Нина пришла к врачу, с жалобой на женское. У нее давно болело, но она стеснялась ходить. И наконец начало как-то резко прихватывать.Ни с кем она не советовалась, но решила: раз прихватывает - надо идти. Глупо было б заработать что-то на самом деле серьезное, просто запустив.Откуда она знала,что у нее сейчас не серьезное? Ну просто знала и расчитывала.Хотя, конечно, в мозгу у нее крутились всякие моментальные картинки: человек заходит вытащить занозу, а его доктора держат три часа и потом шепотом обьявляют...
Так что она думала, что сразу увидит, в лицах врачей и как они начнут прятать глаза, если что-то не так. Козырной картой против этой предполагаемой опасности у нее была семейная история: ее бабушка не болела ничем и никогда, а мама похварывала, жаловалась на сердце, но пока в свои 60 тьфу-тьфу ничего.
Нина росла при 'совке', но 'совка' она застала уже сомнительный хвостик,который сам с собой переплелся и сам себя запутал. Когда она встречала иностранцев (ибо по работе Нина встречала иностранцев, и часто)- было трудно обьяснить,что грозная 'власть партии' и 'хипокриси' сводились 'в то время' к обоюдно ироническим, со стороны учителей и учеников, комсомольским собраниям и довольно жарким (потому что интересно) политинформациям. Так что она очень хорошо различала, где верить и где не надо. .Врачам, конечно, она собиралась верить, потому что наука. Хотя (она продумала все настолько далеко, да!) в случае чего она бы спросила второе мнение и даже тряхнула стариной и позвонила бы Георгию. В каждой семье есть такой Георгий, причастный к благам, распределяемым только среди олимпийцев.
Нина пошла к врачу, по адресу, который хорошо знала - поликлиника во дворе. Пришла по-советски, открытая любому произволу- очередям, не очень ласковому обращению, и тому,что погонят на всякие неудобные анализы. Как говорила бабка - 'пришла и села'. Но ей как-то кивнули-намекнули,что всего за смешную сумму, и в том же буквально помещении,те же доктора, но быстро и без очередей.
Нина знала, что существует такой мир кивков и намеков, он и раньше существовал -для ушлых и юрких. Но теперь было введено новшество: кивки и намеки, как взятки у Гоголя, вышли на солнышко и заявили о себе, стали видимы даже таким техам, как Нина.
Доктор сиял, как Чеширский Кот, во все тридцать два зуба.
Нина пожаловалась на женское.
Доктор показал ей на ширмочку, предупредителен и слегка насмешлив. Она вышла в бурнусике, который нашла довольно элегантным... Впрочем, с угла зрения, под которым доктор Нину будет рассматривать, бурнусик будет несущественен.
Он углубился в ее ноги. Нина перестала чувствовать ноги частью себя, она была как гриб для ботаника, и не больше.
Потом все завертелось в обратную сторону: врач с такой же шикарной улыбкой восстановил свою позицию на стульчике, Нина в наспех надетом-застегнутом села напротив в крутящемся креслице, вслушиваясь и всматриваясь во врача, как она еще дома придумала. Но врач был гладок, как кафельная стена. Ничего в нем не отражалось.
Нина устала вглядываться и обозвала себя дурой: почему она думала,что врач должен как-то замешкаться, обьявляя о болезни? Для него ведь обычно, что люди больны, а здоровые наоборот - неинтересны, как ядовитые грибы, которые нельзя собирать в корзинку. Это ей с болезнью ходить и мучиться, ей носить ее внутри и чувствовать неудобство,а врачу-то что- интересный (или неинтересный) случай. Все ее размышления были неправильны, все надо переиграть! Но как переиграть? Она не знала.
Но врач, изогнувшись, как угорь, сделал некое движение руками:
- Не бойтесь! Это не страшно! ...Ус... унитус...(название ей ничего не говорило) -обычная женская болезнь (он сделал маленький вдох) у молодых женщин после семнадцати .
- Боже мой! - невольно удивилась Нина. - Как далеко зашла коммерция! Мы и выдумать не могли бы такую хохму - 'молодая женщина после семнадцати', когда Нине уже полные тридцать пять!
- Лекарства не бесплатные, но доступны для людей со средним уровнем дохода. Если же болезнь будет развиваться и выйдет на определенный уровень- лечение спонсируется государством. Так что вам совершенно не о чем беспокоиться.Счет выпишет Варенька в регистратуре.
И в этой 'Вареньке' Нина тоже усмотрела влияние Запада и индивидуальный подход. И вообще ей понравились новые порядки: здоровье пересчитывалось на деньги, и как-то предполагалось, что у тебя все ок, если за болезнь твою ты можешь платить сам -или платит государство. И в том и в другом случае, как сказал Чеширский доктор- 'вам не о чем беспокоиться!' - и 'беспокоиться' звучало, как не очень чистоплотная привычка, которой некоторые по незнанию предаются.
Нина обещала и себе и доктору не беспокоиться.
- Вы за границей, случайно, не бываете? - спросила она его, собирая сумочку и плащик
- Как же! Бываю, в Чешире - улыбнулся кот...то есть врач.
Варенька была прелесть, а счет был такой, что Нина ойкнула, но потом подумала, что что тут ойкать -если привыкнуть, что за здоровье надо платить, как взрослой, а не как в детстве просто открывать рот 'скажите а' - то вполне нормальный счетец.
Заплатив, она почувствовала себя совершенно очищенной и здоровой, как будто заплатила своему телу все долги.
Вечером она, вытянувшись в постели, и почему-то вспомнила из детства 'босые ступни Фрекен Бок'.
- Похожа ли я на Фрекен Бок? -Подумала она - и решила, что похожа- и почему-то решила, что это и вовсе неплохо.
...А поутру Нина умерла. Она несказанно этому факту удивилась - но не неприлично удивилась, не стала хватать за руки конвойных ангелов.
- Мне же сказали, что все нормально! Сказали - что не надо беспокоиться! Я и счет оплатила! - и она начала рыться в сумочке в поисках счета - но только так, без скандала, а для справки.
Но Ангелы очень профессионально помогли ей одеться и повели к двери. Она оглянулась - на кровати лежала она, и чисто вымытые ступни торчали из-под одеяла, как у Фрекен Бок.Так что сомнений не было -она была теперь бестелесная сущность.
Как бестелесная сущность, Нина расчитывала на определенные выгоды...Что ж они тут так пешком? Опять же - без скандала, для справки!?
- Простите - спросила она левого ангела.- Как вас зовут?... Я предполагала, что после смерти душа...улетает.
- Очень приятно - представился ангел.- Костя.
- Ну почему же вы Костя - огорчилась Нина.- Какой такой Костя!- и она на всякий случай еще раз посмотрела и убедилась, что за спиной ангела были самые настоящие крылья.
- А вот так. Костя.- и ангел посмотрел на нее по-мужски. - И нам лучше -пешком. Поверьте!
Какие-то они слишком умные, эти ангелы! - подумала Нина. Слишком... Персональные.
Нина уже привыкла к тому, что она скользит между людей не персональных, а выполняющих социальные функции. Она старалась не забывать,что 'у каждого свои заботы', поэтому не сильно надоедала контролеру и никогда не требовала, чтобы он получше контролировал, официантке - чтоб она получше обслуживала, продавщице - чтоб она поменьше копалась, а немногочисленным мужчинам, выполнявшим при ней функции мужчин (последний раз- пол-года назад) - не напоминала, чтобы они помылись до и не храпели после. Нина была деликатна и мягка со всеми -хотя, конечно, до определенной черты.
Итак, Нина подумала, что слишком они какие-то тут умные и персональные.. Ангел Костя прямо буравил ее глазами. Глаза, правда, были хороши.
- Вверх или вниз? - спросил он Нину, когда они вышли на лестничную площадку.
- Разве это мне решать? - удивилась она.
Ангел Костя опять посмотрел на нее персонально:
-Нина! Вам теперь решать - все. Но в данном случае - просто вверх или вниз, без всякого , как вы подумали, рая и ада. Ввверх- путь короче, но трудней. Вниз-полегче и подлинней. Это не притча, Нина. Просто - скажите, куда.
- Я пожалуй вверх- и они пошли вверх.
Пока шли - познакомились и с правым ангелом, которого имя было -Михаил.
Они прошли вверх четыре достаточно крутеньких пролета и оказались в больничном коридоре. Стояли рядами пластиковые стульчики.
На стенах висели плакаты: Жадность, Глупость, Похоть.
- Посидите тут
Она подождала немного, изучая 'Похоть'. Похоть поражала жизненно важные органы, если не предаваться блуду невоздержанно и беспорядочно , а не заниматься сексом в разумных пределах, регулярно и со здоровыми индивидумами...На плакате было много интересных подробностей, так что когда Нину вызвали - она почти с огорчением оторвалась от изучения.
У врача было тонкое печальное лицо. Больше всего из ее знакомых он был похож на дядю Георгия.
Он подсел к ней некомфортно близко. Что ж они все так...излучают-то! -подумала она.
- Понятно. Непрекращающийся внутренний монолог.- сказал врач.- Это мы быстренько.
ОН положил ей на колени подушку.
- Если не затруднит.
И вколол шприц в сгиб руки.
Внезапно в комнате оказалось два человека. Нина оглянулась - чувство было странное. За секунду до того она смотрела на врача, на плакаты, пыталась разобраться в странности своей ситуации и когда же все это кончится, сейчас она равно ощущала его взгляд на себе и свой взгляд на нем. Ее не волновали тонкости запаха и вкуса, собственный страх и приличия...С какой-то радостью она почувствовала себя как собака, готовой упасть и бесстыдно заголиться перед этим мрачноватым мужчиной. Как и он готов был ее сразу и без сантиментов взять. Они работали вдвоем и она была - одновременно двумя: мужчиной и женщиной. Духом и материей. Больным - и врачом.
- Нина, Нина, Ниночка! - сказал он и взял ее за руки.
- Здравствуйте, как вас зовут? - спросила она.
- Я- Бог, Ниночка! - сказал он.- Как вы, наверное, догадались. Это следует из обстановки, не правда ли? Если вы заходите в кабиет врача, то вы предполагаете, что сидящий там - врач. Если вы попадаете на небо, само собой разумеется, что вы встречаете Бога.
При этом он сжимал ей руки все более жарко.
- Ниночка! Вы неправильно жили..Тц! Тц! Совсем неправильно.
- Неправильно? - сказала Ниночка. -Почему... Я старалась
- Конечно! Вы старались. Старались, чтоб все было прилично. Не напивались, не играли в кости,не предавались разврату...Работали на заводе, в библиотеке, учительницей в школе и в статистической конторе. Дожили до 35 лет. Все не то, Ниночка.
- Не то?
- Почему вы так делали, Ниночка? Почему?
- Ну как же...Должны же быть приличия..И вообще. Не повреди ближнему.
- Именно! Ниночка, вы умница! Но кто вам сказал,что вы повредите ближнему, если пройдете по улице в красном платье, если ближний увидит вас пьяной и веселой и даже -если ближний увидит ваш старой, но жаждущей удовольствия? Смех- это не боль, Ниночка...
- Но, доктор...то есть Бог... простите, мне как-то неудобно это произносить- господин Бог, что ли?
- Не мучайтесь. Ну пусть будет Георгий, раз вам так хочется.
- Нет, хотелось, а больше не хочется- Георгий. Можно просто на ты? Так вот, у тебя же плакаты висят в коридоре, про болезни: обжорство, похоть...
- Да какие ж это болезни! Болезни тела, но не духа. Дух бессмертен и неутомим, а пребывание на Земле -это для него школа. А какая же школа, если сидишь в норке и всего боишься? Излишества!? А кто сказал, что мы в таком восторге от скромности и умеренности? Воспринимай это...как виды спорта. А нас - как спортивный комитет. И мы как раз хотим - быстрее, выше, сильнее.
- Так ты- она влюбленно смотрела на Георгия- Не христианский бог?
Он наклонился, прикоснулся губами к мочке уха:
- Не совсем.
***
Заявление
'12 Сентября 2007 года я, Климушкин Сергей Павлович,1985 года рождения, зашел после работы в бар 'Три солнышка' у Василеостровской. Я работаю в статистической конторе и в этот день немного задержался.Устал. Решил посидеть в баре, просто развеяться. Со мной был черный портфель с некоторыми материалами по работе.Так что, вы понимаете, я не собирался сильно напиваться, это был именно 'стаканчик после работы' в его быстром, невинном и я бы сказал - легальном значении, а не как предлог для длительного пьянства. Бар 'Три солнышка', несмотря на игривое название, выдержан в строгом стиле, и бармен, Стас - истинный виртуоз. Я имею в виду скорее его подкованность в том, что касается психологии, чем в умении смешивать напитки, хотя и в этом нет ему равных... Но как он с одного быстрого взгляда ловит желания клиента, его настроение, степень опьянения до и степень опьянения желаемую... виртуоз, воистину виртуоз. Вы скажете -это все неважно, но это именно важно! Одно дело -зайти в какой-то бар по дороге и спросить какую-нибудь парт-тайм студентку смешать тебе мохито. Другое дело - очутиться, так сказать, на хирургическом столе у профессионала, который видит в тебе...то, что, может и ты сам предпочел бы не видеть. Не буду больше отвлекаться- я заказал у Стаса текилу (и уж поверьте, он не принес бы одну маленькую рюмочку и залежалый хвостик лимона, сопровождаемый горкой каменной соли, как это сделала бы парт-тайм студентка в соседнем баре!). Пока я ждал, или, вернее, любовался точными движениями Стаса- ко мне придвинулась женщина. Не подсела, не прислонилась, но я ощутил ее присутствие рядом, хотя до этого не было никого. Одета она была странно - в красное платье неопределенно-развратного и старомодного фасона. Что-то от Тулуз-Лотрека... Нет, не то, вы понимаете,- хотя любой школьник знает, что Тулуз-Лотрек посещал бордели и кафе-шантаны, ноТулуз-Лотрек именно от этого всеобщего знания так выветрился, что стал скучным, как школьный глобус...Даже не знаю, с чем сравнить...такое нечто старомодное, но что цепляет. Может, какие-нибудь древние порнографические карточки, сиамские близнецы в длинных панталонах - с ослом...Я несу, гражданин следователь, но я по делу несу- должен же я ее описать, и что вы хотите,чтоб я сказал про ее платье - что это 'Карен Миллер' весенняя коллекция прошлого года? Что-то я должен же сказать! Лицо у незнакомки было пухлое, бледное, опять же какое-то старомодное, природно матовое. Сейчас же все блестят... Вы заметили, гражданин следователь,что сейчас у всех женщин лица - блестят? Они постоянно чем-то мажутся и натираются и ...это... убирают мертвые клетки... Иногда мне кажется,что их лица так туго натянуты на костях- сейчас лопнут. У незнакомки же было старомодное, не натянутое лицо - и такие темные, лениво-нагло-жалкие, но и нахальные глаза.. Она представилась, сказала что-то и спросила и себе текилы, причем так, что я понял,что плачу я. Я принял игру. Она казалась проституткой, снимающей клиентов. Я сказал 'казалась', потому что я проституток 'за работой' никогда не видел, и моя догадка была совершенно умозрительной, хотя и, мне казалось, верной. Мне было интересно. Я даже не имел ничего против. У меня были деньги и... ну как вам сказать, у меня было желание их как-то шикарно, может даже вульгарно потратить. К сожалению, в моей жизни не было ничего шикарного, может даже вульгарного. Статистическая контора и бар 'Три солнышка' и визиты к маме и скромный секс с Леночкой - вряд ли можно назвать развратом. Нет, я раньше никогда не пользовался услугами. Но раз уж она сама подошла. Я посмотрел на бархотку на шее женщины и на ее высоко выщипанные брови и решил, что это все достаточно декаданс.
- Милый-сказала она после, уже в номере.- Такие гладкие руки.
Она провела рукой мне по предплечью.
Мне было жарко, так я хотел ей овладеть, и слюна блестела у нее на зубах...Это было невероятно-обычно стараешься не видеть все эти подробности- я понимаю женщин, которые во время секса закрывают глаза, а тут я видел и волоски на крупных кружках вокруг сосков, и складочки под ягодицами, и родинки (даже родинки с торчащим посредине длинным завитым волосом), и эту блестящую слюну - и в то же время я безумно хотел ее. В этом сексе не было ничего скучающе-декоративного, как бывает неизбежно в сексе с леночками.
Я забылся и когда пришел в себя- не обнаружил у себя в кармане брюк бумажника, и мой портфель тоже исчез...Я прошу разыскать...Впрочем ну как же, я не могу, нет, не могу...Все было, было на месте, и кошелек, и портфель- но найдите ее, пожалуйста....Такое горячее, жаркое, бесстыдное, легкое...И она была некрасива, и старше меня,и я бы даже сказал,не очень умела в сексе... Но она присутствовала! Как она присутствовала! И я рядом с ней - был. Первый раз в своей жизни - я реагировал, интерактировал с другим человеческим существом. Она была как бы из мира, где люди каждый миг рискуют всем - причем со смехом, с радостью. Не кажутся, а живут. Даже если не молоды и смешны. Вы знаете - как будто они медицински знают себя за людей, в то время как мы - какие-то справки, выданные неизвестно кем, что предъявитель сего является человеком. И предъявлять-то не понятно кому! Мне надоело быть справкой! Я не хочу!..Гражданин следователь!...'
Тут заявление обрывается, и я не могу сказать вам в точности, удалось ли Климушкину Сергею Павловичу, 1985 года рождения, попасть в тот мир игры и азарта, и принял ли его невидимый спортивный комитет в спортсмены -ведь писал он, безусловно, именно этому неведомому ему спортивному комитету, хотя и обращался примитивно и тупо в милицию (впрочем, столь красноречиво написанное заявление так никогда и не было отправлено). Могу только сказать, что сейчас прошел уже месяц с момента написания заявления, а согласно записям Климушкин Сергей Павлович не попал под машину и не умер в больнице, так что мы имеем основания полагать,что он находится в числе живых. Но может быть и живых иногда вызывает врач - врач, все слова которого имеют особое значение - и говорит:
- У вас отличное здоровье! Тц-тц! Вы неправильно живете! Давайте вам вылечим внутренний монолог. Вот так-то лучше- и немного увеличим нагрузочки! - и с ласковой, ласковой улыбочкой сжимает резиновую грушу и накачивает черную повязку на руке:
- Так? Так? Еще сильнее - И давление у вас 1000 на 900 - и это еще не предел. - Почему выдумали, что надо скромненько и со вкусом? Почему? Именно вам, голубчик, умеренность -противопоказана.
И звучит стартовый пистолет...
***
-Всем по одной, а тебе не одной. - причитала Нина на небке. - Мальчика жалко. Хороший мальчик. С понятием. Не эгоист. Может, взять его к нам?...Хотя нет, и это- жалко.. Как же?
- Брось это, Ниночка. Не поможет. Обычный мальчик, пучок пятачок. И не лезь ко мне под руку, когда я бреюсь!
Бог Георгий сбрасывал пену в раковину, она уплывала длинными кусками...
Нина точно знала, какие сейчас на земле видны облака: длинные, легкие, летящие на запад.
- Ты ничего не можешь сделать, я ничего не могу сделать. Мальчик порыпается и будет как все...А вот следующий твой клиент...Следующий клиент...
Он вытер руки:
- Подай-ка мой бумажник! - и выудил маленькую три на четыре:
- Вот, посмотри.
На карточке: палец на губах, серые глаза.
- Вот это, душенька - будет работка. Строгий бизнес, без сантиментов. Влюбишься - вытаскивать не буду.
- Наверное, ты все-таки дьявол! - сказала Нина и раскрыла присланную из Парижа коробку с шелковыми чулками.
- Дьявол платит больше, а Бог любит чтоб все на халяву. Я знаю. Застегни корсет! - Повернулась она спиной.
- Я просто - Георгий, воспитатель драконов.- Он похлопал ее по развратной, одетой в чулок потной ляжке.
- Пимп!
- Шлюха!
- Пошла вон, а то одежду помну! - и он толкнул ее вперед на легкое перистое облако..
Водитель-пропитой ангелочек с провалившимся носом -подмигнул ей, и они помчались.
***
Нине приснилось: вокруг вился невидный туман, жалкий и скорбный. Туман был женского рода, потертый и старый, как побирушка, хотя и без лица. Он скорбно стыл..Или скорбно ныл. Это было невыносимо. Он сидел в углу зала и независимо качал ногой. Он шел из магазина с авоськой. Он учил в школе детей и стучал указкой. Словом - туман был все женское одинокое бессознательное, что только есть в этом мире. Только - без лица.
Нина сжалилась над туманом и осеменила...И притиснула жарко и сказала, прищурясь: перестань ныть, я, молодой и красивый, хочу тебя. Смелое и бесстыдное. Туман вспыхнул, покраснел, думал было бежать, думал было делано усмехнуться- но раскрылся и принял. И задышал и обвил ее ногами.
И тут Нина почувствовала, что она беременна. На последнем месяце. Да какое там! Уже на койке в палате, и до половины укрыта зеленой простыней и - что они ее, напополам пилят, что ли?
- Тужьтесь же, наконец-то!
Она хочет со смехом сказать:
- Вы ошиблись, доктор!
Нo какое там! Кричат со всех сторон: тужьтесь! Ей кажется, что не из нее, а в нее лезет что-то огромное, как Титаник. А они все орут - и она тужится уже скорее чтоб перестали донимать голоса, а не чтобы... И поп, поп, поп, как мячики, из ее лона разлетаются разноцветные планеты и солнца.
Веселые доктора бегают по палате, прыгают в воздух: лови, лови! Поймал? Бросай мне! Передача на правый фланг...
- Еще кто-нибудь? - заглядывают в нее, приподнимая край простыни - словно под кровать в прятках: салочка за Нину! Кто тут спрятался?
Поп! - Bылетает последняя планета, ей поднимают ножку:
- Мальчик! Назовем Плутоном! - и вот уже сестры держат семь орущих планет и солнце и луну.
- Молодец, папаша, молодец! - утирают ей пот ваткой в пинцете.
- Какой же папаша? - Думает она утомленно, - Какой же я вам папаша? - и просыпается с именем Георгий на устах.
Рядом на подушке же какая-то чужая голова, отрезанная по плечи - какие гладкие плечи! - и просыпается резко, открывает глаза- какие глазищи!
- Привеет! Ты была такая смешная, когда спала!
И вылезает из-под одеяла -голый, но с таким спокойствием, как будто он ангел ада, закован в доспехи.
- Смешная я, значит! - думает Нина и понимает, что проснулась она и выпрыгнула в самый эпицентр незатейливых мужских игр. Охмурить ее хотят. Не охмурить и соблазнить, а - поиметь, заплатить, и потом, на забаву- охмурить. А потом хвастаться: в меня даже проститутки, профессионалки, которые уж всё на свете видали - и те влюбляются!
Хотя в принципе ей надо взять за ночь и раскланяться. Но почему-то каждый мужчина хочет быть богом, и чтоб женщина суетилась вокруг, пытаясь поддержать мир, который держится на его плечах. Только на нем, и никто больше не помощник.
- Милый...Мне было так хорошо - потягивается она. - Хотя кроме сна - разгрызи бог не помнит, как ей было.
Он курит, голый, и смотрит на нее.
- Тебе спасибо. - говорит он.
И она понимает, почему таким трудным было это задание: последний смертный, меньше, чем пылинка, но в его глазах - как-то по ошибке попавший на землю- этот блеск. Он действительно считает свое тело - золотом, свое семя - драгоценным, свою жизнь -бесценной. Какой смешной, трогательный!
Нина одевается.
- Я никогда не забуду эту ночь. Никогда! Как тебя?..
- Джонни. Джонни. Ты все помнишь!
Она выходит из квартиры, в кармане - тихое жужжание:
- Гоша! Я что-то позабыла - она смеется.- Что мне надо было с ним сделать? Убить? Влюбить в себя? Я такая сильная! Такая сильная! Я так себя превосходно чувствую...Но я все забыла...Голова такая легкая....
Она смеется и лепечет. Но ей плевать - чего стесняться- то! Мертвые сраму не имут. А после этого сна...после этого сна она знает, что сказать Георгию. Бог не бог, а он все же - мужчина. А она, мертвая или живая - женщина.
- Ты выпила, что ли? - доносится из трубки. - Сказал же: не напиваться сильней, чем клиент! Убить... что ты несешь? Деньги взяла?
Она разочарованно вынимает бумажки из кармана:
- Да!
- Триста за ночь - и все.
-Да, вроде - одна, две...Недодал, что ли? Не может быть! Вот была б потеха! Он же такой...гордый. А, вот еще бумажка!
- И не выдумывай! Быстро домой, вечером - еще раз по тому же адресу, и все!
- Гоша! Я теперь знаю...
- Что ты знаешь? Что он тебе подсыпал? Наказание мое! Горе луковое! Домой, домой! Машина за углом! Тебе осталось сделать пару шагов. Соберись!
- Знаю, как появилось все...Про семь планет - она смеется.