Я не любил этот город, хотя провел в нем значительную часть своей жизни. Построенный по воле полубезумного царя весьма посредственными архитекторами, не нашедшими применение у себя на родине, он представлялся всего лишь фальшивой помпезной декорацией. Да здесь много музеев, здесь интересно провести несколько месяцев, но потом ты чувствуешь, как каменные глыбы дворцов давят на тебя, твоя личность растворяется, индивидуальность исчезает, и ты становишься винтиком какой-то бездушной машины.
Я, Леопольд Тернер, профессор кафедры археологии Сорбонны, покинул эти каменные джунгли десять лет назад и не собирался сюда возвращаться. Но меня пригласили на всемирный конгресс археологов, проходивший в этом городе. Отказываться было неудобно, ожидались мировые светила. Конгресс проходил в конференц - зале старинного отеля Европа, где были забронированы номера для участников конгресса. В перерыве между заседаниями ко мне подошел седовласый человек лет пятидесяти с копной седеющих черных волос и аккуратно подстриженной бородкой. Его большие миндалевидные черные глаза, казалось, сверкали каким-то внутренним светом. Всю картину дополнял большой крючковатый нос, делавшим его похожим на людей на древних финикийских фресках. Я сразу узнал профессора Израэля Шермана, историка и археолога, специалиста по древнему востоку, работавшего в Нью - Йоркском Университете и известного своими экстравагантными теориями.
"Добрый день Леопольд. Я хотел бы с вами встретиться и кое-что обсудить. У меня есть интересное предложение. Только, если можно в вашем номере". Заинтригованный, я естественно согласился. Мы договорились встретиться в шесть. Поднявшись в номер, я заказал тоник, бутылку виски и фрукты. Ровно в шесть часов вечера в дверь номера постучали, я открыл и предложил профессору войти. Он вошел, плотно закрыл за собой дверь и спросил: " Мы одни?". "естественно"- ответил я
"прекрасно. Вы позволите?" и он достал из кармана небольшой прибор, с виду похожий на обычный смартфон. Прибор сразу начал издавать тихий, мелодичный звук. Потом он три раза щелкнул и звук прекратился.
"Ну вот, теперь можем говорить спокойно"
"Может быть, вы объясните, что это значит? У нас здесь что, скрытые съемки американского детектива?"
"У вас в номере стояло три жучка, но теперь они заблокированы"
Тут в номер постучали. Профессор поднес палец к губам и отправился в туалетную комнату. Я открыл дверь. Передо мной стояла красивая горничная - рослая длинноногая голубоглазая блондинка.
"Вам больше ничего не нужно?" - спросила она.
" У вас же кажется гость?"
Мне это показалось подозрительным, и я ответил: "Да ко мне заходил коллега, но он уже ушел".
" Ну, тогда извините за беспокойство. Если не возражаете, я поменяю вам пепельницу, а то ваша полна окурков".
Я не возражал. Когда девушка удалилась, Шерман снова достал свой прибор. Он запищал, потом щелкнул и отключился.
Ну вот видите" сказал профессор.
"Впрочем, в ближайшее время они больше сюда не сунутся. Так что можем спокойно поговорить.
"Я жду объяснений" сказал я.
"Я сейчас все объясню, но сначала позвольте спросить уважаемый коллега о вашем предке. Ведь его звали Пабло Геральдо и он был штурманом, а потом командовал флотом адмирала сефардских флибустьеров Якова де Куриэля?"
"Да это правда"- сказал я, "Но какое это имеет отношение..."
"Не спешите, давайте все по порядку. Ведь у вас сохранились какие-то бумаги?"
"Да"
"Вы их читали?"
" К сожалению, сохранились только фрагменты, написанные на языке Ладино - это язык сефардов. Но у меня сделан перевод. Там речь идет о жизни и деятельности Якова де Куриэля. Мой предок был его ближайшим другом, которому тот всецело доверял. Когда Яков Куриэль решил удалиться в "Землю Обетованную", Пабло Сопровождал его до Акки на каравелле "Донья Кармелита", а потом вернулся в "Новый Свет".
"Скажите Леопольд, есть ли там упоминание о некоем древнем папирусе?"
"Да, Пабло Геральдо писал, что адмирал никогда не расставался с этим свитком и с тех пор как он у него появился, он не знал неудач, но откуда вы об этом узнали?" - удивленно спросил я
"Дело в том, что три года назад, в архиве старинных рукописей в Хайфе, я обнаружил список вещей умершего в Цфате каббалиста рабби Куриэля, и среди прочего там упоминался свиток папируса и золотой лист, исписанный незнакомыми древними письменами и рисунками в футляре из крокодиловой кожи, но впоследствии они бесследно исчезли. Там сообщалось, что это возможно был оригинал или часть оригинала древнейшей священной книги Тота, а папирус на древнееврейском языке - ее перевод, сделанный во времена Второго Храма. Вы конечно знаете, что Бог Тот в Древнем Египте был богом счета, письма и мудрости. В период Древнего Царства его изображали в виде человеческой фигуры с головой священной птицы - нильского ибиса. В более позднем Египте он считался заместителем бога Ра и назывался лунным диском. Его изображали за спиной бога солнца с ликом в виде луны.
Та власть, которую бог Тот мог подарить простому смертному была безграничной. Книга Тота была написана этим богом более 20 тыс. лет назад на золотых листах. В этом тексте содержится информация о пути в параллельные миры, прошлых цивилизациях, рассказы о египетских божествах. Люди, посвященные в тайны этой Книги, приобретали неограниченную власть над людьми и животными. В Древнем Египте считалось, что они могут управлять природными стихиями - землей, водой, воздухом и огнем, воскрешать мертвых и общаться с богами.
Текст этой книги, записанный на золотых листах и семь ее списков на папирусе, находились в тайном хранилище древнейшего храма Тота. Местонахождение его до сих пор неизвестно. Его охраняло тайное общество посвященных, в которое входило очень ограниченное число людей. С книгой, после специального обряда посвящения, знакомили фараона, перед тем, как он занимал трон Египта. Сын фараона Рамзеса Второго маг и мудрец Хаэмоэс, верховный жрец бога Птаха в Мемфисе, якобы уничтожил Книгу (или сделал вид, что уничтожил), так как считал, что знания, содержащиеся в ней содержащиеся слишком опасны. Возможно, один из списков этой Книги унес с собой пророк Моисей во время Великого исхода евреев из Египта. Он хранился в Первом Храме в Иерусалиме и погиб во время уничтожения Храма Вавилонским царем Навуходоносором в 586 году до р.х. Но вскоре КНИГА появилась вновь. В эпоху Птолемеев она хранилась в знаменитой Александрийской библиотеке и якобы погибла при пожаре. Однако, периодически она вновь появлялась и странствовала из эпохи в эпоху. У каждого, кто соприкасался с ее тайной, резко менялась жизнь, а некоторые умирали при таинственных обстоятельствах. Надо сказать, что за этой книгой охотились разведки ведущих стран мира. Вероятно, продолжают охотиться и теперь.
И вот два года назад во время раскопок в Гермополе, я обнаружил фрагмент золотого листа, покрытый древними иероглифами, которые пока прочитать не смогли. Потом при экспертизе удалось выяснить, что этому артефакту более десяти тысяч лет. Он древнее известной нам древнеегипетской цивилизации. Он был явно принесен в Гермополь, поскольку городу около пяти тысяч лет. Я не успел закончить раскопки, так как начались столкновения между отдельными группировками мусульман, и находиться там стало опасно. Пришлось законсервировать раскопки и уехать. И вот сейчас туда от Нью-Йорского университета отправляется новая экспедиция и я, как ее руководитель, приглашаю вас принять в ней участие. Но хочу вас предупредить вот о чем: с тех пор, как я год назад опубликовал сообщение об этом артефакте, со мной начали происходить неприятные события. Дважды в мой дом забирались очень странные воры, которых не интересовали деньги и ценности, но они перерыли все мои бумаги и унесли жесткий диск моего компьютера. Я чувствовал за собой постоянную слежку. Затем кто-то понаставил целую кучу жучков. Правда они не знали, что в молодости я служил в МОССАД и мне друзья подарили прибор, разрушающий подслушивающие устройства и телекамеры, а от слежки я уходить умею. Итак вы согласны ?".
У меня был еще три месяца отпуска, и я согласился.
"Отлично!" произнес Израэль Шерман тоном профессора Челленджера.
"Вы с моей ассистенткой вылетаете завтра в Хургаду. Мне надо кое-что уладить и я скоро присоединюсь. Будьте осторожны. Впрочем, если что, Кармелита вас защитит".
"Кармелита?"
"Ну да - так зовут мою ассистентку. Несмотря на свою молодость она уже известна в ученом мире и самая талантливая из моих учеников".
На следующий день я заказал такси и поехал в аэропорт. По дороге шофер канючил, как плохо ему живется и явно напрашивался на чаевые. Я дал ему двадцать долларов и даже не спросил сдачу. Он успокоился. За полчаса до отлета я сидел у иллюминатора в бизнес -классе самолета, вылетающего в Хургаду. Но место рядом со мной было свободно.
"Милочка моя ! как вы смеете делать мне замечания. Да если я захочу, вы пулей вылетите с работы. Подумаешь, самолет задерживается. Пассажиры подождут - раздался визгливый женский голос. В салон вплыла пожилая дама лет шестидесяти с нелепой старомодной прической и брюзгливым выражением лица. Она не очень была похожа на ассистентку доктора Шермана - слишком стара и уродлива. Но все-таки я испытал некоторое беспокойство.
"У меня государственные дела. Я депутат государственной думы" Где у вас тут Вип-класс. Здесь плохая вентиляция".
Бедная молоденькая стюардесса проводила противную даму в Вип-класс, а я облегченно вздохнул.
"Я не опоздала?" послышался веселый мелодичный женский голосок и в салон, распространяя аромат дорогих восточных духов, влетела красивая зеленоглазая брюнетка. Она плюхнулась в кресло рядом со мной, стрельнула в меня очаровательными глазками и произнесла: "Будем знакомы. Я ассистент профессора Шермана Кармелита, Кармелита де Веласко". Она улыбнулась, показав жемчужно-белые зубки. Девушка явно не утруждала себя лишней одеждой. На ней были только модная ярко-красная шелковая рубашка и слегка потертые фирменные джинсы.
Ту204 затрясся как в лихорадке, взревел и понесся по взлетной полосе. Наконец он с натугой оторвался от земли и начал быстро набирать высоту. Внизу все было закрыто густыми облаками, но часа через три полета облака рассеялись, и в иллюминаторе появилась синяя гладь Средиземного моря. Видимость была отличная, можно было разглядеть несколько теплоходов, которые с высоты в 9000 метров казались совсем игрушечными. При подлете к берегу появилась гигантская извивающаяся змея, уходящая за горизонт. Это был Нил. Вскоре самолет пошел на посадку и благополучно приземлился в аэропорту Хургады. В зале аэропорта выстроились очереди к чиновникам, оформлявшим визы.
Рядом вертелось множество подозрительных личностей в темных галабеях. Личности на ломаном русском и английском языках предлагали за пять долларов оформить визу без очереди и поднести багаж к автобусу. Впрочем, очередь шла быстро. Чиновники работали как автоматы. Берет у тебя паспорт с вложенными туда пятнадцатью долларами, и штампует визу. Нас встретил представитель агентства, а машина ждала у выхода с аэропорта. Так что личности нам не понадобились. Мы с Кармелитой сели в потрепанную черную тойоту и помчались в Хургаду. Дорога была вполне приличная. Вдоль нее стояли пальмы с обуглившимися от солнца верхушками. Им явно не хватало воды. Я не первый раз был в Египте и всегда испытывал легкий шок от местной манеры вождения. Она заключалась в том, чтобы выжимать из машины максимум, не обращая внимания на знаки. Об обгонах я просто молчу. Когда на скорости километров в 150 мы вылетали на встречную полосу, для того чтобы обогнать какой-нибудь грузовик, я просто закрывал глаза. Не удивительно, что аварий в Египте очень много, в том числе и с печальным исходом.
Минут через сорок этой сумасшедшей гонки мы остановились у комплекса под названием Самака Бич, что значит рыбный берег. Мы вошли в Большой зал. Портье, молодой вертлявый парень, о чем-то трепался по сотовому телефону, не обращая на нас никакого внимания. Подождав минут десять, я начал постукивать паспортом по стойке, надеясь обратить его благосклонное внимание на уставших путников. Он посмотрел на нас, пробормотал "Just minute" и, как ни в чем не бывало, продолжил свою болтовню. Наконец он закончил и удивленно воззрился на наши паспорта. Минуты три он вертел их в руках, как будто что-то искал. Затем произнес на довольно чистом русском языке: "Я рад приветствовать вас в нашем отеле. Для вас приготовлен самый лучший номер". Я почувствовал себя, по крайней мере, премьер-министром и вежливо попросил скорее проводить нас туда. Хотелось принять душ и переодеться. Было очень жарко. Тогда этот египетский джентльмен позвал служителя в поношенной синей галабее. Тот подхватил наши вещи. Мы прошли вдоль длинного крыла отеля, где на первом этаже располагались какие-то помещения с маленькими окнами. Я думал, что это склады, но увы ошибся. Наш провожатый открыл дверь, и мы оказались в полутемном помещении, пахнувшем только что произведенной дезинфекцией. Помещение, я не осмеливаюсь назвать это номером отеля, было площадью метров пять-шесть. Туда умудрились впихнуть две кровати, душевую кабину и туалет. Эта конура освещалась ярким солнечным светом, едва пробивавшемся сквозь пыльное маленькое окошко. В углу находился маленький столик, на котором стоял телевизор, а под столиком- мини - холодильник. Правда, кондиционирование работало. Кроме того имелся встроенный одежный шкаф. Эту "веселую" картину дополнило большое, черное, усатое насекомое, которое выползло из под столика, видимо желая поближе познакомится с теми, кто нарушил его покой. Наш сопровождающий запустил в него сандалией. Оно юркнуло в какую-то щель и исчезло. В дополнение ко всему, в душевой кабине плохо работал сток и стояла небольшая лужа, в которой плавало несколько сородичей этого насекомого. В туалете плохо работал слив.
В общем, вся эта картина производила удручающее впечатление. Я быстро сообразил, в чем тут дело и снова направился к нашему портье. На этот раз я начал постукивать по стойке тремя пятидолларовыми купюрами. В глазах портье появился огонек явного интереса, и он вежливо осведомился, чем же нам не нравится лучший номер в отеле. Я, не говоря ни слова, положил на стойку эти 15 долларов и даже не заметил, как они дематерилизовались. Затем эта краса и гордость египетского сервиса объяснил нам, что номеров много, а он один и что номер не успели привести в порядок. Он тут же позвал служителя, что-то ему сказал. Тот привел нас в отдельный домик, расположенный почти рядом с большим бассейном. Получив два доллара, этот господин перенес наши вещи, вручил мне и моей обворожительной спутнице ключи от номеров и с достоинством удалился. На этот раз все выглядело более, менее прилично. Все работало, насекомых не было видно. Номера были раза в три больше, чем, то, во что нас хотели впихнуть вначале. Имелась также маленькая веранда с двумя креслами. Приведя себя в порядок, мы отправились обозревать окрестности, и были приятно удивлены. Территория гостиничного комплекса представляла собой ухоженный парк с небольшими фонтанчиками. Почти рядом с нашим домиком находился большой бассейн, заполненный чистой прохладной проточной водой, а чуть дальше небольшой залив и пляж. В отличие от наших черноморских пляжей, этот был достаточно чистым. О Красном Море и говорить нечего: кристально чистая вода. Дно можно рассмотреть на достаточно большой глубине. Мы решили немного поплавать. Надо сказать, что открытый купальный костюм пурпурного цвета моей обворожительной спутницы, едва прикрывающий самые интересные места и изумительная фигура, которой могла позавидовать даже сама Афродита, немедленно привлекли внимание всей мужской половины пляжа, да и женской тоже. Вдоволь наплававшись, мы отправились обедать, а затем разошлись по номерам, чтобы немного поспать. Часа через два меня разбудил звонок моего смартфона. Профессор Шерман сообщил, что он в номере Кармелиты и попросил меня к ним присоединиться. Когда я вошел, они оба сидели за столом и внимательно рассматривали топографическую карту раскопок в Гермополе. "Завтра мы поедем к месту работы нашей экспедиции. Я заеду за вами в 8-00. Затем он выдал Кармелите и мне новенькие смартфоны и сказал: "Прошу вас пользоваться для связи только ими. Нас могут прослушивать. А сейчас мне надо ехать. У меня еще одна встреча". И с этими словами он удалился. К вечеру, когда спала жара, мы решили немного прогуляться по Хургаде. В самом центре города к нам привязалось двое арабов, которые старательно изображали из себя пьяных. Один из них, здоровый верзила, схватил мою спутницу за плечо. Я рефлекторно двинул его по физиономии. Он выплюнул выбитый зуб, осклабился и двинулся на меня, я с трудом увернулся и тут они оба достали ножи. Но Кармелита нисколько не испугавшись, нанесла одному из них удар своей изящной ножкой ниже пояса, отчего тот согнулся пополам и завопил петушиным голосом, и одновременно перехватила руку другого, когда тот собирался ударить меня ножом. Молниеносное движение и его сломанная рука повисла как плеть. Он рухнул на землю и заорал от боли. Но тут около нас остановился полицейский форд и через 15 минут мы оказались в полицейском участке. Полусонный дежурный долго рассматривал наши паспорта, потом на английском языке объявил, что мы являемся зачинщиками драки и нас задерживают до утра, а потом отвезут в суд. Паспорта нам не вернули. Тогда я заявил, что мы хотим позвонить своему адвокату и достав смартфон набрал номер профессора Шермана. "Ну а теперь посидите здесь" сказал полицейский и запер нас в пустом обезьяннике.
"Ничего, скоро шеф приедет и им не поздоровится. У него большие связи" - сказала Кармелита.
" А где ты так научилась драться?" удивленно спросил я.
"Я обучалась боевым искусствам в Японии, у очень известного мастера. А вот и профессор".
Шерман как пуля влетел в полицейский участок, предъявил свой американский паспорт и потребовал немедленно освободить участников экспедиции. Дежурный начал возражать, они некоторое время спорили, затем профессору это надоело, он набрал какой-то номер, коротко кому-то объяснил, что произошло, и передал трубку дежурному. Тот взял ее и, услышав раздраженный голос, вытянулся в струнку. Видимо получив здоровую нахлобучку, он долго извинялся и вернул нам наши паспорта.
Когда мы сели в арендованный Шерманом Фольксваген, он сказал: "Вот что дети мои, я не хочу оставлять вас ночевать в этом заведении, поэтому мы сейчас отправимся за вашими вещами и поедем в отель Хилтон, где я остановился, там много свободных номеров. Надо сказать, что манера водить у Шермана мало чем отличалась от местных лихачей. Он развернул машину и рванул с места, ну прямо как в фильме "Такси". Мы пронеслись по темным улицам и вскоре входили в большой светлый двухкомнатный номер. Профессор Шерман объявил, что ему надо отдохнуть, так как завтра предстоит трудный день и отправился к себе. Когда мы остались одни, Кармелита предложила заказать в номер фрукты и бутылку легкого вина. Когда нам все это принесли, она попросила меня рассказать о записках моего предка и о флибустьере Якове Куриэле. Я рассказал ей все, что я знал об этом.
Она спросила: "Вы говорите, что девушку Куриэля звали Кармелита де Веласко?"
"Да" - промямлил я, только сейчас сообразив, что имя и фамилия той, которую любил Куриэль и моей спутницы совпадают.
"Дело в том, что я принадлежу к древнему испанскому роду и если верить нашим семейным преданиям, та, в честь которой меня назвали, жила в Палос-де-ла-Фронтера и любила блестящего офицера испанского флота дона Яго де Сантанхеля. Что было потом я не знаю, но донью Кармелиту срочно отправили во Флоренцию где она поступила в монастырь кармелиток. Она была беременна и там родила красивого ребенка, которого назвала Яго, Яго де Веласко. Он продолжил наш род. У него был какой - то очень богатый покровитель, который позаботился о его образовании и воспитании. В дальнейшем Яго де Веласко стал адмиралом французского флота, воевал с испанцами, а выйдя в отставку, поселился в Беарне, в родовом имении, пожалованном ему королем. Во время Великой Французской Революции, один из моих предков был жирондистом и окончил свою жизнь на гильотине, а другой командовал французским фрегатом и погиб в битве при Трафальгаре. Я ношу медальон с ее портретом". И она открыла старинный медальон, который она всегда носила на своей очаровательной шейке. Девушка, которая была там изображена, как две капли воды была похожа на Кармелиту.
"Но имя того офицера, насколько я помню - Яго де Сантанхель?"-спросила она.
"Так звали Якова Куриэля после крещения" -объяснил я.
"Это судьба" -сказала Кармелита.
Мы еще долго беседовали. Потом она объявила, что хочет принять душ. Я сидел один, просматривая письма в моем планшете, как вдруг сквозь шум воды, услышал ее мелодичный голос : "Лео, мне скучно, составь мне компанию".
Меня уговаривать не надо было, и я отправился к ней в роскошную душевую... Что происходило потом, я помню урывками. Это была ночь любви и экстаза...
Утром нас разбудил звонок профессора. Когда мы спустились в ресторан, он, увидев наши не выспавшиеся физиономии, невольно усмехнулся. За завтраком Шерман сообщил нам небольшую новость. В домике, где мы должны были ночевать в отеле Самака-Бич, произошел взрыв. Он полностью разрушен. Мне и Кармелите оставалось только поблагодарить профессора за его предусмотрительность. После завтрака мы поехали на раскопки. Наша экспедиция работали там два месяца, нашла несколько интересных артефактов и папирусных свитков. Профессор уже собирался свернуть работу, но за день до отъезда Кармелита, работавшая в нижнем слое раскопа, заметила что-то блестящее под тонким слоем песка. Это была крышка бронзового люка, вся покрытая какими-то незнакомыми нам иероглифами. Когда с большими предосторожностями крышку, закрепленную на шарнирах, открыли, все увидели крутую каменную лестницу, уходящую вниз. Профессор Шерман внимательно осмотрел вход, затем попросил спустить в раскоп респиратоы, подключенные к баллонам с кислородно-гелиевой смесью, защитные очки и мощные светодиодные фонари. Надев все это, мы стали похожи на инопланетян. Мы втроем осторожно спустились по лестнице и оказались перед большой бронзовой дверью, закрытой на засов. На двери была надпись, сделанная древнеегипетскими иероглифами. "смерть непосвященному, проникшему сюда"- перевел нам Шерман. К нам присоединились еще двое участников экспедиции с необходимыми инструментами. После того как засов отодвинули и дверь открыли, и мы увидели проход в огромный темный зал. профессор попросил всех отойти, взял саперную лопатку и бросил ее на каменный пол. Откуда - то сверху с грохотом упала тяжелая бронзовая решетка с острыми зубьями. Я невольно содрогнулся, представив себе, чтобы с нами случилось, если бы мы попытались войти. Потом пришлось долго выпиливать отверстие в решетке, чтобы попасть в зал. Когда мы, наконец, туда проникли, то увидели восемь больших статуй из черного базальта, сидящих на бронзовых стульях. Справа четыре мужские фигуры с головами лягушек, слева четыре женские с головами кобр. Возглавляла это заседание огромная фигура с головой ибиса. Все стены зала были украшены иероглифами и отлично сохранившимися фресками, изображавшими битвы богов.
" Это гермопольская огдоада (восьмерка) -четыре пары богов и богинь, символизирующих элементы творения: Нун и Наунет -символы Изначальных вод, Ху и Хаухет символизировали бесконечность пространства, Кук и Каукет - вечную тьму, Амон и Амаунет олицетворяли невидимость и воздух. В Гермополе эти божества считались матерями и отцами бога солнца Ра, который принес в мир свет и стал творцом всего сущего. Бог с головой нильского ибиса -священной птицы древнего Египта - это Тот, бог мудрости и письма и, как утверждают, автор великой КНИГИ, содержащей знания предшествующих цивилизаций и обладавшей страшной магической силой" - произнес Шерман тоном профессора, читающего лекцию студентам.
Вдоль стен стояли деревянные стеллажи. Но на них мы нашли только два папирусных свитка. Один из них - каталог, хранившихся там рукописей. В нем упоминалась и Книга Тота. Другой содержал следующее сообщение: "Мы, посвященные в великие тайны Тота, оставили это место в год, когда начало рушится великое государство. Нельзя, чтобы знание было использовано теми, кто не готов его воспринять. Мы сохраним их до лучших времен, и тогда они откроются миру".
Но, похоже, мы с Кармелитой нашли нечто большее. Профессор вернулся в Нью-Йорк, а мы с ней полетели в Париж. Через три месяца Профессор Шерман был самым желанным гостем на нашей свадьбе. Он сделал мне шутливый выговор за то, что я, как он выразился, умыкнул его любимую ассистентку, пожелал нам счастья и выразил надежду, что Кармелита закончит свою докторскую диссертацию, и мы оба примем участие в его следующей экспедиции. Для нас это был самый большой подарок.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ФЛИБУСТЬЕР
Из воспоминаний Паоло Джералдини, штурмана и капитана, а затем командующего флибустьерами достославного адмирала Куриэля, избранным Б-Гом орудием мести испанцам за все то зло, которое они причинили нашему народу,
Знайте, дорогие мои потомки, что не всегда я был благообразным и верноподданным гражданином Венецианской республики. Я расскажу вам правду о своем происхождении, но заклинаю вас хранить ее в тайне, ибо хотя Слава Б-Гу в Венеции не существует инквизиции, такой, как в Испании, но все же есть "Совет десяти", привлекать внимание которого очень не хотелось бы.
Итак, я родился в богатой семье конверсос, переселившихся из Кастилии, когда там начались гонения за тайное исповедование иудаизма. В Испании меня звали Пабло Геральто. Отец мой вел успешную торговлю и аккуратно платил налоги Венецианской республике, мать происходила из обедневшего, но очень древнего венецианского рода Дароло. Я был младшим в семье и не мог рассчитывать на наследование дела отца, его унаследовал мой старший брат. Поэтому получив хорошее домашнее образование, я некоторое время изучал право в Болонском университете, но мне это занятие показалось скучным, и я, к большому неудовольствию отца, закончив навигационную школу в Венеции, плавал сначала штурманом, а затем и капитаном карраки "Святой Марк". Во время одной из торговых экспедиций мой корабль захватили наши извечные противники - генуэсцы. Они продали нас как скот испанцам. Тем не хватало гребцов на галерах, так как шла бесконечная война с турками. Я тогда был молод, и очень силен. Мне вовсе не улыбалось провести всю свою жизнь, прикованным к веслу. Я попытался сбежать, спрыгнув за борт испанской каравеллы, в трюм которой загружали будущих рабов. Но не тут - то было. Меня поймали и отправили в севильскую тюрьму, заковав в кандалы. Там меня подвергли допросу с пристрастием, познакомили с дыбой и угостили хорошей порцией плетей. Впрочем, другие приспособления не применялись, так как на флоте требовались сильные и здоровые гребцы. Мне выжгли клеймо "G" (galera) на правом плече и отправили на испанскую галеру. Так, прикованный к веслу, я провел целых пять лет. В конце концов, мне удалось подговорить других гребцов, мы подняли бунт, прикончили капитана, перебили всю команду и разбрелись кто куда. Так я оказался в Палос де ла Фронтера, где и познакомился с доном Куриэлем, который набирал команду для плавания в "Новый Свет". Мы с ним стали друзьями, и он рассказал мне то, чего не говорил никому.
Следующий фрагмент из дневника Пабло Перральта был посвящен рассказу дона Куриэля о том, как КНИГА попала к нему.
Как - то раз, когда мы сидели за бутылкой старого Хереса в каюте галеона "Эсперанца", он рассказал мне следующую историю: "Знаешь Пабло, в жизни бывают события, на которые ты вначале не обращаешь внимания, но потом оказывается, что они резко изменили течение жизни. Так произошло со мной.
Моя новая жизнь началась с книги, книгой и закончится. Однажды мне довелось присутствовать на грандиозном аутодафе в Севилье на Кемадеро, ужасном зрелище, которое для возбуждения низменных чувств толпы, так любила организовывать инквизиция . Один из несчастных, сожженных заживо в тот день, был богатый марран Марио де Альбано, На следующий день проходя мимо его дома я увидел как грузят на телегу книги его огромной библиотеки. Сам ее владелец, человек весьма просвещенный. был отправлен на костер как нераскаявшийся еретик, чернокнижник и маг. Все его имущество было конфисковано. А коллекция старинных книг подлежала сожжению. И тут под ноги мне упали несколько старинных книг и кожаный цилиндр. Несмотря на риск подвергнуться преследованиям инквизиции и попасть на костер, я подобрал их и быстро ушел. Придя в гостиницу, я открыл крышку цилиндра и с удивлением обнаружил там старинный футляр из крокодиловой кожи. Когда я осторожно открыл и его, то обнаружил, что в одном отделении футляра лежал свиток, сделанный из очень тонкого золотого листа, весь покрытый древними совершенно незнакомыми мне письменами в виде каких - то рисунков, а во втором отделении старинный кожаный свиток на древнееврейском языке. Это была КНИГА. В детстве меня тайно обучали ивриту и я смог разобрать часть текста. Я понял что у меня в руках список переведенной на древнееврейский самой древней и таинственной книги Тота, дающей абсолютные знания посвященным, но список этот был сделан во времена Второго Храма и расшифровать до конца текст я не смог. А золотой свиток - это оригинал самой Книги или ее части.
Потом другие события отвлекли мое внимание. Надо было готовиться к далекому плаванию. Книги и цилиндр я спрятал на галеоне, которым командовал. А потом я познакомился с доньей Кармелитой де Веласко, единственной женщиной, которую я по настоящему любил. Казалось бы, передо мной открывалась блестящая карьера, но КНИГА тянула меня к себе.
Дальше повествование, обрывается и я позволил себе дополнить эти записки рассказом о жизни знаменитого адмирала сефардских Флибустьеров Якова де Куриэля.
ССОРА
Хорошо, когда тебе 24 года. Ты молод, силен, красив. Ты представитель древнего, богатого рода, твой дядя дон Луис де Сантанхель - канцлер Арагона, финансировавший плавание великого адмирала дона Христофора Колумба, открывшего новый путь в Индию. А он сам дон Яго де Сантанхель, несмотря на свой молодой возраст, отличившийся в нескольких сражениях, удостоившийся личной аудиенции королевы Изабеллы, получил патент капитана испанского королевского военного флота. И теперь он капитан нового тридцатипушечного галеона "Санта-Мария", который через две недели отправляется в плавание к Эспаньоле. Так думал дон Яго, пробираясь ранним утром по узким улочкам Палос де ла Фронтера. Он вспоминал нежные объятия красавицы доньи Кармелиты, позволившей ему сорвать несколько спелых ягод со своего виноградника. Подойдя к пристани, он некоторое время задумчиво смотрел, как медленно набегающие на берег волны Западного океана окрашиваются в пурпурный свет золотистыми лучами солнца, поднимающегося из-за горизонта. Неплохо было бы посвятить этой замечательной ночи какой-нибудь сонет. Но сейчас ему хотелось поскорее добраться до гостиницы "Новая Индия", выпить стакан, другой крепкого хереса и хорошенько выспаться. У площади Святой Анны он услышал за спиной чьи-то шаги, и какой - то грубый голос произнес "Эй ты, остановись или я проткну тебя шпагой". Положив руку на рукоять дорогого толедского клинка, дон Яго мгновенно обернулся. Перед ним стояли двое в черных плащах и широкополых шляпах, прикрывавших лица. Дон Яго сразу узнал их: худой, длинный с маленьким, слегка вздернутым носом, тонкими змеиными губами и водянисто - голубыми глазками, не выражавшими ничего, кроме злобы, дон Фелипе де Креспо - потомок древнего испанского рода, известный развратник и бретер, лишенный своим собственным отцом права на наследство. Второй, отзывавшейся на имя Педро Родригес,- темная личность, приехавшая сюда из Севильи, по слухам - наемный убийца. "Что угодно донам?" вежливо поинтересовался дон Яго.
"Я тебя предупреждал, чтобы ты держался подальше от доньи Кармелиты" - злобным скрипучим голосом произнес де Креспо. "Сейчас в Испании шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на марранскую собаку. Прохода от вас нет даже нам, представителям древних родов"
Тут молодая кровь, как забродивший виноградный сок ударила в голову дону Яго и он ответил: "Послушай ты, вшивый дон как тебя там. Когда твои предки бегали в шкурах и размахивали дубинами, мои были священниками Великого Иерусалимского Храма еще при мудром царе Соломоне. Советую вам обоим убираться отсюда, пока целы".
"Ах ты так, проклятый марран! Сейчас мы тебе отрежем уши. Будешь знать, как бесчестить испанских девушек" - прошипел сквозь зубы де Креспо. А Педро Родригес внезапно выхватил шпагу из ножен и сделал выпад, рассчитывая, что разговоры отвлекли внимание дона Яго. Но опытный молодой воин, к тому же один из лучших учеников знаменитого севильского учителя фехтования Маурицио Гренадино, успел мгновенно отбить подлый выпад своим толедским клинком и проткнул правое предплечье Педро Родригесу. Тот взвыл, выронил шпагу и сел прямо на мощенную мостовую, зажимая рукой широкую рану, из которой струей вытекала кровь.
Фелипе де Креспо , увидев, что произошло с его товарищем, с удвоенной энергией бросился на дона Яго. Тот некоторое время хладнокровно отбивал все его наскоки, затем перешел в наступление и погнал противника к городскому фонтану. Там он двумя выпадами разрезал дорогой, инкрустированный чеканным серебром, кожаный пояс, бархатные штаны дона Фелипе упали и он предстал перед доном Яго во всей своей красе. Затем последовал еще один выпад и шпага дона Яго отсекла де Креспо кусочек правого уха. Тот взревел от боли и свалился в фонтан.
" Сунешься еще раз, сделаю тебе обрезание. Станешь настоящим евреем. А шпагу я пожалуй оставлю себе". И с этими словами дон Яго удалился в гостиницу " Новая Индия".
ДОНОС
Инквизитор Альваро Мартинес, прибывший в Палос де ла Фронтера по личному распоряжению великого инквизитора Испании Торквемады. сидел за столом в келье монастыря Санта-Мария-де-Ла-Рабида и просматривал кипу доносов. Инквизиции очень хотелось навести свой порядок в городе, ставшем основным портом, откуда все новые и новые корабли, заполненные жадными толпами искателей богатства и славы, отплывали в недавно открытый Колумбом "Новый Свет".
"Город переполнен марранами, морисками, маврами, проститутками, пиратами, наемными убийцами... Среди всей этой разношерстной толпы немало еретиков, которыми Святой Инквизиции следует заняться. Неплохо было бы устроить аутодафе в назидание скрытым еретикам".
И тут он наткнулся на донос Фелипе де Креспо. "Так - так, любопытно" - подумал инквизитор. Конечно, доносчик известен как бретер, картежник и развратник. Но он представитель древнего испанского рода, а тот, против кого он свидетельствует - марран Яго де Сантанхель. Хотелось бы добраться до его дяди Луиса де Сантанхеля, но тот старая хитрая лиса, да и королевские величества Фердинанд и Изабелла покровительствуют канцлеру Арагона. Ну ничего, даст бог и до него доберемся, а сейчас займемся молодым де Сантанхелем."
Через три дня после событий на площади Святой Анны, поздним вечером дон Яго де Сантанхель беспечно шагал по узким улочкам напевая веселую песенку, к дому доньи Кармелиты. Внезапно дорогу ему преградила зеленая закрытая карета, из которой выскочило трое хорошо вооруженных людей в зеленых плащах и полумасках, и прежде чем он понял, что происходит, его подхватили под руки, вытащили из ножен его толедский клинок, втолкнули в карету, и через полчаса он оказался в темной камере городской тюрьмы. Дверь со скрипом захлопнулась, лязгнул тяжелый засов. В камеру проникал только свет луны через маленькое решетчатое окно. Присмотревшись, он увидел на каменном полу большую вязанку соломы и потертое шерстяное одеяло. Кормили в тюрьме пересоленной рыбой и полугнилыми овощами. Все попытки заговорить с надзирателем были тщетны. В полной тишине он уже потерял счет времени. Но однажды рано утром его разбудили и в сопровождении трех хорошо вооруженных стражников повели наверх по винтовой лестнице. Он оказался в светлой комнате с большими окнами. В комнате за большим столом, обитым черным сукном на стульях с высокими спинками сидели три человека. Старший из них толстяк в рясе монаха-доминиканца с золотым распятием, на груди. На круглом румяном лице его играла добродушная улыбка. Второй - высокий тощий монах с мрачным и угрюмым выражением лица. Третий, по - видимому, секретарь, ведущий протокол допроса, маленький плешивый человечек с гусиным пером за ухом. На столе стоял трехсвечный медный канделябр, бронзовое распятие, и большая серебряная чернильница, Рядом лежала кипа бумаг.
"По какому праву меня держат здесь? Я - капитан королевского флота" - спросил дон Яго.
"А вам разве не объяснили? Ай я яй! Какое упущение!" сочувственным тоном произнес толстяк.
"Разрешите вам представиться дон Яго. Я инквизитор Альваро Мартинес, а это мои помощники: брат Боадилья и секретарь Мордено".
-Итак, начнем. Я задам вам несколько вопросов. Вы проясните ситуацию и спокойно отправитесь домой -
- Для протокола, сообщите пожалуйста ваше имя и фамилию -
-Дон Яго де Сантанхель-
- Вы племянник канцлера Арагона дона Луиса де Сантахеля-
-Да-
-Вы происходите старинной иудейской семьи, принявшей истинную веру в Господа Нашего Иисуса Христа?-
-Да, меня окрестили еще ребенком-
-Вы соблюдаете все необходимые догматы и следуете всем правилам поведения христианина?-
-Да-
-Неделю назад у вас возник конфликт с доном Фелипе де Креспо?-
-Он первым оскорбил меня...-
-Святая Инквизиция не расследует драки между молодыми людьми. В этом пусть разбирается городской альгвасил. Но нас интересует то, что вы ему сказали-
-Да ничего такого, обычная перебранка-
-Вы в этом уверенны и поклянетесь на распятии, что это именно так?-
-Да-
-А вам не кажется, что вы лжете?-
-Нет-
-Вы сказали ему "Сунешься еще раз, сделаю тебе обрезание. Станешь настоящим евреем"- .
-Я уже не помню, что я тогда говорил. Не до того было, когда на тебя напали-
-Тем не менее, вы угрожали потомку древнего испанского рода, что превратите его в еврея. Кроме того у вас обнаружили талмуд, а это указывает на то, что вы вероятно тайно исповедуете иудаизм.
Этого достаточно, чтобы святая инквизиция начала расследование. Так как у нас здесь нет хе-хе необходимых приспособлений и инструментов для полноценного проведения допроса, мы отправим вас в Кадис, где вами займутся наши опытные специалисты под присмотром брата Боадильи-.
Уведите его обратно в камеру- приказал инквизитор стражникам.
Снова оказавшись в камере, дон Яго понял, что все кончится очень плохо, если он не найдет способ отсюда выбраться.
ОСВОБОЖДЕНИЕ
Из воспоминаний Паоло Джералдини
Через два дня после допроса, ранним утром дон Яго проснулся от скрипа открывающейся тюремной двери. В камеру вошли трое вооруженных до зубов стражников в зеленых плащах, связали ему руки, вывели на тюремный двор, втолкнули в закрытую карету. Один из стражников сел рядом с ним, два всадника расположились сзади, два спереди кареты и процессия тронулась. Они ехали по пустынным, узким, извилистым улочкам. На одной из них им перегородила дорогу крестьянская телега с сеном. Двое стражников, ругая на чем свет стоит проклятых деревенщин, подъехали поближе. Но тут их ожидал небольшой сюрприз. Из сена высунулись два ствола добрых испанских аркебуз. Грохнули выстрелы и всадники свалились мертвыми под копыта своих коней. Пока остальные соображали, что произошло, сверху с крыш домов на них спрыгнули двое крепких ребят в полумасках, а третий выскочил из телеги и взобрался на облучок к вознице. Раздались характерные предсмертные хрипы и бульканье, которые издает человек с перерезанной глоткой. Стражники и возница рухнули на мостовую, захлебываясь в собственной крови. Дон Яго ногами вытолкнул стражника, сидящего рядом из кареты прямо в мои объятия. Я, недолго думая, одним движением свернул ему шею, затем острой дагой перерезал веревки и освободил дона Яго.
"Привет адмирал!" весело произнес я и сел в карету рядом с узником"
" Это ты Пабло? Как вы меня нашли?" обрадовано воскликнул дон Яго, узнав своего пилота.
" На твое счастье на пятый день после того как ты исчез, пьяный стражник разболтал в таверне "Корона Кастилии" что они по приказу инквизиции схватили благородного дона из новообращенных и его собираются завтра на рассвете отправить в Кадис для допроса с пристрастием по постановлению инквизиции, гори она в аду вечным пламенем! Я понял, что дело твое плохо. Оттуда дорога либо на гарроту, либо на костер. В Испании меня никто не ждет, кроме виселицы, а на нее я всегда успею. Так что мы решили тебя освободить и отправиться куда-нибудь подальше от этой взбесившейся страны. А сейчас вперед!" Один из освободивших дона Яго занял место возницы, четверо других оседлали коней стражников, и вся кавалькада понеслась к пристани. Там нас ждала гичка, и вскоре дон Яго со своими освободителями поднялся на борт "Санта-Марии". Команда бурными радостными возгласами приветствовала своего капитана. Он скомандовал "Поднять паруса!" и "Санта-Мария" направилась в открытое море. Ее попытался остановить галеас береговой охраны, но, получив залп восьми тридцатифунтовых пушек, отправился кормить рыб вместе с командой.
МЕСТЬ
Яго де Сантанхель вышел в океан с командой из 32 человек. Все они были марраны, тайно исповедовавшие иудаизм, которым удалось вырваться из цепких лап инквизиторов.
Молодой капитан внимательно осмотрел весь галеон и остался доволен его состоянием. На корабле было тридцать пушек, большой запас аркебуз, пороха, ядер, солонины, вина, уксуса и пресной воды. Время захвата галеона было весьма удачным. В основном весь военный флот Испании находился на средиземном море, где шла длительная война с набирающей силу Турецкой империей.
В каюте капитана были все необходимые для плавания карты и навигационные приборы: "Посох Якова"; квадрант; металлическая астролябия и астрономические таблицы Авраама Закуто; усовершенствованный компас Флавио Джойя.
Дон Яго направил галеон к Канарским островам, для того чтобы пополнить запасы свежих овощей, фруктов, вина и пресной воды, перед длительным переходом через Атлантический океан. А чтобы не вызвать подозрений, он не стал пока изменять название корабля и флаг. Начать охоту за испанскими кораблями предполагалось уже в "Новом Свете"...
На 54 день плавания у острова Сан-Сальвадор удалось захватить каравеллу и галеас шедших в Кадис с грузом какао и серебряных слитков. Команду без лишних разговоров отправили за борт, а двенадцать гребцов-каторжников, прикованных к веслам, охотно присоединились к флибустьерам.
Это были сефарды, служившие в турецком флоте, опытные, закаленные в боях моряки, попавшие в плен к испанцам.
Галеас назвали "Рапида", каравеллу "Черная Жемчужина", а галеон переименовали в "Эсперанцу". Так в мае 1495 года началась большая охота дона Яго.
Великий Инквизитор Торквемада сидел в кресле за письменным столом в своем кабинете в замке Триана в Севилье. Единственным украшением кабинета являлось большое бронзовое распятие на стене. На столе стоял серебряный канделябр, бронзовая чернильница, колокольчик и рог единорога, который по слухам краснел, если рядом был яд. Рядом лежали стопки бумаг и доносов. Он не любил украшений, ибо считал их соблазном, постоянно ходил в рясе простого монаха-доминиканца, вел аскетический образ жизни, питался только постной пищей, избегал мирских соблазнов. Он уже 15 лет боролся за чистоту веры, добился изгнания евреев и создал отлично работающий тайный аппарат инквизиции - фамильяров.
Этот невысокий, рано облысевший, слегка сутулившийся человек с кротким, внимательным взглядом, бледным лицом, плотно сжатыми губами и тихим вкрадчивым голосом внушал такой страх, что даже слуги предпочитали не приближаться к нему без особой нужды. Казалось, власть его безгранична, но последние события вызывали у него весьма печальные мысли.
"Я всегда считал и считаю, что в Испании должна быть только одна истинная вера, а мавры и евреи должны либо принять ее, либо покинуть пределы государства. Ну а теми, кто принял христианскую веру, но тайно продолжали исповедовать иудаизм , занимается инквизиция. Да кое-кого из еретиков пришлось отправить на костер, ради очищения матери нашей Святой Церкви от скверны. Странно, что все мои труды вызывают недовольство Папы Римского Александра VI. Подумать только он принимает евреев, марранов, морисков и мавров бежавших из Испании, а его личным врач доктор Бонет по совместительству исполняет обязанности главного раввина Рима. И о ужас, Его Святейшество меньше всего хочет бороться с еретиками. Он слишком любит золото, вино и женщин. И вот совсем недавно он издал бреве, в котором заверял меня - Великого инквизитора, что нежно меня любит и глубоко уважает за мои труды, но он, видите ли, очень озабочен состоянием моего здоровья. Поэтому он лично просил короля Фердинанда назначить мне четырех помощников, которых он наделяет теми же полномочиями.
Мало мне неприятностей, так тут еще этот болван Альваро Мартинес. Ведь сколько раз объяснял, что расследование надо проводить на месте, а не возить подозреваемых в ереси в другой город. И вот результат: опасный еретик дон Яго де Сантанхель вместе со своими друзьями угнал один из лучших галеонов испанского военно-морского флота".
По этому поводу у Великого Инквизитора была весьма неприятная беседа с королем Фердинандом, который позволил себе намекнуть, что некоторые инквизиторы совершают очень глупые поступки, наносящие ущерб испанской короне. А он, Торквемада устал, но теперь после бреве Великого Понтифика, ему стане легче нести свое тяжелое бремя.
Размышления Торквемады прервал осторожный стук в дверь, вошел секретарь и доложил, что брат Мартинес ожидает его аудиенции.
" Пусть войдет"- тихим бесцветным голосом произнес великий инквизитор. В кабинет вошел толстый, круглолицый Альваро Мартинес.
"Садитесь брат" - и Торквемада указал на стул с высокой спинкой напротив стола.
"Сдается мне, что вы не всегда соблюдаете посты и нарушаете предписания матери нашей пресвятой церкви"
Толстяк побледнел и начал оправдываться.
"Речь сейчас не о вашем обжорстве"-прервал его словоизлияния великий инквизитор.
"Я хочу услышать подробный рассказ о том, каким образом еретик Яго де Сантанхель избежал справедливого суда".
Брат Мартинес долго и сбивчиво рассказывал о событиях в Палос де ла Фронтера.
Великий инквизитор внимательно слушал, не перебивая, только делал иногда какие-то пометки на чистом листе бумаги.
Когда тот закончил, Торквемада тем же тихим, лишенным каких-либо эмоций голосом произнес: " Вы, брат Мартинес, совершили большую ошибку, в результате которой марраны, тайно исповедующие иудаизм, не только освободили своего предводителя дона Яго де Сантанхеля, но и захватили один из лучших кораблей королевского флота. Его королевское величество Фердинанд, с которым я недавно беседовал, очень недоволен и просил примерно наказать виновника этого прискорбного происшествия. Что вы можете сказать в свое оправдание?"
И великий инквизитор посмотрел Мартинесу прямо в глаза. Взгляд Торквемады был кроток, он вроде бы сочувствовал брату Мартинесу. Но на лице толстяка появился ужас, как будто его уже вели на костер. Он упал на колени и воскликнул "Милосердия!".
Великий Инквизитор еще некоторое время внимательно рассматривал брата Мартинеса, как какое-то назойливое насекомое, потом, видимо приняв решение, произнес:
"Я, властью, данной мне Господом и Пресвятой Церковью, приговариваю вас к содержанию в келье монастыря Сан-Пабло на хлебе и воде, где вы будете молить господа о прощении в течение трех месяцев, кроме того вы получите 50 ударов розгами, а после отбытия наказания отправитесь в Санто Доминго и продолжите исполнять свои обязанности по очищению матери нашей Пресвятой церкви от еретиков".
И с этими словами Торквемада позвонил в бронзовый колокольчик. В кабинет бесшумно вошел секретарь. Великий инквизитор продиктовал ему свое распоряжение, внимательно перечитал написанное, поставил свою подпись и печать и приказал вызвать стражу...
Галеон "Святой Себастьян" и каравелла "Картахена" скользили по водной глади узкого пролива между Тортугой - небольшим скалистым островом, похожим на черепаху и Эспаньолой. Стояла отличная теплая погода, море было спокойно, с острова, поросшего тропическим лесом, легкий бриз доносил пьянящие запахи. До Санто Доминго оставалось всего несколько часов пути. Эта эскадра должна была доставить в строящийся город оружие, порох и инквизитора с тайным поручением проверить деятельность Аделантáдо Бартоломео Колумба, которого инквизиции подозревала в покровительстве скрытым еретикам среди марранов и морисков, составлявших значительную часть населения колонии, а также сефардским пиратам. Командующий эскадрой дон Фелипе де Креспо еще в Севилье получил сообщения о бесследно исчезнувших в этих местах трех испанских галеонах. Впрочем, это его не очень тревожило. Нападение пиратов, но как они тут появились, да и корабли отлично вооружены: на галеоне - тридцать двадцатифунтовых пушек и 40 до зубов вооруженных солдат, а на каравелле - двадцать 18-фунтовых орудий и двадцать солдат.
Внезапно откуда-то из-за скал почти рядом с "Сан-Себастьяном" вынырнула каравелла. Капитан даже прочитал ее название-"Черная Жемчужина". Прежде, чем он успел опомниться, залп десяти 18-фунтовых бомбард разнес в щепки левый борт галеона. Де Креспо повернул поврежденный корабль вправо, но с появившегося из-за скал галеаса на галеон забросили абордажные крючья и, после короткого боя испанцы были перебиты. Пытавшуюся уйти "Картахену" перехватил неизвестно откуда взявшийся галеон . На всех трех кораблях развевался красные флаги с изображением "Звезды Давида" и черепа.
Фрагмент из воспоминаний Пабло Геральдо
...Де Креспо и инквизитора вытащили из трюма "Сан-Себастьяна", где они пытались спрятаться и доставили на незнакомый галеон. В каюте их встретил высокий, хорошо одетый человек лет двадцати пяти - тридцати с пронзительным взглядом черных глаз и ранней сединой в роскошной шевелюре.
" Вы меня узнаете?"- спросил он.
"Да я узнаю тебя проклятый еретик"- пробормотал побледневший инквизитор Мартинес.
"А вам дон Фелипе де Креспо, я, кажется, оставил небольшую метку в честном поединке, а вы донесли на меня инквизиции"
"Черт возьми, это же Яго де Сантахель, жаль что ты избежал костра, я надеялся увидеть как ты будешь корчиться в огне"-прошипел де-Креспо.
"К чертям ты и отправишься, ибо в аду тебя заждались. Кстати мое настоящее имя Яков Куриэль и я веду свой род от царя Давида. После знакомства с вами де Креспо и инквизитор Мартинес моя жизнь изменилась, но не так как хотелось бы вам. Аутодафе не состоялось, и теперь вас буду судить я.
Имейте ввиду, что моя команда испытывает к инквизиции, да и вообще к Испании, очень "нежные" чувства. Многие из них хорошо знакомы с испанскими галерами, тюрьмами, плетьми, а кое-кто побывал и в лапах инквизиции. Так что сами понимаете, что вас бы с удовольствием вздернули на рее, но я решил отдать вашу судьбу Б-ГУ. Вы умеете плавать Мартинес?"
"Дда"-промямлил инквизитор.
"Отлично, до берега не более полулиги. Так что за борт его.
Двое флибустьеров подхватили инквизитора и швырнули его в море. Он вынырнул и, пробормотав проклятия, быстро поплыл к берегу. И тут по морю скользнула большая черная тень, и над водой появился плавник огромной рыбы. Вода вокруг инквизитора забурлила. Он издал леденящий душу вопль и исчез под водой, а на поверхности моря расплывалось большое красное пятно. Потом снова всплыл мертвый Мартинес и все увидели, что у него не хватает ног. Опять мелькнула черная тень и инквизитор навеки исчез в морской пучине.
" А с этим что делать Адмирал?"- спросил я, указывая на побледневшего де Креспо. "Этого туда же" ...
В черных глазах Куриэля вспыхнул огонь, но он сдержался и ответил:
"Насколько я помню, тогда в Палос де-ла Фронтера вы напали на меня вдвоем. Кстати твоего тогдашнего напарника, надеюсь, повесили, или он в инквизиторы подался?
Но будь по твоему. Перед тем как тебя прикончить, я посмотрю, чему ты научился за это время. Освободите нам место и дайте ему его шпагу. Б-Г нас рассудит".
Клинки скрестились. Де Креспо сделал неожиданный выпад и оцарапал руку Куриэля. Тот отступил на шаг, заметив: "Это пустяки, но ты, каброн, испортил мне новую рубашку из фламандского полотна" и с этими словами он выбил шпагу из рук де Креспо. Тот побледнел, но Куриель ногой толкнул к нему его шпагу, заметив "Подбери свою дубину матон и дерись, как следует!" Де Креспо совсем потеряв голову от злости, бросился на Куриэля.
Тот хладнокровно отбив его беспорядочный натиск, ловким выпадом пригвоздил де Креспо к фальшборту. Изо рта его хлынула черная кровь и он медленно сполз на палубу...
"Отправьте труп в море, акулы заждались"-распорядился Куриэль...
Мстители очистили захваченные корабли от груза и вместе с мертвой командой отправили их на дно моря к большому удовольствию акул, которые в огромном количестве резвились в этом проливе. Корабли Куриэля исчезли за горизонтом, и ничто не напоминало о событиях, происходивших около скалистого острова всего несколько часов назад.
ЭПИЛОГ
Дон Куриэль стоял на капитанском мостике своей новой двухпалубной двадцатипушечной каравеллы венецианской постройки. Ему нравился красивый, быстроходный корабль, который он захватил у испанцев два года назад, и назвал его "Донья Кармелита". Он заказал ростру скульптору на Ямайке. И теперь деревянная фигура прекрасной девушки с распущенными волосами украшала форштевень каравеллы. Он перенес на "Донью Кармелиту" свой адмиральский вымпел.
В тот год умерла его жена, двое сыновей уехали учиться в Базель, маленький уголок веротерпимости в охваченной религиозными войнами Европе. А он продолжал уже тридцать лет свою беспощадную войну с дряхлеющей Испанской Империей, выкачивающей все соки из своих колоний.
Золотой и серебряный флоты ежегодно отправлялись от побережья Кубы в Испанию. Но не все груженые золотом и серебром корабли доходили до метрополии. Французские, английские флибустьеры, да и его корабли перехватывали отставшие галеоны...
Он богат, известен на Ямайке, Тортуге и других базах флибустьеров, его называют адмиралом, о его удачливости и смелости ходят легенды. Испанцы называют его "адмирал дьявола". Да, по отношению к ним он был беспощаден. Уже шестьдесят испанских галеонов нашли свой конец в этих водах.
Он основал поселение Санта Эстер (на территории нынешнего штата США Луизианы) куда стекались сефарды и мараны, бежавшие от преследований инквизиции.
Сейчас его корабли возвращались из удачного похода. Два испанских галеона, груженых золотыми и серебряными слитками были захвачены и теперь вместе с командой покоились на дне океана. А их драгоценный груз находился в трюмах эскадры Якова Куриэля. Они шли домой, впереди красавица "Донья Кармелита", за ней два сорокапушечных трехпалубных галеона "Иерусалим" и "Царь Давид".
Дон Куриэль долго смотрел, как золотистый диск заходящего солнца в багровом ореоле медленно опускается за горизонт. Океан светился ярким пурпурным светом. Стояла удивительная тишина, слышался только плеск воды, разрезаемой носом каравеллы. На дона Якова нахлынули воспоминания. Тридцать лет назад он шел по улочкам Палос-де-ла Фронтера, веселый, молодой капитан испанского флота, на свидание с доньей Кармелитой, чьи нежные объятия он помнил всегда. Он любил свою жену Эстер, она родила ему двух сыновей - будет кому продолжить свой род, он знал многих женщин, но вспоминал постоянно только о той, с которой провел ночь, изменившую его судьбу. И по щекам сурового адмирала покатились слезы. Он стряхнул их рукой, и, спустившись в свою каюту, сел за стол, налил себе стакан крепкого ямайского рома, выпил его залпом и погрузился в какое-то странное состояние полусна-полубодрствования.
"Для чего я живу? Меня уже никто не ждет. Душа моя пуста. В чем же смысл моего дальнейшего существования?"
И рука его невольно потянулась к лежащему на столе заряженному пистолету.
" Ты звал меня адмирал Куриэль?" услышал он тихий голос.
Он удивленно поднял глаза и увидел в углу каюты высокую фигуру в черном плаще. Лицо скрывал надвинутый капюшон.
"Кто ты, наемный убийца, нанятый испанцами? Тебе, наверное, хорошо заплатят за мою голову. Ну так скорее делай свое дело. Я не хочу больше жить".
"Нет, я не убийца, я тот, кто придет за тобой, когда наступит твой час"
"Открой свое лицо"
"Не могу, твое время еще не пришло".
"Кто ты?"- снова спросил Куриэль.
"А ты догадайся сам"
"Я понял, ты Азраил - ангел смерти".
"Да я ангел смерти, но ты смел и меня не боишься. Тот, кто выше всех нас, послал меня сказать тебе, что если ты не очистишь свой сосуд, ты не почувствуешь вкус кристально чистой воды".
"Что это значит?" - спросил Куриэль.
"Подумай и ты поймешь. А теперь до свидания. Мы еще встретимся, и тогда ты увидишь мое лицо" - и с этими словами Азраил исчез.
Адмирал долго сидел в задумчивости, а когда корабли пришли в Санта Эстер, объявил всем, что уходит...
Из воспоминаний Паоло Джеральдини
Я вместе с Адмиралом пересек Западный Океан на его любимой каравелле " Донья Кармелита". Плавание наше было благополучным, только в срединном море нас остановили турецкие корабли знаменитого бея Алжира Синана. Но узнав, кто плывет на каравелле, он распорядился немедленно отпустить нас, так как слава знаменитого флибустьера Куриэля дошла и до него. Он лично выделил нам два корабля охраны и мы благополучно прибыли в Акку. Там мы расстались. Я вернулся в "Новый Свет" и еще десять лет наводил страх на испанцев...
Согласно одной из легенд Яков Куриэль добрался до Эрец-Исраэля, поселился в городе каббалистов Цфате, вёл скромный образ жизни, работал кузнецом, изучал Каббалу и написал несколько книг. Он похоронен в Цфате, рядом с великим каббалистом рабби Ицхаком Лурией Ашкенази (1534 - 1572), а о его жизни написал любимый ученик рабби Лурии Хаим Виталь Калабри (1543 - 1620).
Но его душа не нашла покоя, и в полнолуние призрачная фигура высокого человека со шпагой у пояса в час заката поднимается по склону горы Кармель в Хайфе к месту, которое сейчас называется "Stella Maris" (Морскaя Звездa) и долго стоит там, глядя на багровый закат и набегающие на берег темно синие морские волны, как будто ожидая, что на горизонте появятся его корабли. Но они не приходят, и призрак исчезает в темной южной ночи.
ПРИМЕЧАНИЕ
Так как Яков Куриэль в 1495 году был капитаном испанского флота, то можно предположить, что он родился в 70 - 80 годах 15 века вряд ли мог быть учеником Ицхака Лурии или Хаима Виталя. Он конечно мог учиться у р. Шломо Элькабеца (ок.1505 - ок.1584) или р. Моше Кордоверо (1522-1570). Но вероятно речь идет о другом представителе рода Куриэлей. Хотя кто знает....
ТЕРМИНЫ, НАЗВАНИЯ И КРАТКИЕ БИОГРАФИИ
Аделантáдо (исп. adelantado - первопроходец) - в колониальной Испании титул конкистадора, который направлялся королём на исследование и завоевание земель, лежащих за пределами испанских владений.
Заку́то Авраам Бен Шмуэль (Август 12 1452) Саламанка, Испания - 1515, Дамаск?) - известный еврейский астроном, астролог, математик и историограф. Изучал астрономию и астрологию в университете Саламанки, где впоследствии преподавал. Первый сконструировал металлическую астролябию, которая была значительно более точной, чем деревянная.
Составил усовершенствованные астрономические таблицы, которые позволяли определять широту и с большей точностью вычислять время солнечных и лунных затмений. С ним консультировались Христофор Колумб и Васко де Гама. Астрономическими таблицами Закуто пользовался Христофор Колумб (в Севилье хранится экземпляр таблиц Закуто с пометками Колумба). На их кораблях использовались астролябии и астрономические таблицы Закуто. После изгнания евреев из Испании работал в Португалии, Тунисе, Стамбуле, Иерусалиме и Дамаске.
. El Quemadero" (Кемадеро - площадь огня - исп). Это был площадь в Севилье, на которой стояли большие каменные статуи пророков, к ним привязывали осужденных. Построено это замечательное сооружение было на пожертвования ревностного новообращенного католика некоего Месы. Вскоре он был арестован инквизицией и сожжен заживо на Кемадеро о как еретик.
Ладино - еврейско-испанский язык сефардов
Лига 1481 метр
Марраны (конверсос)- от староисп. Marranos, те. свиньи, или от араб. maran alha - проклятый; у евреев - анусим, т. е. отпавшие от веры по принуждению - крещеные (часто насильственно) евреи в Испании и Португалии, Многие из них тайно продолжали исповедовать иудаизм и являлись главным объектом преследований испанской инквизиции
Мориски (араб. موريسكيون, в букв. переводе маленькие мавры, мавританишки) в Испании и Португалии - мусульмане, официально (как правило, насильно) принявшие христианство, а также их потомки. Часто тайно исповедовали ислам, за что подвергались преследованиям инквизиции
Пилот - так в Испании и Португалии называли штурмана
."Посох Якова"- изобретённый еврейским математиком, философом, астрономом и астрологом Леви бен Гершомом (Герсонидом, 1288-1344) астрономический и навигационный прибор, который использовался для определения широты
де Сантанхель Луис Асариас или Луис де Сантандер (исп. Luis de Santángel; ..., Валенсия - 1498, Авила, Испания) - министр финансов и казначей короля Испании Фердинанда II, учёный юрист предположительно родился в Валенсии. Дата рождения неизвестна.
Отец Луиса де Сантанхеля, конверсос в третьем поколении, вероятно происходил из древнего иудейского рода Куриэлей из Туделы. Фамилию Сантанхель получил при крещении его дед, принявший христианство под влиянием проповедей Викентия Феррера.
Около 1440 года отец Луиса с семьей обосновался в Валенсии, где весьма успешно занимался торговлей и кредитными операциями. Сам Луис де Сантанхель, получив юридическое образование, занял пост судьи в Сарагосе, и одновременно стал королевским откупщиком в Арагоне и установил тесные связи с местными генуэзскими банкирами. В 1478 году на способного финансиста обратил внимание Король Фердинанд и в 1481 году назначил его своим казначеем. Пользуясь тесными связями своей семьи с богатыми арагонскими и кастильскими маранами и живущими в Испании генуэзскими и флорентийскими банкирами он укрепил и приумножил королевскую казну. Он проводил крупные фиансовые и торговые операции на Шелковой Бирже Валенсии (Лонха-де-ла-Седа) работавшей с 1482 года и ставшей настоящим храмом торговли.
Луис де Сантанхель убедил королеву Изабеллу поддержать проект Христофора Колумба, с которым познакомился и подружился в 1486 году. Однако почти все деньги королевской казны были истрачено на завоевание Гранады и королева даже хотела заложить свои драгоценности, чтобы профинансировать экспедицию Колумба, но умный и расчетливый Луис де Сантанхель предложил огромную по тем временам ссуду в 5000000 мараведи для финансирования экспедиции. Это был тонкий психологический ход. Королева Изабелла - красивая молодая женщина оценила его по достоинству.
Семья Сантанхеля подвергалась преследованиям инквизиции. Его двоюродный брат был обезглавлен, один из его родственников участвовал в заговоре маранов против инквизитора Педро Арбуэса и в 1487 году был сожжён в Сарагосе; другой член этой семьи был возведен в степень королевского советника, но за тайное исповедание иудаизма погиб на костре в 1491 году[1].
Сам Луис де Сантахель совместно с генуэским банкиром Франциско Пинело на генуэской карраке отправил из Картахены в Италию и на Балканы евреев и марранов, преследуемых инквизицией и был подвергнут унизительной процедуре публичного покаяния.
Но инквизиции пришлось отступить. Его незаменимость в государственных делах и покровительство Короля и Королевы Испании спасли его от костра. А королевским указом от 30 мая 1497 года Луис де Сантанхель и его потомки освобождались от обвинений в отступничестве и преследований со стороны инквизиции за религиозные убеждения. Кроме того им были возвращены все товары, конфискованные в Валенсии инквизиторами. Бюст Луиса де Сантанхеля установлен на проспекте в Валенсии.