Геннеберг Наталья Владимировна. Кинестетик

КИНЕСТЕТИК*

(Дневник Розы)

* "Кинестетик (англ. kinesthetic --

"чувствительный к движениям") --

в психологии один из типов людей,

воспринимающий окружающий мир

преимущественно через осязание."

Википедия

Я же долбаный кинестетик, мне подавай
порельефнее кружку, а в кружке горячий чай;
мне бы только зарыться носом, уткнуться лбом,
и шептать - хоть чужой, но знаком же, знаком, знаком;
мне бы руку в мешок с крупою и там забыть;
я из тех, кто касанием лёгким здоров и сыт;
я из тех, кто, нащупав под свитером тонкий шрам,
сладко морщится; я вообще-то поклонник травм,
швов, царапин и лёгкой небритости; у меня

пальцы голодны, и настолько, что аж звенят,
их бы в бархат бы синий, в глину бы, в пластилин,
в мякоть персичную, в айвовую - хоть один;
их пустить в экспедицию, в пешую, в кругосвет,
вот они огребли веселий бы и побед,
вот вернулись они б истёртые, с ломотой,
но зато не кусала больше б их, но зато

не трепала бы хвост котовий,

как чётки, не топила б себя ни в ванной и ни в вине.
я же долбаный кинестетик, и вместо слов
пальцы душат запястья, молча, до синяков.

Александра Закирова

- Доброе утро, могу я Вам чем-нибудь помочь?

Так начинался мой день 4 раза в неделю, в маленьком чайном магазинчике на углу 2й Рабочей и улицы Карла Маркса. Меня зовут Роза, как и мою подругу, которая сегодня зашла ко мне поболтать.

Тогда я впервые увидела Алекса. Сначала я приняла его за обычного утреннего покупателя -- смурной, бородатый, не очень-то приятный тип в пальто и пижонской шапочке. Он вошёл вместе с Розой, купил упаковку чая, а потом вдруг поцеловал ничуть не удивившуюся девушку в губы и исчез так стремительно, что я потом не смогла найти этот кадр на камере слежения, а ведь она снимает со скоростью 6 кадров в минуту!

- Роза, кто это? Ты его знаешь? - ошеломлённо спросила я.

- Это мой парень, - чуть раздражённо ответила Роза. - Неужели ты думаешь, что я стала бы целоваться с первым встречным?

- Погоди-погоди, - мой ещё не проснувшийся мозг соображал вяло и с натугой. - Но ведь когда я видела тебя в прошлую пятницу, у тебя не было никакого парня?

- Ну, он мой парень всего третий день, - со смущённым смешком ответила Роза. - Правда, сегодня я уже переехала к нему.

Мои брови поднялись, но я не стала вдаваться в подробности, зная подругу, тем более что не хотела обижать Розу своим мнением о её новой пассии. "Какой-то самовлюблённый индюк," - подумала я. - "Бедный индюк, он и не знает, во что вляпался. Вот вернётся Фред..."

Фредом звали бывшего парня Розы, с которым она снова поругалась, но всё ещё была в него влюблена, но в то же время и я была в него влюблена, во всяком случае, мне так казалось. Всё было настолько сложно, что вряд ли могло получиться что-нибудь стоящее.

"Так что," - подумала я, посмотрев вслед вышедшему субъекту, - "каким бы ты ни был, ситуация упрощается."

Наивная я.

Роза, конечно, уверяла меня, что с Фредом всё кончено, и теперь "Алекс, только Алекс", но я-то знала, что она побежит за Фредом, как собачонка, стоит ему только свистнуть. И действительно, прошла всего пара недель, и всё так завертелось, что даже работа в магазине перестала меня интересовать.

***

- Слушай, а кто это с Розой? - спросил Фред, выходя со мной из кафе, где мы отмечали его возвращение.

- Алекс? Это её новый парень! - мстительно сказала я, мысленно прося прощения у подруги. Но в любви, как на войне, всем известно.

- Ммм, - понимающе протянул Фред, - прикольный чувак. Интересный.

- Интересный? Не знаю, не знаю, - проворковала я, глядя влюблёнными глазами на Фреда. Мне-то в тот момент никто больше не был нужен.

Он отсутствовал так долго, что я уже успела забыть, как он выглядит, помнила только запах и пальцы рук. Его длинные пальцы были моим фетишем, они завораживали, их хотелось целовать.

Мы ехали в такси, он что-то говорил, а я слушала лишь звук голоса, уткнувшись в его плечо. Когда машина остановилась у моего дома, я поцеловала Фреда в колючую щёку и шепнула: "Люблю тебя бессовестно. Больше, чем можно." Он прижал меня на секунду к себе, а, отпустив, проводил долгим удивлённым взглядом.

Прошло несколько дней. При встречах Фред старательно избегал прямых контактов со мной. Но в тот вечер, когда я уже совсем отчаялась, смирилась с бесполезностью признания, ругая себя последней дурой, он написал.

"Чего поделываешь? Зайду в гости?"

Мои руки заледенели, как будто в комнате пошёл снег. Внутри пробежала волна дрожи.

"Фред? Я тебя правильно поняла?"

Вообще-то на часах была уже полночь, поэтому выразить удивление казалось логичным.

"Что, не ожидала?" - ответил он. - "Выпить не с кем :)"

Через 20 минут он уже был у меня, напряжённый, но радостный, с бутылкой дорогого ликера. Собственно, я знала, зачем он пришёл, но до конца не верила в своё счастье. Впрочем, его оценивающий взгляд быстро развеял последние сомнения. Мы пили ликер и слушали французскую музыку, пока я не согрелась, и меня не перестало трясти. Тогда я придвинулась к нему, и позволила событиям развиваться так, как им вздумается. Казалось, мне снится чудесный сон, и я никогда больше не проснусь.

Утром я была самой счастливой на свете, хотя Фред ушёл ещё ночью. Удручало только то, что я не могу поделиться своей радостью с Розой, поэтому при общих встречах я прятала взгляд и старалась не смотреть на Фреда, ожидая от него публичного признания наших отношений. "Теперь уже скоро," - уговаривала я себя, ожидая светлого и прекрасного будущего.

***

Но я недолго наслаждалась иллюзиями. Парой мы так и не стали, напротив, Фред, казалось, не отличался разборчивостью в отношениях и не спешил сделать меня своей единственной. Более того, он не постеснялся мне об этом сообщить в не особо изысканных выражениях.

И вот тёмным декабрьским вечером, продираясь сквозь ледяной ветер, в голос ругаясь и плача, строча гневные смс Фреду: "Как ты можешь?!" и всё в таком духе, я бежала на бывшую работу, где намечалась открытая вечеринка.

Я потеряла всё. Вообще всё. Казалось, это худший день в моей жизни. У меня была только одна надежда -- напиться на дне рожденья магазина и умереть лицом в сугробе.

Магазин и чайная были полны народа. И Роза, и Алекс, которого она таки бросила, едва увидев Фреда, и сам Фред, делавший вид, что вовсе не ругался со мной только что, и ещё много-много людей, которые стояли, ходили босиком по ковру, сидели на удобных подушках прямо на полу, болтали и пели под гитару. Шумно, тепло, чай. Всё, что нужно, чтоб забиться в уголок с чашкой и не отсвечивать.

- Ты как?

Я не сразу подняла взгляд. Не хотелось прерывать внутренние страдания, но потом любопытство пересилило. Алекс.

- Ты как? У тебя всё нормально? - он присел рядом со мной.

- Да, конечно, я в порядке. В случайном. - отшутилась я, пытаясь не разрыдаться прилюдно. Алекс внимательно прищурился.

- Поехали ко мне?

- Что?

- Я говорю, у меня компания собирается после того, как здесь всё закончится. Присоединяйся.

Вообще-то мама всегда мне говорила, что нельзя ходить в гости к незнакомым, тем более так поздно вечером, но в тот момент мне вдруг стало абсолютно всё равно. Я посмотрела в голубые глаза Алекса, сочувствующие и нисколько не пугающие, и согласилась.

Ну конечно, достойная дочь своей матери, всю дорогу я рисовала себе разные ужасы, где самым простым сценарием было изнасилование.

Но мы просто играли. Я знаю, это звучит смешно, но пятеро взрослых малознакомых людей играли в настольные игры и пили чай. У Алекса был особый талант -- собирать людей. Ему нравилось выглядеть радушным хозяином дома, устроившим прием, и его самодовольство меня больше не бесило.

- Тебе вызвать такси или останешься?

- Останусь ещё, если ты не против, - не подумав, брякнула я. Задумавшись, я и не заметила, что уже четвёртый час ночи, и что все, позёвывая, расходятся по домам. Оставалась только Саша, одноклассница Алекса. Она приехала из другого города по делам, поэтому остановилась у него.

- Саша спит на подушках на полу, - извиняющимся тоном сказал Алекс, проводив остальных гостей. - У меня остаётся только диван.

Похлопав глазами и смирившись с дуэньей в лице Саши, я покорно взяла из его рук рубашку и пошла переодеваться в ванную. Всё равно ехать домой в таком разобранном состоянии не хотелось. Из зеркала в ванной на меня смотрело весьма побитое жизнью лицо ещё молодой, но уже потерявшей веру в себя женщины. Мягкая мужская рубашка большого размера несколько украсила портрет. Я распустила волосы и пошла в комнату, готовая к любому сценарию. Алекс по-прежнему не внушал мне доверия.

Постель, действительно, была расстелена для двоих. Саша уже спала или делала вид, что спала. Я нырнула под одеяло. К Алексу. Он крепко обнял меня обеими руками и прижал к себе.

- Так удобно? Тепло?

- Да, всё хорошо, - пробормотала я.

- Ну спи, спи. Сегодня был насыщенный день, верно?

- Ой, не то слово, - вдруг вспомнила все свои злоключения я, и меня снова полоснула ножом по сердцу ссора с Фредом.

- Всё будет хорошо. Спи, - ещё раз повторил Алекс, и нежно провёл ладонью по волосам.

И я действительно заснула в его тёплых руках. Это было необычно. Время от времени мы просыпались, чтоб поудобнее устроиться в объятьях друг друга, и засыпали снова.

- Тебе тепло? Тебе хорошо? Ну спи, спи.

***

Увы, одна хорошая ночь ничего не меняет в жизни. С Фредом установилось ледяное молчание. Я днями сидела, уткнувшись в компьютер, и перебирала фотографии, на которых была счастлива. Мне не хотелось ни с кем общаться, не хотелось видеть своих старых друзей -- они-то не ссорились с Фредом и продолжали развлекаться где-то вместе, полностью забыв о моем существовании.

Тогда-то Алекс и написал мне.

"Что ты делаешь сегодня?"

"Туплю в компьютер"

"Приходи ко мне. Будет коньяк, несколько друзей и хорошая музыка. Тут недавно был день рожденья у Джима Моррисона. Мы решили отпраздновать."

"Нестандартный повод :) Я приду."

Мысли-мысли... Коньяк, мужская компания... Но не киснуть же дома! А вдруг... Передумав пять раз и собравшись снова, я всё же вышла из дома.

В уютной квартирке Алекса уже сидели четверо едва знакомых мне мужчин. Хозяин дома был занят на кухне, и, открыв мне дверь, сразу скрылся обратно. Всё было очень по-домашнему, а доносившиеся из кухни дразнящие запахи усиливали это впечатление.

Я поздоровалась и неловко присела на краешек дивана. Мужчины вели умные беседы и неторопливо разливали коньяк. Это было похоже на какую-то игру -- раньше я видела этих людей в шумных барах, балагурящими и весьма нетрезвыми. То, что происходило сейчас, сильно походило на сцену из интеллектуального фильма. И, хотя со мной разговаривали весьма галантно и вежливо, я чувствовала себя неуместно простой в этой серьёзной мужской компании.

Появление Алекса в домашней клетчатой рубашке с противнем, источающем ароматы запечённой рыбы и овощей, сразу изменило атмосферу в комнате. Чувствовалось, что Алекс -- если не душа этой компании, то, во всяком случае, её нутро. Он сразу включился в разговор, параллельно раскладывая еду по тарелкам, и эти умелые движения явно выдавали в нём закоренелого холостяка, который привык всё делать сам.

- Это вам спасибо, что едите, а приготовить любой дурак сможет, - с усмешкой отвечал он на удивление и похвалу своим кулинарным талантам. - Мой дед был коком, вот он готовил -- это да. Мне не сравниться.

За едой общение стало задушевным, вспомнили и про повод -- поговорили о музыке. Но время шло к полуночи, коньяк был выпит, все гости разошлись, - а я осталась.

Продолжая музыкальную тему, он включил последний концерт Нирваны, тот, где прекрасно-печальный Кобейн в окружении свечей и лилий посреди моря восторженных зрителей. Мы сидели на диване -- вернее, Алекс сидел, а я, уткнувшись носом в его грудь, зарывалась пальцами в жёсткие волосы на затылке.

- Мы с тобой -- два голодных кинестетика. Нам обоим нужны прикосновения, - сказала я, думая о Фреде и лаская Алекса, как любимую кошку.

- Угу, - выдохнул он, - это каждому нужно.

Я ожидала поцелуя, но он лишь прикрыл глаза и зарылся лицом в мои волосы.

Ночью мы снова лежали вместе почти без сна. Болтали. Я разминала ему затёкшее плечо. Он успокаивал меня, прижимая к себе, когда под утро вдруг накатила волна тоски и безысходности. Мы были на грани -- но не перешли её. Алекс ещё не отболел Розой -- та очень некрасиво прервала их отношения. И ему было известно о Фреде. Не знаю, что именно, но, видимо, достаточно, чтобы сочувствовать мне.

Тем не менее, утром мы позавтракали и вышли из дома, как будто сложившаяся пара. Он поехал на работу, а я -- домой.

***

Меня не особенно смущало, что в моей голове теперь двое мужчин: Фред, быть с которым я хотела до умопомрачения, а теперь ещё и Алекс. Воспоминания о его трогательно-нежном отношении не отпускали меня, очень хотелось повторить -- и повторять снова и снова.

Кода я была маленькой девочкой, у меня было два старших брата. Конечно, и сейчас они никуда не делись, но тогда это было совсем другое. Тогда я из кожи вон лезла, чтоб добиться их внимания и расположения. Пробиралась тайком в комнату и слушала разговоры. Пыталась научиться разбираться в музыке, которой они увлекались. Знакомилась с их друзьями. Однажды я сильно заболела и, так как у родителей не было возможности присматривать за мной круглосуточно, меня отправили к бабушке. Там я лежала совсем одна, ведь хотя бабушка всегда была неподалеку, она не могла заниматься только мной. Не читала мне книжек, не играла. Зато ко мне приходили братья. Один из них даже сочинил для меня сказку и инсценировал её с помощью моих игрушек, много-много серий фантастических приключений. Я так ждала их. Я и теперь такая. Маленькая девочка в ожидании старшего брата. Любого из. Обоих.

Возможно, именно благодаря Алексу мне удалось поймать это хрупкое равновесие и удержаться от депрессии. Мы встречались с ним иногда: ходили вместе на концерты, пили чай в кафе и даже пару раз у него дома, но оставаться у себя он больше не позволял. Честно провожал до подъезда, благодарил за компанию, обнимал и желал доброй ночи.

Фред снова уехал. Впрочем, мы и так с ним почти не виделись. Зато на расстоянии отношения стали не такими холодными: мы переписывались на общие темы, стараясь не вспоминать то, что было. Это заронило в моё сердце надежду на то, что всё поправимо, что он вернётся ко мне.

Однажды в конце зимы Алекс пригласил меня на вечеринку в честь его дня рожденья. Мы не виделись уже три недели, но, занятая мыслями о Фреде, я только сейчас поняла, что мне не хватало Алекса. Что я соскучилась, наконец. И что было бы неплохо остаться у него на ночь. Снова.

На последние деньги я купила ему дорогой чай в подарок, как двойной намёк: напоминание о месте, где всё это началось, и более прозрачный - чтоб чаще звал в гости, на чаепитие.

Я очень ждала этого вечера, рисуя себе в воображении камерную встречу с несколькими близкими друзьями, а после -- чудесную ночь вдвоём. Каково же было моё удивление, когда, войдя в квартиру, я увидела буквально толпу. Люди были везде -- на диване, на подушках, просто стоя у стола с напитками, - и я даже не всех знала, хотя была уверена, что мы общаемся в одной компании. Именинник едва успевал перекинуться с каждым парой фраз, стараясь никого не обойти вниманием. Но ещё больше -- и неприятнее -- меня удивило количество девушек и популярность Алекса среди них. Некоторые буквально не отходили от него ни на шаг. Не желая сливаться с общей восторженной массой, я дождалась Розу, которая тоже была приглашена, чтобы тихо просплетничать весь вечер. Когда мы уходили, и Алекс без сожаления попрощался с нами обеими, я твёрдо решила, что достойна большего, чем бесперспективные полуотношения. "Надо быть жёстче," - подумала я. - "И не идти на поводу у собственного тела. В конце концов, где-то там есть Фред. Он вернётся. Я подожду."

***

Тем временем, мои нервы дали сбой. Они не желали мириться с полным отсутствием личной жизни, не говоря уже о счастье в ней. Я стала сама на себя не похожа -- как старуха, страдала от повышенного давления и сердцебиений, падала в обмороки, задыхалась. Я очень много работала -- это отвлекало. Но стоило мне расслабить мозг, как снова бушевали нервы.

Меня спасали только редкие появления Алекса. Он мог, например, позвонить в полночь и предложить пойти гулять. Почему-то я не могла ему отказать, хотя уже знала, что нет смысла надеяться на что-то серьёзное. Знала, и всё равно шла ради пары часов спокойствия, которые он дарил мне своим присутствием. Вряд ли он догадывался о том, что только рядом с ним я могу дышать, и сердце бьётся ровно. А прощальные объятия по благоприятному воздействию были равны упаковке транквилизаторов.

Но сама я больше не навязывалась. Я ждала Фреда. Как оказалось, не зря. Он действительно вернулся именно ко мне. Сперва.

Вернее, это я пошла к нему прямо в день возвращения, будто бы просто так. Но я же знала Фреда. Не успели мы расположиться на диванчике перед компьютером, на экране которого шло слайдшоу фотографий из путешествия, как рука Фреда бесцеремонно вторглась в моё пространство и поползла по бедру к подолу платья.

- Послушай, что ты делаешь? - попыталась воззвать к рассудку я. - Ты же потом опять два месяца от меня бегать будешь!

- Ничего, побегаю, в первый раз, что ли, - беспечно ухмыльнулся Фред и поцеловал так самозабвенно, что все мысли тут же вылетели из моей головы, остались только ощущения.

Это было так потрясающе, так насыщенно, что на рассвете мне захотелось курить, хоть я никогда даже и не пробовала. Когда Фред заснул, я ещё долго смотрела на него, вдыхала запах, тихонько касалась влажной кожи, стараясь не разбудить, и, наконец, задремала, уткнувшись лицом ему в спину.

Но утром всё оказалось иначе, чем представлялось ночью, когда волосы смешивались, а сердца бились в унисон.

- Я же одиночка-одиночка, ты знаешь, - сказал Фред, наливая мне кофе. - Это всё ничего не значило, мы просто друзья, о'кей? Могут же друзья иногда поразвлечься!

Кажется, я ничего не ответила в тот момент. Несколько дней я всё же надеялась, что это лишь глупая шутка, ещё неделю выметала осколки мечты. Выкинула подарки и фотографии, убрала подальше всё, что напоминало о Фреде. Обрезала волосы. Я бы вырезала и сердце, если б это было возможно -- только бы не думать о нём. О ком угодно, но не о нём. Прямо из парикмахерской я написала Алексу.

"Ты меня, конечно, можешь сейчас послать, но я прошу -- позови меня сегодня на ночь. Ты же мне друг?"

Ответное смс не заставило себя долго ждать: "Я тебя не пошлю, но и не поддержу. Я тебе друг, но меня и так ревнуют, а уж за ночную гостью я огребу."

А я и не знала, что у Алекса появилась девушка, ведь мы, как и прежде, иногда виделись, и в наших отношениях, казалось, ничего не менялось. Вот так, почти в один момент: было двое мужчин, а стало -- ни одного.

Красивая, нарядная и с новой причёской, глотая слёзы, я шла домой. Проходя мимо зеркальной стены магазина, критически настроенным внутренним взором я оценила драматичность образа и для полного соответствия купила себе вина и разных деликатесов. А потом позвонила Первому Встречному. Я намерено не называю его имени -- это настолько же неважно, как его лицо, руки и неловкие поцелуи. Мне просто надо было чем-то погасить этот адский голод тела, который не заливался вином и не заедался шоколадом. Мне надо было хоть на 5 минут забыть, что я одна, совсем одна, и никто не возьмёт меня на ручки и не пожалеет. Он приехал через час. Я уже успела изрядно набраться, но легче от этого не стало. Легче стало чуть позже -- когда он действительно взял меня на руки и отнёс на постель. Я слабо помню дальнейшее, но что-то явно пошло не так. Потому что очень быстро он встал и вышел курить. И не вернулся. Хорошо, что дверь захлопнулась, потому что я мгновенно уснула.

***

Утром я проснулась совершенно разбитая, как будто всю ночь рыдала. Пошла в душ, пытаясь прийти в себя, и тут-то до меня дошло. Вдох-выдох. Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт. Оставалось надеяться только на счастливый случай и таблетки для экстренных мер.

Увы, что не сработало ни то, ни другое, я поняла уже через 2 недели. А дальше -- анализы, врачи, клиника. Удивительно, но при всех моих декларациях ценности человеческой жизни, в этом решении я ничуть не сомневалась. Возможно, мне просто было некогда. "Вот если б это был ребёнок Фреда," - всё время повторяла я про себя, - "тогда бы всё могло быть по-другому." Но это не мог быть его ребёнок, я знала точно. Да и что бы это изменило? Совершенно одна, без друзей, без стабильной работы... Но я никак не могла избавиться от этой мысли.

Лежа на жёсткой и ужасно неудобной конструкции в операционной, я думала о Фреде. Только это помогало мне не разрыдаться и не потерять сознание. Нашатырь почти не помогал, я быстро привыкла к его казалось бы резкому запаху, и только представляя Фреда на месте врача мне удавалось удержаться в моей иллюзорной реальности. В этом полубреде не было холодных инструментов и щиплющих лекарств, только его нежные руки. Но когда врач сказала мне, что можно встать, Фред перед моим внутренним взором завертелся смерчем, и я потеряла сознание.

Случилось что-то, что бывает один раз на тысячу. Врач объясняла мне, но я не хотела слушать. Я чуть не умерла -- в прямом смысле слова. Было ужасно страшно. Ненадолго выныривая из липкой и душной дрёмы, я так боялась больше никогда не увидеть Фреда. Это было моим воздаянием за убийство. Я не осуждала себя, но называла вещи своими именами. Правда, не вслух. Вслух было некому. Я стала ещё более одинокой, чем раньше, отделив себя от окружающих этой тайной.

***

Но мне всё равно ужасно хотелось с кем-нибудь поделиться. С кем-то, кто обнимет и посочувствует. А ещё -- хотелось увидеть Фреда. "Ведь он же сказал, что мы друзья, значит, я могу рассчитывать на его поддержку, разве нет?" - думала я. Поэтому, как только я смогла относительно твёрдо держаться на ногах, я собрала все силы и побрела на открытие летней веранды одного из пабов, где собиралась быть вся наша компания.

Был яркий летний день. С непривычки, после долгих дней в постели, солнечный свет резал глаза. Меня слегка пошатывало. Первый, кого я увидела сквозь наворачивающиеся слёзы, был Фред. Я бы сказала, что упала в его объятия, да только он не ловил, поэтому я просто неловко прижалась к нему.

- Господи, Фред, - воскликнула я, - ты не представляешь, как плохо мне было! Я чуть не умерла, на самом деле, в клинике. Я так боялась тебя никогда больше не увидеть!

Фред удивленно отодвинулся и пробурчал:

- Ну что ты. Я вот с больной головой пол-Европы объехал, и ничего.

Почувствовав себя неожиданно бодрее от резкого контакта с действительным, неиллюзорным Фредом, я подошла к Розе.

- О, привет, - вроде бы обрадовалась подруга, - давно тебя не видно.

- Болела, - мрачно ответила я, уже не надеясь ни на чьё сочувствие.

- Ну да, ну да, - закивала головой Роза. - Сейчас какой-то грипп ходит, - и, потеряв ко мне интерес, подсела к Фреду.

Я выбрала себе столик в уголке веранды и села одна. В принципе, скука мне не грозила: в пабе было много знакомых, некоторые из них подходили, присаживались на пару минут, болтали о пустяках. Но это не успокаивало, наоборот. Чувство одиночества всегда усиливается в равнодушной толпе.

Неожиданно из этой самой толпы вынырнул Алекс. Его локти и коленки были плотно перебинтованы, из-под повязок выступали бурые пятна подсыхающей крови. Увидев меня, он заулыбался:

- Привет! Можно к тебе? - и неловко плюхнулся на стул.

- Привет! Что это с тобой?! - забыв о себе, запоздало испугалась я.

- Да ничего особенного, я сегодня не очень трезв, решил пить водку вместо обезболивающих. А, это! - он проследил мой ошеломлённый взгляд. - Да с велика упал, не обращай внимания.

- Как? Что-нибудь серьезное? Ты был у врача? - посыпались из меня вопросы.

- Всё нормально, - твёрдо сказал Алекс и накрыл ладонью мою руку. - У врача был, забинтовали, видишь. Ты лучше скажи, у тебя что случилось? Выглядишь, извини, неважно. Бледная какая-то.

Если бы это был кто-нибудь другой, я б, наверное, слегка обиделась на формулировку, но его сочувствующий голос и тёплый взгляд сделали своё дело.

- Ох, Алекс, - ответила я, - в жизни творится что-то ужасное. Я тебе всё расскажу, только не здесь, хорошо? Позови меня как-нибудь в гости, просто поговорить.

- Ладно, обязательно, - ответил он, ещё раз внимательно посмотрев на меня, а потом, откинувшись на стуле, начал в красках описывать, как летел с велика.

В следующий раз мы встретились с Алексом недели через две. Я уже почти пришла в себя, и только панические атаки стали моей реальностью -- меня преследовал страх едва не наступившей смерти. Я остро нуждалась в исповеди.

Так получилось, что со всеми общепринятыми богами у меня сложные отношения. Я не то, чтобы не верю в них -- я им не доверяю. Требуют поклонения себе, а гарантированного вознаграждения -- никакого. Поэтому со своими проблемами я предпочитаю ходить к живым людям. Не к служителям культов. Я верю только в любовь, причём, в любовь физическую. Тело не лжет -- сразу ясно, кто к тебе расположен, а кто лишь прикидывается другом. Проблема в том, что мозг иногда пытается выдать желаемое за действительное, как это случилось у меня с Фредом. Но когда речь идёт о человеческих отношениях, а не просто об удовлетворении базовых потребностей, тут телу тоже можно доверять. Поэтому я верила Алексу. Своими действиями и реакциями он всегда выражал любовь и поддержку, даже когда словами он говорил другое.

Алекс помнил о своём обещании.

- Пошли ко мне сегодня. Ты собиралась о чём-то рассказать.

Было уже поздно, и у Алекса дома царил полумрак. Мы сидели на балконе в мягких креслах друг напротив друга, в стаканах был терпкий пуэр, над нами моргали огоньки гирлянды. Я рассказывала. Алекс слушал внимательно, иногда задавал дополнительные вопросы. А я никак не могла понять его реакцию. Мне было очень важно знать, что он чувствует по поводу всей этой истории. Но Алекс молчал.

Когда мой рассказ окончился, и чай кончился тоже, я собралась уходить. Стоя к нему вплотную у двери, я спросила:

- Так что ты думаешь про всё это?

Я ждала какой-нибудь отговорки. Но он, волнуясь, сказал:

- Я очень ценю твоё доверие, и я думаю, не стоит себя укорять за то, что произошло. Всякое может случиться. Надо жить дальше.

- Обними меня, - просто попросила я.

Он обнял, - слишком крепко, и немного неловко, - и мы стояли неподвижно до приезда такси.

***

Признаться, я сильно переживала, как такая чрезмерная откровенность скажется на наших отношениях. Всё-таки подобные вещи не принято рассказывать мужчинам. У меня был знакомый, который даже на слово "месячные" реагировал так, будто ему зачитали за обедом страницу из учебника для патологоанатомов. К счастью, мои опасения были напрасными. Напротив, наши дружеские встречи стали ещё более искренними и тёплыми.

Алекс, как всегда, срывал меня неожиданным звонком и тащил гулять на весь день. Мы могли часами блуждать по парку, играть в бадминтон, не попадая по воланчику и хохоча взахлёб, пить в пиццерии дешёвый чай в пакетиках, а потом неизменно шли к нему. Обычно Алекс включал какой-нибудь новый фильм, и мы смотрели его под одним пледом, тесно соприкасаясь плечами и бёдрами. Иногда я заходила к нему с работы, он готовил ужин и кормил меня, уставшую. И всё чаще после этого укладывал спать рядом с собой.

Когда я пишу слово "спать", я именно это и имею в виду, без всякого скрытого смысла. Между нами по-прежнему ничего не было, хотя мы спали в одной постели; но я была точно уверена, что Алекс тоже ко мне неравнодушен. Для чего-то он сдерживал себя. Его предыдущие отношения с девушкой продлились всего 4 месяца и завершились по взаимному согласию, поэтому верность не могла быть причиной. Я сломала весь мозг, пытаясь понять смысл этих самоограничений. Иногда мне казалось, что причина -- во мне, что это я недостойна и нежеланна, и я немало страдала по этому поводу, но стоило мне встретиться с Алексом, его тело убеждало меня в обратном.

Однажды осенью, после случайно попавшегося нам особенно откровенного фильма, я попыталась спровоцировать Алекса. Да что там, в какой-то момент я прямо заявила о своих желаниях. Не то, чтобы я питала к Алексу какие-то серьёзные чувства, просто меня бесила близость его тела -- без близости. Это было как кусок шоколадного торта на блюдечке прямо перед носом. Можно смотреть, можно чувствовать запах, но попробовать -- ни-ни. Я буквально сходила с ума. Но таких железных людей, как Алекс, мир ещё не видел. Он решительно, но мягко пресёк все мои поползновения.

- Ты слишком много думаешь, - сказал он. - Просто расслабься и спи.

Я чуть не задохнулась от возмущения, но он сжал меня в объятьях так, что я не могла пошевелиться, и сделал вид, что уснул. Ха. Разве стоило пытаться обмануть меня молчанием и размеренным дыханием, когда тело так напряжено? Мы не спали всю ночь, старательно пряча друг от друга возбуждение. Когда под утро он всё же задремал и выпустил меня, я ушла рыдать на кухню. Как ни парадоксально, но я чувствовала себя изнасилованной. "Не ночь, а мечта садомазохиста", - подумала я неожиданно, и это заставило меня рассмеяться. Я вернулась в постель.

За завтраком Алекс был бодр, много болтал и даже проявлял нежность и заботу. Но в тот момент это меня совсем не радовало. Я даже сказала ему несколько колкостей, пытаясь задеть побольнее, но он всё равно тепло проводил меня, а сам поехал на работу.

Так получилось, что в этот же день у меня был запланирован визит к психотерапевту. Мне нужно было разобраться со своими страхами, а также с чувствами, которые я испытывала к Фреду. Мне всё время казалось, что это именно он виноват в случившемся, ведь если б Фред меня не отверг, то всё было бы иначе. Наверное, меня мог бы спасти и Алекс, если бы в тот момент оказался рядом, а не написал ту корректную смску с отказом.

Но в итоге к психотерапевту я ехала в ещё более смешанных чувствах, чем изначально собиралась. Вместо складного рассказа и разложенных по полочкам умозаключений, едва войдя в кабинет, я выдала смесь бурных рыданий с невнятным "Ну почему меня никто не хочет!.." При ближайшем рассмотрении оказалось, что "никто" в данном случае -- это Алекс, а все остальные проблемы могут спокойно оставаться в прошлом, где им и надлежит быть. На фоне бури эмоций по поводу прошедшей ночи всё казалось каким-то незначительным.

Даже если бы Алекс три дня думал, как бы получше меня к себе привязать, он бы не придумал ничего лучше того, что произошло (или лучше сказать -- "не произошло"?) между нами. Я неотвязно думала о нём, страдала от незавершенности и каждый вечер ждала звонка.

Дней через десять мы всё-таки встретились. На улице. Был холодный осенний вечер, -- в этом году сентябрь не радовал хорошей погодой, - но Алекс всё же позвал меня на прогулку.

Я издали увидела его долговязую фигуру. Он отделился от стены и сразу быстро пошёл рядом со мной, не коснувшись, и даже не поприветствовав, - видимо, спешил поделиться новостями. Новостей было две -- новая работа и новая квартира. Первая была действительно хорошей -- Алекс давно мечтал сменить скучную работу консультанта в магазине на более перспективную рекламную деятельность. А вот вторая новость меня огорчила чуть не до слёз. Новая квартира была двухкомнатной, но на двоих хозяев. В целях экономии и чтобы скучно не было, Алекс снял квартиру на пару с приятелем. Это значило, что пришёл конец нашим странным, двусмысленным ночам и почти семейным вечерам вдвоём. И хотя Алекс красочно живописал достоинства своего нового дома, я никак не могла заставить себя порадоваться вместе с ним.

Но квартира, действительно, оказалась превосходной. Дому, в который Алекс меня привёл, когда мы окончательно замёрзли, было больше ста лет. Я ходила по комнатам, затаив дыхание, прикасаясь к старинным кирпичам и декору камина, залезала по узенькой лесенке на второй этаж, трогала выпуклости ракушек на стене в ванной... И отчаянно жалела, что не могу остаться здесь жить.

***

Осень пролетела незаметно. Я была очень занята общением с клиентами на новой работе, которую мне подыскала Роза. Теперь мы виделись с подругой почти каждый день и домой возвращались вместе, по дороге обсуждая разные сплетни и своих мужчин. Увы, двое из них были обеим нам слишком близки.

Роза сожалела, что разорвала отношения с Алексом, и удивлялась, почему нас до сих пор не связывает ничего, кроме дружбы. С её точки зрения, платонические чувства были не свойственны ни мне, ни ему. Про себя я была, разумеется, с ней согласна, а вот об Алексе в этом ракурсе, боюсь, она оказалась осведомлена лучше меня.

С Фредом Роза рассталась окончательно, поссорившись в очередной раз. Но на эту тему я больше слушала, чем говорила сама. Однажды я уже пыталась рассказать ей о том, что было между мной и Фредом, но она тогда сделала вид, что не понимает, о чём речь. Наверное, оно и к лучшему, ведь в тот момент мы были соперницами. Зато теперь стали сёстрами по несчастью, и я находила некоторое утешение и удовольствие в этих разговорах. В отличии от разговоров об Алексе, которые неизменно провоцировали у меня чувство неполноценности -- ведь я не могла вызвать в нём страсть, что легко получалось у Розы с абсолютно любыми мужчинами. В этом я завидовала подруге. Рубаха-парень, отличный друг, свой человек -- это была я. А девушка мечты, красотка и звезда -- всегда Роза. У неё отбою не было от ухажёров, а я лишь делала вид, что мне нравится одиночество.

Впрочем, с Алексом я продолжала встречаться, хоть и реже, чем раньше. Иногда мы сидели в кафе, где нас принимали за пару, - ещё бы, он всегда был обходителен, подавал пальто, заказывал мне что-нибудь вкусное. Иногда всё же бывали у него дома -- час-другой, не больше. Целомудренно пили чай в присутствии приятеля, и Алекс провожал меня на автобусную остановку. Я уже решила, что это судьба -- остаться просто друзьями, несмотря ни на что.

Однажды мы с Розой, как всегда, возвращались поздно вечером с работы. Разговор зашёл о прошедшем лете.

- Ох, Роза, ну и натворила же я делов, - призналась я подруге в порыве откровенности.

- А что случилось? - заинтересовалась она.

Выслушав внимательно мой рассказ, Роза сочувственно сказала:

- Ну ничего себе, я даже и не знала. Вообще, наверное, у каждой был такой опыт. И у меня тоже, когда мы только начали встречаться с Фредом.

- С Фредом? - изумилась я. - Но как же это?!.. Я думала...

Роза начала рассказывать, но мне было трудно сосредоточиться на её словах. Мой мир рухнул. В ушах стучало лишь: "Если б тот ребёнок был от Фреда..." То, что это могло ничего не изменить, потрясло меня, а внезапно возникшее облегчение шокировало ещё больше. "Как хорошо, что у меня не было повода для колебаний. Кем бы я сейчас была? Матерью-одиночкой на последних месяцах беременности? Фреда бы это не удержало. Он -- как ветер, сегодня здесь, завтра там. Чёртов "одиночка-одиночка". Откуда они такие вообще берутся в моей жизни? Такие, как Фред. И как Алекс."

Розе я ничего не сказала, кроме обычных слов запоздалого сочувствия. Да впрочем, оно ей было и не нужно. Зато, пожалуй, было нужно мне -- чтобы найти силы окончательно разорвать эту Фредо-зависимость. Но я уже чувствовала себя более свободной, мне хотелось лишь подтвердить своё полное спокойствие при личной встрече. И случай скоро представился.

***

В этом году Алекс решил не праздновать свой день рожденья, вместо этого мы собрались пойти с ним вместе на концерт в паб. Я точно знала, что там будет и Фред, и одна бы ни за что не пошла, но с такой дуэньей, как Алекс, мне ничего не было страшно. Кроме того, с нами шёл его сосед, Ник, с девушкой. Я заказала столик для четверых на фамилию Алекса. Меня позабавила в себе эта демонстрация нашей близости.

Вечер удался. С Фредом я едва поздоровалась, что, кажется, его удивило, зато от Алекса не отходила ни на минуту. Мы пили, танцевали, просто обнимались за столиком, создавая полную иллюзию тесных отношений. В это поверил даже Ник, всё время норовивший сфотографировать нас вместе.

Когда концерт закончился, и все начали расходиться, Фред привычно предложил мне ехать с ним на одном такси, но я, не задумываясь, отказалась, поставив последнюю точку в этой тягостной привязанности. Я вообще не собиралась сегодня домой. Ночь была не по-зимнему тёплой, и мы с Алексом пошли пешком к нему. Официально -- выпить чаю и недолго посидеть в присутствии соседа, как обычно. Но по дороге мы встретили ушедших раньше нас Ника с его дамой. Та женским прозорливым взглядом окинула нас с Алексом, заговорщицки усмехнулась мне, и потянула своего кавалера совсем в другую сторону от дома. Я поняла -- Ника можно сегодня не ждать на ночь. Да здравствует женская солидарность!

В начале мы действительно пили чай. Алекс немного нервничал:

- Странно, почему Ника до сих пор нет?

- Он не придёт, - уверенно сказала я.

- Почему? - удивился Алекс, но я лишь загадочно улыбнулась.

Постепенно он успокоился, подсел на диван, где я уже растянулась, жалуясь на уставший позвоночник.

- Прости, не могу тебя оставить. Понимаешь, мне завтра утром на работу, и вообще, в этой квартире очень узкий диван, мы не выспимся, - не очень убедительно пытался спровадить меня Алекс. Я лишь молча гладила его плечи, покорно кивая, но не делая ни одного движения, чтобы встать.

- Ну давай я тебе хоть массаж сделаю, нельзя же тебя просто так отпускать, - наконец решился Алекс.

- Меня вообще нельзя отпускать, - иронично усмехнулась я, укладываясь на живот.

Он гладил мою спину, касаясь только пальцами, мягко и расслабляюще. Сначала мы молчали, но потом его как прорвало. Столько откровенностей на единицу времени я от него ещё не слышала. Может быть, дело было в выпитом алкоголе, а может сыграло то, что он не видел моего лица, лишь ощущая руками тело через тонкую ткань платья.

- Знаешь, в какой-то момент мне начало казаться, что ты хочешь со мной отношений, - говорил он торопливо, хотя я и не пыталась перебить его. - Но я не тот мужчина, который тебе нужен. Ведь я ничего не могу тебе дать. И вообще, понимаешь, все девушки, с которыми я встречался, оказывались истеричками. Я даже не общаюсь с ними потом никогда! А с адекватными, вроде тебя, хочется общаться постоянно. Поэтому давай останемся просто друзьями. Я очень ценю тебя и не хочу потерять.

Алекс остановился, явно ожидая ответа. Мне, конечно, ужасно польстили его слова, хотя они выдавали затаённые страхи, свойственные большинству мужчин. И я сказала:

- Да, конечно, давай будем друзьями. Всё о'кей.

А что я ещё могла ему ответить в этот момент?

Алекс сразу ощутимо расслабился. Я повернулась к нему, чтобы видеть лицо. Его взгляд ласкал, противореча словам.

- И всё-таки очень хорошо с тобой, - неожиданно для самой себя сказала я, прижавшись к нему и обняв. - Я тебя люблю.

- Я тебя тоже люблю, - внезапно признался он и страстно поцеловал меня в лоб.

Я опешила от такой непоследовательности, особенно когда он добавил:

- Оставайся. Всё равно уже поздно куда-то ехать.

Переодеваясь в ванной в его мягкую рубашку, я думала о том, как интересно устроен мужской мозг. "Наречём цыпленка карпом, а совместный сон и ласки -- дружбой, лишь бы это было безопасно. Но раз он так хочет... Я же женщина, я подчинюсь моему мужчине."

В эту ночь Алекс обнимал меня особенно нежно, шептал ласковые слова.

- Знаешь, что мне в тебе нравится? В каждой женщине где-то глубоко есть маленькая девочка. Ты свою не прячешь. Тебя хочется защищать и оберегать.

- Ох, Алекс, - вздохнула я, - это только от тебя я её не прячу. Ты -- единственный, кого я не боюсь.

- Ничего не бойся, я с тобой, я рядом, - прижал меня ещё сильнее Алекс и снова поцеловал в лоб, зарываясь пальцами в волосы на затылке.

Диван оказался действительно слишком узок, и спать на нём без объятий было бы нереально. Но когда рука Алекса как бы во сне расстегивала кнопки на моей рубашке и касалась кожи живота, мне почему-то совсем не верилось в просто дружеские отношения.

Однако ничего большего не было, и утром мы расстались легко, как обычно.

***

Признаться, после всего сказанного той ночью, вопреки логике я ожидала развития отношений. Я никогда не думала об этом раньше, я имею в виду -- не видела в этой роли Алекса, но он сам заронил идею в мой освободившийся мозг. К тому же, я правда его любила. Во всяком случае, как ещё назвать это тепло, поднимающееся откуда-то снизу живота вверх при мысли о нём?

Но Алекс снова пропал, как будто ничего и не было. Изредка писал что-то нейтральное, но не звонил и не звал никуда.

Мы встретились случайно в кафе. Я была одна, ждала Розу. Он -- с девушкой. Красивая, высокая брюнетка была мне знакома -- мы раньше работали вместе в магазине. Они вошли позже и сели, не заметив меня. Некоторое время я колебалась -- незаметно уйти или остаться. В сердце предательски защемило, но я подумала: "А может, они просто встретились на улице и решили зайти. Может, это случайность, он же меня любит." Поэтому, собравшись с духом, я встала и подошла к ним.

- Привет! - приобняла я Алекса. - Ты чего не здороваешься? О, Элли! - я сделала вид, что только что увидела его спутницу. - Неожиданная встреча! Как поживаешь? - оживлённо щебетала я.

- Прости, не заметил тебя. Присаживайся, - не очень приветливо произнёс Алекс, но я воспользовалась предложением.

- Мы с Алексом ходили на выставку, - похвасталась Элли, - и зашли сюда перекусить.

Это её "мы с Алексом" больно впилось в меня, как колючка. Общий радостный тон тоже не оставлял места для сомнений в том, что они хорошо проводят время вдвоём. Возможно, не только на выставке. Спрятав свои чувства под дружелюбной улыбкой, я ещё немного поболтала с Элли и встала за пирожным. Когда я вернулась от витрины к столикам, их с Алексом уже не было. "Никогда бы не предположила, что Элли -- истеричка," - подавленно подумала я и откусила пирожное.

Моего плеча коснулась чья-то ладонь. Вздрогнув, я оглянулась, но увидела всего лишь Розу.

- Ты чего такая грустная? - спросила она.

- Потому что жизнь не имеет смысла, - ответила я, продолжив мрачно жевать.

- Давай, садись, - подтолкнула меня подруга, - и рассказывай. Из-за Алекса, что ли? Я их видела снаружи, возле входа.

Я лишь с тоской уставилась вдаль.

- Поняятно, - протянула Роза. - Моя личная жизнь, как тебе известно, тоже одно сплошное недоразумение. И ты даже знаешь его имя. Поэтому не будем грустить, - и после кафе она потащила меня гулять.

Уже глубокой ночью, дома, я всё думала об Алексе. Ведь мы действительно договорились, что остаёмся просто друзьями. Почему же я нарушаю это соглашение своими собственническими чувствами? А вдруг у него с Элли это серьёзно, а я хочу разрушить всю его жизнь. Эти доводы казались логичными, но как же мне не хотелось его никому отдавать...

***

Прорыдав весь следующий день, я поставила перед собой задачу -- забыть Алекса. Ха, забыть. Если б это было легко. Мы по-прежнему активно переписывались, хотя я и упрекнула его в том, что он сбежал, не попрощавшись. "Да в одном городе живём, увидимся ещё," - отмахнулся он. Но встретиться никак не получалось, да и он не особенно стремился к этому. Я же чувствовала себя слишком уязвленной, чтоб проявлять инициативу. В следующем месяце ожидалось празднование дня святого Патрика, я рассчитывала увидеть его там. Так и получилось. Он сам спросил, иду ли я, чтобы прикинуть необходимые размеры стола в клубе.

У нас в семье бытовала притча про цыгана, который жестоко бил своего сына перед походом на рынок, чтобы кувшин со сметаной не уронил. Для профилактики. Так вот, согласно этой народной мудрости, накануне меня накрыла волна гнева на Алекса. Я была уверена, что к себе он меня не позовёт, если позовёт -- то ненадолго, потом отправит домой на такси. Если не отправит домой -- то спать с собой не положит. Если положит -- то всё равно ничего не будет. Признаться, эти выводы были не лишены основания. В общем, настроение у меня было так себе.

В клубе было темно, душно и громко, хотя хорошая ирландская музыка бодрила и прогоняла унылые мысли. Алекс пришёл с компанией друзей, но Элли среди них не было. Тем не менее, со мной Алекс держал подчёркнутый нейтралитет, вроде бы общаясь за одним столом, но в то же время не выделяя. Элли появилась чуть позже и к нам не присоединилась. Алекс на минутку отошёл поздороваться с ней, но тут же вернулся, будто они были едва знакомы. "Не срослось," - облегчённо подумала я, пытаясь понять, почему он тем не менее так прохладен со мной. Может просто потому, что вокруг столько знакомых, и надо успеть со всеми пообщаться?

Но нет, кое-кого он всё-таки выделил. Это была Кэт, моя бывшая начальница. Её появление в клубе стало для меня полной неожиданностью, тем более, что она не собиралась приходить, да и концерт уже почти закончился. Стоило Кэт появиться и устроиться на нашем диванчике, как Алекс тут же подсел к ней поближе и начал заинтересованно расспрашивать о делах, личных и профессиональных. Я тактично отодвинулась, но не спускала с них глаз. Меня очень интересовало, как будут развиваться события, хотя было очевидно, что ничего особенно перспективного лично мне сегодня не светит. Кэт затмила всё. Тем не менее, я была настроена решительно и после окончания мероприятия пошла вместе со всеми пешком, не слишком надеясь, но всё же рассчитывая на что-нибудь хорошее для себя. Не близость, так хоть чаю вместе попить.

Сначала мы шли большой компанией, постепенно оставляя наших спутников около их домов. Было холодно и сыро, остатки снега вперемешку с водой и льдом скользили под подошвами. Я ухватилась за Алекса, воспользовавшись этим удобным предлогом. Кэт шла сзади, жалуясь на промокшие ноги. И ей, и мне пешком было до дома не дойти. Поэтому благородный Алекс предложил нам обеим согреться и обсушиться у него, а затем уехать на такси.

Естественно, мы никуда не уехали. Сначала Алекс бегал вокруг Кэт с тазиком горячей воды, сушилкой для обуви и теплыми тапочками. Потом мы долго пили чай, и в итоге сошлись во мнении, что имеет смысл остаться до утра. С Кэт было хорошо болтать, я ей втайне восхищалась -- при всей своей миниатюрности и девочковости внутри она была железной леди, кроме того, исполняла под гитару собственные песни, что для меня всегда было предметом зависти. Я видела, что Алекс откровенно за ней ухаживает, но если б я была мужчиной, возможно и я ухлестывала бы за Кэт. Мне было досадно, что я опять оказалась на обочине и даже как бы третьей лишней, но я понимала Алекса. А ещё, зная Кэт, я была уверена, что она его отвергнет рано или поздно. Они совершенно не подходили друг другу.

На этот раз Алекс тактично разместил нас в отдельной комнате, а сам устроился у себя. Кэт ночью спала плохо -- видимо, всё-таки простудилась. Я же не спала вовсе. Лёжа без сна, я представляла себе, как Алекс прокрадывается в нашу спальню, манит меня рукой и ведёт к себе на диван. Несмотря на очевидное притяжение между ним и Кэт, я всё ещё тешила себя иллюзией своей значимости.

К середине ночи возбуждение достигло такого предела, что я не просто не могла спать, я не могла даже лежать. Тихонечко, чтобы не разбудить задремавшую Кэт, я босиком вышла из спальни. Кафель холодил ступни. Дойдя до кухни, смежной с комнатой Алекса, я налила себе остывшего чая и долго смотрела на прямоугольник лунного света, падавший из окна мне под ноги. Только спустя продолжительное время я осмелилась поднять взгляд и оглядеть комнату уже привыкшими к сумраку глазами. Алекс спал, безмятежно раскинувшись на диване. Острое осознание своего одиночества захлестнуло меня, дрожь откуда-то из глубины живота распространилась по всему телу, а слёзы сами покатились по лицу. Я безнадёжно смотрела на Алекса, мечтая, чтобы он проснулся и позвал меня к себе, но уже понимая, что всё напрасно. Я хотела подойти к нему, лечь с ним рядом, обнять -- и не могла оторвать ног от пола. Медленно тянулись минуты. Наконец, набравшись смелости, я прокралась к его постели и присела на краешек, боясь потревожить. Если бы он проснулся раньше, то на его возможное неудовольствие я могла бы ответить, что всего лишь встала попить. Теперь же мне не было никакого оправдания. Я сидела на диване рядом с ним и безмолвно рыдала от желания.

Вдруг Алекс вздрогнул во сне, что-то пробормотал и перевернулся на живот, поплотнее закутавшись в одеяло и обхватив подушку. Это было так неожиданно, что я чуть не упала. Резко высохшими расширенными глазами я смотрела на него, понимая, что ждать нечего, а будить человека, ясно выразившего свою позицию о том, что мы лишь друзья, в высшей степени неэтично. Посидев еще некоторое время, я бесшумно поднялась и проскользнула обратно к своей постели. Надо было хоть немного поспать.

За завтраком Кэт спросила:

- А куда ты пропала ночью? Я просыпалась несколько раз -- тебя не было. Я решила, что ты в ванной. Тебе было плохо?

"Да, было очень плохо!" - хотелось воскликнуть мне, но вместо этого я безразлично усмехнулась, глядя на Алекса, и сказала:

- Представляете, так устала, что вышла попить и заснула стоя с кружкой в руке. Открываю глаза -- уже светает. Забавно, правда?

Он не ответил.

***

После возвращения домой я ещё долго не могла прийти в себя. Я подвисала на полуслове, забывала, зачем иду и что хотела сделать. Складывалось такое впечатление, что мой мозг занят какой-то усиленной работой и не в состоянии реагировать на происходящее снаружи. К счастью, ничего особенного и не происходило, ведь который месяц я жила в сплошном дне сурка, прерывающимся лишь на время встреч с Алексом, врывавшимся в мою жизнь и заставлявшим отчетливо чувствовать каждый момент, каким бы он ни был. Это было бы не так плохо само по себе, если бы вектор нашего сближения был бы каким-нибудь определенным. Но нет, он не давал мне ни приблизиться, ни уйти, удерживая возле себя с непонятной мне целью. Я никогда не верила в дружбу между мужчиной и женщиной, поэтому такое затянувшееся взаимодействие в ритме "шаг вперёд -- два шага назад" всё больше выбивало меня из колеи. Я делала несколько попыток прервать это ставшее невыносимым общение, но Алекс звонил -- и я срывалась к нему. Это было как умопомрачение. И каждый раз, когда он оказывался рядом, мне хотелось тактильного контакта. Но я мысленно била себя по рукам и не обнимала, не прикасалась, держала дистанцию. К счастью, мы виделись всё реже. Алекс ссылался на недостаток времени, я тоже погрязла в рутинных заботах, хотя иногда забегала к нему на чай, долго убеждая себя перед этим, что мы просто друзья. Час-полтора успокоительной беседы ни о чём, и я снова была работоспособна на ближайшие несколько дней. Он по-прежнему действовал на меня, как глоток свежего воздуха.

Приближалось лето, и с ним отпуск. Я планировала поездку на море на целый месяц, я ждала её два года, ведь прошлое лето пошло прахом из-за моих проблем со здоровьем. Алекс сумел порадоваться за меня, когда я купила билеты, и даже сказал, что было бы здорово поехать со мной, но, наверное, сейчас не получится. Я посмаковала идею совместного отпуска, почти медового месяца, несколько минут -- и не стала уговаривать. Только сказала, что очень хотела бы встретиться перед отъездом. У меня было ощущение, как будто что-то должно измениться с этой поездкой. Как будто разрешится эта угнетающая неопределенность в наших отношениях.

- Да ладно, - легкомысленно сказал Алекс, - можно подумать, мы с тобой слишком часто видимся. Месяц -- это совсем не много.

Но мне казалось, что это целая вечность, тем более я не была уверена, что будет возможность общаться по телефону или через интернет.

За неделю до моего отъезда Алекс пригласил меня к себе. Он встретил меня, как ни в чём не бывало, посадил пить чай. На кухне деловито хлопотал Ник, и разговор не клеился, вращаясь вокруг новостей и общих знакомых. Но когда Ник ушёл в свою комнату, Алекс сразу пожаловался на больное плечо и попросил размять его. Я с удовольствием согласилась. Мне нравилось касаться его кожи, гладкой и немного прохладной, поэтому массировать ему плечи и спину я, казалось, могла бы вечно. Мы почти молчали, и это занятие для меня было сродни медитации -- мыслей не было, только мои ладони на его коже. Я погрузилась в свои ощущения и даже удивилась, когда Алекс встал и предложил мне ответный массаж. Его руки нежно ласкали меня, и это было похоже на близость. Под его прикосновениями я чувствовала приливы возбуждения и волны расслабления, моё дыхание то учащалось, то замирало помимо воли. Я лишь старалась не подавать виду, как мне хорошо, чтобы не спугнуть Алекса. Когда всё закончилось, и мы сидели, обнявшись и негромко переговариваясь, неожиданно вошёл Ник. Не сговариваясь, мы с Алексом разлетелись, как напуганные птицы, по разным углам дивана, будто нас застали за чем-то предосудительным. Ник со сдержанным любопытством покосился на нас и молча уселся за стол ужинать. Я мучительно подбирала слова для светской беседы, но почему-то они все разом вылетели из головы. Наконец, Алексу пришла спасительная мысль предложить мне чаю, а вскоре -- проводить домой.

Стоя в его объятьях в ожидании автобуса, я мысленно досадовала на Ника и на свой скорый отъезд. Почему именно сейчас, когда нам так хорошо вместе?

- Я не хочу прямо сейчас прощаться с тобой на целый месяц! - сказала я Алексу тоном капризной девочки. - Это слишком стремительно и слишком надолго!

- Я постараюсь прийти к тебе накануне, хочешь? - что-то прикидывая в уме, предложил Алекс.

Я отчаянно закивала головой, но он уже развернул меня к подъезжающему автобусу и размашисто зашагал прочь.

Когда я собирала сумку, меня трясло. Завтрашний поезд и возможный визит Алекса силой эмоционально насыщенного ожидания расплющили меня, словно молот и наковальня. Слишком много стресса одновременно. К сожалению, дел оказалось не так много, и, коротая время за чтением, я просто не знала, куда себя деть.

Наконец, раздался звонок в дверь. Уронив книгу и пытаясь справиться с нахлынувшим волнением, я побежала открывать.

- Привет! - Алекс неловко обнял меня одной рукой, проходя в квартиру.

Он сегодня вообще выглядел очень уставшим и сонным. Мы выпили чаю с принесенным им печеньем, я сделала ему массаж, стараясь снять напряжение лёгкими прикосновениями...

- Ты же останешься на ночь, - утвердительно сказала я.

- Останусь, - улыбнулся он.

В постели ласки были взаимными, но столь же целомудренными, как обычно. Наконец я не выдержала:

- Послушай! Я завтра уезжаю на месяц! Я не буду выносить тебе мозг, ты вообще можешь утром сделать вид, что между нами ничего не было!

Но Алекс лишь недоверчиво усмехнулся:

- Ты опять слишком много думаешь.

- Да я вообще не думаю! - взорвалась я. - Или, если думаю, то точно не головой! Почему всё время так?!

- Шшш..., - успокоительно погладил меня по волосам Алекс. - Не надо. Спи.

Я обиженно уткнулась носом в подушку, ругая себя истеричкой, и от отчаянья и бессилия действительно уснула.

Алекс проснулся раньше меня и сразу засобирался:

- Ещё хочу домой заскочить перед работой, - объяснил он свою спешку. - Хорошо тебе отдохнуть на море!

Наклонившись, он обнял меня на прощанье, царапнув бородой щеку, а через несколько часов поезд уже увёз меня от него за много километров.

***

Доступ в интернет через телефон -- это большая иллюзия тоненькой нити, соединяющей двух не мыслящих друг без друга людей. Алекс начал писать мне сразу же, едва поезд отошёл от станции. Сначала это были ничего не значащие вопросы типа: "Где едешь?", "Что видишь?", а потом мы постепенно перешли на сложные психологические темы.

"Знаешь, раньше я очень боялся одиночества, а сейчас думаю, что наоборот, надо избавиться от старого окружения, чтобы в мою жизнь вошло что-нибудь новое," - читала я, лежа на жёсткой полке в сумерках. - "Поэтому ссорюсь со всеми окружающими, особенно с девушками. Истерички вроде Кэт сами сбегают, а адекватных приходится отправлять куда подальше доступным языком."

"А меня?" - печатала я, стараясь выровнять дыхание.

"Тебя незачем пока, ты и так далеко уехала," - подшучивал он, а я потом долго обдумывала каждую букву в его словах, безуспешно пытаясь не примеривать образ любимой истерички на себя. Кажется, именно тогда я окончательно перестала себя обманывать на этот счёт. То, что происходило между нами, не могло быть дружбой.

Большую часть моего отпуска общение с Алексом было круглосуточным. На пляже, в кафе, на экскурсиях -- нигде я не расставалась с телефоном. Ведь в любой момент я могла увидеть его онлайн и снова быть как будто бы рядом. Но чем больше мы переписывались, тем чаще он, словно нарочно, отталкивал меня, пытаясь уверить, что мы даже и не друзья -- просто болтаем, и у нас не может быть ничего общего. Несколько раз после его неосторожных слов я рыдала в подушку, снова ощущая себя отвергнутой и никому не нужной, но утром он присылал какую-нибудь глупую, но смешную шутку, и я забывала ночные слёзы, уверяя себя, что мне почудилась его холодность, это просто морская влажность, вызывающая дрожь, и недостаток его объятий. Под жарким солнышком у нежно ласкающего пальцы ног моря я чувствовала себя гораздо лучше. Пересыпая мелкие ракушки из ладони в ладонь, чтобы очистить их от песка, я думала о скорой встрече. Ветер обнимал моё лицо, пытаясь оторвать и унести волосы, но мысли мои всегда были далеко -- с Алексом. Я очень скучала, и ночами полностью погружалась в интернет, пытаясь оказаться хоть чуточку ближе к нему. Ни поскрипывающий жёсткий песок под ногами, ни обволакивающие бедра водоросли, ни всепоглощающие сырые туманы не могли компенсировать мне рук Алекса. Телом я ощущала и песок, и волны, и ветер, но душой так и осталась в родном городе, в уютном старинном доме с камином и лесенкой. Мне хотелось уже скорее вернуться и остаться навсегда с Алексом, забыв про нечаянные обиды.

Когда ты кинестетик, мир воспринимается иначе, чем большинством людей. Не картинки или звуки, а тактильные ощущения и запахи. Поэтому на самом-то деле, интернет не имеет смысла. Вроде бы пишешь то, что чувствуешь, но всё получается не так. Вроде бы читаешь ответы внимательно -- а видишь только свои внутренние проблемы. Нет ощущения обратной связи от собеседника. Нет его тела рядом, чтобы правильно понять реакции. И вообще, разве можно поссориться с другом, если лежишь в его объятьях? А буквами на экране -- легко.

"Разве ты счастлива?" - спрашивал меня Алекс. - "Не надо строить планов, надо наслаждаться настоящим, не отдавая его в угоду мифическому будущему!" - и я читала это как "Я не хочу развивать наши отношения, я хочу зависнуть в этой странной дружбе навечно". Я ведь уже была с таким мужчиной, и не хотела повторения. Мне было далеко до такого дзена, в котором существовал Алекс, и одна только мысль о том, что можно принять эту ситуацию, как она есть, ввергала меня в бешенство. Но, сконцентрировавшись на экране телефона, я писала спокойные, даже равнодушные слова:

"Сиюминутное счастье - как мороженое. Сладко, а в желудке ничего нет, и уляпался весь, - растаяло."

"Надо искать другой город для развития," - делился своими мечтами Алекс. - "Давно хочу переехать куда-нибудь из нашей дыры."

А я читала: "Я уеду, а ты останешься, ведь всё равно между нами ничего нет и не будет." Едва различая буквы на экране сквозь завесу подступающих слёз, я холодно отвечала:

"В переездах нет смысла, это бегство от самого себя."

И вот в одну из холодных сырых ночей мы поругались окончательно. Я пожаловалась Алексу на бытовые трудности и внутреннее одиночество, а он ответил:

"Не надо на меня это перекладывать. Ты некрасиво поступаешь, втягивая меня в решение своих проблем."

Я вспылила и ответила:

"Раз я тебе настолько никто, что у тебя нет для меня даже слов поддержки, не говоря уже о более значимых вещах, то какого чёрта ты всё ещё продолжаешь мне писать?"

"Хорошо, не буду," - согласился он и заблокировал возможность переписки.

Сначала я не поверила. Мне показалось это ребячеством, эмоциональной выходкой. Я была уверена, что он остынет и передумает. Каждый день, оставшийся до моего возвращения, я проверяла, не изменилась ли ситуация. Но на все попытки мне отвечали: "Пользователь запретил отправлять ему сообщения".

Я прошла все стадии: отрицание, раздражение, ярость, перешедшую в депрессию, тоску и снова любовь, тихую и грустную. Мне было ужасно обидно, что наши отношения завершились так глупо. Это было неловко рассказывать даже Розе. Но я написала ей, спросив осторожно, не знает ли она, как дела у Алекса. Роза ответила, что видела его недавно, и что у него, вроде бы, всё хорошо. Когда я в двух словах описала произошедшее, Роза очень удивилась и сказала, что при случае спросит у него, в чём проблема. А пока мне оставалось только ждать отъезда -- билет был уже куплен.

***

Обратная дорога оказалась очень утомительной, добралась до дома я уже вечером и, постояв под освежающим душем минут пятнадцать, сразу рухнула в постель, удивительно родную и уютную после долгого отсутствия. Последним усилием я дотянулась до телефона и заметила пропущенный звонок от Алекса. Проснувшись от неожиданности, я колебалась несколько секунд, а потом нажала кнопку соединения, с чувством, что ныряю в ледяную прорубь.

- Привет, увидела твой пропущенный вызов, ты чего-то хотел? - профессиональной скороговоркой спросила я, стараясь не выдать нахлынувших эмоций.

- Привет! - услышала я его радостный голос. - Ты же уже вернулась? Приду к тебе завтра?

- Зачем? - опешила я. - Разве ты не перестал со мной общаться?

- С чего бы? - усмехнулся Алекс. - Интернет -- это одно, а реальность -- совсем другое. Так я приду?

- Приходи, - слабым голосом ответила я и отключила связь. От смешанных чувств я внезапно устала ещё больше и тут же уснула, уронив телефон на подушку.

Проснувшись поздним утром, я всё ещё не верила, что Алекс на самом деле придёт. Но ближе к вечеру он появился на моём пороге, буквально дрожа от нетерпения меня обнять. Как только я заперла дверь, он схватил меня в охапку, но сразу выпустил, внимательно всматриваясь в моё лицо. Через несколько долгих секунд Алекс опустил взгляд и прошёл, наконец, в комнату, чтобы, как ни в чём не бывало, пить чай и говорить о пустяках. Откровенные разговоры начались позже, после уже ставшего традиционным массажа. Я лежала рядом с ним и поглаживала его обнажённый торс. В комнате было душно, а солнечный свет, приглушённый шторами, бросал на его влажное тело завораживающие блики.

- Я думала, что такая встреча невозможна, - с мягким упрёком начала я. - Что ты решил расстаться со мной навсегда...

- Я же говорил, что ты слишком много думаешь, - усмехнулся Алекс.

- Тогда что это было? Может, объяснишь?

- Да если бы мы продолжили общение в том же духе, то точно бы окончательно разругались. Я вообще не лезу никогда ни в чью жизнь, потому что не терплю, когда лезут в мою, понимаешь, - он взволнованно сел, взяв валявшуюся рядом антистрессовую подушку и стиснув её в руках. - Никогда не делай другому того, чего не хочешь, чтоб делали тебе. Справедливо же? А вот ты, наоборот, хочешь быть счастливой за счёт других.

- Ну да, - спокойно согласилась я. - Но у меня тоже равноправие. Я разрешаю другим быть счастливыми за счёт меня. Всё честно. А вот чего я не терплю, это когда меня обесценивают до объекта, у которого нет никаких эмоций и ощущений. Я живой человек, и я буду сопротивляться такому к себе отношению!

- Сопротивляйся! - шутя, разрешил Алекс. - Мы с тобой такие разные, что мне уже интересно, чем у нас с тобой дело кончится. - Он облегчённо улыбнулся мне в ответ. - Пожалуй, я пойду. Уже поздно.

***

Жизнь вошла в привычную колею. Мы встречались, гуляли, болтали, иногда дружески пикировались. Алекс утверждал, что необходимость женщин мужчинам сильно преувеличена самими женщинами, а я в отместку называла его своим воображаемым другом.

- Все проблемы -- от женщин, ты согласна? - спрашивал он.

- Ничего об этом не знаю, у меня наоборот. Лучше скажи, почему все мужики -- мудаки? - парировала я.

- Ну, - Алекс задумался и ответил неожиданно серьёзно. - Потому что у мужиков есть выбор -- быть неудачником или быть мудаком. Понятно, что большинство выбирает второе.

В один из июльских вечеров мы с Алексом встретились на открытом концерте в парке. Возле сцены под бодрую музыку танцевали люди, мы тоже подключились на некоторое время, но вскоре отошли в сторону. Вечер был слишком душным для танцев, и мне больше хотелось просто стоять рядом с Алексом, ощущая жар его разгорячённого тела через лёгкую белую безрукавку.

- Пойдём отсюда! - потянул он меня за собой.

- Куда? - покорно спросила я. Мне, в сущности, было всё равно, где быть рядом с ним.

- Да помнишь, Роза звала нас в новый бар сегодня? Только давай сперва ко мне заскочим, я переоденусь.

Его дом был совсем рядом с парком, поэтому предложение было необременительным. Войдя в квартиру, мы обнаружили её кристально чистой и пустой. Ника не было, как и его вещей -- Алекс рассказывал накануне, что тот собирался переезжать к девушке. Алекс быстро сменил безрукавку на более приличную рубашку и, о чём-то размышляя, вышел из дома, даже не глядя, иду ли я за ним. Но на середине пути он остановился.

- Слушай, а что нам там делать? Может, не пойдем?

- Ну, не знаю, что ты хотел там делать, - усмехнулась его непоследовательности я.

- Я хотел напиваться, разумеется. Что же ещё делать в баре?

- Общаться с Розой? - предположила я. Он фыркнул. - Или все Розы взаимозаменяемы?

- Да ну, мы же её сегодня видели. А напиваться можно и дома, заодно посмотрим какой-нибудь фильм. Ты как? - соизволил поинтересоваться Алекс.

- Я всегда "за", - улыбнулась я, предвкушая тактильно насыщенную ночь.

- Тогда в магазин!

Алекс купил красного вина, сыра и фруктов, и мы вернулись в его квартиру. За полтора года нашего общения я уже, кажется, научилась, ни на что не надеясь, принимать перепадающие от Алекса пару раз в месяц знаки внимания и ласки, поэтому нарезала сыр с буддийским спокойствием, но всё-таки немного с любопытством -- а вдруг? Вдруг именно сегодня всё изменится? Но даже если нет, я не расстроюсь, - убеждала я себя, внутри замирая от нетерпения.

Сначала мы символически напивались, хотя, конечно, литра вина на двоих для этого явно недостаточно, зато можно говорить всё, что думаешь, списывая на опьянение.

- Знаешь, почему тебя окружают истерички? - сказала я, глубоким вздохом разгоняя лёгкий туман в голове.

- Ммм? - заинтересовался Алекс, облизывая пальцы, испачканные бананом.

- Потому что нам нужен рядом кто-то адекватный и невозмутимый. Как ты, - мне было интересно, отреагирует ли он на мою самоклассификацию, но он лишь согласно покивал головой и встал, чтобы выбрать фильм.

Несмотря на большой монитор, с дивана кино смотреть мы не стали. Алекс сел на мягкий компьютерный стул и, как всегда, не интересуясь моими предпочтениями, усадил меня себе на колени. Это было не особо удобно, хотя очень мило. Я чувствовала себя любимой и желанной, ощущая его бедра под собой, а руки - вокруг своего тела, которое сразу стало казаться мне маленьким и беззащитным. В его объятиях, вдыхая запах его волос, мне было очень сложно сосредоточиться на фильме. Может быть всё-таки повлияло выпитое вино, но мне нестерпимо хотелось развернуться к нему лицом и целовать, долго и страстно. Я держалась из последних сил. Когда я была уже совсем на грани, по экрану побежали титры. Прерывисто втянув воздух, я встала.

- О, как поздно! - спохватился Алекс, выключая компьютер. - Оставайся. Пора спать, - и он кинул мне свою футболку.

Переодеваясь в ванной в мягкий трикотаж, мозгами я отчётливо понимала, что ночь пройдёт, как обычно. Более того, меня, как человека разумного, это даже устраивало. Ведь я понимала, что нельзя переходить точку невозврата, если я рассчитываю сохранить наши отношения надолго. Алекс -- не тот человек, с которым стоило пытаться связать свою жизнь. Но моё возбуждённое, напряжённое до крайности тело явно жаждало развития событий. Иррационально я очень хотела быть с Алексом, сейчас и всегда, в горе и в радости. Увы, кажется, это было невзаимно. С тяжёлой, перегруженной головой я вернулась к Алексу. От лёгкости опьянения не осталось и следа. Больше всего мне сейчас хотелось просто уснуть подальше от всех этих сложных мыслей.

Похоже, в своих раздумьях я была не одинока, так как едва я нырнула под одеяло, Алекс обхватил меня обеими руками, как расстроенный ребёнок - любимого плюшевого медведя, и мы почти сразу заснули. Но через несколько минут я разбудила его вскриком, мне приснился кошмарный сон. Мы ехали с Алексом в последнем вагоне поезда, в тамбуре, и я попыталась его поцеловать, но он оттолкнул меня, я упала на дверь, дверь открылась, и я вылетела прямо на рельсы. Конечно же, я закричала.

Поколебавшись несколько секунд, балансируя между сном и явью, я все-таки рассказала Алексу видение, хотя он и не расспрашивал.

- Представляешь, - немного обиженно сказала я, - я ведь всего лишь хотела тебя поцеловать! Неужели ты мог бы так поступить и в реальности?

- Спи, - ответил Алекс сонно. - Здесь нет поездов.

В следующий раз я проснулась через несколько часов от того, что глубоко уснувший Алекс освободил меня из объятий и раскинулся навзничь, оставив мне лишь узкую полоску дивана у стены. До утра было ещё далеко, но летнее небо было уже совсем светлым, и я залюбовалась любимым мужчиной. Пользуясь случаем, я могла разглядывать его сколько угодно -- почти чёрные волосы и брови над закрытыми глазами, большеватый нос и чётко очерченные очень красивые губы в обрамлении бороды. Я аккуратно провела ладонью по его жёстким волосам, но он не шелохнулся. Тогда, оперевшись обеими руками на подушку, загипнотизированная его губами, я наклонилась и поцеловала Алекса. На секунду мне представилось, что я -- принц, и моя спящая красавица сейчас проснётся, уже влюблённая в меня без памяти. Но красавец продолжил безмятежно спать, и я выдохнула с облегчением. После сегодняшнего кошмара я вовсе не была уверена, что отсутствие поездов спасёт меня от его реакции на такое самоуправство.

Медленно тянулось время, а я никак не могла снова уснуть от духоты и томящей близости его тела. Наконец, Алекс глубоко вздохнул и снова повернулся ко мне, выпав из глубокого сна и обняв. Я обняла его в ответ и стала задумчиво поглаживать спину кончиками пальцев. Очень хотелось предпринять что-то более решительное, но страх сковывал меня до самых пяток. Касаясь Алекса, - хоть телом, хоть словом, - я в последнее время чувствовала себя немного сапёром, не в силах предугадать его реакции. Но сейчас он шумно вздохнул и тихо пробормотал:

- Ох, как же хорошо и приятно ты мне делаешь...

Он запустил пальцы мне в волосы и ласкал мои шею и плечи неуверенными движениями, не спускаясь ниже. Я подождала ещё немного, расслабляясь под его рукой, и незаметно для самой себя задремала.

Когда я проснулась окончательно, уже вовсю светило солнце. Алекс сидел на стуле рядом со мной и чинил замок на флисовой толстовке. Это выглядело настолько по-домашнему, что легко было представить себе такой всю жизнь. Я поймала на себе его испытующий взгляд, и мне стало неуютно, как будто я сделала что-то не так. Подскочив и второпях собравшись, я ретировалась домой, прошептав на прощанье: "Люблю тебя." Он не ответил, только обнял нежно.

***

Нет, я не особенно надеялась на продолжение. Наоборот, мне казалось, что я в чём-то виновата перед Алексом, может быть, в нарушении границ. Хотя, конечно, как всегда после ночи с ним, меня волнами накрывало эйфорией, но её хватило не надолго. Терзаемая почти физическими страданиями от отсутствия рядом человека, которого всегда можно хотя бы обнять, я пару раз позвонила Алексу и написала с десяток сообщений, предлагая встретиться, но всякий раз он отказывался под предлогом занятости, а однажды даже возмутился моей навязчивостью. Я перестала звонить и писать, но в особенно одинокие вечера подолгу сидела, глядя на его имя в адресной книге. Нельзя сказать, что я страдала круглосуточно, как это описывается в женских романах. У меня была любимая работа и много друзей. Но когда томление тела без близкого человека рядом становилось навязчивым -- я мечтала об Алексе. Собственно, больше не о ком было мечтать.

Однажды я, как всегда в рабочие дни, пила кофе в маленькой уютной кондитерской. Желающих скоротать обеденный перерыв было много, а столиков мало, поэтому ко мне попросились подсесть двое мужчин в рубашках и галстуках. Старший, пытаясь оправдать навязанную компанию и развлечь меня, завязал ни к чему ни обязывающую беседу о пользе и вреде разнообразных соусов, а другой, немного моложе, смотрел лишь к себе в тарелку. На следующий день мы встретились снова. Теперь я узнала, что работают они в крупной нефтяной компании со строгим дресс-кодом, по пятницам выезжают на озера, а на зимние праздники -- в горы. В ответ я тоже рассказала немного о себе. Я была рада общению, несмотря на разницу в возрасте и социальном положении с моими собеседниками. Мы часто пересекались с Виктором и Биллом, так звали моих новых знакомых, но общалась я преимущественно с Виктором -- Билл был немногословен.

Каково же было моё удивление, когда однажды, выходя с работы, я увидела Билла с огромным букетом бордовых, благоухающих роз!

- Это тебе! - волнуясь, сказал он, вручая цветы. Только сейчас я заметила, что у Билла красивые глаза, и то как восхищённо он смотрит на меня. Меня немного смутил такой дорогой знак внимания, но Билл держался просто и явно не ждал от меня какой-то особенной благодарности.

Через пару дней он снова пришёл, и проводил меня на другой конец города -- до подъезда. А потом это стало почти ритуалом. Билл ухаживал за мной красиво. Надо сказать, что за мной вообще никто никогда не ухаживал, все отношения с мужчинами инициировала я сама. Поэтому я наслаждалась процессом, занимая прогулками с Биллом все вечера. Он был неизменно обходителен и мил, и мы неплохо проводили время вдвоём. Об Алексе я старалась не думать, я уже привыкла быть без него.

В застенчивом и молчаливом Билле, как выяснилось, скрывалась кипучая энергия и романтическая душа. Он постоянно придумывал новые способы меня удивить, хотя и не всегда угадывал с выбором. Чего только стоило мне свидание на крыше, при моем страхе высоты! Хотя, пожалуй, это сработало на него, так как именно в тот вечер я впервые кинулась в его объятия -- они казались мне более надежными, чем зыбкость перил ограждения, к которым я боялась даже прикоснуться. Поездка на озеро с его друзьями -- шикарный джип у подъезда моего офиса, шашлыки и песни под гитару в исполнении известного чиновника города -- понравилась мне куда больше. А исполнение серенады у моего балкона, фальшиво, зато с чувством, заставило меня выказать Биллу крайнюю степень моего расположения в виде благодарного поцелуя.

Через месяц с величайшими церемониями Билл сделал мне предложение.

- Я уже не молод, мне скоро 42, и в этом возрасте пора подумать о том, с кем я встречу надвигающуюся старость, будут ли у меня дети и внуки, которые поднесут мне стакан воды, и составит ли мне компанию прекрасная супруга. Думаю, что твоя кандидатура на эту роль -- самая подходящая, поэтому преклоняю колени перед твоими умом и красотой, и прошу твоей нежной руки, взамен предлагая своё покорённое тобой сердце!

Сначала я опешила и попросила отсрочку. Мне очень нужно было с кем-нибудь обсудить это стремительное развитие событий. Но Роза со своим новым кавалером как раз уехала в отпуск в какую-то глушь, где даже не было мобильной связи, а Алексу звонить мне не хотелось. Родные, конечно же, обрадовались появлению у меня жениха -- Билл был хорош собой, обеспечен и великолепно держался в обществе. Если уж быть точной, они вцепились в меня и почти клещами вытянули согласие. Не сказать, чтоб я сильно сопротивлялась, хотя особых чувств Билл у меня не вызывал, но он всеми силами старался мне понравиться, а это само по себе вызывает симпатию и желание узнать человека поближе. К тому же, Билл был надежным и всегда выполнял свои обещания. Возможно, это могло стать прочной основой для брака. Когда я озвучила Биллу своё положительное решение, он был на седьмом небе от счастья и буквально сразу же начал готовиться к свадьбе, вовлекая в этот процесс всех окружающих и заражая своей эйфорией на 100 метров вокруг.

Прошла пара недель. Я как раз выбирала себе свадебное платье в салоне, когда позвонил Алекс. Увидев его фото на экране телефона, я, кажется, перестала дышать и обессиленно присела на скамеечку в примерочной.

- Привет! - как ни в чём не бывало поздоровался он. - Как дела, чем занимаешься? Хотел тебя в гости позвать, давно не виделись.

- Да вот, замуж собираюсь, - нарочито бодро отрапортовала я.

- Ты меня разыгрываешь! - удивлённо отозвался Алекс.

- Ни чуточки. А ты думал, что я всегда буду свободна и одинока, как ты? Нет, спасибо, наигралась, - едва сдерживая нахлынувшее раздражение, ответила я.

- Да, конечно, ты права, - упавшим голосом ответил он. - Но ты всё равно приходи сегодня?

Не знаю, чем я думала, когда соглашалась. Возможно, мне захотелось сделать Алексу приятное, развеять его печаль, неизбежную после этой новости. А может, я просто привыкла ему подчиняться. Поэтому, закончив дела, я сразу пошла к нему.

Алекс встретил меня немного отстранённо. На столе стояла початая бутылка коньяка.

- Будешь? - вместо приветствия сказал он. - Надо же отметить! - его радостный голос звучал фальшиво.

Я сняла пальто и села за стол.

- Хочешь меня напоить и затащить, наконец, в постель, чтоб завершить отношения? - сыронизировала я.

Алекс заметно смутился, его глаза забегали. Точно в цель. Я едва не рассмеялась, хотя внутри сердце падало и падало куда-то в бездну.

- Нет, то есть да, то есть, я хочу сказать, что это могло бы, наоборот, стать началом, - непривычно сбивчиво заговорил он, садясь прямо на пол передо мной. - Я всё время думаю о тебе, с тобой потрясающе хорошо, тепло и спокойно. С тобой правда было бы здорово провести жизнь. Давай ты лучше выйдешь замуж за меня. Я не могу лишиться тебя, я тебя очень люблю, - он взял мои руки в свои. - Ты мне веришь?

Его пальцы были холодны, как чистейшая родниковая вода в душный летний полдень.

КОНЕЦ

(с) Наталья Геннеберг

июль-август 2014

- 78 -

Оставить комментарий © Copyright Геннеберг Наталья Владимировна Размещен: 05/07/2015, изменен: 05/07/2015. 83k. Статистика. Повесть: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:

Геннеберг Наталья Владимировна : другие произведения.

Кинестетик