Я уселась на хлипкий стульчик. Возложила ногти на подушечку, прикрытую бумажным полотенцем.
- Как дела-то? - спросила Марту.
Так заведено, что маникюрша - сплетница, тараторка, болтушка, Но почему-то мне кажется, что Марте и в самом деле интересно со мной поделиться. Все же сестра-славянка, полячка.
Марта колыхнулась, ее сдобное лицо сморщилось в улыбку. Приятное лицо, с миниатюрными чертами - ресницы аккуратно загнуты и тщательно раскрашены. Хорошенькая была бы.
- Не очень хорош. Дела иногда хорош, иногда не хорош. Сегодня не очень хорош. - медленно произносит она, делая одинаковое ударение на каждом слове.
Она обпиливает мои ногти с промышленной скоростью. Рука ее, держащая мои пальцы, слегка пятниста - как у меня бывает после бани. Между тишорткой и поясом брюк виден валик плоти с растяжками.
- А что сегодня? Что-то с Оливером?
Она торжественно кивает.
Оливер - мартин бойфренд. Он черный, из Камеруна. Она гордо называет его 'жених'. Она говорит: 'жених', 'жених', 'жених', - через каждое слово. Мне кажется, что она смотрит на мир с вызовом: вы вот думаете, что я толстая, а у меня - есть жених!
- Брат Оливера приезжать из Америка. Вчера прилетать, потом не прилетать. Я огорчаться. Я работать, домой не ходить, Оливера не ругать.
- Но Оливер-то не виноват, это же брат!
Она включает маленький вентилятор, я подставляю ногти под прирученный домашний ветерок. В салоне звучит булькающая индийская музыка. Клиент должен расслабиться, почувствовать себя не как дома - как в раю.
А все равно не забыть, что салон находится на грязной, пестрой, драной, уже на границе дикости - улице. Тут - наш маленький Брикстон - ссорятся, мирятся, орут прямо на улицах, и тут же забегают в салон, в микроскопический рай, - загорают, ваксятся, пилят ногти.
- Я понимать брат. Я понимать бизнес. Америка далеко. Но я огорчаться. Когда я огорчаться - все огорчаться. Я не могу. Хочу поехать в Польша.
Марта сердито вздыхает. Она большая женщина - но и сильная женщина. Это ее право - показывать, что ей что-то не нравится.
- Потом приедет.
- Потом - приедет. Обещал. Обещал приехать апрель, - Марта сгоняет с лица хмурость, снова улыбается.
- Ну вот, и все будет хорошо. Не грусти! Он же не нарочно.
В дверях появляется другая маникюрша, тоненькая эстонка - Иоланта.
- Как дела, Иоланта? - я киваю ей, руки невидимыми ниточками привязаны к подушечке. Сохну.
- Не весьма хорошоо, - говорит она. - Иногда хорошооо, иногда не весьма хорошооо.
У нее есть свой 'жених' и свои проблемы. О них я услышу через неделю, когда приду полировать ногти. Я буду слушать с интересом, кивать и не торопить, впитывать все неправильности речи и улыбаться даже тогда, когда мне нечего сказать.