Гарин Александр Олегович : другие произведения.

Дом - это там, где ты нужен

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
Оценка: 7.17*18  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение романа "Я иду домой".
  
Дом - это там, где ты нужен
  
  
  
Часть 1. Раб.
  
  
  Солнце медленно клонилось к закату. Полуденная духота давно сменилась теплыми вечерними сумерками, которые постепенно наполнялись стрекотом огромных слепней и мутировавших богомолов. Пустошь, местами уродливая и голая, местами больше напоминавшая свалку из-за развалин остатков старого мира и укрывавшего ее мусора, здесь была представлена кустами, кое-где поднимавшимися корявыми зелеными деревцами и пышным разнотравьем. Временами из высокой, по грудь, травы, показывалась живность, однако, кроме слепней, по-настоящему опасных тварей здесь не водилось. Казалось, мир, переживший и продолжавший переживать ужас ядерной войны, рассредоточил его где-то по границе вокруг, эту свою часть оставляя заповедником тишине и умиротворению.
  
   Отряд из семерых людей уже довольно продолжительное время пылил по широкой наезженной дороге, что была проложена между раскидистых колючих кустов и высоких трав. Лица шести изображали разные чувства, сходные, однако, между собой похожим выражением - здесь люди чувствовали себя хозяевами. Они перекидывались репликами и шутками. Временами между идущими завязывались горячие споры, слышались ругань и смех. Одетые в черную кожу с металлическими накладками люди были хорошо вооружены и, похоже, с оружием своим они управляться умели.
  
   Лицо седьмого так плотно покрывали засохшая грязь и пыль, что его было толком не разглядеть. Сам он, как казалось, нарочно опускал голову ниже, скрывая глаза под копной грязных и слипшихся светлых волос. Спутник людей в черном был абсолютно гол, если не считать толстой полосы металла вокруг шеи. Его кисти опутывала веревка, другой конец которой был приторочен к поясу молодой женщины - крепкой и рыжей. Как и ее товарищи, женщина была одета в кожаную куртку с нашивками из металла, которая теперь была распахнута на ее груди. Одной рукой она без усилий несла на плече винтовку, другой - увесистый рюкзак. Временами она вспоминала о веревке. От резких рывков пленник спотыкался, едва не падая в пыль, но так и не упал ни разу. Несмотря на то, что голый был видимо изможден до крайности, ноги еще держали его.
  
   Дорога начала подниматься на холм. Из-за холма постепенно открывался вид на обширную долину, которая лежала среди других холмов. Долетавший с той стороны ветер заметно посвежел и сделался мокрее, точно до того, как долететь, проносился над большим и пресным, водоемом. На близость воды указывала характерная живность, в которой преобладали птицы. По мере приближения к воде живности становилось все больше.
  
   Вид с холма был впечатляющим. На пологом берегу огромного и, похоже, все же, пресного озера, стояло большое поселение, размерами сравнимое с провинциальным довоенным городом. С точки зрения стороннего наблюдателя, лучше места трудно было бы пожелать. Поселение расположилось в ложбине между двух скал. С третьей стороны плескалось озеро. Подступы к поселению были перекрыты высокой стеной. Частично она была каменной, частично - собранной из плотно пригнанных друг к другу кусков железной арматуры и колючей сетки. Далеко, насколько хватало глаз, тянулись возделанные поля, на которых колосились зеленые злаки, поднималась кукуруза и подставляли солнцу видимые даже с холма округлые бока плоды зеленой тыквы. На грядках копошились сотни фигур полуголых рабочих. Поля были также огорожены колючей сеткой, забором и смотровыми вышками, которые отстояли друг от друга на значительном расстоянии. Перед стеной был прорыт широкий ров.
  
   Отряд остановился, словно собирая силы перед последним, уже безопасным от всех тягот пути по пустоши, марш-броском. Рыжая дочь самого крупного рабодельца на всем Побережье Красная Кейт бросила взгляд в сторону раба, поимка которого стоила ей таких усилий. Раб, единственный из всех, кому когда-либо удалось от нее уйти, спустя множество долгих и хлопотных дней был пойман. Теперь покрытый царапинами, ссадинами и синяками, осунувшийся, грязный и вонючий, этот раб уже ничем не напоминал того гладкого и смазливого беглеца из Приюта, который с видимой легкостью за два раунда положил лучшего гладиатора Сходки, а потом растворился в ночи радиоактивной пустыни как какой-нибудь долбанный герой старых комиксов. Джонни Хесс, как звали этого проблемного ублюдка, выглядел подавленным и больным. Он уже был больным, когда они поймали его. Теперь, после долгого пешего перехода и постоянных опробований на его шкуре шокера, встроенного в ошейник, он, судя по всему, окончательно ослабел, отупел и сник, реагируя на одни только побои. Последние несколько дней он доставлял настолько мало проблем, что Кейт, при здравом измышлении, даже сняла с него наручники. Чутье рабской психологии не подвело ее и на этот раз - сбежать раб уже не пытался, как не пытался кидаться с кулаками на конвой или просто взывать к милосердию и совести похитителей. Впрочем, в этом была немалая заслуга его спутников, довольно быстро сумевших наглядно показать все составляющие его изменившегося социального положения. "Святоша из Приюта", как называл его безвременно почивший торгаш Меллори, уже не пытался разговаривать, и только тупо дергался в ответ на обращенные к нему тычки. Кейт, впрочем, чем дальше, тем все меньше этим была довольна. Ситуация, при которой святоша сломался бы чересчур быстро, ее не устраивала. Она собиралась заняться обучением этого проблемного раба как следует, и непритворная чрезмерная покладистость обесценивала его интересность в ее глазах. Впрочем, опытная со знанием душ своего товара Кейт была уверена, что прострация раба Хесса была временной, вызванной чрезмерной усталостью, болезнью и шоком, а потому состояние его подавленности беспокоило ее, но пока не слишком.
  
   С пригорка, на котором они стояли, открывался хороший вид на Город и его окрестности, а также великое озеро, подходы к которому контролировались семьей Кейт. Озеро было предметом их гордости и неиссякаемого источника доходов - потому что чистая вода подчас ценилась в пустошах дороже еды и патронов. Наблюдая за лицом раба, дочь Когтерога прочла в нем легкую заинтересованность, что было расценено ей, как хороший признак. Впрочем, ни Кейт, ни ее парни не были настроены любоваться видами долго.
  
   - Уже почти дома, - Драный Клык кивнул в сторону огороженных колючей сеткой полей и ухмыльнулся, светя просветом между зубами. - Сегодня будем жрать жидкое и горячее.
  
   - И телок поваляем, - поддержал его товарищ, высокий и крепкий, как белый, но с явными признаками азиатских черт в лице. - Полтора месяца в пустоши, а вернулись пустые. Одного только придурка выловили, и того - не продашь.
  
   - Этот не продается, - еще раз внесла ясность Кейт, дергая за бечевку. - Я возьму его в свой дом. Но поскольку мы выходили с третьим отрядом, а отделились потом, премию третьего за улов делим на всех. Третий-то вернулся с партией, как положено.
  
   - Хорошо, если так, - отозвался еще один работорговец, сухой и смуглый, но молодой, как и все члены отряда Кейт. - Мои старуха с детьми, яти, небось, уже заждались. Хочу купить плуг и расширить поле, а на следующий год посадить, ять его, овес. В этом он хорошо взошел.
  
   - Посади лучше потату, - посоветовала Кейт через плечо. Поправив шлейки рюкзака и еще раз дернув за веревку, рыжая дочь работорговца начала спускаться с холма. - Идет лучше, и уже который год хорошо растет. У меня всего десять рабов... теперь уже одиннадцать, но на моем поле - хорошая урожайность. А овес три года назад сильно побило градом. В следующем году может случиться то же самое, и ты потеряешь прибыль, да еще будешь жить впроголодь со своими рабами.
  
   - Я подумаю, - пообещал ей в спину сухопарый, и в самом деле серьезно задумался.
  
   Спустившись с холма, дорога еще некоторое время попетляла в зарослях словно нарочно не убранного колючего кустарника и привела к воротам, что венчали собой высокие, выше человеческого роста, заборные загородки вокруг полей, сплошь состоявшие из колючей проволоки. По обе стороны от ворот стояли дозорные вышки, на которых виднелись зачехленные устройства крупнокалиберных орудий. Рядом с каждым было по одному дозорному. Еще четверо резались в карты за деревянным столом чуть в стороне от ворот. Далеко поодаль вдоль линии забора виднелись такие же вышки с бдившими на них часовыми.
  
   - Надо поля отгородить чем покрепче, - вскользь бросила Кейт тому же сухопарому, дергая веревку. Идущего за ней раба тряхнуло и он ожидаемо споткнулся. - Когтерогов, мать их, все больше. Трижды за прошлые полгода прорывались и жрали рабов. Не раз уже говорила отцу. Не знаю, как в этом месяце...
  
   - Надо, - согласился сухопарый. - Я уж сам базарил с хозяйственниками. Матерьял, ять, нужен - эту-то изгородь по-любому оставлять, а значт, новую делать, и - лучше, крепше. Рабов оторвать от работ, нагнать, ять их так, для стройки... Все это - время и куева туча денег. Но ты права, Красная, делать это, ять, надо, еще как. Если в следующем месяце организовать, глядишь, управимся к зиме...
  
   Они миновали ворота. Охранники поздоровались с входящими, однако, от игры не оторвался никто. Кейт и ее группа миновали охранную будку и пошли вдоль засаженных полей, на которых трудились десятки рабов. По одну сторону зеленела кукуруза, по другую тянулась полоса низкорослых кустов с большими красными и зелеными плодами. С некоторым удивлением оглядывавшийся по сторонам пленник узнал в плодах помидоры, которые раньше видел только на картинках.
  
   - Мои поля дальше, раб, - заметив его интерес, внесла ясность Кейт, простирая руку куда-то за кукурузу. - Ты еще их увидишь. Даже не так. Ты будешь видеть их каждый день. В течение какого-то времени, пока я не найду для тебя применения получше.
  
   - Благодарю... госпожа, - хрипло выдавил пленник, зная, что от него ожидают ответа.
  
   Кейт ухмыльнулась, снова дергая ошейник. Раб подавился последним словом и умолк. Больше по сторонам он не смотрел, опасаясь привлечь к себе внимание. На его бледное до зеленого лицо все упорнее вползал румянец стыда. Заставив его раздеться при поимке, хозяйка так и не разрешила прикрыть наготу, и чем больше вокруг оказывалось людей, которые его могли увидеть, тем хуже себя чувствовал святоша. Он уже не пытался прикрыться руками, зная, что за этим последует боль от разряда в перехваченном ошейником горле, однако, по его выражению лица и искусанным губам, можно было догадаться о том, что происходило в его душе. И пока все было так, как более чем устраивало его хозяйку.
  
  
***
  
   - Ты уверена, док? Он, мать его, нюхался с этим... как его... из Рено... проклятие, Райвеном! Ребята из Розберга трепались, что они снимаются вдвоем.
  
   Собеседница Кейт пожала плечами.
  
   - Если тебе хочется слушать треп ублюдков из Розберга - зачем тогда ты двинула ко мне? Этот твой новый раб - как новорожденный телок. Тупой и грязный. И он точно не из... дублеров Райвена.
  
   Бросив что-то звякнувшее в жестяную миску, она похлопала по голой ягодице кусавшего губы раба. Приняв этот жест за разрешение, ее пациент сел на кушетке, бессознательно и с силой растирая кисти рук. Мышцы его лица подергивались. Он дрожал мелкой дрожью. Доктор смерила его взглядом.
  
   - Если хочешь знать мое мнение, - стягивая перчатки и отправляя их вслед за инструментом, хмыкнула она. - Этот телок даже не понимает, с чем ты к нему прикопалась. Он не пользованный совсем.
  
   - С чего ты это взяла?
  
   В хрипловатом голосе Кейт было немалое удивление. Доктор равнодушно дернула плечами, словно и не настаивая на своем утверждении. Раб опустил голову ниже. Хозяйка шагнула к нему и, запустив пальцы в грязные светлые волосы, заставила посмотреть на себя.
  
   - Так это правда? - поймав взгляд раба, отрывисто и требовательно переспросила она. - Ты гребаный девственник?
  
   Высокая и седовласая, но еще не старая доктор, подняла брови за роговыми очками. Ей тоже было интересно.
  
   - Да, госпожа, - после паузы выдавил из себя раб, сотрясаясь уже всем телом, хотя отчаянно пытаясь взять себя в руки. Губы он искусал до крови, бессознательно обнимая себя за плечи, словно это могло его защитить. Он не смел отвернуться, да и не мог этого сделать, вынужденный являть взору хозяйки всю гамму чувств, что попеременно появлялась на его то резко бледневшем, то выцветавшем малиновыми пятнами лице.
  
   Видимо, увидев все, что ей было нужно, хозяйка, нахмурившись, отпустила его голову.
  
   - А как он в целом? - обращаясь к докторше, спросила она.
  
   Та, уже не ожидая ничего интересного, пожала плечами.
  
   - На сегодняшний день - сильно истощен и имеет механические травмы и ожоги средней тяжести. Кроме того, у автодока готовы еще не все его анализы. Мне не нравится цвет его крови. Нужно проверить ее состав. Ну, а в целом - животное, как животное. Отмыть, и можно пользоваться. Хотя, если нужно мнение именно врача - хочешь не только играться, а и получать прибыль, дай ему отлежаться несколько дней. Иначе сдохнет еще до того, как приступит к работе.
  
   Кейт бросила еще один взгляд на своего раба. Тот уже не обнимал плечи, вместо этого взявшись вновь бессознательно с силой растирать кисти рук и уже привычно пряча под волосами свое лицо. Судя по опущенной голове, смотрел он себе в колени.
  
   - Буду поступать с ним, как заслуживает, - презрения в ее голосе было больше уверенности. - Это выносливая сволочь. Он будет приносить прибыль, когда прикажут. И он не сдохнет, нет. Он проживет очень долго. Но так, что сам будет просить пристрелить его... каждый день.
  
  
***
  
  Когда Кейт и ее раб покинули клинику, уже смеркалось. В домах зажигались огни. Кое-где под крышами и на столбах была натянута иллюминация, придававшая городу работорговцев неожиданно праздничный вид. С окраины доносилось мычание - там стадо коров сгоняли обратно в стойло. Вокруг делалось оживленнее. Вечерняя прохлада привлекала вымотанных дневной жарой людей подышать свежим воздухом перед изнурительным завтрашним днем. Едва глядевший по сторонам Джонни все-таки успевал рассматривать улицы незнакомого ему еще города работорговцев. От главных ворот и до клиники они успели пройти поля и пригород, сплошь состоявший из приземистых домов, каждый из которых, имел высокую изгородь, широкий двор и пристройки. По-видимому, работорговцы жили каждый отдельным домом, вместе с домочадцами и рабами, однако, по многим признакам можно было понять, что у рядовых охотников за рабами редко бывало больше двух-трех невольников. Сразу за домами начиналась небольшая, но и немалая площадь, по обеим сторонам от которой тянулось несколько строений с вывесками, по-видимому, служивших местными магазинами, питейными и прочими развлекательными заведениями. Отдельно в стороне был широкий дом с окруженным металлической сеткой загоном. Вокруг загона стояло больше вооруженных мужчин, чем где-то еще по городу. Внутри загона за сеткой бродили, но, по большей части сидели полуголые люди.
  
   Все это раб Кейт Джонни видел мельком, по-прежнему занятый тем, чтобы спрятать хотя бы лицо от взглядов, которыми награждали его работорговцы, их рабы, и даже дети, которых на улицах города было неожиданное множество. Занятый разглядыванием земли у себя под ногами и тем, чтобы, переставляя ноги, не замешкаться, Джонни не заметил, как вслед за рыжей владелицей спустился к самому озеру, у которого особняком стояли несколько самых больших и богато смотревшихся домов.
  
   Кейт повела его к крайнему дому, меньше других, но выстроенному ближе всех к воде. От стены до лениво плескавшихся волн было менее полусотни шагов по песчаному пляжу. Не задерживаясь, хозяйка взошла на веранду и властно постучала кулаком в закрытую дверь.
  
   Почти сразу же дверь отворилась и на пороге возникла девушка. На миг на ее скуластом лице отразились замешательство и самый настоящий страх. Отскочив вглубь комнаты, она торопливо склонилась, видимо, ожидая затрещины. Однако, Кейт, шагнув в проем, просто сунула ей в руку поводок с измученным рабом на другом конце.
  
   - Держи эту сволочь, Магда. Отвечаешь за то, чтобы она не переступала порог, пока не отмоется.
  
   Джонни проводил взглядом едва ли намного меньше него грязную Кейт, которая, сбрасывая на ходу сапоги, ушла через довольно скромную гостиную куда-то внутрь дома. Потом, дернув головой, встретился глазами с Магдой, которая разглядывала его без доли стеснения и, неожиданно для самого себя, залился краской.
  
   Скуластая девушка, по-видимому, такая же рабыня, шагнула к Джонни и, с трудом распутав, сняла с его ошейника веревку.
  
   - Вали на берег, - видя, что ее не понимают, она указала на переливавшуюся в последних лучах закатного солнца воду. - Слышал, что сказала хозяйка? Те надо помыться перед тем, как топать в дом. Окунись, пока я принесу все причиндалы.
  
   Обняв себя руками, Джонни послушно развернулся и, неосознанно отсчитывая шаги, пошел по пляжу. Ошейник предупредительно пискнул на тридцать пятом шаге, однако, знакомого зловещего постукивания, знаменовавшего собой начало отсчета до взрыва, раб так и не услышал. Поэтому, поколебавшись только несколько мгновений, вошел в бывшую необычайно теплой под вечер воду и, не удержавшись на внезапно отказавшихся его держать ногах, сел прямо на песчаное дно, очутившись в воде почти по грудь.
  
   Некоторое время Джонни сидел, сжавшись, в ожидании чего угодно - от окрика или тычка, до удара током или взрыва ошейника. Однако ничего этого не случилось. Едва колебавшаяся вода легонько толкала его в грудь теплой волной. Со стороны поселка работорговцев слышались вполне мирные звуки человеческой речи, мычание, блеянье, песий лай, стук, звон, работа механизмов, какое-то хлопки. Тянуло вкусными запахами пищи. За ним никто не шел, чтобы вздернуть за волосы и, швырнув на землю, хорошенько заехать несколькими ударами сапог под ребра, что было излюбленным развлечением его госпожи. Постепенно, на Джонни сошло что-то вроде временного успокоения. Несколько мгновений он еще колебался, но, в конце концов, человеческое в нем взяло свое. Разжав, наконец, едва не сросшиеся на плечах пальцы, он опустил руки. Набрав в трясущиеся ладони воды, омыл лицо. Потом еще и еще. Яростных растираний показалось вдруг недостаточно, чтобы смыть всю долгую дорогу сюда, и Джонни окунулся с головой. Набрав горсть песка, он терся, как одержимый, точно стремясь содрать сделавшуюся трижды постылой, высушенную солнцем и пробранную до костей чужими взглядами кожу...
  
   - Эй, белобрысый. Это удобнее будет делать мылом!
  
   Джонни очумело вскинулся, зажав между пальцев очередную пригоршню песка. У берега, расставив ноги, с тазом в руках стояла давешняя скуластая девушка. Убедившись, что ее слышат, девушка опустила таз на прибрежный край и, вытащив из него кусок мыла, протянула замершему рабу.
  
   - Смотри, не урони. А то хозяйка три шкуры спустит. Мыла сейчас почти не варят, и купить его неоткуда.
  
   Джонни осторожно и молча принял в мокрые ладони кусок скользкого, странно пахнущего мыла. Но, хотя оно сильно отличалось от того, каким приходилось пользоваться в Приюте, мылило ничуть не хуже. Чувствуя обернутой к ней стороной внимательный, изучающий взгляд девушки, Джонни долго и тщательно мылился прежде, чем вернуть драгоценный кусок и окунуться полностью.
  
   - Долго не кисни, - донеслось с берега и Джонни, нехотя открыв прикрытые было глаза, увидел ту же девушку, которая, к удивлению, протягивала ему полотенце. - Хозяйка велела идти в дом. И лучше б те поторопиться.
  
   Еще одним усилием победив вновь нахлынувшее смущение, притупившееся было от долгого пути через глазевшее многолюдство, раб поднялся из воды. Отеревшись поданным девушкой полотенцем, он спешно натянул ветхие штаны и рубаху, которые она принесла в тазу вместе с "остальными причиндалами". Одежда - первая, которую ему разрешили одеть спустя множество дней, почему-то не обрадовала так, как должна была, хотя еще несколько мгновений назад Джонни готов был отдать жизнь в обмен на нее. Несколько минут, проведенные вдали от Кейт, подарили его измученному, отупевшему рассудку какое-то время ложного покоя, но необходимость возвращаться к хозяйке породила в нем новую волну мутного отчаяния.
  
   Поминутно оглядываясь на подопечного, Магда повела его обратно.
  
  
***
  
  Ступив под сень хозяйского дома, к которому до самого конца своей жизни он вынужден был теперь принадлежать, Джонни обнаружил, что обстановка жилища дочери Когтерога была неожиданно простой, почти бедной. Лишь пройдя вслед за Магдой тесную полутемную гостиную и почти не освещенный коридор, он попал в комнату, которая хоть как-то могла указывать на наличие у хозяйки сколько-нибудь серьезного желания украшать свое жилище.
  
   Впрочем, тоже не в полной мере. Комната, в которую привела нового раба Магда, была довольно большой, освещенной несколькими электрическими плафонами под потолком. У стен, там, где на них не висело оружие, возвышались три шкафа. Посреди комнаты стоял стол с рядами стульев по обеим сторонам, под которым расстилался затертый ковер. Окна были занавешены тяжелыми шторами. Ничего не указывало на то, что хозяйка дома - молодая женщина.
  
   Сама хозяйка обнаружилась за столом, на котором был уже накрыт ужин. По-видимому, Красная Кейт успела каким-то образом обмыться тоже, поскольку выглядела она чище, чем в дороге, и сменила одежду на свежую. Подняв взгляд на вошедших, она усмехнулась и сделала указательный жест рукой. Каким-то образом оба раба поняли его смысл. Магда с поклоном удалилась, прикрыв за собой дверь. Внутренне сжавшись и едва переставляя натруженные, сбитые ноги, Джонни подошел и, по новому жесту хозяйки, опустился перед ней на колени.
  
   Некоторое время Кейт неспешно разглядывала своего нового раба. Джонни безучастно смотрел в пол, опустив руки вдоль тела. Все его мускулы были словно налиты свинцовой усталостью. Несмотря на крайнюю тревогу за будущее, веки слипались. С каждым мигом, что вынужден был стоять перед рыжей дочерью работорговца в позе покорности, он все больше был готов на какие угодно мучения попозже, если бы именно теперь ему дали лечь хотя бы на струганные доски пола и выспаться.
  
   - Раб будет жрать?
  
   Джонни машинально поймал сброшенный ему со стола кусок хлеба. Несмотря на то, что совсем недавно он умирал от голода, в присутствии хозяйки кусок не лез ему в горло.
  
   Кейт, напротив, ела не жадно, но быстро, при том умудряясь поглядывать больше на раба, чем в тарелку. Джонни послушно мусолил хлеб. Он не поднимал глаз, но и без того чувствовал на себе взгляд своей хозяйки.
  
   - Рабу нравится его новый дом?
  
   Поднять взгляд все же пришлось.
  
   - У тебя хороший дом, госпожа.
  
   Кейт кивнула - с тем же странным выражением на лице, но уже удовлетворенно.
  
   - Хорошо, что тебе нравится. Здесь ты проведешь остаток твоей жизни.
  
   Джонни снова опустил голову. Хозяйка поднялась, резко отодвигая стул. В два шага оказавшись рядом, вздернула его на ноги и сделавшимся уже привычным для раба сильным тычком отправила его в сторону незамеченной им ранее двери.
  
   - Вали в спальню, раб. Всю долбанную дорогу сюда ждала, чтобы... посмотреть на тебя поближе.
  
  
***
  
  Позднее утро застало Джонни под той же тряпкой, которую бросила на него Магда после того, как обессиленная новая игрушка хозяйки сумела дотащиться до места и упасть туда, где было ей указано. Раб Красной Кейт с трудом поднял веки. На уровне его глаз деловито и целенаправленно куда-то полз по своим делам большой коричневый муравей. Попытка отодвинуться встретила глухое сопротивление сделавшегося неповоротливым, тяжелого тела, стрельнув книзу неожиданно острой болью. Вздрогнув, Джонни мгновенно вспомнил все, что случилось с ним накануне. Но вспыхнувшее было чувство глубокого стыда тут же утихло. На смену ему пришло вялое, отупляющее равнодушие ко всему, что с ним происходило, и еще должно было произойти. Беглец из Приюта с третьего раза сдул муравья в щель в деревянных досках пола и, завернувшись в тряпку, прилег щекой обратно на сбившуюся под ним тощую подстилку из мешковины.
  
   Со стороны кухни послышались приближающиеся шаги, и показалась Магда, которая несла большую кастрюлю с помоями. Проходя мимо клетки, она бросила на Джонни быстрый взгляд, но не остановилась. Скрипнула дверь, и раздался плеск - по-видимому, рабыня рыжей хозяйки не утруждала себя походами до выгребной ямы. Снова послышались шаги, и Магда опять показалась в поле зрения Хесса. На этот раз она не прошла мимо. Открыв оказавшуюся незапертой дверцу, она вошла в клетку и, присев рядом с Джонни, попыталась потрогать его лоб. Новый раб непроизвольно шарахнулся от ее руки. Мигом позже он сжал зубы, заставив себя успокоиться. Магда слова протянула руку, тыльной стороной ладони проводя по его напряженной щеке.
  
   - Че, досталось от нее вчера?
  
   Джонни промолчал. Впрочем, Магду его молчание не смутило.
  
   - Значит, не так и досталось. Спала я крепко, ничьи вопли мне не мешали.
  
   Молодой раб дернул головой.
  
   - Она... госпожа... только... только... объяснила, что меня ждет.
  
   - Готова поспорить, что не только, - дождавшись, пока он снова поднимет на нее глаза, Магда указала взглядом на нижнюю часть его тела. - Я ж вижу, как ты мнешься. Колись, давай - че она сделала?
  
   - Ничего, - Джонни, с трудом приподнимаясь на дрожащих руках. После нескольких неудачных попыток ему удалось, наконец, усесться, привалившись спиной к стене.
  
   Магда ухмыльнулась.
  
   - Ну да, верю. Правда, ты сильно криво сидишь для совсем ничего. В общем, если вдруг передумаешь заливать, обязательно скажи мне, угу? Хозяйка велела следить за твоим здоровьем. Если скопытишься до того, как успеешь ей надоесть, то накажут меня. И больно. Короч... если че, вытаскивай язык из жопы, и обращайся. Чтобы я знала, за какой мазью бежать к нашей коновалихе в медпункт.
  
   Отчего-то Джонни вспомнилась Механика. Он поморщился.
  
   - Спасибо... за заботу.
  
   - Не обляпайся, - вслед за ухмылкой девушка протянула крепкую руку. Попеременно опираясь то на нее, то на стену, Джонни, поднялся на ноги.
  
   - Спасибо, - еще раз коротко поблагодарил он, избегая встречаться с ней взглядом. Магда оглядела новое имущество хозяйки с головы до ног и критически щелкнула языком.
  
   - Идем. Надо дать тебе пожрать.
  
  
  
  Кухня в доме Кейт была, пожалуй, единственным помещением, от которого веяло человечностью. Должно быть, оттого, что целиком находилась в ведении скуластой рабыни. Джонни осторожно присел на новую скамью за потертый, но крепкий кухонный стол. Магда не заставила долго ждать, бухнув перед ним тарелку с изумительно пахнущими оладьями и большую кружку настоящего молока.
  
   - Ешь, - видя неподдельное изумление на лице нового раба, ухмыльнулась девушка. - Приказ госпожи. Она говорит, ты раньше был гладким красавчиком. Ей виднее, но сейчас ты больше похож на обжарка.
  
   Отвыкшее от пищи нутро Хесса с недоумением и даже некоторым противлением приняло в себя первую оладью. Вторая пошла уже легче. Где-то на задворках разума шевельнулась вялая мысль о том, что не стоило есть слишком много после того, как несколько недель он существовал на грани голодной смерти. Однако окончательно Джонни додумал эту мысль уже после того, как съел и выпил последнее.
  
   - Спасибо.
  
   Магда забрала у него тарелку и кружку.
  
   - Вот теперь твое "спасибо" слушать гораздо приятнее, - она снова ухмыльнулась, сгружая посуду в большую лохань. - Погоди, я потом дам еще. Сейчас нельзя слишком много. А ваще, тебе стоит поблагодарить госпожу, когда она вернется. Твоих предшественников кормили только тем, от чего отказывались собаки.
  
   - Предшественников?
  
   - Угу, предшественников, - Магда сняла с горелки кастрюлю воды и вылила часть в лохань. - Ну, знаешь, комнатных мальчиков для битья. До тебя их тут было трое. У госпожи никто не задерживается. Быстро портитесь.
  
   Расслабившийся было Хесс, который прислушивался к чему-то в недрах своего желудка, вскинул разом посерьезневший взгляд.
  
   - В к-каком смысле - портитесь? И где теперь... те трое?
  
   Магда смерила его взглядом. Потом громко сдула волосы с носа и взялась за тряпку.
  
   - Ты точно какой-то дурак, - яростно намывая посуду, предположила она. - Или ну оч-чень хорошо притворяешься. Только я не возьму в толк, на кой это тебе. Ты ж был с Кэтти прошлой ночью. Думаешь, это кошмар с тобой приключился? Да она тебя еще даже не приласкала.
  
   Джонни опустил глаза и потер живот через ткань рубахи.
  
   - Ты все-таки подслушивала? - ровно спросил он. Девушка фыркнула и, вытащив из лохани тарелку, принялась вытирать ее подолом фартука.
  
   - Не. Те че, уши заложило? - она убрала посуду в шкаф. После минутного колебания, повернулась к мрачно игравшему желваками молодому рабу и, опершись задом на кухонную стойку, сложила руки на груди. - Тут. До тебя. Было. Еще трое таких же. Ну, не совсем таких. Вообще, когда я тебя увидела, то очень удивилась.
  
   - Почему? - не поднимая глаз, вынужденно уточнил Джонни, поскольку Магда умолкла.
  
   - Потому что ты блонди, блонди, - девушка еще раз окинула его взглядом, чего Хесс, впрочем, не увидел. - Все другие придурки, которых хозяйка тащила в дом, были сплошь черномазыми. Хотя нет, не все. Мигель - латинос, но он был тоже почти черный. А ты хоть обгорел... и облез... раз десять подряд, но слепому видно, какая ты по жизни нежная белоснежка. Совсем не тот типаж. Не пойму, что на нее нашло.
  
   Джонни поморщился, вжимая ладонь в забурчавший живот.
  
   - А те, другие... Они мертвы? Кейт их убила?
  
   - Чего, жратва моя не туда пошла? - Магда посмотрела в сторону и без нужды переставила на столешнице стакан. - Как тебе сказать, блонди... Вообще строго говоря, убила она одного только беднягу Бамбаму. Надула его, как шарик, водой, а он возьми и лопни. Эта старая сука доктор Вай потом объяснила - мол, у него кишок не столько было, сколько Кэтти залила туда воды. Кэтти любит такие забавы. А впрочем, чего это я порчу тебе сюрприз? Все узнаешь сам. Со временем.
  
   Спазмы в желудке Джонни усилились как-то сами собой. Он покосился на отстоявшее в стороне большое блюдо с оладьями и едва удержался, чтобы снова не морщиться от боли.
  
   Себе он не лгал. Дело было не в оладьях. Услышанное от Магды напугало его до холода в груди.
  
   - А... другие? - все-таки спросил он, вовсе не будучи уверен, что захочет услышать правду.
  
   - Другие, - Магда повертела стакан и оставила его в покое. - Значит, Черный Джо сам повесился. Он долго жил, дольше остальных. Почти два года протянул. А они... ну, эти годы у Кэтти выдались тяжелыми. Малыш Джо у нее и отдувался - за все тяжкое. Вообще, он был парень терпеливый. Наверное, самый терпеливый из всех. Чего только ему не приходилось сносить... Ну, и дотерпелся, - Магда дернула щекой. - И ладно б решил вздернуться где-то во дворе. А то откинулся прямо в гостиной. Угадай, кому пришлось подтирать дерьмище, которое под ним натекло, пока он там висел?
  
   Джонни промолчал. Магда, впрочем, продолжила без особого приглашения с его стороны.
  
   - Еще не наслушался, блонди? Про кого там тебе осталось рассказать... а, про Мигеля. Вот Мигель был красавчик. Такой, что ух...
  
   Девушка мечтательно закатила глаза. Джонни молча поднял брови, глядя в стол. Несмотря на внешнее безразличие к тому, что говорила собеседница, ему было очень страшно.
  
   - В общем, Кэтти самой было жалко его увечить. Как там - имел и плакал, да? - рабыня Красной Кейт ухмыльнулась и оперлась о столешницу обеими ладонями. - Мигель, кстати, до того и рабом-то никогда не был...
  
   - Я тоже, - буркнул Хесс, выводя взглядом деревянные узоры на столе. - Никогда не собирался...
  
   - Ну, ты себя-то с Мигелем не равняй, - Магда отвернулась и принялась что-то искать в кухонных шкафах. - До того, как угодить к хозяйке, он водил собственный отряд наемников. И долго... Такого вообще опасно держать. Ошейник ошейником, а наручники с него почти не снимали. И клетку я на три замка запирала. Хотя, все равно напрасно. Мигель тут и месяца не продержался. Да Кэтти сама когда тащила его в дом знала, что это не надолго.
  
   - Ну, и что с ним случилось?
  
   - Сбежал.
  
   Джонни вскинул голову. Магда, очевидно, на это и рассчитывала, и теперь открыто наслаждалась произведенным эффектом.
  
   - Он сбежал? И Кейт его не...
  
   Хесс поперхнулся.
  
   - Погоди. Но ведь мне она говорила, что я - единственный, кто... смог от нее... сбежать.
  
   Магда прицыкнула щекой. Ухмылка медленно сползла с ее лица.
  
   - Так, а кто говорит? Сбежать-то он сбежал. Добежал аж до самой изгороди. Уже там башку и снесло.
  
   Беглец из Приюта снова опустил глаза. Что-то подобное он подозревал сам. Поймав висевший у него на шее маленький католический крест, он стиснул его в кулаке. Чудовищно хотелось проснуться - далеко, очень далеко отсюда. Снова услышать храп Рикки Райвена, увидеть гримасу извечного недовольства на лице Механики и получить от нее утреннюю порцию ругательств. А потом смотреть на светлые волосы Ивы, слушать ее чарующий голос и забыть - про все, что случилось в последние несколько недель...
  
   Некоторое время Магда смотрела на исцарапанные, сбитые руки молодого раба, сплошь покрытые корками от многократно сползавшей кожи. Потом непритворно вздохнула. Отодвинув табуретку, она присела к столу напротив него.
  
   - Я хочу уйти отсюда, - тихо поделился Джонни, продолжая тискать то единственное, что могло дать ему пусть самую призрачную, но защиту. - Я... не хочу умереть... так.
  
   Магда подняла брови и открыла рот, но ответить не успела. Под окнами раздались быстрые приближающиеся шаги, и несколькими мгновениями позже грохнула входная дверь. Грохнула так, что оба раба подскочили на своих скамейках.
  
   - Где этот чертов ублюдок??
  
   Джонни вскочил гораздо быстрее, чем в других условиях бы ему позволил надорванный инопланетной заразой, продолжительным употреблением наркотиков, несколькими неделями путешествия на пределе сил и прошлой ночью с хозяйкой организм. Однако, как ни быстр был перепуганный насмерть Хесс, Магда была на ногах еще раньше него.
  
   - О-оу, - только и успела выдохнуть она, пулей вылетая в коридор.
  
   Выскочивший вслед за ней Хесс буквально столкнулся с Кейт, которая, судя по всему, целенаправленно шла именно на кухню. Гадать, за кем она туда шла, тоже не было нужды. Однако испуганный Джонни не мог сообразить, что могло вызвать настолько безудержный гнев его хозяйки. Ночью, когда она, наконец, отправила его спать, дочь Когтерога не выглядела злой, а скорее, даже наоборот.
  
   Теперь лицо Кейт было перекошено от гнева. На побелевших щеках явственно проступили невидимые раньше веснушки.
  
   - В чем дело, Кэтти? - осмелилась подать голос Магда, явно отвлекая внимание хозяйки и вызывая огонь на себя. - Чего он мог натворить? Он же все время был тут...
  
   Вместо ответа хозяйка отвесила Джонни такую оплеуху, что тот, не удержавшись, влетел обратно в косяк кухонной двери и крепко ударился головой. Не давая рабу опомниться, Кейт ударила снова, потом еще и еще. Дочь Когтерога била ногами, никуда особенно не целясь, вымещая непонятную ярость. Оглушенный, ошеломленный раб пытался защитить руками лицо, скорчившись и прижимая колени к животу, который страдал больше всего остального. Он не понимал, чем мог вызвать неуправляемый гнев хозяйки, да и не пытался понять. Все его существо было занято одним - инстинктивным желанием выжить. Однако ничем помешать хозяйке он не мог. Кейт словно обезумела, пиная его снова и снова, пока последний, оказавшийся достаточно сильным удар не бросил его сознание в спасительную черноту...
  
  
***
  
  Утреннее солнце весело освещало заросшие колючей травой и редколистыми кустарниками улицы Рено. Свежесть недавней ночи уже ушла, но знойное марево в воздухе еще не висело. Обитатели города поспешно справляли свои дела, пользуясь временем, когда можно было не умирать от жары и, торопясь успеть до того, как солнце встанет в зените. Откуда-то слышалось коровье мычание и унылый перестук колокольца. В длинных, тянущихся вдоль дороги загонах, стрекотали крупные, размером с большую собаку, зеленые ящеры, которых здесь разводили на мясо. На разбитых прямо возле домов обширных грядках ковырялись огородники, чьи голые спины блестели от пота. Дорогу то и дело перебегали куры и крикливые босоногие дети. Лаяли собаки. В переулках подпирали стены наркодилеры и наперсточники, которые нагло хватали за полы всех, кто проходил мимо. Припозднившиеся утомленные проститутки неспешно расползались по своим норам - на отдых до следующей рабочей ночи.
  
   Сунув руки в карманы, Механика тащилась домой после утомительной рабочей смены. Бар, куда ей удалось наняться для обслуживания коммуникаций, открылся совсем недавно, а потому вакансия "смотри-чтоб-все-тут-работало-как-надо", оказалась свободной. Для Механики, которая проживала в городе без году неделя, это могло показаться настоящим везением, если бы хозяин не разместил свою забегаловку в самом гнилом из всех домов района. Трубы постоянно текли и провисали, проводка искрила, а стенные перегородки можно было проткнуть пальцем. Чтобы поддерживать все это хозяйство на плаву, Механике приходилось целую ночь бегать из одного конца здания в другое, и часами чинить какую-нибудь новую дребедень, которая норовила выйти из строя.
  
   Отчасти такое положение вещей было даже кстати. Тяжелая ночная работа и постоянный недосып большую часть времени отвлекали девушку от тягостных мыслей. Однако случившееся никогда не отпускало ее насовсем. Механика вытерла мокрый лоб и прищурилась на слепящее солнце. До дома Райвена оставалось еще добрых два квартала.
  
   - Джонни! Ты куда, мать твою, дел сраный нож для шкур? Я когда еще сказал тебе его принести?
  
   Едва не задев, мимо Механики пробежал крепкий светловолосый парень. В его движениях было что-то знакомое. Не веря себе, девушка замерла, провожая его взглядом...
  
   - Джонни!
  
   Светловолосый бегом свернул к сколоченному из кусков железа сарайчику, который притулился между двух полуразрушенных домов. Возле сарайчика в больших корытах мокли чьи-то шкуры. Пожилой грузный латинос в засаленном до блеска грязном фартуке, ругаясь, скреб одну из них. На мясистом, крупном носу повисла капля пота.
  
   - Где тебя черти носят, - он отобрал большой изогнутый нож у нерадивого помощника, и Механика, которая изо всех сил вытягивала шею, подавила разочарованный вздох. У светловолосого парня оказалась слишком широкая переносица, крупный подбородок и веснушатые щеки. В его лице ничто не напоминало Хесса. И хотя иначе не могло быть, девушка почувствовала, как по ее совести словно снова протащились наждаком.
  
   Бросив последний взгляд на кожевников, которые уже вдвоем возобновили работу, Механика сплюнула в пыль. Шмыгнув носом, она поддернула сползавшие штаны и побрела прочь.
  
   За эту неделю она обманулась уже четвертый раз.
  
   Ближе к дому Райвена солнце припекало уже ощутимо. Перед самыми ступеньками девушка задержалась. Постояв словно в нерешительности, она шмыгнула носом. Потом еще раз. А потом без перехода ломанулась в переулок.
  
   Присев за полупустым мусорным баком, Механика огляделась. Здесь, в центральном районе, который считался престижным даже в послевоенном Рено, было люднее. Но, одновременно, чище. Детей и животных здесь было меньше, а зелени - больше. Обитатели этой части города брали дурь в местах, ранжиром выше уличной шушеры, а потому ни дилеров, ни проституток в проулке не наблюдалось. Не было даже вездесущих крыс.
  
   Убедившись, что здесь ее не увидят, Механика обняла себя за плечи руками, потирая ткань несвежей рубашки. Некоторое время она просидела молча, прислушиваясь к звукам оживленной улицы, что жила своей жизнью всего в паре метров от нее. В тяжелой от недосыпания голове было муторно. В глазах щипало.
  
   - Чертов святоша, - еле слышно выдохнула она наконец сквозь кривящиеся губы.
  
   Потом уткнулась в собственный локоть и, уже не опасаясь ничьих взглядов, разревелась.
  
  
***
  
  Дверь в дом Райвена оказалась незапертой. Значит, Ива опять вернулась раньше. А может, выходила еще раз уже этим утром.
  
   Как и Механика, бывшая рейдерша работала по ночам. Сначала Механика не могла сообразить, в чем тут дело. При всех составляющих, шестеренки "Ива" и "проституция" никак не желали укладываться в ее голове в единый работающий механизм. И только спустя несколько ночей по тянувшемуся за Ивой шлейфу запахов от довоенных вин, она поняла. Блондинка работала в барах казино, разводя посетителей на покупку дорогой выпивки. И, похоже было, что при внешности Ивы и ее умении крутить головы, она за одну ночь зарабатывала больше, чем Механика - за неделю.
  
   Некоторое время технофилка топталась на пороге потертой, но обставленной с претензией на роскошь гостиной. Идти внутрь дома, если там уже была Ива, не хотелось. Однако усталость брала свое, а другим спальным местом в этом городе она еще не обзавелась.
  
   Выругавшись про себя, Механика в последний раз шмыгнула носом. И, проведя под ним рукавом, на цыпочках направилась в выделенную ей комнату, стремясь производить как можно меньше шума.
  
   Однако уже несколько мгновений спустя Механика смогла убедиться, что ее усилия были напрасными. Шум, который раздавался из большой роскошной ванной комнаты, не оставил иллюзий о том, что в доме еще кто-то спал. Как и о том, что ей удастся проскользнуть к себе незаметно.
  
   Ванная находилась как раз на пути в ее спальню. Двустворчатая дверь была широко распахнута. Взору Механики предстала знакомая комната, выложенная сбитым и потрескавшимся мрамором. Ровно половину ее занимал мини-бассейн джакузи, который теперь был наполнен больше, чем на две трети. Бассейн примыкал к стене на небольшом возвышении в две ступени. Прямо на полу валялись два больших махровых полотенца, сохранившихся, должно быть, еще с довоенных времен. На бортике на слегка погнутом подносе красовались початая бутылка вина и недоеденный бутерброд с коровьим сыром. Возле подноса из воды торчала светловолосая голова Ивы и ее слегка подрагивающая изящная рука, в которой она держала стеклянный бокал с вином. Рик нашелся здесь же, сидящим на невидимой с порога скамеечке у стены. Его пузо, перетянутое бинтами, выступало из воды наполовину. Бинты на нем намокли и истрепались. К тому времени, как в дверях показалась Механика, Райвен о чем-то увлеченно говорил светловолосой гостье, сопровождая свой рассказ бурной жестикуляцией. Ива слушала молча, время от времени улыбаясь. По устойчивому румянцу на ее щеках и блеску синих глаз Механика догадалась, что бывшая рейдерша снова пьяна.
  
   Завидев замаячившую в проходе знакомую тощую фигуру, порноактер умолк. Свирепый вид Механики не оставлял шансов на спокойное продолжение утра.
  
   - Какого хрена здесь происходит? - не стала разочаровывать его ожиданий технофилка, входя и упирая руки в бока. Руки Механика помыть еще не успела, и они у нее были в чем-то черном и блестящем. Атмосферу ванной стал стремительно разбавлять устойчивый запах горюче-смазочных веществ. - Ты же еще вчера стонал, что не можешь подняться!
  
   Рик поднял на нее честные, слегка мутноватые глаза, потом стрельнул взглядом в сторону Ивы и развел руками.
  
   - Ну вот, как видишь, сегодня я уж... же в порядке. Утром заходил Рыжий Рэйми... Я же говорил - немножко лекарства, и я... в... в порядке.
  
   Механика тоже невольно посмотрела на Иву. Бывшая рейдерша поставила свой бокал на поднос и, задержав дыхание, с головой ушла под воду.
  
   - Раз в порядке, тогда какого хрена еще не придумал, как спасти святошу? Какого хрена я вообще перла твою задницу на себе столько долбанных миль до этой клоаки? Уже третья неделя, мать ее, идет! Ты вообще собираешься делать то, о чем трепался?
  
   Ива вынырнула из воды. Ее светлые волосы потемнели, прилипая к лицу и плечам. Но немыслимым образом теперь она выглядела еще привлекательнее.
  
   Рик поморщился.
  
   - Вообще-то... ну, я... Мы тут поговорили. Нужна целая армия, чтобы штурмовать город работорговцев. Да и идти туда... Далеко, одним словом. На одних припасах разоримся. Не говоря уже про оружие. Оказывается, даже Доминион уже пытался ликвидировать бизнес папаши Кейт. Но на севере они слабее, а Новый Рим - сильнее, а потому...
  
   - Что??
  
   - Нужен другой способ, - Райвен вздохнул и потрогал свою перевязку. - Но я уже придумал. Есть один парень...
  
   - Парень??
  
   - Ты дашь мне договорить? - порноактер потянулся и взял лежавшую за бортиком колбочку. - О чем же я... А, вот. Парень. Он как раз занимается такими штуками.
  
   Механика перестала подпирать косяк. Пройдя в ванную, она присела на край бассейна, тяжело свесив руки с коленей.
  
   - Какими, нахрен, штуками?
  
   - Всякими, - напустил тумана Райвен. Повертев колбочку в руках, он приложился к ней, вдыхая содержимое. - Ох... в общем, если есть какое сложное дело... типа нашего - это к нему. Ему уже случалось уводить клиентов из лап работорговцев... ну, один случай я точно помню. Думаю, это то, что нам нужно. Надо будет сходить к нему на днях.
  
   Технофилка с силой провела по лицу рукой. К живописным полосам под носом прибавилось несколько полос через лоб - к щеке.
  
   - Придурок! А раньше лень было хавальник открыть? Я бы сама к нему сходила! Столько времени просрали зря!
  
   Рик поморщился сильнее, снова вдыхая из колбы.
  
   - Не ори, я тебя прошу! Ох, моя голова... Раньше его не было в городе. Он вернулся только вчера вечером. Я нанял скватерских детей сообщить мне, когда Лаки вернется домой. Видишь, у меня все под контролем!
  
   Ива поднялась из воды. На ней было только три условных полосочки бикини. Пройдя мимо Механики и обдав ту водяными брызгами, она подняла с пола одно из полотенец и принялась растирать мокрые волосы.
  
   Механика смерила ее мрачным взглядом.
  
   - Как ты там говоришь, зовут твоего придурка?
  
   - Джим Лаки, - Райвен тяжело вздохнул в третий раз, невольно задержавшись взглядом на Иве. Бывшая рейдерша стояла к нему спиной. Продолжая вытирать волосы, она наклонилась, из-за чего ее округлая задница соблазнительно оттопырилась. - У него квартира на севере, ближе к мастерским. Наверное, он теперь там.
  
   - Я сл-лышала про Лак-ки, - Ива, наконец, выпрямилась и обмоталась полотенцем, присаживаясь по другую сторону от Механики через Райвена. - Гов-ворят, он оч-чень хорош. И еще гов-ворят, что не каждый м-может позволить себе его усл-луги. Д-дорого.
  
   - Лаки мне должен за одно старое дельце, - под направленными на него женскими взглядами Рик нехотя отложил колбу. - Я хотел приберечь это на крайний случай, но...
  
   - Так это и есть долбанный крайний случай! Куда уж крайнее!
  
   - Ну, вот и я говорю, - порноактер с сожалением посмотрел на колбу, потом, на всякий случай, сплел руки на животе во избежание искушений. - Лаки должен помочь. Самый верный способ. На армию наемников, боюсь, у меня не хватит...
  
   На некоторое время повисло молчание. Райвен бросил недоуменный взгляд на выжидательно смотревшую на него Механику.
  
   - Что?
  
   - Что - что? - взвилась технофилка, чаша терпения которой последним вопросом оказалась переполненной. - И какого хрена ты тут тогда расселся? Жопу в руки - и марш к своему Лаки, пока он снова из города не дернул! Я таких в шары ужаленных знаю, они нихрена посидеть на месте спокойно не могут! Пошел, говорю!
  
   Райвен издал горестный стон.
  
   - Ты совсем с ума сошла? Я же ранен! У меня все болит!
  
   Некоторое время между порноактером и Механикой происходила борьба взглядов. Ее выиграла последняя. Рик застонал громче и принялся шумно и с причитаниями выбираться из бассейна.
  
   - Нет, ну вы видели? Кого - меня, звезду из великого Рено выгоняют на лютую жару! Раненого! Без каких-либо серьезных оснований...
  
   При последних словах Райвен снова встретился глазами с Механикой и осекся. Следующие несколько мгновений движения его отличались ярко выраженной стремительностью. Он пулей вылетел из воды и, громыхнув чем-то в коридоре, быстро ухромал в свою комнату собираться. Спустя полминуты что-то загрохотало и там.
  
   Повернувшись, чтобы уйти, Механика невольно запнулась глазами за бывшую рейдершу. Поймав взгляд лохматой любительницы "всякой техники", Ива одобрительно отсалютовала бокалом.
  
  
***
  
  Порноактер Рик Райвен жил на широкую ногу. Хотя роскошная обстановка его шикарного дома творилась еще до войны, и кое-где уже сильно пооблезла, это с лихвой компенсировалось недоступными большинству обитателей пустоши простором и удобствами. К немалому неудовольствию Механики, за несколько недель она начала здорово к такому привыкать.
  
   Одной из приятных мелочей Рикового обиталища оказался бар, устроенный в одной из комнат. Теперь не отдохнувшая, а оттого бесконечно злая Механика сидела здесь на высоком стуле, катая между ладоней стакан с какой-то выпивкой.
  
   Из мелочей неприятных, неизменная, как смены дня и ночи, присутствовала Ива. Одетая в банный халатик ослепительная блондинка отчего-то не пожелала идти спать, устроившись напротив маявшейся в ожидании любительницы техники. Высокий бокал бывшей рейдерши был наполнен свежевыжатым соком агавы. И, хотя Ива всегда до сегодняшнего утра пила алкоголя не в пример больше, теперь Механика отчего-то подспудно чувствовала, что выглядит алконавтом пустошей на фоне ангелоподобной трезвенницы.
  
   И злилась еще сильнее.
  
   - Детка, с этим стоит только начать, - не замедлила подлить масла в огонь ее раздражения собутыльница, проводя тонким пальцем по окантовке бокала. - А потом - по накатанной, ниже, ниже и ниже... И чтоб ты знала - до свинского состояния на твой вес хватит и полбутылки.
  
   Механика заворчала сквозь стиснутые зубы. Способность бывшей рейдерши пить чуть ли не ночь напролет, а затем встречать новый день отдохнувшей и не потерявшей привлекательности, раздражала не меньше, чем потраченные впустую недели.
  
   - Руки надо было занять, - огрызнулась Механика, с неприязнью разглядывая блондинку. - Тебе чо?
  
   Почти два часа отдыха пошли той на пользу; Ива если не протрезвела окончательно, то связывала слова вполне разумно, а взгляды, которыми она награждала с каждой минутой мрачнеющую Механику, выдавали интерес.
  
   - Гребанный леденец не иначе помер по пути, - меж тем добавила Механика, с отвращением отпихивая стакан по стойке. Звякнув, тот уперся в декоративный глобус, с содержимым которого она познакомилась несколько вечеров назад. Рик называл это "светом просвещения", хотя Механика безапелляционно обозвала коллекцию вычурных бутылок и колб "сраной мозгоедней", в запальчивости пообещав спустить все в канализацию.
  
   - Ничего, - подперев голову рукой, лучезарно улыбнулась Ива, отвечая на последний вопрос.- Просто, если у тебя планы на малыша Джонни, начни хотя бы с себя. Вот, например, прическа. Ну, или что там у тебя на голове.
  
   Механика даже не выругалась, как обычно. Вместо этого, она вперила в Иву тяжелый взгляд.
  
   - От насекомых эта... штука наверняка помогает, - взбалтывая бокал, и словно не замечая надвигающейся грозы, спокойно продолжила Ива. - А вот парня твоим осиным гнездом не увлечешь. Да и гардероб не мешало бы сменить...
  
   Тишина стояла такая необычная, что Ива даже подняла голову.
  
   - О, как... Чо еще? - хрипло поинтересовалась у нее Механика. В непривычной сговорчивости королевы отвертки и железного хлама слышались раскаты далекого грома, но не было похоже, чтобы бывшая рейдерша вняла этим предупреждениям природных катаклизмов.
  
   - Манеры.
  
   Тишина стала оглушительной.
  
   - Буфера и шикарная задница - это еще не все, - Ива, наконец, сделала глоток. - Парни... особенно такие чистенькие, как наш Джонни, на сквернословие и вот это все, - она тряхнула прекрасными волосами, немыслимым образом этим жестом разом указывая и на осунувшееся лицо, и на полную пыли прическу, и на рабочий наряд Механики, - не поведутся. У тебя замашки престарелой негритянской матроны, бэби. Рейдеров этим отпугивать можно. А вот для серьезных отношений...
  
   В повисшей паузе раздался звон стекла, бьющегося об угол стойки. Сжимая за горлышко один из "сувениров" Рика, Механика поднялась на ноги.
  
   - Обожаю женские драки!
  
   Выругавшись, Механика обернулась. Ива, которая не повела и бровью, вновь припала к своему бокалу. Но, несмотря на кажущуюся ненужность его вмешательства, Рик появился как нельзя более кстати.
  
   Поход в город вымотал Райвена. Его лицо было бледнее обычного, растрепавшиеся волосы липли к потному лбу, и даже ухмылке, с которой Рик обозрел едва не разыгравшуюся сцену, явно не хватало задора.
  
   - Приперся,- с усилием успокаиваясь, проворчала Механика, но бутылку так не выпустила. - Какого хрена так долго? Опять штырился по дороге? Че молчишь?
  
   - Любуюсь, - засовывая руки в карманы, покаялся Рик. - Помню, снимался я в одной короткометражке, "Липкие страсти", так там девочки чего только не вытворяли... и в слизи, и в грязи... И вообще, - Рик плюхнулся на свободный стул, внезапно резко меняя тему. - Я так устал, я вымотан до предела!
  
   - Охренел, леденец? - зарычала Механика. Недавний уличный приступ слабости давно прошел, и теперь девушка, внезапно обнаружившая, что у нее есть слезные железы, и действуют они будь здоров, ела себя поедом, вымещая злость привычным способом.
  
   Весь мир был виноват, а Рик просто оказался козлом отпущения.
  
   - Что я говорила, - поморщившись от особо забористой тирады, пожала идеально округлым плечом светловолосая Ива. - Ты неисправима. Более того, ты не пытаешься исправиться. Даже ради своего святоши.
  
   Упоминание о Хессе отрезвило спорщиков. Швырнув осколок бутылки под стойку, Механика стиснула кулаки, сдерживаясь изо всех сил от того, чтобы дальше изливать свой нерастраченный гнев на скорбного лицом Рика.
  
   - Между прочим, мне покой нужен, - обидчиво напомнил великая порнозвезда великого Рено. - Я ради вас все ноги сбил и голос сорвал!
  
   - Леденец! - громыхнула Механика, которая испытывала коктейль чувств из усталости, крайнего раздражения и смущения одновременно. - Открой уже пасть и толком расскажи, какого хера я вижу твою гнусную рожу вместо бодрых сборов в дорогу!
  
   Ива закатила глаза и залпом допила свой сок.
  
   - В общем, Лаки сейчас не вариант,- не стал больше темнить Райвен. - Только зря я к нему тащился по такой жаре! Самого не видел, - поспешил пояснить он, видя, что худое лицо Механики стремительно покрывают бордовые пятна. - Но слышал его вопли через две комнаты и коридор. Девчонка его, Элли, рассказывает, что из последнего похода Лаки вернулся сам не свой. Что-то там у него пошло не так. Теперь он лежит в горячке, и бредит... Я разобрал только про каких-то мутантов, бармена-обжарка с его "блядской выпивкой" и "гребаный армрестлинг". Короче, какая-то чушь.
  
   - Так это и есть тот самый-самый засранец на весь Рено?
  
   - Обижаешь, - оскорбился Рик. - Лаки парень что надо, кого хочешь спроси. Но если Элли говорит, что раньше, чем через месяц, он не встанет, значит, дело серьезное. Он где-то накосячил, что-то у него не вышло, но потом, как оклемается, обязательно исправит, если уже получил от заказчика аванс. В наших кругах, - Рик провел рукой по волосам, - репутация значит все! Ну, а конкретно для нас это значит - еще больше времени ждать, пока Лаки освободится. Так что или опять сидим, или...
  
   Молчали долго. Для Джонни спасение снова откладывалось на неопределенное время. Наконец Механика разжала кулаки, и подняла голову, вперив в Рика страшный, пустой взгляд.
  
   - Бабла одолжи,- проговорила она. - Что отдам, не стану врать, но я твою жопу дважды спасала, так что ты мой должник, Рикки-бой. Вас с собой не зову, а в путь мне понадобится снаряга, припасы и патроны.
  
   - Мы ведь уже обсуждали, - вздохнула Ива, - город работорговцев хорошо защищен, и охраняется лучшими головорезами Когтерога, папочки вашей Красной Кейт. Поверь, мне жаль Джонни, но...
  
   - В жопу ожидание,- пропуская мимо ушей тираду Ивы, огрызнулась Механика. - Если бы не вы, два недоделка, я бы давно их догнала!
  
   - И лежала бы сейчас с простреленной головой посреди пустошей,- подвела итог Ива. - Ты права, но время упущено, да и ты не боец. А их там было сколько? Пятеро? Шестеро?
  
   Рик молча показал на пальцах "семь", закашлялся, и полез в карман.
  
   - Я, все-таки, звезда, - закинув в рот пластинку жвачки, вздохнул он. - И местные Семьи меня любят. Ладно, любят, но не все, - под взглядом обеих девушек поправился Райвен. - Но с припасами проблем не будет. На крайняк можно затариться у Доминиона, город в их протекции, и на мои премьеры они тоже ходят. Можно попробовать сторговать у них что-то потехнологичнее, что понадобится для похода...
  
   Пока Рик без особого успеха расписывал Механике тяготы одиночного и, безусловно, самоубийственного мероприятия, Ива следила за обоими, покусывая губу. И когда монолог Райвена, наконец заглох под немигающим взглядом Механики, бывшая рейдерша подняла руку, привлекая внимание.
  
   - Ладно, послушайте меня, - она посмотрела в пустой бокал и отставила его в сторону. - Мне очень не хочется этого делать, очень... И я бы не стала об этом говорить, но Рено уже немного прискучил. Нет-нет, тут милое местечко, и порядка гораздо больше, чем везде на пустошах. Но оседать в одном городе мне пока не хочется...
  
   - Думаешь, что найдешь место получше? - догадливо перебил Райвен, придвигаясь ближе к "глобусу". - Но что может быть лучше неиссякаемого источника пресной, чистой воды, которую мы качаем оттуда? - он ткнул пальцем в прикрытый ковром паркет своего бара. - А кроме воды, тут у нас вино, кино и домино... Это же Рено, детка! Тут даже святоше бы понравилось. А ты... "Милое местечко, но". Ты меня вот этим "но" уязвила в самое сердце!
  
   Уязвление, впрочем, не мешало порноактеру активно копаться среди бутылок и колб, рассматривая этикетки.
  
   Ива покачала головой и застенчиво улыбнулась. Механику посетило непреодолимое желание смахнуть эту улыбку кулаком.
  
   - Нет. Не в том дело. Я просто не хочу пока оседать. Рено действительно - оазис в пустошах. Но здесь для меня слишком много... порядка.
  
   Механика выпучила глаза. Даже Райвен опустил руки, в одной из которых держал стакан, а в другой - пузатую бутылку, и в глубоком изумлении посмотрел на бывшую рейдершу.
  
   - А почему вы так на меня смотрите? - пушистые темные ресницы над огромными синими глазами выдавали истинную блондинку. Но уже успевшие узнать Иву собеседники на это не покупались. - Семьи следят за улицами, а их контролирует Доминион. Да никто здесь пукнуть не смеет без оглядки на установленный порядок. Это же... это просто скучно!
  
   - Этот твой порядок - только в твоей башке, - мрачно выплюнула Механика, чья злоба от того, что разговор опять ушел в сторону от спасения драгоценного святоши, почти перешла в разряд запредельной. - Как по мне, там, - она дернула рукой за окно, - та еще хренова клоака...
  
   - Нет, она права, - в задумчивости проговорил Рик, отпивая прямо из горлышка. - Я как-то не обращал внимания. Но преступность у нас действительно вся под контролем Семей. Без их ведома ничего не крадется, лекарства не варятся и даже никого не бьют... Я-то думал, отчего здесь не так, как в других городах на территории Доминиона? И сколько Семьям пришлось отвалить, чтобы им позволяли и дальше крышевать всех местных? А получается, что Доминиону самому это выгодно. Не нужно патрулей и драконовских законов - создали иллюзию свободы, а сами держат руку на контроле...
  
   - И чо? - снова взорвалась Механика, которую порядком достал этот разговор. - Чо вам обоим, резни и кровищи не хватает? Соскучились по воплям под окнами, или какого хера? Ты о чем там говорила, швабра? - она резко повернулась к Иве, которая теперь заложила ногу за ногу и сидела, облокотившись локтем о стойку бара. - Чо ты там хотела предложить? Или просто у тебя язык чесался?
  
   - Я хотела предложить свести вас с караванщиком, который торгует с людьми папаши Кейт и регулярно бывает в их Городе, - как ни в чем не бывало проговорила Ива, сбрасывая тапочек с изящной ступни. - Но это будет стоить гораздо, гораздо дороже, чем услуги Джима Лаки.
  
  
***
  
  Джонни просыпался. Забрезжившая светлая полоса в темной пустоте спустя короткое время превратилась в ослепительное сияние. Открыв глаза, Хесс понял, что видит полоску светлого неба за окном. Темная занавеска едва заметно колыхалась под слабым утренним сквозняком.
  
  Скосив взгляд в сторону, Джонни обнаружил уже знакомую решетку клетки - и отчего-то, висевшую на ней простыню. Краем еще затуманенного сознания беглец из Приюта отметил что хотя и желтоватая, но чистая простыня, пусть не до конца, но придавала клетке обманчивую уединенность полноценной комнаты.
  
  Однако на этом сюрпризы не закончились. Вместо тощей мешковины на полу раб Красной Кейт лежал в настоящей постели. Поскольку раньше ничего подобного здесь не стояло, сомневаться не приходилось - кровать принесли именно для Джонни. Старого раздолбанного столика рядом он тоже не припоминал. Впрочем, неудивительно - на столике в порядке располагалось что-то среднее между довоенными лекарствами и знахарскими снадобьями. Очевидно, что все это появилось в доме дочери Когтерога из-за ее нового раба.
  
  Удивленный переменам в настроении и отношении к нему хозяйки, Джонни некоторое время лежал тихо. Сколько бы он ни провел в обмороке, сразу оповещать кого бы то ни было об улучшении в своем состоянии ему не хотелось.
  
  Но подняться все же пришлось. Джонни понятия не имел, сколько времени он провалялся без сознания. Однако организм уже накопил достаточно излишней жидкости, и вне зависимости от чего бы то ни было, избавиться от нее оказалось попросту необходимо.
  
  Хесс нашарил край кровати. Ухватившись, он подтянулся и сел. В висках застучало. Сразу множество очагов по всему телу вспыхнули тупой болью наверняка разлитых там синяков. И один - острой. Осторожно проведя рукой по правой стороне груди, Джонни наткнулся ладонью на тугую перевязку, и окончательно сообразил, что, должно быть, получил перелом ребра. Быть может, даже не одного.
  
  Совершив все эти манипуляции, Джонни снова замер, прислушиваясь. Но вокруг по-прежнему оставалось тихо. Если Кейт или ее рабыня находились в доме, они наверняка еще спали. Хотя, если судить по звукам из-за окна, весь прочий город работорговцев уже давно проснулся и жил своей повседневной рабовладельческой жизнью.
  
  Придерживаясь за стену, некогда беглец из Приюта, а теперь - собственность ненормальной рыжей садистки Джонни Хесс приподнялся. Все так же, не отпуская стены, он выбрался сперва из клетки, потом прошел через весь коридор до самого выхода из дома. Его никто не останавливал. Дом оставался все так же тих и даже светел. Веселые солнечные блики от близкого озера отражались от стекол и прыгали по стенам. Помедлив, Джонни толкнул незапертую дверь и, пересилив себя, остановился на крыльце.
  
  Сбоку и немного в стороне, там, где ему и было положено, блестело отраженными солнечными лучами огромное пресное озеро. В некотором отдалении стояли дома самых богатых местных рабовладельцев. Еще дальше начинались улицы уже отчасти знакомого Хессу города, который все же в его понимании больше напоминал огромный поселок.
  
  Крикнула какая-то птица. Задрав голову, Джонни некоторое время наблюдал за ее полетом, пока от солнечного света у него не разболелись глаза. Вспомнив, зачем выходил, он направился вокруг дома к присмотренному накануне отхожему месту. Отлепиться от стены стоило ему немалых усилий. Однако одно то, что он все же мог ходить без опоры, вселяло надежду - важного вреда для здоровья побои причинить не смогли.
  
  На обратном пути Джонни столкнулся с Магдой. Скуластая девушка тащила от озера большой таз с мокрым бельем. Дёрнувшийся было помочь Хесс быстро понял, что не попросту сможет этого сделать. Впрочем, Магда и не ждала от него никакой помощи.
  
  - Сядь вон там пока, посиди, доходяга, - она указала на свалку сухих коряг, предназначенных на дрова. - Развешу эти тряпки, тогда можно будет вернуться в дом. Или иди сам и жди меня на кухне. Раз ты очнулся, отпразднуем это пирожками!
  
  Ничего не понимающий Джонни послушно дотащился до нерубленной груды старых пней и, морщась, умостился на одном из них. Пока он возился, Магда быстро и споро развешивала белье на веревках, что были натянуты между вкопанных в землю жердей. Несмотря на то, что движения девушки были ловкими и привычными, белья было много.
  
  - А это из-под тебя, засранец, - не оборачиваясь, пояснила Магда, забрасывая на веревки очередную простыню. - Ты валяешься уже пятый день. И уборки мне тоже - завались...
  
  - Пятый день? - Хесс еще раз потрогал лицо, потом - перевязку. - Так долго?
  
  - Скажи спасибо, что вообще очнулся, - Магда вытащила из корзины какую-то тряпку, оглядела ее со всех сторон, и принялась выворачивать наизнанку. - После того, как ты вырубился, а Кэтти, наконец, угомонилась, она все-таки позвала доктора. Так наша коновалиха знаешь, как разоралась. Мол, третий отряд вернулся почти одновременно с Кейт, и работы у нее и так навалом, чтобы еще всякую падаль реан... имировать. Ну Кэтти тогда тоже поняла, что переборщила. И вот, теперь ты тут, а она - там...
  
  - Погоди, погоди, - Джонни еще раз огляделся по сторонам. - Кто она? Где там?
  
  Магда поправила тряпку, оказавшуюся рубашкой Кейт, на веревке, закрепила ее прищепкой и зашла куда-то за уже подвешенную простыню.
  
  - Ушла в рейд с восьмым отрядом, - ответ девушки звучал невнятно. Видимо, из-за того, что она держала во рту прищепку. - Сразу как доктор послала тебя, и Кэтти заодно ко всем чертям, и свалила, прибежал Санни, раб Яро-гуру. Яро-гуру это местный, из крутых, - сочла нужным пояснить Магда, вновь показываясь из-за висящей простыни. Прищепки в ее губах уже не было. - Правая рука Когтерога. Он давно ухлестывает за нашей Кэтти, только она ему тоже давно дает от ворот поворот. Он, вишь ли, бабу сверху не потерпит, а по-другому уже не подходит ей. Кэтти потому и тащит рабов в дом, что с нормальными мужиками не получается так, как ей надо. Ну, да ты знаешь сам.
  
  Джонни поморщился, переменив положение на бревне. Магда снова наклонилась к корзине и выудила линялое красное покрывало.
  
  - Короче, Яро-гуру как раз выходил в рейд и позвал ее с собой. С правом раздела добычи. Кэтти, хотя она за тобой оббегала пол-пустошей, задрав хвост, и устала, как собака, все равно пошла. Ну, еще бы ей не пойти. Ты ей влетел в такую копейку, что еще чуть-чуть, и впору класть зубы на полку.
  
  Беглец из Приюта отвернулся и прищурился. Город работорговцев был вытянут вдоль озера. В дальнем его конце не стояло жилых домов. Зато вид выстроенных там зданий отдавал некой претензией на промышленность и производство. И там в большей степени, чем в прочих местах, копошились рабы. Они раскапывали землю длинным желобом от самого озера куда-то за постройки.
  
  Занятый этим зрелищем, Хесс поднял бровь и, видимо, упустил что-то из рассказа Магды. Он это понял, когда девушка неожиданно оказалась перед ним, уперев руки в бока. В одной из рук у нее был пустой таз.
  
  Джонни моргнул, возвращаясь в реальность.
  
  - Прости, - повинился он. - Я что-то...
  
  Магда громко хмыкнула.
  
  - Ну, я так и поняла, что наш засранец снова улетел в заоблачные дали, - она кивнула на копошащихся вдалеке рабов. - И че ты там увидел? Тебе совсем не интересно, почему хозяйка так на тебя разозлилась, что почти прибила? Да, или нет?
  
  - А почему?
  
  Джонни спросил негромко. Но Магда, которая услышала в этом вопросе даже больше, чем могло ее удовлетворить, тут же сменила тон.
  
  - Да ты не бойся, - она посмотрела сперва на Хесса, потом на таз. После короткого раздумья, девушка бросила на траву здоровенную, но легкую посудину и уселась на ее перевернутое днище.
  
  - Не бойся, - повторила она, скрещивая руки и опираясь локтями о колени. - Кэтти, она... Именно тогда разозлилась. Разово. Она не всегда такая... Ну, такая она не очень часто. Когда совсем уж... Короче, она и ее люди выходили с третьим отрядом. Выходили в рейд за свежими рабами, - видя, что ее не понимают, пояснила Магда. - Это уже потом хозяйка отделилась, чтобы догнать твою задницу. Но она все равно рассчитывала на раздел выручки третьего отряда после возвращения. И пообещала своим людям, которые помогали ей тебя ловить, что деньги будут. А иначе, выходит, что они много недель шатались по пустошам зря.
  
  Девушка вздохнула.
  
  - Только не вышло так, как думалось. Ты своим побегом сильно подмочил репутацию хозяйки. И весь третий отряд взбунтовался. Попросту не захотели делиться выручкой. Кейт, конечно, разбила там пару морд, но толку почти не дало. Но награду-то она все равно обещала. А Кэтти легче застрелиться, чем нарушить слово.
  
  Хесс снова посмотрел в сторону дальнего берега озера. Он уже все понял.
  
  - В общем, Кэтти пришлось оплатить весь рейд из собственного кармана, - на всякий случай дорассказала Магда, разглядывая один длинный желто-лиловый синяк на лбу, виске и скуле собеседника. - Представляешь, как это ее разозлило? Оттого она так приложила тебя башкой... И потом еще напинала. Она сейчас почти на мели. И все из-за тебя.
  
  Хесс коротко, едва заметно пожал плечами.
  
  - Я не просил ее бегать за мной по пустошам, - тщательно подбирая каждое слово, проговорил он. Магда усмехнулась.
  
  - Ну, тогда считай, тебе не повезло, засранец. Молись, чтобы восьмой вернулся с богатой добычей. Кейт будет полумертвая от усталости и... Если они сходят неудачно, она захочет выместить на ком-то это дерьмо. Угадай, кто будет этот кто-то?
  
  Джонни постарался сохранить ровное выражение на лице. Однако его выдало дернувшееся горло.
  
  - А когда они вернутся? - тише, чем все другое, спросил он.
  
  Девушка-рабыня подняла глаза к небу, взявшись высчитывать что-то на пальцах.
  
  - Вообще это когда как, - так особо ничего и не высчитав, и из-за этого нахмурившись, тем не менее проговорила она. - Топать за рабами приходится далеко. Тех что вокруг давно уже распугали. И действовать скрытно. Особенно на территории Доминиона с его патрулями. Их нету уже неделю. Стало быть... еще не меньше трех недель. Может, больше. Так и не угадаешь.
  
  Джонни незаметно выдохнул. Новость была хорошей. Он и не мечтал о том, чтобы оставаться дальше от Кейт такое продолжительное время. А до ее возвращения можно будет что-нибудь придумать. То, что поможет ему расстаться с сумасшедшей хозяйкой раз - и навсегда.
  
  Магда подняла брови.
  
  - Ты хочешь еще о чем-то спросить? - осведомилась она. - Или хватит болтать, пойдем в дом? Может, те опять прилечь?
  
  Хесс не удержался и снова оглянулся на рабочих.
  
  - А что насчет меня? - он невольно коснулся перевязанной груди. - Она назначила мне... какую-нибудь работу?
  
  Магда махнула рукой и поднялась сама.
  
  - Какую еще работу? Ты валялся как неживой. Кэтти всерьез думала, что подохнешь, - она подняла с земли таз. - Она оставила работу мне - выхаживать твою задницу. Ну, а раз ты все-таки поднялся... Выхаживай себя сам. Не ленись доходить до отстойника, когда захочешь сделать свои дела, и мы поладим. Идет?
  
  Джонни не поверил своим ушам.
  
  - Погоди, - глядя на девушку снизу-вверх еще раз переспросил он. - То есть, Кэт... хозяйка не оставила мне никакой работы? Совсем?
  
  - А те что, плохо? - не поняла скуластая рабыня. - Наслаждайся, блонди! Когда она вернется, сразу найдет тебе занятие.
  
  Она оглядела его с головы до ног.
  
  - Ну, как ты в целом? Может, помочь тебе дойти до лежбища?
  
  Беглец из Приюта заколебался. Впрочем, колебался он недолго.
  
  - Спасибо, нет, - морщась и едва удерживая вскрик, он поднялся на ноги - сам. - А... можно мне... прогуляться?
  
  Магда поперхнулась словами.
  
  - Пожалуйста, - Джонни выпрямился, демонстрируя бодрость тела и духа. Впрочем, после известия об отсрочке своих мучений он действительно почувствовал себя лучше, усмотрев для себя доброе предзнаменование. - Я ненадолго. Честное слово. И... убегать не собираюсь. С этим ошейником - куда?
  
  Скуластая рабыня махнула рукой, обрывая поток его уговоров.
  
  - Дело твое, блонди, - она отвернулась, собираясь идти в дом. - Хозяйке важно, чтобы ты остался живой. Чем тебе заниматься, она не сказала. Делай, что хочешь. Только без глупостей.
  
  - Спасибо, - Хесс бросил еще один, теперь уже нетерпеливый взгляд на крохотные фигурки работающих рабов. - Так когда мне возвращаться?
  
  Магда даже приостановилась от удивления.
  
  - Ну, если тебя хватит на долгую прогулку, - она еще раз оглядела пошатывавшегося Джонни и хмыкнула. - Приходи часика через два-три точно. Нажарю пирожков. Поболтаем еще, а потом поможешь начистить потаты на ужин для других хозяйских рабов.
  
  Джонни улыбнулся, придерживая туго перебинтованные ребра.
  
  - Спасибо, Магда, - он улыбнулся еще раз, опуская руку. - Буду через два часа.
  
  
***
  
  Однако ни через два, ни через три, ни даже через пять часов он так и не пришел.
  
  Магде некогда было идти искать невесть куда запропастившийся белобрысый источник забот. Пока она наготовила еды на всех рабов Кейт и разобралась с высохшим бельем, на Город работорговцев опустился вечер. Джонни не появлялся. Магда спохватилась уже после того, как он не пришел и к ужину. И только предположив, что белобрысому попросту сделалось плохо, и он свалился где-то без сознания, она бросила все дела. И, наконец, отправилась на поиски.
  
  Впрочем, идти пришлось недалеко. Еще не доходя до площади с магазинами и рынком, Магда столкнулась со своей давней знакомой. Линда работала в клинике и каким-то образом узнавала абсолютно все сплетни еще до того, как они становились достоянием всего Города.
  
  - Так ты ищешь Джонни Хесса? - называя бестолкового недотепу по имени так, словно знала его сто лет, с некоторым оттенком удивления переспросила Линда, надувая зеленую жвачку. - Так он у нас был... часов эдак пять, может, шесть назад. Представляешь, тащился по улице. А док как раз торчала на крыльце. Она его узнала. Ну и спросила - мол, как так получается, что он сейчас ходит, даже своими ногами, а не гниет в земле.
  
  Магда сделала нетерпеливый жест.
  
  - Ну, так что, он теперь у вас?
  
  - Нет, не у нас, - Линда снова надула пузырь, и тот лопнул, оставив жвачку у нее на лице. - Вот мерзость... Я же говорю - он был у нас часов пять назад. Слово за слово - они разговорились с хозяйкой. И ты не поверишь. Он понравился Рэйми! Понравился этой старой... Я хочу сказать, этот ваш парень понравился доку Рэйми! Представляешь? Да ей сроду никогда ничего не нравилось! Кроме коктейля из метамфитаминов...
  
  Смотрительница дома Кейт снова нетерпеливо притопнула ногой.
  
  - Ну, а где он теперь?
  
  Линда кое-как отлепила жвачку от носа и скатав ее, сунула обратно в рот.
  
  - Подожди. Куда ты так торопишься? Дай рассказать спокойно. У нас барахлила автоматическая медстанция. Ну, та большая штука с манипуляторами с компьютером. Постоянно что-то искрило и сбоило. Док уже два раза отправляла меня с записками к господину Вайли. Но ты же знаешь, он с ней на ножах. Так и не прислал до сих пор ремонтников. Ну так ремонтники нам больше и не нужны! Джонни все починил сам. Он говорил - там эээ... ммм... нарушилась изоляция. И просто заменил какую-то... как ее... проводку. Да так быстро! И теперь все работает как надо! Я уже отвыкла, что такое бывает! Правда, здорово?
  
  Магда стиснула зубы.
  
  - А дальше? - вынужденно уточнила она, уже понимая, что Линда не отпустит, пока не вывалит все, что ей хочется. - Наш раб починил... как её там, медстанцию. Дальше-то что? Где он теперь? Ты знаешь?
  
  Линда прислонилась к стене дома, перед которым они стояли и послала воздушный поцелуй кому-то из проходивших мимо рабов.
  
  - Весь город знает, - непонятно ответила она. - Док после всего... ну, после починки, пригласила Джонни на чай. Но он отказался. Представляешь? Он заявил, что издалека увидел, что рабы господина Вайли прокладывают водопровод. И знает, что делают они это неправильно. И он торопился туда, чтобы указать, как надо лучше. А то... как он сказал... опасность... аварийной... ситуации? Я не помню точно. Он говорил что-то еще, но я не разобралась...
  
  - Короче!
  
  - Короче, док отправила меня показать ему дорогу, - Линда обиженно надула губы, но через секунду затараторила с новой силой. - И ты знаешь - он - это нечто! Не думала я, что кто-то кроме дока Рэйми еще в этом дурацком мире помнит латынь!
  
  Магда поморщилась.
  
  - Что такое латынь?
  
  Городская сплетница махнула рукой.
  
  - Ты не поймешь. Но это не главное. Главное началось, когда мы все-таки добрались до господина Вайли.
  
  Как и все в городе, Магда знала большого, лысого и вечно потного господина Вайли. Вайли был примечателен тем, что всегда носил одни и те же засаленные штаны и куртку. И еще - он был одним из немногих хозяев Города, которые начинали свой путь не с работорговли.
  
  Но он был таким знатоком довоенных технологий - и знатоком фанатичным, что это позволило ему наладить производство не только оружия, боеприпасов и брони в самом Городе. Но и все прочее, что требовалось для труда на полях и в мастерских выходило из цехов Вайли. Вайли разработал систему защиты и укреплений вокруг Города и его окрестностей. И потому Вайли по праву входил в городской совет, и считался приближенным самого Когтерога.
  
  Что, впрочем, не отменяло его мерзкого, сварливого и склочного характера, из-за которого он был "на ножах" с половиной Города.
  
  - И что господин Вайли? - при мысли, что потерявшего чувство реальности наглого Джонни уже давно наказали, и вскоре предъявят за это и ей, Магде, с чем потом придётся разбираться, девушку бросило в жар. И почти сразу после этого - в холод.
  
  Однако, к удивлению Магды, Линда рассмеялась.
  
  - Ой, жаль, что ты этого не видела! Это в самом деле было очень смешно! Этот самый Джонни подошел прямо к господину Вайли. И так ему и говорит - у вас, мол, прокладка труб идет неверно. После чего без перехода принялся втолковывать что-то там про глубину и угол наклона какого-то канала... Вайли сперва только стоял и глазами хлопал. Он и понять не понимал, кто такой этот Джонни и откуда он взялся. Потом покраснел, затрясся... Ну, знаешь, как Вайли злится. Раздулся такой здоровенный, стал как бык. Ну, все думаю, сейчас нам кааак перепадет...
  
  Линда выдержала паузу. Магда почти без сил прислонилась к стене рядом с ней.
  
  - А дальше? - еле слышно попросила она. - Где этот раб Джонни Хесс, ты скажешь наконец, или нет?
  
  - Джонни все еще там, с мистером Вайли, - не стала ее больше мучить Линда. Видимо, вид у Магды сделался такой, что подруга впервые на нее с некоторой тревогой. - Они вместе работают с какими-то... вот, чертежами. Земляные работы пока прекратились. Вайли-то послушал-послушал, да так и не наорал. Наоборот, почти спокойно поинтересовался, где ваш Джонни получал свои знания. Да так тихо и... и вежливо - это Вайли-то! Можешь себе представить? А когда узнал, что Джонни - из Приюта, выпучил глаза... но не злобно, а восторженно. Никогда не видела его таким! Он что-то сказал... про... прифольное... нет, профильное образование. Про какие-то преимущества... Ну, и, в общем... Они сейчас в офисе мистера Вайли. До сих пор там сидят. Как по мне, засели там на всю ночь. Но ты иди, забирай вашего раба. Это ведь Кэттин раб, а не Вайли. Забирай, забирай. Если, конечно, тебе очень надо...
  
  
***
  
  Пустошь, которая была голой, высохшей и безобразной в пустынных областях ближе к югу, в окрестностях Большого озера благоухала духом пышного разнотравья. Над произроставшими здесь желтыми, зелеными, красными и даже фиолетовыми цветами носились крупные насекомые. То тут, то там возвышались одинокие холмы, на которых иногда находили себе приют небольшие приземистые деревца.
  
  Солнце стояло высоко в зените, однако, день выдался ветренный. Оттого полуденный зной почти не докучал пылившему по протоптанной дороге большому отряду людей.
  
  Отряд не был однородным. Вооруженные, одетые в походную броню охранники подгоняли группу груженных поклажей молодых парней и девушек, самому старшему из которых едва ли исполнилось двадцать. Людей вел высокий, плечистый предводитель, рядом с которым шагала молодая и сильная, рыжеволосая женщина.
  
  ... С тех пор, как Красная Кейт покинула Город, прошло три месяца. Это оказались едва ли не самые тяжелые месяцы в ее жизни. Дочери главного работорговца приходилось подчиняться приказам Яро-гуру и работать наравне с его парнями. Из-за этого Кейт, которая привыкла командовать сама, ходила в сильном раздражении, которое не часто удавалось на ком-то сорвать. Яро-гуру применял другую тактику, которая во многом казалась утомительной и нелепой, не посвящал ее в свои планы и не спрашивал мнения. Порой выходки компаньона доводили Кейт до бешенства, однако, вопреки ее ожиданиям, дела день ото дня шли довольно неплохо. Работорговцы прочесывали пустоши в поисках рабов, кружили около поселений и хватали всех, до кого дотягивались руки. При этом почти не вступали в схватки и, что важно, избегали встречи с теми, кто мог дать их группе серьезный отпор.
  
  И вот, спустя довольно значительное время, которое почти втрое превышало изначально запланированное отсутствие, группа Яро-гуру, наконец, возвращалась в Город. Все рабы, кроме самых молодых и здоровых, были сданы перекупщикам, новое снаряжение закуплено, а остаток выручки, которого хватало еще на два-три месяца спокойной жизни, приятно оттягивал походный мешок главаря. Кейт не сомневалась, что по прибытию в Город выручка будет честно поделена между всеми членами отряда - у Яро-гуру было много недостатков, но он никогда не обижал тех, кто должен был прикрывать его зад.
  
  И все же что-то не давало ей покоя. Кейт долго отмахивалась от малопонятных назойливых мыслей, не пытаясь в них разобраться и списывая все на усталость и трудности похода. Однако, теперь, чем ближе к Городу, тем сильнее ее мучило сперва неясная, а потом уже очевидная тревога о том, сумел ли оставленный дома белобрысый раб пережить ярость хозяйки, или долгая погоня за ним через все пустоши, а затем и понесенные из-за него расходы оказались напрасны.
  
  Впрочем, вид Города, который открылся уже после полудня, заставил Кейт на время отвлечься от мыслей о рабе. Не сразу она и прочие ловцы отряда поняли в чем дело, и лишь спустя несколько мгновений осознали - облик оставленного ими три месяца назад поселения неуловимо преобразился. В особенности это касалось дальней части Города, где располагались мастерские. Теперь там стояло несколько рядов нестройных ветряных мельниц, которые, если приглядеться, были собраны из самого разного мусора. Однако, мельницы вертелись и, судя по всему, выполняли свое предназначение - давали Городу гораздо больше электричества, чем он получал когда-либо раньше. К озеру - а может, из озера, тянулись какие-то трубы, которых определенно не было до ухода. Возле труб копошились едва видимые издали фигуры рабов. При том доносившийся с ветром стук и работа каких-то механизмов были слышны даже на таком расстоянии.
  
  - Похоже, Вайли затеял знатную стройку. А, Кэтти?
  
  Дочь Когтерога не ответила. Мыслями она была уже где-то на полпути между ванной и постелью. Однако, нельзя было не признать правоту предводителя. Неизвестно, какая зараза и за какое место укусила старого пердуна, но Вайли в самом деле умудрился за несколько месяцев сделать то, что всё собирался, но никак не мог провернуть в течение нескольких лет.
  
  Впрочем, изменения не отразились на охране у ворот - ленивые засранцы по-прежнему бдили вполглаза, больше полагаясь на дозорных на вышках. Разве только долго ждать открытия ворот в этот раз не пришлось. Привлечённые видом многочисленной группы, охранники уже распахивали створки, без лишних разговоров пропуская Яро-гуру и его людей с их измученным и подавленным "уловом" на территорию поселения.
  
  - Йоу, Кэтти, - Уайт, один из немногих черномазых среди работорговцев Города, который теперь стоял на страже у ворот, игриво подмигнул дочери Когтерога. Чем мгновенно вверг её в состояние бешенства. - Слушай, твой новый раб отличное, мать его, приобретение этот. Да, бэби!
  
  - И то правда, - неожиданно поддержал его старый Курт Томсон, единственный из четырёх охранников, который не принимал участия в открытии ворот перед вновь прибывшими. Сидя в стороне за видавшим виды столом, он тасовал засаленные карты. - Наконец-то и на нашей помойке пахнуло цивилизацией. Я уж думал, не доживу. Глядишь, если так пойдёт дальше, можно будет по всему поселку свет жечь всю ночь. И не мусор в бочках, а самое что ни есть... как его там... электричество! Что тут скажешь, толковый малый этот твой белобрысый, да. Не зря Вайли всюду таскает его за собой.
  
  Яро-гуру и Кэйт переглянулись. Предводитель отряда поднял бровь.
  
  - Понятия не имею, о чём они треплются, - в ответ на его недоумение брезгливо процедила дочь Когтерога, поддергивая ремень походного мешка. - Какой ещё белобрыс...
  
  Она поперхнулась, не договорив.
  
  - Что, вспомнила?
  
  - А че тут вспоминать? - Уайт, с трудом прокручивал колесо, задвигая на место железные засовы. - Это не ты разве, уходя, отправила своего раба в помощь Вайли? Этого, как его... Джуна? Джека... Джока? Весь город только о том и треплется. Толковый оказался засранец. Вайли, вроде как, выкупить его собирался.
  
  - Выкупить?
  
  Черномазый развел руками.
  
  - Я слышал об этом от Дестера, он со своими рабами заправляет у Вайли в мастерской. Ты того, Кэтти. Смотри не продешеви, детка. Старый ублюдок крепко привязался к пацану. Если верить тому, о чёт треплются рабы, он готов вывалить за белобрысого всё, что у него есть, и даже больше. Гораздо больше. Это тебе всяк скажет, так и знай.
  
  
***
  
  Когда Кейт добралась, наконец, до офиса Вайли, солнце уже клонилось к закату. Как ни хотелось ей прямо от ворот направиться к старому ублюдку и забрать свою вконец обнаглевшую собственность, пришлось задержаться с Яро-гуру и его парнями. Яро-гуру не любил откладывать дел в долгий ящик, и производил делёжку добычи сразу, не рассусоливая это на следующий день и дальше. Кейт, которая вынуждена была идти в поход исключительно ради этих денег, отправилась сначала в бараки приёмщиков, куда они сдали лишних рабов. Затем - к самому Яро-гуру, где наравне с другими его людьми получила свою долю. И уже после, в сопровождении нового молодого черномазого раба, на которого она положила глаз и выделила для себя ещё в походе, и который теперь тащил её пожитки и долю от добычи, заглянула к себе домой. Узнав от смертельно перепуганной Магды все новости на время своего трехмесячного отсутствия, а также обстоятельства, при которых один из её рабов самовольно заделался чужим рабом, она, наконец, смогла идти на поиски белобрысого ублюдка.
  
  Офис Вайли располагался прямо в одном из цехов, в дальнем углу, отгороженный от станков и снующих меж ними рабочих только деревянной перегородкой, которая не доставала до потолка. Сам Вайли обнаружился тут же. Красный, потный и грузный, то и дело вытиравший мокреющий лоб, старый мерзавец колдовал над разложенными на большом железном столе чертежами. Рядом с ним, как приклеенный, работал карандашом и линейкой молодой, загорелый и светловолосый раб, в котором Кейт лишь со второго взгляда опознала свою собственность.
  
  И неудивительно - за время её отсутствия святоша из Приюта заметно изменился. Он хорошо отоспался и отъелся, вновь вернув себе упругие движения и крепкие мускулы. С его кожи сошли ожоги, и теперь раба покрывал лишь ровный загар, хорошо оттенявший его отросшие светлые волосы. Но главное - с его лица исчезло выражение затравленного животного, в любой момент ожидавшего удара. Джонни Хесс, как, напрягшись, вспомнила взбешённая хозяйка, выглядел уверенно и спокойно. Больше того - в глазах его впервые за всё время, что Кейт довелось его узнать, горел огонь заинтересованности и жажды деятельности. Они о чём-то яростно спорили со стариком, причём, крикливо спорил сам Вайли. Раб же лишь качал головой, и на его губах играла мягкая, снисходительная улыбка человека, который знает гораздо больше шумного собеседника. Похоже, мистер Вайли также осознавал этот факт, и спорил только ради спора. Но Кейт это уже не интересовало. Она видела только лицо раба, его улыбку, и ей до дрожи в костяшках пальцев хотелось смахнуть её кулаком.
  
  - Да нет же, мистер Вайли, - голос его она узнала тоже. И - не узнала одновременно. Неудивительно, ведь с ней "святоша из Приюта" разговаривал по-другому. - Здесь этого не нужно. Смотрите, если протянуть трубопровод вот так, у нас останется резерв почти в семь метров. Это пространство можно использовать для установки другого оборудования.
  
  - Да? Это какого ж?
  
  - Хотя бы тех же фильтрационных систем. Конечно, это в перспективе, но ведь нужно мыслить и на будущее. Что бы вы сказали, если бы Город снабжался не просто чистой, а очищенной водой? И ресурсов на это уйдёт совсем немного. Я произвёл кое-какие расчеты...
  
  Раб бросил карандаш и полез в задний карман, откуда извлек несколько сложенных в несколько раз бумажек.
  
  - Вот, смотрите, сэр. Дело в том, что... - он тоже отёр со лба пот. - Простите, тут так жарко... Эй, ты. Принеси мне холодной воды... хотя нет, не воды. Лучше сока....
  
  Прошло несколько мгновений прежде чем Кейт осознала, что в первый миг не узнавший её Джонни Хесс отдал своё распоряжение именно ей, приняв госпожу за одну из снующих здесь рабынь.
  
  Однако, мигом спустя он её всё же узнал.
  
  Побелевший как мел, святоша из Приюта выронил свои бумажки и попятился, упершись задом в стол. Вайли недовольно обернулся тоже. На его потном, жирное лице отразилась немалая растерянность.
  
  - Кэтт-ти...
  
  - Привет, Вайли, - Кейт, смерив его взглядом, прошла между мужчинами. Остановившись рядом со своим рабом, облик которого за единый миг изменился до неузнаваемости - от снисходительного спокойствия и умиротворённости, до заполошного, глубокого, почти животного ужаса, она провела загрубелой шершавой ладонью по его предплечью. - Спасибо за то, что присмотрел за моим рабом. Но я вижу, ты его разбаловал. Мне придётся потратить немало сил на то, чтобы научить его заново, как положено вести себя рабам.
  
  Святоша опустил глаза, силясь скрыть ужас, что захлёстывал его с головой. Вайли смущённо потёр пятернёй затылок.
  
  - Тут такое дело. Ты извини, конечно, Кэтти, что я без просу взялся пользовать твоего раба, да только он всё равно болтался без дела. Я оплачу тебе за все три месяца его работы по самой высокой ставке.
  
  Кейт опёрлась о стол, полуобернувшись к мелко дрожащему Хессу.
  
  - Раб, - она мотнула головой в сторону выхода. - Иди домой.
  
  Святоша поймал взгляд мистера Вайли и в его глазах было настоящее отчаяние. Старик хрипло кашлянул, сделав шаг вперёд.
  
  - Кэтти...
  
  - Ты слышал меня, раб?
  
  Похоже, спокойный, негромкий тон хозяйки пугал беглеца из Приюта куда сильнее её крика. Коротко поклонившись куда-то между Кейт и старым мастером, он выскользнул из "офиса" и метнулся в сторону выхода из цеха.
  
  - Кэтти, слушай...
  
  - Нет, это ты меня слушай, старый вонючий круглорог, - дочь Когтерога отклеилась от стола и лицо её перекосилось в гримасе долго сдерживаемой злости. - Три месяца, ублюдок, три месяца ты без разрешения присваивал себе труд моей собственности. Моей, в жопу твою мать! С ним у меня будет отдельный разговор. Но ты - о да, лучше тебе хорошо мне заплатить. Иначе я добьюсь того, чтобы тебя признали вором. А ты знаешь, как у нас поступают с теми, кто ворует у своих!
  
  Сплюнув у ног застывшего старика, Красная Кейт развернулась на каблуках и стремительно вышла вслед за своим рабом. Долго сдерживаемая ярость искала выхода, и сегодня у неё наконец появилась возможность дать волю этому гневу.
  
  
***
  
  Джонни быстро склонился над сливным отверстием, и его вырвало. Корчи больного желудка не проходили даже после того, как там ничего не осталось. Беглеца из Приюта мутило, в голове и конечностях поселилась непреходящая слабость, мешавшая думать и резко двигаться. Временами, особенно за работой, он ловил себя на том, что у него дрожат руки. Всегда здорового Джонни это пугало чем дальше, тем всё сильней. Он чувствовал, что его организм, какое-то время противостоявший порче извне, начинал понемногу сдавать позиции. Когда-то читая о древних временах в электронной библиотеке Приюта, он не мог осознать до конца значений понятия "замучить до смерти". Однако теперь всё лучше понимал точность этого страшного выражения.
  
  Со дня возвращения Кейт прошло почти два месяца. За это время существование Хесса стало настоящим адом. Хозяйка, которая сидела дома почти безвылазно, держала своего белобрысого раба возле себя и истязала его с какой-то необъяснимой, зверской жестокостью, не делая перерыва на еду или сон. Точнее, сама Красная Кейт уходила, чтобы есть и спать, но перед этим заботилась о том, чтобы зафиксированный в максимально неудобном и болезненном положении раб не мог отрешиться ни на миг и считал секунды до её возвращения. Которое в свою очередь не сулило ему ничего хорошего, принося новые унизительные мучения и боль.
  
  Первые недели Хесс находился в настолько диком и ошарашенном состоянии, что едва помнил себя и происходящее вокруг. Его сознание не могло переварить того, к чему его принуждали и, возможно, лишь это помогло святоше из Приюта не сойти с ума. То, что с ним выделывали в подвале дочери Когтерога и в её спальне, казалось бредовым, душным и не переходящим кошмаром, потому что люди не могли делать такого с себе подобными. Это было развратнее, чем все "фильмы" Райвена вместе взятые, страшнее и гаже, чем "удовольствия" у обжарков, омерзительнее всего, что происходило с Джонни в прошлом, и что когда-либо могло с ним произойти. Временами корёжившееся и ломавшееся сознание беглеца из Приюта мутнело настолько, что он не реагировал даже на окрики хозяйки, и лишь самая резкая и сильная боль, которую причиняла Кейт, вновь заставляла её раба возвращаться к реальности.
  
  В чудовищном катарсисе душевных и физических мучений беглецу из Приюта не на кого было опереться. Магда, долгое время создававшая в его сознании некую эфемерную иллюзию поддержки, по воле Кейт часто помогала хозяйке в её развлечениях. И даже в том состоянии ошарашенного отупения и животного ужаса, в котором пребывал Джонни Хесс, он не мог не видеть, что рабыня делала это без неудовольствия. Едва ли Магда до конца одобряла игры дочери Когтерога, однако, была скорее соучастницей, чем подневольной исполнительницей воли госпожи. Похоже, ранее он все-таки заблуждался насчёт роли раскосой девушки в доме - несмотря на несомненно подчиненное положение, Магда была скорее подругой, чем рабыней Кейт. Тем более, что в отличие от Хесса и других опасных рабов, ошейника она никогда не носила.
  
  Что до мистера Вайли, с того самого дня, как Джонни покинул его мастерскую, ему ни разу не довелось увидеть старика. Впрочем, о том, что старый мастер не оставлял попыток выкупить своего любимца, либо иным образом убедить Кейт давать им проводить время за одной работой, беглец из Приюта знал не понаслышке. Каждая попытка Вайли поговорить о молодом помощнике с Кейт вызывала новую волну ярости хозяйки, которую она вымещала на Джонни, не забывая сообщить истязаемому ею рабу, кто являлся виновником очередной порции мучительного унижения.
  
  В конце концов, когда беглец из Приюта потерял всякую надежду на то, что в его существовании останется что-то кроме грязи, извращенной похоти, мерзости и боли, внимание хозяйки внезапно пошло на спад. Хесс не знал, что стало тому причиной - удовлетворенная его не прекращавшимися мучениями ярость Кейт стала утихать сама по себе, или хозяйке просто надоело дни и ночи напролёт проводить в подвале с измученным и отупевшим от пыток рабом. Однако спустя какое-то время изобретательность дочери Когтерога действительно стала спокойнее и скучнее, а потом Кейт и вовсе перенесла свои развлечения на ночное время суток. Джонни, которого впервые за несколько недель выпустили из подвала, долго не мог поверить в то, что несмотря на пережитое, он по-прежнему оставался жив.
  
  Впрочем, радоваться хотя бы частичному избавлению от насилия и унижений ему пришлось недолго. Красная Кейт, по-видимому, всё же решила сделать страдания единственным смыслом существования белобрысого раба. Поэтому, не сообразуясь со здравым смыслом и настойчивостью осаждавшего её мистера Вайли, предлагавшего за аренду беглеца из Приюта вовсе уж несообразные суммы, она определила Джонни Хесса на работы в поле - туда, где под жарким солнцем надрывались от изнурительного труда сотни других несчастных невольников Города.
  
  Это решение было более, чем спорным. Работа на полях была одной из наиболее тяжелых из всех, для которых использовались рабы. Туда отправляли как правило одних чернокожих - белые и латиносы работали в самом Городе, обслуживая мастерские, дома, улицы и хозяев. Труднообучаемые и зачастую не имевшие квалифицированных навыков, но куда более выносливые негры гораздо дольше протягивали на жаре под солнцем, да и пользы от них там было больше. Для белого отправка в поле почти всегда означала смертный приговор.
  
  Джонни не верил в то, что хозяйка хотела от него избавиться. В отличие от десятка чернокожих работников Кейт, в конце тяжелого дня он отправлялся не в отведенный для них барак, а в дом Кейт, где его по-прежнему поджидала госпожа с новой порцией мучений. Да и Мучачо Риккардо - свирепый надсморщик-латинос, в одиночку управлявшийся со всеми рабами дочери Когтерога, разбросанными по обширной плантации маиса и потаты, к белокожему рабу относился с долей осторожности. Джонни, который после долгих еженощных извращенных пыток едва держался на ногах, был из рук вон плохим работником, однако, ничего сильнее тычков и ора от злого, как чёрт, надсмотрщика, он не получал. Очевидно, у Риккардо был четкий приказ - мучить, но не замучивать до смерти. И Джонни, который догадался об этом довольно быстро, несмотря на не проходивший туман у него в голове, стал осторожно пользоваться своим особым положением.
  
  Вот и сейчас, оставив работу в поле, он уже в пятый раз притаскивался к рядку нужников, сооруженных в небольшом отдалении, между полями и натянутой проволокой стены, отмечая, что будь на его месте кто-то из невольников-негров, латинос давно бы огрел бездельника кнутом. Впрочем, не только приказ Кейт удерживал надсмотрщика от побоев. Белобрысый раб выглядел действительно больным, и его только сегодня уже дважды выворачивало прямо посреди грядок с потатой, которые он неумело окучивал, далеко отставая от старательных черномазых. Риккардо, который знал об особом отношении хозяйки к этому рабу, больше делал вид, чем действительно заставлял доходягу работать. Он не знал, сколько ещё осталось белобрысому до того, как его отправит к праотцам заигравшаяся рыжая стерва, однако, до тех пор, пока её интерес сохранялся, задачей латиноса оставалось максимально усложнять жизнь беглеца из Приюта, но ни в коем случае не приканчивать его самому. И этому невысказанному пожеланию Кейт он строго следовал. Здесь ему платили хорошие деньги, и лишаться этой работы он не хотел.
  
  Джонни опёрся локтем о деревянную стену сортира и прислонился к нему лбом. Некоторое время он простоял так, поглаживая больные внутренности снаружи и пытаясь выровнять дыхание. Тело его сводило ставшими привычными за долгое время тупыми болями, особенно сильно отдаваясь в поясницу и пах. Внутренний таймер, попискивая, отсчитывал секунды, напоминая, что несмотря на всё его особое положение, время уходило, и требовалось возвращаться к работе до того, как за ним явится Риккардо. Однако, хлипкая фанерная дверь "кабинки" сортира создавала пусть призрачную, но всё же преграду между ним и всем тем, что ждало снаружи. Поэтому Джонни продолжал стоять, не в силах оторваться от нагретого дерева стены.
  
  - Мастер Джон. Эй, мастер Джон!
  
  Хесс открыл глаза. Шепот несомненно доносился снаружи. Однако сквозь кое-как сбитые доски ничего было толком не разглядеть.
  
  - Я здесь, мастер Джон. Под листьями!
  
  Джонни с силой сжал и разжал пальцы, после чего полез в штаны и вытащил в несколько раз сложенный листок мятой бумаги. Морщась и кусая губы от стрельнувшей книзу новой вспышки острой боли, он присел возле отверстия в деревянном полу нужника и просунул бумажку между досками стены. Появившиеся из-за разлапистого листа росшего тут растения тонкие детские пальцы бережно приняли листок, который спустя миг исчез под тем же листом.
  
  - Спасибо, мастер Джон. Мистер Вайли просил передать вам привет и ещё вот это.
  
  Хесс принял просунутую в ответ тонкую бумажку. Торопливо развернув её, он выкатил на ладонь три продолговатых белых таблетки и, недолго думая, проглотил все. Он знал, что возможности припрятать обезболивающее и стимуляторы ему не представится, и поторопился хотя бы ненадолго избавиться от непрекращавшихся мучений.
  
  - Спасибо, Кертис.
  
  - Это вам спасибо, мастер Джон.
  
  - Передай мистеру Вайли... расчеты не точные. Я не мог... у меня не было времени. И бумаги тоже мало. Хозяйка находит всё. Спрятать трудно.
  
  - Я передам. Прощайте, мастер Джон. До встречи.
  
  - До встречи, Кертис.
  
  Джонни потер кисти рук и выпрямился. Таблетки, которые посылал ему старый Вайли, были наилучшего качества - доктор Рэйми знала, для кого они, и лично отбирала те, которые действовали убойно и наверняка. Несмотря на то, что прошло мало времени, боль постепенно стала отступать, а силы наоборот - возвращаться в его тело. Хесс потянулся, разминая затекшее тело и, толкнув дверь, вышел из сортира.
  
  Перед ним, насколько хватало глаз, влево и вправо убегали нестройные ряды разнообразных грядок, над которыми трудились сотни рабов, преимущественно, чернокожих. День выдался туманным, и человеческие фигуры, ровно как и застывшие в безветрии стебли, листья и плоды съедобных растений тонули в зыбкой серой мгле.
  
  Повернувшись к главной дороге, которая проходила совсем неподалеку и вела к раскинувшемуся за второй стеной полуденному Городу, Джонни вздрогнул от испуга. В одной из двух фигур, которые едва проглядывались в тумане, он узнал свою госпожу. Кейт шла от одних ворот к другим в сопровождении Яро-гуру и какого-то незнакомого сухопарого работорговца.
  
   Листья разлапистого растения, что росли у самой дороги, и ещё недавно шевелились, теперь замерли - похоже, что Кертис тоже вовремя увидел опасность и теперь терпеливо пережидал её, скрытый зеленью и туманом. Хесс, у которого от испуга перехватило горло, юркнул за деревянную стенку переднего "домика" и присел на том же месте, где за минуту до того прятался посыльный мистера Вайли. Теперь с дороги его можно было рассмотреть только если точно знать, что он здесь. Однако раб Красной Кейт уже знал, что у хозяйки прямо-таки фантастическое чутьё - его она заметила бы где угодно.
  
   Впрочем, судя по озабоченному лицу, дочери Когтерога теперь было не до раба. Быстро идущие хозяева Города о чем-то хмуро переговаривались, почти не глядя по сторонам. Должно быть, заметив их, от ворот отделился один из охранников, неспешно выдвинувшись навстречу.
  
   Дальше всё случилось очень быстро. Джонни ближе всех оказался к стене внешнего заграждения, поэтому он первый и единственный успел уловить там краем глаза какое-то стремительное движение в тумане.
  
  А ещё через миг огромное, в полтора человеческих роста, клыкастое и рогатое чудище с рёвом бросилось из мглы на туго натянутую между столбов плотную сетку ограды.
  
  Охранники, которые до сих пор скучали за столом у ворот, вскочили. Один из дозорных на вышке принялся спешно расчехлять орудие, должно быть, прикрытое, чтобы уберечь от мороси тумана. Рогатый монстр кинулся снова, ещё... Джонни в ужасе подпирал спиной деревянные доски сортира прямо напротив чудовищной твари. Пропустив три удара сердца, он, наконец, решился дать дёру - одновременно с тем, как лопнувшая металлическая сеть впустила гиганта вовнутрь территории Города.
  
  Ввалившееся чудовище по инерции пролетело на десяток шагов вперёд, но тут же с рыком вскочило, тряся рогатой башкой. К великой удаче раба Красной Кейт, его, прикрытого миазмами от близкого нужника и громадными разлапистыми листьями, тварь не заметила. Налитые кровью глаза остановились на пятившейся от дороги дочери главного работорговца и её спутниках.
  
  Взревев, чудовище бросилось вперёд. Наконец, загрохотали выстрелы - однако, либо охрана безбожно мазала, либо их пули не могли сильно навредить несущейся костистой махине, и только ранили её, заставляя яриться сильнее. За те несколько мгновений, которые потребовались стремительному монстру, чтобы преодолеть расстояние от проделанной дыры в заборе до дороги, Красная Кейт, единственная из трех обречённых вооруженная огнестнелом, выхватила свой "дезерт игл".
  
  Но едва ли пушка такого калибра могла её спасти.
  
  Она успела выстрелить только один раз - а вслед за этим сопровождавший её сухопарый работорговец упал на землю, лишившись половины головы. Чудище развернулось и чудом не располосовало пополам самого Яро-гуру, который грянулся на задницу, в последний момент избегая контакта со свистнувшими когтями. От резкого разворота хвост монстра с такой силой ударил по тем зарослям, в которых прятался Кертис, что выбросил полуоглушённого мальчишку на дорогу.
  
  Рогатый хищник развернулся теперь уже к новому, ещё живому куску наиболее доступного, нежного мяса, но больше сделать ничего не успел. Откуда-то сзади ему на спину вспрыгнуло что-то живое и тяжелое. Джонни Хесс, который под воздействием наркотиков почти не чувствовал боли, и вообще руководствовался больше инстинктами, чем здравым измышлением, подпрыгнув, накрепко вцепился в режущие кромки шипов на спине рогатой махины.
  
  Чувствуя на себе новую, нежелательную ношу, монстр с рёвом завертелся, забыв о своих недавних жертвах. Джонни ухитрился удержаться сверху после первого, самого сильного рывка, однако, на большее его не хватило. Опасаясь слететь, он продолжал что было сил цепляться за шипы, обдираясь в кровь, и молился только о том, чтобы его окровавленные ладони не соскользнули с гребнистой, чешуйчатой спины.
  
  Пользуясь тем, что внимание ревущей, мотающей башкой и лапами твари было отвлечено, Яро-гуру откатился в сторону, ухитрившись выдернуть Кертиса из-под самых когтей. Кейт, которая во время нападения почти не пострадала, отпрыгнув на грядки, снова вскинула руку с зажатым в ней оружием.
  
  Туша вертящегося, как собака за собственным хвостом, монстра, дернулась несколько раз, когда Кейт всадила в него остаток обоймы. Взбешённое чудище замерло лишь на миг, не то пережидая боль, не то выискивая взглядом её источник. Но Хессу хватило и того. Повинуясь внезапному наитию, он плотнее стиснул коленями бока рогатой твари. Оттолкнувшись ногами, мгновенно взлетел на самую голову монстра и, вцепившись в надбровные дуги, вырвал глаза.
  
  От чудовищного, полного боли рёва, посыпались плоды с близлежащих кустов. Джонни, наконец, снесло со спины твари, и с маха швырнуло лицом в только что разрыхлённые комья земли.
  
  - Эй, раб!
  
  Вскинувшись, Хесс кое-как сквозь запорошенные ресницы и клубы тумана сумел различить из-за туши зверя хозяйку, которая с перекошенным лицом махала на него руками.
  
  - Сваливай! Проваливай оттуда, ублюдок! Живей! Живей!
  
  Ещё не соображая, но и не собираясь возражать, Джонни подхватился с места и рванул в сторону, как можно дальше от продолжавшего реветь и метаться монстра. Он успел отбежать на десяток шагов, когда мир под ногами резко качнулся и грянул в спину гарью и громом...
  
  
***
  
  Джонни открыл глаза. Реальность вернула себе своё название далеко не сразу, но к этому было не привыкать. Раб Красной Кейт лежал на кровати, в своей незапертой клетке. Судя по всему, давно наступил вечер - вокруг было достаточно темно, и только со стороны кухни лился свет ночника. Кое-как придя в себя, Хесс поморщился - зверски болела голова и, почему-то, ладони.
  
  Подняв их к глазам, и обнаружив свежие бинты, Джонни с трудом припомнил случившееся. Осторожно ощупав себя, он убедился, что взрыв, от которого всё же удалось уйти, его не покалечил и, похоже, не особенно контузил. Должно быть, стреляли из орудия со стены - после того, как, наконец, расчехлили его и сумели развернуть в сторону посёлка.
  
  Зато когтерогу - а никем иным прорвавшаяся к людям тварь быть попросту не могла, от этого взрыва не поздоровилось. И раз так - то все, кроме сухопарого работорговца, остались живы и здоровы. И хозяйка тоже, иначе никто бы не озаботился принести раба Кейт обратно в дом. В лучшем случае он очнулся бы в бараке с чернокожими. В худшем - на том же месте, где упал. Или не очнулся бы вообще.
  
  Отмахнувшись от бессвязных рассуждений на тему, что действительно было бы для него лучше - проснуться здесь, рядом с Кейт, среди негров или вовсе не проснуться, Джонни, кривясь и поддерживая потроха, попытался встать. Это далось ему не без труда, но всё же легче, чем он ожидал. Спустив босые ноги на пол и стараясь ступать как можно тише, он проскользнул мимо прикрытой двери в комнату хозяйки и выбрался на освещённую кухню в надежде узнать от Магды последние новости о случившемся.
  
  Магды на кухне не оказалось. За столом, придерживая чашку горячего кофе, сидела Красная Кейт и читала какую-то обшарпанную толстую книгу. Прежде, чем беглец из Приюта успел ретироваться, она подняла глаза и поймала его взгляд.
  
  Долгий миг раб и его госпожа смотрели друг на друга. Опомнившись, Хесс дернулся, чтобы упасть на колени, как был приучен поступать, но был остановлен резким жестом.
  
  - Подожди. Иди сюда. Сядь.
  
  Хозяйка не показала, куда ему сесть, и Джонни, внутренне замирая, осмелился опуститься на стул напротив неё. На стол лёг грязный и мятый клочок какой-то бумаги, в котором раб узнал собственные записи.
  
  - Выпало из кармана мальчишки. Твои каракули?
  
  Вычисления были сделаны красивым и ровным почерком, однако не представляли ровно никакого интереса для тех, кто не разбирался хотя бы в математике. Джонни опустил глаза.
  
  - Да, госпожа.
  
  Он знал, что бывало ему за малейшее неповиновение, а что могло быть за такой крупный проступок - страшился вообразить. Этот лист оказался далеко не первым. Мистер Вайли продолжал поддерживать отношения со своим любимцем, пытаясь по мере сил смягчить его существование в руках дочери Когтерога. Правда, чаще получалось наоборот, но Джонни, который рано потерял родителей, не менее искренне привязался к старику и в свою очередь пытался помогать тому хотя бы таким единственно возможным способом. Иногда что-то шло не так, и их взаимные посылки попадали в руки Кейт. Каждый раз за этим следовало мучительное наказание провинившегося раба, и последнее предупреждение хозяйки, полученное едва не накануне, было как нельзя более серьёзным...
  
  Джонни почувствовал, что смертельно устал её бояться. Однако, против его ожиданий, Кейт не спешила продолжить разговор. Выждав некоторое время, он осмелился поднять глаза.
  
  Сидевшая напротив дочь Когтерога, не отрываясь, смотрела на него. Она тоже выглядела усталой. Какой-то долей сознания он догадался, что даже для такой, как она, схватка с чудищем и чудом не случавшаяся клыкастая смерть тоже не могли пройти даром.
  
  - Так ради кого ты дёрнулся геройствовать, раб? Ради меня? Или мальчишки?
  
  Хесс вздрогнул, не сумев скрыть удивления, которое оказалось сильнее страха. Он был внутренне готов к чему угодно, но не к этому вопросу.
  
  - Я... не думал об этом в тот момент, госпожа. Мне просто показалось - если вырвать зверю глаза, это дезориентирует его. Парням на вышке будет... легче целиться.
  
  Кейт дёрнула щекой. Её взгляд вновь сделался жёстким.
  
  - Ты знаешь, что такое ошейник класса "А"? - снова без перехода спросила она. - Старый козёл не мог тебе не сказать.
  
  Всё ещё недоумевая, Джонни осторожно кивнул.
  
  - Да, госпожа. Класс "А" надевают на самых ценных рабов...
  
  - И? Ты рано захлопнул пасть, скотина!
  
  - ...и в отличие от "Б" и "С", ошейники класса "А" нуждаются в ежесуточном обновлении пароля с портативного КПК, - заторопившийся раб осторожно взглядом указал на запястье рыжей хозяйки. - Таком, как у вас, госпожа.
  
  - То есть, знаешь, что если вот сюда раз в сутки не ввести пароль, который известен только мне - твоя башка разлетится в дерьмо?
  
  Джонни потупился вновь.
  
  - Да, госпожа. Я видел, как Магда вводит какие-то значения на этом браслете... когда вас не было рядом. И... я знаю, что на мне - ошейник класса "А".
  
  Кейт жестко усмехнулась.
  
  - Он обошёлся мне в кучу монет, ты, ублюдок. Но зато ты будешь знать, что, если умру я - сдохнешь ты. Не надейся на девчонку - пароль уже давно изменён. Поэтому сейчас ты должен усвоить эту истину - моя смерть, это твоя смерть. Усёк? Усёк, я тебя спрашиваю?
  
  Раб укусил себя за щёку, чтобы не вздрогнуть снова.
  
  - Да, госпожа.
  
  - Хорошо, - после резкого окрика дочь Когтерога откинулась на спинку стула. - Тогда слушай дальше. Меня достало, что ты, мать твою, позоришь меня, стоит только отвернуться. Ты, долбанный ублюдок, ухитряешься делать это хрен знает, когда, но тебе, твою мать, это удаётся постоянно. Постоянно, слышишь ты, мразь?
  
  Джонни молчал. Он не знал, что ему стоит отвечать, и по-прежнему не догадывался, ради чего затевался этот разговор. То, что разговор не был случайностью, он уже понял.
  
  - Поэтому я, наконец, решила, что с тобой делать.
  
  Хесс через силу поднял глаза.
  
  - Через две недели я снова ухожу в рейд. На этот раз с моими ребятами. Не меньше, чем на месяц, или полтора. Мы давно повычистили всё, что поблизости. Поэтому идти придётся далеко и долго. Что, обрадовался, задница?
  
  Джонни старался этого не показывать, но его действительно порадовало услышанное. Даже если Кейт распорядится засунуть его в самый глубокий и тёмный подвал на всё время своего отсутствия - он найдёт способ наладить связь с мистером Вайли. И заодно отдохнёт от её садистских домогательств, что и теперь напоминали о себе ломотой и болью во всём теле.
  
  От дочери Когтерога не укрылись перемены настроения её раба.
  
  - Кажется, ты не понял. Я не собираюсь оставлять тебя здесь. Пойдёшь со мной, - удовлетворённо кивнув в ответ на его реакцию, она не спеша продолжила. - Гордон сегодня подох. Займёшь его место в отряде. Знаю, ты хорошо дерёшься - лучше, чем работаешь мотыгой или подставляешь жопу. В походе будешь приносить пользу. И теперь я глаз с тебя не спущу, ублюдок.
  
  У Хесса перехватило дыхание.
  
  - Госпожа, я... прошу, выслушайте. Я не смогу принести пользу в походе, госпожа. Поверьте - не смогу...
  
  Губы Кейт презрительно дрогнули.
  
  - Трусишь? Сегодня я видела тебя в настоящем деле. И не только сегодня. Ты долбанный урод, от которого только проблемы. Но я точно знаю - ты не трус и не слабак...
  
  - Я не могу убивать людей, - едва слышно сумел закончить раб, осмеливаясь на неслыханную дерзость - перебить свою госпожу. - Однажды я убил... и уже наказан за это. Не проходит ни дня, чтобы я не корил себя за то, что сделал. И... не повторю этого снова. Никогда.
  
  Кейт подняла брови. Джонни подавил порыв вскочить.
  
  - Если хочешь убить меня - убей, госпожа. Или... снова подвесь, запри в клетку... Делай, что хочешь. Но я не буду помогать убивать и... забирать в рабство ни в чем не повинных людей...
  
  Тело пронзила боль, и Хесс, поперхнувшись последними словами, вцепился в край ошейника. Боль не проходила, делаясь сильнее. Не удержавшись, беглец из Приюта свалился со стула, когда болевое онемение добралось до координации и мучительно выгнулся на полу, бессознательно царапая ненавистное кольцо металла вокруг его шеи.
  
  Красное марево перед глазами Джонни начало темнеть, когда знакомая боль так же знакомо отпустила его. Не сразу - сначала оборвалась связь с источником. Общее онемение отступало постепенно, дюйм за дюймом покидая будто одеревеневшее тело...
  
  Кейт, не торопясь, поднялась. Обойдя стол, она присела рядом с рабом и привычно запустила пальцы в его отросшие светлые волосы.
  
  - Ну ты и распаскудился, мудак, - медленно произнесла она и Джонни перестал корчиться, поневоле замирая и вслушиваясь в долетавшие до него словно сквозь толстый слой ваты слова. - Не нужно было выпускать тебя из подвала - ты как тупая псина понимаешь только палку. Теперь слушай меня внимательно - два раза повторять не буду. Ты всё равно идёшь со мной, долбанный урод. И будешь делать всё, чтобы помочь мне и ребятам. А если откажешься - нет, я тебя не убью. Я убью самую жалкую и беззащитную тварь во всем улове. Клянусь, я выберу самую молодую шлюху или самого тощего спиногрыза, и сдеру с них шкуру у тебя на глазах. И ты будешь смотреть, мразь, потому что, сука, они будут умирать из-за тебя. Не один раз, и не два - а столько, сколько ты не подчинишься приказу. И ты, мать твою, триста раз подумаешь, что для них было бы лучше - ошейник или оборванная шкура. Ты меня понял, ублюдок?
  
  Перехваченное спазмом горло не могло выдавить ни звука. Но для Кейт этого не требовалось - она знала, что её услышали и поняли.
  
  - Ну, а потом я выставлю их разделанные туши там, где их смогут видеть. И позабочусь, чтобы вся Пустошь узнала, из-за какого трусливого, мерзкого и тупого ублюдка это произошло. Ну что, договорились, жопа? Да? Или как?
  
  
***
  
  Города Пустоши при некой общей унылости, на самом деле все были разные. Это то, что Механика точно знала, пробродяжничав большую часть своей жизни. Несмотря на некую похожесть - а именно, попытки уцелевшего человечества выжить среди руин с большим или меньшим успехом, у каждого места, в котором ей довелось побывать, имелся свой колорит.
  
  И если говорить о Рено, то там этот самый колорит бил через край. Причём, иногда по морде и наотмашь. Здесь жили на широкую ногу, дышали полной грудью, разводили скотов и жухлый пустынный корм, гнали джет и алкоголь, играли, стреляли и торговали всем - от жратвы до фильмов Рика Райвена. Но притом семьи держали город железной рукой, умудряясь сосуществовать и поддерживать видимость перемирия с Доминионом. Стычки были нечастыми, расправы с провинившимися - беспощадными. Рино, можно сказать, был редким образчиком удачного симбиоза власти, денег и криминала.
  
  И когда, наконец, настала пора его покидать, Механика с некоторым недоумением осознала, что испытывает смутную тоску.
  
  Крыша над головой, стабильная жрачка, и безопасность - вот предел мечтаний любого доходяги с Пустошей. Рено, пусть и на короткое время, дал ей это всё.
  
  Но, как выяснилось, теперь только этого ей было мало.
  
  И тем не менее, когда город с его шумом, огнями, фермами, питьевой водой, стенами, большими пушками на стрёме и патрулями Доминиона остался позади, Механика чувствовала, что её одиночество, то, что раньше разбавлялось вечно вмазанным и пьяным Риком Райвеном, сделалось ещё острее. А ощущение того, что она снова одна против всех Пустошей - непереносимее. И присутствие рядом длинноногой блондинки, которая навязалась сопровождать Механику в дороге, не делало это чувство менее неприятным. Скорее наоборот.
  
  С какого рожна Ива взялась поехать с ней навстречу приключениям, Механика могла только догадываться. Но одно предположение напрашивалось само по себе - бывшая рейдерша, которую технофилка при всём старании так и не смогла раскусить до конца, за все те месяцы, что они прожили под одной крышей, снова во что-то крупно вляпалась. И, хотя с лица Ивы по-прежнему не сходило невинное, спокойно-безмятежное выражение, за которое Механике раз за разом хотелось приложить её доской, в нём всё-таки что-то едва заметно изменилось. Что-то, что заставляло долбанную блондинку прикладывать чуть больше усилий, чтобы оставаться такой же безмятежной.
  
  ... Несмотря на то, что они с караваном вышли засветло, прошло больше полдня прежде, чем последние из развалин самого большого маленького города Пустошей остались позади. Конечно, отчасти в этом были виноваты коровы, которые мерно ступали по уцелевшей дороге, оставляя следы в нанесённой на неё бурой пыли. Торопить этих выносливых и полезных, но абсолютно не резвых животных было излишним, особенно теперь, в самом начале пути.
  
  Но Механике всё равно больше всего на свете хотелось дать каждой из них хорошего пинка под плоский зад. Скотина двигалась куда медленнее, чем шла бы она сама на своих двоих. Правда, вслед за коровами волочились повозки с товарами и провиантом. И, что самое главное - драгоценной водой. Выкупив места среди вооружённых караванщиков, девушки получили право не только на защиту, но и возможность время от времени влезать на повозки и отдыхать от пешего пути по жаре и пыли. И пить из гигантских бочек, которые полностью занимали отдельную повозку.
  
  Хотя на взгляд Механики, особой необходимости в этом не было - река Траки, узкая и местами загаженная, сопровождала караван большую часть дороги. Но она должна была признать, что "бочковая" вода была не в пример вкуснее и безопаснее.
  
  На ночь остановились рано, среди покрытых разросшимися лесами горячих холмов. А на следующий день, задолго до рассвета, снова были в пути. К концу третьего дня отупевшая от жары, духоты, отвычки идти пешком целый день и бесконечного созерцания вереницы телег и коровьих задов Механика едва переставляла ноги. Пинать коров ей больше не хотелось. С куда большей благодарностью она отнеслась бы к тому, кто сам отвесил бы ей хорошего пинка. И даже мысль о том, что каждый шаг теоретически приближает к возможности наконец узнать что-то о чёртовом святоше, уже не приносила того энтузиазма, что раньше.
  
  Похоже, что несмотря на привычку к долгим першим переходам, караванщики чувствовали себя так же. Целый день было душнее, чем накануне. Солнце скрылось за облаками, но сами облака висели над холмами плотной ватой, не давая движения воздуху. По всем признакам, вот-вот должен был пойти дождь.
  
  Но проклятый дождь всё не шёл и, по мнению Механики, лучше бы долбанные тучи вообще сдуло ветром. Потому что многолетний опыт в пустошах подсказывал, что после дождя парить будет сильнее, а дышать станет вовсе нечем.
  
  
  
  ... Похоже, кто-то наверху услышал её, а может, просто повезло. Дождя действительно так и не случилось, так как внезапно ночью подул сильный ветер, и, к тому же, заметно похолодало. Ветер дул ещё два дня, то мешая передвигаться, то значительно помогая. На третий день дождь всё же начал моросить, и тучи сдвинулись снова, окрашивая небо в грозно-синий и черно-лиловый.
  
  - Паршиво, - помаргивая от летевшей в глаза водяной пыли, пропела Ива, которая и в походе умудрялась выглядеть так, словно час назад принимала ванну и имела под рукой тонны довоенной косметики. Чем разительно отличалась от Механики, которая давно уже напоминала огородное пугало. - Здесь такое бывает... Как бы не случилось бури.
  
  Механика только злобно фыркнула в ответ. После недели в пути с караваном она устала гораздо больше, чем от своих одиночных пеших прогулок по пустошам и сил на то, чтобы реагировать ещё и на блондинку, у неё не оставалось. Коровы и повозки двигались слишком медленно и это утомляло сильнее, как если бы поход перемежался перебежками, даже с грузом за плечами. Хотя, стоило отдать должное караванщикам - деньги, уплаченные за сопровождение, уже окупались неоднократно. Дважды охрана отбивала атаки стай мутировавших койотов, и ещё дважды заводила перестрелки с бандой плохо вооруженных тощих оборванцев, которые преследовали торговцев целых три дня, не оставляя надежды неизвестно на что. Столкновения с оборванцами стоили караванщикам двух легкораненых, в то время как нападавшие полегли почти все. И Механика не могла не признавать, что попадись она к этим полудиким вырожденцам в одиночку, едва ли святоша, если тот ещё жив, дождался бы от неё какой-либо помощи.
  
  Впрочем, от плохой погоды не защитил бы даже караван. Светловолосая рейдерша как накаркала. К середине восьмого дня пути и ветер, и летевший с неба дождь значительно усилились, а к вечеру перешли в настоящий ливень с ураганом. Каравану пришлось сойти с тропы и искать укрытия в развалинах, которые едва виднелись далеко в стороне от основной дороги.
  
  - Совсем плохо, - резюмировала мокрая и наконец-то взъерошенная Ива, когда уже в совершенной темноте измученные караванщики кое-как сумели закатить повозки и затащить взмыкивавшую и взбрыкивавшую скотину под защиту остатков крыш и домов. Теперь то тут, то там самые упорные из людей пытались зажечь костры, но удавалось это только тем, кому повезло занять наиболее уцелевшие дома с крышами. Всем прочим мешали порывы ветра и дождь, который поливал со всех сторон так, точно его плескали из вёдер. - Как бы нам здесь не застрять.
  
  Механика не ответила снова. Несмотря на то, что им с блондинкой удалось устроиться достаточно удачно - с двух сторон их укрывали стены, с третьей стояла повозка, над головами была почти не текущая крыша, а не далее, чем в нескольких шагах всё же горел один из немногих костров, ей всё равно было холодно и сыро. Да ещё злила вынужденная близость Ивы, с которой они прятались под одним брезентом. Впрочем, альтернативой было только подсесть к кому-то из злых от усталости и непогоды караванщиков, а потому Механика терпела изо всех сил, искренне надеясь, что назавтра дождь прекратится.
  
  Однако, назавтра сделалось ещё хуже. Ветер перешёл в настоящий ураган, и находиться на улице стало совсем невозможно. Караванщики, из тех, кто был расположен к беседе, нехотя поясняли, что на этом участке бури, подобные этой, хотя и редко, но случаются. В уцелевшем доме, куда накануне удалось попасть девушкам, теперь стало совсем тесно: сюда набилась не только большая часть людей, но и перенесли особо ценный груз. Всех коров тоже загнали в дома - из тех, которые казались покрепче.
  
  - Боюсь, если буря усилится, эти развалины могут и не выдержа...
  
  - Да заткнись ты! - не выдержала Механика, которой слушать блондинкино кликушество было уже попросту страшно. - Не каркай, швабра. И без тебя хреново!
  
  К её удивлению, Ива послушно заткнулась, глубже натягивая на голову капюшон. Впрочем, причины такого её поведения были понятны. В условиях, когда вокруг яблоку некуда было упасть от сидевших, стоявших и лежавших крепких парней, вынужденных невесть сколько времени без дела ютиться на узком пятачке защищённого от дождя и ветра пространства, эти самые парни начинали с вполне понятным интересом поглядывать даже на саму Механику, не то, что на соблазнительную рейдершу. И хотя от открытых поползновений девушек ещё защищал авторитет главного караванщика - высокого, широкоплечего, сурового старика, который пресекал все беспорядки в корне, Ива и даже Механика старались лишний раз не отсвечивать, отсиживаясь в своём углу.
  
  
***
  
  Буря бушевала ещё два дня. За это время сбившимся в кучу караванщикам и их животным пришлось провести немало неприятных минут в компании друг друга в сырости и грязи, каждую минуту ожидая того, что и без ветра едва дышавшие на ладан дома рухнут им на головы. Но, как оказалось страх оказаться погребёнными под завалами старых стен и крыш был ерундой по сравнению с ужасом, который охватил людей, когда, совсем неожиданно, из бури показалась воронка чудовищного торнадо. Смерть прошла всего в нескольких сотнях футов стороной, сильно повредив часть домов, которые на свою беду стояли слишком близко. Расположившимся там охранникам и торговцам пришлось спасаться бегством - благо, весь груз и скотина оставались на другом конце посёлка.
  
  Однако, несмотря на то, что появление чудовищного смерча едва не стёрло с лица земли весь караван целиком, было похоже, что, уходя, он забрал с собой и силу бури. Весь третий день ещё шёл сильный дождь, но он уже мало чем походил на водопад, что лился на головы раньше. Ночью он окончательно сошёл на нет. И, когда, наконец, на утро четвёртого дня тучи немного разошлись и выглянуло солнце, измученные люди встретили его бурным ликованием.
  
  При всех минусах, у непогоды обнаружился и плюс - похоже, она разогнала не только людей, а и всю живность в округе на много миль вперёд. Смерч тому был причиной или что-то иное, судить было сложно. Но факт оставался фактом - за всё оставшееся время каравану больше не пришлось столкнуться ни с чем, во что нужно было бы пострелять или хотя бы помахать дубиной. И когда на энный день пути впереди замаячили крыши довоенного провинциального захолустья, которое давно стало большим лагерем стоянки бороздящих Пустошь торговцев, Механика смогла поверить, что половина её мучений уже позади.
  
  
  
  ... Выплатив вторую часть оговоренной суммы за охрану и распрощавшись с караванщиками, Ива и мрачная донельзя технофилка сняли небольшую комнату в нагромождении расставленных друг на друга железных контейнеров, в которых ночью ещё так-сяк, но днём находиться было абсолютно невозможно из-за непереносимой духоты. Почему Ива выбрала именно это место для временного лагеря, понять было сложно. Комнаты в соседних бараках стоили ненамного дороже, но по сравнению с металлическими коробками могли по комфорту соперничать с лучшими довоенными отелями.
  
  Однако, у Механики не было ни настроения, ни возможности интересоваться решениями рейдерши, потому что та и минуты не просидела внутри. Оставив тощую любительницу довоенных технологий изнывать от жары и мрачных предчувствий, Ива испарилась быстрее, чем вода с раскалённой сковородки, и вернулась уже к ночи, когда Механика совсем было уверилась в том, что она не вернётся. Впрочем, яснее с её возвращением не стало, так как Ива, отмахнувшись от всех расспросов, завалилась спать, подгребя под себя пожитки. Когда рано утром вынужденная спутница блондинки открыла глаза, той уже не было рядом.
  
  Но, не успела Механика ни толком разозлиться, ни задуматься над тем, стоило ли самой отойти хотя бы ненадолго, чтобы найти чего пожрать, Ива заявилась снова. Она была не одна - её сопровождал юркий лысый мужичок, который родился явно белым, но за долгие годы жизни успел порядочно прокоптиться. И Ива, и мужик казались сильно взъерошенными.
  
  - Подъём, - скомандовала рейдерша, хотя Механика и так была на ногах. - Пошевеливайся, чучело. Я немножко ошиблась в расчётах. Караван уходит не через неделю, а прямо сейчас. Они бы ещё ранним утром ушли, но проводник вчера хватанул лишнего, спьяну забрёл в чужую стоянку и его покусали собаки. Сейчас ему уже, должно быть, замазывают последние лохмотья на заднице и тогда они выступают. Верно, Дирк?
  
  Лысый кивнул, скребя в затылке. Судя по отсутствующему выражению на его лице, слушал он вполуха и о его роли в этой части пьесы Механике оставалось только догадываться. Хотя взгляд Дирка, которым тот скользнул по её фигуре, технофилке не понравился. Но так она могла бы сказать о любом брошенном на неё взгляде.
  
  К тому же, долго размышлять над тем, что происходило, Ива не дала, снова рванувшись прочь из контейнера на крейсерской скорости. Чертыхаясь на ходу, Механика подхватила рюкзак, и побежала за ней. Несмотря ни на что, Ива была единственным, хотя бы призрачным шансом проникнуть в город работорговцев и выйти обратно. А потому, стараясь не упускать из виду мелькавшую где-то далеко впереди белую шевелюру и шикарную задницу, рядом с которой маячил тощий зад лысого Дирка, Механика, не замедляя бега, стремительно преодолела несколько кварталов из отремонтированных довоенных зданий, перемежаемых контейнерами и палатками всех размеров, разминулась с левым караваном, который уже пылил по главной дороге, чудом отбилась от злобных псов, которые всех проходящих норовили хватать за ноги, и, наконец, задыхаясь, выскочила к длинному ряду повозок. Судя по виду и занятиям толкавшихся возле них людей, здесь как раз завершали последние приготовления для долгого похода.
  
  Не обращая никакого внимания на многочисленную и хорошо вооружённую охрану, Ива в сопровождении лысого и Механики, одну за другой обошла несколько повозок, пока не добралась до довольно большой, крытой платформы, в которую были запряжены не одна, не две, а сразу четыре коровы. Вокруг этой сухопутной баржи неторопливо прохаживался среднерослый, широкоплечий молодой караванщик. Клетчатая рубаха, заправленная в старые джинсы, и видавшая виды, но ещё вполне пригодная широкополая шляпа делали его похожим на ковбоя из довоенных фильмов.
  
  Заметив лысого и его спутниц, караванщик оставил в покое колесо, которое до того сделалось предметом его тщательного осмотра и, выпрямившись, выжидательно поднял бровь.
  
  - Мистер Тимми, - отдуваясь, Дирк одной рукой упёрся в поясницу, а другой вытер пот со лба. - Вот она. Та, о которой говорила мисс Ива. А звать её... эээ... вот проклятье...
  
  - Механика, - очень любезно пропела бывшая рейдерша, кивая на запыхавшуюся и злую технофилку, которая молчала только оттого, что не могла сходу решить, на кого первого раззявить рот. - Бывалая путешественница, выносливая, не привередливая. Возиться с ней в дороге не надо. Отлично разбирается в технике. Находка для любого... ммм... короче, для любого, кому нужен тот, кто разбирается в технике. Ирвинг бы такую с руками оторвал.
  
  Молодой караванщик усмехнулся. Вытерев руки о штаны, он подошёл поближе и бесцеремонно оглядел Механику с головы до ног.
  
  - Ирвинг сдох той зимой, конфетка, - он ещё раз окинул взглядом буреющую тощую технофилку и улыбнулся, показывая белые зубы. - Скажи спасибо, что он много трепался о тебе, а иначе я бы с тобой не связывался. И механики мне в дороге не нужны. Но, из уважения к старому Ирви... Давай двести монет, и, считай, твоя подруга - в моём караване.
  
  Девушки переглянулись. Пухлые губы Ивы вытянулись в трубочку.
  
  - Двести? Ты в своём уме? Мы с ней доехали отсюда из Рено вдвоём только за половину этой суммы!
  
  Ушлый мистер Тимми пожал широкими плечами. Механике, которой очень хотелось вмешаться в процесс переговоров, пришлось крепче прикусить язык. Чутьё подсказывало ей, что её участие не снизит, а увеличит стоимость поездки раза в два.
  
  - Двести, конфетка. Конечно, будь у нас больше времени, я бы мог показать тебе, как уменьшить эту сумму. Но мы выходим с минуты на минуту. Хотя, если твоя... как там её, Техника...
  
  - Механика, придурок, - не выдержала технофилка, чей лимит терпения после последних слов плечистого стремительно рванул к концу. - Чо, в верхнем мозге зашквар? Так сложно запомнить?
  
  Ива закатила глаза. Лысый мигнул, впервые за весь разговор отведя взгляд от буферов бывшей рейдерши и уставившись на подавшую голос тощую искательницу приключений. Караванщик Тимми тоже посмотрел на неё. Против ожиданий, лицо его выразило не агрессию, а живой интерес.
  
  - О, так она не немая. Ну-ка, ну-ка, - на Иву он уже не смотрел, полностью переключив внимание на Механику. - Раз с нами напрашиваешься ты, то логичнее переговоры вести прямо с тобой. Так как насчёт скидки, чика? Хочешь отработать?
  
  - Отлюби себя в жопу, - Механика додержала его взгляд и сплюнула под ноги. - Хрен озабоченный. Пусть подавится, - она обернулась к Иве. - Выдай ему мою долю. Конечно, у меня тогда останется по нулям, но... На обратном пути мы со святошей чо-нить придумаем.
  
  - А если не придумаете, чучело? У тебя же правда совсем ничего не останется. Чем ты ему заплатишь, если... Двести монет - это ведь только дорога туда, верно?
  
  Голос Ивы звучал так же беспечно, как всегда. Но Механика, которая знала блондинку уже достаточно времени, сумела расслышать в её тоне смутные нотки беспокойства.
  
  Караванщик кивнул.
  
  - Конечно. Но всегда можно договориться. Если будет желание...
  
  - Иннах со своими договорами, - Механика зло дёрнула головой, одновременно подтягивая тяжёлый рюкзак, который оттягивал плечо. - Если чо, обратно буду не одна. Разберёмся.
  
  - А если всё-таки... - Ива поморщилась. - Слушай, мы же не знаем наверняка, где он. Кейт могла продать его по дороге. Или пристрелить. Или он мог загнуться сам. Да мало ли. Девять шансов против одного, что ты скатаешься напрасно. Как ты будешь выбираться оттуда самостоятельно?
  
  - По земле, - не выдержала технофилка, которой не терпелось закончить переговоры и выступить, наконец. - Ногами. Оч надёжный способ, зацени...
  
  - Это пока их не откусят. В окрестностях Города работорговцев водятся когтероги.
  
  Механика запнулась. Мгновение она переваривала информацию, потом бросила взгляд на караванщика. Тот кивнул.
  
  - Верно, крошки. Водятся. И не только эти. Поодиночке там могут ходить только сами работорговцы. И то потому, что знают тропы, где можно пройти и не загнуться. Но иногда даже им не везёт...
  
  - Мистер Тимми, босс, - лысый, который ненадолго отошёл, разглядывая что-то в голове каравана, вернулся, мотнув в ту сторону головой. - Ребята дают знак. Можно отправляться.
  
  Плечистый караванщик кивнул. Потом бросил взгляд на девушек.
  
  - Ну, так как? - чуть более нетерпеливо, чем обычно, уточнил он. - Едем?
  
  Ива и Механика посмотрели друг на друга. Потом блондинка вытащила из бокового кармана увесистый мешочек.
  
  - Здесь ровно двести.
  
  Механика взяла мешок и, не задерживая, передала караванщику.
  
  - Пересчитывать будешь?
  
  Мистер Тимми снова усмехнулся и отрицательно мотнул головой.
  
  - Нет времени, чики. Да и резона вам меня обманывать тоже нет, верно? А то ведь знаете... как на пустошах любят обманщиков.
  
  - Знаем, отвали, - Ива зачем-то потёрла светлый затылок, глядя на Механику. Потом покосилась на продолжавшего наблюдать за ними Тимми.
  
  - Отвали, сказала.
  
  Пожав плечами, тот отошёл к повозке, пряча мешок за пазуху и подзывая лысого. Воспользовавшись тем, что они остались одни, Ива шагнула к технофилке, оказавшись в непосредственной близости от последней.
  
  - Ну, чо... - Механика гмыкнула, в свою очередь почесав "гнездо". За всё время, проведённое в компании бывшей рейдерши, она так и не сумела проникнуться к той приязнью. Но теперь они, скорее всего, виделись в последний раз. И сказать что-то было нужно. - Давай, типа, прощаться...
  
  - Заткнись и послушай, - Ива порывисто обняла "подругу", утыкаясь носом в спутанные патлы Механики у самого уха. - Я не доверяю этим уродам. Они - отъявленные отморозки, и ждать от них можно чего угодно. Если бы Ирвинг был жив, с ним бы тебя не обидели. Но теперь никаких гарантий, чучело. Если что - держи ухо востро и рассчитывай только на себя. И да, ни в коем случае не выпускай рюкзака из виду. Иначе мигом обшмонают и найдут твою заначку. И тогда - никаких шансов выкупить Джонни, сама понимаешь. Побег из Города работорговцев не устроить...
  
  - Да нехрен разжёвывать. Я чо, на тупую похожа? - Механика не без труда оторвала от себя блондинку и, шмыгнув носом, поддёрнула рюкзак на плече. - Самой не нравится, как на меня зыркают эти козлы. Ну, а будто у тебя есть идеи получше.
  
  Ива усмехнулась и тряхнула волосами.
  
  - Бывай, неряха. Передавай от меня привет святоше... если получится.
  
  Механика мрачно кивнула.
  
  - Ты тоже вали, швабра. Смотри, не навернись там где. Корова драная.
  
  Блондинка засмеялась. Механика ещё раз поправила рюкзак и, ухватившись за специально набитый поручень, взобралась на платформу, где на передке её дожидался плечистый Тимми. Передние повозки каравана уже тронулись и, едва девушка оказалась наверху, караванщик взмахнул бичом.
  
  Тяжело груженая платформа, крытая брезентом, с усилием дёрнулась, заставив Механику завалиться набок. Кое-как усевшись, она снова увидела Иву на фоне перевалочного пункта караванов, который по мере движения платформы медленно сдвигался в сторону, оставаясь позади. Блондинка стояла, приложив ладонь к глазам и взглядом провожала повозку. Ива по-прежнему оставалась Ивой, но что-то заставило Механику на миг ощутить укол в груди - как будто ей было дело до того, что она видела раздражавшую напарницу в последний раз.
  
  - С-спасибо тебе, - неслышно и неожиданно для самой себя, одними губами пробормотала она.
  
  Едва ли это последнее как-то могло дойти до ушей светловолосой рейдерши. Но внезапно та подняла руку в ответном жесте - как будто могла расслышать её слова.
  
  
***
  
  Тёмная пустошь, как всегда, пугала до усрачки - беспрерывным шуршанием, стрёкотом мутировавших ядовитых цикад и чьими-то далёкими взрёвами. В ней таилась опасность - за каждым кустом, деревом, под каждым камнем, корягой, в густой траве. Безопасным было только пространство вокруг костра. Костёр горел жарко и ровно, потрескивая углями и выпуская снопы искр в угольно-чёрное небо. Механика стояла на расстоянии вытянутой руки от светового пятна, готовая в любой миг сделать шаг вперёд - и оказаться в безопасности.
  
  Но сделать именно этот шаг она боялась.
  
  Потому что прямо перед ней, лицом к костру сидел Джонни Хесс. Обращённая к девушке спина беглеца из Приюта была тёмной, огненные блики помогали разглядеть только её очертания. Но Механика знала, что это был он. Она видела, как тяжело и ровно в такт дыханию двигались его плечи, и даже как едва заметно подрагивали руки, отмеряя каждый сердечный удар. Святоша сидел, не шевелясь, и будто спал. Вот только здесь, у этого костра, нельзя было уснуть, это Механика знала абсолютно точно, как и то, что всё это являлось только сном, плодом её воображения. Этот сон снился ей почти каждую ночь. Но происходящее в нём не казалось менее реальным, как ни убеждала она себя в обратном.
  
  - Ханни...
  
  Девушка вздрогнула. Она знала, что он скажет в следующий миг, и это ожидание наполняло душу острой, тоскливой безысходностью.
  
  - Ханни...
  
  Святоша медленно обернулся. Его подсвеченное с одной стороны лицо с другой было чернее самой темноты. И с каждым разом Механика с ужасом отмечала, что тьмы становится всё больше.
  
  - Ханни, помоги... Прошу... спаси... меня...
  
  
  
  ... Возвращение в реальный мир хмурой рассветной Пустоши было стандартным. Подтянув к себе вялую руку, Механика с силой протёрла лицо. С ещё сонной тревогой дёрнулась ощупать подушку, которая тугим узлом из тряпья лежала под головой - и почти сразу же успокоилась. Сумма, отложенная на выкуп святоши, оставалась в сохранности на своём месте. Девушка покрутила носом, протёрла ещё и под ним, и только после этого нехотя разлепила глаза.
  
  Повозка, в которой бывшая рейдерша купила ей место за бешенные деньги, по-прежнему мерно двигалась по дороге, запряжённая в связку флегматичной скотины. В просветах между бортами и брезентом попеременно виднелись то камни, то произраставшая между ними жухлая трава. Место Механики было в глубине, между аккуратно сложенными и сцепленными ящиками и тюками. Она выбрала его сама и почти не вылезала оттуда, радуясь, что огромная сумма, которую пришлось отдать за проезд, окупала беспрерывное сидение в огромной телеге без необходимости передвигаться на своих двоих.
  
  Помимо проезда, в повозке было ещё одно неоспоримое преимущество - возможность как можно меньше пересекаться с караванщиками. Дело было не только в мутном предупреждении Ивы. Чутьё самой Механики вопило от ощущаемой ею неявной, а может быть, и вполне явной опасности, которая исходила от двух десятков хмурых мужиков, которые куда больше, чем нужно были похожи на рейдеров, чем на торговцев. Но опасаться можно было сколько угодно, а точно понять, откуда именно ожидать подвоха, девушка при всём желании не могла. Поэтому делала максимум, что от неё зависело в этой ситуации - старалась как можно меньше показываться на глаза.
  
  Однако, сейчас реальность явно указывала на то, что стратегия дала трещину. Механика по-прежнему находилась в своём убежище - пыльном и тёмном, только теперь напротив неё сидел глава караванщиков мистер Тимми собственной персоной. И, судя по его изучающему, насмешливому взгляду, не было похоже, чтобы он забрёл сюда случайно.
  
  - Чо надо? - неласково осведомилась Механика, вынуждено садясь и снова протирая глаза. - Ну, чо вылупился? Позырить некуда? Иди коровам в жопу зырь!
  
  Караванщик ухмыльнулся. Всегдашняя грубость пассажирки его не задевала. Наоборот - отчего-то, мистер Тимми откровенно забавлялся, вслушиваясь в перлы Механики, чем сильно отличался от её обычных собеседников. И, что хуже, не принимал выпады в свою сторону всерьёз, чем доводил её почти до исступления.
  
  - Принёс тебе завтрак, - не дожидаясь нового вопроса, соизволил объясниться он. - Ты его проспала. На, держи.
  
  На пол перед Механикой шлёпнулся кусок промасленной бумаги. Та поморщилась.
  
  - А без собачьего броса никак? - технофилка всё-таки подобрала свёрток и впилась зубами в ещё тёплый кусок пресного пирога с капустой. - Тип, спасибо. Если ещё скажешь, какого хрена ты такой услужливый, ваще будет зашибись...
  
  - Кто такой "чертов святоша"? - без перехода внезапно спросил караванщик.
  
  Механика прекратила жевать. Весь её начавшийся было проклёвываться позитивный настрой разом куда-то делся.
  
  - Откуда... - она глухо закашлялась, стуча себя в грудь. - Откуда ты, мать твою...
  
  - Ты всё время треплешься о нём во сне, - мистер Тимми вытащил нож и прокрутил его между пальцев. - Каждую ночь одно и то же.
  
  Девушка уже пришла в себя.
  
  - Треплюсь, и чо? - сглотнув полупрожёванный кусок, угрюмо буркнула она. - Нельзя, что ли? Какого хрена ты ваще уши греешь? Те какое дело?
  
  - Интересно.
  
  Механика открыла рот для очередного посылания нелюбезного собеседника на все известные ей буквы, но осеклась. Последнее слово хозяин каравана произнёс иначе, чем другие - с заметным нажимом. Отчего-то грубить ему расхотелось.
  
  - Ну, есть один... святой хрен, - наконец, нехотя и через силу проговорила она, стараясь не смотреть на мистера Тимми. Последний держался подчёркнуто небрежно, но отчего-то было понятно, что он внимательно слушает. - При... бился ко мне на Пустошах вместе с ещё одним гладким хмырём. Сколько-то мы вместе протопали. Тот ещё был придурок.
  
  - В смысле?
  
  - Что - в смысле? - окрысилась Механика, которую этот разговор начал конкретно доставать.
  
  - В смысле, он был "святоша" или "придурок"? - уточнил суть вопроса караванщик. - Путаешься в показаниях, чика.
  
  Девушка поморщилась.
  
  - А одно без другого уже не катит, не? Он был два в одном, как грёбаный твикс. И святоша, и придурок. Придурок-святоша. Прибахнутый святой хрен. Ваще в отрыве от реальности. Вечно цитировал свою долбанную Библию и цеплял все проблемы, какие мог надыбать на Пустошах. Какие не мог - создавал и по накатанной. А потом...
  
  Она умолкла. Мрачно посмотрев на пирог, отвела взгляд.
  
  - Что - потом?
  
  - Бля, ну чо пристал-то репьем к жопе? - Механика оскалилась, вперив в собеседника злобный взгляд. - На кой хрен тебе вообще это надо? Работорговцы его увели потом, понял? Я, мать его, отлучилась, а они... Короче, вы, мужики, мазафака, как дети! Ваще нельзя оставить, чтоб не влипли в херню, из которой вас хрен пойми как вытаскивать! Долбанные уроды!
  
  Она с силой вжала лоб в основание ладони и зажмурилась, протирая висок. Необходимость хоть ненамного приоткрыться перед малознакомым мутным караванщиком лишила её тех крох душевного равновесия, которые и так были ей присущи через раз.
  
  Однако, к удивлению, мистер Тимми не спешил глумиться или вставлять особо умные комментарии. Он продолжал сидеть напротив Механики, опираясь на сложенные рядом мешки и поигрывая ножом. Его загорелое, обветренное лицо гляделось задумчивым.
  
  - Вы были любовниками?
  
  Девушка кончила тереть лицо и вытаращилась по новой.
  
  - С этим... "святошей"?
  
  - Иди нахрен!
  
  Лезвие ножа, зажатое между крепких пальцев, замерло, поймав солнечный луч, которому удалось пробиться сквозь щели в досках. Мистер Тимми поднял бровь.
  
  - Чо, не услышал? Нахрен иди!
  
  Молчание длилось с полминуты. Потом клинок сдвинулся, заставив пойманный осколок солнца скользнуть куда-то в угол. Караванщик перехватил оружие за рукоять и сунул в ножны.
  
  - Ты права, извини. Я увлёкся. Последнее - не моё дело.
  
  - Тут всё дело не твоё!
  
  - А вот это нет, - Тимми качнулся вперёд, опёршись локтями в колени. - Если раньше у меня были подозрения, теперь я знаю. Ты едешь в Город за этим святошей. Деньги у тебя в мешке - для выкупа, правильно, чика?
  
  Механика стрельнула взглядом к своей импровизированной "подушке", где, как она считала, были хорошо спрятаны её сокровища, и не ответила.
  
  - С чего вообще взяла, что он там?
  
  Технофилка свирепо зыркнула, но вынуждена была реагировать, и по возможности спокойно. У неё чем дальше, тем всё больше зрела нехорошая уверенность в том, что караванщик взялся задавать вопросы не просто так, и игнорировать их очень плохая идея.
  
  - Он... в смысле, святоша, типа закусился с какой-то бабой из рабовладельцев. Красной, мать её, Кейт...
  
  - Кейт? Дочь Когтерога? - караванщик потёр небритый подбородок. Услышанное его заметно удивило. - Я её знаю. Стать жертвой Кейт можно запросто, но вот закуситься... Как он это сделал?
  
  - Не побежал надевать ошейник, когда она позвала, или как-то так. Хрен его знает, это не при мне сталось. А она потом гоняла за ним по всей Пустоши. Ну, и, типа, донала, - девушка дернула щекой, с силой протирая её тыльной стороной ладони. - Слушай, я реально не знаю, в городе он или нет. Но чот мне кажется, если эта тупая задница ещё жива, она там, у этой б... бабы.
  
  Она умолкла, досмазывая грязь с лица. Караванщик молчал тоже. Он даже отвернулся от Механики и некоторое время зачем-то вглядывался в борт повозки, не иначе, высматривая в щель проплывавшие там пейзажи.
  
  - Ну, допустим. А если его там не окажется?
  
  Механика, которая было вознадеялась, что взявшийся незнамо с чего допрашивать её тип угомонится и наконец отвянет, мысленно застонала.
  
  - Где будешь дальше искать?
  
  - Где-где, - девушка смяла бумагу и, за неимением лучшего сунула её в карман. - Где надо. Надо будет - спрошу у Кейт, в какую жопу она его забила.
  
  Караванщик хрюкнул.
  
  - Прости, что ты сделаешь? Спросишь у Кейт?
  
  - А чо нет? Она, тип, немая?
  
  - Ты вообще знаешь, что такое Красная Кейт?
  
  - А ты знаешь? Если знаешь - то раззявь пасть и скажи уже чота полезное, что мне может пригодиться. Или иди нахуй, - Механика нарочно вновь заговорила грубо, в сердцах желая, чтобы не в меру любопытный собеседник уже ушёл по своим делам и не напрягал вопросами. - Чесслово, так заебал...
  
  - Вообще любая информация стоит денег, - мистер Тимми почесал затылок. - Но для тебя сделаю исключение. Иначе потом, чего доброго, когда закончит с тобой, это Когтерогово отродье вспомнит, кто помог тебе приехать в Город и возьмётся за мой караван. Короче... Красная Кейт - это тебе не просто "баба", а самая отмороженная сука на всём побережье. Сука, у которой есть реальная власть и совсем нет тормозов. Она - дочь бывшего рейдера, который залил кровью и завалил потрохами все заражённые территории, населённые монстрами от Ванкувера до Сиэтла. В тех краях мало живых людей, и ещё меньше тех, кто без мутаций. Я вообще хрен знает, как там выжить, но Когтерог и его малютка Кейт выжили и вышли именно оттуда с десятком таких ублюдков, которые надрали бы задницу любому, от киборгов Доминиона и фанатиков КНР до легионеров Вечного Рима. Меньше, чем за пять лет они взяли под свой контроль большую часть центрального побережья и удерживают её больше десятка...
  
  Собеседница поморщилась, потирая висок.
  
  - Ты, вродь, обещал информацию, а не выписку из родословной.
  
  - Я пытаюсь дать тебе понять, что Кейт - безумна, - караванщик говорил спокойно и не доверять его словам не было причин. - Не как те, кто пускает слюни, а вроде обжарков, которые от мутации становится оторваны на всю башку. Мне приходилось вести с ней дела, и поверь, чика, даже с вождём мегамутантов договориться легче.
  
  - Прям-таки легче?
  
  Мистер Тимми пожал плечами.
  
  - От него хотя бы понимаешь, чего ожидать. А Кейт...
  
  Его рука снова непроизвольно потянулась к ножу, но караванщик заметил это вовремя и сделал вид, что просто захотел почесаться.
  
  - Разговор что с ней, что с её папашей - что твои танцы по минному полю. Это пиздец, чика. Я, конечно, не мистер лекарь, но как по мне они психопаты, оба. И это понятно, иначе в той жопе, откуда они вышли, не выжить. Но психопаты в основном не испытывают эмоций, а эти мудилы не испытывают только позитивных эмоций. А вот взорваться в агрессию могут по любому пустяку, - он помолчал, словно желая поделиться чем-то ещё, но передумал. - Говорить с ними нужно аккуратно. Достаточно твёрдо, чтобы тебя не сочли слабаком, годным только на мясо в загоне, но всегда чувствовать черту, которую нельзя перейти. Знать, что именно сказать, а когда держать рот на замке. Иначе твой земной путь закончится раньше разговора - и это если повезёт. Нужна дипломатия, чика. Знаешь, что это такое?
  
  Девушка бросила на него хмурый взгляд исподлобья. На этот вопрос можно было не отвечать.
  
  - Вот и я о том же. Она не станет с тобой разговаривать, пока не докажешь, что ты достойна её внимания. И, верь мне, чика, лучше бы тебе ей этого не доказывать. Потому что когда ты её разочаруешь, возможны самые разные варианты...
  
  - Да харэ, я поняла. Но, может, мне ниче доказывать не придётся. Если Джонни там...
  
  Она запнулась. Собеседник хмыкнул.
  
  - Так значит, Джонни. Ну, пусть даже он там, тебе всё равно придётся с поговорить с Кейт, если ты собираешься его выкупать.
  
  - Если она толкнула его кому другому, то не придётся.
  
  - Я бы на это не рассчитывал, - мистер Тимми покачал головой. - Короче, если я правильно тебя понял. Ты идёшь в город самых отмороженных головорезов на пустошах, чтобы запросто подойти к дочке их вожака и потребовать у неё то, за чем она сама гонялась через все пустоши. При этом ты уверена, что той кучки монет в грязной тряпке хватит, чтобы Кейт - Красная, мать её, Кейт, забыла о мести и отпустила чем-то сильно зацепившего её "Джонни" с добром восвояси. И не одного, а в компании с невесть откуда взявшейся девкой. Девкой, которая спустила целое состояние, чтобы пересечь пустошь в компании стрёмных мужиков, пугающих её настолько, что она боится лишний раз выйти из повозки. И только затем, чтобы вызволить из рабства придурка-святошу. Чесслово, я начинаю ему завидовать, - Тимми откинулся назад, упираясь ладонью в бедро. - У него там в штанах что, как у племенного бычка-тоголетка? Чем он тебя так зацепил?
  
  Механика сцепила зубы.
  
  - Не. Твоё. Дело, - тихо и твёрдо повторила она.
  
  - Я тебе уже сказал, что моё, - караванщик снова качнулся вперёд, приблизив лицо. - Если твой... Джонни действительно выбесил дочь Когтерога настолько, что та гонялась за ним не один день, она этого так просто не забудет. Как ты думаешь, что сделает с тобой Кейт, когда узнает, что ты - его девчонка? Проклятье, чика, ты вообще знаешь, почему у неё такое погоняло - Красная?
  
  - Я не... его девчонка.
  
  - Даже так, - после короткого молчания мистер Тимми сдвинул ковбойскую шляпу на затылок и в некотором замешательстве потёр нахмуренный лоб. - Ну ты даёшь. Надеюсь, он реально этого стоит. Ладно, - караванщик замолк опять, глядя в сторону и о чём-то размышляя. - Считай, что тебе повезло, чика. Ваша драма а-ля долбанный Шекспир меня заинтересовала. Я знаком с Кейт, и, если удастся выдумать какое-то дело до конца поездки, подойду к ней, и заодно постараюсь вызнать что-то о твоём парне. Как он хоть выглядит, этот святоша?
  
  Всё ещё сильно не доверяя собеседнику, Механика дала нужное скупое описание. Караванщик выслушал с непонятной гримасой.
  
  - Значит, смазливый блондинчик не от мира сего, читающий Библию. Как такой вообще смог выжить на пустошах? Ладно, - он шумно вдохнул и поднялся. - Я подумаю, чика. Я подумаю, - сделав упор на слова "я" повторил он. - Тебе самостоятельно лезть в разговор с Кейт запрещаю. Полезешь - пожалеешь. Ясно?
  
  Он поднялся и, обойдя ящик и груду тюков, направился к выходу. Но через два шага обернулся.
  
  - Ещё одно. Сиди здесь. Не высовывайся. Даже чтобы отлить. Поставь себе ведро или что там найдёшь. Даже носа наружу не кажи, пока не разрешу. Иначе надаю по жопе. Сильно. Не шучу. Поняла?
  
  
***
  
  Несмотря на паршивое начало, в целом день прошёл спокойно. Ничерта не понимавшая Механика, тем не менее, не решилась нарушать запрет хозяина каравана и просидела в своём углу до самой ночи. Мысли лезли в голову самые паскудные, и гнать их не хотелось.
  
  Наоборот, хотелось тщательно обдумать, какой стороной жопы к ней повернулась жизнь на пустошах на этот раз, и чем это грозило. То, что вынужденная откровенность с караванщиком могла сорвать все планы, девушка уже поняла. Как и поняла, отчего мистер Тимми казался таким настойчивым. Он явно хорошо знал Красную Кейт и небезосновательно опасался, что разозлённая вопросами о святоше, дочь работорговца отыграется не только на Механике, но и на его караване. Запрет на покидание повозки был связан именно с этими опасениями. Караванщик решил перестраховаться и вообще не пускать свою пассажирку гулять по городу с её расспросами, больше ничем его объяснить было нельзя.
  
  Но у Механики имелось собственное мнение на этот счёт. Потакать мистеру Тимми и его драгоценному каравану она не собиралась. Город работорговцев находился примерно в неделе пути на северо-запад. По меркам обитательницы пустошей это было совсем недалеко, особенно если учесть, что на своих двоих она доберётся до места куда раньше, чем тяжело груженые коровы.
  
  Существовала ещё опасность напороться на когтерога, если только караванщик не врал. Но с учётом обстоятельств девушка решила положиться на авось. Едва ли работорговцы настолько уважали опасное зверьё поблизости от своих домов, что не занимались его отстрелом на несколько дней пути. А значит, с соблюдением мер предосторожности, у неё были все шансы добраться до места и поговорить с Кейт раньше, чем мистер Тимми сумеет этому помешать.
  
  С этими мыслями Механика большую часть дня провела в полудрёме. Ей нужно было подкопить сил перед вечерним марш-броском. Воду она заранее подготовила в двух флягах. Запас еды был маловат, всего несколько верных каменных галет. Однако такое положение вещей имелось в наличии не впервой, и девушка искренне надеялась, что сил дойти до поселения у неё хватит, а там она перехватит что-то у местных торговцев.
  
  Что будет, если без защиты каравана местные торговцы захотят перехватить в качестве товара её саму, Механика предпочитала не думать. В её понимании, как-то всё должно образоваться. Рано оставшаяся один на один с миром девушка всегда выкручивалась. Выкрутится и на этот раз.
  
  
  
  ... Ночь выдалась спокойной и тёмной. Молодой месяц в угольно-чёрном небе светил только себе под нос, и ночные пустоши казались вымершими. Изредка общую тишину, только кое-где разбавляемую треском цикад, нарушал взмык или всхрап уставшей за день скотины, однако людей почти не было слышно. Что не могло не тревожить - от нескольких десятков здоровых мужиков всегда исходило куда больше шума. Но, должно быть, сегодня люди действительно устали больше обычного. День накануне выдался таким жарким, что даже непреклонный хозяин каравана разрешил сделать один дополнительный привал, чтобы дать отдых коровам и людям.
  
  Успокаивая себя подобным образом Механика приподняла край брезента. Убедившись, что никого из дозорных поблизости нет, перевалилась через борт и мягко спрыгнула в сухую траву. Ей пока везло - костры развели чуть поодаль, и эта повозка оставалась в тени. Обогнув большое колесо, Механика перебежала пространство до другой телеги и сходу нырнула под её днище, затаившись. Спустя короткое время мимо её убежища протопали две пары ног и ушли дальше, на следующий круг обхода.
  
  Выдохнув, девушка выбралась из-под повозки и, пригибаясь, побежала в хвост каравана, то и дело замирая и прислушиваясь. Временами из-под брезентов доносилось неясное бормотание. Несколько раз до Механики долетал табачный дым, что означало, что в этой повозке не спят, и тогда она удваивала осторожность. Патруль прошёл ещё раз, едва не застигнув её врасплох. Но всё же, спустя почти полчаса с начала побега ей удалось добраться до границы временного лагеря.
  
  Протиснувшись между последних повозок, которые вместе с остальными каждую ночь ставили в форме двух четырёхугольников - один в другом, Механика, наконец, вновь почувствовала уже ничем не заслоняемый, душный ветер с пустоши. Сливаясь с бортом крайней телеги, добралась до угла, от которого собиралась рвануть в пропахшую пыльной травой темноту.
  
  И, завернув за угол, с маху воткнулась носом в чью-то потную, широкую грудь.
  
  - Далеко собралась, чика?
  
  Механика без слов кинулась прочь, но мистер Тимми оказался быстрее. Он успел ухватить её за лямку рюкзака и развернуть на самом старте. Откуда-то из темноты показались ещё двое караванщиков со знакомыми ногами - те самые патрульные, от которых она пряталась всю дорогу сюда. Захваченная врасплох девушка забилась в их руках, но с тем же успехом можно было биться об стену. Крепкие, плечистые, под стать вожаку, парни стиснули её с двух сторон вместе с рюкзаком, заломив руки за спину.
  
  - Отпусти! Твою мать, отпусти!
  
  Хозяин каравана покачал головой, сдвигая шляпу на лоб.
  
  - Так и знал, что ты соберёшься сбежать. Не думал, правда, что это случится сегодня. Могла бы подождать, чтобы мы подошли ближе к Городу и сорваться уже дня за два. Так было бы разумнее, чика. Ты про когтерогов в окрестностях не слыхала? Что ж ты так, а?
  
  - Не твоё дело!
  
  Механика рванулась ещё раз. Потом ещё и ещё. Крепкие руки караванщиков едва справлялись с её напором. Мистер Тимми замолчал и теперь смотрел с тем же неопределённым выражением лица, что и во время разговора в повозке.
  
  - Отпусти! Отпусти, сказала! Оставь меня в покое, говнюк! Чо зыришь? Чо? Я всё равно, мать твою, доберусь туда! Да нахрен, пустите, твари! Чо вам всем от меня надо!
  
  Последнее она почти проорала, едва сдерживаясь, чтобы не завыть. Один из охранников перехватил локоть девушки поудобнее.
  
  - Паковать, босс? Как обычно?
  
  К его удивлению, мистер Тимми мотнул головой.
  
  - Нет, не как обычно. Свяжите, но спрячьте в самой дальней повозке. И ты, Майлз, оставайся рядом и смотри, чтобы она не наделала глупостей, - он бросил ещё один взгляд на корчащуюся в бессильной ненависти Механику и отвернулся, вновь поправляя ковбойскую шляпу. - Они не должны её видеть.
  
  
***
  
  Караванщик не шутил. Механику спеленали, как пациентку психушки, и, после недолгого времени один на один с Майлзом, который в отличие от босса не отличался терпеливостью, ещё и заткнули рот. Следующие двое суток взбешённая, ничего не понимающая и сильно напуганная девушка большую часть пути проводила именно в таком положении.
  
  Теперь её поместили в другую крытую повозку. Здесь ящиков и тюков валялось больше, и они громоздились теснее, поэтому протискиваться сюда было сложно. Впрочем, никто особо и не протискивался. После того, как флегматичный охранник затащил изо всех сил упиравшийся объект охраны в эту нору, Механика её и не покидала. Уходил сам Майлз - не чаще двух-трёх раз в день, чтобы добыть еду или вынести отходы. Но воспользоваться его отсутствием не получалось. Каждый раз уходя он тщательно проверял путы и ослаблял их только по возвращении.
  
  К чему было это всё - Механика терялась в догадках. Она уже тысячу раз пожалела о том, что вообще открыла рот в присутствии мистера Тимми, хотя едва ли он позволил бы ей промолчать. Одновременно девушка никак не могла понять его мотивации. Поведение и приказы хозяина каравана с момента памятного разговора плохо поддавались логике. Просто потому, что по закону пустоши фактор лохматой технофилки не являлся настолько важным, чтобы оставлять её в живых, если она всерьёз угрожала благополучию мистера Тимми.
  
  Но если он не хотел убивать проблемную пассажирку, то что ему было нужно? Ждал ли он, пока караван закончит все дела и отойдёт от Города на безопасное расстояние, чтобы отпустить её на все четыре стороны? Или у мистера Тимми имелись ещё какие-то планы? Что, если он собирался толкнуть Механику работорговцам как обычную рабыню? Но тогда почему её прятали так глубоко в повозке и почему караванщик обронил, что работорговцы ни в коем случае "не должны её видеть"? Или, говоря "они", он имел в виду не работорговцев? Тогда кого?
  
  Эти и другие вопросы, которые она снова и снова прокручивала в голове, изводили девушку двое суток. Майлз, который было смягчился и вынул кляп, после нескольких попыток разговорить его, вернул тряпку обратно, хотя пыталась пленница так вежливо, как только могла. При этом он по-прежнему не спускал с неё глаз, из-за чего Механике становилось всё более тошно.
  
  Наконец, когда от безнадёжности девушка прошла все известные стадии от отрицания до торга, и ей оставалось совсем чуть-чуть до принятия, ситуация неожиданно начала проясняться. Механика поняла, что что-то изменилось, когда впереди по ходу движения каравана раздался звук выстрела. Однако, это не было похоже на нападение. Несмотря на то, что караванщики медленно останавливали повозки, делали они это без беготни и криков. Да и после первого выстрела других не последовало. Очень было похоже на то, что выстрел являлся предупредительным, или сигнальным.
  
  К изумлению Механики, несмотря на то что, судя по звукам, забортные караванщики не проявляли тревожности, её сосед неожиданно впервые за трое суток утратил невозмутимую сдержанность. Лицо Майлза оставалось бесстрастным, но заметно напряглось. Он отодвинул доску, выглядывая в узкую щель на полуденную пустошь. И, как видно, разглядев там что-то, что не добавило спокойствия, вернул дерево обратно, потом резко поднялся. Пройдя мимо ничего не понимающей Механики, которая сидела в своём углу, привалившись спиной к тюкам, он ненадолго покинул нору. Но почти сразу вернулся, неся два увесистых мешочка.
  
  - Слушай... ты, - девушка едва не впервые услышала его голос. Майлз обращался к ней одновременно подходя поближе. - Да нет, не боись. Я тебя не трону. Значит так...
  
  Он ослабил тесёмки одного из мешочков и душное пространство норы наполнил сильный запах пряностей.
  
  - Я щас это здесь рассыплю. Ты это... постарайся сильно не вдыхать. И... - он замешкался словно в раздумье, но почти сразу мотнул головой. - Не хочу снова затыкать тебе рот. Короче, сиди тихо, ни звука. И ни чиха. Иначе пиздец тебе, поняла? Нюх у них острый, а ухо ещё острее. Бабу они учуют где угодно. Тим попробует договориться, но это выгорит только если они не будут знать, что ты здесь. Узнают - заберут силой, и драться за тебя мы не будем. Усекла?
  
  Механика ничего не усекла, но от слов заметно нервничающего охранника ей стало в разы тревожнее. Тем более что Майлз явно не шутил и не терял времени даром. Тщательно и осторожно раструсив содержимое мешка по всему их убежищу, особенно постаравшись напачкать вокруг Механики, он вскрыл второй мешок и вдобавок осыпал девушку листьями табака.
  
  - Ты чо, сдурел? - не сдержалась Механика, но запнулась, натолкнувшись на зверское выражение лица караванщика.
  
  - Кому сказано, заткнись!
  
  Пленница послушно заткнулась и, как оказалось, вовремя. За пределами повозки стало происходить что-то новое. До слуха донёсся тяжелый дробный топот, как будто прямо на караван пёрло стадо упитанных довоенных бизонов. По мере приближения "бизоны" замедлялись, что к облегчению Механики увеличивало вероятность того, что повозки мистера Тимми не снесут.
  
  Но зато становилось понятным, что кем бы ни были загадочные тяжеловесные копытные твари, ими явно кто-то управлял. И этот кто-то был хорошо известен как хозяину каравана, так и его парням, ровно, как и то, что этому кому-то было нужно.
  
  Топот "бизонов" затих. Зато другие звуки, которые обычно издают большие копытные остались. К ним присоединились резкие шумы и голоса. Несмотря на то, что говорившие находились на порядочном отдалении от норы Механики и Майлза, отдельные возгласы долетали даже досюда. Наметанным ухом опытная выживальщица на пустошах отметила какую-то неправильность. И только спустя несколько минут, когда голоса словно бы приблизились и теперь звучали громче, девушка поняла, что большинство пришлых разговаривает грубее и ниже людей в караване.
  
  - Мегамутанты, - словно прочитав её мысли, прошипел Майлз, ненадолго отвлекаясь от щели в стене. - Это их территория. Выходят к повозкам и требуют плату за проход. Всегда одну и ту же. Но в этот раз Тим почему-то решил откупиться иначе. Хрен знает, что на него нашло.
  
  Пока Механика соображала, чем с ней вообще только что поделились и на что намекнули, почва захрустела под чьими-то тяжёлыми шагами. Что-то большое и очень грузное, выдыхая шумно, по-коровьи, шло мимо ряда повозок.
  
  Поравнявшись с их убежищем, нечто снаружи остановилось и принялось громко нюхать воздух. Потом шагнуло ближе. Свет, который пробивался сквозь многочисленные щели в досках, пропал, заслонённый исполинской фигурой.
  
  Механика сжалась. Она толком не понимала, что происходит, но и чутья было достаточно, чтобы догадаться, что не происходит ничего хорошего. Некоторое время мегамутант снаружи усиленно нюхал. Потом гулко вздохнул и, повернувшись, двинулся дальше.
  
  - Кажется, пронесло.
  
  Последнее Майлз произнёс с заметным облегчением. Механика покосилась на его побелевшие пальцы, которыми он уже добрых несколько минут тискал винтовку, и ничего не ответила.
  
  
***
  
  После продолжительного времени, в течении которого за бортом повозки происходила какая-то возня, связанная в основном с погрузкой-разгрузкой товара, мегамутанты, наконец, побухали обратно на своих тяжеловозах, которых Механике так и не удалось рассмотреть.
  
  Караван мистера Тимми тоже не стал задерживаться и без промедления тронулся по старому маршруту. С того момента, как они избежали опасности быть раскрытыми одной из гигантских тварей, Майлз не произнёс ни слова. Но девушка и без него догадалась, что его босс каким-то чудом сумел договориться с одной из самых диких и отмороженных категорий населения Пустошей - с мегамутантами, жуткими тварями, невесть откуда вылезшими в мир после войны.
  
  Откуда взялись мегамутанты оставалось загадкой. Огромные, в полтора человеческих роста, всегда покрытые бронёй из толстой кожи и бугрящихся мускулов, мегамутанты были чудовищно сильны и свирепы, и так же тупы и не склонны ни к какому созиданию. Поговаривали, что на заре своего появления это были просто звери в околочеловеческой оболочке, которые нападали на всё, что двигалось, рвали на части и жрали сырьём.
  
  Но чем больше времени проходило после разрывов последних сброшенных бомб, тем эти выродки становились спокойнее. Спустя десятилетия некоторые обретали зачатки интеллекта, а иные поумнели настолько что в конце концов научились взаимодействовать с другими выжившими обитателями Пустошей. По слухам, встречались даже людские общины, в которых жили мегамутанты. Но такое случалось редко. В основном эти твари обитали обособленно и единственные, кого они принимали к себе - других мутантов всех мастей, от выродков до обжарков.
  
  Исключения делались только для женщин. За человеческими женщинами мегамутанты охотились всеми доступными средствами, и бывало, что ради них даже атаковали поселения, которые не могли себя защитить, убивая мужчин и уводя всех женщин, которых только могли найти.
  
  Всё это всплывало в памяти Механики по мере того, как караван удалялся от места сходки с мутантами. Картинка начинала складываться, но окончательно всё прояснил мистер Тимми.
  
  Главный караванщик зашёл проведать свою пленницу ближе к вечеру. За это время окончательно озверевшие от скуки Майлз и Механика успели отыграть не менее тысячи партий в крестики-нолики, вычерчивая и стирая поле игры на рассыпанных по полу специях. Завидев босса Майлз вскочил и по его едва заметному кивку с готовностью рванулся вон, едва скрывая радость. Не нужно было супердедуктивных способностей, чтобы понимать, как его достало последнее задание. Механику он оставил с лёгким сердцем и явным желанием никогда больше не лицезреть её особу снова. Впрочем, нельзя сказать, чтобы это не было взаимно.
  
  Оставшись один на один с караванщиком, девушка взглянула исподлобья и отвела глаза. Мистера Тимми это, однако, не смутило. Он привычно присел напротив пленницы и широким жестом протянул ей полоску вяленого мяса.
  
  - Будешь?
  
  Механика зыркнула, но мясо взяла. Есть, впрочем, не стала, но караванщик не настаивал. Он привычно поправил шляпу и откинулся назад, опираясь на сложенные здесь мешки.
  
  - Злишься, чика?
  
  Ответа не последовало. Хотя он был и не нужен.
  
  - Ну и зря. Я ж тебя спас. Это их территория. Если бы сбежала тогда, уже давно б попала в их логово.
  
  Пленница фыркнула.
  
  - А чо, нормально предупредить было нельзя?
  
  - Я тебя нормально о когтерогах предупредил. Сильно помогло?
  
  Механика свирепо вдохнула, но крыть было нечем. О когтерогах её предупреждали, и не раз.
  
  - Я так и подумал, что не послушаешь...
  
  - Если б ты тогда прямо сказал, что в округе водятся эти озабоченные хрены, а не посадил меня в чертову дыру, я бы послушала!
  
  - В дыру я тебя посадил после того, как ты попыталась сбежать. Слушай, чика, - мистер Тимми поморщился, - у меня будто других дел нет, кроме как тебя уговаривать. Я сделал всё, что мог, чтобы не дать им забрать мою пассажирку - и это сработало. Остальное тебя не касается. Если не устраивают мои методы - вали в самом деле нахрен из каравана. Мы уже почти покинули их территорию, но вероятность встречи с кем-то из этих тварей есть. У них чертовски острый нюх и не пройдёт и пары часов, как тебя зацапают. Хочешь знать, зачем им вообще женщины?
  
  Девушка бросила взгляд исподлобья.
  
  - А ты, типа, знаешь.
  
  - Знаю, я был в их посёлке, - караванщик повёл плечами, устраиваясь поудобнее. - Женщины им нужны, чтобы рожать других мегамутантов. Сама понимаешь, выносить такую тварь сможет не каждая, да ещё мутированный ген передаётся только по мужской линии. Если точнее, девочек-мегамутантов не бывает. Они гибнут без исключений. И их матери гибнут, в основном, при родах. Я, конечно, не считал. Но как мне показалось, выживаемость их вида - один-два на пятнадцать-двадцать беременностей, которые почти всегда заканчиваются смертью матери. Ну, так как? Всё ещё хочешь сбежать?
  
  Механика ошарашенно потёрла голову под колтуном немытых волос.
  
  - Ну охренеть, - только и выдавила она. - Слухи, канеш, про них разные ходят. Но одно дело слухи, а другое... Стоп, когда ты базарил за главаря мутантов, ты не врал? Типа, ты сумел договориться с этими..?
  
  - Вождя мегамутантов, - поправил мистер Тимми. - Да, сумел. С ними несложно договориться, если готов давать то, что им нужно.
  
  - И чо ж ты им давал?
  
  Караванщик ухмыльнулся.
  
  - Сегодня оставил корову. И полмешка сахара в качестве компенсации за вынужденное нарушение договора. Не в первый раз не привожу им того, что нужно, так что привыкли и переживут. Хотя, обычно они требуют другую плату. Но не в этот раз, чика. Не в этот раз.
  
  Внезапно в голову Механики пришла мысль. Мысль эта оказалась настолько жуткой, что девушка не смогла удержать её внутри и та немедленно отразилась на лице.
  
  - Догадалась? - караванщик дёрнул бровями, опираясь на один локоть. - Я так и думал, что догадаешься. Ты умная чика, хотя и подтупливаешь местами...
  
  - Ты... - девушка не сразу смогла продолжить. Всё её существо клокотало от возмущения. И страха. - Ты сам привозил им женщин? Им? Этим тварям?
  
  Караванщик пожал плечами. Не было похоже, что его сколько-нибудь смущает или волнует тот факт, что секрет узнала левая сталкерша из пустошей.
  
  - Тварям я привожу только тварей, - спокойно ответил он, не опуская глаз. - Таких, как твоя подружка. Знаешь, как она познакомилась с Ирвингом? Не знаешь? Вот, и я не знаю. Но она доила старого придурка, как корову, а когда выдоила почти досуха - бросила и свалила в закат. Из-за неё он стал сильно косячить, а в нашем ремесле это равносильно смерти, - мистер Тимми покачал головой и невесело усмехнулся. - Я глазам своим не поверил, когда она объявилась в моём караване. Ей очень повезло, что она сделала это перед самым отправлением. Очень, чика. Как задницей почуяла. Я не мог забрать её из лагеря открыто и послал трёх парней, чтобы проследили за ней. Но стерва совсем не тупая. Она ушла от них так же легко, как обхитрила Ирвинга. Парни вернулись ко мне ни с чем.
  
  Настала очередь Механики дёргать бровями. Услышанное привело её в ещё большее удивление, причём, удивление настолько сильное, что ему даже удалось разбавить предыдущие ужас и брезгливость.
  
  - Погодь, я чёт не въезжаю. То есть, ты выискиваешь баб, которые чем-то не угодили тебе или кому-то из твоих дружков, обзываешь тварями, чтоб, типа, совесть не возникала. Потом похищаешь и сдаешь местным мутированным ублюдкам на расплод? - она помотала головой, пытаясь утрясти то, что довелось услышать. - Ты ваще как, головой вниз с повозки не падал? Да блин... даже рейдеры подобрее будут. У них-то хоть в башках пусто, а у тебя там тараканы размером с когтерога!
  
  Мистер Тимми поморщился.
  
  - Я же уже сказал. Никто из тех, кого мне приходилось передавать моим... знакомым, не достоин называться даже бабой, не то, что женщиной...
  
  - А это, типа, тебе решать?
  
  - Знаешь, почему сегодня я отдал мутантам жирную корову вместо одной тощей... крали? - караванщик качнулся вперёд, упираясь в колени. - Потому что ты и близко не похожа на тех... женщин, которые катались сюда до тебя. Я не зря допытывался о целях в Городе папаши Кейт. И расписывал тамошние реалии тоже не зря. Ты реально, без дураков, готова пожертвовать всем, чтобы спасти... друга, любовника, не важно, и при том идёшь на любые риски, прекрасно это осознавая. Это писец, как потрясно, чика. Таких, как ты, ещё поди поищи. Я на самом деле, искренне завидую твоему белобрысому священнику, даже если он такой болван, что сам не способен тебя оценить.
  
  - И, тип, ты меня не сдал твоим дружкам-мутантам только поэтому?
  
  Мистер Тимми ухмыльнулся.
  
  - Твоя подруга...
  
  - Она мне не подруга!
  
  - Интересно получается. Он тебе не любовник, а она не подруга, но ты всё равно здесь, - хозяин каравана улыбнулся опять, но почти сразу посерьёзнел. - Ладно, не важно. Эта белобрысая не знала, что Ирвинг умер. Она пришла к каравану в уверенности, что он сделает всё ради неё и наверняка планировала прикарманить те деньги, которые взяла с тебя за проезд.
  
  - Она не...
  
  - Дай договорю. Так вот, когда я увидел тебя в её компании, подумал, что вы - одного поля ягоды. У меня не было припасено... очередной твари для мутантов, и в планах было расплатиться коровой. Но судьба сделала мне подарок - как я подумал. Не сумев догнать эту суку, я решил рассчитаться её подружкой. То есть, тобой. Но потом...
  
  Хотя Механика уже догадывалась об этом, по спине у неё всё равно пробежал холодок.
  
  - Чо потом? - стараясь игнорировать пересохшее горло, мрачно прохрипела она.
  
  - Потом ты начала говорить во сне со своим святошей. Меня это заинтересовало. Я стал наблюдать и понял, что ты - вообще не мой клиент. В смысле, не из тех, кого я обычно вожу для мутантов.
  
  Механика прокашлялась.
  
  - А кого вообще ты возишь? - больше для поддержания разговора, чем из реального интереса, вопросила она. - Какие у тебя, типа, критерии?
  
  Караванщик дёрнул плечами.
  
  - В Пустошах много погани, но есть вещи, которые находятся за гранью. Возможно, для каждого эта грань своя. Подумай о том, где эта грань проходит для тебя, и ты ответишь на собственный вопрос.
  
  - Это типа, значит, что конкретно ты прямо на него ответить не можешь.
  
  Мистер Тимми ухмыльнулся.
  
  - Зачем тебе мои критерии? Просто поверь - я делаю Пустоши лучше. Очищаю от погани. Вот и всё.
  
  - Ты ж только от баб их зачищаешь.
  
  - Каждый делает, что может.
  
  - Или что хочет, - не сдержалась Механика.
  
  - Или что хочет, - легко согласился караванщик. - Как, например, моя невеста Паула. До того, как примкнуть к каравану Ирвинга, я жил далеко на востоке, в Канзасе. У моих родителей была большая ферма и много, много скота. Во время Великой войны в Канзасе не упало ни одной бомбы, и жизнь у нас текла так же, как и у наших предков сто, двести, триста лет назад. Скот, выпас, пастбища, поля, посев, урожаи, снова скот... Мы были богаты и ни в чём не нуждались... До тех пор, пока на нас не напали соседи. Это случилось не впервые, и мы всегда справлялись. Но в то раз их было больше, и они откуда-то прознали про старый тоннель, который проходил под фермой и содержался нами в порядке на случай бегства...
  
  О завершении истории догадаться было не сложно. Но мистер Тимми, помолчав, всё-таки продолжил.
  
  - Они убили всех наших ковбоев и их семьи, которые жили на территории фермы. Стариков, детей, женщин... кроме самых молодых и красивых. Догадываешься о том, что с ними случилось дальше? Это сильно лучше, чем... гощение у мутантов? Моим братьям они разрезали животы и ещё живых привязали к жердям, чтобы их внутренности рвали койоты. Они бы поступили так же и с отцом, но его застрелили при атаке. А маму...
  
  Он снова замолчал и в этот раз не продолжил. Механика ждала завершения, вычерчивая узоры в рассыпанных специях.
  
  - Меня тогда не было на ферме, - послу паузы снова заговорил караванщик, которому эти откровения дались неожиданно сложнее, чем он себе представлял. - Несколько коров отбились от стада, и с ними наша племенная тёлка, которую мы за большую плату выменяли у северного племени кочевников. Я искал её далеко в прерии, но так и не нашёл. А когда вернулся, узнал, что моей семьи, друзей и дома уже нет, а моя невеста Паула живёт с тем самым ублюдком, который стоял во главе нападения на нашу семью... - он поморщился, меняя тему. - Как считаешь, можно мне было судить, достойна ли Паула погостить у мегамутантов, если кроме нашей семьи она одна знала о тоннеле, через который враг пробрался на ферму минуя все заграждения, и атаковал, когда мы меньше всего были к этому готовы?
  
  Механика не ответила. В её разумении любой ответ был неправильным, и вообще лишним. Но непохоже было, чтобы мистер Тимми особо нуждался в её осуждении или благословении.
  
  - Когда-то баба отняла у меня всё, - караванщик поднялся, явно собираясь закруглять разговор. - И хрена с два я бы когда-нибудь поверил другой бабе. Но жизнь забавная штука. У меня на глазах другая баба рискует всем, чтобы спасти чувака, который ей даже не парень. И, похоже, ты вообще ничего не ждёшь от него взамен, - он покачал головой. - Может, другому было бы срать, но для меня это - поступок, чика. Вроде бы как надежда, что в Пустоши ещё есть такие, как ты. И может, когда-нибудь, такую же найду себе и я... Короче, не дрейфь. Я помогу тебе найти твоего святошу. Если только это не навредит моему каравану... И, если он всё ещё будет жив.
  
  
***
  
  Город работорговцев оказался совсем не тем, что себе представляла Механика. Привыкшая к крепостям из завалов ржавых транспортных контейнеров, бетонного лома и прочего мусора девушка не ожидала увидеть несколько линий заграждений из сварных конструкций грамотно пригнанной арматуры и металлических кольев, которые выглядели поставленными сравнительно недавно, за которыми высились ещё две линии высоченного деревянного забора и каменной кладки. Не говоря уже об обширных хорошо возделанных полях вокруг и самом Городе, который представлял из себя продуманную систему расположения зданий, где каждый квартал был похож на маленькую крепость. И, одновременно, это был именно город, достаточно жилой и комфортный, чтобы в нём можно было обитать, хотя бы на время забывая, что прямо за его стенами - значительно хуже.
  
  Помимо искусственных, Город работорговцев с трёх сторон окружала естественная защита из скал, которые вплотную подступали к большому пресному озеру. Поневоле Механика засмотрелась на явно свежее здание насосной станции, которое снабжало водой ближайшую к нему часть кварталов и несколько отстоящих поодаль ветряков. Здесь, как в и Рено, были вода и электричество, пусть даже пока не у всех. Сами улицы зеленели то тут, то там насаженными фруктовыми деревьями и кустами, которые ничем не походили на цивильные придомовые довоенные садики, но здорово оживляли вид. В целом, нельзя было не признать, что окажись святоша или сама Механика здесь при других обстоятельствах, многое в этом месте могло их здорово заинтересовать.
  
  Но теперь, когда первое впечатление прошло, девушка снова сосредоточилась на том, что ей делать и как поступить, если Кейт откажется продавать Хесса странной технофилке из Пустошей. По всему выходило, что сделать ничего толком будет нельзя. Три линии заграждений - металлическая, деревянная и каменная, с вышками и надёжной охраной на них, широкие улицы, на которых не спрятаться от взглядов, открытая местность полей - всё делалось с тем расчётом, чтобы множеству обитавших здесь рабов, которые попытаются сбежать, сделать этого было попросту невозможно.
  
  - Не делай глупостей, - словно прочитав её мысли, ещё раз негромко предупредил мистер Тимми, который теперь восседал на передке первой повозки. Механика сидела рядом с ним, хмуро обозревая приближавшиеся большие ворота. - Я сам прощупаю почву. Ты - вообще без предупреждения не открывай рот сама. Поняла?
  
  Пожилой охранник с пышными седыми усами, как видно, главный у охраны ворот, сделал несколько шагов навстречу каравану и поднял руку, давая знак остановиться. Караванщик натянул поводья. За ним, постепенно, встали и другие повозки.
  
  Судя по всему, мистер Тимми и седоусый хорошо знали друг друга. Во всяком случае, разговор между ними проходил без настороженности. Охрана Города быстро и привычно проверяла повозки, но делала это без особого рвения. Механика не удивлялась. Тому, кто умудрился войти в доверие к Когтерогу, следовало прилагать все усилия, чтобы из этого доверия не выйти. Последствия могли быть самыми мрачными, и непохоже, чтобы караванщику или его людям хотелось с ними сталкиваться.
  
  - А это кто? - после обмена приветствиями и отдачи всех необходимых распоряжений, седоусый кивнул в сторону нахохлившейся девушки, которая по-прежнему торчала на передке, рядом с головным местом самого хозяина каравана. - Бабу завёл? Чё ж такую страшную?
  
  Мистер Тимми тоже посмотрел на зыркавшую пассажирку и ухмыльнулся.
  
  - Ты себе не представляешь, Грэг, что это за баба. Такой бабы ещё поискать. И да, раз ты напомнил. Ей тоже жетон для прогулок по городу.
  
  - Как скажешь, - седоусый сделал пометку в замызганной тетради, которую держал в руках, принимая устные отчёты от время от времени подходивших к нему охранников. - Тока вы это... без нужды особо не шастайте. И в целом ведите себя потише. В кабаках там, и у шлюх... Не нарывайтесь. Всем своим передай, не только крале.
  
  - Случилось чего? - тон караванщика был равнодушно-небрежным, но Механика почувствовала, как он напрягся. - Другие гости проштрафились и теперь все на учёте?
  
  - Да не, - поморщился седоусый и неопределенно мотнул головой куда-то назад. - Ну кто там мог проштрафиться. Траур у нас. Дочь Когтерога, Кэтти померла.
  
  Механика с трудом удержала челюсть на месте. Мистер Тимми тоже был поражён.
  
  - Серьёзно? Кейт мертва? Шутишь, что ли? Как это могло случиться?
  
  Старший охранник поморщился сильнее и хрустнул тетрадью.
  
  - Как-как... Как оно всегда бывает. Ушла с парнями на пустоши, большой отряд. А вернулся только один пацан, Тэйн, да ещё сильно покалеченный. Еле дотащился досюда, да здесь, у ворот, и сомлел. Говорит, шмякнули из гранатомёта из засады, прям в середину группы. Тока брызнуло. И вся недолга.
  
  - Из гранатомёта?
  
  - Он так и сказал, - седоусый пожевал что-то и сплюнул на дорогу. - Тэйн очнулся, когда прочие уж остыли. Говорит, ни шиша не разобрать было, где руки, где ноги, где кто. Все там разом полегли, кроме него одного. Да и он бы подох, если б не Ирвиг, который рухнул сверху и прикрыл. И то малого осколками посекло - глянуть страшно.
  
  Мистер Тимми невольно переглянулся с Механикой, потом - с отстоявшим чуть поодаль Дирком.
  
  - Так Кэтти точно умерла? Он видел это собственными глазами?
  
  - Мертвее мёртвой, - седоусый покачал головой и снова сплюнул. - Ну, а ты как хотел, выжить после попадания из гранатомёта почти в упор? От неё и подошв не осталось. А всё из-за этого хмыря. Говорили ей - придурок приносит несчастье. Сдала б она его Вайли с концами. А вишь не захотела слушать бывалых людей, и сгинула ни за что. Папаша её в бешенстве. Уж выслал отряды на поиск ублюдков, что её порешили. Да только где их щас найдёшь.
  
  - Погоди, погоди, - мистер Тимми отогнал надоедливого овода. - Ты про кого говоришь? Какого хмыря?
  
  - Да, - седоусый досадливо прицыкнул. - Какого. Где-т полгода назад, может, чуть больше, притащила нового раба. Кэтти, то есть. Я его пару раз видал - ну, смазливый ублюдок, у него не отнять. Белявый, ладный, зубы на месте. Тем, видать, ей и приглянулся. Бабы, они ж такие, падкие на гладкую рожу, и Кэтти не исключение. А только с тех пор, как он у неё объявился, дела у Красной шли всё хуже и хуже. Сперва он ея чуть не разорил. Потом ей пришлось ходить под началом Яро Гуру, а это Кейт поперёк горла. Потом и вовсе подмочил её репутацию, три месяца пропахав бесплатно на мистера Вайли - ты ж помнишь Вайли, да?
  
  - Охренеть типок, - мистер Тимми сдвинул шляпу на лоб и бросил ещё один мимолётный взгляд на Механику. - А звать-то ублюдка как?
  
  Охранник задумался.
  
  - Джонни, кажись, - после долгой паузы выцедил он. - Да нах оно сдалось, помнить имя каждого раба! Хотя этот белобрысый был особенный. Помог Вайли наладить водоснабжение в городе. Вроде, грят, он приютский. Не просто, а из реального Приюта, какие ещё остались нераспечатанными с самой войны. И знания древние, оттуда. Ну да про то ходили слухи, так или нет оно, я не знаю, мне оно не надо. Трепались ещё...
  
  - О чём?
  
  - Ну, типа, он бы многое помог в Городе поменять, да Кэтти не позволяла. Она сильно разозлилась, когда он без спроса на Вайли взялся пахать. Ну, и ещё из-за всего другого. До Вайли она больше его не допускала, зато себе гоняла и в хвост, и в гриву. Он у неё еле ноги волочил, и по всему было видно - концы отдаёт. Оно, может, и жаль, что Город лишался такого умельца, да только многие думали - к лучшему. Малый действительно принёс Кэтти только несчастья. Она как его заимела, сама стала не своя. Ну, а это сам понимаешь, в нашей работе как. Доигралась Красная. Хорошо ещё, что и белобрысого этого с собой забрала.
  
  - В смысле - забрала? - караванщик переступил с ноги на ногу, оглядываясь на охранников Города, которые уже заканчивали осмотр повозок.
  
  - Забрала с собой, - внёс окончательную ясность седоусый и прицыкнул опять. - В рейд забрала, заместо сдохшего Гордона. Ну, как есть спятила, раба - и в рабский рейд. Оттого, наверное, и удача её покинула окончательно, - на этом начальник охраны понизил голос. - Сгинула наша Кэтти. И белобрысый сгинул. Кишков не осталось. Так что вы там не очень... Дела делайте и валите, Сандерс. Чесслово, не до вас здесь теперь.
  
  
***
  
  По мере удаления от Города работорговцев и его огромного озера, пышное зелёное разнотравье Пустоши постепенно уменьшалось и желтело, кое-где перемежаемое рощами и невысокими холмами. Временами в отдалении виднелись развалины довоенных построек. Несколько раз попадались кострища, как видно, оставленные теми отрядами работорговцев, которые не успевали добраться засветло и останавливались на ночёвку недалеко от дома. Иногда, совсем редко и далеко, на пределе видимости, мелькали подвижные тени. Но что это были за животные, разглядеть не удавалось. Хотя Хесс и старался изо всех сил.
  
  Его хозяйка выполнила угрозу. Уже четвёртый день беглец из Приюта и личный раб Красной Кейт вышагивал по горячей Пустоши в составе отряда работорговцев, которые теперь занимались тем, чем им положено было заниматься по профессии - выслеживали и охотились на людей. Людей, к счастью, пока не попадалось, но охотников это не беспокоило. Джонни уже приходилось слышать, что работорговцы распугали живой товар на несколько недель пешего хода от Города, и это делало охоту затяжным и хлопотным делом. И даже опасным, с учётом того, что поиском рабов занимались не только люди Когтерога, но и множество других фракций работорговцев, которые иногда пересекались и сталкивались между собой.
  
  Однако, до сих пор всё оставалось тихо. Даже опасное зверьё обходило довоенную дорогу, по которой двигался отряд Красной Кейт, стороной. Джонни, который шёл на расстоянии вытянутой руки позади своей госпожи, внимательно обозревал окрестности, стараясь высмотреть опасность раньше, чем той вздумается приблизиться на расстояние выстрела.
  
  Несмотря на то, что они уже не первый день находились в пути, беглеца из Приюта по-прежнему не отпускало возникшее почти сразу чувство дежавю - когда он точно так же пылил по жаркой Пустоши в компании порноактёра Рика Райвена и сварливой технофилки Механики. Казалось, это было вечность назад, но ощущения свежего воздуха, ветра в лицо, пения птиц, запаха разнотравья и горьковатого предчувствия опасности, которая в этом мире могла появиться откуда угодно, оставались всё те же.
  
  Джонни не мог себе лгать. Ему нравилось быть в дороге. Здесь, на просторах бесконечных холмистых равнин, покрытых пышной травой и редкими деревцами, под раскалённым синим небом он чувствовал себя почти свободным. К тому же, возможности отряда Кейт не шли ни в какое сравнение с его предыдущими спутниками.
  
  С некоторым изумлением Хесс начал ловить себя на мысли о том, что вооружение и снаряжение работорговцев, их опыт и цели - всё это меняло сам статус отряда, к которому он отныне принадлежал. Раньше он чувствовал себя добычей, теперь же по странной прихоти судьбы был охотником. Пристрелянная винтовка приятно оттягивала плечо, как и висевшие на поясе нож и револьвер - тот самый, который перед пленением отобрала у него Красная Кейт. Спину прикрывал рюкзак с таким же снаряжением, что и у прочих членов отряда. От работорговцев Хесса отличал только ошейник, которого не было видно под ковбойским платком. И пусть он не разделял устремлений своих спутников, принадлежность к их компании накладывала свой отпечаток.
  
  - Далеко ещё? - тем временем уточнил Тэйн. Этот смуглый, молодой, высокий работорговец ходил с отрядом Кейт только второй раз и, как видно, ещё плохо ориентировался в маршрутах.
  
  - До вечера будем на месте, - Санлайт, коротко, по-военному стриженный худощавый шатен с длинным шрамом, который тянулся от брови через левый глаз, вытер пот со лба и покосился на Кейт. - Если поторопимся.
  
  - Придержи коров, - коротко выплюнула дочь Когтерога. - До ночи далеко.
  
  Джонни мало что понял из этого разговора, но заметно встревожился. По всему выходило, что отряд не хаотично выискивал потенциальных жертв, как ему думалось изначально, а целенаправленно двигался к некому "месту". Что это было за место, оставалось только гадать. Было ли оно пунктом для привала, или же очередным поселением, обречённым пасть жертвой его спутников? Бывший беглец из Приюта искренне надеялся на первое. Тем более, что, судя по разговорам работорговцев, так близко от Города давно уже не жило никакого потенциального "мяса".
  
  Тем временем отряд сошёл с дороги и углубился в Пустошь. Пейзаж постепенно менялся. Всё чаще на их пути появлялись рощи из лиственных и высокоствольных хвойных деревьев. Это был ещё не лес, но уже вполне густые перелески, лишь изредка перемежаемые лощинами. Постепенно путь сделался всё более извилистым, то поднимаясь в гору, то опускаясь вниз.
  
  - Эй, - невольно обернувшись на голос Хаммера, самого пожилого охотника в отряде, Джонни понял, что обращались именно к нему, но и не только. - Эй, Тэйн. И ты, как тебя там... Здесь зверьё шастает. Иногда и крупное. Можно здорово нарваться. Не прощёлкайте.
  
  - Да, господин, - ответил за двоих Джонни, потому что смуглый работорговец промолчал.
  
  - Слышь, Кэтти, а если они задержатся? Было ж такое как-то, дня два там проторчали, а то и три.
  
  Идущая впереди дочь Когтерога коротко обернулась через плечо. Хесс, хорошо узнававший малейшие перемены настроения госпожи, всей кожей ощутил её поднявшееся раздражение.
  
  - Куда-то торопишься?
  
  Санлайт не ответил и разговор сам собой заглох. Джонни давно обратил внимание на то, что охотники в отряде Кейт почти не вели бесед, если этого не требовало дело. Тем более, что день клонился к закату и утомление после долгого перехода делало работорговцев ещё менее многословными, чем обычно.
  
  По мере того, как опускались сумерки, путь становился сложнее, а деревья - гуще. Незаметно вокруг людей сомкнулся полноценный лес, который состоял преимущественно из хвойных. Джонни, никогда в жизни не видевший ничего подобного, был в восхищении от такого обилия разнообразной растительности вокруг, несмотря на то, что, непривычный к переходам, он устал гораздо больше спутников и напрягал последние силы, чтобы это скрывать.
  
  Хесс понятия не имел, куда они направляются, но складывалось впечатление, что отряд переваливал через некую холмистую гряду. Гряда эта была незнакома - его в Город вели совсем другой дорогой. Этот же путь проходил почти строго на северо-восток, но что такого было в этой стороне - Джонни терялся в догадках.
  
  Почти совсем стемнело, когда они, наконец, достигли большой прогалины на вершине одного из холмов. Здесь лес опять сильно редел, открывая вид на остаток возвышенностей, плавно переходивших в очередную долину и какие-то едва заметные постройки очень далеко внизу. Посреди прогалины стояло полуразрушенное, явно довоенное, каменное здание. Но для чего его использовали раньше, было решительно непонятно.
  
  - Добрались, - с некоторым облегчением пробормотал Хаммер, невольно оглядываясь на лес. Последний час пути пожилой работорговец заметно нервничал, и было отчего. По мере того, как на деревья опускалась ночь, звуки, доносившиеся из чащи, становились почти пугающими. - Давай, чтоль, внутрь, а, Кэтти? Знак подадим уже с утра.
  
  - Всё равно по ночи ни шиша не видать. Прохлопают, и собирай по новой...
  
  Красная Кейт бросила взгляд на небо, освещённое последними лучами вечерней зари, потом обернулась на темневшую чащу.
  
  - Хорошо, - решила она, кивая на руины. - Внутрь. Дождёмся рассвета.
  
  
***
  
  Работорговцы встретили её слова с заметным одобрением. Похоже, перспектива оставаться снаружи в ночном лесу ни у кого не вызывала энтузиазма.
  
  - Раб, - Кейт обернулась к Хессу, который невольно вздрогнул. - Набери веток. Но под кроны не заходить. Чуть что - всё бросай и назад. Ясно? Ясно, спрашиваю? Тэйн, ты с ним.
  
  - Слушаюсь, госпожа.
  
  - И смотрите в оба! Дадите себя ранить - сверху напинаю ублюдкам. Всё, пошли!
  
  Сопровождаемые такими добрыми напутствиями, Хесс и всё ещё ходивший на положении новичка Тэйн развернулись и двинулись к лесу, озираясь по сторонам. Хаммер и Ирвиг, огромный, рыжий громила, вполне достойный потомок своих разбойных предков-викингов, первыми направились к полуприкрытой двери дома, держа оружие наготове. Санлайт и Бучер, коротко стриженный, темноволосый охотник в очках, последовали за ними. Замыкал группу Драный Клык. Рядом с Кейт остался Смит, худощавый и жилистый белый охотник, с едва заметными признаками азиатских черт на лице, который помимо огнестрела имел ещё перевязь метательных ножей поверх брони.
  
  - Эй, сюда. Кэтти, те надо это видеть.
  
  Дочь Когтерога придержала Клыка, жестом приказав тому оставаться на месте, и вслед за четырьмя другими охотниками шагнула в тёмный проход. Крепкая, но сильно перекошенная дверь привела в большой, просторный холл, который стараниями отрядов, использовавшим здание в качестве перевалочного пункта, был когда-то превращен в настолько удобное место стоянки, насколько возможно.
  
  Каким его всегда помнили работорговцы, этот дом нельзя было назвать жилым, но ночевать в нём казалось куда удобнее, чем в лесу. Здесь иногда оставляли припасы. В здании имелся даже источник тока - тщательно спрятанная довоенная атомная батарея, до сих пор хранившая остатки заряда. И несмотря на то, что в дом могли забрести совсем разные гости, ни один из них никогда не позволял себе здесь нагадить. Ещё и потому, что вычислить засранца не составило бы проблем. А это в силу определённых причин означало разрыв договорённостей, на заключение которых когда-то было затрачено много усилий.
  
  Вот почему работорговцы, которые рассчитывали найти здесь приют, в немом изумлении взирали на внутренности знакомого убежища. Посмотреть было на что - по дому будто пронёсся ураган. Остатки ещё довоенной мебели трухлявыми обломками валялись на полу вперемешку с кусками штукатурки и ещё каким-то мусором. По знаку Кейт Санлайт и прикрывавший его Ирвиг с оружием наготове скользнули в темнеющий проём соседней комнаты, а Хаммер присел, разглядывая пол. Потом поднялся и, дошагав до стены, коснулся кончиками пальцев нескольких глубоких борозд на остатках штукатурки.
  
  - Какого хрена тут произошло, Хэм? Обжарки?
  
  Хаммер досадливо дёрнулся, словно отмахиваясь от преждевременного вопроса.
  
  - Какие, нахрен, обжарки. Ни следов, ни говна на полу. Чо, не видишь?
  
  - Вижу, - Кейт бросила взгляд на входную дверь, за которой на улице ещё оставались четверо её людей. - Кто тогда?
  
  Старый охотник ещё раз коснулся стены и прошёлся вдоль неё до зиявшего бесстекольными рамами окна.
  
  - Не знаю, кто. Но не люди, - коротко заключил он. - И не мутанты. Не разумные точно.
  
  - Уверен?
  
  - Вишь борозды от когтей? Зверь это. Сама посмотри.
  
  Борозды отрицать было сложно. Дочь Когтерога тоже шагнула было к стене, но, неожиданно поскользнувшись на чём-то, едва не рухнула головой вперёд в обломки стола.
  
  - Твою мать!
  
  За её ботинком, с трудом отлепляясь от пола, тянулась какая-то слизь. Слизи здесь было столько, как будто целый загон рабов долго сморкался и харкал в одно и то же место.
  
  - Что за дерьмо?
  
  Хаммер мгновенно оказался рядом и, оттолкнув Кейт, склонился над раздавленным комом. Потом резко обернулся к следам когтей.
  
  - Че это за тварь, Хэм, в натуре? - Бучер нервно переступил с ноги на ногу, бросая взгляды на проход, которые вёл в глубины дома, и где исчезли Ирвиг и Санлайт. Работорговцев, ушедших проверить помещение на наличие ведомой или неведомой опасности, не было ни видно, ни слышно.
  
  Хаммер, поморщившись, мотнул головой.
  
  - Не знаю, ять. Даже близко никогда такого не видел. Знаю ток, что зверюга тут бесилась не одна. Три как минимум...
  
  Словно в ответ на его слова, изнутри дома донёсся негромкий шум, как будто кто-то что-то задел, и оно упало. Невольно Кейт и Бучер вскинули стволы, целясь в темневший проём, в котором несколько мгновений спустя появилась мощная фигура Ирвига.
  
  - Чисто, - коротко пробасил недовикинг, не удивившись такой реакции. - Ну, как чисто - срач везде. Кладовая разгромлена и в подвале кончи навалом. Но в доме никого.
  
  Он посторонился, пропуская Санлайта. Лицо стриженного работорговца отражало беспокойство.
  
  - Кэтти, там в подвале какая-то хрень, - он махнул рукой назад, на предполагаемую лестницу, ведущую в подпол. - Соплей полно. Как будто гнездилась какая-то сволочь, типа кокон свила. Потом вылезла и свалила. Я хз, что это. Глянешь, Хэм?
  
  Кейт мотнула подбородком на пол перед ней, к которому с кислым выражением на морде принюхивался Хаммер.
  
  - Такие сопли?
  
  - Агась, - снова вклинился Ирвиг, зачем-то проверяя свой карабин. - Ток там этой дряни больше. И на полу, и на стенах. Даж на потолке было, но я палкой сковырнул. Зырь сама, там щас как после мегамутантской дроч-вечеринки, шагу не ступишь, шоб не вляпаться...
  
  - Ладно, - прервала его Кейт, которой это надоело. - Хэм, бери Ирвига и ещё раз сходите гляньте подвал. Особенно углы, почву, чтоб никакая сопливая мразь к нам не подкопалась. Санлайт, что там с кладовой?
  
  Стриженный прицыкнул.
  
  - Пара консерв на полу. Остальное в ноль. Что не сожрано, заговнячили.
  
  Красная кивнула.
  
  - Тогда сейчас вернётся мой раб, и...
  
  Договорить она не успела. Её прервал звук выстрела и крики, которые донеслись снаружи. К первому выстрелу прибавился ещё один, потом ещё и ещё. Первым рванувшийся проверить, что там случилось, Бучер столкнулся в дверях с Драным Клыком.
  
  - Тут порядок, не ссыте, - с порога доложил он. - Смит пристрелил пумазуба, который кинулся сверху на этих двух придурков с дровами. - Щас будем жрать свежатину.
  
  
***
  
  Стараясь не смотреть в сторону хозяйки, Джонни Хесс разложил её одеяло на куче сухой травы. Траву он загодя в ритме турбо надрал прямо перед входом в руины, воспользовавшись последними лучами закатной зари. После того, как его чуть не сожрала спрыгнувшая с нижних ветвей клыкастая тварь, которая больше всего походила на плоскомордую, линялую кошку размером с полкоровы, лесу он больше не доверял и был искренне рад оказаться под защитой каменных стен, над которыми имелась крыша.
  
  Хотя отчасти в этой едва не случившейся нелепой смерти были и плюсы. Джонни хотя бы уверился в том, что работорговцы намеревались защищать его так же, как любого из своих, не дав погибнуть в когтях первого же хищника.
  
  Походные обязанности раба тоже не могли не радовать. Против ожиданий, Джонни не заставляли прислуживать всем и каждому, за исключением разве что самой Красной Кейт. Но хозяйка пользовалась своей привилегией умеренно и даже рюкзак несла сама, не перегружая Хесса, чтобы, если потребуется стрелять, его руки не дрожали. Распоряжений ему отдавали не больше, а в чём-то даже меньше остальных. Например, к готовке не подпускали вовсе, как и к свежеванию дичи. Участие Джонни сводилось к сбору топлива и наблюдению издали за действиями более опытных спутников с тем, чтобы учиться у них и повторить только когда он станет полностью готов делать эту работу без опасений что-нибудь напортить.
  
  Вот и теперь, закрывшись в доме и тщательно забаррикадировав дверь и окна, работорговцы взялись за разделку и приготовление добытой туши сами. Джонни велели гулять, чтобы не мешался под ногами на и без того тесной, разгромленной кухне.
  
  Впрочем, как раз гулять и не хотелось, потому что было попросту негде. В доме помимо холла, кухни, ванной и микрокладовой, организованной из бывшего чулана для мётел, имелись ещё только две тесные, заваленные хламом комнаты на первом этаже и полуобваленный второй этаж, над которым не хватало части крыши. По этой причине ходить туда было решительно незачем, и даже нежелательно, чтобы не демаскировать позиции засевшего в дозоре Смита.
  
  Одна из комнат первого этажа, та, что побольше, была определена для ночёвки членов отряда, которым не хватало места в холле. Другую, маленькую и тесную, забрала себе Кейт. Существовал ещё подвал, но на экскурсию туда Джонни не тянуло. Не оттого, что после двойной проверки там ещё могло оставаться что-то опасное, а потому что интересного там тоже было мало. Зато имелись все шансы хорошенько вляпаться, а мыться здесь было негде.
  
  В конце концов, будто почувствовав глубину его затруднений, на помощь пришла сама Красная Кейт. Которая, использовав всего две-три ёмкие фразы с теми же стандартными добрыми напутствиями, призвала своего раба в ту единственную часть дома, где он желал оказаться меньше, чем в подвале - в её комнату.
  
  ... Не желая больше ничем испытывать судьбу, Хесс наскоро закончил сооружать самое удобное лежбище в этом доме и бросил опасливый взгляд в сторону хозяйки. Кейт сидела за огромным пыльным столом, который занимал большую часть комнаты. На столе, соседствуя с разложенным на промасленной тряпке "дезерт иглом", который дочь работорговца чистила, почти нежно касаясь его тускло поблёскивавших металлических запчастей, стояла переносная широкодиапазонная радиостанция. Чуть в стороне валялись погнутые наушники с одним оторванным амбушюром.
  
  - Что, нехрен делать?
  
  Дочь Когтерога задала этот уточняющий вопрос не поднимая глаз, будучи полностью увлечённой процессом. Джонни, не зная, что и как правильно ответить, непроизвольно сжал кулак, стараясь через него выдавить хотя бы часть страха, который поднимался в его душе всякий раз, когда хозяйка обращалась к нему.
  
  - Твой раб... ожидает распоряжений, госпожа.
  
  Кейт промолчала, продолжая работу. Джонни переступил с ноги на ногу, соображая, как бы техничнее слиться из опасной комнаты и разыскать Тэйна, который, как оказалось, был не прочь потрепаться и в целом вёл себя с рабом попроще остальных. Однако, похоже, хозяйка если и не умела читать его мысли, то улавливать намерения - наверняка.
  
  - Сядь.
  
  Тоскливо оглядевшись, Джонни вынужденно опустился на шаткий стул напротив дочери Когтерога. Каждый миг в обществе этой женщины приводил его в ужас, и он всегда тратил большую часть ресурсов своего организма на то, чтобы это скрывать.
  
  - Починить сможешь?
  
  Хесс изумлённо моргнул. Потом перевёл взгляд на покрытую пылью довоенную бандуру, на которую пришёлся кивок хозяйки и неуверенно повёл плечом.
  
  - Если госпожа позволит... Мне кажется, это оборудование мертво уже не одну сотню лет.
  
  Красная Кейт подняла глаза. Её раб немедленно потупился. Ему было тяжело физически выдерживать этот взгляд.
  
  - Работало. Ещё два долбанных года назад, - она сделала паузу и поднять глаза всё же пришлось. - Почини эту хрень. Или ты, твою мать, придерживаешь свои приютские примочки только для Вайли? Что, больше нравится, когда я использую твою тупую задницу по-другому?
  
  - Нет, я... - Джонни закусил губу, тиская кулаки под столом. - Я попробую, госпожа. Но если там вышла из строя какая-то сложная деталь... у меня будет нечем... её заменить.
  
  - Хотя бы посмотри эту срань, - Кейт снова опустила голову, берясь за тряпку. - Пока жратва не поспела.
  
  Медлить с выполнением приказа было опасно. Имея в распоряжении только нож и смутные представления о том, что именно могло здесь сломаться, Джонни нерешительно придвинул к себе пыльную коробку и начал пытаться вскрывать её корпус.
  
  На успех он не надеялся, но весь расчёт был на то, что Кейт, которая сидела рядом и нервировала одним только фактом своего присутствия, мало разбиралась в устройстве стандартных войсковых радиостанций. О том, что она сделает с ним, если он не справится с починкой, думать не хотелось. Джонни был уверен, что сегодня - ничего. Но забыть не забудет, и к моменту возвращения в Город беспомощного раба постигнет самое изощрённое наказание, какое только рыжая садистка будет способна выдумать, со всеми набежавшими процентами.
  
  А времени подумать у неё будет навалом.
  
  На этом моменте умозаключений Джонни невольно нажал на рукоять сильнее, и корпус с опасным скрипом поддался, отваливая крышку и обнажая древнюю требуху. Хесс, который уже предвкушал долгое и нудное разделение внутренностей раритета на каскады и малополезную проверку каждой части по отдельности, бросив первый взгляд на открывшийся вид, в первое мгновение не смог поверить своему счастью.
  
  Аккуратно отмотав, он вытащил изнутри устройства соскользнувший регулировочный тросик. Пропустил его между пальцев и для верности продул, очистив от пыли. И, отчаянно надеясь, что всё делает правильно, осторожно завёл обратно в нужные канавки и проёмы. После чего, повоевав с пружиной и барабаном, переместил шкалу в нужное положение. И с глубоким внутренним волнением бережно и опасливо установил панель корпуса обратно, без натяжки ввинтив нужные шурупы.
  
  Кейт, которая к тому времени уже собрала свой ствол и сунула его в кобуру, с недоумением взглянула на радиостанцию, потом перевела взгляд на Хесса.
  
  - Это всё? Готово? Так быстро?
  
  Джонни поёжился.
  
  - Надо проверить, госпожа.
  
  Он щёлкнул выключателем, будучи абсолютно уверенным в том, что аккумуляторы давно сели и придётся разбираться с подключением местной атомной батареи, о существовании которой он уже знал от говорливого Тэйна.
  
  К немалому изумлению Джонни, табло станции загорелось грязно-жёлтым. Не веря в такую удачу, он надел полурабочие наушники. И, выдвинув антенну, покрутил ручку, вслушиваясь в характерный шум эфира, пытаясь что-то поймать и не понимая толком, что нужно ловить и на каких волнах.
  
  - Что, реально работает? А ну, дай сюда.
  
  Кейт оттеснила раба, отобрав наушники и усаживаясь перед станцией. Очевидно, пользоваться этим она умела, потому что довольно уверенно придвинулась ближе, кладя руку на колесико и придвигая к себе микрофон.
  
  - Эй, Уолтер! Уолтер, приём!
  
  Джонни, который не смел подняться и свинтить из комнаты без приказа, терпеливо дожидался развязки. Загадочный Уолтер, с которым пыталась связаться хозяйка, заинтересовал его, но не слишком. Тэйн уже успел проболтаться, что работорговцы намеревались встретиться с представителями другой группировки, с которой иногда обменивались пойманными рабами. Встречи, как правило, происходили именно в этом здании. Потому здесь и держали станцию, без которой общаться приходилось через дымовые сигналы.
  
  Как видно, база этого самого Уолтера располагалась совсем недалеко, не дальше двадцати-двадцати пяти миль. Дальше, по прикидкам Джонни, попросту не хватало бы мощности радиопередатчика, да и дыма на таком расстоянии тоже было не разглядеть. Тэйн по этому поводу пребывал в таком же неведении, поскольку сам ходил с группой Кейт только во второй раз и первый маршрут пролегал в другую сторону.
  
  В целом, Хессу этого было достаточно. В его понимании одни мерзавцы встречались с другими по своим преступным делам и детали его не интересовали.
  
  - Твою мать, Уолтер! Приём! При...
  
  Кейт, которая не оставляла попыток связаться с недалёкой базой, резко заткнулась. Из её наушников донеслось прерывистое шипение ответной передачи. Но, судя по всему, разобрать что-то было сложно.
  
  - Да, да, это я. Уолтер, мы... В "Скворечнике". Уолт... что? Что ты там мелешь?
  
  Дочь Когтерога несколько раз резко мотнула головой, точно желая вытрясти из неё помехи, которые мешали понять слова того самого Уолтера, до которого она пыталась докричаться. Потом, не выдержав, вырвала наушник из гнезда.
  
  - Мясо, слушай тоже. Что он чешет?
  
  - Кэт... уби...йтесь отту... Долб... тва... Дох... шала меня? Пр...м!
  
  Джонни покорно вслушался в доносившиеся из станции репение и шум. Некоторое время он и его хозяйка ещё пытались разобрать обрывки слов Уолтера, как видно, обладателя недюжинных лёгких и могучего баса. Потом передача внезапно оборвалась. Будто Уолтер, отчаявшись доораться до твердолобых слушателей, в ярости попросту смахнул свой передатчик со стола.
  
  Кейт с досадой ударила по столешнице кулаком.
  
  - Блядь. Какая-то хрень. Ты что-то понял?
  
  Джонни помотал головой.
  
  - Он как будто пытался нас о чём-то предостеречь... Мне так показалось, госпожа. Мне кажется, я разобрал... "убирайтесь оттуда". Или...
  
  Под взглядом Кейт он умолк. Но, против ожиданий, хозяйка только дёрнула ртом. Это был тот редкий случай, когда её злоба была направлена не на Хесса.
  
  - Я тоже слышала, раб. Дерьмо. Какого хрена? И куда, по мнению этой тупой задницы нам убираться, когда за окном блядская ночь? И долбанный блядский лес?
  
  - Кэт, - голова Тэйна просунулась в дверь. Поймав бешеный взгляд дочери Когтерога, он смутился, но ненадолго. - Там это... жратва поспела. Давайте хавать скорее, а то от гребаного запаха все кишки подвело.
  
  
***
  
  Кошатина на углях оказалась жестковатой, но съедобной. Справившись со своей порцией, Джонни с милостивого кивка хозяйки, отправился в её комнату, где и поспешил вырубиться, едва коснувшись головой одеяла. Сон являлся не стопроцентной, но всё же хоть какой-то гарантией того, раба оставят в покое. Тем более, что ближе к утру наступала его очередь стоять в карауле, и Хесс надеялся успеть отдохнуть за эти несколько часов.
  
  Однако долго спать не пришлось. Джонни так и не понял толком, сколько прошло времени - час, два или больше. Но внезапно его будто что-то подбросило. Ещё не разобравшись, в чём дело, Хесс резко подорвался и сел на одеяле. Спросонья ему показалось, что причиной пробуждения стала сама хозяйка, которой что-то потребовалось здесь и сейчас, и она не замедлила разбудить раба излюбленным способом - сапогом под рёбра.
  
  Но Кейт была ни при чём. Джонни понял это, проморгав несколько мгновений в темноту и кое-как сумев привести зрение к единому знаменателю. Более того, собственноручно приготовленная им соседняя постель осталась нетронутой, а её хозяйка отсутствовала.
  
  Уяснив для себя этот факт, Джонни заметно встревожился. Проверив оружие на поясе, он подобрал винтовку и крадучись вышел в коридор.
  
  Из соседней комнаты доносился разноголосый храп спящих работорговцев, но такие же звуки из холла отсутствовали. Придерживаясь за стенку, Хесс двинулся туда, молясь, чтобы не навернуться обо что-то в темноте.
  
  Из-за лунного света, который кое-где пробивался сквозь щели в заколоченных окнах, в холле оказалось виднее, чем в остальной части дома. Джонни понял, что расположившиеся здесь на ночлег спутники не спали. Двое, Бучер и Смит, наощупь готовили оружие к бою, Ирвиг изучал баррикаду, а Хаммер уже был у окна, пытаясь что-то разглядеть в узкую щель между досок.
  
  Кейт обнаружилась тут же, под другим окном. Как и старый охотник, она что-то напряжённо высматривала в лесной чаще, стараясь при этом, чтобы её нельзя было засечь снаружи. Скорее почувствовав, чем услышав появление раба, она резко обернулась и поманила его к себе.
  
  - Буди остальных, - дождавшись, чтобы тщательно смотревший себе под ноги Джонни приблизился, хозяйка ткнулась губами ему в самое ухо. - Только тихо! Мы ещё не знаем, чуют ли они нас. Может, отвалят и стрелять не придётся. Всё, пошёл.
  
  Хесс не понял, о ком именно шла речь, но переспрашивать не стал. Очевидно, снаружи кто-то был, в количестве гораздо больше одного. И загадочный враг абсолютно точно представлял серьёзную опасность, в противном случае люди Кейт бы так не всполошились.
  
  В точности выполнив то, что приказали, и умудрившись не наделать шума, Джонни, не дожидаясь в темпе поднимавшихся работорговцев, направился назад. Опыт подсказывал, что нужно быть возле хозяйки, чтобы потом она не вспомнила об его отсутствии и не сделала это очередным долбанутым поводом для наказания.
  
  Но добраться до холла он не успел.
  
  Внезапно откуда-то сверху, с крыши, раздался выстрел. И почти сразу - ещё один. Джонни не смог сразу вспомнить, чем был вооружён засевший там Санлайт, который уже успел сменить Смита на посту, но тут же забыл об этом. Потому что его слуха достигли новые звуки - треск сучьев, дробный топот по земле и какой-то то ли писк, то ли свист, перемежаемый невнятными трубными взрёвами, как будто загонщики кололи пиками молодого слона. Джонни не мог даже приблизительно представить себе, какая тварь могла издавать подобный шум, но сознавал, что скорее всего достаточно быстро получит ответ на свой вопрос.
  
  Между тем, басовитые бабахи снайперской винтовки с крыши сменила поспешная, будто бы беспорядочная стрельба калибром помельче. Одновременно с этим ожили ружья работорговцев из холла, которые стреляли в отверстия между набитых досок. Судя по звукам снаружи, помогало это мало - приближавшийся дробный топот и свист слышались уже со всех сторон. Что-то невидимое изнутри с маху грянулось о стену дома, за ним другое, третье... С некоторым изумлением Джонни и разбуженные им Клык и Тэйн вздёрнули головы к тёмному потолку, сообразив, что неведомые твари не собирались расшибаться о каменную стену, а с ходу запрыгивали на неё, карабкаясь наверх, явно стремясь оказаться на крыше.
  
  - Там Санлайт! Мать вашу, помогите ему!
  
  Джонни не понял, чей это был выкрик, но его тело уже реагировало отдельно от разума. Будучи тем, кто стоял ближе всех к лестнице, ведущей на второй этаж, он бросился выполнять приказ, перепрыгивая через несколько ступенек.
  
  Но не успел. Дверь в конце лестницы распахнулась, и в неё спиной вперёд почти ввалился Санлайт. Едва затормозив себя от падения, вцепившись пальцами левой руки в дверной косяк, правой он вырвал из-за пояса гранату и швырнул её в проём. Качнувшись, всё-таки захлопнул дверь. И, не удержавшись, рухнул вниз, едва не снеся по дороге Хесса.
  
  - Чего встали! Баррика...
  
  Грохнувший взрыв покачнул весь дом, осыпав людей мусором и пылью с потолка. Однако, древняя каменная кладка выдержала. Миг или два оказавшиеся в куче на полу работорговцы перемаргивались, пяля глаза в темноту и отряхивая мусор. Потом оказавшийся при падении сверху Санлайт перевалился набок и, хватаясь за перила, кое-как встал и утвердился на ногах; судя по замедлённым, малоуверенным движениям, его контузило при взрыве.
  
  - Чего разлеглись? - хрипло выдохнул он, резко мотнув головой и тем самым пытаясь вернуть себе ясность мысли. - Их там дохрена, щас опять попрут. Баррикадируйте эту долбанную лестницу, ублюдки! Живее!
  
  Хесс и Тэйн одновременно ухватились за стоявший здесь же, за лестницей, тяжёлый деревянный шкаф ещё до того, как он закончил говорить. В проёме, ведущем в холл, выросла фигура Красной Кейт, которая перезаряжала автоматическую винтовку на ходу.
  
  - Какого хрена у вас происходит? Все живы?
  
  - Кэти, - Санлайт, примерившись, метнул один из стульев на лестницу и, снова покачнувшись, с силой протёр замурзанное лицо. - Будьте осторожней. У тварей поганая кровь. Проедает в бетоне огромные дыры...
  
  У Джонни, который в это время помогал Тэйну подволочь и завалить в проход довоенный шифоньер, что-то шевельнулось в памяти. Он как будто услышал что-то знакомое.
  
  - Мы заметили...
  
  - И ещё. Те, что поменьше, с хвостами, пытаются прыгнуть в лицо. Я сшиб двух таких, а третий вцепился в шею долбанным отростком. Будто не сожрать хотел, а присосаться...
  
  - Сраные паразиты, - высказался Драный Клык, при помощи Тэйна закидывая на лестницу тяжёлое, сломанное кресло.
  
  Ружья защитников холла, которые примолкли было после взрыва, заговорили вновь. Кейт нетерпеливо дёрнула плечом.
  
  - Держите лестницу, парни. Мне нужен ещё один к двери...
  
  Словно в подтверждение её слов в восстановленную с ночи входную дверь грянулись с такой силой, что едва не сорвали ту с петель. Одновременно кто-то долбанул в повреждённую взрывом дверь на второй этаж. Топот, свист и взрёвы возобновились. Похоже, твари, кем бы они ни были, вознамерились во что бы то ни стало добраться до засевшей в доме добычи.
  
  - Санлайт, Клык - остаётесь здесь. Раб, Тэйн, хватайте всё тяжелое дерьмо и тащите в холл. Нужно сильнее подпереть дверь и окна. Лично пристрелю ублюдка, кто даст им прорваться!
  
  В верхнюю дверь ударили снова, потом ещё и ещё. В расширявшихся щелях мелькали тени. Джонни, бросившийся выполнять приказ, готов был поклясться, что, обернувшись, успел увидеть длинные тёмные когти, которые вцепились в пробитую щель и рванули дверь на себя...
  
  Кейт вскинула винтовку одновременно с тем, как это сделал Драный Клык. Их выстрелами монстра отшвырнуло от остатков двери обратно на крышу, но на его место уже лезли другие. Опомнившийся Санлайт спешно перезаряжал револьвер. Из холла тоже слышались звуки отчаянной пальбы - находившиеся там работорговцы боролись, не давая загадочным тварям приблизиться к окнам. В нижнюю входную дверь тоже долбили изо всех сил, и судя по рёву Ирвига, который подпирал её вместе с баррикадой, монстры имели все шансы смести эту защиту в самое ближайшее время.
  
  Громкий треск известил о том, что от двери, ведущей на крышу, осталась только неровная половина. В образовавшуюся дыру прыгнул первый монстр, но огнём сразу из двух винтовок был отброшен назад. Джонни, понимая, что после пробития бреши приказ хозяйки потерял актуальность, сорвал с плеча собственное оружие. Его пуля сбила метнувшуюся вслед за большим монстром более мелкую, многоногую хвостатую тень, которая шмякнулась куда-то за баррикадное кресло, шипя разбрызгиваемой кровью.
  
  - Точно, погань! Глянь, что творит!
  
  Смотреть было некогда. Мелкие тени попёрли косяком, стремясь выйти из-под огня и в стремительном прыжке добраться хоть до кого-нибудь. Стреляли все, но в грохоте выстрелов свист и шипение тварей, разбрызгивавших жгучую кровь, звучали слышнее всего. Вдобавок, сильно мешала темнота. Лунного света, льющегося в дыру, было недостаточно, и люди стреляли почти вслепую. Спустя несколько мгновений стало светлее - Тэйн включил напоясный фонарь, отбросив его в угол, чтобы мельтешением теней не привносил ещё больше беспорядка.
  
  Однако, помогло это мало - в свете слабого, колеблющегося огня едва можно было различить нападавших. Как и прочие, Джонни стрелял наугад, целясь во всё, что не являлось его спутниками. Рядом огонь вела хозяйка, и при других обстоятельствах Хесс удивился бы её выдержке и хладнокровию, поразительным даже для женщины Пустошей. Более того, приученный улавливать изменения её настроений, Джонни чувствовал, что дочь работорговца не испугана - она пребывала в ярости. Он не совсем понимал, что могло стать тому причиной, и строить догадки было некогда. Хесс стрелял, перезаряжал и снова стрелял, полуоглушённый грохотом выстрелов, свистом и трубным рёвом монстров, воплями работорговцев и треском ломавшегося дерева.
  
  Казалось, это длится вечность, хотя в действительности с момента прорыва едва ли прошло больше десяти-пятнадцати минут. Со стороны холла донёсся сильный грохот, сопровождаемый криками и грязной руганью защитников - там выбили одно из окон. Раздался чей-то отчаянный крик, что-то со стуком упало, и Кейт, дико оскалившись, прыгнула назад, туда, где оборону держали Ирвиг, Хаммер, Бучер и Смит. Миг спустя к трём мужским глоткам и чьему-то полузадушенному сипению присоединился её вопль.
  
  - Держи её, Ирви! Не отпускай эту тварь!
  
  Невольно обернувшийся Хесс с изумлением увидел в лунном свете из зияющего окна как Кейт и Ирвиг, едва не сталкиваясь головами вокруг упавшего и хрипящего Бучера, тянут от его лица что-то, что вцепилось в голову мертвой хваткой. Существо походило на паука с длинным хвостом, которым пыталось душить за шею атакованного работорговца. Не меньше десятка таких же "пауков" валялось под ногами. Хаммер и Смит с абсолютно бешенными лицами отстреливались от огромного, ростом не меньше человека, мосластого монстра, который цеплялся когтистыми лапами за оконный проём, пытаясь втиснуться в комнату. Строением большой монстр тоже напоминал насекомое, но не паука, а саранчу с большой и вытянутой головой, без каких-либо признаков глаз, зато со слюнявой зубастой пастью...
  
  - Осторожно!
  
  Зазевавшийся Хесс едва успел отшатнуться, и туда, где он только что стоял, приземлился ещё один "паук". Который не стал дожидаться, пока человек вскинет оружие, и атаковал опять. Джонни попытался сбить его прикладом, но промахнулся. Верткая тварь перебежала по стене и бросилась снова, целясь прямо в лицо.
  
  - Ах ты, сволочь!
  
  Хесс отпрыгнул назад, и вовремя - почти перед самым его носом просвистел нож, пригвоздивший тварь к стене. И тут же зашипевший, оплывая металлической жижей пополам с соплями. Даже не увидев, кому он был обязан жизнью, раб Красной Кейт выстрелил снова - в рвущегося с крыши другого паука. Одновременно с этим он услышал ещё один громкий треск из-за спины.
  
  - Окно! Кэти, второе окно!
  
  Кейт не нужно было повторять дважды. В её руке уже была граната, такая же, как у Санлайта. Коротким взмахом она швырнула её в только что вырванный с мясом оконный проём.
  
  - Отходим! В подвал, быстро!
  
  - В подвал!
  
  Снаружи ожидаемо громыхнуло, на краткий миг заглушив все прочие звуки. Воспользовавшись коротким затишьем, Смит и Ирвиг подхватили с пола отбитого у паразита Бучера и поволокли его внутрь дома, ко второй бригаде защитников.
  
  - Прорвались, твари! Всем отойти в подва...
  
  Яркая вспышка, которая полыхнула снаружи, на мгновение подсветила внутренности дома ярко-оранжевым. Одновременно с этим откуда-то со стороны её источника раздался новый рёв, нестройно подхваченный полутора десятками недюжинных глоток. С трудом соображавший Джонни отчего-то понял, что тварь, которая могла так реветь, была гораздо крупнее самой крупной "саранчи". И притом - разумной.
  
  Монстры заверещали в ответ, но застрекотавший откуда-то издали, приближавшийся скачеобразными рывками звук пулемёта внезапно и резко изменил расклад боя для уже потрёпанных тварей. К пулемёту присоединились другие выстрелы, на неискушённый слух Хесса, из чего-то тяжелее той снайперской винтовки, которую Санлайт бросил на крыше, спасаясь от пауков. Вклиниваясь во весь этот шумовой кавардак, с улицы донеслось ещё одно, ни на что не похожее, басовитое шипение, по нарастающей переходящее в яростный визг.
  
  - Охренеть, - Хаммер, всунув оба патрона, со стуком перезарядил дробовик. - Это ж...
  
  Кейт резко отстранила его с дороги. Пройдя холл, она высунулась в одно из только что выбитых окон, в который уже никто не пытался проникнуть.
  
  Она увидела там то, что и ожидала увидеть. Последние монстронасекомые убегали в сторону леса. За ними, шустро перебирая руколапами, гналась огромные, бледновато-розовые твари, казалось, состоявшие из одних только перекрученных, чудовищных мышц.
  
  А из чащи, добивая тех, кто не успевал убраться с их пути, одна за другой грузно вышагивали здоровенные, раздутые человекообразные фигуры.
  
  - Уолтер! - хриплый голос Кейт сорвался. Дочь Когтерога закашлялась, вытирая лицо. - Уолтер... Мать твою, ублюдок... Как... ятская ты морда, как ты успел?
  
  
***
  
  - ... появились месяца эдак четыре назад. Может, больше. Их же не разберёшь. И, поди ж ты, полюбился им наш "Скворечник", будто там чем намазано. Я мыслю, гнездо их поганое рядом. А может, сообразили, что в "Скворечник" добыча заходит, вот и трутся там поблизости. Головастые твари...
  
  Джонни, впервые за время похода приотстав от госпожи на десяток шагов, старался, чтобы его лицо казалось таким же невозмутимым, как и у спутников-работорговцев. Но несмотря на то, что времени в компании спасителей прошло уже много, получалось это с трудом.
  
  - Мы их раз пять шугали. Да только они нет-нет, и возвращаются снова. Откуда только берутся? Точно говорю, гнездо у них. Может, и не одно. Парни находили норы. Но узкие, не пролезть. И глубокие, как шахты долбанного Реддинга. Пытались кидать туда гранаты, да это только пустая трата гранат... А ещё, слышь-ка, Кэтти, плодючие они, ну чисто саранча. А как плодятся, знаешь?
  
  - Откуда? - поморщилась Кейт, вышагивая почти налегке. Всё её снаряжение, кроме оружия, нёс на себе огромный, выше великана-Ирвига на две головы, мегамутант. И, похоже, не только не собирался отдавать обратно барахло, или хотя бы перегрузить его на Хесса, но даже не прочь был взвалить на загривок саму дочь Когтерога, если бы только имел малейшую надежду на то, что она это позволит.
  
  ... О том, что спасители назывались мегамутантами, Джонни никто не рассказал, но он понял это и сам. В Городе любили трепаться о проблемных соседях, которые с одной стороны надёжно прикрывали территории с северо-востока, а с другой - поладить с ними было очень непросто. Только несколько лет назад работорговцам удалось заключить более или менее прочный мир, когда Когтерог впервые взял на переговоры свою дочь.
  
  То, что именно Кейт повлияла на неожиданную сговорчивость вождя мегамутантов по имени Уолтер, и теперь было видно невооружённым глазом. Даже Хессу, который с трудом мог поверить, что к его хозяйке можно испытывать что-то кроме ненависти, отвращения или животного страха.
  
  Но ничем другим нельзя было объяснить тот факт, что получивший тревожный радиосигнал вождь тут же спешно поднял подчинённых и погнал их к "Скворечнику", где, как он знал, расположился отряд дочери Когтерога. И куда мегамутанты добрались через ночной лес, пешком, в гору и со снаряжением на плечах, преодолев больше двадцати пяти миль менее, чем за три часа.
  
  Впрочем, судя по виду толстокожих, зелено-желтых гигантов, каждый из которых возвышался над почвой не меньше, чем на два с половиной метра, с раздутой мускулатурой и абсолютно зверскими мордами, что двигались с упругой силой и не выказывали признаков усталости даже после внезапного ночного марш-броска, им это было вообще не в напряг. Работорговцам, которые до того весь день провели на ногах и не спали ночь, отбиваясь от пауков и саранчи, поход через предутренний лес давался куда сложнее.
  
  - Откуда? - тем временем повторила Кейт, потому что могучий собеседник отвлёкся, прицыкивая на подобравшуюся слишком близко, шестиногую бледно-розовую тварь, одну из трёх, которые явились с отрядом мегамутантов и служили им чем-то вроде псов. Хотя, при взгляде на этих уродов, у Джонни невольно кровь стыла в жилах. Больше всего розовые напоминали человека, которого бросили на спину и долго втаптывали в пыль, как следует раздавив его тело в мясо, которое потом отрастило пару лишних конечностей и раздулось ещё на сотню килограммов чудовищных мышц. У розовых имелись почти человеческие головы с оплывшими, но различимыми чертами. Джонни изо всех сил гнал от себя воспоминания о россказнях, бродивших среди работников мистера Вайли - о зверских гигантах с севера с настолько битым геномом, что среди них более или менее нормальными рождались только мужчины, а женщин так перекручивало ещё в утробе, что они погибали при рождении. Единицы оставшихся в живых, становились кошмарными уродами, начисто лишёнными интеллекта. Тогда, в Городе, услышанное казалось байками. И Джонни совсем не радовало своими глазами видеть то, что байки не лгали. - Если сам знаешь - скажи. Чего туман-то нагонять?
  
  - Ну, какая, - низкий бас Уолтера попытался изобразить обиду, но безуспешно. Судя по всему, обижаться на Кейт эта зверская махина была попросту не способна. - Короче, слушай. Как мы поняли, их, этих тараканов, два вида. Те, что побольше - взрослые. Они помогают мелким загонять нужное зверьё. А те, что помельче - тип, как летающие хуи.
  
  - Что? - невольно поморщилась дочь Когтерога. Те из её людей, кто прислушивался к беседе, тоже мало что поняли из этого объяснения. - Ты долбанулся, Уолт?
  
  - Не, дослушай до конца, - мутант помахал огромной башкой и наградил собеседницу ещё одним обожающим взглядом. - Короче, у них так. Они ищут место, чаще - где-то в руинах... думаю, пещера тоже подойдёт. Правда, про пещеру - эт догадки, сам не видал. Но чтоб там было тесно и темно. Света, вишь, не любят, хотя навряд ли он им вредит.
  
  - Ну, - подогнала Кейт, потому что рассказчик замолчал. Явно с умыслом заставить её лишний раз спросить, проявив интерес.
  
  Джонни, который хорошо различал малейшие колебания настроений хозяйки, чувствовал её растущее недовольство, и в его душу вползал знакомый страх. Он понимал, что Кейт старается сдерживаться, чтобы не злить мутанта и не портить с ним отношений. Но это всё не отменяло её раздражения, которое не находило выхода и потому росло в геометрической прогрессии.
  
  - Погодь, красивая, погодь... - несмотря на явную непробиваемость, Уолтер тоже почувствовал изменения в тоне собеседницы и поспешил исправиться. - Так вот, твари, значит... Как найдут себе, где окопаться, те, которые взрослые, шуршат на поиски дичи. Дичь они ловят живьём и так, чтоб не мельче пумазуба. Потом как-то обездвиживают, как - кто их там знает, и тащат в логово. А уж в логове и поджидают мелкие.
  
  - Видели, - пробормотал Санлайт, который тоже слышал обрывки разговора. Рука работорговца невольно потянулась тереть шею. - Выродки...
  
  - Ну, вот, а мелкие с ходу запрыгивают на морду энтой вот добычи и вцепляются так, что не отдерёшь. А попытаешься - хвостом закрутят вокруг шеи и душат. Хватка у них железная.
  
  - Одна такая чуть не удавила Бучера, - Кейт кивнула, вспоминая события ночи. - И пыталась оприходовать Санлайта. А за каким?
  
  Уродливая морда Уолтера заухмылялась.
  
  - Так я ж тебе говорю. Ты их разглядывала, не? Видала отростки аккурат посередине у мелких? Самые натуральные приборы. Эт когда они дохлые вялые, а когда хватают за шею - лезут этим щупом прямо в пасть, да так, что хрен ты его выплюнешь. Пальцами и хвостом цепляются за голову, отросток - в рот, и забивают всю глотку до потери сознания, но до конца не убивают, не думай. Дают дышать каким-то родом. И пока жертва валяется в отключке с эдаким пауком на голове, они через эту трубку и откладывают яйца прямо ей в брюхо. Оплодотворяют, типа, через эту радость. Чем тебе не хуй?
  
  - Откладывают яйца? Трубкой? Через рот?
  
  - Угу. Уж не знаю, куда они потом там крепятся и крепятся ли вообще. Никогда не получалось найти жертву в состоянии, чтоб можно было посмотреть. Они ж это... как оприходуют кого, так запелёнывают в слюни, а слюни у них едкие... Даже если найдёшь гнездо раньше, чем вылупится молодняк, то как правило, инкубатор там уж в таком виде, что и смотреть особо не на что.
  
  - В смысле?
  
  - В смысле, паук-то отложит яйца и отвалится, да только жертва в себя уж не приходит. Лежит в отключке, выращивает паразитов, и постепенно растворяется в их жиже, в которую они вплетают оплодотворённое тулово. И к тому времени как яйца внутри дозреют, тело жертвы как раз разуплотняется настолько, что становится питательным холодцом для их молодняка. Короче, пауки как тока вылезут из яиц, сразу жрут свой инкубатор. И жратву по первости искать им не надо. Здорово придумали, а?
  
  Кейт поморщилась.
  
  - Значит, эта жижа - останки тех, кого они поймали на расплод?
  
  Уолтер кивнул раздутой башкой.
  
  - Вместе со слюнями. Мне так кажется, одновременно одна тварь откладывает до полутора десятка яиц... Мож, меньше. Но не суть. Важно, что яиц всегда много, Кэтти. И ещё одно...
  
  Он замолчал, подыскивая слова. У Хесса давно сложилось впечатление, что вождь изо всех сил старается говорить как можно правильнее, чтобы блеснуть интеллектом, который у мегамутантов сохранялся не всегда. И делать это Уолтеру было тоже непросто.
  
  - Ты ж видела, они разные. Вроде как двух видов - мелкие трахатели и большие загонщики. Я ещё не понял, как это у них устроено. Или яйца получаются разных типов, или те, что помельче, со временем вырастают в больших, ежели не случится им оплодотворить кого, пока первый жизненный цикл не завершится... - вождь шумно вздохнул и взялся тереть башку незанятой рукой. - Эт пока загадка. Но они ж и появились-то совсем недавно. У меня других дел нет, что ли, только за очередной поганью гоняться...
  
  Кейт дёрнула щекой. К немалой радости Джонни, её раздражение сменилось озабоченностью.
  
  - Если всё так, эта твоя погань скоро расплодится и станет общей проблемой. Пережрёт зверьё и возьмётся за двуногих.
  
  - Да, Кэти. Я уж совсем было собирался засылать своих к вам. Типа, посольство. Предупредить и вообще...
  
  - Ты б сначала про "Скворечник" предупредил, предупреждатель...
  
  Уолтер покаянно хмыкнул.
  
  - Сказывал ребятам. Они вроде как оставляли записку при входе. Только, мыслю, твари всё разнесли... Я уж потом подумал, надо бы сходить ещё раз, написать вам прямо на стене. Да всё недосуг было. В "Скворечник" ежели засылать, то целый отряд. А ребята нужны были в другом месте. Да и вы в этот сезон пожаловали раньше, чем обычно...
  
  Дочь работорговца кивнула.
  
  - Нам в последнее время не везло с охотой. Если ждать только удобного времени, буду на мели. А у меня в планах, ты ж знаешь, ещё раза в три расширить поле. Лучше - в пять. Рабов побольше. И изгородь от когтерогов. С дрянной изгородью одни убытки...
  
  Приотставший Джонни вспомнил нападение чудовища, едва не стоившее ему жизни, и мысленно согласился с хозяйкой.
  
  У вождя, однако, явно имелись свои соображения на этот счёт.
  
  - Слышь, Кэти, погоди, не горячись. Поля, изгороди, рабы... Ежели это всё, что твоей душе угодно - дык айда к нам! Полей тебе распашем сколько скажешь! Рабов нагоним, всех, кто есть в округе! И изгородь поставим - вона, сколько леса. Хоть в пять рядов! А? Что скажешь, красивая? Скажи слово - начнём вот прям щас!
  
  Кейт усмехнулась. Джонни впервые за долгое время не сумел в точности считать её настроения. Дочери Когтерога явно льстило такое неприкрытое обожание. И, одновременно, оно же вселяло в неё тревогу. Красная Кейт не любила терять контроль над ситуацией. А сейчас, посреди леса, в окружении монстров, мяч был явно на стороне вождя мегамутантов и благополучие всего отряда работорговцев зависело от его доброй воли.
  
  - А взамен?
  
  Уолтер кашлянул. Вышло у него так гулко, что всколыхнуло волосы у идущей рядом собеседницы.
  
  - Ты ж знаешь, Кэтти. Че ломаешься? Ты да я - отличная пара!
  
  Джонни, который за последние несколько часов вообще разучился чему-то удивляться, мысленно согласился и с мутантом. По его выходило, что Красная Кейт и зеленорожий Уолтер действительно вместе составили бы отличный союз двух кошмарных чудовищ.
  
  Дочь Когтерога покачала головой.
  
  - Уолти, - её тон сделался мягким. Хессу никогда бы не подумалось, что Красная Кейт умеет говорить так. - Мы это уже обсуждали.
  
  - Дык, ты мне так и не дала ответа!
  
  - Почему, дала, - Кейт пожала плечами. - Это ты задрал тянуть пумазуба за яйца. У меня есть условие. И ты его знаешь. Согласен?
  
  На этот раз молчание длилось долго. За это время мегамутанты и сопровождаемые ими работорговцы успели миновать остаток леса и спуститься с холма. Перед ними снова потянулись равнины Пустоши, с их высокой пыльной травой, короткими древесными порослями рощ и возвышенностями где-то на горизонте.
  
  По правую сторону далеко впереди виднелось некое сооружение, в котором, присмотревшись, можно было узнать большую стену, сбитую из чего попало. Джонни уже знал, что за такими стенами обычно укрывались поселения. Судя по многочисленным дымам, поднимавшимся над стеной, так оно и было.
  
  - Почти дома, - густой рокот Уолтера прозвучал с нарочитой живостью. Джонни, которому ещё хватало ресурсов организма наблюдать за тем, что происходило вокруг, понял, что огромный вождь свирепых мутантов пребывает в явной задумчивости и причина этому крылась в словах его госпожи. Даже слепому было видно, что зеленорожий Уолтер не прочь заполучить рыжую садистку в жёны, но назначенная ею цена казалась ему слишком высокой. Впрочем, Джонни казалось, что он догадывается, что именно могла запросить Красная Кейт и почему ни один потенциальный жених, хоть в какой-то мере обладающий чувством собственного достоинства, не согласился бы на её условия. - Щас отдохнёте денёчек, а завтра с утра и двинем. Обжарков, правда, в последнее время парни почти не видали. Насекомые их повыжрали, что ли? Но всё равно, проводим вас в лучшем виде...
  
  - Сегодня, Уолт.
  
  - Чего? - не понял мегамутант.
  
  - Сейчас раннее утро, - голос Кейт снова звучал необычайно мягко. - Нет смысла терять целый день. Поедим и отдохнём у вас пару часов. А в полдень тронемся дальше. Как раз успеем до ночи добраться до водораздела.
  
  Мегамутант нахмурился. Слова рыжей Кейт пришлись ему явно не по душе.
  
  - Куда торопишься? - с досадой пророкотал он. - И тебе и твоим людям нужен отдых. Останься до завтра. Ты ж знаешь, мы вас примем по высшему разряду!
  
  - Знаю, Уолти, - Кейт примирительно коснулась громадного предплечья, для чего ей пришлось сильно потянуться вверх. - Обещаю, что на обратном пути приведу тебе самых здоровых рабынь. И тогда задержусь... на день или два. Но сначала дело.
  
  
***
  
  Крепость мегамутантов могла заинтересовать Джонни гораздо сильнее, если бы к тому времени, когда отряд достиг первого рубежа её укреплений, он бы не падал от усталости. Другие люди в отряде чувствовали себя не лучше. Работорговцы, даже огромный Ирвиг, немало гордившийся своей нечеловеческой выносливостью, с трудом передвигали ноги, мечтая только об отдыхе.
  
  При этом они хорошо понимали, почему Кейт так не хотелось задерживаться в лагере союзников, как и то, что настоящего отдыха ждать ещё долго.
  
  Однако реальность внезапно преподнесла им несколько сюрпризов которые не иначе как для разнообразия оказались не паскудными. В большей степени это касалось того, что несмотря на обиду, вождь мегамутантов сдержал слово и действительно принял гостей "по высшему разряду" настолько, насколько это было возможно.
  
  Его крепость представляла собой несколько рядов укреплений и огромную, в два человеческих роста, стену, внутри которой расположились постройки в количестве полутора-двух десятков. Постройки эти даже на самый нетребовательный взгляд больше походили на нечто среднее между песьими конурами и сараями для скота, но гостям было не до придирчивости.
  
  Не прошло и нескольких минут, как по распоряжению вождя под навесом недалеко от ворот были накрыты столы. К облегчению Джонни, на этот раз ему удалось сесть подальше от хозяйки, место рядом с которой прочно оккупировал озабоченный Уолтер. В кои то веки избавленный от присутствия Кейт, беглец из Приюта с неожиданным для себя аппетитом жевал дымящееся жаренное мясо под соусом из неведомых овощей, заедал травяным салатом и запивал отваром, и даже находил в себе силы оглядываться вокруг.
  
  Внутренности базы-поселения мутантов отличались от человеческих тем, что местным обитателям начисто был чужд дух индивидуализма. Постройки внутри крепости, явно сколоченные самими хозяевами из чего попало, длинные и несуразные, имели гораздо больше общего с казармами, чем с жилыми домами. И неудивительно, судя по наблюдениям Хесса, в этих "казармах" мутанты жили сообща, не делясь на семьи и не разделяя снующих между домами крупных зеленокожих детей на своих и чужих.
  
  Кроме мегамутантов и их потомства рабу Красной Кейт удалось заметить не меньше двух обжарков, которые держались в стороне от гостей, но явно были здесь не чужими. С удивлением Джонни обнаружил и людей - в основном женщин, каждая из которых находилась на каком-то сроке беременности. Именно женщины накрывали на стол и разносили еду, убирая грязную посуду и подливая напитки в пустевшие кувшины.
  
  В отличие от обжарков, люди едва ли оставались среди вырожденцев по своей воле, но ошейников никто не носил. Должно быть, мегамутанты не могли позволить себе такой роскоши, как управляемые ошейники со взрывчаткой. А может, сбежать отсюда было так непросто, что хозяева посёлка в них не нуждались. Так или иначе, но думать об этом было горько и бесполезно - ничем помочь этим несчастным он не мог. Поэтому Джонни опустил взгляд и занялся содержимым тарелки, не зная, когда удастся так хорошо поесть в следующий раз.
  
  После еды Кейт, за всё время никак не показавшая свою нужду в услугах раба, ушла вместе с вождём мутантов, а её люди расположились на отдых под тем же навесом недалеко от столов. Джонни последовал примеру спутников и размотал одеяло, собираясь прилечь и вырубиться хоть на пару часов. Под защитой стен и свирепых мутантов в часовых явно не было ни нужды, ни смысла. Он замешкался только на несколько минут, пытаясь понять, стоило раскладывать одеяло Кейт, или рыжая отправилась отдыхать в другое место, рангом повыше, чем пыльная трава во дворе.
  
  - Здорово, а? - тем временем сонно хохотнул Тэйн, который рядом с Джонни тоже чувствовал себя увереннее, чем с другими членами отряда. Молодой работорговец проводил взглядом одну из самых юных пленниц мегамутантов, которая отошла от их недавнего стола, унося остатки пиршества. - Уже и не надеялся так хорошо похавать. Да чё там, я недавноть перетрусил во как. Думал, нас жуки как есть сожрут в проклятом логове. Живём, раб! Щас ещё поспим, а потом нас с охраной проводят через всю долину к водоразделу. И уж там начнётся настоящая работа...
  
  - Работа? - как можно равнодушнее проронил Хесс, всё ещё в нерешительности разглядывая снаряжение хозяйки. - Будем ловить людей?
  
  - А то! - работорговец с воодушевлением подопнул свою рюкзак ближе к одеялу и плюхнулся на него. - Там же в той стороне как... Дичь гораздо непуганнее, потому что отряды из Города появляются редко. Потому как идти далеко и сильно в обход - никто не хочет рисковать зазря, пересекая Жареную долину. Уж больно обжарков в ней много, и все дикие. Без потерь не обходится, что туда, что обратно, когда вертаешься с рабами. А Уолтер, скотина, наших провожать отказывается, всех, кроме Кэти. Вот и получается, что в ту сторону ходит только отряд Красной, то есть, мы. А значит, шансов нагрести товар, и побыстрее, гораздо больше. Нужно только не жадничать, чтоб местные не просекли, кто к ним забрёл, и не стали сторожиться. Парни говорят, что в ту сторону даже Кейт выбирается редко. Это так, заповедные угодья, на случай трудных времён...
  
  - То есть, мы сейчас идём в область, где много людей, которых можно поймать и сделать рабами? Другие отряды туда не ходят, потому что далеко и опасно, и только отряд К... госпожи может добраться быстрее, из-за помощи мегамутантов?
  
  - Да, так мне и сказали. Я сам этого не знал, пока в "Скворечник" не притопали, - Тэйн широко зевнул и, уронив голову на скатанную в валик одежду, прикрыл глаза. - Ты это... там, когда начнётся самая работа, не зевай. Прояви себя как следует. Ребята грят, ты нормальный чел, крепкий. Не ссышь, в бою не теряешься, стреляешь хорошо... Санлайт ещё базарил, что на кулаках умеешь, мол, где-то в Сходке чемпиона местного завалил... Врёт, наверно, ну да в целом ты и так ничего. Покажи себя перед Кэти. Глядишь, снимет ошейник и заделаешься полноценным членом отряда. Ребята вроде и не против. Ты только не зевай и не упусти свой шанс...
  
  
***
  
  Хесс успел продрать глаза раньше, чем его разбудили, благо, Кейт было опять не до него. Она о чём-то говорила с Хаммером, стоя у самого края навеса. Остальные работорговцы спешно собирались в дорогу. Джонни поторопился последовать их примеру, не дожидаясь особого приглашения ни с чьей стороны.
  
  Судя по теням, с момента их прибытия в крепость прошло не меньше двух-трёх часов, и дело двигалось к полудню. На небе не виднелось ни облачка, и солнце привычно жарило так, будто задалось целью спалить пустошь до самого горизонта. Идти куда-то не хотелось категорически. Джонни понимал, что нужда отправляться прямо сейчас, в такое время, которое отряд обычно пережидал где-то в тени, была вызвана исключительно нежеланием Красной Кейт оставаться здесь дольше необходимого. Но желания тащиться в пустошь от этого не прибавлялось.
  
  Однако, похоже, что судьба ещё не исчерпала весь свой запас непаскудных сюрпризов. Потому что к тому моменту, как Джонни успел упаковать вещи и, взвалив на себя двойную ношу, всё же решил сделать несколько обречённых шагов в сторону хозяйки, на площадку перед воротами одна за другой выехали две широких, крепко сбитых повозки.
  
  Повозки были гораздо шире, чем все те, которые Джонни приходилось видеть раньше - на передке каждой могли бы без тесноты рассесться не менее пяти-шести человек. С внешней стороны эти платформы защищали набитые железные шипы и арматура, а сверху - колючая проволока, на которую сейчас для заслона от солнца был наброшен плотный брезент. Повозки стояли на огромных колёсах от довоенных грузовиков и выглядели внушительно, как крепости. Впечатление довершали торчавшие из отверстий в бортах дула пулемётов.
  
  Но внимание Хесса привлекли не столько сами повозки, как те, кто в них был запряжён. Каждую мутантскую крепость на колёсах тащили огромные, могучие звери, похожие на помесь довоенных баранов и исполинских буйволов. На голове каждого росла пара рогов, которые размерами могли посоперничать с когтерогожьими, а толщиной явно превосходили их. Гигантские, под стать своим хозяевам, мощные быкобараны со свирепыми мордами, толстенными загнутыми рогами и тяжёлыми копытами, сами по себе являли могучую силу этой части пустошей. А вместе с мегамутантами представляли собой угрозу, с которой нельзя было не считаться. Только увидев этих быков, Джонни окончательно понял, отчего его хозяйка так мила и обходительна с вождём мутантов, и отчего глава Города работорговцев Когтерог много лет пытался договориться с этими соседями вместо того, чтобы разобраться с их присутствием на своей территории раз и навсегда.
  
  Пока раб и даже некоторые из работорговцев глазели на необычные повозки, к воротам подошёл Уолтер. Судя по зеленой морде, сияющей так, что на ней можно было жарить оладьи, от его недавней обиды не осталось следа. Кейт напротив, казалась злее обычного, хотя это было сильно очевидно одному только Хессу.
  
  Но рассматривать хозяйку и гадать о причинах её недовольства было некогда. По приглашающему кивку мутанта гости рассредоточились по двум повозкам, где уже торчало по два зеленорожих гиганта, управлявшихся с пулемётами. На одной из платформ восседал ещё и мутант-возница, крепко державший вожжи. Уолтер лично забрался на передок второй. И, дождавшись, чтобы место рядом с ним заняла Кейт, сделал знак воротной страже отодвигать тяжелые створки.
  
  ... Хесс целенаправленно устроился в хвосте передвижной крепости рядом с Тэйном и не прогадал. Несмотря на то, что зад повозки заметно потряхивало, вид отсюда открывался гораздо лучший, чем через отверстия в бортах. Тронувшиеся шагом, быкобараны постепенно ускоряли ход, и спустя короткое время уже бежали хорошей рысью по протоптанной колее между зарослей жухлой травы с одной стороны и спутанными кустами каких-то крупных бобов с другой. Раб Красной Кейт, который раньше никогда не передвигался по пустошам с такой скоростью, получал искреннее удовольствие от поездки, стараясь не думать ни о чём другом.
  
  Крепость мегамутантов постепенно скрывалась из виду, вездесущие холмы тянулись по обе стороны от гигантской долины и уплывали вдаль, плотный брезент укрывал от палящих солнечных лучей. Подставлявший лицо лёгкому ветру Хесс впервые с того мига, когда его разлучили с мистером Вайли, почувствовал, что чёрная тоска понемногу отступает. Время от времени он всё же оглядывался на спину хозяйки, которая сидела на передке рядом с вождём. Но Кейт на него не оглянулась ни разу, и Джонни понемногу успокоился. Спустя какое-то время он даже задремал, по примеру некоторых своих спутников прислонившись к борту повозки.
  
  Удобно отдохнуть не получилось. Несмотря на видимую плавность хода, мегамутантское колёсное средство временами сильно потряхивало. Дважды Джонни просыпался от звуков выстрелов, и тогда ему даже удавалось увидеть причину - несущиеся в траве уродливые, изломанные тени тощих, вопящих уродцев, которые только очень отдалённо напоминали Айшу и её сородичей.
  
  Впрочем, как следует рассмотреть диких обжарков вблизи Хессу так и не удалось. Завидев повозки, те резво пускались наутёк. Стреляли по ним больше для острастки, да ещё напоминания, что такие передвижные сооружения несли обезумевшим вырожденцам только смерть. Эти дикари не представлялись большой угрозой, но зевающий и клюющий носом Тэйн пояснил, что главная опасность обжарков заключалась в их количестве. Эти твари почти не встречались по одному. Гораздо чаще они нападали скопом, и рвали когтями и зубами, пожирая жертву живьём. От стаи в несколько десятков голов редко удавалось отбиться без потерь.
  
  ... Солнце клонилось к закату, когда впереди взблеснула широкая лента реки. Полуразрушенная довоенная дорога вывела прямо к паромной переправе, не иначе, как чудом уцелевшей в этой части пустошей. А может, чудо было не при чём. Судя по виду парома, ему от жизни доставалось из раза в раз - сперва, когда его пытались разрушить время и монстры, потом - когда последние брались его ещё и чинить. Но, похоже, свою функцию паром всё-таки выполнял. Во всяком случае, работорговцы, которые резво выпрыгивали из повозок, закидывали на него вещи без опаски, явно будучи знакомыми с этой конструкцией не в первый раз и бывшие абсолютно уверенными в её надёжности.
  
  - Ну что, Кэти, - голос Уолтера пророкотал необычайно мягко и в нём звучали какие-то новые нотки. - Давай прощаться, раз всё-таки отправляешься. Ох, не ходить бы вам сейчас, а? Какое-то у меня нехорошее предчувствие...
  
  Кейт нетерпеливо дёрнула плечом.
  
  - Не выдумывай, - с непонятной досадой проговорила она. Обернувшись, окинула взглядом своих людей, которые готовили паром к переправе. Судя по всему, увиденное её удовлетворило. - Мы вернёмся через месяц-полтора, когда сбудем товар. - Встретишь нас здесь, как обычно. Не прозевай дымы.
  
  - И когда такое было, чтобы я их прозевал? - мегамутант, закинув поводья в повозку, подошёл к дочери Когтерога. Миг ли два они смотрели друг на друга. Потом вождь не спеша наклонился и поцеловал женщину в губы.
  
  - Береги себя, Кэти, - стискивая её плечи, негромко попросил он. - Возвращайся живая. Я подожду.
  
  Дочь Когтерога усмехнулась. Вывернувшись из-под широких лап мутанта, она в два прыжка оказалась у парома и перемахнула через неровно набитые заградительные перила.
  
  - Через полтора-два месяца, Уолти, - напомнила она ещё раз. Выискав глазами свой рюкзак, пододвинула его к себе ногой. - Сам не сдохни тут, старый чёрт.
  
  
***
  
  Переправа прошла без приключений, чем необычайно порадовала Хесса, который даже спустя полгода рядом с озером так толком и не научился плавать. Выгрузившись с обратной стороны, работорговцы ещё раз отмахались ожидавшим этого мутантам. И посчитав кодекс дружелюбия пустошей максимально исполненным, двинулись прочь по растрескавшемуся довоенному асфальту на северо-восток.
  
  Несмотря на то, что дорога вела вдоль открытого пространства реки, то удаляясь, то снова возвращаясь чуть не к самой воде, начало нового похода беспокоило и Хесса, и новичка Тэйна. Местность здесь не казалась безопасной; на некоторых участках подступы к воде так густо поросли камышами и прочей речной растительностью, что это сильно затрудняло обзор. Тут легко можно было угодить в засаду голодного хищника. Вдобавок, на пустошь опускались сумерки. Даже Хессу было известно, что самые страшные твари всегда выходили в темноте.
  
  - Не боитесь, - выручил Хаммер, не иначе, как спиной почуявший напряжённые взгляды молодняка. - Там, за рощей - развалины, рукой подать. В них и заночуем. Шибче стучите ногами, глядишь, управимся до ночи.
  
  Отряд прибавил ходу. Роща, на которую указывал старый охотник, оказалась зарослями одичавшего плодового сада. Сад этот действительно примыкал к стенам большого полуразрушенного дома с несколькими постройками вокруг. Вокруг дома ржавели отдельные секции металлической изгороди. Далеко в стороне, за заросшим полем виднелись остовы ещё каких-то сараев.
  
  Работорговцы уверенно направились к дому. По мере приближения становилось видно, что его назвали развалинами абсолютно незаслуженно - строение до сих пор стояло на прочном каменном фундаменте, со стенами из толстых брёвен, из-за чего его состояние оказалось лучшим, чем можно было ожидать. У дома даже имелся уцелевший внутренний двор, за которым если и не ухаживали, то определённо что-то делали, пусть и время от времени; в этом дворе почти не валялось мусора, а ветви деревьев, которые закрывали его со всех сторон, были неаккуратно обломаны и обрезаны изнутри. Посередине двора располагался каменный очаг с металлической решёткой над ним. В стороне, под ветвями, торчали остатки беседки с несколькими деревянными скамьями и столом.
  
  - Проверьте дом, - устало скомандовала Кейт, прислоняясь к изъеденной жуками деревянной колонне, подпиравшей крышу. - Живее.
  
  Смит, Ирвиг и Бучер по одному забрались в выбитый оконный проём первого этажа и растворились в темноте и тишине заброшенного особняка. Хаммер внимательно осматривал землю во дворе и перед крыльцом, в то время как Клык, Тэйн и Санлайт следили за окрестностями. Из всего отряда только Хесс смотрел не по сторонам, а на Кейт, и то, что он видел, нравилось ему всё меньше и меньше.
  
  С хозяйкой было что-то не так. Успевший узнать её, как никто другой, Джонни научился угадывать малейшие изменения в настроении Кейт даже раньше, чем она сама. И потому почувствовал инаковость почти сразу после пробуждения в лагере мутантов.
  
  Уже тогда дочь Когтерога казалась другой. Хесс ощутил это мимолётно, но не придал особого значения - было не до того. Теперь же, когда озабоченный вождь мегамутантов не ошивался рядом, Кейт получила возможность ослабить самоконтроль. И, Джонни видел это абсолютно ясно - сейчас она едва сдерживалась, чтобы не показать усталость и даже слабость. Это скорее всего оставалось незамеченным для её людей. Но раб, который на протяжении месяцев только и делал, что пытался уловить мельчайшие эманации её сознания, каждая из которых могла принести ему новую порцию мучительной боли, видел это более, чем хорошо.
  
  Кейт никогда не показывала слабости. Более того, раньше Джонни не мог допустить и мысли о том, что хозяйка вообще знает, что это такое. Эти непонятные изменения снова подняли уже было улёгшуюся волну знакомого мутного страха, потому что он понятия не имел, к чему это было и чего теперь стоило от неё ожидать.
  
  - Чисто, - между тем внезапно появившемуся на пороге Ирвигу явно нравилось пугать товарищей. Дверь он намеренно распахнул с треском и теперь с ухмылкой пялился на наставленные стволы. - Ниче не тронуто. Как год назад всё оставляли, так и лежит.
  
  - Ядрить твою мать, вонючий когтерог! - Хаммер сплюнул, опуская оружие. - На кой так делать-то, дубина? Пулю в брюхо захотел?
  
  Кейт с усилием потерла висок.
  
  - Располагаемся, как обычно, - негромко приказала она, никак не отреагировав на выходку потомка викингов. - Бучер на крышу. Сменяешься через два часа. Ирвиг, Смит - на вас костёр и пожрать. Клык - периметр и растяжки. Хэм...
  
  - Ежели ничего срочного, то я б щас лучше за удочкой, - прервал её старый охотник, кивая на сарай. - Тут по вечернему времени клёв. Добуду свежатины к ужину.
  
  Предводительница поморщилась.
  
  - Ладно, вали. Только осторожнее там.
  
  - Тады занесу пожитки и пойду прям сейчас. Ночью уж шиш что поймаешь, - Хаммер обернулся на отиравшихся рядом Тэйна и Хесса, у которого с лица не сходило озабоченное выражение. - Заберу молодняк. Поучу, как надо обращаться со снастью. Им оно всяко полезно...
  
  - Нет, - голос Кейт зазвучал неожиданно резко. Она выпрямилась, оборачиваясь к рабу, которому потребовалось всё мужество, чтобы не попятиться под этим взглядом. - Этот со мной. Дам ублюдку работу, пусть не забывает своё место.
  
  Хаммер махнул рукой.
  
  - Как скажешь, Кэт. Всё, мы пошли.
  
  Джонни проводил этих двоих взглядом, искренне сожалея, что ему нельзя с ними. Оставшись в компании Хаммара и Тэйна он убил бы сразу двух землероев - смог и дальше держаться в стороне от хозяйки и отлично провёл бы время, может даже переняв несколько полезных навыков от старого охотника. Последний до того, как прийти к работорговцам явно успел вдоволь потоптаться по Пустоши и знал многое из того, чему не были обучены даже другие члены отряда Кейт. К рабу Хаммер относился с показным равнодушием, но после памятной схватки с насекомыми как будто изменил своё мнение, поставив его примерно на одну планку с Тэйном. Во всяком случае, с этими двумя Джонни чувствовал себя комфортнее, чем с другими работорговцами, и с удовольствием провёл бы с ними столько времени, сколько возможно.
  
  Догадывалась об этом Кейт или нет, но долго сожалеть она ему не дала. Уже спустя пару мгновений раб, закинув вещи в указанную комнату с одной большой и пыльной постелью, вытряхивал эту же постель на заднем дворе, подальше от занятых готовкой Смита и Ирвига. Последние и так были не в духе, переругиваясь из-за того, что Смит по ошибке кинул в костёр охапку не до конца высохшего хвороста, и теперь тот дымил на всю округу. Сообразив, что он со своей пылью придётся вовсе некстати, Джонни наскоро выбил постель, оттащил её обратно и после галопом понёсся дальше по поручениям хозяйки, которая их количеством явно решила компенсировать всю прошлую неделю его рабского безделья.
  
  
***
  
  ... Два больших ведра - одно металлическое, с полуоторванным ободом и следами ржавчины, другое - из выцветшего пластика, нашлись в том же сарае. С ними Джонни спустился по обвалившимся ступеням к самой воде и как следует прополоскал. После чего толкнул покосившуюся дверь в выстроенный прямо на воде некогда красивый домик-купальню, а теперь нечто усреднённое между памятником разрухе и конурой бездомного.
  
  Внутри ожидаемо оказался минимум мусора, и Джонни уже знал почему. Время от времени сюда наведывались мегамутанты, которые никогда не останавливались на ночлег, но следили за этим местом, не иначе, как по личной инициативе влюблённого вождя.
  
  Помянув зеленорожего Уолтера добрым словом, раб Красной Кейт занялся тем, что ему приказали. Он уже узнал, что отряд намеревался задержаться на несколько дней, чтобы отдохнуть и подготовиться к новому походу. Здесь начиналась территория, условно входящая в сферу влияния Доминиона, а значит, существовала вероятность нарваться на патрули. Потому Кейт не собиралась очертя голову бросаться за новыми рабами; сначала необходимо было произвести разведку и всё тщательно спланировать.
  
  Джонни выгреб золу из растрескавшейся печи. Заложив в неё свежих дров и трухи, поджёг, спешно раздувая родившиеся искры. Понаблюдав за огнём и убедившись, что тот не собирается гаснуть, подложил ещё пару веток потолще и поставил на решётку над ним металлическое ведро с водой. Благо, воду из реки можно было черпать прямо из небольшого проточного бассейна, который размерами и формой скорее напоминал природную ванну из горячих источников, которые Джонни видел на фотографиях. Здешняя была рукотворной, но подвод воды сюда каким-то тоже происходил прямо из реки и поэтому она не напоминала стоячее болото.
  
  В другое время Джонни определённо заинтересовала бы здешняя система заполнения и опорожнения мини-бассейна, которая теперь была сломана. Но сломана довольно удачно. Её механизм уже не давал до конца перекрыть выход к реке или включить систему нагрева. Но сам приток и отвод свежей воды были всё же достаточно слабыми, что давало возможность ополоснуться без опасений, что утянет в слив.
  
  Всё это Джонни отмечал походя, в то время как спешно оттирал слизь, водоросли и живность со стен бассейна. Делать это было непросто, и раб благодарил судьбу ещё и за то, что купальня оказалась такой небольшой. К тому моменту, как его усилия принесли хоть какие-то визуальные плоды, он оказался измазан по самое не могу, а на пустошь опустилась ночь. Но теперь хотя бы он мог надеяться, что выполнил поручение хозяйки и ещё одна ночь для него пройдёт спокойно.
  
  В последний раз выжав тряпку, Джонни аккуратно расстелил ту в углу, после чего выплеснул грязную воду и ещё раз пополоскал ведро. Поколебавшись, быстро скинул липшую к телу одежду и зачерпнул нагретой воды. Разведя её с холодной, с наслаждением облил себя, потом ещё и ещё. И, не в силах справиться с охватившим тело блаженством, присел на край мраморного бассейна, прикрывая глаза.
  
  Веки мгновенно отяжелели. Джонни несколько раз с усилием мотнул головой, чтобы не уснуть прямо здесь. Одновременно пришла мысль, что после обмывания влезать обратно в пропотевшие грязные тряпки, в которые почти неделя пути превратила его одежду, будет неправильно.
  
  Поколебавшись, Хесс всё-таки поднялся и, борясь с усталостью, собрал валявшиеся у печки предметы походного гардероба. Оглядевшись, чтобы ничего не забыть, он прошёл к двери и распахнул её, намереваясь выйти и как следует выполоскать одежду в реке.
  
  Раздавшийся вслед за этим глухой удар дал понять, что кто-то в этот самый момент оказался за дверью и этому кому-то не поздоровилось. Мигом позже холодеющий от ужаса Джонни увидел свою хозяйку, которая показалась в проёме, придерживая ушибленную голову. Не говоря ни слова, Кейт окинула взглядом внутренности домика. И, шагнув вперёд, сильно толкнула раба в грудь, принуждая того отшатнуться обратно к бассейну.
  
  - Госпожа...
  
  Хесс подавился собственными словами, взглянув в её побелевшее от бешенства лицо. Окончив осматриваться, дочь Когтерога перевела взгляд на неловко прикрывавшегося раба. Её черты, и до того недобрые, исказились. Стремительно оказавшись рядом, она с силой хлестнула его по щеке тыльной стороной ладони.
  
  - Госпожа? Так ты всё-таки помнишь, ублюдок? Помнишь, кто твоя госпожа?
  
  Она ударила снова - по другой щеке. Рука Кейт была тяжёлой. Перед глазами Джонни всё поплыло, заставив его на несколько секунд потерять ориентацию в пространстве. Выронив тряпки, он вцепился в край бассейна, чтобы не упасть. И, промаргиваясь, с ужасом устремил взгляд на хозяйку, не понимая, чем опять мог вызвать настолько сильную ярость.
  
  - Оглох, скотина? Ну, кто? Кто твоя госпожа?
  
  От следующего удара лопнула кожа. Джонни разжал руки и упал на колени, чувствуя привкус металла на губах.
  
  - Ты моя госпожа! Пожалуйста, пощади! Прошу тебя!
  
  - Громче, раб, - Кейт шагнула ближе, наступив на его одежду, и оказалась прямо перед Хессом. - Громче, я не слышу. Кто я для тебя?
  
  - Госпожа! - выдохнул Джонни, едва осмеливаясь взглянуть на неё с колен. - Ты моя госпожа!
  
  - Кому ты принадлежишь, ты, тупая шлюха? Чей ты раб?
  
  - Я принадлежу тебе, госпожа! - всё ещё не понимающий причин её чудовищной ярости, разум Хесса не полагался на хозяина и сам собой торопливо выдавал единственно правильные ответы. - Я твой раб! Только твой, госпожа!
  
  Кейт удержала занесённую руку. Но её лицо перекосило настолько, что Джонни по-настоящему испугался, что эту дикую женщину вот-вот хватит удар.
  
  - Мой? Ты говоришь, мой? И где твоё место, раб?
  
  Джонни стиснул руку, давя ужас, который рвался наружу из глубин его естества. Тем более сейчас для этого был самый реальный повод.
  
  - Моё место рядом с тобой, госпожа! У... у твоих ног! Я твой покорный раб, госпожа! Только твой! Я...
  
  Кейт склонилась к нему, приближая лицо. Джонни мог увидеть по её подрагивавшим чертам, что она едва сдерживается. Значит, причина для гнева имелась очень весомая, и удар дверью был совсем не при чем.
  
  - Значит, ты и это знаешь, тварь. Тогда какого хрена проёбываешься возле ублюдка Тэйна? Ты должен быть рядом со мной! Рядом. Со мной. Всегда, мать твою, выродок! Всегда!
  
  Последнее она почти проорала в лицо Джонни и, выпрямившись, с силой врезала ногой в его плечо. Отброшенный к стене раб успел порадоваться тому, что удар пришёлся не в грудь или лицо - это могло кончиться тяжёлой травмой. Хотя, судя по всему, хозяйка несмотря на помешательство сделала это намеренно. Увечить его сейчас не входило в её планы.
  
  - Ты - мой раб, - делая упор на слове "мой" зло повторила она. - И ты не в Городе, ублюдок. Здесь нужно быть при мне. Всё время, мать твою! Я тебе говорила, мразь, что моя смерть - это твоя смерть. Говорила? А? Говорила? А ну, раззявил рот, и ответил мне, ты, кусок дерьма!
  
  - Ты мне говорила, госпожа!
  
  Джонни выдавил это из себя с трудом, понимая, что за этим может последовать, и не ошибся. Его честное признание довело хозяйку до высшей точки озверения.
  
  - И что это значит? Не знаешь, тупой урод? Это, мать твою, значит, что ты должен быть рядом. Рядом! Всегда рядом и защищать меня. Защищать от всего! Какого хрена это не так?
  
  Джонни инстинктивно отшатнулся, зажмуриваясь и ожидая нового удара. Однако, его не последовало. Ощутив на лице короткую волну воздуха, раб всё же решился приоткрыть глаза и увидел, что Кейт по-прежнему стоит перед ним, но уже успела стащить и отбросить верхнюю часть одежды.
  
  И одного взгляда, брошенного на её наготу, хватило, чтобы, наконец, понять, отчего хозяйка пребывала в таком полубезумном бешенстве. Ровно, как и то, как долго Кейт приходилось его скрывать.
  
  - Ты должен был быть рядом, - голос дочери Когтерога и самой страшной женщины побережья дрогнул. - Я тебя для этого взяла, тупая сволочь. Будь ты рядом, он бы не смог... Ему бы было тупо неудобно. А ты облажался, тварь. Нахрен бы тебе снести за это твою башку!
  
  Всё ещё продолжавший пялиться на багровые гематомы в виде огромных пятерней на теле госпожи, Джонни пребывал в таком замешательстве, что даже её последняя угроза не подействовала так, как должна была, с учётом того, что Кейт не шутила. В её состоянии она запросто могла нажать на долбанную кнопку или пристрелить его, или просто забить насмерть - он бы не посмел сопротивляться. Но теперь, в полной мере осознав, чем рыжей садистке пришлось расплатиться за помощь вождя мутантов, Хесс испытал такую гамму чувств, что его сознание едва не коротнуло тоже. Особенно с учётом того, что именно он уже знал о Кейт, и о том, чего ей стоила подобная расплата.
  
  - Прости меня, госпожа.
  
  Последнее он произнёс спокойнее - и твёрже. Он ненавидел эту женщину и был бы счастлив, случись с ней нечто такое, что подарило ему свободу. Но произошедшее теперь не принесло удовлетворения. Более того, Джонни испытывал настоящий гнев. На протяжении многих месяцев он сам подвергался мерзкому насилию почти каждый день, и знал, что можно испытывать после такого. И пусть даже в этом случае случившееся нельзя было назвать насилием в полной мере, а скорее вынужденным согласием, лучше от этого не становилось.
  
  Даже наоборот. Раб Красной Кейт, который вынужден был подчиняться сам, имел возможность прочувствовать всю мерзость произошедшего с хозяйкой. Он понимал, что её злость проистекала от бессилия - едва ли он, раб, смог бы чем-то помешать вождю мегамутантов, который именно в этот раз вознамерился и наконец получил желаемое.
  
  Но и желание сорвать злобу понимал тоже. Много раз он, запертый в темноте подвала или тесноте рабской клетки, обездвиженный и опороченный до глубины нутра, желал единственного - выплеснуть собственную бешенную ярость, которая клокотала в нём от поругания его мужества и человеческого достоинства, разорвать обидчиков в клочья и расколоть весь мир, если это хоть сколько-то уняло бы пожар, сжиравший его душу.
  
  То, что подобное чувствовала теперь и Кейт, его не радовало. Такого не должно было происходить никогда и не с кем. Издёрганный раб не испытывал сочувствия к хозяйке, но понимал её теперешнее состояние, как никто другой.
  
  - Прости меня. Такого больше не повторится. Я не отойду от тебя, госпожа.
  
  Некоторое время в купальне было тихо, если не считать шелеста волн, стрёкота цикад снаружи и потрескивания огня в очаге. Кейт без слов смотрела на выпрямившегося раба, который был выше её на полголовы и на её лице, которое теперь не нужно было держать перед подчинёнными, проявлялись и исчезали десятки чувств, в основном состоявших из оттенков гнева.
  
  Наконец, Кейт опомнилась. Её искажённые черты застыли в выражении надменности, превосходства и равнодушной жестокости, которые всегда были ей присущи до этой вспышки. Неприятно усмехнувшись, она в несколько скупых движений избавилась от нижней части одежды и бросила её Джонни в лицо.
  
  - Конечно, не отойдёшь. Ещё один проёб, и по возвращении я возьму себе другого раба. А ты отправишься в барак к черножопым. Насовсем. Они как следует оценят твою гладкую белую задницу, не сомневайся.
  
  Обойдя Хесса, его госпожа присела на деревянную полку, которую он до этого отдраил от плесени и пыли. И, откинувшись назад, призывно мотнула головой.
  
  - Ну, чего застыл, ублюдок? Или моя белобрысая сучка уже забыла, как нужно правильно извиняться перед своей госпожой?
  
  
***
  
  Джонни брёл через заросли апельсиновой рощи, придерживая ремень винтовки и стараясь не выпускать из виду тыл своей госпожи, которая двигалась вслед за Хаммером во главе отряда. Битый час продираться через заросли безмерно раздражало, тем более что рядом проходила более или менее удобная дорога. Но ввиду обстоятельств, от способности пройти незамеченными могли зависеть не только успех, но и выживание группы, а потому беглец из Приюта не роптал даже в душе.
  
  С того момента, как работорговцы углубились в земли, условно контролируемые Доминионом, прошло четыре дня, три из которых разведчики Кейт прочёсывали местность на предмет потенциальных опасностей. Несмотря на заверения зеленорожего Уолтера о том, что эта территория считалась нейтральной и патрули технорыцарей Доминиона редко появлялись на берегах реки, ещё в первый вечер засевшему на крыше дома Бучеру померещились огни вдалеке. Эти огни были подозрительно похожи на свет автомобильных фар, но из-за темноты ему мало что удалось разглядеть. Впрочем, огни эти тревожили недолго и исчезли раньше, чем дозорный успел навести на них оптику.
  
  Тем не менее, уже к полудню следующего дня трое из четверых отправленных в ту сторону работорговцев вернулись ни с чем, однако заявившийся последним Хаммер был мрачнее тучи. Ему удалось найти следы от огромных покрышек, но не на дороге, а в стороне, на покрытой пылью земле равнины, которая начиналась через несколько миль от реки на северо-восток. Там же обнаружились и свежие пятна машинного масла.
  
  Следы особенно насторожили старого охотника тем, что чудовище на колёсах прикатило не позднее трёх-четырёх суток назад и некоторое время стояло в поле будто ожидая чего-то. После чего развернулось и укатило обратно как раз в тот вечер, когда работорговцы пересекли реку, остановившись на привычной базе. Такое не было похоже на поведение патрулей Доминиона; технорыцари обычно использовали машины поменьше и двигались строго по асфальту, не съезжая так глубоко на бездорожье.
  
  Идти по следу и выяснять, кого это принесло и с какой целью Хаммер не стал. Старый охотник нутром чувствовал, что ничего хорошего из идеи не выйдет. Вместо этого он поспешил подняться на самую крутую точку возвышенности из тех, что имелись поблизости.
  
  Но осмотр с холма не принёс результата. Несмотря на то, что местность здесь была более или менее открытой, её всё равно пересекали трещины и вездесущие невысокие холмы, а в редких зарослях можно было при желании спрятать и грузовик. Поэтому работорговец вернулся к отряду полный самых нехороших мыслей, который передались остальным.
  
  Едва ли загадочные ездуны были из Доминиона. Но помимо рыцарей по местным дорогам мог кататься кто угодно, от бандитов до ещё одних работорговцев, отбитых настолько, что они не боялись столкнуться с патрулём. Даже наоборот - судя по размерам покрышек, махина разъезжала нехилая, и едва ли две конкурирующие группировки разошлись бы миром. В планы Кейт, которой больше всего хотелось набрать рабов и загнать тех перекупам, а потом быстро свалить в закат, не входили ненужные перестрелки с другими отморозками. Поэтому, после совещания, она приняла решение двигаться скрытно. Именно оттого отряд сейчас собирал паутину и ссадины от шипов, веток и прочего мусора, прокладывая себе путь через заросли и воровато перебегая открытые пространства.
  
  - Чо, и обратно будем так? - наконец, не выдержал Ирвиг, в который раз поймав головой отогнутую кем-то ветку наотмашь. - С рабами?
  
  - Обратно, может, не придётся, - раскосый Смит, следующий параллельным курсом, умудрился перехватить ещё одну ветку до того, как та сделала своё чёрное дело.
  
  - В смысле - не придётся?
  
  - В смысле, сейчас пройдём этим путём и убедимся, что всё чисто. Или, если не чисто, застанем мазафакеров врасплох и зачистим их сами. Тогда можно будет идти свободно.
  
  Ирвиг покачал головой. С его точки зрения сказанное было сомнительным. Тем более, что недавний собеседник явно пытался прикрыть свою жопу - на совещании по выбору маршрута, после долгих споров победил именно Смит, до хрипоты расхваливавший этот путь, как наиболее скрытный и безопасный из всех. В чём-то он был прав; на этом участке росло больше всего деревьев, которые хорошо скрывали передвижение отряда. Однако если где-то здесь бродил кто-то ещё, его растительность скрывала ничуть не хуже. Хаммер высказал эту мысль ещё накануне, и Ирвиг был с ним абсолютно согласен. Но, после долгих колебаний, предложение узкоглазого было всё-таки принято.
  
  К тому же, Кейт никак не могла не слышать их нынешнего разговора, но не сказала ни слова, продолжая следовать прежним курсом. Поэтому огромный викинг смирился, только что-то недовольно пророкотав себе под нос.
  
  Тем временем роща редела, а местность снова начала подниматься, переходя в подножье очередного холма. Рядом с этим холмом возвышалось ещё несколько таких же. При полном отсутствии дороги у этой местности имелся несомненный плюс, так как проехать здесь на колёсах, тем более, грузовику, действительно не представлялось возможным.
  
  Зато живности явно прибавилось. Дважды группа была атакована землероями, с которыми расправились без стрельбы, одними дубинками, и теперь работорговцы целенаправленно искали воду, чтобы расположиться на отдых с комфортом и зажарить добытые туши.
  
  К их удаче, место для стоянки нашлось очень быстро. Хоть и мелкий, но достаточно чистый ручей стекал откуда-то с вершины самого высокого из холмов и, пробегая по краю апельсиновой рощи, шелестел дальше в пустошь по своим делам. Местность тут закрывалась возвышенностью с одной стороны, и деревьями с другой. У самого спуска к ручью даже уцелело полторы стены и крыльцо какого-то довоенного дома размером в полсарая, должно быть, раньше служившего прибежищем рейнджеру-леснику.
  
  Места лучше этого отыскать было трудно, и работорговцы остановились здесь, споро принимаясь за дело. Спустя совсем короткое время освежёванные и разделанные туши пошли в котёл, который повис над здоровенным куском подожжённого сухого спирта, а вслед за ними полетели промытые трава и овощи.
  
  Джонни, который, согласно последним указаниям, ни на шаг не отходил от хозяйки, в готовке не участвовал. Пользуясь тем, что Кейт его услуги были временно не нужны, он сбросил рюкзак и присел в тени одной из стен. Несмотря на то, что полдня пробирался по зарослям на жаре, Хесс хоть и устал, но не особо; сказывался трёхдневный отдых в доме у реки. И теперь он просто наслаждался ничегонеделанием и ждал, пока работорговцы приготовят ему поесть, созерцая спину госпожи. Последняя что-то искала в рюкзаке, ожесточённо копаясь в его недрах.
  
  - Слышь, Кэти, есть разговор.
  
  Джонни, который совсем было собрался прикрыть глаза и подремать, нехотя поднял голову. Кейт обернулась тоже, прикрываясь ладонью от солнца. Она не нашла то, что искала, и была явно недовольна тем, что её прерывают.
  
  - Чего тебе?
  
  Смит, который отделился от остальной группы, оставшейся за стенкой хибары, кивнул в сторону холма.
  
  - Прогуляемся. Хочу тебе кое-что показать.
  
  Дочь работорговца подняла бровь. Её раб тоже заметно удивился.
  
  - Что показать?
  
  Раскосый неопределённо дёрнул плечами. Он был при рюкзаке и оружии, будто и вправду собрался вести собеседницу по меньшей мере за холмы.
  
  - Увидишь, поймёшь. Идём скорее. Быстрее пойдём - быстрее вернёмся.
  
  - Что, одни? Это далеко?
  
  Работорговец покачал головой.
  
  - Рядом. Но ты должна увидеть первая. Потом вместе решим, стоит ли говорить ребятам.
  
  Кейт выпрямилась.
  
  - В смысле? Ты уже был здесь раньше? Поэтому хотел, чтобы мы шли сюда?
  
  Смит терпеливо покивал головой.
  
  - Так какого хрена молчал?
  
  Раскосый раздражённо прицыкнул.
  
  - Ять, Кэтти, говорю же, тебе это надо увидеть самой! Я хз вообще, что это такое. Может, полезная хрень, а может, уйти и забыть. Идём, пока похлебка упревает. Тут идти всего ничего.
  
  Кейт заколебалась. Они находились на вражеской территории, и отходить от своих, пусть и недалеко, было опасно. С другой стороны, каждого из членов отряда она отбирала лично, и Смита знала не первый год. Если обычно отстранённый, немногословный метис утверждал, что его находка стоила того, чтобы с ней ознакомились, дело было серьёзным.
  
  Последнее показалось убедительным аргументом. Кейт проверила оружие и резко обернулась к Хессу.
  
  - Хватит валяться, раб. Поднимай свою тупую задницу. Пойдёшь со мной...
  
  - Будет лучше оставить его здесь, Кэти.
  
  - С чего бы? - дочь Когтерога дёрнула горлом и, сняв с пояса полупустую флягу, в несколько глотков осушила её до дна. - Он не будет мешать. Это ж всё равно, что мебель. Раб, - она обернулась к торопливо поднявшемуся Джонни. Последний исхитрился в движении поймать брошенную ему ёмкость. - Наполни водой. Только чтоб никакого песка, а то будешь жрать его сам! И живо догоняй. Ждать не будем.
  
  Хесс поклонился и, не мешкая, стал торопливо спускаться к ручью. Он знал, что в походе Кейт выставила для ошейника самый широкий радиус сигнала, но даже так он не превышал тысячи-полутора тысяч футов. А значит, сильно отдаляться от хозяйки было нельзя. За всё время ему только один раз пришлось увидеть, как взрывается ошейник, но и этого хватило. Умирать так, а тем более, по недоразумению из-за своей неспешности, он не хотел.
  
  Вот почему выбрав место поглубже и проточнее, Джонни выполоскал флягу и, тщательно следя, чтобы не попало мусора, наполнил водой. После чего повесил её на ремень и принялся резво карабкаться вверх по склону, молясь, чтобы госпожа не отошла далеко.
  
  Он уже почти добрался до самого верха, когда со стороны одного из ближайших холмов донёсся странный звук. Как будто там с размаху уронили грузный железный шкаф, только гораздо глуше и отчего-то страшнее.
  
  Джонни не успел додумать эту мысль. Что-то с тяжёлым гулом стремительно пронеслось в воздухе, а потом грохнувшим взрывом его швырнуло назад и вниз - на устилавшие дно расщелины мокрые камни.
  
  
***
  
  Долгое, очень долгое время бездумье сна оставалось местом, где он мог спрятаться от реальности. Неважно, сколько он спал, как и когда, какие видения его посещали. Сон оставался убежищем, безопасным местом - единственным, где его никто не мог достать до тех самых пор, пока не наступало время просыпаться.
  
  Но теперь спокойному сну что-то мешало. Джонни ещё не понимал, что именно, но постепенно умиротворённость сознания сменилась тревогой, которая с каждым новым мигом перерастала в откровенный страх. Что-то будто звало его из другого, реального мира, неприятно теребя и дёргая, раздражая слух непонятными сухими щелчками.
  
  Всё ещё не желая просыпаться, Хесс в полусонном состоянии вскинул руку и вцепился в раздражающее нечто, так сильно мешавшее наслаждаться тишиной и покоем...
  
  Под пальцами оказался знакомый металл. Обычно прохладный, нагретый только с одной стороны теплом тела и безжизненный, теперь он мерно подрагивал. И не до конца проснувшемуся Джонни показалось, что с каждым равным промежутком времени эти подрагивания становятся как будто продолжительней и чаще.
  
  Миг спустя чудовищное понимание пробилось даже через пелену беспокойного сна. Хесс подскочил на месте, как ужаленный, резко распахнув глаза.
  
  Но тут же завалился набок, прямо на острые булыжники, по которым тёк ручей. Судя по всему, всё то время, пока он валялся без сознания, этот ручей старательно пробивал себе новое русло через перегородившее его тело, потому что большей частью раб Красной Кейт был вымокшим насквозь и чувствовал мусор и песок везде, где ещё сохранялась чувствительность.
  
  Но теперь на это было плевать. Ополоумевший от ужаса Джонни, не обращая внимание на резкую боль, дёрнулся снова, переваливаясь на четвереньки. Не дожидаясь, пока отболит всё тело, которое ощущалось так, будто он свалился с высоты третьего-четвёртого этажа, а потом ещё и пролежал сутки голым на морозе, подтянул под себя ногу. И, опёршись на неё, резко выдохнул и, наконец, выпрямился во весь рост.
  
  Его ужас был осязаем - рабский ошейник, который давно будто сросся с его горлом и почти перестал ощущаться, теперь ожил. Он ощутимо вибрировал, и паузы между включениями делались всё короче. Джонни помнил, что, когда вибрация станет непрерывной, у раба остаётся всего около минуты до того, как цепь внутри метала замкнётся и заложенный заряд взрывчатки сдетонирует, напрочь оторвав ему голову.
  
  То, что ошейник включился, могло означать только одно. Его госпожа, а с ней и проклятый пульт-жетон теперь далеко. Не думая о том, как так могло получиться, и смутно вспоминая, что вообще произошло после того, как набрал проклятую воду, Джонни безоглядно бросился к крутому берегу и принялся карабкаться наверх.
  
  Несмотря на яростную боль в груди, обеих конечностях, и стучащую в уши кровь, Хесс оказался возле знакомого места стоянки так стремительно, будто его туда вздёрнули.
  
  Но зрелище, открывшееся здесь его глазам, на миг вновь помутило сознание раба, едва не заставив его кувыркнуться обратно.
  
  Там, где ещё недавно из земли торчали развалины древнего дома, теперь валялись только обломки. Вперемешку с ними и остатками снаряжения лежали тела и части тел тех, с кем он пришёл сюда. Многие были иссечены и обожжены до неузнаваемости, но при необходимости можно было опознать каждого. Без всякого сомнения, то, что Хесс видел перед собой - всё, что осталось от отряда Красной Кейт. Кто-то взорвал их одним выстрелом, или просто очень удачно просил бомбу из засады.
  
  Джонни в этом не разбирался. Но даже если бы он смог понять, что здесь произошло, на осознание не оставалось времени. С трудом подавив в себе рвотные позывы от вида вырванных кишок, оторванных конечностей и обожженных лиц, земли, густо политой кровью и вьющихся тут насекомых, Хесс заполошно огляделся. Его ошейник не засыпал, он продолжал вибрировать, и каждое новое включение на целый шаг приближало неотвратную смерть.
  
  Много раз за прошедшие месяцы, когда мука существования превышала порог принятия разумом, Джонни желал себе смерти, видя в ней спасение.
  
  Но теперь, когда смерть надвинулась вплотную, когда она уже обнимала его горло металлической рукой, он внезапно и с несомненной точностью осознал, что безумно хочет жить.
  
  И сделает для этого что угодно.
  
  В любом случае, что бы ни случилось здесь совсем недавно, хозяйка могла избежать смерти. Либо же, кто-то обшарил её тело, снял и зачем-то унёс с собой пульт управления ошейником, запаянный в жетон. И, как бы то ни было, теперешний владелец жетона был ещё очень недалеко отсюда, в противном случае, Джонни бы оторвало голову ещё у ручья.
  
  Обогнув страшное место, Хесс побежал туда, где, по расчётам, мог видеть госпожу в последний раз. Когда он спускался к ручью, Кейт и сопровождавший её Смит как раз скрывались в зарослях высокой, в человеческий рост, кустистой травы с мелкими жёлтыми цветами. Ополоумевший от ужаса Джонни, не думая ни о чём, кроме вибрации металла у себя на шее, с ходу вломился в неё и, продравшись насквозь, выскочил на более или менее открытое пространство.
  
  Перед ним, кое-где покрытое зарослями травы и кустов, лежало подножье холма, по которому можно было достаточно легко и быстро подняться на эту возвышенность. Однако, с трудом напрягая глаза, на пределе видимости из-за слепившего его солнца, Джонни сумел рассмотреть несколько крохотных тёмных точек, которые двигались далеко впереди среди зарослей, постоянно пропадая из виду. Фигуры людей, кем бы они ни были, шли не на холм, а в обход, куда-то на восток. При этом без бинокля было не разглядеть, но люди двигались не свободно. Что-то будто препятствовало им перейти на походный шаг, не то мешая, не то отягощая своим присутствием.
  
  Ошейник пискнул и зажужжал длинной, непрерывной вибрацией. Не помня себя и больше ни о чём не думая, Джонни сорвался с места и стремглав бросился вперёд.
  
  
***
  
  Тяжёлая пощёчина заставила голову мотнуться назад, тупой болью отозвавшись в затылке. Кейт вздрогнула, задёргав веками. Последнее, что она помнила, как вылетевший откуда-то из-за леса снаряд ударил в самый центр их временного лагеря, а потом - резкую боль и темноту.
  
  Видимо, не дотерпев дождаться, пока она сама придёт в себя, в лицо плеснули водой, и это ожидаемо помогло лучше оплеух. Рыжая предводительница работорговцев несколько раз резко мотнула головой, силясь быстро вернуть контроль над сознанием.
  
  И, наконец, смогла разлепить сильно заплывшие глаза.
  
  Реальность особо не радовала. Кейт сидела на узкой металлической полке у самой стены внутри какой-то душной железной коробки или кабины. Заломленные руки были примотаны к железным скобам у неё за спиной. Коробка-кабина не стояла на месте - судя по тряске и мерному подрагиванию, она неторопливо передвигалась в одном направлении, а по приглушённому рёву мощных моторов - никакая тягловая скотина не имела к этому отношения. С силой зажмурившаяся Кейт снова открыла глаза и уже более осознанно разглядела, что помимо подставки, скоб и открытого люка под потолком больше в тесной коробке не было абсолютно ничего, если не считать двух мужиков, которые стояли, пошатываясь от резких движений платформы под ногами.
  
  Один из них, крепкий, лохматый латинос в одежде наёмника, брезгливо тискал рукоять щербатого железного ковша. Из ковша всё ещё капало. В свете, льющемся из люка, его черты показались Кейт смутно знакомыми. Второй подпирал стену поодаль, у самой двери. И, в отличие от первого, этого рыжая узнала абсолютно точно.
  
  - Очухалась, т-тварь? - латинос покачнулся снова, когда движущаяся коробка подпрыгнула на ухабе, и внезапно до Кейт дошло очевидное; больше всего непонятная коробка походила на часть транспортного контейнера, которые в довоенное время грузили на мощные тягачи.
  
  А значит, ни Бучер, ни Хаммер не ошибались. В окрестностях их речной базы действительно катался грузовик. И, судя по единственному ублюдку, который уцелел из отряда кроме неё самой, это была заранее подготовленная засада. Лохматый и его команда, кто бы они ни были, приехали не наобум. Они знали, что работорговцы пройдут именно здесь, и знали, когда именно это произойдёт. Похитители ждали только условного сигнала. Который, скорее всего, и был им подан в нужный момент.
  
  Зацепившееся за эту мысль, откуда-то из недр подсознания дочери Когтерога поднялось смутное воспоминание. То, что не давало ей покоя и раньше, и то, что оформилось в чёткую догадку только теперь.
  
  В тот вечер, когда они пришли на первую ночёвку в дом у реки, Смит по дурости бросил в огонь слишком много сухой травы. За это он едва не огрёб от Ирвига, с трудом оправдавшись усталостью и желанием сделать как лучше.
  
  Наверное, дым от того костра был виден на мили вокруг.
  
  И если бы не последствия общения с похотливым ублюдком Уолтером, которые занимали тогда все её мысли, Кейт сообразила бы это сразу.
  
  - Очухалась, спрашиваю? - меж тем латинос ковшом подцепил её подбородок, заставляя поднять голову. - Обжарково дерьмо, наконец-то ты попалась, рыжая шлюха. Небо свидетель, как же долго я этого ждал!
  
  Кейт окинула его взглядом, потом повернула голову ко второму. Это далось ей с трудом. Тело было как чужим, и каждое движение отдавалось заметной болью. Похоже, что удар по затылку оказался сильнее, чем мог бы, с учётом того, что она зачем-то понадобилась живой.
  
  - Какого хрена, Смит? - хрипло проговорила она. - Ты порешил отряд. Всех, ублюдок. Зачем?
  
  Раскосый Смит равнодушно пожал плечами.
  
  - Они бы нам помешали.
  
  - Помешали... в чём?
  
  - Помешали забрать тебя, тупая сука, - латинос, явно недовольный тем, что его игнорируют, вцепился в волосы Кейт, рывком разворачивая её к себе. - Ты что, не узнала меня, паскуда? Не помнишь, что ты натворила?
  
  Некоторое время Кейт и её похититель молча разглядывали друг друга. Первая - в попытке вспомнить, а второй с яростным торжеством.
  
  - Ну?? Язык проглотила, бастарда?
  
  - Не помню, - наконец, прохрипела Кейт, прекратив бесплодные попытки следи множества лиц найти в памяти коричневую морду латиноса. - Может, раньше у тебя харя была непохожа на жопу?
  
  Не оценивший такого сравнения наёмник бросил волосы Кейт и с силой врезал ей по лицу.
  
  - Такая умная, да, тварь? Любишь попиздеть? Любишь? Я, блядь, вырву твой пиздливый язык после того, как ты им вылижешь жопы всех моих ребят до розовой кожи! Ты мне за всё ответишь, рыжая блядина!
  
  - Хоть... об... осрись, - дочь Когтерога сплюнула кровью под ноги лохматого и вытерла щёку о плечо. - Я т-тебя... не п-помню, черноз-задый р-рогосв-вин...
  
  - Что, правда не помнишь? А так, потаскуха? - вошедший в раж латинос ударил снова, потом опять, выбив новую порцию кровавых брызг из носа и рта привязанной пленницы. - Ну, а так? Всё ещё не помнишь? А? Ниче. Щас я прочищу тебе память, ублюдская шлюха...
  
  - Алонсо - брат Мигеля, Кэти, - как видно, Смиту это надоело, и он решил ускорить процесс игры в угадайку. - Постельного раба, который был у тебя ещё до белобрысого. Почти два года назад.
  
  - Ты убила моего брата, тварина! - как видно, расслышавший последние слова работорговца Алонсо окончательно потерял над собой контроль. От его новой оплеухи голова Кейт дёрнулась назад. Ударившись затылком о железо, она едва не отъехала обратно во тьму, но рука латиноса, вовремя перехватившая её за волосы, оставила сознание пленницы по эту сторону бытия. - Убила как какого-то... грязного эсклаво! Ты не дала ему даже умереть с оружием в руках, как мужчине! Чтоб тебя черти драли, мерзкая пута! Я... блядь, пиздец, как я тебя ненавижу, ублюдочная стерва! Ты охренеешь, когда поймёшь, что я приготовил для тебя!
  
  Он замолчал, не то переводя дыхание, не то ожидая реакции на свои слова. Удерживаемая за волосы Кейт с трудом остановила распухшие глаза на морде латиноса и ухмыльнулась разбитым ртом.
  
  - Я н-не... уб-бивала твоего б-брата, т-тупой уёбок. Он сам... с-себя убил. И он, ять... сам виноват в том, что п-произошло...
  
  Коричневое лицо Алонсо побагровело.
  
  - Т-ты... И ты ещё смеешь открывать свой грязный...
  
  - К-когда играешь в... б-блядские игры... в-выигрываешь б-блядские призы, - Кейт презрительно дёрнула вывернутым плечом и скривилась от боли. - Он п-попытался... меня п-поиметь, тупая мразина. Я... п-поимела его... в ответ.
  
  - Заткнись! - кулак Алонсо врезался в скулу женщины, и в этот раз крепко; Кейт обмякла, уронив голову на грудь.
  
  Смит недовольно выпрямился, покачнувшись от тряски.
  
  - Если ты собрался забить её прямо здесь, какого хрена я так рвал жопу, чтобы заделать ловушку? Можно было валить её прямо в Городе! - он покачал головой. - Уймись, амиго. Ты долго этого ждал. Доставим её в посёлок. Уже там и оторвёшься на полную.
  
  Латинос заколебался. Жажда мести здесь и сейчас боролась в нём с голосом разума со стороны метиса.
  
  - Л-ладно, - Алонсо сплюнул на пол и грубым толчком отпихнул от себя свисавшую голову Кейт, которая пускала кровавые пузыри. - Хрен с ней. В посёлке начнём веселье. Ты тоже заслужил своё право на месть. Мигель был твоим кузеном.
  
  Смит снова кивнул и обернулся к двери.
  
  - Тогда я к ребятам. У вас же найдётся что пожрать.
  
  - Найдётся. Проваливай, Сандро. Я... у меня тут ещё кое-какие дела.
  
  Метис покачал головой.
  
  - Если ты её убьешь...
  
  - Да не собираюсь я убивать, сказал же, - Алонсо нетерпеливо тряхнул космами и пригладил их пятернёй. - Чуток огуляю стерву прям сейчас. Надо показать бляди что такое крепкий хер.
  
  Смит коротко вздохнул.
  
  - Поосторожней, кузен. Смотри, как бы она тебя не огуляла.
  
  Алонсо, который после отключки Кейт постепенно возвращал себе присутствие духа, хохотнул в ответ, приняв совет за шутку.
  
  - Она уже падаль. В посёлке ей пиздец. А до тех пор порадую напоследок.
  
  Он снова покачнулся, опершись на стену.
  
  - Ну, чего застыл? Хочешь присоединиться?
  
  Метис коротко вздохнул.
  
  - Будь осторожен, - ещё раз повторил он, берясь за ручку двери. - Реально, амиго. С ней надо быть осторожным всегда. Это как долбанная гремучая змея - хрен поймешь, если кинется. Я б не хотел увидеть, что ты кончишь, как Мигель.
  
  
***
  
  Дождавшись, чтобы за родичем закрылась дверь, Алонсо снова обернулся к пленнице. После его удара Кейт так и не пришла в себя - она висела на цепи, которой её руки были примотаны к стенке, а пропитанные потом и кровью волосы скрывали лицо.
  
  С минуту латинос разглядывал пойманную женщину. Его губы кривились. Потом он резко шагнул к ней, берясь за пряжку ремня.
  
  Что-то мелькнуло сверху, заслоняя свет. Алонсо машинально взглянул вверх, а миг спустя на него из люка спрыгнула тёмная фигура, всем своим весом обрушивая наёмника на железо пола.
  
  Несмотря на внезапность, то самое мгновение, когда латинос успел заметить нападавшего, подарило ему преимущество. Он отпрянул, избегая удара по голове, и вся тяжесть падения пришлась на его плечи. Алонсо рухнул на колени, сильно приложившись локтем, но крикнуть не успел. Враг, который мешком свалился сзади, немыслимым образом успел провернуться и поймать его шею в захват.
  
  Наёмник захрипел, тиская душившую его руку, но больше ничего сделать не сумел. Кейт, которая до сих пор неподвижно висела в цепях, резко вскинула голову и врезала ему ногой по лицу.
  
  - Скорее, - хрипло бросила она своему рабу, который торопливо выбирался из-под обмякшего грузного Алонсо. Все вопросы, кроме самых важных, были ею отложены на потом. - У него должен быть ключ от цепи. Обыщи ублюдка!
  
  Джонни послушно зашарил по телу латиноса и спустя несколько томительных мгновений действительно обнаружил связку из трёх ключей в одном из его карманов. С трудом поднявшись на ноги, он, пошатываясь, добрался до хозяйки и после недолгих манипуляций открыл замок, который удерживал её цепь.
  
  - Твою мать, - придерживаясь за голову, Кейт попыталась подняться на ноги, и едва не рухнула лицом вниз. Джонни поспешно придержал её, попытавшись усадить обратно, но едва не отлетел к противоположной стене, отброшенный сильным тычком. Придерживаясь за скобу, Кейт снова поднялась на ноги и, простояв секунду или две, выпрямилась, несмотря на немилосердную тряску внутри коробки.
  
  - Сколько вас здесь?
  
  Джонни сглотнул.
  
  - Я один, госпожа. Остальные... погибли.
  
  Дочь Когтерога выпустила железо и, шагнув вперёд, присела перед бессознательным телом Алонсо. Обшарив его куда умелее, чем до этого раб, она завладела ножом и пистолетом, который вместе с кобурой перевесила себе на пояс. Потом, осмотрев со всех сторон лезвие ножа, приставила к шее латиноса, и буднично, словно взрезая край бумаги, перерезала ему горло.
  
  - Повезло ублюдку, - сообщила она бледному до синевы беглецу из Приюта. - Попадись он в месте поудобнее, сдыхал бы не один день...
  
  Кейт снова покачнулась, хватаясь за голову и наклоняя лицо. С её губ на пол стекла длинная кровавая капля.
  
  - Сколько их против нас?
  
  Джонни с трудом оторвал взгляд от широкого разреза на горле подёргивавшегося тела и качнул головой.
  
  - Н-не знаю, госпожа. Я... бежал за вами от самого лагеря. Тогда их было пятеро. У грузовика... видел ещё двоих. Но я не заметил, чтобы кто-то забирался в кабину или выходил из неё. Значит, там должен быть ещё хотя бы один...
  
  - Двое, - Кейт зажмурилась, по-прежнему тиская висок. Как видно, удары Алонсо оказались куда сильнее, чем она хотела показать. - Всегда надо ждать, что задница больше, чем кажется. Итого пятеро, плюс двое, плюс ещё два в кабине, и минус этот мешок с дерьмом, - она мотнула подбородком на Алонсо и снова поморщилась от боли.
  
  - Восемь, госпожа.
  
  - Восемь. Много. Вдвоём их не перебить, - Кейт снова выпрямилась, взглянув на Джонни в упор. - Тогда ты уже придумал, как нам бежать отсюда, раб?
  
  Хесс бросил нервный взгляд наверх.
  
  - Мы сейчас на большом грузовике, госпожа. К нему приварен этот контейнер, который разделён на две... или три части, и кабина. Большинство из... врагов сидит во втором отсеке. Ещё вокруг грузовика набиты борта, по ним можно перебегать из одной части машины в другую. Но они хорошо просматриваются. Лучше всего будет уйти через люк.
  
  Кейт тоже посмотрела вверх.
  
  - Быть не может, чтобы эти говнюки никого не отправили туда следить за дорогой...
  
  - Они отправили, госпожа. Там сидел один парень... Я...
  
  Джонни запнулся. Недавние события всё ещё довлели над его сознанием, заставляя путаться и подтормаживать мысли и реакцию.
  
  - Когда они подтащили тебя к грузовику, начали спорить, что делать - поднимать на платформу или привести в чувство, чтобы ты "двигала ногами" сама. Я воспользовался этим... Хвала небесам, там росло много кустов. Обошёл их и забрался под днище машины. А потом, когда тронулись ... Там, в задней части контейнера, лестница, чтобы удобнее было забираться на крышу. Наверху, за приваренными железными листами, лежал парень с пулемётом. Я сумел подкрасться к нему и ударил по голове. Надеюсь, не насмерть...
  
  Кейт прервала его нетерпеливым жестом.
  
  - Он всё ещё там?
  
  - Да, госпожа. Если, конечно, от тряски не свалился на дорогу...
  
  - Подсади меня, придурок.
  
  Джонни повиновался. Это получилось у него с немалым усилием. Красная Кейт была достаточно рослой и крепкой, что, впрочем, оказалось на руку. Едва ухватившись за края люка, она подтянулась сама, бросая тело наверх.
  
  Выбравшийся вслед за хозяйкой Хесс успел уже к новому трупу. Кейт без каких-либо колебаний перерезала горло оказавшемуся на месте бессознательному пулемётчику и теперь возилась с его оружием, как видно, пытаясь привести в негодность.
  
  - Ещё минус один, - не оборачиваясь, коротко бросила она. - Семь.
  
  Джонни осторожно присел, придерживаясь за железное крепление пулемёта и стараясь не вступать в лужу крови, стремительно натекавшую из-под тела молодого чернокожего парня. Несмотря на то, что рёв двигателей и сильная тряска заглушали голоса, он сильно опасался, что их могут заметить из кабины или другого контейнера.
  
  Кейт явно одолевали похожие мысли. Закончив наводить диверсию, она в несколько скупых движений обыскала тело убитого и завладела его дубинкой, пистолетом и патронами. После чего сняла с пояса и бросила в Джонни найденной жёлто-ржавой флягой.
  
  - Спрячь. Может пригодиться.
  
  Сунув в карман ещё что-то, чего Хесс разглядеть не успел, она с трудом выпрямилась и бросила взгляд по сторонам.
  
  - Хрен разберёт, где мы, - обозрев окрестности, которые представляли собой заросшее травой огромное поле, медленно проговорила она. Прищурившись, и раб и хозяйка сумели разглядеть холмы с оставшимися у их подножья рощами далеко позади у самого горизонта. - Никогда здесь раньше не была. Но я знаю этих ублюдков. Они из банды "чакалез дэль парамо" - шакалов пустоши. Алонсо и его тупой братец работали на Цветного металлурга - черномазого урода из Сакраменто, нашего основного конкурента, с которым сейчас нейтралитет. Там его основная база. Значит, они движутся на юго-запад. Если возвращаться в Город, то нам надо на север. Пошли.
  
  Пригибаясь и стараясь не бухать ногами, хозяйка и её раб перебежали к задней части контейнера и по лестнице спустились на металлический борт шириной в полшага, на который были наварены куски железных кольев и арматуры для защиты. Здесь они замешкались. Несмотря на то, что железная махина грузовика двигалась достаточно медленно, не более пятнадцати-двадцати миль в час, прыгать с неё на проносящуюся землю могло стоить увечья, а при сильном невезении - даже жизни.
  
  - Ладно, - дочь Когтерога дёрнула углом рта, проводив глазами особенно крупный камень, который несколько мгновений назад показался из-под днища, а теперь оставался далеко позади. - Прыгай, раб. Только смотри, мать твою, не повреди винтовку. Без оружия мы сдохнем. Всё, пошёл!
  
  Понимая, что выбора нет, Джонни примерился и прыгнул спиной вперёд, попытавшись как можно сильнее оттолкнуться от платформы и сжаться, обхватив голову руками. Стремительно рванувшаяся навстречу земля с лютой болью ударила по ногам, потом бедру и плечу, а потом и всему остальному, пока он, кувыркаясь, летел в придорожную канаву.
  
  Откувырвавшись, распугав всю возможную и невозможную живность и, наконец, замерев, он некоторое время лежал в густой траве, слушая рёв моторов удалявшегося грузовика и вспоминая, куда могла упасть винтовка, которую он в последний миг выбросил перед прыжком. О том, что могло сломаться в его теле, Джонни старался не думать. Только спустя полминуты он рискнул и осмелился пошевелить сначала пальцами рук, а потом и ног. И, убедившись в работоспособности конечностей, аккуратно поднял голову.
  
  Грузовика в пределах видимости уже не было. О его существовании напоминало только облако пыли далеко впереди, у линии горизонта. Значит, там их побег ещё не обнаружили, что неудивительно. Едва ли кто-то в ближайшие полчаса захотел бы отрывать главаря от его развлечений.
  
  Но это не значило, что такое положение вещей будет длиться долго.
  
  Джонни поочерёдно поднял сначала одну руку, потом другую. Убедившись, что они не сломаны, упёрся ими в землю и заставил себя осторожно сесть.
  
  Несколько мгновений спустя он с усилием поднялся на ноги и, припадая то на одну зашибленную конечность, то на другую, заковылял к Кейт, которая лежала в траве в полутора десятках шагах от него.
  
  Уже с первого брошенного на неё взгляда, Хесс осознал, что госпожа жива, но приземлилась гораздо менее удачно, чем он сам. Тело Кейт было мучительно изогнуто, точно её с макушки до пяток скрутило судорогой, и так и не отпустило. Правая ступня подгибалась сильнее, чем должна была. И, судя по белому, как мел лицу, и искусанным в кровь губам, подозрения о тяжести травмы имели под собой все основания.
  
  - Госпожа...
  
  - Посмотри, что... там с... ногой, - просипела Кейт, не делая попыток подняться.
  
  Джонни присел, обеими руками осторожно приподнимая пострадавшую конечность хозяйки. При этом её лицо исказилось, но она не произнесла ни звука.
  
  С трудом сдерживая страх, Хесс ощупал пострадавшую ногу. К его немалому облегчению, травма скорее напоминала вывих, чем перелом. Молясь, чтобы уроки первой помощи не окончательно выветрились из памяти, Джонни, как умел, вправил вывихнутую лодыжку. И, после долгих усилий с его помощью Кейт поднялась на здоровую ногу, опираясь на плечо своего раба.
  
  - Надо бы пару крепких веток, чтобы зафиксировать... - рискнул было вставить Хесс, видя, как женщина, кривясь, пытается опуститься на полную стопу, но тут же машинально отдергивает её, как от острой боли.
  
  Кейт прервала его жестом.
  
  - Нет времени. Слушай. Скоро эти вырожденцы... всё узнают, и тогда они будут злы, как сто когтерогов во время гона. Мы не сможем... сражаться сразу со всеми. Нужно спрятаться и переждать.
  
  Джонни тоскливо огляделся. Они стояли на краю довоенной дороги, по обеим сторонам от которой виднелись только бескрайние поля, заросшие дикой сухой травой с кое-где громоздившимися здесь валунами. Даже спасительные холмы оставались далеко позади. Путь на север, о котором говорила Кейт, был самым открытым и просматриваемым со всех сторон.
  
  - Мы ехали недолго, минут двадцать-двадцать пять, госпожа, - рискнул высказаться он. - Может, стоит вернуться к... месту последней стоянки? Там остался мой рюкзак, я его сбросил, чтобы бежать быстрее. Оттуда уйдём к реке и подадим сигнал мегамутантам...
  
  Кейт на мгновение задумалась и отрицательно мотнула головой.
  
  - Нет. Там нас будут искать в первую очередь. Уолтер может заметит сигнал, а может и нет. А эти ублюдки точно заметят и доберутся до нас гораздо раньше. Да и...
  
  Она не договорила, но Джонни понял её без слов. Сейчас Красная Кейт меньше всего желала видеться с зеленорожим Уолтером, и тем более оказаться в его руках без охраны и оружия, к тому же будучи сильно раненой.
  
  - Так куда же нам идти, госпожа?
  
  - На север, - повторила Кейт и сипло закашлялась. - Они будут искать нас везде. Север - единственное место, откуда мы сможем получить помощь. Но идти туда сейчас будет тупо. Смит вот-вот пойдёт проверить, отчего родственничек так задержался в той конуре. Если ещё не пошёл. Нужно найти укрытие. Двигаться будем по ночам.
  
  
***
  
  Несмотря на то, что в это время года лето над пустошью уже постепенно переходило в осень, жара и не думала сменяться прохладой. Прожив на поверхности без малого год, Джонни давно понял, что, если ему хотелось видеть снег, нужно было выбираться из Приюта на несколько штатов севернее.
  
  Но именно теперь ему больше всего хотелось видеть одну только пресную воду.
  
  С тех пор как раб и его хозяйка сбежали от наёмников, прошло уже почти две недели. Эти недели выдались до такой степени тяжёлыми для них обоих, что могли посоперничать с теми, которые Джонни пришлось провести в подвале своей госпожи, принимая наказание за самовольную работу у мистера Вайли.
  
  Надежды Хесса не оправдались. После вправления с лодыжкой Кейт будто бы всё было в порядке, но его хозяйка по-прежнему не могла опираться на землю полной стопой. Каждый шаг причинял ей острую боль. Идти у неё получалось, ступая только на пятку и выворачивая ступню. Но о том, чтобы двигаться быстро, не могло быть и речи.
  
  А от этой самой быстроты зависело теперь очень много, если вообще не всё.
  
  Впрочем, выход из их положения нашёлся почти сразу. Определившись с направлением, куда им стоило держать свой путь и окончательно осознав, что быстро идти она не сможет, Кейт извлекла на свет то, что ещё несколько минут назад вытащила из кармана убитого пулемётчика.
  
  Джонни знал, что за зелёные ребристые таблетки лежали в мятом спичечном коробке его госпожи. Знаменитый на все пустоши "Вышибала", который гарантировал нечеловеческие скорость, выносливость, быстроту и нечувствительность к боли, а заодно здорово снижал интеллект. Беглецу из Приюта уже приходилось испытывать на себе его действие. Но Джонни безропотно положил зелёный кругляш себе в рот, жалея только о том, что рядом нет покойного Рика Райвена. Последний явно бы намешал "коктейль" получше, могущий сработать намного продуктивнее.
  
  Горечь от потери друга и невнятное противление необходимости спасать его убийцу тяжёлыми мыслями ворочались под черепной коробкой раба Красной Кейт, в то время как его тело со скоростью хорошего марафонца бежало через бездорожье на север. Отягощённый оружием, двумя флягами с водой и телом госпожи, Джонни не чувствовал этой тяжести, как и усталости в целом. Какой-то частью сознания он понимал, что в любое время начнётся отходняк, а с ним и расплата за теперешние физические бонусы. И потому выкладывался на полную, даже в состоянии тёмного отупения осознавая, что от этого напрямую зависит его жизнь.
  
  Но, вопреки ожиданиям, организму Хесса удалось растянуть действие наркотика до самого вечера, когда по обеим сторонам от поросшей сухой травой и кактусами долины вновь потянулись холмы. Им несказанно повезло. Несмотря на то, что Кейт в какое-то время явственно послышался звук мотора, к этому моменту Джонни успел отбежать достаточно далеко, чтобы их нельзя было увидеть с дороги. Поэтому, потерявшие вожака наёмники так и не сели на хвост беглецам, и сумерки застали Хесса и его госпожу в местности, которая уже не просматривалась на мили вокруг.
  
  Несмотря на то, что действие наркотика уже начинало сильно ослабевать, Джонни продолжал брести вперёд, шатаясь от усталости и шарахаясь от звуков ночной пустоши. Кейт, которая висела за его спиной на наспех скреплённых ремнях, не выпускала из рук заряженной винтовки.
  
  Она понимала всю опасность такой ночной прогулки, но в их положении этот риск был оправдан. Передвигаться днём было опаснее. Поэтому дочь работорговца выжала всё, что смогла из физического ресурса уже из рук вон плохо соображавшего раба, и позволила ему остановиться только тогда, когда ночь перевалила за свою середину, и начинавший медленно сереть восток явственно указывал на зарождение нового дня.
  
  Словно в компенсацию за случившееся накануне, первой ночью обошлось без происшествий. Несмотря на шатавшихся вокруг койотов и кого-то явно крупнее, никто из хищников так и не попытался искать с двуногими гастрономического сближения. Более того - когда край солнца показался из-за линии горизонта, углубившийся в холмы Джонни сумел разглядеть даже удобную расщелину в теле холма, куда и свалился, едва успев перед этим ссадить на землю только немного менее его усталую Кейт.
  
  Эта расщелина и спасла их жизни, а заодно убедила дочь Когтерога в правильности выбора двигаться только по ночам. Так как не успела убедившаяся в том, что раб отрубился прямо на камнях Кейт ненадолго выбраться наружу, чтобы накопать замеченных поблизости съедобных корней, когда до её слуха донёсся новый звук.
  
  Услышав который она так быстро, как только позволяла распухшая конечность, кинулась обратно под защиту скалы и успела как раз вовремя. Некоторое время спустя только немного в стороне от их укрытия пролетел громоздкий и потрескивающий робот-шпион.
  
  Все последующие дни этот робот и его хозяева стали настоящим кошмаром для двух измученных беглецов, то пропадая из видимости, то появляясь вновь, выныривая из самых неожиданных мест. Можно было подумать, что преследователи играли со своими жертвами, загоняя их как дичь и ожидая только удобного момента, когда полумертвые от голода, жажды и усталости беглецы сами сложат руки и дадут себя убить.
  
  Однако Кейт понимала, что будь так на самом деле, им пришёл бы конец в тот самый момент, когда враги хотя бы раз напали на их след. В действительности беглецов пока не обнаружили. Преследователи действовали наобум, ориентируясь на своё техническое превосходство и чутьё проклятого Смита, который провёл слишком много времени в компании дочери Когтерога, чтобы догадываться о том, что она могла предпринять.
  
  Вот почему робот латиносов продолжал летать над раскалёнными пустошами, в то время как Красная Кейт и её раб как ядоскорпионы прятались под очередной грудой камней, защищавших их от вездесущих камер механического ублюдка. Причём, чем больше проходило времени с момента их побега, тем срок, который приходилось проводить в укрытии, становился всё дольше. Как видно, отчаявшийся обнаружить их днём, но чуявший присутствие Смит сообразил, в чём дело, и начал отправлять свою механическую игрушку даже по ночам. И, хотя в темноте толку от неё было намного меньше, новая тактика проклятого метиса сильно усложнила и без того отчаянное положение его потенциальных жертв, выматывая их физически, и заставляя оставаться в напряжении даже в минуты отдыха.
  
  Это давало плоды - спустя почти две недели скитаний и постоянной угрозы со стороны преследователей, беглецы выглядели так, что любой обжарок рядом с ними показался бы красавцем. Иссушенные голодом и жаждой, измученные дорогой через пустоши и потрёпанные в схватках с её обитателями, Джонни и Кейт держались исключительно на мысли, что они так долго шли и так много вынесли, что умирать теперь, когда до Города оставались считанные дни пути, было бы попросту нецелесообразно.
  
  Оба - и хозяйка и её раб, были истощены до крайней степени, и Джонни мог признаться себе, что, если бы не Кейт и её знания о том, как выживать в Пустоши, одному ему давно бы пришёл конец. Вода, плескавшаяся в двух флягах, кончилась ещё в первые трое суток, причём, пил её исключительно Хесс. Кейт же за всё время сделала всего несколько мелких глотков, оставляя остальное своему рабу, который теперь был их ногами. Она же указывала на съедобные цветы и коренья. И, самое главное, те кактусы, которые приспособились вытягивать влагу из почвы, из-за чего их кисловатые, липкие соки могли отчасти утолять проклятую жажду.
  
  С едой обстояло хуже. Из-за того, что преследователи всегда находились поблизости, до последнего не оставляя надежды перехватить свою добычу, беглецы не только не могли охотиться, но даже были вынуждены пользоваться огнестрельным оружием только в самом крайнем случае для защиты, опасаясь, что выстрелы привлекут внимание наёмников и выдадут их с головой. Вот почему за всё время Джонни удалось добыть одного только геккона, да и тот кинулся сам, самонадеянно посчитав полуживых двуногих чересчур лёгкой добычей.
  
  Геккона Джонни забил самодельной дубинкой, после чего они с Кейт вырезали мясистые части и съели их сырыми, размозжив на камнях. Разводить огонь опасались, и не зря. Преследователи рыскали по округе, идя за ними по пятам. Теперь рёв моторов слышался и днём, и ночью, отчасти происходя от гигантского грузовика, который катался по бездорожью как по лучшему асфальту, отчасти - от горного байка, на котором наёмники рассекали по двое, объезжая те области, на которое сложно было добраться грузовику.
  
  - Откуда... эти вот вообще знают, что мы здесь? - больше для себя, чем для своей госпожи пробормотал Джонни. Они с Кейт лежали под грудой валунов, прижавшись друг к другу, а где-то в отдалении взревывал мотор грузовика. У проклятой махины никак не желало кончаться топливо, и в первые дни это удивляло Хесса, когда у него подкапливалось сил, чтобы удивляться.
  
  Впрочем, Кейт быстро развеяла его любопытство. Автомобильный парк Сакраменто, как отрывисто и маловразумительно пояснила она, использовал в качестве источника энергии атомные батареи, а их заряда могло хватать на месяц и больше непрерывной эксплуатации.
  
  Тем временем дочь Когтерога выдохнула, размыкая потрескавшиеся до черноты, сухие губы. Сил у обоих становилось всё меньше, что явно не способствовало разговорчивости. Но хозяйка почти не пропускала ответов на вопросы раба, если они были по делу.
  
  - Смит, - еле слышно просипела она. - Этот проклятый ублюдок... знает, что мы... что нам нужно только на север.
  
  - Но можно было попытаться обмануть их, госпожа. Уйти другой дорогой, затаиться...
  
  Рыжая садистка качнула головой, на миг прикрывая глаза.
  
  - Нет, - слабо пояснила она, дёргая горлом. - Он знает и то, что у нас нет жратвы и воду здесь не достать. Кроме того...
  
  Кейт помедлила, собираясь с силами.
  
  - Вспомни, мясо. В самом начале засранцы пропадали на несколько суток. Мотоцикл появился не сразу. Значит, проверяли другие пути. Не нашли там. И вернулись.
  
  Она умолкла и, двинувшись, издала едва слышный стон.
  
  - Он чует. Уродский Сандро. Такому как он не сложно разглядеть... Если кто-то где-то прошёл совсем недавно. Видит, сволочь. Даже на камнях. Потомок охотников, мать их... Этот раскосый выродок всегда умел... идти по следу...
  
  - Госпожа, - Джонни чувствовал жар, исходивший от прижатого к нему тела Кейт, но отодвинуться было нельзя. Щель под камнями, в которую они наспех забрались перед рассветом, оказалась слишком узкой, чтобы даже лечь там навытяжку во весь рост. - Госпожа, почему ты говоришь "мы"? Они же... не знают... что ты была не одна.
  
  Дочь Когтерога запнулась. Миг или два она молчала. Потом коротко дрогнула, издав смешок.
  
  - А ведь ты прав, раб. Я не подумала. Они точно уверены, что я бежала одна. Хотя... хрен ли это поможет. Мы оба сейчас не бойцы. А их там...
  
  - Семь, госпожа.
  
  - Семь, - Кейт, не глядя, нашарила в сумке и вытащила один из мясистых листьев агавы. Сунув в рот, с наслаждением вытянула терпкие соки и сплюнула в сторону оставшуюся жвачку. - Семь - это много, раб. Для нас теперь и один - много. Даже если накачаться "Вышибалой".
  
  Джонни с трудом подтянул руку и, кое-как согнув её под нависавшим над головой камнем, вытер грязный лоб.
  
  - А сколько ещё до Города?
  
  Хозяйка дёрнула плечами.
  
  - В нормальном режиме - где-то три дня. Но так, как мы тащимся... Не меньше пяти. И это если раскосый выродок не устроит подлянку на дороге. Он знает, что я вот-вот выскользну у него из лап и... Обязательно вернусь за ним. Позже. Сделает всё, чтобы помешать. Другого шанса у него не будет...
  
  Кейт умолкла, как будто внезапно ей в голову пришла новая мысль. Молчала она так долго, что Джонни уже начало казаться, что она уснула, когда хозяйка заговорила вновь.
  
  - Я знаю, - медленно проговорила она. - Знаю, что нужно сделать. Есть место, куда он не сунется. Здесь, недалеко. Но...
  
  Джонни ждал продолжения, и не дождался. Дочь Когтерога снова молчала, продолжая додумывать свою мысль.
  
  - Госпожа?
  
  Она повернулась к нему. В полумраке норы тускло блеснули её ввалившиеся глаза.
  
  - Раб, ты наши ноги. Там можно сильно срезать путь. Но многое будет зависеть от тебя. Один неверный шаг - и оба сдохнем. Понимаешь?
  
  Хесс не понимал, но услышанное нравилось ему всё меньше.
  
  - Если госпожа объяснит...
  
  - Объясню. Ближе к выходу. Будешь делать в точности, как скажу - выживешь, - Кейт поморщилась и прикрыла глаза. Вцепившись в лохмотья, когда-то бывшие одеждой Джонни, дочь Когтерога подтянулась и умостила голову на его плече. - Устала, мясо. Буду спать. Разбуди меня после полудня.
  
  
***
  
  Рассветная дымка застала беглецов залёгшими за рыже-коричневыми, как будто оплавленными камнями, покрытыми белесой дрянью, похожей на засохшую морскую пену. Перед ними, насколько хватало глаз, простиралась пыльная равнина, из которой то там, то тут торчали покорёженные остовы мелких деревцев и кустарника. Причём, почти все местные растения выглядели до того причудливо, словно солнце взялось спалить именно их дотла. Вдобавок, чьи-то заботливые руки регулярно докидывали им гербицидов и, словно этого было недостаточно, сливали под корни помои после полоскания цистерны с кислотой. Последнее походило на правду ещё и потому, что из почвы между растений кое-где проступала ядовито-зелёная жижа. Однако, несмотря на крайнюю жажду, ни у кого из наблюдателей не возникало желания отпить из этих луж.
  
  Но не странный вид растительности привлёк внимание Джонни. Гораздо более занятным и устрашающим зрелищем стали для него отдельно отстоящие друг от друга, словно бы растущие из почвы неровные скалы.
  
  Хотя бы потому, что он уже знал со слов своей госпожи, что это было такое на самом деле.
  
  ... После последнего разговора Кейт резко изменила направление маршрута, свернув почти прямо на запад. Холмы остались позади, и пользуясь тем, что преследователи снова исчезли из поля зрения, беглецы со всей возможной быстротой углубились в ровную и гладкую пустошь, отчаянно надеясь на то, что успеют пересечь опасное место прежде, чем их обнаружат.
  
  Причём, если до этого Кейт часто пыталась идти своими ногами, морщась и кусая губы, то этой ночью Джонни снова нёс её на себе, закинувшись половиной "Вышибалы". Вторую половину они приберегли на последний рывок по ядовитой равнине. Хотя, беглецу из Приюта хватило и первой. Пользуясь темнотой и притуплённым чувством страха, он как мог стремительно перебежал голую, пустынную равнину, умудрившись не попасться ни одной из мелькавших на горизонте хищных теней. И к рассвету уже добрался до нужного места, остановившись на самой его границе для того, чтобы произвести последнюю подготовку.
  
  - Смотри, раб, - ещё раз сочла необходимым информировать его Кейт. Лежа под корнями колючего кустарника, она долго всматривалась в раскинувшуюся долину со странными белыми скалами, но там пока всё было тихо. - Ульи простираются мили на две-три, а дальше идти можно свободнее. Но ты отсчитывай все пять. У нас не больше часа. Потом шершни проснутся. К этому времени мы должны быть за пределами их территории. Ты понял?
  
  - Да госпожа, - с трудом удерживая остатки интеллекта, покорно пробормотал Хесс. Недавно он принял вторую часть препарата, и его разум чувствовал себя будто утопающий, который цеплялся за последнюю соломинку, пока его захлёстывали тяжелые свинцовые волны.
  
  Зато тело, напротив, стремительно наращивало утраченные за ночь силы.
  
  - Дальше тоже опасно. Сраные мутаосы часто летают к нашему озеру. Не видел?
  
  - Н-нет, госпожа.
  
  - Это потому, что в окрестностях Города их отстреливают. Но мы пойдём через поля, а там их навалом. Нужно смотреть в оба.
  
  - Слуш-шаюсь, госпожа. Н-но...
  
  - Что?
  
  Голос Кейт звучал резко, но Джонни важно было не потерять ускользавшую мысль.
  
  - Если нам н-нужно быстро... быстро бежать, эт-то значит, мне н-не прятаться?
  
  Дочь Когтерога треснула его костяшкой пальца по голове.
  
  - Что, уже совсем штырит, скотина? Я же тебе говорила, тупой обдолбыш. Смита два раза кусали эти твари. После второго он чуть не подох. Он сюда не сунется. Прятаться будет незачем.
  
  - Он... н-не сунется. А его... люди?
  
  Кейт со свистом втянула воздух.
  
  - Сунутся - тоже подохнут, - она с силой зажмурилась. - И мы подохнем, если хоть одна летучая сволочь успеет нам засадить. Поэтому, будешь работать ногами вовсю. Слышал? Беги так, как будто за тобой гонится весь долбанный ад и все его черти. Ясно, задница ты быкорожья?
  
  Она тряхнула головой.
  
  - Всё, мясо. Нахрен болтовню. Пересменка у тварей вот-вот закончится. Нужно торопиться.
  
  Джонни тупо кивнул и приступил к выполнению дальнейших приказов госпожи со всем возможным рвением. Вдвоём с Кейт они выдрали ближайшие кактусы, раскроив их от вершины до самого подножья. Выгребя мякоть, кое-как размочили ею белый налёт, как видно, бывший выделениями ядовитых насекомых. После чего тщательно натёрлись им, стараясь не пропустить ни одного участка волос и кожи. Довершили их маскировку свеженаломанные ветки кустов, которые раб и его хозяйка натыкали в одежду, стараясь делать это так, чтобы те не сильно мешали движениям.
  
  - Почти двадцать минут, мясо, - голос Кейт звучал напряжённо. Её взгляд переходил с одного гигантского улья на другой и в другое время Джонни мог бы поклясться, что она боится. Но теперь, под воздействием наркотика, своим чувствам и выводам он уже не доверял. - Времени совсем мало. Ну, готов? Тогда беги. И не останавливайся, слышишь? Не останавливайся, пока я не скажу, или пока не увидишь развалины посёлка по левую руку. Беги прямо к этим развалинам и постарайся найти там убежище. Там мы будем прятаться до самой ночи. Услышал? Услышал, спрашиваю? Понял? Всё, пошёл!
  
  
***
  
  К этому моменту порция наркотика успела окончательно всосаться в кровь, наделяя уже знакомыми физическими бонусами. Хесс рванулся вперёд, как довоенный спринтер, стараясь придерживаться намеченного маршрута.
  
  Даже остатков его соображения хватало на то, чтобы держаться от ульев подальше, тем более что отчётливое гудение вблизи белевших "скал" явно не казалось дружелюбным. Стараясь не думать о просыпавшихся там насекомых, каждое из которых должно было быть размером с половину геккона, Джонни бежал через равнину, отчаянно всматриваясь вдаль и пытаясь разглядеть те самые развалины довоенного посёлка, о которых будто бы говорила госпожа.
  
  Солнце ещё не оторвалось от края горизонта, когда гудение сделалось громче, сразу и отовсюду. На глазах у загнанных беглецов из многочисленных нор в теле ульев начали показываться, а потом и взлетать в небо тяжеловесные мохнатые тела с ярко-оранжевыми крыльями.
  
  С самого начала взяв хороший темп, до сих пор Джонни придерживался его, торопясь, пока действие наркотика не подошло к концу. Однако, вид свирепых шершней резко придал ему прыти. Кейт, которая всё так же висела у него за спиной, едва не упустила миг, когда только что бежавший на пределе возможности раб как ужаленный ещё резче рванул вперёд. Теперь он почти летел, едва касаясь ногами земли и будто не чувствуя веса судорожно вцепившейся в его плечи женщины. Только несколькими мгновениями позже она поняла, что причиной такого ускорения могли стать не одни только монстры.
  
  Знакомое металлическое потрескивание раздалось совсем близко. Проклятый робот-шпион показался из-за колючих зарослей, в которых Джонни и Кейт готовились к решающему марш-броску через равнину. И, по-видимому, всё-таки обнаружив растерзанные кактусы, рванул по следу беглецов куда быстрее Хесса.
  
  - Влево, - выдохнула Кейт у уха раба, наблюдая за тем, как несколько шершней устремляются к рыскающему между ульев трескучему роботу. - Там кусты. Укроемся в них.
  
  Джонни покладисто взял левее, хотя к этому моменту звуки для него стали ниже и протяжнее, а вместо чётких объектов он видел только их размытые тени. Потому кустов как таковых он толком и не различал, а если различал, то не успевал обработать мозгом зрительную информацию, больше полагаясь не на зрение, а на приказы хозяйки.
  
  - Подожди, - дочь Когтерога дёрнула его за ошейник, - давай снова вправо. - Громкому железному ублюдку теперь не до нас.
  
  Джонни не стал переспрашивать, что это значит, с удвоенной силой заработав ногами. За его спиной неприятное гудение переросло в злобные взвизги, когда привлечённые скрежетом и треском шершни атаковали корпус механического шпиона. Их длинным и тёмным жалам хватило несколько ударов, чтобы сбить его с курса и после нескольких попыток увернуться, робот с грохотом обрушился вниз. Миг спустя раздался взрыв.
  
  - Быстрее, мясо, - всей своей беззащитной спиной ощущая опасность, Кейт прижалась к Джонни, оглядываясь через плечо. - Они, мать их, разозлились, а ты так потеешь, что уже почти не смердишь их дерьмом. Ещё чуть-чуть, и твари нас учуют. Гони, чтоб тебя! Гони вовсю!
  
  Хесса не нужно было упрашивать. Ещё работающей частью сознания он сам не уставал удивляться, как гудящие в воздухе гигантские шершни, каждый размером с собаку, умудрялись ещё не обнаружить их присутствия. Разве только, они больше ориентировались на слух и нюх, чем на зрение. А запах выделений насекомых и ветки деревьев, которые торчали из одежды беглецов, делали их в понимании тварей чем-то средним между парой больных собратьев и странным бегучим кустом.
  
  Но такое не могло продолжаться вечно. Оставались считанные минуты до того, как запах людей перебьёт размазанную жижу, и тогда их будет ждать судьба механического шпиона.
  
  К счастью, пока эти мысли ворочались в затуманенном мозгу беглеца из Приюта, его тело не забывало отмеривать шаги, каждый из которых увеличивал расстояние между ними и обиталищем шершней. Постепенно насекомых вокруг становилось меньше. Большая часть из тех, кто был ближе, рванула к месту взрыва, привлечённая грохотом и гарью. Другие постепенно рассредотачивались по территории в поисках еды. Спустя какое-то время догадавшись обернуться, Джонни обнаружил громады ульев едва заметными грязно-белыми буграми вдалеке и искренне изумился оттого, насколько далеко успел оттопать в наркотическом угаре. Когда же снова посмотрел вперёд, к нему уже расплывчато и удивительно быстро надвигались другие, пологие и куда более тёмные громады, за которыми будто бы шевелилось и ходило волнами что-то желтовато-зелёное.
  
  В какой-то ещё остававшейся части понимания Хесса внезапно озарило. Сам не понимая как, он осознал, что смотрит на те самые холмы и поле перед ними, мимо которых отряд Кейт проходил за день до того, как свернуть к лесу - но, с другой стороны. А желтовато-зелёная трава за ними, над которой временами проносились гигантские шершни, как раз и тянулась отсюда и до самого озера, покрывая его склоны везде, где они не были заняты под огороды и поля.
  
  А значит, расчёты рыжей хозяйки оправдались. До Города оставалось совсем недолго.
  
  Это придало невероятное воодушевление. Стремясь побыстрее убраться из владений насекомых, пробежать между холмами и оказаться в луговом разнотравье, откуда до отдыха и безопасности, а главное, вкуснейшей, чистой воды, было рукой подать, Джонни забыл обо всём. В том числе и о приказе свернуть к развалинам, которые действительно уже показались впереди по левую руку. Дочь Когтерога, которая больше смотрела назад, на тёмные точки насекомых, тоже не сразу обратила внимание на то, куда именно бежит её бестолковый раб.
  
  Это и спасло им жизнь.
  
  От посёлка, о котором говорила Кейт, осталась только одна улица в несколько домов по обе стороны от чудом сохранившейся дороги. Сами дома смотрелись не лучше, чем сторожка в лесу, возле которой нашёл свой конец отряд работорговцев. Только два или три выглядели сколько-нибудь пригодными для того, чтобы спрятаться между остовов их стен.
  
  - Эй, - яростно зашипела Кейт, наконец, разглядев, куда несут её бестолковые ноги. - Грёбаный торчок, у тебя мозги поплыли? Я же говорила - беги к разва...
  
  Договорить она не успела. Грохнувший выстрел чиркнул её по плечу, оставив глубокую царапину. Если бы плоть Кейт не усохла за последние две недели, пуля застряла бы у неё в предплечье.
  
  - Какого...
  
  Почти одновременно вслед за этим грохнул второй, но Джонни, который под влиянием наркотика резко изменил траекторию бега, сумел увернуться от пули, которая выбила искры из камня у его ног.
  
  Не дожидаясь приказа, он ломанулся по старому маршруту в сторону прохода между холмов, подальше от проклятого посёлка. За его спиной резко взревел мотор и из-за уцелевшей стены, облепленной белесым осиным дерьмом, вылетел уже знакомый мотоцикл.
  
  - Дебилы! Долбанные круглороги! Сейчас все жуки будут здесь! Беги, раб! Беги!
  
  Кейт, которая уже вскинула было винтовку, опустила её, скрежетнув зубами. Вместо того, чтобы стрелять, она вцепилась в плечи Хесса, яростно понукая его двигаться вперёд.
  
  Джонни так и не понял, почему его госпожа, которая даже на таком расстоянии имела все шансы сбить хотя бы одного из двух стремительно нагонявших их преследователей, не стала стрелять. Ему смутно померещилось, что это как-то увязывалось с её воплем насчёт жуков. Но выяснять было некогда.
  
  Он заработал ногами на пределе возможностей, ускорившись максимально, но даже в отупленном состоянии понимал, что это бесполезно. С помощью наркотика бежать с утяжелением было можно, даже после двух недель жажды, голода и изнуряющих перебежек.
  
  Но тягаться в скорости с железным конём не стоило даже мечтать.
  
  Преследователи не преминули показать, что он был прав. Взрёвывая мотором, как яростный голодный когтерог, мотоцикл с седоками на нём стремительно нагонял беглецов. Кейт, которая попеременно кидала взгляды то назад, то в раскалённое небо, треснула Джонни по плечу, привлекая его внимание.
  
  - Туда, мясо! Вправо! Камни - прячься за них!
  
  Хесс не понял, зачем было прятаться, когда их уже обнаружили, и как несколько крупных булыжников смогли бы укрыть от пуль, но перечить не стал. Груда камней, одна из многих в этой долине, покрытая тем же белесым налётом, оказалась в пределах досягаемости за несколько ударов сердца. Рванувшись так, что чуть не выпрыгнул из собственной шкуры, Джонни с маху перескочил через неё и рухнул позади, мощно приложив об землю охнувшую Кейт.
  
  И очень вовремя.
  
  Со всех сторон к ним уже слетались шершни, те самые, которые находились слишком далеко от места гибели робота, но достаточно близко, чтобы услышать новый громкий источник раздражающих запахов и звуков. Не дав опомниться загнанному рабу, Кейт выдернула из-под него остатки веток. И с грехом пополам прикрыла обоих, искренне надеясь, что этого хватит, чтобы на них не обратили внимания.
  
  В другое время это вряд ли бы сработало, но теперь их даже не заметили. Не меньше десятка раздражённых муташершней с лёту атаковали ревущий мотоцикл, который теперь, судя по звуку, уже не преследовал свои жертвы, а напрягал все мощности мотора, чтобы самому уйти от преследования.
  
  - Тупые выродки, - не то для Джонни, не то сама для себя прошипела Кейт, не пытаясь шевельнуться и изо всех сил напрягая мышцы рук, чтобы не давать шевелиться подёргивающемуся в наркотических выбросах адреналина рабу. - Средство слежения за блядским роботом было точно у этих двух круглорогов. Если бы ублюдок Сандро видел, куда мы забежали, он не стал бы устраивать засаду здесь, где полно кусачих тварей. Он знает, что они несутся на шум... - она сильнее стиснула плечи Хесса, прижимая его к себе. - Да не дёргайся, ты, скотина! Дай мохнатым засранцам сделать дело...
  
  Судя по доносившимся далёким крикам и беспорядочной стрельбе, перемежаемой взрёвами мотора и яростным гудением, "мохнатые засранцы" не теряли времени даром. Рискнувшие высунуться беглецы успели увидеть, как нарезавший бешенные круги мотоцикл с обезумевшими латиносами, которые поливали свинцом разъярённых насекомых, с размаху грянулся на землю. Должно быть, у водителя не выдержали нервы, а может, отвлечённый атакующими шершнями, он просмотрел рытвину или камень. Но это уже было неважно.
  
  Дождавшись, чтобы доносившиеся до них дикие вопли утихли, Кейт присела обратно за камень и надвинула хлипкую защиту из порядком потрёпанной ветки. Рядом с ней быстро, но глубоко дышал загнанный раб.
  
  - Пять, - дочь Когтерога переложила винтовку, чтобы та не врезалась в бок. - Осталось пять, - она хмыкнула, дёрнув иссохшей, обветренной щекой. - У этих хуесосов мозгов ещё меньше, чем сейчас у тебя. Любой тупарь в луговых пустошах знает, что рядом со сраными муташершнями нельзя шуметь. Откуда они, мать их, такие кретины? И как им, нахрен, удалось так тихо провести сюда мотоцикл?
  
  - Госпожа, - Джонни постепенно успокоил дыхание и теперь с трудом ворочал языком, который у него будто прилип к нёбу. - Кажется, действие... наркотика... уже вот-вот... мы можем сейчас двигаться дальше?
  
  Кейт покачала головой, плотнее прижимаясь спиной к белесому камню.
  
  - Тварям нужно время чтобы успокоиться. Высунемся - сдохнем, как те недоумки.
  
  - Госпожа, - Хесс собрался с мыслями, которые и так постепенно прояснялись. - Это были последние... полтаблетки. Если не пойти... сейчас...
  
  - Тихо, - рыжая садистка поморщилась. - Сиди и не рыпайся. Я знаю повадки мохнатых уродов. Они долго торчать тут не будут. Обглодают, обосрут тех недоумков у байка и разлетятся за новой жратвой.
  
  Она умолкла, потому что басовитое гудение раздалось совсем близко. Но шершень не обратил внимание на новые жидкие кусты, непонятно как скоро отросшие среди знакомых камней, и поторопился дальше к неожиданному корму.
  
  - Но они раздражены, - проводив его глазами, Кейт неслышно выдохнула. Стараясь не делать резких движений, она сгребла белый налёт с камня рядом с собой и принялась заново втирать его в кожу. - За этой областью будут следить. Потом постепенно забудут. Ждём. Не меньше часа.
  
  Джонни издал едва слышный стон.
  
  - За час... ослабну, госпожа, - с трудом ворочая языком, вынужденно предупредил он. - Я... уже очень устал.
  
  Черты лица Кейт заострились. Но она вынужденно сдержала гнев.
  
  - Знаю, раб, - отрывисто проговорила она. - Но сейчас туда нельзя. Ждём, пока мохножопые разлетятся. Надеюсь, к тому времени Сандро не хватится этих двух недоумков и не сообразит, где их стоит искать.
  
  
***
  
  Джонни горел. Его иссохшее, измученное тело ломало и корчило в языках ревущего, всепожирающего пламени, которое было везде - без верха и низа, начала и конца. Было ли это чистилищем или уже преисподней, жив он или мёртв, и отчего несмотря на происходивший вокруг кошмар он по-прежнему пребывал в странной уверенности, что не утратил тела - сказать было трудно. Просто потому, что для речи нужна концентрация мысли, а всё, что оставалось его кричащему сознанию являло собой одну только боль. Чудовищную, бесконечную муку, ибо яростное пламя не могло угаснуть. Оно опаляло не со стороны, а рождалось из самых глубин мечущегося, вопящего, и не находящего избавления естества Джонни Хесса.
  
  Из самой его души.
  
  - ... раб! Проснись! Открой свои блядские глаза! Слышишь меня? Слышишь? Проснись! Вот же вштырило урода!
  
  Пламя дёрнулось, но не стало слабее. Напротив, будто осознав, что ему мешают, вспыхнуло свирепее, сгустилось, выбросив вокруг своей жертвы сноп ослепительных искр...
  
  - Мать твою! Ты, блядь, горячий, аж дымишься. Пей! Пей я сказала! Долбанная сволочь! Пей!
  
  Джонни слепо отмахнулся. И - нехило схлопотал в ответ. Этот удар, безжалостный, хлёсткий, к его изумлению, разом сбил тысячелетнее пламя, которое сгинуло без следа, оставив по себе только пыльную горечь и иссушающий жар.
  
  - Пей, - услышал он яростный шёпот и в губы снова ткнулось что-то твёрдое. С огромным усилием, словно переворачивая мир, Джонни поднял голову и заставил себя сделать глоток - самый вкусный и самый желанный глоток в его жизни.
  
  - Вот так, - придерживая его голову, Кейт дождалась, пока ещё не до конца пришедший в себя раб сделает десятка полтора глотков, и отняла канистру. - Давай, возвращайся, скотина. Я тебя, мать твою, не отпускала. Ты мне ещё нужен здесь!
  
  Её слова доносились как через вату, но беглец из Приюта был уже в сознании. И хотя старая реальность не особо радовала, потому что он нашёл себя лежащим на том же месте, откуда и отъехал в царство нескончаемого пламени, у неё имелось одно несомненное преимущество: здесь он хотя бы не горел.
  
  С трудом сконцентрировавшись, Джонни осознал, что провалялся, должно быть, долго. Когда они подходили к долине шершней, только-только разгорался рассвет, а теперь сгущались ранние сумерки.
  
  - Что... случилось? - пробормотал он, с искренним изумлением чувствуя, что впервые за долгое время язык не присыхает к нёбу.
  
  Словно бы в ответ на его недоумение хозяйка подняла большую белую пластиковую канистру и отпила самой настоящей воды.
  
  - Ты чуть не подох, - коротко объяснила она. - Дерьмо этих тварей токсично. Плюс обезвоживание. Наркота. Если бы у тех круглорогов не оказалось с собой припасов, дальше мне пришлось бы одной.
  
  Джонни ещё раз посмотрел на источник его спасения. Кейт молча передала канистру, и раб уже сознательно сделал из неё несколько глубоких глотков, чувствуя, как в тело по капле возвращаются силы.
  
  - А как...
  
  - Дождалась, пока мохнатые твари нажрутся и свалят, и сходила к байку, - Кейт сплюнула в сторону и вытерла рот. - Машина в хлам. Оружие, кроме ножей, тоже в хлам, но и хрен с ним. Главное - уцелела канистра и та жратва, которая была в пластике.
  
  На колени Хессу шлёпнулся батончик из каких-то злаков.
  
  - Жри понемногу. Иначе проблюёшься.
  
  Джонни последовал доброму совету. Он ел медленно, стараясь тщательно рассасывать каждую крупинку и радуясь своему заторможенному состоянию, в котором не чувствовал резкого голода, заставившего бы заглотить всё и сразу. К тому времени, как с едой было покончено, окончательно наступил вечер, но Кейт не торопила измученного раба. Как видно, реальная перспектива остаться в одиночестве сумела растревожить даже её равнодушное сознание психопатической садистки, и она немного отпустила вожжи.
  
  - Скоро твари лягут спать. Но ты всё равно смотри, - напутствовала она посвежевшего Джонни, который за час, который они провели в ожидании темноты, выпил не меньше трети канистры, и теперь чувствовал себя если не совсем хорошо, то уже не на грани смерти. - У них есть ублюдки покрупнее... вроде охраны. Те летают только ночью, и они внимательнее других. Мы уже далеко от ульев, может и пронесёт. Но всё равно - смотри в оба.
  
  - Слушаюсь, госпожа.
  
  Дочь Когтерога выдохнула сквозь зубы.
  
  - Тогда готовься, скоро двигаем дальше, - отрывисто проговорила она. - Из-за тебя мы и так потратили целый день. Там, возле байка, валялась раздавленная рация. Сандро уже давно хватился своих уродов.
  
  
***
  
  Джонни ожидал, что хозяйка снова пожелает ехать верхом, и искренне боялся этого. Идти даже налегке ему было трудно. Однако Кейт будто почувствовала его состояние. Или едва не случившаяся смерть раба убедила поберечь его силы. Но так или иначе, дождавшись восхода луны, они выступили каждый на своих двоих, подволакивая ноги, часто оступаясь, и хватаясь друг за друга. Благодаря шершням врагов у них поубавилось, и вдобавок последние лишились своих глаз и ушей на пустошах - механического шпиона. Но полностью опасность не миновала. Даже наоборот, она усилилась, потому что теперь стоило бояться встречи не только с отчаянным Сандро Смитом, но и со случайными когтерогами, которые часто появлялись в окрестностях Города, забредая сюда с побережья.
  
  Однако за исключением стрёкота мелких насекомых и редких криков ночных птиц, вокруг было спокойно. Кейт оказалась права. Редкая тварь осмеливалась приближаться к территории муташершней. Пользуясь темнотой, беглецы одолели расстояние до холмов, идти до которых оказалось гораздо труднее без помощи химикатов. И углубились в ночные луга, с которых при свете дня можно было разглядеть разбитое довоенное шоссе, ведущее к вожделенному Городу работорговцев.
  
  - Не будем сильно отходить, - имея в виду холмы, процедила Кейт. Кусая губы, она хромала бодрее, чем раньше. Спустя почти две с половиной недели её травма постепенно проходила, но до окончательного выздоровления было ещё далеко. - Если что, ищи самую большую груду камней и падай туда. В поле не спрячешься.
  
  - Вдоль холмов идти дольше, госпожа, - Джонни поддернул канистру, которая висела у него на боку на тех же ремнях, в которых раньше сидела Кейт. Несмотря на тёплую ночь, его морозило. Ощущение было знакомым, именно так он чувствовал себя после анти-вампирьего варева Майсона. Джонни знал, что вот-вот должно последовать дальше, и ему безумно хотелось лечь и пролежать это время хоть даже в том самом страшном подвале своей госпожи, лишь бы под крышей.
  
  - Без тебя знаю, - отрезала Кейт. Мысль о том, чтобы провести в походе хотя бы лишний час, нравилась ей не больше, чем Хессу. - Но...
  
  Она умолкла, резко оборачиваясь. Джонни обернулся тоже, очумело глядя на приближавшегося робота-шпиона. Эта летающая консервная банка со встроенной камерой была копией той, которую сломали шершни ещё утром поблизости от ульев. Судя по траектории, робот летел целенаправленно, прямо к застывшим беглецам.
  
  - Их что, всё это время было двое?
  
  Словно ответом на этот вопрос, вдалеке послышался приближавшийся рёв моторов. Этот рев был тоже хорошо знаком. Он успел изрядно надоесть беглецам за долгую дорогу сюда.
  
  - Мать твою!
  
  Кейт вскинула винтовку. Грохнувшим выстрелом, который, как казалось, слышала вся ночная пустошь, робота снесло в сторону. Джонни выхватил своё оружие, но хозяйка опередила его. Её вторая пуля тоже угодила в цель. Робот рухнул в колышущуюся траву, но не взорвался, а продолжал потрескивать там, чем-то жужжа и явно пытаясь подняться.
  
  - Скорее, - дочь Когтерога дёрнула за рукав шагнувшего было в эту сторону Хесса. - Обратно, к холмам. Здесь мы превратимся в решето!
  
  Словно в подтверждение этих слов, далеко впереди, там, где по расчётам Джонни пролегало довоенное шоссе, показались огни фар несущегося во весь возможный опор грузовика. На глазах у беглецов они дёрнулись в тот момент, когда тяжёлая махина на полном ходу съехала с дороги. И, обламывая высокие травяные стебли, продолжила приближаться к ним с пугающей быстротой.
  
  - Чего застыл? Валим, мясо! Живей!
  
  Опомнившись, Джонни вслед за Кейт побежал к подножию холма, искренне радуясь, что они не успели отойти далеко. Догнав хозяйку, он подставил плечо, на который бледная даже в темноте Кейт опёрлась, захромав в гору ещё активнее. Обоих подгонял страх. Они знали, что сейчас решался вопрос жизни и смерти - или для них, или для метиса Сандро, и шансов у него было куда больше.
  
  - Быстрее, раб!
  
  На их счастье, холм, на который они карабкались, оступаясь и обдираясь о невидимые в темноте булыжники, был достаточно каменистым. То тут, то там из его тела торчали полускрытые травой валуны, за которыми можно было укрыться. Оглядываясь на приближавшуюся смерть, беглецы поднялись вверх по склону, но так и не добрались даже до его середины. Кейт, жестом указав Джонни на один из выступов, быстро дохромала до другого, правее и выше, и присела за ним, спешно готовя оружие к бою.
  
  Грузовик со скрипом и шипением остановился недалеко от подножья - ехать дальше он не мог. Застывшие каждый в своём ненадёжном укрытии Джонни и Кейт напряженно ожидали, но выходить наружу никто не торопился. Мотор заглушили тоже и спустя короткое время наступила тишина - настолько, насколько она вообще возможна в ночной пустоши.
  
  
***
  
  - Эй, Кэти!
  
  Расстояние искажало звуки, но голос из кабины был хорошо знаком. Очень походило на то, что Смиту не хотелось терять больше людей, и самому лезть под пули, и он решил пойти другим путём.
  
  - Кэти, - метис подпустил в голос убедительности. - Послушай. Нам не обязательно драться. Слышишь, нет?
  
  Кейт молчала. Джонни несколько раз моргнул, стараясь не терять сосредоточенности. Он всё ещё чувствовал себя из рук вон плохо и не хотел, чтобы это помешало в бою. А в том, что бой будет, он не сомневался.
  
  - Я не Алонсо, и мне нахрен не сдалось тебя убивать, - тем временем продолжил Смит так громко, что Джонни, засевшему на несколько десятков метров вверх по склону, было слышно каждое слово. - У нас и с Мигелем были тёрки, но Алонсо - вообще хренов придурок. Я дал себя уговорить на роль подсадной утки только потому, что за это обещали хорошо заплатить. Но теперь оба тупых кузена кормят червей и за проебанные два года в Городе я получу меньше, чем нихрена. Так на кой мне тебя убивать?
  
  Он перевёл дух. Его слова были похожи на правду, но Кейт по-прежнему хранила молчание.
  
  - Я не дурак, и хорошо тебя знаю, Кейтрин Джарред. Ты сейчас зла, как самка когтерога, и думаешь только о том, как надрать мне задницу. Ты не простишь мне своих парней. Поэтому я предлагаю тебе выбор, слышишь? Твоя жизнь и жизнь твоей подстилки в обмен на обещание отказаться от мести. Как по мне, это честный обмен. Дай понять, что ты согласна. И вали дальше в Город. Мы не будем тебе мешать.
  
  Джонни с его места не было видно ни Кейт, ни, тем более, её лица. Но он догадывался, в какой оно сейчас застыло гримасе.
  
  - Не веришь? Я так и думал. Но у тебя нет выбора. Вам там долго не просидеть.
  
  Это ещё больше походило на правду. Но показываться на глаза бандитам всё равно не хотелось.
  
  - Давай так, Кэти. Я даю тебе на раздумье... скажем, пять минут. Потом стреляю. Из гранатомёта. Точно не уверен, куда наводить, но есть пара намёток. В любом случае вам не поздоровится. И тогда мы довершим остальное, - метис сделал паузу, словно усмехнувшись. - Думаешь, блефую? Проверь!
  
  Джонни думал о патронах, которых у него в обойме было только шесть. Остальные остались валяться в брошенном рюкзаке у ручья. И ещё о том, что, возможно, сегодня снова придётся убить. О том, что жизнь может закончиться сейчас и здесь, меньше, чем через пять минут, он старался не думать. Это не помогало, и потому подобные мысли можно было отложить на потом.
  
  Если это потом наступит.
  
  Смит умолк, по своему обещанию давая время на раздумье. Снова повисла условная тишина, и в этой тишине Джонни отчётливо услышал резкий щелчок и жужжание, перемежаемое скрежетом металла. Проклятый робот, которого не дала дострелить хозяйка, с сотого раза всё-таки сумел запустить повреждённый движок, и тут же взмыл из травы резко вверх. Миг спустя он ухнул вниз, как в воздушную яму, но у самой земли смог выровнять полёт. И, скрежеща как куча тупых консервных банок, смог подняться выше, прямо над головами Джонни и Кейт.
  
  - Босс, я их вижу! Рыжая вон за тем камнем, а мужик - справа и ниже...
  
  Кейт вскинула винтовку. Её выстрел окончательно сбил поганый кусок железа в полёте и тот грянулся на камни. Пока она разбиралась со шпионом, грузовик, который стоял так, чтобы с холмов не было видно входов вовнутрь, высадил десант. Прячась за бортами, а потом - за вездесущими обломками камней, которых у подножия холма валялось не меньше, чем у вершины, три тёмные фигуры с оружием рассыпались полукольцом. Две из них сразу ушли вправо, подбираясь к убежищу Хесса, и ещё одна двинулась будто бы влево, словно растворившись между камней.
  
  Снова раздался выстрел - на миг высунувшаяся из укрытия Кейт пресекла попытку одного из латиносов подняться вверх по склону, чтобы обойти позиции беглецов. Она не попала, но и выстреливший одновременно с ней преследователь слева не попал тоже. Воспользовавшись тем, что всеобщее внимание было отвлечено перестрелкой, Джонни покинул ставшие негостеприимными камни и перебежал за другие.
  
  Этот манёвр не остался незамеченным. Вжикнувшая вслед пуля срезала ветку у растущего на пути кустарника, и Хесс, почти не целясь, выстрелил в ответ, с изумлением услышав приглушённый вскрик. Выросшая позади тёмная фигура отшатнулась за малоразличимый в темноте валун, а в Джонни пальнули с другой стороны - и снова не попали.
  
  - Эй ты, подстилка! Тебе пиздец, понял! Лучше застрелись сам нахрен!
  
  Хесс стиснул зубы, давя в себе желание крикнуть в ответ. Слева опять зазвучала пальба; судя по всему, Кейт и отправившийся в ту сторону Сандро Смит решили всерьез устроить снайперскую дуэль. По новому убежищу Джонни тоже стреляли, но он не отвечал. Враги почти не показывались из укрытий, а его собственные ненадёжные камни едва защищали даже с одной стороны. Вести из-за них полноценный бой с пятью патронами в его положении не представлялось разумным. К тому же, беглец из Приюта умел считать и помнил, что по их души вышли только трое. А значит, в грузовике оставался ещё по меньшей мере один враг, который мог воспользоваться тем, что про него забыли, и теперь незамеченным подкрадываться к кому-то из беглецов.
  
  Джонни как накаркал. Не успел он додумать свою мысль, как с той стороны, откуда шла куда более отчаянная перестрелка между Смитом и Кейт, раздался взрыв, и почти без перерыва - ещё один, громче и сильнее. Машинально прикрывшего голову раба осыпало каменной крошкой.
  
  Выстрелы слева утихли.
  
  Некоторое время стояла тишина. Джонни ждал, но пальба не возобновлялась. Он понимал, что это могло значить только одно, и в его смятённую душу вползал тёмный страх.
  
  - Эй, урод!
  
  Хесс очумело вскинулся. На него был направлен ствол ружья. Очевидно, преследователям всё-таки удалось обойти его укрытие и оказаться за спиной.
  
  - Брось оружие!
  
  Джонни стиснул зубы. Он был уверен, что его хозяйка мертва, а значит, жить ему оставалось всего несколько часов. В лучшем случае - до следующего заката.
  
  - Бросай, ублюдок!
  
  Хесс выбросил несчастливый револьвер на камни. Адреналин бил в виски, как отбойным молотком, а в мыслях, только что заполошных и мечущихся, вдруг сделалось до изумления пусто.
  
  - Сволочь! Ты меня подстрелил!
  
  Раб покойной Кейт скользнул безразличным взглядом по тёмному пятну, которое расплывалось по рукаву рубахи латиноса и не спеша поднялся на ноги. Подбежавший второй преследователь, не опуская нацеленного на Джонни ствола, подобрал его оружие и снова отступил под защиту напарника.
  
  - Я, мать его, пришью урода на месте! Он чуть не раздробил мне локоть!
  
  - Погодь, Алваро, Сандро велел, если получится, брать его живьём, - неподстреленный латинос предупреждающе поднял руку. - Это ж типа тот... умелец из Приюта. Хозяин автомастерской, Дон Педро, отвалит за него кучу монет.
  
  Усатое лицо Алваро отразило самую настоящую гамму чувств. Впрочем, последние слова напарника заставили его жёстко оскалиться.
  
  - А, ну да, точно, - он ухмыльнулся и, повесив ружьё на плечо, шагнул вперёд, снимая с пояса верёвку. - Можно ж продать эту подстилку грёбаному дону Педрило. Ещё больше своих машин он, мать его, любит как раз таких смазливых шлюшек...
  
  Джонни прыгнул. Он сам не мог понять, как это вышло, и пропустил момент, когда после последних слов усатого кровь бросилась ему в голову и полная апатия взорвалась неистовым звериным бешенством. Перед глазами только что бывшего безучастным раба полыхнула ослепительно-алая пелена, а в следующий миг, не ожидавший такой чудовищной в своей силе атаки Алваро опрокинулся навзничь, роняя верёвку. Он так и не успел снова схватиться за оружие, и вряд ли бы сумел это сделать в ближайшее время, лёжа на камнях с разбитой головой и свороченной набок челюстью.
  
  Его напарник, впрочем, не дремал - а может, он выстрелил от неожиданности, и уже начавший оборачиваться к нему Джонни ощутил сильный толчок куда-то в правую сторону груди. Это сбило инерцию, и вместо сокрушающего удара ногой с разворота ему удалось только пнуть неподстреленного латиноса в корпус. Не чувствуя боли за продолжавшими полыхать вспышками безумной ярости и ощущая почти наркотический прилив нечеловеческих сил, Джонни кинулся на него, как дикий зверь. В глазах бандита мелькнул суеверный ужас, когда Хесс с перекошенным лицом вцепился в его винтовку и резко дёрнул на себя, одновременно стараясь достать куда угодно оскаленными зубами.
  
  - Санта Мария! Одержимый ублюдок! Иди нахер, демон, чтоб тебя! Отвали! Отвали от меня, каррамба!
  
  Под напором озверевшего раба потерявший соображение от страха латинос не удержался на ногах и, оступившись, бухнулся задом на камни, выронив оружие. Джонни прыгнул сверху, как вервольф, вцепившись тому в горло. О том, что на него могут напасть сзади, как и о валявшейся рядом винтовке он и думать забыл. Чудовищная, почти демоническая злоба не отпускала его, перекрывая голос разума, который будто отключился. Всё, что он помнил и знал - те унижение и боль, которые претерпевал месяцами, его растоптанное достоинство, покрытая позором, грешная душа, что оставалась в теле лишь в надежде на возможное искупление того, на что он соглашался под страхом гибели - всё это оказалось зря. Неотвратимый конец, без исповеди, без покаяния, позорная, рабская смерть и ухмылявшиеся бесовские рожи бандитов, обещавшие ещё большее унижение и пытки - всё это накатило и захлестнуло сознание того, кто раньше был Джонни Хессом, блокировав его человеческую сущность и выталкивая на поверхность одни только звериные инстинкты. Полностью отдавшись им, обезумевший раб, которому уже нечего было терять, разбивал в мясо, душил и грыз зубами, доводя едва способного сопротивляться, подмятого под него суеверного латиноса до исступления.
  
  Ужас придал бандиту силы - поднатужившись, изодранный, полузадушенный, он в диком рывке всё же сумел скинуть сумасшедшего раба. И как был, на четвереньках бросился прочь.
  
  Джонни с рычанием вскочил на ноги, собираясь ринуться следом, и невесть как понявший это латинос окончательно потерял голову от страха. Он сходу попытался выпрямиться, ещё энергичнее рванувшись в сторону грузовика, но почти сразу споткнулся и, с воплем взмахнув руками, покатился вниз по склону. Хесс дёрнулся было за ним, но в последний миг промедлил и, как оказалось, не зря. Продолжавший вопить незадачливый противник успел слететь десятка на два метров, когда до ушей раба донёсся глухой удар. Тело латиноса развернуло в полёте, с размаху грянувшись о скалу.
  
  И всё затихло.
  
  Секунду или две Хесс смотрел вниз, на застывшую почти у подножия тёмную фигуру. Сильное жжение, переходящее в горячую боль, невольно заставило схватиться за грудь. Вид собственной крови отрезвил его. Джонни вспомнил, что ранен, а поблизости ещё находилось не менее двух, а то и трёх врагов. Он понятия не имел, что произошло, пока он разбирался с их товарищами, и почему после смерти хозяйки никто не попытался его пристрелить, хотя возможностей для этого имелось более, чем достаточно. Но в любом случае такое везение не могло продолжаться вечно.
  
  Хотя со смертью Кейт его собственная гибель оставалась делом всего нескольких часов, а пулевое ранение могло и вовсе превратить эти часы в минуты, просто так смиряться с этим кривящийся от боли Джонни уже перехотел. Ему пришла в голову мысль, что на теле рыжей садистки, если от него хоть что-нибудь уцелело после взрыва, мог остаться жетон, при помощи которого управлялся ошейник. И пока существовал хоть какой-то шанс его найти, сдаваться судьбе было ещё рано.
  
  Зажимая рану и морщась, Хесс подобрал брошенную винтовку безымянного латиноса. Револьвера нигде не было видно, и искать его в темноте не имело смысла. Стараясь не выпрямляться в полный рост и держаться поблизости к камням, Джонни добрался до тела Алваро и забрал и его ружьё. Попеременно оглядываясь в темноту, обыскал подстреленного латиноса, который по странной прихоти судьбы оставался ещё жив, и отобрал патроны. Мгновенно поколебавшись, разрядил это оружие и отбросил его в сторону, оставив себе только винтовку. Потом, ещё раз осмотревшись и так никого не заметив, крадучись двинулся в ту сторону, откуда ранее прогремели взрывы.
  
  
***
  
  Далеко идти не пришлось - десятках в трёх шагов за прореженным кустарником он наткнулся на иссечённое осколками тело. Эти останки были так обезображены, что Джонни сумел понять только то, что тело принадлежало мужчине. Судя по виду, голову несчастному оторвало взрывом, а после вторым взрывом нашпиговало камнями и железом настолько, что даже его половая принадлежность в темноте угадывалась с трудом. Единственное, в чём мог был уверен Джонни - тело принадлежало не Смиту. Метис был гораздо выше. А значит, этот труп мог быть только ещё одним членом экипажа грузовика и, судя по характеру ужасных ранений, рабом, чей ошейник сдетонировал так невовремя. Или, наоборот, очень вовремя? Но зачем?
  
  - Сзади! Придурок, он сзади тебя!
  
  Джонни резко обернулся, но было поздно. Будто соткавшийся из воздуха Сандро Смит вскинул винтовку и Кейт, которая, к ошарашенному изумлению раба, показалась из укрытия правее и ниже, опрокинулась за камни, отброшенная выстрелом. Одновременно с тем, как ствол оружия метиса пошёл вниз, беглец из Приюта вскинул свой. Он нажал на курок на несколько долей секунды раньше Смита, и пуля метиса вместо того, чтобы пробить ему череп, только чиркнула по виску.
  
  Джонни вскочил на ноги одновременно с тем, как тело Смита упало в кусты. Пуля в груди отозвалась на это новой вспышкой боли, но Хесс понимал, что засела она неглубоко. В противном случае он бы уже лежал где-то под кустом и отдавал концы. Поколебавшись, он шагнул было к Смиту, но даже издали понял, что больше этот человек вряд ли доставит проблем - вокруг него из-под обломанных веток стремительно натекала лужа крови.
  
  Опомнившись, Джонни поспешил к камням, за которыми в последний раз видел хозяйку. Кровь продолжала стекать из дыры в его груди, насквозь пропитав и без того мокрые футболку и штаны, заливала глаза, но беглец из Приюта боялся выпустить из рук оружие, чтобы её утереть. Где-то рядом мог прятаться ещё враг и пропустить его сейчас значило, что все, случившееся до этого и новый грех - убийство человека, все было зря.
  
  Тело Кейт лежало там же, куда его отбросило выстрелом. К огромному облегчению Джонни, хозяйка ещё была жива. Она мелко и болезненно дышала, вжимая в грудь окровавленный кулак, из-под которого растекалось красным так же, как у подстреленного Сандро.
  
  - Госпожа!
  
  Кейт дёрнула горлом.
  
  - Скотина, - сдавленно пробормотала она. Джонни едва расслышал её просевший, слабый голос. - Какого хрена я дёрнулась спасать... твою тупую задницу? Он достал... меня... из-за тебя...
  
  Хесс упал на колени рядом с ней. Не без труда отведя судорожно стиснутый женский кулак обнаружил, что дело плохо. И без базовой медицинской подготовки было понятно, что жить хозяйке оставались считанные часы - если не минуты.
  
  Словно прочитав его мысли, Кейт сипло рассмеялась. Её булькающий смех перешёл в кашель.
  
  - Моя смерть... это твоя смерть, подстилка. Ты облажался. Теперь... проводишь меня... в ад, - она снова прижала руку к дыре в груди, откуда толчками выплёскивалось красным. - Вот ведь... хрень... Мы и там... там тоже... будем вместе...
  
  Джонни почувствовал знакомое головокружение. Понимая, что ещё несколько мгновений, и он действительно навсегда приляжет рядом с хозяйкой, чтобы обречь себя на невыносимую вечность, он с трудом подавил накатывавшие слабость и острый страх.
  
  - Госпожа, не засыпай, - нависнув над ней, он встряхнул тело Кейт, заставив её вскрикнуть от боли и вновь открыть глаза. - Послушай. До Города совсем близко. У доктора Вай Рэйми - рабочий медблок, я сам его чинил. Он производит... операции любой сложности. Нужно только доставить тебя к нему...
  
  Кейт ухмыльнулась. Джонни с ужасом увидел, что у неё полный рот крови.
  
  - Даже если... побежишь галопом, ты всё равно не успеешь, мясо...
  
  Она запнулась. Джонни кивнул и указал назад.
  
  - Да, госпожа. Грузовик. Он доедет до Города меньше, чем за час.
  
  - Ты... что, умеешь им...
  
  Хесс дёрнул плечами. Уверенности в том, что в управлении получится разобраться сходу, у него не было. Но и выбора не было тоже.
  
  - Я понесу тебя, госпожа. Только, пожалуйста, не спи. Тебе нельзя спать.
  
  - Без тебя... знаю, придурок.
  
  Надежда, пусть и эфемерная, очевидно, придала ей сил. Вжимая кулак в развороченную рану прямо посередине туловища, она приподнялась, но тут же осела обратно, на руки своего раба.
  
  Джонни, который за этот короткий и болезненный для обоих рывок осознал, что надорвётся, даже если просто попытается взять её на руки, решил подойти к делу другим путём. Ненадолго сбегав к Алваро, который до сих пор дышал, хотя не приходил в сознание, он забрал верёвку. После чего вернулся и, наломав веток с кустарника, в котором валялось тело Смита, кое-как связал их в подобие волокуши, на которую и водрузил хозяйку.
  
  За это время Кейт сделалось видимо хуже. Она ещё держалась, но двигаться сама уже не могла. С огромным трудом, вынужденный торопиться и быть осторожным одновременно, Джонни окольными путями стащил её с холма, стараясь в темноте избегать наиболее крутых мест, не напороться на камень и не переломать себе ноги.
  
  Добравшись до грузовика, Хесс снова взялся за оружие и поочерёдно заглянул в каждый из частей контейнеров. Сделано это было впопыхах и неумело, и потому оставайся там хоть один из бандитов, раб Красной Кейт наверняка обзавёлся бы ещё не одной лишней дыркой в организме.
  
  Но ему повезло - очень было похоже на то, что все пособники Смита, и он сам остались валяться наверху, в холмах. Пяля глаза в темноту Джонни почти наощупь и наскоро исследовал второй контейнер, который, в отличие от первого, оказался жилой комнатой, набитой припасами, оружием и техникой. И, выудив аптечку, бегом бросился обратно к беспомощной Кейт, которая ожидала его лежащей у одного из колёс.
  
  - Быстрее, - простонала она слабее, чем ей бы того хотелось. - Быстрее, мясо...
  
  Курс оказания первой помощи Джонни проходил ещё в Приюте, в рамках общей подготовительной программы и уже тогда не видел в нём особой нужды - в их медпункте всегда работали квалифицированные медики и имелась автоматическая хирургическая станция. Поэтому максимум, на что его хватило - аккуратно обработать спиртом раны хозяйки и заложить их тампоном, приклеив его пластырем прямо к коже. Кейт, еле двигая руками, сама выбрала из аптечки несколько таблеток, которые проглотила, запивая найденной здесь же водой.
  
  - Госпожа, там несколько коек. Я попробую поднять тебя на одну из них. Но...
  
  Дочь Когтерога нетерпеливо мотнула головой.
  
  - Поеду в кабине.
  
  - Но госпожа...
  
  - Эти дебилы на воротах могут... открыть пальбу, если меня... не будет рядом, - она поморщилась, не желая больше слушать возражений. - Давай, мясо. Помоги мне... добраться...
  
  Она вновь умолкла, вжимая руку в пробитую ложбину в груди. Проглоченные стимуляторы явно вернули ей силы, но это было ненадолго. Джонни, который видел её рану, подозревал, что Смит стрелял разрывными, а это значит - ещё несколько минут, и их не спасёт уже ничего.
  
  С огромным трудом, будто переворачивая хрустальную гору, он втащил свою госпожу вовнутрь кабины с пассажирской стороны. Джонни отдавал себе отчёт в том, что без Кейт, которая помогала ему изо всех сил, отталкиваясь ногами и даже пытаясь подтянуться, один он бы не справился. Кое-как устроив женщину на широком сиденье и застегнув на ней сохранившийся ремень, он оббежал машину. Запрыгнув внутрь с другой стороны, бухнулся рядом и уставился на рычаги, педали и кнопки на широкой и малопонятной приборной панели и под ней.
  
  - Ну? - Кейт, все силы которой ушли на подъём, с трудом повернула голову. Тампон на её груди намок и уже протекал, не справляясь с потоком крови. Лицо дочери Когтерога белело во тьме и Джонни вдруг с внезапной ясностью осознал, что теперь счёт действительно идёт на минуты.
  
  Отметя все ненужные сейчас мысли, он сосредоточился. Во времена его учёбы в Приюте преподавание технических предметов включало систему поощрений для лучших учеников. В неё входил в том числе доступ к симуляциям, одной из которых было "вождение автомобиля". Джонни помнил, как отчаянно соревновался в получении лучших отметок с другими учениками техотдела с тем, чтобы хоть ненадолго "посидеть за рулём" виртуального грузовика...
  
  Он протянул руку, однако вместо привычных ключей зажигания наткнулся на затёртую кнопку. Которая, тем не менее, сработала не хуже; после нажатия Хесс услышал рёв заработавших моторов. Повинуясь зрительной памяти и памяти тела, беглец из Приюта вытянул ноги, коснувшись ими педалей, и положив одну руку на руль, другую - на рычаг переключения передач.
  
  - Быстрее, мясо...
  
  Джонни с радостью бы последовал совету, но здесь всё было по-другому, чем в симуляции. Он не знал, что являлось тому причиной - воспоминания, которые подводили после стольких лет, или переделка панели управления спецами из Сакраменто под руководством незнакомого ему дона Педро. Но долго размышлять над этим было нельзя.
  
  Он выжал и отпустил педаль, стараясь делать это как можно плавнее, одновременно переключая рычаг. Машина дёрнулась, но, по счастью, не заглохла и медленно двинулась вперёд. Ошалевший от своей удачи и новых ощущений Джонни едва не забыл обо всём, и в первую очередь - о фарах, включатель которых он с немалым трудом обнаружил слева, среди десятка других непонятных ему рычагов и кнопок.
  
  Кейт рядом с ним казалась удивленной не меньше. Она сидела, привалившись к двери и по большей части была занята тем, чтобы дышать. Однако, когда пустошь за окном стронулась и медленно поползла вперёд, она повернула голову к Джонни и в её воспалённых глазах промелькнуло настоящее изумление пополам с отголосками смутного уважения.
  
  - Ты... реально полезен, мясо, - сдавленно прошелестела она. - Может...
  
  Но умолкла, так и не договорив. Джонни бросил на неё быстрый взгляд, осторожно направляя медленно ползущую махину грузовика сквозь травяное море к предполагаемому шоссе. К его облегчению, хоть и замолчавшая хозяйка всё ещё оставалась в сознании. Что было тому причиной, найденные стимуляторы или железная воля Кейт, которая боролась за свою жизнь из последних сил, сказать было сложно. Но пока она жила, жил и он, и это теперь являлось самым главным.
  
  Разбитый асфальт дороги показался впереди тогда, когда и ожидалось. Боясь сделать лишнее движение, новоиспеченный водитель как можно аккуратнее вырулил на шоссе и только теперь позволил себе переключить скорость, сильнее вжимая педаль.
  
  - Госпожа, - он вновь позволил себе ненадолго отвлечься от дороги, которая быстрее покатилась навстречу, заставляя кабину подрагивать в местах ухабов. - Госпожа, тебе нельзя засыпать! Ты слышишь?
  
  - Тот... самый день, - не открывая глаз, снова забормотала Кейт и её слова в первый миг показались Джонни бредом. - Скажешь... Магде. Цифры... тот... самый день. Зап...омни, мясо. Она... поймёт...
  
  - Госпожа! - повысил голос Хесс, потому что обмякающий вид хозяйки ему очень не понравился. - Госпожа, осталось совсем чуть-чуть! Мы спасёмся, госпожа! Просто не спи, слышишь? Не спи!
  
  Кейт не реагировала. Боясь сделать что-то, что заставит громадную железную повозку сломаться или заглохнуть, Джонни всё же рискнул потянуться и, тронув за плечо, встряхнул затихшую пассажирку.
  
  - Не засыпай! - почти заорал он, снова чувствуя, как смерть подступает ближе, сначала к рыжей садистке, а через неё - к нему. - Не засыпай, тварь! Я довезу тебя, куда надо, только, блядь, не засыпай!
  
  Чуть ли не впервые в жизни замарав себя сквернословием, он резко вдавил педаль и взревевшие моторы дёрнули тяжёлую махину вперёд. Теперь грузовик почти мчался на пределе своей мощности, и Джонни было плевать, если тот вознамеривался заглохнуть или перевернуться. Кейт могла перестать дышать в любой момент, и для него это означало смерть. А если так, смерть на этой дороге казалась во много предпочтительнее взрыва.
  
  Последний подъём закончился, и дорога пошла вниз с холма, открывая глазам раба огромную ложбину, покрытую множеством горящих огней, которые отражались в огромной и тёмной массе воды. Город работорговцев, который показался в лобовом стекле гораздо раньше, чем того ожидал Джонни, не спал - точнее, спал далеко не полностью. Жизнь кипела в нём даже ночью, правда, большей частью сосредоточенная вокруг мастерских. Памятуя о предупреждении Кейт, Хесс на ходу выпутался из остатков окровавленной грязной майки. И, задолго до того, как грузовик начал приближаться к воротам, возле которых вспыхнули сразу несколько прожекторов, высунул её из бокового окна, яростно размахивая в стороны.
  
  - Эй! - усиленный громкоговорителем голос заставил Джонни вздрогнуть от неожиданности и выронить его тряпку. - Стоять! Или мы открываем огонь! Раз! Два...
  
  Раб ударил по тормозам и машину занесло, разворачивая почти поперёк дороги метрах в пятидесяти от ворот. Мельком пришла несвоевременная мысль о том, что всё в этой железной телеге было сбалансировано, наверняка в расчёте на все подобные случаи. Не дожидаясь инициативы охранников, Джонни распахнул двери сам и почти вывалился из кабины с высоты человеческого роста. Выпрямившись и придерживая потроха, он показался в свете фар и поспешно поднял обе руки.
  
  - Не стреляйте! - как мог громко заорал он, будучи и так счастливым от того, что они ещё не стреляли. - Здесь Кейт! Красная Кейт! Она... она умирает! Быстрее, помогите ей!
  
  
***
  
  Как и множество раз до того, Джонни проснулся на кровати, которая стояла в небольшом аппендиксе дома Красной Кейт, отгороженном решёткой. Теперь решётка была не заперта, но вставать или даже шевелиться, чтобы покинуть клетку, Хессу не хотелось. В кои то веки он снова лежал в до невозможности удобной, настоящей, чистой постели, у него ничего не болело и даже не хотелось пить.
  
  Скосив глаза, он обнаружил капельницу, игла которой крепилась пластырем к его руке. Джонни догадался заглянуть под одеяло и обнаружил там свежие бинты. Настолько свежие, будто их наматывали не далее часа назад. Взглянув ниже и сообразив, отчего несмотря на капельницы ему не хотелось вскочить и бежать по давно заученному маршруту, чтобы облегчиться, он решил, что раз неведомые медики позаботились даже об этом, то лежать и не шевелиться будет теперь лучшим решением. Он так и поступил, вновь собираясь провалиться в блаженное подобие сна.
  
  ... Джонни не знал, что случилось после его эффектного появления перед воротами Города, потому что момента, когда те распахнулись, он уже не дождался. Тьма перед глазами сгустилась так внезапно, что Хесс едва успел докричать последнюю фразу, свалившись под ноги приближавшейся охране без каких-либо дальнейших объяснений.
  
  Но, судя по тому, что за окном наблюдался светлый день, а он по-прежнему пребывал среди живых, да ещё был прооперирован и перенесён "домой", работорговцы и так разобрались, что к чему. Голова Джонни тоже оставалась на своём месте, а значит, выжить удалось и хозяйке. Либо, что более вероятно, Кейт ему врала, и Магда всегда знала код его ошейника.
  
  На всякий случай выпростав из-под одеяла слабую руку, Хесс нащупал знакомую полосу металла вокруг шеи и успокоился окончательно. Происходящее не приснилось, и в его существовании жалкого раба не поменялось абсолютно ничего. Разве что о нём снова временно заботились, но вряд ли это случилось по распоряжению Кейт. Джонни твёрдо помнил, что к моменту прибытия в Город хозяйка уже была без сознания. Значит, возможно, теперь его судьба находилась в чьих-то других руках.
  
  Но чьих? Магды?
  
  Эта внезапная мысль показалась ему до чрезвычайности интересной. Настолько, что даже разогнала дрёму, заставив воображение заработать. Он не знал толком, каким было положение Магды в доме Кейт, но догадывался, что раскосая девушка являлась не просто рабыней. Рыжая хозяйка никогда не обращалась с ней грубо и ни разу не тронула пальцем, чем не мог похвастаться ни один другой раб в её собственности. Магда могла спорить и даже повышать голос на Кейт, и Джонни так до конца и не понимал, была ли она рабыней или, всё-таки свободной горожанкой Города. И могла ли она в случае смерти Кейт помочь ему если не обрести свободу, то хотя бы сменить хозяина на более лояльного, вроде мистера Вайли?
  
  На этой маловероятной, но крайне привлекательной идее его размышления были прерваны хлопнувшей дверью и топотом не менее двух пар ног, причём один из вошедших явно весил не меньше когтерога. Почти одновременно с этим донёсся шорох и стук со стороны кухни, как будто кто-то, кто сидел там на табуретке, спешно поднялся на ноги. Звякнула отодвигаемая чашка.
  
  - Ну? - услышал Джонни громкий и густой, повелительный бас. - Он ещё не приходил в себя?
  
  - Пока нет, мистер Джарред, - донёсшийся голос из кухни был тоже незнаком и принадлежал молодому мужчине. - Но состояние абсолютно стабильно. Если не произойдёт ничего неординарного, раб должен проснуться до конца дня. Я поставил ему капельницу. Как раз собирался идти его проверять.
  
  - Ну так иди, чего ты тут забыл?
  
  Джонни, который сообразил, что к нему прямо теперь заявится целая делегация, было потянулся, чтобы хотя бы протереть полусклеенные глаза, но ничего сделать толком не успел.
  
  Тяжёлое буханье по полу, сопровождаемое торопливыми шагами помельче, привело в коридор перед клеткой сразу трёх посетителей. Один из них был Джонни знаком - едва взглянув на него, Магда метнулась дальше по коридору, но тут же вернулась опять, с усилием таща на себе большое и широкое деревянное кресло. Кресло пылилось в углу кабинета Кейт и, сколько помнил Хесс, хозяйка никогда в него не садилась. Что неудивительно, потому что, судя по габаритам, в него запросто можно было засунуть откормленного мутасвина. Даже крепкой и рослой дочери Когтерога было бы в нём попросту неудобно. В те редкие минуты, когда у него хватало настроения, Джонни иногда удивлялся, зачем Кейт держала у себя в почётном углу эту мебель.
  
  Теперь он получил ответ на свой вопрос. Огромный, едва ли намного ниже вождя Уолтера, крупный гость, которого называли мистер Джарред, шагнул в распахнутую дверь клетки. И, не глядя, опустился в это самое кресло, которое Магда почтительно подставила сзади, с трудом протиснув его в проём.
  
  Третий посетитель, молодой субтильный медик в на удивление чистом белом халате поверх зелёной клетчатой рубахи, неловко пробрался к капельнице, едва не наступая на ноги сидящему тут мистеру Джарреду. И, отключив её, бросил взгляд на Хесса.
  
  - Вижу, уже очнулся. Что ты чувствуешь? Где-то болит?
  
  Джонни дёрнул горлом, с трудом разорвав зрительный контакт с тем, кто, как он уже догадался, имел прямое отношение к появлению на свет его хозяйки.
  
  - Ничего не болит. Спасибо, господин.
  
  Медик кивнул.
  
  - По распоряжению доктора Рэйми я ввёл обезболивающее. До вечера точно хватит, потом приду ещё, - он, аккуратно ступая, протиснулся мимо кресла обратно к двери. - Пока мне больше нечего здесь делать, сэр. Характер ранений этого раба был не тяжёлым. Его перевязки в порядке. Пульс в норме, зрачки расширены, но это нормально после ввода опиатов. Если позволите...
  
  - Проваливай.
  
  Медика будто ветром сдуло. Мистер Джарред полуобернулся к маячившей возле двери раскосой девушке.
  
  - И ты тоже.
  
  Магда исчезла ещё быстрее мужчины. Посетитель обернулся и некоторое время смотрел на Джонни. Выражение его лица прочитать было сложно.
  
  Хесс, впрочем, не пытался. Если таким образом его хотели запугать, то напрасно. Никто, даже самая главная шишка этого города, кем, собственно, и являлся мистер Джарред, не мог вызвать и десятой доли того ужаса, который умела вызывать его госпожа. И пусть за долгую дорогу домой у Кейт не было шансов делать с рабом то, что обычно, Хесс не сомневался, что едва она придёт в себя, всё будет по-старому. А о том, что она выжила, он уже догадался. В противном случае с ним бы так не церемонились, и точно не стали бы тратить на раба драгоценные лекарства.
  
  - Ты знаешь, кто я?
  
  Джонни снова сглотнул, стараясь, чтобы горло не сипело.
  
  - Да, сэр. Вы, - он замялся, пытаясь сообразить, как правильно обозвать того, кто сидел перед ним. - Вы Когтерог, отец моей госпожи.
  
  Тот, кого называли мистером Джарредом, усмехнулся и снял широкополую шляпу, положив её на столик с лекарствами.
  
  - Верно. А я знаю, кто ты, Джонни Хесс из Приюта 69, - он смерил раба ещё одним острым взглядом и качнул головой. - Не делай такое лицо. Мы вытащили из твоего КПК всё, что могли. Ты... - собеседник тоже помолчал, подбирая слова, - ты интересен, подземец. Давненько уже примериваюсь к тому, чтобы прибрать тебя себе. Но вот дочь не желает делиться. Даже со мной. А по законам Города ты - её раб, и распоряжаться тобой может только она.
  
  Джонни опустил взгляд.
  
  - Госпожа была очень ранена, когда я видел её в последний раз.
  
  Когтерог кивнул. Лысина на его большой бугристой голове поймала отблеск дневного света.
  
  - Моя дочь поправится. Старая Рэйми ковырялась в ней почти пять часов при помощи своего автодока. И если Кэтти пережила это дерьмо, то будет жить и дальше.
  
  Хесс не сомневался. Его догадки оказались верны. Кейт выжила, она поправится и всё вернётся к тому, с чего началось. Всё, о чём только что успелось размечтаться - какие-то послабления, новый, лояльный хозяин, а там, может, и свобода, теперь вновь становилось недостижимым. Он останется здесь, в этом самом осточертевшем доме, в роли покорной игрушки, до самой смерти. Либо, что гораздо вероятнее, до того момента, как потеряет товарный вид, надоест или просто чем-то сильно не угодит своей полоумной госпоже, и тогда...
  
  Всё это за мгновение ока пронеслось в голове Джонни и внезапно ему сделалось так горько, что он едва сумел скрыть это от папаши Кейт.
  
  - Я могу быть вам чем-то полезен, сэр? - направив все ресурсы на то, чтобы удержать лицо, негромко спросил он.
  
  Когтерог, который всё это время внимательно наблюдал за ним, и непойми что высмотрел, ответил не сразу.
  
  - Можешь, - наконец, медленно проговорил он. - Ты - единственный, кто был с Кэтти всё это время и знает, что вообще произошло. Кто, мать вашу, вас атаковал и какого хрена это было? - он стиснул огромный кулак и с силой опустил его на колено, как видно, раздумав бить только в последний миг. - Расскажи мне всё, начиная с момента, как в вас стреляли из гранатомёта. Я послушал этого придурка Тэйна, но он не знает ничего полезного. Теперь я хочу послушать тебя.
  
  Хессу показалось, что он ослышался.
  
  - Простите, сэр... Простите, вы сказали Тэйна?
  
  Собеседник шумно вдохнул через нос. Джонни внезапно понял то, чего не увидел раньше; из-за случившегося наглого покушения на дочь, внешне спокойный папаша Когтерог пребывал в самом настоящем бешенстве. И если ему прямо сейчас не указать на виновника, весь его гнев мог обрушиться на кого угодно. И круг кандидатов на роль громоотвода сужался с каждой секундой.
  
  - Бесполезный ублюдок заявился за неделю до вас, - тем не менее, пробасил мистер Джарред, отвечая на последний вопрос раба. Голос его звучал более отрывисто чем прежде. - Ему повезло выжить при взрыве. Дотащился до Города только чтобы заявить, что моя дочь мертва и что он не может назвать убийцу.
  
  Несмотря на всё сопутствующее, и нависшую над ним самим опасность, известия заставили Джонни испытать искреннюю радость. Тэйн был работорговцем и не меньшим ублюдком, что и все в этом городе. Но он относился к Джонни по-человечески. Для раба, долгое время почти полностью лишённого нормального общения, этого было более, чем достаточно.
  
  - Поэтому я сейчас жду, чтобы это сделал ты, - тем временем напомнил о себе отец Красной Кейт и промелькнувший жесткий оскал на его лице не предвещал ничего хорошего. - Расскажи всё, что знаешь. Какой... кто посмел это сделать с моей девочкой. И говори так, чтобы я не переспрашивал дважды.
  
  
***
  
  Когда Когтерог, наконец, покинул дом своей дочери, Джонни чувствовал себя таким измотанным, будто он только что ещё раз пробежал тот же самый маршрут через пустоши, да ещё с Кейт на загривке.
  
  Впрочем, выматываться было отчего. Несмотря на более или менее ровный тон и даже почти полностью лишённую сквернословия речь главы работорговцев, Джонни не переставал чувствовать исходящую от него угрозу. Хесс не мог избавиться от ощущения, что на протяжении всего разговора ходил по самому краю пропасти и, как ни странно, только принадлежность Красной Кейт была теми перилами, которые удерживали его от падения. В противном случае Когтерог, который был откровенно взбешён и под конец рассказа почти перестал это скрывать, назначил бы виновниками случившегося не только бандитов из Сакраменто, но и членов отряда Кейт, которые не смогли ее уберечь.
  
  Включая незадачливого раба.
  
  Вот почему Джонни вздохнул с облегчением, когда за папашей Кейт закрылась дверь. Хотя, как оказалось, облегчение испытал не только он один.
  
  Несколько мгновений спустя Магда, которая почтительно проводила "мистера Джарреда" до самого порога, стремглав вбежала обратно в клетку. И, сходу облапив обалдевшего Хесса, принялась покрывать его лицо поцелуями.
  
  - Ну, наконец-то! Джонни, белобрысик, как же я рада! Как рада!
  
  Ничего не понимавший раб не мог вставить даже слова. Раскосая смотрительница продолжала пылко выражать свои чувства и, судя по всему, абсолютно искренне. Наконец Магда просто притиснула его к себе, вжимая лицо Джонни в свою грудь и не оставив ни единого живого участка выше шеи, не отмеченного её губами.
  
  - Спасибо тебе, солнышко, - напоследок выпалила она, наконец, выпуская его на свободу и бухаясь в неубранное кресло. - Спасибо, что вернулся. И что привёл обратно Кэти. Так бы... так бы и затискала тебя всего, котёнок. Погоди, я сейчас поставлю бульончик. Больше тебе пока ничего нельзя, но попозже... Ух, как я тебя закормлю...
  
  - Погоди, Магда, - застигнутый врасплох её реакцией, Джонни кое-как обтёр лицо и воззрился на девушку, не скрывая изумления. - Ты...
  
  - ...- ждала вас, лапочка. Ждала каждый день. Я точно знала, что этот тупица Тэйн наврал и вы ещё придёте. И мистер Джарред тоже знал, я уверена. Он из себя извернулся, разыскивая вас...
  
  - Нас?
  
  - Ну, Кэтти. Но и тебя заодно, раз уж вы были вместе. Там ещё вождь Уолтер подливал масла в огонь. Он связался с Городом по рации и сообщил, что после ухода вашего отряда из крепости никак не мог успокоиться и, в конце концов, отправил разведчиков по следу. Они, дескать, и нашли кучу горелого мяса на месте вашей стоянки, но Кэтти среди них не было. Там ещё подобрали выжившего...
  
  - Выжившего? - перебил Джонни. В услышанное сложно было поверить. Точнее, беспокойство вождя мегамутантов, ровно и как его нежелание отпускать драгоценную Кейт он наблюдал самолично. Но также он хорошо помнил и ту "кучу мяса", в которую превратились люди госпожи. По его убеждению, никого выжившего там и близко быть не могло.
  
  Магда на миг задумалась.
  
  - Ты ж перезнакомился со всем отрядом? Помнишь, был один такой высокий, худой, со шрамом. Санлайт, кажется. Ну, вспоминаешь? Так вот, это ему и повезло. Я так понимаю, после взрыва Тэйн прочухался, да и ушёл почти сразу, а Санлайта отбросило дальше в кусты, куда он отходил, чтобы отлить. Потому долговязого и не было в общей-то куче. Но ему всё равно хорошо так досталось. Он там очнулся на вторые сутки и полз обратно к какой-то "базе на речном берегу", но отполз очень недалеко, когда его нашли разведчики мегамутантов.
  
  - А...
  
  - Он сейчас у вождя. Ещё долго там пробудет и не факт, что останется живой. Он, типа, сильно обгорел.
  
  Вот этому верилось. Джонни снова откинулся на подушку. Новость о втором выжившем удивила, но не очень сильно. Работорговцы из отряда Кейт были крепкими ребятами и выживать умели. В этот последний выход им просто не повезло.
  
  ... Выбросы адреналина, подаренные недавним разговором с папашей Кейт, медленно проходили. С ними приходило окончательное осознание его положения. Кейт оставалась жива и, несмотря на тяжёлые ранения, имела все шансы выкарабкаться, но далеко не скоро. Немедленный подрыв ошейника, связанный с её смертью, рабу уже не грозил, как и в целом любая опасность его жизни. По крайней мере, пока. Отчего-то отчаянно обрадованная их возвращению Магда собиралась в ближайшем будущем облегчить существование Джонни во всех возможных смыслах, а потому, принимая все это во внимание, можно было расслабиться. Можно, если бы не какая-то деталь, которая не давала покоя, занозой сидя в мозгу.
  
  Напрягшись, Джонни вспомнил.
  
  - Слушай, - потерпев заботу вновь взявшейся поправлять его подушку девушки, он приподнял голову, ловя её взгляд. - Там, в машине, Кейт думала, что умирает. Она просила передать тебе что-то...
  
  Он прикрыл глаза, чётче вызывая в памяти детали прошлой ночи.
  
  - Она сказала: "Передай Магде цифры - это тот самый день". И ещё добавила, что ты поймёшь. Как-то так. Прости, что не могу сказать точнее. Больше она не сказали ничего.
  
  Раскосая девушка, которая посерьёзнела было при последних словах раба, снова расслабила лицо и махнула рукой.
  
  - Эти цифры - код от твоего ошейника, гений. А тот самый день... есть тот самый день. Кэтти часто пользует разные памятные даты для того, чтобы потом не путать. А это вроде как одна из самых памятных. Короче, я знала. Но всё равно те стоило бы быть ей благодарным...
  
  - За что?
  
  Магда усмехнулась.
  
  - Ещё туман в голове, или как? Она. Велела. Передать мне. Код ошейника. Твоего ошейника, гений. Чтобы если вдруг не дотянет до города, никому не оторвало его недогадливую белобрысую башку. Понял, нет? Кэтти отпускала тебя жить, балбес. Она не хотела тебя убивать.
  
  Джонни промолчал. Что-то подобное он подозревал и сам. Но не знал, что отвечать на это, и размышлять о новой неожиданно свалившейся на него прихоти хозяйки ему не хотелось тоже.
  
  - Я думал, что Кейт - родная дочь мистера Джарреда, - решил он сменить тему потому, что Магда не уходила и явно была не прочь продолжить прежний разговор.
  
  Девушка всерьёз удивилась.
  
  - А какая ж ещё?
  
  - Так ведь он - мегамутант, - Хесс коснулся повязки на лбу, стронутой поцелуями. - У них не бывает... нормальных... дочерей.
  
  - А, так ты об этом, - раскосая собеседница потёрла волосы на затылке. Потом усмехнулась. - Нет, мистер Джарред хоть и правда из мутантов, но он - самый настоящий кровный папаша нашей Кэтти. И чего тебе в этой не верится?
  
  Хесс дёрнул плечом.
  
  - Я видел... там, в лагере, их... дочерей. Кейт ничем не похожа ни на одну из них.
  
  Магда помедлила. Некоторое время она сидела молча и Джонни понял, что девушка колеблется. Семейство Джарредов явно хранило некую тайну, и раскосая смотрительница дома рыжей госпожи была в неё посвящена. Но делиться ли этим знанием с рабом, вопрос для неё оставался открытым.
  
  Наконец, она решилась. Оглянувшись, будто кто-то действительно мог подслушивать, Магда придвинулась ближе.
  
  - Ладно, котёнок. Ты здесь по-любому надолго. Очень надолго, а ещё - очень близко к Кэтти. Стало быть, можешь и знать такие вещи. Тока помни, именно я тебе ничего не говорила. И если проболтаешься Кейт или ещё кому - в жизни тебе больше ничего не скажу.
  
  - Не проболтаюсь, - пообещал Джонни, никак не могущий представить себя за обсуждением биографии рыжей садистки с кем угодно, и в особенности - с ней самой.
  
  - Ну, тогда слушай. Раз ты был в лагере вождя Уолтера, то должен знать, что такое эти мутанты. У них реально какой-то сбой в... эээ... генах или как там они называются. И у мистера Джарреда был такой. Ну, то есть, это Кейт так думает, что был, а там кто знает, как оно на самом деле было... Кейт известно только то, чего нарассказывал ей папаша. А он говорил, что, когда он ещё совсем малым жил с общиной таких же выродков где-то возле Бернаби, на них напали. Кейт так и не поняла, кто это был, то ли Конклав, то ли Ан-лав, то ли ещё пойди пойми, что за психи... Он знает только, что было много техники с большими пушками, а солдаты носили суперброню, как элитные отряды Доминиона.
  
  Она помолчала. Джонни её не торопил, переваривая информацию.
  
  - Ну, как бы то ни было, при нападении большинство мутантов перебили, а оставшихся взяли в плен в какую-то лабораторию. Там на них ставили зашибись какие страшные опыты, и большая часть соплеменников папаши Джарреда погибла. А вот ему повезло. От их уколов он типа не вывернулся наизнанку, не стёк слизью на пол и не помер в корчах, как большинство других. А стал умнее. Причём, сильно умнее. Кейт говорит, папаша хорошо помнит всё уже после уколов, до них он был такой же тупой, как большинство этих здоровяков. И зелёный. Ты заметил, что он почти нормального цвета?
  
  Джонни кивнул. Нормальный, человеческий цвет кожи Когтерога сбивал его с толку. Все мегамутанты, которых доводилось видеть раньше, включая самого вождя Уолтера, были зелеными, как кактусы.
  
  - Ну так вот эти уколы походу что-то ещё в нём подправили. Настолько, что тамошние экспериментаторы сами не поняли, что. Джарред стал настолько умнее, что додумался это скрывать. А потом воспользовался случаем и бежал. Да не один, а с девчонкой.
  
  - Девчонкой? - искренне удивился Хесс.
  
  - Ага, - Магда кивнула, подтверждая, что он не ослышался. - Девчонка была человеческой и тоже из подопытных. Которых, слышь, подкладывали под мутантов. Тоже, наверное, для экспериментов. На тот момент она была уже беременной от Джарреда. И это она потом заделалась мамашей Кейт, ейной сестры и ещё двух братьев.
  
  Джонни устал удивляться за сегодня. Но Магда не оставила ему выбора.
  
  - У Кейт есть братья и сестра?
  
  - Были, - поправила его собеседница. - Были братья и сестра. И мамаша была. Их убили, когда мой папаша и вся наша дикая орда атаковала лагерь, где они осели, где-то там, в районе Сиэтла. Ну, как атаковала... К тому времени, как у Джарреда и его ненаглядной появился весь этот выводок, его уж знали как Когтерога, и он руководил нехилой такой бандой рейдеров. А мой папаша стоял во главе соседней банды и стычки у нас случались регулярно, - Магда вздохнула. - Ещё Сиэтл - это тебе не здешние мягкие, чистые, плодовитые пустоши, там обжарков, вырожденцев, мутатварей и тому подобного говна гораздо больше, а уровень радиации местами зашкаливает за меру любого счётчика...
  
  - Так значит, вы с ней были в разных бандах? И... сражались друг с другом?
  
  Девушка хмыкнула.
  
  - Сражались наши старики, а мы были ещё сопливые. Но да, папаша Кейт держал одну обширную часть развалин, а мой - другую. И драться приходилось частенько. Там каждая долбанная лепёшка и каждый глоток воды на счету, да и те ещё нужно выдрать из чьей-то глотки. Короче, каждую неделю кто-то подыхал, у нас или у них. Но банды не таяли - на место сдохшего находилось много желающих. И так продолжалось долго, пока...
  
  - Пока твои не задумали решить вопрос с врагами раз и навсегда?
  
  Раскосая снова глубоко вдохнула и откинулась в кресле.
  
  - И чего разговор сюда-то свернул? - с искренним огорчением пробормотала она. - Я ж планировала говорить совсем о другом. Ну да, мой старик решил разгромить гнездо конкурентов. Дождался, когда Когтерог с отрядом отправился для сбора дани с местных придурков, подкупил парочку крыс с той стороны и ударил, когда враги меньше всего были готовы.
  
  Джонни ждал продолжения. Завеса тайны происхождения Кейт и её отношения с Магдой начала приоткрываться и не слушать он не мог.
  
  - А... дальше? Вы их... разгромили?
  
  - Ага, - девушка откинулась назад и чему-то поморщилась. - Правда, вышло не так гладко, как предполагал папаша. Тамошние пристрелили одного из моих братьев. Папашиного любимчика Гордона. Это, вишь, его сильно разозлило. Так сильно, что... короче, к тому времени, как вернулся Когтерог, пол-Сиэтла уже пылало, а вторая половина была в кровище и говнище.
  
  Она умолкла, постукивая пальцами по широким подлокотникам. Джонни, которого наконец-то всерьёз увлёк разговор, после паузы решился ей помочь.
  
  - Твои... ваша банда всех убила?
  
  Магда потёрла руки.
  
  - Там... много всего нехорошего приключилось, котёнок, - уклончиво проговорила она, отводя взгляд и скользнув им по потолку. - Думаешь, тут в Городе все ублюдки и засранцы? Тогда ты не бывал на севере... Короче, скажу тебе вот что. До возвращения Когтерога мы победили, и те, кто были с нами, пошли вразнос. Многие захотели поквитаться с соседями или просто заделать то с другими, чего всегда хотелось, но не хватало силёнок...
  
  По этим более или менее прозрачным намёкам Джонни осознал, что не хочет слышать подробностей. Впрочем, Магда не собиралась в них вдаваться. Едва ли эти воспоминания доставляли радость ей самой.
  
  - Папаша захватил семейство Когтерога. Их дом защищали, и защитники дрались отчаянно. Очень много наших полегло в процессе. Это, а ещё потеря брата окончательно взбесили папашу. Ну, и когда Кэттино семейство угодило в плен...
  
  Она снова замолчала, пожевав губами.
  
  - В общем, через пару суток в живых оставалась одна только Кэтти. Она была самая мелкая и потому её оставили напоследок. Но не оставили в покое. Она сидела в клетке во дворе, знаешь, типа той, что у нас в подвале. В ней почти не пошевелиться, но каждый мог подойти и... многие подходили, белобрысик. Когтерога-то боялись и ненавидели. К нему самому не подберёшься, но как не отыграться на его отродье?
  
  Хесс прижал кулак тыльной стороной к виску. Даже после всего того, что ему довелось увидеть и пережить на поверхности, существовали вещи, которые одним упоминанием о них были способны причинять почти физическую боль.
  
  - Ты говоришь - мелкая? - негромко переспросил он. - А когда это случилось?
  
  Магда пожала плечами и, потянувшись, вновь поправила его одеяло.
  
  - Когда? Да давно это случилось, малыш Джонни, очень давно. А сколько было Кэтти я не помню, но лет десять, по-моему, уже точно стукнуло. Может, чуть меньше. Мне тогда тоже было около десяти.
  
  - И... что дальше?
  
  Девушка глубоко вздохнула.
  
  - Дальше... Я была в семье вроде отщепенки. Папаша заделал меня от одной из своих рабынь, которая померла в родах. Потому отношение ко мне было похожим. Папаша и братья часто чесали об меня кулаки, потому что уродилась похожей на "ту раскосую шлюху", а не на кого-то из них. Ну и, в общем... В тот день, когда приволокли семейство Кэтти, папаша был зол. Из-за смерти Гордона, и вообще... Я попалась ему на глаза, и он отделал меня сильнее, чем прежде. Потом запер, пока остальные праздновали победу, обжирались и заливались бухлом. Я просидела без воды и питья два дня, и...
  
  Она помедлила.
  
  - Я всегда была мягкотелой, блондинчик. Наверное, папаша прав, и характером я вся в рабыню, которая вытолкнула меня в этот... гребаный мир. Но когда уверилась в том, что меня хотят заморить, и всем плевать, что вот-вот подохну, то... Очень, очень разозлилась, сладкий. Наверное, именно тогда во мне и проснулся папаша.
  
  Магда растёрла тонкое запястье.
  
  - В общем, злость дала мне силы. Я сумела отодрать доску в полу, расколупала её пошире и выбралась из дома. Вокруг продолжался бардак, все валялись нажратые или обдолбанные и никому до меня не было дела. А я... Как сейчас помню, котёнок. Я горела жаждой мести. Мне хотелось отомстить папаше за всё, уделать ублюдка, нагадить ему так, чтобы он запомнил. А там хоть трава не расти. Понимаешь?
  
  Джонни понимал. Он помнил свой недавний припадок, который стоил жизни двум бандитам, и что такое бездумная месть ему объяснять не приходилось. Внимательно наблюдавшая за его лицом Магда удовлетворённо кивнула.
  
  - Вижу, что понимаешь. Но и я понимала, что в одиночку мало что смогу. Нужно было отомстить как-то иначе...
  
  - И поэтому ты решила помочь семье Когтерога?
  
  Девушка улыбнулась.
  
  - Ну вот, и как что-то рассказывать, когда ты вечно всё испортишь? Да, мой хороший, это единственное, что тогда пришло мне в голову. Я отправилась на поиски...
  
  - Но нашла только Кейт?
  
  - Ага.
  
  Джонни подождал. Но продолжения не последовало. Только что довольно живо тараторившая девушка умолкла, словно погружаясь в себя. Либо, что более вероятно, в старые воспоминания, память о которых была ей очень неприятна.
  
  - И что случилось потом? - всё же поторопил он, чувствуя, что долгое общение постепенно забирает остаток сил и его вновь начинает одолевать усталость. - Ты помогла ей сбежать?
  
  Магда вздрогнула, будто очнувшись.
  
  - Да, - с некоторым усилием проговорила она, возвращаясь в реальность. - Помогла. Дождалась, пока очередная партия ублюдков свалила куда подальше и вытащила из клетки. И, скажу тебе, ещё час-два и было бы поздно. Она вообще не соображала и не могла идти. Я дотащила её на себе до ближайшей берлоги, в которой часто пряталась от братцев, и оставила там. Потом распотрошила тайник Гордона и вынесла весь запас дури и стимуляторов, какие он не успел себе всадить... И три дня сидела с ней, кормила и колола то, от чего кайфовал мой братец. Ох и доставила Кэтти мне тогда проблем!
  
  Хесс поднял брови.
  
  - И вас не хватились?
  
  - Кэтти хватились. Только не сразу. Я ж говорю, папаша знал, что Когтерог вернётся не скоро и потому позволил своим людям уйти в загул. Только дня через три они обнаружили, что Кэтти нет, и это не потому, что кто-то забрал её поразвлекаться, а именно потому, что нет совсем. Папаша мой протрезвел и начал рвать и метать. И у меня к тому времени прошёл запал, и я жутко перетрусила. Но отматывать назад было поздно. Папаша за то, что я сделала, посадил бы в клетку уже двоих - и её и меня.
  
  - Так как же вы спаслись?
  
  - Чудом, котик. Ну и ещё тем, что нашу часть развалин я знала как свои пять пальцев, и все укрытия в нём тоже. Когда все ломанулись искать нашу беглянку, я увела её в другую сторону. В городе ещё царил бардак, и это оказалось нам на руку. Мы дошли аж до самых предместий, когда повезло столкнуться с доктором Рэйми. Точнее, нет, не так. К тому времени, как мы с Кэтти дошли до внешней границы Сиэтла, она снова сломалась. Рэйми подобрала нас, когда я размышляла, чего бы ещё ей вколоть, чтобы заставить пройти ещё немного.
  
  Джонни был по-настоящему изумлён.
  
  - Доктор Вай Рэйми - из Сиэтла?
  
  - Да, блонди. Она приютила нас, подлатала Кэти, а потом как-то смогла связаться с Когтерогом. К тому времени он с отрядом и собранной жратвой уже скрывался неподалёку. Ему доложили, что произошло, и он умудрился не угодить ни в одну из папашиных ловушек. Когда на него вышла Рэйми, Когтерог как раз пытался узнать, что с семьёй и семьями его людей. Когда узнал, решил уходить.
  
  - Не стал мстить твоему отцу?
  
  Девушка пожала плечами.
  
  - Я же говорю - мистер Джарред свирепый, но не тупой. С теми силами, которыми он располагал тогда, можно было только убиться об папашу и положить всех оставшихся верных ему засранцев. Он принял тяжёлое решение, но оно оказалось верным, котёнок. Все его бойцы ушли за ним. Ну, и мы с Кейт и Рэйми тоже.
  
  Хесс отвёл взгляд и тоже уставился в потолок. За последние полчаса на него свалилось столько информации и ответов на давние вопросы, что их требовалось тщательно переварить.
  
  - Так значит, ты всё-таки не рабыня?
  
  Черты лица девушки разгладились. Миг спустя, к большому удивлению Джонни, Магда снова засмеялась.
  
  - Ну, наконец-то, белобрысик! Я уж думала, не догадаешься! Нет, солнышко, я не рабыня. Пришлось притворяться, чтобы по первости втереться тебе в доверие. Мы с Кэти решили, что это будет забавно.
  
  - Но ты...
  
  Джонни замялся.
  
  - Что, мой хороший?
  
  - Почему ты до сих пор живёшь вместе с Кейт? Я имею в виду... Раз ты не рабыня... тебе никогда не хотелось жить в собственном доме? С собственной семьёй?
  
  Девушка улыбнулась снова.
  
  - Так Кэтти и есть моя семья. Когтерог удочерил меня ещё тогда, и с тех пор мы вместе. Вроде как сестры. И нам очень хорошо друг с другом. А что до дома... - она помолчала, подбирая слова. - Ты, наверное, не до конца понимаешь. Это, - девушка выразительно обвела рукой вокруг себя, - мой дом. Он такой же мой, как и Кэтти. Мы обе здесь хозяйки, на равных. Только Кэтти часто надолго уходит, и ей нужен кто-то следить за порядком. Кто-то очень надёжный. Поэтому мы давно условились: Кэтти делает свою работу, а я свою. И в некоторых смыслах хозяйничаю тут куда шибче сестрицы, хоть она и строит из себя командиршу. Так сложилось много лет назад и ни я, ни она этого менять не хотим. Тем более, ради "собственного дома", где нами бы командовал какой-то "собственный"... пусть даже муж. Здесь - мы хозяйки, и как командовать... и кем, выбираем сами, - Магда улыбнулась, но в её улыбке впервые скользнуло что-то жёсткое. - Это и есть реальная свобода, сладкий. Самим выбирать свою судьбу. Мало кто из женщин пустоши может похвастаться такой. Понимаешь, нет?
  
  Теперь Джонни и вправду понимал до конца. Наконец все части головоломки выстраивались в правильный узор и становились на свои места. На самом деле всё это время у него было две хозяйки, одна из которых, развлекаясь, играла роль кнута, другая пряника. И надеяться на помощь какой-то из них было попросту глупо.
  
  В памяти всплыли издевательства, которым его подвергала дочь Когтерога, и при которых присутствовала Магда. Тогда ему думалось, что за болью и унижением он плохо соображал и охотка участия раскосой девушки во всем происходящем только казалась. Сейчас же он чувствовал себя таким глупцом, что хотелось орать во всё горло от стыда и горькой досады.
  
  - Джонни, солнышко, что такое? - сразу заметившая перемены в его настроении Магда даже подхватилась на ноги. - Лекарства перестали действовать? У тебя что-то болит?
  
  Хесс мотнул головой.
  
  - Да что случилось? Сделать тебе ещё укол?
  
  - Зачем? - сдавленно просипел раб отчего-то севшим голосом.
  
  - Что - зачем?
  
  - Зачем притворяться теперь? Что ты обо мне заботишься? Я и так... буду делать то, что вы мне прикажете... пока на мне этот проклятый ошейник. Тебе больше не нужно прикидываться... моим другом.
  
  К изумлению, только что напряжённая и встревоженная Магда не рассердилась на его слова. Напротив, она улыбнулась как будто с облегчением и уселась обратно в кресло.
  
  - Ах, ты об этом. Малыш Джонни, но ведь никто не притворяется. Я на самом деле твой друг. И... слушай, если хочешь знать, я очень рада. Искренне рада, что пустошь свела нас всех - меня, тебя и Кэтти, в одном месте, - она развела руками и почти сразу всплеснула ими, будто в порыве чувств. - Ну, как мне это доказать? Ты мне правда очень, очень нравишься. Прямо даже сама удивляюсь, насколько сильно. Таких, как ты, очень мало, котёнок. Как же я счастлива, что ты достался именно нам!
  
  Джонни страдальчески поморщился. От Магды это не укрылось.
  
  - Не нужно кривиться, солнышко. Я ведь говорю от всего сердца. И... понимай, как хочешь, но я уверена, что ты здесь не случайно. Ну не происходят такие вещи случайно, пойми! Само провидение привело тебя в наш дом.
  
  - Провидение??
  
  - Оно самое, беленький. И всё потому... да потому что именно ты всегда был и нужен нашей Кэтти.
  
  После всего услышанного за сегодня рабу казалось, что он готов к чему угодно. Но последние слова собеседницы сумели превысить даже его лимит толерантности к ереси.
  
  - Что ты имеешь в виду? - всё-таки сдержавшись, негромко уточнил Хесс.
  
  Магда повела плечом.
  
  - Кэтти сильно искалечена, - с внезапной серьёзностью пояснила она. - Можешь не верить, но до встречи с тобой сестрёнка была гораздо жестче и дичее. А теперь меняется и, по-моему, эти перемены - к лучшему. Я уверена... нет, я точно знаю, что это твоё влияние, мой хороший. Не знаю, как это объяснить, но чем дольше ты здесь, тем... здоровее... человечнее становится Кэтти. Это чистая правда. И поэтому... - она помедлила. - Поэтому, я считаю, что ты нужен этому дому. Ты нужен Кэтти. И... очень нужен мне. Я правда, искренне забочусь о тебе. Это вовсе никакое не притворство, мой сладкий пирожочек.
  
  Джонни сцепил зубы.
  
  - Если ты обо мне заботишься так, как говоришь, тогда помоги снять ошейник!
  
  Магда подняла брови. Но она ничего не сказала и дошедший до какого-то предела Хесс решил не останавливаться. Каким-то чутьём он понимал, что теперь - его единственный шанс высказать то, о чём он думает, и другого у него не появится.
  
  - Тогда, в Сиэтле, ты... ты открыла клетку и спасла Кейт. Ты спасла ей жизнь. Она бы умерла, если бы осталась там. Разве не так?
  
  Девушка сморщила нос.
  
  - Ну зачем ты опять об этом, котёнок?
  
  - Нет, послушай, - Джонни приподнялся и накрыл горячей ладонью руку Магды. - Я... я знаю, что это была не только месть. Ты видела, что творило то зверьё, знала, на что они способны. И тебе стало её жаль. Пусть даже в этом ты не признаешься ни мне, ни Кейт, ни даже самой себе. Но ты спасла её из сострадания. Поэтому открыла клетку. Потому что у тебя доброе сердце. Разве я не прав? Скажи, я не прав?
  
  Магда закусила губу.
  
  - Котёнок...
  
  - Я знаю, что это так. Поэтом прошу тебя, - он стиснул пальцы, лихорадочно заглядывая ей в глаза. - Прошу тебя, открой и мою. Я так больше не хочу. Не могу... Не выдержу! - Хесс зажмурился изо всех сил, загоняя обратно позорные слёзы. - Она же делает со мной то же, что тогда делали с ней. То же самое! Только дольше, намного дольше! Я... я понимаю, почему она так... ненавидит мужчин. И мне жаль, мне правда очень жаль того, что с ней произошло. Но ведь я... я же не виноват... Всё, в чём я виноват - это что наши пути пересеклись там, в той проклятой Сходке! - он вцепился в руку девушки так, что она вскрикнула. - Отпусти меня, прошу! Пока ещё это возможно. Пока она не сможет помешать. Умоляю, помоги. Умоляю! Я... готов на что угодно. Прикажи - я сделаю. Все. Вообще всё. Только отпусти. Отпусти! Открой мою чёртову клетку!
  
  Последнее он почти прокричал, сотрясаясь во внезапном припадке нервного срыва. Все долгие месяцы пыток, унижения, невыносимого рабства, разлука с друзьями, убийство одного из них, беспросветное существование ниже человеческого достоинства на которые он был обречён до самой смерти, всё это нахлынуло и перелилось через край. Не сообразуясь ни с чем и менее всего - со здравым смыслом, Джонни выпустил руку девушки и вцепился в край ошейника с явным намерением сорвать его, и только слабость помешала ему одним резким движением покончить со всем.
  
  Магда, которая до того напряженно сидела рядом, с тревогой вслушиваясь в беспорядочные бредни её "котёнка" сорвалась с места. Несколькими мгновениями спустя Хесс почувствовал укол в предплечье, внезапно лишивший его запала и сил.
  
  Он уронил руку обратно на одеяло. Веки его отяжелели мгновенно и сознание будто заволокло плотной ватой.
  
  - Ты переволновался, мой хороший, - Джонни скорее ощутил, чем увидел женскую руку, которая заботливо тронула его лоб, а после - щёку. - Ты так долго шёл и столько вынес... Тебе нужно отдохнуть. Поспи ещё. А я пока поставлю бульончик. Поспи, котёнок. Проснёшься сильным, здоровым, покушаешь и всё будет хорошо...
  
  
***
  
  Магда не оказалась права. Но она не слишком и ошиблась. Когда спустя несколько часов Джонни снова пришёл в себя, то хорошо ему не стало, но зато вернулось обычное состояние отрешённой покорности. Подчинясь ему, раб послушно выпил горячий мясной бульон с какими-то травами, и так же послушно доложил о своём состоянии медику, который, пришёл вечером навестить своего пациента. От медика он узнал, что пуля удачно угодила в ребро, из-за чего не пошла глубже в ткани. Но неудачно раскрошила кость, и её обломки могли разойтись и причинить лишние травмы, а потому лучшим решением было не вставать не меньше недели.
  
  Джонни последовал совету доктора и с попустительства хозяйки дома с утра до ночи валялся в постели, занимаясь тем, что перечитывал все книги из библиотеки Кейт, которые таскала ему заботливая Магда. Книги в основном оказывались довоенными приключенческими и детективными романами и кое-как развлекали выздоравливающего раба рассказами о похождениях героев в городах и странах, о которых он имел самое смутное представление.
  
  Неделю спустя, осоловевший от скуки Хесс всё-таки стал подниматься и осторожно ходить своими ногами, придерживая бок. Далеко от дома он не отходил, зато подолгу просиживал на берегу озера, любуясь отблесками солнца в его волнах.
  
  Временно на него снова снизошло что-то вроде покоя. В состоянии госпожи не намечалось улучшений. Красная Кейт по-прежнему лежала в искусственной коме и чем дальше, тем сильнее крепла надежда на то, что из неё она так и не выйдет. Джонни не знал, что будет в случае смерти дочери Когтерога и какой хозяйкой окажется Магда. Но пока он просто пользовался тем, что его не трогали, по многу часов просиживая на тёплом песке и любуясь кругами на воде и взблесками резвящейся рыбы.
  
  Во время одной из таких прокрастинаций его и застал Тэйн, который стабильно раз в неделю забегал справиться о здоровье Кейт. Молодым работорговцем двигала не столько забота, сколько желание получить причитающееся ему за поход. Хотя отряд вернулся без единого раба, набитый ценнейшим добром грузовик, который пригнал невольник предводительницы, стоил целого состояния, и по законам Города, каждый член отряда мог претендовать на его часть.
  
  Однако делёж производила Кейт, а ей сейчас было явно не до того. Впрочем, Тэйн не унывал. В случае её смерти, богатство доставалось Магде, и он всё равно мог рассчитывать на свой куш. Пока же он слонялся по Городу без особого дела, залечивая раны и ожидая, что либо очнувшаяся Кейт начнёт собирать новый отряд, либо придётся попроситься к кому-то ещё.
  
  Одинокая спина временно бесхозного Джонни привлекла его интерес. Тэйн был пришлым и проявить себя ещё никак не успел, а потому граждане Города относились к нему настороженно. Джонни же оставался самым удобным вариантом для коммуникации. И, пользуясь отсутствием его хозяйки, молодой работорговец ненадолго сбегал занимаемую им берлогу на противоположной окраине Города и притащил оттуда настоящее богатство - несколько довоенных крючков и лесок. Последние достались в наследство от Хаммера - старый охотник выдал их во время обучения рыбной ловле у речной базы и не успел забрать.
  
  Теперь они уже просиживали вдвоём, и Магда не возражала. Так не до конца оправившийся Джонни оказывался при деле, и в результате к обеду она иногда получала по нескольку рыбин, крупных достаточно, чтобы не тратиться на рацион трудившихся на грядках рабов.
  
  Когда добычи попадалось больше, её вялили про запас, и часть Тэйн уносил домой. Его заначка подходила к концу, а есть хотелось каждый день, и потому он тоже экономил как мог. Несмотря на внешнюю бодрость, он так же страдал от последствий неудачного похода, почти все сбережения спустив на лечение осколочных ранений и последствий возвращения в Город через пустоши раненым и в одиночку. Если Кейт не собиралась просыпаться в ближайшее время, молодому работорговцу явно грозил энергетический кризис, так как ходить в долгие новые походы пусть и с другой командой он пока физически не мог.
  
  Впрочем, Тэйн не унывал, и времяпровождение с ним смогло вывести Хесса из состояния равнодушного оцепенения. Просыпаясь с рассветом, ещё сильно прихрамывавший молодой работорговец ухитрялся оббежать все сколько-нибудь значимые места Города, собирая новости и сплетни. И, явившись под двери дома Кейт в середине раннего утра, щедро наделял ими нового приятеля, а заодно и Магду, которая иногда из соображения благотворительности подкармливала частого гостя завтраком.
  
  От Тэйна Джонни узнал, что отправившиеся к долине муташершней люди Когтерога нашли всех четверых преследователей на том же самом месте, где на них указал белобрысый раб. Причем, раненый Алваро и Сандро Смит ещё дышали, когда их тела грузили в повозки. Услышав это, Хесс не мог поверить своим ушам, но Тэйн готов был поклясться, что видел живого Смита лично, когда повозки катились от ворот. Якобы пуля Джонни выбила метису правый глаз и застряла в черепе.
  
  Хессу в такое верилось слабо, но он искренне надеялся на то, что это было правдой. В таком случае грех двойного убийства снимался с его души, забирая часть пищи для горестных раздумий. Он понимал, что захваченных преследователей в будущем ждала мучительная смерть, и наверняка уже теперь их существование было далеко не комфортным, но он сам не имел к этому никакого отношения.
  
  Да и в целом его теперешнюю жизнь нельзя было назвать тяжёлой. При отсутствии Кейт и изматывающего труда он оправился от ран и последствий похода быстрее, чем ожидалось, и в большей степени существование Джонни больше напоминало отдых курортника, а не раба. Даже после того, как он взялся помогать Магде с её домашними делами, заготовка дров, чистка овощей и мытьё кастрюль воспринимались Хессом скорее развлечением, а не работой. В отсутствие Тэйна они помогали спасаться от мрачных мыслей и скуки.
  
  Тэйн же, который прилежно отдавал визиты дому своей предводительницы около двух недель подряд, постепенно захаживал всё реже. Общество Джонни ему не надоело, просто за это время он тоже кое-как оправился от наиболее глубоких и болезненных ранений и всё-таки нашёл себе работу в одном из городских отрядов. Эти отряды патрулировали окрестности Города, отстреливая когтерогов, муташершней и прочих опасных хищников. Выходы случались не каждый день, но теперь времени на походы в гости у него оставалось меньше. Джонни это устраивало - по целым дням выносить общество не в меру болтливого работорговца ему становилось непросто. Всё же для того, чтобы по-настоящему заделаться хорошими приятелями, они были слишком разными.
  
  Отношения с Магдой тоже оставались непростыми. После памятного разговора, когда Хесс не удержался, обнажив перед девушкой истинное отношение к своей роли в доме, они почти не говорили, за исключением общих фраз по хозяйству, состоянию здоровья раба и изредка - Красной Кейт. Однако нельзя было не заметить, что компаньонка госпожи стала гораздо внимательнее к мятежной собственности сестры. Джонни всей своей шкурой чувствовал, что за ним следят гораздо тщательнее, чем раньше и как мог костерил себя за несдержанность.
  
  Впрочем, никаких особенных веяний преувеличенная забота Магды ему не принесла. Наоборот, раскосая смотрительница выполнила обещание. Джонни хорошо ел, много отдыхал и в целом впервые с момента выхода на поверхность ему не нужно было куда-то бежать, с кем-то бороться и бояться голода и жажды. В его жизни появилась стабильность, и одним лишь беспокойством оставалось дожидаться пробуждения Кейт.
  
  Всё было бы хорошо, если бы не одно-единственное, но очень тяжеловесное "но".
  
  Жизни, такой, как сейчас, он никогда не хотел.
  
  
***
  
  Спустя без малого два месяца после возвращения из неудачного похода Джонни почти перестал сторожиться. Хозяйка по-прежнему лежала в клинике доктора Рэйми, не приходя в сознание, и ему удалось убедить себя в том, что шансов проснуться у неё не осталось. Тэйн не забывал иногда заглядывать к приятелю, но не доставал присутствием чрез меры, Магда, хоть и почти не выпускала его из поля зрения, но держалась поодаль, и рабу дочери Когтерога начало казаться, что все образуется. В его жизни, наконец, кончилась чёрная полоса и потянулась если не белая, то уже не такая беспросветная, как тёмные глубины вселенной.
  
  В конце концов Джонни осмелел настолько, что совсем было решил попробовать связаться с мистером Вайли. Ему показалось, что пришло подходящее время для того, чтобы исполнить давнюю задумку и всё-таки выманить у старика чертежи принципов работы рабских ошейников. Вдохновлённый идеей Хесс продумывал каждую мелочь в своём плане избавления от ненавистного рабства, в деталях представляя подробности будущего побега.
  
  Когда жизнь, как водится неожиданно и резко внесла в его реальность свои коррективы.
  
  ... Этот день начался так же, как и другие. Утром Джонни поднялся, чтобы помочь Магде разжечь огонь и приготовить завтрак для них двоих и всей прочей собственности Красной Кейт. После чего девушка убежала с тележкой к баракам, сегодня отчего-то не дожидаясь надсмотрщика Риккардо, который обычно заходил за едой сам или отправлял кого-то из дежурных рабов. А Джонни взялся чинить одну из ступеней крыльца, которая отчаянно скрипела всё то время, которое он провёл в этом доме, а накануне вечером, наконец, сдала позиции, сломавшись прямо под ним.
  
  Увлечённый этим непривычным для него занятием, Хесс не заметил, как к изгороди перед домом одна за другой подкатили две повозки. Опомнился он уже тогда, когда ворота с треском распахнулись, подчиняясь чьему-то раздраженному тычку, и во двор широким шагом вошёл сам Когтерог Джарред.
  
  Следом за ним, бережно, точно они были хрустальными, внесли носилки с лежащей на них рыжей Кейт. Завершала эту процессию Магда, которая торопливо оббежала и несунов и хозяина города, пронеслась мимо застывшего Джонни, и распахнула входную дверь.
  
  Опомнившийся раб резво вскочил на ноги и посторонился, когда живую и очнувшуюся Красную Кейт внесли в её дом. Следом бухал огромными сапогами мистер Джарред. Теперь только до неприятно поражённого событием Хесса дошло, отчего Магда казалась гораздо более радостной всю последнюю неделю. Очевидно, госпожа очнулась гораздо раньше, чем сегодня, и какое-то время отлёживалась в клинике, восстанавливая силы. Но по каким-то своим соображениям Магда загодя решила не делиться этой прекрасной новостью с ним. Не иначе как хотела сделать сюрприз.
  
  Или, что гораздо вернее, опасалась не уследить, чтобы информированный раб не сотворил с собой чего-то от повышенного счастья.
  
  Дождавшись, пока процессия скроется в доме, Джонни вогнал последний гвоздь и, справедливо рассудив, что бухать молотком ему больше никто не даст, вместе со всем инструментом ретировался в сарай за домом. Возвращение Кейт стало для него таким потрясением, что это требовалось переварить где-то вдали от чужих глаз, и лучшего места было не найти.
  
  Но отсиживаться долго ему не дали. Спустя короткое время - не больше десяти-пятнадцати минут, в двери сарая заглянула Магда. Её скуластое лицо сияло.
  
  - Вот ты где, котёнок. Ну, чего тут сидеть? Иди в дом.
  
  - Зачем? - хмуро поинтересовался Джонни, даже боясь прикидывать, что его там ждёт. - Госпоже сейчас должно быть не до меня...
  
  - До тебя, до тебя, - Магда одарила его ещё одной из своих белоснежных улыбок и, не сдержавшись, рассмеялась. Хесс уже давно не видел её такой весёлой. - Она тебя и зовёт. Ну, давай скоренько. Не заставляй нашу Кэтти ждать.
  
  Джонни потащился в дом как на каторгу. Теперь после долгого перерыва вдали от хозяйки он отвык от её присутствия. Но память услужливо хранила и выдавала эпизоды из прошлого ровно в тех пропорциях, чтобы при одной мысли о встрече с ней кишки подводило от страха. Хесс понимал, что в её состоянии едва ли Кейт будет способна на что-то большее кроме как просто поднять руку от одеяла. Но с уже выработанными рефлексами ничего поделать не мог.
  
  В дверях дома он столкнулся с мистером Джарредом. Точнее, Когтерог остался на месте, а Хесса от толчка вынесло обратно на улицу, и он с трудом удержался на ногах. На этом его злоключения не закончились, потому что хозяин города стремительно оказался рядом и, шагнув к Джонни, взял его за плечо.
  
  С полминуты произучав Хесса так, будто видел его в первый раз, Когтерог хмыкнул с непонятной досадой и качнул большой головой.
  
  - Мой дочь, похоже, спятила, - с неудовольствием прогудел он. - Ты, конечно, тот ещё кадр, подземец. Но ты всё же раб, покарай тебя Пустошь! С какого рожна Кэтти так сильно озаботилась о тебе, едва только продрала глаза?
  
  - Не знаю, сэр, - пробормотал Джонни, которому это было вообще не интересно. Единственное объяснение повышенному вниманию рыжей садистки, которое у него имелось, он вслух высказать не мог.
  
  - Ладно, иди к ней, - Джарред нехотя выпустил сильно помятое плечо Хесса. - И смотри мне, раб. Дочка явно увлечена тобой. Заботься о ней как следует, понял? Чтоб делал всё, что скажет! Не давай ей повода для недовольства. И... не давай его мне. Не то пожалеешь. Сильно пожалеешь, подземец. Мы поняли друг друга?
  
  Джонни посмотрел в сторону.
  
  - Да, сэр, - так же негромко проговорил он. Когтерог кивком указал на дверь.
  
  - Ну, чего застыл? Топай.
  
  Внезапная ярость знакомо полыхнула перед глазами красным маревом и Хессу впервые в жизни по-настоящему осознанно захотелось убить. Искренне испугавшись этого нового для себя чувства, он ретировался в дом со всей возможной поспешностью, чтобы не дать одному из своих странных диких порывов снова взять верх над разумом. Уже в прихожей он остановился, подавляя вспышку ненависти, которую в нём вызывали все представители семейства Джарредов, и даже косвенно принадлежавшая к ним Магда. Джонни никогда не подозревал в себе способности к настолько сильному гневу, и даже осознание того, что настолько тёмная злоба - греховна, больше не помогало.
  
  - Ну, где ты там, белобрысик? Давай, живенько! Кэтти скоро снова пора отдыхать.
  
  Джонни отклеился от стены, которую подпирал уже не меньше минуты и, с трудом придав лицу равнодушно-покорное выражение, прошёл в хорошо известную ему гостиную, и которой можно было попасть в ещё две комнаты - кабинет и спальню Кейт.
  
  Хозяйка ожидаемо обнаружилась в спальне. Теперь, когда он мог её разглядеть вблизи, Хесс поразился, какой она показалась ему маленькой и щуплой. Рослая, атлетично сложенная рыжая садистка, которая с лёгкостью носила тяжёлый походный мешок и снаряжение, хорошо обращалась с оружием и могла ударом кулака отправить в нокаут крепкого мужчину, потеряла не меньше двух третьих своего веса и усохла, будто пролежала без движения не два месяца а, по меньшей мере, два года.
  
  Но она до сих пор была опасна. Даже ещё опаснее, теперь, когда пребывала в беспомощном состоянии и вынуждена была позволять окружающим видеть себя такой.
  
  - А вот и наше солнышко, - после возвращения из похода Магда называла Джонни как угодно, кроме как по имени. Пока он собирался с духом возле двери, она успела похлопотать у постели Кейт, которая лежала на спине на её широкой кровати, подоткнутая подушками со всех сторон. И, убедившись, что подруге удобно настолько, насколько это вообще возможно, наконец, отступила к шкафу, в сторону которого Хессу было страшно даже взглянуть. - Ну, я пойду. Поставлю обед, как раз к полудню и будет готово. Отдохнёшь и покушаешь то, что доктор прописал. Если что, посылай белобрысика, мы мигом домчим к тебе старую Рэйми...
  
  - Ладно, Мэг, - голос Кейт был под стать её новому облику. - Я разберусь.
  
  Магда выскользнула из комнаты и, одарив Джонни на прощание улыбкой, плотно прикрыла дверь.
  
  
***
  
  Под взглядом Кейт Хесс подошёл к её кровати и присел на поставленный рядом стул. Некоторое время госпожа и её раб молча смотрели друг на друга. Потом дочь Когтерога подняла подрагивавшую руку и, с усилием задрав край футболки Джонни, коснулась свежего рубца на его боку.
  
  - Значит, ты и правда в порядке, мясо, - хрипло проговорила она. Как видно, долго держать руку на весу ей было сложно и Кейт уронила её на постель. - Почти не пострадал. Не то, что я...
  
  Она закашлялась, схватившись за грудь. Джонни поправил одежду, терпеливо дожидаясь, пока она закончит.
  
  - ... как будто вообще ни царапины. Ещё и успел отожраться после похода, - после приступа серовато-зелёное лицо хозяйки пошло нездоровыми пятнами, которые медленно бледнели. - А я... почти труп. Как, мать твою, так получилось, а?
  
  - Прошло уже больше двух месяцев, госпожа, - рискнул вставить Джонни, которому было так тошно находиться в комнате и говорить с этой женщиной, что единственным желанием было вскочить и броситься прочь. - Поэтому на мне уже зажило. А тебе просто досталось сильнее. Нужно подождать...
  
  Кейт на несколько секунд прикрыла глаза.
  
  - Да, они говорили. Два месяца. Я ничего не помню, по мне, прошло всего пару дней, - она слабо усмехнулась. - Но вижу, что нет. Ты был полудохлый. А теперь вон гладкий и здоровый, как молодой самец круглорога. Значит, скоро и я...
  
  Рыжая садистка не договорила, вздрагивая и тиская лежавшую поверх одеяла руку. По её худому, до остроты, лицу, пробежала тень.
  
  - Но я позвала тебя не только, чтобы полюбоваться, раб. Хотя хорош, - повернув голову, она окинула его воспалённым взглядом с ног до головы и Джонни внутренне передёрнуло. - Нет, я... хочу сказать. Сейчас. Потом точно передумаю. Так что...
  
  Она снова закашлялась.
  
  - Ты, мать твою, вечно втравливаешь в неприятности. Но в последний раз... я могла и не выплыть в одиночку. Пусть даже, помогая мне, ты спасал свою шкуру. Но всё равно... - Кейт сглотнула и, поморщившись, приложила тыльную сторону ладони ко лбу. Было видно, что в её состоянии мысли путались, мешая сосредоточиться. Обычно манера разговора хозяйки была куда более отрывистой и по делу. - В общем, я долго... думала, раб. Ещё до того, как вернуться в Город. Ты помог мне разобраться с придурком Алонсо и пригнал грузовик с охрененной экипировкой. Уложил Сандро Смита, и теперь этот ублюдок ответит за каждого из моих людей. Ты... в целом полезный сукин сын, не тупой, не трусливый и не... выёбистый, и мне... это нравится.
  
  Она отняла руку ото лба и снова взглянула на него.
  
  - Поэтому я хочу... предложить тебе то, что... не предлагала ни одному рабу. Ты... можешь выбрать... награду.
  
  Джонни поднял брови. Каким бы жёстким ни был его самоконтроль в присутствии Кейт, последние слова стали настоящим потрясением. Он был готов к чему угодно, только не к этому.
  
  - Одну, - между тем прохрипела дочь Когтерога, которая не могла не заметить изменившегося выражения его лица. - Только раз. Хорошо подумай, мясо. Снова предлагать... не стану.
  
  Это Хесс понимал и так. Как понимал он то, что ему нельзя просить о единственном, чего по-настоящему хотелось.
  
  Рука поневоле потянулась к ошейнику. Джонни стиснул зубы, загоняя обратно слова, которые, вопреки здравому смыслу, готовы были вырваться из глотки. От этой новой милости госпожи, больше похожей на изощрённое издевательство, ему хотелось выть.
  
  - Не можешь придумать, мясо? Тебе ничего... не хочется?
  
  - Мне хочется снять ошейник.
  
  Кейт нахмурила брови.
  
  - Я плохо... услышала, раб. Что ты сказал?
  
  Джонни знал, что продолжать не стоит. Неизвестно, чего именно теперь ожидала от него Кейт, но расплата за правду обещала быть тяжёлой.
  
  Но внезапно ему сделалось всё равно.
  
  - Сними ошейник, и позволь мне уйти, госпожа. Это единственное, что мне нужно.
  
  Судя по всему, в этот раз Кейт расслышала хорошо. Она долго молчала, снова прижимая ладонь к виску и глядя в лицо раба поблескивающими, воспалёнными глазами. Лицо хозяйки заострилось. Хесс не знал, куда деваться от её пронзительного взгляда.
  
  - Куда? - наконец, спросила Кейт, когда томление и страх её раба достигли высшей точки.
  
  - Что - куда? - не понял Хесс, внутренне ёжась.
  
  - Куда ты собрался идти, мясо? Где тебя ждут?
  
  Джонни опешил. Не только из-за этого вопроса, сколько потому, что после высказанного пожелания о награде он всё ещё говорил с хозяйкой словами, а не дёргался от электрических разрядов на полу, тиская проклятый ошейник.
  
  И будто в ответ на заданный ею странный вопрос ему вдруг вспомнилось лицо Механики. Видение получилось неожиданно ярким и, к изумлению Джонни, оставило в его душе тянущий привкус горечи. За всем тем, что случилось с ним за последние долгие месяцы он и думать забыл не только о самой юной и вечно сварливой "королевой всех свалок" пустоши, но и о том, что даже не успел попрощаться с ней по-человечески. Хотя, учитывая обстоятельства его ухода, оно наверняка было к лучшему.
  
  - Я... я не знаю, - негромко проговорил Хесс. - Н-наверное нет. Но... я на поверхности уже больше года, и видел так мало. Наверняка есть ещё места, которые стоят того, чтобы на них посмотреть. Такие, как Город Солнца. Или территории Доминиона, я слышал, что преимущественно там сосредоточены основные цивилизационные достижения поствоенной пустоши. Им наверняка пригодятся мои знания. Ведь я получил степень инженера, и дурацкий тест только волей случая решил сделать из меня священника. Ещё поговаривают о КНР... Нет, меня нигде не ждут. Но есть столько мест, в которых я мог бы побывать. Пригодиться. Стать полезным...
  
  - ... или, выйдя за ворота, угодить на зуб первому попавшемуся когтерогу. Или стать жратвой для диких обжарков. Или попасть в рабство к старому извращенцу вроде дона Педро из Сакраменто... а может, к кому-то из парней Уолтера, и хрен поймёт, что ещё хуже... - Кейт презрительно цокнула языком. - Мать твою, мясо, с твоим... блядским опытом походов один ты в лучшем случае дойдёшь отсюда только до... первого мутантского патруля. И то, если тебя не... порвут и не сожрут на месте, всё равно потом сто раз пожалеешь, что не подох... - рыжая собеседница скривилась, откидываясь на подушки. - Ну что, нахрен, с тобой не так? Не успела сказать, что не тупой, как снова... вывалил новую тупость!
  
  К изумлению Хесса рыжая хозяйка не взъярилась, как обычно, в ответ на его слова. Напротив, отчего-то теперь она казалась по-настоящему раздосадованной. Невольно на ум Джонни пришли туманные намёки Магды о том, что садистская натура Кейт менялась, и он мысленно согласился с этим. Неизвестно, что тому стало виной, долгая дорога сюда, которая сделала их отношения несколько иными, или тяжёлые раны. Но, выслушав его, прежняя Кейт активировала бы встроенный шокер, а потом, когда у измученного раба полопались в глазах капилляры, позвала Магду, чтобы та отволокла его в подвал. Говорить с ним, как теперь, или в чём-то убеждать она бы не стала.
  
  - Ты права, госпожа, - Хесс снова опустил голову, чтобы собеседнице не показалось, что он сильно ей перечит. - Но я... всё же готов рискнуть. Даже если это будет стоить мне жизни...
  
  Кейт снова повернула голову. Почерневшее лицо женщины со впалыми щеками и провалами глаз сделалось жестче. Джонни знал свою госпожу, и видел, как постепенно ею овладевает гнев.
  
  Но пока она ещё сдерживалась.
  
  - Раб, - нелепость слов бестолковой собственности и вызванное ими возмущение как будто придали Кейт новых сил. Однако её голос звучал по-прежнему хрипло. - Скажи, чего тебе не хватает в этом городе?
  
  Джонни поперхнулся. Вопрос был таким, что на миг ему небезосновательно показалось, что над ним издеваются.
  
  - Ну? Я жду. Чего. Тебе. Здесь. Не хватает?
  
  - Свободы, - сдержанно проговорил он.
  
  Забывшись, Кейт досадливо двинула рукой и тут же поморщилась от боли.
  
  - Конкретнее, - прохрипела она. - Конкретнее, мясо. Какой именно свободы тебе не хватает?
  
  В свою очередь не в силах скрыть возмущение, беглец из Приюта развёл руками, показывая одновременно на всё в комнате, дом, лежащую перед ним хозяйку и даже Город за окном.
  
  - Я раб, - с трудом подавляемый гнев заставил Джонни отбросить недомолвки. Какой-то долей рассудка он продолжал осознавать, что у такой откровенности точно будут последствия, но сейчас ему было плевать на всё. - Что тут непонятного? Я - проклятый раб, я принадлежу тебе. Моё... - он стиснул зубы, - моё тело принадлежит тебе. Я не могу спокойно жить ... спокойно спать, делать то, что нравится и что считаю нужным. Ты же в любой миг можешь избить, искалечить... убить одним движением руки! Я постоянно жду этого. Каждый час, каждый миг! Это висит надо мной как какой-то долбанный меч. Я живу с мыслью что в любой момент могу умереть, если тебе не понравится что-то, или ты просто неловко повернёшься во сне и придавишь проклятый жетон. Мне... пиздец как это всё остохренело. И больше всего - мне остохренело бояться. Я ненавижу бояться тебя, мать твою Красная Кейт!
  
  Он вскочил. Почти одновременно с этим его хозяйка подтянулась и села на постели. Это делось ей ценой невероятного усилия. Но когда тяжело дышащий Джонни взглянул ей в лицо, то, к изумлению, увидел на нём широкую ухмылку.
  
  - Муташершня тебе в задницу, долбанное мясо, - побледневшая Кейт опёрлась о спинку кровати, неловко приподняв плечо. - С каких это пор ты научился звездеть не хуже, чем любой из парней моего отряда?
  
  Реакция госпожи, которая явно не принимала всё услышанное всерьёз, или очень хорошо притворялась, что не принимает, окончательно выбила почву у Джонни из-под ног. Он упал обратно на стул и обхватил голову руками.
  
  - Я... не шучу, - пробормотал он невнятно и зло. - Мне не хватает жизни. Ты отобрала её тогда, в проклятом трейлерном парке, когда застрелила моего единственного друга. С тех пор больше никакой жизни у меня нет. Есть унижение и грязь. Это не жизнь, это просто существование тела, которое принадлежит тебе. С которым ты делаешь, что вздумается, - он помотал головой, как будто пытаясь вытряхнуть из неё что-то тёмное и тяжёлое. - Ты отняла у меня жизнь, г...госпожа. Отняла волю, достоинство. Право называться мужчиной. Мою мечту. Мечту о месте в этом мире. Моём собственном месте. Собственном доме. Женщине, которую я мог бы любить. И которая любила бы меня в ответ так крепко, что пошла за мной в ад и обратно, чтобы... проклятье, чтобы мы могли вдвоём построить наш собственный угол рая, только для нас двоих. Родить детей. Я... я всегда мечтал иметь много детей. Грезил о времени, когда буду отцом, - он поднял лицо, встретившись взглядом с Кейт. - Там, откуда я родом, у всех большие семьи, и только я был сам по себе. Мой отец... погиб из-за несчастного случая, когда мне исполнилось пять. Утечка в системе охлаждения реактора... А мать скончалась от кровотечения при выкидыше через несколько недель. Я хотел... хотел быть как отец. Я хорошо его помню. Приходить с работы в свою семью. Целовать сыновей... или дочек, и... учить их всему, что знаю сам. Что ценно для меня. Мне не хватает возможности прожить жизнь достойно, а не так, как... как определяешь для меня ты. То, что у меня здесь - это не жизнь, это дикая мерзость. И я бы давно прервал её, если бы...
  
  Он запнулся.
  
  - Если бы не мизерный шанс, что это - просто испытание, которое я должен пройти во искупление... моих прегрешений. Что это всё не зря, что есть какой-то смысл... Но, чем дальше... тем сильнее мне кажется, что моя теперешняя жизнь послана не Богом, а кем-то совсем иным. И что чем дальше я остаюсь в... этом... грехе, тем горше будет моя участь после...
  
  Хесс снова не договорил, стискивая руку в кулак.
  
  - Потому единственная награда, которую я жажду - свобода. Пока я ещё в разуме. Пока не сгнил здесь... рядом с тобой. Я хочу уйти. Больше всего на свете хочу уйти подальше от этого логова. От тебя. Моё место - не здесь, мы оба это знаем, госпожа. Поэтому свобода - единственное, что я хочу. Только это. И больше ничего.
  
  Он умолк, понимая, что если после всех этих откровений ему оставят жизнь, то она будет такой, что долгие месяцы в подвале покажутся раем. Но сейчас ему ещё было всё равно. Он выплеснул на Кейт всё, что скопилось в его душе за этот год, самый тёмный и страшный год его жизни. И теперь внутри образовалась пустота, которая делала разум пустым и бездумным. Переживать о грядущем так, как оно того стоило, прямо теперь он был не в силах.
  
  - Ты закончил, раб?
  
  Джонни не ответил. Отведя взгляд от хозяйки, он угрюмо уставился в пол.
  
  - Тогда послушай меня.
  
  Голос Кейт будто окреп и сейчас звучал почти как раньше, властно и жёстко. Словно те силы, которые Джонни тратил, выплёскивая душу, он вливал в свою госпожу. Дочь Когтерога села почти прямо и теперь смотрела на раба, как прежде, так, как он привык.
  
  - Я была права в твоём отношении, а Магда ошибалась. Я всегда права, - Кейт мотнула подбородком. - Ты - не особенный. Ты такой же как все, как любой яйценосец в этой грёбаной пустоши. Ты послушный и тихий, пока на цепи. Но стоит немного спустить поводок, и робкая сучка превращается в проблемного кобеля, которому снова и снова нужно указывать на его место долбанной палкой.
  
  Хесс не отвечал. Впрочем, Кейт ещё не закончила.
  
  - Единственное твоё отличие от других таких же уродов в том, что ты полезен. Проблемный придурок с набитой мусором башкой, но очень полезен. Вдобавок здоровее других потому, что родился в Приюте, да ещё смазливый, как дорогая шлюха. С тебя можно поиметь много прибыли... и просто поиметь, когда мне нужно. Поэтому, я приняла решение, раб, - она опёрлась о спинку и скрестила на груди худые руки. - Раньше ты был здесь на передержке. Я планировала наказать тебя как следует и избавиться, как избавляются от шелудивых шавок, когда приходит время. Но теперь... теперь вижу, что ты слишком ценен, чтобы разбрасываться таким ресурсом.
  
  Она дёрнула горлом, удерживая голос.
  
  - Останешься в моём доме насовсем. Да, я и раньше говорила об этом. Но тогда "насовсем" значило - пока не сотрёшься, подстилка. Вы быстро портитесь, и с тобой не должно было стать по-другому. Но теперь всё-таки по-другому, уёбок. Я никогда не планировала оставлять любые яйца в доме дольше, чем на полгода-год. Но ты - остаёшься.
  
  Джонни по-прежнему не смотрел в её сторону. Но уши у него оставались свободны, а потому Кейт это не смущало.
  
  - Ты проебался, скотина. За всю ту хрень, которую здесь назвиздел, любому другому я бы вытянула поганый язык щипцами и прибила к полу. Но твой язык мне ещё нужен. Поэтому раз не хочешь награду - я прощу в счёт неё этот твой звездёж.
  
  Она переменила положение, скривившись.
  
  - И только потому, что ты меня выручил, мясо. Не тогда, с Алонсо. Ты выручил меня, когда пригнал грузовик с хламом к самым воротам Города. Совет во главе с папашей решили выкупить его и теперь мне хватит денег, чтобы купить недостающих рабов и расширить долбанное поле. И, если мы не потеряем урожай года два подряд, то уже к следующей осени выйдем в хорошую прибыль и мне больше не придётся бегать по пустоши за новым товаром. Ну а до тех пор поможешь держать хозяйство на плаву.
  
  Хесс всё-таки взглянул на неё.
  
  - Завтра отнесёшь записку старому ублюдку Вайли. Если он согласится платить, будешь работать на него три дня в неделю. В остальное время станешь помогать Магде выхаживать мою задницу. Понял, раб?
  
  - Да, госпожа.
  
  - Я тебя плохо услышала, скотина.
  
  Беглец из Приюта решил не нарываться. Тем более, что после сегодняшнего его лимит везения был исчерпан лет на десять вперёд.
  
  - Твой раб услышал. Благодарю за милость, госпожа.
  
  Кейт, помедлив, кивнула.
  
  - Хорошо, разобрались. Теперь проваливай. Мне нужно отдохнуть.
  
  Джонни поднялся. Недавний запал прошёл, но отголоски ещё стучали в висках остатками адреналина. Слова хозяйки его не убедили. Он по-прежнему хотел бежать, куда угодно, хоть в когтерогову пасть. Раб Красной Кейт почти физически ощущал, как порча этого проклятого места, несмотря на внешнюю нормальность, начинает проникать в его душу, выкручивая и изменяя её, оставляя отпечаток такой же чёрной, как сажа, ментальной проказы.
  
  Теперь он понимал, почему "с кем поведёшься, от того и наберёшься" было не просто словами. Постоянно находясь среди работорговцев, слушая их разговоры, подчиняясь законам, он невольно подпадал под атмосферу, которую создавали жизненный уклад и правила этого Города, и чем дальше, тем всё сильнее проникался этим духом. Духом бессильной ярости и бесконечно подавляемой ненависти, унижения, эксплуатации, сквернословий и насилия, и всеобщего равнодушия к чужому страданию. Или даже получения удовольствия от него. Хуже всего было то, что здесь это считалось нормой и чем дальше, тем эта сильнее эта норма укоренялась в его собственном сознании.
  
  - Раб.
  
  Джонни, который уже взялся за ручку двери, вздрогнул, оборачиваясь к госпоже.
  
  - Я не люблю повторяться, мясо. Но ты знаешь, чего я люблю ещё меньше.
  
  Хесс опустил глаза.
  
  - Знаю, госпожа, - негромко пробормотал он.
  
  - Чего, сволочь?
  
  - Разочаровываться. Ты... не любишь, когда тебя разочаровывают.
  
  Кейт дёрнула углом рта.
  
  - Правильно, тварь. Не люблю разочаровываться. А ты меня разочаровал. Сильно разочаровал, ублюдок. Я думала, с тобой можно иначе. И... - она поиграла желваками, - хер знает, но ты проявил себя мужиком там, на пустошах. Когда проснулась, первой мыслью было начать с тобой по-другому. Но... мать твою, сволочь, ты опять всё нахрен испортил.
  
  Джонни молчал, не поднимая глаз. Он просто ждал, когда его отпустят.
  
  - Поэтому будет как раньше. Решение в силе - ты останешься в доме. Будь послушной сучкой, радуй сестрёнку, приноси доход, и я поставлю палку в дальний угол. Но если ещё хоть раз покажешь свою кобелиную сущность без команды... блядь, ещё хоть раз дашь мне повод разочароваться... Я клянусь жизнью отца, ты больше хрен кому что сможешь показать. Я оторву всё, что мешает тебе и таким же как ты яйценосам мыслить башкой, а не хером и, если выживешь, - Кейт стиснула зубы, вжимая руку в грудь, - будешь развлекать чернозадых в бараках пока не подохнешь. Я тебе уже обещала. Это не шутка, ублюдок. И это... тебе моё последнее предупреждение.
  
  
***
  
  После возвращения Кейт отдых для её проблемной собственности закончился, но как раз это и беспокоило Джонни меньше всего. Мистер Вайли подписал контракт аренды квалифицированного раба, сторговав его присутствие до четырёх дней в неделю, и теперь Хесс мог уходить из дома по утрам и не возвращаться до темноты. Это было похоже на настоящую работу, и, хотя зарплату получал не он, а хозяйка, Джонни такое положение вещей полностью устраивало.
  
  Тем более, что в цехах старого техника он чувствовал себя почти свободно, а вечернее возвращение "домой" кроме хорошего ужина больше ничем ему не грозило. По крайней мере, пока. Кейт оставалась ещё слаба, а Магда до того заигрывалась в доброго полицейского, что в конце концов у Хесса стали возникать сомнения в том, что для неё это действительно игра. Раскосая компаньонка Кейт была неизменно приветливой, норовила подсунуть "котёнку" кусок повкуснее и часто бросала такие ласковые взгляды, что Джонни делалось не по себе. Он не знал, как реагировать на повышенный интерес второй госпожи и молился только о том, чтобы не "разочаровать" ещё и её. Какое-то внутреннее чутьё подсказывало ему, что, если невзначай всерьёз обидеть эту девушку, такая ошибка могла обойтись куда дороже неприятностей с Кейт.
  
  С самой хозяйкой дома всё было не так однозначно. Дочь Когтерога поправлялась быстро, но в отличие от того, как было раньше, Джонни, казалось её больше не интересовал. После их памятного разговора она будто перестала его замечать, полностью сконцентрировавшись на своём здоровье.
  
  Это приносило плоды, так как восстановление Кейт происходило быстрее, чем можно было ожидать. Что тому стало причиной - все медицинские ресурсы Города, которые работали на неё или отцовская генетика мегамутанта, сказать было сложно. Но через несколько недель дочь Когтерога уже более или менее твёрдо стояла на ногах и почти сразу снова взяла в руки бразды управления хозяйством.
  
  Она действительно занялась ровно тем, чём обещала - докупала рабов и договаривалась о расширении участков возделанной земли и изгороди вокруг них. Джонни, который к этому времени с головой ушёл в новый проект мистера Вайли по прокладке труб для ирригации, иногда видел её на полях и окончательно уверился в том, что его хозяйка решила всерьёз оставить рабобизнес и заняться сельским хозяйством.
  
  Последнее в условиях хороших почв, климата, минимального заражения этой части пустошей и огромного источника пресной воды под боком приносило хозяевам Города по два урожая за год, из-за чего Когтерог уже давно подумывал о том, чтобы наладить лучшую торговлю с тем же Сакраменто или пускать в Город больше караванов. Кейт не могла не быть в курсе всех этих вещей и похоже вынашивала свои плантаторские планы довольно давно.
  
  Джонни её замыслы интересовали только на уровне собственной вовлечённости в них. Проще - пока его не трогали, ему было в целом плевать, что там задумывает госпожа. Но Магда всё же тайком поведала о том, что на решение Кейт особенно повлиял последний поход, во время которого она находилась если не на всю жизнь вперёд, то лет на пять как минимум, в течении которых если и собиралась покидать Город, то только по крайней нужде.
  
  Со временем Кейт почти полностью восстановила свою физическую форму, причём та быстрота, с которой это произошло, окончательно уверила Джонни в том, что она унаследовала многое от своего мутированного отца. Теперь Магде вовсе не требовалась помощь с её выхаживанием, так как большую часть времени рыжая садистка проводила вне дома.
  
  Но заикаться о том, чтобы увеличить время пребывания у Вайли, Хесс не стал. Пользуясь абсолютной лояльностью Магды, он снова занялся рыбалкой, и даже вынес её на новый уровень, по примеру других рыбаков Города смастерив некое плавучее средство, которое являлось чем-то сугубо средним между парой валких лодок, скреплённых между собой, и довоенного катамарана. Как и у прочих, у катамарана Джонни имелся даже парус, на который Магда пожертвовала пару старых, но достаточно крепких простыней. Впрочем, такой материал для этого важного атрибута плавсредства толком не удовлетворил ни Джонни, ни помогавшего ему Тэйна. А потому, вновь вспомнив изобретательную Механику с её "Прелестью", Хесс, повозившись, всё же сумел снабдить свой катамаран педалями и соединёнными с ним лопастями.
  
  Нововведение привело раскосую хозяйку дома номер два в восторг, особенно после того, как изобретатели водного велосипеда набили на своё плавсредство ряд досок для расширения полезной площади. Теперь помимо рыбалки Джонни иногда приходилось катать компаньонку своей госпожи по окрестностям озера, когда у неё и у него появлялось для этого свободное время.
  
  Раз или два к ним присоединялась Кейт, но, по-видимому, идея отдыха на воде её привлекла не так остро, как "сестру". Гораздо больше ей нравилось бесплатно получать свежую рыбу, которую теперь Хесс поставлял на стол. Это заставило Кейт смириться и с тем, что Джонни теперь мог по полдня болтаться на озере, и с тем, что часто он болтался там с Тэйном.
  
  В целом после памятного разговора, который закончился угрозами, Кейт как будто отстранилась от своего личного раба, держа его от себя подальше и почти не замечая. Джонни, который первое время с тревогой ждал, что выздоровевшая хозяйка вот-вот снова позовёт его в спальню, но так и не дождался этого, испытывал огромное облегчение. Без домогательств Кейт, проводя значительное время вдали от ненавистного дома и занимаясь любимым делом, да ещё имея возможность свободно гулять по Городу и его окрестностям и обзаводиться новыми знакомыми, Джонни ощущал, как постепенно зажатая в нём пружина застарелого стресса начинала медленно разжиматься.
  
  И пусть он по-прежнему был узником этого места, свобода ослабленного хозяйкой поводка являла разительный контраст по сравнению с тем, что было раньше. Не чувствовать этого он не мог. Тем более, что имея возможность ходить по улицам Города, Хесс невольно становился свидетелем жизни множества других рабов, которым повезло куда меньше, чем ему самому. Это заставляло его чувствовать смутную благодарность если не к хозяйке, то к провидению в целом, и Джонни изо всех сил старался не сделать ничего, что изменило бы текущее положение вещей.
  
  Но вечно оно таким оставаться не могло, и он ощущал это тоже. По всей видимости Кейт была изначально глубоко уязвлена словами, которые бездумно бросал ей в лицо зарвавшийся раб. Её отстранённость была просто способом справиться с гневом. Как видно, она действительно не хотела испортить собственность, которая приносила хороших доход, и боялась, находясь поблизости, не сдержать себя. Когда-то это должно было перемениться, и подспудное осознание этого факта было тем основным, что не давало Джонни проживать спокойно его рабскую жизнь. Он знал свою госпожу, и знал, что рано или поздно, но звериная натура генома мегамутантов возьмёт верх над человеческой сдержанностью.
  
  Не знал он только когда именно это произойдёт и чего будет стоить ему пережить новую бурю на этот раз.
  
  
***
  
  Торопясь, чтобы успеть до того, как последние лучи заходящего солнца скроются за холмами, Джонни возвращался в дом Красной Кейт. Настроение его было приподнятым. Вычисления, над которыми они со старым Вайли сидели не одну неделю, наконец начали сходиться с полевыми замерами, а раз так, оставалось доделать чертежи и можно было идти выбивать финансирование для начала работ. Чертежи планировалось доделать до конца следующей недели, а вот к Когтерогу мистер Вайли собирался сходить уже завтра ближе к обеду.
  
  Поэтому несмотря на то, что у Джонни формально этот день был отмечен рабочим, по факту он был свободен и собирался потратить оплаченное время шатаясь по ярмарке, которая собиралась на площади раз в три месяца в честь прибытия дальнего каравана. Караван прибыл ещё позавчера, и открытие ярмарки Хесс уже пропустил. Но едва ли первый торговый день чем-то отличался от второго, а товаров доставляли всегда очень много и разных, и потому раб Красной Кейт был в предвкушении. Финансы у него водились, пусть и скромные. Мистер Вайли стабильно раз в неделю оплачивал небольшие "сверхурочные", о которых забывал докладывать хозяйке Хесса, Магда иногда подсовывала "котёнку" пару монет, чтобы он "купил себе пирожок по дороге", и очень редко Тэйн делился частью прибыли от сдачи рыбы перекупам, если добычи приваливало вовсе уж много. Поэтому, едва ли Джонни мог позволить себе что-то действительно стоящее, но что-то не очень ценное и большое, чтобы лежало в укромном месте и не мозолило хозяйские глаза - очень даже запросто.
  
  Занятый этими мыслями, Хесс миновал несколько улиц с большими домами, в которых обитали самые удачливые из граждан Города, и спустился к воде, где особняком стояло жилище его госпожи. За то время, которое он провёл здесь, Джонни успел частично переделать заднюю часть двора возле сарая, которая теперь больше напоминала мастерскую рыбака-любителя. И даже натаскал камней, планируя в будущем соорудить из них что-то вроде эллинга - такого же сарая, но для катамарана и на воде. Хессу не нравилось, что его собственная "прелесть" торчала под открытым небом, и он категорически собирался это исправить, как только у него появится возможность выпросить у мистера Вайли побольше списанных досок.
  
  Постояв рядом с будущим сараем и огладив бок катамарана, Джонни принюхался. Он ещё на подходах к дому учуял запах еды, доносившийся со стороны кухни, но теперь тот будто усилился. Похоже, ужин был готов и не стоило заставлять Магду ждать.
  
  Подчиняясь давно выработанному алгоритму, Хесс скинул одежду, быстро обмылся в прохладной воде и, сдёрнув с сушилки развешенное здесь бельё, облачился в точно такой же комплект рубахи и штанов, только свежее. После чего, оставив ношенное в корзине у входа, с чувством выполненного долга проскользнул в дом через заднюю дверь.
  
  Манёвр остаться незамеченным не удался. Рядом с Магдой, которая продолжала хлопотать у печи, то что-то помешивая в закопчённой кастрюле, то вороша куски на скворчащей сковороде, за кухонным столом сидела Красная Кейт. На появление Джонни обе отреагировали поворотом головы.
  
  - Солнышко! Ты уже дома!
  
  Бросив ложку, раскосая повариха мигом оказалась рядом с рабом и, пригнув его голову, нагладила звонким поцелуем в щёку. Хесс смущённо протёр лицо и, натолкнувшись на взгляд рыжей госпожи, неловко поклонился и поспешил ретироваться с кухни.
  
  - Куда? А ну, стоять! Сел на место!
  
  Джонни понятия не имел, где для него место, но на всякий случай опустился на край табуретки. Однако продолжения не последовало. Призвав к ноге свою едва не сбежавшую собственность, Кейт больше не сказала ни слова. Она продолжала сидеть, опершись на локти и, переводя взгляд с потолка на столешницу, что-то будто высчитывая про себя.
  
  Тем временем Магда вытащила тарелки. Разложив на них еду, остатки она сгрузила в двух больших мисках на стол между всех присутствующих. Потом так же поступила со свежевыжатым соком. Со стороны это могло выглядеть, будто раскосая девушка нещадно эксплуатировалась властной подругой и даже Хессом, которые пользовались плодами её трудов, ничем толком не помогая. В действительности Джонни уже знал, что работа на кухне доставляла Магде такое же удовольствие, какое ему доставляла рыбалка. И так же, как ему было подспудно приятно выступать в роли добытчика, таская "домой" свежую рыбу, так и для неё кормление вверенных ей людей являлось своеобразным способом проявления заботы и некого самовыражения. Поэтому Магда всегда с большой неохотой допускала помощь в чём-то сложнее колки дров или чистки овощей и никогда - в самом процессе готовки.
  
  - Подождите, сейчас нарежу помидоры! Риккардо принёс час назад, ароматные, прямо с грядки!
  
  Помидоры и вправду оказались хороши. Взяв в руки один, красноватый, с зелено-жёлтыми прожилками, Джонни вдохнул его живой, солнечный запах с едва заметной кислинкой, и внезапно ему подумалось о том, что он никогда не смог бы испытать и близко ничего похожего в своём родном Приюте.
  
  Впрочем, это относилось не к одним только помидорам.
  
  - Ешь, раб. Сестра старалась. Или моё присутствие портит аппетит?
  
  Джонни послушно взял в руки вилку, но после первых взмахов, негативный эффект от пребывания в непосредственной близости Кейт значительно снизился кулинарным гением её компаньонки. Готовила Магда всегда отлично, а что до Кейт, то бывало, что та снисходила на кухню просто так, чтобы не жевать в одиночестве в гостиной. Поэтому, убедив себя, что ничего нового не происходит, и рыжей садистке просто снова стало скучно без компании живых людей, Джонни налёг на еду, надеясь, что после того, как закончит, у него будет больше поводов свинтить без палева в свою конуру.
  
  - Так что там с вашей системой орошения полей?
  
  Джонни, который в этот момент жевал кусок мяса, замер, в изумлении вскинув брови. Это был первый раз, когда хозяйка проявила интерес к его работе, а не оплате за неё, и подобное могло значить что угодно.
  
  - Мы ещё дорабатываем чертежи, госпожа, - Хесс тщательно подбирал слова, чтобы не выдать ненароком чего-то заумного и не вызвать её недовольства. - Но основной маршрут уже намечен. И, если согласуем финансирование...
  
  - А какого ваш маршрут проходит так далеко от моих новых плантаций?
  
  Джонни поперхнулся.
  
  - Я... я не уверен, госпожа. Но, мне кажется, маршрут был намечен ещё до того, как ты начала разработку новых полей. Его согласовывали со спонсорами... мистером Джарредом, Спанклером, Берровзом и... эээ... вдовой Иствуд, если не ошибаюсь.
  
  Кейт помолчала. Успокоенный Джонни вернулся к еде. Выяснив, что появление хозяйки имело к нему отношение очень косвенное и в большей степени касалось внутренней политики Города, он с облегчением справился со своей порцией и, доедая последнее, уже раздумывал, как улизнёт к себе, чтобы в блаженном одиночестве дочитать очередной роман из библиотеки Кейт авторства неких Конана и Дойля, про сыщика из далёкого прошлого. Дела этого сыщика оказывались до того запутанными, а находчивость - потрясающей, что Джонни читал запоем, искренне огорчённый, что у хозяйки имелось только три из многочисленных томов его захватывающих приключений.
  
  - Я говорила с отцом. Старый Вайли клянётся, что ты его убедил изменить чертежи. Из-за этого работы будут длиться дольше и стоить дороже. На кой?
  
  Хесс помялся.
  
  - Орошение полей можно производить по-разному, госпожа. Если лить воду много, но бездумно, можно быстро вымыть питательные вещества из почвы и земля обеднеет. Ну, станет хуже родить...
  
  - А ты знаешь, как сделать лучше?
  
  Джонни глубоко вдохнул.
  
  - В теории... Но мистер Вайли изучил мой проект и... он со мной согласен. Если...то есть, когда у нас получится, мы сможем не только поливать урожай, но ещё и удобрять через систему искусственного дождевания... Ну, то есть, при разбрызгивании воды. Это поможет сохранить физическое состояние и состав почвы, обогащать её. Повышать плодородие... Опять же, налаженная система ирригации поможет высвободить силы рабов, которые вместо того, чтобы бегать с бочками и вёдрами туда-сюда смогут уделить большее внимание обработке земли...
  
  - Я тебя поняла, - Кейт поводила вилкой, отодвигая волокна жареного лука. - Послушать, так дело полезное. А скажи, в этот ваш проект можно вносить изменения?
  
  Хесс пожал плечами.
  
  - В любой проект можно вносить изменения, госпожа. Но тебе это лучше обсудить с мистером Вайли. И... я думаю, ещё другими спонсорами. Плюс, если захочешь присоединиться, нужно будет вложиться деньгами.
  
  - Деньгами? Сколько?
  
  - Навскидку сложно сказать, госпожа. У мистера Вайли свои оценщики... Но даже производство труб влетит в копейку. А ещё оборудование, земляные работы...
  
  Кейт резко поднялась, отодвигая тарелку.
  
  - Пошли, - бросила она непонимающе глядевшему на неё рабу. - Ко мне. Расскажешь точнее. Не хочу остаться среди неудачников, пока эти мазафакеры станут снимать сливки с гения моего раба.
  
  
***
  
  Однако вопреки ожиданиям Джонни, миновав гостиную, они направились не в кабинет Кейт, а в её спальню. Охваченный недобрыми предчувствиями, но всё ещё надеясь, что загоняется зря, Хесс вслед за госпожой вошёл в просторную комнату с двумя окнами, одно из которых закрывали давно сломанные жалюзи, а другое - полувыцветшая тёмно-синяя занавеска. Отчего-то при взгляде на них беглецу из Приюта припомнились жалобы Магды, что Кейт не давала "сестре" сменить ни одно, ни другое, и вообще почти не допускала ту в свою часть дома чтобы исправить "всю эту дурацкую мрачноту и ужас" на что-то более приемлемое.
  
  Впрочем, раскосая компаньонка жаловалась больше для проформы. Именно тот интерьер, который присутствовал в этих стенах как нельзя лучше отражал характер его владелицы.
  
  - Чего встал? Двигай.
  
  Дочка своего папы уже знакомым тычком придала ускорение рабу, который застыл на пороге и, шагнув вовнутрь, плотно прикрыла дверь за собой. Потом обернулась и, поймав затравленный взгляд Джонни, одарила его усмешкой.
  
  - Г-госпожа, если позволишь...
  
  - Что?
  
  - Н-нам будет... удобнее в кабинете.
  
  - Серьёзно? - голос хозяйки звучал так глумливо, что у окончательно уверившегося в подозрениях раба душа ушла в пятки. - С какого?
  
  - Там... там есть стол. И бумага. Я мог бы расчертить и расписать тебе основные...
  
  Он обречённо умолк, когда на его глазах Кейт распустила волосы, и медленно потянула вниз молнию ветровки.
  
  - Чертить и писать будешь у Вайли, мясо. Здесь ты нужен для другого. Забыл? Ничего, я напомню.
  
  Джонни попятился, но деваться ему было некуда. Кейт шагнула вперёд, отбрасывая в сторону верхнюю одежду.
  
  - Нужно особое приглашение?
  
  Она стащила футболку, оставшись обнажённой по пояс. Невольно взгляд раба скользнул по её крепкому, мускулистому телу, высокой груди и упёрся в свежий темно-багровый шрам, который чем-то отдалённо напоминал морского ежа.
  
  - Любуешься, скотина? Помнишь, что это из-за тебя?
  
  - Да, госпожа, - пробормотал Джонни, отступая шаг за шагом по мере того, как подходившая Кейт придавала его отходу хорошо известное обоим направление. - Но... я хочу сказать...
  
  - Что?
  
  - Я... не подготовлен... Ты же не любишь, когда...
  
  Дочь Когтерога усмехнулась и обошла его, на ходу сбрасывая обувь.
  
  - Хорошо, что раб помнит, как любит его госпожа. Плохо, когда он не выполняет её приказы.
  
  Опомнившись Джонни торопливо рванул с плеч рубашку, одновременно пытаясь избавиться от штанов. Он уже понял, что рыжей садистке снова захотелось единственного, на что её искорёженная натура была способна в отношениях с любым мужчиной и теперь оставалось надеяться только на то, чтобы вести себя правильно, зная о её предпочтениях. Джонни уже успел уяснить за множество предыдущих раз, что если не злить малейшим намёком на сопротивление и достаточно убедительно разыграть полную покорность воле, то имелись все шансы выбраться отсюда ещё сегодня и с минимальными потерями.
  
  - Госпожа, - он всё-таки решился на последнюю попытку, понимая, что всё что последует дальше уже будет частью жестокой игры, в которой выигрышем будет только то, насколько острую боль он станет ощущать к утру. - Завтра мой рабочий день. Очень важный. Мистер Вайли приказал...
  
  - ... тебе гулять, лживая ты шлюха. Старый жирный круглорог с утра отправится на встречу к отцу и другим крутым засранцам Города, и я тоже буду там. А ты планировал весь день проёбываться по ярмарке, а потом и по окрестностям со своим дружком.
  
  Джонни понятия не имел, откуда хозяйке стали известны такие подробности его планов и анализировать это теперь не было возможности. Единственное, что стало очевидным и важным сейчас, это то, что повод "наказать" его представился железобетонный, как сваи фундамента Приютов. И долбанутая госпожа воспользуется этим на всю катушку.
  
  Сбросив последние тряпки и стараясь не смотреть в сторону зашедшей куда-то ему за спину Кейт, он всё же невольно бросил опасливый взгляд на страшный шкаф, гадая, что именно она собирается вытащить оттуда на этот раз.
  
  - Как, по-твоему, следует поступить с рабом, который нагло лжёт своей госпоже?
  
  Джонни подавил тяжёлый вздох. От растущего омерзения и мрачных предчувствий его начало подташнивать.
  
  - Раба следует наказать, госпожа.
  
  Он так и не обернулся, поэтому не увидел, а скорее почувствовал, как стремительно и тихо дочь Когтерога оказалась прямо позади него. Затылок обожгло горячим дыханием.
  
  - Вот как. А с рабом, который указывает госпоже, что ей делать?
  
  Хесс открыл рот, и закрыл его. Кейт любила такие фокусы, когда правильных ответов на вопрос не существовало. Всей своей беззащитной спиной и почувствовал её ухмылку, а потом крепкие руки мутантской дочки обхватили его за плечи и потянули назад, принуждая опуститься на постель.
  
  Это мало походило на то, как такие вещи происходили раньше. Джонни нашёл себя сидящим на кровати у стены, прижатым спиной к горячему обнажённому телу своей госпожи. Никаких приготовлений или дополнительных игрушек ни на ком из них не было, и при мысли о том, что она задумала что-то новое, особенно изощрённое, у не смевшего повернуться Хесса заныло в груди.
  
  Кейт придвинулась ещё ближе, и положила ноги поверх его бёдер, слегка сжимая ими талию раба. Женские руки легли на плечи Джонни и медленно двинулись вниз, словно исследуя его тело в первый раз.
  
  - Скажи мне, мясо, - всегда властный, голос хозяйки стал вкрадчивым и тихим. - Как оно тебе теперь? Нравится новая работа? Делать что хочется и что считаешь нужным?
  
  Джонни закусил губу. Руки Кейт, которые продолжали скользить по его коже, не причиняли боли. Напротив, теперь, когда плоть не сдавливали цацки, которыми так любила пытать полоумная госпожа, а в её руках не было ничего колюще-режуще-причиняющего боль, близость обнажённого женского тела, пусть даже это было тело отъявленной садистки, действовало совсем по-другому.
  
  - Нравится бегать по окрестностям, как молодому кобелю весной? Трепаться со всякими ублюдками? Нюхать цветочки и долбанные овощи? Любишь копаться в земле с дурацкими замерами? Мнить себя великим умником среди дикарей?
  
  Поглаживавшая его напряжённый живот рука Кейт скользнула ниже. Джонни охнул и дёрнулся, но ожидавшая этого дочь мутанта с силой удержала раба на месте, вжимая в себя.
  
  - Да, твоё тело принадлежит мне, мясо, - Джонни снова почувствовал жар чужого дыхания и его шеи возле полосы металла коснулись женские губы. И почти тут же он вздрогнул, почувствовал жёсткий укус. - Я делаю с ним что хочу и буду делать, что хочу, - рука госпожи сжала его плоть и ласкающе двинулась вверх. - Но будь с собой честным, раб. Разве тебе не хочется этого тоже? Не нравится, когда тебя трогаю? Разве не хочешь того, что я могу дать?
  
  Хесс дёрнулся снова, уже не так резко, и его опять удержали. Но никаких санкций за непослушание не последовало. Напротив, женщина за его спиной негромко издевательски рассмеялась, лишь слегка изменив положение дарящей ласку руки. Пальцами другой она стиснула горло Джонни, сильно наклоняя его голову и понуждая прижаться щекой к её лицу.
  
  - Брось, мясо, - голос Кейт менялся тоже по мере того, как в голове раба все мысли начинали плавиться в одну, подчиняясь отключающим сигналам тела. - Ты такой же, такой же, как все. А всем вам нужно одно. Я дам тебе это, слышишь? И ты, мать твою, не сможешь больше звездеть, что ты этого не хотел!
  
  Хесс неосознанно вцепился в пальцы Кейт, но отвести её руку от лица не посмел. Хозяйка не останавливалась, не давала ему передышки. Её близость уже не пугала, а будоражила, сводила с ума, заставляя сердце бешено стучать в груди. Горячий шёпот женщины, её прикосновения, запах, власть над ним, всё это смыло стыд и страх, жаркой волной поднимая из глубин его души древнее, чудовищное в своей силе желание, то, с чем он не мог бороться, даже если бы хотел.
  
  Но он не хотел. Джонни осознал это какой-то частью разума, осознал, и тут же забыл об этом, как забыл, кем была женщина рядом с ним, кем она была для него и кем был он сам. Кейт будто почувствовала эту перемену. С уже ненаигранной страстью она впилась в его шею губами, будто впитывая его лихорадочную телесную дрожь и возбуждаясь от полной власти над ним - на этот раз действительно полной, той, которую он по собственной воле впервые отдал ей сам... Джонни выгнулся в её руках, на несколько мгновений потеряв связь с реальностью от пронзившей тело тягучей сладкой судороги. И обмяк, тяжело дыша, чувствуя, как постепенно расслабляются напряжённые мышцы.
  
  Кейт выдохнула ему в шею и даже не видя её Джонни ощутил затылком усмешку. Она подняла руку на уровень его глаз, показывая испачканную ладонь.
  
  - Ну? - её голос звучал с заметной хрипотцой. Очевидно, рыжая садистка возбудилась не меньше своего раба и теперь медленно отходила, выравнивая дыхание. - Это всё ещё насилие, ублюдок? Или найдёшь в себе яйца признать, что ты сам захотел?
  
  Джонни прикрыл глаза, вжимая основание ладони в висок. Но Кейт не дала ему времени чтобы прийти в себя. Всё ещё заторможенный раб почувствовал, как горячее женское тело перестало прижиматься к его спине. Дочь мегамутанта поднялась на ноги и, топча собственную постель, обошла своего невольного любовника, остановившись прямо перед ним.
  
  Хесс взглянул на неё снизу вверх и почти сразу понял, что именно хотела показать ему госпожа. Он уже не раз видел её наготу, но ещё никогда до сих пор она не давала ему повода подумать, что что-то в ней было для него. Но теперь это переменилось и Джонни ощущал всем своим неостывшим естеством, что его будто приглашают оценить снова. И вердикт принимался только один.
  
  - Не отворачивайся, скотина, - вволю насладившись впечатлением и, как видно, полностью удовлетворённая им, Кейт с хищной грацией опустилась на колено и опёрлась о постель. Скользнув вперёд, она приблизила лицо к лицу своего раба и, жёстко очертив пальцами линию его подбородка, коснулась губ. - Знаю, чуть-чуть подождать, и ты, молодой кобелёк, снова будешь готов. Так что сегодня играемся в долгую, наглый ты, лживый ублюдок. Ну, а когда закончим, ты, сука, посмотришь мне в глаза. И если сможешь честно повторить, что бедного засранца Кейт только насилует, страшно пытает, и он не получает здесь самого охуенного кайфа в своей жизни - тогда я сниму твой грёбаный ошейник.
  
  
***
  
  Магда любила вставать до рассвета. Как правило, ложилась она рано, если только не было охоты присоединиться к сестрице и поучаствовать в играх с её "котёнком", но вставала ещё раньше. Предрассветные часы, когда мало кто в Городе бодрствовал, кроме, разве что часовых и дежурных в цехах старого Вайли, всегда были особенно мирными и тихими, и Магда любила представлять, что они принадлежат только ей.
  
  Этим утром было так же. Поднявшаяся в хорошем расположении духа, девушка быстро влезла в приготовленную с вечера одежду и, разобравшись с постелью, отправилась по утренним делам. Больше всего она любила, запалив самый малый из печных отделов и сварив себе кофе, посидеть с ним в тишине, пока не поднимется белобрысый беглец из подземного Приюта, которого сестрице повезло урвать себе в качестве их личного раба, и не поможет разжечь большую печь. Помощь с печью Магде была не особенно нужна, но с некоторых пор она полюбила это делать вместе с рабом Джонни, просто затем, чтобы придержать его рядом подольше.
  
  Потягиваясь и прикрывая зевки, она прошла мимо клетки раба, которая с позволения Кейт в последние несколько недель преобразилась до вполне вменяемого личного угла, где даже появился небольшой стол и полка с книгами. Однако, к её удивлению, в постели Джонни не оказалось. Более того, даже отсутствовали признаки, что он в неё ложился этой ночью. Магда догадывалась, что с вечера сестра забрала "котёнка" не только для обсуждений гидротехнических сооружений мистера Вайли. Однако, как правило, наигравшись, она отпускала измученную игрушку досыпать в его кровати, если только не запирала в подвале. Но подвальные времена, когда Кейт ярилась от одних только звуков имени проблемного раба, давно прошли.
  
  Встревожившись, Магда постояла в нерешительности под дверью гостиной сестры, ничего там не услышала, но входить не стала. Вместо этого, подчиняясь наитию, она прошла через кухню и, распахнув заднюю дверь, вышла на крыльцо.
  
  Джонни она увидела сразу. Точнее, увидела его голову. Раб Красной Кейт нашёлся в озере, стоящим в воде по самую шею, так, что она скрывала даже металлическую полосу вокруг его горла.
  
  Однако несколько мгновений спустя испытавшая было облегчение девушка снова встревожилась. Поведение Джонни не походило на то, как он обычно вёл себя в воде. Он не купался, не мылся, не удил рыбу и не плавал. Судя по всему, он просто стоял неподвижно, только покачиваясь под толчками волн, которые постепенно перемещали его к глубине. И даже не пытался отплеваться, когда вода попадала ему в рот. Магда проторчала на пороге не меньше двух минут, и за всё это время белобрысый раб не сделал ни одного движения. Он продолжал стоять, будто застыв в одной позе, и раскосая подруга Кейт вдруг испугалась по-настоящему.
  
  - Эй! Котёнок, ты зачем туда залез? Утро ведь, вода холодная. Простудишься!
  
  Джонни не реагировал. Магда сбежала с крыльца и, пролетев узкую полосу пляжа, нерешительно замерла у кромки воды.
  
  - Солнышко! Ты слышишь?
  
  К её немалому облегчению, Джонни медленно повернул голову. Его лицо даже издали было ожидаемого зелено-синего цвета, а губы - почти чёрными. Сумевшая, наконец, рассмотреть его Магда испуганно ахнула.
  
  - С ума сошёл! Вылезай оттуда! Немедленно!
  
  Джонни качнул головой. Девушка не поняла, что это было, неудачная попытка увернуться от очередной волны или желание сказать "нет". Но это её уже не волновало. "Котёнок" пробывал явно не в себе и его требовалось вытаскивать, а подробности можно было выспросить потом.
  
  - Выходи! Это приказ! Ну чтоб тебя, белобрысик, ты что, утопиться решил...?
  
  Она резко примолкла, осознав, что, возможно попала в самую точку. Однако, вопреки ожиданиям, её затруднение развеял сам Джонни, который, наконец, сумел выдавить из пережатого горла что-то похожее на речь.
  
  - Я... - его почерневшие от холода губы будто свело судорогой, но он всё-таки продолжил. - Н-не ут-топ... ся. Я п-прос-сто м-моюсь...
  
  - Моешься? - у раскосой девушки даже перехватило дыхание, и на этот раз причиной было вполне понятное возмущение. - И давно ты там моешься, скажи на милость?
  
  Раб поднял глаза к сереющему небу и пошевелил губами, будто подсчитывая. Но едва ли в его состоянии он мог хоть что-то подсчитать.
  
  - Прекрати придуриваться! Вылазь оттуда, слышишь!
  
  Джонни снова опустил голову и мотнул ею, жмурясь от брызг.
  
  - Н-нет. Я ещё н-не... Я г-грязн-ный. Я оч-чень грязный...
  
  - Джон, твою мать! А ну, нахрен, вылез немедленно! Или я иду за сестрой! Живо, белобрысый ты придурок!
  
  Хесс моргнул. Похоже, смена лексикона, которым на него рявкнула с берега взбешённая Магда, наконец смогла что-то переключить в отмороженном мозгу, потому что взгляд раба прояснился. Повернувшись спиной к озеру, он побрёл обратно на берег, с трудом передвигая одеревеневшие ноги.
  
  Магда бросилась обратно в дом и стремглав вернулась обратно, неся одеяло. Набросив его на абсолютно голого Джонни, который к этому моменту полностью показался из воды, она кое-как довела задубевшего до состояния мороженой куроптицы парня до сложенной у стены поленницы и силой усадила на один из чурбаков.
  
  - Великая пустошь, какой же ты холодный! Да как тебя угораздило вообще?
  
  Трясущийся, как в припадке, Джонни, помотал головой.
  
  - Что? Ну, вот что ты можешь сказать, а?
  
  - Я н-н-не...
  
  - Ты не что? Не виноват? Не думал? Не хотел?
  
  - Н-не п-п-помню...
  
  Магда плюнула в сердцах и снова убежала в дом. На этот раз она возвратилась ещё быстрее с початой бутылкой виски и стаканом.
  
  - Пей! Кому говорят! Ну!
  
  Ей пришлось держать руку Джонни, который никак не мог поднести стакан ко рту, а поднеся - чуть не выбил себе зубы. Наконец, с грехом пополам выпивка оказалась внутри Хесса, который ожидаемо закашлялся, опалив себе горло. Но это принесло плоды, потому что дрожать он понемногу переставал и взгляд его делался осмысленнее.
  
  Убедившись, что "котёнок" в норме, Магда уселась прямо на песок. Выражение её лица не предвещало Джонни ничего хорошего.
  
  - Зачем ты туда полез? - всё-таки ещё раз с нажимом уточнила она, убедившись, что спасённый может членораздельно отвечать на вопросы.
  
  Джонни подтянул края одеяла и зарылся в него поглубже.
  
  - Я не собирался топ-питься, правда. Самоуб-бийство - страшный грех...
  
  - А что тогда?
  
  - Я уже ск-казал, - раб с силой провёл по волосам, потом - лицу. - Мне было нужно п-помыться. П-после всего эт-того... Мне до сих пор...
  
  Под взглядом Магды он запнулся и умолк.
  
  - И долго ты мылся?
  
  Джонни взглянул в сторону озера.
  
  - Час, наверное. Может, б-больше. Я помню, когда госпожа Кейт... меня отп-пустила, было ещё темно...
  
  Магда, наконец, поняла.
  
  - Ну, ясно, - она снова привстала с песка и с чувством отряхнула штаны. - Ладно. Ты больше так не мойся, а то в следующий раз не услежу и с тебя можно будет мутараков собирать. Иди в дом, сварю нам кофе. Тебе ж ещё и на работу сегодня, не забыл?
  
  ... Полчаса спустя, Джонни неспеша брёл в сторону центра Города, то и дело вытирая мокрый нос. На работу ему было не нужно и идти никуда не хотелось абсолютно, но и оставаться в доме Кейт он не мог. Джонни знал, что она определённо выйдет к завтраку на кухню, а потому несмотря на все признаки надвигавшейся простуды, влил в себя горячий кофе и поторопился слинять ещё до того, как чем-то сильно раздосадованная Магда успела дожарить первые оладьи. После временного помешательства, вызванного перегрузкой ментальной системы от глобального наплыва новых самых противоречивых впечатлений, Хесс всё-таки вспомнил все события прошлой ночи, и видеть хозяйку номер один ему сейчас было физически тошно.
  
  Впрочем, не только её. Джонни не соврал Магде - с тех пор как он сам по собственной воле выбрал подчиниться Кейт, он чувствовал себя настолько опороченным и грязным, что теперь ему не хватало целого озера чтобы это смыть. Хесс не лгал и себе, он знал, что там, в спальне его долбанутой госпожи, всё могло пойти по-другому. Он мог пытаться сыграть в непокорность, и "разочаровать" её в очередной раз, расплатившись унижением и болью, но сохранив достоинство настолько, насколько это было возможно. Но он этого не сделал и теперь был до того противен самому себе, что не смел даже молиться, чтобы не гневить высшие силы напоминанием о недавнем грехе. Джонни понимал, что это не так работает, и за искренним раскаянием всегда можно было надеяться на прощение. Но собственный дикий стыд мешал куда больше попранных норм.
  
  Занимаясь самоедством и периодически сморкаясь в кухонную тряпку, Хесс добрался почти до самой площади, когда на подходах к ещё закрытой ярмарке его выловил Тэйн. Сделать это было не сложно, по раннему времени никого, кроме них двоих и ещё нескольких уборщиков-рабов на улице не появлялось. Тэйн сидел на каком-то ящике перед входом в салун и, судя по виду, с нетерпением поджидал именно Джонни. В руках он вертел небольшую плоскую коробку.
  
  - Здоров, друг, - издалека поприветствовал он, спрыгивая на землю. - Ты что-то рано.
  
  Раб Красной Кейт зачем-то оглянулся назад, на пройденную дорогу, и дёрнул плечом.
  
  - Ты тоже поднялся ни свет, ни заря.
  
  - Нельзя подняться рано, если вообще не ложился, - на глазах у недоумевающего приятеля Тэйн полез в коробку и, вытащив оттуда коробку поменьше из явно переработанного пластика, повернул её плоской стороной. - Купил это у торговцев вчера уже под закрытие и смотрел всю ночь. Подумал, что и тебе будет интересно взглянуть. Как думаешь, похож?
  
  В пластиковой коробке лежал диск, на которых в пустоши распространялись фильмы, довоенные и посвежее, в основном известного содержания разной степени интересности. Джонни несколько раз доводилось видеть такие. Их обычно смотрели на проигрывателях или компьютерах - у кого что имелось в наличии. В бесспорных звёздах продаж лидировали ослепительная мисс Китти-Хуитти, голенастая блондинка с томным взглядом и необъятной грудью, какой-то "стильный обжарок Тино Томино, певец и знатный ловелас" и, конечно, покойный Рикки Райвен.
  
  Последний сейчас и красовался на обложке, распечатанной на плотной бумаге, которые вставляли во все коробки с фильмами для лучшей покупаемости дисков. Но Тэйн имел в виду не Рика. Очевидно, его внимание привлёк другой персонаж, и именно на него теперь указывал мозолистый палец работорговца.
  
  Джонни нехотя взглянул и в первый миг ему показалось, что над ним потешаются, и это всё - затеянный приятелем дурацкий розыгрыш.
  
  За спиной у принявшего героическо-комическую позу Рикки Райвена застыли ещё двое. Красивая, худощавая девушка в рабочем комбинезоне, надорванном в самых нужных местах так, чтобы зрителю было интересно заглядывать в прорехи, со злобным видом замахивалась разводным ключом на высокого, светловолосого парня. Объект её агрессии ёжился, но нарочито делал вид, что выше всего этого во всех смыслах. Этот третий единственный стоял прямо, устремив свои взоры куда-то в высь, со сложенными на груди руками, в одной из которых была зажата Библия. И, явно стараясь казаться умнее, задумчиво морщил знакомое лицо.
  
  - Это... - Джонни запнулся, вглядываясь в плохо пропечатанный, явно смонтированный коллаж, с которого на него будто смотрело его собственное вдохновенно-благообразное отражение. Причём, похожесть была во всём - от правильных черт и взгляда, до фигуры актёра, и даже положения, в котором он стоял. Кем бы ни был режиссёр этого фильма, он явно хорошо знал Джонни Хесса и любовно постарался сделать своего героя максимально приближённым к оригиналу. - Это... как? Откуда?
  
  Тэйн пожал плечами и отобрал помятую коробку.
  
  - Прямиком из Рено, приятель. "Горячая новинка, настоящий шедевр, одно из лучших творений киноиндустрии, новые жанровые возможности возрождённого кино с непревзойдённой звездой, Риком Райвеном в главной роли". А вот как в неё попал именно ты, я думал, ты мне и расскажешь.
  
  
***
  
  - Не могу поверить, - бормотал Джонни, который, забыв про насморк и свои терзания, вслед за Тэйном почти бежал к его конуре, чтобы иметь возможность самолично посмотреть фильм, который вызывал столько вопросов. Точнее, не фильм, а сериал, так как "Святейший перец из Приюта или хождение по шлюхам" имел восемь серий, и диск вмещал ровно половину из них. - Нет, это точно какой-то двойник...
  
  - Конечно, двойник, - согласился работорговец, сворачивая в знакомый проулок, в конце которого стоял барак, где ему удалось приобрести комнату. - Даже если б ты и вправду был дублёром у Рикки, фильм-то новый. Стал быть, это никак не можешь быть ты...
  
  - Да я не про себя, - Джонни досадливо махнул рукой и снова посмотрел на рекламный коллаж, с которого на него пялился живой и вполне довольный жизнью Райвен. - И не был я никаким дублёром. Речь о Рике. Да, мы долгое время путешествовали с ним через Пустошь, но я своими глазами видел, как Кейт... как его застрелили. Он упал, и там всё было в крови. А...
  
  - А ты проверил, сдох ли он перед тем, как уйти?
  
  Хесс мотнул головой.
  
  - Я не смог. На меня надели ошейник и уволокли силой. И я даже не... о, Господи, Рик... Я всё это время думал, что он мёртв! И долго клял себя за то, что это случилось с ним из-за меня. Клянусь, я... неужели он выжил? Может... может, этот парень на фото - не он? Смогли же они как-то найти типа, похожего на меня...
  
  Тэйн пожал плечами и полез в карман за ключом.
  
  - Ну, хрен знает, приятель, - задумчиво протянул он, со скрежетом вскрывая облезлую, старую дверь. - На вид - всё-таки тот самый Райвен, во всей... хех, своей красе. А на кой кому-то ещё искать парня, похожего на тебя и делать с ним целый сериал о ваших с Рикки приключениях? Откуда боссы киноиндустрии Рено вообще узнали о тебе, если бы он не выжил? Кто им мог рассказать?
  
  Аргумент был железный. Никто, кроме Рика Райвена, торговца Меллори, Механики и, разве что, прекрасной рейдерши Ивы, толком не знал истории о Джонни и его злоключениях в этом мире. Причём, Меллори уже не было в живых, а из всех прочих только у звезды местного кино могла возникнуть реализуемая идея о сериале про "святошу из Приюта".
  
  Тем временем они оказались в жилище Тэйна - комнате с линялыми обоями и одним окном, в котором не хватало части стекол. Пока плюхнувшийся на диван гость сморкался в свою тряпку, хозяин, повозившись, активировал старый проигрыватель с выпуклым экраном и бережно вставил диск в его железное брюхо.
  
  - Ток смотри, - счёл нужным предупредить он. - Там большую часть фильма... ну, сам понимаешь. Рик, молоток, отжигает по-крупному. На его фоне ты, в натуре, как лох последний, тупой и бестолковый... За всё время ни одной крали не поимел.
  
  - Да включай, - Джонни беспокойно поёрзал и вытащил из-под себя обкусанную куроптичью кость. - Плевать, что там будут показывать. Я хочу своими глазами увидеть Рика и убедиться, что он действительно жив.
  
  Но он оказался не прав, потому что через пять минут после начала просмотра думать забыл обо всём, кроме того, что происходило на экране. В отличие от большинства "шедевров" Рика Райвена сериал оказался полноценной историей, снятой качественно и с большим художественным вкусом. Примерно треть первой серии была посвящена сценам в Приюте, где родился, жил и формировался как личность Джонни Хесс. В полном изумлении настоящий Хесс взирал на населявших Приют подземных жителей, которые без особых стеснений весело проводили время друг с другом в самых разных частях Приюта, демонстрируя немалую изобретательность в этом вопросе.
  
  Всеобщей атмосфере праздника разврата мешал только один самый угрюмый и занудный тип, который портил удовольствие всем и каждому, отпуская бестолковые замечания и цепляясь с никому не нужной моралью. Кончилось тем, что этот святоша настолько всех задолбал, что его выставили из Приюта на поверхность, с дружеским советом не возвращаться никогда, иначе поломают ноги. Похоже, Райвен не забыл их с Хессом крупной ссоры после побега от поклонников Калькулятора, и развернулся во всей своей мстительной красе.
  
  - Ты чо, правда всем трахаться мешал, в своём Приюте? Оттого они тебя и выперли?
  
  Джонни только отмахнулся. Приключения его бестолкового двойника продолжались на поверхности, и приносили дополнительные хлопоты всем, кто только с ним пересекался просто вскользь. Даже работорговцы и рейдеры успевали пострадать от горе-подземника. В фильм натолкали много отсебятины, которую явно вводили для пущего комического эффекта и подчёркивания недотёпости Джонни Хесса. Последний успевал вляпаться в каждую неприятность, на которые только можно было нарваться на Пустоши, раздраконить всех вокруг и, главное, пропустить множество намёков на секс от восхищённых его чистотой и смазливостью красоток, которым читал те же лекции о распутстве, что и знакомцам из Приюта.
  
  Но несмотря на то, что характер Джонни Хесса из сериала был гипертрофированно раздут до нелепости, зревший его настоящий Хесс не чувствовал обиды. Потому что несмотря на то, что жанр фильма можно было отнести к эротической приключенческой комедии, герой Джонни Хесса являл собой не отрицательный, а однозначно положительный персонаж. И хотя в большинстве случаев его приключения, слова и решения вызывали улыбку, он был показан как хороший, надёжный парень, с искренним намерением причинить не всегда кому-то нужное добро. Режиссёр сумел пройти по грани и найти тонкий баланс между нереальной тупостью и реальной добротой святоши из Приюта, которой порой так не хватало жестокой Пустоши. Это был своеобразный новый взгляд на жизнь на руинах послевоенного мира от почти инопланетянина, и он привлекал своей свежестью. Вдобавок, Джонни Хесс из фильма не был абсолютно беспомощным болваном, он хорошо дрался, стрелял и разбирался в технике, и это неоднократно спасало не только его безалаберную жизнь, но и жизни спутников.
  
  При этом, хотя сюжет сериала строился вокруг беглеца из Приюта, звездой его бесспорно являлся Рикки Райвен. Джонни волновался напрасно - это был действительно он. Женщины вились вокруг святоши толпами, но доставались они одному только Рику. К изумлению, Хесса, все без исключения постельные сцены были показаны в контексте эротики, а не порно, вполне наглядно, но в нужной пропорции и без лишней грязи. Пару раз голый торс Райвена появлялся крупным планом, позволяя разглядеть несколько новых шрамов именно в тех местах, где, как помнил Джонни, они должны были быть. Два из них, явно от пулевых ранений - почти сразу над пупком и в районе сердца, окончательно убедили Джонни в том, что скользкий порноактёр выбросил все кости на удачу и после стычки с Кейт всё же сумел в очередной раз обмануть свою смерть.
  
  Рикки Райвен был жив. А если так, где-то там рядом с ним наверняка могли находиться Ива и Механика - те самые друзья, которые оставались у него на Пустоши.
  
  Он не один. И, если доведётся уходить, теперь он знал, куда ему идти.
  
  Эта мысль обожгла Джонни, как кислотой и внезапно прояснила его разум как будто впервые с тех пор, как шее застегнулся ошейник. Хесс в единый миг осознал всю свою жизнь с того момента и до сих пор. Это была жизнь забитого, бессловесного животного, бесконечно терпеливого, без собственной воли. У того животного, в которое он превратился, оставались тело, мозг, навыки и какие-то чувства, но его личность, то, кем он являлся на самом деле, что делало его человеком - всё это теперь как будто прикрывала плёнка, плотная и мутная. Лицо Рика, события из прошлой жизни, будто с размаху пробили эту плёнку насквозь, и солнечный свет, хлынувший в тяжёлую серость его существования, подарил яркую надежду. Джонни вдруг до боли, до крика снова захотелось увидеть лица друзей, услышать их голоса. Он вспомнил, кто он и понял, что именно ему следовало сделать, если он всё-таки решится на побег.
  
  Между тем, дело двигалось к полудню, и Джонни пора было уходить. Последняя, четвёртая из записанных на диск частей сериала тоже подходила к концу. На ней компания, состоявшая из Рика, Джонни и красивой худощавой девушки в рваном комбинезоне с обложки, которая имела только очень отдалённое сходство с Механикой, зато была гораздо красивее, приближалась к заброшенной ферме У-дока. Джонни знал, что будет дальше, но грамотно созданная атмосфера хоррора не оставила равнодушным даже его.
  
  - На самом интересном месте!
  
  Узрев бегущие титры, Тэйн в сердцах ударил себя по колену. Джонни поднялся, оправляя рубаху.
  
  - А вторая половина серий?
  
  Работорговец махнул рукой.
  
  - Наверное, на другом диске. Ещё покупать отдельно. Нужно пойти поспрошать караванщиков. Может статься, что эти уроды вообще её не привезли. Понабирают фильмов навскидку, а потом оказывается - той части нет, этой не хватает...
  
  Он наклонился, вынимая диск из проигрывателя и аккуратно вернул тот в коробку.
  
  - Но вообще, зашибись кино. Я такого давно не видал. И поржать, и подрочить. А уж когда ты скакал на корове, тянул эту железную хреновину через минное поле и бегал от Кэтти... Не, понятно, что в фильме она латиноска и её за каким-то хреном назвали Кровавой Кармэн, но это Кэтти, любому дураку в Городе будет понятно, как только посмотрит фильмец... Все об этом будут трепаться, вот увидишь. Кэтти, походу, точно взбесится, так что не завидую тебе, друг.
  
  Это Джонни понимал и сам. Но почему-то теперь он боялся гораздо меньше, чем раньше. Картина Рика, в которой он увидел то, чего не могли другие - любовь к пропавшему другу и тревогу за его судьбу, как будто дали незримую поддержку, которая сделала его сильнее. У беглеца из Приюта открылись глаза, которыми больше года он почти не смотрел из-за пережитого стресса, скорби и чувства вины. Ввергнув его в это состояние, Кейт удалось прогнуть своего пленника, смутить его душу и сделать своим рабом.
  
  Опомнившийся Джонни с ужасом думал о том, что ещё совсем недавно готов был сдаться окончательно и, смирившись с той ролью, которую предопределяли для него хозяйки, заделаться комнатной игрушкой, с радостью принимавшей и пинки, и редкую ласку как высочайшее благо. Игрушкой, которая думать забыла о том, что была человеком, мужчиной. О том, зачем он вообще ушёл на поверхность, отказавшись от спокойной и безопасной сытости Приюта.
  
  Чтобы иметь право самому решать свою судьбу.
  
  - Ты сможешь достать вторую часть?
  
  Тэйн почесал затылок.
  
  - Вообще-т, хотелось бы, конечно, взглянуть. Че там с той фермой, и вообще... Ток диск этот денег стоит. У меня, конечно, есть, но...
  
  Джонни полез в карман и, вытащив мешок с частью собственных нехитрых накоплений, протянул приятелю.
  
  - Сходи к торговцам сам, а то мне действительно пора, - сдержанно попросил он. - Успеешь управиться до завтра?
  
  
***
  
  Однако назавтра всё пошло не по плану. Хотя у Джонни должен был быть выходной, встретиться с Тэйном не получилось. Молодой работорговец не заглянул к приятелю ни утром, ни в обед, а у Магды нашлось столько поручений, что они вдвоём с рабом провозились до самого полудня, и улизнуть незаметно не представилось возможности.
  
  К тому же, сам Хесс опасался уходить из дома сейчас чтобы не сделаться крайним в очередном противостоянии между его хозяйкой и работодателем. Накануне Джонни прождал мистера Вайли в офисе всю вторую половину дня, но старый мастер явился только к ночи и пребывал категорически не в духе. Причиной тому стал разговор со спонсорами, где присутствовала Кейт, которая потребовала изменить уже почти согласованный проект, а это значило, что все замеры и расчёты требовалось производить заново.
  
  Джонни ушёл домой, сопровождаемый руганью, которая адресовалась его хозяйке с напутствием не возвращаться до следующей недели. Мистер Вайли ещё надеялся отстоять старый проект, а потому работы для Джонни пока не предвиделось. К счастью, Кейт вернулась в дом гораздо раньше и заперлась в комнате. Она не вышла к ужину и не стала звать раба к себе, чем чрезвычайно обрадовала и его, и Магду. Пользуясь предоставленной свободой, последние устроились за столом и до полночи резались в карты, играя на разноцветные сахарные шарики, которые Магда успела приобрести сегодня на той же ярмарке.
  
  На следующий день после обеда, когда основные дела по хозяйству были переделаны, раскосая управительница вдруг изъявила желание покататься по озеру и Джонни окончательно понял, что его планы узнать концовку киноистории накрылись медным тазом. Впрочем, он не жаловался, так как катание с Магдой в его понимании сильно выигрывало перед общением с Кейт. Последняя ушла из дома после завтрака, и наверняка теперь выносила мозг мистеру Вайли, а заодно и прочим крупным плантаторам Города, а потому её рабу меньше всего на свете хотелось бы оказаться поблизости, когда она вернётся обратно.
  
  Утром стоял полный штиль, но к обеду подул хороший ветер, и Джонни с облегчением поставил парус. Несмотря на то, что материалы конструкции явно оставляли желать лучшего, он достаточно наловчился работать с нехитрой снастью и благодаря этому ему теперь не приходилось крутить педали. Что до Магды, то, расположившись на плотно пригнанных друг другу, любовно ошкуренных досках и пристроив корзину со снедью, она с удовольствием болтала ногами в воде, изредка указывая, куда следует плыть.
  
  Спустя какое-то время Город остался далеко позади, а вот холмы противоположного берега надвинулись почти вплотную. Ошейник молчал, из чего Джонни сделал вывод, что либо девушка взяла жетон с собой, либо он вообще был отключён. Впрочем, даже если так, включить его можно было в любой момент, и потому Хесс предпочёл пока выбросить даже тени мысли о побеге из головы; подходящее время для этого явно ещё не пришло. Тем более, что по мере удаления от Города виды на огромное многомильное озеро открывались красивые, и стоило ловить момент, когда можно посмотреть на что-то кроме надоевшего логова работорговцев.
  
  - Туда, - меж тем Магда, которой надоело сидеть в одиночестве, незаметно подошла к нему сзади, указывая на каменистый, но достаточно пологий берег, к которому можно было причалить без особых сложностей. - Правь прямо туда, солнышко. Это единственный пятачок поблизости, где удобно пристроиться. Дальше сплошные обрывы.
  
  Джонни послушно свернул в ту сторону и спустя какое-то время с натугой вытаскивал катамаран на прибрежную гальку. Спрыгнувшая в воду девушка активно помогала, не обращая внимания на то, что почти сразу промокла насквозь. Наконец, убедившись, что их плавательное средство не унесёт волной, они присели на расстеленном на камнях покрывале, наблюдая, как солнце преломляется в воде.
  
  - Интересное здесь место, - пробормотал Хесс, оглядывая окрестные скалы.
  
  В полной мере скалами их назвать было нельзя, скорее крутыми берегами. Полоса каменистого пляжа, к которой их вынесло волей Магды, была узкой, длиной всего в несколько десятков шагов. Однако, приглядевшись, Джонни обнаружил, что с берега наверх можно подняться, если попетлять между нагромождения камней.
  
  - Да, так и есть, - проследив направление его взгляда, Магда полезла в корзину и, вытащив бутылку воды, с наслаждением сделала долгий глоток. - Мы с Кейт обнаружили это место, когда бродили тут ещё детьми. Ну, подростками. Тогда мистер Джарред и его парни отвоевали это место у диких обжарков, и только начали обосновываться.
  
  - Обжарков? Они тут были?
  
  - Они много, где есть, - девушка пожала плечами и приглашающе протянула бутылку собеседнику. - Но тут их жила совсем жалкая горстка. В основном прятались в окрестных скалах.
  
  Хесс удивился.
  
  - Обжарки прятались в скалах, и вы с Кейт не боялись бродить здесь в одиночку?
  
  - Так я же говорю, их было мало. Кэтти даже охотилась за ними с одним мечом, ради забавы. Я и ходила-то с ней просто для подстраховки. Но за всё время стрелять пришлось всего пару раз.
  
  Джонни поднял брови, но комментировать не стал. Ему довелось увидеть обжарков, и специально бродить по окрестностям, чтобы искать с ними встречи, он не стал бы ни с мечом, ни с пулемётом.
  
  - Отдохнул? - Магда опёрлась о его плечо, поднимаясь на ноги. - Тогда давай, пойдём. Я тебе кое-что покажу.
  
  Заинтригованный Джонни поднялся и вслед за ней прошёл до самого края пляжа, там, где его линия обрывалась, упираясь в каменистое тело склона. Улыбнувшись ему, Магда сбросила шорты, оставшись только в тёмных плавках и, ступая босыми ногами по камням, вошла в воду.
  
  - Ну, чего ждёшь? Штаны сними, они будут мешать. Ну, и рубашку, если хочешь. И иди за мной.
  
  Сильно недоумевающий Хесс послушался и, быстро избавившись от всего, кроме совсем необходимого мизера, в несколько шагов оказался возле девушки. Раскосая сестра хозяйки взяла его за руку и потянула на глубину в обход скалы, которая спускалась прямо в воду.
  
  - Тут нужно немножко поднырнуть, - соизволила проинформировать она. - Под водой не закрывай глаза. Плыви на синий свет, тут буквально десятка полтора футов, испугаться не успеешь!
  
  Пока Джонни соображал, сможет ли проплыть под водой полтора десятка футов, которые приблизительно равнялись двум ростам взрослых мужчин, а главное, для чего это нужно, девушка ещё раз ободряюще улыбнулась ему и, показывая пример, нырнула прямо под скалу. Помянув в сердцах всех известных ему святых, которые пришли на ум, Джонни набрал побольше воздуха и последовал за ней.
  
  Против ожиданий, плыть в самом деле было недалеко. Поднырнув под нависавший камень, Хесс почти сразу увидел впереди, среди выступов, льющееся откуда-то сверху едва различимое свечение. И, устремившись к нему, в несколько десятков гребков оказался прямо под почти идеально круглым отверстием в скале.
  
  - ...!
  
  Синеватое свечение на несколько мгновений пропало, заслонённое Магдой, которая выбралась раньше и теперь с тревогой заглядывала в каменную дырку, чтобы понять, куда подевался раб сестры. Её губы шевелились, она явно его звала. Джонни не стал заставлять спутницу ждать, почти сразу выныривая на поверхность и судорожно вдыхая влажный воздух.
  
  - Ну, ты чего так долго? Я уж начала волноваться, - девушка поднялась с колен и широким жестом обвела всё кругом. - Смотри, котёнок. Разве не здорово?
  
  Выползший на мокрый камень беглец из Приюта с настоящим изумлением огляделся вокруг. Магда привела его в пещеру, которая была выдолблена в теле скалы, причём каким образом, понять было сложно. В том, что пещера являлась творением чьей-то инженерной мысли, не могло быть сомнений; эта каменная выемка имела абсолютно прямоугольную форму. Вдобавок её стены покрывал толстый слой чего-то похожего на мохнатую плесень, которая светилась ровным синим светом. Света было достаточно, чтобы не натыкаться друг на друга в темноте и выглядело это действительно впечатляюще.
  
  - Как... как ты нашла это место?
  
  Магда засмеялась, явно довольная произведённым эффектом.
  
  - Погоди, это ещё не всё. Идём. Идём, идём!
  
  Она снова взяла его за руку и потащила в дальний угол пещеры. Пока они шли, Джонни вертел головой, исполняясь смутных подозрений. Они оправдались, когда Магда, подтащив его к дальней стенке, приподняла слой светящегося мха и, опустив рубильник, зажгла тусклую длинную лампу прямо над ними.
  
  - Это... Приют?
  
  - Ну, типа того, да, - девушка нащупала нажимной замок и, надавив на него, со скрежетом отодвинула скрытую дверь. - Приют, но только маленький. Наверное, на одну или две семьи. Да сейчас увидишь сам.
  
  Она проскользнула в образовавшуюся щель, а вот Джонни пришлось приналечь ещё, чтобы древняя проржавевшая дверь отодвинулась настолько, чтобы пропустить внутрь и его. За дверью обнаружился короткий тамбур с металлическими стенами и три двери по сторонам и впереди.
  
  - Заходи, котёнок, тут ничего страшного. Мы нашли этот бункер давно, и я тут всё прибрала. Никаких монстров и привидений. Даже пыли, и той нет. Правда, может быть плесень, я сюда уже несколько лет не возвращалась...
  
  Джонни заглянул в правую дверь, уже зная, что там увидит. Этот бункер был из серии мелкогабаритных индивидуальных Приютов, которые снабжались собственными мини-генератором и могли существовать в режиме автономии до сотни лет, в зависимости от числа проживающих в нём человек. В своё время он детально изучил все существовавшие модели на уроках по истории строительства и инженерии и знал, что в таких бункерах бывает по два жилых модуля и кухонно-складской блок, откуда также можно было попасть к коммуникациям мини-Приюта.
  
  Он не ошибся. Оба жилых модуля - один с несколькими двухярусными койками, другой - с двуспальной кроватью, диваном и проигрывателем, который стоял на низком столике, а также двумя большими шкафами с рядами книг сохранились в относительном порядке, а на кухне ещё оставались сложенные в ящики консервы с датой изготовления, на которую было страшно взглянуть. Магда потянула его в комнату с кроватью и с гордостью продемонстрировала шкафы, заполненные книгами.
  
  - Ты жаловался, что нечего читать. Смотри, Кэттины романы про твоего сыщика - отсюда. Выбери себе ещё парочку, и мы сможем забрать их домой.
  
  Джонни нерешительно взглянул на свои влажные после купания руки, которыми не хотелось портить книжные страницы. И, поколебавшись, всё же подошёл к древним полкам.
  
  Магда оказалась права, на них он почти сразу увидел знакомые, зеленоватые с позолотой, корешки. Не смея верить в такую удачу, Хесс вытащил один том наугад и не смог сдержать улыбки, почти тут же найдя на страницах знакомые имена. Помимо книг интересующей его серии, там стояло множество других, в очень хорошем состоянии, без каких-либо следов плесени.
  
  - Ну, как, солнышко? Я тебе угодила?
  
  Джонни опомнился, сгружая часть найденного богатства на столик с проигрывателем. Зарывшись в них, он забыл о времени. Хотелось взять всё это в охапку и унести с собой, до последней страницы.
  
  - Да, - с искренней благодарностью пробормотал он, пытаясь понять, что из этого он бы хотел забрать прямо сейчас, а за чем - вернуться после. - Спасибо тебе. Я и не думал, что удастся почитать что-то подобное... и так скоро...
  
  - Тогда, может, отблагодаришь меня, котёнок?
  
  Хесс поднял глаза от страниц и едва не выронил тяжёлый том. За то время, пока он копался в книгах и журналах, не обращая внимания ни на что вокруг, девушка успела избавиться от остатков одежды и теперь сидела на краю кровати, призывно похлопывая по покрывалу рядом с собой.
  
  - Госпожа...
  
  Раскосая управительница нахмурилась.
  
  - Мы же договорились, котёнок. Ты зовёшь меня просто по имени, забыл?
  
  - М-магда, - Джонни преувеличенно аккуратно положил книгу к остальным и отвёл глаза; в отличие от бесстыдной Кейт, наготы её сестры он толком не видел, а если и видел, то эти воспоминания смазывались за другими, в которых в основном превалировали его собственные унижение и дикая боль. - Я не...
  
  - Боишься, что Кэтти узнает? Не переживай, сладенький, мы не будем делать ничего такого... - девушка поднялась и приблизилась к сбитому с толку рабу, беря его за руки. - Я знаю, что сестрица... ещё не попробовала с тобой по-настоящему, и что эта жадина хочет быть первой. Жаль, что не получится покувыркаться прямо сейчас, но... мы и так найдём, чем заняться, мой хороший.
  
  Она развернула ладони смущенного Хесса и прижала к своей обнажённой груди, одновременно привставая на носки и обнимая его за шею. Джонни понял, что от него хотели и, помедлив, послушно наклонился и коснулся её губ своими.
  
  - Котёнок...
  
  Разорвав поцелуй, Магда отстранилась на миг, прикрыв глаза и словно пытаясь распробовать его на вкус. Потом снова стиснула кисти Джонни почти до боли и увлекла в сторону постели.
  
  - Ты... нравишься мне, очень, - опустившийся вслед за ней на затхлое покрывало Хесс почувствовал прижавшееся к нему теплое девичье тело и, повинуясь наитию, обнял её, касаясь губами волос. - Я... ну очень рада, что ты с нами, Джонни. И... постараюсь сделать всё, чтобы тебе у нас нравилось тоже. Кейт успокоится, обещаю. Она уже стала спокойнее, ты заметил?
  
  Раб дочери Когтерога заметил, что его почти перестали избивать без причины и применять самые жестокие пытки. Но всё прочее оставалось неизменным.
  
  Однако, подчиняясь тому же наитию, он сообразил, что нужно подыграть. Поэтому улыбнулся и кивнул, вызывая ответную улыбку на девичьем лице.
  
  - Я знала, что ты поймёшь, котёнок, - сестра хозяйки потянулась, приникая губами к его коже, и Джонни окончательно убедился, что чего бы ни задумывала Магда, она своего добьётся. - Мы с Кейт... долго говорили о тебе. Раньше... раньше у нас всё было на двоих. Только мы - и весь другой мир, и никому не имелось к нам хода. Но теперь, когда у нас ты... тебя уже впустили в семью, понимаешь? Я бы никому не показала этого места, о нём знали только я и она. Оно было только для нас - меня и Кейт. А теперь вот знаешь ты. Ты - уже наш, котёнок. И... потерпи. Когда Кейт поймёт... увидит, что ты больше не... что сам хочешь быть с нами, она снимет ошейник. Я правда жду этого не меньше тебя...
  
  Магда горячо шептала путанные признания, перемежая слова поцелуями, и Джонни окончательно уверился, что он на правильном пути. Ключ к ошейнику лежал через расположение раскосой управительницы, а значит пока стоило беспрекословно давать и ей, и Кейт то, чего они хотели. И пусть такое было грешно, но в его положении казалось уже поздно размышлять о том, чтобы оставаться праведником.
  
  Девичьи руки вновь обняли его за шею и Магда впилась в губы Джонни, подаваясь навстречу. Такой поцелуй - долгий, чувственный, с искренним вожделением, дарили ему впервые, и лихорадочное, неподдельное возбуждение красивой девушки отозвалось внезапно пробудившимся, сильным желанием его собственной плоти. Вкупе с прижимавшимся к нему женским телом, это окончательно заставило Хесса потерять голову. Сейчас ему сделалось плевать на все трезвые планы и расчёты, и единственным желанием стало стиснуть это тело и, наконец, поступить с ним так, как того требовало естество.
  
  Похоже, Магду одолевали те же тёмные страсти, потому что в какой-то миг она будто опомнилась. И, выскользнув из его жадных рук, откатилась и резко села, тяжело дыша. Джонни остался там, где лежал, из последних сил сдерживая себя от того, чтобы не рвануться к девушке и не подмять её под себя. Краем сознания он понимал, что его сдержанность - плод остатков налёта цивилизованности и вбитых догм. Если бы не они, он бы теперь отбросил всё, и даже страх, что сделанное с Магдой против воли станет для него концом. Всё, что стучалось в голову в тот миг - это женщина, которая предложила сама, а теперь отстранялась, по каким-то слабо объяснимым причинам. Это, и ещё его собственные растравленные желания, которые так любила вызывать и обламывать Кейт, а сейчас и её сестрица, действовавшая даже изощрённей рыжей садистки.
  
  Впрочем, странное недопонимание между ними продлилось миг или два. Магда снова прилегла к напряженно тискавшему покрывало парню и примирительно коснулась губами его плеча. Потом, преодолев противление, мягко заставила откинуться на спину. И, устроившись между его бёдер, прижалась щекой к подрагивавшим мышцам пресса.
  
  - Прости, прости, котёнок, - почти умоляюще прошептала она. - Я тоже очень хочу, очень. И мы с тобой обязательно... но не сейчас. Я... я не могу поступить так с Кэтти, поэтому придётся подождать. Ещё немного... совсем чуть-чуть...
  
  Девушка повернула голову и коснулась губами чувствительной плоти, заставив Джонни вздрогнуть, сильнее тиская постель.
  
  - Но ты не обижайся, белобрысик. Сейчас мы с тобой поиграем, но немножко по-другому. Тебе понравится, вот увидишь...
  
  
***
  
  Когда вечером Джонни и Магда вернулись к дому, они обнаружили там Кейт в самом хорошем расположении духа. Как оказалось, ей всё-таки удалось продавить свою позицию с изменениями в проект, и слушавший про это Хесс с тоской подумал о скандале, который его ждал у мистера Вайли. Впрочем, тосковал он недолго. Воспользовавшись тем, что победные посиделки хозяек на кухне грозили затянуться за полночь, он технично слинял в свою конуру, где, наконец, сумел достать из пакета добытые книги. И, вдоволь налюбовавшись на их пожелтевшие страницы, выбрал одну, чтобы углубиться в чтение.
  
  Но спустя короткое время Джонни осознал, что читать прямо сейчас не может. Мысли постоянно возвращались к тому, что случилось сегодня между ним и Магдой, и тому, что она наговорила ему потом.
  
  По всему выходило, что управительница прониклась к рабу своей сестры самым настоящим расположением, и это не могло не радовать. Несмотря на главенствующую роль Кейт, Магда обладала ненамного меньшей властью, и из её отношения можно было извлечь немало выгоды. Стоило всерьёз продумать, как себя вести, чтобы эта благосклонность не ослабла и, одновременно, не сильно раздражала и так нестабильную Кейт. Для Джонни, у которого полностью отсутствовал опыт подобного рода, задача представлялась сложнее, чем в одиночку рассчитать новый проект для старого Вайли. Однако сделать это было нужно, и сделать правильно.
  
  Второй головной болью, грозившей перерасти в настоящий кошмар, стала внезапная откровенность Магды. Она прорезалась уже после того, как они выбрались из бункера и сидели на берегу, подчищая запасы из корзины перед возвращением домой. Прижимаясь к нему, расчувствовавшаяся девушка принялась строить планы на будущее, будучи в полной уверенности, что Джонни их разделяет.
  
  Её уверенность основывалась не на пустом месте. С изумлением Хесс убедился, что в единственный раз, когда он осмелился кидать обвинения в лицо Кейт, та внимательно слушала. И запоминала, чтобы за несколько месяцев кардинально перекроить быт своего раба и удовлетворить большинство из его претензий. Это происходило так незаметно, что впервые Джонни стал прозревать только позавчера ночью, когда госпожа снизошла подарить то, что сама считала милостивой лаской, попеременно задавая вопросы, доволен ли он, наконец.
  
  Потому, когда вдохновлённая собственными воздушными замками Магда внезапно заговорила о том, что рано или поздно в их "семье" появятся дети, и белобрысому "котёнку" выпала высочайшая честь стать их отцом, Джонни пришёл в такой ужас, что едва сумел это скрыть. В том числе потому, что сестра Кейт говорила о детях как о чём-то решённом, а значит, о вполне вероятной перспективе на ближайшее будущее.
  
  Услышанное на самом деле напугало Хесса сильнее, чем возможность ещё на полгода угодить в подвал. Несмотря на улучшавшиеся условия содержания, суть его статуса не менялась. Джонни по-прежнему оставался жалким рабом в логове работорговцев, где сотни бесправных невольников, таких, как он, изо дня в день вынуждены были тратить жизни на то, чтобы их хозяевам жилось получше. И то, что сам он теперь по временной прихоти хозяек хорошо ел и удобно спал, выплачивая за это назначенную цену, не делало это место тем самым, в котором хотелось жить до конца его жизни.
  
  Несмотря на внешнюю невозмутимость, которую сумел выработать после долгих месяцев в плену, Джонни задыхался. То, что делали с ним Кейт, а теперь и Магда, корёжило, ломая и выворачивая наизнанку. Так было с момента его появления в этом проклятом месте и сейчас всё становилось только хуже.
  
  Раб не радовался вниманию со стороны женщин и тому обороту, который стали принимать их отношения. Несмотря на то, что обе они были молоды и красивы, и его тело реагировало на их прикосновения, после каждого такого раза Джонни испытывал отвращение и мучительный стыд. То, что происходило, было не по его воле, не тогда, не так и не с той, как хотелось, и то, что хозяйкам удавалось добиваться телесной взаимности, вызывало в нём чувство протеста и глубокой вины.
  
  К тому же, раньше, принимая "наказание" от Кейт, а точнее, её месть за подмоченную репутацию, Хесс терзался от изощрённых телесных болей, но совесть его была чиста. Мучения в подвале нельзя было назвать ничем другим кроме пытки. Однако, когда отношения с хозяйками перешли в новую фазу, Джонни уже не мог прятаться за болью от правоты рыжей садистки; хотя его разум противился насилию, тело не могло не хотеть женских прикосновений, пусть даже в том, как это происходило, не было ничего нормального.
  
  Джонни осознавал, чем ему грозит дальнейшее пребывание в руках сестёр. И не желал становиться покорным садомазохистом, который считал бы за счастье выполнять любые прихоти хозяек. Он смертельно задолбался и издёргался от необходимости следить за каждым словом и шагом, в любой момент ожидая окрика или побоев. Ему хотелось жить так, чтобы никто не мог указывать, что делать, над чем работать, что есть и как смотреть. В логове работорговцев Хесс чувствовал себя полутрупом, зажатым в тесной клетке, откуда не имелось выхода. Временами ему мерещилось, что он настолько закис, опорочил себя и извалялся в грязи, что уже недостоин свободы. Но всякий раз приходило понимание - время не упущено. Его разум был молод, не сдался окончательно, и, если уйти прямо сейчас, шанс на свободу во всех смыслах ещё оставался.
  
  Джонни грезил о побеге, тем более, теперь, когда знал, куда бежать. Но появление ребёнка сделает любой побег невозможным, намертво привязав его к проклятому Городу гораздо крепче любого ошейника.
  
  Рабу Красной Кейт хватило ума не высказывать этого вслух и только улыбнуться в ответ на девичьи откровения, как бы давая понять, что ждёт появления общего потомства с тем же нетерпением, что и Магда. В действительности он на полном серьёзе взялся обдумывать ситуацию, которая бы спровоцировала хозяек вернуться к старому формату извращенного унижения и боли, лишь бы они думать забыли о детях.
  
  Однако будущее показало, что волноваться пока рано. Следующие несколько недель Джонни и его работодатель посвятили разработке нового проекта и понимая всю важность этой работы, женщины ненадолго оставили в покое издёрганного раба. Джонни торчал в цехах с утра и до ночи, часто выезжал в поля для новых замеров, и возвращался таким измотанным, что едва находил в себе силы удерживать ложку. Только спустя несколько недель, когда новый проект был полностью доработан, рассчитан и утверждён, и люди Вайли приступили к изготовлению труб и прочих комплектующих, а Хесс перестал валиться с ног, засыпая на ходу, Кейт снова позвала к себе своего раба.
  
  Покорно притащившийся Джонни не удивился, увидев в комнате рыжей хозяйки Магду. Едва ли раскосая девушка стала скрывать то, что случилось между ней и рабом от сестры, и теперь по умолчанию её присутствия в ночной жизни Хесса стало гораздо больше. Нельзя сказать, чтобы это было плохо - в компании с Магдой Кейт сдерживала свои наиболее дикие порывы, но теперь и стараться приходилось так, чтобы обе женщины, одна из которых любила ласку, а другая - насилие, не остались разочарованы. Джонни предпочёл бы проводить с ними время по отдельности, как раньше. Но похоже, что сводные сёстры всерьёз взялись за ещё один проект - встраивания "котёнка" в свою семью, и совместное ночное использование Джонни в качестве безотказной игрушки являлось его неотъемлемой частью.
  
  Помимо усиленного внимания со стороны хозяек, с которым нужно было как-то сосуществовать, мысли Хесса были заняты ещё одной заботой. А именно, как оказалось, Тэйн не просто поленился прийти тем утром к своему приятелю. Ему попросту не с чем было приходить. Пессимистичные прогнозы работорговца оправдались, и среди товаров караванщиков действительно не оказалось второй части весёлых приключений Святоши и его друзей на просторах поствоенной пустоши. Или, что более вероятно, дисков со второй частью оказалось меньше и их быстро раскупили.
  
  Так или иначе, чтобы узнать окончание, нужно было ожидать прибытия следующего каравана, до которого оставалось несколько месяцев. Отчего-то Джонни было очень важно узнать концовку и долгое время он не мог понять, почему. Только много позже, он, наконец, осознал причины такой одержимости.
  
  За всей внешней мишурой из комичных ситуаций и эротических вставок живой нитью проходила истинная история путешествия в компании друзей - та свободная жизнь, из которой его грубо вырвали больше года назад. Джонни рвался получить свою жизнь обратно, но ещё сильнее ему хотелось узнать, что стало с друзьями после того, как он исчез. Как они восприняли то, что он попал в лапы Кейт, и почему не попытались помочь. Здравый смысл заботливо нашёптывал ответ - о том, что после его ухода Рик был тяжело ранен и девушкам нужно было сделать правильный выбор между преследованием превосходящих их численностью опытных убийц и помощью умирающему Райвену. Как и о том, что они могли понятия не иметь, куда Красная Кейт утащила свою добычу и где теперь искать невезучего святошу. Всё это было логично и правильно, но Джонни готов был поклясться, что в любом случае сделал бы всё и больше для вызволения друзей.
  
  И ему хотелось верить, что они сделали для него то же самое.
  
  
***
Оценка: 7.17*18  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"