Враги?

Мальчишкой Аджар заползал на холм по этому склону. Тогда он был легкий, как козленок и сильный, как ягуар. Теперь Аджар - воин. Аллах наградил его храбростью и судьбой воина, а одноглазый дал пулемет, ботинки и мудрый совет. Проклятый дождь. Сидя вечером за столом, Аджар и не заметил его. Шайтан послал тучу на этот холм и она пролилась дождем. Теперь глина расползается под пальцами, и шипы ботинок не держат ногу. А лямки от пулемета, снаряженных дисков и треноги стиснули горло и грудь, не дают дышать, тянут вниз. Пот слепит и разъедает глаза. Аджар вцепился пальцами в ветки куста, нащупал ботинком какой-то корень и завис на склоне, как муха на окне. Он посмотрел вниз на вздувшийся от дождя ручей, потом вверх на все еще далекие кроны чинар. Нет, страдания плоти не смогут остановить его, и он доберется до них, но надо, чтобы сердце перестало так сильно бить в ребра и, чтобы исчезли багровые сполохи, закрывающие чистую утреннюю синеву неба. Аджар освободил правую руку, протер глаза, сдвинул лямку дальше от горла и постарался умерить дыхание, рвущееся из легких, как из кузнечных мехов. Три... Нет, пять кишлаков боялись этого холма, обходили его дальними тропами, а после пропавших русских  геологов, никогда не упоминали о нем в беседах. Старейшины, умудренные веком жизни аксакалы, знали какую-то тайну холма. Но они потому и аксакалы, что молчат.

Их было четверо, трое мальчишек, уже со шрамами от ножей, и Сура, тогда тоже тощая и черная от солнца, как они. Сура первая добралась до чинар и вышла на плоскую, как стол верхушку холма покрытую шелковой травой. Никогда Аджар не видел такой травы. Они бегали, прыгали, валялись, но не оставляли на ней следов. Аджар тогда хотел сорвать травинку, чтобы почувствовать ее вкус, но не смог. Трава не рвалась и выскальзывала из пальцев. А Сура, увидев его попытки, вдруг, испугалась чего-то, схватила его руки, и в ее глазах появились слезы. И мальчишки вроде-бы испугались, и они, стараясь не шуметь, ушли с холма. Никогда потом Аджар не видел слезы Суры. Даже тогда, когда... Аджар тихо застонал, скрипнул зубами и, окаменев лицом, полез на холм.

На холме Аджар снял с себя оружие, содрал, прилипший к телу пятнистый комбинизон, снял ботинки и посмотрел на часы. Колонна выйдет на перевал не раньше девяти. Так сказал одноглазый. Значит есть час на отдых и обустройство.

- Странно, - подумал Аджар, - осень почти, сухо было, а трава такая же, как тогда с Сурой. - Изумрудный с синевой шелк ласкал босые ноги. Он подошел к обрыву, посмотрел на перевал и улыбнулся. Одноглазый прав, удобней не бывает. Три полных диска. Он убъет всех. Аджар установил треногу, внимательно осмотрел пулемет, надел его на шариковый упор, снарядил первый диск, положил два других рядом справа и, глядя в прицел, несколько раз поводил стволом  вдоль дороги.

- В пропасть будут прыгать, - вслух сказал он и улыбнулся еще раз. Потом лег на спину, расслабил измученное подъемом тело, минуту смотрел в посветлевшее небо и закрыл глаза. Минут пять он наслаждался покоем, а потом увидел ее. Не как обычно, во сне, нет, он видел ее наяву. Аджар ясно понимал, что не спит и видит настоящую живую Суру. Женщину, которую он убил.

- Аллах! За что? - закричал Аджар, пал перед Сурой на колени и закрыл ладонями лицо. Потом отнял ладони. Сура стояла в двух метрах перед ним и внимательно разглядывала его. Аджар попытался встать на ноги, но почеми-то не смог.

- Зачем ты пришел сюда, Аджар, - спросила Сура.

- Я выполнил твою просьбу, - громко сказал Аджар, - я убил тебя и оставил себе жизнь.

- Для чего ты здесь? - повторила Сура, - что это? - Она подняла руку и указала на пулемет.

- Ты все забыла в садах Аллаха.

- Да Аджар, - Сура подошла совсем близко и тронула холодными пальцами его лоб. Аджар жадно схватил ее руки, прижал их к губам и замер.

- Ты пришел убивать, - голос Суры был спокоен, но Аджар почувствовал, как дрогнули ее руки.

- По перевалу пойдет колонна неверных и я убью их, - он закрыл глаза и  с трудом произнес слова старой клятвы: - за все, что они сделали с тобой, любовь моя.

Сура долго молчала, а Аджар пил нежность из ее рук и не мог утолить жажду.

- Нет, Аджар, - вдруг, сказала Сура, - ты не будешь убивать. Ты сумеешь простить. - Сура положила руки на его голову, - такова моя воля и ты не сможешь нарушить ее.

- О Аллах! - слезы любви и ненависти текли по лицу Аджара, - я твой кинжал. Разве кинжал умеет прощать? Скажи Сура! Повтори то, что сказала тогда перед смертью. Перед тем, как я ударил тебя ножом в сердце. Повтори то, что тысячу раз говорила мне в снах.

- В снах, - эхом повторила Сура незнакомым голосом, и Аджар, вдруг, почувствовал боль пронзившую грудь, - встань землянин. Теперь ты можешь встать. - Задыхаясь от боли, Аджар встал. Изумление полоснуло его по сердцу. Перед ним стояла не Сура.

- Да, - сказала она, - я не Сура, но я тоже женщина несущая в Мир Жизнь. Жизнь, - повторила она, - и Любовь. Посмотри на меня кинжал Аллаха. - Одежда, вдруг, спала с нее и она стояла перед Аджаром в перехватившей его дыхание наготе.

Шатаясь, стоял перед ней Аджар. Он хотел молиться и не мог. Он забыл слова молитв Аллаху. Он заставил себя отвернуться от гордой слепящей красоты чужой женщины и почти сразу увидел серую колонну. Солдаты почти без строя выходили на перевал и разморенные жарой, не торопясь, шли по жирной от пыли дороге. "Без боевого охранения, как дома" - пронеслось в голове Аджара, и привычная ненависть ожгла его. Забыв все, он кинулся к пулемету. Аджар услыхал тихий Комаринный писк и почувствовал запах грозы. Передернув затвор, он прицелился и послал первую очередь. Глушители мешают точности стрельбы и он не любил их. Эхо выстрелов разнеслось в горах. Солдаты, как по команде повалились в дорожную пыль, сдернули автоматы и Аджар увидел вспышки выстрелов.

- Сейчас, сейчас, - шептал он, глядя в прицел, и мягко нажимая спуск.

- Да что же это? - вдруг, сказал он и обернулся. Женщина исчезла. Он был на холме один. Он  подошел к обрыву и выпрямился в полный рост. Аджар услыхал крики, солдаты показывали на него  и направляли на него автоматы. Треск выстрелов слился в барабанную дробь. И он видел застрявшие в воздухе пули. Пули плющились в чем-то в десяти метрах от холма и безсильно падали в пропасть. Аджар поднял на руках пулемет и, дрожа вместе с ним от отдачи, расстрелял все диски, наблюдая, как его пули так же, как и пули солдат замирали и камешками падали вниз. Потом он бросил пулемет на шелковую траву и, глядя в небо, шагнул с обрыва.

:::