- Дура!- Дура!- Дура!- Дура!- Дура! Я ломился по лесу, как медведь , не разбирая дороги, и ругал Ирму распоследними словами. "Дура" - ето перевод на обшепринятый литературный. Ета женшина подошла ко мне так близко, насколько я вообше подпускал женшин . К ней я, пусть поболтавшись по городу пару часов, всё - таки под конец шел за утешением. Ей я, пусть помолчав месяц, всё же звонил пару раз во время адских кризисов. И вот она... всё завалила.
Не просто пропусtила счет, не просто не позвонила водопроводчику, не просто не перепутала полеты, не просто забыла багаж... не просто проиграла мировую войну!... Да, Ирма умудрилась завалить всё по-крупному, всерьез, так, что мира не осталось - одни осколки... Та, кого я считал всего лишь уютной не очень умной "мамочкой" ( у нас была разница в 6 лет) - оказалась просто бомбой, разрушительным организмом, смертельным вирусом...
Я стер с лица паутину и начал составлять список потерь. Здоровье - ни к черту. Хламидии вылечим, но это, неназиваемое - останется со мной и будет жить под кожей, добро еше по-тихому жить не просипаться. Но каково это - носить под кожей тысячу маленьких злых бульдожек, которые могут прорваться каждую минуту, порвать хозяина и всех, кто попадется -в клочья?
Имушество... нет ничего. Дом записан на Ирму , подмахнул бумажку спьяну, наверное, ну и какой из меня собственник... Ну его и всосало, всосало, как в черный омут, всосало в тот момент, когда казалось, что ето еше обычное несчастье, черная полоса,, от которой можно откупиться.
Внезапно пришли какие-то криминальные молодчики, посмотрели на меня глазами чвета протухшей селедки и вяло пошевелили дулами автоматов. Н е дула были страшны, а полное равнодушие - убегу я или преврашусь в красную кляксу на стене - им-то что. И я убежал. Потом пришел. Но там уже орудовали молодчики более официальные. Они подняли свои крысиные морды -- и опять волна равнодушия обдала меня а- дл я них я был только цифра, чернильный развод на бумажке
И я ушел еше раз - уже окончательно
Агент тоже слинял, все контакты завяли. Сначала тихо смотрели вс торону, все стали вежливые, новости только по е-меилу, никто не звонит, никто ничего не говорит , а потом возникают слухи - типа, пьет... да кто не пьет , и с каких пор ето - проблема, для творческих людей? Почему внезапно - меня- об етом спрашивают?
Не отцаивайся, найдешь работу? Да вы знаете, что наши работы - так просто - не дают, и без репутации ты - никто? Документы, дипломы.... Конечно... вот сеичас выиду из леса и пойду наниматься по дворам - а художник никому не нужен? кОмпозитор? А может быть, вам нужен писатель - запечатлеть семеиную историю?.... Я представил себя , с цигаркой в углу рта, малююшего панно "три ккрасавицы и гармонист на тройке с бубенцами" в ресторане, и калмыка-хозяина, который корчится и говорит - побольше сиски, побольше - и шевелит толстыми пальцами.
Я-то думал, что солнце вставало только ради того, чтоб посветить мне персонально на шевелюру,
я был самый крутой, круче меня не было, я был главный бразер, черный плаш, кабальеро, шпион, благородный разбойник, я был пимп на пимпмобиле, я знал всех барменов, я знал всех дилеров, у меня в каждом городе были друзья.
стоило мне подмигнуть - и мамочки таяли а девочки млели. а друзья кричали хеи-хо!
я платил щедрой рукой, за себя и за всех вокругг - но был уверен на сто процентов, что все ети деньги - ето просто так, а на самом деле мир полон любви -- не просто любви, а любви ко мне,, что все просто мокнут и стонут и ждут одного моего звонка...Деньги - eрунда, на самом деле валюта - я, я, я, это меня они хотят, и если ведут ссебя хорошо) - получают.
Прилив прошел, температура спала, всё покрылось патиной обыденности.... один, другой взгляд в сторону на стеночку - и всё стало ясно. А дальше я уж и сам перестал давить. Глянуло из глаз - оно, серое. Глянуло из глаз - ну что ты здесЬ выпендриваешься? Кто ты вообше такой?
Друзья смотрели на меня десять минуть- потом куда- то шныряли, доставали мобильники и просили прошщения - я сеичас позбвоню. . Все стали какими-то ужасно вежливыми
Всё понял я тогда, когда Римма вышла из кухни с какой-то кастрюлей каши и посмотрела в сторону. Римма! та самая, которая до этого делала маникюр на ногах только ради меня и наклеивала на ногти больших пальцев всякие "картинки, которые что-то говорят только нам двоим"" Я посмотрел на ету кастрюлю с пригоревшей кашей, на растрепанную Римму - и порыл!
И всё началось с Ирмы, с ее перевернутого лица и "ты будешь меня ненавидеть? но"... Не ненавидеть, нет, зачем же... Зачем же так серьезно... - я хотел бы взвиться ракетой и улететь в другую вселенную, и оттуда послать бомбу - бомбу в ураган по имени Ирма.
Я плюхнулся на кочку, мох спружинил почти за земли и стала пробираться вода. Черт! Я пересел повыше. Вскочил. Черт .. Я был как пяный, мое поврежденное, замученное тело требовало движения...Опять замелькали деревья, паутина липла на лицо, сухие веточки норовили хлестнуть по шеке, ломались с треском или гнулись, гнилые.
между рыжих и серых кочек я заметил какое- то движение, серый плаш, почти видимо тяжелий, словно придавленный грузилами .. Я спрятался за дерево.. Уф, совсем обалдел, это ж обычная старушка, собирает грибы.. или ребенок... не ребенок же.. Пахло гнилью и почему-то скисшими апельсиновыми корками и еще чем-то... жженой пластмассой. Всё же не настояший лес - подлесок... какие тут грибы, все отравлемнные, небось... старушка обернулась, острые глазки зажглись под капюшоном... Она поманила рукавом.. даже руки я не видел... взмахнул рукав - и я пошел.. фиг знает зачем пошел - но чем мне старушонка-то может повредит... Что>? она гулко прошепелявила что-то... голос заполнил мне уши - но я не разобрал ни слова... солнце плескало в лицо жидко, словно помоями...Какая-то кислотная старушка: почему-то казалось, что под плашом ничего нет, что етому ничто трудно говорить, а сам плаш-- тяжелый, словно чугунный...
Старушка - или сушество под плащом - булькало и пишало, то жалобно, то тревожно, то грозно. Она подняла трясущиеся рукав а- рукава соскользнули, обнажили сухие ручки...ручки взбирались у меня по одежде, добрались до лица... Какой-то бред, какая-то слепая старушка, встретившая сына после войны...Она опустила руки... шватила меня за руку...И дернула так, что я света белого не взвидел... она семенила вперед по кочкам да какое семенила - летела, я хромал за ней - и булькала, булькала и стонала, как лесной дух - куда к лешему ты меня тянешь - старушка оказалась сильной я не стольк о бежал за ней, сколько валился - валился , как мусор в коробке, и ветки норовили воткнуться мене в глаз, но как-то отступали, и хотя я весь был засыпан какой=-то древесной паршой, но не пострадал, и ногу ме повредил, а струшка тянула и тянула меня авперед, и в ее блькании я разобрал уже отдельные слова, скорее карлица необычной силы ето была , я уже примерялся, как ей дать по башке, как зацепиться за корягу - но каое там! если на с тянуло как пылесосом.
Я уже вдохнул воздуху, чтобы как - то прекратить етот бег, протянул руку, чтоб шаватиться за любую корягу - и вдруг вся всю мельтяшню и запах и сухой лес словно сдернуло рукой фокусника. Передо мной был гигантский котлован под чистым серым небом, чистая ровная лунка диаметром метров сто.
По краям лунки ничего не росло, только на горизонте лес терялся в дымке - есл ето был лес, а не индустриальный пеизаж. всё обрывалось внезапно - звуки - стали более полыми. Запахи - химический запах остался, легкий след ехго , но запах гнили исчез.
Старушка-карлица отбросила капюшон и стала видна ее зеленая широкоротая мордочка/ Она разразилась невнятным - но очень довольным - уханием и хрюканием. Видно было, что в раионе котлована ей было хорошо, ето был ее дом - хотя я не видел тут никакого дома или убежиша, одна ровная гладкая воронка. Мне - тоже было как-то легче, не счетая того, что я заблудился окончательно и не представлял себе, где я.
она булькала и ухала тихо и как бы про себя. Из складок плаша она достала старый плеер с тусклым окошком, в нем крутилась старая пленочная касссета- и протянула мне, знаком пказала, что мне надо воткнуть;ь его в ужи. раздался хрип, словно патефоннная пластинка " Раздает товар купец... и хрип заевшей иглы - я посмотрел на карлицу - что это - она показала знаками, что один наушнык надо вынуть - я так и сделал - "Ну теперь-то ты меня понимаешь? - услышал я чистый ясный голос с интонациями учительницы английского языка. Я обалдел. Ничего себе! я вынул наушник - с той же интонацией - невнятное быльканье. Ничего себе!