- Примкнуть штыки, - во все горло заорал капитан Рене.

Солдаты послушно выполнили приказ и приготовились к атаке. Из окопов выглядывают усталые, изможденные войной лица. Перед ними, на холмах изрытые окопами и блиндажами позиции немцев. Всю ночь и утро в сторону холмов грозно жужжа, пролетали французские снаряды. Гул земли и гром разрывов не давали солдатам, как следует, выспаться этой ночью. Минуту назад снаряды все еще утюжили немцев, но сейчас орудия молчали. Лишь дым и развороченная земля напоминали о жутком концерте. Увертюра удалась на славу.

Такого мощного обстрела Жак не помнил. Орлиный нос морщится, глубоко сидящие черные глаза смотрят на тонкие линии, крохотные бугорки, усеявшие холмы. Где же прячется эта старуха с косой? Может, артобстрел накормил ее вдоволь? Минуты тишины кажутся вечностью. Резкий свист капитана будит солдат. Словно черти из преисподнии, чумазые солдаты выпрыгивают из окопов и бросаются вперед. Рене продолжает свистеть снова и снова. По деревянным самодельным лестницам солдаты выбираются наверх. Жак нервничает и посматривает на капитана, дорогу ему преградил грузный Фабрисио.

- Мне нельзя, меня убьют, не пускайте меня, - орал сопливый толстяк - меня ждет маленькая Лиза.

Жак волнуется. Капитан неугомонно свистит, друзья там, наверху, а Фабрисио наложил в штаны и не двигается с места. Толстяк любимец роты, его рассказы о маленькой собачке Лизе частенько веселили солдат чуть ли не до слез. Но теперь этот раскисший жирдяй преграждает дорогу низенькому и хлипкому Жаку. Лютая ненависть родилась в сердце бойца.

Из кобуры офицера появился пистолет. Впалые небритые щеки Рене нервно вздуваются. Свисток не умолкает, режет слух, толстяк получил пару стимулирующих тычков прикладом в спину. Жак смотрит на капитана, оглядывается, в окопе уже пусто.

- Давай, же толстый, чего ты раскис, капитан пристрелит нас обоих, как собак, а? - зло выпалил Жак.

Наконец, толстяк медленно вываливается из окопа и, согнувшись, неуклюже бежит за ротой. Испуганный Жак еще раз бросает взгляд на капитана и мигом выскакивает из окопа. Солдатская цепь, ощетинившись штыками, продвигается к холмам. Ранцы забавно подпрыгивают за спинами, бежать неудобно. Земля изрыта воронками, солдаты иногда спотыкаются и падают, но быстро встают. Капитан вскоре догоняет основную массу роты, и свистки вновь будоражат сознание пехотинцев, подгоняют их. Время сейчас смертельно важная штука. Немцы прятались в блиндажах, на дальних позициях, теперь, они спешно бегут на передний край обороны.

Жак не самый выносливый солдат, быстро задохнулся и остановился, вновь бежит. Толстяк продолжает звать Лизу, его голосок раздается далеко впереди. Рота без потерь минует первую линию заграждения из колючей проволоки и рвется вперед. Каждый солдат в глубине души надеется, что немцы отступили или перебиты. Но, нет, минометы противника разрушают надежды французов.

- Фойе, зольдатэн! - зычно крикнул немец, и первая мина выпорхнула из миномета.

Взлетая все выше и выше, мина теряет скорость. Высоко в небе, подарок немцев медленно заваливается набок и падает обратно в пропасть. Тупорылая железяка, напичканная смертью, вращается всё быстрее, набирает скорость. Внизу будто муравьи копошатся люди. Мина начинает тонко свистеть. Земля уже близко, грохот и в небо взлетают куски дерна и камней. Солдаты испуганно и страстно обнимают землю. Первые мины падают мимо.

Пехота вновь рвется вперед. Немцы кричат, корректируют огонь, мины плюхаются точнее. Жак оббегает первого убитого, которому оторвало ногу и руку. Солдат пристально смотрит на чужую смерть и несется дальше. Страх вновь вкрадывается в его глаза и сердце. Земля вокруг выжжена, испещрена воронками. Все ближе взрывы, горячее воздух, резкий запах пороха бьет в нос. Надвигающийся свист, грохот, и столб земли медленно вырастает перед глазами Жака, солдат падает на ранец. Тишина и покой, в небе тяжелые, свинцовые тучи.

Бешеные свистки капитана приводят его в чувство. Рене вновь поднимает роту в атаку, встает и Жак, но он сильно отстал. В ушах звенит, ноги почти перестали слушаться, боец с трудом понимает происходящее и тупо бежит вперед. Вторая линия колючей проволоки. В ее смертельных объятьях скрючился молодой французский солдат. Жак решает миновать преграду, пробежав по мертвецу. Прыгает на спину трупу, шипы глубже вгрызаются в плоть погибшего. О, боже, он жив. Жак соскочил вперед, ноги несут его дальше. Измазанное грязью лицо Жака пару раз оглядывается назад. Раненый протягивает ему руку и что-то кричит. Рядом взрываются мины, атака продолжается. А, вон, уже и серые шинели немцев мелькают, окопы совсем близко. Минометы смолкли.

Пулемёты!!! Шквальный огонь обрушивается на цепи наступающих. Очереди косят солдат пачками.

Французы залегли. Пулеметы, захлебываясь, ожесточенно продолжают строчить. Жак тоже грохнулся в воронку, лицо уткнулось в обугленную и вонючую землю, солдат даже не думает открыть огонь или высунуться. Свист вновь этот свист капитана. Жак лежит. Я трус, мне страшно, спасите меня, помогите... но как же капитан? Рене, да черт с ним, друзья идут на смерть, а я, как страус, спрятал голову в дерьмо? Атака захлебнулась. Пулеметы тоже смолкли. Жак в растерянности, неужели рота погибла?

Маленький солдат этой большой бойни вскочил и бешено понесся к окопам врага. Немцы не сразу заметили новую цель. Жак слышит их грубые гортанные выкрики. Пулемет жаждет еще одной смерти. Очередь. Пули, будто шмели проносятся и ложатся все ближе, вздымая фонтанчики грязи. Солдатик падает перед грязным бугром, невесть откуда тут взявшимся. Вновь тишина, только немцы горланят в окопах. Бугорок зашевелился, это же толстяк, Фабрисио, он жив. Пуля раздробила колено, жуткое кровотечение. Раздаются одиночные выстрелы. Из окопов немцы добивают французов. Контратаки, наверно, не будет.

- Фабрисио, толстячек, это я, Жак - нежно шепчет Жак.

- Говорил же, убьют, я же говорил, - мямлил толстяк. По щекам текут слезы, солдат мужественно переносит адскую боль.

- Не убьют, все уже закончилось, мы выжили, - шепчет на ухо Жак. Он ловко скинул рюкзак и лезет за бинтами, но зачем-то на мгновение высунул голову. Помощник пулеметчика заметил движение. Из окопов вновь послышался лай немецких солдат. Треск. И голодные пули впиваются в сочное тело Фабрисио, тот дергается пару раз и застывает. Жак плачет, сжимает пальцами холодную грязь но Фабрисио тихо стонет, оказывается жив.

- Я же го-во-рил... помоги, вытащи меня. Лиза-а... Жак вспомнил веселого и жизнерадостного толстяка, теперь же перед ним смертельно раненый солдат. Помочь ему нельзя. Жак продолжает рыдать, хочет, чтобы Фабрисио скорее умер, но тот продолжает шептать о Лизе. В стороне Жак видит убитого капитана, тот лежит на спине, руки бессильно раскиданы в стороны. Катастрофа.

- Все будет хорошо Фабрисио, я тебе помогу! - задыхаясь от слез, шепчет Жак.

В руке появляется штык, Жак закрывает глаза, просит прощенье у Бога. Но тишину вновь разрывает стрекотня пулемета. Толстяк вздрогнул в последний раз, изо рта тоненьким ручейком льется струйка крови. Глаза неподвижно всматриваются в даль, взгляд потух. Смерть. Удачная жатва. Жак горько рыдает возле Фабрисио.

Воздух вновь наполняется свистом подлетающих снарядов. Артиллерия повторно перепахивает немецкие позиции, густо усыпанные телами своих же солдат. Жак закрывает уши и молится. Шепчет слова, что шептала бабка в детстве. Проходит несколько минут кромешного ада, Жак все еще цел. Ненависть к врагам переборола страх, последний французский солдат встал в бессмысленную атаку. Жак закрыл глаза и мчится прямо на пулемет, вот-вот пули должны разорвать его лохмотья и пронзить измученное тело, но пальбы нет. Провалившись в окоп, Жак приходит в себя и открывает глаза. Немцы сбежали, испугавшись обстрела. Снаряды продолжают прилетать с французских позиций. Хлюпкий и грязный, засыпанный землёю, Жак опустился на корточки и ждет смерть. Но артобстрел вскоре прекратился, наверное, новая рота брошена на корм смерти.

- Лос, Лос, Лоос!

Немцы. Жак сжал винтовку и ждет. Первым из поворота окопа прёт здоровенный детина, он не видит Жака, бежит на него, будто хочет забодать стальной каской. Жак испугался и бросился в штыковую атаку. Немец поднял голову, но было уже поздно. Штык вошел в живот, стукнулся о позвоночник и вышел со спины. Немец выронил оружие и жадно схватился за ствол французской винтовки. Следом бежит совсем юный солдат вообще без оружия. Он увидел Жака и Фрица, резко выпрямился и поднял вверх руки, отступая назад. Жак схватил винтовку немца, прицелился, выстрел точен. Мертвый Ганц падает на спину, руки подняты, словно еще можно сдаться. Пуля вошла через глаз и разнесла затылок, мозги и кровь мешаются с грязью. Каска беспомощно отлетела в сторону. Из поворота окопа выглянула голова и вновь спряталась. Жак в ярости. Вот, они, вот убийцы Фабрисио и Рене. Гранаты... точно, где же они. Жак обыскивает убитых немцев, за поворотом окопа не умолкают голоса пулеметчиков, он спешит...

Немец схватил молодого солдата за воротник и стукнул о стенку окопа. В глазах молодого Мартина страх и мольбы о пощаде. Германцы боятся, думают, что Жак не один. Пулеметчик показывает пальцем на поворот окопа, приказывает солдату идти первым на смерть. Мартин бросает винтовку пятится. Маленькая железка шлепнулась в грязь между ними.

Жак слышит взрыв, вбегает за поворот с винтовкой на изготовке. Мартин убит на повал, лежит на спине. Раненый пулеметчик трепыхается на боку. Кровавые кишки вывалились в грязь, немец стонет и корчится. Жак с криком бьет прикладом в голову раненому. Удар, еще удар, немец затихает, но обезумевший француз снова и снова молотит прикладом по черепу.

Каша из крови, мозгов и грязи привела Жака в чувство. Худенький солдат вылез и сел на край окопа. Окровавленная немецкая винтовка мирно спит на руках солдата. Свистки все ближе. Новая рота в атаке, снова строчат пулеметы, но французы все-таки врываются в окопы и добивают врага. Проходит пару минут, солдаты веселы, хлопают Жака по плечу, говорят с ним. Герой не слышит их, перед глазами весельчак Фабрисио просит о помощи, а Рене вновь поднимает роту в атаку.

Спустя три часа немцы перегруппировались и выбили французов с холмов. Ложное наступление заставило немецкий генштаб перебросить резервы на это направление. Утром следующего дня англичане, впервые применяют бронированных чудовищ, многопушечные танки, прорывают фронт южнее. Немцы медленно отступают по всему фронту.

- За эту атаку меня наградили вот этим орденом, - завершает рассказ Жак. Ветеран держит в руке золотой орден, и горькие слезы воспоминаний текут по морщинистым щекам.

- А что было потом? - спросил высокий парень с длинными белокурыми волосами.

- Скоро война закончилась, и меня демобилизовали. В тот же год, я встретил твою бабку, потом родился твой отец. А через 20 лет началась новая война. Наша семья бежала в Америку, и твой отец вновь воевал с немцами. Ирония судьбы, но там, в Германии, он и нашел свою любовь. И вот, ты стоишь передо мной, высокий и красивый. Всякие штуки бывают в этой жизни.

- Я не понимаю, зачем вы так яростно убивали друг друга тогда, ведь сейчас мир.

- Хе-хе, никто этого не понимал. Меня призвали, Ганца призвали, столкнули нас лбами. Мне повезло, а Ганцу нет. Политики, все несчастья от них. Запомни мои слова: кто бы ни призывал к войне, чем бы ни оправдывал эту бойню, война - это самое страшное изобретение людей.

Старик вышел из машины. Взгляд устремился вдаль, ветер играет седыми волосами, а перед ним лежат все те же холмы.

Василий Пожарский.