Герцен Николай Иванович : другие произведения.

Моя работа в рудоуправлении

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В описательной форме приведены некоторые эпизоды из жизни автора по время работы на Первом Березниковском калийном рудоуправлении

  

Герцен Н.И.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Моя работа в рудоуправлении

Воспоминания

  
  
  
  

0x01 graphic

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Березники, 2024

  
  
  
  
  
  
  
  
   0x08 graphic
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Герцен Николай Иванович

Моя работа в рудоуправлении. Воспоминания.- Березники.-2024.- ... с.

В описательной форме приведены некоторые эпизоды из жизни автора во время работы

на Первом Березникоском калийном рудоуправления

  
  

0x01 graphic

  
  
  
  
  
  
  

Содержание

  
  
   Предисловие 3
  
   3.1. Начало 4
  
   3.2. Первая учёба... 7
  
   3.3. Текучка... 8
  
   3.4. Встреча с генеральным... 11
  
   3.5. День рождения... 14
  
   3.6. Размышления... 14
  
   3.7. Проверки... 18
  
   3.8. Сертификация... 23
  
   3.9. Учёба в Москве... 25
  
   3.10. Бумажная работа 27
  
   3.11. Разнос 28
  
   3.12. Инструкции 31
  
   3.13. Японцы 33
  
   3.14. Командировка 34
  
   3.15. Приезд 35
  
   3.16. Льготная пенсия 38
  
   3.17. Письмо 42
  
   3.18. Борьба за справедливость 45
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Предисловие
  
   Системой качества в "Уралкалии" начали заниматься в 1992 году. Был создан специальный отдел управления качеством (ОУК). Начальником отдела был назначен Мотин Анатолий Иванович.
   Отдел разрабатывал стандарты, готовил руководство по качеству и проводил какую-то другую работу. Но на производстве об этой работе мы и не знали.
   Начальник ОУК регулярно отчитывался перед генеральным директором Поликшей Александром Михайловичем о проделанной работе. По его отчётам всё было окэй!
   Наконец, после многих лет работы, когда уже невозможно было тянуть резину дальше, Мотин доложил генеральному директору Поликше, что "Улалкалий" готов к сертификации. После этого в конце 1998 года был проведён предварительный аудит Первого Березниковского рудоуправления ОАО "Уралкалий" органом по сертификации.
  
   В начале 1999 года нам на руднике раздали отчёт о результатах этого аудита. Аудит провёл ВНИИС - Всероссийский научно-исследовательский институт сертификации. Работники института приезжали из Москвы.
   Отчёт, содержащий более 90 страниц текста и был посвящён недостаткам нашей системы работы.
   Оказывается, у большинства наших работников не было должностных инструкций. А те, которые были, давно устарели и не соответствовали действительности. Оперативная техническая документация велась безобразно. Прочитать то, что было написано в журналах, в которых фиксировались результаты работы оборудования и соответствие рабочих параметров технологическому регламенту, было крайне трудно из-за множества почеркушек, поправок, просто вырванных страниц журналов. Рабочие места были в неудовлетворительном состоянии - грязные, замусоренные. Инструменты старые, часто сломанные. Хотя новые выдавались постоянно, но их работники уносили домой.
   То же самое было и со спецодеждой. На большинстве работников рудоуправления была грязная и промасленная спецодежда. В новой, которую им выдавали, они работали на своих огородах, в своих садах.
   При ведении производственных операций постоянно не соблюдался технологический регламент. Но это никого особо не беспокоило. Начальники, которые должны были добиваться от рабочих его выполнения, объясняли это тем, что технологический процесс просто невозможно вести строго по регламенту. Мол, это же производство! Что вы хотите!
   В общем, замечаний было много, были среди них как относительно мелкие, так и достаточно серьёзные.
   Я в то время работал заместителем главного инженера рудника по вентиляции и одновременно начальником поземного участка вентиляции горных выработок. На очередной оперативке начальник рудника Максимов Вячеслав Олегович сказал, что нам дан срок на исправление всех замечаний по предварительному аудиту. И строго потребовал его выполнения.
   Как это бывало и ранее, дальше этих слов дело так и не пошло.
   У нас на участке дела обстояли, в целом-то неплохо. Так как нас постоянно контролировала горнотехническая инспекция, больших замечаний к нам не было.
  
   После получения отчёта о предварительном аудите начальник ОУК Мотин Анатолий Иванович был снят со своей должности и на его место был назначен новый начальник - Энтентеев Олег Захарович. Настоящие его имя и отчество были другими, но все его звали именно так.
   Олег Захарович сразу же начал проявлять очень бурную деятельность. Сертификация "Уралкалия" была назначена на конец года, но до этого надо было исправить все отмеченные в отчёте недостатки. Поэтому работы было непочатый край.
  
  
   3.1. Начало
  
   Во вторник 29-го июня 1999 года мне позвонил Дробязко Пётр Александрович и сказал, что завтра в среду 30-го числа будет совещание у начальника управления по качеству Энтентеева Олега Захаровича и мне нужно быть там. Хотя я ещё и не работаю официально на новом месте. И что мы с ним поедем туда в половине третьего.
   Утром во вторник ко мне подошла Терсинская Нина Ивановна, занимающаяся у нас на руднике рацпредложениями, и сказала:
   - Николай Иванович, объявлен конкурс на рацпредложение по улучшению качества продукции. Никто ничего не подаёт. Вся надежда на вас. Нужно подать хоть какое-то рацпредложение.
   Я подумал, дай-ка я ту статью, которую готовил для "Горного журнала", подам на конкурс по качеству. И стал готовить из этой статьи рацпредложение. Писал его во вторник и среду. В среду в обед размножил рисунки и напечатал текст. К половите третьего я успел все это сделать. Заполнил бланк рацпредложения.
   Нина Ивановна осталась очень довольна тем, что хоть одно предложение уйдет от рудоуправления на конкурс. Говорит:
   - Николай Иванович, ты настоящий друг. Выручил.
   Я побежал к рудоуправлению, зашёл к Дробязко и мы поехали в "Уралкалий" на совещание по качеству. Оно мне в целом понравилось. Все же Энтентеев не такой суровый, как Дъяков. Нормальный человек, с ним можно разговаривать. Я себя чувствовал свободно. Меня он представил участникам совещания как заместителя главного инженера по качеству Первого калийного рудоуправления.
  
   В четверг я пришел на новую работу. Меня посадили в кабинет начальника техотдела Дробязко Петра Александровича.
   Утром позвонил Энтентеев. Сказал, что мы пойдем с ним на сильвинитовую фабрику проверять систему качества.
   Олег Захарович ходил по фабрике, тыкал пальцем: того нет, того нет, там не так, тут не так. Сказал, что нужно сделать, как в старые добрые времена. То есть наметить маршрут, по которому мы поведем аудит. По этому маршруту все оборудование должно сверкать.
   Днем я зашёл на уже прежнее место работы, на рудник, на участок вентиляции. Там были Докшин и Роман Рожнев. Я предложил провести прощальный вечер и отдал деньги на его организацию. Согласились провести его у нашего крепильщика Житникова Виктора Павловича в его доме в посёлке Нартовка.
   Вечером Толмачёв повёл меня к директору. Директор сказал, чтобы я занимался только системой качества. И сказал Толмачёву, чтобы на меня больше ничего не грузили.
   В десять часов позвонил Роман Рожнев, сказал, что завтра в пятницу часа в четыре они начнут собираться у Виктора Павловича Житникова на Нартовке. Мне, естественно, тоже надо подходить к этому времени.
   Я зашел в диспетчерскую и встретил там Савчука Анатолия Александровича.
   - Ты уходишь не простившись? Надо же отметить.
   Говорю:
   - Я и думаю, как это сделать.
   - На природу выехать и отметить.
   Я пошёл к начальнику рудника Максимову. Он сказал, что не может пить ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра, ни в воскресенье по каким-то причинам. Говорит, давай устроим все это на следующей неделе.
   Я к Мотину Юрию Анатольевичу, давай, мол, проведём это мероприятие без начальника. Юрий Анатольевич говорит:
   - Ну как без начальника? Без начальника нельзя. Раз он не может на этой неделе, перенесли его на следующую неделю.
   Но и на следующей неделе Максимов от этого мероприятия отказался. И мне запретил спаивать начальников. Так что пришлось уйти с рудника не попрощавшись.
   Почему он не хотел проститься со мной, не знаю. Видимо, ему на этой прощальной встрече надо было говорить хвалебную речь обо мне. И хотя объективно что-то хорошее обо мне всё же можно было сказать, но субъективно он этого, почему-то, не хотел делать.
   Второго июля на оперативке директор представил меня главным специалистам рудоуправления как заместителя главного инженера по качеству. До обеда заместитель директора по производству Кобелев Виктор Александрович сводил меня на погрузку. Там я ходил со старшим мастером и посмотрел весь процесс погрузки. Переоделся в рабочую одежду на руднике.
   Когда шёл на рудник, встретил Горковенко Владимира Николаевича. Поздоровались.
   - Говорят, ты уходишь в рудоуправление? - сказал он, по-моему, с плохо скрываемой завистью.
   - Работаю только второй день, не знаю ещё хорошо это или плохо, - отвечаю.
   Я и на самом деле не знал, справлюсь ли с такой ответственной работой.
   К обеду переоделся в чистую одежду. Почему-то прихватило в груди. Положил под язык таблетку валидола и пошёл в столовую.
   Зашел к заместителю директора по хозчасти Лычагину Борису Михайловичу. Переговорил с ним по шкафчику для спецодежды, кабинету, компьютеру, мебели. Он подучил меня, как надо оплачивать счета. И как и с кем разговаривать по всем хозяйственным вопросам.
   Оказывается, здесь все делается по блату! И это в рудоуправлении!
   Стало тоскливо.
   Кроме того, идет уже второй день на новой работе, а я все не возьмусь в полную силу. Не знаю, как начать, как правильно написать типовой приказ. Образцов нет и спросить не у кого.
   После работы пошёл на Нартову к Житникову. Там уже собрался весь участок вентиляции, приготовление к моим проводам шло полным ходом. Сфотографировались, потом сели за стол. Выпили по случаю моего ухода с вентиляции. Подарили мне вентилятор и большой адрес со стихами и частушками. Очень интересный и веселый. Поиграли в шахматы.
   Проводы прошли очень хорошо. В восьмом часу вечера начали расходиться по домам. Погода была прекрасная. Ярко светило солнце и было жарко.
  
   Утром пятого июля сходил на химфабрику. Там заместителем главного инженера по технике безопасности работал Эдуард Фролов. Он как-то приходил ко мне устраиваться на работу на наш участок вентиляции. Но у нас вакансий в то время не было.
   И ещё он занимается кун-фу. До сих пор тренируется.
   Я смотрел на него и по-хорошему завидовал. Молодой и здоровый, он легко разобрался в работе и, видимо, хочет идти дальше по служебной лестнице. А я немного поговорил с ним и только от разговора этого у меня зажало в груди. Разговор для меня - уже нагрузка.
   Я всегда удивлялся, как это некоторые люди могут так много болтать? Ведь это такой энергоёмкий процесс. По крайней мере для меня.
  
   12-е июля, понедельник. В восемь пятнадцать оперативка у директора. Меня пока не трогают. Директор со всеми обращается довольно жестко. После оперативки я полистал лежащие у меня на подписи должностные инструкции. Позвонил в "Уралкалий" в отдел качества. Сказали, что нужно приехать за очередным стандартом. Взял должностные инструкции, поехал в "Уралкалий". Вопросов накопилось много. В "Уралкалиии" взял новый стандарт, сходил в отдел оплаты труда и заработной платы. Там переговорил по должностным инструкциям. По ним все так не ясно. Как их писать, непонятно.
   В первом часу приехал на работу, сходил на обед. То ли до обеда, то ли после обеда мне принесли компьютер, поставили, но не подключили. Не было розеток для включения. До трех часов бумаги перебирал. Надо делать что-то - объем бумаг растет. Пошёл в три часа на погрузку. Пришел оттуда, помылся в душе. В пять часов зашёл в кабинет. Смотрю, лежит удлинитель. В электроцехе сделали по моей просьбе. Включил компьютер.
   Заметил, что на столе лежит конверт. Запрос по моей заявке на изобретение на способ прокладки коммуникаций.
   Подошел Петр Александрович Дробязко, начал рассказывать мне что-то. Поговорили с ним, потом я за компьютером просидел до шести часов.
   Дома обнаружил письмо из журнала "Радио". Написали, что будут печатать мою статью об автотестере.
   Поработал на компьютере. Спать лёг поздно.
  
   На неделе мне предложили пригласительный билет на празднование 55-летия Первого Березниковского калийного рудника. Я спросил нашего профсоюзного босса Трифонова Виктора Андреевича:
   - А с женой можно прийти? Я без неё не пойду.
   - Нет. С женой нельзя. Неси 30 рублей на одного или сдай билет.
   Жена Галя очень обрадовалась, что мы пойдем на вечер. Но когда узнала, что идти можно только мне одному, очень расстроилась. Не хотела меня отпускать. Сказала, что это не дело, ходить одному на вечера.
   На другой день я отнёс билет. Лычагин увидел это и спросил:
   - Почему сдаешь билет?
   - Да вот, - говорю, - жена считает, что у меня одни пьянки. На которые я хожу без неё.
   - Ладно, придется дать тебе билет на жену.
   Говорю:
   - Если дашь, очень хорошо будет.
   На другой день 16 июля он позвал меня:
   - Зайди, получи билет на жену.
   В мой билет Галю вписали. Мне как раз в этот день нужно было идти в "Уралкалий", представить отчет о проделанной работе после московской проверки. В два часа ушёл в "Уралкалий", а оттуда - домой за Галей.
   Провели этот вечер во дворце калийщиков хорошо. Попили, поели, много танцевали.
  
  
   3.2. Первая учёба
  
   С завтрашнего дня, с 20-го июля, я иду на учебу в "Уралкалий". Хотел взять с собой магнитофончик маленький, чтобы записать все лекции. Но все батареи оказались подсаженными.
  
   В июле я прошёл курсы по системе качества, которые вела Егорова Лидия Георгиевна. Но себя она называла Лизия.
   Она - международный эксперт по системе качества. Училась в разных странах мира. Много раз была за границей, в Германии, в европейских странах, в Израиле, в Скандинавии. По-немецки она, видимо, умеет говорить. Словари всякие покупает. Сама она кандидат наук, окончила два института, эксперт международного класса, имеет звание одной из академий. Но она его не очень ценит, считает, что сейчас слишком много академиков развелось.
   Вначале она нам рассказывала всякие байки, а потом начала очень интенсивно давать материал. Приходилось мне по вечерам задерживаться, оформлять так называемые деловые игры - своеобразные домашние задания. Я ещё и дома на компьютере их красиво оформлял. Были деньки, когда оставался и писал до десяти часов вечера.
   23 июля в пятницу у нас был экзамен. До этого мне удалось достать экзаменационные билеты и ответы на них. Но решил себя не испытывать, на них не полагаться, поэтому сидел и учил. Ну и 22-го поздно лег. В час, наверное. А в 6-30 уже надо вставать.
   Экзамен прошел более-менее сносно. Я, конечно, волновался. Мне просто необходимо было сдать этот экзамен. Потому что я же работаю в этом направлении. Хотя я настроился на то, что даже если не сдам, не буду очень расстраиваться.
   Но всё прошло нормально. Лидия Георгиевна часто выходила из класса со всеми вытекающими последствиями. Не сдал у нас только один человек. Видимо, он не получил ответы на билеты, где-то пробегал. Или ему их не дали. Непонятно, почему. Он на половину вопросов не ответил. А было 70 билетов по 5-7 вопросов. Всего около четырехсот вопросов. И все они такие заковыристые. На одни надо отвечать по одному принципу, на другие - по другому. Поэтому, не имея опыта, можно было запросто завалить экзамены.
   В тот же деть мы получили удостоверения о том, что можем проводить внутренние проверки по системе качества. После экзамена зашел домой пообедать, так как столовая в "Уралкалии" не работала, был день фирмы.
   Позвонил Энтентееву, ответила Егорова. Я спросил, будет ли проверка на Первом рудоуправлении. Она ничего не могла сказать. Быстро выскочил из дома, вскочил в автобус, поехал на работу.
   На работе сказали, что мне уже звонят весь день. А Галя сказала, что когда я ушёл, звонил Толмачев, сказал, что будет проверка, а он не знает, где же я нахожусь? Галя сказала, что на экзамене.
   Когда приехал на работу, проверка уже шла. Я пошёл на сильвинитовую фабрику. На фабрике мы прождали пару часов с двух до четырех. Никого не было. Жаль, конечно, что я не присутствовал при проверке. Проверка была на двух фабриках - карналлитовой и технической соли.
   В конце рабочего дня меня вызвал Борис Николаевич Толмачёв. Он сказал мне, что из дворца культуры калийщиков звонила массовик-затейник и сказала, чтобы главному инженеру там быть и ответить на такие вопросы: "Какую систему качества вы внедрили бы у себя в семье? И какие стандарты вы бы в ней внедрили?"
   - Раз ты здесь, вот и отвечай. Я не пойду туда.
   Мне написали какой-то монолог. Я этот монолог смог прочитать только по бумажке. Пересказать своими словами не смог, так как это был не мой стиль. Написано было длинными заумными предложениями. Не разговорными совершенно.
   Мне пришлось идти на вечер "Дня фирмы". Срочно позвонил жене Гале на работу, но она уже ушла домой. Выскочил на остановку, тоже ее не застал. Снова вернулся на работу. Сидел, названивал, пока она не пришла домой.
   Позвонил ей, мол, приходи срочно сюда. Она не хотела идти, это же стресс такой. Но приехала. Мы прошли в зал.
   Все прошло нормально. На торжественном собрании поприсутствовали. Меня о чём-то спрашивали. Я что-то отвечал.
   После торжественного собрания зашли в буфет. Выпили по бокальчику вина в честь дня фирмы и пошли, было, домой. На выходе встретил Фоминых Вячеслава Ивановича. Он был слегка поддатым, что-то начал говорить про качество, про вентиляцию. Я ничего не понял. Пожелал ему всего хорошего и мы ушли.
  
   После учёбы, которую провела Егорова, у меня начало складываться представление о том, что надо делать по системе качества.
   Я каждый день сразу после оперативки до обеда начал ходить по цехам рудоуправления, смотреть, что надо сделать, чтобы исправить те замечания, которые были представлены в отчёте по предварительному аудиту. И, соответственно, записывал эти свои уже замечания в журнал, чтобы их начали исправлять работники цехов. По каждому цеху у меня появилось множество замечаний.
  
  
   3.3. Текучка
  
   Начало августа 1999 года. На меня накатила бухгалтерия. После оперативки главный бухгалтер Бабина и начальник отдела автоматических систем управления (АСУ) Парчинский подошли ко мне. Бабина говорит:
   - В бухгалтерии из пяти компьютеров четыре современные, а пятый старенький. А у нас такая сложная программа. Мы считаем зарплату для всего рудоуправления. Поэтому нам нужен современный компьютер. Такой современный компьютер стоит у тебя.
   И далее говорит, мол, давай поменяем твой хороший компьютер на наш плохой.
   Мне, конечно, это не понравилось. Но я не стал стразу говорить, что нет, я не буду меняться. Говорю:
   - Мне поставил компьютер главный инженер. Поэтому надо спросить разрешение у него.
   Зашли к главному инженеру. Бабина начала рассказывать свои беды. Толмачев сказал:
   - Николая Ивановича не троньте. И компьютер его тоже не троньте.
   - Почему? Почему Николая Ивановича нельзя трогать, а меня можно?
   - Не потому что это Николай Иванович, а потому что это система качества. Николай Иванович сам умеет программировать, а компьютер для бухгалтерии найдем другой. Например, тот, который сожгли в диспетчерской и отвезли в ремонт.
   Атака было отбита.
   Мы вышли из кабинета главного инженера. Бабина говорит мне:
   - Эта система качества... Одни разговоры.
   Я улыбнулся и развел руками.
  
   Директор уехал в командировку, а мне дал задание подготовить стенд, на который повесить политику в области качества. Сейчас этим надо заниматься.
   Кроме этого я собирал совещание работников, занимающихся разработкой инструкций. После проверки, которую провела Егорова, рассказал, что нужно сделать, добавить, изменить.
   В "Уралкалии" в это время было совещание по системе качества. Вел Энтентеев. Как раз до этого у него несколько дней назад утонул сын. Были похороны. Мы с Дробязко Петром Александровичем ездили к нему.
   На совещании Олег Захарович рассказал об особенностях прошедшего аудита. Какие недостатки выявились в ходе проверок.
   Мы с Дробязко Петром Александровичем всё записали.
   Я за эти несколько дней побывал уже и на карналлитовой фабрике, на фабрике технической соли, в автотранспортном цехе, на руднике.
   Изо всех цехов идет большой объем должностных и рабочих инструкций. И все их надо проверить. Если всё нормально, подписать. Если есть замечания, написать эти замечания и послать обратно на доработку. В общем, объём работы довольно большой.
   А тут меня еще заместитель главного инженера Шишкин "обрадовал". Подошел и говорит:
   - Ты уже работаешь в рудоуправлении целый месяц. Пора тебе сдавать экзамены по технике безопасности. Для этого напиши быстренько свою должностную инструкцию, возьми у меня материалы и готовься. На будущей неделе будешь сдавать.
   Вот так он меня ошарашил.
   А все было так прекрасно!
  
   Вчера была суббота. Ничего не сделал. Просидел с усилителем. В конце концов, видимо, дожег какой-то транзистор. Хотел съездить купить новый и, заодно, диск DVD с песнями Высоцкого в магазине "Спорт и туризм". Но после обеда сильно захотел спать. Вместо того, чтобы поспать и потом что-то поделать, боролся со сном и весь вечер ходил клёвый и ничего не сделал. Настроение было плохое из-за того, что планы свои не выполняю по моей же собственной причине.
   Сходил на почту, получил три журнала "Радио", "За рулем" и "Разумный мир". В последнем журнале описано, как выходить из таких психологических состояний.
  
   В пятницу сидел на работе до 7 часов вечера. Ушел даже после Дробязко Петра Александровича, который сейчас выполняет обязанности главного инженера.
   Каждый день секретарь приносит мне большую пачку должностных инструкций и инструкций по рабочим местам. И все их нужно просмотреть и навести критику. Если бы в этом и заключалась вся работа, было бы еще ничего. Но это лишь маленькая ее часть.
   Ежедневно я беру большую пачку инструкций домой и сижу с ними до 10 вечера. А в пятницу на выходные решил домой их не брать. Тем более, что я еще не подготовил свою должностную инструкцию.
  
   Сегодня выходной. С утра ремонтировал усилитель низкой частоты. Что-то стал перегорать предохранитель. Отремонтировал и поставил на место. Уже легче, хоть одно дело сделано. Потом решил использовать старый трехпрограммный громкоговоритель в качестве звуковой колонки для компьютера.
   В третьем часу поехал в гараж. Погода солнечная с ветром. Температура в тени 23 градуса. Ездили с женой Галей в сад.
   В саду поспела смородина. И горох. Молочной свежести. Мне он очень нравится.
   Собрали пять литров смородины и литра два малины.
   Дома подышал через дыхательный тренажер Фролова. Все надеюсь на улучшение здоровья. Уже дышу в двухлитровую банку. А вначале было трудно даже с пол-литровой.
   А здоровье очень нужно. В понедельник приезжает наш директор из Испании...
  
   Во вторник на работе в 9 часов было совещание по качеству. Директор был слегка взвинчен. Стал тянуть на меня, что нужно сделать во все цехах таблички одного размера. Чтоб я дал эти размеры. У нас же сейчас идет процесс так называемой идентификации по системе качества. Аншлаги вывешиваем везде, таблички с названиями оборудования.
   По этому вопросу еще обошлось. А вот когда выступила начальник отдела технического контроля Огарышева, и когда она сказала, что наша продукция плохо разгружается из вагонов, что приходилось даже долбить кувалдами по стенкам вагонов. И что это видел начальник отдела по качеству "Уралкалия" Ширяев, и что он сообщил об этом руководству "Уралкалия".
   Тут директор уже не выдержал.
   Начал всех чихвостить. Мол, служба главного инженера не работает. Кобелев, производственный отдел, думает только о количестве продукции, но не о её качестве. Дробязко, технический отдел, вообще ни о чем не думает, не занимается качеством продукции.
   И пошло, поехало. Он много наговорил. Правда, меня пока не тронул. Но накат был сильный на систему качества.
   - Мы в бирюльки играем, а за качеством не следим. Надо принять меры по его улучшению.
   Он сказал, что надо техотдел объединить с производственным отделом. И что б Кобелев возглавил этот отдел. Надо подготовить мероприятия по улучшению качества нашей продукции.
   День начался очень сурово, но меня пока это еще не коснулось. Хотя заряд на будущее был дан.
   После этого я пошел к Толмачеву переговорить, как написать протокол этого совещания по качеству. Было около 12-ти часов. Толмачев сказал, что, мол, мне сейчас не до тебя. Сейчас на руднике сыграют учебную тревогу.
   И на самом деле учебную тревогу сыграли. Я тоже пошел на рудник, отметился в диспетчерской. Зашел на вентиляцию, там побывал, на обед сходил. Переговорил с инспектором Кравцовым о проведении тревоги. Он сказал, что все проходит нормально.
   Снова пошел на работу, там встречался с представителями из цехов рудоуправления, печатал на компьютере. А в конце дня узнаю, что Дъяков дал неудовлетворительную оценку по проведению учебной тревоги и обещал наказать очень сильно тех, кого он считает виновными в этом.
   Те есть, день был очень насыщенным и многим были попорчены нервы. Меня это пока обошло.
   Сидел до без двадцати семь на работе. Но ничего особого не сделал. С Толмачевым переговорил, начал протокол писать.
   На улице дождик идет, погода испортилась.
  
   Тринадцатое августа. Пятница. На оперативке директор ругал механиков, опять они спят, ничего не делают. Отругал и других специалистов.
   И тут дошла очередь и до меня. Когда директор вызывал начальников цехов, когда вызвал начальника автотранспортного цеха Шибанова, говорит в микрофон:
   - Николай Иванович, подойди-ка сюда. Что ты можешь сказать Шибанову о работе его цеха.
   И даёт мне микрофон. Я говорю:
   - Сергей Георгиевич, я был у вас в цехе вчера и написал 15 замечаний. Наибольшее число их по вашему складу запчастей. Посмотрите их, пожалуйста, и исправьте.
   И так прошёлся по всем оставшимся цехам.
  
   После этого случая директор стал относиться ко мне немного по-другому. Я это сразу почувствовал. Видимо, он думал, что я весь день только сижу в кабинете и перебираю бумажки.
  
   В этот день я после оперативки отдал на размножение два стандарта для механиков и энергетиков. Сам занялся приведением в порядок документации. Подходил Фролов с химфабрики по рабочим инструкциям.
   После обеда выпросил дежурку и поехал в "Уралкалий" за двумя новыми стандартами. Энтентеев Олег Захарович позвал меня к себе и сказал, что назначил меня главным аудитором по внутренней проверке "Ответственность руководства".
   На работу вернулся перед концом рабочего дня. Стандарты отдал секретарю для регистрации. Сам сел за проверку должностных инструкций. Опять сидел на работе до 7 часов. Ушел после Дробязно Петра Александровича.
   Взял домой стандарт по внутренним проверкам. Для изучения.
  
   В воскресение утром ремонтировал жене очки. Галя сказала, что я сэкономил 100 рублей. И что теперь мне на сэкономленные деньги можно и духи ей купить.
   После обеда сел на велосипед, поехал в гараж за машиной и мы поехали в сад.
   Погода были превосходная. Нужно было раньше ехать.
   Собирал малину, смородину, иргу. Галя собрала ведерко огурцов. И нарвала букет цветов.
  
   27 августа я делал проверку в "Уралкалии". Был в отделе оплаты труда и зарплаты. Сделал им ряд замечаний. Проверка прошла неплохо. Я смог преподнести сотрудникам этого отдела свою основную идею. Эта идея заключалась в том, что надо использовать ту систему, ту организацию работ, которая принята в "Уралкалии". Нужно использовать все, что наработано, усовершенствовать её, если необходимо, и не выдумывать ничего нового.
  
   Начало сентября. Среда. День был очень насыщенный. Утром в 9 часов было оперативка. Там все было более-менее спокойно. Директор сказал, что вчера состоялось правление и на нём разговор шёл только о системе качества. О том, что нам нужно обязательно получить сертификат на эту систему.
   Он коснулся нашего рудника, сказал, что у нас большие механические потери. На Четвёртом рудоуправлении их 2 %, на Втором рудоуправлении 6 %, а у нас 10 %.
   Куда смотрит техотдел? Это опять накат на Дробязко.
   Владимир Иванович недолюбливает Петра Александровича. Как-то у него проскочило, что у Дробязко на всё есть ответ. И, как я понял, правильный ответ.
   Это и раздражает директора.
   После этого я сел готовить материалы к очередному дню качества. Начальникам цехов предлагалась очень большая работа. Подготовил им памятку о том, что от них требуется. Готовил план совещания по качеству.
   В 11 часов из "Уралкалия" привезли свежеотпечатанные журналы для записи производственного процесса на фабриках. Надо было их принять и раздать на наши фабрики.
   Затем пошел в наш будущий кабинет. Спросил бухгалтеров, когда они его освободят, когда уедет налоговая инспекция. Мне сказали, что уже можно в эту комнату въезжать.
   То ли до обеда, то ли после него мы начали переезжать в эту комнату. К четырем часам всю нашу мебель и документы перенесли. Я подключил компьютер.
   В 4 часа состоялась оперативка, на которой директор опять выложил свои данные о системе качества и механических потерях. Мимоходом отругал некоторых начальников смен. Но в этот день он мало ругал своих подчинённых . Обычно он ругает всех подряд.
   Я сделал объявление, чтобы все взяли в ячейках свои документы по системе качества.
   Дома тоже было много работы.
  
   Шестнадцатое сентября. С утра интенсивно занимался приведением в порядок нашей документации. Мы увеличили количество папок с документами, начали подписывать их.
   У меня появился хороший помощник, Шувалова Елена Петровна. Её мне посоветовала начальник отдела кадров Гришечкина Элла Алексеевна. Я попросил, чтобы Шулаеву перевели с карналлитовой фабрики мне в помощники.
   Она печатает на компьютере, другую работу делает добросовестно. И причём делает всё довольно быстро, хотя внешне как будь-то и не торопится.
   После обеда пришел Энтентеев Олег Захарович и мы пошли с ним на новую сушку. Там обнаружили большой беспорядок в документации. Из журнала контроля за технологическим процессом вырваны страницы, форма журнала не регламентирована, в нем имеется много посторонних записей, номеров телефонов, каких-то расчетов.
   В кабинете начальника - полнейший беспорядок. Как будем сертифицироваться - даже трудно сказать.
   Потом пошли на погрузку. Там было немного получше.
   Пришли в управление уже в пять часов. Переговорили с Толмачевым. Я еще посидел до шести двадцати - просматривал рабочие и должностные инструкции.
   Домой никаких документов не взял. Надо отдыхать. Вчера лег рано, в 10 часов. Поэтому сегодня самочувствие было уже лучше.
   Мне просто надо больше спать!
   На улице хорошая погода. Плюс 16 градусов, хоть и середина сентября.
  
   Двадцатое сентября. Понедельник. С утра с Энтентеевым Олегом Захаровичем поехали на новую сушку. Дорогой позвонили начальнику сильвинитовой фабрики Дембовскому Николаю.Антоновичу. Предупредили его, что идём к нему. И хотя о том, что к нему на фабрику поедет заместитель генерального директора по качеству ему было сказано еще в четверг и пятницу, он прикинулся ничего не знающим.
   На сушку приехали в восемь пятнадцать утра. Никто не был готов. Мастеров на месте не оказалось. Мастер Архипов ушел подписывать наряды на огневые работы. Сушка оказалась без присмотра. То есть, никакой дисциплины.
   На совещании, которое провёл Энтентеев на сушке, он спросил мастеров, что такое система качества? Что такое спецпроцессы? Мастера этого не знали.
   Один из мастеров вступил в дебаты с Энтентеевым. Сказал, что никакой системы качества им не нужно. Что они как работали без этой системы, так и будут работать без неё. Этого мастера Энтентеев выгнал с совещания. Сказал, что передаст информацию об этом мастере генеральному директору. Чтоб тот его выгнал с работы.
   После совещания этот мастер принес заявление о переводе его в слесари.
   После сушки мы поехали на флотофабрику. Смотреть инструкцию по рабочему месту аппаратчика. Там тоже все оказалось не так, как надо. Спецпроцессы в инструкции оказались не выделенными, хотя я дважды смотрел ее. Я даже написал на обложке "Спецпроцессы указать". Но на фабрике зачеркнули эту мою резолюцию и ничего о них не напечатали.
   По окончанию проверки мы с Энтентеевым зашли к Толмачеву.
   Дорогой Олег Захарович сказал мне, что готовит приказ о том, что если инструкции по рабочим местам не будут сделаны до 1 октября, виновные получат жесткое наказание, вплоть до снятия с работы.
   Я ответил, что если речь идет только о фабриках, это еще можно сделать, а все инструкции по рудоуправлению за столь короткий срок - никак не сделать. У нас же в рудоуправлении 16 разных цехов.
  
  
   3.4. Встреча с генеральным
  
   Вечером в половине шестого меня вызвал Толмачев. Он сказал, что нас всех вызывает генеральный директор Поликша Александр Михайлович. По вопросу о том, почему не внедряется система качества на рудоуправлении.
   Во вторник мы поехали к Поликше. Вместе с начальниками всех наших фабрик.
   Генеральный директор был краток. Сказал, что "Уралкалий" не допустит срыва сертификации по системе качества.
   - "Уралкалий" сейчас теряет до 20 процентов выручки от каждой сделки по продаже удобрений. Наши покупатели из-за границы спрашивают, есть ли у нас система качества? Сертифицированы ли мы по ней?
   - Мы говорим, что наша продукция постоянно завоёвывает призовые места на престижных выставках. Но это их не убеждает. Говорят, что для выставки можно сделать очень хорошие образцы. Но им нужна типовая качественная продукция. А раз системы качества нет, они и скидывают цену. Такие убытки мы терпеть не можем.
   - Ну и кроме того, если мы не пройдём сертификацию, вы представляете, какие крупные заголовки появятся в газетах наших конкурентов? О том, что "Уралкалий" не смог её пройти? Это будет сильнейший удар по нашему престижу.
   Я вас не запугиваю, но это жизнь. И если мы не пройдём сертификацию, нам придется менять руководство. Несмотря ни на какие прошлые заслуги.
  
   То есть, с работы могут полететь многие руководители.
  
   Днем у меня была интенсивная работа с должностными и рабочими инструкциями, которых уже море.
   Следующий день прошёл под впечатлением вызова к Поликше. Инструкции несли пачками.
   Я все же держусь. Пока больших отклонений по здоровью нет, слава Богу.
   В четверг Толмачев на оперативке сказал, что вышел приказ Поликши о том, что те, кто не сделает инструкции по рабочим местам до 1 октября, будет строго наказан, вплоть до снятия с работы.
   Толмачев сказал, что оперативки теперь он будет проводить не в пять, а в шесть часов вечера.
   Я вышел на работу в субботу. Правда, Кобелев меня спросил, зачем я вышел. Я объяснил причины. Он по селектору сказал, что кто не сделал инструкции, могут ко мне подойти.
   Я ждал, ждал до одиннадцати часов. Но никто ко мне не подошёл. Поработал немного на компьютере, одну инструкцию просмотрел, отпечатал очередной протокол по совещанию по системе качества.
   В двенадцатом часу мне звонит Лаптев Александр Васильевич, главный инженер обогатительной сильвинитовой фабрики. Сказал, что сейчас подойдет. Посидели с ним, посмотрели одну из его инструкций.
   Так как больше никто не приходил, я собрался и ушёл с работы. Зашел на базар, купил там лазерный компьютерный диск "Модерн Толкинг". Все его альбомы.
   Домой шел пешком. Хотел зайти в сберкассу, так как дома кончались деньги. Но сберкасса оказалась закрыта.
   На работе почувствовал себя не очень хорошо. Чувствую, что на грани. Потому что я ложусь поздно, а встаю рано, не высыпаюсь.
  
  
   3.5. День рождения
  
   На этой неделе 29-го сентября 1999 года у Энтентеева Олега Захаровича был день рождения. Ему исполнилось 60 лет. Неделю назад до этого он позвонил и сказал, что приглашает меня и Дробязко на этом юбилей. Мол, большого торжества не будет (мы знаем, что у него летом сын утонул), а так, небольшое чаепитие.
   Дробязко Пётр Александрович стал писать памятный адрес, а мне поручил купить подарок. Я узнал, что Олегу Захаровичу хочется иметь приемник "Океан". Мне Пётр Александрович дал 800 руб., он взял их на подотчет, и я пошел по магазинам. Приемников "Океан" в продаже не было. Были только дешёвенькие китайские приемники. Купить что-либо серьёзное на эту небольшую сумму было невозможно.
   Это было в понедельник.
   Вторник был днём напряженным. Я никак не мог вырваться с рудоуправления, чтобы купить подарок. После оперативки было совещание по технике безопасности до 12-ти часов. В первом часу вышел с совещания, уже обед, магазины закрываются. В три часа - другое совещание. Подведение итогов по смотру-конкурсу.
   Наконец я вырвался. Перед этим зашел к профсоюзному боссу Трифонову Виктору Андреевичу, сказал ему, что день рождения у Энтентеева. Он дал мне на подотчет 260 рублей. Я выписал материальную помощь на эту сумму. У меня стало в сумме 1060 руб. Подумал, что уж теперь-то я смогу купить нормальный подарок!
   До этого присмотрел приемник "Панасоник" в "Спорте и туризме" за 980 рублей. Толмачев дал мне машину "Волгу". Еще раз заехали в "Эльдорадо". Там ничего не было подходящего. Еще заехали в магазин "Новинка". Там тоже ничего не было.
   В "Спорте и туризме" попросил показать облюбованный приемник. Мне говорят, он не адаптирован к нашим условиям. Ловит только телевизор.
   Ну не брать же такой дорогой приемник, который ничего не ловит.
   Поехали в "Людмилу", что по ул. Свобода. Там я купил маленький приемник "Панасоник" уже за 1093 руб. Добавил своих.
   В среду пошли на этот самый юбилей. Купили цветы. До этого в обед в столовой я достал листок бумажки, набросал небольшую речь. Другого времени не было. Так заполнен день. Сплошная суета.
   В столовой "Уралкалия" в целом все было неплохо. Энтентеева хорошо поздравили. Подарили компьютер. Мы подарили свой подарок. Петр Александрович Дробязко сказал речь о нем, о его жене. Памятный адрес вручил. Я немного про приемник добавил.
   Потом стали поднимать тосты за него, за его семью, за его жену, за систему качества. Потом он поднял бокал и сказал тост за своих учителей, за Дробязко.
   Я ушел в половине девятого вечера. А началось это в половине шестого. Принял там прилично. Хотя особо пить не хотел. Но Дробязко все наливал и наливал мне. И сам пил. Он, оказывается, несмотря на свои 70 лет, может много выпить. Здоровье у него крепкое.
   Неделя прошла интересно.
  
  
   3.6. Размышления
  
   Вечером в субботу в почтовом ящике обнаружил письмо из журнала "Радио". Написали, что опубликуют мою статью о зарядном устройстве для малогабаритных аккумуляторов. Это меня обрадовало.
   В воскресение работал на компьютере, так как скопилось много бумаг. Вчера вечером пришла статья из "Радио". Надо отвечать. Затем, еще не послан ответ на изобретение. Со вторника начинается проверка по системе качества. Нужно делать реестр документов и данных о качестве. Протокол о дне качества не готов, плана-графика по дню качества нет.
   Бумаг очень много.
   Начал делать, но успел сделать не много.
   Дела переносятся на понедельник и следующую неделю.
   11-е октября, понедельник. С утра надо было ехать в "Уралкалий", привезти "Руководство по качеству". Но по пути хотел отдать в бюро рационализации и изобретательства (БРИЗ) "Уралкалия" письмо - ответ на запрос экспертизы по заявке "Способ прокладки подземных коммуникаций". О том, как не перекапывать дороги, если побегут трубы, закопанные под ними.
   Письмо у меня было почти готово, я его всю неделю вечерами до 12 ночи писал. Но стал просматривать, и захотелось кое-что подправить. Просидел с ним до 12 дня. Потому что постоянно идут люди. И только в обед съездил и отвез его. Сразу стало легче.
   В половине третьего меня вызвал Толмачев Борис Николаевич. Сказал, что пришла телефонограмма. Ему и мне в семнадцать часов надо быть у Поликшы А.М. по вопросу подготовки к сертификации.
   Пока все обошлось, большой головомойки не было. По пути с Энтентеевым Олегом Захаровичем решил для себя важную задачу - как узаконить формы наших документов.
   Вечером решил начать делать гимнастику. Надо оздоравливаться.
   И сделал её! Даже самому приятнее стало.
   Дважды подышал в трехлитровую банку через дыхательный тренажер Фролова.
  
   13-е октября. В этот несчастливый день, а число 13 несчастливое, я, как обычно, вечером дома работал на компьютере. После некоторого простоя компьютера экран погас. В этом нет ничего необычного. Я нажал любую клавишу, загорелась опять эта желтая предупреждающая надпись. Хотел включить экранное меню, но тут экран стал маленьким и сместился вправо. Экранное меню не работало.
  
   В пятницу утром я выпил две кружки кофе. Это было моей ошибкой. У меня было сильное возбуждение, начал все делать очень быстро. А так как я еще и не выспался при этом, у меня начало схватывать в груди как обычно при переутомлении. На работе крутился как волчок. Съездил в "Уралкалий", получил стандарт по оформлению инструкций. По пути отдал в БРИЗ письмо - ответ на изобретение.
   В два часа собрал представителей цехов, рассказал им о проверке и о том, как составлять инструкции по рабочим местам. В три часа была оперативка. Потом сидел, доделывал протокол дня качества. В шестом часу поехал домой.
   Дома подышал в тренажёр Фролова минут пятнадцать.
   Пошел на почту, послал письмо в "Радио". На почте выписал газеты и журналы. Как бы груз с себя сбросил.
   В понедельник по объективным показателям в этом дне не было ничего необычного или трудного. А по субъективным - в груди все сжало и не может разжаться.
   Утром директор сказал, чтобы я подготовить письмо о пересмотре итогов соревнования в "Уралкалии". Я немного поволновался и тут пошло-поехало. С трудом досидел до конца оперативки. Уж и валидол принимал, не помогает. Вечером на работе еще задержался почти до семи часов.
   Пришел домой, поел, говорю с трудом, сил нет. Может быть, не выспался?
   Такое чувство, что организм истощен до предела, что нет больше сил.
   Сейчас 10 часов, решил лечь спать.
   Лежу и думаю. Посмотришь в зеркало, не плохой еще внешний вид. А внутри все, видимо, гнилое. Напрягаться не могу. Работать не могу. Малейшее напряжение, чуть быстрее пошел, забегал по работе, зашевелился - все, отрубаюсь, не могу. Не могу работать. Это, конечно, для меня сильный удар. Потому что я всегда считал, что работа - это все. И проявление себя, и источник материального благополучия.
   Лежу и думаю, почему же у меня такое слабое здоровье? Понятно, что я много переживал. Может быть, из-за этого?
   А почему много переживал? Вроде жизнь неплохая. Не война ведь была. Не голод.
   Понимаю, что у меня такой характер. По малейшему поводу я долго переживаю. Но с другой стороны, если не переживать, не заставлять работать воображение, то как бы я смог тогда писать статьи, подавать заявки на изобретения? Думать, философствовать, сомневаться, искать?
   Видимо, все имеет плюсы и минусы.
   По каким же поводам я так сильно переживал?
   Что было ещё сложного? По поводу чего ещё можно было переживать?
   Вот всякие усилители и другие радиоштучки строил. У меня же не получалось никогда с первого раза. Почти никогда. Пока раз пять, шесть, а то и десять не перепаяешь, ничего не получалось. А это такие переживания!
   С другой стороны я хотел, как бы назло, добиться своего и сделать. Но не получалось. Я снова хотел, снова делал и снова не получалось. И так до тех пор, пока эти радиоштучки не начинали работать!
   А это ж такие эмоции! Правда, они все были в себе. Не снаружи все эти чувства, а в себе. Но это были очень сильные чувства!
   Мне даже нравилась такая гамма чувств. Такая их сила! Такие мощные порывы во время творчества! Это такой балдеж!
   Но с тех пор я стал считать, что с первого раза вряд ли что-то можно сделать достаточно хорошо. Несмотря на то, что я воплощал в жизнь практически все задуманное, все жизненные планы, у меня не прибавлялось уверенности в себе. Не прибавилось самоуверенности.
   А написать статью или заявку на изобретение? Это же сколько нужно всяких чувств, эмоций, эмоциональных напряжений? Меня может понять только тот, кто сам делает тоже самое.
   Конечно, если здоровье крепкое, это все проходит если не бесследно, то без больших отрицательных последствий.
   Теперь, перед 1985 годом, смотрю, все ребята знакомые уже защищаются. Мои сверстники. Немтин, Леонович, Бабиков, Титов, Трифанов, Коурова. Все защищаются. Я остаюсь в стороне, я отстаю.
  
   Помню, включал Высоцкого. Слушал его песню: 'Баллада о брошенном корабле':
   Догоню я своих, догоню и прощу
   Позабывшую помнить армаду.
   И команду свою я обратно пущу,
   Я ведь зла не держу на команду!
  
   Про корабль, который выбросило на мель и который потом снова догнал своих.
   Это же тоже такие переживания. Ночами не спишь.
   А когда сел писать диссертацию? Писал и писал. Ночами. Бабка в общежитии, где я жил, думала, что я по ночам деньги чеканю. В ЖКО жаловалась. Приходили меня проверять. А я просто писал, переписывал, отрезал ножницами и приклеивал вновь написанное. Снова переписывал, снова клеил. А когда клеил, тюбиком с клеем по бумаге постукивал. Такими точечками наносил клей. Тык-тык-тык...
   А в общежитии же очень хорошая слышимость между комнатами. Вот бабка и думала, что я деньги чеканил. До середины ночи.
   Я же сделал четыре варианта диссертации! Чтобы она качественной была!
   Хотя, можно было защищаться уже с первой. Но хотел сделать серьёзную работу. Чтобы потом не стыдно было за неё.
   И мне не стыдно за неё. Я же впервые доказал, что связь между потерями и разубоживанием, то есть засорением полезного ископаемого породой, бывает не только обратной. При которой с увеличением потерь уменьшается разубоживание. Но и она бывает и прямой. При которой с увеличением потерь увеличивается и разубоживание.
   Это моё доказательство позволило существенно уточнить методику экономической оцени потерь и разубоживания академика Агошкого.
   Четыре варианта диссертации - это же тоже нагрузка, тоже переживания.
   И потом, такая досада, что тебя обходят. Чувство неудовлетворенности. На работе денег нет, потому что алименты плачу. Квартиры нет. Подкрадывалась мысль - неужели навсегда останусь в этом общежитии, в этих семи квадратных метрах? Спишь на полу почти по диагонали, чтобы ногами в стенку не упереться.
   И ещё клопы!
   В это время у меня была только одна мечта. Если когда-нибудь выберусь из этого общежития, поставлю кровать в чашечки с водой, чтобы клопы не могли через воду попасть на кровать! Чтобы мог хоть ночью выспаться.
   Это же тоже были сильнейшие переживания.
   Потом, защита диссертации. Как я готовился к ней. Думал, смогу ли защититься? Это ж тоже не просто. Меня же направили защищаться в докторский совет. То есть в совет, в котором защищают свои диссертации не кандидаты, а будущие доктора наук. И оппоненты в нём не кандидаты, а доктора наук.
   А потом, когда защитился, ночами не мог спать. Думал, ну почему до сих пор нет подтверждения об успешной защите? Почему до сих пор нет положительного решения? Ох, я же там немного неправильно что-то следовал. Надо было вот так написать. Отзыв оппонента Зыкова напечатали с ошибкой...
   Ну неужели это повлияло?
   Это были тоже сильнейшие переживания.
   Сколько было этих переживаний!
   А потом раньше, когда в институте работал, когда отчеты писал. Я же в это время постоянно болел. Думал, почему? А Галя точно сказала. Как только нагрузка умственная повышается, так у меня болит горло. Это же сплошной стресс. Выдавливаешь из себя эти мысли, перерабатываешь их десятки раз. Громадное напряжение. Для меня, по крайней мере. Другому может быть это легко и просто. А для меня это было большим напряжением.
   А сколько таких отчетов написано? Ведь половина книжного шкафа занята этой писаниной.
   И вот этот стресс сейчас сказывается.
   А потом я поступил на рудник. Это же вообще ад кромешный. Как было тяжело. Как помногу приходилось работать. Ежедневно до 8-9 часов вечера.
   А как давила эта постоянная ответственность за вентиляцию рудника? Сидел, как на пороховой бочке. У меня же был один взрыв с тремя погибшими. Это же в любой момент "загреметь под фанфары" можно. Это же возможная уголовная ответственность.
   А эти постоянные унижения на оперативках. И постоянные унижения с инспекцией. Я все же привык, что меня уважали. Во ВНИИГе постоянно висел на доске почета. Находился в числе лидеров. Был лучшим изобретателем. Были хорошие научные отчеты. Считался перспективным работником. А тут унижают постоянно. Жесткая конкуренция, борьба за выживание. Горковенко мне прямо сказал: "Я считаю, что ты на вентиляции работать не сможешь. Это не для тебя. Да и не должен ты тут работать. Тебе самое место работать в горной группе". Естественно, под его руководством, то есть. Чтобы на него золотая рыбка - кандидат технических наук - пахала.
   Это один из примеров. И такая же борьба шла везде.
   Я хочу сказать, что это не ко мне одному так относились. На руднике так ко всем относились раньше и относятся теперь. Другие люди нормально это переносят. А я не мог. Я в других условиях воспитывался. Я много переживал там, где другие переживали меньше. Мне никто не строил специально каких-то козней. Ко мне неплохо относились. Много было хороших людей около меня. Но все равно эта атмосфера была не для меня. И это был большущий стресс для меня. Неслучайно же я там язву желудка заработал. Там и сердце стало болеть.
   И там было только одно желание - выжить.
   Выжить!
   Выжить любой ценой!
   И это выжить у меня было всегда. И когда во ВНИИГе работал. То же самое. Выжить! Удержаться! Потому что все было на пределе. А эта постоянная общественная работа, которую заставляли делать. А после работы вторая смена - радиотехника. Но от нее тоже не мог отказаться. Это была гимнастика ума Отдушина, хобби, хоть и тяжелое. Она давала какие-то положительные эмоции. Позволяла уйти от переживаний в другой мир. Отвлечься. Хотя там были свои переживания.
   А сейчас какая жизнь напряженная. Идут и идут эти инструкции. Их горы. Их десятки. И каждую нужно прочитать. И подправить, и сделать замечания, и подсказать, как их нужно исправить. Потому что это могу сделать только я. Ведь нет ни у кого в рудоуправлении такого опыта написания разных документов, как у меня.
   В этом я убедился на практике. Хорошо писать в рудоуправлении практически не умеет никто.
   Сидим как-то на оперативке. Меня заместитель директора по капстроительству Долбеев Валерий Самуилович спрашивает:
   - Ты что, каждую инструкцию читаешь?
   Я говорю:
   - А как же. Мало того, что читаю. По каждой еще пишу замечаний кучу.
   Он так удивился.
   Просто нутром чувствую, какая огромная перегрузка идет. И отдыха нет.
   И вот результат. Мне еще нет и 53-х, а здоровье уже не очень хорошее.
   Думаю про академика Амосова. Он ведь и бегал, и прыгал. Но из-за стрессов, из-за переживаний в 85 лет ему сделали операцию на сердце, шунтирование. То есть, у него был склероз очень сильный. Это же результат напряжений, сверхнапряжений, стресса.
   Надо делать зарядку, надо держаться.
   Будем бороться!
   В банку подышал по Фролову. Немного лучше стало.
   Спать надо больше. Ложусь.
   Есть, конечно, у меня слабые точки. Но есть и сильные стороны. По здоровью даже.
   Надо привести его в норму. Если приведу, будет просто здорово!
  
  
   3.7. Проверки
  
   27-е октября 1999 года. Вчера к нам после обеда приходил Краевский Эдуард Александрович. Он приехал из Москвы из института сертификации. Чтобы проверить нашу готовность к сертификации. Я встретил его в приемной около двух часов дня. Вначале мы зашли к директору. Директор битый час говорил о том, что он переделал множество добрых дел на рудоуправлении. Делал себе рекламу.
   Затем пошли ко мне. И Краевский начал меня экзаменовать, задавать ряд вопросов, к которым я не был готов.
   За что я отвечаю в системе качества, какие мои функции? И далее вопросы по каждому из элементов ИСО 9000, за которые я отвечаю. Для чего это нужно, как это все делается? Про статанализ спросил. Сказал, что никакого статанализа у нас нет, так как технологические показатели постоянно скачут.
   Вначале его вопросы казались легкими и простыми. Но он копал всё глубже и глубже. А там уже было не всё так просто. И пошло много каверзных вопросов, на которые мне было трудно ответить.
   Затем в пятом часу мы поехали на новую сушку. Там сидели часов до восьми или девяти. Обошли все.
   Когда заканчивали осмотр, Краевский остановился в проходе, который вёл в административный коридор. Остановился и стоит. Стоит и смотрит.
   Я оглянулся и посмотрел, на что же он смотрит?
   Слева стена с заколами из штукатурки. На ней облезлые, частично в побелке, частично в краске выключатели и рубильники со свисающей проводкой. Сверху вентиляционная труба. Ее покрасили в ядовито-зеленый цвет прямо по ржавчине и вид у нее страшненький. Через краску проступает ржавчина.
   Впереди - дверь с красивой вывеской "Лаборатория ЛИК". При этом сама дверь вот-вот выпадет из косяка.
   Вид, конечно, ужасненький.
   - Кларк будет в шоке, - тихо произнес Краевский.
   Кларк - это независимый международный аудитор, который должен быть на нашей сертификации.
   В сушильном отделении выявилось много и других недостатков.
   Надо срочно делать ремонт, надо улучшать культуру труда.
   Посмотрели инструкцию по рабочему месту оператора пульта управления. Краевский сказал, что рабочая инструкция хорошая. Это меня обрадовало. Не даром я заставил Лаптева ее трижды переделать, результат получился положительный!
   После этого поехали снова в рудоуправление. Шишкин нас уже ждал, стол был накрыт. Внизу в директорском подвале.
   Выпивали вчетвером, Краевский, Шишкин, Энтентеев и я. Они давили на меня: пей да пей. Я с трудом удерживался. Но наелся сильно. Просто набучкался. В шахматы сыграли с Энтентеевым. Счет 2:2. В целом все прошло нормально. Олег Захарович остался доволен, я тоже.
   Домой нас развезли на машине.
   Дорогой я подумал, что вроде, всё не совсем плохо. Но вопросы по сертификации надо решать. Завтра уже аудиторы из "Уралкалия" по внутреннему аудиту приедут к нам в 11 часов. Начнётся внутренний аудит нашего рудоуправления. Главный аудитор Падерина Ольга Александровна. Так что работы будет много.
   А тут ещё одна напасть. Вчера в наш кабинет переехал работник отдела по технике безопасности Ильченко Сергей Васильевич. Временно. В их кабинете делают ремонт.
   Поэтому у нас будет напряженная работа. Очень шумная. В нашем кабинете будет много народу, который постоянно ходит в их отдел. Теперь не сосредоточишься.
   Надо иметь крепкие нервы, чтобы всё это перенести.
  
   На другой день утром только появился на работе, звонок от директора. Коротко:
   -Зайди.
   Зашел к нему. Он:
   -Почему не заходишь, не докладываешь, чем кончилась вчерашняя проверка?
   Я только открыл ром, звонок. Звонит Энтентеев и докладывает, делали то-то, смотрели то-то, получилось то-то. Все доложил.
   Директор мне говорит, готовь приказ о наказании. Снизить КТУ на 0,2 главному инженеру флотофабрики и начальнику сушильного отделения за вчерашнее.
   На селекторной также этот вопрос поднял. Развил его. Довел себя и всех до белого каления. Всем сообщил, что снижает руководителям сильвинитовй фабрики КТУ на 0,2. Наказывает всех сейчас и будет наказывать за такие безобразия в будущем.
   После оперативки сразу другое совещание о результатах другой внутренней проверки. Проверки Падериной из "Уралкалия". По многим вопросам мы с ней договорились. Но многие замечания остались. Их надо исправлять.
   После чего мы с Падериной Ольгой Александровной пошли в главному инженеру Толмачеву. Потому что директор был занят. Главный инженер все замечания принял.
   Я пошел готовить приказ, а затем пошёл на фабрику к половине одиннадцатого. Там уже были Энтентеев, Толмачев и Краевский. Прошлись по всей фабрике. Снова выявился ряд замечаний, но не такого глобального плана. Краевский сказал, что по сравнению с его прежним приездом стало много лучше. Но опять указал на немытые окна, слой пыли на перилах, сказал, что туалет страшный, заполнение журналов не соответствует требования.
   Разбирались с некоторыми конкретными вопросами технологии. В заключении зашли к аппаратчику и там выявили несколько сложных проблем. Получалось, что аппаратчик, по существу не управляет процессом. Процесс идет сам по себе, по своим параметрам, а аппаратчик пишет в журнале те цифры, которые указаны в регламенте.
   - И зачем все это делается?- спросил Олег Захарович Толмачёва.
   Я-то понимаю, зачем. Что случись, будет разбор. Будут искать "стрелочника". И аппаратчик всегда может сослаться на то, что процесс она вела правильно. Вот доказательства в журнале.
   В половине второго пошли в столовую. Я впервые был в специальном банкетном зале столовой. Нас было четыре человека: Краевский, Энтентеев, Толмачев и я.
   После этого доделал приказ, занес его Толмачеву. Началось совещание по технике безопасности в 4 часа. Просидели до пяти часов. Мне предложили выступить, рассказать о проверке. Я рассказал. Потом директор выступил. Давил, ругал, как только это он может. Умеет говорить. Потребовал привести все в порядок. Сказал, что это не дело, что надо уже другими критериями жить. Мы уже должны работать не по старинке, а по Европейским стандартам.
   После оперативки в шестом часу позвонил Бучко с Четвёртого рудоуправления. Хочу, говорит, подъехать, расспросить о проверке.
   Пока он смотрел мои документы, перенимал опыт, я сидел и писал письмо-ответ на компьютере в журнал "Радио". До конца сделать не успел. Уже было семь часов. Почувствовал, что устал и мы поехали домой.
   Дорогой я ему рассказал о вопросах, по которым меня спрашивал Краевский. После моего рассказа о первых вопросах, которые задавал мне Краевский, Бучко посчитал, то это все ерунда. Но когда услышал от меня последующие вопросы Краевского сказал, что дело серьезное, надо готовится.
  
   5-е ноября, пятница, вечер, половина одиннадцатого. Мы с женой Галей смотрим кино "Мумия принца Египта". Я все думаю, что мне без компьютера дома скучно. Монитор в Перми на ремонте.
   Что произошло за прошедшее время?
   Жизнь была напряженной, я был весь в работе. Но это было довольно интересно.
   Прошла внутренняя проверка по несоответствующей продукции. Выяснилось, что у нас многих документов просто нет. Куда они девались, неизвестно. Нам предложено восстановить все документы за весь прошедший год. Это большая работа, к которой не знаешь даже, как подойти.
  
   Сегодня, то ли много говорил, то ли много эмоций проявил, опять у меня зажало в груди. Домой пришел, жена Галя постряпала для меня специально маленькие оладушки. Поел со сгущенным молоком. Все хорошо. Но в груди-то зажато. Так и не прошло. Подышал в банку трехлитровую по тренажёру Фролова, стало лучше. Сделал зарядку в девять часов вечера. Усталость все же осталась.
  
   На работе проверка за проверкой идет. Директор проявляет жесткость. Меня пока не трогает. Пару дней назад внутренний аудит был на погрузке. Приехали мы туда на автомашине, на УАЗике. Поезд впереди стоит под погрузкой, мы пройти не можем. Проверяющие стоят и оглядываются вокруг. Я тоже, как бы их глазами, увидел вдруг все окружающие нас безобразия. Эти перекосившиеся сарайчики с насосами, здание погрузки и склад весь в дырах. Кругом металлолом перержавевший. Неубранность такая, что просто невозможно. Грязь и пыль лежат на оборудовании...
   Я приехал, рассказал все Толмачеву, а он - директору.
   И вот теперь уже два дня там идет непрерывная работа. Прибирают, копают, чистят, наводят порядок.
   Я написал по просьбе Толмачева список замечаний, которые выдал внутренний аудит, и передал их директору.
  
   В то воскресение перешли на зимнее время. Этот переход, конечно, более плавный, чем весенний. Переношу терпимо.
   Капусту для засолки пока не купил. Дождался того, что сегодня уже температура минус восемь градусов. А вчера еще было плюс три и дождик шёл.
  
   14-е ноября, воскресение. Эта неделя была напряженной. Скоро к нам прибывает международный аудит. И когда я нахожусь один в тишине, я примерно представляю, что нужно делать. Но когда приходишь на работу, столько сразу внешних воздействий: заседания, совещания у директора, в моей комнате народу полно, надо подписывать рабочие инструкции и так далее, и тому подобно. Весь день проходит в колесе. Интересно все конечно. Ни одной спокойной минуты. Поэтому подумать, собраться, времени нет. И получается, что я цеха к аудиту готовлю, а сам к нему плохо готовлюсь.
   Во вторник было совещание по качеству. Проходил так называемый день качества. Поговорили. Директор сказал, что каждый день будет собирать вечером начальников всех цехов и они будут докладывать, что сделано за день.
   В пятницу было совещание у генерального директора Поликши Александра Михайловича. Мы были с директором Коноваловым Владимиром Ивановичем.
   Поликша сказал, что в течение этой недели, которая осталась до приезда аудита, нужно исправить все замечания.
   Сказал, что нужно серьезно готовиться, изучать требования ИСО-9000. Он лично будет ездить по рудоуправлениям и смотреть, что сделано, готовы ли мы.
   На этом совещании нам выдали вопросник на пятидесяти восьми страницах (!). Более двухсот пятидесяти вопросов, на которые нужно будет ответить. Я их взял на субботу и воскресение домой, но не брался еще за них. А сейчас вот родственник позвонил, приглашает на пельмени. Тут еще горло начало болеть.
  
   В машине по пути от Поликши Владимир Иванович как-то неуютно себя чувствовал. Говорит мне:
   - Ну что это такое? Будут спрашивать, и не знаешь, как отвечать.
   Я понимаю его состояние. Очень нехорошо себя чувствуешь, когда спрашивают, а ты совершенно не знаешь вопрос.
   В три часа директор собрал всех начальников цехов. Снова гнал эту тему. Говорил общие моменты, о том, что нужно быть готовым.
   Ко мне приходила женщина из радиоузла. Говорит, что я должен выступить по радио о подготовке к сертификации. И сейчас я весь в трансе. Это выступление будет завтра или послезавтра. А я не знаю, что и сказать. Я совершенно не готовился. Хотел сейчас в воскресение начать готовиться, но родственник пригласил на пельмени. Не обижать же его. Мы с Галей сходили в гости.
   Жизнь очень напряженная, но интересная. Чем все это кончится, неизвестно. Если мы не сертифицируемся, чьи то головы полетят. И в первую очередь, возможно, моя.
  
   Я расскажу, что было вчера в понедельник 15 ноября.
   Утром приехал Лимонов Николай Владимирович с Четвёртого рудоуправления со своей внутренней проверкой. Мы с ним сходили на сильвинитовую фабрику. Затем он повез нас с работником производственного отдела Шарухиным Александром Анатольевичем на четвертое рудоуправление. Там в диспетчерской Шарухин переписал формы некоторых документов. Присутствовал Копытов Виктор Леонидович - заместитель начальника техотдела. Он прямо рвал подметки на ходу. Стоило мне сделать небольшое замечание, он сразу же командовал диспетчеру: "Сделай так как сказал Герцен".
   Там же я зашел в отдел по системе качества к Бучко и к Лимонову. После этого мы поехали домой. Был уже обед. Я стал готовить реестры документов и данных о качестве, которые у меня до конца еще не сделаны. Тут мне позвонили из отдела качества "Уралкалия". Надо приехать, Энтентеев будет проводить деловую игру. А на 4 часа у нас назначено совещание по качеству. Сказал об этом директору, он меня отпустил.
   Поехал к Энтентееву. Он сказал, что нужно подготовиться к деловой игре. Все вопросы, которые нам даны, надо изучить. В среду мы должны снова встретиться, обговорить все неясные моменты. Чтобы в четверг провести деловые игры на разных рудоуправлениях.
   Как всё некстати. У меня еще горло побаливало, самочувствие не очень хорошее, ко сну тянет. Как-то в голову ничего не идет. Компьютер дома не работает. Это тоже напрягает.
   Мне же нужно выступать с речью по радио. А я из-за этого к деловой игре совершенно не готовлюсь.
   Вечером прихожу домой в восьмом часу. Жена Галя говорит:
   - Сейчас тебе привезут монитор. Только что позвонили.
   Я сразу же пошел в магазин за пивом и закуской. Только вернулся, звонок в дверь. Гена Трифанов с Сашей Зиновьевым заносят ящик с монитором. Марки СТХ. Трубка Trinitron! Это одна из лучших технологий SONY. Временно, на период ремонта моего монитора. Правда, этот монитор сам после ремонта. И не держит частоту вертикальной развертки в 100 Гц. И разрешение выше 800х600 пикселей также плохо держит. И не удается выровнять края строго по линейке. Но все равно здорово! Картинка - просто замечательная! Видно самые мелкие детали очень четко! Зерно 0,25 мм, а в большинстве мониторов оно больше - 0,28 мм.
   Я хоть заранее узнал, что такое высокое качество монитора. И вот такой высококачественный монитор стоит у меня на столе!
   Ребята попрощались и сразу ушли. Даже пиво пить не стали.
  
   На работе загруженность большая. Работа с представителями подразделений. Непрерывно с утра до вечера. Другой работой заняться некогда.
  
   Вчера получил несколько комплиментов. Пошел на обед, встретил нашего мастера вентиляции Денисову Светлану. Она говорит, трудно без вас на участке вентиляции. Инспекция накопала много замечаний. Докшин сразу же ушёл на больничный с остеохондрозом. Рома Рожнёв работает за начальника. Но опыта у него нет, что делать надо в первую очередь - не знает.
   Она вся в трансе.
   Днем в рудоуправлении встретил Лёню Андронова, газомерщика с нашего участка вентиляции. Он говорит мне:
   - Докшин - это не начальник. Он может работать только заместителем начальника. Просто пока некого поставить. Вот вы были настоящим начальником! Общешахтный запасной выход залило рассолом. Я ему говорил об этом несколько раз, а он мер так и не принял. Ну и дождался, что инспекция ему уже выдала предписание.
   Конечно же, я так не работал. Если только кто-то говорил мне про какие-то недостатки по вентиляции, я всегда сразу же шёл туда, проверял эти данные и принимался за их исправление.
   Ну а если был затоплен запасной выход, да ещё и общешахтный, что тоже бывало, то я сразу же искал обходные пути и выпускал соответствующее распоряжение. Вносил изменения в план ликвидации аварий. Давал задание крепильщикам сразу же делать мостки через лужу. И заказывал машину с бочкой на участке рудничного транспорта. Чтобы они все рассолы откачали.
   Ведь затопленный запасной выход, тем более общешахтный - это же не шутка. Как рабочие будут выходить из опасного участка, если он затоплен?
   Предписаний инспекции по затопленным запасным выходам у меня не было.
  
   Вечером по пути в "Уралкалий" встретил на остановке Набиуллину Марьям. Тоже газомерщика с нашего участка вентиляции. Она говорит, что даже Лёня Андронов теперь понял, что вы были хорошим начальником.
   Говорю ей:
   - Я ж вас иногда наказывал.
   - Так это же было за дело, - отвечает.
  
   Вот такой у меня сегодня был день - день комплиментов!
  
  
   3.8. Сертификация
  
   Вот уже полмесяца мы с женой Галей пьем по утрам и вечерам настой трав по Дерябину. Помогает. Сделался спокойнее, меньше схватывает в груди.
   Через день начинается сертификация.
   Пройти бы этот экзамен!
  
   В прошедшую среду я стал, все же, готовится к выступлению по радио. Хорошо, что мне к этому времени привезли из Перми монитор и компьютер у меня дома заработал. Начал писать речь для выступления, набросал основные моменты на двух страницах. Не было только фактических данных.
   Утром в четверг я эти данные взял на работе. Пошел в радиоузел рудоуправления к десяти часам, записался там свою речь на пленку. Эту семиминутную речь пустили в пятницу в 12 часов. За пару дней до проверки. Как раз успел сказать речь до аудита.
   В четверг Энтентеев вызывал меня на совещание. Он сказал, что пришла программа от международного аудитора Кларка. В которой Кларк предлагает совсем другой вариант проверки, чем наши предложения. Мы предлагали обследовать рудоуправления. А он предлагает обследовать в основном управление "Уралкалия" и только несколько часов потратить на наши рудоуправления. Руководство очень недовольно этим. Главное, сказал Олег Захарович, чтобы был сделан реестр данных о качестве.
   На работе я собрал в 11 часов всех представителей цехов и предложил им все реестры по качеству переделать. То, что они после этого принесли, было совершенно сырым. Я сидел не вставая и их переделывал. И этот процесс затянулся на весь четверг и пятницу. Вышел на работу и субботу, и в воскресенье 21 числа.
   И не было конца этому сырому бумажному потоку.
   В воскресение перебрал папку с документами о внутренних проверках. Выбросил всё лишнее. Теперь нужно перебирать папку протоколов по дню качества. Чтобы все мероприятия били одно с другим.
   Работал в выходные, потому что у меня времени для личной работы совсем мало. Приходится много работать с цехами. По четыре раза заворачивал им рабочие инструкции на переделку.
   На улице вчера утром было минус 27 градуса, вечером минус 20. Шарухин и Кобелев подделывают всю документацию по диспетчерской. Сходил к начальнику техотдела Дробязко Петру Александровичу. Сказал ему, что он реестр сделал неправильно и его нужно переделать.
   Сегодня нужно собрать справки по выполнению замечаний.
   Идет подготовка к встрече аудита. Напряжение большое. Но помогает, видимо, то питье, которое жена Галя готовит из трав. Оно успокаивает. Все же у меня такого мандража нет.
   Такое чувство, что будет, то и будет.
  
   Сегодня, 22-го ноября. В "Уралкалий" приезжает вся эта международная комиссия. После обеда они должны посетить нас с ознакомительной поездкой. А в среду приезжают к нам с проверкой на весь день.
  
   На утренней оперативке Гришечкика Элла Алексеевна, начальник отдела кадров, говорит мне:
   - До чего запугали народ. Люди просятся на работу в ночь, чего раньше никогда не было. Только для того, чтобы не присутствовать на работе днем при работе комиссии. Несколько мастеров ушли на больничный. Просто какоё-то всеобщий психоз.
   Весь день ждали аудит. Сначала мы их ждали до обеда, затем - после обеда. Но они приехали утром и сразу пошли не в рудоуправление, а в отдел технического контроля (ОТК). ОТК, который находится на территории нашего рудоуправления, теперь относится к "Уралкалию".
   Больше в этот день они никуда не ходили. Я почти ничего не делал. Сидел и ждал. Завтра в 9 утра аудиторы будут у нас. Но я относительно спокоен. Потому что вместе с женой Галей пью настой из трав по Дерябину (или Караваеву). Он успокаивает. И это хорошо.
  
   25 ноября 1999 года. Четверг. Вновь весь день ждали аудит. Проверяющие появились после обеда. В два часа дня. Сначала подъехал Дмитриев, потом Сергеев. Дмитриев сказал, что на Втором рудоуправлении он обнаружил несоответствие в стандарте по метрологии. В нем нет трех обязательных пунктов, предусмотренных в ИСО-9000. И еще в рабочей инструкции оператора пульта управления нет его действий при отклонении процесса от норм технологического режима.
   Вскоре подъехали Кларк, Егорова и с ними две молодые девушки. Видимо, практикантки. Меня директор представил как заместителя главного инженера по качеству. При этом несколько раз сказал, что я - кандидат технических наук. Такое от него я услышал в первый раз. У меня за все время работы в рудоуправлении было такое чувство, что он этого не знает.
   Переодевшись, мы пошли на сильвинитовую фабрику. В диспетчерской Егорова спросила оператора, что она будет делать, если нагрузка будет менее предусмотренного регламентом в 150 тонн в час?
   Надо сказать, что на это место в эту смену начальник фабрики Дембовский Николай Антонович поставил лучшего оператора - Радыгину Жанну Александровну.
   Жанна Александровна рассказала, что она будет делать в этом случае
   - А где это написано?" - спросила Егорова.
   - В рабочей инструкции", - отвечает Жанна Александровна.
   - Покажите.
   Жанна Александровна достали из стола инструкцию. Аудиторы посмотрели её. Все, что надо, в ней было написано.
   Не зря я несколько раз заставлял Лаптева Александра Васильевича эту инструкцию переделать!
   В кабинете, пока ждали машину, которая должна отвезти нас в рудоуправление, я спросил у Кларка, как он чувствует себя в нашем климате, в этой холодной погоде.
   - Такого холода я еще в жизни не испытывал, - отвечает Кларк. - Даже для того, чтобы выйти на улицу на пару минут, нужно тепло одеваться.
   На улице было всего минус 18 градусов, а пару дней назад утром минус 27 градусов. Интересно, чтобы он при таком морозе сказал?
   Еще съездили на новую сушку. Зашли в диспетчерскую. Там тоже все прошло неплохо.
   Домой пришел каким-то уставшим, опустошенным.
   Приедут они завтра еще или на этом всё закончится?
  
   На очередном совещании по технике безопасности представителей цехов спрашивали, сколько у них готово инструкций по рабочим местам? Они отвечали, все инструкции лежат у Николая Ивановича. То есть, у меня. Так оно и есть. Не управляюсь я с таким объемом работы. Причина еще в том, что я сильно придираюсь к этим материалам. Хочу, чтобы всё было сделано без малейших ошибок. А этого добиться производственникам очень трудно.
  
   9-е декабря. Четверг. Вчера после работы ходил на фуршет. По случаю успешного завершения проверки на получение сертификата. Событие проходило в столовой "Уралкалий". Все было очень хорошо. Все произносили тосты. Я сидел и думал, что же сказать по этому поводу? Но что-то, все же, выдал.
   Домой пришел в половине десятого. Еще успел посмотреть телевизор. Лег поздновато. Утром почувствовал, что не выспался.
  
  
   3.9. Учёба в Москве
  
   15 декабря 1999 года. Среда. Вчера мне позвонила из отдела управления качеством (ОУК) "Уралкалий" Кнаус Раиса Ивановна и сказала, что в Москве будут проходить курсы по сертификации с 20 по 30 декабря. И что Энтентеев сказал, что от Первого рудоуправления на эти курсы должен поехать я.
   - Это что же, Новый год в дороге встречать придётся? - спрашиваю. - Надо подумать.
   А сам думаю, может обойдется.
   Пошел к Толмачеву. Спрашиваю, когда же я в отпуск пойду? Борис Николаевич отвечает, когда инструкции сделаешь, тогда и пойдешь.
   - Но инструкции могут затянуться на три месяца? - говорю.
   - Что ты переживаешь, пойдешь ты в свой отпуск.
   Сегодня снова позвонили из ОУКа. Сказали, что надо ехать в Москву. Я позвонил Энтентееву, хотел отказаться. Он говорит:
   - Надо ехать.
   Пошел в "Уралкалий", оттуда позвонил в Москву. Кое-что выяснил.
   Затем пошел домой, взял деньги и поехал сначала на работу, затем на вокзал. Купил билеты туда и обратно. Выезжаю 18-го декабря, приезжаю 31-го декабря.
   Вроде бы короткий текст, а передумано по этому поводу много. Просто лень много писать. Да и скорость печати у меня невысокая. Поэтому переписывать все нюансы переживаний долго и утомительно.
  
   17-е декабря. Пятница. Ушел с работы в четырнадцать двадцать - голосовать. Зашел в администрацию города, проголосовал за Мошкина.
   Зашел на почту, послал письма родственникам, получил журнал "За рулем". Пришел домой, стал собираться. Тороплюсь. И тут часов в восемь вечера - звонок. Звонит некто Игорь, который по моему объявлению как-то раньше приходил ко мне и хотел купить у меня магнитофон. Магнитофон хороший, высшего класса. Но уже морально устаревший, катушечный.
   Игорь сказал, что сейчас приедет покупать у меня магнитофон. Я отвечаю, что не готов, не до тебя, у меня свои проблемы. Про командировку, естественно, не говорю. Но он настырно настаивал. Думаю, мой ангел-хранитель организовал мне эту долгожданную сделку, а я отказываюсь?
   Подумал, говорю: "Приезжай".
   Он приехал около 9 часов вечера с женой.
   Магнитофон отдал ему за 690 рублей (по старому это 26,5 рублей). За бесценок. Но дороже никто и не купит эту прекрасную, практически новую, но морально устаревшую вещь.
   Ведь давно хотел его продать. Он же очень больших размеров. Много места занимает. И вот случай подвернулся! И я им воспользовался!
   Игорь все пытался договориться еще и о продаже моего самодельного усилителя с самодельными звуковыми колонками.
   - Ты меня совсем раздеть хочешь? - говорю.
   В этот вечер и магнитофон продал, и собраться успел.
  
   На другой день мы встали в шестом часу утра. Галя мне приготовила пищу, пока я мылся. Присели на дорожку и я поехал.
   Автобус выехал в восемь часов, в Пермь приехал в 11 часов. До отхода поезда "Кама" оставалось ещё 3 часа.
   По дороге с автобуса до вокзала на ровном, но скользком месте подскользнулся и медленно упал в жижу из мокрого снега и песка, которая была на льду.
   Температура около ноля. Зашел на вокзал "Пермь II". Там в зал ожидания пускали только по предъявлению билета. В залах на первом и особенно втором этаже было не многолюдно. На втором этаже вообще практически пусто. Подошел к буфету, взял бутылку пива, так как молока или кефира не было, а кофе не хотелось. Хорошо пообедал тем, что сложила мне Галя. При этом мысленно поблагодарил ее за хороший обед.
   Я ведь его ещё и брать не хотел. Думал, в столовую или буфет схожу.
   Почитал газетку и пошел на посадку.
   Для интереса, пермские цены: "Литературная газета" - 3 руб., пол литра ряженки- 10 руб., пол литра кефира - 12 руб. (доллар стоит 26 рублей).
  
   По приезду в Москву на вокзале заглянул в газетный киоск. Смотрю, продают журнал "Радио". Попросил его, пролистал. В журнале напечатана моя статья. О самодельном генераторе качающейся частоты. Это прибор для настройки радиоаппаратуры.
   Как-то сразу прибавилось настроения. Пока учились, все хотел сходить в редакцию журнала, получить небольшой гонорар. Но с этой напряжённой учебой никак не мог выбрать время.
   В Москве тепло. От ноля до минус трех градусов. На улицах снега почти нет. Во многих местах - слякоть. Как у нас весной. Самые модники ходят без шапок, остальные - в серых вязаных шапочках. И только пенсионеры и приезжие - в зимних меховых шапках.
   Вчера вечером позвонил в номер Бучко Владимира Фёдоровича. Он тоже приехал на учёбу и живёт в соседний гостинице. Номер телефона он мне дал. Я сначала набрал этот номер через девятку - это выход в город. Попал в квартиру. Сказали, чтобы по этому номеру больше не звонил. Тогда позвонил без девятки. Тоже никто не ответил.
   Сегодня днем в столовой ВНИИСа мой сосед показывает мне счет за телефон на 53 рубля. Который я должен оплатить.
   Я - к Бучко.
   - Какой номер телефона ты мне дал?
   Он глянул в пропуск.
   - Ошибся я, - говорит. - Понадеялся на свою память.
   Я еще помню, что говорил ему:
   - Посмотри в карточку.
   -Да я и так помню, - отвечает.
   И вот его ошибка стоила мне 53 руб.
   Совершенно безответственный человек, хоть и работает в системе качества, где все должно быть сверхточно.
   И такое же отношение у него и к учебе.
   Безалаберность, другого не скажешь.
  
   31-е декабря. Пятница. Учеба закончилась. Вчера сдали экзамены. Никаких документов не получили. Сказали, получите весной, после второго десятидневного курса обучения.
   Егорова Лидия Георгиевна держала нас в черном теле. Занимались с половины десятого до пяти, шести вечера. В конце занятий обычно давала деловую игру или задание на дом. Приходилось ежедневно оставаться до семи, восьми часов. Затем дорога домой - около часа.
   Все свободное время я ходил по компьютерным магазинам. Был на радиорынке "Горбушка". Хотел купить цветной принтер. Но никак не мог определиться, какой из самых дешевых взять.
   Сегодня встал в 10 часов. Сосед выехал вчера и ко мне никого не подселили. Помылся, позавтракал творогом с молоком и стал собираться. Часов в одиннадцать позвонили с вахты и спросили, выезжаю ли я? Ответил, что да, выезжаю.
   В половине двенадцатого вышел из гостиницы. На вокзале в киоске купил 100 DM, так как доллар пополз резко вверх. И поехал на аэродром.
   Из Перми в Березники ехали на УАЗике. Его прислали из "Уралкалия", так как я вез сертификаты.
   Домой прибыл около шести вечера. До Нового года оставалось еще целых шесть часов!
   Встречали 2000-й год с Галей дома.
  
  
   3.10. Бумажная работа
  
   Вчера был мой день рождения. На работе мне позвонил даже директор и поздравил. Правда, он сказал, что нужно что-то сделать. Но, главное, поздравил.
   Только зашел в дверь нашего кабинета, Елена Петровна Шулаева, моя помощница, пожелала мне всего хорошего. Затем позвонила с участка вентиляции Светлана Ивановна Денисова и поздравила. Затем пришла Светлана Ивановна Баяндина, мастер с нашего участка вентиляции, принесла открытку и бутылку вина "Каберне". И приглашение на свой день рождения.
   Дома меня поздравляли родственники.
   Галя с раннего утра подарила мне какой-то суперсовременный крем от морщин.
   Спасибо им всем.
   Вчера, пока сидел на совещании по технике безопасности, попробовал набросать формулу изобретения по обеспыливанию руды.
  
   Пришел домой вечером и начал срочно писать рацпредложение. Сидел до двенадцати ночи.
   На другой день с утра взял в техотделе бланк рацпредложения. Работники техотдела Зуева с Моисеевой удивились, какое у меня может быть рацпредложение? По качеству руды? Я говорю: "Да, по качеству руды".
   Быстро оформил бланк, вставил напечатанные дома листы этого рацпредложения и тут же утром передал кладовщице Бусыгиной с рудника для передачи в горное бюро.
   Не стал уже надоедать ответственной за изобретательскую работу Терсинской, они готовились отметить в этот день 70 лет Марцишонку Владимиру Михайловичу.
   Я был доволен, что подал рацпредложение один. Мне же надо проявлять себя в новой работе. Не только бумаги перебирать.
   На работе сходил с заместителем начальника участка погрузки Емелюшиным Виктором Александровичем на "гору". Проверили документы. Много замечаний нашел.
   Затем с раннего утра Красильников Борис Васильевич снова принес мне компьютерную программу "Компас". Говорит, что все устанавливается прекрасно. Почему ты не мог её установить, не знаю.
   Я вечером поставил этот "Компас". Получилось. Мне он понравился.
  
   В пятницу на работе готовил акт по результатам обследования специалистами цехов рудоуправления. Затем с Верой Павловной Зуевой из техотдела работал по выполнению мероприятий и всех решений, принятых в разных протоколах. Затем утром позвонил и поздравил Марцишонка Владимира Михайловича.
  
   Поработал в выходные и с инструкциями по рабочим местам, которые принес с работы.
  
   Последний день января 2000-го года. На работе писал отзывы на стандарт "Управление документацией" и инструкцию по делопроизводству. Несколько раз перепечатывал, так до обеда время и прошло.
   Пришел с обеда в два часа. Мне объявляют, что нужно срочно распределить премию с "Уралкалия". 80 тысяч рублей, которую выделили нашему рудоуправлению за успешную сертификацию. Этим занимался до конца дня. Заходил к Толмачеву по этому вопросу, взял бумаги домой и еще дома над ними сидел.
   А ведь до сих пор у меня не сделан еще план по дню качества.
  
  
   3.11. Разнос
  
   Третье февраля 2000 года. Четверг. Оперативку директор начал с того, что вчера, оказывается, к нам приезжал генеральный директор "Уралкалия" Поликша. И они с нашим директором были на "новой сушке". Директор говорит:
   - Дороги занесены снегом, никто не почистил. Подъехать трудно. А ведь снег шел ночью. Разве нельзя было утром вывести людей и почистить их?
   Затем они зашли в диспетчерскую. В диспетчерской не горело несколько ламп дневного света.
   - В чем дело, почему лампы не горят? Перегорели? Карташов, почему не поставил новые? Что это за работа?
   Зашли на первый этаж. Кругом пыль.
   - Что это такое? Разве нельзя ее вытереть? Хоть цех и большой, но там аппаратчики работают по 12 часов. Три раза в смену пыль эту можно вытирать?
   - Хорошо еще, - говорит, - что мы не поднялись наверх. Я представляю, что делается там.
   Ну и далее в таком же духе.
   Раздал всем сестрам по серьгам.
   - А мы ещё говорим о каком-то качестве. О системе качества, о культуре труда.
   И пошло, и поехало.
   Меня как-то не задел напрямую.
  
   Во вторник я был в "Уралкалии" на совещании. Там нам выдали копии сертификатов. Один на английском, другой на русском языках.
   Я утром показал их директору. Директор сказал, надо в рамки повесить. Вызвал Лычагина. Лычагин прибежал и говорит, надо же цветные копии сделать, мы же можем.
   Директор:
   - Сделай цветные.
   Я позвонил в "Уралкалий" и договорился с Энтентеевым, чтобы нам дали оригиналы серификатов. Затем пошел к начальнику компьютерщиков Парчинскому. Там как раз был Лычагин. Я говорю:
   - Владимир Сигизмундович, надо сделать копии цветные на принтере. Директор приказал срочно сделать.
   Парчинский говорит:
   - Я эту работу не планировал, и не собираюсь ее делать.
   Компьютерщики теперь не относятся к нашему рудоуправлению. Их перевели в подчинение "Уралкалия".
   Лычагин говорит:
   - Это директор приказал, я присутствовал при этом.
   - Не знаю, не знаю, - отвечает. - Я не запланировал эту работу. Как я буду её делать без плана? Я подумаю.
   Тут Лычагин как начал на него наезжать.
   - Подумай, подумай. Ты что, того что ли?
   И показывает пальцем у виска.
   - Директор приказал, а ты еще подумаешь? Ну, в 4 часа на оперативке он тебя спросит.
   Видимо, Парчинский проникся...
  
   И вот вчера я спрашиваю у Парчинского:
   - Где все материалы?
   Он говорит:
   - Я копии сделал.
   Я спрашиваю:
   - А где оригиналы?
   - У директора.
   Говорю:
   - Зря ему отдал. Надо было мне отдать.
   Мне же надо возвращать оригиналы в "Уралкалий".
   И вот после этого разговора о "новой сушке", о том, что там побывал генеральный директор, о том, что там неприбранность и бардак, я вынужден был подойти к директору за оригиналами сертификатов.
   Вошёл в его кабинет. Он на меня смотрит так вопросительно.
   Я говорю:
   - Так я был на "новой сушке". Вчера же и был.
   Он говорит:
   - Да ты что!
   Он так радостно удивился.
   Говорю:
   - Я им написал 16 замечаний. И лампочки эти видел, что не горят. Хотел об этом написать, но они говорят, заказываем, заказываем, а они не приходят.
   Директор говорит:
   - Пиши всё, всё пиши. Это их проблемы.
   Нажимает кнопку секретаря.
   - Шишкина ко мне.
   Шишкин забегает, спрашивает:
   - В чем дело, Владимир Иванович?
   Директор:
   - Сходишь на "новую сушку", возьмёшь журнал замечаний, выпишешь, кто ходил туда, что записал и выполняют ли они эти замечания. И вообще, готовь приказ о наказании начальника "новой сушки" за такую работу.
   Шишкин вышел, меня на лестнице ожидает:
   - Ну ты чего лезешь к директору со своими проблемами? Ты видишь, он заведенный? Что я буду писать? Какой приказ о наказании? За что я их буду наказывать?
   Говорю:
   -Я пришел за сертификатами. Он меня и зацепил.
   После обеда зашел на химическую фабрику. Посмотреть, выполнены ли мои замечания или нет? Посмотрел несколько рабочих инструкций. Обнаружил, что моя подпись подделана. Кое-где мою фамилию исключили, чтобы ко мне не приходить. Я же заставляю переделывать плохо написанные инструкции.
   Или вставили в чистовик листы из черновика с моей подписью.
   Поэтому в инструкции с описанием "спецпроцессов" ни слова об этих самых "спецпроцессах".
   Написал эти замечания в журнал. Пока писал, чуть на оперативку не опоздал.
   Сказал об этом начальнику сушки Суханову и Фролову. Они такие лица сделали удивленные.
   Сказал заместителю главного инженера по технике безопасности Шишкину Сергею Петровичу о том, что Фролов подделывает мои подписки в инструкциях. Так как Фролов - его человек.
   Шишкин говорит:
   - А что им было делать? Куда им деваться? У нас очень плохо дела обстоят с инструкциями. Я буду наказывать за то, что они не сделаны. Рудник ещё не сделал ни одной.
  
   На другой день утром пришёл на работу, зашёл в диспетчерскую. Подошел директор, говорит:
   - Всё отмечено красным?
   Красным цветом диспетчер отмечает нарушения технологического режима.
   - Почти всё, - говорю.
   Захожу на оперативку, на селекторное совещание в восемь пятнадцать. Директор говорит:
   - Николай Иванович, садись вот сюда в первый ряд напротив Кобелева.
   Я встал со своего места и сел, куда указал директор.
   - Сейчас ты будешь открывать оперативку. Начинать с качества. Сколько было у нас нарушений, кто нарушил, какие меры приняты. И по ИСО 9000, и по культуре труда. Сегодня ты готов?
   Я говорю:
   - Если можно, давайте с завтрашнего дня.
   -Ладно, давай с завтрашнего дня - говорит он.
   Включил по селектору все цеха и говорит:
   - Сегодня у нас состоится совещание по "Дню качества". А с завтрашнего дня Николай Иванович будет начинать оперативку. Говорить, сколько было нарушений и кто в них виноват.
   Я немного поволновался. Совсем чуть-чуть. И с этого пошло. Весь день у меня прошёл под знаком волнения. Стал бегать, суетиться. Сафронов Сергей Владимирович с рудника пришёл ко мне, стали с ним смотреть инструкции.
   Я ещё стал говорить много. А говорить-то много я не могу. У меня сразу в груди начинает зажимать. И горло начинает болеть.
   Вчера в груди не зажимало, но общее состояние было нехорошее. То ли давление поднялось, или что-то другое. Непонятно.
   На работе сидел до без пятнадцати семь. Сначала весь день акт писал, корректировал, трижды носил на подпись Толмачёву. То одно забыл включить, то другое. Наконец акт этот написал, подписал. Теперь нужно было подготовиться к совещанию по "Дню качества".
   Зашёл в диспетчерскую, посмотрел, что изменилось по нарушениям.
   Не изменилось ничего. Как было всё красным, так красным и осталось.
  
   7 февраля был день рождения у Толмачева Бориса Николаевича. Вышли из диспетчерской, в коридоре я встретил его и поздравил. Он говорит:
   - Тс-с-с... Никому не говори.
   Я никому не стал говорить и больше никто его и не поздравил. Все забыли.
   Мне даже обидно стало.
  
  
   3.12. Инструкции
  
   На совещании по дню качества я немножко получил от директора. Потому что акт о проверке цехов рудоуправления по культуре труда я представил не вовремя.
   В акте было много замечаний. В том числе по руднику. О чем я и сказал. А наказать уже никого нельзя, месяц уже закрыт.
   А акт я поздно представил потому, что многие специалисты своевременно не сдали мне справки об обследовании.
   После совещания ко мне прибежал начальник рудника Максимов. Он был недоволен тем, что я на совещании позволил себе покритиковать его. Начал ругаться со мной. Возмущался тем, что я не глядя не подписываю должностные и рабочие инструкции для рудника. Ошибки нахожу, инструкции на доработку отправляю.
   Он говорил довольно грубо, как это он привык делать на руднике со своими подчинёнными.
   Но что интересно, через некоторое время Максимова перевели на работу начальником рудника Четвёртого рудоуправления. Как мне рассказал Кононенко Алексей Антонович, через какое-то время Максимов позвонил ему и чуть ли не приказал, как своему бывшему подчинённому, выслать ему по электронной почте инструкции по рабочему месту. Но не все, а только те, которые подписал Герцен.
   То есть, он столкнулся на практике с тем, какую чушь пишут в инструкциях начальники участков. И решил взять за образцы именно те инструкции, которые правил и подписал я.
   Я говорю Алексею Антоновичу:
   - Зачем ты ему их передал? Знаешь, как он ругался из-за того, что я посылаю на доработку его инструкции? Пусть бы сам с ними на своём руднике и разбирался. А не получил всё готовенькое.
  
   Кстати, Алексей Антонович писал лучшие должностные и рабочие инструкции на руднике. Он всегда пользовался специальными справочниками и другими дополнительными материалами. Молодец! В его инструкциях были очень незначительные ошибки. Которые я исправлял.
  
   Позвонил Толмачёв. Говорит:
   - Зайди ко мне.
   Захожу.
   За столом сидят все начальники наших цехов.
   - Вот, пришли жаловаться на тебя, что ты задерживаешь инструкции. Посылаешь их на переделку.
   Начальник ремонтно-механического цеха Удавихин Петр Васильевич сказал, что это просто невозможно. Он, то есть я, посылает и посылает наши инструкции на доработку
   Говорю:
   - Борис Николаевич, я сейчас приду.
   Принёс несколько инструкций, которые мне прислали на подпись.
   Зачитал несколько предложений из инструкции по ремонтно-механическому цеху. Которые просто представляли набор ничего не значащих слов. Спрашиваю:
   - Кто-то понял, о чём здесь написано?
   Смотрю, начальники опустили головы, молчат и тихонько улыбаются. Потому что действительно, никто из этих предложений ничего не понял.
   Удавихин говорит:
   - А что здесь непонятного. Всё нормально, всё понятно, прочитать можно.
   Говорит главному инженеру:
   - Он что, хочет из нас Львов Толстых сделать?
   Толмачёв заулыбался.
   - А ведь действительно, в этой инструкции ничего понять невозможно. Конечно же, её надо доработать.
   Говорю:
   - Я ж не просто такие инструкции заворачиваю. Я же подсказываю, как надо делать. Так они даже перепечатывать их не хотят.
  
   Сегодня мне нужно начинать оперативку. Поэтому проснулся часов в шесть, посмотрел на часы, не проспал ли? Не знаю, как я буду успевать узнавать все причины технологических нарушений до оперативки.
  
   У меня появилась одна проблема - о чем мне утром говорить первому на оперативке? Нужно говорить какие-то важные сведения. Директор требует, чтобы я кого-то постоянно ругал. А для меня это проблема.
   На вечерней оперативке в 4 часа Толмачев сказал, что нам дали план по рацпредложениям и изобретениям. План по изобретениям - 4 изобретения на рудоуправление.
   - Не знаю, - говорит Борис Николаевич, - как нам этот план выполнить. Вся надежда на Парфенова с Пермяковым.
   То есть на главного горняка и главного маркшейдера.
   Обращается к главному горняку Парфёнову Виталию Борисовичу:
   - Две заявки вам. Каждому по рацпредложению.
   - Ну и Герцену - две заявки надо подать.
   Я одно рацпредложение почти приготовил, это хорошо.
  
   Двадцатое февраля 2000 года. Воскресение. На часах двенадцать пятнадцать. Сегодня к трем часам иду на день рождения Баяндиной Светланы Ивановны - мастера участка вентиляции. Ей исполняется 45 лет. Пригласила меня, как бывшего начальника участка вентиляции, к трем часам на свой день рождения.
   Сидел дома и вспоминал, как я работал на участке вентиляции и что при мне было сделано положительного для рудника. По моим воспоминаниям, положительного было сделано немало.
   Без пятнадцати три пошел в магазин за цветочками. Магазин до трех часов был на перерыве, пришлось подождать его открытия. А приглашали к трем часам.
   Купил цветы, сел в троллейбус. Смотрю, в троллейбусе едет Марина Александровна Чупина. Тоже букет цветов у нее.
   В целом праздник прошел нормально. Было организовано множество всяких аттракционов. Вела его наш мастер вентиляции Света Денисова.
   Я часов в восемь ушел домой. Потом я сел за компьютер, подкорректировал заявку на изобретение.
   В эти дни у меня горло побаливает. Ангина. Сейчас бы выйти из этой болезни в чистом виде. То есть, без последствий, без осложнений.
   Ем чеснок напропалую. Горло обвязываю медной пластинкой. Пишут, что помогает.
   С пятницы болею.
  
  
   3.13. Японцы
  
   В конце февраля 2000 года ездил в Екатеринбург. Был в командировке на семинаре - встрече с японской делегацией из четырёх человек.
   Японцы рассказывали о внедрении стандартов ИСО 9000 в фирме "Тошиба" и на заводе по производству запчастей к автомобилям. Очень интересные лекции. Очень интересный семинар.
   Я записывал их на маленький портативный магнитофон.
   Японцы худощавые, по нашим понятиям даже худые. И хотя на них были приличные костюмы, выглядели они неброско. Ничего особенного. Видимо, они не занимаются ни карате, ни дзюдо, ни айкидо. Ведь именно такое представление у нас сложилось о японцах. Как о каратисках, дзюдоистах и айкидистах.
   А получается, что эти с утра до вечера заняты только своей работой. Поэтому и предмет свой знают назубок.
   Вначале они рассказали, что одна крупная американская фирма передала подряд фирме "Тошиба" на изготовление лазерного принтера. Но с одним условием - на фирме "Тошиба" должен быть внедрён стандарт ИСО 9000.
   Японцы рассказали, как трудно у них внедрялся этот стандарт. Что для этого пришлось изменить структуру всего предприятия. Пришлось даже сократить некоторые департаменты в фирме. Но в результате экономические показатели фирмы резко улучшились. Как и качество всей выпускаемой продукции.
   И лазерный принтер, к которому они вначале не знали, как и подойти, они сделали.
   Идёт второй день семинара, вторая половина дня. На часах три часа сорок пять минут. А лекция должна идти с двух до четырёх часов. Наши люди сидели и слушали с двух часов и уже устали. Уже шум в зале. Возгласы: "Пора делать перерыв". Наши же не могут так длительно работать. Непрерывно целых два часа! Даже просто слушать. Хотя присутствовали одни руководители разных высоких рангов. Наиболее дисциплинированный контингент.
   А японцы говорят: "Какой перерыв? Перерыв с четырёх часов, а сейчас только три сорок пять. Переводчик говорит:
   - Вот это и есть японский стиль работы. Если положено сделать перерыв в 4 часа, значит ни минутой раньше.
   Так японцы и не сделали перерыв раньше времени.
   Вот такие они, японцы.
   Трудно нам с ними конкурировать.
  
   Утром суетился. Сел за компьютер, хотел к оперативке отпечатать небольшую речь. И опоздал чуть-чуть на оперативку. И из-за этого волновался. При выступлении тоже немножко волновался. В общем весь день у меня в груди давило из-за таких вот небольших волнений. Такое уже здоровье.
   Подошел к Толмачеву, показал ему, как в Японии осуществляют управление производством. Что у них есть уровень стандартов, есть уровень управления и есть среднее значение. То есть система отличается несколько от нашей. Рассказал в двух словах, что очень хороший был семинар, на котором я был. Толмачев сказал, что завтра у него оперативка и мне там нужно выступить. И всё это рассказать. Про эту Японию.
   Вечером дома посадил Галю за компьютер и она стала печатать. А я слушать эти речи японцев с магнитофона и ей диктовать. Надиктовали три с половиной страницы. Прочитал их. Не понравилось. Много повторов. Эту речь еще надо редактировать.
   Просидел с этим делом весь вечер и лег спать только в половине двенадцатого. Хотя сам себе неоднократно обещал ложиться спать в половине одиннадцатого! Я же себя лучше чувствую, если нормально посплю.
   Вчера отпечатал в цехе КИП заявку на изобретение. На лазерном принтере. И сейчас нужно ее как можно быстрее передать в БРИЗ "Уралкалия". А самому заняться доработкой статьи в "Горный журнал".
  
   Что было положительного на той неделе, так это подвижки по тем вопросам, которые я себе наметил для выполнения. Например, передал Михайловой Галине Ивановне заявку на изобретение по обеспыливанию руды. Одну галочку поставил, что сделал. Наконец-то.
   Затем, подготовил и напечатал на лазерном принтере статью в "Горный журнал". Пройдет ли она, не знаю. Но я ее подготовил и в субботу отправил.
   Хоть какие-то подвижки вперед. А то пишу себе задания, вроде бы простецкие, а никак не могу их выполнить.
  
  
   3.14. Командировка
  
   Меня опять посылают на учёбу в Москву. Ведь в декабре нам удостоверения не выдали. Сказали, что надо пройти ещё одну учёбу весной. И вот это время наступило. Все, кто учился в декабре во ВНИИСе, должны там же пройти ещё одну учёбу
   В пятницу оформил командировку. Но, наверное, с числами ошибся. Вместо 10-го написал 11-е. Поэтому придется ехать до Перми на автобусе, видимо. А там уже на поезде в Москву. Надо будет билеты идти покупать.
  
   6-го марта был понедельник и вечером в пять часов было поздравление женщин на работе. До этого мы утром убрали все стулья в зале. Принесли столы из класса техучебы. А вечером после работы в пять часов подошли туда. Столы уже были накрыты. Выступил директор, поздравил. Я немножко выпил и чувствовал себя не так, как хотелось бы. Сознание уже не такое четкое, ясное, хорошее. В семь часов ушел домой.
  
   9-е марта. Надо готовиться к поездке в Москву. Планирую еще в администрацию города сходить и взять открепительный талон, чтобы проголосовать в Москве. В марте же будут выборы.
   А также в налоговую инспекцию надо сходить. Отчитаться о своих доходах. Сейчас от этого никуда не уйдёшь.
   Жена Галя тоже захотела съездить в Москву. За свой, то есть за наш, счёт. И взяла для этого отпуск на работе.
   11-го марта в субботу мы с Галей уехали в Москву. Я в командировку, а она - со мной. Из Москвы должны выехать 26-го марта. А 28-го быть здесь и 29-го выйти на работу.
  
   На работе почти весь день занимался подготовкой изменения стандарта по руде. Сходил на "старую сушку". После работы в пять часов сходили с Галей в администрацию города и взяли открепительные удостоверения для голосования.
   Потом пошёл в налоговую инспекцию. Просидел там до восьми часов. Всё заполнял, заполнял и заполнял какие-то бланки. Процедура громоздкая. Так до конца и не доделал. Если 10-го сюда снова идти, то когда же собираться в дорогу?
   Закончил также наброски письма в редакцию "Радио". Надо будет его отпечатать, взять с собой, а в Москве бросить в почтовый ящик.
   Вчера мне позвонили из "Уралкалия" и немножко "обрадовали", в кавычках. Сказали, что Энтентеев дал команду всем писать заметки в газету "Соль земли". Для меня это, конечно, большая мука. Всякую чушь писать. Тем более, что у меня ещё не дописана родословная, некоторые статьи и прочее. То есть то, что действительно мне нужно писать.
  
   В Москву приехали 12-го марта, в воскресение. Сразу поехали в гостиницу "Измайловский парк". У выхода из метро несколько человек сразу же предложили нам несколько разных гостиниц. Мы с Галей выбрали гостиницу "Альфа". После оформления документов поехали на Савеловский компьютерный рынок. Там я увидел лазерный принтер "Xerox DocuPrint 8ex" стоимостью 9 962 руб., который давно хотел купить. Это самый дешевый принтер из хороших и качественных.
   На другой день вечером после моих занятий встретились с Галей в метро и поехали снова на Савеловский компьютерный рынок. Там я купил принтер "Xerox DocuPrint P8ex", о котором столько мечтал. Дорогой, когда нес, думал, какой же он тяжелый и как же мы повезем его домой?
   В воскресение 19-го марта из гостиницы мы вышли часов в 12. Нужно было где-то пообедать. Сначала я хотел пообедать около гостиницы, но везде было довольно дорого. Поехали в "Русское бистро" на Савеловском вокзале. Поели, пошли еще раз на компьютерный рынок. Я поставил печать в гарантийном талоне на принтер. Увидел там порошок для принтера, но не купил. Надо подумать, сколько он может храниться?
   Вчера в субботу ездили на радиорынок. Было довольно прохладно. Я искал цифровой мультиметр. Обошли всё. У Гали замерли ноги. Ничего подходящего я не нашел. Но ознакомился с рынком мультиметров. Видел полусамодельные приборы для замера емкости и индуктивности за 390 руб. ($=28 руб.).
   Ничего не купив, поехали на автобусе к метро. Хоть Галя и замерзла, я повел ее на вещевой рынок "Тушинский". Сразу начали мерить плащи. Продавцы просто заманивали к себе. Купили Гале довольно хороший плащ. Продавец сделал нам небольшую скидку.
   После этого я отправил Галю домой, а сам поехал в магазин "Чип и Дип" на станцию "Молодежная". Купил там цифровой мультиметр "Metex P-10". Это пока лучшее отношение цена/качество из тех, которые я видел. За 640 руб. Домой приехал в половине восьмого, купил отбивную за 20 руб. у станции метро и пошел в гостиницу.
  
   21-го марта с утра до обеда сдавали экзамены по статистическим методам. Преподаватель Богатырев сказал, что всем оценки уже поставлены. Так как преподаватель видел, как мы учились. И поэтому мы можете не волноваться. Но все очень серьезно и ответственно стали решать задачи из розданных билетов. Я - тоже. Так как это были экзамены, то волновался и торопился, чтобы всё успеть. А преподаватель ушел из класса, списывай из своих конспектов на здоровье. А он и не ограничивал в этом. Пользуйтесь хоть чем, только решите задачи.
   В обед вышел на улицу. Чувствую, что-то сердце покалывает. Думаю, с чего бы это?
   После обеда начались новые занятия по сертификации предприятий. Вел Устинов Вадим Викторович. Закончили около пяти часов. Галя ждала в метро два часа. Поехали на "Рижский рынок". Но там были только радиотовары.
   Поехали в шесть часов домой, купили продуктов на ужин и пошли в гостиницу.
  
   В среду после учебы в семнадцать часов спустился в метро "Белорусская". Галя уже ждала. Говорит - замерзла. Она поехала в гостиницу, а я - на "Горбушку". Обошел все этажи, искал диски CD "Каталог запчастей к Митсубиси". Наконец, нашел такие диски, два в комплекте, последние со склада. Но стоимостью 200 руб. каждый. Дороговато. Долго не решался, но всё же купил их для Толмачева Бориса Николаевича. У него именно такая машина.
  
  
   3.15. Приезд
  
   26-го марта мы с Галей приехали из командировки. Из Москвы, куда я ездил на учебу. Ехали очень хорошо. Места нам достались N 37 и 38. Это купе на двоих. Поставили там коробку с принтером. Всё было прекрасно. Были мы одни совершенно. Никто не мешал. И мы никому не мешали. Сидели, не вылезая из купе. Всё было очень хорошо.
   Приехали домой на троллейбусе. Занесли домой эту коробку. Народу у подъезда не было. Поэтому эту коробку мало кто видел. Особенно из наркозависимой молодежи, которая обычно собиралась около нашего дома.
   И вот принтер лазерный у меня дома! Сбылось то, что я хотел в своих мечтах!
   Мы сходили и проголосовали. Я - за Титова, Галя за Путина, как мы и договорились. Прошлись по магазинчикам, кое-что купили, покушали. До этого Галя позвонила своей сестре Вале Лебедевой.
   Сначала Валя подошла, посмотрела все обновки. Мерили они их, потом сели покушали. Сын Сережа пришел. С ним тоже поговорили. Он еще не проголосовал, а время было уже восьмой час и я сказал, чтобы он шёл, а то не успеет на голосование.
   Я сел за компьютер испытывать новый принтер. Установил драйвер, пробовал печатать на нём. Сидел до вечера. Лег спать уже в половине двенадцатого. И забыл перевести будильник на один час раньше, на летнее время.
   Утром 27-го числа встал, на часах половина восьмого. То есть встал на час позже. Но расстраиваться не стал. Горло начало болеть. Начал его лечить, делать электрофорез серебряной водой. До этого я сделал самодельный серебритель воды.
   На работу приехал к 9-и часам. Зашел в свой кабинет. Шулаевой Елене Петровне сказал, что проспал.
   Толмачева на работе не было, он уехал в Пермь.
   Постепенно по мере того, как люди узнавали, что я приехал, стали звонить, потом приходить. Все с должностными и рабочими инструкциями. И куча их на столе стала расти, расти, расти.
   Написал быстренько авансовый отчет. Посмотрел одну инструкцию. Она была так плохо сделана, хотел уже написать, чтобы автора наказали. Но не стал этого делать. Жалко мне его стало. Но писать инструкции он не умеет, это точно. Хотя есть специальный стандарт и там всё разжёвано о том, как надо писать.
   После обеда пошел в реагентное отделение и насосную сильвинитовой фабрики. Написал несколько замечаний на химической и сильвинитовой фабриках.
   В четыре часа появился на оперативке. Народ поздравил меня с приездом. Максимов, начальник рудника, бежит мимо. "О, мудрейший из мудрейших приехал!" С такой издевкой. Он недолюбливает меня. Считает слишком умным.
   После оперативки директор оставил меня и начальников двух фабрик. Сказал, что надо делать что-то с циклонной пылью. "Принимайте решение. Вы все люди умные".
   Вечером снова печатал на новом принтере. Написал ответ по изобретению. Конечно, с таким качеством деловые бумаги уже не стыдно посылать хоть куда! Отпечатал даже 16 страниц текста на одном листе сверх мелким шрифтом. Мельчайшие буковки! Но я все их вижу! А я еще на зрение жалуюсь. Слава тебе Господи! Всё хорошо.
   Мы с Галей сделали зарядку и это тоже плюс.
  
   Вечером позвонил Гена Трифанов. Говорит: "Мы тебе давно привезли монитор из Перми. Но никак не могли встретиться". "Ну что ж, - говорю, - вези".
   Сам пошёл в магазин за пивом для гостей. Иду обратно, стоит машина "восьмерка" Геннадия Дмитриевича.
   Когда поднимали коробку с монитором по лестнице, Гена говорит: "Саша Зиновьев сказал, что он новый. А что ж тогда он в коробке болтается?"
   Когда я сравнил его со стоящим у меня монитором СТХ, в котором стоит трубка "Тринитрон", то настроение упало. В привезённом мониторе качество самое низкое из возможных. Всё бледно, серо, не четко. Хотя, если понизить порог своих требований, жить и с ним можно, это терпимо.
  
   30-го марта утром мне на работу позвонил Гена Трифанов, заведующий кафедрой в Пермском политехническом институте. Он пригласил меня на подъем ствола N 3 нашего рудника, где он сдавал свою работу - автоматизацию подъемной установки.
   Я во время демонстрации аппаратуры успел сделать несколько замечаний по участку шахтных подъемов рудника. Геннадий Дмитриевич мне по этому поводу потом сказал, что зря пригласил меня на это мероприятие. Больше приглашать не будет.
   В четвертом часу мы поехали ко мне домой за монитором СТХ. Таким образом я остался без монитора на трубке "Тринитрон", к которому так привык, и остался с этим... даже не знаю, как назвать этом монитор.
   Вечером успел зайти в отделение связи N 26 и выписать некоторые газеты по льготным ценам.
  
   На другой день в три часа дня состоялся день качества. И там опять всплыл вопрос о том, что у нас не готовы должностные инструкции инженерно-технических работников и инструкции по рабочим местам для рабочих. Сам я вылез с этим вопросом. Вера Павловна Зуева говорит: "Скажи, скажи, чего не хватает".
   Директор очень удивился:
   - Не готовы инструкции? Как не готовы! Запишите в протокол, чтобы через две недели всё было закончено.
   Я говорю:
   - Да им не сделать через две недели. Они же завалят меня инструкциями.
   А сам подумал, мне будет не просмотреть столько инструкций за две недели.
   В конце Вера Павловна говорит:
   - Так Николай Иванович не сможет это осилить.
   Директор говорит:
   - А куда смотрят механики? Энергетики? Почему проверяет один Николай Иванович? Записать в протокол и сделать.
   Я стал думать, почему же у нас так получилось? Директор говорит:
   - Наказывай всех, кто плохо делает. Инструкцию не могут сделать! Ну что это за специалисты!
   А как я буду их наказывать? Допустим, Сафронов Сергей Владимирович мне на днях говорит:
   - Посмотри вот эту инструкцию. Она готова. Мы все твои замечания исправили, всё сделали.
   Взял с собой ее на совещание по технике безопасности. Читаю, читаю, чего-то в ней не хватает. Открываю черновик. Ба! Целая страница текста пропущена. Никто ее, видимо, после того, как отпечатали, не читал. Пришлось возвратить на доработку ее в очередной раз.
   На выходные первого и второго апреля взял с собой кучу инструкций. Стал смотреть инструкции по ремонтно-механическому цеху (РМЦ). Ранее возвращал им с замечаниями. Они как бы исправили и снова мне представили. Смотрю, тоже полно ошибок. В частности, ранее написал: "Сделайте подписи в соответствии со стандартом". В инструкции не было подписи начальника отдела по труду и заработной плате Федякина. Они это опять ничего не исправили. То есть делают только то, на что я им конкретно указываю. Если я им написал в одном слове исправить какую-то ошибку, а эта ошибка повторяется и в следующих словах далее по тексту, они ее дальше и не исправляют.
   Что делать? Наказывать начальника? Заместителя начальника Галину Ивановну? Пожилую женщину. Она только что вышла из больницы. А до этого как-то из-за этих инструкций у меня в кабинете чуть не заплакала. Всё просила, чтобы я её инструкции посмотрел, потому что их всех хотели наказать. За то, что у них в цехе РМЦ нет инструкций.
   Жалко же мне всех их.
   Как я ее накажу?
   Правда, на одной из инструкций, в которой был один набор слов по кислородной станции, я, всё же написал: "Начальнику РМЦ разобраться, виновного наказать приказом". А мне говорят, что этого молодого человека, который писал эту инструкцию, наказывать нельзя. Так как эту инструкцию писал сын начальника РМЦ.
   Смотрю другие инструкции. Ну и кого наказывать? Очень плохие инструкции у карналлитовой фабрики. Что, начальника Субботина что ли наказывать приказом?
   И так с любой инструкцией. Например, на химической фабрике очень плохо делал инструкции Фролов, заместитель главного инженера фабрики по технике безопасности. Я, было, за него взялся, хотел наказать. А ко мне Шишкин подходит, заместитель главного инженера рудоуправления по технике безопасности. И говорит:
   - Ты что моих людей трогаешь?
   Вот и получается, одних людей не тронь, потому что они чьи-то ставленники, чьи-то родственники. Других не тронь, потому что мне их жалко.
   И вот результат. Я сижу с этими инструкциями, делаю их по много раз, по существу, являюсь соавтором каждой из них.
   А в результате они до сих пор не готовы.
  
  
   3.16. Льготная пенсия
  
   Я отработал 7 лет в руднике. Работа в шахте отличается повышенной вредностью. Согласно действующему законодательству я должен был выйти на пенсию на 7 лет раньше, то есть в 53 года.
   24 января 2000 года утром мне позвонила Гришечкина Элла Алексеевна, начальник отдела кадров, и сказала, что для меня есть интересная новость. Говорит:
   - У вас же завтра день рождения?
   Говорю:
   - Да.
   - Так надо же было оформлять пенсию.
   Стал оформлять документы. Написал бумагу, почему не оформил документы ко дню рождения. Что я был в командировке в Москве на учебе.
   Потом поехал домой за военным билетом, зашел в военкомат, взял там справку о том, что служил в армии.
   В отделе кадров сказали, что в четверг пойдем оформлять.
   28 марта с утра Гришечкина преподнесла мне неприятную новость. Дала мне документы пенсионные. Среди них справка приложена, в которой написано, что у меня число спусков и их продолжительность в шахте не превышает 50 процентов от общего рабочего времени. И по этим данным мне сейчас отказывают в выдаче пенсии по горному стажу.
   Пока я был в Москве, мне подготовили эту справку по факту. А собес требует, чтобы начальник участка находился в шахте не менее 50 процентов общего времени.
   А как же выходили на пенсию все остальные руководители? Им что, были выданы "липовые" справки? А мне вот такую "липовую" не сделали? Пока я находился на учебе? И я не смог сам проконтролировать подготовку этого документа?
   Неприятность, конечно, большая.
   На другой день с утра мысли были только о том, что у меня ничего не получается с оформлением пенсии. Говорил об этом с нашим профсоюзным боссом Трифоновым Виктором Андреевичем, начальником отдела кадров Гришечкиной Эллой Алексеевной, начальником отдела по оплате труда и заработной плате Федякиным Анатолием Васильевичем.
   Гришечкина эмоционально переживает. Это же прецедент. Теперь все начальники участков повисают в воздухе. А это же пахнет большими скандалами. Ведь люди специально шли на работу в шахте, чтобы получить льготную пенсию.
   Спокоен был только начальник отдела оплаты труда и заработной платы Федякин. Ну не получилось, так не получилось. Ему-то подземный стаж уже учтён.
   Директор сказал Федякину, мол, организуй дело так, чтобы начальникам участков рабочие столы в шахте поставили. Но, видимо, это он сказал сгоряча. Никто никаких столов в шахте ставить не стал.
   У Гришечкиной взял официальные материалы для ознакомления. Меня будут вызывать в собес на комиссию для принятия окончательного решения.
   В воскресение второго апреля весь день готовил письмо в собес о своей пенсии. Но потом как-то осознал, что всё это бесполезно. Пенсии мне, видимо, не видать в ближайшее время.
   В понедельник третьего апреля представился случай поговорить с нашим юристом Яном Александровичем Шевченко о моей пенсии и об основании для нее. Он сказал, что можно настаивать только на том, что с 1992 по 1994 год не было разъяснения по этим 50 процентам нахождения начальников в шахте. И в этом случае этот стаж может быть зачтен. А остальные доводы все весьма сомнительные.
   После разговора с ним я уже довольно поздно уехал домой.
   Письмо в собес я, всё же, написал. Привожу его.
  
   Заведующей городского отдела
   по назначению и выплатам пенсий и пособий
   Лекомцевой Т.Б.
   от Герцена Н.И.
   В связи с задержкой в оформлении документов по моему пенсионному делу считаю необходимым сообщить следующие дополнительные сведения.
   1 Я проработал 7 лет начальником подземного горного участка рудника БКПРУ-1 - "участка вентиляции подземных горных выработок".
   Кроме вышеуказанного названия, о том, что руководимый мной участок являлся подземным, свидетельствует и тот факт, что основными документами, которыми регламентирована деятельность начальника участка вентиляции подземных горных выработок, являются следующие:
  -- Единые правила безопасности при разработке рудных, нерудных и россыпных месторождений подземным способом;
  -- Специальные мероприятия по безопасному ведению горных работ в условиях газового режима;
  -- Инструкция по отнесению рабочих зон калийных рудников Верхнекамского месторождения к числу опасных по газу;
  -- Руководство по вентиляции труднопроветриваемых зон рудников Верхнекамского калийного месторождения;
  -- Инструкция по расчету количества воздуха необходимого для проветривания Верхнекамских калийных рудников;
  -- Инструкция по замеру горючих газов на рудниках Верхнекамского месторождения калийных солей;
   Для руководителей подземных участков предусмотрен список N 1б "Руководители и специалисты подземных горных участков".
   Таким образом считаю, что мое дело должно проходить по списку N 1б.
  
  -- О спусках в шахту.
   В связи с особо опасными условиями работы в шахте от работы участка вентиляции зависит безопасная работа, а часто и сама жизнь всех людей, находящихся в шахте.
   Поэтому работа начальника участка вентиляции подземных горных выработок полностью регламентирована директивными документами органов Госгортехнадзора. Часть из этих документов приведена выше.
   В соответствии в этими документами часть работ начальник участка вентиляции должен делать в подземных условиях.
   Например, проверка состояния проветривания и газового режима на горных участках, проверка состояния запасных выходов, осмотр подземных передвижных вентиляторных установок, вентиляционных перемычек, и др.
   Этими же документами начальнику участка вентиляции подземных горных выработок предписано часть своей работы делать на поверхности. К таким работам относятся, например, следующие:
  -- еженедельный осмотр вентиляторных установок (ї 130 ЕПБ);
  -- проверка реверсивных устройств главной вентиляторной установки без опрокидывания вентиляционной струи (ї 129 ЕПБ);
  -- проверка реверсивных устройств главной вентиляторной установки с опрокидыванием вентиляционной струи (ї 129 ЕПБ);
  -- проверка шахтных светильников и зарядных станций (ї 531 ЕПБ);
  -- проверка на исправность самоспасателей (ї 9 ЕПБ);
  -- уничтожение самоспасателей путем их сжигания (инструкция по эксплуатации самоспасателей);
  -- подготовка большого количества документации:
   а) план ликвидации аварий рудника (п.1.11 прилож.1 ЕПБ, ї 14 ЕПБ);
   б) внесений изменений в план ликвидации аварий рудника (п.1.11 прилож.1 ЕПБ, ї 14 ЕПБ);
   в) расчет количества воздуха для проветривания рудника (п.1.1.1.2 инструкции по расчету количества воздуха...);
   г) дополнения к расчету количества воздуха для проветривания рудника (п.1.1.1.2 инструкции по расчету количества воздуха...);
  -- согласование документов с руководителями военизированного горноспасательного отряда (ї 27, 316 и др. ЕПБ, );
  -- согласование документов с горнотехнической инспекцией (уведомления на предписания и др.);
  -- участие в плановых и внеплановых проверках горнотехнической инспекцией документации участка вентиляции.
   Из этого краткого перечня вполне понятно, что для создания безопасных условий работы шахты начальник участка вентиляции не может и не должен находиться полный рабочий день под землей.
   Но с него этого никто и не требует. Инспекцией установлен регламент обязательных ежемесячных спусков в шахту начальника участка вентиляции. При отклонении от этого регламента без оформления соответствующих разрешительных документов инспекция принимает соответствующие меры вплоть до требования к руководству рудоуправления и ОАО "Уралкалий" о снятии начальника участка вентиляции с работы.
   Список N 1б также не регламентирует время нахождения под землей руководителей подземных горных участков (кстати, как же как и список N 1в, который не регламентирует время нахождения под землей руководителей шахт и главных инженеров и др.).
   Прошу учесть изложенное при принятии решения по моему пенсионному делу.
  
   С уважением, Н.И.Герцен
   02.04.2000
  
   Одиннадцатого апреля я весь день занимался тем, что искал документы, подтверждающие мой регламент спусков в шахту. Ходил на рудник, перебрал там все папки с документами. Брал целую гору старых папок у заместителя главного инженера по безопасности Шишкина. Перебрал их все. Нашел довольно много приказов, в которых мне снижался регламент спусков. Но в этих приказах стоит моя должность не как начальника участка вентиляции подземных горных выработок, а как заместителя главного инженера по вентиляции. Как такой приказ нести в собес? Мы же с Гришечкиной отказались от такого названия, потому что по нему не идет горный стаж по списку "Б".
   Тринадцатое апреля. На работе опять занимался подготовкой документов для собеса. Сходил на рудник к мастеру участка вентиляции Сальбах Валентине Яковлевне. Показал ей спорные моменты. Сказал, что по моим данным должно быть столько-то спусков, а в её журналах их меньше. Я ведь все спуски записывал. Потому что уже обжигался на этом. Например, когда я был в отпуске и в шахту, естественно, не спускался, мне в ламповой записали девять спусков. А когда вышел на работу и спускался в шахту, у меня в их журнале стоят прочерки.
   Она обещала исправить эти недоделки.
   Пришел домой, печатал до одиннадцати часов вечера бумаги в собес о спусках в шахту. На другой день утром передал в отдел кадров материалы по выполнению регламента моих спусков в шахту для собеса.
   Седьмого июня на работе пришел с обеда, на столе лежит записка. Завтра к девяти часам надо быть в собесе. Мне вынесут решение о выдаче пенсионного удостоверения. Я думаю, что отрицательное.
   Восьмого июня в девять часов утра я был в собесе. Комиссия отказала мне в выдаче пенсии. Выдали на руки протокол. Официальная причина - не хватает времени, проведенного в шахте. Надо быть в ней не менее 50 процентов рабочего времени, чтобы вывести меня на пенсию по списку 1 г,
   После совещания комиссии ко мне подошла начальник собеса Лекомцева Татьяна Борисовна. Она сказала, что сожалеет, что так получилось. А получилось, как она объяснила, так потому, что им пришло письмо из Министерства труд о том, чтобы всеми силами не допускать появления новых пенсионеров. Потому что даже выплачивать деньги уже имеющимся пенсионерам проблематично. Просто денег в стране нет.
   Я говорю:
   - А как же раньше начальники горных участков на льготную пенсию выходили? У них же никогда не было 50-ти процентов времени нахождения в шахте?
   - Так раньше этого никто и не требовал. Это только сейчас затребовало Министерство труда. Чтобы уменьшить число новых пенсионеров.
   - Я же специально устраивался на работу на рудник, чтобы выйти раньше на пенсию. Как же так? И потом же, есть постановление 1956 года. Которое и установило эти льготные списки. Нельзя же отменять это постановление задним числом. Объясняйте вновь устраивающимся на рудник, что никакой льготной пенсии у них не будет. Но те, что отработал в шахте до принятия это нового сегодняшнего закона должны получить льготную пенсии!
   - Ну, я с вами согласна. Вроде бы нельзя задним чистом отменять старые законы. Но у нас, к сожалению, вот так делается.
   - Теперь что, начальники горных участков, главные инженеры и начальники рудников не смогут получать льготную пенсию?
   Она отвечает:
   - Видимо так.
   Говорю:
   - Я буду писать жалобу в Министерство труда.
   На это Татьяна Борисовна сказала, что письмо с моей одной подписью для Министерства труда ничего не значит. Вот если бы такое письмо шло от "Уралкалия", если бы его подписал генеральный директор и председатель профсоюзного комитета, тогда другое дело.
   Лекомцева посоветовала мне переговорить с директором по персоналу "Уралкалия" Исаковой. Чтобы она составила и послал такое письмо в Министерство труда.
  
   После очередного совещания по системе качества в "Уралкалии" я пошёл в отдел кадров. Директор по персоналу Икакова была в отпуске. Её замещал её заместитель Рогов Юрий Васильевич. Я сказал ему, что мне отказали в оформлении льготной пенсии. И что теперь все начальники участков рудника повисают в воздухе. Им не будут давать льготную пенсию.
   Юрий Васильевич ответил, что в этом нет ничего страшного. Что он же не имеет такой льготной пенсии, и ничего, жив, здоров. Мол, пусть и начальники участков рудника выходят на пенсию, как все остальные люди, не в 50, а в 60 лет.
   Я говорю, мол, вы же должны как-то защищать нас. И было бы неплохо, если бы вы подготовили письмо от "Уралкалия" за подписью генерального директора в Министерство труда РФ.
   На это Рогов сказал, что никакое письма он готовить не будет.
   Тогда я пошёл за помощью в профсоюз. Председателя профсоюзного комитета Матюшенко Риммы Григорьевны на месте не было. Она была в отпуске. Её замещал её заместитель Откидач Владимир Иванович. Я рассказал ему, что теперь все инженерно-технические работник рудника не смогут иметь льготную пенсию. Что надо написать письмо в Министерство труда РФ за подписью генерального директора и председателя профкома о том, что это недопустимо.
   Владимир Иванович замялся. Мол, я всего лишь заместитель председателя профкома. Надо дождаться выхода из отпуска Матюшеко. И пусть тогда она решает, что делать.
   Он такое письмо писать тоже отказался.
   Вот тебе и профсоюзный "борец" за права трудящихся!
  
   Тогда я взялся за написание такого письма.
  
  
   3.17. Письмо
  
   Пошёл в нашу библиотеку. Хорошая была библиотека на Первом рудоуправлении. До тех пор, пока "эффективные менеджеры" из "Уралкалия" её не "оптимизировали". То есть, не уничтожили.
   В библиотеке взял книжку, которую написал работник Министерства труда РФ Белякин. Это специалист по льготным пенсиям в Министерстве труда.
   Прочитал эту книжку и подготовил вот такое письмо.
  
   Министерство труда и социального развития РФ
   Департамент по вопросам пенсионного обеспечения
   Начальнику отдела льготного пенсионного обеспечения и профессиональных пенсионных систем
   Белякину В.Г.
   -----------------------------------------------
   103706, Москва, К-289, Биржевая пл., 1
  

Уважаемый Виктор Григорьевич!

   Администрация и профсоюзный комитет ОАО "Уралкалий" просят Вас дать разъяснения о праве на льготное пенсионное обеспечение начальников подземных участков калийных рудников.
   Открытое акционерное общество "Уралкалий" включает в себя поверхностные обогатительные фабрики и подземные рудники, на которых добывается сильвинитовая руда для производства минеральных удобрений (хлористого калия), карналлитовая руды для производства металлического магния и каменная соль для производства пищевой соли.
   Добыча руды и каменной соли осуществляется исключительно подземным способом.
   Глубина залегания промышленных горизонтов 195 - 380 м. На рудниках имеются рабочие зоны особо опасные, опасные и не опасные по горючим газам и газодинамическим явлениям.
   Суммарная мощность рудников составляет более 19 млн. тонн горной массы в год, а списочная численность работников этих рудников более 4 тыс. человек.
   На каждом из калийных рудников имеются основные и вспомогательные подземные участки. Назначение основных подземных участков - добыча руды, вспомогательных - обслуживание основных подземных участков и ведение закладочных работ. К вспомогательным относятся участки: горно-подготовительные, внутрирудничного транспорта, вентиляции подземных горных выработок, руддворов, гидравлической и сухой закладки горных выработок и др. Список подземных участков прилагается.
   Подземные участки возглавляют начальники участков, в непосредственном подчинении у которых находятся рабочие и ИТР, занятые полный рабочий день в подземных условиях.
   Начальники подземных участков калийных рудников не могут находиться весь рабочий день под землей, т.к. для обеспечения своих основных трудовых функций - создания безопасных условий работы на своих подземных участках и выдачи руды, обязаны работать на поверхности с горнотехнической инспекцией, командованием военизированного горноспасательного отряда, другими участками, службами и отделами рудника и рудоуправления.
   В связи с тем, что начальники участков указаны в Списке N 1 дважды:
   - в разделе 1, подразделе 1, пункте б "Руководители и специалисты подземных участков"
   - и разделе 1, подразделе 1, пункте г "Начальники участков, их заместители (помощники), выполняющие работы в подземных условиях",
   отделение пенсионного фонда по Пермской области считает, что начальники подземных участков калийных рудников должны пользоваться правом на льготное пенсионное обеспечение по списку N 1, разделу 1, подразделу 1, пункту г, как "... руководители, специалисты и служащие, занятые на подземных работах 50 процентов и более рабочего времени в году (в учетном периоде)".
   Кроме того, работники пенсионной службы требуют представления доказательств о занятости на подземных работах полный рабочий день начальников основных и вспомогательных подземных участков калийных рудников, обосновывая это требованиями пункта 5 Разъяснения Министерства труда Российской Федерации от 22 мая 1996 г. N 5 "О порядке применения Списков производства работ, профессий, должностей и показателей, дающих в соответствии со статями 12, 78 и 78.1 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР" право на пенсию по старости в связи с особыми условиями труда и на пенсию за выслугу лет. (Утверждено постановлением Минтруда России от 22 мая 1996 г. N 29).
   Мы же считаем, что начальники подземных участков калийных рудников должны пользоваться правом выхода на пенсию по списку N 1, разделу 1, подразделу 1, пункту б, так как в соответствии с названием этого раздела списка N 1 они непосредственно относятся к "руководителям и специалистам подземных участков".
   При этом считаем, что для начальников участков не требуется дополнительных доказательств, подтверждающих их постоянную занятость на подземных работах в течение полного рабочего дня, кроме записи в трудовой книжке.
   Частичное подтверждение своей позиции мы находим в Вашей книге "Пенсия в связи с особыми условиями труда. Практика применения Списков N 1 и N 2". - М.: Приложение к журналу "Пенсия", 1999, стр. 22.
   Однако на все возникшие вопросы книга ответа не дает.
   Просим дать разъяснения о праве на льготное пенсионное обеспечение начальников основных и вспомогательных подземных участков калийных рудников:
   а) по какому пункту списка N 1, раздела 1, подраздела 1 нужно назначать им пенсию:
   - по пункту б - как "руководителям и специалистам подземных участков"
   - или по пункту г - как "начальникам участков, их заместителям (помощникам), выполняющим работы в подземных условиях"?
   б) начальников каких участков (подземных; поверхностных, выполняющих работы в подземных условиях; основных; вспомогательных или других) нужно выводить на пенсию:
  -- по льготному по списку N 1, разделу 1, подразделу 1, пункту б
  -- и каких по льготному по списку N 1, разделу 1, подразделу 1, пункту г?
   в) правомерны ли требования работников пенсионной службы, которые они предъявляют на основании пункта 5 Разъяснения Минтруда России от 22 мая 1996 г. N 5, о представлении доказательств о занятости на подземных работах полный рабочий день начальников основных и вспомогательных подземных участков калийных рудников?
   При необходимости готовы представить дополнительные материалы.
  
   Приложение: Список подземных участков ОАО "Уралкалий"
   на 1 л. в 1 экз.
  
  
   С уважением,
   генеральный директор ОАО "Уралкалий" А.М.Поликша
  
   председатель профсоюзного
   комитета ОАО "Уралкалий" Р,Г.Матюшеко
  
   После того, как я написал это письмо, пошёл в собес и показал его Лекоцевой. Она удивилась, что я сумел написать такое аргументированное письмо. И согласилась согласовать его, поставила свою подпись.
   27 июня 2000 года я с этим письмом вновь пошёл к заместителю директора по персоналу Рогову. Говорю ему:
   - Юрий Васильевич, я подготовил письмо в Министерство труда РФ. Вот оно. Его осталось только подписать генеральным директором и профсоюзом.
   Рогов даже не взглянул на моё письмо. Говорит:
   - Мало ли, что вы там написали. Я такое непроверенное письмо не могу подписывать генеральным директором. И тем более, посылать в Министерство труда страны.
   Откидач тоже отказался подписывать это письмо.
   Тогда я сказал им, что это письмо я согласовал с Лекоцевой. Вот её подпись.
   Они сразу с интересом начали его читать. Затем Рогов говорит:
   - Так. Подписывать это письмо будет не генеральный директор, а я. Так что исправьте фамилии.
   Откидач Владимир Иванович, узнав, что Рогов его подписал, тоже с большой готовностью подписал это письмо.
   Ну вот, эти руководители заработали перед руководством хорошие очки. Они показали, какие они "радетели" за права работников рудников.
   Я пошёл на работу, перепечатал фамилии на Рогова и Откидача, отнёс его Рогову и 30 июля оно ушло в Министерство труда РФ.
   Копию письма передал начальнику отдела кадров Первого рудоуправления Гришечкиной Элле Алексеевне.
  
   Итак, письмо в Министерство труда ушло. Но на него, как говорится, не пришло ни ответа, ни привета.
   Через некоторое время в Москве при Министерстве труда состоялась учёба работников отделов кадров по новым правилам выхода работников на льготную пенсию. На эту учёбу от "Уралкалия" ездило несколько человек. В том числе и Гришечкина Элла Алексеевна.
   Учёбу вел этот самый специалист по льготным пенсиям Белякин Виктор Григорьевич. Он сказал, что письмо из "Уралкалия" они получили. И скоро дадут ответ.
   Ответ пришёл через Пермь непосредственно в собес. Лекомцева мне его показала. В нём было подтверждение того, что собес в отношении меня сделал всё правильно. Что никаких льготных пенсий начальникам участков больше не оформлять. Если не будет доказано, что они 50 процентов времени провели в шахте.
   Я, тем не менее, периодически продолжал писал письма и в Министерство труда и собес. Но ответа на них не получал.
   Итак, моя льготная пенсия накрывалась медным тазом.
  
  
   3.18. Борьба за справедливость
  
   Прошло три года. Вчера мне позвонила Гришечкина Элла Алексеевна из отдела кадров и попросила зайти. Она сказала, что мне можно оформлять льготную пенсию. Якобы, мне не дали пенсию раньше необоснованно, документов на это решение представлено не было.
   Чуть позже в журнале "Пенсия" N 8 за 2003 год я прочитал ответ на наши письма работника Министерства труда Белякина В.Г. Он написал, что один из работников по фамилии Астанин Н.В. работал в шахте маркшейдером. При оформлении льготной пенсии в собесе с него потребовали доказательства того, что он 50 процентов рабочего времени находился в шахте. Астанин дошёл до Верховного суда. Который постановил, что никаких доказательств ни о 50 процентах времени нахождения в шахте, ни 80 и более процентов нахождения в ней не требуется.
   У меня появился реальный шанс получить льготную пенсию!
   Сегодня сходил в отдел кадров, оформил заявление на пенсию и сдал паспорт и военный билет. Девушка, которая там работает, на вид неказистая, но чувствуется, что дело своё знает. Все мои документы она приняла.
   Документы в собес наш отдел кадров будет представлять во вторник 16 августа. Паспорт надо будет взять через пару дней после этого, а военный билет вернут только через месяц с первой пенсией.
   Все мои документы ушли в "Уралкалий".
   Время шло, но ничего не менялось.
  
   23 октября меня вызвала начальник по пенсиям "Уралкалия" Дробышева Марина Валерьевна. Она сказала, что отзывает мои документы из собеса, так как мне один отказ от них уже был.
   Вот такие дела. Хотя мне не дали пенсию из-за того, что я не мог доказать нахождение полного рабочего дня в шахте. Но ведь на сегодня это ограничение не действует. Неужели Дробышева об этом не знает?
  
   Как мне объяснила Дробышева мне теперь могут отказать в выдаче льготной пенсии потому, что я работал не начальником участка, а заместителем главного инженера по вентиляции. Так сказала Дробышева, занимающаяся пенсиями в "Уралкалии". Поэтому она в понедельник хочет отозвать моё дело, как не подготовленное.
   - Вы же работали заместителем главного инженера по вентиляции. Знаем мы эту работу. Непрерывные совещания на поверхности на разных уровнях. Причём здесь шахта? На каком основании вы хотите получить льготную пенсию?
   Я пытался сказать ей, что в моей должности стоит ещё и "начальник участка вентиляции подземных горных выработок". Но она даже слушать меня не стала.
  
   Решил сходить к Лекомцевой Татьяне Борисовне, ещё раз поговорить по моему пенсионному делу. Позвонил ей. Она назначила встречу на понедельник.
   Подумал, что разговор разговором. Но его, как говорится, к делу не пришьёшь. Решил написать ей письмо. Просидел весь день, но написал его. На мой взгляд, довольно аргументировано.
   Написал, что кроме меня в эти годы никто другой на руднике не работал начальником участка вентиляции подземных горных выработок. Что это может быть подтверждено штатным расписанием. Кроме того, это могут подтвердить как руководство и все главные специалисты рудника, так и все мастера вентиляции, работающие под моим руководством на этом участке. Перечислил все их фамилии.
   Написал, что если этих данных мало, можно поднять документы участка, например, наряды, выдаваемые работникам за моей подписью и прочее.
   Написал, что если вы сможете доказать, что кто-то другой был в это время начальником участка вентиляции, тогда другое дело.
   Понял, что если дело только в том, чтобы доказать факт работы начальником участка вентиляции, то есть шанс защищаться в суде.
   Позвонил на участок вентиляции. Попросил Романа Рожнёва найти должностную инструкцию начальника участка вентиляции до 1992 года. И он нашёл её!
   Я сравнил обязанности в своей должностную инструкцию заместителя главного инженера рудника-начальника участка вентиляции подземных горных выработок" с более старой инструкцией только одного начальника участка вентиляции.
   В обеих инструкциях были одни и те же обязанности!
   У меня появился ещё один документ, подтверждающий, что я работал именно начальником участка!
   Я подготовил письмо в собес и Дробышевой на эту тему. В котором сравнил мои обязанности по той и другой инструкции. И показа, что они одни и те же.
   Сходил в собес и передал Лекомцевой Татьяне Борисовне своё письмо.
   Позвонил Дробышевой, попросил её не отзывать моё пенсионное дело до разговора её с Лекомцевой.
   Договорился с ней о встрече.
   В понедельник с утра пошёл в ОАО "Уралкалий" к Дробышевой. Показал ей документы о том, что мою должность начальника участка вентиляции заменили на заместителя главного инженера по вентиляции по предписанию Госгортехнадзора. Потому что в 1992 году было много несчастных случаев, связанных со вспышками горючих газов. Но характер моей должности после этого не изменился.
   В ответ Марина Валерьевна начала мне рассказывать, что она не потому ничего не хочет делать в мою защиту, так как что-то лично против меня имеет. Просто ей совершенно безразлично кто перед ней, я или кто-то другой.
   Ещё она сказала, что письмо, которое я написал в собес, и которое, видимо, Лекомцева показала Дробышевой, на неё не произвело впечатления. Что всех этих свидетелей о том, что я работал начальником участка вентиляции, я могу оставить для суда. Но она на него реагировать не будет.
   То есть защищать меня она не собирается.
   И это говорит начальник социального отдела "Уралкалия"! Который должен всегда защищать своих работников!
   Единственный положительный момент во всём этом, так это то, что я взял у неё письмо, которое пришло, по существу, на моё письмо Белякину из Министерства труда.
   31 октября. Вчера позвонила Дробышева из "Уралкалия" и просила зайти. Поехал к ней. Прождал её с полчаса, если не больше. Она с порога начала мне выговаривать, что ей очень неприятно слышать, что она "буквоедка". Что она больше не будет посредником между мной и Лекомцевой.
   Сказала, что она действительно буквоедка, так как у ней очень высокое образование и она действует строго по закону.
   Все эти вопросы были для меня несколько неожиданными. Про себя я понял, что это не тот человек, который должен сидеть на этом месте. Она, может быть, неплохой специалист чисто технически, но работать с людьми ей нельзя.
   А насчёт образования, так, думаю, оно у неё не выше моего.
   Подумал, что это не деловой разговор, а стенания взбалмошной, обиженной на жизнь женщины.
   Зачем она меня вызывала? Чтобы сказать, что моё письмо, которое я написал для Лекомцевой, для неё не указ?
   Непонятно.
   3 ноября 2003 года. Сегодня поговорил с нашим председателем профкома рудоуправления Трифоновым Виктором Андреевичем. Говорю ему:
   - Ты же хорошо знаешь Дробышеву. Переговори с ней. Что ей не хватает в моих документах для оформления пенсии?
   Виктор Андреевич переговорил с Дробышевой. Говорит мне:
   - Марина упёртая такая. Я её хорошо знаю по баскетболу. Она очень жёстко играла. При случае, втихаря, пока судья не видел, локтем в живот противнику всегда била. Она сказала, что ты ей уже надоел со своими документами. Что только двоих борцов за правду она терпеть не может - это Зарецкого и Герцена. В лучшем случае Герцен может претендовать только на 2-ю сетку вредности. И то, это ещё надо доказать.
   После разговора с Виктором Андреевичем я понял, что льготная пенсия по первой сетке мне пока не светит.
   Несколько дней на работе читал акты спецрасследований по вспышкам горючих газов в 1992 году. Искал материалы для пенсионного отдела, которыми можно подтвердить, что заместителем главного инженера по вентиляции меня сделали чисто условно, чтобы отчитаться перед инспекцией.
   18 ноября. Сегодня после обеда пришёл юрист, который обслуживает наше рудоуправление. Это совсем молоденькая девушка Батенёва Анна.
   Зашёл к ней, рассказал ей о своих похождениях в "Пенсионный фонд". Сказал, что на этой неделе должна решиться судьба моей льготной пенсии. Мне надо доказать, что 80 процентов рабочего времени я занимался обязанностями начальника участка вентиляции, а не заместителя главного инженера по вентиляции.
   Показал ей свои должностные инструкции и письма, которые я писал. Она прочитала их. Особенно последнее моё письмо, в котором я написал, что никто другой, кроме меня, в этот период не работал начальником участка вентиляции. Что это могут подтвердить следующие свидетели. И привёл список этих свидетелей.
   Анна Батенёва сказала, что моё дело против "Пенсионного фонда" выигрышное на все 100 процентов.
   Хорошо, если это так. Меня это порадовало!
   21 ноября. И зашёл в юридический отдел. Батенева сказала мне, что сообщила Дробышевой свое мнение о том, что никаких сомнений по вопросу о том, что я 80 процентов времени работал начальником подземного горного участка вентиляции, у неё нет.
   А сегодня утром встретил Трифонова Виктора Андреевича. Он сказал, что ещё раз видел Дробышеву и она уже не так агрессивно относится ко мне. Видимо, это после разговора её с юристами.
   Ещё он сказал, что может привлечь к моей защите юриста из профсоюза. Это хорошо. Спасибо ему.
   Есть шанс на положительный успех по моей пенсии.
  
   27 ноября 2003 года около четырёх часов зазвонил телефон. Харитонова из отдела кадров рудоуправления сказала, чтобы я зашёл и взял своё пенсионное удостоверение.
   - Какое удостоверение? - спрашиваю.
   Отвечает:
   - Ваше.
   - Неужели мне его всё же дали?
   - Да.
   Вышел из кабинета и быстрее побежал в отдел кадров. На часах уже было 5 часов, конец рабочего дня.
   В отделе кадром мне предложили сначала подписать бумагу о том, что я не имею претензий к "Уралкалию". И что компенсацию за то, что меня чуть ли не три года оформляли пенсию, я не требую.
   Можно было не подписывать эту бумагу, а предъявить претензии и получить компенсацию более, чем за три года. Пока меня мурыжили с этим удостоверением. Это ведь неплохая сумма получалась!
   Но опять же, за неё надо было ещё долго бороться. Возможно, судится уже не с собесом, а с "Уралкалием". Так что получить её было не так-то просто.
   Я подумал и подписал бумагу, что претензий к "Уралкалию" не имею.
  
   Получил удостоверение и сразу же пошёл на остановку. Подошла жена Галя и мы поехали на день рождения моего родственника.
   За столом я рассказал о том, как мне должны были дать льготную пенсию в 2000 году, но не дали. Я написал письмо в Москву, в Министерство труда. И вот не прошло и трёх лет, как я прочитал ответ на него в журнале "Пенсия" N 8. Мои документы вновь подали в собес. И вновь их хотели отозвать. Я обращался и в профком, и к юристам. Наш юрист Батенёва Анна сказала, что я прав и позвонила Дробышевой, высказала своё мнение. Это, наверное, сыграло немаловажную роль.
   И вот сегодня я получил удостоверение пенсионера. В отделе кадров меня поздравили.
   И вот я уже пенсионер! Дожил!
   Так что тема для разговора на этом дне рождения была интересной.
  
   После этого уже никаких трудностей с получением льготных пенсий у наших горняков не стало. Прецедент был исчерпан. Они, как и раньше, теперь могли получать её.
   Особенно была довольно этим начальник отдела кадров рудоуправления Гришечкина Элла Алексеевна.
  
  
  

Продолжение следует

  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"