Этим летом я поехала в Германию. Я давно туда хотела, у меня там корни. В корни я не верю, но на всякий случай поехала. Мало ли что - вдруг все-таки что-то почувствую.
И вот я поехала в Германию, хотя Германии было довольно мало, были поезда, самолеты, аэропорты, старбакс. Легкой пеной по краям шел немецкий. Ну он меня не очень. Хотя - да, понятный язык. Такой, который кажется понятным. Кажется, что его просто выучить или начать понимать. Я так решила - и решила не начинать понимать, что там. Все знают английский.
И я приехала на фестиваль. Это всегда очень странно, когда приезжаешь куда-то, где у людей, по всему видно, должны быть проблемы с тем, как помыться и иногда с тем, чтобы вспомнить свое имя - а ты предьявляешь кусочек бумажки и тебя проверяют в компьютере - и находят. И говорят - ну, заходите.
Сначала было н то чтоб очень весело, но потом я нашла друзей и немного с ним пообщалась- и наконец почувствовала, что время идти не к людям, а от людей. Я залезла на холм и стала смотреть внихз, на музыку и танцующих.
Холм был покрыт желтой травой и на кромке танцевала девушка в сари. Она танцевала, ее силуэт между мной и солнцем, ее шали развевались. Все было почти как мечта - только я была одна, меня никто не любил и не приставал, да и девушка была немного толстовата. Но и так было хорошо.
- Который час? - незамысловато спросил меня дальний сосед справа, он сидел метрах в двух. Было наверное часа четыре, я ему ответила, мы сличили легкость разговорных фраз и акцент, обнюхались - и решили говорить дальше. Сосед пересел ко мне и мы разделили что у меня было. Он вытянул свои толстые ноги и положил на штаны цвета хаки толстые руки. Склонил немного набок голову и посмотрел на меня. У него все было толстое и мускулистое - толстые щеки, брови, губы. Но сам он был толстый, но еще не толстяк.
Он сказал, чтоон работает в фирме, я сказала, что я работаю в конторе. Он сказал, что у них в Германии много фестивалей. Я сказала, что у нас в Англии так себе - не очень много. Но есть.
Мы искоса смотрели друг на друга. Я была не очень в форме. Не то что растолстела, но подустала. Я в то время сменила ритм, и стала более осторожна, и после бешеных скачек, к которым я привыкла - это сказывалось. Всегда видно, когда люди пугаются и отступают назад на шаг. Я была в таком положении. Так что мне не помешала бы встряска, нежданная приятная встреча. Он смотрел на меня профессионально нежно, расслабленно, но не потерянно. Вполне верилось, что он - бизнесмен. Впрочем, это было видно и по его несколько нарочитому наряду.
Он сказал, что он буддист, и это не значит, что он часто молится. Это значит, что он принимает жизнь шире, чем она есть. И у него была девушка-полицейская, и они вполне ходили на вечеринки, и она вполне нормально смотрела, что все продают, и сердилась, только когда еей начинали совсем уж настырно всучивать. Тогда она ему говорила: вот достану бэдж и всех арестую. Но только когда ей мешали веселиться. Траву она курила, против этого она ничего не имела против. Но потом они расстались. Трудно все-таки с девушкой-полицейской.
Мы сидели на холме, смотрели на танцующих людей, и было понятно, что нам обоим хочется приключения, но мы скорее будем сидеть на холме, чем искать его. Мы даже почти были готовы стать приключением друг для друга. Но почти. Как эта девушка на кромке холма - была почти прекрасна.
Мне немного надоело сидеть, было все одно и то же. Я подумала. Что внизу, наверное - больше всего. Мне саму себя больше хотелось гулять, чем кадрить и прогонять его. Поэтому я с радостью, не заморачиваясь сказала: чай? - и встала, спокойная - пойдет он со мной или не пойдет.
Мы спустились вниз и он выпил пару чашек за мой счет. Вечер только разгорался, и я думала обычное: как бы найти такой центр, впрыгнуть в него - и где как пойдет - так уж пойдет. А потом мне сам черт будет не брат! Он мне еще рассказал про свой буддизм. Потом мы пошли в шатер, где топтались и корчились под довольно черный транс. Я поняла, что уже его вожу и о нем думаю - куда его пристроить.
И я честно пошла пописать, а когда пришла обратно - честно его потеряла в толпе.