Генрих-Нав : другие произведения.

Ферр. Пробуждение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.00*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Юноша Ферр живет обычной жизнью деревенского счетовода. У него есть свои сильные стороны и свои слабости, в его жизни есть свои сложности и свои небольшие радости. Но одно неожиданное событие дает ему шанс снова задуматься о своей судьбе: кто он, чего хочет, и к чему стремится. Закончено.

  

Ферр. Пробуждение

*

  
   "Кто славно работает, тому положен и славный отдых", - промелькнуло в моей голове, когда я почувствовал, что мои уставшие ноги больше не могут ступить и шагу. Остановившись, я огляделся, решая, куда бы мне присесть. Подходящее дерево попалось почти сразу - крепкое, с гладкими корнями и почти без пятен сырого мха. Углядев его, я подошел к нему вплотную и, положив корзину с собранными травами на землю, с удовольствием уселся отдыхать.
   Едва я закрыл уставшие от долгого напряжения глаза, как в мои уши хлынул многоголосый хор лесных голосов. Где-то сверху гулял в деревьях ветер, заставляя шушукаться многочисленную зеленую листву. Вот, где-то справа, глухо стонало от старости какое-то дерево. Ясень, тополь, граб? Присаживаясь, я не успел как следует осмотреть его, а сейчас мне уже не хотелось открывать глаза. Где-то закуковала всезнающая кукушка. Вот затрещал беспокойный деловитый дятел, а рядом запел свою песню одинокий голодный комар. Слева от меня звонко журчал небольшой, но весьма беспокойный водопад, а недалеко, всего в нескольких шагах от меня, тихо пел бегущий в неведомые дали ручей.
   Не отдых, а просто блаженство. Просто блаженство, да.
   Шум падающей воды не давал мне расслабиться настолько, чтобы соскользнуть в липкие лапы дрёмы. Но засыпать я и не собирался, а только немного передохнуть. Да и, если честно, звук льющейся воды мне чем-то даже нравится - есть в нем что-то такое... что-то такое... завораживающее. Как и в звуке шелеста листьев. Но шелест листьев - это словно шепот, в который нужно как следует вслушиваться. А шум воды, напротив - он будто сам говорит с тобою. Говорит звонко, уверенно и смело, как будто хочет, чтобы всякий услышал. Всякий, и в первую очередь - я. Как будто он хочет сообщить мне что-то очень важное. Что, например? Может, что он счастлив? А может, что он свободен? Что он течёт, куда хочет и когда хочет, и что никто ему не указ?
   Не указ, м-да...
   Всплывшие мысли заставили меня призадуматься. Быть счастливым. Быть свободным. Хм...
   Наверное, я очень необычный парень, потому что меня все время куда-то тянет. Куда-то туда, где я еще ни разу не был. Куда-то туда, где может быть что-то новое, чего я еще не видел. Не видел, но, по ощущениям, очень хочу увидеть. Увидеть, пощупать, понюхать, почувствовать. Примерить, опробовать и все такое прочее.
   Именно потому, когда мне исполнились первые восемь лет, я изъявил отцу свое первое сокровенное желание, свое первое истинное стремление, свою первую большую мечту - стать великим охотником. Не просто охотником, как те, что в нашей деревне. А таким, кто умел бы охотиться на всяческих зверей. Разных зверей, что водятся в каждом баронстве и герцогстве нашего королевства. Охота, поездки, ловчее оружие, звери. Новые звери и с ними новые поездки, новое оружие и новые способы охоты. Даже просто встречи с разными интересными людьми - все это будоражило моё, тогда еще детское, воображение. Но мой отец посмеялся над моими мечтами и фантазиями, и, чтобы моя голова больше не забивалась разной ерундой, обучил меня счету, и стал брать с собой на работу в качестве помощника - младшего счетовода. Я тогда очень на него обиделся - виданное ли дело, заниматься счетом пыльного и совершенно неинтересного товара!
   Дулся я тогда на него очень долго, но потом, со временем, вся обида куда-то ушла.
   В прошлом году, когда мне стукнуло целых четырнадцать лет, я снова пришел к отцу и заявил ему, что решил стать охранником торгового каравана. Ну а что? Очень интересное ремесло - ездить с товаром в разные города, общаться с другими племенами и народами и созерцать разные, доселе невиданные города, природу и вещи.
   Как же отец тогда разозлился! Я еще никогда не видел его настолько рассерженным и злобным. Нет - он не стал меня пороть - он просто заставил выучить вдобавок к счету письмо и грамоту и после того, как я все это освоил, поставил меня на место старшего счетовода. Теперь я занимался подсчётом товаров не с утра до полудня, а с восхода и до самого заката.
   С тех пор солнце и работа означали для меня почти что одно и то же.
   Сказать, что я тогда рассердился, значит, не сказать ничего. Но в четырнадцать лет я уже понимал немного больше, чем это было в восемь. Наблюдая за отцом и прислушиваясь к его словам, сказанным вольно и брошенным случайно, я пришел к выводу, что все его запреты были сделаны отнюдь не со зла, и уж, тем более, не из-за его нелюбви. Просто после смерти нашей матушки я и моя сестра стали самым ярким напоминанием о его минувших счастливых годах. О том, как они были вместе. Были вместе и любили друг друга. Любили и были счастливы. Очень и очень счастливы.
   Поэтому и неудивительно, что он дрожал, что надо мной, что над моей сестрой. Дрожал настолько, что старался оградить нас обоих от всех возможных бед. Ремесло охотника? Так ведь это ж опасно. Ремесло охранника? Уж это опасно тем более. А вот ремесло счетовода нисколько не опасно - знай себе ходи меж рядами товаров, сортируй, взвешивай да подсчитывай. Или просто взвешивай да подсчитывай. Да и платят за эту работу тоже весьма немало. А если в деревню придёт караван из каких-то дальних стран, то иногда, среди множества товара, можно увидеть такое, чего нельзя представить даже в самых смелых своих мечтах: редкие ткани, невиданное оружие. Про диковинных животных я даже не говорю.
   Кроме всего прочего, став счетоводом, я обучился грамоте и письму, что так же очень полезно, ведь в наше время далеко не каждый может читать и писать. А еще отец сказал, что это ремесло превратило меня из обычного вздорного мальчишки в приятного глазу юношу. Что это ремесло выело из меня, словно щелок ребяческую взбалмошность и необязательность, вместо этого взрастив во мне спокойствие, размеренность и ясность ума.
   Что ж, может быть и так.
   Что до моей безопасности, то тут отец остался абсолютно непоколебимым даже до этого года - он не позволял мне совершать ничего хоть мало-мальски рискового. Все, на что его хватило, это дать мне разрешение посещать ближние окрестности леса, где о всяких хищниках уже лет сто как не слышали. Потому я иногда подряжаюсь к нашему деревенскому травнику в качестве собирателя и ищу для него в лесу кое-какие травы.
   И все.
   Но собирательства трав - это для меня маловато. А потому, когда отец уезжает по каким-то своим делам, я прихожу в лавку мясника Варрата и вместе с его сыном Игнацем, одним из моих друзей, занимаюсь разделкой туш. Запах в их сарае, ясное дело, не в радость, но за возможность помахать настоящим топором я был готов пойти и на это. А когда Игнацу не до этого, я прихожу в кузню, где вместе со своим вторым другом, Киром, занимаюсь какой-нибудь мелкой работёнкой. Не ради денег, а для души. Ибо после работы мы, с разрешения его отца, берем в руки настоящие, только что выкованные мечи, и вступаем в жаркие схватки, воображая себя лучшими баронскими солдатами, от смелости которых зависит либо судьба их господина, либо же участь всего баронства.
   Смешно? Возможно. Но эти глупости согревают мою тоскующую душу.
   Мысли о душе напомнили мне о важном грядущем событии. Через пару дней весна зайдет на свою середину. А это значит, что до моего нового дня рождения почти рукой подать. Мне теперь будет пятнадцать. По традиции я могу попросить у отца какой-нибудь подарок. Хм.... Хочу ли я что-то получить на свой день рождения? Думаю, что нет. Ибо у меня и так уже все есть: есть семья, есть кров, есть вода и еда. Есть работа, и есть кое-какой запас денег.
   Ну а что до моих мечтаний... Покорившись воле отца и отцовскому здравомыслию, я получил все, что мог бы желать любой достойный юноша - хорошее и доходное ремесло, дающее мне уважение и достаток. Пройдёт еще немного времени, я наберусь опыта, заведу нужные знакомства и стану таким же уважаемым и успешным человеком, как и мой отец. А там и о женитьбе подумать можно будет.
   Так что пусть мои мечты... Пусть их исполнит кто-нибудь другой.
   Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как быстро промчалось время. Да, отдыхать возле воды хорошо - эвон как меня расслабило, разморило, словно кусок масла на тёплой сковородке. Но отдых отдыхом, а в деревню возвращаться надо, а то так можно и до полной темноты просидеть. А возвращаться в темень из леса мне не очень хотелось.
   Я с неохотой открыл глаза, и лучи солнца тут же воспользовались этим, чиркнув по ним, словно ярким огненным лезвием. Да так, что мне опять пришлось зажмуриться. Посидев так какое-то время, я снова принялся вслушиваться в мерный, успокаивающий шум воды.
   Люблю воду. Стоящую, бегущую, текущую. Любую, без разницы. Есть что-то в ней... такое. Что-то такое, особенное, что наполняет душу. Вроде вода водой, влага влагой, но от нее мне всегда становится так хорошо на сердце.
   Но мне, и правда, пришла пора возвращаться.
   Я с сожаленьем встал, зевнул и принялся потягиваться, разминая затекшие мышцы.
   - Эх, хорошо, - мечтательно протянул я. Желая взбодриться, я подошел к водопаду и подставил свои ладони под его мощные холодные струи.
   Прохладная вода мигом убрала остатки дремоты. Стряхнув с лица последние капли, я уже собрался уходить, когда мой взгляд неожиданно наткнулся на что-то необычное - там, внизу, в воде, в том месте, куда падали струи воды, виднелось что-то странное. Это нечто двигалось кругами, словно рыба, но рыбой эта вещь точно быть не могла. Во-первых, размером она была не больше ореха. А еще она светилось странным тусклым желтоватым светом.
   Единственным объяснением, что пришло мне в голову, была мысль о том, что я вижу обычную золотую монету, каким-то образом попавшую в течение ручья и кружащуюся в невидимом для меня водяном потоке. А поскольку золотая монета для нашей деревни - это огромное богатство, то я тут же, не раздумывая, сделал шаг вперед, нагнулся и принялся жадно шарить в тёмной воде руками.
   Я все рыскал и рыскал, а "монета" продолжала мелькать в воде, как-то избегая расставленные пальцы. Но я не сдавался. Ещё раз. Ещё. Ещё. Ещё. Есть! Я ощутил в ладонях нечто скользкое и холодное. Скользкое, холодное и... шевелящееся? Да быть такого не может! Я попытался разжать скрюченные пальцы, но вдруг понял, что они меня не слушаются. Мало того - я почувствовал, что напряжение с пальцев стало медленно перетекать на мои ладони, а с них - на руки и плечи. Я испугался, сделал шаг назад, чтобы вырваться из холодных объятий ручья, но тут же понял, что меня уже не слушаются и ноги.
   Вслед за онемением пришли и другие чувства - меня словно накрыло высокой горячей волной. Затем пришла другая волна, но уже холодная. Я вскрикнул и вновь попытался вырваться. Рванулся назад раз, другой и третий. Тщетно. Но от моих неимоверных потуг внутри меня словно что-то лопнуло, как будто разбился какой-то долго хранимый кувшин, и от него моё тело стало заполнять чем-то теплым, тягучим и... сладким? Я растерялся от нахлынувших на меня новых, ранее невиданных ощущений и оттого не сразу заметил, что капли воды, до того лежавшие на моих ладонях, теперь парили вокруг них, словно легчайшее невесомое ожерелье.
   "Ну и дела", - только и смог подумать я. А затем потерял сознание.

*

  
   - Ты чего притих, зеленоглазка? - спросил меня Игнац, лениво взбалтывая кружку со светлым пивом.
   - Кто? Я? А что? - отозвался я, но тут же снова замолчал, рассеянно уставившись в облупившийся угол хаты.
   - Да какой-то смурной ты сегодня, - озабоченно пояснил мне приятель.
   - Ну... Бывает, - неопределенно ответил я.
   - Я за тебя беспокоюсь, - протянул темноволосый крепыш. - Вдруг ты захворал.
   - Да не болею же я. Никогда, - напомнил я ему. И это было правдой. - Ты же об этом знаешь.
   - Знаю. Но вдруг это первый раз?
   Мы с приятелем сидели в небольшом дворике, что располагался прямо за его домом, и попивали прохладное пиво. Погода вокруг нас - просто на загляденье: солнце заливает всё теплыми лучами, ветерок приятно шевелит мои черные, словно сажа, волосы, а птицы поют так громко и так звонко, словно стараются впечатлить нас двоих своими песнопениями.
   Но мне было не до этого.
   - Да не болен я, не болен, - успокоил я озадаченного друга.
   - Может тебя кровянкой для бодрости угостить? - не унимался он. - Так у меня есть. Это я мигом. - Ингац было приподнялся, но я кивком головы усадил его на место.
   - Не нужна мне твоя колбаса, - отказался я.
   - Кровяная колбаса всем нужна, - не сдавался он. - Посмотри, каков я. Кровь с молоком. А все это от отцовской колбасы.
   И правда - хоть мы с Игнацем и одного возраста, всё-таки он куда крепче и сильнее меня - на полголовы выше да и в плечах пошире. И хотя у них в роду все мужчины крепкие, Игнац решил, что он крепок из-за того, что он любит особую отцовскую колбасу. Вот оттого-то он всем её и советует. Всем друзьям, разумеется.
   Услыхав мой отказ, крепыш тяжело вздохнул.
   - Так случилось чего али нет? - снова поинтересовался он, взбалтывая кружку.
   - А с чего ты взял, что у меня что-то случилось? - не желал сдаваться я.
   - Так обычно тебя за пивом не остановишь: как рот откроешь, так никому и не закрыть, - ухмыльнулся сын скотобойца. - А сегодня ты словно в рот воды набрал. Вот я и подумал, что что-то могло случиться.
   А Игнацу во внимательности не откажешь. Или в сообразительности. Я неохотно открываю свою душу людям, но Игнац мне не чужой - мы уже лет шесть как с ним знакомы. Знакомы и дружим. Крепко дружим.
   Познакомились мы с ним, когда мне было где-то ещё лет семь или восемь. Игнац и его младший брат, тоже еще совсем маленькие, стояли возле нашей калитки и о чём-то очень громко спорили. Просто очень громко. Любопытство пересилило, и я вышел во двор послушать. Оказывается, два мальчугана спорили о том, как им поделить пять вкуснейших маковых кренделей, подаренных им отцом. Беда казалась неразрешимой - ведь и ребенку понятно, что пять вкусняшек поделить поровну попросту невозможно. Тогда я набрался смелости и решился им помочь. Что я такого придумал? Я просто забрал один из пяти кренделей себе - тогда мне казалось, что это было очень разумным решением. Но как бы не так - оба мальчишки тут же взбунтовались, не желая отдавать мне даже крохи вкусного подарка. Тогда я поступил по-другому - разломал спорный крендель пополам и вручил по половинке каждому из них. И, о чудо, - это всех устроило.
   На следующий день Игнац пришёл к нам домой, в гости, и попросил моего отца отпустить меня с ним на рыбалку. Тот разрешил, ведь в рыбалке не было ничего для меня опасного - закинул себе удочку и сиди в тени.
   Затем Игнац пришёл ко мне ещё раз. И ещё. И ещё.
   Так мы с ним и подружились.
   Эх, была не была - решил я. Откроюсь.
   Я оглянулся, высматривая, нет ли кого лишнего во дворе.
   - Игнац. Тут такое... Такое со мной приключилось, - произнёс я тихо.
   - Что? Втрескался в кого-нибудь по уши? - шутливо бросил он. Но увидев, что я никак не отреагировал на его насмешку, тут же посерьезнел. - Что случилось-то?
   - Пару дней назад я пошёл за травами в лес.
   - Ну?
   - Присел отдохнуть, расслабился.
   - И что?
   - Затем подошёл к водопаду, чтобы умыться. А там...
   - Что там?
   Я мялся, не зная, как подобрать слова для того, что со мной произошло. Не удивительно - ведь такое происходит отнюдь не каждый день. И - далеко не с каждым.
   - Как же тебе объяснить... Одним словом - у меня открылся Дар, - собравшись с духом, выдал я самое главное.
   - Дар? У тебя? И какой же? - в голосе друга явно слышалась неприкрытая насмешка - видимо, он мне не поверил. - Дар пить пиво кружками и не хмелеть? Дар есть куриные яйца целиком, не разжёвывая? Дар переносить воду решетом?
   - Ой, не надо, - возмутился я, хотя прекрасно понимал, что ничего другого мне ждать и не стоило. Кто же так просто в такое поверит?
   - Не надо что? Насмехаться? Тогда и ты не смей смеяться надо мной, - в тон мне отозвался друг. - Дар у него, понимаете ли, открылся, - фыркнул крепыш в ответ.
   - Я не вру, - снова спокойно ответил я. - У меня, и правда, открылся Дар. Я теперь могу управлять водой.
   После моего признания Игнац какое-то время просто глазел на меня.
   - Лжёшь, - коротко огласил он мне своё мнение.
   - Не лгу, - не согласился я.
   - Раз не врёшь, значит, привираешь.
   - Нет.
   - Выходит, фантазируешь.
   - Нет.
   - Сочиняешь, - не прекращал изгаляться он.
   - Да нет же! - воскликнул я.
   - Тогда докажи, - заявил он мне.
   Доказать? Ха! Да запросто.
   Я быстро засунул пальцы свободной руки прямо в его кружку.
   - Эй-эй-эй, что ты творишь? - возмутился он, но, когда пиво из его кружки стало медленно подниматься вверх яркими янтарными пузырьками, он тут же заткнулся и стал таращиться на это действо, словно баран на новые ворота.
   - Ух ты... - произнёс крепыш, когда дар речи снова вернулся к нему.
   - Ага, - ухмыльнулся я, видя его ошарашенное лицо.
   - А ещё что-нибудь можешь? - спросил он меня с надеждой.
   - Да, - кивнул я. За эти пару дней я много чего попробовал.
   - Покажешь? - спросил он с выражением щенячьей преданности на своем лице.
   - Да.
   Я зажмурился, мысленно повелел воде двигаться, и пиво в кружке приятеля стало кружиться, словно в каком-то танце.
   - Ух ты! Чудо! - с радостью откликнулся он.
   - Угу. А ещё я могу вот так.
   Я вынул пальцы наружу и снова сосредоточился. Какое-то время ничего не происходило, а потом с моих пальцев закапала вода: кап-кап, кап-кап. Не та влага, что могла остаться от пива, а чистая, прозрачная, без хмельного запаха.
   - Вау! Ух ты! Вот это да! - не переставал восторгаться Игнац.
   - А ещё могу вот так.
   Я прикоснулся к каплям воды, оставшимся на столе, сосредоточился, и через какое-то время эти капли покрылись инеем.
   - Великие боги! - удивлению друга не было границ. Ещё бы - такое не каждый день увидишь.
   - Об этом я и говорил, - сказал я, вытирая пальцы о свой жилет. - Вот такой Дар есть теперь у меня, и я теперь я могу делать вот такие вещи.
   - Ферр... Так это же... ух! Да это же... ах! - от волнения у Игнаца даже не находилось слов. - Это же невероятно. Это же потрясающе. Это чудесно! - не прекращал восторгаться он.
   Слушая это, я слегка кивал. Чудесно? Да. Волшебно? Да! Потрясающе? Без всякого сомнения. Это, и впрямь, диво-дивное, и чудо-чудное.
   - Это же просто здорово! - не унимался взбудораженный увиденным крепыш. - Просто великолепно!
   Великолепно? Хм... А вот тут я был с ним нисколечко не согласен.
   - Здорово? Великолепно? А чем? - спросил я у него напрямую.
   - Ну как же? Как же? У тебя открылся Дар. Дар управлять водой! Это же просто здорово! - Игнац возбуждённо замахал руками и из-за этого чуть ли не свергся с лавки.
   - И что в же в этом такого? - удивился я. - Что тут такого здоровского? - спросил я его с нажимом.
   - Ну как же... Всё это. Разве всё это не здорово? - не унимался он.
   Вечно у него так: вначале включается его сердце, а уже затем - голова. А надо наоборот. Так учил меня мой отец, и я был с ним в этом согласен.
   Только как мне теперь достучаться до Игнаца?
   - Игнац, дружище! Ну что тут такого здоровского? Что? Здорово то, что я могу призывать к себе воду?
   - Ну да, - согласился он.
   - Здорово то, что я могу её взбалтывать?
   - Ну да.
   - Здорово то, что я умею пускать из неё пузыри?
   - Ну... да, - лицо приятеля всё ещё выглядело восторженным.
   - Игнац, ну что же ты... - эх, видимо, придётся мне всё объяснять подробно. - Игнац! Оглянись! - я взял его голову своими руками, и действительно, заставил оглядеться по сторонам. - Я умею призывать немного воды. Но погляди - у нас же не пустыня. У нас здесь и так воды хоть отбавляй. Хоть пруд пруди. Хоть залейся. Понимаешь? - я обвёл рукой всю землю вокруг нас. - Почти в каждом дворе стоит свой колодец. Опустил "журавля" - и будет тебе вода. Утром или вечером, в любое время дня или ночи. И - без всякой магии.
   Моё пояснение заставило приятеля несколько приутихнуть.
   - Да, это так, - согласился он. - А другие твои умения?
   - Другие?
   - Да, другие.
   - Да, я теперь умею двигать водой без рук и пускать из неё пузыри. Но что в этом такого? Стоит тебе или кому-то другому взболтнуть такую же кружку, и вы сможете управлять водой не хуже меня самого.
   - А...
   - А как делать из воды пузыри, думаю, ты и сам прекрасно знаешь, - окончил объяснения я.
   Выслушав меня, юный скотобоец понуро поник головой.
   - Но Ферр! У тебя же Дар! Дар богов. А ты его распял, словно скотник шкуру на раме, - с обидой промямлил он.
   - Нельзя? Почему? - удивился я. - Я просто подошел к этому Дару разумно. С холодной, так сказать, головой. Ну, сам посуди - мне нужен этот Дар? Мне самому? Какая мне в Даре польза?
   - Ну... - Игнац не знал, что ответить.
   - Или, может, от этого Дара есть польза моей семье? От всего того, что я теперь умею?
   - Ну...
   - Или, может, польза будет моему ремеслу? Ремеслу счетовода?
   - Нет.
   - Вот то-то, - закончил рассуждения я.
   Но Игнац не желал сдаваться.
   - А может, это... тебе стоит заняться магией?
   - Магией?
   - Да. Бросить всё и пойти учиться в Магическую Академию? Они бы объяснили тебе, что к чему, и Дар бы твой развили. Глядишь - лет через десять ты бы умел уже и не такое.
   При мысли о смене ремесла в моём сердце неожиданно что-то зашевелилось. Но перед мысленным взором тут же возникла строгая фигура отца.
   - Во-первых, мой отец ничего подобного мне не позволит, - заверил я его. Оно и понятно - отец отдал столько времени и сил, чтобы обучить меня всему. И тут раз - возьми всё и отставь подальше. - Во-вторых - у меня уже есть одно ремесло - уважаемое и доходное. И мне нет резона менять его на другое. На другое - не пойми какое, - важно добавил я. Это же не какой-нибудь обмен шила на мыло. Нет - тут идёт речь о смене одного, уже состоявшегося, доходного, а самое главное, безопасного ремесла на нечто ещё непонятное, непредсказуемое и, возможно, даже не безопасное.
   - И вообще: я - и в Магическую Академию? Вот умора. Вот насмешил, - искренне рассмеялся я, в порыве чувств хлопая товарища по плечу. Нет, ну нужно же быть настолько простым и наивным. - Как я слышал, для того, чтоб стать магом, нужны большие деньги, и много лет обучения. Много лет. И при этом еще неясно, получится из тебя маг или, может, не получится.
   - Как это так - может, не получится? - удивился он.
   Я тяжело вздохнул - неужели и это ему объяснять придётся?
   - Ну, вот смотри. Не каждый, кто купил землю, может стать хорошим крестьянином. Так?
   - Ну, так.
   - Не каждый, кто купил товар, может стать хорошим торговцем. Так?
   - Ну, так.
   - И не каждый, кто возьмёт в руки топор, может стать хорошим скотобойцем, каким стал твой отец.
   - Верно, верно, - согласился он. - Тут одного желания мало.
   - Вот-вот, - подтвердил я.
   - Тут ещё и талант к этому делу нужен, - оживился друг.
   - Ну вот.
   - И опыт родителей, который никакими учителями ни в жизнь не передашь. - Игнац расправил плечи.
   - И я с тобой согласен, - заявил я, вспоминая обо всех отцовских уроках.
   - А ещё необходимо, чтобы не только ты любил свое ремесло, но чтоб оно тоже тебя любило. Как бы это сказать? Чтоб тебе в нём фартило, что ли, - закончил он с уверенностью.
   - Именно это я и пытаюсь тебе сказать, - заверил я его. - Сменить ремесло - это очень и очень непросто. Вдруг я потрачу на магию туевую кучу времени и денег, а мага из меня всё равно не выйдет? Из-за отсутствия таланта или из-за чего другого? Может такое быть? - спросил я его с нажимом.
   - Может. Конечно же, может.
   - Теперь ты со мной согласен?
   - Теперь я с тобой согласен, - наконец, согласился он.
   Удовлетворённый получившимся результатом, я с облегчением вздохнул и одним махом допил остатки напитка.
   - Но, если быть честным, - немного подумав, всё же добавил я. - Если быть совсем честным, то я бы всё-таки хотел освоить одно очень важное заклинание, - объявил я с широкой и многозначительной ухмылкой.
   - Одно?
   - Одно.
   - И какое же заклинание? - спросил он меня с интересом.
   - Заклинание, дающее возможность закрыть чей-нибудь наглый и неуёмный рот. - Моя улыбка засияла во всю ширину моего лица.
   - Наглый и неуёмный рот? О, это ты про Эльзу? - с первого же раза догадался друг.
   - Про неё, родимую, - согласился я.
  

*

  
   Домой я вернулся где-то к обеду и в дверях сразу столкнулся с Эльзой. Нет, смотреть на мою сестру, это, безусловно, приятно - небольшой рост, светлая ухоженная кожа, большие голубые глаза, и длинные чёрные волосы способны привлечь чей угодно взор. Особенно - мужской. Но жить с ней под одной крышей... Жить с ней под одной крышей просто невозможно.
   Не дав мне ступить и шагу, маленькая вредина оглядела меня быстрым цепким взглядом и, не найдя за что зацепиться, в отчаянии шмыгнула носом. И тут же её лицо растянулось в коварной счастливой улыбке.
   - Пил? - с радостью спросила она меня.
   - Пил, - не стал отпираться я. К чему отрицать очевидное?
   - А я папеньке расскажу, - заявила она с ещё большей радостью в голосе.
   - Я же немного.
   - А я скажу, что много, - самым милым голосом отозвалась Эльза. - Скажу, что ты пришёл домой настолько навеселе, что без посторонней помощи даже в дверь пройти не мог. Скажу, что ты так наклюкался, что заблевал весь порог. Наш порог. Порог нашего дома. Ты, мой брат, заблевал, а я, твоя сестра, отмывала. Вот этими вот чистыми, нежными и белокожими ручками! - Она протянула вперёд свои тоненькие ручки.
   Вот же вредная пакостница.
   - Но я же так много не пил, - упрекнул я её во вранье.
   Но это не подействовало.
   - А я скажу, что пил. Так и скажу, поверь, - бросила мне она.
   - И я не блевал.
   - А я скажу, что блевал. Блевал, блевал, блевал. Бе, - Она попыталась показать мне, как бы я выглядел со стороны.
   - И ты ничего не оттирала, - не сдавался я.
   - А я скажу, что именно так всё и было, - Эльза уперла руки в боки. - Кому из нас, как ты думаешь, наш отец поверит?
   Мне. Отец должен бы был больше верить мне. Потому что я - его сын. И я, как и он, мужчина. Но... Но, к моему огромному сожалению, отец больше благоволил своей младшей дочери - Эльзе. Я видел это давно. Видел ещё с самого детства. Но только недавно я понял, из-за чего всё это. Просто Эльза сильно напоминала ему его ныне покойную жену. Те же длинные чёрные волосы. Та же осанка. Тот же профиль. Он видел это, и слова нравоучения тут же застревали у него в горле, ещё не успев родиться. Баловал ли он её? Да, несомненно, баловал. Спускал ли он ей её шалости? Да, конечно же, спускал. Слушал ли о её больше, чем меня? Да - это тоже было так. И маленькая мерзавка умело этим пользовалась.
   - И не стыдно тебе врать? - попытался в очередной раз образумить я её.
   - Нет, не стыдно, - ответила она и показала мне язык.
   - Тебе уже скоро можно будет думать о замужестве, а ты до сих пор ведёшь себя, словно маленькая вредная девочка, - не унимался я. - Кому ты такая будешь нужна? - бросил я ей с укором.
   Глаза Эльзы тут же презрительно сузились. О, я задел её за живое? Надо же!
   - А вот и возьмут! - гневно выпалила она.
   - Нет, не возьмут, - заявил я ей. Не для того, чтобы обидеть, а чтобы образумить.
   - А вот и возьмут, - Эльза топнула ножкой.
   - Не возьмут, - оставался я на своём.
   Терпение Эльзы лопнуло.
   - Ты баран! - перешла она к оскорблениям.
   - Обманщица, - легко ответил я. Опять же, не оскорбляя, а констатируя факт.
   - Осёл!
   - Доносчица.
   - Ты, ты... Кусок гнилого мяса! - Эльза попыталась уколоть меня пообиднее.
   - Наушница. Наушница, клеветница и каверзница, - ответил я ей троекратно. Согласен, вести такой разговор с сестрой - не самая лучшая мысль. Но после стольких лет ссор я просто не мог сдержаться.
   - Я наушница? Я клеветница? Я каверзница? - судя по побелевшим кулакам и губам, Эльза несказанно обиделась на моё последнее оскорбление, хотя что-то мне подсказывало, что она даже не знала смысла этих слов.
   - Да, ты.
   - Ах так! - возмутилась девушка. - Тогда я... я... - Сестра замерла, явно стараясь ещё что-нибудь придумать.
   - Что ты? - спросил я её с интересом.
   - Тогда я расскажу отцу, что ты оскорблял и унижал меня. Оскорблял и унижал свою единственную сестру. Любимую сестрёнку. Того, в ком ты должен души не чаять. Что, скажешь, что я это тоже выдумала? - заявила она с победой.
   Я ничего не ответил и опустил свой взгляд. А что я мог сказать? Тут она меня подловила. Отец велел никогда не обижать свою сестру. А я... Ведь мог же сдержаться, мог. Но не стал. За что и поплачусь по его приезду.
   - Делай, что хочешь, - отмахнулся я, признавая своё поражение, и, сопровождаемый ликующим взглядом, молча пошёл к себе.
  

*

  
   Посвятив размышлению над даром всю ночь, я окончательно уверился в мысли забыть о нем. Забыть о нём напрочь, то есть - навсегда. Словно его и не было. Ведь, правда, для чего мне этот Дар? А ни для чего. Ни к селу, ни к городу, ни к саду, ни к огороду. Вот и тролль с ним, с Даром.
   Так я решил.
   Но вышло все иначе.
   На следующий день, гуляя по деревне, я вдруг услышал громкий спор, время от времени перерастающий в крик. Что происходило, даже гадать не нужно - кто-то с кем-то очень сильно ссорился. Но вот кто и отчего? Поддавшись порыву любопытства, я свернул на звук голосов, дабы узнать, в чём дело.
   Найти спорщиков не составило большого труда - ими оказались двое наших ребят: парень и девушка, Яшка и Янка. Увидав парочку, я остановился за ближайшими кустами и принялся слушать их перепалку.
   - Янка, да я только тебя одну и люблю, - заявлял девице статный светловолосый парень двадцати лет отроду, одетый в короткий жакет поверх рубахи и лёгкие серые брюки. В подтверждение своего заверения он даже хотел приобнять собеседницу за плечи. Но та не далась, с пренебрежением оттолкнув протянутые к ней руки.
   - Ха! Да кто ж тебе поверит-то? - заявила она, поправляя платье. - Ты, наверняка, всем девушкам говоришь такое!
   Сомнения полногрудой Янки были мне понятны - каждый парень в нашей деревне хоть раз, да мечтал прикоснуться к её прелестям ясной лунной ночью. Можно и не ясной. Можно и не ночью - не в этом суть. И, зуб даю, красавец Яшка также не был против такого действа.
   - Янка! Милая! Ну какие другие? Я о тебе одной лишь думаю, - заявил он ей. - О тебе лишь одной. И всё.
   Не поверить страстному воздыхателю было сложно - его взгляд пылал горячим любовным огнём, грудь вздымалась и опадала, словно под ней гуляли дикие волны, а руки подрагивали, словно были не в силах отказаться от прикосновения к прекрасным, чуть оголённым плечикам.
   Но рыжеволосая словно этого не видела.
   - Моя подруга, Мариша, недавно ездила в город. И знаешь, что она там видела? - спросила Янка, зыркнув на парня взглядом.
   - И что же? - Яшка непонимающе округлил глаза.
   - Она видела тебя, обжимающегося с какой-то девкой! - обвиняющим тоном бросила она. - Тебя - с девицей. Другой девицей. Понял?
   Вот даже как? Оказывается, наш Яшка-то тот ещё ловелас? А я этого и не знал.
   - Да не может этого быть, - вмиг возмутился парень, в порыве чувств отступая от девушки. - Не может такого быть!
   - Может, может. Она мне сказала, что именно так всё и было! - гневно сказала девушка.
   Парень на миг задумался, ища выход из положения.
   - Может, она всё врёт! - подал идею Яшка. - Врунья твоя Маришка, и всё тут.
   Я задумался. Врёт ли Мариша? Хм... Может, и так. А может, и нет. Вот была бы на её месте моя сестрица Эльза, то её словам я ни в жизнь бы не поверил. Ни на медный грош.
   Но Янка в словах подруги была вполне уверена.
   - Нет, не врёт. Она клялась и божилась двенадцатью великими богами, что именно так всё и было! А раз она божилась, то значит, не врала. А раз не врала, то значит, так оно и было, - Янка негодующе топнула ножкой.
   Парень вновь задумался.
   - Может, она просто ревнует! - подкинул ей Яшка другую коварную мысль. - Ревнует мою любовь? Завидует твоему счастью?
   Может, и так. Может быть, Яшка и прав. Но вот то, как он быстро находил оправдания, заставило меня призадуматься - похоже, светловолосый красавчик оправдывается уже далеко не в первый раз!
   - Нет, не ревнует, - привычно не согласилась пышногрудая. - Она не такая.
   - Точно? - попытался спутать её собеседник.
   - Да, точно, - Янка кивнула, твёрдо уверенная в правоте слов своей подруги.
   - Тогда может, может быть... Может быть, она обозналась? - сделал Яшка третье предположение. - Просто обозналась?
   - Обозналась?
   - Ага. Со всеми такое бывает. Может быть, это был кто-то, весьма на меня похожий? Вот она и промахнулась.
   Девушка призадумалась. Увидев её слабость, Яшка бросился в бой с новой, утроенной силой.
   - Ну конечно, она обозналась, - уже не спрашивал, а заверял её велеречивый воздыхатель. - Твоя Мариша и впрямь хорошая подруга: не обманывает и не завидует. Просто она обозналась. Случайно обозналась. Ну с кем не бывает, а? - ловелас примиряюще развёл руками.
   - Может, и обозналась, - неуверенно выдала Янка.
   А Яшка всё налегал.
   - Город-то большой. Людей в нём очень много. А потому увидеть двух похожих - это не так уж и сложно...
   - Ну, может быть, - пролепетала Янка. С каждым его словом, с каждым его заверением девушка всё больше сомневалась в словах своей подруги. Яшка это видел и с успехом этим пользовался - его заверения становились всё более настойчивыми, голос - всё более тихим, а руки, до того безвольно опущенные вниз, теперь нежно поглаживали локотки, постепенно подбираясь к заветным плечам. Я не знаю, о чём думала наша первая красавица, но даже мне было видно, что Яшка - тот ещё заливала.
   Дальше наблюдать за событиями мне стало неинтересно. Ясная картина: паук и муха, волк и овечка. Один - охотник, другой - добыча. Вот и все дела. Я уже был готов развернуться и вернуться в отчий дом, как вдруг меня посетила тревожная мысль: что будет, когда Яшка наиграется с Янкой? Ведь до свадебного обряда тут точно не дойдёт. Тогда что потом будет делать красавчик Яшка?
   Правильно - он будет искать для себя другую девушку.
   Всё бы ничего, да только вот в середине весны моей сестре также исполнится пятнадцать, и, по всем правилам и законам, за ней тогда всякий сможет ухаживать. Всякий. В том числе и Яшка. Эльза очень красивая, и потому этот красавчик точно её не пропустит. Не пропустит и будет к ней подкатывать. А Эльза, она такая - точно поведётся на его комплименты. Все мои слова о том, что Яшка - тот еще ловелас, она, конечно, пропустит мимо ушей. Пропустит и так же, как и Янка, останется с носом.
   И кто потом будет во всём виноват? Конечно же - я. Я же старший. Я же брат. Я знал. А раз знал, то должен был что-то сделать.
   И я бы сделал. Вот только что?
   Попросить сестру не принимать ухаживания Яшки я не могу - меня она точно не будет слушать. Сделать наоборот - попросить Яшку не ухаживать за моей сестрой? Ха - кто ему запретит такое? Может, стоит его припугнуть? Так я не умею запугивать. Можно ещё попробовать по-мужски намять ему бока. Так драться я не умею.
   Да, задачка так задачка. Что я ещё могу делать? Что в моих силах? Что?
   Идея пришла внезапно.
   Повинуясь пока ещё не совсем ясной мысли, я резко пошел вперёд.
   - Привет, Янка. Хорошо выглядишь, - мило улыбаясь, поприветствовал я девушку.
   - Привет, Ферр, - смущённо отозвалась Янка, неловко отталкивая лежащую на её локте руку своего воздыхателя. Мы с Янкой не были ни друзьями, ни даже приятелями и потому не испытывали особой радости при случайной встрече.
   - Привет, Яшка, - обратился я к ловеласу.
   - И тебе привет, темноволосый, - сквозь зубы процедил ухажёр, явно недовольный моим вмешательством. Ох-ох-ох - посмотрим, как ты сейчас запоёшь.
   - Я тут случайно проходил мимо и случайно услышал ваш разговор... - сказал я, сотворив самое невинное лицо.
   - Случайно проходил? Вот и проходи, - тут же наехал Яшка.
   Как бы не так.
   - Я тут случайно шёл мимо и совершенно случайно услышал ваш разговор, - повторил я, на этот раз уже немного громче. - Так вот - недавно я тоже был в городе и заходил к одному тамошнему магу.
   - К магу? Ты? Зачем? - удивился Яшка.
   Отлично - хитрая ящерица заглотнула наживку.
   - Я не мастак в любовных делах, как вы, - заявил я им. Это было правдой - мой отец, мало того, что завалил меня работой по самую маковку, так еще и категорически отказывался посвящать меня в тонкости любовных дел. Почему - этого я не знал. Не знал и не догадывался. - Вот. А не так давно мне показалась, что одна девушка из нашей деревни смотрит на меня... ну... как-то по-особенному, - принялся сочинять я с самым смущённым видом. Но смущался я вовсе не от стеснения, а от собственной лжи. Я не умею обманывать, не умею играть. Не умею и не люблю. Но ради сестры... - И чтобы понять, что именно у неё на уме, я выпросил у мага магическую воду.
   - Какую такую воду? - услышав мои слова, оживилась Янка.
   - Ну.... Такую... Особенную, - я принялся тщательно подбирать слова. - Вода Правды вроде бы. Если поставить такую воду между двумя людьми и задать вопрос, то при правдивом ответе вода останется неподвижной. А вот при обмане...
   - Что будет с ней при обмане? - Янка выжидающе сузила карие глаза.
   - Вода будет вытворять нечто... неописуемое. Например, может двигаться в разные стороны. Или что-то вроде. Словом - она будет вести себя не как подобает обычной воде.
   Девушке понадобилась лишь пара мгновений, чтобы связать воедино сказанное.
   - Ферр, сколько ты отдал за эту воду? Я готова её купить, - решительно заявила красавица.
   Так, отлично. Всё так, как я и хотел.
   - Но я же хотел для себя... - я сделал вид, что колеблюсь с принятием решения.
   - Я заплачу вдвое, вдвое больше твоего, - заявила она ещё более решительно.
   Ай да девица.
   - Хорошо. Тогда я мигом, - пообещал я и пустился бегом. Скрывшись из виду, я пошёл к одному из колодцев, набрал в плошку немного самой обычной воды и потом вернулся к поджидавшей меня паре. К моему приходу Яшка уже весьма заметно нервничал. А вот Янка, наоборот, ещё больше укрепилась в своей решительности.
   - Вот она, - сказал я, протягивая плошку с колодезной водой.
   При виде "магической воды" уверенность девушки несколько пошатнулась.
   - И что мне нужно делать? - с тревогой спросила она, косясь то на меня, то на принесённую мною воду.
   - Сейчас объясню, - заверил я ее. - Для начала вы должны стать напротив друг друга. Вот так, да, - принялся я командовать. - Плошка с водой должна стоять между вами посередине. Давайте, я буду держать её. Вот так. А теперь, Янка, ты можешь задать человеку напротив тебя три очень важных вопроса. Задавай и гляди, что будет делать вода.
   Полногрудая красотка бросила неуверенный взгляд на своего перепуганного ухажёра, затем вопросительный взгляд на воду. Потом на меня и снова на принесённую мною воду. Решилась, вздохнула и тихо произнесла:
   - Яшка, скажи, я честно тебе нравлюсь?
   - Да! - быстро выпалил не ожидавший столь лёгкого вопроса красавчик.
   Вода в тарелке в ответ не дрогнула. Всё верно - так и было задумано.
   - Скажи-ка, Яшка, ты меня любишь? - снова спросила девушка.
   - Да, конечно, красавица ты моя, - ответил, слегка успокоившись, парень.
   Отлично! Видимо, главный вопрос девушка приберегла напоследок.
   - Скажи, Яшка, ты говорил мне правду? Ты, и правда, любишь меня одну? Я у тебя одна? - спросила она с придыханием.
   - Да, любовь моя, - тут же пришёл ответ. - Да. Только ты. Только ты одна.
   А вот тут я уже начал действовать. Осторожно сдвинув большой палец так, чтобы он касался воды, я замер, усиленно сосредоточиваясь на своём желании. Прошло одно мгновение, другое, третье. И, о чудо, вода, доселе лежавшая ровно, вдруг зашевелилась и начала медленно течь по кругу, словно в плошке неведомо как образовался небольшой водоворот.
   Но чудеса и магия теперь интересовали девушку в самую последнюю очередь.
   - Ты! Ты говорил, что любишь меня одну! Ты говорил! Говорил! А сам... - взревела Янка взбешённой фурией. И вдруг переменилась, тут же ударившись в слезы. - Какой же ты поганец! Какой же ты лжец! Я любила тебя! Любила! А ты... - слёзы у девушки хлынули в три ручья. Неудачливый ухажёр попытался её обнять, но рыжеволосая резким движением отстранилась и бросилась наутёк, оставив нас двоих.
   Какое-то время мы с Яшкой стояли вместе. Было видно, что парень переживает из-за столь неожиданного конфуза.
   Затем до Яшки дошло, кто всему виной.
   - Ферр, ну ты и гоблин! Ну ты, что, всем дыркам затычка, что ли? - не сдержался он, поворачиваясь ко мне лицом.
   - А что я-то? Что я-то? - невинно улыбаясь, ответил я ему. И верно, ну я-то тут при чём? Вода не моя, а мага. Предложил её использовать не я, а Янка. И это его, Яшку, вывели на чистую воду. Это он, а не я обмишурился. Я что? Я просто мимо проходил, и всё.
   Всё верно. Зато теперь Яшке известно, что я знаю одного городского мага, у которого есть волшебная Вода Правды. И, если он начнёт подкатывать к моей сестре, я смогу вновь её использовать.
   С тем же печальным итогом.
   - Дать бы тебе в бок за твой любопытный нос, да неохота руки марать, - Яшка угрожающе взмахнул кулаками, но, видя, что я не собираюсь бежать, их тут же опустил. - Вали отсюда, глиста языкастая. И не попадайся мне на глаза.
   Не попадаться ему на глаза? Да и не собирался.
   Мой взгляд упал на плошку с водой, которую я всё ещё держал перед собой.
   "Хм. Выходит, моя магия не настолько уж бесполезная? - пронеслось у меня в голове. - Может, мне стоит ещё раз о ней подумать?"
   Но, подумав ещё немного, я всё же отмёл эту мысль. И правда, какой шанс, что моё волшебство снова мне понадобится?
  

*

  
   Домой я вернулся в несколько удручённом состоянии. Частично из-за того, что мне пришлось прибегнуть к игре и лжи. Не люблю я такого. Очень не люблю - я слишком честен и прямолинеен для таких вещей.
   И это неудивительно. В нашем доме никогда не любили подобного. Не любили и не использовали. Мой отец всегда вёл себя честно и искренне. Он сразу сказал, каким хочет видеть сына: вот это и это допустимо, это и это приемлемо, а это и это - нет. Если я ошибался, случайно или сознательно, не помогали никакие отговорки - отец брал хворостину и сразу меня наказывал. Не сильно, но так, чтоб отложилось в памяти. Оплошал, не справился - значит, неси ответственность.
   Иногда мне думалось, что отцовская честность и прямолинейность - это отпечаток его ремесла: ведь что может быть прямее, чем сложение цифр, и что может быть честнее, чем перепроверка полученных результатов. Должен признаться, что эта работа повлияла и на меня. Цифры и буквы, сложение и вычитание, начало и итог. Любая ошибка, любое отвлечение по делу или нет - и всё приходится начинать сначала.
   А потому - никаких игр, лжи и увёрток.
   А ещё в моей голове всплыл один вопрос: давний, наболевший и - неразрешённый...
   - Ферр, это ты? - раздалось из маминой комнаты.
   - Да, Эльза, - отозвался я, снимая грязную обувь. Зудящий вопрос напомнил о себе с новой силой. Хм, может быть, Эльза мне поможет? Хотя вряд ли мне стоит на неё надеяться - с её-то скверным характером. Но, судя по голосу, сегодня сестра была в нормальном расположении духа. Не в хорошем, а именно в нормальном.
   Так что стоит попробовать.
   - Эльза? - спросил я, заходя в комнату матери, с недавних пор оккупированную сестрой.
   - Чего тебе? - спросила она. Эльза сидела перед большим зеркалом, повешенным на стену около окна, и пыталась расчесать свои шикарные длинные волосы.
   - Я хочу кое-что у тебя спросить, - осторожно начал я.
   Эльза напряглась, но расчёсывать волосы всё же не перестала.
   - Наш отец, он, ну... - правильные слова никак не шли мне на язык. - Он учил тебя, как общаться с парнями? Давал хоть какие-нибудь советы?
   - Отец?
   - Да.
   - Мне?
   - Да.
   - Советы?
   - Да.
   - Какие? - удивлённо спросила она, наконец прекратив расчёсываться.
   - Какие, какие. Любовные, - с трудом выдавил я, чувствуя себя последним идиотом.
   Вместо ответа сестра насмешливо фыркнула. Густой гребень снова заскользил по чёрным волосам, как ладья по волнам реки.
   - Ой, Ферр, Ферр, - протянула она насмешливо. - Само собой - не давал.
   - Само собой? - я чувствовал, что ответ кроется в этих двух словах.
   - Ясное дело. Мужчина, будь то даже отец или старший брат, не может давать девушке подобные советы, - тоном умудрённого сединами учителя ответила мне она.
   - Почему? - вновь удивился я. Такого ответа я точно не ожидал.
   - Потому что вы - мужчины. А девушка - это девушка.
   - И что?
   - А то. Вы просто не можете научить её... такому, - со всей уверенностью ответила она.
   Даже так? Я подумаю над этим. Но - не сейчас.
   - Но тогда как же я? Я и отец - мы оба мужчины.
   - И что?
   - А то, что он ничему подобному никогда меня не учил, - признался я сестре.
   - Никогда-никогда? - ладья-гребень вновь замерла. Сестра обернулась, и на меня глянули зеленые вопрошающие глазищи.
   - Никогда-никогда, - в тон ей ответил я. - Не знаешь ли ты, почему? - задал я свой вопрос. - Он, что, меня не любит?
   - Ну...
   - Или не видит, что я давно превратился в юношу?
   - Ну...
   Было видно, что на языке у девушки вертится какая-то гадость. Но всё же она сдержалась.
   - Дурак ты, Ферр, - отозвалась Эльза с очень серьёзным видом. - Наш отец не может тебя не любить, потому что он, как-никак, твой отец.
   - Но...
   - И не видеть, что ты повзрослел, он тоже никак не может - только слепой бы не увидел того, как ты из любящего и согласного на всё для своей сестры старшего братишки превратился в наглого и ни о ком не желающего заботиться, щетинистого юнца, - всё же не удержалась от подколки она.
   - Но тогда почему?
   - Почему, почему? А сам ты, что ли, не видишь?
   - Нет, - если б я видел, то я бы её не спрашивал.
   - Это потому... Потому что он не умеет, - просто сказала она. - Наш отец не из тех, кто разрешает себе подобное. Наш отец же - скала. Он же у нас кремень. А все эти любовные штучки - это не для него. Не по его характеру.
   Вот как оно выходит?
   - Ферр! - позвала меня сестра.
   - Что? - отозвался я, всё ещё погружённый в свои размышления.
   - Расчеши мне волосы возле головы. У меня не получается - руку отлежала, - сказала мне она.
   - Волосы? Хорошо - это можно.
   Подойдя к сестре, я взял из её рук гребень и принялся аккуратно водить им по волосам, думая в тот момент совсем не о них.
   - Эльза? - снова спросил я её.
   - Что опять? - недовольно спросила она, отрываясь от любования в зеркале.
   - Но как же тогда мне быть? - спросил её я, стараясь, чтобы она не услышала в моем голосе смятения. - Как же мне разобраться?
   - Как, как? Самому догадаться никак? - усмехнулась она в ответ.
   - Догадаться?
   - Да.
   Ответ сестры ещё больше меня запутал. Догадаться? Я должен обо всём догадаться? Я должен понять всё сам? Но... как?
   Как мне понять, почему девушки улыбаются одним парням, а над другими смеются. Почему при виде одних парней девушки краснеют, а при виде других стоят как ни в чём не бывало? Почему от одних они принимают подарки, а от других отказываются принимать?
   Почему? Почему? Почему?
   Я думал понять всё, глядя на наши семьи. Но все они очень разнятся. Мужчины и женщины - один на одного непохожие. Муж высокий - жена маленькая. Он крепкий - она худющая. Он весёлый - она сварливая. Он гостеприимный, а она - не очень. Или наоборот: он маленький, а она - высокая. Он худенький, а она - с бочонок. Всё наоборот. И снова - один на одного непохожие.
   Как же они сошлись? Как и чем приглянулись друг другу?
   Неясно. Совсем неясно.
   Нет, я неглупый. Совсем неглупый. Если я хоть что-нибудь понимаю, хоть какие-нибудь азы, то до сути я могу докопаться сам. Не сразу, со временем. И при большом желании.
   Возьмём моё ремесло. Отец научил меня только основам счёта - хорошо считать я уже научился сам. Он научил меня только основам письма, а красиво писать я научился сам. Отец научил меня, как читать, а быстрое чтение я тоже сам освоил.
   Или взять, к примеру, расчёсывания Эльзы. Вначале, в самые первые разы сестра чуть ли не плакала от моих стараний - то там я резко дернул, то тут колтун не увидел. Но стоило мне немного набить руку и набраться опыта, как жалобы прекратились - я понял, с какой скоростью я должен это делать, где стоит вести помягче, где - побыстрей, где - придержать её волосы рукой, с какой стороны загнуть гребень, чтоб мне было удобно. Настало время, когда Эльза уже не просто просила, а даже настаивала, чтобы я расчесал ей волосы - ведь, что ни говори, а их трудно расчёсывать самой. Особенно такие - длинные и густые.
   И так в каждом деле. Если у меня есть хоть немного знаний, я во всем смогу разобраться.
   Но в любовных делах... О них я не знал ничего. Абсолютно ничего. Ни об их правилах. Ни об их законах. А оттого ничего в них понять не мог.
   И моя сестрёнка, как я понимаю, мне тоже тут не помощник.
  

*

   Но события сего дня на этом не закончились.
   Ближе к вечеру, когда я, коротая время, прогуливался у южных ворот деревни, дорогу мне заступили двое парней. Я узнал их - первого, крепко скроенного розовощекого крепыша с хамоватым лицом, сына мельника, звали Кларком, а второго: жилистого, невысокого и худого, сына рыболова, звали Дести. Увидев, что оба парня стоят на моем пути, я сделал шаг в сторону, намереваясь их обойти, но юркий Дести снова закрыл мне путь.
   - Чего надо? - несколько недовольно поинтересовался я.
   - Тут такое дело, - чуть картаво начал Кларк. - Нам поручили тебя... проучить.
   - Проучить меня?
   - Да.
   - И кто же вам мог поручить такое? - спросил я, удивлённо вздёрнув брови. И верно - я ведь никому не делал ничего такого, за что можно было бы нарваться на такие действия. Если разобраться, то я вообще ни с кем не могу быть в ссоре - я столько времени провожу с отцом, за работой, что с кем-нибудь ссориться просто некогда.
   - Кто, кто, - расхохотался в ответ крепыш. - Неважно, кто. Важно лишь то, что он поручил это нам. Мне и Дести.
   - Да - мне и Кларку, - бодро поддержал его худощавый напарник.
   - И мы выполним своё поручение!
   Такое заявление меня обескуражило. Нет, тут что-то не так. Это не может быть правдой. Кому, кому ж я мог так сильно насолить?
   Кому, кому, кому?
   Вывод напрашивался только один.
   - Яшка? Это Яшка вам поручил такое? - спросил я, уже понимая, что другого ответа просто нет.
   Парни в ответ лишь загадочно рассмеялись.
   - Яшка, не Яшка. Тебе не всё равно? Главное, что тебе сейчас достанется, - заявил крепыш, и поднял кулаки, словно готовясь к драке.
   - Достанется. Ой, достанется, - согласился Дести, криво усмехаясь, так же угрожающе двигая кулаками.
   Такого поворота событий я не ожидал. Драка? Месть? И все это - со мной? В моей родной деревне?
   - Парни, может не надо, а? Может, разойдемся миром? - предложил я на всякий случай. А вдруг это поможет? Вдруг удастся отделаться просто простыми словами?
   - Нет, мира не будет, - грозно заявил мне крепыш и сделал шаг вперёд.
   Сын мельника выглядел донельзя угрожающе, а потому я тут же отступил на два шага назад.
   - Парни, да вы что? Я же ваш сосед. Мы выросли вместе, в деревне, - я всё ещё не оставлял попыток решить это дело миром.
   - Вместе? Вместе, да врозь, - насмешливо усмехнулся Дести, также делая шаг вперёд.
   А ведь верно - хоть мы и выросли в одной деревне, но что я о них знаю? Кроме их имён да ремёсел их отцов - ничего.
   - Парни, может, всё же не надо драки? Я ведь вас не трогал, и вы меня не трогайте, - сделал я последнюю попытку решить дело миром.
   - Да, не трогал, да. А вот мы тебя сейчас как тронем... - крепыш резко размахнулся, явно намереваясь попасть мне в грудь.
   Всё - время слов закончилось. Не желая получить ребродробительный удар в грудину, я отскочил назад и бросился наутёк, за ворота, в надежде на то, что парни не станут преследовать меня за пределами нашей деревни.
   - Эй, ты куда? - возмутился Кларк. - А ну вернись и прими честный бой!
   - Да! - поддержал его Дести. - Убегать из деревни нечестно.
   Ага! Так я вам и остановлюсь и так вот запросто вернусь по одному вашему окрику, чтобы попасть под ваши кулаки. Нет, так не пойдёт - что я, тролль, чтобы глупо лезть на рожон? Если я не боец и не обучен драться, то у меня есть только один путь к победе - бегство. А честно это или нечестно - неважно. Как по мне, нечестное бегство лучше честной драки. Тем более, заранее проигрышной.
   Видя, что я не собираюсь их слушать, парни рванули за мной. А я, стремглав, от них.
   - Вернись, трус! - на бегу рявкнул Кларк.
   - Кто трус? - решил отозваться я. - Напали вдвоём на одного, а трус, выходит, я?
   - Вот мы тебя догоним и трёпку зададим, - пообещал мне худышка Дести. - И обещанное дадим, и от себя добавим.
   - Вперёд никто не хвастает. Ты сначала догони, а уж потом шкуру дери, - ответил я ему.
   - Ах ты ж гоблин! - разозлился Дести.
   Услыхав мои слова, стража на стене прыснула от смеха. На трёх бегущих и ссорящихся между собой парней никто не стал обращать внимания. А что? Молодые. Кровь у них бурлит. Вот и забавляются. Только вот мне было совсем не до смеха.
   Не успел я пробежать и ста шагов, как услышал за своей спиной хрип и несвязную громкую ругань. Ха - неужели у кого-то из моих преследователей сбилось дыхание и он начал задыхаться? Интересно, кто это -Кларк или Дести? Дести или Кларк? Я обернулся, чтобы проверить свою догадку. Ага - покрасневший Кларк, злобно ругаясь, потихоньку стал отставать. Выдохся, значит. Прекрасно - одним гонителем меньше.
   А вот избавиться от Дести так просто не получалось - сын рыболова оказался на редкость выносливым малым. Выносливым и терпеливым. Он гнал меня, словно гончая собака, преследующая убегающего зайца - упорно и уверенно. Парень бежал молча, не тратя лишних слов на бессмысленные ругательства, и мне казалось, что его злоба придаёт ему новых сил.
   Та самая злоба, которую он приберегает для встречи со мной.
   Казалось, что наш бег может длиться бесконечно. Но, увы - вскоре я почувствовал, как и сам стал понемногу уставать. Через какое-то время моё дыхание начало потихоньку сбиваться, а ноги ныли и норовили запутаться друг о дружку.
   Дести это, разумеется, заметил, и, предвкушая скорую и неминуемую расправу, вновь стал посылать мне угрозы за угрозами.
   - Сейчас я тебя достану, Ферр. Сейчас я тебя настигну. И тогда...  Тогда ты пожалеешь, что не сдался сразу, - угрожающе доносилось до меня из-за спины.
   Нужно было что-то срочно придумать, иначе быть беде.
   К счастью, в тот момент мы как как раз пробегали возле одной из высоких сосен, окружавших нашу деревню. Решение созрело мгновенно - я резко развернулся, рванул в сторону дерева и, добежав до него, принялся резво карабкаться вверх. Это было непросто - ствол дерева был почти гладким на ощупь, а сучков, которые облегчили бы мне подъем, на дереве почти не осталось. Но меня это устраивало: я понимал, что, если подъем будет сложным для меня, то Дести также будет непросто. 
   Еще пара-другая рывков, пара-другая движений, и я оказался в недосягаемости.
   - А ты шустрый, Ферр! - худышка подбежал к стволу и подпрыгнул, пытаясь поймать меня за ногу. Но куда там!
   - Стараюсь, - бросил я в ответ, продолжая взбираться вверх. Ещё, ещё, ещё. Левая рука - правая нога. Правая рука - левая нога. Раз, два, три. Раз, два, три. Раз...  Передо мной мелькнула первая крупная ветка. Я крепко схватился за неё, подтянулся и перенёс запыхавшееся тело.
   Всё. Залез. Теперь я - на высоте.
   - Слезай, трус! - гаркнул Дести, пытаясь просверлить меня злобным взглядом
   - Слезать? Зачем? - уверенно отозвался я, победоносно глядя на односельчанина сверху вниз. - Не для того я сюда забирался, чтобы слезать по первому твоему требованию.
   - Слезай, чтоб я намял тебе твои наглые бока! - не унимался тот.
   - И не подумаю, - усмехнулся я. - Раз так хочешь намять мои бока, тогда сам залезай сюда, - с насмешкой бросил я.
   Я пошутил. Но, видимо, Дести не понял моей шутки, а воспринял мои слова как руководство к действию. Он прекратил ругаться и принялся внимательно осматривать ствол, словно оценивая свои шансы добраться до меня.
   - Эй, ты что! - тут же воскликнул я. - Это плохая идея!
   Но Дести не унимался. Я увидел, что парень прекратил осмотр, отошёл, разбежался, чтобы прыгнуть повыше, а затем медленно стал подниматься наверх.
   За мной.
   Мысли в моей голове понеслись диким галопом. Что будет, если он доберётся до меня? Дести переполняет злость, а значит, он точно захочет драться. Захочет крови. Отступать мне отсюда некуда - значит, придётся драться. И драться отчаянно. А где отчаяние, там и до опрометчивости недалеко: сорваться отсюда - раз плюнуть. А чем грозит падение с такой высоты? Точно ничем хорошим.
   Нужно во чтобы то ни стало избегнуть возможной драки.
   Но как мне это сделать?
   В голове промелькнула мысль о моих новоприобретённых способностях. Верно: я же могу вызвать воду и намочить ею этот сосновый ствол.  Я по сухому-то едва сюда забрался. Но если ствол будет мокрым...
   Надо попытаться.
   Я прижал ладони к мощному тёплому дереву и сосредоточился на своём желании.
   "Давай Дар, давай. Принеси мне пользу".
   Мои ладони намокли, но от пота или же от призванной воды - я ещё не понял.
   Внизу раздалось хриплое дыхание моего преследователя. Значит, стоит поторопиться.
   "Ну, давай же, Дар, давай, - принялся нашёптывать я. - Будь послушным мальчиком".
   Наконец, с моих рук вниз потекли первые капли влаги.
   "Ну, давай же, давай же. Ещё. Ещё, ещё", - шептал я, словно заклинание.
   Судя по доносящемуся до меня придыханию, Дести уже поднялся выше половины ствола. Ещё немного - и он уже будет здесь. Он уже будет рядом. И тогда...
   "Ну, давай же, давай! Ну же, ну же, ну же!", - умолял я, сам не зная, что.
   И вода, наконец, потекла. Текла понемногу, но не переставая. Ещё, ещё, ещё. Прозрачная влага резво побежала по красно-бурому, отливающему медью стволу, увлажняя собой и без того не особо удобную для взбирания поверхность.
   Вовремя - Дести уже был почти что подо мной. Я уже отчётливо слышал те проклятия, что он бурчал себе под нос. Слышал царапанье обуви по стволу, шуршание трущейся о кору одежды. Вот он уже поднял левую руку, пытаясь обхватить шершавый ствол, обнял его, потянулся... и вдруг, соскользнув, с диким криком понёсся вниз. К счастью, слетая по стволу, он умудрился не расцепить своих рук, а сделал это только у самого низа, когда держаться за ствол стало уже невозможно. Раздался глухой звук падения тела о землю, затем - приглушённый крик, и после этого наступила тишина.
   Понимая, что после такого падения Дести уже не бегун и не соперник, я смело спустился вниз.
   - Да как же так! Как же так! - лёжа пластом, тихо скулил худышка.
   Вот даже как? Дести переживал не из-за боли, а из-за того, что ему не удалось воплотить задуманное. Не удалось поймать и побить меня. Это же сколько злости было в этом парне?
   Другой бы на моём месте вдоволь позлорадствовал над неудачей соперника. Другой. Но - не я.
   - Больно? Не можешь встать? Давай помогу, - предложил я ему свою помощь.
   - Да иди ты, - отчаянно отмахнулся худышка.
   Но я не двинулся с места.
   - Раз ты не можешь намять мне бока, ты мне не соперник. И уж тем более не враг. Теперь ты для меня - обычный односельчанин. А своим односельчанам я привык помогать, - ответил я и протянул ему руку.
   Дести в ответ что-то глухо проворчал.
   - Не ворчи. Ты же понимаешь, что после такого удара ты вряд ли сам поднимешься. Так что просить помощи будет не зазорно. Ну же! - я снова протянул ему руку помощи.
   Дести глухо выругался.
   - Ты же не хочешь остаться тут на ночь? Мало ли кто тут бегает, - снова сказал ему я.
   Какое-то время Дести ещё упрямился, но, подчинившись мои разумным доводам, всё же принял моё предложение, и мы вместе направились к виднеющимся вдалеке воротам.
   Проходя мимо ухмыляющихся стражников, я снова подумал о своём новоприобретённом Даре. Моя магия... Она снова мне помогла.  Даже такая простая. Даже такая слабая.
   "Хм... Видимо, мне придётся пересмотреть своё мнение о важности этого Дара", - всерьёз подумал я.
    

*

  
   Вернулся в дом я уже тогда, когда на улице почти что стемнело. И вновь, как в тот раз, у дверей меня караулила Эльза.
   - Вы только посмотрите, кто пришёл! - произнесла она весьма недовольным тоном.
   - Чего тебе? - спросил я, невольно останавливаясь. А останавливаться мне не хотелось - невольный побег, лазанье по дереву и возвращение в деревню с хромающим Дести забрали у меня много сил. Очень много. А потому я хотел скорей попасть домой и отдохнуть в кровати.
   - Я говорю - вернулся домой, обманщик и разлучник? - то ли спросила, то ли утвердила она.
   Я ничего не понял и даже встряхнул головой, думая, что я ослышался.
   - Что ты говоришь? - переспросил я её донельзя усталым голосом.
   Терпение Эльзы лопнуло.
   - Я говорю - посмотрите, кто пришёл: разрушитель мужских надежд, обманщик женских сердец, убивец всего хорошего! - заявила Эльза, возмущённо всплеснув своими ручками.
   - Разрушитель? Убивец? Я? - такие обвинения просто не укладывалась в моей голове. У меня даже мелькнула мысль, что с Эльзой что-то не так - что она, может быть, бредит или же отравилась, раз несёт такую чушь.
   Но всё оказалось проще.
   - Недавно к нам заходил Яшка, - заявила девушка. - И знаешь, что он мне тут порассказал? - уничижающим тоном спросила она меня.
   - Яшка? Он? И что же? - я сделал было попытку просунуть свое уставшее тело между дверьми и Эльзой, но при упоминании имени ловеласа я снова подался назад. - Что он тебе сказал? - спросил я её с некоторой тревогой - теперь я знал, что этот парень - мастак по части вливания словес в женские уши, а поэтому от него можно ожидать всего, чего угодно.
   - То, что ты разбил его любовь, - с возмущением ответила Эльза.
   - Ага... - протянул я как можно более равнодушно.
   - Что ты, ты оклеветал его перед любимой девушкой, - заявила она ещё громче.
   - О...
   - Очернил его. Навёл на него поклёп, - её светлое личико начало розоветь от распирающего её душу гнева.
   - У...
   - Ты... Ты... Ты заставил девушку плакать, - её лицо продолжало пугающе быстро краснеть.
   - Угу...
   - А Яшку... Яшку заставил страдать, - лицо Эльзы уже не розовело и даже не краснело - оно сияло пунцовым цветом - цветом донельзя раскалённого металла! Эх, как её зацепило!
   - Ага...Что он сказал ещё? - спросил я её спокойно.
   - Сказал, что ты бессовестно разбил нежную чашу их любви. Что ты растоптал робкие ростки проклюнувшихся чувств. Не дал шанса двум сердцами начать биться в унисон.
   Вот даже как? Нет, я догадывался, что Яшка - словесный мастак. Но что он и такой обманщик... Я виноват во всём. Я. Ага - а как же!
   - Я виноват. А как же, да! - отозвался я с чувством облегчения - слава всем богам, Яшка только жаловался и пока не думал обхаживать мою Эльзу. Это волновало меня куда как больше. Только чего Эльза так разозлилась? Она, что, так сильно переживает за эту парочку?
   - А ты ему что? - спросил я её в ответ, надеясь на этом закончить.
   Но не тут-то было.
   - А что я? - деланно изумилась Эльза. - Я сказала, что верю его словам.
   - Веришь во что? - не сразу понял я.
   - В то, что ты во всём виноват.
   Эти слова прозвучали, словно гром среди ясного неба. Эльза во всё поверила? Эльза поверила в это? Поверила? Но... как?
   - Я? Виноват... во всём? Правда? - ошарашенно спросил её я, от удивления делая шаг назад. Да, она та ещё пакостница, лгунья и подлиза. Но чтоб поверить Яшке!
   - Да! Да, да и ещё раз да, - громко сказала она, гневно сверкая глазами.
   Моему изумлению не было предела. То есть выходит... выходит, что её гнев направлен на меня?
   А Эльза не останавливалась.
   - И как мне не поверить? Ведь мой братик, у нас, какой? - вопросила Эльза, и по её тону я понял, что она уже готова дать ответ.
   - Какой?
   - Хам, - твёрдо и со всей уверенностью заявила девушка.
   - Кто хам? Я? - не поверил я.
   Но Эльза и не думала мне отвечать, а только продолжала.
   - Мой братик - это нахал.
   - Я нахал?
   - Нахал и эгоист, - не унималась девушка.
   - Я?
   - Да. Добрым словом никого не приветит, - хлестала она меня.
   - Я?
   - Руки помощи никому не подаст, - жгла она дальше словами.
   - Я?
   - Времени не уделит.
   - Я?
   - В душу не заглянет.
   - Я?
   - Да. Ты не способен даже подумать о ком-нибудь хорошо - не то, чтоб сделать это хорошее.
   "Ты не способен даже подумать о ком-нибудь хорошо" - эти слова врезались в меня, словно огромным тараном, да так, что я почувствовал внутри себя самую настоящую боль. Больно, как же больно слышать о себе такие гадости. И не от кого-то чужого, а от близкого, родного. Родного даже не по духу, а по самому святому - по крови.
   Эльза, Эльза. Как же это больно. Как больно!
   - Ещё бы я с ним не согласилась, - продолжала стервозница, явно не видящая или, скорей всего, не желающая видеть моей душевной боли. - Мне ли не знать, каков мой братец Ферр на самом деле? Ты всё с отцом да с отцом - что дома, что на работе. А родную сестру не замечаешь, словно она моль или таракан какой-то. И кто ж ты после этого? Вот кто ты такой для сестрёнки, а?..
   Эльза всё говорила и говорила, всё жаловалась и жаловалась, оскорбляла и оскорбляла. Но я больше не хотел слушать её унижений - отодвинув сестру от дверного прохода, я прошёл в прихожую, а оттуда - в свою комнату, быстро разделся и рухнул спать, чтобы не слышать красивого, звонкого, но обжигающего самую душу, голоса.
  

*

  
   Утром меня разбудил громкий стук по ставням.
   - Кто там? - спросил я, едва протерев глаза.
   - Это я, Кир, - раздался в ответ гулкий юношеский бас. - Просыпайся быстрей, козявка.
   Сбросив остатки дрёмы, я выглянул во двор - там стоял белобрысый плечистый увалень и насмешливо пялился на моё, еще сонное, лицо.
   С Киром, как и с Игнацем, я тоже познакомился в детстве - тогда мне было где-то лет семь или восемь. Однажды наша семья: отец, сестра и я - пошла в гости к семье кузнеца Варрата. Взрослые, как водится, отправились на кухню, а четверо детей: мы с Эльзой и двое детей кузнеца: старший Кир и младший Юрген - были отправлены в спальню.
   Вначале всё шло очень хорошо: мы вместе играли и вместе веселились. Но потом Кир не поделил с братом одну из их игрушек. Ни тот, ни другой не собирались её уступать. Чтоб получить желаемое, Кир попытался уговорить меня - он просил сказать, что, раз он старше, то игрушка должна остаться у него. Я отказался, потому что посчитал такое нечестным.
   Я думал, что на этом всё и закончилось. Но нет. На следующий день шестилетний Юрген пришёл в наш дом, нашёл меня, стал плакать и требовать, чтобы я отдал ему ту самую игрушку. Понятное дело, что я не мог её отдать, потому что её не брал. Но мальчишка мне не поверил и принялся приходить к нам каждый день, слёзно прося меня вернуть "его любимую прелесть". На все мои слова, что я тут ни при чём, что я игрушку не брал, что у нас в семье не принято брать чужое, Юрген не реагировал и вновь и вновь возвращался к просьбе вернуть свою "любименькую игрушечку".
   На счастье, свидетелем этих просьб оказался мой отец, и, разумеется, он решил во всём разобраться. Вначале он расспросил обо всём меня, затем Юргена и, под конец, пошёл домой к Варрату. Правда вскрылась быстро - оказалось, что это Кир возвёл на меня напраслину. Он заявил Юргену, что я забрал его игрушку из-за того, что он, Юрген, не захотел поделиться ею с любимым старшим братом.
   Кира заставили не только вернуть игрушку, а ещё и извиняться: вначале перед Юргеном, а потом и передо мной. Парень пришёл к нам в дом и попросил у меня прощения. Затем пришёл ещё раз и ещё. Потом он стал частенько приходить ко мне в гости, чтоб поиграть уже с моими игрушками. Пару раз он попытался что-то стащить, но после напоминаний о моём отце все игрушки чудесным образом возвращались на место.
   Через какое-то время Кир бросил свою дурную привычку, и даже наоборот, принялся приносить из отцовской кузни всякие разные штуки, с которыми мы играли. Также он оказался знатоком всевозможных баек и историй, до которых я был весьма охоч. Так мы и подружились.
   - Ты чего до сих пор спишь, Ферр? - снова воскликнул он. - Все самое интересное проспишь!
   В ответ я неопределённо улыбнулся: ну, правда, не рассказывать же ему, как меня умаяли события минувшего дня. И, вообще, завтра в деревню должен вернуться мой отец, и тогда мы снова засядем за нудные подсчёты.
   Но сын кузнеца всё не унимался.
   - Вставай, козявка, вставай, - снова воскликнул он. - А то ведь пропустишь всё самое интересное!
   Что-то в голосе здоровяка заставило меня внять его словам.
   - А что я могу пропустить? - с любопытством поинтересовался я.
   В ответ на это Кир снисходительно ухмыльнулся.
   - Что? А то: к нам в деревню прискакали солдаты барона, - сообщил он нарочито важным тоном.
   Ого! Солдаты барона, и не проездом, а прямо к нам. Необычно.
   - Много солдат? - спросил я уже оживлённее.
   - Аж дюжина!
   - Дюжина?
   - Да.
   - Ого! - дюжину солдат сразу я никогда не видел. Патрули видел, но в них солдаты ездили только по двое-по трое. А тут - сразу дюжина.
   - Ага, - подтвердил приятель. - И не с караваном, а так. Сами по себе.
   - О...
   - Все на конях, в кожаных доспехах. И при всяком оружии, - сделал ударение он. - С ними даже сети большие имеются, - важно добавил он.
   - Сети? Какие?
   - Большие. Ловчие. Видимо, на зверя, - сделал предположение Кир.
   - О, - вновь удивился я. Солдаты, и с ловчими сетями? Обычно солдаты с такими сетями не ездят - не для них такое оружие.
   - Ага. И, как приехали, то сразу отправились в старосте, - добавил он, многозначительно сузив глаза.
   Сложив появление солдат с сетями и их прибытие к старосте, я тут же подпрыгнул на месте.
   - Ты хочешь сказать, что это... - протянул я, но Кир не дал мне закончить и бодро закивал.
   Вот так-так. Вот так-так. Пропустить такое событие я не имею права.
   - Погоди, я сейчас, - возбуждённо откликнулся я. Вскочив с лавки, я быстро оделся, не утруждая себя умыванием, выскочил наружу и побежал за Киром.
   Здоровяк не соврал - возле высокого дома старосты я увидел целую кавалькаду коней, а рядом с ними - дюжину воинов в алых туниках, из-под которых гордо выступали очертания мечей и кожаных доспехов.
   - Гляди, Ферр, гляди! А что я говорил! Ведь говорил же, говорил же, а?
   И правильно говорил. Если бы не он, то проспал бы я это действо. Зуб даю - воины барона Граймса приехали к нам по просьбе нашего старосты. Не так давно наши пастухи начали жаловаться на то, что какая-то тварь таскает у них овец. Не волк, не медведь, не дикая кошка, а именно тварь. Не виданная ранее, непонятная и ужасная. На слово им староста, конечно, не поверил, но после того, как те принесли ему ошмёток черной кожи, которую не смогли опознать наши охотники, староста тут же послал за помощью к барону Граймсу. Тот ответил, что поможет, мол, когда сможет. И вот, по прошествии нескольких дней, помощь к нам всё-таки прибыла.
   Пользуясь случаем, я, вместе с толпой остальных, набежавших невесть откуда односельчан, принялся обхаживать наших гостей, осматривая их коней, оружие и экипировку. Осматривали и цокали языками от восхищения: кони у воинов были красивыми, крепкими, хорошо ухоженными и радовали глаз свой подвижностью и весёлостью. Воины барона также вызывали восхищение - взрослые, рослые, крепкие, здоровые, с ясными взглядами и бойкими языками. Досталось внимание и их оружию - мечам на поясах и крепким копьям, притороченным к натертым до блеска сёдлам. Не забыли и про необычные сети, навьюченные на запасную, тринадцатую лошадь.
   Эта-та свободная лошадь и натолкнула меня на дерзкую мысль. Настолько дерзкую, что, прибудь эти воины всего пару дней назад, я б даже не дерзнул о таком продумать. Но приключения, в которые меня втянул мой Дар, настолько меня раззадорили, что я решил рискнуть.
   Увидев, что один из бородачей отлучился к колодцу, наполнить ведро воды, я мигом метнулся за ним.
   - Вы на монстра сейчас будете охотиться, так? - смело спросил я, привлекая его внимание.
   - Да. А что? - отозвался седобородый. - Что, хочешь поехать с нами? - решил он подколоть меня одной из тех шуток, что, видимо, всегда держал наготове.
   Хорошая шутка. Но - не на этот раз.
   - Да, хочу, - твёрдо ответил я.
   Услыхав мой ответ, бородач чуть ли не выпустил ведро из своих рук. Быстро оправившись, он бросил на меня длинный изучающий взгляд.
   - Что, хочешь померяться с тварью силою? Или хочешь сразиться плечом к плечу с лихими парнями барона? - вновь отшутился вояка.
   - Биться с тварью? Да боги упаси, - отказался я уверенно. - И биться рядом с вами я тоже и не думал. Нет, биться рядом с вами - это, конечно же, честь, - тут же поправился я. - Но я скрещивал меч только с одним своим другом. Да и то играючи, - признался я ему.
   - Так чего ж тебе надо? - вояка смерил меня уже более осмысленным взглядом.
   - Мой отец - счетовод, - принялся я объясняться. - И я счетовод. Наша доля - товар считать да столбиком цифры записывать, - описал я своё бытиё. - Я битвы с монстрами видел только в своих мечтах да из книжек о них почитывал. Вот я и подумал, что, благодаря поездке с вами, может, хоть раз я увижу такое вживую.
   - А, счетовод, - понимающе усмехнулся мужчина. - Буковки при свечах крапаешь и цифры ладно складываешь? Знаю таких. Видал, - усмехнулся он. - И желанье твоё понимаю. Только не положено нам брать чужаков, - всё же отказал мне он.
   Не положено. Ясно. Я не мальчишка, и вполне ожидал подобное.
   - Я заплачу, - заявил я. Заявил уверенно, со всей возможной твёрдостью в голосе.
   - Э... - при упоминании о деньгах решимость воина слегка поколебалась. - Не должно нам... - снова ответил он. Но уже без прежней решимости.
   А это - хороший знак.
   - Заплачу серебром, - поднажал я. Серебро у баронских вояк - нередкая монета. Но лишней она ни у кого не бывает.
   - Ну, это, хм-м-м, - взгляд вояки смущённо забегал по сторонам. Значит, не все ещё потеряно.
   - Даю две монеты. Нет - три, - не стал скупиться я, отдавая все свои сбережения. И верно, чего жадничать - если не удастся поехать в этот раз, то, возможно, не удастся никогда.
   - Не положено нам, - услышал я снова знакомый ответ. Но не успел я как следует расстроиться, как воин спешно добавил:
   - Я спрошу старшого - он у нас всё решает. Возьми деньги и жди нас за северными воротами.
   Стоит ли говорить, что я летел домой со скоростью выпущенной стрелы. Счастью моему просто не было границ. Ещё бы! Если всё выгорит, я стану свидетелем потрясающего зрелища, возможно, самого яркого в своей последующей жизни! Открыв свою кубышку, я вынул из неё три заветных белых кругляша и помчался к северным воротам. Душа моя ликовала. Неужели, неужели сегодня сбудется одно из моих мечтаний?
   Конница появилась из ворот, когда я почти потерял надежду. Я ждал её за пышным каштановым деревом, скрывавшим меня от любопытных взоров с нашей охранной стены.
   Когда группа всадников поравнялась со мной, тот, что ехал спереди, помоложе остальных, русоволосый, веснушчатый, и менее шрамованный, притормозил вороную и вальяжно бросил через плечо:
   - Жор, это он?
   - Он, он, - уверенно закивал знакомый бородач, ехавший чуть позади и слева.
   Командир всадников глянул на меня сухим, оценивающим взглядом. Я выпрямился, стараясь казаться выше и крепче, и состроил суровое лицо - пусть видит, что я не какой-нибудь юнец.
   Увиденное командира явно вполне устроило.
   - По твоему лицу я вижу, что ребяческая кровь в тебе не играет. Это хорошо - значит, неприятностей от тебя ждать не стоит, - промолвил он покровительственным тоном.
   - Само собой, - тут же согласился я, внутренне расслабляясь. Значит, всё-таки некоторые шансы на поездку у меня имеются. - Я просто хочу прокатиться с вами. Только и всего, - честно заявил я ему.
   - Просто прокатиться? Прокатиться и всё? - он пронзил меня острым взглядом.
   - Только и всего, - снова честно ответил я.
   Командир ненадолго задумался, и моя душа снова сжалась.
   - Значит, так, - прохладно бросил он. - Есть три правила. Никаких просьб "дяденька, дайте мне потрогать вашу броню и меч".
   - Да, - пообещал я. Такого и в мыслях у меня не было.
   - Никаких "ну, будьте так добры, можно мне посражаться".
   - Да, - снова заверил я.
   - И никаких воплей посреди сражения вроде "дяденька, мне страшно, отвезите меня обратно". И вообще - никаких просьб и никаких вопросов.
   - Само собой, - пообещал я клятвенно.
   Услышав мои ответы, командир кивнул и вместо четвёртого вопроса протянул в мою сторону свою правую руку. Мне понадобилось всего мгновение, чтобы понять, чего он от меня хочет. Я быстро полез в карман штанов, вытянул и положил в его кожаную перчатку три серебряных кругляша. Ловкое движение - и один из них взвился в воздухе и опустился в подставленный кулак бородача.
   - Жор! Усади парня на запасную лошадь. Да посади так, чтобы он не свалился с неё ненароком, - распорядился он. - Нет, давай так - привяжи его к седлу.
   - Привязать? - сказанное удивило не то, что меня, а даже бородача.
   - Да. Чтобы он ненароком... не свалился, - усмехнулся командир.
   Привязать меня к седлу? Да это же унизительно.
   - Э-э-э... - попытался было сказать я, но командир скосил на меня многозначительный взгляд, напоминая, что кто-то недавно обещал не задавать никаких вопросов. И тут я понял, что он ни на грош не верит всем моим обещаниям.
   Зря. Я не собирался ничего нарушать. Ехать привязанным к седлу было бы очень обидно. Но, как говорится, назвался груздем...
   Поездка к логову чёрной твари оказалась недолгой - мы проехали поле для выгона, затем небольшой лесок, лужок, и вот командир уже отдает приказ солдатам спешиться. Дюжина бойцов шустро спрыгнула вниз. Десять из них взяли в руки длинные острые копья, а двое принялись расстилать на траве ту самую ловчую сеть.
   - Так вы не убивать его приехали? - бросил я догадку стоящему рядом Жору.
   - Не-а, - живо согласился, ухмыльнувшись в бороду, вояка. - Староста просил избавить нас от беды - вот мы и избавим. Уговора убивать тварюгу не было. Потому-то мы решили её поймать, чтобы потом продать её торговцам. Живой-то длинношей куда дороже будет.
   Деньги, деньги, деньги. Что ж - оно и понятно.
   - Становимся, как договаривались, - бодрым голосом стал отдавать распоряжения старшой. - Вы трое налево, - трое вояк отделились от кучи и стали занимать указанное место. - Вы, втроём, направо, - снова от группы отделилась новая тройка солдат. - Ладно, вы сами всё знаете - не в первый раз на ловле, - устало бросил старший.
   Солдаты рассредоточились и принялись занимать места вокруг вывороченного с корнями дерева, на которое я сначала не обратил никакого внимания. Ну, лежит себе и лежит - мало ли в округе поваленных деревьев. Но нет - вскоре мне стало понятно, что дерево занимает большую часть их внимания. А точнее - внимание занимало то место, над которым нависали длинные взлохмаченные корни.
   "Наверное, это логово чёрного длинношея", - догадался я опосля того, как воины заняли свои места недалеко от ямы.
   И вот началось. Командир отряда снял с плеча арбалет, вложил в него болт, поднял руку и смело выстрелил в тёмный зев. Ответ пришёл мгновенно - из мрачного земляного провала на яркий божий свет вырвалось нечто длинное, чёрное, изворотливое и шипящее и тут же принялось наскакивать на стоящих рядом людей. Тварь двигалась настолько быстро и резко, что я мог рассмотреть только общие черты: небольшое туловище на необычно толстых для здешнего зверя ногах, длиннющий, локтя в четыре, остроконечный хвост и хищную морду на столь же длинной шее. К тому же этот ужасный зверь был покрыт не шерстью, а какой-то чешуйчатой кожей, настолько чёрной, что, казалось, по сравнению с ней может померкнуть даже ночное небо.
   Тварь шипела, металась по кругу и то и дело пыталась укусить увиденных людей. Но бароновы солдаты оказались не лыком шиты - у зубастой морды замелькали острые наконечники копий, мешающие пасти вцепиться в их доспехи.
   Клац, клац, клац, - доносилось до меня щёлканье мощных челюстей. Но попытки твари пропадали втуне - стена острых копий оказалась для неё совершенно непреодолимым препятствием.
   Клац, клац, клац, - не оставляло попыток чудовище. Вжух, вжух, вжук, - мелькали перед его мордой блестящие наконечники копий. Чёрная тварь металась по поляне, словно осколок тёмной ночи, а яркие блики копий были словно солнечные лучи, стремящиеся во что бы то ни стало разорвать ночной покров.
   Клац, клац, клац, - вновь и вновь стучали смертоносные зубы.
   Вжух, вжух, вжук, - вновь и вновь мелькало оружие.
   И всему эту вторила отборная мужицкая ругань.
   - Ату эту мразь, ату!
   - Ишь, кака зараза! Спорая!
   - По зенкам этого поганца, по зенкам!
   - Шевелитесь, мерзавцы, или окажетесь в брюхе у черножопой паскудины!
   Горячий бой. Бесстрашный бой. А я удобно сидел на лошадке всего в паре шагов от боя и наблюдал за невероятным действом!
   Увидев, что движения черношея замедлились, старшой решил перейти к следующей стадии боя.
   - Слушай сюда! Сомкнуть круг! - громко рявкнул он. По его команде воины дружно сделали шаг вперёд, уменьшая круг вокруг грозной чёрной твари.
   - Ещё сомкнуть круг! - ещё один шаг. Круг стал ещё уже.
   Новый приказ, ещё один шаг и ещё более узкий круг.
   И ещё. И ещё. И ещё.
   Круг уменьшился уже вполовину, подталкивая тварь к тому месту, где её ждала незаметная взору ловушка.
   - Сеть! - снова раздался громкий и чёткий приказ. Воинский круг тут же покинули двое воинов, нагнулись и подняли с земли какие-то верёвки.
   - Ждём! Ждём! Ждём!!! - зазвучали над поляной полные напряжения слова. - Тянем! - что есть силы скомандовал он.
   Двое солдат мигом отскочили назад. Хитро протянутые верёвки натянулись, и края сети стремительно поднялась, отрезая зверю путь. Увидев перед собой непонятное нечто, монстр рванулся назад, но, запутавшись, с грохотом рухнул на землю.
   - Вяжи его! - последовала запоздалая команда, когда четверо бойцов ринулись к поверженной твари и принялись пеленать её, словно младенца в люльке. Я продолжал следить за всем этим, затаив дыхание. Вот чудовище ещё раз попыталась поднять свою зубастую голову и вцепиться в протянутые в её сторону руки. Вот оно пару раз попыталось приподнять свой узкий длинный хвост в попытке обрушиться его на чей-либо затылок. Но солдаты барона действовали умело, ловко уклоняясь от атак длинношеей твари, не переставая её запаковывать. Из мужских глоток снова полился бранный поток, жалобы на судьбу, на плату и брат на брата.
   Но, суть да дело, верёвки стягивались всё сильней, узлы становились всё туже, и вот уже тварь смирно лежит на помятой траве, не представляя ни для кого ни малейшей угрозы.
   - Кажись, всё, - заявил Жор, подходя ко мне. - Поймали-таки тварюгу.
   Я в ответ широко улыбнулся. Какой бой, какие ощущения! Перед моим мысленным взором всё ещё мелькали острые наконечники копий, окроплённые кровью твари, хищно клацающие слюнявые челюсти, грозно вздымающийся хвост, действующий наподобие хлыста. В памяти остались суровые и мужественные лица, сдвинутые брови и сжатые в полосу губы.
   Какой бой. Какой дивный бой! После него в моём сердце бурлило столько чувств. Целая буря чувств!
   Пока я пребывал в возвышенном настроении, то не заметил, что Жор развязал верёвку.
   - Спрыгивай, - распорядился он.
   - А? - произнёс я от неожиданности.
   - Тварь грузить будем на твою лошадку. Или ты думал, что она просто так тут с нами? Или что мы, не чета тебе, считать не умеем. А потому и взяли с собой лишнюю лошадь? - поглумился он надо мной.
   Но мне было всё равно, что бы он мне ни говорил. Спрыгнув вниз, я стоял и наблюдал, как десяток мужиков радостно грузят поверженного врага на смирно стоящую лошадь. Стоял и слушал их колючие шутки-прибаутки. Стоял, ощущая крепкий запах пота и злобное дыхание спутанного верёвками монстра. Стоял настолько близко, что, возжелай я того, мог бы сделать шаг и коснуться рукой черно-угольной шкуры твари!
   Я - и бой. Я - и монстр. И не в мечтах, а в жизни.
   Это было невероятное чувство. Просто невероятное!
   - Ну как, стоило оно того? - спросил меня подъехавший на лошади командир. - Стоило это целых трёх монет?
   Я приложил усилия и сдержанно кивнул. Стоило. Конечно же, стоило. Стоило и большего. Но больше у меня просто не было.
   - Идти будешь пешком - двоих вас лошадь не осилит. Да и вряд ли ты сам захочешь такого соседства, - усмехнулся он. - У этой твари очень едкая слюна - одна капля, и шрам будет на всю твою жизнь.
   Я возражать не стал.
   Всю дорогу назад я шествовал рядом со страшным монстром, злобно зыркающим на меня круглым зелёным глазом. Я видел злость в его чёрных узких зрачках, видел страстное желание добраться до меня и вонзить свои крепкие зубы в моё беззащитное тело. Но увы, твари только и оставалось, что облизываться, а вместо мягкой плоти её язык мог облизывать лишь грубые, волокнистые нити сетки.
   Возвращение воинов с пленённой опасной тварью было встречено деревней с огромным ликованием. Крестьяне побросали свои поля, торговцы - лавки, простой люд - дома и огороды - и высыпали на площадь, чтобы самолично лицезреть животный чёрный ужас и его победителей, избавивших деревню от страшной сей напасти. Я вошёл в деревню вместе со всеми воинами, не таясь, ибо кому теперь до меня было дело?
   Добравшись вместе со всеми до площади, я немного подождал, пока толпа благодарных людей немного отхлынет от командира отряда, и тихо поблагодарил его за оказанную милость.
   - Да не за что, - объявил он покровительственным тоном.
   Может, и не за что. Но мне виднее.
   Бросив прощальный взгляд на захваченную тварь, всё ещё гневно прожигавшую меня своим зелёным оком, я направился в сторону своего дома, донельзя счастливый и довольный своей судьбой.
   Но неожиданно, словно из-под земли, передо мной появилась Эльза. Её хорошенькое личико переполняли два совершенно не сочетаемых между собою чувства - показная злость и истинная радость.
   - Ага! - завопила она почти что на полдеревни. - Теперь ты попался!
   Да - я попался. Попался на глаза своей сестры. Вот же незадача.
   Я попытался сделать вид, как будто ничего не произошло и этот гневный вопль и удивлённые взгляды оборачивающихся ко мне соседей совсем меня не касаются.
   Но Эльза не желала упускать такой возможности.
   - Я случайно проходила по площади, и видела, что ты возвращался с воинами. Значит, ты был с ними. А ведь отец запретил тебе покидать пределы деревни. Запретил. Строго-настрого. И ты об этом знаешь.
   Знаю. Как не знать. Но искушение было так велико...
   Я снова сделал несколько шагов вперёд, пытаясь избежать обвинений Эльзы и насмешливых взглядом своих односельчан. Но - не тут-то было.
   - Я всегда говорила, что ты - самый неблагодарный брат на свете. Но то, что ты самый неблагодарный сын, я только подозревала. Но этот случай расставил всё по своим местам. Что, бежишь от правды? - громко, вслед, воскликнула она.
   Скрипя зубами, я вынужден был остановиться и обернуться к разгневанной сестре. К ней, а также к десяткам обращённых в мою сторону людей. К моему облегчению, взгляды людей разнились: кто-то, да, смотрел на меня насмешливо. Кто-то - осуждающе. Большинство смотрели с обычным интересом - что, мол, парнишка скажет? Но некоторые глядели на меня с пониманием и сочувствием - многим был известен суровый нрав моего отца. А кое-кто знал, что моя сестра Эльза вовсе не плюшка с сахаром.
   Поверх всех голов на меня глядел командир солдат. Глядел с интересом. И даже, как мне показалось - с толикой сочувствия.
   О боги, стыдно-то как. Как стыдно!
   - Эльза, прекрати, - заявил я ей, стараясь сохранить на своём лице хоть какое-нибудь достоинство. - Здесь не время и не место.
   - А вот и время! А вот и место! Иначе, как только мы вернёмся домой, ты скажешь, что мне всё это привиделось, - Эльза состроила гневную гримасу и уперла руки в боки, превратившись в эдакое подобие зимнего бога Вереха - бога смерти и возмездия.
   Я снова открыл рот, дабы попытаться уговорить сестру убраться подальше от площади и не позорить ни меня, ни себя. Но тут произошло другое событие - верёвка, удерживающая пленённую тварь, неожиданно звонко лопнула, и чёрная туша с шумом упала на землю. Замешательство твари длилось лишь мгновение - вскочив на лапы, длинношей повернул свою голову в одну сторону, затем в другую, упёрся в меня взглядом, хищно улыбнувшись, раззявил зубатую пасть и стрелою метнулся вперёд.
   Вперёд. На меня. А точнее - на Эльзу, которая стояла между им и мной.
   Дальше всё произошло слишком быстро. Помню, как я сорвался вперёд. Помню, как оттолкнул свою сестру куда-то в сторону. Куда - я даже не глянул - было не до того. Помню, как бежал. Помню, как мой взгляд не отрывался от головы чудовища. Помню мысль: "нос, глаза или шея"? Мысль ударить тварь по носу я отмёл с первого раза. Глаза? Хорошая идея. Но я не был уверен, что на бегу я в них попаду. Шея? Да - та её часть, что сразу выходила из-за головы - самая узкая часть, почти в обхват ладоней.
   Никогда не забуду приблизившуюся ко мне чёрную морду твари и её ужасные, острые, покрытые слизью зубы. Не забуду, как вильнув вниз, я вытянул руки, крепко вцепился в чёрную шею твари и стал сжимать её так сильно, насколько хватало сил. Не забуду шипение, не забуду крики и охи и не забуду мольбу богам, чтобы они дали мне как можно больше сил.
   Ещё я запомнил гневные выкрики соскакивающих с сёдел воинов и звуки ударов копий, превращавших упругое чёрное тело в кровавую мерзкую грязь. Ещё я запомнил своё изумление от того, когда, отпустив руки, увидел слой льда, сжимающий шею зверя, словно тугой ошейник. И самое последнее, что я успел запомнить - широко распахнутые глаза своей сестрёнки, в которых читался и дичайший испуг, и всеобъемлющий ужас, и - невыразимая благодарность.

*

   Этим вечером в нашей деревне отмечали не одно, а целых два события. Первое, само собой, это избавление от страшного монстра. А второе - это рождение мага. То есть - моё, как мага, рождение. По этому поводу староста велел выставить харчевщику достойное угощение, а потому на длинных деревянных столах сегодня стояли самые различные яства - жареная свинина, запечённые гуси и утки, пряные паштеты, острые колбасы и много чего другого. И, конечно же, там было и моё любимое пиво.
   Вначале, по правилам, все благодарили смелых вояк барона. Но из-за случившейся оплошности солдаты барона скромно прослушали все поздравления, слабо откушали и быстро уехали, забрав с собой труп убитой твари. Поэтому основная часть похвал досталась мне.
   Первым в мою честь с торжественной речью выступил староста, заявив, что рождение человека с Даром это весьма редкое для нашей деревни событие, а потому отметить его нужно достойно. Затем он добавил, что от кого-кого, а от нашего рода он такого не ожидал. Ну и в конце он добавил, что по приезду моего отца он обязательно порекомендует ему отправить меня в Магическую Академию.
   Потом снова было пиршество. За ним - танцы. Потом опять еда и много-много танцев.
   В конце празднества, когда все уже порядком напились, наелись и поутихли, ко мне подсели оба моих друга - Игнац и Кир.
   - Ну что, прими и мои поздравления, козявка, - пробасил Кир, салютуя мне пенной кружкой.
   - Благодарю, - скромно улыбаясь, ответил я. - Но иметь Дар - это ещё не значит стать магом, - заявил я уже чуть ли не в сотый раз подряд.
   - Да понял я, - отмахнулся от моих слов здоровяк. - Ты мне лучше вот чего скажи, - спросил он, нагибаясь к моему уху. - Эльзу свою ты почему поспешил защищать? - заявил от мне с усмешкой.
   - Почему? - удивлённо переспросил я.
   - Да. Именно так - почему? Эта ж вредина столько кровушки у тебя попила. Мог бы дождаться, пока эта тварь её хоть немного, но пошматует. Или хотя бы укусит. Хоть слегка. А уж потом бы и бросился защищать.
   Я пытливо взглянул на Кира, пытаясь понять, не шутит ли он? Но по непроницаемому лицу друга ничего нельзя было понять.
   - Честно говоря, я тогда даже не думал, защищать мне её или нет. Все случилось само собой, - немного порывшись в памяти, признался я ему.
   - А-а-а, - понимающе протянул верзила. - Ты спасал её, не думая. Бессознательно. Безотчётно. Понимаю. А я думал, что ты спасал её потому, что испугался гнева своего отца. Он приедет, а дочки раз - и нет, - поделился он.
   И опять я не понял, шутит Кир или нет.
   - Ты не понимаешь, - вздохнув, ответил я, стряхивая крошки, упавшие на брюки. - Да, я сказал, что защищал её, не думая. Но я имел в виду, что я бы стал на её защиту в любом случае, - заявил я твёрдо.
   - Почему?
   - Потому что Эльза - моя сестра. И эта - вся причина.
   - Сестра? Несносная, противная и мерзопакостная?
   - Да. И всё равно - сестра.
   Я не лгал. Эльза - моя сестра. Единственная кровная родственница. Единственное напоминание о моей столь рано ушедшей матери. Единственный, кто у меня останется, если мой отец... Точнее, не если, а когда... Единственная в целом мире.
   Другими словами - не защитить я её не мог.
   Защищать свою сестру даже ценой собственной жизни... Раньше такой ответ казался само собой разумеющимся. Но после встречи с опасным монстром эти слова заиграли для меня совсем иными красками. Иными. Но всё равно неизменными.
   - Ну и дурак, - безразлично ответил друг, но спорить со мной перестал и, опершись всем телом на стол, принялся молча опустошать неведомо какую по счёту кружку.
   - Так, что, всё уже решено - ты всё-таки будешь магом? - спросил меня до сих пор молчавший Игнац.
   - Решено? Ну... - я крепко призадумался. Вот же разозлится мой отец, когда по приезду узнает, что во мне открылся Дар. Произойди это тайно, не на людях, то, зуб даю - он заставил бы меня никому не говорить о случившемся. А так... Ясное дело, что он попробует сопротивляется даже воле старосты. Он - такой. Он может. И может быть, у него выйдет прогнуть и старосту. - Я же уже говорил - наличие Дара ещё не значит, что я могу стать магом, - привычно ответил я
   - Да помню я, помню, - отмахнулся он. - Ну а сам-то ты что?
   - Что сам? - не сразу понял я.
   - Сам-то ты чего хочешь? Чего хочешь ты, Ферр?
   Уразумев суть его вопроса, я крепко призадумался. Хочу ли я попробовать себя в роли мага? Конечно, я хочу. Мне удалось кое-как освоить Дар, и, благодаря этому, я спас жизнь своей сестры, а может, и ещё несколько чьих-то жизней. Ещё я знал, что маги могут и любят много путешествовать. А ещё я смогу узнать очень много нового. Много нового, разного и интересного. Да, я знаю - мой отец будет против этого, как в своё время был против того, чтобы я стал воином и охотником. Те две возможности я уже упустил. Но эту... За эту возможность я буду бороться до самого конца. Ведь мечты на то и мечты, чтобы за них сражаться.
  
  
  
  
  
  

КОНЕЦ

  
  
  
  
  
  
  
  
  
   3
  
  
  
  
Оценка: 7.00*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"