Дело было зимой. Каждую божью субботу бабка Анисья ходила в баню к соседу Полинару Максимову. Баньку топили по очереди Шура Майрина, Тихон и сам Полинар.
Анисья, не спеша, разделась, аккуратненько разложила свои многочисленные одежды на лавку в предбаннике. Она всё делала неторопливо и размеренно. Бревенчатая банька топилась по-чёрному. Тусклый свет керосиновой лампы едва освещал каменную печку, низкие лавки и деревянные кадки. Электричества в деревне ещё не было. Юля, жена Полинара, сидя на лавке, яростно скребла спину Ольге, тётки неспешно переговаривались. Шурка чесала гребешком свои белые кудри.
Бабка налила воды в таз, взгромоздилась на полок и начала намываться. Анисья Михайловна ходила в баню с удовольствием и проводила там не меньше двух-трёх часов. Она полоскалась и плескалась, охала и ахала, вода с шумом лилась под лавку и со стуком падала о землю.
Тётки мылись внизу, сидя на лавочках и увлечённо судачили. Вдруг их внимание привлекло какое-то странное шуршание, сопение, кряхтение. Под лавкой зашевелилось что-то тёмное и бесформенное. Потом послышались странные, жуткие звуки, будто кто-то в углу то -ли похрюкивал, то-ли похрапывал. Завывание вьюги за крошечным окном усиливало страх и ужас. Свет от лампы был настолько слабым, что не было видно на расстоянии вытянутой руки.
-Чёёёёёёёёёёрт, чёёёёёёёёёрт в бане! -завопила Юлька и ринулась из бани в чём мать родила.
Анисья даже с места не сдвинулась, преспокойненько сидела на лавке и, перекрестившись, приговаривала:
- Мне старой, небось, ничего не сделает.
Тётка Олька и Шурка сорвались с места и рванули следом за хозяйкой. Босиком по снегу голые тётки ломанулись в избу к Полинару, хозяину бани.
Первой влетела в хату Юля. За ней заскочили Олька и Шурка.
-Полинар, Полинар, в бане нечистая сила завелась!!! - завизжала с порога жена.
Полинар, сидел за столом в небольшой кухоньке и не спеша, потягивал чай из огромной кружки. Мужик недоумённо переводил глаза с Шурки на Ольку и думал: " До чего же Тихону повезло, сам инвалид, а глянь какая у него баба". Он бы и сам был не прочь приложиться к такой неземной красоте. Олька была невысокого роста, обычно, ходила по двору в каких-то немыслимых душегрейках, широких юбках, в старушечьем платке, как древняя бабка. Полинар не ожидал, что под бесформенными балахонами соседки прячутся ведёрные груди и громадный зад, при виде которых его посетили не самые пристойные мысли.
Красавица Шурка тоже была аппетитна. От вида пышных, белых, как пасхальные булочки с изюмом, грудей у Полинара пересохло горло, и на время отнялся дар речи. Сколько лет прожил Полинар на свете, а не знал, что бывают на свете такие зефирные создания. Шурка с белыми распущенными кудрями казалась, была сделана из чистого сахара.
-Тьфу ты чёрт, - сплюнул он, посмотрев с досадой на плоскую, как селёдка жену, со спутанными волосьями.
-Чего на голых баб пялишьсся, охальник! - покрикивала жена. - Иди в баню, бабку Анисью спасать от нечистого! Небось, она там уже концы от страха отдала.
-Чё ей будет? -отнекивался Полинар.- Она сама кого хошь, напугает!
Хозяин, нехотя встал. Уж больно трудно ему было оторваться от вида могучих чресел Ольки и сахарных прелестей Шурки.
Скрипя и ругаясь, Полинар пошагал в баньку спасать соседку -старуху от беса.
-Не забудь осенить крестом дверку бани!- кричала ему вслед жена.
Полинар широко распахнул дверь бани. Бабка Анисья даже бровью не повела, сидит себе спокойненько и плещется на полоке. Увидев подмогу, бабка со словами "оссподи спасииии", перекрестилась и, зачерпнув ковш кипятка, от всей души плеснула под лавку нечистому прямо в рожу, чтобы неповадно было женщин стращать.
-Аааааааааааааа!!!!!!!!! -захрюкал-заблеял нечистый и ещё сильнее зашевелился, заворочался под лавкой, потом на чисто человечьем языке завопил: -Тамана каеке!( Птица-филин, намёк на слепоту, чув.,)Дура! Ты меня живьём сварила!
Полинар взял лампу в руки, осветил угол под лавкой, где притаилась "нечистая сила". Из-под лавки на четвереньках выползал какой-то мужик в ушанке и фуфайке, бранясь и чертыхаясь.
Жертвой горячей руки бабки Анисьи оказался Толька, муж красавицы Шурки. Он, хмельной, забрёл в тёплую баню, залез под лавку и, разомлев от тепла, заснул. Очнулся бедняга от "душа", который ему устроила бабка Анисья. Полинар увёл под руки вмиг протрезвевшего и начисто "намытого" нечистого, а бабушка продолжала мыться дальше, как ни в чём не бывало...