Дэнджер Маус Мышебрат : другие произведения.

Гости из лучшего мира

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повесть о молодости автора постепенно сложилась из рассказов и зарисовок о жизни и прекрасных девушках девяностых и нулевых годов, когда честь и совесть еще не совсем уступили место подлости и бесчестию, а верность слову и женственность прекрасной половины человечества еще что-то значили для их обладательниц...
I. Ключи к мирам1. Апрельский дождь
  
   Дождь лил темной ночью. Был апрель, дождь шел так рано на памяти Виктора более десяти лет назад -- в самом начале девяностых.
   Идя вдоль зданий, Виктор чувствовал себя как в детстве: Серые стены домов, вода на тротуарах, темнота между домами, местами развеянная светом фонарей.
   Проходя мимо одного дома, Виктор заметил девушку в светлом плаще, стоящую в тени арки.
   Виктор остановился и после небольших сомнений подошел к ней:
   -- Почему вы здесь стоите? Вам не холодно? Сейчас идет дождь...
   Девушка услышала его слова, но не спешила отвечать. В отблеске фонаря стали заметны ее русые волосы, забранные перламутровой заколкой...
   Почему-то он догадался: нужно спросить еще что-то:
   -- Может, вам лучше идти домой? Что сейчас делать: ночью и под таким дождем?
   Она немного улыбнулась, одернула сумочку на плече и ответила:
   -- Я здесь совершенно случайно. Хотя, может быть, и нет... Я должна пригласить вас... нет, предложить вам... Почему именно вам? -- лучше рассказать потом. А сейчас... -- Она порылась в сумочке, достала связку ключей и отдала их Виктору.
   Он осмотрел ключи: обычные стальные с серым отливом. Брелок же переливался разными цветами...
   Через несколько секунд Виктор снова посмотрел в сторону незнакомки. Но никого уже не было... Дождь лил не переставая. В свете далекого фонаря струи воды низвергались с крыши. Ее нигде нет... как будто и не должно было быть. На ближайшие десятки метров -- ни одного человека. Вода сверкала в лужах под брызгами дождя, отражая блеклый свет. Виктор повернулся и зашагал прочь.
   Дома он тихо сидел у окна... Всё также лил дождь, стучал в стекла. Задумавшись, Виктор взял недавнее приобретение в руки. Повертев в руках ключи, он хотел было положить их на стол, как вдруг брелок сверкнул в руках, осветив всю комнату...
  -- 2. Непознанные этюды [Автор]  
   Виктор со всей явственностью ощутил: этот мир нужно чувствовать так, чтобы ощущать его тонкость и глубину. При этом он почему-то вспоминал место в его Городе, куда когда-то его возили в детский сад - когда ему было еще три года. Это место за городом в начале соснового леса...
   И он видел помещение рядом с шоссе, которое особенно хорошо освещалось солнцем, и чувствовалась яркость и радость бытия. Стол, стены. И, кажется еще кто-то - какие-то лица, наверное женские, быть может то были девочки, он их видел... Ему пришли мысли о яблоках на подносе. А этот поднос стоит в той радостной комнате... И рядом виден вход в соседнюю комнату.
   "Это яблоки из сада Гесперид", - догадался он с облегчением. И сразу стало радостно: красивое слово и образ... "Но если вспомнить, что означают эти яблоки...", - думал Виктор, вспоминая древний миф. Надо верить. Радость он уже приобрёл. А имя у него - надо себе еще раз напомнить - означает победитель. Виктор-победитель. Имя весьма распространённое в Древнем Риме...
   Приходило еще одно представление, можно даже сказать картинка. Вот он сейчас окунётся в неё всем своим сознанием, и воображением своим заставит жить этот участок своего воображения, ставшего жизнью...
   Синий вечер, зима. Кажется, намело метелью синие сугробы около многоэтажного дома с одним подъездом. Он такой высокий и сказочно нарядный - этот дом, из-за того, что в нем один подъезд - выглядит совсем как на картинке, которую Витя видел на закладке - были такие одно время, цветные, на мелированной бумаге как на открытках.
   Девочка, улыбнувшись из окна, решила выйти на улицу. Вот, она стоит около дома в своем теплом пальто и пушистой белой шапке. Улыбнувшись, поднимает со снега ту самую открытку. Это что, привет из далекого прошлого? Нет, в ее случае может и из будущего... Во всяком случае, эта закладка, как и хотел Витя, попала прямо к ней в руки. Ведь он видел эту девочку своим внутренним взором всякий раз, когда вспоминал про рисунок на той закладке. И так, мечта стала явью. Пусть он и не знает где и когда...
   Ему была передана какая-то очень мощная позитивная энергия, сумевшая преобразовать течение его жизни. Этот неожиданный импульс расставил события в верном, благоприятном для Вити направлении.
   Но как бы там ни было, он стал не только мыслить позитивно, он начал претворять в жизнь свои лучшие замыслы, конкретно действовать во имя своего блага и блага других людей. А это -- самое главное. Надо лишь очень сильно представить, что всё так и было: встречу серым летним вечером с девочкой... Пусть вам было 12-13 лет... Но так нужно, без положительных моментов в том возрасте трудно сделать благоприятные изменения в дальнейшем направлении жизни. Но еще одна попытка могла быть... хотя и гораздо позже, через несколько лет, в возрасте 16-17 лет...
   И Витя вспомнил лето девяносто пятого и девяносто шестого годов. Да он тогда оставался дома один... караулил городскую квартиру. Долго слушал радио... Местное, выходившее на волнах недавно появившегося в городе FM-диапазона. Переключая с одной станции на другую -- а их тогда на FM было всего две -- Витя слушал и песни, и передачи.
   Его сильно клонило ко сну. Но Витя все равно слушал радио, словно пытался урвать от жизни побольше, от своего сна. Ведь выспаться можно потом, а сейчас главное слушать побольше... Летняя ночь была тепла и нетороплива...
   Спустя несколько лет Лара Майская -- ведущая той ночной передачи -- погибла на гастролях при пожаре в Доме культуры в небольшом поселке или городке в соседней области. А воспоминание о том, что и он тогда был причастен к той передаче, будучи одним из слушателей, осталось...
   Но почему он вспоминает о прошлом? Ведь его уже не изменить. И не будет в том прошлом с встречи с Ней, с его любимой. Но душа все равно зовет его туда... А раз чувство есть, значит, встреча с ней должна была быть, раз душа нуждалась в этом, значит, что-то могло быть и в самом деле. Как же найти ее, разыскать в своем прошлом? "Может, забыли какой-то важный мы секрет?" -- вспоминаются слова из песни "Качается вагон".

* * *

  
   В начале сентября 94-го года дождь лил, не переставая, трое суток. Кончалась вторая неделя учебы в школе...
   На столе из модных тогда наручных часов "Montana" прозвучала электронная мелодия, поставленная вечером на это время как будильник. Утром Виктор был один в квартире...
   Собравшись в школу, Виктор взял зонт в прихожей, начал открывать дверь и увидел соседку, спускавшуюся с верхнего этажа. Она отчетливо произнесла:
   -- На улице дождь, холодно...
   Но Виктор и так это знал. Перед выходом он специально открывал окно, чтоб посмотреть, насколько сильно идет дождь...
  
   Возвращаясь с занятий, он увидел группу ребят из параллельного класса. Все трое шли по мокрой и пустынной улице в кожаных куртках, но без зонтов и кепок. Когда он их нагнал, двое парней сразу пристроились к нему под зонт с обеих сторон.
   "Никого дома сейчас нет? А у тебя дача есть? А где?" -- сыпались на него вопросы оживлённых старшеклассников.
   -- А у меня дача на Байкале, -- стал рассказывать Дима Змеев, укрывшийся под правым краем зонта. -- Электричкой туда ездим. Отец от своего отдела получил участок в пригороде -- но нам зачем? Голые сопки, солнце, летом жара, воды нет. Вот на Байкале климат лучше. Летом не так жарко как в городе, а зимой морозы слабее.
   Парень, нашедший убежище под зонтом слева от Виктора, добавил:
   -- Из нашего класса в октябре планируют на Байкал поехать. Если родители отпустят...
   -- Еще из вашего класса люди поедут, -- включился в разговор третий парень. Ему не нашлось укрытия под широким зонтом Виктора, и выглядел он щуплым, как мальчишка лет тринадцати. Виктор припомнил, что зовут его Серега, а фамилия, кажется, Служников.
   Парень, шедший под зонтом слева вспомнил недавнее прошлое:
   -- "Я хочу быть снова пионером!" Ловкая песня была на школьной дискотеке. Эх, давно были пионерами... Лишь бы инфляция не съела.
   Виктор вставил фразу:
   -- У нас даже не инфляция, а гиперинфляция. Или супергиперинфляция. Цены в десять тысяч раз возросли за два года после либерализации цен...
   Парни не обратили на его слова внимания. Лишь тощий Серега со слипшимися от дождя темными волосами завопил:
   -- Всё у нас будет! И аттестат через год и... машина, гараж капитальный...
   -- Да погоди, Серега, на будущее загадывать, -- осадил его одноклассник. -- Нам еще здесь жить. В октябре предки на Байкал хоть бы отпустили...
  
  -- 3. Выход из лабиринта миров
  
   Виктор, как и прежде, начал перебирать в памяти наиболее памятные моменты жизни. Но вытащив брелок наружу, удивился: теперь это была уже не связка ключей: пальцы сжимали всего два ключа...
   То, что ключи исчезали после каждого погружения в другое время, уже перестало удивлять. Гораздо больше Виктора волновал вопрос: что будет, когда исчезнет последний ключ? Где он, в конце концов, окажется? Значит, исчерпаны его возможности для погружения в мгновения прошлой жизни. Надо... вернуться в исходный момент начала его путешествий во времени, в пространстве личной жизни.
   И Виктор решился. Повертел в руках ключ: брелок блеснул на миг сиреневым и фиолетовым цветом...
  
   Снова лил дождь темной ночью. Виктор шел вдоль зданий. Серые стены домов, лужи, вода на тротуарах, свет фонарей, прорезающий темноту ночи... Около арки одного дома Виктор увидел девушку в светлом плаще. Она издали заметила его...
   Сейчас он понял... или, вернее, вспомнил. Нащупав в кармане последний ключ, Виктор шагнул в темноту арки, ближе к девушке и, торопливо, боясь упустить время, сказал ей что-то вроде: "Не волнуйтесь". Сжал в руке ключ и повернул брелок. Мелькнуло открытое небо, словно раскрывшаяся страница книги, и, после полумрака дождливой ночи, сразу стало светло...
  
   Они стояли около каменистой гряды, на коричневом каменном плато. Высоко в небе светило солнце. Виктор с девушкой повернулись и увидели реку и деревья вдоль нее. Где-то там, за ними, угадывалась длинная дорога.
   -- Книга Будущего уже написана. Но ты не знаешь даже моего имени. Ты не знаешь названия книги, которую читаешь... Мое имя Анна.-- Ты мне показала... картины из жизни. И не только из того, что было... Ты, как я сейчас догадался... книга.
   -- Да. Я похожа на Офелию -- девушку-книгу из повести, прочитанной тобой в детстве (да-да, "Изваяние" Геннадия Гора)... из мира Будущего, где книги сотканы из времени. Но я живая, настоящая девушка... просто, владеющая секретами перемещения в пространстве и времени. Я знаю способы ухода в другие измерения... умею делать локализацию временных областей. Я использую возможность воплощения в реальность представлений, мечтаний или снов...
   Ты забудешь меня на некоторое время. Но мы исправим, исправим твое положение, Витя... Ты забудешь меня, но не забудешь ее - незнакомку с летнего перрона. Так нужно.
  

* * *

   Апрельский дождь повторялся не раз за годы после встречи с Анной. Но мелкий ночной дождик оставлял к утру едва заметную влагу на желтой весенней земле и смутное беспокойство в душе Виктора.
   От странных путешествий в прошлое, сотканных из воспоминаний его жизни, не оставалось ничего кроме вереницы неясных образов, похожих на сны...
   "Как же так? -- думал Виктор, вспоминая давнюю встречу. -- Может, я увижу еще что-то волнующее из 90-х годов, сумею ощутить всю красоту жизни, всю ее глубину?".
  
  
  -- II. Девочка на перроне
  -- 1.Дорога к внутреннему морю
   Виктор ехал в вагоне электрички. За окнами проносились поля пшеницы. Стоял жаркий и солнечный конец июля 95-го года. В этом году дядя -- брат мамы -- взял его в поездку на Байкал вместе со своими детьми...
   Виктор все свои пятнадцать лет прожил в родном городе, но сейчас в первый раз готовился увидеть Байкал.
   Они заняли первый вагон, так что маленький двоюродный брат безуспешно пытался открыть переднюю дверь, которая вела к кабине машиниста...
   До пресноводного озера (жители побережья Байкала издавна называют его морем) от Города всего три часа езды на пригородном электропоезде -- и то с учетом немалой остановки в пути...
   Когда поезд только отъезжал от Города, Виктор увидел скалистую стену, протянувшуюся вдоль самой железной дороги. На ней на уровне окон вагона кто-то с риском для жизни намалевал множество надписей: как видно, специально для пассажиров поездов...
   А когда проезжали по железнодорожному мосту через реку Селенгу, справа от дороги он увидел отрог хребта, поросший густой тайгой...
   Поезд мчался -- сквозь зеленые равнины и косогоры, потом пошли желтые поля. Виктор время от времени, повернув голову от окна, смотрел и внутрь, приглядываясь к соседям по вагону...
   Везде желтеют скамейки сидений -- из светло-желтых планок, покрытых лаком. В ряду напротив чья-то большая семья с маленькими детьми играет в карты: даже девочка лет семи в красивом платьице -- задумчиво кладёт карту на деревянную скамью...
   Так как вагон был первым, в нем сидел кто-то из железнодорожников: в форменном пиджаке с позументами на рукавах, в фуражке на черной кучерявой голове... Рядом с ним притулился некто с совершенно непримечательной внешностью. К ним время от времени подсаживалась молодая проводница - девушка с русыми волосами, уложенными в прическу под пилоткой. На ней надета светлая форменная рубашка с короткими рукавами и юбка...
  
   Остановка в пути заняла до получаса времени. Часть пассажиров, как обычно, на время покинула электричку.
   Вышел размяться и Виктор с двоюродными братом и сестрой -- те были еще маленькими, почти малышами: шести и восьми лет...
   Вскоре он с двумя детьми вернулся к электричке, к своему первому вагону. Но пока не стал заходить, дожидаясь дяди, ушедшего в магазин в глубине поселка...
  
   И Виктор словно видит до сих пор:
   Белый перрон. Яркий солнечный день. И девочка с маленьким ребенком -- совсем еще малышом, не старше двух лет.
   На девочке -- белая блузка и черная мини-юбка с широким подолом. Она уже почти девушка, но еще невысокая, с полудетским чуть пухлым лицом. Темные волосы, прическа каре... Как и Виктор, она выглядит лет на четырнадцать-пятнадцать. Чувствовалось, что девочка -- из местных жителей и вышла прогуляться со своим младшим братом.
   Виктора немного удивило, что местом прогулки для маленького ребенка девочка выбрала железнодорожный перрон. Рядом отдыхал могучий электровоз -- он угрожающе нависал над перроном, бетон которого сверкал белым светом под жарким солнцем июля...
   Виктор тоже водился с детьми дяди. Впрочем, они старше ребенка этой девочки -- уже давно в сознательном возрасте...
   Девочка немного играла со своим малышом: даже залезала на металлическую ограду перрона -- на ее нижнюю перекладину. И долго на ней балансировала, наклоняясь к своему братику, зашедшему за перрон. Как догадался Виктор, этот трюк был проделан не только ради ее неразумного малыша...
   Малыш играл, чуть не бегал по перрону. А рядом высились огромные колеса электровоза... Как она беспечна! -- невольно думал Виктор.
   В своем родном селе девочке явно не хватало впечатлений... Получается, лучшее, что было в их поселке -- электропоезд на мимолетной остановке! Точнее, кое-кто из пассажиров...
  
   Время стоянки истекло, поезд был готов вновь отправиться в путь. Толя зашел в вагон со своими маленькими детьми. И из окна вагона увидел, как омрачилось лицо девочки, оставшейся на перроне.
   Поезд тронулся, и девочка в черной юбке и бегающий неподалёку ребенок остались позади...
  
  

* * *

   Прошли годы... долгие годы. Правда, на внешнем виде многих людей возраста Виктора время почти не сказывалось.
   Зато окружающий мир менялся всё быстрее и сильнее: вот уже повсеместно вошли в обиход сотовые телефоны, а потом и дискеты оказались забыты: флэшкарты, называемые в обиходе флэшками, вошли в обыденную жизнь.
   Появились и прочие приметы времени, из-за которых отрезок даже в пять и, тем более, в десять лет являл резкие контрасты с недавним прошлым. Что уж говорить про более давнюю эпоху середины девяностых, когда Виктор учился в школе...
   Темным вечером в конце необычно теплого марта 2008 года Виктор случайно повстречал бывшего одноклассника -- Андрея Востокова. Оказалось, что уже почти всю свою взрослую жизнь -- целых десять лет --он работает рабочим в приборном цехе: семья, двое сыновей и частный дом в пригородном поселке...
   Виктор спросил о Диме Змееве из математического класса. Одноклассник скупо сказал, что Дима работает на одном с ним заводе. "Инженером?". "В конструкторском..." -- с деланным равнодушием пояснил Востоков.
   Серега Служников вроде уехал куда-то на запад. "То-то я давно его не видел, хотя жил на одной улице" -- подумал Виктор и вспомнил встречу на перроне летом 95 года.
   "Даже если бы я имел их возможности ребят из параллельного класса, -- размышлял он, -- я бы никогда не уехал жить так далеко, не покинул свой родной край. Потому что на неприметной пригородной станции осталась Она. А значит, во мне жива надежда: увидеть еще раз печальные глаза Девочки на перроне. Я не променяю их ни на что на свете!
   Пусть моя мечта выглядит бессмысленно и ненужно. Ведь прошло столько лет!! Но в ее взгляде не было фальши: ни лукавства, ни лицемерия или корыстолюбия. Только неподдельная искренность и тоска о лучшем -- простые, но глубокие человеческие чувства".
  -- 2. Будущее в прошлом
   И Виктор все-таки увидел Ксюшу -- незнакомку с летнего перрона.
   Он узнал ту самую девочку-подростка, стоявшую под жарким солнцем на станции, -- хотя прошло почти двадцать лет...
   Встреча была неожиданна...
   Клонился к концу воскресный день в самом конце лета. Виктор не спеша прогуливался по бульвару. А на востоке, за широкой поймой Селенги догорал августовский закат -- величественная картина природы...
   Около раскидистых кустов вязов на противоположной стороне улицы он заметил девушку в черной чуть расклешенной юбке и фиолетовой шелковой блузке с нарядным бантом на груди...
  
   Ксюша пригласила его к себе домой. Оказалось, что она еще не замужем... Но еще более удивительные вещи, роднившие ее с ним, он понял у нее уже дома.
   И вот Виктор в квартире Ксюши на четвертом этаже обычной желтой "хрущевки" -- недалеко от здания кинотеатра "Октябрь", похожего на старинный дворянский особняк с колоннами и мезонином...
   Домашняя обстановка оказалась уютной, словно все вещи только и ждали его визита...
   Виктор, беседуя с Ксенией, сидел рядом с ней на диване.
   Он узнал, что у него с Ксюшей удивительным образом совпадают многие увлечения и интересы...
   Для начала оказалось, что девушка давно живет в одном с ним городе -- в этой двухкомнатной квартире своей бабушки. А бабушки Ксюши давно нет -- как и бабушки Виктора, умершей в две тысячи восьмом (он всё никак не мог оправиться от потери, и даже годы спустя бессонными ночами ему от отчаяния хотелось выбежать на улицу).
   Родители Ксюши -- мать с отчимом -- с самого детства Ксюши жили в дальнем районе города и работали на Машинном заводе...
   Едва узнав это, Виктор признался:
   -- А мой отец тоже на Машзаводе работал... Бросил меня с мамой, когда я еще совсем маленький был.
   -- А я в отличие от тебя была брошена обоими родителями... Меня вырастила бабушка. Может поэтому мы до сих пор без пары? -- предположила Ксюша. -- Нам не хватало родительской любви. Особенно мне. И мы не могли найти свою любовь в жизни...
  
   Ксюша поднялась и включила тихую музыку. Виктор огляделся. За уютными окнами старой квартиры теплый день клонился к вечеру. А за стеклянными дверцами старого книжного шкафа из темного дерева -- стеллажи книг, среди которых не менее двух полок занимало полное собрание сочинений детского писателя Владислава Крапивина.
   Ксения удивительно походила на Виктора неуемной страстью к книгам. Она еще училась на медицинском факультете. Выглядела девушка, как и подобает учащейся, молодо -- совсем как ровесница своих однокурсников.
   -- Я жила почти всю жизнь с бабушкой. Родители, родственники помогали... не так чтоб уж очень -- ведь у них и свои дети есть! Которые ближе им, живут рядом с ними. И взрослеют, увеличивая потребности... особенно в наше время, когда у молодежи модно жить не по средствам. А я... кому я нужна?..
   Раздался звонок. Кто же пожаловал в квартиру одинокой девушки теплым летним вечером?
  

* * *

   Перед Виктором и Ксюшей в глубоком кресле сидела Анна -- молодая женщина неопределённого возраста в белом платье, перепоясанном тонким черным пояском.
   -- Мы оживляем воспоминания, яркие события из жизни, -- говорила Анна. -- Ваша встреча, Виктор и Ксения, стала проводником особых чувств, повлекших за собой благоприятные изменения в этом мире. Поэтому мы вам и устроили встречу.
   -- Почему именно я... -- спросил Виктор, -- и Ксюша? -- прибавил он.
   Ксения, сидевшая рядом с ним на диване, вопросительно посмотрела на загадочную вечернюю гостью. Та неторопливо отвечала:
   -- Таких как вы трудно найти. И еще труднее свести друг с другом. Почти невозможно. Но раз нам это нужно, мы добились вашей новой встречи. Ведь нам нужен особый душевный настрой людей, тонко чувствующих природу. Двое таких людей при совпадении их энергий, вызывают резонанс -- многократное увеличение энергии...
   Виктор и Ксения переглянулись. "Это как?!" читался вопрос в глазах Ксюши, а на губах ее играла легкая улыбка...
   -- Человек одухотворяет Природу, -- пояснила тем временем Анна. -- Силы, многие силы, незримо присутствующие вокруг нас, готовы принять мыслеформы людей, воплотиться в человека...
   Ксения, теребя синий бант на своей блузке, решила задать Анне свой вопрос:
   -- Как вы подгадали нашу встречу?
   -- Мы провели эксперимент, -- ответила Анна. -- Ключевое условие для перехода из мира в мир -- это присутствие поблизости большого массива воды: реки, озера или транспортной артерии: например, железной дороги... Там силы Природы ярче проявляют себя. И мы ими пользуемся...
   -- Тем летом, -- сбивчиво начала Ксюша, -- я прожила целое лето в поселке у станции. Там живет моя тетя. Мама на лето оставила мне своего сына от второго брака, а сама с этим отчимом укатила куда-то отдыхать... Даже не знаю куда. И вот целыми днями возишься с ребенком -- никакой личной жизни. А мне неполных четырнадцать было. И вдруг на перроне я увидела молодого человека, еще почти мальчика. Он сошел на время с поезда. Это был Витя, но я тогда не знала твоего имени, -- Ксения иронично посмотрела на Виктора.
   Он обратился к Анне:
   -- Так совпало, что я и Ксюша родились осенью, хотя и в разные годы. У нас даже месяц рождения один -- октябрь.
   Ксюша спокойным, но твердым взглядом посмотрела на женщину:
   -- Теперь я понимаю... Слишком много совпадений... Вы с самого детства вели нас!..
   Анна виновато молчала.
   Виктор воскликнул:
   -- Но почему? Почему так долго?!
   Анна немного помолчала и сказала, опустив глаза:
   -- Эксперимент закончился успешно. Мир вернулся на благоприятный виток развития. И всё благодаря вам, Виктор и Ксения. Срок, правда, оказался непомерно огромным: два десятка лет -- не шутка... Но ведь вы еще молоды, не так ли? -- Анна улыбнулась.
   Слова загадочной гостьи казались почти издёвкой, но из почтения к неведомым силам Ксения и Виктор скромно молчали.
   И Анна принялась излагать притихшим Ксении и Виктору заключительные наставления:
   -- А свою работу мы выполнили. Всё остальное лишь ваша инициатива. Вы нашли пластинку и восприняли вибрации восьмидесятых, навеяли друг другу ощущение счастья. Не мы. Спасла твоя, Виктор, глубокая вера в чудо, твои мечты, твоя вера в счастье.
   Ксюша согласилась с Анной:
   -- Будущее рождается из умения мечтать и любить: эти слова Александра Грина помогли нам найти путь к истине.
   Анна спросила:
   -- А вы нашли Истину? А пытались ее искать? Или наоборот, запутали свой путь пустыми фразами, лживыми штуками, а в итоге -- самообманом? Ведь сколько ни изворачивайся, человек запутывает самого себя.
   Ксения глубоко задумалась, опустив голову...
   - Расскажи, как ты впервые увидела Виктора, - попросила нежданная гостья.
   А на его сознание накатила "картинка" сродни тем представлениям или воспоминаниям, что он испытывал ранее, когда перебирал ключи, врученные ему Анной под далеким дождем в апреле. Виктор словно бы увидел собственными глазами историю девушки, вышедшей к перрону полтора десятка лет назад...
  
  -- 3.На полустанке в 13 с половиной
   Ксюша в нерешительности стояла посреди комнаты и не решалась выйти на улицу, хотя стояло солнечное утро. Голос тети слышался из кухни. Тетка опять отчитывала: мы свое уже отработали, детей - родителей ваших воспитали, вырастили, на ноги поставили. Теперь и вам пора заботиться о младших...
   Ксюша называла ее тетей, потому что та приходилась сестрой ее бабушке, а Ксюша ей -- внучатая племянница. Но можно ли называть ее тетей? -- задумалась Ксюша...
   "А ты братика возьми, -- говорила дальше тетя, -- Хватит одной гулять по поселку! Ни с кем еще не подружилась, а ведь взрослая почти!
   Взрослая? -- удивились Ксения. И вспомнила как в начале лета, даже в самом его начале -- 1 июня, она в очередной раз пришла на отработку. Но ее отменили из-за праздника -- Дня защиты детей. Две девочки из параллельного класса возвращались со станции Юннатов и громко говорили. Одна из них воскликнула -- чуть не на всю улицу городской окраины: День защиты детей сегодня -- детей защищать будем!
   "А мы сами еще вроде дети... ну не старшеклассники же. Сами себя что-ли защищать должны? -- подумалось тогда Ксюше. -- Этим летом мне пока тринадцать (14 будет лишь в октябре), значит, я еще отношусь к детям. Так как дети могут защищать детей??".
   Но здесь на даче у тети новая мысль кольнула ее своей неоспоримой правотой: "Как раз сейчас твоего младшего брата тетя просит вывести на прогулку... Значит, могут дети защищать детей. Да еще как!" -- решила про себя Ксюша.
   Куда прогуляться с малышом? Поселок здесь небольшой. Один магазин и тот "не фирменный" -- как сказала однажды продавщица кому-то из посетителей. А вот на деревянном домике с острой крышей над крыльцом уже написано "Почта России". И на газетном киоске вместо привычной за всё детство надписи "Союзпечать" как и в городе красуется "Роспечать". Больше никаких признаков середины девяностых годов. С городом этот поселок связывает железная дорога. Самая длинная в нашей стране, да пожалуй, и в мире -- Транссиб...
   "Транссибирский экспресс", -- вспомнилось Ксюше название фильма. -- Впрочем, где-где, а на этом полустанке экспрессы проносятся мимо...
   Железную дорогу от поселка закрывал косогор, на котором к тому же возвышается целый ряд домов. Поэтому на станции за эти несколько дней Ксюша не бывала ни разу. Меньше недели назад ее привез сюда отчим на машине. "Заодно и сына своего маленького на время отпуска пристроил, а сам с мамой укатил дальше на Байкал", -- думала девочка.
   В комнату заглянула тетя - женщина лет пятидесяти (до этого лета Ксюша видела ее только в раннем детстве): "Ишь ты, как вырядилась. Сразу видно, городская", -- и вернулась на кухню домывать посуду.
   Ксюша печально оглядела себя в высокое напольное зеркало, поправила белую блузку и пошла за малышом на кухню.
   Они вышли на улицу... Было ярко и солнечно как в середине дня. Но еще не очень жарко. Так что в тень Ксюша не стремилась. Не спеша она довела братика до железной дороги...
   Ничего интересного. Бетон на перроне и стальные поручни на его краю. Домика "станционного смотрителя" нет и в помине. Разве что поодаль какой-то заброшенный склад с бетонными стенами; возможно, раньше он и был конторой станции...
   Но вот на переходе заработала автоматическая сигнализация. А вскоре вдали зашумел и загудел поезд, спешащий на запад, к Байкалу.
  
  
  
  -- III. В погоне за счастьем
  -- 1.Девушка в белом (Хроники летнего дня 2005 года)
  
   За окном трамвая виднелся серый асфальт мостовой. Темные тучи нависли в небе и, похоже, начинался дождь. Я смотрел за окно, по которому стали сползать первые дождевые капли тонкими ручейками...
   Трамвай подъезжал к центральной площади. И вот, когда трамвай остановился, но еще не успели отвориться двери, через дверное стекло я увидел девушку во всем белом, заходящую в магазин. На ней был белый жакет и юбка до колен с оборками на подоле.
   Дверь трамвая медленно открывалась, отъехав в сторону. Немного поколебавшись, я нырнул вниз по ступенькам трамвая во влажный воздух моросящего июльского дождя. Размеренно и как будто даже уверенно подошел к двери магазина; тут же у входа стоял, дыша свежим воздухом, высокий часовщик, мастерская которого -- крошечная каморка -- располагалась в тамбуре этого магазина. Я поздоровался с этим часовщиком -- парнем чуть старше меня, лет тридцати. Объясняя свое приветствие, я сказал ему: "Вы мне как-то часы отремонтировали". Часовщик чуть улыбнулся и показал своим видом, что не помнит этого. Я зашел в магазин.
   Девушка в белом костюмчике стояла в дальнем конце магазина, потом подошла к кассе и стала покупать печенье.
   Я стоял к ней спиной и рассматривал отдел с фототоварами. Наконец девушка рассчиталась с продавцом и вышла. Выждав некоторое время, я тоже покинул магазин.
   Девушка в белом виднелась вдали улицы, застроенной желтыми трехэтажными домами. Она уже раскрыла над головой зонт малинового цвета...
   Я поспешил за нею следом, хотя дождь усиливался. У меня не было зонта, но мысль о том, что эта девушка моей мечты, мой идеал -- не давала покоя. Я шёл и шёл дальше под струями усиливавшегося дождя, с сожалением думая, что намокает серый пиджак, купленный полгода назад, еще в январе на первую зарплату администратора компьютерного класса, полученную мной в филиале новосибирского вуза...
   Завернув за угол гостиницы "Байкал", на верхней башенке которой помещались большие уличные часы с давно не идущими стрелками на циферблате, я попал в облако из мелких брызг дождя. Стало очень свежо, и мне стало хорошо, я вдруг осознал, что, по крайней мере, один плюс от этой погони есть, я понял, как это здорово -- идти под освежающим дождем...
   Тем временем девушка пересекла дорогу. Малиновый зонт замелькал меж голубых елей на другой стороне широкой улицы, ведущей к площади Советов.
   Время было половина первого -- так что, скорей всего, она спешила на работу после обеденного перерыва. Но зашла она не в серое длинное здание...
   Перейдя серый асфальт площади, сквозь завесу дождя я заметил, что малиновый зонт приблизился к высокому парадному крыльцу здания Геологоуправления. Девушка сложила малиновый зонт и зашла внутрь через одну из массивных деревянных дверей.
   Само здание, выстроенное в классическом стиле, отличалось от высящегося напротив серого монолита здания Правительства.
   Зайдя внутрь, я прошел мимо вахты и стал подниматься по широкой лестнице. Сбоку у вахты мужчина говорил женщине-вахтерше: "Нам уже много месяцев не платят. Выплачивают иногда то триста, то двести рублей. И вот многие семьи геологов так живут -- наверно, скоро уже из квартир выселять будут за неуплату. Вовремя только начальство получает, да информационный отдел...
   Между этажами была площадка и оттуда две более узкие лестницы, разветвляясь по обеим сторонам, поднимались на следующий этаж, образуя своего рода колодец; таким образом, заглянув вверх, можно было увидеть лестницы всех этажей. Девушка поднялась до четвертого этажа и пошла вбок по коридору. Но в конце него она куда-то свернула и исчезла. Я ускорил шаги.
   В конце длинного коридора имелся переход в смежное здание -- там были лестничные клетки. Но я решил, что вряд ли девушка будет спускаться или подниматься на другой этаж, и устремился дальше...
   И сразу наступила разительная перемена.
   Вместо старого паркета, пол оказался выложен гладкими серыми плитами, по которым вдаль шла темно-красная ковровая дорожка. Стены и потолок были отделаны под евроремонт. Здесь и находились правительственные учреждения. Я осторожно шел мимо дверей с табличками: мелькали названия отделов, фамилии сотрудников и начальников... Ковер приглушал шаги... Девушки нигде не было.
   Дойдя до первого этажа, я увидел, что вход в здание оборудован пропускной системой: в застекленной кабинке отдела пропусков виднелась женщина и охранники в черной форме.
   Осторожно, боком, чтобы не заметили, я отступил в коридор. Дошел до его конца и по боковой лестнице прошел наверх -- к переходу на четвёртом этаже, который оказался единственно приемлемым для меня выходом из западни.
   Я с опаской продвигался по роскошным коридорам, особенно мимо кабинетов с открытой дверью, немного утешаясь тем, что звук шагов заглушается ковровой дорожкой...
   В одном из кабинетов дверь оказалась приоткрыта. За столом вполоборота сидела девушка... нет, не в белом. На ней была короткая серая юбка и такой же жакет... Наконец, она подняла голову и взглянула на меня. "Алексей, заходите!" -- повторила она чье-то приглашение. "Варя, это же Варя" -- вспомнил я. - Студентка бурятского филиала новосибирского университета...
  
  -- 2. В кабинете
  
   За окнами все так же лил дождь, тревожно барабаня по карнизу. Но возможно, такой перестук наоборот, успокаивал. Здание напротив -- и без того серое, -- едва различимо за струями дождя. Август будет дождливым, думал я.
   Девушка в белом сидела напротив -- в кресле, покрытом темно-красным бархатом. Ее уже представили как Анну.
   Малиновый зонт лежал раскрытым на столе с краю комнаты. А в середине кабинета, за массивным столом из темного дерева, сидел Самсон -- так звали этого человека, который несколько минут назад пригласил меня войти...
   -- Варя вышла по важному делу, придет через полчаса, -- говорил Самсон, -- так что пока расскажи подробнее о своем знакомстве с ней.
   Я неуверенно посмотрел на Анну -- та безмятежно отдыхала в кресле, -- и начал:
   -- Это было недавно, еще и года не будет: в декабре 2004 года. Помнится, я остался вдвоём с Варей в пустом компьютерном классе... Тогда после занятия все ее однокурсники ушли домой, и никто не захотел ей помочь. А она решила до конца разобраться в программе. Хотя сам я мало что понимал в программировании, но тип задачи, которую задал первокурсникам преподаватель в очках, был мне, как будто, знаком... Мы пытались решить задачу вдвоем, наверно, около часа. Горел желтый электрический свет, напротив меня эта светловолосая девушка склонилась над партой, над разложенными листочками с расчетами...
   А за окнами уже царила черная ночь раннего зимнего вечера. И вся эта обстановка напомнила собрание некого тайного общества, где молодые люди бьются над решением сложных научных проблем. Оказалось не зря -- предчувствие меня не обмануло -- и я вошел в ваше общество... Мы простились около открытой двери компьютерного класса. На ней Варя смотрела расписание - она хотела придти сюда в другой день.
   И Варя пришла в субботу, чтобы набрать на компьютере реферат по истории (сама она была из Гусиноозерска, а в Улан-Удэ жила в 43-м квартале у тети). Варя появилась рано, часов в одиннадцать -- после урока физкультуры.
   Я выходил пообедать, заперев на это время ее и других студентов на ключ (у нас был строгий шеф). Потом все разошлись, а Варя осталась одна и печатала часов до шести, когда стемнело как ночью. Впоследствии оказалось, что Варин реферат преподавательница не приняла, поскольку требовала работы, написанные от руки...
   И еще, что было странного: Варя сказала, что хочет придти завтра в воскресенье, в вузовскую библиотеку на первом этаже. Я возразил, что в воскресенье библиотека должна отдыхать, но Варя настаивала на своем... В понедельник она мне сообщила, что приходила, но библиотека и в самом деле оказалась закрыта.
   Самсон добавил:
   -- Лучше поговори с ней сейчас, ведь прошло всего полгода после твоего увольнения из филиала вуза, где училась Варя. Варя еще в нашем городе, прямо перед тобой. Сейчас лето две тысячи пятого. Твое перемещение повлияет и на другие события, столь необходимые для нас. Ведь, как известно, любовь может совершать чудеса...
   Анна задумчиво объясняла:
   -- Мы провели эксперимент. Сейчас ты узнаешь тайну. Дождь -- это условие для переноса в другой мир. Как вариант, нужна река поблизости. Нужен некий излом, переходное состояние. В дождь или межсезонье силы Природы ярче проявляют себя. И мы ими пользуемся...
   -- Вот почему шел сильный дождь, когда я увидел вас! -- догадался я.
  
   Вернулась Варя. Странно, она без зонта и одежда ее сухая. Она ходила по делам внутри здания? - задумался я. Но почему... почему мне кажется, что она была далеко - там, куда не уйдешь за четверть часа?

* * *

  
   -- Хорошо, что ты согласен, -- говорил Самсон. -- Только знай, Алексей. В другом времени можно оказаться двумя способами.
   Первый: человек попадает в прошлое или будущее в обычном для него виде. Он остается таким, каким он был на момент начала путешествия.
   При втором способе человек оказывается в том теле и возрасте, в каком он был в заданный момент прошлого.
   Временные рамки путешествия во втором случае ограничены сроком жизни путешественника, во всяком случае, датой его рождения -- не раньше.
   Поэтому второй вариант напоминает обычные воспоминания, только более реальные: человек себя чувствует таким, каким был когда-то...
   Конечно, универсальный способ путешествия во времени -- первый, когда путешественник везде такой же, что и в момент "старта" из своего времени. Но если срок путешествия небольшой, то более выгоден второй способ -- при нем меньше энергозатрат. И, в каком-то смысле, способ более естественен. Прибывая в назначенный момент времени, мы становимся просто двойниками себя самого тогда живущего, но с памятью из своего настоящего (будущего)...
   Выслушав Самсона, я спросил его:
   -- В вашем случае предпочтителен второй вариант. Вы даже не очень-то изменитесь внешне... не так ли?
   -- Я тогда в институте учился, -- ответил Самсон. -- Молодой, но всё-таки уже взрослый человек. А у вас, молодые люди, изменения будут заметнее.
   Анна привстала с кресла, сложила зонт и сказала:
   -- Если вам сейчас, Алексей, двадцать шесть, то полтора десятка лет назад...
   -- Будет двенадцать лет, -- сказал я.
   -- Или было двенадцать, -- поправил Самсон, иронично улыбнувшись, -- но сейчас именно что будет.
   В комнате повисла пауза. Две девушки и мужчина с необычным именем сидели молча, словно притаившись в этом кабинете на время дождя...
   Сколько лет было Анне, я еще не знал. Выглядела она молодо, на тот возраст, когда люди долго не меняются: от семнадцати-восемнадцати до двадцати с лишним лет.
   Самсон тем временем давал указания:
   -- С Анной, я думаю, тоже особых проблем не возникнет, -- проговорил он, умело обойдя возраст девушки, -- а вот с Варей возникнет проблема: она будет слишком маленького возраста -- детсадовского, да, Варя?
   -- Мне в девяносто первом три года было, - ответила она.
   Самсон продолжил:
   -- Конечно, в таком возрасте ты будешь в значительной степени недееспособна, а, скорее всего, будешь представлять излишнюю обузу для своих товарищей. Так что на тебя придётся истратить дополнительное количество энергии, чтобы переправить целиком.
   Варя, закончившая этим летом первый курс университета, казалась ровесницей Анне...
   -- Итак, -- Самсон начал отдавать распоряжения, -- Вначале тебе, Анна, предстоит дорога в вариант мира, близкий тому, откуда пришел сегодня Алексей. Никто не говорит, что сразу получится, -- успокоил ее Самсон. -- Он должен сам, своими силами пробиться к своему счастью. Да, это трудно.
  
   Анна встала с кресла и вышла из кабинета. Я проводил ее взглядом. В раскрытую дверь я увидел, что она завернула за угол коридора. Ничего не сказав Самсону и Варе, я стремглав выбежал за Анной.
   В коридоре я заметил, как девушка заходит в темный переход между зданиями. Я подбежал к этому тамбуру, пронесся через темную лестничную клетку и выбежал в коридор Геологоуправления. Вдаль простирался уже знакомый, более скудный коридор без ковровой дорожки с выщербленным полом. Но Анны нигде не было видно. Она не успела бы добежать до дальних лестничных маршей. И вряд ли зашла в какой-то еще кабинет с их высокими и тяжелыми дверьми из древесины, покрытой светлым лаком.
   И я догадался: это темный переход между зданиями был машиной времени!
   После этой догадки я вернулся в кабинет. Варя и Самсон сидели словно в оцепенении, посвященные в тайну, в которую теперь оказался замешан я...
   Самсон начал говорить:
   -- В этом здании сто лет назад находился Восточный институт, эвакуированный сюда из Владивостока в начале 1905 года в связи с началом русско-японской войны. Кстати, на табличке, что висит сейчас на здании, указаны не совсем точные сведения. А соседнее здание Геологоуправления, примыкающее сейчас сюда вплотную, построили позднее - уже при Советской власти, даже после Великой Отечественной, дело рук ссыльного архитектора, фактически создавшего облик Улан-Удэ... Так что на старых фото дом Рубинштейна и Сбоева возвышается непривычно один. Слева от него - пустота. Площадь Советов тогда не окаймлялась стенами из зданий...
   -- Вот почему Анна исчезла бесследно! -- догадался Виктор. -- Она ушла в другое время.
   -- Да, -- подтвердил Самсон его догадку. -- Она поможет студентам, отчисленным из Восточного института за волнения против преподавателей в ходе первой русской революции. Дело в том, что они остались без стипендии и средств к существованию. До осени 1905 года Восточный институт не работал, и общественность Верхнеудинска и Троицкосавка начала сбор денежных средств для студентов. Вот мы и решили помочь.
   Наконец Варя взволнованно сказала:
   -- Осталось подправить девяносто первый год... В альтернативном девяностом году Самсон уже побывал. Пришла пора и нам помочь сотворить мир. Остались другие варианты миров, другие реальности - их тоже надо исправлять.
   Я взволнованно спросил:
   -- Погодите, а разве вы уже не сотворили этот мир?
   Самсон было открыл рот, но Варя подбежала к окну. Дождь стал реже, небо прояснилось, сквозь испарину на стекле проступали контуры серого здания на другой стороне площади. Самсон поднялся из-за стола, напоминавшего массивную кафедру (под стать его телосложению), подошел к девушке и, смотря в окно, гневно сказал:
   -- Этот мир надо тоже изменить! -- и резко обернулся ко мне, оставшемуся в кресле... Ах, вот и Анна.
   В кабинет зашла девушка -- выглядела она уставшей, словно отсутствовала не пару минут, а, по меньшей мере, час.
   Самсон радушно ее приветствовал:
   -- Аня, мы как раз хотели объяснять нашему новому гостю Алексею, как мы перемещаемся. Ведь с помощью ярких воспоминаний многое возможно...
   Анна вернулась на свое место и подтвердила слова Самсона:
   -- Узловая точка - это яркие воспоминания таких людей как ты, Алекс, -- обладающих ярким воображением, особым настроем к миру.
   Самсон остановил объяснения Анны:
   -- Поясню конкретнее механизм бросков во времени: Если человек снова и снова концентрируется на таком воспоминании, оно может вернуться к нему... И мы погружаем человека в его прошлое. Затем расширяем мир прошлого, изменяя ход событий. И так плодим новый альтернативный мир - ветку на мировом Древе нашей Вселенной.. Но Древо одно - это наша Вселенная.
   -- У меня голова кругом! - воскликнул я. Древо как символ мира - присутствует в мифах многих народов Земли, в частности у бурят. Сходный образ есть и у германских народов и угро-финских...
   Варя посмотрела на меня:
   -- А я -- ожившее воспоминание о недавнем прошлом. Мечты почти сбылись: я рядом. Но я копия реальной Вари... Этот альтернативный мир создан Самсоном. И тобой. Мы творим новые миры с помощью воображения наших "клиентов" -- мы "выдергиваем" таких как ты из толпы. Так, не более часа назад на остановке трамвая ты заметил необычно одетую девушку. Ей оказалась Аня, выполнявшая свою миссию под проливным дождем... Надеюсь, я все понятно объяснила? -- спросила она всех присутствующих в комнате...
   Анна многозначительно молчала...
   А Самсон обратился ко мне:
   -- Девушка в белом... наша Аня стала проводником особых чувств в твой мир... и выходом для тебя в другой параллельный мир...
  

* * *

  
   За окном расходились тучи... Я ощущал под ладонями рук лакированные подлокотники кресла. Всё было реальным.
   Анна, уловив мой взгляд, тоже посмотрела в окно:
   -- Август... Как много значил он для нашей страны!
   Я понял, что она имеет ввиду, но слова застыли в горле. Ведь после августовского путча наступил сентябрь... Я вспомнил дедушку, умиравшего на даче в пригородном поселке Исток, -- ветеран Великой Отечественной, проживший 74 года. В ту осень по радио и телевизору судили да рядили о новом названии для Союза, да упоминали о либерализации цен. А к декабрю Союза и вовсе не стало. Чуть позже закончилось детство...
   -- Мы снова окажемся в сентябре девяносто первого, -- Анна подошла ко мне. -- А тебе, Варя повезло: будешь такой же взрослой, как и сейчас, а нам придется опять в детей превратиться, правда, младшего подросткового возраста.
  
   Переход во времени показался чем-то вроде погружения в сон: вначале окружающая их комната потемнела, очертания предметов стали размытыми. Произошло что-то вроде кратковременной потери сознания.
   После вспышки темноты мы вновь увидели дневной свет. Восприятие было таким, словно мы только что проснулись. Мы оказались в той же комнате, но как говорил Самсон -- за полтора десятка лет до этого. Обстановка и в самом деле изменилась.
   Кое-что из вещей отсутствовало, зато прибавились другие детали обстановки. В частности, большое зеркало у самого входа, старомодный дисковый телефон на столе...
   Я обводил взглядом комнату дальше -- отрывной календарь на стене показывал сентябрь 1991 года...
   Как изменились сами ребята! Мы оглядывали друг друга, приноравливаясь к непривычному, точнее, давно забытому телу двенадцатилетних подростков.
   Оказалось, что Анна была мне ровесницей. Во всяком случае, она выглядела сейчас в точности на мой возраст. На ней было ситцевое платьице с небольшими оборками. Я тоже выглядел как мой двойник в прошлом: черная синтетическая куртка, под ней физкультурная мастерка, а на ногах -- темно-синие брюки от школьной формы.
  
   Анна оглядывала себя перед зеркалом, вертелась в платье, придерживая руками подол:
   -- А я помню это платье, его мне купила мама весной того же года, где-то в начале апреля. Так что оно еще новое.
   -- А у детей сильно старых вещей и не бывает, они же растут и почти каждый год приходится покупать новые вещи, -- заметил я.
  
   Варя стояла в задумчивости. Она не изменилась... За это она и нравилась мне. И за ее странную отрешённость от однокурсников и за манеру одеваться: помнится, когда я работал системным администратором в новосибирском филиале, Варя всегда носила короткую юбку, хотя был декабрь, а потом и январь. На переменах она стояла одна у стены и ни с кем не разговаривала.
   Кажется, на таких -- немного не от мира сего людей, -- и обращают внимание неведомые силы...
  

* * *

  
   И снова уже знакомый кабинет. Июль 2005-го. Светло: расходятся тучи, а дождь совсем прекратился. Варя и Самсон выжидающе смотрели на меня, вернувшегося из своего первого вояжа в глубины времени...
   Я, сглотнув комок в горле, спросил:
   - А где Аня?
   Самсон укоризненно посмотрел на него:
   - Анна пока задерживается. Так что пока сам расскажи, что там видел.
   И я начал свой рассказ:
   - Когда мы вышли из этого кабинета, то разошлись в разные стороны. В красноватом отблеске облаков еще можно было разглядеть улицы, уходящие к реке... А рядом ехали машины, много машин: "Жигули", иногда "Москвичи", редко Волги... И желтые автобусы -- совсем как в годы детства. Да это и есть детство, точнее самый его конец.
   Я стал спускаться по улице Сухэ-Батора к реке... И вдалеке над речным портом увидел вывеску: "Речной порт"... Это неоновая надпись - в сумраке она светилась...
   -- Речной порт? -- переспросила Варя. -- Тогда это альтернативный 1991 год! Такая надпись появится году в две тысячи четырнадцатом... А до этого никогда не было. Ты еще не знаешь, но с 2010-го или одиннадцатого года территорию Судостроительного завода начнут расчищать для постройки новых торговых центров. Останется лишь речной порт...
   А Самсон сказал мне:
   -- Молодой человек, мы изменили само прошлое. Теперь оно разовьется в свое будущее. А там расхождения с нашим миром с каждым годом будут все сильнее.
   -- И всё благодаря тебе, -- согласилась Анна. -- Ты, Алексей, подобен закваске из дрожжей для огромного светлого будущего... Оно проросло, расширилось и, видимо, уже превратилось в полноценный альтернативный мир...
   Анна подскочила к окну:
   -- Ах, как сияет солнце! Как хорошо, что мы еще в 2005 году!
   Самсон смотрел тяжелым взглядом вдаль за окно:
   -- Алексей, ты еще не знаешь, чем обернутся будущие годы для таких как ты простых людей. Но неведомые силы решили тебе помочь. И помогли. Но миллионы других людей попали в жернова истории... Брошены на произвол судьбы... или это произвол тайных владык мира, ставящих свои тайные спектакли, но в масштабах мира... И персонажи - живые люди.
  
  -- 3. Артефакт из 1905 года
  
   В кабинет вошла Анна -- выглядела она уставшей, словно отсутствовала не полчаса, а целый вечер.
   Самсон радушно ее приветствовал:
   -- Ну как, принесла артефакт?
   -- Да. Вот газета "Байкал", -- и девушка вынула из сумочки газету со старорежимными ятями и твердыми знаками в заголовках. Номер выглядел совсем свежим, от него даже исходил запах типографской краски.
   Самсон протянул ее Анне, снисходительно улыбаясь:
   -- Здесь опубликовано письмо студентов, в котором они благодарят за благотворительный вечер.
   И Анна зачитала вслух:
   "Позвольте на страницах Вашей уважаемой газеты выразить нашу глубокую признательность местному обществу за трогательное, отзывчивое отношение к положению наших коллег. Пользуясь случаем, выражаем сердечную благодарность распорядительнице вечера 22 апреля Анне Ивановне Барбольде-Марни и много способствовавшей успеху вечера Серафиме Яковлевне Синицыной...".
   -- Да, помню, как они нам тогда помогли... Я Эдгар Делле, отчисленный студент, - пояснил мужчина изумленному Виктору. -- Мне тогда предложили участвовать в эксперименте. Выбора у меня, сами понимаете, не было: я попал меж двух огней. Моя родная Прибалтика осенью девятьсот пятого была захвачена революционерами, для подавления восстания царские власти ждали, пока войска закончат войну в Маньчжурии. И меня перенесли в конец XX века, в 80-е годы. Моя профессия помогла - до Восточного института я окончил Рижское горное реальное училище. Поэтому меня определили геологом в Бурятское Геологоуправление. Еще в Восточном институте я успел изучить монгольский, поэтому ездил в экспедиции по разведке ископаемых в Монголию. Затем началась пора перемен, даже название переименовали в Геоцентр. Я пережил 90-е годы, двухтысячные, но так плохо как в десятые годы двадцать первого века, у нас не было... всех работников Геоцентра сократили. Либералам не нужна ни отечественная наука, ни своя промышленность. Поэтому мы решили изменить мир.
   Анна принялась излагать мне заключительные наставления:
   -- Алексей, ты глубоко верил в чудо, в счастье. Ты не побоялся пойти вслед за мной и зайти в это здание. Мы решились на эксперимент. Подобный тому, когда Анна под проливным дождем впервые встретила Виктора...
   Мы используем душевный настрой людей, тонко чувствующих природу. Ибо человек одухотворяет Природу. Силы, многие силы, незримо присутствующие вокруг нас, готовы принять наши мыслеформы, воплотиться в человека
   Виктор тогда стал нашим первопроходцем... Ни к чему сейчас рассказывать, скольких усилий стоило создать Лучший мир. Но мы укоренились в нем. Теперь настала пора помогать другим ветвям реальности.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"