Элден негодовал в бессмысленной злобе, смешанной со стыдом и унижением. Он никогда не переставал считать себя здесь лишь рабом, однако случившееся стало для него откровением. А ведь Сагдар даже предлагал быть на его стороне, подчеркивал ценность такого жреца в своих рядах. Элден понимал, что ни о каком подобии равенства не стоит и грезить, но надеялся, что уж вашорец-то видит в нем не раба. Воевода и разговаривал с ним, как с достойным господином, и позволял ступать подле себя. А в итоге получилось вот так. Слишком большую часть жизни Элден провел в храме, вырос и возмужал в отгороженной от мира святыне, может, потому и не научился толком читать людей, слышать за словами скрытые намерения. Право, ему легче обращаться с мертвецами, вот в них уж не сыщешь хитрости и коварства. Правда, и души там не обнаружится.
Больнее всего Элдену приходилось от того, что все видела Эми. А он еще утешал ее, обещал, что защитит. Пересадил к себе, не сделал бы - в нее бы камень не попал. Как он ее защитит, если и себя защитить не может? И что она теперь подумает? Его посчитает ничтожеством - что, впрочем, так и есть - и, что гораздо хуже, будет в страхе за себя. Для него все потеряно, он нижайший из нижайших, зато теперь появилась цель - нужно спасти Эми и дать ей шанс. Как ее отец когда-то предоставил возможность обрести счастье ему. Для этого сперва нужно оградить ее от нижнего града, от этой смрадной трясины и рассадника сломанных судеб. Все-таки есть человек - а человек ли? - кому он полезен. Кто не захочет терять ценную игрушку. Пока не захочет.
Он направился к Урашу, а прежде выполнил взятое на себя бремя - поднял тридцать мертвецов и передал труповозам, теперь их приходило несколько. Добросовестное следование договору должно помочь в предстоящем разговоре со стервятником. Нужно попросить у него - нет, потребовать! - угол в замке для Эми. А если откажет... Элден всерьез был готов в таком случае схватить и выбросить грифа в окно.
Элден беспрепятственно вошел в башню Болей и поднялся по лестнице. Стражники, конечно, знали, что он оказывает их хозяину ценную услугу, и раздвигали алебарды без вопросов. Он не застал Ураша на предпоследнем этаже, где хранитель обыкновенно работал, и спустился двумя маршами ниже, где стервятник жил.
Ураш, кажется, предполагал, что Элден придет, и слуги расступились еще до того, как гость поведал о своих намерениях.
Жилище хранителя было мягким и теплым. Ковры, гобелены, воздушные перины. На стенах трехсвечные светильники, а между ними - ниши, в коих замерли Кед-Феррешем. В отличие от кукол Сорочьего зала - вооруженные, Ураш не опасался своих марионеток. Сам стервятник сидел у камина в кресле-качалке. Возле него стояло еще такое же, пустое, а над очагом парила кровавая медуза.
- Заходи, друг мой. - Ураш даже не обернулся. И так безошибочно определил, кто за ним.
- Я исполняю наш договор. Сегодня увезли тридцать трупов. Свеженьких, с пылу с жару.
- Да-да, я знаю. Кед-Феррешем счастливы иметь такого друга. Повторяю, мы считаем тебя союзником. Что стоишь? Иди сюда, садись рядом. Я уж все подготовил.
Элден устало вложил плоть в кресло. Удобно.
- Меня уже кое-кто желал видеть в союзниках.
- Мне все известно. Сагдар - глупый солдафон, он не умеет ценить друзей. А я умею. И никогда не поступлю подобным образом. - Ураш не отводил пронзительные глазки от пламени. - Для меня ты гораздо выше большинства этих никчемных обывателей и лизоблюдов.
- Я рад. - Элден не верил ни слову, но что делать. И отказаться от сотрудничества он не в силах, а теперь еще и самому услуга от хранителя потребовалась. - У меня есть к тебе просьба, Ураш. Если мы действительно союзники, думаю, тебя не затруднит такая мелочь.
- Ты привез из Сад-Вешта подружку, мне доложили. А еще, говоря между нами, сообщили, что она весьма мила. Ты хочешь, чтобы Кед-Феррешем приютили ее?
- Да. Только не приютили, а дали ей собственный угол.
- Ну, это одно и то же. - Ураш повернулся к Элдену, подставив под свет изуродованную щеку. Пламя сбоку делало наполовину испещренную шрамами и оспинами крохотную головку еще ужаснее. - Твоя просьба справедлива. Мы согласны.
Вероятно, выкидывать в окно грифа не придется. Хотя сотрудничество с медузой добра не сулит.
- Что ты так недружелюбно глядишь на наше знамя?
- Не по нраву мне ваши жизненные маяки.
- Отчего же? Знаю, многие неверно растолковывают наши трактаты и поступки, ритуалы и символы. Вот взять наше знамя. Что только не доводилось о нем слышать, какие же бредни несут порой... На самом деле все относительно наших убеждений можно выяснить из трактатов почивших, а также ныне живущих мудрецов ордена. Ты же умеешь читать. Интересовался ли ты когда-нибудь манускриптами достопочтенного Эш-Рушала, трагически неоконченным сочинением святого Рапитмхалима? К сожалению, святым признаем этого человека лишь мы.
- Нет, не читал. Я постигал мудрость в нечистом храме. Для нас вы - раскольники, своим бунтом подкосившие всю нечистую ветвь. Из-за вас мы в таком жалком положении по сравнению с благодатными. За чтение ваших трактатов в Ош-Лилим сжигают вместе с этими непотребными текстами.
- Вот, ты подобен тем глупцам, что поносят нас, не понимая сути. Хотя ты мог бы стать великим толкователем Кед-Феррешем. Уверен, твои размышления, выплеснутые в священные свитки, ищущие истину впитывали бы и спустя века. Ты зря себя расходуешь и оказался в таком незавидном положении именно из-за того, что идешь не своей дорогой. Исполняешь не свое предначертание.
Элден промолчал.
- Однако я не пояснил относительно наших символов. Вот перед тобой знамя Кед-Феррешем - кровавая медуза на белом треснутом щите. Что про нее не вещают недалекие... А, между тем, все замечательно толкуется в трудах святых и блаженных. Глупцы не умеют читать, им не познать истину, но ты-то можешь! Медуза - симметрия во плоти, к такой ровно отстроенной душе должен стремиться каждый ищущий. Кровавая - движение к идеалу невозможно без боли и жертвы. Треснутый щит - твоя защитная кора должна быть готова впустить в себя дух истины и верного предназначения мироздания. Трещина на белом - удар по фальшивым и навязанным идеалам света и добра, которые суть есть тьма и невежество. Не нужно бояться отринуть их. Не должны тебя снедать стыд и угрызения.
- Я не присоединюсь к ордену, если ты к этому клонишь.
- Я понимаю. И мне очень жаль. Но тот же Рапитмхалим тоже не сразу пришел к истине. Долгие тридцать пять лет бродил в неведении. Грабил и убивал, переписывал на продажу лживые трактаты, служил заблудшим душам, а, будучи палачом, карал в том числе и прозревших. И однажды Рапитмхалим, уже занеся секиру, увидал взгляд такого святого человека. Дальнейшая история известна всем в ордене. Рапитмхалим стал одним из величайших мудрецов и исполнил свое предначертание. Сотни его фолиантов покоятся в наших библиотеках. И душа святого тоже обрела покой. Так он далеко зашел в познании истины, что пересек в своем возвышении незримую границу и дал пример юным последователям. Он понял, что никакие страсти мира не сравнятся в своей кажущейся притягательности с высшим наслаждением покоя и отрешения. Вечного успокоения, победой над сомнениями, вытеснения из души всего бренного. Святой Рапитмхалим обратился в Кед-Феррешем.
Элден взглянул на стоящих в нишах стен кукол и попытался определить, какими людьми они раньше были. Вот у этого - лицо грубое и исполосованное бледными линиями. Застарелые шрамы. Судя по всему, обратили его уже очень давно, а жизнь он проводил в солдатском доспехе. А вон тот, с круглым лицом и близкопосаженными глазками? Они, верно, когда-то походили на свинячьи, но теперь, конечно, стали расширенными и безучастными. Вероятно, это бывший мясник или мелкий торгаш.
- Святой Рапитмхалим более не ведал боли, горести, бед и страданий. Он ощущал безмерный покой. Каждый человек, о том и твердит наше учение, должен стремиться к великому отрешению и избавлению от тлетворного давления мира. Единственный путь к избавлению - обращение в Кед-Феррешем. Рапитмхалим понял это на сороковом лете жизни и оставил нам пример и сотни великолепных трудов и размышлений. Он покинул нас, освободившись от страстей и обретя сладкое спокойствие.
Кед-Феррешем из ниш бессмысленно глядели на голую стену напротив.
- Разумеется, каждый человек должен самостоятельно прийти к истине. Помнишь про треснутый щит, готовый пропустить сквозь себя? То-то же. Если душа покрыта непробиваемой корой, она не способна к познанию и обретению. Забытый и поддержавшие его Шестеро не соглашались с этим. Они хотели дать наслаждение обращения каждому, независимо от его готовности. Хотели научиться обращать без сумрачной стали и всем раздать сладкое спокойствие. К счастью, таковых отщепенцев оказалось всего семеро. И само провидение не позволило добиться успеха в их мерзких опытах. А так, сумрачной стали мало, и лишь возвышенные достойны обращения. Да, по прихоти властелина мы вынуждены обращать преступников, его врагов и прочую погань, но это все временно. Скоро прекратим все подобные непотребства. Станут обращаться лишь впустившие в сердце истину.
- Слишком оптимистичное заявление. За всю историю Ишири орден никогда не стоял у власти.
- В нашем учении есть такая легенда, что когда придет время, пелена рассеется, и на небе проявится нечто, похожее на россыпи алмазов. Это все, конечно, иносказательно, смысл в том, что возможны самые невероятные вещи. Когда-нибудь мы придем к власти. И тогда я, наконец, смогу отбросить мирские заботы, отринуть сомнения, попрощаться с печалью и болью. Тогда я обращусь в Кед-Феррешем.
"Ну-ну, обратишься, как же, - подумал Элден. - Ага".
- Вижу, ты пока не готов впустить в себя радость познания. Твой щит еще не треснул. Что же, может, когда-нибудь... А пока - ступай. Несмотря на разногласия, Кед-Феррешем по-прежнему считают тебя союзником. Мы выполним твоя просьбу, юная леди получит собственный угол.
- Надеюсь, не в твоей башне?
- Нет, я же все понимаю. Сделаем так, чтобы и ты за нее не волновался, и ее ничто не пугало. Хотя, признаюсь, в моей башне бояться ей совершенно нечего. Я пошлю с тобой слугу, он покажет дорогу.
- Хвала тебе.
- Могу еще выделить пару Кед-Феррешем для переноски ее пожитков.
- Вот уж не надо. Да и нет у Эми с собой ничего.
Слуга отвел Элдена и Эми в ее новое жилище, затем Элден направился к себе. После пятидесяти поднятых трупов - еще же двадцать для властелина - заболела голова, и он намеревался немного полежать и, если получится, поспать.
Ураш не отказал, так что кое-что Элден для Эми уже все-таки совершил. Хотя она никак и не выказывала разочарования им или презрения. Совсем даже иначе - много раз поблагодарила, попросила приходить в любое время, когда он пожелает, заявила, что однажды отплатит, и призналась, что рада жить неподалеку от него. Действительно, комнату ей хранитель ордена выделил песках в двух неспешной ходьбы от мастерской Элдена.
В этот раз мотивы Ураша не вызывали раздумий. Он помог Элдену, потому что он все еще ему нужен. Вернее, не он, а его мертвецы. К тому же столь мелкая услуга стервятнику ничего и не стоила. Интересно, а если попросить нечто большее, хранитель пойдет навстречу? Надо ему над этим поразмыслить. Придумать что-то такое, одновременно и полезное, и важное, и не слишком несбыточное. Такое желание, что Ураш удовлетворит пусть и не сразу, и со спорами, но в итоге не откажет.
Такие мгновения, когда погружаешься в мысли и не видишь ничего вокруг - самые опасные в жизни человека, одна из добродетелей ремесла которого - скрытность. Лучная стрела вонзилась в стену в ноготке от головы Элдена.
Резко вывернулся и прыгнул за колонну рядом. Слишком тонкая, не достаточная даже для его субтильного тела. Но бежать некуда - ближайшее укрытие шагах в сорока, нашпигуют знатно.
Гипсовые змеи вьются по колонне до потолка. Стрела - гипсовая голова отлетает. Еще одна - возле ноги Элдена сыплется крошка. Кто-то бежит. Нет, не сюда. Отсюда. Неужели лучник взял всего три стрелы? Так был уверен? Тишина.
Элден вылез из укрытия. Осмотрелся - никого. Что же произошло? Бунт в замке? Да нет, быть такого не может. Однако, кажется, угроза миновала. Если только... Истинная причина не... Эми!
Элден бросился к ней. По пути снес кухарей с подносами, отмахнулся от кинувшейся вслед собаки, рыкнул на заслонившего проход стражника. Прыгнул на дверь Эминой комнаты - та открывалась вовнутрь - и, ворвавшись, чуть не упал. Эми глядела испуганно. Но одновременно и непонимающе. Он выдохнул.
- Элдене, что случилось?
- Ничего, хорошая. Мне просто показалось... Да не важно.
Элден приблизился к ней. Эми ниже на голову, и смотрела снизу вверх.
- Ты не обманываешь? Ничего не случилось?
- Ничего.
Эми улыбнулась. А смотрящие снизу вверх глазенки заискрились.
- Ничего не случилось. И не случится. Я не позволю, - сказал Элден и поцеловал ее.