Крики. Крики-вздохи и скрип кровати в соседней комнате. В комнате темно, темно и страшно. Мальчик ворочается на диване под одеялом, пытаясь заснуть. Нет, сегодня точно не заснуть. Из-под одеяла, на голову наушники, басуху в руки, штекеры в усилок. Медленно и осторожно, чтобы не нашуметь, включить усилок. Мальчик еще не знает, что в такие моменты что-либо услышать не представляется возможным, тем более из другой комнаты. Усилитель отозвался монотонным гулом в наушниках. Нежными, любящими движениями берусь за гриф. Прохладные мягкие струны, приятное легкое вибрирование гитары. Рука сама выверенными движениями ставит аккорды: один, другой, третий. Другая не спеша, перебирает струны: одну, другую, две вместе. Динамики наушников выдают знакомую, не счесть сколько раз слышанную мелодию. Голова удовлетворенно машет из стороны в сторону. Длинные волосы по инерции разлетаются. И тихий шепот: "Я люблю тебя. Люблю тебя не ту, которую вижу, а ту которую слышу".
-Извини, но мы взяли другого басиста.
-Как... Кого...
-Магу.
-Так... но же играть... не умеет.
-Зато его отец нам поможет с концертами.
-Как, из группы выгнали?
-Вот так: взяли и выгнали. Забей, пойдем лучше погуляем.
-Как это забей, и зачем мне теперь с тобой "гулять", ты ж меня теперь на концерты проводить не сможешь. Пока.
Через несколько дней гитара была продана, с обиды. Деньги пропиты. Когда они уже кончались, от досады, что не хватает на водку мальчик, будучи уже сильно пьяным, ударил по витрине ларька. Витрина разбилась, сильно порезав ему левую руку: падая, стекло перерезало ему 3 сухожилия. Руку, конечно, зашили и сухожилия тоже, но она после операции стала как бы "чужой". Движения стали медленными, неуклюжими, пропала та чувствительность, которая так помогала мальчику играть. После выздоровления он много раз пытался снова заиграть. Но у него ничего не получилось.