Этот рассказ - история моей жизни. Странной, местами нелепой, трагичной и иногда смешной. По крайней мере, хочется думать, что так оно и есть. И еще, что кому-то, хоть кому-нибудь, этот рассказ будет интересен. Для этого я приложу все усилия и постараюсь опустить все мелкие подробности, не имеющие особой значимости. Хотя из-за этого вам придется в своем воображении дорисовывать картину происходящего.
***
Меня зовут Джон Глайгер. Я профессиональный борец.... Не буду вдаваться в детали, важно то, что рос я в бедной семье, в одном из малопривлекательных районов нашего города. Впервые познакомился с этим видом спорта в начальной школе и не могу сказать, что борьба меня хоть чем-то привлекала. Другое дело, что это мне легко давалось, в отличие от учебы. И поначалу спорт был лишь причиной меньше просиживать штаны в пыльных классах. Позже, после первых побед на соревнованиях округа, борьба стала значить гораздо больше. Нет, не могу сказать, что я ее полюбил. Откровенно говоря, и сейчас думаю, можно было найти занятие, которое пришлось бы больше по душе. А тогда я осознал, что это мой шанс. Прекрасный способ вырваться из нищеты. Для меня. Никогда не воспринимал себя частью своей семьи. Все обычно, банально и малоинтересно. Я и тогда думал лишь о себе, о своем будущем, как и позднее. Когда растешь в таких условиях, на улице, поневоле становишься расчетливым и хитрым. Не могу сказать, что иначе не выжить, нет. Всегда найдется в нашем мире место и для простачков, везунчиков и прочих неудачников, которые умудряются по каким-то причинам жить не хуже тех, кто изо всех сил надрывается, чтобы пробиться хоть на одно звено выше в пищевой цепи. Просто я был не из таких. По большому счету выбор был в двух направлениях, о том, чтобы лечь и умереть я даже и заикаться не буду, хоть как-то меня воспитали. Первый - окончить школу и работать за нищенское жалование в надежде когда-нибудь скопить денег на что-нибудь. На то, о чем в тот момент буду мечтать. Согласитесь осознанно вряд ли кто выберет такую дорогу, однако, таких, на самом деле больше половины населения нашей страны, да и похоже всего мира. Когда они это понимают, становится уже слишком поздно. О будущем надо думать, когда у тебя еще есть время. Впрочем, не столько о нем нужно думать, сколько заниматься. Опять же допустим погрешность в пару сотых процента в виде счастливчиков, вытянувших из пачки выигрышный билет. Думать, что ты можешь стать этим самым человеком - непростительная глупость.
А второй путь - рискнуть сейчас, когда еще даже в случае провала впереди будет и время и силы. И не придется позже жалеть об упущенных возможностях. Мне не кажется, что тогда, в прошлом ход моих мыслей выстраивался в подобную цепочку, это сейчас легко так все расставить.... Но одно известно наверняка, я рискнул. Я поставил все на борьбу. Угадал ли я? Это скажете вы, когда дочитаете последние строчки моего рассказа. Во всяком случае, надеюсь, что я его закончу, и что интерес читателя к финишу не угаснет. Я бросил школу, бросил дом и своих родных, уехал в другой город по приглашению в спортивный интернат. До сих пор не знаю, что тогда подумали мои родители и друзья, я не знаю, что сталось с ними потом, и у меня нет никакого желания узнавать это сейчас. Следующие несколько лет моей жизни можно описать в паре строк, даже слов. Тренировки до изнеможения, выступления, поражения, но что важнее и чаще - победы.
Для многих людей кажется, что путь профессионального спортсмена один из самых простых в нашем мире. Особенно, если сами они никогда даже и близко к нему не подходили. Но наверняка все, читая в какой-нибудь "Таймс", "Пост" или "Герольд" о зарплатах и призовых футболистов, бейсболистов возмущались, сравнивая их со своим жалованием. Мол, вот люди выходят раз в неделю на часик на поле и получают мой годовой заработок, за один матч. Им кажется, что успех ко всем приходит сразу. Наверное, так и кажется, если смотреть от момента пика популярности спортсмена. Но до него добирается не каждый даже тысячный. Да, и мне сейчас все эти месяцы прошлого вспоминаются как один очень длинный день, но каждый час в них был мною прожит полностью. Никто не включил машину времени и не перемотал все эти нудные упражнения, пробежки и тренировки. Да, вспоминаются не они, а выступления - результат, краткие моменты в которые ты и понимаешь, что все предыдущие часы не прошли напрасно. Так было для меня. Но и никак из жизни не выбросить все эти недели тяжелого труда, все те мысли, тяготившую душу. О том стоит ли оно того. Все те решения, которые приходилось принимать очень быстро и так, чтобы уверенность, в правильном выборе не проходила. Поверьте на слово, если хотите, можете проверить - путь любого спортсмена не легче другой дороги. До громкого успеха. Потом, если есть мозги, можно пожинать плоды этой победы до окончания жизни. Или снова поставить все на кон, определить цель и идти к ней вопреки всему. Не хотите верить и проверять, тогда просто подумайте, почему каждый недотепа не стал известной фигурой в мире спорта. Почему вы ею не стали. Но не утомляйте меня вашими мыслями, я знаю все веские и важные для вас причины помешавшие этому. Для меня ни одна из них не стоит и цента. Я живой пример того, что при наличии желания и цели, реально все.
Всегда были борцы сильнее меня, всегда были борцы более усидчивые или талантливые, но кроме этого (и удачи) есть еще один, важнейший фактор. Если ты силен и уверен в своей победе, считай, что уже проиграл. Ты теряешь ключевое качество - желание победы. Тот голод, который может добавить сил в решающий момент. Этот голод питает страх. Страх того, что в случае поражения ты будешь отброшен назад, сквозь недели и даже годы потраченных усилий и времени. Вдруг, после поражения подойдет твой менеджер и скажет, чтобы ты катился туда, откуда вылез. Для некоторых спортсменов такой страх неведом и они становились моей легкой добычей. Они были уверены в завтрашнем дне. Но для меня все было не так. Один неверный шаг грозил мне падением в пропасть. Сложнейшие поединки были с такими же выходцами из нищеты, иногда даже неважно обученными борцами.
Да, я никогда не был лучшим, но это не мешало мне побеждать в решающих схватках. Я мог себе позволить не в полную силу выступить на местных соревнованиях, это был умный ход плюс ко всему. Недооценка играла мне на руку. А когда на кону важный приз, противнику не стоило даже надеяться на победу. Я выходил на ковер, как в последний раз. Я знал, что это и вправду может стать последним моим выступлением. Я делал чуть больше того, на что был способен и выигрывал. Опять же читатели "Герольд", "Пост" и "Таймс" не думайте, что, одержав и сотню побед подряд, борец получает славу и деньги. Тут нужно учитывать множество факторов, в том числе и то, что в то время борьба не была таким популярным шоу, и в этой сфере не крутились большие деньги. На жизнь хватало, я не жаловался, а свои титулы и медали никогда не считал. И не считал их чем-то важным. Многое изменилось, когда телевидение стало охватывать больше спортивных событий. Началось с мировых первенств - международных соревнований, где на кон ставился еще и престиж государства. Потом кто-то решил, что на трансляциях можно неплохо заработать, и оказался прав. Не забываем о дополнительном доходе от тотализатора, теперь, желающих поставить на этот вид спорта стало больше. Росла популярность в массах, а букмекеры ребята с головой, не знаю, как именно там все это связано, но дела у лучших пошли в гору, а еще больше у их пронырливых менеджеров. Впрочем, тут мало было побеждать, нужно было стать любимцем публики, с чем у меня не возникло никаких проблем. Видя горящие глаза и твердое желание победить, зритель не мог не встать на мою сторону. Собственно тут и я подхожу к самому интересному. На нашем побережье было два самых популярных бойца. Я - Джон Глайгер и Гудман Минт.
Минта сложно назвать настоящим спортсменом. Рос он, как и я в бедных кварталах, вот только он пришел не в секцию борьбы, а начал зарабатывать, благодаря своей физической мощи. Нет, он не работал грузчиком в три смены, он отбирал деньги у тех, кто бы слабее него или у группы людей, в которой каждый по отдельности был слабее него, а таких было немало. Уверен, история его жизни и именно того момента когда он пришел в мой вид спорта, интересна, вот только я ее не знаю. Факт в том, что, не имея за плечами множества тяжелых лет тренировок и выступлений на различных площадках, он оказался в этом же бизнесе. Он брал свое грубой силой. Огромного роста, Минт, обладал фигурой тяжелоатлета (тут я подразумеваю немало лишних килограммов) и удивительной выносливостью. Ну и на радость публики глаза его тоже горели. Но в них мне виделось не желание победы, а простая жестокость, садистские наклонности, стремление причинить боль. Ирония судьбы - два совершенно разных человека, я на этом настаиваю, двумя очень разными путями взобрались на небольшую воображаемую площадку, рассчитанную только на одного. Кто-то один из нас должен был вскоре получить все. Что станет со вторым сложно предугадать. Шумиху перед боем поднимут такую, что проигравший долго не посмеет высунуть носа из своей норы.
***
Это одна сторона той истории, которую вам предстоит узнать и придется прочесть, но чтобы дать более полную картину произошедшего, мне придется рассказать и о второй, не менее важной стороне...
Ее звали Одри. Одри Лирик. Странная фамилия, даже для нас. Но мне нравилась и сейчас нравится то, как она звучит. Красивое имя, навевающее мысли о чем-то прекрасном и утонченном. Хотя в первые дни наши знакомства казалось, что такое имя ей не подходит. Неудивительно, ведь при первой нашей встрече она была еще подростком. Я был старше, и сначала у меня даже не возникало мысли, что мы будем вместе. Маленькая, хрупкая девушка, которую легко было принять за парня, если она одевалась в мужскую одежду. Да и характером она скорее напоминала мальчишку, что было следствием воспитания. Точнее полнейшего его отсутствия. Не собираюсь упрекать своих родителей, за то, чего они не делали для меня. Другой человек на моем месте мог бы и думаю, имел бы на это право, если оно для такого дела нужно. Но ей в этом отношении повезло еще меньше. Она даже не знала и никогда не видела своих родителей. Во всяком случае, она всегда так говорила. Если ее об этом спрашивали. Вообще она не была большой любительницей болтать. Тем более о своем прошлом.
Как и должно быть в истории подобной моей, все произошло по воле случая, хотя если верить людям, считающих себя умнее меня, ничего случайного на свете не происходит. Зная итог, финал своей истории мне сложно с этим спорить, да, похоже на то, что наши пути должны были пересечься в любом случае. Но кто мог тогда предположить, что тот джентльменский поступок, стоивший мне нескольких синяков и ссадин (и опасений тренера по поводу моего участия в соревнованиях) мог быть запланирован кем-то свыше и, тем более, что он может привести к таким последствиям?! Обычная история для тех кварталов, где она провела свое детство. Одри не воспитывалась в детском приюте или в богадельне, ее наставниками стали улицы. Сложно сказать, у нее я не спрашивал об этом никогда, как так вышло, как и за счет чего, она продержалась одна на грязных улицах. Но факт остается фактом. Это конечно если во всем ей верить, а у меня нет ни одной веской причины, чтобы этого не делать.
Итак, банальная история улиц. Двое бродяг, молодая девушка и герой. Хотя сложно ассоциировать тот поступок со словом "геройский", скорее я просто дал нам обоим несколько мгновений, для того чтобы унести ноги из той подворотни, куда нас завела судьба. Спустя несколько минут у меня не было особых причин думать, что из всего этого маленького приключения что-то может выйти. Я собирался дальше идти своей дорогой. И я не задумывался о том, что станет дальше с девчонкой. Думаю, что, и она не связывала свое будущее с незнакомым парнем, с подбитым глазом и разбитой губой. Но все вышло иначе, возможно вопреки нашим желаниям. Мы встретились вновь, через пару дней, и даже не знаю, что именно заставило нас не пройти мимо друг друга, как поступают многие со случайными знакомыми. Я не могу сейчас точно вспомнить, как же так случилось, что через несколько минут мы вместе сидели в какой-то забегаловке. Позже мы не раз встречались, причем почти всегда случайно, а может, и подсознательно выбирали пути, которые вполне могли свести нас вместе. Кто знает, может и раньше, мы не раз проходили по одному тротуару, но не было причин остановиться, перекинуться взглядами и парой фраз. Мы стали друзьями, двумя людьми, которым было просто приятно в обществе друг друга. Вместе мы могли за целый день не перемолвиться и парой слов, но это не привносило никакого неудобства. Нам было приятно видеть рядом с собой знакомое лицо, человека ничего не требующего. Наверное, это и можно назвать дружбой. А даже если и нет, то это не важно, потому что более близкого для меня человека никогда и не было. Даже тогда. А ведь мы совсем друг друга не знали и не горели желанием узнавать. Так прошло, наверное, несколько месяцев. Обычная жизнь стала чуть более сносной. Обычный день уже не казался прожитым впустую. А потом она исчезла.
Одри Лирик, которую я знал, исчезла навсегда, канула в небытие. Но через несколько лет, хотел бы сейчас сосчитать в точности до дня, сколько же времени прошло, я встретил и узнал совершенно другого, на первый взгляд, человека по имени Одри Лирик. Она никогда не говорила, а я никогда не спрашивал, почему она пропала, и что с ней происходило все эти годы. Мне кажется, что это она меня нашла, и сделала возможным эту встречу. Она же считала, что это я ее искал и в один день поймал случайный взгляд из окна второго этажа многоквартирного дома. Этот миг запустил целую серию совпадений и решений, приведших к встрече. Это было не как в красивом фильме - истории любви, совсем нет. Но тот момент я запомнил, хотя, конечно же, и не узнал в красивой, со вкусом одетой девушке, ту маленькую девчонку. Но, встретив ее, случайно (или нет) в кафе, где мы прежде не раз были вместе, что-то внутри сказало мне, что я знаю этого человека и даже кто она, но глаза и разум отказывались в это верить. Вплоть до того момента, когда я услышал ее голос.
Мы не раз обсуждали эти моменты позже, цепь счастливых случайностей, которые снова объединили нас и так и не смогли прийти к одному какому-то объяснению. Разве что - подсознательное желание вновь встретиться. Наверное, я выглядел нелепо, как робкий человек, желающий познакомиться с красоткой, но имеющий весьма туманное представление о том, как это нужно делать. Так должно было бы казаться ей и окружающим. На самом деле я никак не мог понять, почему это лицо мне знакомо. Где я его мог видеть раньше. Так роясь в своей памяти и одновременно делая неуверенные шаги, я предстал перед ней. Я, похоже, ничуть не изменился, что вполне объяснимо, просто стал старше. Она меня узнала и позвала по имени, и тогда в моей голове все стало на свои места. Ее голос я не мог спутать ни с чем, ни с чьим другим.
В то время, я уже был известен в определенной среде, сфере спортсменов, специалистов и любителей борьбы. До встречи на ковре с Минтом оставалось еще что-то около года. И эти неполные двенадцать месяцев с полным правом можно назвать лучшим временем в моей жизни. Хотя к этому щекотливому вопросу, касающемуся моей жизни, я еще планирую вернуться позже. Теперь, я нашел то недостающее звено, которое сделало меня счастливым. Все наконец-то обрело смысл. Наши отношения не начались с нуля, но и вспоминать то наше прошлое никто не стремился. Ощущение, что его вообще не было, но мы были знакомы когда-то намного раньше, и все продолжилось с того момента, на котором остановилось. Сейчас мы могли наслаждаться обществом друг друга и молча, но и с легкостью находилось множество тем для интересного, по-настоящему, разговора. Были и споры и непринужденные беседы. Было все. Как у всех влюбленных пар, только лучше. Я в этом уверен. Мне не кажется, что чувство, переполнявшее меня, ослепляло, я действительно и сейчас считаю, что наши взаимоотношения имели куда как более высокий уровень, чем у подавляющего числа людей. Счастье. Не знаю, что оно значит для вас, но более точного краткого описания того периода жизни, я дать не могу.
Появление Одри в моей жизни никак не изменило мое отношение к борьбе. Не возникало желание все бросить. Нельзя сказать, что я не смешивал эти две стороны своей жизни. Они очень удачно переплелись, образовав одно прекрасное целое. Мне вполне хватало время на все, что редкость в наше время. Мы не сговариваясь, и не договариваясь на определенные моменты жизни, давали друг другу свободу делать то, что нужно. Конечно, наше раздельное времяпрепровождение очень сильно отличалось друг от друга.... И кто знает, как все вышло бы, если бы я старался привязать ее к себе обычными узами, связывающими пару. Но я не считаю, что это было хоть в какой-то степени причиной. Скорее это прошлый опыт подсказал как себя вести. А такой конец был неотвратим. Но тогда я, казалось, знал для чего, знал, для кого я все это делаю. Было, кому посвящать свои победы и мой голод до них не угасал. Я оставался прежним, несмотря на то, что так многое изменилось.
А сейчас я немного отвлекусь и расскажу о том времени, когда развернутся основные события моего рассказа. О том городе, где все это происходило. О тех декорациях, которые присутствовали при подготовке и при самой кульминации моей жизни. Что окружало тогда всех нас...
***
Вся страна тогда жила в страхе. И дело было не в неспокойных международных отношениях и нестабильной экономике. Все тряслись от ужаса перед серийным убийцей. Маньяк, считающийся продолжателем дела Джека-потрошителя и Бостонского душителя. Хотя практически ничего общего с ними он не имел. Его жертвой мог стать и становился любой человек. Газетчики давали ему самые разные имена, не сходясь и не соглашаясь ни с одним. Слишком непредсказуем он был. Появлялся и исчезал, оставляя, зачастую обезглавленных жертв. Но по утверждениям полиции, были улики, ясно указывающие на то, что все убийства совершал один и тот же человек. Информации, достоверных данных было очень мало, в избытке лишь были домыслы репортеров и бездыханные тела. Даже точное количество жертв не было известно. Кто-то преуменьшал, кто-то явно преувеличивал число убитых. И разные газеты по-разному описывали способы которыми маньяк лишал жизни. Сходились лишь в одном. Убийца был жестоким психопатом, садистом, подолгу мучавшим своих жертв. И в том, что никто не застрахован от встречи с ним. Меня все это волновало несильно, но и закрывать глаза на всеобщий переполох было просто невозможно. Люди, вся страна была в панике.
Ближе это коснулось нас, когда был убит один борец. Растерзанное тело в луже крови обнаружили в собственном доме, через сутки после убийства. Он был перспективным и талантливым молодым человеком, имеющим лишь одно поражение. Которое нанес ему я, причем довольно давно. Он жаждал реванша, но хитросплетения организации устроителей боев не позволяли провести этот матч в ближайшее время. Следующим его соперником должен был быть Минт. Оба они на публике поливали друг друга грязью и грозились нанести сокрушительное поражение при личной встрече. Букмекеры и спортивные журналисты оценивали шансы примерно наравне, немного в пользу Минта, что последнего очень злило. Ведь он считал себя самым лучшим.
Так же в ходе расследования выяснилось, что Одри была знакома с убитым прежде, что давало полиции причины для посещений моего дома. Дело тут было не в подозрениях, просто проверялись все варианты, ведь достоверных данных было очень мало. И меня визиты полицейских ничуть не беспокоили. До того времени, когда газетчики, чуя наживу, не начали под громкими заголовками писать обширные рассказы на тему моей причастности ко всем убийствам маньяка. Это негативно сказывалось на репутации, не говоря уже о том, что знакомые стали подозрительно относиться ко всему связанному со мной. Пресса начала копаться в моем прошлом, ничего достойного внимания они, конечно же, не откопали, что не мешало им регулярно строчить статьи, пережевывая одну и ту же тему. С прошлым Одри дела обстояли куда как хуже, впрочем, как сейчас было узнать, правда ли хоть что-то из того, что было напечатано? Я верил ей во всем, но должен отметить, что некоторые вопросы я просто не стал ей задавать. Для меня не имело бы большого значения, если бы даже все оказалось истиной. Важно было лишь то, что есть сейчас, немного, то - что будет, а прошлое.... Из него нужно выносить уроки и делать выводы, совершенно необязательно даже мне знать целиком и полностью историю Одри Лирик. Хотя то, что незнакомые люди обсуждают некоторые аспекты и периоды ее прошлой жизни, меня несколько раздражало. Но она сама не придавала этому большого значения, а значит, и мне не стоило переживать.
Так или иначе, газетчики нашли немало мотивов для меня как для убийцы. "Возможно, Джон Глайгер и есть маньяк", писали газеты, "а возможно он инсценировал и стилизовал убийство борца, чтобы отвести от себя подозрения". Я старался спокойно относиться ко всем этим писакам и их нелепым выдумкам, но все же старался поменьше выходить их дома и сократил количество поединков до минимума. Благо, что Одри была рядом, и я прекрасно знал, как мне проводить свое свободное время, которого вдруг стало так много. Учитывая всю эту шумиху, мое отношение к полиции, не желающей оставлять меня в покое, резко ухудшилось. Теперь я отказывался от встреч без предписания суда и своего адвоката. Может, с самого начала так и нужно было поступить. Я знал одно, что вскоре журналисты отстанут от меня, поняв, что из этой истории больше ничего не выжать. Нужно было просто терпеть, а потом вновь завоевывать расположение публики, которое угасало под давлением прессы. Большинство не верило ни слову. Но всегда найдутся те, кто в своей интерпретации перескажет историю и сам начнет верить, запутавшись в своей и чужой лжи. Отпечаток это наложит, нанесет определенный ущерб, но вскоре писаки набросятся на кого-нибудь другого и я смогу просто забыть об этом. Вскоре так и случилось, журналисты оставили меня в покое, переключившись на Минта.
Гудман даже став известным спортсменом не завязывал с криминальными делами, потому неохотно шел на контакт с представителями власти. И далеко не всегда он мог дать ответ, где находился в момент того или иного убийства. Да и прошлое, всплывшее сейчас, бросало тень. Люди, ради своих пятнадцати минут славы и вознаграждения начали вспоминать все грязные делишки Минта. Кто-то рассказал, что давным-давно видел Гудмана рядом с местом преступления - жесткого убийства, которое до сих пор не раскрыто. Кто-то вспомнил, что Минт грозился убить одного человека (не назвав впрочем, имени) именно так, как совершил одно из убийств маньяк. И естественно сразу нашлись десятки потерпевших от грубой силы сегодняшнего борца. Этой веренице показаний, вызовов на допросы и прочей малоприятной ерунде не было конца. Сам Минт яростно отвечал на все нападки, лишь усугубляя свое положение. Выходя из себя, он начинал высказывать бесконтрольно вслух свои мысли о том, чтобы он сделал с каждым из журналистов, будь на то его воля. И даже, что этим он и займется, как только они повернутся к нему спиной. Общественность смотрела на эту ситуацию по-разному. Кому-то казалось, что такое поведение - явное указание на невиновность. Когда обвиняют невинного, реакция зачастую выражается в бурных эмоциях. Кому-то перепалки Минта с репортерами доставляли удовольствие, и они лишь больше проникались к нему симпатией. А кто-то всерьез задумывался и начинал проводить свое независимое расследование или, что бывало куда как чаще, распространяться на тему того, что полиции нужно плотнее взяться за Минта, ссылались на дешевые издания и утверждали, что мне, де, известно нечто такое, что прольет свет на всю историю. Возможно, что самому Минту вся эта ситуация была лишь на руку. Любое внимание такого масштаба, даже такого рода - плюс, для человека жаждущего с помощью известности обрести власть и деньги. Сам я не верил что, что Минт мог быть причастным, хотя отдельные версии с, казалось бы, точными фактами и датами казались весьма убедительными. Но, все же, я не считал, что убийца мог быть публичной личностью. Как и должно было быть, точкой во всей этой шумной вакханалии подозрений, стала серия убийств за сотни миль от местонахождения и меня и Гудмана. И то, что полиции наконец-то удалось взять след.
Несколько свидетелей рассказали о грузном человеке, в широкополой шляпе, увиденном ими у гостиницы, в частности выходящим из нее, в которой произошли убийства. Особенно отмечалось это, поскольку после выхода таинственного посетителя в здании начался пожар. В обгоревшей книге регистрации, единственный не выписавшийся жилец, чье тело не опознали, значился как мистер Липман. Джоэль Липман. Этого было очень мало, учитывая, что человека по данному описанию и с таким именем обнаружить не удалось, но это уже было кое-что. Все газеты писали теперь только об этом. Могу сразу открыть, что найти убийцу это не помогло, найти его вообще не удалось, если верить официальным источникам. Эти убийства считались последними в карьере маньяка. Хотя еще одно убийство позже начали приписывать ему. О том, что сталось с ним, в различных вариациях писалось очень много. Были и книги и фильмы, а статей просто не счесть. Но после убийств в отеле, ставшей пиком истории о маньяке Липмане, установилось относительное спокойствие. А по прошествии нескольких недель, люди стали потихоньку забывать о том, что когда-то все это было. Отголосков было еще очень и очень много, но их не сравнить с предыдущими месяцами, когда вся страна жила в страхе перед одним человеком. Что касается влияния этой истории на мою жизнь, то факты разбирательств со мной и Минтом серьезно подогрели интерес к готовящемуся между нами поединку. Теперь это еще больше выходило за рамки спортивного события.
***
Это был один из прекраснейших дней в моей жизни. Позже, мысленно я не раз уносился в эти великолепные мгновения. Они возвращались ко мне и во сне. Странными до абсурда видениями, смесью воспоминаний, скрытых желаний и страхов. Мы вдвоем на побережье Атлантического океана. Кроме нас на многие мили вокруг не было ни души. Мы были одни во всем мире. Эта картина и сейчас перед моими глазами. Красивейшая из всех девушек сидит на пляже, устремив свой взгляд на тяжелые волны. Она кажется не человеком, а просто частью пейзажа. Несокрушимой природы. Так гармонично все это представлялось мне. Я был рядом, но позже всегда казалось, что я был в тот момент где-то далеко и просто любовался открывшимся видом. Легкий бриз трепал ее волосы, цвета зрелой пшеницы. Она неподвижна и в тоже время так нереально жива - без движения на фоне накатывающихся с тихим рокотом волн. На деле, этот миг продолжался секунды, до тех пор, пока она не повернула голову в мою сторону. Но этот момент врезался в мою память как нечто вечное. Только эта картина - красивейшая девушка на пляже океана. Во всем мире, во все времена, только этот момент был сохранен в памяти до мельчайших подробностей. Только он - истина, все остальное - лишь субъективное восприятие. Он - точка отсчета всего. Он - единственное, что было в моей жизни, в чем я полностью уверен. Навсегда.
***
До того дня я никогда не мог пожаловаться на плохой сон. Далее, вплоть до сегодняшнего, ночные кошмары стали неотъемлемой частью моей жизни. Я не могу вспомнить ни одной ночи, когда я не просыпался в холодном поту. Зачастую я не мог вспомнить точно, что мне снилось. Я просто переводил дух и снова засыпал до утра. Это странно, но я уверен, что кошмарный сон был всегда только один за ночь. До и после него все бывало как обычно. И я не могу сказать, что этот факт вносил какие-то изменения в мою жизнь. Высыпался я также как всегда. Днем практически не думал об этом и не боялся вновь ложиться в постель. Одри казалось, не замечала, что что-то изменилось во время сна. Что-то делать с этим я не намеревался. Можно было бы конечно пройтись по врачам, записаться на прием к психотерапевту или аналитику, искать смысл в кошмаре и так далее. Но я искренне верил, что это не играет важной роли. Такое постоянство ужасных видений навевало какие-то мысли, заставляло задуматься, но зачем придавать этому значение, если наяву все прекрасно?! Как какой-то сон может оказать влияние на реальную жизнь? Я лишь старался запоминать его, сравнивать с другими, выяснить является ли он частью общего кошмара, или они всегда отличны. Но запоминались лишь жалкие обрывки: страшная угроза, попытка сбежать, решение сражаться, беспомощность перед лицом чего-то сверхъестественного, всепоглощающий ужас и развязка такая разная всегда. Иногда, очень редко сон оканчивался моей смертью, чаще выходило так, что умирал человек, который какое-то время был мной, но тогда я уже был совершенно иным персонажем в этом фильме ужасов. Бывало и такое, что по окончании сна я не просыпался, тогда лишь влажные простыни и запах пота наутро выдавал, что и сегодня кошмары не оставляли меня в покое. Я ничего не предпринимал, но отрицать тот факт, что все это не просто так, было уже нельзя.
Стоит упомянуть еще об одной детали. Она не кажется мне важной, но кто может знать? Через некоторое время после моего воссоединения с Одри на мой домашний адрес и адрес моего менеджера, стали приходить странные письма. В них отправитель очень туманно и расплывчато давал понять, что ему есть, что рассказать мне о предыдущих годах жизни мисс Лирик, есть, что поведать обществу обо мне и о нас. Естественно, что на конверте обратного адреса не значилось. Немного позже текст стал меняться, наряду с повторами угроз появились и попытки вымогательства денег за молчание. Спустя некоторое время начались телефонные звонки, причем снова не только ко мне домой, но и в офис. Поначалу звонивший человек ничего не говорил и никак не выдавал своего присутствия на другом конце линии. Позднее он, судя по голосу, это бы именно мужчина, стал выдавать по одной фразе за звонок. Что-то вроде "Мне все известно...", "Как вы думаете, что подумает полиция, когда узнает обо всем?!", "Вы знаете, чем занималась в недавнем прошлом мисс Лирик?". Причем не имело значения, кто именно подходил к телефону, сценарий разговора всегда был схожим. Смены номера не помогали. Уже к вечеру звонок раздавался снова. В день могло быть до десятка подобных событий. Ненадолго нас, бывало, оставляли в покое. Люди, посвященные в это, не раз предлагали заявить в полицию. И предоставляли множество возможных объяснений всей этой истории. От попытки Минта заставить меня нервничать перед важным событием и подготовки маньяка Липмана, вплоть до того, что тот человек и впрямь как-то связан с прошлым Одри. Я же твердо верил, что это лишь результат моей популярности. Просто нездоровому типу из чувства зависти или еще по каким-то причинам, хотелось доставать людей, куда как боле счастливых. Ведь часто можно прочесть или услышать о подобных историях произошедших с известными личностями? А ведь некоторые могли об этом и не сообщать в прессу. Я думал, мы думали, что игнорирование, остудит и успокоит этого человека, но все это продолжалось довольно долго и закончилось примерно за две недели до поединка с Минтом. Повторюсь, я не придаю всему этому хоть какого-то значения, но считаю нужным рассказать и об этом.
***
Я помню странный сон. Точнее я их помню огромное множество, как и всякий человек, наверное. Но этот - особенно. Я был в каком-то подземелье, где вряд ли мог быть наяву. Это был узкий тоннель, в который, могли бы свободно пройти два человека. Стены и арочный потолок были выложены зеленоватыми от времени и сырости кирпичами. Я был не человеком. Странное существо, что-то вроде Халка или мистера Хайда. И даже так я свободно мог перемещаться в этом узком коридоре. Но стены казалось, сдавливали меня. Не физически, просто давили на что-то внутренне. Что по определению не могло мне нравиться. И я, продолжая движение, раскинул руки в стороны, оставляя за собой две широких полосы из разломанных кирпичей по обе стороны. Этого показалось мало, и я вкладывал всю свою исполинскую силу, чтобы расширить проход. Обломки кирпичей падали сзади и иногда впереди с глухим стуком. Это все больше раздражало. Я начал с силой бить в стены, замедляя шаг. Стены сотрясались от ударов, но все же оставались недвижимыми и непоколебимыми. Острые края обломков задевали меня, что только прибавляло мне сил. Я шел вперед, с глухим рычанием, но конца тоннелю не было видно...
Следующий момент, что приходит на ум, возможно, был и наяву. Ярким солнечным днем, идя по пустынной улице, я вдруг почувствовал, что рядом кто-то есть. Сзади. Не слышно было звуков шагов, ничего, что могло бы подтвердить мои ощущения. Странное и страшное чувство, что позади, что-то неестественно устрашающее и сильное. Высшее существо или дикий зверь. Я обернулся. Увидел темный силуэт - огромная фигура с большими крыльями остановилась вместе со мной. На земле.... Не сразу я понял, что это - моя тень.
***
Во всех религиях и культурах с древнейших времен и по наши дни есть понятие демона. Далеко не всегда (или не сразу) это определение стали различать с Богом. В одном все сходились - это совершенно не обязательно злой дух и он в иерархии стоит выше человека.
Де?мон (др.-греч. ??????, "божество") -- в мифологии собирательное название сверхъестественных существ, полубогов или духов, занимающих промежуточное состояние между людьми и богами. В ранних источниках различие между терминами "демон" и "бог" прослеживается не всегда, так же как не прослеживается связь демонов исключительно с силами зла или добра. Демоны могли иметь любую природу, в том числе и смешанную, то есть могли в равной степени творить как зло, так и добро.
Демоны относятся к роду, умеющему быстро учиться и обладающему хорошей памятью. Все демоны - толкователи и интерпретаторы всех вещей между собой и они легко могут парить над землей и во всей Вселенной.
Мысль, порожденная в результате всех кошмаров и тяжелых раздумий, о том, что я не просто человек ничуть не удивила. Что само по себе удивительно. Теперь осознав это, многое стало для меня более ясным. Я - демон. Одри была тем существом, что уравнивала баланс, нарушаемый моей сущностью.
А?нгел -- разумное и свободное существо, обычно невидимое человеком. У каждого ангеларазличные способности: одни специализируются на добродетели нестяжания, другие укрепляют в людях веру, третьи помогают еще в чем-то.
Кроме личных ангелов - хранителей (приставленных к каждому человеку) есть ангелы -- покровители городов и целых государств. Сила Ангелов даруется Богом. Он определяет для любого Ангела те способности, которыми Ангел будет обладать. Некоторые способности Ангелов:
быть невидимым для физического зрения;
способность к полету в духовном;
способность к проявлению в материальном -способность появляться в физическом человеческом теле, способность к воздействию на физический мир;
видение через время, видение, как лица человеческой души, так и мыслей человека в душе и во взгляде, глубинных помышлений сердца человека;
способность уничтожать целые города;
свободная воля выбора;
возможность греховного выбора...
Не знаю, как мне удавалось жить без нее, не вызывая в людях суеверный трепет. Может, полная власть над моими возможностями пришла лишь с ней. Она раскрыла мое истинное лицо. Она дополняла меня. Вместе, наша сила уравнивала друг друга, не принося окружающим вреда. Не знаю, верно, ли будет называть ее ангелом или она такой же демон, как и я. Но вместе мы могли бы существовать в этом мире в облике людей, вечность. Я уверен, что она гораздо раньше меня осознала истину, потому и выбрала нужное время для встречи. Когда я должен был бы быть готов к принятию. Очень жаль, но ее расчет (или высших сил) оказался неверен.
***
Наступил канун "боя века", как самозванные акулы пера окрестили мой поединок с Гудманом Минтом. Дни перед выступлением для меня не были особо отличными от любых других. Я не считал нужным беспокоиться, не потому что твердо верил в победу, а просто потому, что сейчас уже никак не мог изменить ход событий. Не мог же я за сутки стать сильнее, придумать новую стратегию и так далее. Завтра - важный день, но не зря же я все предыдущие недели и месяцы готовился к нему? Даже весь тот шум, поднятый общественностью и журналистами не давил на меня. Я был по всем параметрам готов к поединку и просто ждал, просто жил, как всегда.
Но наутро следующего дня случилось самое необъяснимое и трагическое событие во всей моей жизни. Точнее в этот ранний час я узнал, обнаружил, что это произошло. Я проснулся в своей постели оттого, что моя рука коснулась чего-то холодного и влажного. Еще толком не отойдя ото сна, я не мог сообразить, что это было. Моя рука находилась на той половине кровати, где лежала Одри. Я открыл глаза и, приподнявшись на локте, посмотрел на нее. Она была там, и казалось, просто спала, повернувшись спиной ко мне. Я прикоснулся к ней и тут же отдернул руку. Кожа была неестественно холодной. Я медленно стянул покрывало вниз и увидел то, чего ранее коснулся. Кровь. Одри лежала в луже крови, разлившейся по белой ткани простыни. Большая часть крови уже впиталась, превратив цвет из белого в темно-красный. Я поднялся с кровати и очень медленно вышел из комнаты.
То неестественное спокойствие только поначалу казалось мне удивительным. Сейчас я все прекрасно понимаю и знаю, что иначе не могло быть. А немного позже случившегося я считал это состояние результатом шока. Я отказывался верить, что такое могло случиться с нами. Я не хотел принимать и осознавать, что ее больше нет. Наверное, это странно, но тогда я совершенно не думал о том, как это произошло. Был факт, и нужно было что-то делать. Но я ничего не сделал. Я, никому ничего, не сообщив, просто вышел из дома и отправился к месту проведения боя.
Продумывая себе этот ненаписанный еще рассказ, я считал и представлял этот поединок как кульминацию всей истории. Как точку наивысшего напряжения. Как поворотный момент жизни. Как одну из важнейших сцен. Но на самом деле, боюсь всех вас разочаровать, это далеко не так. Эта победа досталась мне очень легко. Хотя глаза мои не горели тем огнем, который я считал залогом своего успеха. В них был лишь отблеск большого пожара. В них отражалась боль и ненависть многих людей. В них была бездонная пропасть, способная поглотить всю Вселенную, впитать космос, не оставив ничего кроме первородного Хаоса. Забрать всю ту энергию, которой хватило на все созданное за многие тысячелетия. Даже выйдя на ковер, я смотрел сквозь моего сегодняшнего противника. Просто по инерции тело, подчинявшееся сигналам рассудка, исполнило все то, что было необходимо в бою против такого соперника. Я использовал вес Минта против него самого. Думаю, зрители были разочарованы таким быстрым окончанием зрелища, так много обещавшего, но что мне было до них.
После завершения всех подобающих церемоний, меня уже ждал наряд полиции, предъявляющих обвинения и зачитывающих мои гражданские права. Последующие часы были как в тумане, даже если бы я напряг память в попытке вспомнить все детали, то мне бы это не удалось. Недолгое заключение, фарс на суде, иначе не скажешь и приговор. Но я уже не принадлежал этому миру, хотя физически все еще пребывал в нем. Я уже начинал жить своей новой жизнью, где-то очень далеко от всех этих событий. Те моменты, когда я все же мог сконцентрироваться на реальности происходящей вокруг меня, можно сравнить со сном, я думаю. На редкость упорядоченным, логичным и нисколько не абсурдным. Хотя вернее будет сказать, что эти моменты были реальностью, к которой я ненадолго пробуждался от необычайно крепкого и долгого сна. Да, пожалуй, так всем вам будет легче понять мои ощущения. Ничего, осталось еще немного подождать и все забудется. Как страшный сон.
На прощание я немногое добавлю, не для того, чтобы на что-то пролить свет не для того, чтобы раскрыть причины произошедшего, а просто, чтобы как-то закончить свою повесть. Я изложил факты своей жизни в своем понимании их. Они могут быть искажены субъективным восприятием, я думаю, каждый может поискать другое описание этих известных событий и найти их десятки. И мне самому сложно будет сказать, какой из всех этих вариантов ближе к истине. Я даже рад, что мне не придется этим заниматься, к прошлому я не собираюсь возвращаться, как не делал этого никогда раньше, до тех пор, пока не взялся за этот рассказ. Если это изложение показалось вам разрозненным, сбивчивым, обрывочным и непонятным, то могу вам только посочувствовать и еще раз отметить, что собрать всю картинку в единое целое возможно с помощью дополнительных источников информации. Одно я могу вам открыть, не зная, впрочем, поможет ли оно или нет, а может, это и так было очевидным из выше написанного. Это я виновен в смерти Одри Лирик, я стал ее причиной. Можно сказать, "Я ее убил..."
От автора.
Этот рассказ я посвящаю персонажу одноименного фильма братьев Коэнов, Бартону Финку. Из этого же произведения заимствовано и подавляющее большинство имен. Как персонажей, так и имен актеров, сыгравших в нем, или вообще людей задействованных при создании фильма. Этот рассказ - дань уважения Бартону, Этану и Джоэлю. А также мой вариант того сценария, который должен был предоставить продюсеру Финк. Многое в рассказе, может показаться недочетами и ошибками автора, вашего непокорного слуги. Однако все намеренно и злонамеренно, от отсутствия указателей на место и время действия до того, какой именно вид спорта имелся в виду. Почему? Это останется нашей маленькой с Джоном Туртурро тайной. Я надеюсь, что все читатели, получат хоть какое-то удовольствие от прочтения. Впрочем, писался он больше для меня самого, ну и конечно для Бартона Финка. Адьос.
21 - 28 февраля 2009, финальная редакция 29 января 2013