Гейман Александр Михайлович : другие произведения.

Четвертый альбом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Ч Е Т В Е Р Т Ы Й     А Л Ь Б О М
  
  
  * * *
  
   В студеной росписи стекло,
   Трамвай летит в февраль.
   От сердца к солнцу отлегло,
   А солнце катит вдаль.
  
   Пускай с утра еще мороз
   За щеки щиплется до слез,
   И ты чуть насмерть не замерз,
   Но вот же, - не замерз.
  
   А солнце вон уж как горит,
   И твой трамвай к нему летит,
   А небо - словно голубой
   Плывет огромный кит.
  
   Он стыл водою ледяной
   И тоже мерз, а все живой, -
   Смотри, как плещет над тобой, -
   Тебя он охранит.
  
   2.12.84
  
  * * *
  
   Неожиданность легких встреч люблю,
   Когда вечер, и сны ни о чем, и грусть.
   Когда взгляду случайному оглянусь
   И во взгляде скользнувший смех ловлю.
   В незнакомом от детского есть лице,
   Позолочен солнцем его овал, -
   И уже у зари и губ в кольце
   Белый город плывет из слов в слова.
   Этим полувопросам и грусти в такт,
   Этой бледности тонких и смуглых рук
   Так легко подобрать вечерний звук,
   Как уже совпадает с шагом шаг.
   Эти губы попались на влажном "ой",
   И их можно заучивать наизусть,
   И, о Господи, вечер-то твой какой, -
   Я сегодня, наверное, вновь влюблюсь...
  
   5.01.82
  
  * * *
  
   Настал теплый апрель, отошел ледоход,
   Март метели унес и морозы истратил,
   И любимая снова по миру идет,
   На ней белый платок и зеленое платье,
  
   Она сходит с ступенек и делает шаг,
   Улыбнувшись и за спину косы закинув,
   И плывет над ней цвет белых вишен в садах,
   И, безумствуя, птицы зовут ее имя.
  
   Я стою от тебя далеко-далеко...
  
   9.12.84
  
  * * *
  
   ЕВАНГЕЛЬСКИЕ МОТИВЫ
  
  
   ..........................
  
   2.
   Ты великий, такой же, как все, - и иной.
   Твои льются дожди и снега.
   Ты умеешь быть звезды, песок и прибой.
   Не постичь, где твои берега.
  
   Я хотел бы увидеть, как ты глядишь, -
   Большеглазый, мечтающий вслух,
   В час начала, когда ты всему предстоишь,
   А вокруг звездный кружится пух
  
   И в круженьи его восстает бытие, -
   Так свободен твой выдох и вдох,
   Так легко тебе мочь вдохновенье твое, -
   Бог творенья - и даже не бог.
  
   10.03.84
  
   3.
   В нагорье ли ночной порою
   Или в долине под горой
   Сидел один, костер устроив,
   И подошел к нему второй
   И сел напротив. Помолчали,
   Трескучий слушая костер,
   И тот, который был вначале,
   Вздохнув, продолжил разговор:
  
   - Ты знаешь, я был человеком,
   Как был им каждый, - хоть и ты,
   И, как и все, я был калека,
   Не понимавший красоты.
   Уже я сам себе стал ношей,
   Но так тому случилось быть,
   Что встретил я почти засохший
   И пожалел, и стал лечить
   Росток. И он воды напился,
   И в камне корень прорастил,
   И ввысь пошел, и заветвился,
   А я, сочувствуя, следил
   За ним. И вот, однажды полднем,
   Посередине трудных лет
   Я огляделся, - и наполнил
   Мне зрение нежданный свет:
  
   Красиво, - снег на солнце тает,
   Плывут по морю корабли,
   Сосна шумит, мир обитаем
   По разуму детей земли.
   Небесный круг пролег, красиво, -
   Стекло прозрачно, кроток зверь,
   Близка звезда, и тайна жива
   Вчера и завтра, и теперь.
   И сколь ни грозно и могуще,
   Сколь ни бессмертно бытие,
   А всем живым равно и суще,
   А всем, - так что здесь не мое?
  
   Ведь вот же я - в цветеньи вишни,
   Что верит, любит, - то и я,
   И не верховностию вышней,
   А просто это суть моя:
   Вдохни - и я, - а воздух всюду,
   Льет свет - я в нем неугасим,
   Воды дотронься - я там буду,
   Подвинешь камень - я под ним.
  
   А ты... Ты странный, неспокойный,
   Ты ищешь доли в дележах
   И входишь в бедствия и войны,
   И смертный собираешь прах,
   Все копишь раны, числишь боли,
   - А их считать не перестать, -
   Как будто непременно с бою
   Взять хочешь, что не знаешь взять.
   Зачем? Давно твоя, - живая,
   Сама даруется любя.
   И я тебя не понимаю.
   И я хочу понять тебя.
  
   Второй кривился - и, дослушав,
   Взорвался: - А, так, значит, ты
   Убогим исцеляешь души
   Прикосновеньем красоты?
   Ты, значит, круг небесный правишь?
   Ты движешь в море корабли?
   Куда тебе! Ты не убавишь
   Пылинки из земной пыли.
   Не ты, не ты Закон свершаешь,
   Не ты - куда тебе! - за край
   Миров ухоженных ступаешь
   И знаешь бездну - ну, так знай:
   Покуда там, в надзвездной тверди
   Твоя устроенность текла,
   Не ты был благ и милосерден,
   А я тебя спасал от зла.
   Я, я в трудах кровавил руки,
   И в раны я влагал персты
   И смертных подвигал на муки,
   Что этого избавлен ты.
   Но так, я это знал, - уж мало
   Тебе заоблачно царить,
   И ты затеял все начала
   Под свою длань соединить
   И хочешь сам быть. Что ж, попробуй,
   Но глянь туда, где тьма и в ней
   Не злобой даже, а утробой
   Безмозглой разлеглась своей,
   Которая бы все побрала,
   Чья бездна - черная вода,
   И этой - только я управа
   И отраженье, - вот туда,
   Туда иди, ее изведай,
   Встань там, как воин к рубежу,
   И выстой, и - да будь с победой! -
   Но будь один, - я ухожу.
  
   И он ушел, а тот остался,
   Грустил и спорил сам с собой,
   Чему-то молча улыбался
   И слушал ночь, где шел второй.
      ___
  
   Наутро видели: с востока
   Созвездья начали бледнеть.
   Явился свет и рос высоко,
   И птицы принимались петь.
   В тот час глаза зверей открылись,
   Звери вставали и к воде
   На берег шли, и там напились
   До пробуждения людей.
   А те застали ветер с моря
   И красный в очаге цветок,
   И снег, что розовел в нагорьях
   И таял, и в долины тек.
   Лучи дробились в водной пыли,
   И блики были без числа,
   И корабли по морю плыли,
   И вновь был день, и ночь была.
  
   март 1990, 8.05.90
  
   4.
   Ты - не знаю, какой, - я ведь знаю свое,
   А я смертен - Тебе ли не знать.
   Мне высоко и самое имя Твое,
   Но зову Тебя - как и не звать.
  
   Потому что - не ведаю - просто зову.
   Потому что земля велика
   Для меня одного. Потому что живу, -
   И Твоя
   надо мною рука.
  
   Потому что в любви моей и нелюбви,
   И в ошибках, которых не счесть,
   И в исходе сомнений за круги свои
   Снова Ты, потому что Ты есть.
  
   Потому что Ты суть во мне. Или тогда,
   Словно первому и одному,
   Как бы мне отзывалась хоть эта звезда
   Вечной тайною - н и п о ч е м у.
  
   Нет, не с дальних пустынь и не с ближних церквей,
   Не мольбой и жестоким постом, -
   Ты и так не оставишь по вере твоей
   И очистишь, и примешь в Твой дом.
  
   И заглавная буква Тебе не нужна, -
   Это мне для Тебя, - а Ты Сам.
   И равны пред Тобою Твои имена,
   И не с тем Тебя ждут, и не там.
  
   А Ты так: не в лицо, не в касание, - лишь
   В предрассветное, в миг чистоты,
   Когда время кончается - Ты предстоишь, -
   И всегда Твое солнце, где Ты.
  
   19.08.1992
  
  * * *
  
   1.
   Говоришь: Когда я говорю: люблю -
   Ты не верь - это только любовный яд.
   Это только я таю в нем и горю, -
   Так, пылая, все женщины говорят!
  
   Но, конечно же, нет, не в слова твои,
   А все ближе я верю в лицо твое,
   В рук предчувственный трепет и забытье
   Твое долгое, грозное, - как в любви,
  
   Когда нет ни имен, ни слов, ни чувств
   В той нечаянной радости той черты,
   Где из неба седьмого - как я хочу -
   Вечно падает солнце - как хочешь ты.
  
   И когда я тебя привожу к себе
   После улицы снежной, шагов, огней,
   И так странно мечтается о судьбе
   Не моей, перепутанною с моей,
  
   И я знаю только, что полн тобой,
   Что опять начался колдовства наплыв
   И тревоги уносятся - ни одной, -
   Только счастье и губы твои теплы.
  
   И ты споришь с собою: да! нет! -
   И уже уступаешь: любимый! да!
   И опять разрывается круг планет,
   Солнца падает бешеная звезда -
  
   Унести мою память - где ты, где я,
   Твои губы признаньем обжечь: твоя!
   О, любименька пухленькая моя!
   О, богинька излюбленная моя!
  
   11.06.85
  
   ..................................
  
  * * *
  
   ГИМН ЗАПАХОВ
   (Подражание Ригведе)
  
  
   Они всюду, на каждом шагу, они
   Обступают, галдят, и хватают за руку,
   И ведут за собой, - как зазывалы
   На базаре богатом, шумном, -
  
   Запахи, запахи! Запах белой сирени
   Белой ночью июньской - благоухание!
   Он подстерегает, он в ноздри шибает,
   Он - дыхание, им не надышишься.
  
   Запах ужинов, когда пусто в кармане,
   Запах щей из окна - благоухание!
   Чуя их, поэт идет улицей.
   Никого друзей дома нет. Запахи!
  
   "Что я делаю в этой ночи? Зачем? -
   Так клянет он себя, так он мучится.-
   Я в ней таю, как льдинка под кипятком."
   Ночь июня! Натощак ее лучше не слышать.
  
   Пахнет звездами с неба. Пахнет
   Мокрой солью в речном порту.
   Запах трав отовсюду - водоворот.
   Запах женщины - так и мерещится.
  
   Все раздал имена: ты - пивного ларька,
   Ты - пролитой сметаны, а ты
   Уходи! Я не знаю тебя! И вас! И вас!
   Вон пузатый идет - пусть пузатый вас нюхает!
  
   Нет, повсюду они, на каждом углу,
   Тенью следуют, чуть как пчелы не жалятся.
   Быстролетные, жгучие, они входят с дыханием,
   И совсем уже обнесло голову.
  
   Он - как вор, что застигнут в чужом саду, -
   Колокольчик задел, и на звук колокольчика
   За беднягой кидаются сторожа,
   По его чутью его же выслеживают.
  
   Нос зажав, он бежит, а сад не кончается.
   Сигарету стрельнул, - но разве их выкуришь?
   Он грозится им так: вот приду, вот поем,
   Выйду сытый, счастливый, - тогда не подступитесь!
  
   1985, 29.09.89
  
  * * *
  
   Вот дороже лакомств и хрусталей,
   И мехов, и вина, - это хлеб, когда
   Хочешь есть, и с мороза - уснуть в тепле,
   И, когда ее хочешь пить, - вода.
  
   Вот дороже воды - это воздух - тот,
   Где за крохотной крохотную звезду
   Расточает вселенная - снег идет -
   И творится безудержно - я иду.
  
   Вот дороже вселенной: среди друзей
   За беседой, как чашею круговой,
   Своя чувствовать други - что нет своей, -
   А свои - это значит - себе быть свой.
  
   Вот - сказать ли, - дороже? - твоих ресниц
   Упадание, - ты улыбнулась, ты
   Покраснела, решилась, - и встреча лиц -
   Как молитв совпадение - так чисты.
  
   Но бесценное - с чуткостью часовых
   У окна слушать стихшие мир и град
   И, в ночи различая шаги двоих,
   Безошибочно верить: сестра и брат.
  
   4.11.90
  
  * * *
  
   С А Г А
  
  
   История стара, как мир, стара.
   Чертовка варит, варит, варит
   Для завтрашних, кому уже пора,
   И нынешних, и всякой Божьей твари.
  
   Летит земля, распахнутая твердь,
   На ней качаются большие океаны
   И суша, и, куда ни посмотреть,
   Всю покрывают племена и страны.
  
   Кипит котел, идет за родом род,
   Теснясь толпой паломников на волю,
   И человеки, каждый в свой черед,
   Дождавшись, получают долю.
  
   И все спешат, любому невтерпеж,
   Колотится, будто о двери узник.
   Войдешь еще, - еще каким войдешь, -
   Себе на грех, другому ли союзник.
  
   Но вот, вошел. И сразу закричал, -
   История стара, как мир, как дети,
   Из коих каждый на берег ступал
   И ждал даров, как первый бог на свете.
  
   Ну что ж, вот жизнь, - она так коротка,
   Прими и смерть, - она того короче,
   А что за ней - не знай, гадай, - пока
   Не явится, не будь помянут к ночи.
  
   А до того - люби и проклинай,
   Приобретай дела, года, обновки
   И, думать нечего, - расхлебывай давай
   Сготовленное старою чертовкой.
  
   Все испытай - вкус пресный будних дней
   И едкого, седьмого соль крутую,
   И хмель по праздникам, и темный жар страстей,
   И пепел их, и жажду неземную.
  
   Такая звездная ночами тишина,
   Такая радость по утрам бывает,
   И есть моря, и страны, и волна
   В походе дальнем корабли качает.
  
   Иди и ты, познай и дно, и высь,
   И кривизну дорог прямоходящих,
   Из них люби людей, но ужаснись
   Чудовищ - и смешных, и настоящих.
  
   Не обманись, - как раз подстерегут,
   Навалятся, не спереди, так сзади,
   Окрутят глупого и за-фук заберут
   Бессмертную, и в мир ходить отвадят.
  
   И уже ясно, - счастью не бывать, -
   Посветит миг - и канет, и таится.
   А жизнь летит, - и что о ней понять?
   На то и жизнь, она - Жар-птица.
  
   Так что ж твое? Неумолимый труд,
   Тебя ворующий - за деньги, по закону,
   А чтоб терпелось - зрелища да блуд,
   Да голубая пьянь с тоски зеленой.
  
   Нет, все не то, все кольца суеты,
   Все крепче цепь, лишь упованья рвутся,
   Уносятся, и нет тебе мечты.
   А ты вот есть, - куда ж теперь вернуться?
  
   А может быть, все будет хорошо,
   Ты станешь свят, ты будешь капитаном
   С гремящим именем и щедрою душой,
   Всех впереди, как вождь слонов в саваннах.
  
   Вот ты идешь, к звездАм воздев главу,
   Вот твой корабль с волнАми в поединке
   Сминает их, как слабую траву, -
   Ведь ты большой, и что тебе травинки.
  
   Твой путь к стране, той самой, ты дойдешь,
   Ты не уступишь даже той, с которой
   Не сладили ни истина, ни ложь,
   Ни колдовство, ни бронетранспортеры.
  
   В ночи, о путеводная, сияй!
   Гонимые, ликуйте в миллионах!
   Ты их введешь в обетованный край,
   Вовек блаженных и преображенных.
  
   А вот и нет... Что было, то и есть, -
   Старо, как мир и в мире - грусть о чуде, -
   Как что-то там, чего не знают здесь,
   Как что-то здесь, чего уж там не будет.
  
   И не достигнута красивая страна.
   Травой осеннею волнуется саванна.
   И осыпаются, как листья, имена,
   И счастлив, кто минует безымянно.
  
   Стара, стара... Путь многих, путь людей.
   Зачем, не надо думать о великих,
   Ведь души всех, как в небе журавлей,
   Больших и малых, равно тонут клики.
  
   А вот земля, распахнутая твердь.
   С нее уходят, к ней приходят капитаны.
   Она одна, она не примет смерть,
   На ней качаются большие океаны
  
   и суша.
  
  
   август-сентябрь 1990
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"