Гельвич Ростислав Реональдович : другие произведения.

Дети Винтерсторма

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История о Детях Винтерсторма. Временно приостановлено, скилла еще не хватает - бросил все силы на ПР2.


Дети Винтерсторма

  
   "Мое имя - Альво Поствивис. И эта повесть - о детях Винтесторма."
   Он написал эту строчку, когда пришел с работы, и сел на диван. Давно уже дело было. Больше, чем пожалуй год, или даже два. Он сидел перед компьютером, в тот день. Солнце светило ледяными лучами, через пластмассовый ставень огромного окна, что было размером в две трети стены. Подоконник был пыльный, но немножко, так, совсем слегка. Вплоть до будущей уборки.
   Но важно ли это? Наверное, нет. Наверное, да.
   "Эта повесть, о детях Винтерсторма"
   Он убрал свое имя, по очевидным его глазу причинам. Несколько кощунственно, оно смотрелось, в свете прошедших событий. С момента первой фразы, прошло тогда уже несколько месяцев, и страниц сорок-пятьдесят текста. Это захватило его. Не так, как захватывает интересный фильм, игра, событие, еда, или нечто иное - более пагубное. Просто, появилась еще одна потребность. Обосновавшаяся где-то в районе печени. Альво приходил с работы, и садился на диван, как обычно. А порой и на подоконник, либо подставляя лицо солнечным лучам - либо же, закрывая ставни, и включая проектор. Как там было в рекламе? "Телевизоры - это прошлый век. Тьму разгонит животворящий свет". Стоило только щелкнуть кнопкой, и белую стену, заполняло цветными сполохами. А квартиру, звуками новостей и бесконечных кинофильмов. Примерно через час-другой такого времяпровождения, все и начиналось. Из печени, медленно расползалось чувство вины, и неуверенности в завтрашнем дне. Это еще не было мотиватором, поскольку Альво вполне спокойно вставал с насиженного места, и шел на кухню - перекусить. Он мог показаться роботом, со своими привычками в еде. Строго в определенное время желудок урчал, подавая очевидные знаки, и волей-неволей, ноги сами вели на кухню. Проходя мимо зеркальной двери шкафа, Альво много раз обещал, что со следующего дня - ни-ни, ибо живот хоть и не увеличивался более, но изрядно выпирал вперед. Дни шли, и вполне понятно, что никого "ни-ни", так и не наступало. В любом случае, только хорошенько перекусив, рождался истинный мотиватор - глубокое, сосущее чувство, плавно переходящее из груди, в голову.
   "Мы были детьми Винтерсторма"
   Прошел полноценный год, когда он изменил начало, опять. Не только первую строчку, конечно. Было в этом действии, нечто, такое, естественное в то время года. Свежепокрашенные стены - все своими руками, дорогой краской, авто-валиком - они, настраивали на обновления не только физического плана. Альво в тот раз, развлекался, щелкая переключателем ставней, и они закрывались и открывались, с шорохом пластмассы об пластмассу, скрывая, и снова разворачивая вид, на Город.
   Город - всегда тянуло называть именно с большой буквы. Такая привычка возникла с детства. Приехав из Винтерсторма, Альво шел с вокзала, держась за руку официального попечителя. Спустя тридцать лет, конечно, помнился только шум, и запах нагретой кошачьей шерсти, на перроне. Не в этом суть. Важно то, что когда они оба вышли с вокзала, ребенок просто стал как вкопанный. Дома были высокие-высокие, а вдали - виднелись еще большие, более прекрасные и удивительные даже своей обшарпанностью. Разительный контраст, для глаз, привыкших к низеньким, толстостенным постройкам, рассчитанным на переноску длительных холодов.
   Альво снова раскрыл ставни. Город завернулся в шелковый шарф, из дыма заводов, и белого тумана. До самого горизонта он тянулся, как престарелая мадам, на старых картинах. Толстуха в богатом платье. Его отвлек, только автоматически включившийся свет, и урчание в животе. Он прошел мимо зеркальной двери, отметив, что татуировка на боку, нисколько не растянулась, даже спустя несколько лет. Есть и своя польза, в таком метаболизме.
   Окончательное название, настигло уже ближе к концу. На работе.
  
   В атмосфере пилотской кабины, полной железа и налета ржавчины.
   - Тебе чаю оставить? - спросил напарник
   - Да, оставь. - сказал Альво - Сахару дашь?
   - Тростниковый. Любишь тростниковый?
   - Он вкусный. Но, такой сладко-пресный. Придется кусочков пять в кружку кинуть, иначе не сладко будет.
   - Это да. Пора взлетать, как думаешь?
   Альво пожал плечами, имея в виду, что да. Напарник все прекрасно понял, и простучал официальный запрос, по цветным кнопкам. Хриплый динамик, отозвался сию же минуту. Женский голос, ассоциировался с густыми духами, и тягучей помадой. Его обладательница, тоже была полная, но не той полнотой, которая красит, и уж тем более не полнотой Города, неприменимой к людям. Болезненной, скорее, подчеркиваемой вечно старой, вышедшей из моды одеждой. Но душевная такая. Добрая.
   - Борт пять. Поствивис-Морган. Взлет разрешен. Удачи, ребята.
   Они отозвались синхронно. Диспетчер была душевной женщиной.
   - Спасибо.
   - Спасибо.
   Альво ввел недлинную комбинацию, уже на своей цветной панели. С небольшим лязгом, зашумели двигатели, набирая обороты. Морган открыл металлическую заслонку своего окна, и посмотрел на винты, сквозь прозрачный плексиглаз.
   - Каково там?
   - Раскручиваются. Менять пора.
   Альво тоже раскрыл заслонку со своей стороны, посмотрел скептически, с долей насмешки. Небольшой и старый у них был винтокрыл. Максимальная грузоподъемность - всего три центнера, плюс пять человек экипажа. То есть, де юре - пять. Де факто - два пилота. Нужда в большом экипаже, отпала с полным переоборудованием грузового авиатранспорта на автоматическое функционирование.
   Винт раскручивался медленно, с легким скрипом. Этот скрип, пугал лишь поначалу. Альво уже привык к нему, за столько-то лет.
   - Поствивис-Морган, не рвите график, взлетайте скорее.
   Тогда, Альво спросил напарника:
   - Так что? Думаешь можно?
   Морган, все так же смотря в окно, не поворачиваясь, ответил:
   - Думаю да. Тянем.
   Синхронно, каждый из них, дернул на себя по массивному рычагу, со своей стороны. Винтокрыл, еще раз заскрипев и охнув всеми годами старого корпуса, медленно закачался, и пошел вверх. Шума в кабине пилотов прибавилось изрядно. Альво что-то сказал, совершенно неслышимое, в общем скрипе, и шуме, его рот просто открывался и закрывался, как у рыбы. Только надев беспроводные наушники, он смог донести:
   - Тадеуш? Тадеуш? Нормально все?
   - Конечно. - голос Моргана отозвался с легкой электронной хрипотцой, и помехами - Набор высоты нормальный. Поднимемся до трех тысяч, и далее можно будет и по чайку. - Тадеуш Морган, все так же щелкал цветными клавишами. Результатом этих манипуляций, в конце концов, стала плавно выехавшая телевизионная панель, со схематическим изображением винтокрыла.
   Альво подумал о том, что панель была старая, и постучал по твердому экрану пальцем. Он вспомнил, как ходил на экскурсию, проводя курс подготовки, и видел панели уже более современные, проецируемые прямо на твердые объекты. А то и в воздух.
   - Шасси барахлят. - сказал Альво, отвлекшись от раздумий. Если быть точным, его отвлекло окрашенное в красный цвет, изображение тех самых шасси.
   - Точно. Черт их дери, опять правое не закрылось. Кому идти?
   - Давай я. Кипяток пока включи.
   Винтокрыл медленно набирал высоту, раскачиваясь уже гораздо меньше, чем при основном взлете - хвала системе стабилизации. Если бы, эти события происходили раньше, во времена молодости Альво, он вполне мог бы и пофорсить. Лихо подскочить с кресла, и умчаться в грузовой отсек чуть ли не бегом, ничем не страхуясь. Однако, тридцать восемь лет - это тридцать восемь лет. Кресло заскрипело, когда пилот поднялся с него, в воздухе, ко всему прочему, прибавился запах пыли.
   Альво схватился правой рукой, за ручку, специально для этого предназначенную, и оттолкнулся вперед, в проход к грузовому отсеку. Он был узкий. Почти впритык, для пухлого телосложения. Альво шел, фыркая как бегемот. Тадеуш посмеивался там у себя, в уютной кабине.
   Тускло горели лампочки, в толстых полупрозрачных корпусах, освещая небольшой грузовой отсек. Он даже не был заставлен полностью - всего лишь пяток средней величины контейнеров, килограмм по сорок, каждый, аккуратно располагались, прикрепленные к одной из стен - и все равно, отсек казался маленьким. Так уж был спроектирован. У любого человека, вошедшего туда, возникло бы совершенно рефлекторное желание сгорбиться, присогнуться. Возникло оно, и у Альво. Открыв дверь, и уже только заглянув, он понял в чем проблема. К лампочкам, все таким же тусклым, прибавился еще один источник света - отверстие в полу, размером, примерно, в два локтя взрослого человека. Эдакий, большой квадрат. Аккуратно подойдя туда, Альво заглянул в него. Слегка тянуло свежим воздухом. Свет, упрямо бил в глаза. Земля была далекой-далекой, и громада промышленного аэропорта, занимала большую ее часть.
   - Ухватись там за что-нибудь. Сейчас вперед двинемся.
   Куда только делась неуклюжесть? Пилотами не становятся с бухты-барахты - Альво прыгнул к контейнерам, и ухватился за металлический канат, удерживающий их возле стены. Почти сразу же, все вокруг задрожало - начал меняться угол наклона винтов. Опять скрип, теперь уже более громкий - сквозь отверстие незакрытой шасси. Продолжалось это все, минуты две. Потом, винтокрыл дернулся, двинувшись вперед, и опять заработали внутренние стабилизаторы. Качки стало, не больше чем в автобусе, едущем по ровнейшей дороге.
   - А в нормальных винтокрылах, стабилизаторы работают всегда, даже при взлете.
   - Зажрался ты. Затяни уже шасси, черт возьми. Не дай боже, оторвется.
   Пальцы ладоней, после эпизода с канатом, слегка ломило, да и кожу пощипывало. Снова подойдя к квадрату, Альво опять выглянул из него. Вместо земли, теперь была сплошная вода - море. Альво знал, что через несколько часов, в море появятся льдины, а еще через несколько - все сменится заснеженной землей. Оттуда совсем недалеко до окончательной точки назначения.
   Он произнес эти слова вслух. На последнем из них, слоями лежала пыль. Следовало ее стереть. Оно долго не произносилось, это слово.
   - Мы летим в Винтерсторм.
   Совершенно некстати влез Тадеуш:
   - Что?
   - Ничего. Мы летим в, - и снова, вкус пыли - Винтерсторм. - Альво лег на живот, и высунул руку в квадрат, наружу. Нащупав пальцами шасси, он быстро, на память, пробежался ими до заветной кнопки, и щелкнул ей. Не произошло, ровным счетом ничего. Даже после нескольких щелчков подряд.
   - Запасной сервик не работает. Мне придется вручную затягивать.
   - М? - какофония звуков, сообщила о том, что Морган уже пьет чай - Мне помочь?
   - Да не, не надо. Это же директива Кларка, должен справиться даже один человек.
   В ближайшей стене, Альво открыл хитрую панель, скрывающую мотор, закрывающий шасси. Достаточно несложная конструкция, бортмеханик, вооруженный даже минимум нужных инструментов и деталей, смог бы легко устранить поломку. Альво же, бортмехаником, естественно, не был.
   Конкретно в данных случаях, и спасала директива Кларка.
   Альво отсоединил часть твердого ремня, поднимающего шасси, и потянул на себя. Где-то в стене и в полу, заскрипели системы колесиков и шестеренок. Шло туго, но все же шло. Из-под слоя жира на руках, отчетливо проступили мышцы. Под татуировкой тоже, двигалось и натянулось; бегущие мышата, живые мышата. Альво отступал назад к проходу, обливаясь потом. Ремень натянулся и поскрипывал, стал скользким в ладонях - синтетическая поверхность так и норовила выскочить из рук. Лишь только через минуту, показавшуюся часом, ушей Альво достиг отчетливый щелчок, закрывшейся шасси. Он отпустил, наконец, ремень, и присел на пол, отдохнуть. Ударила тошнота, сердце колотилось, по телу расползалось тепло.
   - Я все.
   Тадеуш сказал, нечто типа: "Угу" или "Ага", было понятно, что рот его набит туго.
   Стоило привести все в порядок. Опять намотать ремень, закрыть панель, и только потом уже возвращаться. Когда Альво входил в пилотскую кабину, ему в глаза ударил свет, показавшийся острым и холодным, после полусумрака грузового отсека. Опустившись в кресло, он нажал одну из кнопок, и на его половину стекла, опустился солнцезащитный слой. Сразу стало гораздо удобнее.
   Тадеуш уже подготовил чашку с чаем, и несколько кубиков желтого, тростникового сахара.
   - Спасибо.
   Время перекуса. Альво достал пакет с едой, из под сиденья. Если быть совсем уж точным, то это был уличный фастфуд - якобы из кухни страны, раньше называвшейся Мексикой. Тадеуш смотрел на это с любопытством. Настолько "с любопытством", что дождался раздраженной фразы в свой адрес:
   - Ты чего так пялишься?
   Он хмыкнул в ответ, и сказал, зарядив свою фразу тройным зарядом сарказма:
   - Быть может, тебе дать нормальной еды? - присовокупив ухмылку, ко всему этому.
   В отличии от Альво, с лицом круглым, пухлым, лицо Тадеуша отличалось выступающими костями. Что несколько удивительно было, при почти одинаковой у них обоих комплекции тел. Оба пилота, почти как братья, были высокие, мощные, и можно так сказать - толстоватые. Если бы не короткие светлые волосы и карие глаза Альво, идущие в контраст с зеленоглазым брюнетом Тадеушем, их вполне могли бы назвать близнецами.
   - Что значит "нормальной" еды? - точно так же едко, ответил Альво, уже распаковавший овощно-мясную смесь, в пресной лепешке.
   - Не жри ты эту гадость, говорю. Купил у какого-то гастера на улице, как можно? Он сначала руками зад почешет, потом в носу ковырнет, и только потом уже готовит.
   - Спасибо за пожелание приятного аппетита. Думаешь, мне есть до этого дело? Чем эта штука, хуже того, что там у тебя?
   - Ай, не кажи. Домашняя еда всегда лучше.
   Тадеуш опять ухмыльнулся, уже более добро, на этот раз. Он тоже полез под сиденье, вот только достал оттуда, так называемую "сумку для пикников", сохраняющую тепло помещенной в нее еды.
   - И что?
   Аккуратно, боясь обжечься, Тадеуш достал из сумки - видимо, набитой весьма и весьма - объемную, глубокую тарелку. Обычную, синей расцветки.
   - Ох, ты. Неужели керамика?
   - Точняк, семейная, почти что раритет. Держи. Блюдце только мне отдай.
   Альво снял блюдце, которым была накрыта тарелка, и увидел там то, название чему не знал. Превалировала в этом блюде вареная гречка. И еще густой соус, непонятно только какой.
   - Это национальное. - ответил Тадеуш, на заданный вопрос - Гречка вареная, и гуляш.
   - Жена приготовила?
   Кивок.
   - Не отравлено?
   - Не больше чем то, что у тебя.
   - Хм.
   Оказалось вполне неплохо. Все было в тему. Альво понравилось.
   - Соуса маловато.
   - Да, бывает. Надо было побольше налить - тогда самый смак.
   Они сидели, и ели. Тихо гудели двигатели винтокрыла. Рядом пролетали облака. Внизу - сплошь морская гладь.
   - Я чего вспомнил-то, - сказал Тадеуш - Когда наша матушка, начала с нами прощаться. Смотрел же, Звездную Пехоту?
   - Смотрел. - кивнул Альво - Но ход твоих мыслей, не понял. Прямо таки вообще.
   - Ну, смотри. Она нам постоянно перед отлетом что-то назначает. А там, тоже было, перед отлетом, этим, постоянно трындели женщины-пилоты. Что-то про вечную славу пехоты, и Роджера Янга.
   Альво призадумался. Он смотрел этот фильм. Точнее сказать - фильмы. Начиная от старой версии, снятой каким-то голландцем, и кончая новой, по сути, уже даже не фильмом - а телепьесой.
   - Ты о телепьесе говоришь. В фильмах той штуки с женщинами-пилотами не было.
   - Но женщины пилоты - были.
   - Были-то были, но там больше было про этого Рико. И то, в старом фильме - все кончалось на самом интересном. В том, который вообще перезапуск, тоже как-то не очень это все сделали, хуже первого. Вот в телепьесе, гораздо лучше все, в плане именно того, как книгу показали.
   - Ага. Немудрено. Пять часов идет, как-никак, уж им этого времени хватило. А ты что, книгу читал? - Тадеуш смотрел несколько удивленно, чуть расширив глаза
   - Да. Еще в детстве. - это вспоминалось без дискомфорта, поскольку не задевало тех событий, той части мозга, где хранились неприятные воспоминания - Роберт Хайнлайн написал. Он много чего написал, но в библиотеке у нас были, только вот Звездная Пехота, и что-то там про Луну. Не помню уже, честно.
   - А. И как, про Луну есть чего посмотреть?
   - Нет, насколько я знаю.
   Повисло молчание, во время которого, Альво доел, и взял себе чай. Тадеуш уже закончил с трапезой, и смотрел в окно, закрывая лбом белую надпись. Невозможно было увидеть, что в ней написано - но Альво знал текст наизусть. Первая строчка - про то, что плексиглас, как часть винтокрыла, собственность кампании. Вторая - плексиглас повышенной прочности. Собственно, два предложения, по всей длине окна, совсем малозаметные.
   Винтокрыл дернулся. Он всегда дергался в этом месте. Что-то с воздушными потоками. В экране, транслирующем вид из под днища, промелькнула небольшая частная яхта.
   - Смотри, - сказал Альво - Парусная.
   Тадеуш быстро отмотал запись, и остановил воспроизведение.
   - Черт, действительно. Как думаешь, он там один?
   - А, непонятно. - Альво пожал плечами, и прищурился - Вроде бы, в защитном костюме. В таком, и одному не страшно в открытое море выходить.
   - Да не, это понятно. - Морган усмехнулся, ударив ладонью по креслу - Если уж парню хватило денег на парусник, то защитный костюм, так, вообще пустячок. Я о том, что не боится он один же в море. А если что случится?
   - Что может случиться? Да суши полчаса лету.
   - Ну, все равно. А вдруг приемник откажет?
   - Тогда, не стоило и в море идти. Не откажет. - настроенный на прошлое, Альво вспомнил еще один эпизод из детства - Помню, тоже книжку читал, там было про парусники.
   Тадеуш молчал.
   Пришлось продолжать, уже менее уверенно, Альво чувствовал себя смущенно.
   - Ну, там не про парусники, в основном, а так, фантастика. Роботы из будущего, перемещаются в прошлое, но им мешают люди, и остается всего один робот. Он хочет захватить мир.
   Тадеуш все так же молчал, глядя с любопытством, и легкой скукой.
   - Но выжила еще одна женщина, которая из мешавших людей. Она попадает в море, где ее подбирает бывший спецназовец, на собственной яхте.
   Тадеуш опять молчал, но тут же заговорил, сразу после Альво.
   - А что потом?
   - Не помню, какая-то нудноватая книжка была. Робота в конце победили, спецназовец и женщина, стали бессмертными любовниками, и все. Вспомнил только потому, что парусник увидел.
   - Много читал, я так погляжу.
   Альво кивнул. По его спине, пробежал небольшой холодок. Он представил, как совершенно случайно, вспоминает, и снова переживает то, что переживал тогда. Холодок стал явственнее, неприятнее. Тем паче, что еще более неприятно, было слушать Тадеуша, не находя в себе сил, остановить его.
   - Наверное, неплохо там жилось. Извини, конечно, я помню о том случае, - он замялся, и потупил взгляд, как школьник. Традиции показухи в деле сопереживания, введенные еще в конце двадцатого века, остались в силе - Но ведь неплохо было-то. Куча книг, еще и бумажных небось.
   - Бумажных, точно.
   - Ну вот, видишь же. Читай сколько хочешь. Наверное, если бы не то самое, ты был бы рад остаться в Винтерсторме?
   Холодок по спине, лавина с горы. Альво резко повернул голову, хрустнув шеей.
   - Был бы рад. - ему хватило выдержки - Там было... - он внезапно задумался, вспомнил слегка, и все раздражение ушло в никуда. Воспоминания были теплыми, упругими волнами. - Мне нравилось. Не могу описать иначе.
   Тадеуш покачал головой, в ответ. Подумал, и задвинул металлическую заслонку. В кабинке стало несколько темнее, чем было раньше. Сразу понятно: хочет спать. Он поудобнее устроился в кресле, хрустнул пальцами, и глубоко вздохнул.
   - И все-таки, интересно, как оно там было. Не в смысле именно случившегося, а именно как вы там жили.
   Альво слушал.
   Морган продолжал.
   - Просто так вот. Температура - выше минус пятидесяти не поднимается. Ан нет, все с семьями, безвылазно. Это выше моего понимания.
   Тогда-то Альво и стукнуло в голову, что результат трудов, пожалуй, не обязательно держать мертвым грузом.
   - Слушай. - сказал он - А хочешь кое-что почитать? На эту, в смысле тему?
   Тадеуш мотнул головой.
   - Не хочу. Не люблю научлит.
   - Да это не научлит. Это я сам пишу.
   Глаза Моргана расширились крайне сильно. Альво вспомнил иллюстрации про базедову болезнь, из школьных учебников по биологии.
   - Ты? Пишешь?
   - Да. Книга про то, что случилось, и про саму жизнь там. И еще кое-что. Короче, такая смесь-смесь, ну, я не могу описать.
   Альво чувствовал, как его щеки медленно начинают гореть, да и уши тоже. Но, была в этом жаре, некоторая частичка гордости, и иных приятных ощущений.
   - Классно. - сказал Тадеуш - Если от тебя, то, конечно почитаю. А как называется?
   Именно в этот момент, возможно с щелчком, а может и без него, в голове Альво, все встало на свои места. Он понял что, и он понял как. Теперь, пройденный путь, и самое главное - полученный результат, казались очевидными.
   - Она называется: "Дети Винтерсторма". Как тебе?
   Тадеуш уважительно опустил уголки губ. И покачал головой.
   - Красивое название. В голову врезается. Да и произносится гладко.
   - Да. - сказал Альво - Мне тоже нравится. Твердое такое, слетает с языка.
   Они о многом еще говорили тогда. Работа непыльная, это и плюс, это и минус. Само собой, достаточно скоро уже, гладкий лик моря, испещрило акне, состоящим из льдин и снега. Альво смотрел из окна, ощущая жгучее желание открыть его, и всей грудью вдохнуть крепкий воздух. Он так делал, однажды. Это подарило ему совершенно незабываемую гамму ощущений. В Винтерсторме - воздух безвкусный, стерильный, как латексная перчатка. Он скрипит на зубах, и хрустит в снегу под ногами. Он легко окрашивается вкусом моря, на том участке суши, где еще не-Винтерстом, и почти-уже-не-Море. Пахнет холодом, и водорослями.
   Альво смотрел из окна. Потом заснул. А проснувшись, опять смотрел из окна. Белело, чем дальше тем больше. Не было видно, но Тадеуш наблюдал за своим напарником, с тем же, уважительным выражением лица, с каким слушал его рассказ о книге. И о книгах. Тадеушу вспоминалась старая пословица, что дома - помогают стены. Они действительно помогают. И меняют тебя. Порой сильно, порой и нет. Альво, возвращаясь туда, откуда уехал еще в детстве, менялся прямо на глазах.
   В конце концов, был -
   Щелчок.
   - Поствивис-Морган, повторяю, это рейс Поствивис-Морган. Запрашиваем разрешение на посадку.
   - Поствивис-Морган - разрешение получено. Садитесь.
   Щелчок.
   Теперь уже выпускать шасси пошел Тадеуш. Альво остался в кабине. Дождавшись подтверждения от напарника, он фактически на внутреннем автомате, произвел необходимый цикл действий. Не сказать, что это было скучно - скорее однообразно, однообразием рабочего механизма. Винтокрыл мягко пошел вниз.
   Тадеуш не вернулся назад, оставшись в грузовом отсеке.
   Альво сказал ему:
   - Держись. - секунд за десять, до того, как аппарат сел на землю.
   Несмотря на кажущуюся плавность, тряхнуло сильно. Морган выругался, но скорее просто так, чем из-за чего-то. Поднимаясь с кресла, Альво услышал, как со скрипом, открывается массивная задняя часть винтокрыла, превращаясь, по сути, в трап.
   И представитель, а вернее представительница, уже стояла снаружи. Кажущаяся толще чем есть на самом деле, из-за мехового комбинезона, с натянутой на голову, просторной меховой маской. Тадеуш тоже поднял капюшон, и закрыл лицо тканью.
   - Как обычно. - женский голос, глухой
   - Как обычно. - мужской голос, глухой
   Вдох. Не глубокий, мелкими глоточками. Снаружи очень холодно. Все те же минус пятьдесят с лишком, если пытаться дышать всей грудью, да к тому же выйдя из теплой кабины - будет очень плохо.
   - Как обычно.... - Альво сошел с трапа, и прыгнул на снег, дыша все так же, помаленьку. Он натянул капюшон, но не закрыл лицо. Его жгло из-за холода. Это было приятно.
   "Ты целуешь меня, Винтерсторм" - думал он - "Ты целуешь меня, я рад тебе, ты целуешь меня" - губы действительно жгло сильнее всего.
   - Пойдемте внутрь. - женский голос - Альво, ты тоже. Мне еще тебя откачивать в случае чего не хватало.
   Тадеуш просто улыбался, под плотным куском ткани, и щурил глаза. Он не понимал чувств своего напарника, но такое их проявление казалось ему забавным.
   Шаги казались особенно громкими, в холодной тишине. Холодной, в прямом смысле этого слова, конечно же. Альво шел вперед, слыша, как сзади почти неслышно шумят сервомоторы роботов, уже начавших разгрузку винтокрыла. Лишь только по металлу трапа, их полимерные гусеницы стучали достаточно звонко, что нарушало общий покой этого места. И от моторов шел легкий парок.
   Внутрь - это значит в небольшое здание. Оставшееся от старой постройки, а значит, полуподземное. Толстая железная дверь, старого образца, закрывшись, хлопнула как из пушки. Первой по лестнице пошла единственная женщина, уже стаскивая с себя маску. Она открыла еще одну дверь, точно такую же толстую, и пройдя за нее, быстро стащила с себя комбинезон. Теперь стало видно, что фигура у нее неплохая, подходящая даже для молодой девушки. Истинный возраст, становился понятен лишь по лицу.
   - Альво. - чмок в щеку, сухими губами. Все равно, это было приятно. - Тадеуш. - тоже, такой клевковый поцелуй.
   - Кристина.
   - Крис!
   Первым делом, она собрала в хвост длинные, светлые волосы. А потом, закурила.
   - Я гляжу, что жрете в три горла. Особенно Тадеуш. Скоро придется новую форму заказывать.
   - А ты все молодеешь и молодеешь! - отозвался тот - В следующий раз женишка прихватим.
   Она хохотнула в ответ, ее голос прозвучал низко:
   - Ха-ха. Десяток лет назад, это прозвучало бы с намеком. Спасибо, Тадеуш. Как жена? Дети?
   - Нормально. - он слегка опустил собачку на молнии, расстегнув комбинезон - За старшего недавно заплатил. Если бы не пилотские льготы, ума не приложу, что бы делал. А ведь еще и младший, через три года, в школу пойдет.
   - Так если туда же куда и старший, разве еще льготы быть не должны?
   - Должны, но все равно. На всех не напасешься. Еще и, кажись, третий намечается.
   - Пф-фх-хх - Кристина выдохнула дым, в сторону решетки вентиляции, куда он молниеносно всосался - Как кролики, ей богу.
   - Куда ж без этого? Это ты у нас, старая дева, кругом сплошь развалины да развалины.
   Альво негромко кашлянул. Женщина повернулась в его сторону, и снова выдохнула дым. Уже, некоторой частью именно в него, специально. Это были сигареты особой марки, очень старые. Их запах, напоминал о детстве.
   - Пошлите. Жрать будете?
   Тадеуш отказался сразу, как и Альво. Кристина улыбнулась, толкнув последнего головой в локоть, аккурат туда, покуда она ему была.
   - А ты все такой же, дружок.
   Альво улыбнулся в ответ, и обнял ее, головой, между тем, прильнув к женскому плечу.
   - Да и ты не особо изменилась.
   Они двинулись вниз. Метров пять, занимала лестница. Широкая массивная, спускаться по ней было удобно. Заканчивалось все, точно такой же толстой дверью. Кристина спокойно положила руку, и потянула на себя, почти не прикладывая усилий. Альво не слышал звука сервомоторов, но знал, что они есть - и они работают. Если бы нет, невозможно было бы открыть дверь с такой филигранной легкостью.
   Помещение занимаемое Кристиной, размер имело достаточно большой. Начиная с рабочей части - эдакой смеси погодной станции, и наблюдательного пункта, кончая жилой частью - оборудованной высокоскоростным доступом в сеть, и последней моделью проектора. Тадеуш, сразу же подсел к нему, как обычно цокая языком, сетуя на то, что такого, ему не видать до конца жизни. Включил нечто старое, сто раз уже виденное.
   - Опять Крестный Отец?
   - Да. Третья часть. - увидев как поморщилась Кристина, Тадеуш быстро добавил - Мне кажется, что она недооценена. Кому-то нравится вторая, и все наверняка фанатеют по первой, но третья - тоже хороша.
   - Посмотри телепьесу, хотя бы. Свежая запись же.
   - Не-а, это я и дома могу сделать.
   Из комнаты упруго рванулся объемный звук, заполняя собой все немалое помещение, но Морган закрыл дверь, и стало тихо. Лишь что-то шумело в рабочей части, гудело, попискивало.
   - Кофе? Чай?
   - Лимонад есть?
   - Конечно.
   Кристина закурила еще одну. Альво подсел к ней, за рабочий стол, и открыл банку с лимонной шипучкой. Глотнул, покатал по рту далекий вкус детства. Понял, что тут ему нравится.
   - Как ты вообще?
   - Что могу сказать? - Кристина улыбнулась в ответ, ее голубые глаза сияли старым светом - Ничего. Скоро вот, кончится вахта. Может, отпуск возьму.
   - Куда хочешь поехать?
   - Не знаю. Наверное, буду сидеть дома, читать старые книги, играть в свой старый икс-бокс. И обжираться старым фаст-фудом.
   Алько коротко хохотнул, показывая, что понял самоиронию сквозившую в ответе. Кристина, тем временем, продолжала.
   - На конференцию еще зовут, в альма матер. Тоже, не знаю. То ли пойти, то ли к черту их послать. Так задолбало это все, хоть волком вой.
   - Понимаю. Тоже, бывает, накатывает порой.
   Они сидели и молчали, ближайший пяток минут. Кажется, что это мало - но нет. Очень долго. Кристина скурила две сигареты, и вторую недотянула, затушив, и сунув обратно в пачку. Альво сидел рядом, и понимал, что не знает о чем говорить.
   - Я тут, книгу пишу.
   Она отозвалась сразу же.
   - Надо же? Ты никогда не пробовал. Даже в детстве, я точно помню, - Альво молчал, и Кристина, приняла это за обиду, резко продолжив фразу - Нет, вы все были особенные там. Все-все. Но, ты же никогда не пробовал.
   - Просто захотелось написать. О том, что вообще случилось тогда.
   - Мемуары? Только об аварии?
   Альво отрицательно мотнул головой:
   - Нет. Вообще, о жизни тут, о том, о сем. Плюс еще, были идеи, превратить это в беллетристику. Я превратил.
   - Вот как. - Кристина хмыкнула. Ее узкое лицо, в этот момент, представляло из себя маску удивления - И зачем?
   Теперь, пришел черед хмыкать Альво. Тут уже сыграло не удивление, скорее уж, частички гордого самодовольства:
   - Я просто захотел. Ты сама сказала, мы все, были там особенные. - он произнес эту фразу, понимая, как она хороша - Мы - Дети Винтерсторма.
   Она ее оценила. Похлопала в ладоши.
   - Дашь почитать, когда закончишь?
   - Я уже почти-почти. Там не слишком много осталось.
   Она ответила:
   - Понятно. Я рада за тебя.
   Он пожал ей руку, выглядевшую по-девичьи молодо. Снова обнял ее, снова уткнувшись ей в плечо. Пахло точно так же. Смесью сигарет, и чего-то еще, наверное, косметикой. Альво вдохнул запах. Точно так же, как те самые тридцать лет назад, вдыхал, на улице, уткнувшись в еще молодое тогда плечо.
   Объятия затянулись.
   - Я пойду, посплю немного.
   - Конечно. - Кристина погладила его по голове - Ты действительно почти не изменился. Я рада, что ты что-то со всем этим решил сделать, хотя, не думала что... - она пожала плечами, и улыбнулся - книга?! Вообще, как-то это дико звучит. Поствивис, и книга. Несовместимые понятия.
   Сколь старая и добрая игра. Альво знал, чем ее уесть. С улыбкой, сказав:
   - Несоместимые, прямо как Стоянич и замужество? - он знал, что она расхохочется, и топнет ногой.
   - Иди уже, умник!
   Звук в жилой комнате - гремел. Тадеуш хрумкал чипсами, а на экране творилось действие. Альво скинул с себя большую часть одежды, вплоть до нижнего белья, улегся. Заткнув уши парой капсул, он осознал себя в полнейшей тишине, и затем заснул.
   Он проснулся через некоторое время.
   Совершенно непонятно когда, с тем ощущением, которое возникает, когда спишь днем. Будто прошел уже год, а ты встал, мятым потным и взлохмаченным. Уже не было в комнате Тадеуша, и не горели лампочки.
   Альво встал с кровати, с ощущением полной потерянности в окружающей обстановке. Было темно. Неуютно. В ушах бесновалась громогласная тишина. Этот писк, который с каждой секундой становится все громче.
   Очень ясно почувствовались холодные капли на спине. С трудом нашарив штаны на полу, Альво вышел из комнаты с голым торсом, как есть. Вся эта ситуация, неуловимо напомнила ему детство. Именно неуловимо: не настолько сильно, чтобы ударить по мозгам, но и не настолько слабо, чтобы можно было ностальгически улыбнуться, и тут же забыть.
   В основной части комплекса, не было никого. Даже Кристины. За ее рабочим местом, мигала пара лампочек. Несколько мониторов транслировали в основном достаточно малопонятные графики. Еще пара, не работала вовсе. Подойдя к ним, Альво щелкнул кнопкой.
   Мониторы медленно начали разогреваться, выводя линейки загрузки.
   Это неправильная фраза. Мониторы хоть и старые, но жидкокристаллические, просто включаются медленно. Однако, Альво, еще все с того же детства, всегда казалось, что медленное включение техники, связано именно с ее разогревом. Как в старых фильмах, когда герой включает телевизор, и тот, гудя, начинает включаться. Разогреваясь.
   Включившаяся пара, транслировала картинку с видеокамер. Одна - наружная, а другая из какого-то ангара. Как раз в ангаре, и стояла Кристина. Она разговаривала с человеком, одетым типично по-зимнему: тяжелая куртка (из натурального меха) с капюшоном, меховые сапоги, очень плотные джинсы. Он стоял и опирался на нечто гусеничное, напоминавшее среднестатистическую легковую машину, вот только более угловатую, грузовую, с большими фарами-тарелками. Гусеничный робот, спокойно и методично загружал какие-то ящики-коробки в грузовой отсек. Кристина говорила, изредка сухо жестикулируя, а человек, все так же опиравшийся на свою машину, кивал, и отвечал. Альво не видел его лица. Только легкий парок, вился возле его рта.
   Это длилось еще несколько минут. В конце концов, он сел в свой транспорт, завелся, и выехал. Кристина закрыла двери ангара, и вышла из поля зрения камер. Немного погодя, она появилась в рабочей комнате.
   - Ты чего тут?
   - Смотрел. - Альво кивнул в сторону мониторов - Кто это был?
   В ответ, легкий взмах рукой, не более того:
   - А, так. Километров тридцать, может сорок отсюда. Я их ковбоями называю, тут у нас прямо второй Фронтир. - она помолчала, добавив потом - Без индейцев, конечно.
   Альво слушал, всем своим видом показывая, что не будет прерывать.
   - Ездят тут, где попало. - продолжала меж тем Кристина - Алмазные воронки ищут, прочую чепуху.
   - Хм. - сказал Альво - Самостоятельные?
   - Да счас. Частники. Каждый из них, так ети, официальный представитель какой-либо компании. Начиная от Германкорпа, кончая Диплейком. Такие дела.
   - Мощно. И что он тут у тебя забыл?
   - Почту передавал. Еды забрал. В основном сухие пайки.
   Она уселась за свое место, бесцеремонно согнав с него Альво, и закурила.
   - Ты чего встал так рано? Вам назад только через четыре часа.
   - Не знаю. Просто захотелось.
   Воцарилось молчание. Кристина курила, предусмотрительно выдыхая в сторону вентиляции. Альво молча наблюдал, погруженный в себя.
   Это продолжалось почти что две минуты. Чтобы понять, сядьте, и посчитайте это все. Две минуты. Сто двадцать секунд. Между двумя людьми.
   - Я встал когда, вспомнил как оно было тут. Да и эта твоя встреча еще, и про Фронтир. Помнишь Хоука?
   - Хоук.... - Кристина покачала головой в ответ - Сын геолога?
   - Точно. - кивнул Альво - Он всегда о таком мечтал. Ковбойство и фронтир. Чтобы ездить по прериям, и стрелять индейцев.
   - Да-да, у него еще вся комната была расклеена вырезками из комиксов. - чуть морщинистое женское лицо, озарила (именно озарила, это важно) улыбка. - И он до жути хотел развить у себя техасский акцент. ОТПРАВИТЬ! ОТПРАВИТЬ ИХ В МИССИСИПИ, СУКИН СЫН!
   Ее голос, да и тон, ошибочно был принят за насмешливый. Хотя, он действительно был насмешливый, но насмешливый по доброму, можно даже сказать с ностальгией. Альво не различил полутонов, и сказал чуть более эмоционально, чем хотел:
   - Восемь лет ему было. Что такого?
   Кристина посмотрела на него, чуть исподлобья, жестким взглядом глаз.
   - Поствивис, тон сбавь. - затянулась остатком сигареты, и вмяла ее в пепельницу - Я ничего такого ввиду не имела. Просто. Он был особенный ребенок, в этом плане.
   Альво встал, думая о том, что она сама говорила, что каждый из них был особенным.
   Больше не хотелось говорить с Кристиной. Да она и сама погрузилась в себя, нервно, дергано затягиваясь, уставившись глазами в мониторы. До отлета оставалось еще не меньше пары часов. Время требовало самоубийства. Альво провел еще десять минут, в постепенном хождении по всем комнатам. Ему показалось, что от лампочек, которые он включил, стало теплее. Стоянич все так же не обращала на него внимания, понемногу опустошая сигаретную пачку.
   И тогда, встретился Тадеуш. Это произошло тогда, когда Альво зашел в последнюю спальную комнату, и включил свет. Второй пилот лежал на кровати, но не спал, медленно потягиваясь, разминая ноги. Он открыл глаза, и посмотрел прямо на вошедшего.
   - О, ты. - сказал он
   - Да. - ответил Альво, и спросил - Как поспал?
   - Неплохо так. - Морган посмотрел на часы - О, шесть вечера. Два часа еще есть.
   - Не шесть, чуть больше.
   - Разница?
   Покачав головой, Альво откинулся на стеночку.
   - Никакой. Как кинцо?
   - Ну, я люблю третью часть. Особенно телепьесу. Она полнее, понимаешь?
   - Может быть. Что делать сейчас хочешь?
   Теперь головой покачал Тадеуш. За прошедшие несколько фраз, он уже успел встать и одеться.
   - Не знаю. А что Кристина?
   Альво ответил, чуть поморщившись, и машинально проведя рукой по гладкой стенке:
   - Сидит и курит. Дуется немного.
   - А что случилось?
   - Сам не знаю. - далее, он в двух словах передал суть диалога, скрыв то, что посчитал нужным, конечно
   Тадеуш улыбнулся, и поскреб голову:
   - О, дружок, да это типичные женские обидки. Я бы на твоем месте извинился.
   - Да знаю. Просто, пусть тоже слегка охолонет.
   - Охолонет?
   - Остынет, в смысле. В порядок придет, можно так сказать.
   Тадеуш предложил выйти наружу. Альво посчитал эту идею не особо-то и умной, но согласился. Максимально тепло одевшись, два пилота прошли мимо Кристины, которая удостоила обоих лишь коротким взглядом.
   Снаружи стояли сумерки.
   Полная тишина. И скрип снега под ногами.
   - Тут красиво. - сказал Тадеуш
   - Тут действительно красиво.
   - Расскажи?
   - Что?
   - Расскажи о Винтерсторме.
   Альво насторожился, но тут же постарался взять себя в руки. Уже прошло то время, когда из произошедшего кто-то делал насмешку, или что хуже, ненужную жалость. В глазах Тадеуша, блестящих из под натянутой по самые брови шапочке, читался искренний интерес.
   Альво вдохнул. Носом. Помаленьку. Старый метод дыхания, возвращал в детство.
   Альво выдохнул. Все так же, носом. В Винтерсторме запрещали дышать ртом, находясь снаружи. Особенно детям. Взрослые сами не выполняли это указание, особенно проводя тяжелые работы, и в этом было некоторое лицемерие, из типа прощаемых лицемерий.
   - Там было холодно, Морган. Если ты думаешь что тут холодно, то ты ошибаешься. Там было холоднее.
   Тадеуш молчал.
   - Хотя, родители, - сердце слегка кольнуло. В области желудка образовался ледяной ком - Родители говорили, что раньше было холоднее. Но потом потеплело. Думали, что будет теплеть и дальше, но как-то все нормализовалось.
   - Каково оно было? - глаза Тадеуша все так же говорили о искреннем любопытстве
   Ответить на это сразу, Альво не смог. Открыл рот, закрыл рот, и замялся. Он понял, что вопрос задан достаточно непростой. В том смысле, что ответить на него будет непросто. Тадеуш явно не удовлетворился бы пространным рассказом. Да и не хватило бы тут времени для него.
   - Ничего особенного, на самом деле. Ученых было много, это да. Книг много. Оборудование старое. А так, ну как в городе, и все.
   Ответ понравился Моргану. Во всяком случае, он кивнул, и оглянулся вокруг. Посмотрел на следы от гусеничной машины, на которой уехал в неведомые дали, некий современный ковбой. Затем на винтокрыл.
   - Ничего что я спросил, Альво?
   - Да нормально все. - все действительно было нормально.
   Они зашли внутрь. Первым делом, сняв верхнюю одежду, Альво подошел к Кристине, и сказал:
   - Извини.
   А та ответила:
   - За что?
   А Альво снова сказал:
   - Просто. Извини.
   Затем, Кристина улыбнулась, и сказала:
   - Here's to you.
   Альво поднял бровь, и тоже улыбнулся.
   Тадеуш стоял возле входа, глядя на всю эту сцену; ничего не понимающий, он пытался не рассмеяться, и в итоге, стянул губы в некоторое подобие куриной задницы. Увидев свое лицо в отражении, улыбнулся уже шире, и зашел в одну из комнат. Лег на кровать. Времени для сна, оставалось не так уж и много.
   Спустя час, а может и сорок минут, винтокрыл поднялся в воздух, и улетел. Кристина, проводив взглядом точку на радаре, включила в старом проигрывателе, уже упомянутую выше композицию.
  
  
   Альво снова закрыл ставни. Комната погрузилась в полную тьму - раньше ее слабо освещал свет из окна. Альво стоял, и смотрел в белые металлические полоски, как никогда ясно осознавая, что в голове полная пустота.
   В такие моменты, на него накатывало нечто типа того, что можно было назвать вдохновением. Но стоило сесть, и попытаться перевести его в строчки и слова, как оказывалось, что это все выглядит глупо и жалко.
   Именно глупо и жалко.
   Альво раскрыл ставни. Город вдали сверкал. Мозг сам дополнял это слышанными когда-то звуками.
  
   В аэропорту, по прилету, оставалось много бумажной работы. Иногда доделывать ее выпадало именно Альво. Тадеуш, в таких случаях, заполнял пару бумажек, и уходил, оставив своего напарника в одиночестве.
   За окном стояла ночь. Куча мошкары вилась над стоящим неподалеку фонарем. Альво сидел в маленьком кабинете, ощущая старый запах бензина, пыли, и горелой электротехники, буквально волнами исходивший от крашеных в бежевый цвет стен. Рука заполняла бумаги сама собой. Хотелось спать. А может и не хотелось. В голове вертелись обрывки мыслей. Обрывки потому, что они были пустыми.
   В кабинете стояла полная тишина, лишь сквозь приоткрытую дверь, доносились звуки телевизора, который смотрел ночной охранник. Что-то старое, развлекательное. Когда Альво закончил с бумагами, он специально прошел мимо будки из бронестекла, и действительно: марафон старого кино.
   Поствивис почувствовал, как его губы сами собой складываются в улыбке. Чтобы скрыть это, он как можно скорее вышел из здания. Альво умылся воздухом как водой, когда очутился на улице. В ушах сразу загомонили звуки города - аэропорт располагался чуть поодаль, за промзоной, но все равно, слышимость была хорошая. Не стоит описывать все звуки в отдельности. Они сливались в одно большое и светящееся, что светится окнами и неоном, а поглощает тебя постепенно, по мере приближения к себе.
   Альво шел, изредка поводя плечами, оправляя рюкзак. Он представлял себя персонажем фильма. Странно. В фильмах, ночью, всегда стрекочут сверчки. Альво внезапно остановился, поодаль от фонаря, в полумраке, и прислушался. Все тот же городской шум, и ни одного животного звука.
   Альво оперся на стену из красного кирпича. И снова прислушался. И снова ничего не услышал.
   Как никогда ясно он понял, что не слышал звуков природы уже очень давно. И когда вошел в здание аэропорта в первый раз, только-только закончив летную академию. Его приписали сюда по распределению, на контракт, как учившегося бесплатно. Быстрых как водопад пятнадцать лет назад. Когда дорогу еще огораживал ряд тонких, невысоких деревьев. И идти по вечерам, было гораздо приятнее. Шумели листики, запах был другой. Вот только тех же сверчков, уже тогда тут не было.
   Альво кивнул воспоминаниям, и пошел дальше, уверенным, быстрым шагом. Он остановился только у остановки, ожидая автобус. По его расчетам, оставалось не более десяти минут. Альво осмотрелся. Остановка выглядела старой, но, все же смотрелась прилично, не так как в той же промзоне, где дольше полугода, эти широкие металлические будочки не выживают. Даже расписание проходящих автобусов никто не выковырял из-под плексигласа.
   Подошел полупустой автобус. Альво зашел внутрь, отдал деньги, и сел на одно из сидений, что пахло бензином и пылью. Дорога понеслась быстро-быстро. Альво уснул.
   Он проснулся через сорок с лишком минут, по привычке. Автобус подъезжал к нужной остановке. Шум, возле аэропорта слышный еле-еле, теперь уже властвовал абсолютно везде. Альво вышел наружу, и если на выходе из аэропорта, его умыл воздух, то теперь уже жидкостью казался свет, и машины проезжавшие мимо.
   До дома оставалось совсем чуть-чуть.
   С неба не светило ни звездочки. Роль того, что светит, прекрасно исполняла земля. Ярко было как днем. Конечно не именно так как в дневное время, но все равно, света было достаточно. Альво шел и смотрел по сторонам. Кто не любит смотреть по сторонам?
   Несмотря на большую освещенность, улицы в основном пустовали. Машин конечно было много, и движущихся по дороге, и припаркованных. А вот людей, кроме нескольких компашек, почти никого.
   Как обычно, пройдя несколько кварталов прямо, а потом, повернув возле оружейного магазина, Альво вышел в свой двор. Типичный квадратный дворик, с парковками, и небольшим участком зеленой травы, исполнявшим роль клумбы. Посмотря вверх, и найдя взглядом свое окно, Альво удивился, потому, что в нем горел свет. Нет, это не значило что в квартиру кто-то вломился: ключи от нее, Альво щедро дал паре близких друзей, и знакомых. Он нахмурился, пытаясь угадать, кто же на этот раз пришел погостить с ночевкой.
   В конце концов, снова кивнул сам себе, и вошел в подъезд. Поднялся на лифте, и постучал в дверь.
   Открыли быстро. Шаги были легкие и торопливые, женские.
   - О. - сказал Альво, когда дверь открылась - Это ты.
   - Да, это я, а что, не ожидал? - открывшая дверь девушка (хотя лучше будет назвать ее женщиной), подошла, и распахнула руки в объятии.
   Альво тотчас же, хоть и с некоторой нарочитой медленностью повторил ее жест, и они обнялись.
   - Как ты?
   - Давай сначала я зайду.
   Он зашел и разулся.
   - У меня все хорошо. Тебя долго не было... - он оборвал фразу, как бы раздумывая, глядя в зеленые глаза напротив. - Но, думаю, хорошо, что ты пришла. Мэг.
   Она улыбнулась.
   - Да, хорошо что я пришла, Альво. Проходи. Я приготовила поесть. Это вроде бы называется спагетти, да?
   Альво втянул носом воздух, и действительно, учуял густой запах томатной подливки с мясом.
   - Точно, это так и называется. Только я сначала в душ.
   Он постоял под горячими струями не более десяти минут, так как Мэг ждала. Альво знал, что без него она есть не сядет, как и раньше.
   Вышел в зал он, уже одетый в чистое. В комнате стоял полумрак. Не хватало только свечей. Альво мысленно улыбнулся, всплывшей в памяти типичной романтической сцене.
   Широкие штаны и майка, ничего особого, просто домашняя одежда. Мэганн же, сидела видимо в том, в чем пришла: джинсы и некое подобие блузки, только с вырезами на плечах. Впрочем, их прикрывали густые каштановые волосы, недлинные, да, но густые.
   - Ты рад, что я пришла? - спросила она, когда Альво сел за стол
   - Я же уже сказал.
   - Ты сказал, что хорошо, что я пришла, но ты рад?
   Альво задумался больше потому, что оглядывал сервировку, чем для позлить. Пара тарелок, полных макарон в соусе. Перец, соль.
   Это продлилось недолго, секунд десять.
   - Ну конечно рад. - он улыбнулся - Хотя не ожидал.
   Мэг тоже улыбнулась, только с хитринкой.
   - Ну, а я вот пришла, как видишь, и даже поесть тебе приготовила, вот.
   В этот момент, Альво как раз накручивал макароны на вилку, и ответ его не вышел за пределы простого: "Мгм-угу".
   Впрочем, Мэганн было не привыкать. Не так уж и давно они с Альво еще жили вместе, так что его привычки и особенности поведения, она знала досконально.
   Альво весьма хорошо сыграл, не показав ей своего удивления, хотя оно действительно было. Всего лишь месяц назад, последняя их встреча, закончилась словами: "Надеюсь, наши дороги жизни больше никогда не пересекутся, Поствивис!". Именно с восклицательным знаком в конце. Или даже двумя - но скорее с одним. Она знала, что он не любит дутый пафос - в то время как он знал, что она знает, что он знает.
   Впрочем, как оказалось, это не помешало Мэг оставить себе копию ключей.
   Следующие полчаса, они ели. Девяносто процентов этой тяжелой работы, выполнил исключительно Альво, аппетит ему не портило ничто и никогда, в то время как Мэг, что называется, поклевала немножко.
   - Ну и что, зачем ты пришла?
   - Не знаю, Альво, наверное, соскучилась.
   Далее, она улыбнулась, и поглядела прямо на него, зелеными, глубокими глазами. Они казались большими, на лице. Такие лица называют аристократичными.
   Она сказала:
   - Ведь ты мне все же нравишься, Поствивис, да.
   - Я знаю. - Альво покачал головой - Ты мне тоже. Вот и дороги пересеклись.
   - А, пустое, чепуха и чушь! Я просто дурачилась.
   - Это было обидно. - он откинулся на спинку кресла, глядя на Мэг уже более оценивающе.
   Ее фигура не изменилась совсем, хотя, по общему впечатлению назвать сногсшибательной ее все же было нельзя. Тридцать пять лет, это тридцать пять лет. Но красивая женщина в эти годы, она все равно красивая.
   - Я знаю, говорю же, пустое.
   - Пустое. Точно. - Альво протянул руку через стол, и погладил ее по щеке.
   Мэг сидела не двигаясь, ожидая что будет дальше.
   - Чай будешь?
   - Конечно.
   Альво встал, и ушел на кухню.
   Мэганн явственно вздрогнула, и глубоко вздохнула. Ее щеки пошли мелкими красными пятнами, незаметными, впрочем, в полумраке комнаты. Взгляд скакал с пола на стен, со стен на стол. Со стола, в проход комнаты с проектором и компьютером. Желание поерзать, и дышать более часто, ощущалось несильно, но ясно.
   Альво вернулся, с двумя пахучими чашками. Пахло какими-то травами, Мэг не знала какими.
   - Сахар?
   - Да.
   Он снова ушел на кухню, но вернулся уже быстрее. Подсластил чай, и медленно начал размешивать, глядя на Мэг, не прикасаясь к чашке.
   - Я тоже скучал.
   Она улыбнулась.
   Началось то, что лучше назвать чопорным словом "чаепитие". Слишком уж это все напоминало какую-то светскую встречу. Оба человека находящихся в комнате, намеренно проявляли холодность.
   Альво не знал что сказать, наблюдая за поведением Мэг, в то время как она, смотрела куда-то больше в пол. Тут уже любой человек бы догадался. Это будет повтором, но Альво снова улыбнулся про себя.
   - Я отнесу чашку. - сказал он, допив чай
   - Я помогу.
   Именно на кухне, когда чашки очутились на столе, он прижал Мэганн к стене. Она не сопротивлялась, впрочем, задышав чуть более чаще. Ухватив рукой мягкие волосы, Альво немного запрокинул ее голову назад. Выражение лица Мэганн, при этом, обрело хищное выражение. Она улыбнулась, что больше походило на оскал. Альво поцеловал ее, глядя в зеленые глаза. В них, впрочем, как и в нем самом, сквозило легкой холодцой самоконтроля.
   Понемногу, действо перешло к постели, а потом уже и в саму постель.
   И далее лучше начать с утра.
   Мэганн скинула с себя одеяло, подставив обнаженное тело под прохладу комнаты. Отчетливо сквозило. Кожа покрылась гусиной кожей, но так, слегка, это быстро прошло. Мэг все еще лежала на кровати, не двигаясь только потому, что в большой и полупустой комнате, любое движение, казалось было шумным, неуютным. Тем более, что рядом похрапывал все еще спящий Альво. Такое похрапывание называют милым. Слегка беспомощное, но отчетливо мужское.
   Встав с кровати, Мэг прежде всего открыла жалюзи. И далее, захлопнула окно. Сразу стало гораздо уютнее, несмотря на светлую окраску комнаты, в ней сразу как поубавилось неприглядности. Мэганн потянулась. Затем закрыла глаза, глубоко вздохнула. Снова открыла их, и внимательно осмотрела комнату. В ней многое изменилось, за пару лет ее отсутствия; без ее вещей.
   Спустя полчаса, когда она пришла из ванной комнаты уже относительно одетой, то застала Альво бодрствующим.
   - Доброе утро. - сказал он, и улыбнулся.
   - Доброе, как спалось?
   Альво встал, и вместо ответа притянул ее, подмяв затем под себя. В ее рту по большей части ощущалась зубная паста.
   Мэганн удалось вывернуться из-под него, только спустя пять минут. Недовольства, впрочем, на ее лице не читалось.
   - Но-но, поумерь пыл!
   Он поумерил, сохраняя улыбку на лице, раскинувшись, не прикрываясь одеялом.
   - Может быть завтрак?
   - Точно, завтрак, это было бы неплохо. Знаешь, я как раз включила чайник.
   Точно такой же полуодетой она и сидела за столом. Стоит уточнить, что понятие "полуодетая" в данном случае, намекает только на нижнее белье. Даже Альво, несмотря на утренний свой перфоманс, облачился в джинсы.
   - Все-таки чай ты готовить не умеешь, как и раньше.
   - Я больше привыкла к кофе, извини.
   Пара глотков. Альво обжегся, и отставил чашку.
   - Так что. Мы теперь снова вместе?
   Мэганн хохотнула, что в ее исполнении звучало весьма мило.
   - Нет, что ты. Ты хороший, но действительно нет. Я просто очень скучала.
   - А. И тебе только это и нужно было? Или у тебя кто-то другой есть?
   Она снова хохотнула, только теперь уже более издевательски, но все равно мило. Смех слабо отражался от стен, в пустом на семьдесят процентов зале.
   - В наше время, Поствивис, женщине совсем не обязательно быть с кем-то, знаешь ли. Нет, мне просто захотелось тебя навестить, или что, в этом есть что-то плохое?
   Альво снова взял в руки чашку, и отпил пару глотков.
   - Нет. - сказал он - Ничего такого. Просто стало интересно. Ну, и как ты? Все так же и все там же?
   - Почти. Теперь полностью заведую дистанционным обучением. Муторно - жуть как, но платят больше. Если ты о том, как я живу, то живу одна, уже говорила.
   - А. Я тоже. - чувство неловкости взяло свое, следующая фраза вырвалась сама собой - Вот, вчера летал к Кристине, виделся.
   - О-о-о. И как она?
   - Да тоже неплохо, тоже вот одна.
   - Это намек?
   Альво нахмурил лоб:
   - Что? Какой намек?
   - Что я - как она. - Мэг помолчала, затем добавив - Такая же занудная старуха?!
   Альво расхохотался, и хлопнул ладонью по столу. Это отдалось громким гулом, который пронесся по всей квартире.
   - Деточка, да ты все еще злишься. Три года назад это было, а тебе все еще нарывает.
   - Да, нарывает!
   - Ладно. - Альво все еще улыбался - Давай не будем. Хватит чушь пороть. Просто к теме пришлось, вот и сказал. У меня ничего не изменилось, как жил так и живу.
   С лица Мэганн все раздражение как рукой сняло. Она откинулась на спинку стула, водя пальцем по краешку чашки.
   - Это печально? - спросила она
   - Нет, почему. Просто, ничего особо не изменилось, с тех пор как ты ушла. Вещей вот меньше стало. Квартира почти пустая.
   - Я вижу. Еще вчера заметила. Думала, ты хоть что-то купишь.
   Придя домой к Альво, Мэганн действительно удивилась только двум вещам. Первое - чистоте. Стереотип о том, что мужчины не слишком за ней следят, живет уже тысячи лет, и еще не меньше жить будет. Второе - как уже было сказано выше, ни капли не изменившейся обстановке. Если раньше, квартира была вполне неплохо стилизована, в весьма резком, но гармоничном стиле, то сейчас, от этого стиля остались лишь урывки. Диван в зале, стол, там же, да и кровать. Ни картин на светлых стенах, ни каких-либо иных украшений, максимум непритязательности, разве что личная комната была похожа на нечто нормальное. Большую часть времени, Альво проводил именно там.
   - А мне-то это зачем? - между тем ответил он, уже допив, и тоже, откинувшись на спинку - Это тебе всегда мало было. Три дня твой интерьер перевозили.
   - Не мало, не надо тут городить. Просто у кого-то есть вкус, у кого-то нет.
   - Ну да, ну да. Тебе еще чаю?
   - Сиди. Не прерывай это все так. То есть, тебе все тут не нравилось?
   - Мне было все равно. Я как ты.
   Мэг покачала головой, глядя на Альво с непонятным выражением лица. Альво почувствовал, как в нем медленно раскручивается маховик раздражения. Сразу противно зазудило где-то в нижней области живота.
   - Мэганн, ты сюда пришла затем, чтобы потрепать мне нервы?
   - Ты эгоист.
   Она встала, и ушла в спальню, одеваться. Альво остался сидеть, постукивая пальцами по животу, там где татуировка. Яркий квадрат окна, был холодным для глаз. Настроение засело где-то возле шкалы "Чуть ниже среднего".
   - И знаешь, - Мэганн вернулась, уже одетая, гораздо менее красивая в своем раздражении - Все-таки не такому человеку как ты, меня осуждать. Сам говоришь, что живешь тут как в болоте. У тебя даже хобби нет! И что это значит?!
   - Ничего это не значит. Пошли, я тебя провожу.
   Мэг нахмурилась еще раз, когда вместо того чтобы нормально одеться, Альво натянул на ноги старые ботинки, да надел тонкую длинную ветровку. Во всем этом, он смотрелся бы как запойный алкоголик, имей он более одутловатое лицо. Так же, такая одежда придавала ему нехороший, грозный вид.
   Спускались по лестнице. Металлические подковки, на дорогих ботинках Мэг, громко стучали по металлической же окантовке ступеней. Она вышла из подъезда первой, под громкий писк кодового замка. Альво вышел вслед, щурясь солнцу. Воздух снаружи был свежий, несмотря на запах города.
   Они прошли до ближайшей станции наземного метро, не настолько уж далеко она была, всего лишь квартал после оружейного магазина. Мэг молчала все это время, вцепившись в рюкзак, как молодая девчонка; собственно, ее стиль одежды, явно имел молодежное направление. Все еще ощущая раздражение на нее, Альво не мог не отметить, что это ей идет.
   - Ну ладно. - сказал он, оставляя ее у лестницы - Все же, пока. Ночь была отличная. И, да. У меня есть хобби. - следующую фразу, он сказал с затаенным удовольствием, как стреляя во врага - Я книгу пишу, знаешь ли. Есть у меня хобби.
   Мэг ядовито улыбнулась, но весь яд не подействовал, на обыкновенную правдивость Альво. Он действительно писал книгу, и это действительно было его хобби. Он улыбнулся в ответ, с ядом, но и с теплотой тоже - такое вот сочетание - повернулся и ушел. Мэг поднялась наверх, сильно стуча подошвами, не оглядываясь.
   Альво повернулся, и пошел назад, сохраняя улыбку на лице. Пахло замечательно (хотя на самом деле кислой вонью, но с примесью свежего воздуха), хоть и машинами. Множество людей, одетых немногих лучше него, шли и улыбались. И если мир не сиял - то только потому, что на дорогах всегда много пыли.
   Чувство того, что ты кого-то уел - хотя бы и сам для себя, не оставляло Альво вплоть до поворота к своему двору. Он остановился возле витрин толстого бронестекла, с надписью на нескольких языках. Прежде всего, глаза нашли родные с детства буквы: "Armiloj kaj rilataj", Альво понял, что уже твердых семь лет не говорил вслух на эсперанто.
   Непорядок.
   Он зашел внутрь, пока бесшабашность еще не сменилась обычным флегматизмом, и сказал:
   - Bonan tagon.
   Продавец, упитанный мужчина, росту высокого, с морщинистым, толстогубым лицом, неспешно отложил журнальчик, который ранее просматривал. Краем глаза, внимательный посетитель мог бы заметить название - "Urbo infanoj", но Альво не заметил.
   - Я не понимаю эсперанто. - ответил продавец, сдвинув журнал в сторону
   - Я сказал, добрый день.
   - Добрый. Вы чего-то хотели?
   Альво замялся, слегка смутился. Обстановка в магазине стояла тихая, с продавцом он был один на один, от этого становилось еще неуютнее. Альво спешно оглянулся, проглядывая витрины.
   - Да вот, ножи посмотреть зашел.
   - А. Ножи. - продавец покачал головой - Ну, дык смотрите. - снова, затем, сел и опять взялся за журнал, сдавленно улыбаясь губами.
   Альво понял, что затея себя не оправдала, но уйти просто так не было никакой возможности. Он пошел мимо витрины с дробовиками, немного поглазел на пистолеты. Ножи располагались под бронестеклом рядками, все красивые, разного цвета. Хотя, это не прибавило занятию интереса.
   - Если что, посмотрите еще дробовики. Оформление всего один день. Пистолеты тоже один день, но только Бренты.
   - Я, в общем-то, вряд ли что буду брать сейчас.
   - Как знаете. Город это город. У нас акция сейчас, до конца месяца: купившему Брент-сорок, поясная кобура, и оружейный кейс в подарок. - все это продавец говорил не поднимая глаз из журнала, фактически бубня громким тоном.
   - Спасибо, но нет. Хотя, буду иметь в виду. Вы сами сказали, город это город.
   - Да. Заходите еще.
   Альво вышел, пыл его исчез. Впереди оставалось еще пара дней выходного. В голове бурлило озерцо информации, он вспомнил слова, сказанные Мэг, и пошел домой быстрым шагом, чтобы писать на этот раз не только для себя, но еще и назло ей.
   Текст в тот раз у него действительно, стекал с пальцев, что называется. Альво пришел в себя только от настойчивого телефонного звонка. Звонил, что характерно, мобильник. Тадеуш, и он спрашивал про книгу. Альво посмотрел на текст, и понял, что тот еще не отлажен.
   - Давай я тебе потом скину. Тут пока правлю.
   - А, хорошо. - на фоне слышался женский говор, и детские громкие голоса - Тогда до встречи на работе!
   Альво щелкнул кнопкой, и посмотрел на часы. Время было уже обеденное, но в квартире сохранялся полумрак, из-за закрытых жалюзи. Щелчок - они медленно открылись, и даже без жужжания сервомоторов, хотя Альво ожидал этого жужжания, уже привыкнув к более старым механизмам на работе.
   Ты глядишь на дневной город. Дневной город не глядит в тебя. В какой-то старой песне пелось, что большой город - это как престарелая шлюха, что каждую ночь пудрит морщинистое лицо, и пакует обвислые телеса в тугую одежду. Ты глядишь на дневной город. Дневной город не глядит на тебя. Он посмотрит на тебя ночью. Альво смотрел в окно, и понимал, что вид пресный, отличающийся от сверкания неона, и представляемого ночного шума.
   Он отошел от окна, и прошел в комнату с проектором, включил еще и его. Тот сверкнул лампочкой, загрузил сначала таблицу настройки, а потом уже включился окончательно. Шли новости.
   Диктор говорит, что температура в Винтерсторме упала на пару градусов, по сравнению с прошлой нормой. Да. Никто не говорит "Антарктида", у всех на слуху "Винтерсторм", как называли его люди живущие там. Повелось давно. Альво смотрел новости дальше.
   Седой политик, с бородой, говорил, что город умирает.
   Его оппонент, ответствовал, что это не так.
   Фразы об упадке привычных ценностей, перебивались фразами про неостановимый прогресс, в свою очередь, перебивающимися фразами про скверну людских душ. Людской гомон же, не перебивался ничем.
   - Вам не кажется, что уже поздно что-то запрещать, и уж тем более запрещать так? Это вызовет негативную реакцию общества.
   - Сначала негативную, а потом и привыкнут. Кроме тог, адекватные и моральные люди, с легкостью меня поймут.
   - Вы всерьез считаете себя адекватным?
   - Не превращайте наш спор в полемику!
   - Это изначально был не спор.
   Альво не считал, что город умирает. Город жил, город жив, город будет жить.
   Покачав головой, он сел за стол, и открыл файл с текстом. Текста было много. Уже давно забылся тот момент, когда файл содержал в себе всего две или три страницы.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"