все же съедят. Какая же я дура! Это не первый раз, когда моей наивностью пользуются, и нет бы мне уже чему-нибудь научиться, но я вместо этого раз за разом сажусь в ту же самую лужу.
  Следом за мной с тихим шелестом полз провожатый. Только никуда он меня не провожал, в роли провожатого выступала я. Хотя, может, я просто в правильном направлении двигаюсь? Бурелом и кустарник ему не мешали. Он с легкостью переползал обрушившиеся стволы и подминал под себя кусты, оставляя за собой широкий след. В конце концов, я пропустила его вперед и шла по свежепроложенной тропе.
  Бросив корить собственное легкомыслие, я задумалась о произошедшем. Что я знаю о нагах? Кроме жутких баек и их относительно близком соседстве я больше ничего не знаю. К своему стыду я не очень увлекалась расоведением, интересовали меня только вымершие расы, а еще больше мертвые языки. Но сказки же не возникают на пустом месте? Предположим, что они довольно опасны. Даже не предположим. Набор когтей, клыков, возможно ядовитых, а также длинный, закованный в железно-твердую чешую хвост, который сам по себе представлял смертельное оружие, говорили в пользу довода об опасности. Очень сильны, отметила я, когда ползущий впереди наг, хвостом, даже не размахнувшись, сшиб с моего пути здоровенную корягу. Я настолько опешила, что даже не смогла определиться, приятна ли мне такая забота. С боку кто-то зарычал, но рычание тут же сменилось поскуливанием и удаляющим треском ветвей. Я уставилась в спину нага. Кого из нас испугался этот кто-то, сомнений не было. Мне теперь с ним даже говорить страшно.
  Итак, наги очень-очень опасны. У них есть свое княжество, и, если верить словам чернохвостого нага, они часто берут жен из других рас. И как долго живут эти жены?.. Нет, не думать об этих жутких байках о размножении! Не могут они так размножаться! Но если просто представить сам процесс исполнения супружеского долга, то... Наг он такой большой, тяжелый, сильный, а человеческие женщины такие слабые. Им так легко причинить вред. Я решительно не могла представить такой союз. Он убить может случайно. Просто посильнее обнял, и жена умерла. Но Женоед...
  Я споткнулась о корень, который коварно затаился в палой листве. Про графа Ротрийского ходят очень нехорошие слухи, что он мучает жен ради собственного удовольствия. И от этих издевательств они и умирают. Сама я его никогда не видела, но слышала, что он чуть старше моего отца. Кривоног, низкоросл, безобразен. Если сравнивать это описание и нага, то наг сильно выигрывает хотя бы внешне. На змеелюда хоть смотреть приятно, даже принимая во внимание хвост. Он молодой и красивый. И пахнет от него хорошо. И пантерёнышу он понравился и вреда не причинил...
  Я тяжело вздохнула, сопровождающий наг даже обернулся посмотреть, все ли у меня в порядке. Глаза у него были светло-зеленые, натурально змеиные с узким вертикальным зрачком. Жуть! А вообще, с чего я взяла, что наг выполнит то, что сказал? Все время, пока я была на озере, он надо мной потешался. Может и сейчас пошутил? Или не пошутил, но потом передумает. И дождусь я только Женоеда. Я тряхнула головой. Так додумаюсь и буду ждать нага, как избавления.
  Провожающий остановился и кивнул головой вперед. За деревьями был просвет. Вот мы и вышли. Дальше наг ползти со мной не собирается. Я потопталась немного на месте, потом все же благодарно склонила голову и пошла дальше. У самой кромки я обернулась. Он продолжал стоять, ожидая, пока я уйду. Внутри возникло ощущение, что сейчас я выйду из леса, и наги окажутся сказкой, сном, который мне приснился на берегу того озера. Я отвернулась и решительно вышла к солнцу.
  Вывели меня прямо к дороге, которая вела в ближайшую к нашему имению деревню Лядащие окраинки. Я часто через нее ездила на дальнее озеро. До имения отсюда совсем близко. Но желания туда возвращаться нет никакого. Я почти поддалась искушению и развернулась в противоположную сторону. Но тут сообразила, что что-то сжимаю в кулаке. На моей ладони лежал изящный серебряный браслет затейливого плетения. Напоминание того, что это всё же не сон. "Одень его." Я засунула браслет в карман и развернулась в сторону имения. И решила: что-нибудь придумаю. А Женоед сам откажется на мне жениться.
  Я успела пройти не более ста саженей, когда услышала хриплый крик со стороны Лядащего леса. В первое мгновение я отскочила с дороги подальше от леса, испуганно ожидая, что оттуда выползет какая-нибудь зверюга. Крик раздался вновь, и я, к своему удивлению, разобрала человеческую речь.
  - Помогите! - звал кто-то хриплым, сорванным голосом.
  Я слышала рассказы о том, что в лесу водится нечисть, которая подражает человеческому голосу и так заманивает доверчивых людей в глухую чащу, где и поедает. Но после встречи с нагом, все эти рассказы вызвали у меня сильные сомнения. Я прислушалась. Крик повторился. Да, действительно кто-то зовет на помощь. Я осторожно повернула обратно в лес. Но, оказавшись под сенью деревьев, поняла, что не знаю, куда идти. Призывов о помощи больше не было.
  - Эй, есть тут кто-нибудь? - опасливо спросила я.
  - Я здесь! Здесь! - тут же горячо откликнулись мне. - Я не нечисть! Я - человек!
  Будь я умной нечистью, я бы тоже говорила, что я человек. Голос просящего раздавался как-то странно, словно снизу шел.
  - Где вы? - спросила я. - Я не вижу никого.
  - Я в ловчей яме, - отозвались мне. - Я тута ужо два дня кукую.
  Я действительно обнаружила яму, а на ее дне одноногого весьма грязного бородатого мужчину. Кажется, я даже догадалась, кто это.
  - Ох, Матерь-Богиня, это ж госпожа юная, - удивился Михонь, но удивление тут же сменилось подобострастным выражением. - Господарыня, не дайте подохнути здесь как зверю лютому. Смилуйтесь, век благодарен буду.
  Я нашла молодое сухое деревце, кем-то когда-то сломанное, и опустила его в яму. Охотник стал выбираться по нему, как по лестнице, руки его ощутимо дрожали. Попутно он жаловался, что вода у него как раз сегодня и закончилась. А хлеб, что он с собой брал, еще вчера съел. Тут я помочь не могла. Я вообще без всего убежала.
  - А тут, говорят, мужики тебя искали, да только ногу твою деревянную нашли.
  Михонь почти вылез из ямы и при этих словах зло сплюнул.
  - Уцепился я ногой этой за корень и в яму-то сверзился, а деревяшка наверху осталась. Эти шлынды сиволапые, как услышали меня, ор подняли и убегли! Телеухи! Трясси! Ой... простите, барыня! Темные язык подмазали!
  Нашла Михоню две рогатины, на которые он оперся, как на костыли, и помогла выбраться на дорогу. Дальше наши пути разошлись. Я пошла в имение, а он в деревню.
  До замка добралась уже в сумерках. Не желая привлекать лишнего внимания, воспользовалась входом для слуг. Затем прошла через кухню. Повариха и пара служанок уставились на меня, округлив глаза. Видимо, не ожидали, что я вообще вернусь. Или это их мой внешний вид смутил? Я решительно пересекла помещение, прихватив яблоко, и свернула к лестнице. Мне нужна была библиотека.
  Мой прапрадед, Терим Авайский, в свое время собрал внушительную библиотеку. Мой предок был интересной личностью. Он не мог, в отличии от своего правнука, моего отца, долго сидеть на месте. Путешественник и исследователь, он написал несколько землеописаний, участвовал в изыскательских экспедициях, прекрасно разбирался в истории и знал около двадцати языков. Он бывал при королевских дворах во многих государствах и оставил своим потомкам многочисленные дневники с описанием своих странствий. Я обнаружила их сравнительно недавно, но уже успела прочесть большую их часть, остановившись на моменте, когда он в своих странствиях попал ко двору императора Ашишарада Любознательного, правителя Давридании, соседней страны, где и находится княжество нагов. В Давридании он уже успел побывать не один раз, но в предыдущих описаниях упоминаний о нагах нет. Я надеюсь, в дальнейших записях что-то будет.
  По дороге в библиотеку мне никто не попался. Осторожно приоткрыв дверь, я прислушалась. Мои родственники не очень часто посещали библиотеку, но у нас гости. У них может возникнуть желание разнообразить досуг чтением. Меня встретила тишина. Я вошла и тщательно прикрыла за собой дверь.
  Я гордилась нашей библиотекой. Мой прапрадед очень постарался, собирая все это богатство. Помещение библиотеки довольно большое. У самого входа, ближе к двери, есть свободное от стеллажей место. Здесь, у большого стрельчатого окна, располагается солидный деревянный стол с лампой на столешнице. Рядом стоит удобное кресло. Чуть в стороне, вокруг низенького круглого столика, расположились два мягких диванчика. А дальше, на всю глубину комнаты тянутся многочисленные деревянные стеллажи с книгами. В промежутках между окнами установлены высокие закрытые шкафы, в которых хранятся древние свитки, кипы пожелтевших газет и редкие старинные книги. В огромном, всегда закрытом шкафу, в дальнем конце библиотеки, находятся книги, содержание которых не предназначено для массовой публики. Здесь есть гримуары с описанием магических ритуалов и заклинаний довольно темного назначения. В его недрах также скрываются тома с почти не встречающимися сейчас знаниями. И нашли свое пристанище редчайшие книги. Ключ от него я уже очень давно умыкнула у отца. Он даже не заметил пропажи.
  Дневники прапрадеда хранятся в одном из не запертых шкафов. Вытащив папку, где были листы с еще непрочитанной рукописью, я бухнула ее на стол и запалила пальцами лампу. Да, про магию нагу я немного приврала. Ну не то, чтобы приврала, просто меня не спрашивали, а я не уточнила.
  На улице почти стемнело. Почерк у деда быстрый и слегка угловатый, словно он боялся забыть свои мысли и спешил их записать. Иногда записи перемежались иллюстрациями, которые, скорее всего, мой талантливый прапрадед рисовал собственноручно. Именно на одну из таких картинок я наткнулась, когда пробегала глазами по страницам, стараясь найти хоть какое-то упоминание о нагах. На рисунке, выполненном черной тушью, красовался наг. Нарисован он был довольно схематично, но узнаваемо. Я возликовала.
  "...при дворе императора я имел честь встретиться и быть представленным Шашеолошу део из рода Ширрадошарр, - писал дед. - Я был очень заинтригован этим знакомством. Принято считать, что раса нагов довольно закрытая. В свои предыдущие посещения Давридании я ни разу не имел удачи лицезреть представителей этого вида." Твоей праправнучке повезло больше или меньше. Это с какой стороны посмотреть. Мне даже не пришлось покидать пределы земель нашего рода. "Когда я был моложе, то прочитал несколько книг, в которых было описание этой расы. Считается, что род Ширрадошарр ведет свою родословную от императорской семьи наагашехов."
   Я призадумалась. Кто такие наагашехи, я знала. Они относятся к вымершим народам. Их планомерно уничтожали, и было за что. Очень жестокое племя. Они вырезали население вне зависимости от расы под корень. У них процветал культ темных божеств с человеческими жертвоприношениями и не только человеческими. Кровожадные, сильные и беспринципные. Самые ближайшие родичи нагов. Я видела гравюры, изображающие наагашехов, в одной книге. Мои змеехвостые знакомцы рядом с ними неописуемые красавцы. Или же это просто излишки фантазии художника гравюры.
  Та гравюра изображала сухощавого змеелюда с оскаленной пастью и скрюченными когтями. Зубы в палец длиной. Носа нет, только две узкие прорези на лице. Из плеч и локтей выпирают длинные острые костяные наросты. По хвосту сзади, начиная от хребта, шел гребень из острых шипов, который заканчивался чем-то похожим на жало на самом кончике хвоста. В описании под гравюрой значилось: "...тварь зело люта и ядовита. Охоча до мяса людского..." Более подробное описание я потом в другой книге нашла. Охочи они были не только до людского мяса. Неудивительно, что про нагов страшные истории ходят, с такими-то родственниками.
  Я продолжила читать. "Лицом он был благороден, глаза же и хвост черного цвета, что, как я потом выяснил, довольно редко для нагов, но являлось когда-то признаком правящего рода наагашехов." Перед глазами возник чернохвостый наг, и мне стало как-то беспокойно. Я только сейчас подумала, а что они вообще там делали? Да, граница недалеко, но между нами горы и лес. Такая местность не располагает к простым увеселительным прогулкам. Я читала также, что сами наги оказали едва ли не решающие действия для уничтожения своих кровожадных родственников, так как страдали от жестокости оных не меньше других, хотя оказывали более успешное сопротивление, так как по силе были им равны.
  "Рядом с ним была очень красивая девушка, сестра императора, Лаодолия Прекрасная, нежная и хрупкая как цветок. Я был очарован ею. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что столь нежное существо стало женой нага и счастливо живет в оном статусе уже три года. Мне было сложно представить себе подобное. Мой друг, Сааший Ройши, советник императора, потом объяснил мне, что у нагов рождается очень мало женщин. Поэтому их мужчины берут в жены женщин других рас. Нагини же выходят замуж в основном за представителей древнейших родов нагов, чистота крови которых поддерживается не один век. Из-за таких проблем наги очень бережно относятся к женщинам. Им разрешается многое, вплоть до самостоятельного выбора мужа. Принудить женщину к браку приравнивается к преступлению. Но, как это ни парадоксально, нагам разрешено иметь несколько жен. Такое сейчас редко встречается, но если вдруг наг захочет обзавестись еще парочкой жен, то по закону он имеет на то право. Мой друг также поведал мне, что хотя территории нагов входят в состав Давридании и, формально, они подчинены власти императора, в личной охране которого имеется отряд из нагов, на практике же княжество Шаашидаш является суверенной территорией, где существуют свои законы, свой правитель и своя армия. К сожалению, большего мне мой друг поведать не смог. Тем же вечером он был отравлен кем-то из своих врагов."
  Неожиданное окончание истории. Я просмотрела текст дальше, в надежде найти еще какую-нибудь информацию, но бросила это дело, когда прапрадед стал описывать свое новое приключение в Рирейских горах. Вспомнила, что у меня есть яблоко, и захрустела им. Стало немного спокойнее. Писанине прапрадеда я доверяла больше, чем словам незнакомого нага. Хотя опять же, ничего конкретного я не узнала. Только нашла подтверждение чужим словам. Даже не могла решить, стоит ли мне вообще расстраиваться. Он может не приедет, жених этот.
  Кстати о женихах. Женоед должен был прибыть сегодня вечером. Возможно, он уже даже приехал и расположился. Надо узнать. Если он прибыл, то можно уже приступить к выполнению плана "Провал свадьбы". Удивительно. Стоило прогуляться в жутком лесу, встретить не менее жуткого нага и вляпаться в нечто непонятное, как проблема с Женоедом стала какой-то мелкой и несерьезной. И сразу же появились многочисленные варианты ее решения. Похоже, мне просто нужно было встряхнуться.
  От яблока остался только хвостик, а в голове появился немного туманный план. Главное, сейчас больше не паниковать, не поддаваться дурным мыслям и эмоциям. Один раз уже поддалась, теперь не знаю, во что выльется моя несвоевременная паника. Что делать с Женоедом, я примерно решила. Не поможет это, есть еще несколько вариантов немного похуже. Не для меня похуже. О наге не думаю вообще. Пока проблема не объявилась - проблемы нет. И вообще, я не уверена, что приключившееся со мной не плод моей фантазии. Может у того озера испарения галлюциногенные. Задумчиво потрогала сквозь ткань штанов браслет. А браслет я могла на берегу найти. Может, и озера никакого не было. Потеряла сознание на окраине леса, очнулась, а рядом браслет. А все остальное так, сон дурной.
  За окном окончательно стемнело. Я затушила лампу и покинула библиотеку. В коридоре было светло от настенных ламп. Обычно их не зажигали, но сейчас, по случаю приезда гостей, запалили все.
  Имение наше не очень большое, построено около пяти веков назад и все это время принадлежало только нашей семье - графскому роду Авайских, ныне несколько обедневшему. Точнее, обычно здесь жила побочная ветвь рода. Главное семейство располагалось в другом замке. Если наши предки, подобно прапрадеду, еще прославляли род, то, начиная с моего деда, род стал терять былую славу. Дед мой, Гердан Авайский, - игрок и задира, довольно быстро размотал внушительное состояние. Именно при нем большая часть земель была распродана в уплату долгов. Дуэлянт и вояка умер он довольно бесславно, утонув, переправляясь ночью верхом через реку. Дед был пьян и просто выпал из седла в воду, где и затонул на глубине полуметра. Утонуть, перебираясь через брод, довольно глупо.
  Батюшка мой человек слабовольный и слабохарактерный. Служить он не захотел, образование получил кое-как, учиться дальше просто поленился. Ничего менять он не желает. Когда пришло время, женился и наплодил детей - шесть девчонок вместе со мной и ни одного сына.
  Мачеха, наоборот, женщина волевая и, наверное, смогла бы поднять имение, но в силу ограниченного образования, которое получали все девочки, ей просто не хватало знаний. Отца любит с юности. Говорят, по молодости он был редким красавчиком. Она постоянно изводится ревностью, к слову сказать, не беспричинной. Отца по любви своей ненавидеть не может, зато изводит злобой меня.
  Среди сестер я третья по возрасту. Самой младшей пятнадцать лет. Я не сказала бы, что они действительно злые, ну кроме Ларионы. Они ласковы со слугами, скромны, получили достойное для женщины высшего сословия образование, добродетельны... Просто воспитывали их с мыслью, что я - дрянь, из-за которой в семье разлад идет. Для них я плохая. А оценивать ситуацию по-другому они не пытаются. Это у них от батюшки. В свое время они выйдут замуж и будут вести спокойную размеренную жизнь хозяйки дома.
  Увлеченная своими мыслями, я не услышала шагов, поэтому появившийся из-за угла мужчина стал для меня неожиданностью. Четвертый сын герцога Омаского, Ариаден. Сердце тоскливо екнуло, и обида на мачеху опять пустила свои ростки. Он остановился и растеряно посмотрел на меня. Тоже не ожидал этой встречи. Какой он все-таки! Высокий, светловолосый, с приятным мужественным лицом, стройным станом и мягким взглядом голубых глаз. А я неожиданно вспомнила о своем внешнем виде. Выгляжу как разбойница. В сапогах и штанах, свободной, местами порванной и измазанной зеленью рубахе, с кое-как заплетенной косой. Я смутилась, он тоже как-то смущенно потупился и отвел взгляд. Чувствуя эту неловкую атмосферу, я поспешила откланяться и удалиться. Но когда уходила, лопатки жег его взгляд.
  У входа в комнату меня поджидала служанка. Она метнула на меня взгляд, испуганно поклонилась и убежала. Ясно, мачехе побежала докладывать. В комнате я тут же скинула сапоги, разделась и вытащила ночную рубашку. Я только успела ополоснуться в тазу и одеться, как в спальню влетела мачеха.
  - Ах ты дрянь! - выплюнула она. - Неблагодарная тварь! Ославить нас перед всеми хотела!
  Это была уже полноватая, слегка подурневшая блондинка с глубоко посаженными голубыми глазами. Я тяжело посмотрела на нее и сухо обронила:
  - Может и хотела.
  Терять мне уже нечего. Глаза мачехи возмущенно округлились.
  - Мы тебя вырастили, вскормили, а ты еще нам репутацию испоганить хочешь своими капризами?! Да ты одним своим появлением нам уже срам причинила.
  - Со срамом это к батюшке, - ядовито ответила я.
  - Дрянь, - тихо и зло протянула мачеха. - Граф Ротрийский оказал большую честь, согласившись взять тебя в жены. Ты должна быть нам по гроб жизни благодарна, что мы тебя так хорошо пристроили.
  - Так по гроб только и получится, - рассмеялась я. - У Женоеда никто подолгу не живет. Каково это человека на смерть верную продавать, а? Небось там, на том свете вам это зачтется.
  Она покрылась белыми пятнами и метнулась ко мне, замахнувшись рукой.
  - Как ты с матерью говоришь!!!
  Я перехватила ее руку и, уже просто кипя от ярости, со всей силы отшвырнула от себя. Она глухо бухнулась о дверь и вскрикнула больше от испуга, чем от боли.
  - Ты ничего не сделала, чтобы быть мне матерью! - заорала я. - Ты просто злобная старая лицемерная крыса! Не смей никогда поднимать на меня руку! Следующий раз я просто тебя убью!
  - Ты смеешь мне угрожать? - испуганно и возмущенно просипела мачеха.
  - А мне есть, что терять? - делано удивилась я. - Меня продают за старого извращенца, убивающего своих жен. Чтобы я сдохла так же, как и его жены. Чего мне еще бояться? Тебя? Да что ты сделаешь?! Убьешь меня? Ну так давай, убивай. А от Женоеда потом своими дочерьми будешь откупаться. Кем откупишься, над тем через полгода и поплачешься. У него же жены дольше не живут.
  Лицо мачехи побелело как полотно, челюсти плотно сжались. Кончились годы терпения, получи, что вырастила.
  - Отец с тобой разберется, - словно яд выплюнула она и резко вылетела за дверь.
  - Ага, как же! - издевательски проорала я прежде, чем дверь захлопнулась.
  Я обессилено опустилась на кровать. Меня всю трясло. Это была первая стычка с мачехой, где я полностью перестала себя сдерживать. Я не ощущала себя победившей, но мне стало чуточку легче. А то, что отцу пожалуется, пускай. Ему всегда было все равно, что происходит между его женой и третьей дочерью. Бабьи разборки - это не для него. Я устало повалилась на покрывало и закрыла глаза. Сегодня был слишком насыщенный тяжелыми впечатлениями день. Я перевернулась на бок, заворачиваясь в покрывало, и провалилась в сон.
  Мне снилась зеленая трава. Я лежала на ней. Голая. На правой руке серебряной нитью поблескивал браслет. Надо мной нависало тело чернохвостого нага. Он мне улыбался, нагло, нахально, проводя кончиком языка по своим губам и клыкам. Мне почему-то не было страшно. Он наклонился ниже. Черный водопад волос, как занавеси закрыл весь остальной мир. А есть ли он во сне, остальной мир? Он склоняется все ниже и ниже. Я уже могла различить его неуловимый в цвете радужки зрачок... Сон смазался и поблек.
  - Госпожа, проснитесь.
  Я с трудом открыла глаза. Рядом с постелью в ряд стоят три горничные. На стуле лежат очень красивое голубое платье с изящной, на тон темнее, вышивкой по вороту, краю рукавов и подолу. Я удивленно посмотрела на него. Такой красоты в моем гардеробе никогда не было. Нет, я не ходила в жалких обносках. Мачеха заботилась о репутации семьи, поэтому все ее члены одевались достойно, в том числе и я. Но все мои наряды отличались скромностью как в покрое, так и в выборе тканей.
  - Госпожа, скоро завтрак, нам нужно привести вас в порядок, - поторопила та из горничных, что будила меня.
  В порядок привести? Для этого мне как-то раньше и одной помощницы за глаза хватало. Правда, через несколько секунд до меня все-таки дошло. Жених, похоже, уже здесь и будет присутствовать на завтраке. Конечно же, я должна произвести на него впечатление и быть просто неотразимой. Наведением "неотразимости" займутся горничные, а красивой оберткой послужит платье.
  Я нехотя встала и отдалась в чужие руки. Для начала меня сопроводили в соседнюю комнату и погрузили в ванную. Я не сопротивлялась, блаженно нежась в чуть горячей ароматной воде. Казалось, за эти полчаса чистого восторга я отдохнула больше, чем за всю ночь. Волосы тщательно промыли, вычистив из них всю ту труху, что я успела вчера собрать в лесу.
  После омывания меня стали натирать какими-то маслами. Некоторые были из них настолько пахучи, что мой чуткий нос не выдерживал, и я чихала. Пока одна девушка умащала мое тело, две другие разбирались с длинными волосами. Их аккуратно сушили и втирали в них что-то, пахнущее цветами.
  Закончив с всякими натираниями, меня обрядили в исподнее: немыслимой элегантности панталоны и нижнюю рубашку. Поверх последней затянули кружевной корсет. В отличии от моих большегрудых сестер я не умирала в этой конструкции от недостатка воздуха. Да, двигаться было не очень удобно. Но в принципе особого дискомфорта он мне не причинял. Я была тощей, и корсет мне не очень-то и нужен. Он нужен только для того, чтобы платье хорошо сидело.
  Дальше меня усадили на пуфик, и одна девушка занялась моими руками, другая ногами, а третья продолжила заниматься волосами. Я почувствовала, что снова начинаю засыпать. Уснуть мне не дали. Не знаю, что там сделали с моими волосами, но, судя по ощущениям, громоздкой прически по типу гнезда сооружать на моей голове не стали. Сделали что-то очень минималистичное, оставив основную массу волос распущенными. Ноготкам же на руках и на ногах придали удивительно красивую, аккуратную форму. Я даже залюбовалась своими тонкими пальцами с аккуратненькими розовыми ноготочками.
  Красить лицо я не любила. У меня очень чувствительный нос, и его раздражают все эти пудры и еле уловимый химический запах красок для глаз. К моей радости, меня не стали особенно мучить. Немного накрасили глаза, чем-то помазали губы и слегка тронули кистью скулы. Пока одна девушка меня красила, вторая одела на мои ноги телесного цвета чулки с ажурным верхом. Как будто мое нижнее белье будет кому-то сегодня демонстрироваться. Третья в это время наводила порядок в комнате и собирала раскиданные вечером вещи.
  - Дай сюда, - потребовала я, увидев у нее в руках свои штаны.
  - Но, госпожа, они грязные... - попробовала возмутиться девушка, но я невозмутимо потребовала их еще раз.
  Получив штаны, я тут же залезла в карман и изъяла браслет. Вспомнила про него совершенно случайно. Если бы не мелькнувшая в голове картинка сна, то, наверное, и не вспомнила.
  В платье облачили в последнюю очередь. Я стояла, подняв вверх руки, зажав в одной ладони браслет. А горничные осторожно надевали портняжный шедевр сверху. Они долго возились с нижними юбками, многочисленными мелкими пуговками на спине, завязывали пояс сзади изящным бантом, расправляли складки...
  В бархатном черном футляре, который раскрыли передо мной, лежал драгоценный гарнитур из белого золота и сапфиров с мелкими вкраплениями бриллиантов. Я даже была польщена. Раньше фамильные драгоценности мне не разрешалось носить. Гарнитур состоял из изящного колье, длинных неброского вида сережек и тонкого витого колечка с синей капелькой сапфира. Все это было одето на меня с должным почтением к благородным камням.
  Последними мне были поднесены светло-голубые туфельки на низком каблуке. После этого меня подвели к высокому, в полный рост зеркалу. И я удивленно вскинула брови. Я была свежа, невинна и прекрасна. На белой коже лица, слегка тронутой розовым румянцем, темнели как бездонные озера темно-карие глаза. А губы похожи на лепестки шиповника. Волосы завиты крупными локонами, которые блестящим темным водопадом рассыпались до самой талии. Передние локоны заплетены вокруг головы в косы и перевиты жемчужными нитями. Платье подчеркивало мою хрупкость, талия, обвитая синим шелковым пояском, казалась совсем тонкой. Украшенное вышивкой декольте было очень скромным, но при этом так хорошо подчеркивало грудь, что сразу становилось понятно, что дева уже выросла. Рукава закрывали руки по самые запястья. Ниже локтя они сборились и приобретали форму фонарика. Тонкий рисунок вышивки украшал их от локтя до самого плеча. Шуршащая юбка пышной лилией опускалась в пол, вызывая восторг своим легким, почти незаметным на ткани кружевом шитья. Драгоценности лишь придавали образу дополнительный вес, делая его законченным.
  В зеркале отражалась прекрасная, пышущая свежей юностью дева из благородной семьи, невинность и скромность, которой не вызывали сомнений. Я была искренне поражена. Всего лишь платье, подходящая прическа, и ты можешь стать кем угодно. Я не могла сказать с уверенностью, что это беззащитное существо, смотрящее на меня из зеркальной глади большими влажными глазами, именно я. Настолько беспомощной и хрупкой, какой я сейчас выглядела, я не ощущала себя никогда
  На завтрак я спускалась в сопровождении двух горничных, одна осталась прибираться. Девушки посматривали на меня с опаской, явно ожидая, что я сбегу. Но нет, я рвалась в бой. На одной из лестниц мы столкнулись с наследником герцога Омаского, Долианом. Он, в отличие от брата, пошел внешностью в своего отца и был голубоглазым брюнетом. В целом привлекательный молодой человек. Но цепкий взгляд и слегка кривоватый нос делали его похожим на ястреба. При моем появлении у него удивленно приподнялись брови. Я почувствовала себя польщенной. Старший сын герцога скуп на эмоции. Я присела в реверансе и с легкой улыбкой пожелала ему доброго утра. Он медленно и чинно склонил голову, не сводя с меня взгляда. Но промолчал. Только продолжал пристально смотреть. Я чувствовала себя неотразимой и была очень этим довольна.
  Внизу лестницы меня ожидал отец. Его лицо было откровенно потрясенным. Он явно не ожидал увидеть меня такой. На мгновение на его лице промелькнул ностальгический восторг, но он быстро пришел в себя и поспешил ко мне с пылом, которого я от него не ожидала. От его "моя дорогая, ты очаровательно выглядишь", я слегка растерялась. Отец нечасто баловал своих дочерей комплиментами. Уже потом он заметил милорда Долиана и поприветствовал его в соответствии с этикетом.
  В зал, где проходил завтрак, я уже шла в сопровождении отца. Я впервые видела на его лице что-то вроде самодовольства. Казалось, он гордится своей красавицей дочерью. Для меня это было в новинку. На подступах к дверям я стала готовиться привести свой план в действие.
  Двери распахнулись, явив богато убранную комнату, посреди которой накрыт длинный стол для завтрака. За столом собрались уже почти все, кроме трех сыновей герцога. Первый сын зашел с нами. Место во главе одного края стола сейчас пустовало, ожидая моего отца. По левую руку от него сидела его жена и моя мачеха, госпожа Агнесса. Следующее за ней место оказалось свободным и было явно перед назначено для меня, так как напротив, по правую руку от отца, сидел граф Ротрийский. Далее, также со стороны мачехи сидели мои сестры строго по старшинству: Риолана, Тешша, Лариона, Кристабелла и Дарилла. Одеты сестры были довольно скромно, видимо, чтобы не отвлекать внимание от главной звезды дня - меня.
  Во главе другого конца стола сидел герцог Мирош Омаский, крупный седеющий брюнет с серыми глазами, сильно похожий на своего старшего сына. По левую его руку находилась жена, герцогиня Нонелия Омаская, хрупкая, все еще красивая блондинка с чудесными голубыми глазами, которые унаследовали все ее сыновья. Их наследник, милорд Долиан, сел по правую руку от отца. Три места после него оставались пустыми.
  Граф Ротрийский встал, чтобы поприветствовать меня. И я как стрелу спустила заклинание. Я действительно немного приврала, когда говорила нагу, что не разбираюсь в магии. Разбиралась, правда не очень хорошо, так как училась самостоятельно по книгам, которые есть у нас в библиотеке. При таком обучении оставались огромные дыры в образовании. Дар у меня скромный, и я, откровенно говоря, плохо умела им пользоваться. Сейчас я использовала наведенный фантом. Суть его заключается в том, что все видят тебя такой, какая ты есть. А тот, на кого направлено заклинание, видит созданный тобой образ. Но оно довольно сложное, и я совершенно не уверена в успехе. Может, оно не подействует совсем или подействует, но на всех сразу. Мне приходится очень сильно концентрироваться, чтобы удерживать его.
  Удивленные взгляды были мне наградой. Причем, судя по некоторым одобрительным взглядам, видели присутствующие отнюдь не моего ужасненького фантома. Герцогиня смотрела на меня с вежливым, вполне благожелательным интересом, взгляд герцога был оценивающим. Сестры же были удивлены, даже мачеха, похоже, не ожидала такого. Только граф скривился, словно унюхал поблизости скотный двор.
  Граф оказался низкорослым и кривоногим с полностью седой головой. Даже шевелюра моего отца все еще была темной с редкими серебряными нитями. Глядя на моего жениха, можно было с уверенностью сказать, что и в молодости он не был красавцем. Борозды глубоких морщин пересекали его маленькое лицо. Крючковатый нос нависал над тонкими сухими губами. Слабовольный подбородок и широкий покатый лоб. Дорогой, вышитый золотой нитью камзол сидел на его высохшей фигуре как мешок. А рядом с ним я - такая красивая, свежая и невинная. На моем фоне он выглядел еще несуразнее. На лице отца мелькнуло сомнение. Наверное, посчитал, что продешевил - сорок шесть килограммов серебра это не так уж и много. На лицах наших гостей появилось плохо скрываемое недоумение. Мы с графом представляли собой две разные противоположности.
  И вот стою я, вся такая очаровательная, смотрю на графа с вежливым смирением и улыбаюсь самой скромной и легкой улыбкой. А у него на лице все четче и четче проступает отвращение.
  - Это моя третья дочь, Таюна, - представил меня отец.
  Граф посмотрел на него так, словно отец над ним издевается.
  - Вы серьезно?
  Этой фразой он сказал все. Как оскорбительно она прозвучала. Я растерялась, то есть попыталась растеряться. Отец тоже. Он явно не понимал, чем недоволен гость. На лице мачехи мелькнула злость. По ее глазам можно было прочесть, что она в бешенстве из-за того, что эта пародия на мужчину не оценила ее усилий. Вряд ли о платье побеспокоился отец. На лицах решительно всех присутствующих мелькнуло непонимание. Только милорд Долиан продолжал все также цепко смотреть.
  - Что-то не так? - спросил отец.
  Граф скосился в сторону стола и недовольно пожевал губами. Видимо, устраивать публичный скандал, не входило в его планы.
  - Ничего, прошу прощения, - чуть смягчившись произнес он. - Рад знакомству.
  И поклонился мне, даже не сделав попытку облобызать мне ручку. Все расселись по местам. Завтрак пошел своим чередом. Вяло текла светская беседа. К графу обращались пару раз. Он отвечал сухо и немногословно, и от него отстали. Я продолжала ловить на себе его недовольные взгляды.
  Через минут десять после начала завтрака пришли, извинившись за опоздание, герцогские сыновья. Сестры расцвели приветливыми улыбками. Все три брата были блондинами. При этом первые два чертами лица больше похожи на отца, а последний, на мать. От них мне тоже досталась порция удивленно-восхищенных взглядов, а Ариаден даже замер, остановившись у своего стула. Я чувствовала его взгляд всем телом, но не посмела поднять глаз от тарелки.
  Я почти не ела, боясь пошатнуть хрупкий контроль и разрушить заклинание. И еле уловимо улыбалась, изображая неземное создание, которое явилось, чтобы скрасить своим присутствием это замечательное утро. Подняв в один момент глаза, я увидела, что Ариаден смотрит на сидящего по соседству графа, и его плотно сжатые губы презрительно искривлены. Граф же не обращал ни на кого внимание. Он ел, придирчиво осматривая каждый кусок, прежде чем положить его в рот.
  Первой откланялась моя младшая сестра и покинула стол. Следом постепенно потянулись остальные. Решив, что я посидела уже более, чем достаточно, я тоже поднялась. Мачеха, озадаченная и расстроенная непонятным поведением графа, даже не сделала попытки меня остановить. За дверью я облегченно выдохнула и поспешила убраться подальше, чтобы распустить заклинание. Теперь главное не столкнуться с графом где-нибудь чисто случайно.
  Я направилась в сторону открытой галереи. Она выходила окнами во двор и считалась открытой, так как продувалась всеми ветрами и окна ее не были застеклены. Представляла она собой просторную прямоугольную площадку, окруженную голыми стенами с оконными проемами и с крышей над головой. В зимнее время сюда наметает много снега, который слуги старательно вычищали, чтобы весной растаявшая вода не заливала нижние этажи.
  Здесь было пусто. Внизу, по чисто подметенному двору чинно и неторопливо ходили слуги, у открытых ворот навытяжку стояла стража. Я поморщилась, представив каково им по такой жаре в доспехах стоять. В обычное время они позволяли себе прохаживать на посту в одних рубахах. Батюшка на это не очень строго смотрит. Но нынче в замке гости, поэтому никаких послаблений.
  - О, Тайка! - раздался позади голос.
  Я недовольно обернулась, узнав голос Ларионы. Да, это была она вместе со старшей сестрой Риоланой. Все мои сестры внешностью пошли в свою маменьку: светловолосые, голубоглазые. На отца ни одна не похожа. Даже я на него не похожа, чем еще сильнее злю мачеху. Риолана самая высокая из сестер, довольно стройная, с приятными глазу округлостями. Она всегда прямая как палка, держит себя с достоинством. Аккуратная, немного занудная в своих манерах. Я считаю ее самой разумной из сестер.
  Лариона же пышнотелая. Ее объемная грудь сейчас закована наглухо в платье и томилась там как в броне. Если Риолану можно было назвать симпатичной, то Лариона скорее была на любителя. Низенькая, полненькая, с прищуренными глазками. Если бы выражение её лица не было таким неприятным, то может она и выглядела бы посимпатичнее. Лично я считала, что из всех сестер эту боги обделили умом, но зачем-то наделили чем-то вроде хитрости, которая без ума казалась подлостью.
  - Дозвольте принести вам, Ваше Сиятельство, поздравления по поводу предстоящей свадьбы, - паясничая, произнесла Лариона.
  -Дозволяю, - снисходительно бросила я.
  - Прекратите обе, - сухо оборвала нас Риолана.
  - О, какое страшилище, этот граф, - продолжала ехидничать Лариона с самым восторженным видом.
  - Я сказала прекратить! - Риолана раздраженно посмотрела на сестрицу.
  Но та слов не понимала.
  - Хотя как-то граф без восторга на тебя смотрел, того гляди и сбежит.
  Риолана не выдержала и рявкнула на Лариону:
  - Я сказала прекратить! У меня голова от тебя уже болит! В доме гости, а вы тут позорящие семью разборки устраиваете!
  Лариона вытаращила на нее бараньи глаза и обиженно протянула:
  - Что сразу я?
  - А я вообще молчу, - заметила я.
  Нас отвлек влетевший во двор всадник. Он спешился прямо у лестницы парадного входа и, не дожидаясь, пока у него примут поводья, бросился внутрь.
  - Гонец, - определила я.
  Мы с Ларионой свесили из окон головы, Риолана лишь чинно выглянула из-за рамы. Я подозвала мальчишку, подметавшего двор, и спросила, не знает ли он, откуда прибыл всадник. Тот не знал. Из замка тем временем выскочил дворецкий. Я никогда не видела нашего Павлона таким спешащим. Во дворе воцарилась суета. Забегали слуги, на ступенях парадного входа появился отец, герцог и граф. В самом замке нарастал шум. Лариона поймала в коридоре пробегающую служанку и спросила, что случилось.
  - Ох, барыня-госпожа! - схватилась за сердце девка. - Принцесса Кирата решила почтить нас своим присутствием. Ее экипаж всего в половине версты отседова!
  Мы бросились к окнам. По дороге и правда поднимались клубы пыли. Можно даже различить силуэты всадников. На улице тем временем появились мачеха с герцогиней, сестры и герцогские сыновья. За воротами на дороге все четче вырисовывались ехавшие: большая золоченая красная карета и всадники, не меньше двадцати человек. Вскоре до нас стали доноситься и звуки: топот копыт и ржание лошадей. Наездники поблескивали легкими панцирями.
  Кортеж шумно заехал во двор. Всадники тут же перестроились на передний план, спешились и встали в два ряда лицом к друг другу. Карета остановилась напротив крыльца. Я подалась вперед, чтобы лучше видеть. Один из сопровождавших карету мужчин поспешил открыть дверцу и подать руку. Он довольно долго стоял с протянутой рукой, пока его услугами не соблаговолили воспользоваться. Из кареты показалась рука, затянутая в перчатку. Она оперлась на протянутую ладонь, и из недр экипажа, наконец, показалась ее обладательница. Я открыла рот. Никогда еще не видела таких красивых женщин.
  Из кареты, высокомерно усмехаясь... да, именно усмехаясь... вышла Женщина! Именно так, с большой буквы. Это не какая-то там неопределенная девушка, не быдловатая девка или банально-скучная жена. Это Женщина. Чуть выше среднего роста, тонкая, гибкая как кошка, с изящной фигурой и плавными, соблазнительными движениями. Мужская часть встречающих восторженно вздохнула. Принцесса была одета в простое черное дорожное платье, подол которого просто стекал к земле. Но это простое платье ей удивительно шло. Белая кожа, темные, слегка раскосые глаза, тонкий нос и яркие губы, изогнутые в лукавой усмешке, длинные темно-русые волосы, не убранные в прическу и свободным потоком стекающие по плечам.
  Принцесса Кирата замерла ненадолго на подножке и окинула присутствующих взглядом "Не ждали?!". И вид у нее был до того высокомерно-победный, словно ее появление должно внести хаос в ряды встречающих. И, о, удивительно, отец почему-то отшатнулся, а мачеха сильнее выпрямилась, и ее спина словно одеревенела. На подмогу хозяевам поспешил герцог. Он выступил вперед и подошел к царственной особе.
  - Мы рады приветствовать вас, Ваше Высочество, - он почтительно приложился губами к ее руке.
   - Да неужели?! - со снисходительной усмешкой усомнилась принцесса.
  Отец дернулся и поспешил исправить собственную оплошность.
  - Здравствуй, здравствуй, - насмешливо прищурясь, протянула в ответ на его приветствие принцесса.
  У меня сложилось впечатление, что они знакомы. Отец как-то нервничает, даже с такого расстояния видно. Меня отвлек удивленный вскрик рядом. Лариона смотрела на меня, округлив глаза, так, словно до нее что-то дошло. На меня, потом на принцессу.
  - Риолана... - слабым голосом позвала она.
  - Молчи!
  Риолана была страшно бледна, напряжена и не отрывала от меня глаз.
  - Но... - Лариона беспомощно посмотрела на сестру.
  - Молчи! - еще раз прошипела она и, схватив ее за руку, поспешила прочь.
  Лариона на ходу оборачивалась, бросая на меня потрясенные взгляды. Что это с ними? Я на всякий случай еще раз посмотрела вниз. Может я что-то упустила? Двор пустел, лошадей разводили конюхи, карету отгонял сам кучер. Я вернулась во внутренние помещения, надеясь узнать от слуг, зачем пожаловала к нам сама принцесса.
  О королевской семье я знала не очень много, точнее знала то, что можно было узнать, проживая в глубинке и ни разу не побывав при дворе. Сейчас правил Его Величество король Райдан Разумник. Свое прозвище он получил не просто так, а благодаря вдумчивому внедрению реформ, которые изменили экономическую ситуацию в стране в лучшую сторону. Благодаря его осторожной политике, у нас уже лет двадцать не случалось стычек с соседями. С его подачи в стране увеличили количество школ. Даже в нашей глухомани можно было найти две школы. Именно он пошел на сближение с церковной властью, с которой светская власть в лице королевского дома уже полвека была не в ладах. Светский и духовный раскол наконец перестал разъединять наше общество.
  У короля Райдана два сына и одна незаконнорожденная дочь. Как к ней относится королева, сказать не могу. Но до нас доходят песни, посвященные красоте и скромности юной принцессы. Среди всех родственников короля особо выделяется его сестра, принцесса Кирата. Она уже успела побывать замужем и овдоветь, но титул принцессы после замужества она не утеряла. Принцесса Кирата особенная.
  Изначально род королей Нордаса шел от оборотней - королевских скальных котов, могучих и больших черных кошек. Но род стал вырождаться, оборотни, признак королевского рода, стали редкостью. Никто не может сказать, почему это произошло. Шли века, у власти теперь стояли люди, чья жизнь скоротечна. Рождение оборотня стало теперь чудом. Оборотень женился или выходил замуж только в пределах королевства. На его потомках через несколько поколений потом женился или выходил замуж кто-то из королевской семьи. Так надеялись вернуть дар в семью. Если же у короля кто-то из сыновей рождался оборотнем, то наследником становился он, вне зависимости от того, какой он по очередности рождения. Кроме дочерей. Дочери трон не наследовали.
  Около сорока лет назад у короля Олдана, отца Райдана, родились близнецы, нынешний король и принцесса Кирата. Принцесса унаследовала дар оборотней целиком и полностью. Уже много поколений черный скальный кот был редкостью. За счастье было, если родится хоть какой-то оборотень, пусть и песчаного цвета кот размером с крупную собаку. А тут полноценный представитель далеких предков.
  Принцессе разрешалось все. Любые ее проступки прощались. Рассказывали, что ей даже дозволялось лазить по болотам и сражаться с тамошней нечистью. И замуж она вышла только семь лет назад, мне тогда двенадцать было. Муж ее, правда, прожил только четыре года, а потом погиб на охоте. И сейчас она не спешила с новым замужеством. Куда ей спешить, если ей еще жить и жить. Оборотни живут очень долго.
  И сейчас, увидев ее воочию, я чувствовала, как меня переполняет восхищение. Яркая, красивая, свободная, способная построить всех одним щелчком пальцев. Я бы много отдала, чтобы увидеть ее зверя. Я-то пока котенок и совершенно не представляю, в кого вырасту.
  Зачем приехала принцесса, слуги не знали. Придется ждать обеда. За столом эту тему, вероятно, затронут. Но каково было мое удивление, когда я вернулась в свою комнату и застала служанку, которая передала мне, что я неважно себя чувствую, поэтому обедаю и ужинаю у себя в комнате. Смысл меня прятать от венценосного внимания, если всем известно, что у графа Авайского есть незаконнорожденная дочь? В итоге, я оказалась очень зла из-за невозможности получить информацию.
  Померив шагами комнату, я решила, что раз мне сегодня нездоровится и общаться с гостями я не собираюсь, то и смысла нет сохранять наведенную красоту. С этими мыслями я стащила платье, туфли и драгоценности, переплела волосы в удобную косу и достала брюки и рубашку. Выбрала первые попавшиеся, даже не заботясь об аккуратности образа. Там, куда я пойду, некому оценить мой внешний вид. Вместо обуви решила использовать мягкие комнатные тапочки. В них здорово подкрадываться.
  О системе потайных замковых ходов я знала лучше всех. Подробная их схема лежала в том же запертом шкафу в библиотеке, где хранились редкие знания. Количество ходов потрясало воображение. Такое ощущение, что предок, который строил это имение, постоянно ожидал нападения и, стараясь предусмотреть все опасности, настроил кучу ходов. Один из них вел в мою комнату. Вход в него располагался в стене рядом с кроватью у ее изголовья. Сам рельеф стены немного вычурный, испещренный декоративными нишами, поэтому некоторые ее неровности не вызывают подозрений. Я налегла плечом в одной определенной точке и давила своим весом до тех пор, пока не услышала звук перетекающей воды. Через двадцать секунд небольшой проем площадью чуть больше метра дрогнул, и прямоугольный кусок стены над самым полом выдвинулся вглубь прохода. Я на четвереньках залезла внутрь и, прежде чем закрыть проем, нащупала связку свечей, лежащую чуть в стороне.
  Выпрямилась я уже в совершенно темном узком коридорчике, зажимая в ладони свечу. За спиной закрывалась дверца. Пахло сыростью, мышами и влажной глиной. На фитиле свечи затрепетал огонек, и я смело пустилась на встречу с мышами. Вышла я из хода минут через пять в коридоре на третьем этаже, за гобеленом. Оглядевшись, перебежками добралась до другого конца коридора и залезла в следующий ход, скрытый за статуей святого Нюба. Здесь я уже шла куда тише.
  Этот ход вел к батюшкиному кабинету. Заходить я в него не собиралась, но там в одном месте очень тонкая кладка и даже вынимается один кирпич. Поэтому можно послушать, что творится в внутри. Может, что-то узнаю.
  В кабинете действительно кто-то был, но голоса звучали не очень разборчиво. Пока я не вытащила кирпич. В образовавшемся проеме привычно проглядывала обратная сторона гобелена.
  - Наги?
  По спине у меня выступил холодный пот и сперло дыхание.
  - Интересно, какие такие договоренности имеются у королевского рода с нагами? - продолжал ... герцог. Да, это был голос герцога Омаского.
  - Я не рискнул поинтересоваться, - голос отца был довольно напряжен.
  - Не смею вас осуждать, друг мой. Принцесса не всегда доброжелательно относится к любопытным.
  Наступила тишина, прерываемая легким позвякиванием бокалов.
  - А вы близко знакомы с принцессой? - осторожно спросил отец.
  - Я бы не сказал, что мы близко знакомы, - голос герцога был слегка недовольным. - Она нечасто появлялась при дворе, предпочитая кататься по всей стране. Избалована, крайне непредсказуема, никогда не знаешь, что вызовет ее неудовольствие. Сегодня она великодушно простит тебе яд в тарелке, а завтра казнит за недостаточно вежливый взгляд. Это я так, к примеру, - спохватился герцог. - Вы не подумайте, что я недоволен принцессой, но все же ей в свое время слишком многое позволяли. Одно время она даже колесила с театром по стране как актриса. Совершенно неприемлемо для женщины благородного происхождения.
  - Невероятно, - почему-то в голосе отца вместо удивления или возмущения мне почудилась паника.
  - Да-да. Я даже был на двух спектаклях, где она играла главную роль, когда театр был с гастролями в столице.
  - И долго она так... гастролировала?
  - Два года! - возмущенно возвестил герцог.
  - Подумать только, - голос батюшки был смущенным.
  Что-то в этом царапнуло мое внимание, но память осталась глуха. После упоминания о нагах я только и ждала, когда разговор вернется к этой теме. Но разговор прервали. Дверь открылась, и я услышала свою мачеху.
  - О, я не хотела мешать вашей беседе, - смущенно произнесла она. - Дорогой, я потом зайду.
  - Что вы, миледи, - учтиво откликнулся герцог. - Я как раз собирался составить компанию своей супруге в прогулке по вашему замечательному парку. Разрешите откланяться.
  Послышался звук удаляющихся шагов. Некоторое время царила тишина, а затем раздался резкий, надрывистый, полный ненависти голос мачехи:
  - Лоран... это ведь не она... это не та актрисулька!?
  - Агнесс, что ты мелешь?! Ты думаешь вообще, о чем говоришь?! Это принцесса Кирата!
  - Но они похожи! - не унималась мачеха. - Я видела ее один раз, но эту дрянь запомнила на всю жизнь!
  - Замолчи! - я впервые слышала такую угрозу в словах отца.
  А мачеха... она расплакалась.
  - Но что мне думать? - всхлипывая, произнесла она.
  Послышался тяжелый усталый вздох.
  - Я не знаю, что тебе сказать. Когда я ее увидел, то сам опешил. Но ошибки быть не может. Герцог Омаский знает принцессу в лицо. Это Ее Высочество принцесса Кирата.
  - То есть это не она? - слабым голосом спросила мачеха.
  Наступила тишина.
  - Перед тем, как ты зашла, герцог поведал мне, что когда-то принцесса гастролировала с театром. Как актриса. Два года.
  Раздался похожий на птичий вскрик.
  - Значит это она... она...
  - Даже если это так, то что меняется?
  - Ты хочешь, чтобы я ее принимала в нашем доме?! Эту... эту... - мачеха задохнулась от возмущения.
  - Ты предлагаешь отказать в гостеприимстве персоне королевской крови? - разъярился отец.
  - Этой шлюхе и потаскухе, которой ты ребенка заделал, а она его нам подбросила?! - заорала мачеха.
  - Эта шлюха сестра короля, - зашипел отец. - Ты соображаешь, что этот ребенок пятно на ее репутации. Это...
  - Так пусть все знаю, что она шлюха! - не унималась мачеха.
  - Это пятно на репутации королевской семьи! - рявкнул отец. - Ты думаешь вообще о том, кто она и кто мы?! Да она нас одним пальцем размажет, и от рода Авайских останется одно воспоминание. А дочерей твоих за каторжников замуж отдадут!
  Наступило молчание.
  - Мне что же делать вид, что все хорошо? - негодующе спросила мачеха.
  - Да! - рявкнул отец. - Принцесса скора на расправу, и ей за это ничего не будет. Не забывай, что она носитель дара. Ей простят все. И графу Ротрийскому придется отказать.
  - Что?!
   - Ты думаешь, она просто так сюда явилась? Она могла устроиться у любого из наших соседей, но выбрала наше имение. А если она хочет посмотреть на дочь? Сомневаюсь, что ей понравится тот, кому мы отдаем ее кровь.
  - Да ей все равно! Она бросила ее на нас!
  - Принцесса непредсказуема! Никто не может с точностью сказать, как она отреагирует. Ты хочешь рисковать?
  - Да...
  - Прояви, наконец, благоразумие! Если тебе не жаль меня и себя, то вспомни о дочерях. Думаешь, их кто-то пожалеет? Нет. Подумай об их будущем!
  Раздался всхлип, а затем оглушительно хлопнула дверь. Прозвучал горестный вздох отца. А я продолжала тупо смотреть в стену перед собой. Сложно не понять, о ком тут шла речь.
  
  Я сидела на кровати и тупо смотрела перед собой в одну точку. Перед глазами снова и снова возникал образ принцессы. "...которой ты заделал ребенка..." Эта фраза звучала в ушах как эхо. Раньше я часто представляла себе, какой она может быть, моя настоящая мать. Думала, почему она оставила меня отцу и неизменно пыталась ее оправдать тем, что оставить ребенка на воспитание богатого мужчины значительно лучше, чем растить дочь на подмостках театра.
  Я никогда не верила в то, что моя мать была так похотлива, как ее описывали слуги. Они склонны молоть всякую чепуху. Порой я представляла, что она была влюблена в отца. Они искренне любили друг друга. А плодом этой любви стала я. Просто судьба оказалась к ним жестока. Иногда я пыталась поймать батюшку на ностальгической грусти. Но отец так часто изменял своей жене, что у меня появились сомнения в том, что он вообще способен на какие-либо серьезные чувства.
  Но бывали моменты, когда я искренне ненавидела ту женщину за то, что она оставила меня здесь. В этом болоте, где обитали только змеи. Маленькая я была готова простить ее. Тогда обида, так же как и я сама, была маленькой. Но такие чувства имеют свойства расти вместе с нами. И вот я выросла, и моя обида выросла вместе со мной. И простить уже стало сложнее.
  Сейчас меня одолевали противоречивые чувства. С одной стороны я пыталась убедить себя, что не знаю всей истории, возможно, она была вынуждена так поступить. Но потом вскидывала голову обида, которая противным голосом говорила, что ей бы простили все, даже внебрачного ребенка. Да, люди бы шептались, но никто бы не посмел высказать ей что-то в глаза, и все бы продолжали делать вид, что все в порядке. Эти два состояния раздирали меня.
  Когда пришла служанка с обедом, я притворилась, что сплю, завернувшись в покрывало. Будить меня никто не стал, и, оставив поднос, девушка покинула мои покои. Есть не хотелось. Я не испытывала никакой радости от того, что узнала, кто моя мать. Наверное, было бы лучше, если я и дальше считала, что женщина, родившая меня, бедная актриса. И продолжала строить оправдывающие её поведение предположения. Сейчас я не хотела больше ничего придумывать. Я хотела просто знать.
  В один момент я не выдержала и покинула комнату, направившись в набатную башню. Там редко кто бывал. Посещали ее в основном, чтобы ударить в колокол, звон которого возвещал о том, что всем необходимо собраться перед парадным крыльцом. Площадка под огромным колоколом оказалась ожидаемо пуста. В арочные проемы отделенные друг от друга стеной не толще локтя, врывается легкий ветер, напоенный запахом горячего камня, земли и свежескошенной травы. Двор внизу открывается как на ладони.
  Я уселась на наименее загаженный птицами участок и, обхватив колени, бездумно уставилась вдаль. Проблема с графом Ротрийским перестала для меня существовать. Она мне стала неинтересна. Выйду я за него замуж, не выйду... Какая в принципе разница? Наги... Плевать на нагов. Плевать на все. Какая теперь вообще разница, что будет?
  В разум слабо пробилась мысль, что такое уже было. Именно под влиянием такого настроения я и полезла в лес, благодаря чему обрела новые проблемы. Но сейчас, в отличии от того случая, я вообще не хотела ничего. Ни умирать, ни бежать, ни вообще что-то делать.
  В состоянии апатии я наблюдала за перевалившим за полуденную черту солнцем. Никакой я не плод любви, а лишь досадное последствие временной связи, оказавшееся ненужным ни собственной матери, ни собственному отцу. Но у второго все же хватило совести взять на себя ответственность за меня. Меня вырастили как благородную девицу, дали необходимое образование. Следует сказать спасибо уже за это.
  Только зачем меня вырастили? Вырастили, а что делать со мной не знают. Куда пристроить выросшую проблему? Отдали бы меня театру. Всем было бы хорошо, даже мне. Я бы знать не знала таких мучений.
  На дороге, ведущей к замку, появилось облако пыли. Я равнодушно уставилась на него, даже не задаваясь вопросом, кого там несет. По мне, гостей у нас уже предостаточно. Пыль оседала, открывая довольно необычное для здешних мест зрелище. Колесницы. Или что-то очень похожее на них. Я видела их изображения в книге по истории народов.
  Их было три, они ехали, выстроившись клином. В каждую из них запряжена пара лошадей. Чем ближе они оказывались, тем лучше было видно, что кони просто гигантские. Стража на воротах всполошилась. Кто-то бросился через весь двор докладывать. Я продолжала безразлично наблюдать.
  Колесницы на полном ходу влетели в ворота и резко остановились посреди двора. Слуги испуганно рассыпались в стороны. Теперь можно было определить, что эти лошади, действительно, на удивление крупные, на целый локоть выше лучшего жеребца на нашей конюшне. Мощные спины, ноги как колонны, длинные густые гривы. А сами колесницы такие широкие, что в них без труда поместятся не менее пяти человек.
  Но в каждой из них был только один возница. Сверху я видела, что в центральной колеснице стоит беловолосый человек. Вокруг него все пространство заполняет подол ослепительно белого одеяния, оно даже поблескивало на солнце. В двух других колесницах возницы были рыжими, но у них тоже были необычные, блестящие на солнце одежды. У одного - темно-зеленое, а у другого - песчаного цвета.
  Им на встречу весьма несолидно поспешно выбежал отец. Некоторое время они постояли, видимо обсуждая что-то, а затем батюшка сделал приглашающий жест рукой в сторону дверей. Прибывшие перекинули поводья подоспевшим конюхам и начали спускаться со своих колесниц. Их одеяния разворачивались, разворачивались и вытягивались...
  Я вскочила на ноги с гулко стучащим сердцем. Наги!
  
  У дверей комнаты меня встретила мнущаяся служанка. Увидев меня, она тут же обрадовалась, что я вообще пришла, ужаснулась моему внешнему виду и попутно сообщила, что меня хотят немедленно видеть. Потом меня быстро облачили в утреннее платье, переплели волосы, и мы поторопились на зов. Сердце гулко стучало в груди. Что-то надумать или как-то оправдать появление нагов я просто не успевала. Дрожащие лакеи при нашем приближении распахнули двери. В гостиную я вошла уже одна.
  Здесь был бледный, как саван мой батюшка, дворецкий и три нага. Я замерла на пороге. У блондина оказался сверкающе-белый, как мел, длинный хвост. Он притягивал взгляд своим великолепием, и ничто не могло затмить его, даже его обладатель. Зеленый хвост и хвост песчаного цвета уже не производили такого неизгладимого впечатления.
  - Таюна, дорогая моя, проходи, садись, - необычайно обрадовался мне отец. Он заметно нервничал.
  Я прошла и села рядом с батюшкой на диван. Не знаю, как слуги успели, но большую часть гостиной занимали подушки, на которых расположились наши гости. К слову они со своими хвостами и занимали эту большую часть гостиной. Я поймала взгляд беловолосого. Глаза необычного фиолетового оттенка с вертикальным узким зрачком. Наг смотрел на меня пристально, ничуть не утруждаясь скрыть свой интерес. Пояснить мне цель визита и моего здесь присутствия не успели.
  Двери распахнулись, и внутрь стремительно вошла принцесса Кирата, улыбающаяся и прекрасная.
  - Вы меня довольно быстро нашли, - заметила она, обращаясь к нагам. - Я даже не успела толком расположиться.
  На лице блондина мелькнуло хмурое недоумение, но тут к его уху склонился зеленохвостый и что-то ему зашипел.
  - Мы не ожидали вас здесь встретить, Ваше Высочество, - почтительно, но довольно холодно ответил наг.
  Та беспечно махнула рукой и вальяжно расположилась в одном из кресел.
  - Советник Зосий довольно медлителен, поэтому я прибыла раньше. Но готова выступить вместо него.
  -Вопросами договоренности с вашим родом может заниматься только мой господин. Я же не ожидал здесь встретить ни вас, Ваше Высочество, ни вашего советника. Место встречи наших делегаций остается неизменным.
  Веселая улыбка слетела с губ принцессы. Ответ ее явно не устроил. Я же смотрела на эту женщину и чего-то ожидала. Сама не знаю чего.
  - Сюда же я прибыл по повелению моего господина и по совершенно другому поводу, - блондин снова перевел глаза на меня.
  Я серьезно влипла. Отец рядом забеспокоился сильнее.
  - Так что же вас привело в мой скромный дом? И причем тут моя дочь?
  Наг перевел взгляд на моего отца.
   - Мой господин, наагасах Аршавеше део из рода Ширрадошарр, хочет взять вашу дочь, Таюну, в жены, - медленно произнес наг.
  Отец оцепенел. Я же просто прикрыла глаза и открыла их снова, готовая смириться с тем, что произойдет дальше. На лице принцессы отразилось вежливое удивление. Сообразив, что ответа он не дождется, наг продолжил:
  - В качестве выкупа мой господин готов предложить за невесту пятнадцать мер золота, равных ее весу, три сундука с драгоценными камнями и двадцать сундуков серебра.
  Оцепенение покинуло батюшку, и он, схватившись за сердце, шумно задышал.
  - Это неожиданное предложение, - сказал очевидное он. - И, - он кинул осторожный взгляд на принцессу, которая продолжала смотреть на нагов, - я не могу отказать такому уважаемому... ммм...господину. Я с большой честью приму это предложение, если моя дочь ответит согласием.
  Вот оно как. Отец не стал рисковать перед принцессой и принимать решение за меня, переложив эту ответственность на мои плечи. Но я уже не имела выбора. Он одобрил.
  - Я сочту за честь стать женой наагасаха Аршавеше, - тихо произнесла я.
  Блондинистый наг склонил голову и впервые улыбнулся. Его улыбка была похожа на хитрую ужимку наглого кота.
  - Мой господин бесконечно рад вашей честности.
  Брови принцессы сошлись в недоумении. Отец же не обратил на эту фразу внимания. Я тихо внутри умирала от отчаяния.
  
  Стоит всего один раз поддаться панике отчаяния, и все может стать еще хуже. Я ведь могла сразу сообразить, что избавиться от графа Ротрийского не так уж и сложно. Зачем меня понесло в этот лес?! Ну зачем?! У меня нет ни единой мысли о том, как избежать свадьбы с нагом. Да я вообще не представляю себе семейную жизнь с полузмеем! Боги, за что мне все это? Ну чем я провинилась? Я столько времени была покорной, терпела нападки мачехи и сестер, равнодушие отца. Вместо того, чтобы наградить меня за смирение, вы даете мне еще более тяжелое испытание.
  Всю ночь я не могла уснуть. До этого, сразу после того, как "сваты" нас покинули, я бросилась в библиотеку, не обращая на оклики отца ни малейшего внимания. Я лихорадочно пыталась найти хоть какие-то упоминания о нагах. Но того, что я нашла, было слишком мало. Что меня ожидает?
  Я металась по комнате, как запертый в клетке зверь. Что делать? Наги не восприимчивы к магии, фантомом я его не напугаю, да и он уже видел меня. Он знает, чего ожидать. Пугать его призраками, как я это несколько раз делала с сестрами? Ха! Одну страшилку пугать другой. Не пойдет. Все варианты теперь казались детскими и несерьезными.
  Утро и горничных я встретила, так и не ложившись. Девушки смотрели на меня жалостливыми глазами, и от этого было еще хуже. Сегодня после завтрака мы ожидаем моего нового жениха. Он должен прибыть сюда и остаться здесь ровно до нашей свадьбы, которую устраивают до неприличия быстро - через неделю. Даже с графом Ротрийским это действо заняло не менее месяца, хотя меня оповестили только за несколько дней до церемонии. Жулики!
  После свадьбы я отбываю вместе с мужем в его владения. Сегодня же вместе с ним прибудет и выкуп. Вообще-то у нас в стране выкуп за невесту не полагается. За невестой дают приданое, жених же ограничивается только предложением. Меня же покупают все, кому не лень, вопреки традициям. И даже без приданого.
  На завтрак спускаться я отказалась, мотивируя тем, что из-за волнения кусок в горло не лезет. Накануне вечером в мои комнаты приходил батюшка. За его спиной маячила молчаливая мачеха, которая пристально смотрела на меня. Его интересовало, как так вышло, что моей руки пришли просить наги. Странно это. Совсем недавно прибыли сюда и тут же просят моей руки. Может, встречала кого-то из них прежде? Речь отца была осторожной и ласковой. Он словно не решался или боялся на меня давить. Я неожиданно почувствовала себя на особом положении. Мачеха в разговор не вступала. Она чинно сидела на пуфике перед зеркалом и переставляла баночки и флаконы. Я заверила отца, что сама в удивлении и недоумении. Почему-то я не хотела говорить о встрече в лесу. Поймала себя на мысли, что стала слишком скрытной за последние годы. Я могла просто сказать, что столкнулась с ними случайно. Мне бы ничего за это не было. Но я предпочла соврать.
  Мне поверили. По крайней мере отец покивал головой и сказал, что это большая честь и мне очень повезло. Наагасах отправлен сюда с посольством, чтобы согласовать с королевским родом какие-то давние договоренности. Встреча должна была пройти ближе к горам, на берегу реки. Но теперь наш дом удостоен стать местом проведения важных переговоров. Добавил, что мне не стоит опасаться за свое будущее: наагасах богат, знатен и занимает не последнее место у себя на родине. Я слушала с любопытством и жутко хотела спросить, откуда он это знает. Но не рискнула. Еще батюшка сказал, что не нужно пугаться внешнего вида будущего супруга. Внешность в успешном браке не главное.
  Как же! Это ведь не на тебя будет наваливаться неподъемная туша. При мысли о супружеском долге меня охватывала дрожь. А потом батюшка перевел разговор в другую сторону. Казалось, он просто рассуждал вслух о том, какой чести мы удостоились, принимая у себя таких высокопоставленных особ. Мало кто из наших соседей может похвастаться тем, что принимал у себя саму принцессу Кирату. Со стороны мачехи послышался шум: конструкция из баночек, которую она в задумчивости строила, пошатнулась.
  Батюшка как бы невзначай спросил, какое впечатление произвела на меня принцесса. Я заверила, что самое благоприятное. На вопрос, какова она в общении, ответила, что еще не имела чести быть ей представленной. Отец чуть заметно, облегченно выдохнул. После этого он пожелал мне спокойной ночи и удалился вместе с мачехой.
  Теперь же я стояла рядом с отцом у парадного входа и ожидала приезда жениха. Я была в изысканном дорогом белом платье, которое вообще-то приготовлено к свадьбе с графом Ротрийским. Сейчас от него отпороли шлейф и излишки кружева, переделав свадебное платье в повседневное. Волосы переплели в две косы и уложили на грудь. Когда я увидела себя в зеркале, то почему-то подумала о невинных девах, которых приносили в жертву кровожадному дракону. Бледная, с потухшими глазами и вся в белом. Сейчас у меня белый цвет ассоциируется исключительно с саваном.
  Немного в стороне и позади стояли сестры. Они не улыбались и казались напуганными. Рядом с батюшкой расположилась принцесса. Для нее вынесли кресло, в котором она и сидела. По ее лицу блуждала загадочная полуулыбка. Ее окружала собственная охрана, также возле нее, на правах хозяйки, стояла мачеха. Лицо у маменьки было холодно-отчужденным, а остекленевший взгляд смотрел прямо в проем ворот. Во дворе в тени ожидали слуги, готовые броситься на помощь гостям. Хотя они, скорее всего, с удовольствием бросились бы прятаться. Семейство герцога и граф Ротрийский отсутствовали. Гости решили не отягощать нагов своим вниманием. Хотя я уверена, что они нашли где-нибудь удобное окно и с комфортом ожидают их приезда.
  У меня уже стали затекать ноги, а со стороны сестер послышались шепотки, когда стражник, расположившийся в одной из башен, подал сигнал, что гости едут. Внизу живота поселился холодок. С этого места мы не могли наблюдать за дорогой, поэтому гостей увидели, когда они появились в проеме ворот. Это была самая необычная процессия, которую я видела. Впереди ехали колесницы по две в ряд, всего пять пар. Следом за ними шли... тролли. Раньше я видела их только на гравюрах.
  Они были огромаднейшими. Рост у в них не меньше четырех метров, плечи такие широкие, что я забеспокоилась, что двое разом в наши ворота не пройдут. Кожа серая, бугристая, похожая на камень. Головы большие с широкими лбами и гладкими лысинами. Сами лица довольно страшные: глубоко посаженные глаза, приплюснутые носы, выступающие подбородки и рваной формы уши. А может это и не форма, а просто рваные. Одеты эти гиганты в добротные панцири, штаны и высокие сапоги. На поясе висят могучие топоры. Такими топорами наши ворота можно без тарана вынести.
  Всего троллей оказалось четверо. Двое шли впереди, двое позади. Они несли паланкин размером с небольшой дом. Сразу за ними следовало еще пять пар колесниц. Вся эта длинная процессия торжественно въехала в наш двор, чудом там уместившись. Тролли развернулись боком и поставили паланкин напротив входа в замок.
  Это было какое-то чудо. Я про паланкин. Высотой чуть ниже самих троллей, в ширину же около пяти метров. Сделан из белого дерева, покрытого лаком. На его деревянной поверхности вырезаны красочные узоры. По краю крыши расположились весьма реалистичные змеи. Они широко разевали пасти и, казалось, что сейчас бросятся на тебя. Многочисленные проемы закрыты тяжелой багровой тканью, лишь на входе были легкие многослойные занавеси, слегка подрагивающие на ветру. От него вниз шли три ступеньки, что меня озадачило. Здесь бы больше подошел для хвоста пологий спуск.
  С двух колесниц спустились возницы, и с еще большим удивлением я отметила, что у них нет хвостов. У них ноги. Это озадачило не только меня. Мужчины несли тяжелый темно-бордовый ковер, который расстелили от парадного крыльца, где расположились мы, до самого паланкина. И замерли.
  Наступила тишина. Мы молча смотрели на паланкин, отец нервно сглотнул. Взгляд у него был несколько растерянным. Видимо, он размышлял, как ему поступить. Дальше стоять или спуститься вниз. Возницы бесшумно покинули колесницы. Нагов среди них не было. все они были двуногими. Я вообще перестала что-либо понимать и почувствовала раздражение.
  Тут полог паланкина слегка дернулся. Занавеси раздвинула белая ладонь. Стоящие рядом мужчины тут же почтительно раздвинули ткань в стороны. На верхнюю ступень вышел очень высокий мужчина. Очень красивый, с длинной черной косой, черными глазами и ужасно знакомый. Но с двумя ногами. Он окинул присутствующих слегка ироничным взглядом.
  За спиной кто-то из сестер охнул. Кажется от восторга. А я просто тупо смотрела на спускавшегося мужчину, одетого в странного кроя одеяние до самой земли. Оно запахивалось на правую сторону и хитро подпоясывалось. Сперва его опоясывал широкий шелковый пояс, который завязывался сзади. Ну, я думаю, что сзади, так как ни спереди, ни с боков не было ни бляшки, ни узла. А поверх этого пояса шел еще один, из витого красного шнура с кистями. Он завязывался спереди, прямо по центру живота, бантом, а кисти свисали почти до колен. Ткань одеяния черная, шелковая. Сшита она, видимо, в несколько слоев, потому даже выглядит очень плотно. Рукава широкие. Под ними еще одни рукава, только узкие и белые. Из запахнутого ворота выглядывает ворот белой рубашки, которая тоже с запахом. Когда полы одежды при ходьбе широко расходятся, можно увидеть черные штаны и высокие сапоги.
  До меня долетел горячий неразборчивый шепот сестер. Да, тут было, что обсудить. Экзотически красивый мужчина, в странной, но богатой одежде, роскошный кортеж, даже больше, чем у принцессы, и совсем не похож на нага. Я смотрела на него, как завороженная. Он шел не спеша, довольно расслабленно, но эта расслабленность не могла скрыть того, что этот мужчина очень силен. Это сочетание красоты, уверенности в себе, силы и легкой насмешки над окружающими просто очаровывало. Он действительно был змеем. Притягательно-пугающий, гипнотизирующий своими глазами, улыбкой и движениями. И ты стоишь, как зверек, который заворожено смотрит на разворачивающиеся кольца змеиного тела, осознавая, что сейчас тебя сожрут, но продолжаешь оставаться на месте. Вот она - гипнотическая сила змеи.
  Он остановился напротив моего отца. Заложил руки за спину и одарил вежливой, снисходительной улыбкой. Батюшка ощутимо вздрогнул. С боку к нагу присоединились еще двое. В одном из них я опознала блондинистого нага, и он тоже без хвоста. Отец наконец- то опомнился и сделал шаг вперед. Разница в росте между ним и гостем стала очень ощутима.
  - Я рад приветствовать вас в моем доме.
  При этом он бросил вопросительный взгляд на принцессу, словно что-то хотел у нее узнать. Наверное, он не был уверен, что прибывшие именно те, кого мы ждем. Но та сама хмурилась и непонимающе сводила брови. Брюнет слегка кивнул головой в ответ на приветствие, в его правом ухе качнулась изумрудная серьга.
  - Я тем более рад находиться здесь по столь приятному поводу, - произнес он и перевел взгляд на меня.
  Это точно он! Теперь я была в этом уверена. У него взгляд такой же неприличный, как и тогда, на озере. Не обращая больше внимания на растерянного отца, он развернулся и подошел ко мне. Неприлично близко подошел. Я подняла глаза вверх, чтобы видеть его лицо. Как же он был доволен! Сейчас не хватало его хвоста, который бы удовлетворенно постукивал кончиком по земле. Я почему-то убеждена, что его хвост именно так бы себя и вел.
  - Моя дорогая невеста, - медленно, разделяя слова, произнес он.
  От его голоса мурашки промаршировали по спине. Он обволакивал и гипнотизировал так же, как и все в этом мужчине. И тут в тишине двора раздалось тихое, но крайне разочарованное:
  - Где хвост?
  Я вздрогнула и бросила взгляд в толпу слуг. Валейка, испугавшись собственных, видимо, случайно вырвавшихся слов, спрятался за дородного садовника. Но он выразил мысли всех собравшихся. Наг тихо рассмеялся.
  - И все же, где ваш хвост? - рискнула тихо спросить я.
  Отец напряженно посмотрел в нашу сторону. Он не мог слышать нашего разговора и поэтому сильно нервничал.
  Наг наклонился почти вплотную к моему лицу и шепотом произнес:
  - У всех мужчин есть хвост, даже у людей.
  Сперва я не поняла, о чем он. Но смысл слов все же до меня дошел. Я вспыхнула и гневно посмотрела на него. Пошляк!
  - Вы аморальны! - процедила сквозь зубы я.
  - О, не сердитесь, моя прелесть, - ласково, но насмешливо произнес наг.
  Он взял кончик моей косы в руку, поднес его к своим губам и, глядя мне в глаза, поцеловал. Это выглядело так интимно и неприлично, что я просто оцепенела, не в силах что-либо произнести.
  - Потом, - пообещал он, - я покажу вам свой хвост.
  Я вспыхнула, как огонь. Мои щеки, наверное, бордовыми стали.
  - Который вместо ног, - шаловливым тоном продолжил он.
  Я досадливо поморщилась, что так просто купилась на его слова. Но Темные, похоже, при рождении вшили ему язык блудодея, так как он продолжил:
  - Другой хвост я продемонстрирую после свадьбы.
  Я поперхнулась воздухом и закашляла. Красная и злая, я вырвала косу из его пальцев. Отец, наконец, окончательно взял себя в руки и прервал нас, пригласив наагасаха в дом. Я понуро двинулась следом за ними. Рядом пристроился блондинистый наг, а позади двое, уже знакомых по сватовству рыжих. Почувствовала себя окруженной конвоем. Мачеха осталась с принцессой. Как хозяйка дома, она должна была оказывать этой высокопоставленной персоне должное внимание. По ее лицу невозможно было что-то прочитать, но ее холодная официальность и церемонность не давали поводов заподозрить ее в дружелюбии.
  Наагасаха и еще нескольких нагов разместили в гостевом крыле. Так же с ним осталась его охрана. Остальных, в том числе и троллей, разместили в крыле для слуг. На лицах горничных и служанок читался плохо скрываемый ужас от такого соседства. Даже лакеи были серыми от страха. Про троллей тоже ходило немало сказок, заставляющих стынуть кровь от ужаса.
  Ее Высочество Кирата и мачеха отсеялись где-то на подходе к гостевому крылу, так же как и сестры. Возможно, последние бы проследовали и дальше, но приличия не позволяли. Я тоже хотела где-нибудь незаметно отстать и затеряться, но трое нагов, окруживших меня, мешали незаметному отступлению. Поэтому я шла до самых комнат, где полагалось расположиться моему жениху.
  Наагасах вежливо осмотрел предоставленные ему покои, но отдохнуть с дороги отказался. Вместо этого предложил моему отцу пройти в кабинет и обсудить некоторые вопросы по поводу брака. Если вчера все упоминания о браке вызывали во мне дрожь, то сегодня это было лишь глухое раздражение. Замуж я не хотела, но шанса избежать этого, пока не видела.
  Зато я получила возможность, наконец, удалиться. В кабинет меня не приглашали. Напрашиваться я не стала и даже не предполагала подслушивать. Хотелось просто погулять. Но через несколько коридоров я поняла, что упомянутая уже троица нагов, продолжает следовать за мной, вызывая удивленные взгляды слуг.
  - Я могу вам чем-то помочь? - не выдержала я.
  Блондин отрицательно мотнул головой.
  - Наагасах приставил нас в качестве вашей охраны и сопровождения, - объяснил он. - Это традиция. До свадьбы за невестой следуют доверенные лица жениха.
  Мышь, загнанная котом в угол, наверное, чувствует себя так же. Прогулка потеряла свою прелесть, и я сменила маршрут. На территории имения располагалась небольшая часовня. Не скажу, что я очень набожна, да и от богов я не видела особой поддержки. Но мне просто необходимо было с кем-то поговорить. Господин Зуварус, жрец при храме, всегда относился ко мне с добротой и пониманием и никогда не гнал, если мне нужен был совет.
  Часовня представляла собой квадратную башню из белого камня с островерхой красной крышей, увенчанной шестиконечной звездой. Вокруг росли деревья, дальше начинался парк. Тишина, нарушаемая лишь пением птиц. Хлопотливый шум имения сюда не долетал.
  Внутри оказалось прохладно. Полумрак помещения рассеивал солнечный свет, льющийся из окон, расположенных чуть ли не под потолком, и огнями лампад, зажженными на алтарях перед статуями семи богов, которые больше всего у нас почитались. Рядов скамеек не было. Службы проводились здесь редко, для этого был большой храм, находящийся в Старконе. Здесь же приходили попросить богов о милости, тихо помолиться или покаяться. Либо же спросить совета и благословения у жреца Зуваруса.
  Сам жрец обнаружился у алтаря Богини-матери. Он с почтением размещал недалеко от лампады чашу с белыми цветами. Наши шаги развеяли благоговейную тишину, и он обернулся.
  Господин Зуварус был еще очень молод, ему едва перевалило за тридцать. У него тонкое, красивое, благожелательное лицо, серые глаза и длинные, как у всех жрецов, волосы льняного цвета. Он чуть выше среднего роста и обладает изящным телосложением. Местные прихожанки смотрели на него благоговейно, позволяя себе тихие восторженные стоны. Нравился он им. Облачен он длинное храмовое одеяние кирпичного цвета с золотым шитьем. Одеяние не имело рукавов, поэтому под него полагалось поддевать рубаху, пышные белые рукава которой можно было сейчас наблюдать. Но, зная господина Зуваруса, могу предположить, что на нем также были штаны. Я частенько видела, как он, поднимаясь по приставной лестнице, чтобы поменять масло в лампадах, свисающих с потолка, подбирал подол, под которым обнаруживались простецкие штаны и мягкие сапоги.
  - Подождите меня здесь, - попросила я и уже в одиночестве направилась к жрецу, который приветливо мне улыбнулся. - Господин Зуварус, - я почтительно поклонилась ему, оказавшись на расстоянии четырех шагов.
  - Светлых дней тебе, - мягко произнес он, казалось, даже его глаза лучисто мне улыбались. - Ты давно не заглядывала.
  Да, я не появлялась ни в часовне, ни поблизости уже четыре дня. Словно почувствовав мое напряжение, жрец кивнул в сторону скамейки, установленной за алтарем. Мы сели. С моим платьем вышло тесновато. Но близкое присутствие жреца меня успокаивало.
  - До меня дошла новость, что твоя свадьба с графом Ротрийским отменена и помолвка разорвана. А вчера мне сообщили, что к твоему батюшке прислали сватов наги.
  - Это так, - кивнула я.
  Воцарилось молчание. Я хотела выговориться, а теперь не находила слов. Господин Зуварус смотрел на меня тепло и несколько грустно.
  - Мне страшновато, - призналась я. - Как-то не везет мне на женихов. Сперва вдовец, схоронивший семерых жен, теперь вот наги, о которых я ничего не знаю.
  - Тебе не стоит бояться. Честным людям не нужно опасаться несправедливого суда. А ты очень честная и справедливая девочка. Заступничество богов не оставит тебя, и все образуется.
  Мне хотелось возразить, что вряд ли я интересна богам, но от его слов мне стало спокойнее. И что это я? Все действительно образуется, так или иначе. Я не ощущаю сильной угрозы от наагасаха. Возможно, брак с ним будет более-менее удачным. Но все же...
  - Порой я так жалею о том глупом детском обещании своему отцу. Возникает почти непреодолимое желание его нарушить и покинуть этот дом. Вы знаете, мой прапрадед был великим путешественником. Порой мне хочется бросить все, и так же как он бродить по миру, - высказала заветное я.
  - Умение держать свои слова это то, что отличает истинно благородного человека от человека бедного душой. Я рад, что ты находишь в себе силы и смирение держать свои обещания, даже те из них, которые были даны случайно.
  Эта похвала пролила свет на мое сознание, но одновременно мне стало горько от того, что моя мечта останется только мечтой. Господин Зуварус мягко приобнял меня за плечи и тихо произнес:
  - Тебе не нужно печалиться. Я верю, благословение богов с тобой, и впереди тебя ждет счастье. Оно будет большим и светлым, как мягкие белые облака в небе, озаренные лучами солнца. Свет его подарит покой и умиротворение, и тебе не придется хмуриться и носить в сердце печаль. Просто верь в это.
  От этих слов в горле встал комок, и мне захотелось расплакаться, уткнувшись в пропахшее лампадным маслом плечо. Выплакать всю обиду на отца, мачеху, сестер, бросившую меня мать, на свою незавидную судьбу. И хотелось верить, страстно хотелось верить, что все действительно обойдется. И где-то меня ждет тихое, спокойное место и приятное и легкое, как жар весеннего солнца, счастье.
  Но я не могла позволить себе плакать. Поэтому просто оставалась рядом с жрецом и позволяла укачивать себя как ребенка. В себя меня привело шарканье ног. Я вздрогнула и вспомнила, что пришла не одна. Из-за алтаря я не могла их видеть, но предположила, что это шарканье признак недовольства ожиданием. Я нехотя отстранилась от господина Зуваруса.
  - Ваши слова принесли мне облегчение. Спасибо, что выслушали меня и успокоили.
  - Я всегда рад видеть тебя, мое дитя, - с улыбкой произнес жрец. - Глядя на твою чистоту, мое сердце наполняется светом. Приходи, когда тебе захочется. Твое появление всегда меня радует.
  Глядя в эти лучащиеся добром и участием глаза, я почувствовала, что успокаиваюсь окончательно и глубоко поклонилась ему на прощание. Жрец встал, чтобы проводить меня за черту алтарной части. Лица нагов были непроницаемы. Нельзя сказать, насколько они недовольны ожиданием. И меня это, если честно, не очень заботило. Сейчас я ощущала себя так, словно сбросила груз, который до этого несла на сердце и в душе. Легкость поднималась из самых глубин сознания, и, когда уже на улице я услышала беспечное пение птиц, пришла уверенность в том, что все действительно будет хорошо.
  
  А в часовне жрец Зуварус обессилено упал на колени перед статуей Богини-Матери и с болью в голосе произнес:
  - Матушка, прости меня... Ибо я грешен сердцем и мыслями...
  
  Наагасах Аршавеше део из рода Ширрадошарр
  
  В покои зашел Шайш. Он коротко кивнул мне и сел напротив. Я только что закончил общаться с отцом девочки и испытывал от этого некоторое удовольствие. Все прошло сравнительно легко. Я добился всего, чего хотел. Расположенный ко мне граф после получения выкупа легко подписал брачный договор, не особо вдаваясь в его условия. То, что нужно мне, девочку, я получил. Осталось завершить дела с королевской семьей, ради которых и была задумана эта поездка, сыграть свадьбу, и мы можем возвращаться. Игра, которую я начал с этой малюткой, только началась. А сама девочка еще не догадывается, как важно следовать обозначенным в нашу первую встречу условиям этой милой игры.
  - Что ты узнал? - спросил я у Шайша.
  На лице моего ближайшего советника и друга мелькнуло раздражение.
  - Ее окружение мне не нравится.
  - Да ладно? - развеселился я. - Неужели тебе жаль бедную девочку?
  - Жалость к этому не имеет никакого отношения, - отрезал Шайш. - Отношение ее мачехи очень странное. Она ее ненавидит и не скрывает это. Но при этом я узнал, что предыдущего жениха этой девочки планировалось отравить сразу после свадьбы. И планировала это госпожа Агнесса.
  Это действительно любопытно.
  - Она растила ее. Возможно, какая-то привязанность имеет место быть, - предположил я.
  - Это не все. Здесь гостит герцогское семейство. Двое из сыновей проявляют повышенное внимание. Но если один выражает неприкрытый щенячий восторг, то второй мне совсем не нравится.
  - Почему?
  - Он осторожен, но в нем нет страха или каких-то опасений. Такую осторожность проявляют не трусы, а те, кто не хочет раскрыть свои планы раньше времени. Я чувствую, что он доставит нам немало проблем.
  - Мне кажется, ты преувеличиваешь. Люди не рискнут связываться с нами.
  Шайш поморщился.
  - Я тебя предупредил. Но больше всего мне не понравился здешний жрец. Он оказывает на девочку ментальное воздействие.
  Вот это мне откровенно не понравилось. Кто-то оказывает влияние на мысли моей невесты.
  - Воздействие довольно легкое, - продолжил Шайш, - но частое. Возможно, он уже несколько лет использует на ней свои силы.
  - Шаа! - резко выдохнул я. - Постарайся ограничить ее общение с ним. Но желательно делать это незаметно.
  - Это не все.
  Тон ничего хорошего не предвещал.
  - Она не надела твой браслет.
  
  За обеденным столом я чувствовала себя довольно неуютно. Во главе стола, там, где раньше сидел герцог, теперь расположилась Ее Высочество принцесса Кирата. Сам герцог пересел по ее правую руку, подвинув своего наследника. Отец уступил свое место наагасаху, сам сел по его правую руку, сместив графа Ротрийского. Меня посадили слева от жениха, рядом уселись блондин и парочка рыжих и только потом мачеха. Разговор за столом не клеился. Витало напряжение.
  Граф Ротрийский с удивлением и недоумением рассматривал меня. Он все еще не до конца пришел в себя, когда, спросив у отца: "Кто эта юная прекрасная леди?", получил несколько раздраженный ответ, что это его дочь Таюна. "Граф, неужели вы успели ее забыть?" Конечно, успел, все-таки возраст плохо сказывается на памяти. И теперь граф с удивлением и подозрением продолжал посматривать на меня. Меня его взгляд уже не волновал. Но мысль, что я могла очень просто от него избавиться, заставляла меня кусать губы от досады. Зачем я только в лес побежала...
  Наагасах расточал сахарные улыбки, причем все они доставались мне. Он галантно, с нотой беспокойства осведомился о причинах отсутствия у меня аппетита. Я попыталась его уверить, что с аппетитом у меня все прекрасно. Кожей чувствовала, что он просто забавляется и получает удовольствие от этого.
  И я постоянно чувствовала колкий взгляд, направленный на меня с другого конца стола. Но, когда я оглядывалась, то любопытных не замечала. Принцесса беседовала с герцогом, сыновья герцога заняты обедом. Но от этого взгляда было неуютно, он словно прожигал.
  Сестры вели себя смиренно, словно послушницы монастыря Лирины. Чинно ели, глаз не поднимали, в разговоры не вмешивались. Как только закончили трапезу, откланялись и сразу ушли.
  Я хотела последовать их примеру, но наагасах неожиданно сказал отцу, что хотел бы побеседовать со мной наедине. Отказать ему повода не было. Нас проводили в одну из гостиных и оставили. Как только дверь закрылась, улыбка исчезла с губ нага.
  - Где браслет? - резко спросил он.
  Я молча достала из поясного кошеля браслет и протянула ему. Но он его не взял. Задумчиво осмотрел и опять улыбнулся. Улыбался он всегда как кот, играющий мышью. Вроде благожелательно, словно говоря: "Не стоит меня бояться", но когти как бы случайно оставляют царапины на шкурке бедной мышки. Он словно играл в благожелательность, надевал маску улыбки и вводил в заблуждение. Я бы не удивилась, узнав, что на самом деле, улыбаться он не любит.
  - Одень, - мягко приказал он.
  - Зачем? - вопрос вылетел прежде, чем я успела подумать, насколько безопасно такое любопытство.
  - Это же подарок, мне будет приятно, если ты его наденешь, - нелогично ответил он.
  Я с подозрением уставилась на него. Он спокойно прошел к ближайшему креслу и вальяжно развалился на нем, закинув ногу на ногу.
  - Оно...потом снимется с меня?
  Наг хмыкнул и отрицательно покачал головой.
  - Тогда можно я надену его позже, когда избавлюсь от платья? - осторожно спросила я. - У этого платья, видите ли, довольно неудобные рукава. Если я сейчас одену поверх не снимающийся браслет, то рукав придется срезать. А платье мне очень нравится.
  - Хорошо, моя дорогая, - по его улыбке можно было понять, что он посчитал мои слова отговоркой. - Но я не советую затягивать. У меня крайне мало терпения.
  Я кивнула, показывая, что приняла его слова к сведению.
  - А теперь немного о нашем будущем, - от этого деланно радостного тона я слегка поежилась. - Надеюсь, ты понимаешь, что свадьба состоится в любом случае?
  - Я не собираюсь отказываться от своих слов.
  - То есть, чтобы ни случилось, ты выйдешь за меня замуж?
  Вопрос меня насторожил, поэтому я ответила предельно осторожно:
  - Если вы сами не откажетесь от нее или батюшка не отзовет свое одобрение.
  Следующий вопрос был для меня полной неожиданностью.
  - Вы состоите в родстве с королевской семьей?
  - Нет... - я запнулась. - Появление принцессы для нас самих большая неожиданность и честь.
  Он, прищурившись, посмотрел меня. А я понимала, чем вызван этот вопрос. Сходство между мной и принцессой просто убийственные. Я вспомнила лицо герцога, когда перед обедом мы обе оказались в поле его зрения. Он ничего не спросил и не сказал и вообще, быстро взял себя в руки. Но мысли могут возникнуть у любого.
  - Шайш, Риш и Лош будут теперь постоянно с тобой. Это мой приказ.
  А у меня возникло ощущение, что приказ этот в основном только для меня. Вроде, девочка, ты теперь ходишь с ними, и это не обсуждается.
  - Каждый вечер я хочу видеть тебя в своих покоях.
  - В смысле? - испуганно спросила я.
  - Не переживай, девочка, - хмыкнул наг, - девочкой ты останешься до самой свадьбы.
  - Но репутация...
  - Она тебе больше не нужна, - его тон не предполагал споров. - Спать ты будешь у себя, не переживай.
  - Мой отец может воспротивиться подобным встречам.
  - Я поговорю с ним.
  И он был уверен, что своего добьется. А самое противное, я тоже была в этом уверена.
  - И еще. После прибытия обратно в княжество я собираюсь жениться еще раз, на нагине. Надеюсь, вы подружитесь.
  Эта новость меня ошарашила. Нет, я читала... предполагала, что такое возможно, но никак не думала, что с одной будущей женой у него вопрос был улажен еще до нашего знакомства.
  - А как она к этому отнесется? - осторожно спросила я.
  - Ей все равно, - спокойно ответил наг.
  Я облегченно вздохнула. Если ей все равно, то может, мы с ней поладим или просто не будем обращать друг на друга внимания.
  - Хорошо, - успокоено произнесла я.
  - Хорошо? - не поверил наг, удивленно вскидывая брови. - Тебя это не возмущает?
  Я безразлично пожала плечами.
  - Это ваше дело. Для меня это конечно странно, у нас не разрешены такие браки. Но я читала, что наги могут иметь несколько жен. Я также понимаю, что вы из высокого рода, где стараются поддерживать чистоту крови, поэтому союз с нагиней закономерен.
  Он резко подался вперед. И уже не улыбался.
  - Тебя не злит мысль, что придется делить мужа с другой женщиной?
  - Она будет вашей женой, поэтому у нее будут такие же права на вас.
  Я не стала уточнять, что мне в принципе все равно, сколько у него будет женщин. Любовницы, наложницы, содержанки... Мне все равно, даже если они будут рожать от него детей. Меня это не волнует.
  Реакция его была странной, словно он недоволен. Или просто не верит. Для меня же в этом браке важны другие ценности: главное, чтобы был покой. Пусть меня не трогают. На остальное я готова закрывать глаза.
  - У меня нет больше вопросов, - улыбнувшись, сказал наг.
  
  Наагасах Аршавеше део из рода Ширрадошарр
  Дверь за ней закрылась. В глубине души поднималось раздражение. Игра могла окончиться моим проигрышем. Неужели она действительно... такая?
  
  До вечера нужно было чем-то заняться. Просто сидя в комнате и осмысливая произошедшее, есть риск потерять только что приобретенное равновесие. Чего бы мне не хотелось.
  Из разговора с наагасахом я вынесла важную информацию. Во-первых, я - наивная глупенькая девочка. Так я выгляжу в глазах своего жениха. Меня это не задевало, и казаться умнее я не желала. Если честно, то после тех глупостей, что я случайно наделала, я сама не считала себя особо умной.
  Во-вторых, он не верит в твердость моих слов и намерений. Я бы тоже не верила. К слову сказать, чужим обещаниям я никогда особо не доверяю. В своих клятвах у меня есть гарантия исполнения. В себе я полностью уверена.
   В-третьих, никаких сердечных привязанностей в этом браке не будет. Меня это не шокировало. Среди аристократии очень много браков по расчету. Если ты уважаешь супруга, то это уже хорошо. Его желание иметь несколько жен, я тоже понимала. Так увеличивается вероятность появления наследников. Я не уверена, что вообще смогу родить от нага. С трудом себе это представляю. Но если они и раньше брали женщин других рас и еще не вымерли, то, наверное, это возможно.
  В-четвертых, он добивается каких-то еще неведомых мне целей. Это просматривалось в его манере общения и поведения. Иногда мне казалось, что он ждет чего-то. Скажет или сделает и ждет. А чего ждет?
  - А сколько наагасаху лет? - вопрос был адресован Шайшу.
  Мы располагались в библиотеке. Я сидела на подоконнике, а наги, расположившись на диванах, пили чай, который принесла служанка.
  - Двести тридцать два.
  Я задумчиво посмотрела в окно. В небе летали птицы, солнце все ближе опускалось к отметке, за которой начинался вечер. Для нага почти два с половиной века может и немного, но для человека сменяется шесть-восемь поколений минимум. Большинство развлечений ему приелись, наверное, еще в юношескую пору. Я читала когда-то про оборотней-гориптиц, сейчас уже вымерших. Как и все оборотни, они жили долго, но взрослели и вступали в пору юности так же как и люди, к годам четырнадцати-пятнадцати. Сочинитель писал: "...по истечении двухсот лет былые развлечения перестали приносить ему удовольствие. Его одолевала скука и приступы глухого раздражения. Единственное, что могло его еще позабавить, это тонко выплетенные интриги, которые он строил во множестве...". Это было описание советника императора Ромиса, повелителя Арвании - древней, ныне не существующей империи. Наагасах, похоже, подвержен тому же недугу.
  Каково это - скучать? Кипение крови, которому все склонны в юношеском возрасте, обошло меня стороной. Я не выплескивала свою энергию наружу, и она продолжала тихо бурлить во мне. Да, я не могла долго сидеть на одном месте. Все окрестные земли в радиусе трех дней пути я знала, как свои пять пальцев. Ну, кроме Лядащего леса. Да и этот лес я знала лучше многих, так как все, кто осмеливались забредать в него, ходили недалеко и больше старались его не посещать.
  Мне нравились книги, я обожала узнавать что-то новое. Еще больше мне нравилось прошлое. Настоящее проходит у нас перед глазами и тут же переходит в будущее, которое становится настоящим. А то настоящее, что остается позади, превращается в прошлое. Сколько знаний и историй осталось там, в прошлом. То, что я вижу в настоящем, мне не очень интересно. Другое дело прошлое, с сокрытыми в глубине веков загадками. Оно манило меня.
  Поэтому я плохо понимала, что такое скука, когда вокруг такой огромный мир и так много неизведанного. Если бы у меня была возможность, я ходила бы по миру и знакомилась с ним и с прошедшими веками. Мир огромен, а прошлого так много. Этого хватило бы не на двести лет, а на куда больший срок.
  Сейчас я читала сказки. Да, именно сказки. Старая книга, с обилием устаревших слов в тексте, но в хорошем состоянии. Здесь были сказки о древних народах. О нагах не было ни слова, но я уже не стремилась что-то узнать про них.
  Дверь библиотеки открылась, и на пороге показался милорд Долиан. Он окинул нашу компанию изучающим взглядом. Я тут же вспомнила, что на мне рубаха, штаны и сапоги. Не очень приличный вид, но я не смутилась.
  - Я не хотел мешать вашему уединению, - извинился он.
  - Ничего страшного милорд, - спокойно ответила я. - Библиотека в вашем распоряжении. Пожалуйста, не обращайте на нас внимания.
  Он прошел и тут же скрылся за стеллажами. Не успела я погрузиться в текст, как Шайш тихо обратился ко мне:
  - Госпожа, скоро время ужина. Думаю, нам следует вернуться, чтобы вы успели привести себя в порядок.
  Я посмотрела на солнце. Да, он прав. Захлопнула книгу и, спрыгнув с подоконника, направилась к двери. С боку уже привычно пристроился Шайш, а позади рыжая парочка.
  
  Провожавшая меня к покоям наагасаха служанка еле сдерживала слезы жалости ко мне. Похоже, она искренне верила, что ждет меня ужасная участь. Либо съедение, либо лишение чести. Отец, когда сообщал, что он позволил проводить мне вечера в опочивальне нага, мялся и казался виноватым. Еще бы! Это нарушение всех приличий. Чтобы незамужняя девушка проводила время в комнате мужчины... Вопиющее безобразие, как заявила мачеха. Она была резко против этой идеи. Я даже испытала к ней за это благодарность.
  Охрана почтительно мне поклонилась и отворила двери. Я зашла. Гостиная оказалась пуста. Значит, действительно надо следовать в спальню. Я медленно пересекла комнату и толкнула дверь в опочивальню. Она встретила меня приглушенным светом. Мерцали огнями многочисленные лампады, под потолком разливали приглушенно-интимный свет магические шары. По полу разбросаны во множестве большие подушки. Сам наагасах обнаружился на кровати. Я замерла.
  Хвост. Длинный, антрацитово-черный хвост опускался с кровати и извилистой лентой лежал на полу. При моем появлении он лениво шевельнулся. На наагасахе была только рубашка черного цвета со свободными рукавами и кожаный пояс с большой, золотистого цвета бляшкой по центру. От этой бляшки вниз опускалась широкая полоса того же желтоватого металла. Она как раз закрывала две большие пластины на хвосте, предназначение которых меня смущало.
  - Проходи, располагайся, не стесняйся, - нараспев произнес наагасах.
  Я вошла. Немного помявшись, прошла к единственному креслу у столика и села. По хвосту прошла сильная вибрация, и он с жадностью двинулся ко мне. Это пугало, но уже не так сильно, как тогда у озера. Кончик хвоста обвил мои стопы и замер, слегка подрагивая. Горячий. По ощущениям напоминало большую собаку, которая обернулась у ног своего хозяина и теперь дрожала от восторга по этому поводу.
  - Привыкай, - произнес наг. - К моменту нашего возвращения домой ты должна перестать его бояться.
  "...нашего возвращения домой...." Он уже определил свой дом и моим домом тоже. Кончик хвоста неожиданно скользнул по голени и погладил колено. Я хлопнула шалуна через платье и осуждающе посмотрела на нага. Тот притворно горестно вздохнул и пробормотал что-то о скучной добродетели. Я не прониклась. Обещал терпеть до свадьбы - держи свое обещание! Мне и этого хвоста для яркости ощущений вполне хватает.
  - На столе есть книги, можешь читать.
  Я слегка удивилась. Я ожидала чего-то другого и, если честно, боялась. Такое мирное времяпрепровождение меня настораживало. На столе лежала стопка книг, все со сказками. Похоже, мои сопровождающие доложили о некоторых моих вкусах. Книги были не из нашей библиотеки, и я не совсем понимала, где он их достал. Не мог же он их с собой взять на официальные переговоры? На любителя сказок он не похож. Тем более, что их содержание самое обычное, человеческое. Ничего о самих нагах не было.
  Некоторые из них я уже читала. Полистав книги, я выбрала ту, где было больше всего незнакомых сказок. И уткнулась в нее, стараясь не обращать на наагасаха внимание.
  Тот ничем не занимался. Просто лежал и лениво рассматривал меня. Смысл этих посиделок от меня ускользал. Неужели они замышлены только для того, чтобы я привыкла к его хвостатой части, которая, к слову сказать, вела себя довольно шаловливо?
  Несколько раз я сбрасывала хвост, заползший мне под платьем на колени. Он упрямо возвращался. В один момент я не выдержала и прихлопнула его книгой. Но он успел убраться, и я попала по собственным коленкам. С кровати раздалось насмешливое фырканье. Я бросила туда осуждающий взгляд.
  Через какое-то время я устала ждать подвоха, устроилась в кресле поудобнее, и стала наслаждаться текстом. Хвост продолжал меня доставать. Он оставил в покое ноги и теперь пытался заползти на грудь. Книгой он все-таки схлопотал. На кровати обиженно зашипели. На остальные домогательства этой наглой конечности я не обращала внимания. Даже когда он попытался обвиться вокруг моей головы или же принимался раскачивать кресло.
  В конце концов, он обвился вокруг кресла и потащил его к кровати. Я было напряглась, но больше никаких действий не последовало. Через некоторое время хвост, крадучись, явно ожидая, что его опять сбросят, заполз на подлокотник, переполз на мои колени и свесился с другого подлокотника. В тайне злорадствуя, я положила на него книгу и облокотилась. Надеюсь, ему тяжело.
  Так мы и просидели до тех пор, пока не пришел Шайш: я читала, а свисающий с кресла хвост лениво качался из стороны в сторону. Шайш сперва постучался и лишь потом открыл дверь.
  - Время уже позднее. Госпоже пора в собственную комнату, - напомнил он.
  - Можешь идти, - разрешил наагасах, лицо у него было несколько разочарованное. - Но в следующий раз я надеюсь услышать от тебя хотя бы слова приветствия.
  Я хотела что-нибудь ответить, но почему-то не находила слов, поэтому просто кивнула и встала, сбросив наглый хвост. Книгу я оставила тут. До самого выхода из комнаты хвост полз за мной, напоминая собаку, которую хозяин не взял с собой. Мне его даже жалко стало. Не могла я воспринимать хвост и его обладателя как одно целое. Хвост для меня был чем-то отдельным.
  Находившаяся в коридоре служанка встретила меня обрадованно - удивленным взглядом. Видимо, не ожидала увидеть меня целой и даже не помятой. Я сама этого не ожидала. Но не спешила обманываться на счет наагасаха. Пока он держит свои обещания, но это не говорит о том, что так будет и дальше.
  Уже находясь в одиночестве в своей комнате, лежа в постели, я продолжала вспоминать все, что случилось со мной в последние дни. Голова кружилась от обилия событий, и в висках возникала тупая боль. Спать не хотелось. Унять мысли я тоже не могла. Связные мысли и озабоченность исчезали у меня только тогда, когда я принимала свою другую, недавно обретенную ипостась. Детеныш не испытывал беспокойства, его не тревожили мысли. Все мысли у него возникали только в момент настоящего времени и навсегда оставались в прошлом. Он никогда не обдумывал то, что уже прошло.
  Превращаться в комнате довольно опасно. Могли заглянуть слуги и увидеть рвущего на ленты простыни звереныша. Оправдаться после такого, было бы довольно проблематично. Поэтому я обычно уходила в потайной ход. Одно из его ответвлений было длинным, поэтому котенок мог гулять там сколько угодно.
  Одна проблема. Детенышу не нравились потайные хода. Там темно, затхлый воздух и никого кроме крыс нет. Поэтому он обычно ходил и орал дурным голосом. Акустика там просто роскошная, поэтому потусторонние завывания слышал весь замок.
  Когда это случилось первый раз, в замке начался жуткий переполох. Перепуганные люди сбивались в кучу и пытались определить, откуда исходит звук. В итоге решили, что в доме завелся призрак. Как еще объяснить то, что звук рядом, а никого нет. Предположить, что он исходит из стен, никто не мог.
  На следующий день мачеха вызвала из Старкона жреца - изгонителя. Тот прошелся по всем этажам, прочитал заунывную молитву в каждом углу и скромно принял оплату за свои труды. Через два дня я опять гуляла ночью по потайным ходам. Взбешенная мачеха лично ездила в город, чтобы высказать все, что она думает, жрецу - пройдохе.
  После этого было много различных изгонителей: жрецов, магов, жуликов и шарлатанов... С визита последнего из них, бродячего мага - изгонителя, прошла неделя. И так вышло, что я еще ни разу с того момента не ходила на прогулку. Наверное, все уже обрадовались, что призрака все-таки изгнали.
  Подперев на всякий случай дверь стулом, я как была, в ночнушке и комнатных тапочках, полезла в потайной ход. Завернув направо, прошла метров десять и свернула в узкий, где даже я протискиваюсь боком, проход и вышла в длинный коридор, где обычно и гуляла. Стянула с себя ночнушку и аккуратно сложила поверх тапочек.
  Боль трансформации уже привычно первым поразила позвоночник. Сцепив зубы, я отрешенно ощущала, как перестраиваются позвонки, а потом сдавливает грудную клетку и выламывает суставы. Сознание померкло, а затем вспыхнуло вновь. Но восприятие стало иным.
  Я с любопытством осмотрелась, увидела свой хвост и тут же прихлопнула его лапой. Он вывернулся, и я бросилась за ним. В пылу погони я налетела на собственные тапочки. Некоторое время после этого с удовольствием их жевала.
  Но это занятие мне быстро надоело, и, вздернув хвост, я пошла гулять. Громкое "мяф" отразилось от стен.
  
  В гостевом крыле намечался переполох. Глубокая ночь. Гости спят. Охрана на карауле. В коридорах прыгает свет от лампад. Тишина и покой.
  МИИИУВ!!!!
  Слегка сонная стража у покоев принцессы испуганно дернулась. Более бодрая охрана у покоев наагасаха настороженно прислушалась.
  МИИИИИИУУВ!!!МИИИИИИИ!МИИУУУУУУУУУ!!!!!
  Послышалось бряцанье доставаемого оружия. Загадочные звуки стали ближе.
  МИИИИИУ! МИИИИИУ!!!!
  Дверь покоев принцессы распахнулась. На пороге появилась Ее Высочество, одетая лишь в винного цвета пеньюар. Она окинула коридор заинтересованным взглядом.
  - Что происходит?
  МИИИИУ!!МИУУУУУУВ!
  Двери в покои наагасаха отворились, и чернохвостый наг выполз в коридор. Охрана принцессы тут же ее окружила, настороженно уставившись на хвост нага. Сама принцесса не была испугана его появлением, наоборот, ее взгляд стал крайне заинтересованным.
  МИИУУУВ!!!
  Наагасах прислушался, недоверчиво хмуря брови.
  - Да ладно? - усомнился он, а звук раздался ближе.
  МИИИИУВВВВ! МИИИИИИ!
  Наагасах подполз к стене и, сложив руки на груди, задумчиво изучил кладку. Затем наотмашь ударил по одному из нижних камней хвостом. Раздался скрежет, стена дрогнула, и в сторону отъехала плита, открыв проход.
  МАААААААУУУ!
  Звук раздался более четко. Наагасах сунул голову в проем и что-то сказал. То ли "тайна", то ли еще что-то. В следующий момент потусторонний звук раздался ближе и был он каким-то прерывистым, словно издавался на бегу. Наагасах вернулся в коридор и приготовился чего-то ждать.
  МААААААААААУУУУУУУУУ!
  Охрана принцессы вздрогнула. Слишком близко был звук. Из проема выглянула черная кошачья мордашка. Она издала жалобное "мяяя", теперь довольно тихое без акустики тайного коридора. Наагасах смотрел на животное с неодобрением.
  Звереныш вышел в коридор и боком обтерся об хвост нага, своим звериным чутьем понимая, что этот здоровый дядя почему-то сердится на него. Затем повернулся и обтерся другим боком. От подлизывания его отвлек раздраженно похлопывающий по полу хвост. Детеныш тут же подобрался, а через мгновение атаковал его, вцепившись в него лапами и зубами. Хвост нага поднялся вверх, и наагасах за шкирку отодрал от него звереныша. Тот засучил лапами и жалобно замяукал. Со вздохом наагасах взял вздорное животное на руки и пополз в комнату.
  - Получше присматривайте за своими питомцами, наагасах, - уже на пороге настиг его насмешливый голос принцессы.
  Он обернулся и неожиданно усмехнулся.
  - Непременно, - пообещал он.
  
  Наагасах Аршавеше део из рода Ширрадошарр
  
  Котеныш наконец-то утихомирился. Лампады пришлось затушить, чтобы он их не опрокинул и не устроил пожар. Охотясь за моим хвостом, он не замечал препятствий. В итоге кресло было опрокинуто, одну из стен украшали длинные рваные полосы, оставленные когтями.
  Сейчас, утомившийся звереныш лежал у меня под боком брюхом кверху, разбросав в разные стороны лапы. Не удержавшись, погладил мохнатый животик.
  Она поступила крайне необдуманно, гуляя в этом обличье, когда дом полон посторонних. Сначала я даже решил, что слух меня обманывает. Но я вырос недалеко от места обитания скальных кошек и часто слышал подобные завывания в пещерных гротах. Наличие такого обилия потайных ходов в столь небольшом замке меня слегка удивило. Наверное, один из предков этого рода был знатным параноиком.
  Поведение девчонки меня уже несколько напрягало. Это ее смирение и готовность покориться обстоятельствам раздражали. Ход игры складывался не в мою пользу. Вечером я хотел напомнить ей, за кого она выходит замуж. Но хвост ее больше не пугал. Она довольно быстро привыкла. Когда-то дед рассказывал, что бабушка проявила смирение, подчиняясь воле родителей, которые отдали ее ему, и уехала с ним на нашу территорию. Она и дальше вела себя тихо, но прикоснуться к ее человеческому телу дед не мог год. И вообще, в то время он был уверен, что она немая.
  Покорность же этой девочки была другой. Она действительно покорилась и была готова нести обязанности, предполагаемые новой ролью. Это и напрягало. Игра теряла смысл. Какой интерес, загонять кого-то в угол, если он сам спокойно туда встает?
  От мыслей меня отвлекла начавшаяся трансформация. Девочка даже не проснулась, а я с удовольствием окинул взглядом, открывшуюся картину. В паховых пластинах возникло болезненное напряжение, ведь "лапки" были по-прежнему раскинуты в стороны. Не удержавшись, я пощекотал пальцами ее стопу. Она поморщилась и приняла более целомудренную позу: перевернулась на бок спиной ко мне, поджала под себя ноги и сложила ладошки на груди. Я накрыл ее покрывалом и притянул к себе, набросив на ее бедра хвост.
  
  Горизонт слегка окрасился розоватым светом, но ночной сумрак не спешил отступать. На востоке кромка тьмы была полупрозрачной, но на западе полотно ночи было еще непроницаемо черным, хотя звезды уже поблекли. Прохладно. Трава мокрая от росы. Звучат трели просыпающихся птиц. Я стояла на стене разрушающегося замка и полной грудью вдыхала свежий воздух. Утренняя прохлада выветрила сонную хмарь и более-менее привела мысли в порядок.
  Пробуждение оказалось кошмарным. Так ужасно я еще себя никогда не чувствовала. Вначале я даже не поняла, что меня придавило, испугалась и решила, что ночью на меня полог упал. А потом я увидела его - хвост! На своем бедре. И уже потом заметила мужскую руку на своей талии. В комнате была тишина, нарушаемая лишь сонным сопением. Это сопение шевелило волосы на моем затылке. Туманные воспоминания детеныша зашевелились в голове, а через мгновение я осознала, что под покрывалом на мне ничего нет.
  О, ужас! Я чуть не расплакалась от стыда. Руку мужчины оказалось проще всего убрать. Из-под хвоста же я выползала, медленно и осторожно. Вместе с покрывалом. Уже сидя на краю кровати я обернулась. Наагасах спал в одной рубашке. Волосы его падали на лицо и имели схожесть с вороньим гнездом. Хвост расслабленно свисал с кровати и стелился по полу. Между паховыми пластинами зияла щель... Я резко отвернулась.
  В гостиной я яро вознесла благодарность богам за то, что и в этих покоях был ход. Я им никогда не пользовалась, так как он был очень узок и неудобен. Но сейчас он был для меня благословением небес. Я просто не представляла, как в таком виде пройти перед охраной. До своей комнаты я добралась вся грязная, в паутине и ссадинами по телу. Покрывало пришлось оставить в тайном ходе. Объяснять, как оно у меня оказалось, я не хотела.
  Оказавшись в комнате, я сообразила, что еще глубокая ночь, и легла досыпать. Только сон не шел. Я ворочалась с боку на бок и пыталась прогнать смущающие мысли. В итоге бросила это дело и поняла, что сегодня я больше не усну. Мысль выйти на прогулку показалась мне дельной. Освежусь, взбодрюсь, пройдусь в одиночестве, без сопровождения. До прихода горничных вернусь. Никто и не заметит мое отсутствие.
  Одевшись, я опять полезла в потайной ход. Чтобы выбраться из дома, мне пришлось два раз перебираться из одного хода в другой с риском быть пойманной. Ход вывел меня в парк, откуда я уже через стену покинула пределы имения. Путь мой пролегал через луг.
  Сонно стрекотали сверчки, со стороны доносилось кваканье лягушек. Впереди поднималась громада старого замка.
  Это замок Авайс - наше родовое, заброшенное гнездо. Оно окончательно опустело, когда мне было около трех лет. У нашей семьи просто не осталось средств, чтобы его содержать. Поэтому мы переехали в расположенный неподалеку малый замок.
  Сейчас, в темноте он производил впечатляющее зрелище. Огромный и неприступный. Тьма скрывала бреши в стенах, пересохший ров, прогнивший подвесной мост и заржавевшие цепи. Внутри двор порос бурьяном, для которого не стала препятствием каменная мостовая. Окна зияли пустыми дырами. Все стекла и ценные витражи были изъяты еще при переезде. Родовая цитадель рода Авайских умирала.
  Я любила гулять по здешним высоким стенам. Стоя на них, можно было почувствовать былое величие. Но стоило повернуться лицом к замку, и оно развеивалось.
  Еще немного постояв на стене, я спустилась вниз, во двор и решила заглянуть внутрь. Не стала трогать тяжелые парадные двери, пошла к черному входу, которым пользовались слуги. И оказалась на кухне. Хм... Похоже, все замки и большие, и малые проектируют по одному образцу. Мебели здесь не было. О предназначении помещения говорил только огромный очаг. Пол устилает куча хлама, из-за которого кажется, что поверхность под ногами шевелится. В утреннем сумраке выглядело это все жутковато. Для полноты картины только привидений не хватает.
  Пол как-то странно завибрировал под моими ногами, я поспешила сменить место, стараясь не вставать на мусор. Мир качнулся, а затем раздался треск и хруст, и пол под моими ногами провалился.
  
  Очнулась я не сразу. Вокруг темнота, высоко вверху маячит светлое, с рваными краями пятно - пролом в полу или теперь уже потолке. Гудела голова, над левым ухом я нащупала шишку размером с голубиное яйцо. На лице было что-то влажное. Я на всякий случай обтерлась. На ощупь обнаружила, что вокруг валяются каменные осколки. Твою мать! Да кто ж такие полы тонкие стелет. В малом замке, когда ходишь по первому этажу, кажется, что под камнем вообще пустого пространства нет, хотя ниже располагаются подвалы. А здесь такое безобразие.
  Я подвигалась и поняла, что относительно цела. Глаза постепенно привыкали к мраку, и я уже могла различить очертания лежащих рядом камней. Скорее всего, я попала в одно из подвальных помещений. Встав, я добралась до ближайшей стены и стала на ощупь искать дверь. Она нашлась. Деревянная двустворчатая дверь. Закрытая. Но очень сырая. Может, удастся вынести. Где сырость, там и гниль. Дверь наверняка не такая крепкая, как была.
  Для начала я ее подергала. Потом вернулась обратно и прихватила один из камней поувесистей. И стала бить им в том месте, где, как я предполагала, должен был быть замок. Через довольно продолжительное время дверь слегка поддалась: створки слегка шатались, что-то грохотало при каждом ударе. Еще через некоторое время между ними появилась щель, я поняла, что дверь закрыта снаружи на железный засов. Вытащить из пазов я его не смогла: он прогнулся от моих ударов и застрял. Пришлось бить камнем дальше, чтобы щель немного расширилась. В образовавшийся проем я еле-еле протиснулась боком.
  Оказалась в темном коридоре. Куда идти, я не представляла. Магическое освещение использовать боялась. Оно у меня...хмм...нестабильное. Решила идти прямо, никуда не сворачивая, и выбрала направление по правую руку. Через некоторое время я уперлась в стену. Дверь не нащупывалась. Пошла в обратную сторону. Тут мне повезло больше. Я нашла ступени, идущие вверх, и небольшую дверь. Тоже закрытую. Дерганье за ручку ничего не дало.
  Побежала обратно, нашла двери, из которых я вылезла. Кое-как протащив через щель камень, я им попыталась выпрямить засов. Худо-бедно придав ему прежнюю форму, я вытащила его из пазов и побежала обратно. Просунула конец железки между полом и дверью и навалилась на нее, пытаясь приподнять дверь вверх и снять ее с петель. Я видела, как наш конюх так однажды дверь менял в деннике.
  Только я не учла, что будет мешать язычок замка, а сверху дверь плотно упирается в косяк. К тому же хлипкий засов гнется. Я села прямо на пол и стала думать. Опять встала, ощупала дверь. Петли у нее были с внутренней стороны, значит, открывается она на себя. Я сбегала за камнем, села на пол и стала бить по нижней петле. Может, удастся сбить. Это же всего лишь железка, прибитая гвоздями к дереву.
  Железная полоса немного отошла в сторону. Я просунула между ней и деревянной поверхностью засов и навалилась на него. Через некоторое время я добилась своего, и гвозди с жутким "хрясь" вылезли из дерева. Отогнутая полоса с петлями осталась торчать в стене.
  Воодушевленная успехом, я принялась за верхнюю петлю. Там дело так споро не шло. Я села передохнуть и привались к двери. Нижний угол неожиданно продавился наружу. Я толкнула его еще раз, дверь качнулась. Возникла еще одна идея.
  Просунув под дверь засов, я попыталась найти порог и к своей радости не нашла. После этого всем телом навалилась на нижний угол двери. Дверь угрожающе затрещала, верхняя петля и язычок затвора держали ее. Я взяла камень и приткнула его к образовавшемуся зазору, чтобы дверь не вернулась на свое место. И дальше, постепенно налегая на дверь и продвигая камень, расширяла щель. Откуда только силы взялись?
  Наконец я смогла кое-как протиснуться наружу. Здесь было немного светлее. Не зная, что ждет меня дальше, я нашарила засов, вдруг пригодится. Подумав, стала вытаскивать камень из-под двери. Где я еще здесь такой удобный найду? Я почти его вытащила, когда раздался оглушительный треск, и я еле успела отскочить. Верхняя петля не выдержала, и дверь обвалилась, встав боком в проходе. Мне даже немного обидно стало. Зато затвор выдержал. Именно из-за него дверь и упала боком. Язычок замка весь покорежился, чуть ли не спиралью свернулся, но своего гнезда не покинул.
  С удивлением я обнаружила камень в своих руках. Надо же, не выпустила. Так я и пошла дальше, с засовом, заткнутым за пояс, и камнем в руках. Коридор уперся в дверь, и я вышла... на кухню.
  Здесь было светло. Очень светло. Выбиралась я очень долго. Я пропустила завтрак и вряд ли успею на обед. Мое исчезновение наверняка вызвало панику. Может мне соврать, что меня похитили, но я смогла сбежать?
  Очень осторожно я пересекла кухню до ближайшего окна и вылезла наружу. Свобода! Хотелось кричать от счастья и от души поцеловать камень в руках. Не выдержав, я рассмеялась в голос. Я потрясающая молодчина!
  - Госпожа Таюна, - раздался сухой голос у меня за спиной.
  Сердце ухнуло в пятки, и я медленно повернулась. На кухне стоят трое нагов. Шайш недовольно смотрит на меня. По мере моего разворота его брови поднимаются. Ну да, я сейчас, наверное, неизгладимое впечатление произвожу. Грязная, лохматая, с потеками крови на лице, диким взглядом и с камнем в руках.
  - Д-добрый день, - вежливо поздоровалась я.
  - Вы пытались сбежать? - прямо спросил Шайш.
  А у меня в голове вертелось только две мысли: как они меня нашли и как оправдаться? Как они меня нашли, я вряд ли узнаю. Поэтому оправдываемся.
  - Я гулять ходила, - неуверенно начала я.
  Шайш сложил руки на груди и обратился во внимание. Ехидное такое внимание. Рыжие, не скрываясь, ухмылялись.
  - Я ...я...ну ночью...немного пошумела, - мучительно краснела я, хотя под слоем пыли наверное видно не было. - Там...ну...наагасах знает, что я сделала.
  На лице Шайша возникла искренняя заинтересованность. Похоже, наагасах ему не рассказал о моих похождениях.
  - После этого мне не спалось, и я решила погулять. Тут ...недалеко, - я неловко махнула рукой, показывая собственно где. - Я часто тут гуляю. В одиночестве. До завтрака я собиралась вернуться.
  - Но не вернулись, - заметил Шайш.
  - Я под пол провалилась и только что из подземелий выбралась.
  По взгляду нага было видно, что не очень он мне верит.
  - И где вы провалились?
  - Там, - я указала в сторону дыры.
  Наг скептически хмыкнул и пошел в тут сторону. Треск, мой визг, и он скрылся под полом.
  - Вы целы? - заорала я, подскочив к окну.
  В ответ раздалось что-то резкое и экспрессивное. Ругань наверное. Только не на нашем языке.
  - Вот точно также я и провалилась, - сказала я в ответ. - Только пришла в себя не сразу.
  Рыжие, застывшие в момент треска, отмерли и двинулись к пролому.
  - Не на...- хотела попросить я, но не успела.
  Пол рухнул капитально, образовав огромную дыру в центре и облако пыли.
  - Вы целы?
  В ответ я услышала стоны и опять что-то экспрессивное. Живы, значит выползут.
  - Там есть дверь, из нее идите по коридору налево. Двери я уже выло... открыла.
  Прокричав это, я бросилась к парадному входу. Если планировка для всех замков действительно стандартная, то, как попасть в тот коридор, в который я вышла из подземелья, я знала. Я успела как раз к тому моменту, когда они перебирались через стоящую боком дверь. Там они задержались, подозрительно осмотрели проем, потрогали еще свежие вмятины на двери и удивленно посмотрели на меня.
  - Наружу очень хотелось, - я почему-то смутилась.
  Шайш опомнился и строго посмотрел на меня. Я поежилась и обнаружила, что камень до сих пор при мне.
  - Я правда просто гуляла.
  - Госпожа Таюна, зачем вам камень? - ласково спросил белобрысый.
  - А, я им двери открывала, - я с облегчением перескочила на новую тему разговора.
  Рыжая парочка не выдержала и загоготала. Шайш продолжал смотреть на меня с укором, словно статуя Богини-Матери из Старконского храма. Я почувствовала себя слегка виноватой. Часть текста удалена. Автор решил поучаствовать в конкурсе, и по его требованиям убрал отсюда продолжение. Полный текст можно найти на Лит-эре.
Оценка: 8.31*14  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"