Виктория мне вдалбливает, что у человека есть только один отец и одна мама, тех, кто дал нам биологическую жизнь. Отчим достоин моего уважения и любви, но он не может заменить место родного по крови отца. На родовом пьедестале рядом с мамой должен стоять настоящий биологический отец.
Мой кровный батюшка не может меня поддерживать, так как я сама его отодвинула на задний план. Папа чувствует обиду, боль и за дочь-предательницу. Великая родовая цепь рушится, и я не могу опереться на его плечо. Умом понимаю, что без папы я не была бы, зачата, и не могла бы отведать меню в ресторане под названием "Жизнь". Каково же моё удивление, когда оказывается, что я предатель своего родного отца, Павлик Морозов в женском обличье. Почему я задвинула папу на задний план?! Я воспринимала папу через призму маминых разочарований и обид. Имею ли я право судить отца? Нет, не имею.
Вы- мои родители, а я -ваш ребёнок. Вы -большие, а я -маленькая. Вы даёте, а я беру. И я люблю тебя, мама и я люблю тебя, папа, а что происходит между вами, меня это не касается. Вы -большие, вы сами справитесь.
Я заменила законное место батюшки вторым отцом, мнимыми или реальными достоинствами которого я восхищаюсь до сих пор. Второй папа щедро одаривал меня свою любовью, признанием, непосредственно удивляясь моим открытиям, радуясь моим успехам. Теперь выходит, что его недопустимо называть папой, а нужно чествовать по имени, отчимом Николаем. Новое знание не находит отклика в моей душе, скорее вызывает отторжение и неприятие. В моём сердце отчим занимает не последнее место, и изгонять его оттуда с целью замены на родного батюшку кажется мне неестественным и неприемлемым.
Что для меня мой родной папа? Это- фонтан, это- родник, это- вулкан, это- радуга, оркестр! Стоит ему разжать уста, как реальный мир перестаёт существовать. Он способен в мгновение перенестись сам и окружающих в мир сказок, фантазии, утопии, веселья, задора и смеха.
Папа обладает самой заурядной внешностью. Он не радует глаз греческим профилем, не удивляет богатырскими плечами и высокой статной фигурой. В глаза, прежде всего, бросаются глаза голубого цвета, нос с горбинкой, резко выдающиеся скулы. На него можно не обращать внимания до тех пор, пока он молчит. Как только он вступает в разговор, перед собеседником сразу перестает существовать его заурядная внешность и он видит только увлечённого остроумного занятного рассказчика. Когда папа говорит, все замолкают, чувствуя свою неспособность облекать фразы в такую замысловатую красивую оболочку. Он говорит занятно, интересно и это его самая сильная сторона.
Его речь, его словарный запас повергают всех в удивление, слушать его рассказы, придуманные на ходу истории большое удовольствие. Острый язык и изворотливый ум занесли его в список умников и остряков среди сверстников. Мой родитель ушёл рано, так и не поняв, зачем был рождён на свет. Его короткая жизнь блеснула как молния, окрасив радугой рутинное деревенское бытиё.
Папу в деревне очень уважали, а женская половина любила за его лёгкий, весёлый нрав. Мужчины в нём души не чаяли, без него любая кампания не кампания, так как он был заводилой. Он был центром всех компаний и сходок, имел неизмеримое обаяние, неиссякаемое чувство юмора, не любить его было просто противоестественно. Без таких людей жизнь превращается в болото, в тягостное существование. Папа - человек-оркестр, а его жизнь - это фейерверк. Все задирают головы, чтобы полюбоваться красотой, необычными красками, блеском, шумом. Всех озаряет восторг и умиление, а потом наступает тишина и происходит полное забвение.
Папа хорошо рисует и поёт. Сохранившиеся в семейном архиве папины конспекты изобилиют рисунками, набросками, зарисовками. На полях тетрадей изображены во всех ракурсах лошади. Умные, резвые кони несутся с бешеной скоростью, их гривы развеваются на ветру, копыта подняты высоко верх. Кони излучают мощь, силу и уверенность. А вот тут рысаки пасутся спокойно в высокой траве, а здесь жадно припадали к воде. Это мир папиных фантазий и грёз, куда он никого не пускает.
Песни, которые он поёт в тесном кругу семьи и гостей наполнены таким потаённым смыслом и содержанием, что я шестилетняя девочка ощущаю его грусть, его печаль и скорбь об утерянных мечтах.
Эх, дороги, пыль да туман,
Холода, тревоги, да степной бурьян...
Край сосновый, солнце встает.
У крыльца родного мать сыночка ждет.
Запевает он высоким приятным голосом, подперев голову рукой и устремив взгляд в пустоту.
Эх, дороги, пыль да туман,
Холода, тревоги, да степной бурьян...
Знать не можешь доли своей.
Может, крылья сложишь посреди степей,-
Я возношусь вместе с папой высоко в небо, и потом также стремительно падаю оземь вместе с ним. Я слышу в его песне горечь от несбывшихся надежд, грусть, что, не исходил по дорогам, которые его манили, и чувство обречённости, что уже никогда не придётся туда сходить. Он вкладывает в эту песню что-то своё, глубоко сидящее, несбывшееся, такое близкое и родное, но ушедшее стороной и не коснувшее его даже лёгким шорохом... Он будто предчувствует конец, завершение...
Моя память цепкими когтями держится за эту картину... Выносят гроб во двор, ставят на табуретки. Папа лежит в гробу, такой знакомый и такой чужой. Кажется, что он спит, только слишком пугающе белеет лицо, и подозрительно неподвижны руки, застывшие на груди. Весь народ толпится вокруг. Нас, детей переносят через гроб, что означает, что папа нас благословляет в дальнейшую жизнь. Жизнь без него.
Собака лежит и тихонечко скулит - плачет, не принимая пищи и не реагируя на снующую толпу. Люди еще больше плачут от жалости к собаке, которая переживает настоящее горе - потерю любимого хозяина. Вся процессия движется в сторону кладбище. Собака всё так же протяжно скулит.
Гроб несут на полотенцах мужчины, меняя друг друга, до самого кладбища. Кладбище утопает в зелени и цветах. Ярко светит солнце. На небе нет ни единого облачка. Вдруг начинается ливень, дождь льёт, как из ведра. Народ говорит, что это хорошо, что даже природа плачет о нём, изливая свою скорбь. Забивают крышку гроба. Вразнобой стучат молотки. Это последняя музыка, которую слышит мой папа. Засыпают могилу. Траурным маршем разносятся по кладбищу гулкие звуки земли, сбрасываемые мужчинами на крышку гроба... Папу похоронили...
...Мы ложимся с мамой спать. Кровать стоит у самого окна, выходящего во двор. Ночь так темна, что на небе не видно ни одной звезды. Я долго не могу заснуть от всех дневных впечатлений и событий. Вдруг в окне является тёмный силуэт и приникает к окну. Затем в пугающей тишине раздаётся резкий стук по стеклу. За окном отчётливо вижу папино лицо.
- Открой мне дверь, - довольно громко и настойчиво просит меня папа.
Ответом ему тишина. Я от страха боюсь не только пошевелиться, но и дышать. Видение пропадает. Так он приходит несколько ночей подряд, стучит в окно и просится домой. У меня от страха стынет кровь, прилипает язык к нёбу, я лежу, как парализованная, не смея будить даже маму.
Днём жалуюсь маме, она будто бы беззаботно бросает мне:
- Не обращай внимания, ерунда.
Что это было? Приходила ли его душа, или у меня слишком богатое воображение? Никто и никогда мне не ответит на этот вопрос. Собака скулит после поминок ещё трое суток, наводя на меня по ночам страх и ужас.
Я часто вижу папу, говорю с ним. Вот я играю с Алёшей перед домом, сижу на скамейке, и меня совсем не удивляет папин приход со стороны кладбища, где давно покоится его тело. Покойный родитель пытает меня с раздражением в голосе:
- А что это за мальчик?
- Это Алёша, мама родила нам братика.
Папа входит во двор, оглядывает своё хозяйство, к которому он был равнодушен при жизни, замечая и новое строение гаража, и отремонтированные ворота, и переливающуюся на солнце покрытую железную крышу дома. И, молча оглядев хозяйство, уходит. Папа иногда меня навещает в тяжёлые дни болезни, которая часто меня настигает и укладывает в горячке. У меня жар, я лёжу на кухне, на деревянном саке, я вижу, как из пустоты является папа, и характерно поправляя штаны, вопрошает:
- Почему ты одна дома?
- Я болею.
-А где мама?
- А мама ушла с папой в лес по дрова.
В моём голосе звучат затаённая ревность и обида на маму.
Папа не выказывает удивления, гнева, злобы, его бледное лицо бесстрастно и невозмутимо. Он также бесследно исчезает, как и появляется. Со временем видения прекращаются, и он перестаёт навещать меня.