Агнесса полезла мыться в ванной и три раза чуть не подскользнулась. Она тихо над собой посмеялась - старая, ножки не держат. Осторожно, придерживаясь шторочки, вылезла, посмотрела в зеркало - зеркало заволокло паром. Из пара смотрели глазки, виднелся ореол волос вокруг маленького личика.... Она еще миленькая старая женщина. Именно так - старая женщина - никогда она не станет бабушкой-старушкой. Но она не набивается на комплименты. Так просто, признает очевидное: стара, но мила.
Она вдела ноги в теплые тапочки. Нога приятно легла в теплый мех, где-то примяла его, где-то наслаждалсь пружинистой щекоткой. Надев пушистый халатик и чувствуя себя отмывшейся до изнанки души, она села пить чай. В створках шкафчика зажглись цветные квадратики, скользнули вправо...На боку чайника весело светился желто-красный петух. С цветочками у всех есть чайники - а у нее вот с петухом!
Агнесса пила чай и думала - как уютно устроилась. У нее не было кота, она сама себе мурлыкала и нахваливала чай, уютную комнату, себя. У нее не было и самовара, она сама от чая раскраснелась, как самовар. Вот ведь странно - довольство было полным, и могла ли б она подумать когда-то, что можно быть такой довольной в старости в - да, почти одинокой старости? И завтра так же будет. Много будет таких дней. Вот ведь странно! И все время что-то происходит.
Она вспомнила, как боялась старости, когда была молодой. Неужели - думала она - когда-нибудь я не смогу бегать, прыгать, неужели когда-нибудь я перестану ловить взгляды парней на улице? Неужели когда-нибудь мне будет все равно, что надеть, лишь бы прилично? Не удивительно, что старики перестают следить за собой, ходят в перекошенных кофтах - странно, что некоторые выглядят вполне довольными. Старость- это хуже смерти. - смутно удивлялась непонятному молодая Агнесса, плавая в мечтах- и удирала с подружками в кино и на танцы.
Потом, когда появился Карел и ее захлестнуло, она думала - неужели когда-нибудь будет время, когда я не буду лежать в его обьятьях, сытая и убаюканная, как полный росой цветок? Неужели когда-нибудь соленый запах не будет казаться мне сладким, липкая густота на бедрах не будет моим нежным и стыдным секретом-она, чистюля, не хотела мыться, и так и ходила часами, собрав на свое тело запахи, словно записав на пластинку прошедший вечер, чтобы проигрывать его снова и снова. Неужели когда-нибудь мое тело будет только мое? Неужели когда-нибудь чужие тела не будут принадлежать мне, мне, мне - и, конечно, чтоб я выбирала самые красивые из предложенных?
Теперь это 'когда-нибудь' наступило. Из зеркала смотрела старая женщина, а если б Агнесса задумала обмануть себя, что зеркало кривое - дрожь в ногах и пальцах подтвердила бы: да, Агнессушка, ты стара, стара. Но не хорошо ль сидеть вот так и попивать чаек, не хорошо ль порешать судоку? Помнится, Агнесса любила гороскопы и все гадала на свои тайные симпатии, и как было страшно и сладко застыть над страницей и понять: нет, нет, Скорпиону не суждено будущее со знаками воздуха, прочь, прочь, Агнес, от этого симпатичного Близнеца... А жаль!И сколько было хлопот, забот и сомнений - все связаны с другими людьми, и надежды и мечты, которые наплывали волнами.. Все - про других!
А теперь вот -у Агнессы два дня гостила племянница, и Агнесса устала, устала от усилий не показывать раздражение и устала от того, что племянница видимо старалась быть веселой, проявлять интерес, быть тактичной, говорила комплименты...И теперь Агнес была счастлива, словно из команат вынесли давно ей мешавшую, аляповатую вещь. Странно думать, что нешумная, почтительная племянница так могла ей надоесть. А ведь когда-то - и было это во время последнего полуприблизительного полуромана Агнессы -- они с Агнесса болтали же о чем-то часами...Теперь им не о чем было говорить - абсолютно не оо чем. Пусть присылает открытки на Кристмас. Открытка на Кристмас тожк может быть разговором - на самом деле, значительно более осмысленным, чем два дня неизвестно о чем. Вон, закладка в книжке на прошлом месте.. И радио в эти дни почти не слушала. Судоку не раскладывала. Даже помыться нельзя было всласть - какое же мытье без вот этого мурлыканья с чаем?
Нет, положительно, другие - это ненужная помеха. Зато теперь - вот все спокойно, как надо. Никто не мешает. Чай, пушистое пололтенце, судоку, музыка.. вечером - чай, душ. Днем - прогулка по парку. День за днем - это только так звучит скучно, а на самом деле это - если правильно утроить - это час за часом счастья и удобства. Счастья. Удобства. Радости. Раньше все валилось - не успеваешь углядеть, а теперь маленьккая радость - вот как уютные тапочки - и ты ее рассматриваешь, поворачиваешь, пока она не перестанет радовать - а тут и другая радость поспеет. Никогда не надо пугаться, что на завтра не хватит этих радостей, маленьких забот. Это как леденцы в банке - кончились - можно пойти в лавочку на углу, поболтать с милой девушкой Зосей, принести леденцы обратно... какие леденцы! Леденцы в детстве были.. пастилки.
Агнесса внезапно начинает беспокоиться: а сколько осталось пастилок (видите, вот и дело нашлось), слезает со стула и отправляется к шкафу. Открывает створку (блики прыгают на стул с вышитым сиденьем - вышитый, греется кот- единственный жилец в этой комнате, кроме Агнессы). Так и есть. Пастилок - на донышке.
Через два часа миленькая старушка выходит из подьезда. Мимо проходят девочки - одетые как мальчики - в джинсах и футболках. Их шестеро. Они идут по середине тротуара. Она не будет их обходить, но подождет, когда они расступятся. Агнес вся переключается на то, чтоб без потерь пройти сквозь толпу девочек и достичь лавочки на углу. Она улыбается девочкам, уверенная, что девочки останутся девочками - гороскопы и парни, все будет как всегда. Она не замечает, что у девочек и походка и осанка и поворот плечей, и мимика - все другое. Их нельзя назвать некрасивыми или красивыми - сто поколений сменилось на земле за время жизни Агнессы , она уже не знает, что красиво, что некрасиво. Агнес не замечает, но они уже совсем другие. Они замечают Агнес. Они, не задумываясь, вплетают ее в свои траектории и в свой разговор.
Агнесса им улыбается, пробираясь сквозь их толпу... Они обтекают ее, не прерывая разговора - посторонись, Агнес - говорит одна другой - посторонись, смотри, модница хочет пройти - и продолжают разговор - он у тебя на фейсбуке? И Агнесса слышит их разговор и думает - тезка. Маленькая Агнесса. И она хочет рассмотреть, кто из них Агнес, но они такие одинаковые... И как они ее назвали? Модница? Не из-за голубой ли шляпки? Модница, модница... Как бабочка. И Агнесса входит в лавочку, вся полная новым впечатлением, но даже Зосе так прямо не расскажешь, что же ее так поразило в сегодняшнем путешествии от двери дома и до лавки. Непонятая, она вздыхает: 'Двести грамм лимонных, сто клубничных, и... сто ирисок, пожалуй, дорогуша. Я знаю, что вредно, но я аккуратно. Размочу и только с чаем!'