Герке Ольга : другие произведения.

Веселая жизнь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  Сколько себя Сашенька помнила - она всегда замирала на полпути, пугаясь всего и всех.... Полпути - это было ее, законным, ее добычей, которую она уносила к себе в логово, чтобы потом играть и трогать лапкой... После этой невидимой границы начинался не ее мир, чужой мир - словно тонко сплетенную фиолетовую паутинку снов заменяли на зелено-желто -красные куски, все было грубо и ярко и невзаправду. Не будем лукавить - Сашенька переступала этот порожек, не раз и не два (ей, все-таки , тоже хотелось "жизни" и "приключений"- но всегда как бы нехотя, как бы не по своей воле и - клялась и божилась, что плохо помнила, что с ней такое произошло.
  При этом Сашенька была очень упрямой. Упрямой до полного презрения всех и вся, до того, что иногда казалось - она дойдет до конца света и поставит там флаг, на самой границе земли и неба - если ей чего-то действительно захочется.
  
  Если же ее спросят - ну что, добилась своего? Она скажет: добилась . Но я же ничего не видела и ничего не помню - это же было ЗА ПОРОГОМ! вы же ЗНАЕТЕ, что я помню только первые несколько шагов.
  
  Первый раз она совершила такое чудо - добилось своего, хотя на половине пути "ослепла и ничего не видела/" - когда ей было лет двадцать. На вечеринке, куда она забрела случайно, она увидела то, что очень захотела - и она получила то, что захотела. В своей манере чем больше и полнее она ощущала то, что она получила, своим - тем больше не верила себе и тем больше втягивала голову в плечи.
  
  Это была обычная студенческая вечеринка. Девушки же закончили возиться на кухне, все уже быстренько посидели за общим столом и разбежались по кучкам и компаниям... несколько дверей напрочь закрылись, кто-то ушел на лестничную площадку, кто-то уже слишком громко смеялся, кто-то кричал... В общей комнате, где было еще относительно спокойно и далеко от безумия - парень и девушка пели под гитару. У парня были длинные темные волосы, как занавеской скрывающие глаза, у девушки - короткая, словно нарисованная резкая челка, черные прядки зигзагом спускались ей на шею. Мрачные и яркие глаза девушки скользили по присутствующим, не останавливаясь ни на ком.
  
  Сашенька, вжав голову в плечи и рассматривая книжку про какие-то семафоры на верфях - подобралась, шаг за шагом, к диванчику, где сидели девушка и парень. Она тоже, как и девушк, начала кидать на странную пару взгляды. Но если взгляд девушки скользил по толпе презрительно, то взгляд Сашеньки забегал в район диванчика притворно-рассеянно: " А я что? Я - ничего".. но с каждым полупунктирным кругом, который описывал этот НЕВЗГЛЯД, Сашенька оказывалась все более и более заинтригованной:
  Парень и девушка были близнецы. Они были злы, нервны и от них просто хлестала черная энергия, которую , по-видимому , никто в комнате не ощущал - все только радовались простенькой песенке, которую пели Аня и Миша - что-то про лошадок, бредущих через горный перевал.
  
  Голоса Ани и Миши пели про вереск и дымку на вершине горы, руки их - проворные чуткие животные - сговоривались между собой: "затопим этих белокожих амеб черной энергией! Убить! Разрезать наискось! Ты со мной, брат? - да!"
  Сашина собственная рука дрогнула, перебирая пальцами - да, да! Я хочу быть вашим.... братом.
  Сашенька перебралась за диванчик, полу-присела на тумбочку, поближе ко входу - продолжая при этом листать книжку (теперь она была не про семафоры, а скорее про фармацевтику - красные и желтые пилюли весело выскакивали из медных раструбов).
   Сашенька, мечтательно взглядывая на комнату из своей новой позиции, бросила не-взгляд на спину Миши - лениво и презрительно он привалился к горе вышитых подушек и подушечек. Аня сидела пряменько, держа спинку.
  И эти две спины...Все было решено, все - сказано. Сашенька закрыла книжечку - и ее понесло. В ней осталось ровно столько здравого смысла, чтобы не нагнуться и не прошептать так, чтоб только слышали эти двое -
  
  - Пойдем отсюда, что здесь делать! - Вместо этого она обошла диванчик, слоила ручки на коленях и посмотрела на этих двоих долгим честным взглядом.
  
  Если б она не угадала, если б это не сработало - она осыпалась бы от стыда черным пеплом прямо посреди желтого ковра - все же все, кто сидел в комнате, были ее друзья, одногруппники, и она видела их каждый день, и, как пичка в гнездышко, каждый день носила им веточки симпатии, укрепляя полу-дружбы, недо-дружбы, теплое, нонеобязательное приятеьство - она не знала, возможно ли в теперешнем мире дорастание чувства до дружбы настоящей.
  
  Но эти двое... университет, три года учебы, парень, с которым она встречалась - все стало плоским и несущественным. Спины. руки, глаза - звали ее, как злые, веселые красные звери - в свою стаю, бежать на горы, бежать в лес.
  - Пойдем покурим - сказал брат сестре.
  - Ты куришь? - спросил он Сашеньку тихо.
  Она поднялась с ними, вышла, спустилась по лестнице. Под бетонным козырьком они стояли, смотрели на влажные огни в черноте. Мгновение налилось силой, чернота стала глянцевой, огни - пронзительными, как глаза...Маленькое чудо, в Сашином понимании- полу-сказанное, полу-сделанное - уже свершилось. Ей хотелось убежать, прижимая полученное впечатление к груди, не желая и боясь развития сюжета. Но надо было двигаться дальше. Надо ли было?
  
  - Кто-то должен кого-то потребовать, заявить на кого-то права - подумала Сашенька.
  - Тебе не понравилась наша песня?
   - Нет.- Сказала она.
  -Мне понравились ваши руки. - подумала она. - и сказала это - глазами.
   - Правильно. Паршивая песенка. Дома есть нечто более глубокое.
  Наперерез помчалось такси Миша и Саша одновременно вытянули руки, чтобы поймать его.
   Таксист - бледный парень со взмокшими волосами- несся так, словно за ним гнались, принял плату не считая, и умчался в темноту, словно по важному и гибельному делу.
  
  Они поднялись на третий этаж, стены комнаты были обтянуты черным, светились скрытые в складках лампочки. Было жутковато и уютно, время текло дымно, лениво , Сашенька чувствовала, что каждое движение - ее, Ани, Миши - согласованно, полно смысла, и они совпадают... Звучала медленная музыка, сворачиваясь и разворачиваясь медленными кольцами, как питон - медленно, кольцо за кольцом, она заглатывала время.
   - Регги. Кайф - сказала Аня. - Представьте, что - солнце, лениво, никуда не надо спешить... Давайте загорать - ее слова вплывали в область слуша, как волшебные кольца. Она сняла через голову черный свитер и улеглась на простыню - пряменькая, стройная, словно вырезанная из белой фольги. Миша повернулся к девушкам, взгляд не в силах пробиться сквозь непроницаемую челку, потом повернулся к ним спиной, изогнулся - уж явно было, что он отворачивается не из стеснения - снял тонкий свитер, сбросил брюки, и , помедлив в тонком черном воздухе, тоже лег вырезанным силуэтом на черное.
  
  Сашенька смотрела на них сквозь полуопущенные ресницы и коротко, часто дышала. Она не могла ступить дальше, вот он был -ее крайний, последний барьер, когда она все видела и помнила, когда она еще шалила и наслаждалась тем, что - угадывает и попадает.
   - Как же я угадываю, как я вровень- с ними - гордясь собой, подумала Сашенька... - происходит страшная сказака, и я - в ней, одна из участниц, и ни разу не ошиблась с репликой.
  
   Ей казалось - она сама придумала и эту черную комнату, и эти два вырезанных из фольги тела, и эту музыку, и это медлительное наслаждение, и эту дисциплину тел, и женственность, и мрачность и нежность, и легчайшие прикосновения...А раз придумала - вот оно, твое - бери уже, что ж делать - испекли по заказу. И тут же она одергивала себя: да как же я могла это придумать - я никогда не думала так о девушках, и не была такой бесстыжей, и не думала, что этим можно заниматься втроем.... Но в другую секунду ей казалось, что как раз и не думала потому, что точно знала - будет когда-нибудь - и вот все приплыло одним куском - как заказывали.
  
  Еще одну медленную минуту она стояла на коленях над двумя этими спокойными - но такими выразительными, словно невидимая рука их перерисовывала каждую секунду - телами. И поняла -она не права, уже немножко поздно.
  
  Она продана, продана, отравлена. ей нужен этот ритм, спектакль! И гордость, что попадает - сменилась желанием - дойти до конца, и посмотреть на самый занавес с изнанки.
  
  И еще мгновение в медленной музыке застыли - два распростертых совершенных тела, - злость и бесстрашие, соблазн и безвременностью - и одно - над ними - Сашенька, кентавр нерешительности и бронзовой наглости. Теперь - поздно.
  "Продана! Продана! - билось у нее в висках.
  
  ... Приподнявшись на локте, Миша сплавил их всех троих взглядом, бесконечно нежно сплел шепотом:
   - Мы будем вместе - навсегда. Нам слишком хорошо вместе. Так не бывает. (Потом \Сашенька поняла, что он, как женственная чсасть дуэта, чаще поддавался внезапной нежности и, не в силах ей противиться, прекрасно и вдохновенно врал).
  
  Анечка сидела, курила. Теперь положение в простанстве переменилось - потрясенная и разнеженная, Сашенька купалась в черных простынях, над нею, словно сторожевые башн, парили два светлых силуэта. Сашенька лежала, распростертая - музыка кружилась над ней , словно стая воронов - и каждый ворон вырывал кусочек ее плоти, и уносил в клюве - и это было сладко, потому что и вороны были - Саша, и она радовалась их насыщению. Что-то так похожее на счастье уходило в прошлое, к воронам. .
  
  ... Они усадили ее в такси и по очереди поцеловали, забрав остатки дыхания и здравого смысла.
   .. Домой она приехала пустая и легкая, словно кукла из папье-маше, и проходила в таком состоянии весть следующий день... и еще день... Только одна мысль - если это можно назвать мыслью - заполнила ее минуты, часы, дни. Первое: так не бывает. Второе: они меня признали - позовут и еще раз. Потом дни начали наливаться свинцовой тяжестью, она умирала от горя оттого, что между "сейчас" и их звонком лежит бесконечность - один, два (три- уже невыносимо) дня. Потом дни осыпались пеплом - она так и не дождалась звонка.
  
  ... Прошел примерно месяц. Сашенька стояла под бетонным козырьком остановки и ждала автобуса. Вокруг ходили, стояли, переговаривались, какие-то люди - пустые, невесомые, словно на них пожалели краски и линий...Одни были молодые, другие старые, более или менее уродливые .. Сашенька не чувствовала ни тепла от них, ни холода - ничего. Она недоумевала: зачем , зачем ей так грубо проломили сердце. Ее сердце теперь было - как заброшенная церковь с проломанным куполом, над которым днем и ночью кружит, бесконечно клубится, стая ворон. И теперь - бросили ее обратно, в мир дождя и недорисованных набросков вместо людей. Ее время склеилось - не было уже глупостей про "барьеры" и робости ... Друзья потерялись, родители забеспокоились было, потом перестали, парень пропал, учеба более-менее продолжалась...Вороны кружились и кружились... Какая красивая... и неизбежная жестокость...
  
  ... А где-то на окраине города, в подвале старого дома культуры, два мима - брат и сестра - бесконечно повторяли рутину:
   - Точнее, точнее, не халтурь! - во взгляде не было ни тайны, ни нежности.
   Сестра выпускала стаи ладоней - из сердца, брат несколькими поворотами запястья цитировал монолог Гамлета. Иногда, под медленную, завораживающую музыку, они набирали энергию, набирали кружение, попадали в сказку - чудесные , жестокие создания...тогда, куда б ни приходили они, кто-то восхищенный, восторженный шел к ним домой - парень, девушка, - говорил им взглядом : я ровня с вами! - (они не понимали . о чем это?) , молил : возьмите меня в стаю (они еле удерживались , чтоб не смеяться)...
  
  Волны нежности поднимались в брате, сестра строгой рукой вела спектакль, следила за временем, вызывала такси..Они не были настолько глухи, чтоб не слышать этого "продана! Продан!" так не бывает!"... но что они могли поделать? Назавтра и у них сказка кончалась, и начиналась снова - репетиции, рутина, рутина...Их чудесные руки, спины, их дивные лица говорили что-то миру - но сами они за маской, за кулисами - сами они часто чувствовали только усталось, усталость...Почему эти слабые, хрупкие игушки так любили разводить трагедии, изображая, что они продают душу дьяволу? Провожали очередную игрушку до такси, они искренне и нежно отвечали взглядом на взгляд ("правда, что у меня есть навсегда пропуск в сказку? - правда!") - и после стояли долгие несколько минут, смотрели, как вороны, словно пепел в тихом воздухе - кружатся над проломленным куполом церкви. Бесконечно, до скончания времен.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"