Гейман Александр Михайлович : другие произведения.

Некитайщина

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  МЕТАМОРФОЗЫ
  
  
  
  Как-то раз бонза Хун произносил проповедь в храме Благоденствия. Ли Фань и Гу Жуй заспорили, на кого больше похож наставник. Ли Фань говорил, что на борова, а Гу Жуй - что на барана. Остановили служку и попросили рассудить их. Тот всплеснул руками:
  
  - Учитель Хун известный праведник, его вот-вот причтут к лику святых! Как вам не совестно спрашивать о подобном?!. Конечно, на барана!
  
  Тогда Ли Фань сунул служке Юаню монету и спросил:
  
  - Ну, а теперь на кого походит достопочтенный Хун-цзы?
  
  - Теперь на борова, - отвечал служка.
  
  Гу Жуй дал на пару монет больше.
  
  - А теперь как?
  
  - На борова, конечно, тоже немного походит, - задумался служка Юань, - но если приглядеться - баран-бараном.
  
  - Приглядись получше, - сказал Ли Фань и прибавил еще несколько монет.
  
  - На борова.
  
  - А теперь?
  
  - На барана... на борова... на барана...
  
  Тут Ли Фаню стало жалко денег, и он сказал:
  
  - Свинина кончилась, придется бонзе оставаться бараном!
  
  Этот спор привлек внимание, и бонза Хун-цзы подошел узнать, в чем дело. Служка стал оправдываться:
  
  - Я собирал пожертвования для храма, что тут особенного, если пару раз поддакнул двум мудакам!
  
  - Нет, это дело надо разобрать окончательно, - возразил Хун-цзы. - Принеси-ка зеркало.
  
  Наставник долго рассматривал себя, но не мог решить, кто же из спорщиков прав. Тогда он сунул зеркало под нос Ли Фаню:
  
  - Кого ты там видишь?
  
  Ли Фань посмотрел и неожиданно увидел в зеркале... козла! Но признаться он не решился и соврал:
  
  - Себя.
  
  - А ты, Гу Жуй?
  
  Гу Жуй тоже увидел козла и тоже сказал:
  
  - Вижу себя.
  
  - Ну, так позвольте и мне походить на самого себя! - приговорил бонза Хун.
  
  - А что делать с мясом? - спросил служка, потряхивая монетами в руке.
  
  - Свинину с бараниной раздай прохожим, а этих козлов гони отсюда!
  
  На обратном пути Ли Фань сказал Гу Жую:
  
  - А ты знаешь, Гу Жуй, я понял, что ты был прав - бонза-то больше похож на барана!
  
  - Почему? - удивился Гу Жуй. - На борова!
  
  
  
  
  КИТАЙСКАЯ КЕРАМИКА
  
  
  
  Как-то в молодости Ли Фань с приятелем пошел в художественную галерею. Ему не понравилось с каким надутым лицом смотрят на него старухи-смотрительницы. "Что бы такое брякнуть?" - подумал Ли Фань.
  
  Мимо него как раз проходила какая-то музейная дама, и Ли Фань спросил:
  
  - Скажите, а почему не представлена коллекция китайской керамики?
  
  Музейная чиновница просто взбесилась:
  
  - Какая еще китайская керамика? Да у нас никогда не было такой коллекции!
  
  - Да? А мне говорили, что есть, - продолжал свистеть Ли Фань с самым серьезным видом.
  
  С музейной дамой едва истерика не случилась:
  
  - Кто говорил такую чушь? Скажите, кто? Мы ничего не прячем в запасниках!
  
  Кое-как Ли Фаню удалось отделаться от сварливой музейщицы.
  
  Прошли годы. Однажды Ли Фань прочитал в местной газете о культурном обмене с Китаем. Было написано, что в художественной галерее выставлены разные керамические поделки китайских художников. "Как знать, может быть мое идиотское замечание помогло состояться этой выставке", - с удовлетворением подумал Ли Фань.
  
  
  
  ОБА КОЗЛЫ, А ОДИН УЛЫБАЕТСЯ
  
  
  
  Как-то на прогулке Гу Жуй предложил Ли Фаню:
  
  - Чем постоянно спорить, кто из нас одаренней, давай спросим у какого-нибудь незаинтересованного лица. Пусть он беспристрастно оценит каждого!
  
  - Тогда надо спрашивать незнакомого человека, - возразил Ли Фань, - а откуда он может знать, кто мы есть? Это все равно, что обращаться к гадалке!
  
  Гу Жуй обрадовался:
  
  - Ну вот, у ворожеи и спросим! Знать она нас, конечно, не знает, но пусть проявится перст судьбы.
  
  - Раз так, то сам плати плати за гадание.
  
  А они как раз были в двух шагах от ворожеи, с которой у Гу Жуя был уговор на этот счет. Они зашли к ней, и Гу Жуй сказал:
  
  - Почтенная ворожея, мы хотим узнать кое-что о наших приятелях, погадайте нам. Только прошу вас - говорите все, как есть, нелицеприятно, а то нам предстоит сделка, и мы не знаем, стоит ли нам с этими людьми сходиться.
  
  - Загадайте первого, - предложила ворожея.
  
  - Это буду я, - шепнул Гу Жуй Ли Фаню.
  
  Гадалка поворожила и принялась брехать:
  
  - О, это человек редких способностей, нечасто такие спускаются к нам на грешную землю! Приятное обхождение, вкус, высокий и проницательный ум, благородство - всем взял. А таланты какие! Одно плохо: окружающие его люди - пустые, посредственные личности, - где им оценить по достоинству вашего приятеля!
  
  - Да, все это очень похоже на него, - сказал, весь сияя, Гу Жуй. - Ну, а второй каков по своей сути?
  
  "Если я и второго распишу, то решат, что я хочу им подольстить,"- подумала гадалка. И она сказала:
  
  - О, этот совсем другой. Так себе человечишка - ни большого ума, ни способностей. Чувства заурядные, суетные, душа мелкая. Посредственность - что о таком говорить?
  
  - Тоже похож, - согласился Гу Жуй.
  
  Они вышли на улицу. Ли Фань шел с таким видом, будто ему показали, как его отца поджаривают в преисподней, и все молчал. Зато Гу Жуй так и заливался:
  
  - Ты не расстраивайся, Ли Фань, ворожея, пожалуй, немного недооценила тебя. Ну, а про меня все верно, ничего не скажешь! А уж в соседстве с таким человеком, как я, и тебе будет передаваться что-нибудь. Что толковать, я бы императорский совет давно возглавил, да не хочу: зачем подавлять своим величием этих бездарностей! Какой-нибудь шедевр написать - картину ли, книгу ли, - это мне семечки. Не знаю вот - может, согласиться всемирную ассамблею возглавить?
  
  Меж тем они шли мимо дома мудреца Дэ-цзуна, известного безошибочными предсказаниями. Мрачный Ли Фань предложил:
  
  - Раз уж на то пошло, заглянем к старику Дэ, уж он-то правду скажет.
  
  Они принялись стучаться в дверь.
  
  - Мудрец Дэ не принимает, - пытался объяснить им слуга.
  
  Но приятели настаивали:
  
  - Нам срочно нужно узнать у почтенного Дэцзуна, что мы за люди, каждый из нас.
  
  А старик Дэ накануне принимал друзей, выпил пару лишних кружек и теперь лежал в своей постели с мокрым полотенцем на голове. Шум у двери окончательно доконал его, и мудрец Дэ завопил:
  
  - Оба козлы, гони их в шею!
  
  - Вот это больше походит на правду, - произнес довольный Ли Фань.
  
  - Слово мудреца - закон, - подтвердил слуга и прогнал двух друзей прочь.
  
  Теперь Гу Жуй мрачно молчал, зато Ли Фань так и светился.
  
  - Не понимаю, чему ты-то радуешься, - не выдержал наконец Гу Жуй. - Можно подумать - меня одного назвали козлом!
  
  - Мы оба козлы, - отвечал Ли Фань, - но ты заплатил деньги, чтобы услышать ложь, а я узнал правду да еще и бесплатно. Как не радоваться?
  
  
  
  ЛИ ФАНЬ И ПЕРСИКИ
  
  
  
  Как-то раз поехал Ли Фань в Лоян (не тот Лоян, что славится своими пионами, а некитайский). Он остановился в гостинице напротив рынка, лег поздно и спал чуть не до полудня. Утром ему приснилось, будто он превратился в дерево где-то в волшебном саду. В сад вошли две девушки и удивились:
  
  - Какое необычайное дерево выросло за ночь! Какой аромат!
  
  - А какие плоды - они так и манят!
  
  - Давай попробуем - это, наверное, персики!
  
  И девушки потянулись, желая сорвать то, что им показалось персиками. Ли Фань испугался и закричал:
  
  - А вот и не персики! А вот и не персики!
  
  А на улице под окном расположился торговец и как раз расхваливал свой товар:
  
  - Кому персики! Покупайте персики! Какой запах - вы только понюхайте! Какие еще плоды могут похвастать столь тонким, столь изысканным ароматом? Только персики!
  
  В это-то время Ли Фаню и приснился его сон, и он закричал:
  
  - А вот и не персики!
  
  - А что же это, Ли Фань? - крикнули с улицы.
  
  - Это два моих кругляшка, - отвечал спросонья Ли Фань.
  
  Народ засмеялся, а торговец пришел в ярость:
  
  - Козел, думаешь, к тебе очередь выстроится понюхать?
  
  Он подал жалобу начальнику рынка:
  
  - Мудила Ли Фань испортил мне всю торговлю.
  
  Начальник рынка разобрал дело и присудил:
  
  - Раз Ли Фань испортил торговлю, то пусть теперь ее поправит.
  
  Ли Фань встал с торговцем и принялся зазывать покупателей:
  
  - А вот персики! Берите персики! Вы только понюхайте - они пахнут значительно приятней, чем два моих кругляшка!
  
  Народу вокруг толпилось много, но персики почему-то никто не брал.
  
  - Наверное, надо сменить место, - предложил Ли Фань.
  
  Они с торговцем перешли в другой конец рынка, но и там все было по-прежнему: все сбегаются, глазеют, а товар никто не покупает. Целый день переходили с места на место, по всему городу вытаскались, а персики так и не продали. Да и вообще с тех пор в Лояне перестали есть персики, так что и привоз прекратился. Бывало, какого-нибудь бедолагу угораздит привезти на рынок персики, как тут же соберутся молодые зубоскалы и начинают:
  
  - Эй, - скажет один другому, - посмотри, какие персики: они значительно круглей, чем...
  
  Да уж и продолжать не могут - только стоят и покатываются со смеху.
  
  
  
  ЛИ ФАНЬ И ПОРТНОЙ
  
  
  
  Ли Фаня в деревне считали странным: он каждый день взбирался на дерево у себя во дворе и начинал кричать. Крестьяне уж знали: бывало, заслышат вопли и говорят друг другу:
  
  - А, это Ли Фань на дерево залез!
  
  - Ли Фань, зачем ты это делаешь? - спросил его однажды портной, живший по соседству.
  
  - Я возношу хвалу Небу, - отвечал Ли Фань.
  
  Портной был потрясен: они-то все считали, что Ли Фань орет, потому что блажной, а он, оказывается, возносит хвалу Небу!
  
  - А за что же ты благодаришь Небо, Ли Фань? - спросил его портной.
  
  - Я благодарю его каждый раз, когда мне удается вдеть нитку в иголку, - объяснил Ли Фань. - Руки у меня трясутся, глаза не видят, а нитку вдел, - как же мне не радоваться?
  
  Портному стало жаль Ли Фаня, и он предложил:
  
  - Если хочешь, Ли Фань, можешь приходить ко мне с этим делом, - я охотно помогу тебе!
  
  На следующий день Ли Фань так и поступил. Поблагодарив портного, он тут же побежал во двор, залез на дерево и забазлал:
  
  - О, хвала Небу! Портной вдел нитку вместо меня! О!
  
  Так продолжалось несколько дней, и тогда портной отказался вдевать нитку Ли Фаню. Но тот все равно приходил просить об услуге, а когда портной отказывался, все равно оставался и ждал, пока портной не вденет нитку сам для себя. Тогда Ли Фань бежал домой, лез на дерево и вопил:
  
  - Хвала Небу! О! Портной удачно вдел нитку в иголку! Не для меня, но все равно удачно! С одного раза! О!
  
  Портной стал гнать Ли Фаня и начал вдевать нитки, запершись где-нибудь в комнате, а потом попробовал уходить для этого в лес. Но Ли Фань проникся таким сочувствием к труду портного, что уже на расстоянии это чувствовал. Он сразу бросал все и немедленно лез на дерево вознести хвалу Небу.
  
  - Бросил бы ты это, Ли Фань, - посоветовали ему. - Портной говорит, что наймет кого-нибудь, чтобы навсегда заткнуть тебе глотку.
  
  Ли Фань испугался и уехал. Прошло несколько дней, и портному стало как-то не по себе. Он неделю ходил сам не свой, а затем полез на дерево и заорал вместо Ли Фаня.
  
  А голос у него был гораздо противней и громче, чем у Ли Фаня. Крестьяне вздыхали:
  
  - Оказывается, Ли Фань спасал нас всех от этого ишачьего рева! Нам бы беречь его, а мы...
  
  Вот так живешь бок о бок с человеком - и не замечаешь его. А потеряешь его - и становится видно, что он значил!
  
  
  
  ЛИ-ФАНЬ И ТАРЗАН
  
  
  
  В столицу занесло двух бродячих американцев с кинопередвижкой. Они стали крутить многосерийного "Фантомаса". В Некитае все разговоры были об этом невиданном зрелище. Ли Фань возмущался:
  
  - Не понимаю, что наши балбесы нашли в этом задрипанном Фантомасе? Если так пойдет дальше, то и меня перестанут читать!
  
  Он решил противостать этому. Как раз в это время вернулся с Запада Чжун Гао. Ли Фань пошел к нему и сказал:
  
  - У нас тут все свихнулись на этом придурке Фантомасе! Вот я и подумал: напишу-ка я книгу, чтобы по ней сняли фильм в Америке. И на Западе прославлюсь, и нашим козлам нос утру. Вы долго жили в тех краях, как по-вашему, история о роковой любви понравится тамошней публике?
  
  Чжун Гао засмеялся:
  
  - Кого в Америке удивишь этой манной кашей? Нет, публика Запада пресыщена, им подавай что-нибудь особенное, - про извращенцев или там лесбиянок. А лучше всего, если будет какой-нибудь сильный герой, боец, вроде Рэмбо, - тут уж верный успех.
  
  - А кто из таких героев самый-самый любимый?
  
  Чжун Гао подумал:
  
  - Если брать всю историю, то, пожалуй, Тарзан.
  
  Ли Фань пришел домой и сел писать сценарий: "Тарзан в плену у гомосеков". Слух об этом распространился по столице, и император встревожился. Он вызвал министра печати:
  
  - Ли Фань потрясает устои, бросает вызов Небу! Тарзан - кумир моего детства, а этот мерзавец, того глядишь, запишет его в педерасты! Так он, чего доброго... В общем, надо остановить Ли Фаня. Тарзан мне - как сын, как брат...
  
  Министр пригласил к себе Ли Фаня и забазлал:
  
  - Тарзан - кумир всех народов, за что вы хотите его опетушить? Оставьте это!
  
  Ли Фань оскорбился:
  
  - Я взыскую бессмертной славы! Докажу западным зазнайкам, где живут настоящие творцы, да и нашим недоумкам нос утру. Мое творение будет сиять в веках, как вы смеете мне препятствовать?
  
  - Но почему же обязательно Тарзан? - пустился в уговоры министр. - Если уж вам так это надо, можно зачушить кого-нибудь еще - того же Фантомаса или Джеймса Бонда.
  
  Однако Ли Фань был неколебим.
  
  - Вы-то чего гоношитесь? - спросил он наконец. - Можно подумать, что этот волосатый дикарь ваш родственник!
  
  Министр замялся.
  
  - Нет, мне он не родственник, но некоторым высшим лицам он дорог, как сын и брат...
  
  - Кому же?
  
  Министр показал глазами вверх.
  
  - Тоже гомосек, - удивился Ли Фань.
  
  Однако он не отказался от своего намерения. Прошло два дня, и в газете "Дело" появилась статья: "С кем вы, Ли Фань?" В ней писалось:
  
  "Весной цвели сливы, но сейчас осень. Всюду сыро, много грязи. Кое-кто начинает с прекрасных замыслов, а потом вянет как подмороженный подорожник. Придурок уставился в небо, а наступит на дохлую кошку!"
  
  "Маразматику неймется" - был заголовок статьи во второй столичной газете "Голос". Эта статья была длинней:
  
  "Вчера толпа расходившихся дигамбаров, к которым примкнули отдельные шветамбары, а также торчащий от всего этого аббат Крюшон, ворвалась на дворцовую площадь. Они вели себя некорректно, намекая на отсутствие пива в продаже. Только усиленной уринотерапией государю удалось успокоить разгулявшиеся страсти.
  Сегодня вся столица бурлит. Вот рассказ нашего корреспондента:
  - Всюду толки о вчерашних событиях, люди возмущены. У пивного ларька плакат: "Не Ли Фань, а козел". Мне навстречу попался молочник Лао Дань с женой и детьми. Они шли с 40-й серии "Фантомаса". "Ну-ка, а что думает об этом человек из народа?" - решил узнать я. На мой вопрос Лао Дань ответил прямо:
  - Это из-за таких, как Ли Фань мы завалили всю Америку огурцами! И где обещанный чудо-моргушник? Одни разговоры!
  Что ж, ясней и не скажешь: пора дать по рукам зарвавшемуся суходрочке!"
  
  Ли Фань пошел к министру печати:
  
  - В прессе развернута разнузданная травля. На меня клевещут, называют придурком и суходрочкой!
  
  - Что вы говорите? Ежедневно читаю газеты, но не видел никакой травли... Не уходите, я незамедлительно вызову редакторов.
  
  Тут же вошли Ван Вэй, редактор "Дела", и Ван Мин, редактор "Голоса". Выслушав жалобу, они неслыханно удивились:
  
  - Здесь какое-то недоразумение, Ли Фань ошибается.
  
  - Ну как же, вот же эти статьи, - показал Ли Фань.
  
  Министр сделал вид, что читает, и сказал, проглядев первую статью:
  
  - Но, дорогой мой Ли Фань, почему вы решили, что эта статья про вас? О вас здесь нет ни слова.
  
  - Да, в статье обо мне не говорится, - согласился Ли Фань, - но...
  
  - Вот! - вмешался Ван Вэй. - Ли Фань сам признает, что эта статья не имеет к нему никакого отношения.
  
  - Но заголовок! В нем упомянуто мое имя!..
  
  - Подождите, подождите любезный Ли Фань. Ведь и заголовок, как я вижу, не имеет никакого отношения к статье.
  
  - Формально - да, но...
  
  - Значит, остается сам по себе заголовок? А что же в нем ругательного? "С кем вы, Ли Фань?" - действительно, с кем вы вздумали тягаться?
  
  - Кстати, насчет имени, - вмешался редактор "Голоса". - Почему Ли Фань решил, что говорится именно о нем? Есть и другие Ли Фани. Если не у нас в Некитае, то, скажем, в Японии.
  
  - Или во Франции, - поддержал Ван Вэй.
  
  - Или в древние времена. Я сам читал - тогда Ли Фаней было как собак нерезанных, только по ошейнику и различали.
  
  - Вот о ком-нибудь из них, наверное, и идет речь, - заключил министр. - Успокйтесь, дорогой наш Ли Фань, кому же придет в голову, что вы - маразматик и суходрочка? Трудитесь спокойно над вашим шедевром, как он, кстати, называется - "Рэмбо - вождь лесбиянок", кажется?
  
  Обескураженный Ли Фань не нашелся, что сказать. Он вышел от министра с обоими редакторами.
  
  - Послушай, Ван Вэй, - обратился он к редактору, - может быть, ты не станешь...
  
  - Подожди, - злобно оборвал его тот, - я с тебя еще шкуру спущу и голым в Африку отправлю!
  
  Ван Вэй с ненавистью посмотрел на оторопевшего Ли Фаня и ушел.
  
  - Что, лихо он тебя, - засмеялся Ван Мин. - Ты не думай, это он не на тебя злится, он сердится, что министру моя статья больше понравилась. А насчет остального - он прав: обдрищем так, что родная мать не узнает!
  
  Два дня в газетах ничего не было, а затем замелькали заголовки: "Покозлил - и довольно" ("Дело"), "Борзописец-придурок" ("Голос"), "Чешется - сходи к венерологу" ("Дело") и иные. Ли Фань крепился. Наконец, в "Голосе" появилась передовая: "Состоялся как рогоносец", на что "Дело" ответило собственной передовой "Откровения матерого минетчика". После этого Ли Фань зашел к министру и сообщил в разговоре:
  
  - Почти закончил свой труд, только немного переработал название. Знаете, Тарзан - это все-таки прошлое. Настало время иных героев!
  
  - И кто же теперь герой вашей книги?
  
  - Кинг Конг.
  
  (- Кинг Конг в плену у...?! Но как...
  
  - С помощью полированного бревна.)
  
  - Так ему и надо! - одобрил министр. - Непременно, непременно пригласите меня на публичное чтение вашего шедевра.
  
  На следующий день "Дело" вышло со статьей "Ли Фань - корифей некитайской словесности", а "Голос" - со статьей "Нобелевскую премию бессмертному классику Ли Фаню". Еще через день Ли Фаня пригласили на прием во дворец.
  
  Император любезно удостоил Ли Фаня августейшей беседы.
  
  - Я что подумал, - сказал государь. - За делами как-то не успеваешь, может, у наших литераторов какие нужды есть, папирос или там ветчины. Так ты не стесняйся, если что надо, иди прямо в дворцовую кладовую. Как же - наш классик!
  
  - Газеты целый месяц поливали меня помоями, - пожаловался Ли Фань. - Не знаю теперь, как отмыться.
  
  Император был поражен:
  
  - Клеветать на национального гения! Признаться, я не слежу за прессой, но министр печати - он-то куда смотрел?
  
  Тут же возник министр. Государь потребовал объяснений:
  
  - Ли Фань - национальный гений, его надо беречь. Как ты мог допустить грязную травлю в наших газетах? Ворон ловишь на службе?
  
  Министр даже побелел от гнева. Он сжал кулаки, затопал ногами и принялся орать, надвинувшись на императора:
  
  - Куда я глядел, вы спрашиваете? Да вы же сами велели мне устроить всю эту свистопляску из-за вашего любимца Тарзана! А теперь выясняется, что Ли Фань - наш национальный гений и его надо беречь! Что же вы раньше-то молчали? Ведь мы его так обгадили, - как выдержал, удивляюсь. Если бы не ваш приказ, разве я стал бы это делать?
  
  - Смотри-ка, - удивился Ли Фань, - а министр-то, оказывается, порядочный человек!
  
  В испуге смотрел государь на бушующего вельможу. Нависала, дыбилась жутко фигура министра. Зловещим веяло чем-то от его шевелящейся тени. Уж не мороков ли подземных та тень? - думалось.
  
  Усилием воли император стряхнул наваждение.
  
  - Дорогой министр, вы, вероятно, не поняли моих указаний... Впрочем, если вы так сожалеете о происшедшем, почему вам не выплатить Ли Фаню компенсацию за причиненный ущерб? Из своего жалованья, я имею в виду.
  
  И - съежилась, усохла, пригнулась зловещая тень, забегали туда-сюда крысиные глазки, обвис жалко министерский живот.
  
  - Из своего жалованья? А вот хрен ему!..
  
  - Нет, министр - негодяй! - решил Ли Фань.
  
  
  
  УМЕЛИ РАДОВАТЬСЯ!
  или
  ПРАЗДНИК ПЕРВЫХ КЛОПОВ.
  
  
  
  Сейчас не то - вот в старину были праздники так праздники. К примеру, Праздник Первых Клопов. Его как отмечали? Переберется семья в новый дом, а клопами разжиться никак не может. Хозяин туча-тучей ходит, жена на сеновал всех парней переводит - все равно не помогает. Детишки по соседям шустрят, но там тоже не дураки - следят, к ногтю клопа прижать дают, а чтоб с собой унести - ни-ни.
  
  Ну да, клопы народ жалостливый - покочевряжатся, да и сами в новый дом заберутся. Тут уж масть переменится - почет такой, что впору себя в князья записывать. Вот, в объявленный день соберется деревня у дома, ждут. Час, другой - а семья не торопится, знает себе цену. Ну, выйдут, клопов в хрустальной вазе вынесут. Сначала, понятно, старикам покажут, потом уж и остальным, по старшинству. Если клопики махонькие, худосочные, то еще ничего. Ну, а уж коли здоровенные да жирные, то хозяин-то и глядеть ни на кого не хочет, стоит, нос задирает - ну, а все шапки долой и стоят согнувшись. А тут ребятня налетит, вырвет вазу-то да и клопов всем зашиворот давай кидать! Смеху-то, хоязин ругается, все одежонку скидают, чешутся, семья бегает, клопов своих собирает - а озорники на крышу залезут и хохочут. Умели радоваться!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"