Кровь текла по рукам, по лицу, искореженному ужасом. Расширенные глаза с глубоким шоком смотрели на истекающий свежей кровью труп прямо перед ее глазами. Туайя намертво вцепилась в траву, едва дыша. Только что, только что он был жив, и вдруг раздался резкий свист рассекаемого воздуха, и Вольр упал, захлебываясь собственной кровью. Ее ноги подкосились, и она упала на землю. Вольр страшно хрипел и извивался на земле, дергаясь в судороге агонии. У нее пропал голос, застыла кровь, исчез воздух в легких. Она слышала чужие, незнакомые ей шаги, которые удалялись от них. Тихо, спокойно смерть покидала поле убийства. Напряженный слух перестал улавливать эти ужасающие шаги, ее пальцы разжались, сердце застучало как бешенное, и она закричала.
Вольр, ее молодой охранник, позвал ее в лес. Она, конечно, задалась вопросом, зачем он ведет ее сюда так глубоко ночью, он сказал, что это сюрприз. Она глубоко доверяла Вольру и считала его больше другом, чем своим слугой, поэтому она, ничего не опасаясь, пошла за ним. Он не успел показать ей свой сюрприз. Зайдя примерно метров на триста-четыреста в лес, он остановился со словами, что они пришли. В этот момент серебристая луна, что все это время освещала их путь, зашла на мгновение за тучи. Она услышала только свист меча, его звук не спутаешь ни с одним из других, и шум падающего тела.
В следующий миг луна вышла из-за туч и осветила страшную картину. Вольр с перерезанным горлом бился на земле. А она сама была забрызгана его кровью. Она не могла отвести от него глаз, не могла заставить себя оглянуться и увидеть убийцу. Впервые в ее жизни ее обуял такой всепоглощающий страх. Своим наполовину живым сердцем она чуяла, что ЭТОГО можно только бояться. Сразу же заныли кости, сломанные много лет назад, словно что-то помнили и боялись.
- Ты уверенна, что это кричала госпожа? - послышался глухой мужской голос.
- Да, это она, - уверенно сказала женщина. - Я в жизни не забуду этого крика. Так она кричала лишь однажды - тогда! Госпожа!!!
- Говорят, ее видели с Вольром.
- Что?! С Вольром?! Вольр!!! Вольр!!! Отзовитесь!!! Что с госпожой?!!
Раздался хруст, и две человеческие фигуры проломились через кусты. Одна из них была невысокой с длинными волосами, вторая крупной и могучей. В руках у них горели факелы. Огонь высветил в темноте обезображенное шрамом лицо молодой госпожи белое как мел. Девушка было бросилась к ней, но, вскрикнув, отпрянула назад, увидев залитое кровью тело Вольра. Мужчина лишь охнул и тут же склонился над телом парня, чтобы убедиться, что тот мертв.
- Госпожа Туайя, что произошло? - мужчина подошел к ней. - Кто это сделал?
Она отрешенно покачала головой.
- Не знаю... - чуть слышно отозвалась она. - Не видела... только слышала...
- Что вы слышали? - продолжал допытываться мужчина.
- Свист... - глаза девушки невидяще посмотрели на него. - Свист меча...
- И больше ничего?
"И шаги..." - вспомнила она, но не сказала. "Молчи", - прозвучал в голове мужской голос, рот словно зажали рукой. "Только ты можешь слышать мои шаги..." Глаза расширились от ужаса. В мозгу раздавался тихий смех, покалеченное тело словно сжали чьи-то руки. В глазах потемнело, и она потеряла сознание.
-...Туайя? Та самая Туайя?
- Да, это она выиграла прошлых три битвы против темных эльфов в Халронской долине. Я слышал, что наш командир, господин Рогрик, неровно к ней дышит. Но куда ему старику до самой знаменитой красавицы Рейла.
- Так пошли быстрее на выезд. Она скоро должна прибыть.
Возбужденный шум носился по военному лагерю. Все ожидали прибытия Туайи Деймони - командующего армией Рейла. Об этой шестнадцатилетней девочке ходили легенды. Женщина-воин, обладающая красотой богини, Бесстрашная Туайя.
Возбуждение нарастало, раздались крики, что они едут. Все бросились к выезду. Но никого не было.
- Они точно едут! - убеждал всех смотровой, самый востроглазый из всех. - Скоро вы тоже их увидите. Подождите еще пару минут.
Почему-то наступила тишина. Солнце медленно шло на убыль, и в его угасающих лучах они увидели, как горизонт становится толще, движется, колеблется, ломается и приобретает четкие очертания.
- Мать твою!!! - охнул кто-то.
К ним приближалась огромная армия. Тысячи три людей.
- Как много.
После полутора лет войны с темными эльфами был трудно найти столько огромную армию людей. Война истощила главные запасы - человеческий материал. Правду говорят, что армия рейги Туайи самая большая.
- Они будут здесь через час!!! Доложите господину Рогрику.
- А ну разошлись все по своим местам!!! Хватит глазеть!!!
Воины разошлись, но продолжали смотреть на выезд, ожидая приезда молодой рейги и ее армии. Примерно через минут сорок их стало хорошо видно в лучах почти зашедшего солнца. Все напрягали глаза, пытаясь увидеть главнокомандующего этой армией. Кто-то клялся, что видел, как блестит ее доспех. А потом армия прекратила движение.
- Что происходит?!
- Они остановились. Похоже, они решили встать там лагерем.
- Ох, это надолго. Теперь рейги Туайя появится тут только утром.
Солнце уже давно село, когда к часовым на выезде подъехали трое всадников: двое мужчин лет сорока и молодая красивая девушка.
- Мы к командующему Рогрику, - сказал могучий чернобородый мужчина. - Рейги Туайя хочет его видеть.
- Рейги Туайя приехала!!! - моментально разнесся слух по лагерю.
Никакие приказы не смогли удержать воинов от того, чтобы не посмотреть на девушку-легенду, обладающую силой в одиночку противостоять могуществу эльфов. Дорога, ведущая к строению главнокомандующего, сразу стала ярко освещенной от множества факелов. В их дрожащем свете спокойно и чинно посланники дружеской армии проехали вперед.
Девушка впереди не была облачена в доспех, на ней была обычная скромная одежда, которую носили мужчины с тем лишь отличием, что она была чище, чем у представителей сильного пола. На ней были черные штаны, белая рубаха, черный плотный жилет, черные сапоги. Пояс охватывал широкий кожаный ремень, с которого в ножнах свисали меч и кинжал. Ее запястья оковывали широкие стальные браслеты, сами руки были черных кожаных перчатках, оббитых стальными пластинами.
Они проехали в полном молчании. Девушка правда была очень красива. Хрупкая, стройная, гибкая, совсем не подходящая на роль сильного воина, с небольшими, но дивно пропорциональными грудью и бедрами. Ее лицо имело тонкие изящные черты, кожа была бела, красивые губы алы как кровь, аккуратный нос, высокий лоб и яркие темно-карии "кошачьи" глаза в обрамлении густых черных ресниц под крутыми дугами черных бровей. Ее глаза смотрели сладко из-под чуть опущенных ресниц, казалось, она видит всех. Ее темно-русые волосы опускались ниже талии и густым покрывалом обволакивали всю ее фигуру. Ее красота превосходила красоту многих темных эльфиек. И она знала об этом.
У деревянного строения, которое служило временным пристанищем главнокомандующего армией Халрона, приехавшие остановили коней и спешились. Девушка оказалась меньше своих огромных спутников головы на три.
- Такая маленькая, - сказал кто-то.
Девушка услышала это и, обернувшись в ту сторону, неожиданно шаловливо улыбнулась.
- Очень плохо, - Рогрик оперся обеими руками на стол. - Это абсолютно точно, что Динойдиус едет со своей армией сюда?
- Да, - его помощник Ферд кивнул. - Он даже не скрывается, настолько уверен в своей победе.
- У него есть на это основания, - Рогрик потер глаза. - Он самый сильный из всех темных эльфов и не проиграл еще ни одного сражения. Приходится признавать, что мы люди слабы для эльфов.
- Тем не менее, мы держимся уже полтора года, - напомнил ему Ферд. - Значит, есть в людях что-то, что помогает им держаться против эльфов.
- Здесь будет все по-другому, - Рогрик серьезно посмотрел на него. - Динойдиус - самый сильный!!! Ты слышал слухи о его жестокости. Он вырежет здесь всех. Вспомни рассказы о битве при Элифе. Не осталось никого, кто бы мог поведать всю правду о той битве. Мало того, что его эльфы убили всех, так они еще и сожгли все трупы, даже лошадиные. Против Эльфийского демона Динойдиуса у нас нет шансов. Мне приходится это признавать. Если только... - он пресекся и посмотрел прямо в глаза Ферду, - если только рейги Туайя не вызовет его на бой и не убьет.
Скрипнула деревянная дверь, и вошла улыбающаяся рейги Туайя - Человеческий демон Туайя.
Она резко распахнула глаза и села.
- Госпожа, вы очнулись! - вошедшая девушка закрыла за собой скрипящую дверь и поспешила к ней. - Как вы себя чувствуете? Ничего не болит?
Рейги Туайя усмехнулась.
- У меня уже пять лет все тело болит. Все нормально, Брэн. Что было после того, как я отключилась?
- Милтон, перенес вас сюда.
- А Вольр?
Молчание.
- Ясно, - тихо сказала Туайя. - Его матери уже сообщили?
Брэн кивнула.
- Как она?
- Она... она немного не в себе. Говорит разное... вы не слушайте ее, госпожа. Она просто очень расстроена.
Туайя опустила глаза. Интерено, что она говорит? Что это она во всем виновата? Кто знает... Может и она. Ее замутило.
- Оставь меня, Брэн, - попросила она.
- Госпожа...
- Я прошу.
Поджав губы, девушка недовольно удалилась. Как только дверь за ней закрылась, Туайя скатилась с кровати, и ее вырвало в ночной горшок. Тяжело дыша, она обвела комнату слегка безумным взглядом. Его голос... Это его она слышала. От воспоминания ее опять вырвало. Она постаралась отвлечься и больше думать об этом, чтобы ее еще раз не вывернуло. Даже после своей смерти он продолжал убивать ее, сводя с ума. Ее опять вырвало.
Несколько минут она просто лежала на полу, приходя в себя. Перед глазами стояло залитое кровью тело Вольра. Она помнила его, когда увидела первый раз четыре года назад. Он улыбался ей, бесстрашно целуя ее изуродованные руки и смотря на обожженную сторону лица, которой она к нему повернулась. Он не испугался ее вида, всегда улыбался, поддерживал не только физически, но и духовно. Он был ее другом. И именно сегодня, когда его убил неизвестный, она услышала этот ненавистный голос. Будто его убил он. Ее опять замутило, но рвать уже было не чем.
Она перевернулась на спину и посмотрела в потолок. Жутко. Страшно. Отвратительно. Мучительно. Она осознала весь смысл и силу этих слов за эти пять лет. Мучительно оттого, что ее тело продолжало ныть от боли, оттого, что каждое движение давалось ей с трудом. Жутко от кошмаров, что преследуют ее по ночам. Страшно остаться одной, всеми брошенной. Отвратительно видеть себя в зеркале и чувствовать жалость других людей.
Она с трудом поднялась с пола и подошла к зеркалу. Длинные роскошные волосы все, что у нее осталось. Она откинула их назад и повернула лицо к зеркалу левой стороной, сморщенной и обожженной. Оно было похоже на спекшееся яблоко, левый уголок губ печально и навсегда поник вниз, левое веко наползло на глаз, оставляя его чуть приоткрытым. Ее шея была обожжена, руки пестрели шрамами, так же как и все тело под платьем. Когда-то во множестве сломанные кости срослись неверно, и теперь ее фигура была кособокой, она сильно хромала на правую ногу и плохо работала левой рукой. Это тело было половину мертвым, но все еще продолжала существовать. Она повернулась к зеркалу правой, все еще прекрасной стороной, но тут же отвернулась и похромала обратно к кровати.
Комната была ярко освещена свечами. Она боялась спать в темноте, она боялась находиться в ней. Темнота душила ее, давила непомерной тяжестью. В темноте кто-то жил, и она чувствовала его. Сегодня ей было особенно неуютно. Убийство Вольра, этот ненавистный голос, сон с воспоминанием о прошлом... Свечи зыбко дрожали, с другой стороны в окно бились ветви деревьев. Она обняла себя за колени и опустила голову.
Эти схватки, эти битвы, эта чертова война... Что она дала ей кроме покалеченного тела? Уважение людей? Нет, жалость. Славу? Да, печальную славу. Героиня войны с темными эльфами рейги Туайя! Та, что убила всемогущего Динойдиуса. Ее тело мучительно заныло от воспоминания о нем. "Ты страдаешь, человечка?" - воспоминанием обожгли ее его слова. Тело полоснуло острой болью, и она глухо застонала, скрючившись на покрывале. Темнота милостиво приняла ее в свои объятия, отправляя в бессознание.
- Командующий Рогрик, рада приветствовать вас, - девушка прошла вперед, протягивая руку.
- Рейги Туайя, я думал вы будете только завтра утром, - главнокомандующий с восторгом принял ее руку, и девушка, вместо того, чтобы дать ее поцеловать, от души пожала его ладонь.
- Я решила не откладывать нашу встречу, тем более что нам надо очень многое обсудить. Я присяду?
- Ферд!
Ферд тут же предложил девушке стул, она присела.
- Со мной приехали Милтон Грибаль и Толли Хон, - сказала она. - Они подождут снаружи. Я не зря их упомянула. Милтон является одним из командиров в моей армии. Первоначально он не служил у меня, он бился под стенами Тирона, - она пристально посмотрела на них, - до тех пор, пока туда не пришел со своим войском Динойдиус. То малое количество людей, что остались после той битвы, раскидали по всем действующим армиям, чтобы благодаря этим людям мы имели хоть какое-то представление о силе Динойдиуса.
- Вы хотите сказать, что этот человек видел Динойдиуса?
- Увидеть его не так сложно, как биться против него и выжить. Да и описание его внешнего вида нам ничего не даст. Мне нужно знать о его силе и способности управлять армией.
- Так что вам поведал этот человек? - спросил Рогрик.
- Динойдиус очень силен, и он становится все сильнее. Вряд ли человек способен победить его. Это не под силу большинству эльфов. Против него можно посылать только самоубийц.
Рогрик и Ферд обменялись разочарованными взглядами. Похоже, их надежды рушатся прямо у них на глазах. Глаза девушки прищурились, будто она знала, о чем они думают.
- Разговор о демоне Динойдиусе я тоже начала не с проста. Толли является командиром разведывательного отряда, так что я знаю о приближении армии эльфов под командованием Динойдиуса, и примерно предполагаю, зачем меня перебросили сюда.
Наступило напряженное молчание. Рогрик знал Туайю уже два года. Ее отец его старый боевой товарищ. Сколько он ее помнит, она всегда была такой. Он никогда не мог поговорить с ней нормально, она всегда вела себя немного отчужденно.
- Меня это не удивляет, - наконец ответил он, - я всегда отдавал должное вашему уму. Вашу армию перебросили сюда не только потому, что это на данный момент самая большая армия королевства, но и потому что ее главнокомандующим являетесь вы. Вы не проиграли ни одной битвы в сражениях с эльфами. В отличие от многих людей вы способны в одиночку сражаться против эльфа и даже против нескольких. У нас нет более достойного противника для Динойдиуса. Вся наша надежда на то, что предстоящей схватке победите вы.
- Слухи о моей силе преувеличены, - спокойно ответила девушка. - Я не противник Динойдиусу.
Взгляд Рогрика прищурился.
- Рейги, вы отказываетесь?
- Нет, - спокойно ответила девушка. - Я выйду против него. Но вы должны иметь запасной план на случай моего проигрыша, который очень вероятен. Вы же не собираетесь сдаться в случае моего поражения?
Ее красивые губы искривила усмешка.
- Если вы сдадитесь после моей смерти, я не прощу вас и буду посещать темными ночами.
Она опять открыла глаза и с раздражением заметила, что еще ночь. Несколько свечей потухло, света уменьшилось. После того, как она стала такой, обмороки стали обычным делом. Сами сны ее были полуобморочным состоянием и полуявью, в которой она вспоминала свое прошлое. Почему-то из всех ее воспоминаний остались только те, что были о войне. Все остальное покрылось блеклой пеленой тумана и зыбкости. Она помнила события, но образы стерлись, потеряли яркость и четкость. Детство вообще кануло куда-то в пропасть. Сейчас она жила тем, что от нее осталось в настоящем, и тем, что сделало ее сегодняшней - такой.
На улице холодало. Это говорили ломившие все сильнее кости. Порой ей казалось, что весь ее мир - это больное сломанное тело. Она хмыкнула. "Люди, а немилосерднее было дать мне умереть?" Скрипнула дверь, и она закрыла глаза, притворяясь, что спит. Судя по звуку шагов, это Брэн. Ее рука легко коснулась плеча госпожи.
- Госпожа, вы притворяетесь? - неуверенно спросила она.
Черт! Почему она всегда догадывается? Туайя открыла правый глаз, решая лишний раз не беспокоить левый.
- Что-то случилось, Брэн? - тихо спросила она.
- Нет, я просто хотела спросить на счет похорон Вольра.
- Это не может подождать до завтра?
- Боюсь, нет.
Что-то в ее голосе заставило Туайю открыть второй глаз. Брэн нервно переминалась.
- Все-таки что-то случилось? - спокойно догадалась ее госпожа.
Девушка глотнула, и Туайя отметила, что та сильно напугана.
- Тело Вольра... - нерешительно начала она, - ...оно гниет и разлагается...
- Что? - тихо переспросила Туайя и села. - Уже? Его убили несколько часов назад.
- Мы не знаем почему...
Туайя с трудом встала с кровати.
- Я хочу посмотреть, - решительно сказала она.
- Госпожа, не думаю, что стоит, - попробовала отговорить ее служанка. - Он... очень плохо выглядит... и пахнет тоже плохо.
- Проводи меня, - приказала рейги.
Просторная комната была освещена свечами и несколькими факелами. Царила угрюмая тишина. Люди, человек десять, мрачно нахмурившись, стояли у стен, перебрасываясь тяжелыми взглядами. Именно здесь находилось тело погибшего Вольра - молодого охранника рейги Туайи. Вольра знали все. Его уважали, любили и почитали за хорошего парня. Не сказать, чтобы его гибель так уж всех поразила. Он был телохранителем, они часто погибают. Но было в его смерти что-то противоестественное. И сейчас, словно в подтверждение их подозрений, случилось это.
Тело молодого парня лежало на небольшом возвышении. Согласно обычаю тело воина предавалось огню на вторую ночь. До этого момента все желающие могли прийти и проститься с покойником. Никто не подходил, чтобы испросить у покойника прощения за обиды при жизни. Случившееся нарушило привычный ход вещей. На полу рядом с телом выла и рыдала старуха в черном - мать. Она что-то бессвязно бормотала, то угрожая, то умоляя кого-то.
Раздался скрип внешней лестницы, и в комнату вошла, тяжело опираясь на плечи Брэн, рейги Туайя. Присутствующие почтительно ей поклонились, кроме матери Вольра - она даже не заметила, что кто-то вошел. Рейги тоже не обратила внимание на присутствующих, все ее внимание принадлежало телу, лежащему на постаменте. Выпустив плечи Брэн, Туайя с трудом пошла вперед, сильно припадая на правую ногу. Обычно такие усилия давались ей большим физическим напряжением и были крайне болезненными, но то, что она увидела перед собой, настолько ее ошеломило, что вся боль ушла, притупилась и затаилась перед видом столь ужасным.
Она склонилась над телом Вольра. Запах гнилого мяса, который ощущался даже за дверью, с силой ударил в нос, но не смог заставить ее отвратиться. Даже вид испоганенного тела не произвел на нее тошнотворного действия. За время войны она видела столько ужасов, что даже через пять лет после ее завершения ее обоняние спокойно воспринимает вонь, а глаз - вид гниющей плоти. Она помнила реки крови, страшно изрубленные тела и людей, которые, плавая в лужах собственной крови, представляя из себя жалкие обрубки, продолжали еще жить. Только это можно было назвать ужасом.
Но то, что случилось с Вольром, все равно заставляло ее неприятно холодеть. Его смерть сама по себе вызывала в ней ужас своей загадочностью и проснувшимся в ее ушах ненавистным голосом. А сейчас всего через несколько часов после убийства его плоть сгнивала, распространяя ужасную вонь. Кожа приобрела синюшно-багровый оттенок и отходила от мяса, выставляя на обозрение красно-бурую гниль. Черные волосы клочками отходили от головы, левый глаз запал, представляя собой веко, натянутое над провалом. Ткань, на которой он лежал, вся пропиталась трупной слизью. Она глубоко вздохнула.
- Хороним сегодня ночью, - сказала она присутствующим. - Подготовьте костер.
Мужчины тут же, повинуясь приказу своей рейги, покинули помещение.
- Ты... - раздалось шипение снизу.
Мать Вольра, прекратив свои рыдания, обратила полный ненависти взор на рейги. Ее руки тряслись, сморщенные губы шамкали, не всегда выдавая слышимые слова.
- Госпожа Туайя, пойдемте отсюда, - она потянула ее за собой. - Она не понимает, что говорит. Пойдемте в комнату. Я вас прошу.
Рейги позволила ей увести себя. В след шипением змеи неслись слова "ты проклята..." Их яд закрадывался в сердце и мысли. Проклятая... "Ты проклял меня?" Тихий шелест смеха, тяжелая пелена тьмы и испуганный голос Брэн.
Ветер бил в лицо и разбрасывал волны тяжелых волос. Здесь, на вершине холма можно было увидеть всю расстилающуюся внизу долину как на ладони, а так же кромку леса на противоположном ее краю. Широкая плоская равнина самое подходящее место для боя. По другую сторону от холма расположились объединенные войска рейги Туайи и командующего Рогрика. Сам Рогрик стоял рядом и смотрел на нее. А она смотрела в подзорную трубу в сторону леса, туда, где раскинулся лагерь темноэльфийской армии самого Динойдиуса.
Чем дольше рейги смотрела, тем плотнее сжимались ее губы. Эльфов было много, очень много. Для их четырехтысячной армии две с половиной тысячи темных эльфов это была верная смерть. На одного эльфа в среднем идет двенадцать человек. Она выиграла много битв, даже больше чем могла позволить ее совесть, но всегда победа была на ее стороне только благодаря ее стратегии, а не умению ее людей противостоять эльфам. Местность ей была не на руку. Все слишком открыто. Нет возможности подослать отряд в тыл или во фланг врага. С боков равнина полностью открыта, не считая несколько низеньких холмов-кочек. А с тыла врага располагался лес. Только самоубийца устроит засаду на эльфов в лесу, если они уже успели пройти через него.
Она отняла трубу от глаза и передала ее командующему, а сама, прищурившись, продолжила смотреть на полоскающиеся на ветру штандарты эльфийского войска. Прямое столкновение? Люди не переживут. Какой выход? Она не видит его. Брать эльфов в окружение бессмысленно. Их войско только растянется тонкой полосой, которую враг разорвет в два счета. Мозг продолжал работать, когда командующий протянул трубу ей обратно и пальцем указал направление, в котором надо смотреть.
Сперва она не поняла, что он хочет ей показать. Перед взором мелькали длинноволосые эльфы в блестящих легких, но очень крепких доспехах, а потом она увидела ЕГО. Он говорил с кем-то, небрежно указывая рукой в их сторону. Динойдиус! Все-таки она глубоко права - она ему не соперник. Эльф выше ее головы на три и, несмотря на эльфийскую изящность, шире ее в плечах. Его тело было сильнее ее собственного раз в пять. Она кукла для него, хрупкая фарфоровая кукла. В ушах почему-то отозвался жалобный звон бьющегося стекла, и тело отозвалось глухой дрожью предчувствия конца.
Он стоял к ним вполоборота. Она могла различить лишь гордый уточено-прекрасный профиль, который то и дело закрывали длинные, до самого колена непокорные черные пряди волос. Он обернулся, и Туайя всмотрелась. Надо же, красивый. Но его красота была прочной, он был как грех - манил запретным плодом и отдавал запахом постыдного. Руки девушки дрогнули. Его глаза... Желваки на скулах напряглись. Его черные как ночь глаза, осеняемые длинными ресницами, смотрели прямо на нее. Она видела их выражение - презрение, смешанное с жаркой ненавистью и обещанием скорой смерти. Руки неожиданно почувствовали обжигающий холод ветра и стали стремительно коченеть. И словно в довершение произведенного эффекта красивые чувственные губы растянулись в усмешке, и он отвесил насмешливый поклон.
Она резко отняла трубу от глаза. Чертово эльфийское зрение. Он видел ее. Она вгляделась в темную полосу эльфийского войска своими глазами. Местность мелькнула, приближая ЕГО фигуру. Не забываемое ощущение смотреть ему в глаза напрямую. Ее губы растянулись в ослепительной улыбке, наполненной ехидством, и рейги отсалютовала ему рукой. Ответом был пробивающий морозом взгляд. Ее зубы стиснулись, и полуприкрытые веками глаза наполнились льдом. А затем на губах мелькнула надменная улыбка.
Она распахнула глаза и увидела потолок собственной комнаты. Опять потеряла сознание? Сколько она уже так лежит? Огляделась и испуганно поднялась. Несколько свечей погасло. В комнате стало немного, но темней. Темнота пугала ее. Сражаясь со своим больным телом, Туайя поднялась и сняла одну горящую свечу с подсвечника. Переходя от одной свечи к другой, рейги зажигала каждый потухший фитилек, наполняя комнату таким желанным светом. Неожиданно стало очень светло. Пляшущий свет бил в окно и плясал по стенам. Она обернулась и до боли закусила обезображенные губы. Во дворе, куда выходили ее окна, горел погребальный костер. Почему никто не привел ее в чувство? Почему Вольра хоронят без нее?
Она бессильно опустилась на колени, зажимая в руке свечу, горячий воск заполнял рубцы ее шрамов. Ее сердце уже пять лет носит в себе постоянную боль, точнее та его часть, которая еще была жива, которая не была куском высохшей плоти. Ее тело давно заслужило погребальный костер, она сама устроила его, хороня себя и мертвого Динойдиуса. Но судьба, точнее эльфы, которые выступили ее орудием, оказались куда более жестокими.
После того, что с ней сделал ОН, ее тело не было приспособлено к жизни. Сломанные кости, изрезанная плоть, пробитые легкие, печень, задетое сердце, обожженная огнем левая сторона тела... Она была мертва. Она надеялась на это, пока снова не открыла глаза в этом мире.
Она была дома, в своем родном поместье, которое отец подарил ей на двенадцатилетние. Она смутно помнила свое первое пробуждение. Тревожные голоса, какие-то звуки... Второй раз она пришла в себя окончательно.
Туайя долго не могла привыкнуть, что теперь она навсегда заперта в этом полумертвом теле. Некогда такая подвижная, такая живая теперь она представляла из себя высохшее дерево. Она больше не была пригодна для жизни, она была хуже, чем калека. Она - мертвец наполовину.
Ей рассказали, что случилось после той битвы, в которой одержали победу эльфы и в которой победила она. Ее тело искали очень долго. Все видели, что смерть все-таки настигла Динойдиуса, все видели взметнувшийся к небу погребальный костер, но никто не мог найти даже их обгоревших костей. Через четыре месяца после битвы, когда люди и эльфы все-таки стали идти на перемирие, ее тело вернули последние.
Похоже, костер не продержался долго, так как у нее были сильные ожоги, но жизнь еще теплилась. Помогло еще и то, что на правой ее стороне лежало тело Динойдиуса. Оно и прикрыло ее от огня. Эльфийская медицина вытянула ее с того света и даровала эту жалкую жизнь. Эльфы определенно умеют мстить. После этого ее вернули людям.
Она ничего не помнит о пребывании у эльфов. Туайя очнулась только через три месяца после того, как была возвращена домой. А потом пошел мучительный год, когда она пыталась смириться со своей участью и держать себя достойно. Рейги Туайя больше не покидала своего поместья. Она стала вечной затворницей своего тела. Даже королевскую благодарность за победу над Динойдиусом она принимала в своей постели. Рейги Туайя стала всего лишь легендой.
Первый год она задавалась вопросом, почему эльфы подобрали ее и вытянули с того света. Уважение к врагу? Месть? Потом перестала. Ее мир стал ограничиваться ее сломанной телесной оболочкой, глухой физической болью, ночными кошмарами и былыми грехами. У нее не было будущего, а настоящее состояло из воспоминаний о прошлом. Она утешала себя мыслью, что с таким телом ей не суждено долго прожить, и скоро это все закончится. Но со времени той битвы прошло пять лет, а она живет, словно что-то ее не пускает.
Странно, но она не ощущала себя одинокой. Наоборот ей казалось, что кто-то всегда находится рядом. И это вызывало в ней страх. Именно поэтому она боялась находиться в темноте. Ей казалось, что во тьме этот "кто-то" обретает большую силу. Это ощущение пришло и окончательно оформилось год назад. Ей мерещились чужие тени, чужое враждебное ей тепло. Она боялась.
А теперь ужас прочно засел в ее теле. Его ненавистный голос настойчиво звучал в голове, тихий смех вызывал дрожь во всем теле. Словно его дух обосновался рядом и теперь сводит ее с ума своим присутствием. Она никогда и никого не боялась. До ТОГО дня. После этого леденящий ужас прочно вошел в ее сознание. Все воспоминания о нем окрашивались выворачивающей наизнанку болью и холодящими жилы словами. Все ее тело было живым напоминанием о нем. Это он так постарался над ней.
Но... все же она забрала его жизнь. Пусть она не сделала ему так больно, как он ей, но именно ее нож вошел в его сердце по самую рукоять. И она улыбалась до самого конца. Пусть и не всегда ее губы растягивались в усмешке, но она каждый раз наступала на свою боль и ужас и опять улыбалась. Она тоже была сильна.
Невольно в голову шли воспоминания о той битве. Как бы сильно она не гнала их прочь, они все равно приходили и навались на нее, и перед глазами строилась окрашенная кровавой пеленой картина...
"Какая сегодня хорошая погода..." - мелькнуло в голове рейги Туайи. Да, хорошая. Яркое солнце, синее небо, ласковый ветер... Об этом подумала, наверное не только она. И здесь было четыре тысячи людей и еще около двух с половиной тысяч эльфов. Кто-нибудь обязательно разделит ее чувства. В воздухе висело напряжение. Две линии, люди и эльфы, остановились друг напротив друга, заняли исходные позиции и ждали. Чего ждали? Команды...
Командующий Рогрик ударил лошадь пятками в бока и поехал вперед. Рейги последовала за ним. В ответ от эльфийского войска отделилась фигура Динойдиуса, а вместе с ним еще двое светловолосых эльфа. Дань старой как мир традиции - встреча командующих двух враждебных войск. Раньше в эту встречу вкладывался смысл: выезжающие навстречу друг другу враги надеялись, что смогу найти мирное решение их конфликтов и обойтись малой кровью. Теперь это была просто традиция. В их положении на мирный исход дела надеяться не приходилось. Слишком много обид и недопонимания пролегло между ними. "Это твоя вина... Ты виновата! Неси наказание!"
Они встретились ровно посередине того расстояния, что пролегало между их войсками, и спешились. Рейги Туайя легко выскользнула из седла, встав рядом с командующим Рогриком. Эльфы разом посмотрели на нее. В их глазах кроме ненависти читалось легкое удивление и интерес. Они знали, кто она такая. Она знала, за что ее ненавидят все эльфы. И это было справедливо.
Посланники обеих сторон замерли в трех шагах друг от друга. Динойдиус чуть впереди двух других эльфов, рейги Туайя и командующий Рогрик на одной линии. Одного взгляда на темного эльфа ей хватило, чтобы понять, что из всех людей, что здесь присутствуют, ненавидит он исключительно ее. Ведь именно она держала за волосы отрезанную голову принцессы Авлиэлы - его сестры. Он казался ей безумным. Этот его взгляд, эта змеиная улыбка... Они заставляли стыть.
Вблизи он показался ей еще выше, ее макушка была ему как раз на уровне груди. Она прекрасно понимала, что удивление эльфов вызвал ее кукольный размер. Кукольный для воина, для девушки в самый раз. Ее мало заботило и их удивление, и их ненависть. Хотя в душе давно кто-то скреб ногтями, но это не относилось к мнению окружающих. Она сама умела себя ненавидеть и давать оценку своим действиям.
Совершенно неожиданно вперед выступил Динойдиус и замер впритык к ней, слегка склонив голову, чтобы лучше видеть ее. Она не задирала голову, чтобы видеть его лицо, не отступила в сторону. Он хотел ее напугать? Жалкая попытка. О ее жестокости ходили легенды не только среди эльфов, но и среди людей. Кровавая Туайя не испугается одного эльфа. Разве он не слышал, как она раз за разом сжигала пленных эльфов в подвалах городов после очередного боя? Всех, без жалости и раскаяния. Она и сейчас чувствовала только одну вину - за ложь!
Но все же что-то пугало в нем. Даже его красота была демонической. У него была очень белая кожа, но все остальное было ярким, нестерпимо ярким. Чувственные губы горели красным словно росчерк крови. Хищно и плавно изогнутые глаза имели насыщенно черный цвет, волосы отливали иссиня-смоляным оттенком. Его улыбку можно было бы назвать красивой, но в совокупности со взглядом она пугала до дрожи. Он наклонил свое лицо ближе к ней. Утонченная форма лица, красивые черты и в то же время неуловимо мужской отпечаток: крепкий подбородок, прямой точеный нос, высокий чистый лоб...
На нем не было доспеха, она слышала, что он никогда не одевал его в бою. Сама она тоже не заковывала в железо, но наверняка по другой причине: для нее он был слишком тяжел, мешал движениям, а ее сила была именно в их быстроте и ловкости, в гибкости ее тела. Вряд ли он не носил доспех из-за его тяжести. Его колет был расстегнут до самого пояса, так что она могла видеть его торс, сильный и гибкий. В нем было что-то от змеи, гибкой и смертоносной. Он был очень силен, она буквально кожей чувствовала силу и мощь, что исходила от него. Как же наверное забавно она выглядит рядом с ним.
- Рейги Туайя... - медленно и сладко протянул глубокий мягкий голос слегка издевательским тоном. - Очень рад видеть Вас... наконец-то.
Ее глаза слегка прищурились, и она улыбнулась, источая сладкий яд одной только улыбкой.
- А как я рада, - ответила рейги.
Два демона встретились. Улыбаясь друг другу, они представляли ужасающую картину. У тех, кто смел смотреть в их сторону, шевелились волосы на голове и кожа покрывалась мурашками от предчувствия чего-то кошмарного и в то же время окончательного. Эта встреча решит все.
- Я буду искать тебя, рейги, - тихо пообещал эльф.
- Я очень быстро найдусь, - откликнулась девушка.
Они отвернулись друг от друга почти одновременно. Их тела разворачивались, а взгляды продолжали быть прикованными к враждебным зрачкам. Последняя улыбка с обеих сторон, и они уходят в разные стороны. "Это наказание за твою ложь, - продолжало звучать в голове рейги, - эта война твоя вина".
Она проснулась, когда за окном занимался рассвет, все так же сидя на полу. Одно-единственное движение принесло ее больному и затекшему от неудобной позы телу новую порцию боли. Некоторое время просто сидела, пытаясь вынырнуть из своих воспоминаний, где она здорова и полна сил, и вернуться в свою реальность. Толчком к возврату послужил звук шагов.
Брэн. Она всегда приходит по утрам именно в это время, зная, что ее госпожа скорее всего уже не спит. Ей не понравится, что рейги спала на полу. Двери тихо отворилась.
- Госпожа? - не много удивленно произнесла она, наблюдая, как рейги, держась за стену, поднимается.
- Я уже встала и решила не много прогуляться, - тихо произнесла Туайя. - И вот не совладала с телом. Принеси мне воды для умывания.
Брэн обиженно поджала губы, но ушла исполнять приказ. Как только дверь за ней закрылась, Туайя отлепила от руки свечу и стала счищать застывший воск. Она любила день. Он нес в себе ее прежние солнечные воспоминания. И пусть они померкли, но все же они были. И днем не было этих пугающих теней, которые она пыталась отогнать жалким светом свечей. От света солнца поднималось что-то радостное внутри, от чего хотелось жить несмотря ни на что.
Вернулась Брэн с тазом для умывания, а следом за ней шла служанка с большим кувшином горячей воды. Служанка поставила кувшин и тихо выскользнула за дверь.
- Мы похоронили Вольра, - тихо сказала Брэн.
- Я видела. Мои окна выходят во двор. Как его мать?
Брэн замялась и, пытаясь скрыть некоторую нервозность, перелила воду в таз.
- Она уехала сегодня утром. У нее есть родственники, которые смогут позаботиться о ней, - ответила она наконец и тут же поспешно добавила: - Мы, как и полагается, выделили ей средства на содержание.
Больше рейги не спрашивала. Все уже сделали за нее, лишь бы не тревожить ее лишний раз. Это странно быть госпожой, но при этом понимать, что все решения примут за тебя и твоя власть чистая формальность. Говорить больше не хотелось. У нее была тяжелая ночь и совсем мало времени на отдых. Но она никогда не спит днем. Как не требовало ее тело отдыха, она не дает ему этого, пока в небе стоит солнце. Лишь бы потом, ночью, крепче спать.
- Ваш отец прибыл.
От этой новости рейги встрепенулась и оживилась.
- Ему уже успели донести о случившемся? - удивилась она.
- Нет, таус Деймони прибыл, чтобы навестить вас. Случившееся стало для него... неприятной новостью, - Брэн поморщилась. - Он обещал во всем разобраться, не переживайте, госпожа.
- Где он сейчас?
- Завтракает. Он хотел бы вас увидеть, когда вы будете в состоянии принять его.
Рейги Туайя попыталась улыбнуться. Вышло наверное жутковато.