Беженар Василий : другие произведения.

Ангел Серый

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Серый Ангел,роман, в основу которого были положены реальные события,о человеке которому в конце своего пути прийдется сделать выбор между добром и злом.Однако,он ещё не знает, что есть третий путь...


  
   Серый Ангел.
  
  
   Пролог.
  
   Это был день без начала и конца. Это было время без времени. Это было мгновение, ставшее вечностью. Битва закончилась, не начавшись, а потом начиналась вновь, не успев закончиться. Гордыня - причина всех бед. Гордыня толкнула Совершеннейшего на бунт. Самое лучшее из Его творений восстало против Него. Они были Его слугами, Его собеседниками и друзьями, Его гордостью, Его детьми. Пока не появилось это Ничтожество- комок слизи, смешанной с грязью. Они были всесильны, а оно - слабо и беспомощно. Они были чисты, а оно воняло так, словно впитало в себя все запахи Мира. Они были безупречны в своем совершенстве, а оно являло собой сборище уродств и недостатков. Поначалу они отнеслись к нему с интересом, даже с какой-то симпатией, почти как к младшему брату. Но когда Он приказал им поклониться своему новому творению, назвав его самым совершенным из всего, что было, многие из них возроптали. И тогда тот, кого считали первым среди равных, воспротивился. Тот, кого считали Его правой рукой, отказался подчиняться и призвал других следовать за ним. Многие прельстились. Но многие остались верны Ему. И началась Битва, которой нет конца, как и не было начала. Потому что, создавая Совершеннейшего, Он с самого начала дал ему больше, чем другим - возможность выбирать самому. А свобода выбора всегда несет в себе противоречие. И этой своей волей Он изначально предрешил Раскол, который создал гармонию Равновесия. По одну сторону встал Свет, силу которого несли Его Ангелы. По другую сторону встала Тьма, в которой буйствовали Демоны. Посередине, в центре противостояния Света и Тьмы, равно подверженный влиянию обеих сил, встал Человек - тот, кого Он, Господь, назвал лучшим из своих творений. В своей безмерной мудрости Он решил дать Человеку свободу выбирать свою дорогу, дабы тот сам пришел к совершенству, либо подтвердив Его мудрость, либо опровергнув ее и показав новый путь Творения. Ангелы несли человеку законы созидания и гармонии, Демоны толкали его к беззаконию разрушения и хаоса. Вся Вселенная и каждый атом в отдельности стали полем Битвы, которая никогда не кончалась. Но были и те, кто не хотел участвовать в этой битве. Были и те, кто не принял сторону Света, но и отказался примкнуть к силам Тьмы. В Человеке они увидели то, что им не было дано изначально - совершенство единения обеих сил. Они захотели пройти земной путь наравне с человеком, чтобы достичь Истины и примириться либо с Небом, либо с Адом. Их проклятье и их награда - вечно скитаться по земле среди людей, жить вместе с ними и постигать жизнь с ними наравне. Когда явится Он в облике Спасителя, и будет Суд, тогда их вечное скитание закончится. А пока, бессмертные и неуязвимые, они живут среди людей, и либо помогают им, либо несут им зло, либо вовсе не вмешиваются в их дела. Они - Серые Ангелы....
  
   Глава 1.
   Шива крепко сидел в седле и из его глотки раздавался тигриный рык. Но ветер заглушал все звуки. Лишь барабанной дробью отдавался в ушах стук сердца, которое готово было прорвать упругую плоть и сталь, покрывавшую ее, словно в груди уже не оставалось места для этого бешено пульсирующего комка. В обеих руках он сжимал палаши из черного каратабана - булата, рассекающего сталь так же легко, как сама сталь рассекает плоть. Черный же аргамак шел галопом, не направляемый рукой наездника, он сам как будто слился со своим седоком, ловя даже мысли Разрушителя, оседлавшего его. Это было танец, прекрасный в своей чудовищности, песня, несущая в себе ужас, поэма, написанная посвистом стали, криками умирающих, глухими стуками падающих на землю голов. Он летел над полем боя птицей со стальными крыльями, и каждый его взмах окрашивал небо кровью. Справа и слева были тела убитых. В их глазах застыл ужас. Они не могли причинить ему вреда - стрелы не брали его, лучшие мечи ломались о его тело, копья отскакивали. Но еще страшнее было видеть его улыбку - улыбку ребенка, увлеченного игрой. Он убивал, смеясь. С каждым взмахом палаша его глаза лучились радостью. Один только его вид воплощал неотвратимость смерти, которую он дарил с наслаждением. Но он также спокойно проносился мимо раненых, неспособных сражаться, не причиняя им вреда. Те, кто посчитал, что, бросив оружие, избежит смерти, жестоко ошибались - трусов он убивал так, словно стряхивал грязь с сапог. Воины всех армий мира падали под его клинками - персы в бронзовых панцирях, греки в шлемах с высокими гребнями, римляне, пытавшиеся укрыться за огромными щитами, обросшие варвары в мехах, рыцари в сверкающих латах, воины Востока с кривыми мечами, дикие северяне, призывавшие Одина. А он все летел по полю в своем танце смерти. Вот уже вместо латников стали встречаться солдаты в ярких цветных одеждах, которых окутывали дым и грохот выстрелов - но пули и ядра не причиняли ему вреда, а стрелки падали ниц под его ударами. Их сменяли новые воины - в зеленых пятнистых одеяниях, с оружием, изрыгающим бурю огня и железа, какие-то летающие машины, несущие гибель, огромные железные черепахи, плюющиеся огнем. Но смерть легко настигала и их тоже, словно не было на земле ничего, неподвластного силе Разрушителя. Ах, как прекрасен и сладостен этот танец стали и огня, как упоительна была эта песня смерти....
   Удар. Тьма. Вспышка. Снова тьма. И как маленькая звездочка на непроницаемом темном небе - свет, сначала слабый, тусклый огонек, с каждой секундой горящий все сильнее. Онемение во всем теле, с непривычки слепит глаза. Все тело в крови - но это лишь иллюзия, последние оковы наваждения, это пройдет. Он лежит обнаженный на скомканных простынях. Это был только сон. Только сон. Жизнь снова шла своим чередом.
  
  
   Глава 2.
   ...Он радовался как озорной щенок, дорвавшийся до игры, этот смешной мальчишка. Скромный, тихий с виду, даже немного застенчивый, еще сущий ребенок в свои неполные 12 лет. Когда он в первый раз пришел к нам в мастерскую, я сперва не принял его в серьез и решил, что он не выдержит и половины от положенного испытательного срока, не говоря уже о тяжелой работе с железом и жестких тренировках. А он всех удивил. Смешной Алешка. Глядя, как он в учебном панцире и шлеме со смехом гоняется за своим соперником, пытаясь достать его пластиковым мечом, мне и на сердце как-то светлее становится. Может, парень нашел свой путь, а разве это не главное? И кольчугу он сплел сам, всего за несколько месяцев, я ему только показал как, и он все сделал сам. Иным, старше его намного, не хватило и двух лет, чтобы хоть что-то путное сделать. И шлем он сделал классный - из старого латунного чайника, с маской в виде клыкастой морды и с меховым плюмажем, похожим на волчий хвост. Двое их всего у меня - он и Ваня. Правда, Ване уже за 20, и начал он поздновато, но и в нем есть что-то настоящее, из железа. Вот так и бывает по вечерам - сидят они вдвоем в мастерской, Алешка проволоку для кольчуги накручивает, Ваня шлем свой доделывает, да шутки друг другу травят. Красивый у Вани шлем выйдет - купол он сам из двух половин выколотил, да так чисто, что многие и не верят, что вручную. Назатыльник он уже приделал, остались только гребень и нащечники. И будет он у меня Старшим Центурионом Императорской Преторианской Когорты! Во как! А панцирь у него уже есть - настоящая "Лорика сегментата", ее он еще в прошлом году склепал, первым среди всех. Многие в мой клуб приходили, многие уходили, некоторые оставались. У нас ведь здесь не "потусуешся" - пиво в компании не хлещем, в карты не играем, на гитаре не бренчим с девочками. Работаем. При том не на дядю, а каждый на себя. Хочешь доспех или меч - делай сам, никого не проси. Зато, если сделал, то и никто у тебя этого не заберет - захочешь уйти из клуба, с собой возьмешь. Только вот в чем штука - не всем терпения хватает, чтоб до конца все сделать. Бывает, железа нарежут, перепортят кучу и бросят, и больше не показываются. Таких то "распальцованных" немало было. Но ежели хватило терпения до конца все сделать - найти образец, изучить технологию, приготовить материал и инструмент освоить, - из клуба уже и уходить не хочешь, затягивает. Вот так и ходят - кто каждый день, как Алешка, кто раз в неделю, как Ваня, а кто и раз в месяц. Но ведь ходят. А раз или два в году, на праздник какой-нибудь самый главный, одеваем мы на себя свое железо - и на парад. Идешь вот так по площади, сталью на солнышке блестишь, а тебя фотографируют, все пощупать хотят, спрашивают - настоящее или нет? А когда бой показательный - со звоном и грохотом, да с искрами из мечей, - тут кто от восторга хлопает, а кто и пальцем у виска покрутит. Зато потом всегда идет новый наплыв желающих - поначалу многие этим заняться хотят. А я что - пусть попробуют. И дай Бог, если из 20 человек хоть двое останутся. Легких путей не бывает, тем более, когда выше других подняться хочешь. А уж если хочешь подняться над самим собой, то не только пота, но и крови немало пролить придется. А по мне, - так оно того стоит. Вот, недавно, 23 февраля это было, Ваня мне скулу распорол, - у нас два номера было в программе, так первый бой я с Ваней дурачился, на смех зрителей подбивал - все рожи ему строил, да от него по сцене кругами бегал. Ради такого "шоу" и шлем одел легонький - без маски, с наносником только. Вот этот то шлем меня во втором бое и подвел. Решили мы "класс" показать, да на зал ужасу немножко нагнать, - взяли мы двуручники наши любимые, да и пошли искры из них высекать. В полумраке сцены эффект еще тот. И как раз под занавес Ваня мне кончиком самым по правой скуле и чиркнул. Мечи то тупые, но всякое бывает, вот кровь и пошла, ручьем. Только, здается мне, зрителям этот момент наигранным показался, а кровь - ненастоящей. Вот если бы я после этого за лицо схватился и за кулисы убежал, вот тогда всполошились бы, наверное. А я зарычал только и дальше биться стал, до конца. А потом еще и в закрытии праздника участвовал, через каждые пять минут кровь подсыхающую стирая, чтоб не капала. Как там поется - "Шоу маст гоу он", хоть бы ты на сцене рожать начал. Ну, ничего, зато шрам красивый. А у меня вся голова в шрамах - за жизнь свою разудалую поднабрал маленько. Да и Ване пришлось, как-то, в гипсе походить - краги защитные одеть поленился, вот безымянный палец ему мечом и сломали. Только не подумал бы кто-нибудь, что мы без крови не можем и, прям, жаждем ее, как вампиры, что ли, или звери какие. Просто, лучше ее так проливать, в учении, - тяжелее намного будет, когда придется ее в серьезном деле лить. И свою и чужую. Ну, это я так, отвлекся.
   Жизнь моя сейчас размеренно унылая и довольно скучная. Встаю часов в одиннадцать дня, приму ванную, чаю зеленого выпью и на работу пойду. Я в центре молодежном работаю, раньше они "домами пионеров" назывались. Приду туда к двум часам (правда, опаздываю частенько, но у кого нет своих слабостей?), открою окно в кабинете и дверь в мастерской - чтоб проветрилось все, а то духота дикая, даже если на улице минус 40. А потом жду. По-разному ждать приходится - если дело, какое есть, то в мастерской работаю, если нет, то в кабинете за столом сижу - читаю, наброски рисую или схемы черчу. А потом ребята приходят, и начинается работа. Только, какая это работа - в основном советы даю, да показываю, как с инструментом работать. Нравиться мне смотреть, как хорошо у них все получается. Значит, правильно я их научил. Вот так и проходит день за днем - ребята работают в мастерской, а я в кабинете сижу да в окно смотрю, изредка к ним заглядывая, если потребуется. Еще я песни слушаю, песни моей любимой. Все что мне осталось - пара дисков с ее песнями и несколько ее фотографий. Я их в книге держу, как закладку. Люблю я в автобусе по дороге на работу и с работы читать - что еще делать целых полчаса? А ее фотографии я готов перебирать и целыми часами, и бесконечно голос ее слушать. И очень часто мне заплакать хочется, снять хоть на мгновение боль накопившуюся, - но как в таком виде перед ребятами показываться? Да и плакать я, наверное, совсем разучился - так, пару капель выпущу, а на большее слез не хватает. В груди вот комок только, в самом сердце, а как его убрать - я не знаю. Вот и в этот вечер, когда с работы приду, опять буду возле телефона сидеть, и смотреть на него буду как на божество. Только, чувству, опять все зря - похоже, не очень то я ей нужен. Так и не дождавшись ее звонка, лягу спать, далеко за полночь. И молитвы у меня перед сном теперь странные - молю Господа, чтоб позволил мне умереть этой ночью, либо вернул мне ее невредимой ни телом, ни душой. Заснуть, только, не могу долго. Раньше то я крепко спал, пушкой не разбудишь. А вот теперь снотворное пью - чтобы просто заснуть спокойно, а не ворочаться опять до утра от мыслей тоскливых. Слюнтяй несчастный. Утром опять встану с проклятьем на языке, что все-таки проснулся, а не умер ночью во сне.
   Иногда мне сниться она. Мне снятся ее губы, мягкие и теплые, как подснежники, которые я в детстве собирал в начале мая, на лесной поляне недалеко от дома. Только, я теперь не могу найти этого места, а может, просто в нашем лесу перестали расти подснежники. А еще мне снятся ее глаза - они у нее не какие-то там голубые или зеленые, вовсе нет, - они у нее цвета меда, ароматного цветочного меда, или цвета старого янтаря, который можно найти только на берегах холодных северных морей. Снятся мне ее ладони, которыми она гладила меня по волосам, когда мы лежали рядом. Снится запах ее кожи, от которого у меня кружилась голова, и хотелось уткнуться лицом в ее грудь и так и заснуть крепким, сладким сном. В шкафу еще остались ее вещи, и иногда, даже очень часто, я его открываю и вновь вдыхаю этот аромат, впитавшийся в ткань. И мне снова хочется плакать от тоски и тупой боли в сердце. А телефон все молчит, и фотографии лежат рядом, сложенные маленькой стопкой, а я снова смотрю в окно, на облака. Что мне еще остается? У меня остались только воспоминания и пара фотографий. Пока я еще живу в ее доме, где могу вдыхать запах ее любимых духов, прикасаться к ее вещам, ждать ее звонка. Боюсь, скоро мне придется уйти отсюда, и, похоже, навсегда. Эту квартиру надо обязательно сдать, чтобы она могла на эти деньги жить там, в ненавистном большом городе, который забрал ее у меня. И когда я уйду отсюда, у меня уже не останется ничего, кроме снов и воспоминаний. Да, останутся только воспоминания. И сны. Как я ненавижу эту Москву, которая прельщает невинные души яркими красками и ложными иллюзиями, а потом затягивает их в себя навсегда, как царство Аида, из которого нет возврата, будь она проклята трижды три раза по три и еще один раз! Смогу ли я повторить подвиг Геракла, спустившегося в эту преисподнюю за прекрасной невинной девушкой, чтобы вернуть ее тому, кто ее любил больше своей собственной жизни? Для этого, наверное, надо стать таким же, как Геракл, и если не телом, то, хотя бы, душой. Пока же мне остаются только сны и воспоминания, воспоминания и сны. Только вот сны мне стали сниться довольно странные. И все чаще и чаще.
  
   ..........................................
  
   Сны. Какая удивительная штука эти сны. И что они есть такое, еще никто точно не сказал. А можно верить ли тому же Фрейду, или очередному гуру какому-нибудь, с их попытками объяснить природу сна? Про мои-то сны мне никто ничего не скажет.... Вот, черт, опять лампа перегорела! Надоело уже, честное слово. Сидишь вот так целый день в мастерской, работаешь, а освещение как в Мавзолее. Так ведь и ослепнуть можно со временем. Неужели за два то года нельзя было решить такую простую проблему - установить в нашей мастерской обыкновенные лампы дневного света, взамен этих тусклых цокольных светлячков, да еще пары небольших галогенных прожекторов, которые мы от безысходности повесили? И светляки эти цокольные еле светят, и лампы в прожекторах перегорают каждые 4 дня. А новые поставить не так то просто - по "стольнику" за лампочку! Что я - внук Березовского? А что вообще добило, так это то, что у меня стремянку забрали - запрещено, оказывается, электричеством заниматься, кому бы то ни было, кроме специально вызванного электрика из ЖЕКа, или откуда-то там еще. Да и высоковато - потолки-то под 4 метра. А вдруг я грохнусь невзначай, лампочку меняя, и чего-нибудь себе сломаю, или вообще убьюсь - кому за это отвечать охота, тем более, компенсацию платить? Уж точно - не начальству нашему. Идиотизм все это, если честно,- работать то нам как? А, поставлю-ка я настольную лампу у наковальни, и дальше клепать буду. Решил я панцирь новый сделать - из стальных пластинок, кольчугой скрепленных. А что, дело не хитрое, ежели с умом. Всего-то - пластинок нарезать, да обработать правильно, а уж кольчуги плести меня учить не надо. Правда, однообразное и муторное это занятие - сидишь и, вначале, набиваешь зубилом широким на пластинке внутреннюю рамку, отступая миллиметров 7-8 от края, затем пластинку переворачиваешь, и с обратной стороны, по рамке получившейся, прикладываешь широкий плоский молоток, а вторым, потяжелее, сверху бьешь - так пластинку выпуклой делаешь, красивой и жесткой. Вроде просто все. А когда таких пластинок 15, 20, а то и 30, и 50 и 100 бывает - действительно, муторное занятие. А ведь в каждой пластинке по краю еще и дырок насверлить надо, много дырок. Сидишь и сверлишь. А я, со временем, научился приятное с полезным совмещать, - руки, наловчившись, сами все делают, а тем временем, можно о чем-то важном и интересном подумать. Руки "на автомате" зубило прикладывают, молоток стучит, а мысли вертятся. Вот, хотя бы, о тех же снах. Все-таки, почему нам сны снятся? Может, все это хаотичное мельтешение образов и мыслей, накопившееся в уставшем за день мозгу и выплескивающееся ночью. Может оно и так, но бывают же сны такие яркие, такие реалистичные и настоящие, словно наяву все происходит, пока не проснешься и не поймешь, что это был только сон? ...Так, еще одна пластинка готова - в сторону ее отложим, возьмем новую. ...Так, о чем это я? Ах да, о снах. Бывает, такое снится, словно и не спишь вовсе, а пребываешь просто в другом месте, или даже в другом мире. И образы являются разные - и те, которые уже встречал когда-то, и те которых еще не видел никогда. То же и с людьми во снах - кого уже видел и знаешь, а кого и не встречал никогда. Но как возможно такое? Разве может голова выдавать во сне то, что в нее не попадало - и в местах таких не был, и людей таких не встречал, и вещей таких не делал? А может, все намного сложнее и серьезней, и сны наши не только и не столько реалистическая или фантастическая каша, сваренная в извилинах мозга, а нечто намного большее, может, даже, нечто чудесное? Кто знает, кто знает.... Когда-то, давно, может еще в детстве, встречал я и такое утверждение - во сне, дескать, душа наша от тела отходит и по мирам разным путешествует, и не только в настоящем, но и в прошлом, а может, даже, и в будущем. И вот откуда видения чудные, которых еще не видел никогда. А может ли душа вот так путешествовать - и по мирам и по временам? Ох, Господи, кто бы мне правду всю сказал?
  
   Сны. Бывает, такое снится, что и просыпаться не хочешь - так хорошо и приятно, таким свободным и счастливым себя чувствуешь! И желания заветные сбываются, и словно крылья из плеч вырастают, и летишь, летишь как птица, или как Ангел Божий. Прости мне, Господи, мысли подобные.... А я даже стихотворение, как-то, написал, глупое стихотворение, по-детски наивное. Я таким способом, на самом деле, в любви признавался, уже в который раз...-
  
  
   Когда б Господь сказал: " Какое хочешь
   Я выполню заветное желание".
   Я не просил бы злата полных бочек,
   А сон и явь лишь поменять местами.
  
   Я проклинаю первый час рассветный,
   Когда глаза внезапно отворив,
   Я с грустью понимаю, что заветный
   Волшебный мир всего лишь сном и был.
  
   Волшебный мир, в котором счастлив и свободен
   Любить и ненавидеть до конца,
   Делить с любимой радость и невзгоды,
   И призывать к ответу подлеца.
  
   Волшебный мир, в котором взгляд любимой
   Не замутнен сомнением и тоской,
   И в поцелуе став душой единой,
   Возносишься над роком и судьбой.
  
   Волшебный мир, в котором все забыто -
   Сомнения и страх идти вперед.
   И чувства лицемерьем не прикрыты,
   И сердца лишь велением живешь.
  
   Когда ты любишь, любишь всей душою,
   Забыв про боль, обиды, суету...
   И лишь во сне нам истину откроют,
   Которую забудешь поутру.
  
   Я ненавижу мир с натурой лживой,
   Он мне несет лишь смертную тоску, -
   Когда ты не достоин быть любимым,
   И тянет пистолет прижать к виску.
  
   Когда шутом считают балаганным,
   Мольбы и просьбы - как вода в песок.
   Когда играючи наносят раны
   Страшнее той, что пулею в висок.
  
   Когда боятся собственного сердца,
   В свои глаза и душу заглянуть.
   А чувства - в клетку с золоченой дверцей,
   Боясь с любовью жизнь вдохнуть.
  
   Когда считают злобным похотливцем,
   Боятся словно бешеного пса.
   Кругом лишь жалость в равнодушных лицах,
   А в сердце самом - раскаленная игла.
  
   Я поменял бы этот мир постылый
   На сон длиною сотни сотен лет,
   Но только чтобы жил в нем образ милый
   Ее одной, другой которой нет...
  
   Спрошу у Господа - возможно ль это,
   Чтоб явь и сон сменились навсегда?
   Но я боюсь, что не дождусь ответа -
   Глуха к молитвам любящих судьба.
  
   Это я написал, когда лежал в хирургическом отделении с перемотанной башкой. Почему с перемотанной? А вы будете смеяться, но я таки самоубийца. Неудачник, одним словом. История такая мыльно-пошлая, что напоминает мексиканский сериал. Рассказать? Ну, сами напросились....
   Был 1998 год, то ли ноябрь, то ли декабрь месяц. Мне тогда было всего 19 лет, я был студентом педагогического института, носил длинные волосы до пояса (самому уже не верится!) и занимался в театральной студии. Я даже думал, что у меня есть талант и когда-нибудь я стану знаменитым киноактером. Дурачок! Тогда казалось легче легкого плавать по поверхности жизненного океана, не погружаясь слишком глубоко - наивный и несерьезный взгляд на собственное будущее, ни к чему не обязывающие связи и встречи, дружба, которую принимаешь за серьезную любовь, мимолетные знакомства, которые принимаешь за серьезную дружбу. И так далее в подобном роде. Правда, тогда у меня уже был опыт сведения счетов с жизнью. Да-да, подобное я уже проходил. Правда, не совсем удачно, раз дотянул до нынешнего момента. За месяц до того я проглотил 50 таблеток, снижающих кровяное давление, - я где-то вычитал, что это приводит к полной остановке сердца и смерти во сне.... Но я проснулся. Сам не знаю - как, не знаю - почему, но я проснулся. Никто не смог объяснить мне, как такое возможно - лошадиная доза лекарств, которую из меня вымывали в реанимации целых три дня, а я все-таки проснулся. И у меня хватило сил и сознания самому вызвать "Скорую". Вот тогда моя детская вера в Бога обрела довольно трагическое подтверждение. Каково было бы вам, пусть даже это была всего лишь галлюцинация, видеть перед собой самые прекрасные во Вселенной Золотые Врата, которые все дальше и дальше отдаляются от вас, зато все ближе и все явственней Черные Ступени, ведущие Вниз. И темные фигуры, прыгающие вокруг - и их все больше, а других, похожих на маленькие серебряные облачка, все меньше и меньше. Я не знаю, зачем Господь сохранил меня тогда. Наверное, я еще не сделал того, ради чего родился. Но, скорее всего, Он хотел, чтобы я еще смог встретить Ее. И я ее встретил.... Итак, был то ли ноябрь, то ли декабрь 1998 года. В перерывах между репетициями я любил спускаться в бар нашего ДК - выпить чашечку черного кофе, запивая его апельсиновым соком (то ли вычитал, то ли высмотрел в каком-то фильме этот пижонский способ пить кофе). А еще, я складывал из бумаги - цветы, журавликов, кораблики и тому подобную чепуху. Для этого постоянно носил с собой несколько листов - тогда я очень увлекался японским оригами, хотел во всем походить на настоящих самураев. Правда, желание мое вызывало больше шутливых насмешек, чем серьезного уважения знакомых и друзей. И, когда я складывал из бумаги лилию, сидя за барной стойкой, взгляд мой случайно скользнул влево, и внезапно остановился, словно у калеки-слепца, увидевшего Солнце впервые за вечность. Там сидела Она. В темной кофточке и светло-коричневой юбке. У нее были длинные, вьющиеся темные волосы, обрамляющие нежный овал лица с легким румянцем на пухленьких щечках, глаза медового цвета и улыбка. И от ее улыбки мне очень захотелось кувыркнуться - как котенку, которого пощекотали за ушком. И какая у нее была фигура, а какие восхитительные ножки! Она не была такой тощей, как сейчас принято, и у нее было все то, что положено иметь настоящей женщине, а не тому гипертрофированному ложному образу, навязанному нам субтильными манекенщицами и фотомоделями. У нее была очень красивая грудь,- словно алмазный венец над женственной талией, гармонично переходящей в пленительные округлости бедер, и немножко полноватые ножки, красиво сужающиеся к аккуратным ступням, обутым в лаковые туфельки. Для меня она была просто неотразимой, в моем понимании женского идеала, - сразу вспоминались старые кинофильмы про сказочных царевен и прекрасных лесных волшебниц. И улыбка, ее колдовская улыбка - после этой встречи меня везде преследовала ее улыбка, и еще запах ее духов. Кажется, тогда я подарил ей бумажный цветок и спросил ее имя. Она сказала, что ее зовут Оксана. Впервые в жизни я растерялся и не знал, как вести себя дальше, но терять внезапно возникшее удивительное ощущение очень не хотелось. Опираясь на свой скромный опыт, я ждал, что это чувство скоро пройдет - через месяц или два. Но оно не проходило. Почему-то, мне все время хотелось быть с ней рядом. Поначалу мы просто встречались в нашем баре и разговаривали за чашечкой кофе или чая. А я все боялся касаться серьезных тем - очень не хотел спугнуть это незнакомое мне пока чувство, словно певчую птичку, сидящую на ладони. Кстати - она оказалась очень талантливой певицей, солисткой женского ансамбля. Оксана конечно, а не птичка. Ах да, еще она была немного старше меня. Кому-то это могло показаться серьезным препятствием, кому-то нет. К сожалению, для нее разница в возрасте имела, все-таки, кое-какое значение, и она почти сразу же после нашего знакомства сказала мне об этом. Но мне очень не хотелось разрушать пусть даже всего лишь иллюзию наших отношений. А моя влюбленность все не проходила. И так день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем. Оказалось, что и наши дни рождения почти совпадают - у меня 2-го февраля, а у нее 5-го. Тогда, в тот первый мой день рождения рядом с ней, она подарила мне кассету с фильмом про Зорро, и еще цветы - мне ни одна девушка никогда не дарила цветов, а тот фильм я храню до сих пор, как память. Ей же я старался как можно чаще дарить цветы - и только розы, и только белые - символ нежности, чистоты и невинности. На ее день рождения я подарил ей какую-то глупую мягкую игрушку - что взять-то с простого студента. Еще я сплел ей браслет, своими руками - из тонких-тонких колечек, который, к сожалению, она отказалась принять, когда 14 февраля, на День Всех Влюбленных, я впервые признался ей в своей любви. Тогда она ее не приняла. Не приняла.
   Я ушел в Армию. Конечно, не сразу. Сначала я нашел работу, первую в своей жизни серьезную работу. Ирония судьбы в том, что помог мне ее найти тот, кого я считал другом, а спустя пару лет готов был убить. И сейчас я убил бы его, правда, без видимого удовольствия, но без сомнения и без сожаления. Но, черт с ним, потом, как-нибудь, разберемся. Работу я нашел.- Я стал журналистом. Даже, как мне тогда казалось, кем-то вроде военного корреспондента. Ну и наивным же я был! Я думал только об одном - очень хотелось стать серьезным, самостоятельным, взрослым человеком. Чтобы она поверила в меня, приняла бы меня. Я снимал репортажи и передачи об оружии, о милиции, о военных, о ветеранах, об охотниках и спортсменах - да о чем угодно! Перезнакомился с кучей народа. Однажды я поехал в командировку на погранзаставу, а по дороге отрезал свои длинные шикарные волосы простым ножом. Приехал я обратно в подаренном мне подполковником-пограничником камуфляже, и в зеленом пограничном же берете. И сразу встретил ее, вдруг, внезапно, совершенно случайно. - Я шел по улице, поздно вечером, возвращаясь с работы в телестудии. И увидел ее, идущую мне навстречу. Как красива и обворожительна она была! Удивительно, но, увидев меня, она улыбнулась и подошла. ...Мы шли теплой июньской ночью по пустым городским улицам. Он держалась за мою руку и улыбалась. На ней тогда был темно-красный костюм, прекрасно ей шедший и делавший ею фигуру еще более привлекательной. И еще он замечательно оттенял ее улыбку, ее колдовскую улыбку, в ореоле темно-вишневой помады. О чем мы только не говорили, прогуливаясь по ночному городу! Господи, думал я тогда, я готов так, рядом с ней, идти хоть целую вечность! И все тяжелее было подходить к ее дому, где нам пришлось бы расстаться, закончив этот волшебный вечер. И тогда, у самого ее порога, я встал перед ней на колени и попросил ее руки. И я поклялся не вставать с этого места до тех пор, пока она не согласится. И кто бы мог поверить, что я способен был на такое - простоять на коленях под ее окнами целых несколько часов? Мимо проходили люди, но никто не шутил и не смеялся - все, как будто, прекрасно понимали мои чувства. Были и такие, кто готов был помочь. А я все ждал. Ждал ее ответа. Она просила меня встать, не делать глупостей и ехать домой. А я все стоял, боясь шевельнутся - уже через час мои колени онемели, малейшее движение отдавалось острой вспышкой боли. Я мог только неподвижно стоять, и ждать. Пусть, пусть меня считают наивным и глупым мальчишкой! Но как еще я мог доказать свою искренность? Спустя несколько часов меня с трудом подняли, а я сдерживался, чтобы не стонать от боли. Когда меня посадили в машину и повезли домой, а она сидела рядом, я думал только об одном - я боялся. Я боялся, что больше она никогда не захочет меня видеть, и что никогда мне не стать тем, о ком она мечтает. Я боялся. Я боялся потерять ее, потерять себя, потерять свой разум, свое сердце, свои чувства, свою любовь, свою душу. ...Я ничего не потерял. У меня это просто украли....
   Но сначала я, все-таки, ушел в Армию. Иного выхода не было. Мы еще часто с ней виделись, частенько пили кофе в баре, и я дарил ей цветы при каждой нашей встрече. Потом пришла повестка. Были проводы, слезы и матери и отца, напутствия и советы друзей и родных. Но больше всего я запомнил ее телефонный звонок в 3 часа ночи, мы говорили с ней до самого утра. А утром я уехал служить.
   Удивительное, все-таки, ощущение - быть солдатом. Сколько раз меня называли идиотом, и это еще самое мягкое из выражений. Нет, не потому, что медленно соображаю или что-то в этом духе, а именно потому, что пошел служить, когда мог не идти с полным на то правом. А я вот пошел. Может и зря? Все-таки нет, не зря. Утром, 9 января 2000-го года, когда в лицо бил порывистый ветер с колючим снегом, а я стоял на плацу перед строем, сжимая правой рукой автомат, а левой - текст Присяги, хотя и знал его наизусть, и комок подкатывал к горлу от волнения, и впервые в жизни я ощущал себя настоящим, кому-то нужным. Кто, прочитав это, назовет меня "идиотом" - Бог вам судья. А я служил. Вроде бы неплохо служил. Просился на войну - не отпускали. Кучу бумаги изводил на рапорта - все без толку. А еще - писал, писал письма. Никогда не любил писать, а тут без этого не смог - писал каждый месяц, а то и по два, по три раза в месяц - если были лишний конверт и всего полчаса свободного времени. Но не было ответа, ни на одно мое письмо не было от нее ответа. Что это, думал я? - она меня забыла, может, уехала, вышла замуж, сменила адрес? Я не знал. Я ничего не знал. Тяжелее всего предполагать самое худшее, но приходится, так как иного не остается. Есть только право жить, как можешь, и умереть, как должно. Стараясь соблюдать первое, и не избегая второго, я все-таки напросился, в конце концов, на войну. И меня отпустили. Даже теперь, спустя годы, я жалею, что не остался на той навсегда - сколько еще ударов и разочарований можно было бы избежать.
   Ну вот, уже 6 часов вечера. Сейчас ребята придут. Закончу-ка я на сегодня с железом своим. Да и воспоминаний, на сегодня, тоже хватит. А то много здесь у меня всяких вещичек острых, - слишком велик соблазн воспользоваться одной из них прямо сейчас.
  
  
   Глава 3.
   ...Пахло кровью. Слишком явно, слишком терпко, слишком сильно. И не понять уже - чьей. Своих ран он не чувствовал, но то, что они были, он не сомневался - и что-то медленно текло по левой руке и по голове, и капало мелкими каплями на землю, и глаза застилало время от времени чем-то темным и липким. А он проводил по лицу рукой в тяжелой рукавице и не видел цвета - на черной коже и алая кровь черна. Напротив него стоял его Враг - тонкий меч в руке, длинные волосы развеваются как змеи на голове у Горгоны, иногда, от ветра, закрывая лицо. Страха не было. Боли тоже. Только холодная отрешенность. И мыслей почти не было. Почти,- это если не считать единственную в тот миг мысль о смерти. Нет, не о страхе перед смертью, - страха не было, а просто о смерти - для него или для себя. Что, по сути, все едино. Пока шел этот бой, он был мертв - в мыслях, в сердце, в душе. Если он победит, то жизнь вернется с последним ударом клинка. Если же проиграет - то не изменится ничего, ни до удара, ни после. Вот только удар этот последний нанесет уже другой. Стояли они, стояли и ждали. Дурак тот, кто сломя голову несется на чужой клинок, особенно, если знает, с кем сошелся один на один. Быстрая атака и смерть одним ударом - это, конечно, хорошо, но только с тем, кто слабее или не ждет. Этот враг был силен, и враг ждал. Кружить вокруг друг друга могли бы более юные и менее опытные - так они изучают противника, стараясь спровоцировать движение, выпад, реакцию - им еще нужны эти детали, и время, чтобы сполна оценить врага. С возрастом и с опытом, если доживешь, хватит уже одного взгляда. И лишним движением не выдашь себя. Да и силы стараешься экономить. Враг виден по сдержанности и терпению - у того, кто горяч и несдержан, нетерпелив и импульсивен, больше шансов получить дыру в боку или трещину в голове, допустив даже одну маленькую ошибку в горячности своей. Не запал решает, и не умение - решает исход то, что словами очень трудно описать. Это похоже на одержимость, но с холодной, ясной головой, спокойным сердцем и чистым взглядом. Когда нет ничего, даже мыслей. Кроме, конечно, той самой мысли, состояния, ощущения, - смерть. Просто впусти ее в себя, а остальное выбрось - страх, гнев, радость, печаль, ненависть, месть, и всю подобную чепуху, которая хороша на досуге, в тишине и покое - нервы себе пощекотать или взбодриться немного. Они стояли и ждали. Всегда выгодней ловить на контратаке - враг наметил вектор удара, и изменить его уже непросто, зато, зная этот вектор, можно начинать защитное действие и, одновременно, атаковать, ибо при атаке руки врага и меч, который они держат, направлены для удара, а не для защиты. Все решает секунда. Одна секунда - больше не дано....
   Они стояли и ждали. Шлемов уже нет, кирас тоже - ошибки не простительны, любой удар теперь смертелен. Секунда, еще, еще, и еще одна.... Всего одну вечность спустя мир дрогнул. Первым, а может и вторым, враг прыгнул. Враг целил в голову, слегка приподняв меч перед собой. А он, в ответ, сразу же начал плавный перекат вправо, выставив свой меч острием влево и вверх, чтобы, отбив клинок врага, единым непрерывным движением нанести ему удар справа в голову. Так и произошло. Только закончилось немного по-другому - враг, чей клинок был отброшен, успел-таки довернуть его по петле, теперь целя в бок. Оба удара пришлись одновременно. Видя, как его меч рассекает череп врага от темени до уха, он почувствовал, но немного с запозданием, как такая же острая сталь врезается в его левый бок, проходя между ребер, и, разрезая легкое, входит в сердце. Враг упал сразу, как мешок с песком. А он медленно начал оседать на грязную, пыльную траву, не в силах дышать из-за разрубленного легкого. И пена алого цвета появилась в уголке его рта, и толчками из дыры на боку лилась, текла, капала алая, алая кровь. Тяжело сидеть, хочется лечь, но боль не дает, заставляет сжаться вперед, как младенца в утробе. Но впереди держит меч, упершийся рукоятью в плечо, а острием - в землю перед ним. Он нанес последний удар. Жизнь возвращалась. Жизнь уходила. Возвращалась боль. И боль уходила. Вот только страха все не было. И не было слез - была только кровь, ярко алая. Алый цвет, царский цвет - самый красивый в небесной и земной палитрах. Казалось, весь мир вращается вокруг одного этого цвета, а остальные цвета - лишь бледные подобия этой красоты. В его глазах алый цвет сменялся оранжевым и желтым, зеленым и голубым, синим и фиолетовым. И все равно казалось, что в каждом из этих цветов есть и алый цвет. Весь мир был радугой. Краски заливали все вокруг каким-то диким потоком, смешивая тона и оттенки. Все пело - вокруг и везде, в воде и в траве, на земле и в небе, и, даже - в темной пустоте космоса. А он летел, бежал, плыл, несся вскачь,- чувствовал себя, одновременно, и дельфином со сверкающим на солнце черным лоснящимся боком, и тигром с красивыми пушистыми усами, и длиннокрылым орлом, наслаждающимся парением, - един во всех проявлениях, как алый цвет во всех цветах. Ветер пронизывал его насквозь, но он был теплым, сильным и ласковым, вода обтекала его тело, неся прохладу и блаженную негу, ветер ласково трепал его за щеки, взъерошивая гриву, и воздух принимал его в свои объятья так, как только любящая мать принимает свое дитя в первые секунды его жизни на этой земле.
   Все было можно. Больше ничего не было страшно. Он был свободен. Как хорошо, когда сброшено все. И нет цепей, которые тебя сковывали все это время.
   Он был абсолютно свободен, - он умирал....
   ...Свет. Яркий свет ослепил его. Все таяло. Мгновение - и нет ничего, ни волшебного многоцветья, ни пьянящей, дикой, безграничной свободы. Осталась только комната, его комната. А яркий свет, ослепивший его в начале - луч солнца, бьющий в окно. О, Господи, если бы можно было не просыпаться никогда, даже ради таких снов, в которых приходится умирать - одна такая смерть стоит десяти жизней по эту сторону. Но все опять вернулось на круги своя. А сон остался только сном. И, скорее всего, скоро и он забудется.
   Глава 4.
  
   Эх, ревность, ревность, ревность!
   Кто хоть раз пригубил это зелье земное-
   Покоя такому уже не сыскать!
   Бушует в груди будто пламя живое
   И хочется выть, словно волк, разрывать
   Зубами своими же плоть до костей, чтобы,
   Плотью пожертвовав, душу из плена,
   Хотя б искалеченной, освободить!
   И адскую жажду водой не залить, -
   Лишь кровью и пеною, бешеной пеной... .
   И видишь, как та, которая в сердце
   Мечом раскаленным навечно вошедшая,
   Руками своими другого обнимет, -
   И дикая сила готова прорваться
   И волчьею хваткою в горло вгрызаться
   Тому, кто похитил бесчестно и подло
   То светлое чувство, что в сердце я прятал
   И только как другу, как другу, ему....
   Сжигает дотла гнева дикое пламя,
   Но вмиг остывает от мысли единой -
   Меж нею и мною огнем этим диким,
   Руками своими я пропасть копаю....
   Лишь мне одному эта горькая чаша,
   Лишь мне одному - ради счастья любимой
   Готов стать травою и пылью дорожной,
   Покоя ее никогда не тревожить...
   Лишь мне одному,
   Эта горькая чаша,
   Лишь мне одному....
   Кому дано вытерпеть подобное? Одно только радовало - если болит душа, значит, она есть, и чувство есть, настоящее - иначе, не пронизывало бы оно сердце мое ветром холодным. Но и врагу подобного не пожелаю - не спать ночами, бродить, словно ветер меж деревьев, мчатся неведомо куда - ради взгляда ее. Я и к психиатрам ходил - надеялся, что если это болезнь, значит, ее можно вылечить! Только дайте мне успокоиться, наконец, зажить нормальной жизнью, как все! А те руками разводили - если это и болезнь, то та, от которой и за всю историю рода человеческого никто не смог найти лекарства. Единственное только средство есть - самое, что ни на есть, радикальное. Как и для всякой безнадежно больной твари земной, например - коней загнанных.
   Что делать, тому, которого предали? Что делать с теми, которые предали? Раньше, сто, двести, пятьсот лет назад, мы бы знали. А сейчас - не знает никто. Око за око, зуб за зуб - так, кажется? А, может, все-таки, подставить другую щеку? Наверное, лучше подставить, но только безглазому и беззубому. Так думал и я тогда. А сейчас, разглядывая свою беспалую левую руку, думаю только об одном - месть врагам лишь облегчает им дорогу в рай. И никто не накажет человека больше, чем он сам себя, когда-нибудь. Помню, фильм такой был, "Пиры Валтасара", кажется - Сталин там был очень похожий. Фраза мне его одна запомнилась - " ...но они не знают моего преимущества - я терпелив...". Вот и я терпел...Господь сказал - кто хоть помыслит худое против ближнего своего - уже согрешил. Я заплатил за этот грех - искалеченной левой рукой. Тяжел боек у кузнечного молота - нет, не у того с длинной ручкой, а у того, который ростом выше тебя, и плющит железо, как пластилин. А уж пару пальцев из податливой плоти - тем более. Ведь Господь же сказал - если правый глаз твой искушает тебя - вырви его, если рука - отрежь ее, ибо лучше калекой попасть в Царствие небесное, чем здоровым в геенну огненную. Гляжу я сейчас на руку свою и не жалею потерянной плоти, ибо мог потерять много, много больше - душу.
   Даже не знаю, нужно ли рассказывать о том, что было. Воспоминания тоже могут ранить. Но я потерплю. Тем более, автобусу до моей работы еще долго идти. И что-то читать совсем расхотелось, особенно, когда гляжу я нее, такую красивую и недоступную, улыбающуюся мне с фотографии у меня на ладони. Ну, что ж, пусть память опять возьмет свое. -
   Вернулся я, спустя полтора года, из которых последние три месяца провел в четырех госпиталях. Не-ет, героем я не стал - ни на бумаге, ни на деле. Так, уж жизнь сложилась - не получилось. Вот, только врачу - "старлею", тому, который, диагноза не поставив, симулянтом и трусом меня назвал, я бы с удовольствием небольшую трепанацию устроил. Я тогда уже собирался самовольно в часть уйти, чтоб не слышать сволочь эту, да на ногах почти не стоял - только согнувшись в три погибели, и на ветру качаясь. Но меня, наверное - от греха подальше, силой посадили в эвакуационный вертолет. Вот так и кончилась для меня война. И ничего не осталось более - только спрятанные слезы в приемном покое, когда как ребенка с ложечки кормил сержанта с перебинтованными руками и просил врачей вернуть меня обратно, но никто уже не слушал маленького солдатика. Да еще клеймо на душе осталось - то, которое тот военврач молодой, с лицом лоснящимся, оставил. Три месяца госпиталей - и все руки исколоты "капельницей", и весишь как ребенок 12-летний в свои 22, и снотворного просишь, чтобы хоть немного забыться, но не дают. Да, ладно. Что было - то прошло. Самое тяжелое было еще впереди. Если бы я это знал тогда....
   ...Эх, шел солдат, красивый сам собою! ...И форма, в госпитале выданная, новая, с иголочки, как влитая сидит, и кепочка пятнистая немного набекрень, и ремень тугой, и начищенная пряжка огнем горит, и спина ровненькая, и голова гордо приподнята - Вот Он Я! И букет красивых белых роз в руках. Как долго я боялся этого момента, - вот уж месяц, как вернулся, а идти к ней все боязно было. И ничего еще я не знал - что было, что есть, и что может еще случиться. Вот и пошел, как на войну ходят - "либо в стремя ногой, либо об пень головой". Господи, какая же она, все-таки, красивая! И ноги мои подогнулись сами собой, и на коленях букет ей протягиваю, а сам улыбаюсь улыбкой глупой, как ребенок, солнышко увидевший....
   Люди, говорю я вам - прощайте, прощайте всем и все! А тем, кого любите - прощайте стократно. Чтобы ни делали, чтобы ни творили они, даже предательство и измену - прощайте им. Нет покоя ни в злобе, ни в гневе, ни в мести. Прощайте, как Господь прощал. Иначе жизнь ваша станет смерти страшнее! ...Но не каждому дано прощать искренне и с любовью. Тогда я не смог. Похоже, не могу и ныне.
  
  
   .............................
   Интересная, оказывается, штука - "Русская рулетка". Ох, до чего же просто и, в тоже время, гениально - взять один патрон, вставить в камору, крутануть барабан посильнее и "Поехали!". Такой своеобразный экзамен на право жить - быстрый и эффективный. В вороненом боку револьверном свет отражается, и пуля золотом отливает,- не, ну надо же, в таком маленьком кусочке металла столько силы! Не для себя брал - для него. А уж потом и для себя. Смысла дальше дымить я уже не видел - все, ради чего я прошел по огню и воде, украл он. Смазливый щенок, выше меня на голову, в плечах пошире, а духа что-то по-взрослому сделать не было и нет. Как он меня, наверное, тогда испугался. Случайно это произошло, если честно, - я в тот ДК просто в гости пришел. А когда уходил, увидел его возле кассы билетной. Подошел я к нему со спины, тихо так, аж кураж какой-то ребячий нашел, и зонтиком слегка в спину ему ткнул. Он чуть из ботинок не выскочил. Эх, думаю, дите ты дите. А обиднее всего, что ровесники мы - был бы ты старше лет хоть на пять, я бы стерпел. Она же все на возраст напирала тогда - мол, разница большая. И вот стоит он, глаза прячет, сопля зеленая. Неужели тебе, паскуде, других баб было мало? И тачка у тебя крутая, и мама богатая - в тебе, суке, души не чает и денег не жалеет, и морда у тебя смазливая с шевелюрой крашеной, блондинчик. Почему ты украл ее у меня? Пусть и не были мы с ней вместе никогда, и прав на нее она мне никаких не давала. Но, все-таки украл. Знал же, сволочь, про чувства мои. Я ведь и сам дурак дураком был, что совета у тебя просил, помощи, содействия. А баб вокруг тебя всегда много крутилось - любовь зла, как известно. Почему же ты именно ее решил охмурить, подонок? Только ничего этого я ему тогда вслух не сказал - не место и не время еще. Вот только, спросил я его тогда - любит ли он ее, Ксюшеньку мою наивную и доверчивую? И скажи он честно, в глаза мне глядючи, что любит - может, и не сделал бы я ему ничего. Третий - он всегда лишний. Но только там, где есть двое, навеки любовью скрепленные. Но был только один, который не любил, и одна, которая хотела любви и надеялась на обычное человеческое счастье. А он промямлил что-то, руки трясущиеся пряча. И в жизни моей снова появился смысл, правда, окрашенный уже в алый цвет.
   Хотел денег заработать - пистолет купить. С этой мыслью вставал, с этой мыслью в кузницу на работу ехал, с этой мыслью у горна и молота стоял, с этой мыслью спать ложился. Денег я заработал, и на пистолет их хватило. Вот только пришлось за это рукой искалеченной расплатиться - как раз всю компенсацию за травму на него и потратил. Но, первую жажду крови я уже утолил - тогда, когда из руки моей она струйкой тонкой хлестала. И спрятал я до времени пистолет свой - авось пригодится, когда еще.
   Как будто, наказав меня за мысли мои и упредив жестоко и справедливо, Господь решил сжалиться надо мной. Когда, спустя недели три после больницы, я пришел к ней и во всем признался, покаявшись что хотел лишить ее близкого ей человека, пусть и не достоин он, даже псом шелудивым у ног ее жить. И услышал я то, что вновь вселило в меня надежду, и солнце засияло для меня на небе ярко - они расстались. ...А он, оказывается, еще и мальчиков несовершеннолетних щупать любил, когда воспитателем в летнем детском лагере был, э-хе-хе. Вот и уехал от следствия подале. ...Но нет, наверное, в мире справедливости. А Любовь зла, если это, конечно, все же любовь. К сожалению, спустя недолгое время все улеглось, и он вернулся. А она его простила - как еще понять женщину, готовую на все ради хоть призрачной надежды на счастье? Все вновь пошло своим чередом. И я подписал приговор одному из нас двоих, - своей собственной кровью. А ей - жить, в наказание - с грузом тяжелым на совести.
   "...Гусарская рулетка, жестокая игра,
   Гусарская рулетка, дожить бы до утра.
   Так выпьем без остатка
   За всех Шампань со льда.
   Ставки сделаны, ставки сделаны,
   Ставки сделаны, господа.
   ...Господа, ставки поздно менять....
   ...Что нам жизнь - деньги медные,
   Мы поставим на белое.
   ...Жребий скажет - кому умирать.... "
   "Прикольная" песня. Честно и гордо. Жребий брошен, выбор сделан, игра окончена, Рубикон перейден и так далее и тому подобное.... Надоело, если честно. Слишком много всего на меня одного - была любимая - теперь, похоже, нет, был друг - продал, хотел стать героем - вернулся только с клеймом на душе. Убить предателя и подлеца - что в сортир сходить. Да что с того толку. Ничего уже не вернуть. И менять что-то и поздно и подло и глупо. Осталась рулетка - Гусарская или Русская, какая угодно, смысл не изменится. На дуэль он не пойдет - проверено, боится жутко. А главное то, что его смерть мне ее не вернет - оттолкнет навсегда, скорее всего. Да и кто будет ждать 15 лет из тюрьмы убийцу своего мужа. Правда, мужем ей он так и не стал. И плевать. Я свой путь уже выбрал...."-
   Так думал я тогда. 8 октября 2001 года, в 7 часов вечера, я принял ванную, вытерся и тщательно причесался. Затем я оделся в чистую, отглаженную одежду. Закрыл дверь в свою комнату на засов и вытащил револьвер из тайника. Ах да, был еще один телефонный звонок, правда еще днем, - но она не хотела более ни говорить, ни встречаться со мной....
   Первый щелчок курка прозвучал слишком громко, но все же значительно тише для настоящего выстрела. Пустая камора? Осечка? Черт его знает. Может, это знак - мол, не судьба? Ну, нет. Маяковский, как я слышал, пробовал 6 раз - тоже была осечка, кроме 7-го - последнего патрона. Я далеко не Маяковский. Да и револьвер у меня, всего лишь, 6-зарядный. И все же - еще щелчок, и еще, и еще.
   ... Это было, как в замедленном фильме - медленная вспышка где-то справа от виска, раскатистый приглушенный хлопок, и тупой удар в голову чуть правее и выше глаза. Я не помню сейчас, какой по счету была эта попытка. Странно, но сознания я не потерял. Было ощущение, похожее на удар палкой или кулаком - мне даже показалось, что пуля не пробила кожу. Коснувшись виска, я ощупал осторожными кончиками пальцев углубление, небольшую дыру, и кровь с подсыхающей от пламени коркой вокруг нее. Жизнь становилась все интереснее и интереснее, а смерти все не было и не было. Плакать мне в тот момент или смеяться - я не знал. В голове дыра - значит, пуля вошла как надо. Но я жив, и в сознании - так что же произошло? Вот только не надо говорит мне, что я бессмертен. Не настолько же я уже сошел с ума, чтобы поверить в такое. Можно вот так лежать, глядя в потолок. А из дыры тихонько капает кровь. Лежишь и думаешь - сколько времени надо, чтобы истечь кровью и умереть? А если кровь начнет сворачиваться? Попробовать еще раз - у меня только один правый висок, а я не левша. Проделать новую дырку рядом с уже имеющейся? Да и патрон, если честно, был всего один. И почему мне нисколечко не страшно? Эх, ладно, хватит лежать. Раз не получилось, надо пулю вытаскивать. А самому это не сделать - на медфаке я всего месяц проучился, пока не бросил. И я опять, второй раз в жизни по тому же поводу, позвонил в "скорую". Они уже вызвали милицию.
   Что было потом? Почти все то же самое. Травматология, реанимация, операционная. Я лежал на столе, на левом боку. За моей спиной стоял доктор и щипцами через дыру пытался зацепить пулю. Да только она слишком крепко сидела в кости. Вот и так бывает - крепкая толстая височная кость, в которой пуля, способная пробить стальной лист, просто застряла. От каждого неудачного движения руки доктора я выгибался дугой и стонал, сжав зубы до хруста. Передо мной стояла медсестра - при каждом моем движении она клала свои дрожащие ладони на мои руки, наверное, пытаясь забрать мою боль, слишком близко принимая ее своим женским состраданием. Пуля застряла довольно крепко. Рентгеновский снимок показал, что ей не хватило всего пары миллиметров до мозга. Решили резать. После укола наркоза пришло забвение.
   Я очнулся на кровати. Голова была обмотана бинтом и сильно болела. Хотелось и дальше спать, но боль не давала заснуть. Потом были три долгих дня на больничной койке - перевязки, допросы пришедшим следователем, пытка у психиатра. На четвертый день я уехал домой. С заживающей головой, заключением психиатра о моей полной вменяемости, и с опустошенным сердцем. Дальше была пустота и неизвестность.
   ....................
  
   Вы когда-нибудь видели, как в огне кузнечного горна рождается роза? Железо, огонь, молот и вода - и вот, красивейший сказочный цветок у вас в руках. Обыкновенный стальной пруток, а нагретый до бела, под аккуратными и частыми ударами обыкновенного молотка начал превращаться в нечто удивительное. Молоток постепенно, сантиметр за сантиметром плющит металл, сразу же придавая ему небольшой изгиб, да так, чтобы металл сворачивался спиралью, как лепестки на живом цветке. Затем бутон должен был "распуститься", для чего снова понадобились огонь и маленький молоточек, которым каждый "лепесточек" этой железной розы был немножко оттянут на наковаленке, придавая цветку объем и все больше и больше сходства с настоящим. Нет, это не было простым копированием, получившийся цветок действительно как будто сорвали с куста в каком-то волшебном железном саду. Осталось только расковать нетронутую часть прутка в стебелек - с листочками и шипами, как и положено розе. Какая же может быть роза без шипов? Еще раз нагретый, но уже докрасна, цветок опускается в масляную ванную, в которой приобретает глубокий, яркий, насыщенный черный цвет. "Черная роза - эмблема печали...?" - глупости, иногда, чтобы сполна оценить красоту подобных вещей, их одевают не в яркие цветастые одежды, а в скромное темное платье, способное лучше всего подчеркнуть красоту и неповторимость. А разве женщины, притом очень часто, не поступают точно так же? Это был, наверное, самый необычный подарок, который когда-либо получала моя нежная Ксаночка. Желая сделать ей сюрприз, я зашел по дороге в цветочный магазин и попросил мне оформить этот стальной цветок, как настоящий, живой. Ее глаза, ее волшебные глаза расширились от непритворного удивления, когда я протянул ей свой подарок. - "Где же ты взял черную розу? Как? Тем более в феврале? - Что значит "где взял?", сделал, конечно. - То есть, как это "сделал"? Она что, ненастоящая? - Настоящая, самая настоящая, только немного по-другому. Возьми, убедись сама". Роза чуть не выпала из ее рук, не ожидавших подобного. Но, похоже, сюрприз удался. И удивление в ее глазах сменилось восхищением и радостью. - "Ну, надо же! Надо обязательно девочкам показать - пусть завидуют!"... С этими словами она убежала наверх, туда, где собирались для репетиций девчонки из ее ансамбля. А я остался в баре. У нас на сегодня впереди было еще, по крайней мере, пару часов - посидеть, попить кофе с пирожными, поговорить, мне в который раз признаться в любви, а ей - в который раз мне отказать. Шел всего 4-й год нашего знакомства. Впереди было еще много времени - впереди была еще целая жизнь.
  
  
   Глава 5.
   - Чего встал! Вперед, баран тупой!
   Что происходило - точно не знал никто. Подняли утром и повели. Толпа с автоматами, пулеметами и РПГ-шками, громко называвшаяся "Борцами за Независимость", перла по скользкой грязи, никогда не высыхавшей и не замерзающей даже в феврале. Проклятые горы. От кого они хотят независимости? Его брат двоюродный давно уже в Тольятти, живет с русской в купленной у русских же за большие деньги квартире, дань собирает с таких же русских овец, которые здесь, почему-то, превращаются в настоящих волкодавов, и дерутся как звери. А он все воюет, две пули уже словить успел за последние три года, и еще осколок в бок - да спасибо "соседям", вылечили, отдыхал как в санатории. Да это и был санаторий, когда-то. А сейчас, обросший, бородатый, в купленных на "толкучке" у контрактников бушлате и "разгрузке", сжимая в руке АКС с "подствольником", он пер по северному склону этой чертовой горы. И чего он еще ерепенится? Брат давно уже к себе зовет, "точку" предлагает - кабак на речном вокзале. Сиди и шашлык кушай, с девочкой русской, "соской" еще совсем, на коленях. Отец, когда месяц назад он к родителям домой приезжал, опять про женитьбу нудить стал. А кто вам тогда бабки такие присылать будет? Русские, что ли? Дом вот новый построили - в 3 этажа, мебель немецкая, кожаная. А все мало - "машину хочу новую купить, сынок, летом фрукты на Север возить". Вот и топчу грязь, тягучую, как пластилин прилипчивую. Э-хе-хе. Ладно, так и быть. Последний мой рейд. Сейчас колону раздолбаем, зайдем с юга и сверху, как учили - встречным огнем. Другая группа с запада - сбоку по колоне лупить будет. Это быстро - минут 5 и все, - а то очухаются, в ответ палить начнут, еще "вертушки" налетят. И так им мало не покажется. А там - кабак, шашлык, девочка на коленях. А может, и женюсь, как отец просит. Давно ребенка хотелось, сына. И чтобы сильным вырос и красивым, как отец. Ха-ха-ха! Племянники вот постоянно вокруг меня крутятся, как в гости приеду - люблю я их, несмышленышей. Вот и своего заводить пора, а лучше двоих. Женюсь.... ...Эмир, впереди который шел, вдруг руку поднял с кулаком сжатым. Все встали, замолкли сразу. Похоже, на место вышли. Пора. Гранату в "подствольник", автомат на одиночный - это пусть щенки сопливые, только что по селам набранные, очередями как из шланга поливают, и все "в белый свет, как в копеечку". Так, кажется?- В школе еще, на уроке русского языка, как-то их пословицы учили. Теперь на колено, прикладом в землю, в ботинок уперев. Ремень на руку - араб один говорил, что так проще, чем по прицелу, на дальность наводить, для того и линии с метрами на ремне ручкой гелиевой нарисованы. Сначала гранатой, а потом сразу к плечу и беглым одиночным - по каскам, по рукам, по ногам - где "броником" не прикрыто. А еще - по бакам, по кабинам, а у БТРов по всем "стеклышкам". Теперь колону ждать будем. Эмир сказал - через минут десять должна пройти....
   ВСПЫШКА. ТЬМА. СНОВА СВЕТ. КАК БУДТО В ТЕЛЕВИЗОРЕ КАРТИНКИ ПРЫГАЮТ.
   -...Давно лежим. Взводный наш так вообще как статуй - если бы глаза из под век не блестели изредка, за мертвого принят можно было бы. Мы с Димасиком чуть выше легли, у камней, кустом прикрывшись. Холодно, блин! Ветер паскудный - даже через ДШК и бушлат пробирает. Ноги-то ладно, не мерзнут. Правда, преют сильно - ох, и будет мне потом мороки с грибком! Я то их газетой обернул, потом пакетом полиэтиленовым, а потом в добрые старые "кирзачи" обул. Главное, чтоб сапоги только на размер больше были - в маленьких ноги отморозить запросто, а шибко большие как "гандон" болтаются, ходить мешают.
   Е мое! Кто бы поверил, что подковки стальные, в каких полгода асфальт топтал, здесь за полторы недели лопнут и слетят. Все грязь эта долбанная - из-за нее многие контрактники и офицеры домой "чухнуть" готовы. Да ладно, зеленка в марте-апреле пойдет - глядишь, подсохнет. Но тогда пыль жрать будем. Сейчас вот лежим, ждем. А чего ждем, спрашивается? Третий день морозимся, сухпай уже комом в горле. Ладно, вчера вот, у Сунжы стояли, так собаку подстрелили и шашлычок замастырили. Речка коварная попалась - рыбы наглушить хотели, тротила грамм 400, да еще пластида 200, да еще РГД-шку кинули, а рыбы - всего-то штучки три, да и то две мелких. А как обидно было смотреть, как крупняк мимо плыл, по течению. А чем достанешь? В реке метров 25 ширины, не вплавь же. Кто-то пошутил, что за столько-то взрывчатки можно было хоть мешок рыбы у местных сторговать, да по уху схлопотал - эта взрывчатка потом нам же крупно боком выходит. Да ладно, сейчас главное оптику чистой держать - по утру изморось и иней только так на стекло ложатся. Я ради этого дела по всем сухпаям салфетки собрал - оптику протирать. Ствол бы еще, для верности, разок протянуть - а чем? Это у автоматов шомпол приложен, а для СВД-шки это дефицит - я свою СВД-С вообще без ЗИПа получил. Зато стреляет классно. Вот, пристреливали когда, так я с Димасиком поменялся на время - у него-то СВД с постоянным прикладом, одна на весь бат. Так и стрельнули, он из моей, а я из его - по двум белым камешкам на темном пригорке, где-то с кулак размером каждый. Метров 100 до них было. Оба в пыль пошли - красиво! Я псих, наверное - с винтовочкой своей, как с бабой любимой вожусь. Все глажу, да обтираю. Ночью вот, в БТРе спал, так обнял ее, как родную, и заснул так. А курок-то взведен, патрон в патроннике, даром что на предохранителе - всякое ведь бывает. Вот такая любовная лирика - тут тебе и любовь, тут тебе и смерть. А на броне ехали - к себе прижимал, рукавицей капельки малейшие стирал, что от колес летят. Ну, родная, окропим землицу красненьким? Нам сказали, что духи здесь пройти должны - они на нашу колону налет хотят сделать, а это наиболее подходящее место для их засады. А мы свою сообразим - как раз напротив склона, где они встанут. Дальность до него метров 400, да еще на горы скидка - тут метров 1000 над морем будет, да еще сверху вниз стрелять - и того на "2" барабанчик верхний поставим. Ветер, вроде, не сильный - боковой барабанчик трогать не буду. Как же они так - на противоположный склон даже охранения не поставили, а он ведь выше засадного - а кто в горах выше, тот и побеждает. Правда, растяжек мы поснимали штуки 3 - так ведь они старые совсем, взрыватели даже пятнами рыжими пошли, трогать было боязно. А отстреливать их нельзя было, хоть так и положено - шуметь нам нельзя, спугнем всех духов на сто километров вокруг. А от АС-ов бесшумных что толку - ну отстрелим мы взрыватель, а если он на мгновенное срабатывание стоит - рванет за милу душу. Да и для точности такой, - со 100 метров (ближе нельзя, осколки) во взрыватель с карандаш толщиной, у нас патронов хороших нет - СП-6 только, да и АС не "фонтан" - магазин на 20 болтается, приклад складной хлипковат, оптики дневной на него нет - не "ночник" же ставить. Вот и рискнули. Да, ладно.... Лежу я, на Димасика смотрю - удивительный человек, если честно! Глядишь на него - тихий, скромный, лицо доброе, открытое. Его даже сержанты наши, да и контрактники с офицерами, "Димасиком" зовут. Он, вроде, как дите для них родное, что ли? Ну, нет никакого желания на человека с таким лицом и манерами накричать или грубость ему сказать, честное слово! А ведь тут матом не ругаются - тут на нем разговаривают. И не поверишь, что война эта у него вторая уже. Он в первую еще срочником служил, тоже снайпером был. Да и не уходил он с войны, похоже - так во вторую плавненько и перешел. И сколько душ, или духов, извиняюсь за каламбур, на нем? А не скажет никто - зачем? Парень он славный. Такой путь у него, значит. Тут он меня в бок толкнул. Слышу - взводный вроде прошептал что-то. Ах да - идут. Ну - ваша каша, ложка наша. Приклад в плечо покрепче, но не сильно, а то в сторону дернет при выстреле, а если слабо прижать - вдарит так, что мало не покажется. Так, теперь предохранитель вниз, ладонь левую под цевье - нельзя, чтоб ствол опирался на что-нибудь, тут даже миллиметровый прогиб пулю на метр снести может. Дыши, - спокойно, размеренно, раз, два, три - вдох, раз два три - задержка, раз, два, три - выдох, раз, два, три - задержка. Глаза закрыть, яблоки глазные через веки слегка помассировать - а прямо о наглазник прицела можно. Дыши, дыши. Спокойно. Я, бывает, еще правый палец указательный тру по жесткому брезенту подкладки, как по "наждачке" - чувствительность, говорят, увеличивает. Ну ладно, посмотрим. Зато палец на таком холоде враз отогревает. Это, ведь, как у йогов каких-то - сродни медитации. Сгоряча - какая стрельба? Дыши, и не думай ни о чем. Ни о чем - только о белой обезьяне. Шутка. Ждем...
   - ....Ждем, палец на спуске "подствольника". Сейчас колона пойдет, сейчас....
   -... А вот и они. Спокойные такие, уроды! Вишь - на изготовку встали, голуби. Колону, небось, ждут. Ну, щас будет вам колона! ...
   -... Последний рейд. Все, - пойду к брату в Тольятти. Кабак речной, шашлык, девочки. А то - женюсь. Отец про соседей говорил - две дочери у них невесты, мне младшая понравилась - волосы как река горная извиваются, глаза большие, темные, губки маленькие - как молодой бутончик...
   -... Димасик два пальца поднял, потом один, потом...- Плавно крючок спусковой на себя, затем дыхание на "полвздохе" задержать, уголок медленно под центр - в грудь тому бородатому, с подствольником на АКСе, теперь можно и крючок дожать....
   -...Колона идет! Уже и здесь гул слышен. Странно, это-то что за треск. Стра... Комок какой-то, вдруг, в груди вырос. Что-то голова не держит. Упасть хочется. А что это у меня из груди красное бьет? А почему от него все кругом чернеет?...Ма..-ма....
   -...Этот упал. Теперь еще одного - того, самого бородатого. Ты глянь - "Стечкин"! Ну, надо же! Эх, не взять трофея этого - либо бородатые с собой унесут, либо кто из наших шустрей меня окажется. Зато жизнь его я прямо сейчас возьму. Дыши, дыши. Плавно подвел, крючок поджал, полувздох, пауза - дожать. Есть! Во, грохот какой стоит! И не слышно ничего. Да мне-то что, еще стрельну разок, пожалуй. Правда, учили ведь, что долго на одном месте нельзя - менять надо позицию. Да ладно - вон, уже почти все. А Димасик где? Вроде, толкал он меня, кричал что-то? А - кричит, чтоб сменялся. Да ладно, щас сменюсь. Так, еще один - подвел, поджал, полувздох .... Ты глянь, у них и "Шмели" есть! У, гаденыш! А еще целится! Ну, сам напросился - подвести, поджать, полувздох, пауза, дожать. Есть! Только, - что это летит оттуда такое? Успел, таки, ...огнеметчик.........
   Огонь, тьма, удар, свет, снова тьма.... О, Господи! Что это!?! ...Потолок, всего лишь потолок его комнаты. Вся простыня в поту. Он резко сел в постели, отбросив одеяло в сторону. Что это было? Откуда это? Этого не могло быть на самом деле, ничего этого не могло быть! Димасик был - в памяти его, в прошлом его. И СВДшка была, и взводный, и Сунжа, и собачатина, и рыба, и даже газеты в сапогах. Но всего остального не было! Не могло быть! Он ведь так толком и не повоевал, там, в горах. И не убивал никого, никогда! Стояли, было, в поле каком-то, даже духов ждали. Но ведь не дождались тогда - снялись и на базу ушли, домой. Господи, откуда это все во мне?! Ох, грехи мои тяжкие! Прости, Господи, прости.... Вставать пора, скоро на работу.
   Глава 6.
   ...Учитель мой, Кузнец от Бога, Анатолий Иванович, "Иваныч", подарил мне меч, самолично им выкованный. А ручка у того меча - из литой латуни, настоящая, антикварная, можно сказать. По каталогу смотрел как-то - лет полтораста ей, а то и двести. Правда, не от меча она - от тесака пехотного, тогда такие в моде были, и, кстати, очень на римские мечи смахивали. Но эту разницу в 2000 лет, наверное, только мы с Иванычем и знаем. А так все за римский, меч этот, принимают, - клинок-то граненый, с ребром жесткости, обоюдоострый - все настоящее. А сталь-то какая! - Иваныч ее с умом ковал, заготовку взял первоклассную, с легирующими добавками - торсион пружинный, кажется, вроде как с японского бульдозера. Японская сталь даже на бульдозерные торсионы ставится первоклассная! Но заготовку Иваныч еще и торсировал дополнительно, то есть винтом закрутил, чтобы волокна переплелись и упрочнились. Затем проковал на полосу, сложил в несколько слоев и проварил под молотом. Из этакой-то красоты клинок и оттянул. Эх, красивый меч получился, ухватистый, разворотистый! Раньше все, кто приходил, за катану мою, бывало, хватались, - она у меня лидером "хит-парада" была, а теперь - этот меч ухватить да потрогать жаждут. Как дети, честное слово! А что, разве это плохо? Все ж лучше, чем за бутылку или за шприц хвататься. Правда, клинок "на-грубую" отшлифован - и правильно, должна же и мне какая-то работа остаться. Пока в клубе еще детишек нету, - рановато еще, возьму-ка я шкурку - "нулевочку", да на брусочек деревянный, потверже который, ее и прибью. Теперь брусочек это в тисы бы покрепче зажать, да ручку с меча снять пока. Главное, чтобы брусок без изъянов был,- тогда клинок гранями своими на него как на стекло ляжет, без зазоров и болтания. Шлифовка клинков, насколько нам из популярнейших "древних секретных японских" трактатов известно, тоже ведь сродни медитации, - а как иначе соблюсти размеренность движений, равномерность и точность? Перчатки еще бы надеть - шкурку смачивать надо почаще, а получающуюся пасту потом долго с кожи смывать приходится. Вот, все готово. Теперь клинок одной из его 4-х граней на брусок положить и начать, тихонько,- вперед - назад, вперед- назад, вперед- назад.... И вот так, бывает, несколько часов подряд. Как же тут без медитации обойтись? На наждаке-то быстрее, скажете, - так, быстрее то быстрее, но хре-но-во. Тут ведь аккуратность нужна, а не скорость. А наждак трением и металл перегреть может, как пить дать! Так и портятся клинки, каленые в особых температурных условиях. Я, бывало, на наждаке металл докрасна нагреть мог - для хорошего клинка это смерть.
   Ну, хватит, наверное, лекций по металлообработке - чай, не ПТУ. Я к тому веду, что времени на такую шлифовку много уходит, - а как не свихнуться-то с однообразности такой? Только, если мыслями другими себя займешь. Вот и говори после этого, что нудная работа приводит к отупению мозгов - скорее наоборот. Разные мысли приходят в такие моменты. Бывают и воспоминания о днях минувших. Очень яркие воспоминания....
   ...Свечи горели двумя светлячками над столом. Вино, красное - как и положено вину, уже сверкало в бокалах темным рубином. Ради такого случая я надел свой лучший костюм - с "блеском" под тон темной стали, и бабочка такая же - в тон, на черной рубашке. Вот только обуваться не стал - не удобно как-то, дома все-таки. Так босой и сидел - в шикарном костюме с бабочкой, чисто выбритый, надушенный, приглаженный. А напротив меня сидела она - в обрамлении двух огоньков, словно лампадок по бокам от святой иконы. Э-хе-хе, накажет меня Господь когда-нибудь за подобное-то святотатство и идолопоклонство, пусть даже только и в мыслях! Нет, она не идол, не божество - для меня она намного, намного, намного больше. Она - это мое настоящее и мое будущее, моя судьба, моя душа, моя жизнь.... Как прекрасна она в это вечер! Алое бархатное платье до пола, с длинным разрезом сбоку, через который немножечко видны ее ножки в чулочках телесного цвета с широкой резинкой, и светлые туфельки на шпильке. Полную грудь, по-настоящему красивую и женственную, приоткрывает не слишком глубокое декольте, украшенное небольшим, но очень красивым колье. Если бы я начал любоваться ею не "снизу", постепенно поднимаясь вверх, а сразу обратил бы свой взор на ее лицо - боюсь, у меня не хватило бы выдержки и самообладания, настолько покоряли меня улыбка ее красиво очерченных губ, взгляд ее медовых глаз, подобных самому драгоценнейшему янтарю, нежный румянец ее лица, обрамленного короной каштановых волос, в которые хотелось зарыться лицом и вдыхать, вдыхать полной грудью их пьянящий аромат! Каждый клочок ее кожи, каждая ее родинка стоили для меня больше, чем все сокровища этого мира. Вот, опять - мое сердце стало подобно барабану и готово вырваться из груди. Чтобы скрыть волнение, я протянул руку и взял со стола бокал с вином. Она сделала то же самое. Мы улыбались друг другу, говорили кучу разных тостов, серьезных и несерьезных. Пили и снова наливали. Голова кружилась, но не от вина, - к нему-то у меня врожденный иммунитет. Да и бутылка опустела не больше чем на треть. Остались нетронуты и сладкий торт, и красиво нарезанные и уложенные фрукты - ожидая ее прихода, я постарался сделать все как можно лучше. Нам из этого просто ничего не хотелось - нам хватало нас двоих. Сколько мы уже вместе? Тогда это был всего месяц, а может и два - память меня все больше подводит в отношении точных цифр и дат. Но первый наш день, первую нашу ночь, первое наше утро я запомнил как первый свой вздох в этом мире - это было с 7-го на 8-е июня, спустя почти 5 лет с нашей самой первой встречи. В воскресенье, 7-го, мы пошли в кино на вечерний сеанс. Вот память плохая - я не помню, даже, что мы смотрели тогда! ...Но, зато, я прекрасно помню почти все детали оставшегося вечера. Было слишком поздно. Случайно или нет, - сейчас уже ни за что не скажу, но у меня не оказалось денег на такси. Пожалев бедного ребенка, Ксюшенька предложила переночевать у нее, но только в разных комнатах, конечно. И как джентльмен, я, естественно, дал слово не переходить границ приличия. Но, Бог мне судья за нарушенную клятву, да и какие могут быть клятвы, когда, после принятого душа, я сидел на диване рядом с ней, и мы смотрели фильм по телевизору, и ее аромат, ее голос, ее губы, ее волосы, ее лицо, и ее глаза, наконец, в которых я прочитал то, о чем так сильно мечтал все эти годы и о чем боялся даже думать, чтобы окончательно не сойти с ума - этого было даже больше чем достаточно, чтобы сломать любые преграды, будь они сделаны хоть из каленой стали! Господи, я был, словно во сне и боялся проснуться! Мир расцвел, как подснежник после холодной зимы...
   ... Из-за стола в этот вечер мы поднялись, так ничего и не съев. Мы танцевали под тихую, спокойную музыку. Ее глаза были так близко к моим глазам, и я целовал ее лицо, проводил самым краешком своих губ по ее губам, наслаждаясь бархатной нежностью волшебных розовых лепестков над белоснежной жемчужной гладью. Ладони мои ощущали растущий жар ее тела, даже сквозь бархат платья. Через ее груди, упиравшиеся в мою грудь, мне передавалось ее дыхание, биение ее сердца. Наступило время, когда наши сердца стали биться в едином ритме. В спальне ее платье и мой костюм исчезли как бы сами собой. Остались только мы вдвоем - одни во всей вселенной. Мои ладони гладили ее бедра, то сжимая их со сладкой истомой, то едва-едва касаясь ее кожи, вызывая и в ней и во мне ощущения, подобные электрическому разряду. Губы мои блуждали по ее шее, которая с внутренним стоном изгибалась при каждом моем прикосновении. Нежная, чувствительная, прекрасная грудь как будто отзывалась моим поцелуям, - это были словно ответные поцелуи, и разве подобное чудо возможно! Темный ореол груди все больше и больше сжимался, а центр его становился все тверже, постепенно поддаваясь моим губам и кончику моего языка, ищущему источник неземного блаженства. Гладкий, мягкий животик, - колыбель будущей жизни, который хотелось гладить и целовать, целовать и гладит, гладить и целовать. А он отзывался на мои ласки так, словно что-то изнутри звало меня к себе, да так нетерпеливо, так страстно, что сердце мое готово было вырваться из клетки по настоящему, прорвав прочную броню из кожи и костей! Когда я уже готов был прикоснуться к заветному источнику того самого, неземного счастья, жар наших тел, - ее и моего, способен был растопить самый холодный лед в мире. Мои губы искали и нашли, мой язык осторожно и бережно играл с ее золотой жемчужиной, и на каждое мое движение, даже на каждый мой вздох она отзывалась еле сдерживаемым стоном, изгибаясь в моих руках, обнимающих ее красивые бедра, как тигрица в жестких и ласковых объятиях своего любимого и любящего зверя. Когда мы, наконец, соединились вместе, то исчезли мужчина и женщина, я и она - осталось единое и неделимое существо, абсолютно свободное и всемогущее, словно титан или бог из древних диких легенд. Не хотелось сдерживать себя ни в чем, да это было и не нужно, и уже невозможно - и наши сердца бились в унисон, и дышали мы одним вздохом, и чувствовали одной плотью, и жили одной душой ....
   ... Господи, Господи, Господи! Зачем ты забрал это у меня? К чему теперь жить, когда потеряна душа,- вместе с ней потеряна, с моей девочкой, с моей тигрицей, с моей колдуньей! - Я и не заметил, что сижу на полу, сжимая в грязных руках недошлифованый клинок меча, а по щекам моим текут тонкие струйки слез. Как давно я плакал в последний раз? Это было, наверное, лет 10 назад, а может и больше. Зачем, зачем мне все это, когда смысл, цель, сама жизнь потеряны? Еще немного, еще чуть-чуть до того момента, когда не останется ничего - даже надежды. Еще одна капля. Как опасны бывают воспоминания! Думаешь, что самое тяжелое позади, и ты уже смирился, и ждешь, в надежде на новое будущее.... Но, разве можно стереть воспоминания, стереть память о прикосновениях, о пьянящем запахе ее разгоряченного тела, о бархатной нежности ее поцелуев, о драгоценном сиянии ее янтарных глаз? Разве можно содрать кожу, помнящую ее прикосновения и ее поцелуи, или отрезать нос, дабы не сводил с ума любой запах, похожий на аромат ее кожи, или выколоть глаза, видевшие ее так часто, что она затмевала для них даже свет солнца, а еще отрезать уши, которые слышали ее голос, стоны на супружеском ложе, волшебные переливы ее песен, многие из которых она словно пела только для меня? Кто способен забыть все это? - Только тот, кто никогда и не чувствовал и не переживал подобное! ...Господь мой - пастырь мой.... Прости меня, Господи! Я так больше не могу! Прости меня, Боже всемилостивейший! Лучше Ад, или полное забвение - то, что со мной происходит, намного хуже любого Ада....
   ...Так, надо встать, пока меня в таком виде не застал кто-нибудь. А еще, не дай Бог, дети сейчас зайдут. Надо умыться. С мечом закончу позже. Надо умыться. ...Такие непонятные срывы в последнее время все чаще и чаще. Как будто не хватает мне одних только снов, от которых постоянно просыпаюсь в холодном поту, словно с того света вытащенный. Как будто мало мне пришлось перенести за все эти годы. Наверное, все-таки, мало. Не стоит во всех бедах своих сразу винить кого-то другого, сначала стоит в себе разобраться. Глядишь - и отыщется причина несчастий где-нибудь глубоко внутри тебя самого. Я знаю, что виноват. Я знаю, насколько сильно я виноват. Надо, действительно, быть последним идиотом, чтобы не хранить пуще глаза то, что с таким трудом получил по милости Божьей. Теперь расплачиваюсь - муками одиночества. Вот все, что осталось - ее фотографии. Голоса ее живого я уже неделю не слышал - телефон все молчит и молчит, а умолять его глупо и бесполезно. Правда, песни ее у меня с собой. Но боюсь включать - начнет колотить пуще прежнего, а лекарств от этой болезни мир еще не придумал. Остались фотографии. Да еще те слова, которые говорил ей тогда, и говорю сейчас - но только уже обращаясь к ней в мыслях своих. Еще осталась память - ее-то трудно уничтожить, даже если очень сильно постараться. А память лучше сохранит все, когда-либо сказанное, если это сказанное изложить на бумаге, и лучше всего в стихах - так я всегда думал. Вот и ношу с собой два листа с отпечатанным текстом - в них вся оставшаяся жизнь моя, мое последнее прибежище, моя память:
  
   Уста возлюбленной моей
   Горят как пламя преисподней -
   То жарче тысячи огней,
   То заморозят льдом холодным.
  
   Глаза подобны янтарю,
   Медовой негой наполненны.
   Ее улыбку как зарю
   Встречаю в сумраке вселенной.
  
   Лицо ее как свет звезды,
   Что взор невинный ослепляет,
   Холодный мрак моей судьбы
   Она огнем своим сменяет.
  
   Подобно бархатному сну
   Прикосновенье кожи нежной.
   Как стон березы на ветру
   Изгиб бедра ее небрежный.
  
   Как новорожденный птенец
   В ладонях грудь ее вздыхает,
   И словно царственный венец
   Над сладким лоном стан венчает.
  
   Под Золотым Сечением Сил
   Источник жизни драгоценный,
   И райского плода вкусив,
   Готов ей стать рабом презренным.
  
   В ее объятьях зверем страстным,
   Она - Тигрицею моей,
   Иль нежным Лебедем прекрасным
   Расправлю крылья перед ней.
  
   И время ход свой прекращает,
   И жар руки зажжет огонь,
   Когда легонько обнимает
   Моя ладонь - ее ладонь.
  
   Едины телом и душою,
   Владыки Мира и Судьбы,
   И небеса над головою
   Взорвутся пламенем любви.
  
   И плотью к плоти, сердцем к сердцу,
   В Источник - сладостным дождем,
   И в бриллиантовую дверцу
   Навстречу вечности войдем.
  
   В руке - изгиб бедра небрежный,
   Я душу в жертву принесу.
   И умирая в муках нежных,
   На миг бессмертье обрету.
  
   ...Я самый счастливый человек на всей земле. У меня есть то, ради чего стоит жить в этом бессмысленном мире - моя любовь к ней. И мучения мои мне же во благо - так я точно знаю, что во мне есть что-то настоящее, что-то единственно ценное в этом мире, что-то святое. - У меня есть душа, которая по милости Божьей способна на любовь и сострадание.
  
  
  
   Глава 7.
   ...Он бесшумно крался по высокой траве, стараясь не шуршать. Запахов не было - днем он старательно вылизал свою шерсть, до последнего клочка на хвосте. Теперь его время - сумерки почти полностью захватили лес в свои объятья, но не все живые еще легли спать по своим норам и логовам. Он давно уже кружил возле этой тропы - здесь длинноногие ходили на водопой, правда, довольно давно. И вот сегодня утром - свежий запах. Наверное, стадо снова откочевало сюда, в этот лес, в котором он Хозяин. Мягко ступал на большие лапы, переливаясь в движении, словно ртуть, хотя он даже и не представлял себе, что это такое. Просто очень хотелось есть - последние подгнившие остатки он доел вчера утром, сегодня грыз кости от безысходности, смакуя предвкушение свежей, горячей крови. Эх, завалить бы молодого, жирного длинноногого! Но они-то и самые быстрые. Старое мясо жестко и не вкусно, но плохо бегает и его легче догнать. Там посмотрим, кого сегодня в его лапы отдаст Хозяин Самого Большого Леса. ...А, вот и стадо. Небольшое - голов 5 будет. Так - один старый и тощий, два молодых, но тоже тощих, к несчастью. А, вот оно - матка жирная с детенышем! Эх, обоих бы взять - на много дней хватит! Но не получится, а жаль. Ладно, детеныш мал, мяса в нем немного. А вот матку возьму - толстую, жирную, медлительную, видать - еще приплода ждет! Эти пентюхи молодые сбегут сразу же - только на гоне друг дружку долбить горазды, да и не в силе еще они - старый длинноногий, по всему видать, еще власть держит. Этот то может и на рога взять. Но и это вряд ли - стар уже, следующей осенью эти оба-двое молодых его и сами бы убили, а потом меж собой разбирались за власть и за матку. Да не дам я им, не дам....
   Он подобрался, словно пружина или взведенный лук, хотя, конечно же, не знал даже приблизительно ни о том, ни о другом. Вот длинноногие встали у воды - старый оттеснил молодых подале, пропустив после себя матку с дитем. А у молодых кровь играет - вон, как ерепенятся! ...Когда матка отошла от воды, а детеныш еще хлебал длинными розовыми губами холодную мутноватую воду, старый не углядел, и оба молодых подскочили, жадно припав к воде. Это отвлекло старого от матки - длинноногий обернулся на жалобное мычание детеныша. И тогда он прыгнул. Это был красивый прыжок, на зависть любому рекордсмену-олимпийцу, хотя он и этих слов, конечно же, не знал. Первой его прыжок заметила матка, но она и зареветь не успела - только ужас промелькнул в ее глазах, когда его лапа, неожиданно ставшая сокрушающее тяжелой, ощерилась острыми, как бритва когтями и одним ударом переломила матке хребет. Он успел схватить ее поперек хребта клыками и броситься с поляны обратно в лес, когда услышал за спиной жалобное мычание детеныша и громкий гневный рев старших длинноногих. А вот шиш вам! Я здесь хозяин! Просто нет времени с вами возиться. Да и сил поднабрать надо - свеженького, парного мяса поем и снова стану настоящим властителем этого леса!
   ...Он догрызал мосол от левого заднего окорока, когда в насквозь известные запахи леса вклинился еще один запах, смутно знакомый и дико будоражащий. Он внезапно вспомнил, что это за запах! Шерсть на его загривке встала дыбом - но не от страха, а от возбуждения. Самка, да еще с течкой! Она забыл про недоеденную тушу матки в момент. Сильные, гибкие, быстрые лапы несли его сквозь чащобу, не замечая хрустящих веток внизу и острых шипастых кустов, на которых оставались клочки его красивого рыже-черного меха. Самка! Вот одна из тех радостей, ради которых его много, много дней назад родила и выкормила другая самка - его мать, бросившая его сразу после того, как он встал на лапы и сам добыл свое первое мясо. Самка! Запах все сильнее, все ближе. Вот она - поляна! На другом краю поляны стояла ОНА - воплощение желания! Увидев его, она лениво рухнула на бок, лишь хвостом нетерпеливо била по примятой траве, да изредка поднимала голову, зазывно открывая пасть с сахарно-белыми клыками и мягким, розовым языком, дрожащим от нетерпения. Он довольно рыкнул и медленно пошел через поляну к НЕЙ, мягко ступая по траве большими мягкими лапами, являя собой идеал сильного, мужественного, красивого, достойного ЕЕ самца! ...Громкий, угрожающий рык остановил его на половине пути к самке. Соперник, молодой еще, только вставший на все четыре - а уже рычит, кутенок! Но в холке не ниже его, лапы уже достаточно сильные, клыки большие и угрожающе оскалены, тело упруго подтянуто - на стороне соперника молодость. Но на его стороне - опыт и неодолимое желание. Будет бой. И бой, похоже, - насмерть! ...Соперник стоял на одном месте и угрожающе рычал, надеясь, что он испугается и уйдет без боя. ...- Щенок, да ты еще мамку сосал, когда мои клыки взяли первую кровь! Иди сюда, кутенок!- ...Они стояли друг напротив друга, угрожающе оскалив морды и выпустив из мягких подушечек острые когти. Он снова чувствовал себя сильным, мышцы вновь обрели твердость и упругость, тело опять уподобилось натянутому луку. Секунда, другая, третья - соперник, похоже, боится, но не уйдет просто так - и его держит манящий запах самки. Еще секунда, еще .... И тогда он прыгнул, подняв передние лапы для удара. Соперник встретил его, привстав на задние лапы, и выставив перед собой острые, как бритва когти. Он в своем прыжке смог дотянуться сопернику по левому уху, надорвав его, но и сам очень чувствительно получил лапой по морде. Теперь к запаху самки примешивался запах крови самца. Они кружили друг напротив друга, привставая на задние лапы, а передними с обнаженными когтями пытались достать противника по уху, по оскаленной морде, по загривку. Бой шел с переменным успехом. Он надорвал сопернику и второе ухо и расцарапал ему правый бок, но и с его разодранной морды капали мелкие капли крови. Но, видно было, что сопернику не так везло с охотой - соперник был слаб от голода. И вот, он, изловчившись, подпрыгнул повыше и налетел на соперника сверху, ухватив клыками того за загривок. Жалобный кошачий писк был ему наградой. Он отпустил соперника, потрепав его, как следует, и угрожающе зарычал. Его неудачливый соперник быстро развернулся и, еле прыгнув, скрылся в ветвях кустарника. А он повернулся к той, ради которой бился насмерть. Она лежала на том же месте и в той же соблазнительной позе, все это время лениво наблюдая за сражающимися. Сейчас эта рыжая полосатая киска с влюбленными глазами и сводящим с ума запахом страсти залижет его раны своим мягким розовым языком. А он нежно схватит ее зубами за шкурку позади ушей, и сделает то, ради чего сражался! Он шел к ней упругим мягким шагом, предвкушая наслаждение с этой большой кошечкой. И сила рвалась из груди, и он захотел всему лесу возвестить о своей победе и о своей любви. Он набрал полную грудь воздуха, запрокинул голову вверх и, широко раскрыв пасть, зарычал, зарычал так сильно, что птицы испуганно снялись со своих гнезд, и сам лес отвечал ему шумом своих ветвей. И он зарычал еще....
   ...Это неестественно громкое, дикое рычание невозможно долго вынести! Он внезапно открыл глаза - ну вот, опять! Опять этот проклятый белый потолок, и солнце пробивается сквозь задернутые занавески. Будильник надрывается вовсю - может, этот неприятный режущий ухо треск и трансформировался в его сне в звериный рык? Может быть, может быть..., а может и не быть - что-то не слишком-то он похож на рычание. Ну да ладно. Пойду-ка я в ванную - мне уже порядком надоело забивать себе голову долгими размышлениями над каждым подобным сном.
  
  
   Глава 8.
   ...Сегодня по моей вине чуть было не погиб человек. Очень близкий мне человек. Люди, я сошел с ума! Или все намного хуже? Сумасшествие это болезнь - болезнь можно либо вылечить, либо приглушить ее проявления. Я, похоже, абсолютно здоров, а если и болен - то непонятной никому и абсолютно неизлечимой болезнью. - Я становлюсь Зверем.... Сегодня я мог убить человека, притом, вполне осознанно. К тому же - близкого и дорого мне человека....
   На очередном мероприятии нам нужно было выступить с показными боями. Было много народу - действие происходило на улице, был праздник, к тому же - перед самым Великим Постом. Сцена была слишком высоко над землей - метра полтора-два, слишком маленькая для нас, и слишком скользкая. Но все это - лишь дополнительные факторы, которые сами по себе не значили ничего. Когда мы поднялись на сцену вчетвером - я, двое моих ребят, которые должны были биться первыми, и Ваня - наш бой с ним должен был стать завершающим "коронным" выступлением. На сцене, с краю, стояло кресло - я пододвинул его поближе и сел почти в самом центре сцены, на виду у целой толпы народа. Мы изображали "Ледовое побоище" в миниатюре - Ваня был Магистром в белом плаще с черным крестом, рядом с ним стоял еще один "тевтонец", а рядом со мной - "русский дружинник". Я же, естественно, был "Князем". Первыми бились "тевтонец" с "дружинником" - на коротких мечах и щитах. Мы с Ваней наблюдали со стороны - наш бой должен был начаться тогда, когда кто-нибудь из этих двоих будет "убит". Специально для этого выступления я сделал для Вани красивый "тевтонский" шлем - с красно-черными крыльями, венчающими горшковидный купол с глухим забралом, к тому же, раскрашенным в те же красно-черные тона - зрелище не для слабонервных детишек, красиво получилось, я старался на совесть. Панцирь Ваня одел свой, только он укрыл его "тевтонским" плащом. На мне же была моя любимая кольчуга, а голову мою укрывал лучший мой шлем - стальной конический купол с высоким бронзовым шпилем и стальной маской- "личиной", шею укрывала бармица из широких стальных колец. Я сидел на кресле, словно "царек" и просто смотрел на бой своих "питомцев". Мне уже давно надоело бояться публики, сколько бы их ни было, да и что толку волноваться - для них мы не более чем клоуны - те даже посмешнее будут. Какой вообще смысл в таких выступлениях - к этому ли мы должны стремиться? А нам, даже, и не заплатят ни копейки - и не окупить ни инструмента, ни металла, потраченного на доспехи, в которых мы просто веселим "почтенную публику"! А они знают, сколько волдырей и мозолей на наших руках от кропотливой работы, сколько раз острые кромки металла резали наши руки, с каким терпением и упорством мы искали железо - по свалкам, по мусорным контейнерам, по предприятиям, по спонсорам, наконец!?! И что книг мы перечитали больше любого из них - только для того, чтобы из наших рук выходили настоящие вещи, а не халтура или бутафория, с которой только на сцене и выступать! Они нас психами считают, - а у кого из них есть по настоящему достойная цель в жизни, настоящий смысл?! Стоят, пиво хлещут, пальцами своими грязными в нас тычут и смеются гнилыми своими зубами! Животные! И так было, есть, и будет всегда! Я вспоминал 99-й, когда, уже на другой сцене, играл главную роль в "Маленьких трагедиях" по Пушкину, в "Скупом рыцаре". Это был мой дебют не только как актера, но и как оружейника - для спектакля нужны были доспехи, мечи, шпаги и копья, и я их сделал. А что толку - наш спектакль совсем не блистал, и зрителям было абсолютно наплевать на наши переживания, на наше волнение, на наши чувства и на нашу игру - они пришли просто провести время. Я тогда, весь из себя "крутой", почти всерьез схлестнул мечи со своим сценическим "отцом" - смешнее всего то, что играл его тот самый белобрысый крашеный сопляк, к которому мой счет до сих пор не оплачен. Может, надо было еще тогда нанести мечом удар более точный и более сильный.... Но чем же во всем этом виноват мой Ваня?! - Когда я вскочил со своего "княжеского" кресла и напал на него словно коршун. Я не знаю сейчас, что происходило тогда со мной - я наносил тяжелым затупленным мечом совсем не шуточные удары. Наверное, только Ванина подготовка и немного удачи уберегли его, и меня, от беды. Я бил, как сумасшедший - передо мною был не соперник понарошку, а настоящий враг, которого я хотел убить! ...Бедный Ваня, если бы он только знал, что творилось со мной, сколько горьких мыслей, тяжелых воспоминаний, переживаний и мук скопилось во мне. Я сошел с ума. И даже если это не так - я стал слишком опасен даже для своих близких. Я как будто специально теснил его, едва успевавшего отбивать мои удары, к краю сцены. Ослепленный и оглушенный неконтролируемым гневом и безграничной ненавистью, которых я никогда не питал к этому дорогому мне пареньку, я нанес еще один удар и столкнул его с двухметровой высоты. Только чудо, наверное, спасло его и меня - кираса защитила позвоночник, ребра и органы от повреждений, а шлем, достающий до плеч, самортизировал падение, не дав голове и шее получить хоть какие-то повреждения. И все-таки, это было чудо. Я смутно осознавал происшедшее, но сознание постепенно прояснялось и с этой ясность пришли ужас и страх - пред самим собой. Господи, что со мной?! Кем я стал, Господи, или кем я стану очень и очень скоро?! Я не хочу.... Поздно вечером, дома, я взял в руки то, что должно было мне помочь избежать беды. Я сидел на диване, вращая это в руках и любуясь его безупречным совершенством. Ну что ж, может, пуля и была бы лучше, быстрее и надежнее, но с ней у меня как раз уже ничего и не получилось. Может, с этим острым куском металла попытка будет более удачной. Хватит с меня всей этой чертовщины - ее слишком много для меня одного. Слишком много. Хватит бессонных ночей у молчащего телефона, хватит плохих стихов, написанных в глупом лирическом запале, хватит диких и непонятных снов, от которых за версту веет бескрайней темной бездной, хватит недомолвок и предательств, хватит слез и проклятий, хватит лжи и обмана, хватит боли и ненависти, хватит, хватит, хватит...
   ...Ох, клиночек мой стальной! Как прекрасен и сияющ многогранный облик твой. В гладких гранях отражаешь, словно в зеркале времен. Жало острое и злое, в боль и ненависть влюблен. Жаждешь пьяный запах крови, словно узник жаждет воли.... Смотрю я на тебя, в руках вращая, и все думаю - каким совершенным и прекрасным может быть орудие смерти. Нет в тебе ничего лишнего, и все в тебе гармонично. Вот так возьму я тебя в руку свою, и ляжешь ты в ладонь смертного как в лоно матери плод желанный. А маленькая жилка бьется на шее, как птичка в клетке, предназначенная на заклание. И взять бы тебя потверже, приставить поточнее, да надавить посильнее. И напьешься ты вволю, жажду свою утолишь сполна, предназначение свое истинное исполнишь. Не в этом ли счастье твое? Твоя ли доля в том, чтоб украшением быть или игрушкой в глупых холодных руках? Похоже, что цели наши слились в одну, и пути наши пресекутся, в конце концов, и под конец побратаемся мы по настоящему - кровью. Жди, и дождешься...
   ...Да где ж эта жилочка? Ах, вот же она. Как бьется, маленькая моя.... Ну вот и все - осталось только посильнее нажать...
   - Стой, Князь, не надо! ....
   .............................
  
   ...Кошка, обыкновенная кошка! Господи, она то откуда взялась! Со мной вполне человеческим, русским языком разговаривает обыкновенная кошка! М, да! Не успел, таки! Ее Сиятельство Шизофрения пришла раньше Ее Величества Смерти! ...Вот уже и кошки говорящие являться начали! ...
   - Ха-ха-ха, ха-ха-ха! - на меня напал такой дикий и неудержимый хохот, что я откинулся спиной на жесткий диван и, закрыв лицо руками, хохотал как сумасшедший, не в силах держать себя в руках. - Ха-ха-ха, ха-ха-ха, ха-ха-ха...! Ты то откуда взялась?! - промолвил я через силу.
   - Ниоткуда, я здесь всегда была, - совершенно спокойно и буднично заявила мне эта хвостатая особа.
   - Как, ик!, так,- всегда, ик! - спросил я, еле сдерживая рвавшийся наружу истеричный смех, вызвавший, к тому же, дикую икоту. - Ты кто, вообще?!
   - Подожди немного, сначала дай - я успокою твое сердце. - Она мягко подошла ко мне, запрыгнув на диван рядом со мною. Я испуганно отшатнулся. Но, похоже, бояться было нечего. Мягкая, пушистая, очень симпатичная кошечка. Она залезла ко мне на колени и, привстав, невесомо положила передние лапки мне на грудь. Сердце, словно по волшебству, начало постепенно сбавлять свой бешеный темп. Мое тело наполнялось покоем и умиротворением. Я посмотрел на ее пушистую усатую мордочку - у этой кошки были разные глаза! Удивительно - левый был чистейшим янтарно-карим, а правый - какой-то странной, но красивой смеси серого, голубого и зеленого цветов!
   - Какие у тебя глаза интересные! - не удержался я от этого глупого замечания.
   - Глаза как глаза. Ничего особенного. Они - всего лишь зеркала наших душ.
   - Тогда, у тебя, наверное, душа какая-то особенная?
   - Не все сразу, Князь, не все сразу. - На ее мордочке расплылась явная улыбка, - Со временем ты узнаешь почти все. Ну, как, прошло сердце?
   - К-кажется, прошло.... А ты, все-таки, кто, и откуда явилась? Ну, надо же, говорящая кошка.... - Я еще не совсем отошел от шока, вызванного происшедшим. Но сердце, похоже, действительно успокоилось, да и икота прошла совсем.
   - А, разве, ты меня не узнаешь? Может, мы уже встречались раньше?
   - Ну..., - я замялся, силясь вспомнить, - ...ты чем-то напоминаешь мою кошку, которая была у меня года три назад, а сейчас она живет у моей мамы. У нее была такая же светлая шерстка, только поярче, тогда она была такой же, как и ты по росту - может, выросла уже? А еще - у нее тоже были разные глаза, почти как у тебя, только правый глаз был ярко-зеленым, а не серо-зелено-глубым, как у тебя. Только, хе-хе, - у меня снова прорывался неудержимый смех, но кошачьи лапки на груди действовали успокаивающе, - она со мной никогда не разговаривала, только мяукала!
   - А как ее звали?
   - Э..., Юлька - потому что она родилась в июле, 10-го, кажется. Ты себе не представляешь, - вдруг вспомнил я тот день во всех подробностях, - наша старая кошка Ася родила ее прямо на моих глазах! Она ее заботливо вылизала, и только потом позволила взять на руки этот пушистый пищащий комочек. Такая маленькая, такая беззащитная, такая симпатичная! Когда она чуть-чуть подросла и открыла глазки, то почти всегда и везде была со мной, даже спала на моей груди, свернувшись в комочек. А утром тыкалась в мои губы своей мордочкой, словно целовала. Наверное, будила меня так, чтобы я снова начал гладить и щекотать ее за ушком, - слушая мой рассказ, эта разноглазая кошка улыбалась во всю ширину своей пушистой мордочки.
   - Юлька..., красивое имя. А что оно означает?
   - Не знаю, - пожал я плечами, - надо в словаре посмотреть. Мне оно просто понравилось, да я и не долго думал - она ведь в Июле родилась, Июль - Юлия, вот и весь секрет. ...Вот только не надо путать имя Юлия с именем Юлиана - это абсолютно разные имена! Я свою кошку назвал не Юлианой, а именно Юлией. ...Кстати, с имечком "Юлиана" у меня не самые приятные ассоциации - так, про между прочим, звали одну стервочку, которая пыталась строить из себя семейного психотерапевта, дура.... До того она меня достала, особенно после того зимнего вечера, когда в наглую заявила, что у меня нет никаких прав на мою Ксюшу - этой похотливой сучке просто очень хотелось в ту ночку попкой потрясти в ночном клубе, а одной идти было скучно. Ну не, ты представляешь - ей просто хотелось потусоваться на пару с подругой, и ради этого она посмела лезть в чужие личные отношения! Видывал я дур, но таку-у-ую! ...К слову сказать - как-то пришлось даже самому изображать похотливого кобеля и нагло к ней клеиться, притом специально очень неуклюже - а то бы еще "дала", не дай Бог, а мне просто хотелось ее этим подальше и подольше от нас отвадить, порося такую! - Ну, это, знаешь, как тот же кобель, только четверолапый, который проходу не дает и ногу твою дрючит постоянно, и поэтому стараешься держаться от него подальше. На что только не пойдешь ради семейного покоя! ...Так что - хорошо, все-таки, что это абсолютно разные имена - Юля и Юлиана. Моей кошке уж точно второе имечко не подошло бы совсем, а то такой же противной стала бы. ...Но ты что, хочешь сказать, что ты - это она, моя Юлька?!
   - Нет, вовсе нет. Просто я подумала, что так тебе больше понравлюсь.
   - Зачем?
   - Что "зачем"?
   - Зачем тебе нравиться мне?
   - Ну, хотя бы потому, что нам с тобой теперь очень много придется общаться.
   - Не понял.... Так ты-то кто?
   - Я..., я - твой Ангел....
  
  
   .....................................
  
  
   - Вот, смотри, здесь мне всего 17 лет, кажется.
   - А это кто, рядом?
   - А это мои братья двоюродные, дяди Миши, маминого брата, сыновья - я сидел со своим фотоальбомом на коленях и показывал старые фотографии Юльке - она попросила меня, чтобы я называл ее этим именем, я был не против, даже наоборот. Странно было осознавать, что в образе простой кошки со светло-серой шерсткой и разноцветными глаза на моих коленях сидел Мой Ангел.... А что значит "мой" - разве что, наверное, она и есть мой Ангел - Хранитель? Я пока не задавал ей никаких вопросов, хотя любопытство и распирало меня изнутри, - робел, наверное. А она, пока что, сама ничего еще не рассказала...
   - А я помню то лето.... Тогда ты меня сильно напугал, если честно.
   - Чем это, интересно?
   - А разве ты не помнишь - мотоцикл марки "Восход", и как он тогда перевернулся набок, и крышка бака слетела, и тебя облило бензином почти всего.
   - Да-да, я помню - надо было папу отвезти домой, он немножко нетрезвый был. Когда он сел сзади меня, и я отпустил сцепление, мотоцикл, вдруг, почему-то встал на дыбы.
   - Ага, просто отец твой сел слишком далеко от тебя - почти прямо над задним колесом. А когда ты дал "газу", он послужил противовесом.
   - Я, если честно, испугался и оторопел, я же не знал, как поставить мотоцикл прямо, ручка "газа" была ведь до упора выкручена - я за нее цеплялся, чтоб не упасть. Вот и пришлось мотоцикл на бок бросить, иначе наехать мог на кого-нибудь, я же перед собой не видел ничего.
   - А представь, если бы, все-таки, какая-никакая искра проскочила бы ..., а ты весь в бензине.
   - У, да я уже к смерти готовился, как минимум...
   - Вот в такие-то моменты мы и нужны Вам, человекам.
   - ...Спасибо, Юля.... А вот, смотри - это я в Болгарии, вожатым туда ездил с молодежным лагерем. Смотри - я из лука стреляю, а это я на корабле за штурвалом, а это-...
   - ...А это ты на конеферме недалеко от Варны. ...Красивый конь. Я помню все это, - она улыбнулась сквозь пушистые усы, - я же всегда была рядом с тобой. Мне нравилось видеть и чувствовать какой ты счастливый, когда сидишь верхом на настоящей лошади и представляешь себя настоящим благородным рыцарем.
   - Послушай, э, Юля, а ты всегда была рядом со мной, с самого моего рождения...?
   - Ты спрашиваешь - всегда ли я была твоим хранителем? Да, с самого твоего рождения. И даже раньше. ...Кстати - нас ты напугал еще до своего рождения, ведь ты так сильно не хотел рождаться на свет, что многих из нас это озадачило. Пришлось предпринять кое-что - ты уже не помнишь, как и любой ребенок не помнит того, что было до рождения. Вот ты и родился почти на месяц позже. Наверное, уже тогда понимал и боялся своей судьбы... - добавила она грустным голосом еле-еле слышно. - Но и потом ты яростно не хотел жить. Мне пришлось спасать тебя и в 7 месяцев, когда ты захотел, чтобы у тебя остановилось сердце, и в 3 года, когда твое сердце снова не захотело биться. Маленькие дети еще умеют управлять своей жизнью и своей смертью. К счастью, с годами это врожденное умение проходит. Вот, только, - ее голос стал еще тише и печальнее, - приходит вполне осознанное умение накладывать на себя руки. И еще много, много раз ты пугал меня, Князь....
   Я пытался спокойно переварить сказанное ею. Получившаяся неловкая пауза немного затянулась.
   - А, кого ты имела в виду под словом "Нас"? И сколько "Вас" вообще? - осторожно спросил я. Она повернула ко мне свою мордочку и, посмотрев своими разноцветными глазами прямо мне в глаза, сказала
   - А это, смотря, кого именно ты имеешь в виду?
   - То есть? Вы еще и чем-то различаетесь между собой?
   - Конечно, глупенький. Разве ты не слышал о Великой Битве?
   - Какой "Битве"?
   - Э-хе-хе, чему только вас в институтах учат.... Великая Битва никогда не кончалась, и никогда не начиналась - она была всегда, - в Юлином голосе слышалась ничем не скрываемая грусть и тоска. - Когда Он создавал нас, Он сделал нас самыми красивыми, самыми сильными, самыми совершенными, самыми чистыми и безгрешными. ...А потом Он создал Вас, - здесь интонация ее голоса зазвучала абсолютно мне неизвестными нотками, - и сказал, что вы и есть самые совершенные из Его созданий. Многим из нас стало просто обидно, особенно первому среди нас, и особенно тогда, когда Он сказал нам поклониться вам и признать ваше совершенство над нами. ...Вот так все и началось, а, может, никогда и не кончалось. - Ее мордочка стала грустной-прегрустной и поникла так печально, что мне очень захотелось взять ее на руки и погладить по пушистой светло-серой шерстке. Что я и сделал, незамедлительно. Юлька уткнулась своей пушистой мордочкой мне в грудь и притихла. Я гладил ее по голове и легонько щекотал за ушком. В конце-то концов, она для меня пока что обыкновенная кошечка, к тому же, сама нуждающаяся в защите. А она продолжала тихим спокойным голосом
   - Часть Ангелов осталась с Творцом. Но часть из них ушла с тем, кого считали Лучшим, Первым среди нас. Эти ангелы отринули Его Любовь и превратились в Демонов, удел которых ненависть и разрушение, - ее голос был таким тихим, спокойным и, в то же время, очень серьезным, что меня брала нешуточная оторопь. Она выдержала достаточно большую паузу, перед тем, как продолжить дальше
   - Эх, люди, люди.... И чем вы лучше нас? Но если Он так сказал, значит,- это истинно. ...Добро, зло..., есть только одно настоящее определение добра и зла. Добро - это Его Любовь, которая есть в каждом Его создании, ...даже в Демонах. Эта Любовь действует, по сути, по тем же примитивным законам физики - она притягивает вместе все сущее во Вселенной, делая ее единой и гармоничной. А Зло - это Ненависть, которая по тем же законам разделяет, отталкивает и разрушает все сущее, превращая Гармонию в Хаос. Вот так те, кто отринул Его Любовь из-за примитивнейшей гордыни, стали разрушителями.
   - А ты - из светлых Ангелов, Юля? - в моем вопросе застыло напряжение неизвестности.
   - Нет, - тихо ответила она.
   - Тогда..., - я внутренне сжался от неприятного ощущения холода.
   - Нет, родной, я и не демон, - сказала она, спокойно посмотрев мне в глаза.
   Предчувствие плохого и ощущение холода внезапно исчезли. Но осталось недоумение
   - Но..., если ты Ангел - как ты сама сказала, то какой Ангел?
   - ...Часть осталась с Творцом, часть ушла с Ненавидящим.... Но, была еще одна горстка Ангелов, которые не захотели уходить, но и не приняли Его волю. Они хотели сами убедиться в вашем совершенстве над ними. ...Вот Он и послал нас в ваш мир - Хранителями.
   - ...Я, когда-то, слышал одну легенду, которую не признает Церковь. В ней говорилось почти все то, что ты мне рассказала. Так, значит, это правда, и вы - это....
   - Да, мы - Серые Ангелы, проклятые на вечное скитание среди вас.
   В моей голове вихрем крутился целый рой мыслей. Серые Ангелы - ни добрые, ни злые, ни хорошие, ни плохие, ...да.
   - О, я читаю на твоем лице сомнение! - она улыбнулась своей кошачьей улыбкой. - Не бойся, не такие уж мы плохие, как кажется. Ведь и серый цвет несет в себе множество тонов и оттенков. Есть и просто серые. И, к счастью,- светло-серые. И, к сожалению, - и темно-серые.
   - А..., ты - какая?
   - Разве по мне не видно? - она улыбнулась еще шире, эта маленькая, пушистая мурлыка со светло-серой шерсткой.
   Я смотрел на это пушистое создание, любуясь ее совершенной красотой даже в кошачьем обличье. А я ведь и не спросил ее - она это "она" или "он"? Да, похоже, что ей больше нравилось быть кошкой по имени Юлька, а не каким-нибудь Барсиком или Васькой. Потом мне в голову пришла мысль расспросить ее кое о чем
   - Юлька, а как ты спасла меня тогда от пули?
   - Ну, во-первых - Господь спас тебя, я же лишь выполняла свою работу. А было это очень просто, - снова улыбнулась она, - я замедлила время вокруг тебя, вот пуля и летело слишком медленно относительно твоей головы, хотя шрам от пули остался, похоже, на всю жизнь, - она прикоснулась своей пушистой лапкой к моему правому виску,- туда, где белел шрам от выстрела.
   - А разве такое возможно? - задал я глупый, наверное, вопрос, потому что она весело замурлыкала, и я понял, что это она смеется.
   - Вы все как попугаи повторяете бредни этого вашего Эйнштейна, а машину времени пока придумали лишь писатели - фантасты. Но на самом деле понятие "пространства-времени" применимо лишь к физическому миру, то есть к вещам, имеющим массу и протяженность в пространстве. А есть ли длина, ширина и высота у мысли, есть ли масса у души? Вот я сейчас и есть, и меня нет. Посмотри на часы, - я глянул на циферблат будильника и остолбенел - стрелки не двигались! Тогда я взял наручные часы, электронные - это было невозможно, но цифры были абсолютно неподвижны! Если бы и эти часы сломались или села батарейка, то на циферблате не было бы ничего. А цифры были, но секундомер замер и не мигал, секунды не бежали и минуты не сменялись!
   - Вот видишь - время подвластно тому, что выше плоти. Вот и ты в своих снах можешь преодолеть любые пространственные или временные ограничения, потому что путешествует твоя душа, для которой существует лишь вечность. Ты можешь видеть то, что было и то, что есть, но в другом месте, то, что будет, и даже то, что могло бы быть, пойди жизнь по-другому.
   - Сны! Что с моими снами?!
   Юля придвинула свою мордочку совсем близко-близко к моим глазам и тихо произнесла
   - В твоих снах твоя судьба.
  
  
   Глава 9.
  
   -А в чем она, моя судьба?
   -А что ты сам об этом думаешь?
   -Я не знаю. Всю свою жизнь я только то и делал, что искал смысл и цель этой самой жизни. Если бы я знал - в чем моя судьба....
   -Ты помнишь все свои сны?
   -Некоторые я помню, а некоторые нет. А это имеет какое-то значение?
   -Имеет, и даже больше, чем ты думаешь. Сны - это как окно в другой мир. Во сне мы можем увидеть свое прошлое и будущее.
   -Ну, прошлое я могу увидеть и так - стоит только закрыть глаза и представить себе. Но ведь будущего еще нет, как же его можно увидеть?
   - Я тебе уже объясняла все эти чудеса со временем - для души нет преград ни в пространстве, ни во времени.
   - А могу я увидеть во сне то, что было задолго до меня, в прошлом?
   - Почему ты спросил об этом?
   - Потому что мне очень часто снится то, чего я просто не мог видеть. А иногда мне снятся битвы, в которой я стреляю, бьюсь на мечах или шпагах, убиваю. ... Но ведь я не мог участвовать во всех этих битвах!
   - Ты в этом уверен? Ты уверен в том, что всегда был таким как сейчас?
   - Не знаю..., не знаю.
   Мы были в моей мастерской. Я продолжал незаконченное дело - шлифовал свой меч. А Юля сидела на стуле рядом со мной, помахивая изредка своим пушистым хвостом. Не знаю, как такое возможно, но она сказала, что ее никто не видит, кроме меня, если она сама не пожелает иного. И даже разговор наш с ней не слышен никому, даже стоящему в двух шагах от меня - для сторонних наблюдателей я в мастерской один, молча шлифую свой клинок. Теперь Юля почти всегда была рядом - дома, в автобусе, на улице, в мастерской на работе. И ее никто, кроме меня, не видел и не слышал. Я иногда думал, что у меня, все же, банальная шизофрения - ведь там тоже слышаться разные голоса и приходят всевозможные видения-собеседники. Но, когда в минуты отдыха и тишины Юленька запрыгивает ко мне на колени, и я глажу вполне реальную и ощутимую кошачью шерстку и щекочу ее за вполне осязаемыми кошачьим ушами и слышу вполне настоящее мурлыканье и довольное урчание, то все сомнения в моей психической нормальности пропадают в миг. Хотя, немножко я, все-таки, псих - все мы немножко психи.
   - А почему раньше ты не являлась мне?
   - Раньше не было необходимости.
   - А сейчас что - есть такая необходимость?
   - Не все сразу, не все сразу.... Я расскажу тебе истинные причины моего появления, но потом. Сначала, пожалуйста, расскажи мне о своих снах. -
   Я глубоко задумался, вспоминая все, что можно было вспомнить из своих снов. Размеренность движений вперед-назад клинком по бруску только способствовали сосредоточенности мыслей.
   - Ну, очень часто мне снится Ксюша....
   - Это естественно, ведь ты тоскуешь по ней, очень сильно тоскуешь.
   - Да..., но ведь в своих снах я вижу совсем не то, что уже было, да и на сумбурные фантазии это тоже не похоже, - я на секунду замолчал, вспоминая кое-что. - Кстати, вот только вчера мне приснился странный сон - сон про сон. Я, как будто, проснулся в своей комнате - работал компьютер, в котором играла спокойная музыка, и мне показалось, что в квартире я не один, и я как будто слышал звук открывающейся двери сквозь сон, который был во сне. И когда я встал и вышел в коридор, я увидел слабый свет в маленькой комнате рядом с моей. И я открыл дверь и увидел Ксюшеньку, которая спала на неведомо откуда взявшемся диване, может и прямо на матрасе, на полу - я уже и не помню точно. Мне захотелось обнять ее, но я не хотел ее будить - только ножки ее, возле ступней, стал тихонько гладить и целовать. Она все же проснулась и тихо сказала сквозь сон "А, это ты, любимый..."... И тут я открыл глаза и понял, что теперь то проснулся по-настоящему. Я, конечно, вскочил и бросился в соседнюю комнату - но то был только сон, как ни грустно. Ксюши не было.... К чему мне это снится, скажи? Может, я просто вижу во сне свои несбывшиеся надежды и мечты?
   - ...А я не знаю, родной мой..., не знаю. Может, это, действительно, всего лишь несбывшиеся надежды..., а может быть и другое - Он дает тебе новую надежду, немножко приоткрывая для тебя твое будущее. Но я не могу тебе сказать наверняка - на все Его воля.
   - Да-да, понимаю. Тогда, к чему мне снятся сны о том, чего со мной не происходило никогда, да и не могло произойти вообще?
   - А, что именно тебе снится?
   - Война, на которой я был. Но снится она мне совсем не такой, какой она на самом деле была для меня - снятся засады и бои, свои раны и чужие смерти.... Бывает, я и сам погибаю на этой войне.
   - А что еще снится, родной.
   - А еще снятся совсем другие войны - те, которые могли быть либо задолго до моего рождения, либо не могли быть вообще. Все эти мечи, шпаги, лошади и доспехи. ...У меня, конечно, все это есть, - я широким жестом обвел вокруг себя, - но мне-то снятся настоящие битвы, то есть - такие, в которых я убиваю, и в которых, бывает, убивают меня, - добавил я тихо. - Или, это тоже лишь воплощение моих несбывшихся мечтаний?
   - Да нет, - тихо сказала она, подойдя ближе ко мне, - в твоих снах может быть и твое реальное прошлое,- и твое возможное прошлое, и твое реальное будущее,- и твое возможное будущее. А еще в них может быть то, чем ты должен стать, Князь, - последние слова она произнесла тихо, но твердо.
   - Даже если мне снится, что я в теле дикого зверя или хищной птицы, и мой удел и в этом теле - убивать и умирать?
   - Важна не оболочка, важна сущность.
   - И какая же, хм, сущность проявляется во мне в моих снах?
   Тогда совсем уж тихо, но отчетливо и беспрекословно она сказала
   - Великий Разрушитель.
  
  
   Глава 10.
  
   - Ну, чего тебе от меня надо?! Отстань, сказал! - я шел по улице быстрым шагом, а рядом семенила лапками говорящая серая, пардон - светло-серая, кошка, выдававшая себя за моего Ангела-Хранителя. С таким сопровождением, пусть даже и невидимым для других, в автобусе не поедешь - она же постоянно болтает о моем якобы высоком предназначении, а как ей отвечать на людях? Тут мне без всяких моих просьб сделают огромное одолжение - потащат в психушку, как только увидят человека, который разговаривает с невидимкой, да еще - на повышенных тонах. Ну не - достала, честное слово! Какой, в задницу, Великий Разрушитель!?!
   - Слушай, - притормозил я слегка, повернувшись к ней лицом, - я что, по-твоему, похож на Разрушителя, тем более - Великого? ...Да меня в школе били класса до 9-го, и на карате я и года не проходил! ...Господи, да я даже в армии обосрался как сосунок последний! Какой, в ж..., извиняюсь, Великий Разрушитель!?! ...Кого, чего, разрушать!?!
   - Да? А ты посмотри на себя со стороны и подумай - с чего это у тебя такая тяга, я бы даже сказала - маниакальная тяга, ко всему, что связано с разрушением и смертью? - а она, похоже, заводилась! Это Ангел-то?! - Да ты уже родился с тем жестким и мрачным выражением лица, которое теперь носишь постоянно. Вот все и думают, что ты псих или маньяк-убийца какой-нибудь. Каждый день, каждый Божий день у тебя в голове только 5% мыслей о чем-нибудь хорошем, зато 95% - винтовки, автоматы, пистолеты, ножи, мечи, сабли, луки, копья, даже гранаты и атомные бомбы! Вон, и экспертом работал на телевидении - у тебя аж от зубов отскакивала вся эта чепуха про оружие! А стрельба, - ну какой нормальный человек, если он, конечно, не спортсмен или спецназовец какой, будет тренироваться каждый вечер, расстреливая по сотне пуль за полчаса!? Ну, правда, сейчас у тебя есть только пневматика, - но и на телевидение ты пошел не за деньгами или славой, а чтобы из боевых стволов вволю пострелять! ...Да ты родился с оружием в руке - ну, не явно, но все же! А помнишь - тебе всего 3 годика было, а милиционеры двое у киоска газетного остановились, так ты у того, что справа стоял, стал втихаря пистолет из кобуры тянуть! Вот уж мать то с отцом перепугал до "усрачки" - они уже себя на нарах видели! ...Стрелок, чтоб тебя! Все пистолетики, сабельки, винтовочки да кортики просил - другие, нормальные дети, машинки просят, "конструкторы", и книжки про пистолеты и револьверы в 10 лет купить слезно не требуют.
   - ...Ха-ха-ха...! - я и сам вспомнил тот, наверное, единственный запомнившийся эпизод из детства. Точно,- было лето, мы гуляли по городу с мамой и папой, и тут я увидел двух дядек со странными штуками на ремнях сзади. Сам удивляюсь, чего это меня потянуло вытаскивать тяжелый и здоровый (с мою голову тогдашнюю размером) агрегат, которому я и названия тогда еще не знал? И самое интересное - как это я так умело кобуру расстегнул, словно в свои 3 года всю жизнь только это и делал?! - ...Ха-ха...! Ну ладно, рассмешила. И это, по-твоему, аргументы? Так, сотням миллионам нормальных мужиков, а то и баб, с такими аргументами, как и мне - в петлю надо. То, что меня всегда к оружию тянуло, в Антихристы меня еще не записывает.
   - А я разве говорила, что ты Антихрист? Может - совсем наоборот?
   - Не понял?! - отупело спросил я - ты что, кошка, с ума сошла за тысячи лет? Что еще за "наоборот"?!
   - Ай-яй-яй, - у нее даже тон учительский прорезался, - Великий Разрушитель приходит тогда, когда это необходимо, а не тогда, когда захочет тот, имени которого я вслух произносить не хочу.
   - Это кого же? - не понял я.
   - Ну, дурак..., - эта пушистая особа своим менторским тоном меня определенно начала доставать, - да тот, кто восстал против Господа и был изгнан. ...Зверь, если коротко.
   - Ну..., - понял я, притом - с явным облегчением, - хоть это радует. Слава Богу, что я не "Посланец Ада"! А то у меня самого в последнее время эта мысль стала самым страшным наваждением, особенно после всех пережитых странностей, начиная с самого моего рождения.
   - Во-первых, не говори "гоп", многое у тебя еще впереди, - а она умела ставить в тупик своими ответами, да и пугать тоже, - а во вторых - почти всем твоим странностям за годы детства, отрочества, юности и взросления, я и сама могу дать тебе самое полное объяснение. -
   Я молча наклонился к ее пушистой мордочке и пристально посмотрел ей в глаза. Глупо отказываться от возможности немного разгрести завал тайн и загадок, и получить, наконец, объяснение то фатальному невезению, то абсолютно дикой удаче, преследовавших меня.
   - Ну, рассказывай, а я тебя буду слушать очень внимательно, - сказал я после затянувшейся паузы. Мы уже дошли до моста и стояли у парапета прямо на середине реки.
   - Хорошо, но, я очень тебя прошу - сначала выслушай все объяснения, а потом уже бурно реагируй, а лучше - держи себя в руках.
   - Ох, Юлька, домяукаешся.... Хорошо, я спокойно выслушаю все, что ты скажешь.
  
   ..............................
  
   - ...Родился ты совсем не по любви. К сожалению, твоя мать в молодости любила совсем другого человека, которого звали Виталий. Они были знакомы уже более двух лет и собирались пожениться. Но тут в их жизнь вмешался злой рок - обычная маленькая ссора, которая привела к очень большим последствиям. С твоим отцом мама была знакома недолго - всего-то 2 недели. Но он, похоже, действительно любил ее....- Кажется, это у вас наследственное - любить тех, кто вас почти не любит и не дорожит вашей любовью.... А твоей матерью двигала обыкновенная детская обида, заставившая ее выйти замуж в отместку любимому парню. Даже тебя она, поначалу, хотела назвать в его честь, но твой отец был, конечно же, против. ...Вот так, Князь, - рожденные без любви редко получают от судьбы счастливую долю. И если семя, брошенное в землю, или земля, принявшая его, не будут нести в себе Любовь, а будут наполнены ненавистью, - то такому колосу вряд ли даже захочется всходить. Вот и ты не хотел рождаться - похоже, что уже тогда догадывался о своей нелегкой доле. Но это я уже повторяюсь. Далее - у тебя было отличное здоровье и прекрасные задатки. Но, к сожалению, недолго.... Дело в том, что твои задатки - это всего лишь, материал, подобный, ну, например, дереву, - а из него либо икона, либо дубина, как в пословице говорится. И это, смотря кто делает - Андрей Рублев или Стенька Разин. Тогда было проще приглушить твои способности, нежели пытаться изменить судьбы твоих близких, влиявших и на твою судьбу. Да ты и сам чувствовал и боялся того, что с тобой может стать - и в 7 месяцев и в 3 года ты сам, подсознательно или вполне осознанно - маленьким детям это еще доступно, не захотел жить. Тебя спасли. Но тяжелая и долгая болезнь, напавшая на тебя тогда, сделала своего дело - ты, в частности, почти ослеп на левый глаз. ...А, ведь, очень мечтал стать военным летчиком или космонавтом?
   - ...Ну, да - как и все дети, наверное....
   - Да не все, между прочим.... Прости, Князь, но мы были вынуждены так поступить с тобой....
   - Что!?! - я схватил ее цепкими и жесткими руками, очень сильно и, наверняка, очень больно для нее, и поднял перед собой. Но она спокойно, с грустными нотками в голосе, продолжила
   - Мы - Хранители.... Одни создают, другие разрушают, а мы должны хранить равновесие между ними. Это очень долго и трудно объяснить. Разве что - помнишь ведь, наверное, историю религий, учил? Так еще древние индусы - брахманисты считали, что бог един в трех своих ипостасях - Брахма-Творец, Вишну-Хранитель и Шива-Разрушитель.
   - К чему мне эти лекции, - сказал я сквозь зубы, все еще сильно сжимая ее хрупкое тельце, - причем здесь я.
   - Потерпи, родной мой, я должна тебе объяснить, чтобы ты все остальное смог понять до конца. Представь себе - человек строит дом, чтобы жизнь его протекла в относительном покое, не подвергаясь ударам стихии. Но ведь жизнь не вечна, люди умирают. Возможно, в этом доме будут жить его потомки, и их потомки, и потомки их потомков. Но когда все исчезнут, что останется? А если новые хозяева не захотят жить в прежнем доме? Оставят ли они этот дом нетронутым, чтобы рядом построить новый? А, может, проще снести старый дом, а на его месте построить новый? В противном случае старые постройки заполонят всю землю, и не будет места новым домам. А если новое не может прийти на смену старому, то наступит застой и неподвижность - то есть смерть. К счастью, разрушение заложено в каждом, будь то живое или неживое. И даже если дом не будут сносить, он все равно со временем обветшает и придет в негодность, или будет разрушен стихией, если сами люди не разрушат его. А новый дом можно будет сделать больше, светлее, лучше и уютнее. А, значит, жизнь пойдет по новому пути, получит новый толчок.
   - Так, значит, разрушение дает толчок новой жизни?
   - Да, но только тогда, когда оно в меру, как и любое сильное средство. Медики говорят - любой яд может быть лекарством в малых дозах, но и любое лекарство в слишком больших дозах станет ядом. ...А Зверь и те, кто пошел за ним, хотят разрушения неограниченного ни чем - дикого и бессмысленного.
   - И поэтому вы, ну, разумеется - исключительно из "лучших побуждений", немножко разрушили мою жизнь! - голос мой дрожал то ли от гнева, то ли от обиды. - Зачем было с самого детства лишать меня права стать тем, кем я так мечтал стать?
   - О-хо-хо, Княже, Княже.... Если бы ты, рожденный без любви, переживший столько предательств и измен со стороны близких тебе людей, был бы неограничен в своих возможностях, то вряд ли бы ты стал испытывать к людям Любовь и Сострадание. Можешь считать, что мы просто на время притупили твой меч. Ведь сейчас ты снова в силе, разве не так?
   - Но почему вы просто не дали мне умереть? Или помогли бы мне умереть, наконец?
   - Мы - Хранители. Не нам вершить дела Жизни и Смерти. Господь дал тебе, как и всем людям, право свободного выбора. Ты должен сам решить свою судьбу. Просто тогда было еще слишком рано - ты не был готов. Поэтому мы тебя и берегли от смерти - она привела бы только к горькой необходимости повторения твоей судьбы, может быть и в другой жизни и в другом человеке.
   - ...Хорошо, - я медленно отпустил Юлю на землю, она при этом немного поморщилась, поведя боками, - прости меня за мою несдержанность и жестокость, и прошу тебя - продолжай.
   - Твой отец был еще слишком молод и горяч. Он бросил вас, но поверь - не по нашей вине, он сам. Несколько лет ты прожил, окруженный заботой и любовью Мамы и Бабушки Марии, от которой, кстати, и унаследовал Княжеское звание. Тебя любили, и ненависть почти и не росла в твоем сердце. Но все проходит. ...Я не хочу сказать, что последующая жизнь с отцом была наполнена только горем и ненавистью. Он, наверное, все-таки любил вас. Просто он был не готов к таким серьезным вещам, как Любовь, Верность, Семья.... Ты то любишь его, я это знаю, несмотря ни на что - любишь. И это правильно - ведь он твой отец. Просто, во многом он еще несмышленый и капризный ребенок, не желающий взрослеть.
   - Да, ты хорошо знаешь меня, Хранитель, даже слишком хорошо, - очень много старого, тяжелого и болезненного приходится мне поднимать с самого дна своей души в этом разговоре, - прошу, продолжай.
   - Тогда вы и переехали сюда, к отцу. ...В школе ты стал изгоем - и по возрасту был младше всех, и общих интересов почти ни с кем не имел, и завидовали тебе и не любили - слишком легко и хорошо учился. Но зато ты научился смирению, терпению, состраданию и немного упорству - иначе ты не стал бы таким, как сейчас. Ты не дрался ради гордыни и стадного лидерства - ты учился только защищаться, и с 9-го класса уже почти никто не посмел причинять тебе вреда. Ведь до того ты просто боялся сделать им больно. И, пока ты еще не научился сдержанности, нельзя было давать волю детской ненависти и жестокости - самой страшной вещи на свете, ведь дети просто не знают меры, да и понятий о Добре и Зле у них почти нет.
   А потом, потом.... Единственная сила, которая могла уберечь тебя - Любовь. Вот ты и начал искать ее.
   - Я надеюсь - ты не будешь пересказывать мне все мои любовные приключения и неудачи?
   - Нет, конечно, - она улыбнулась впервые после начала разговора, широкой пушистой улыбкой на светло-серой мордочке, - скажу только одно - ты не мог долго быть с теми, кого не любишь, ведь, я надеюсь, ты Человек, а не животное.
   - Спасибо, Юля, мне очень приятно слышать это от тебя - вряд ли кто-нибудь из людей, даже самых близких, по-настоящему может меня понять, к сожалению.
   - Плохо то, что не дремал и Зверь - ему было нужно и тогда и сейчас, чтобы ты поддался ненависти и злобе, а лучше - полностью подчинился ему. Мы делали все, что могли - даже невозможное. ...Ты помнишь свое видение в ту ночь, когда пытался отравиться?
   - Даже если и захотел бы забыть - не смог бы. Это было настоящее - Золотые Врата, уходившие от меня все дальше, и Черные Ступени, которые были все ближе и ближе, и я уже начал свой спуск вниз, который, к счастью, прервался, ...благодаря тебе, я думаю! Сколько еще раз мне благодарить тебя, чтобы благодарностей моих не было слишком мало?
   - Не нужно ничего, родной..., - Юленька подошла близко-близко ко мне и потерлась мордочкой о мою ногу. Я взял ее на руки - на сей раз мягко и нежно. - Только об одном попрошу тебя, - говорила она, - не посчитай меня циничной эгоисткой, после того, что я тебе скажу. ... Ведь, на самом деле - не только вас хранят Ангелы Господни, но и вы их храните.... Война так никогда и не кончалась. И она все идет - в ваших душах. Ангел-хранитель, призванный защищать и оберегать слабого и беззащитного человека, и поэтому кажущийся вам почти всемогущим, на самом деле беззащитен перед волей своего подопечного. Парадокс - можешь ты сказать. ...Может быть, может быть.... Но что ждет Ангела, когда тот, кого он должен хранить от зла, вдруг или не вдруг, душу этим самым злом и наполняет? И что такое это зло? Миром движет только одна сила, одна единственная ныне, присно и вовеки веков - Любовь. Не станет этой силы, что придет взамен? Ненависть, конечно, что же еще. Та Ненависть, что жаждет лишь разрушения и не приемлет ничего, кроме боли. Ангел-хранитель в ответе за оберегаемого - за его счастье и за его беду, за его добро и за его зло. Вот так и падают Ангелы с небес. А мы становимся такими потому, что те, кого мы храним, избрали именно такой путь, и никакой иной....
   - ...Но ведь ты - Серый Ангел. Значит - мой путь еще не определен? Или мне так и предначертано - идти меж двух огней?
   - Когда-нибудь я отвечу тебе, родной, когда-нибудь, обязательно.... Главное другое - Господь тебе подарил то, что берегло и бережет тебя лучше любого Ангела-Хранителя.
   - Что же? - наивно, словно несведущий ребенок, спросил я, прекрасно зная ответ.
   - Любовь, мой дорогой Князь, настоящую Любовь.
  
  
   Глава 11.
   ...- Зачем мы идем туда?
   - Не "мы", а ты, один. ...Мне туда нельзя, пока, - грустным голосом добавила Серый Ангел по имени Юлька.
   - Хорошо - я один иду. Но что я там найду? - мы неспешным шагом шли по пустынной улице, постепенно приближаясь к Храму.
   - Кто знает, кто знает.... Это тебе самому выбирать, это вам Он дал право выбора. ...Вот и воспользуйся этим правом. - Юлька шла рядом, и говорила, даже не поворачивая ко мне свою пушистую мордочку, глядя только на дорогу прямо перед собой, а может - просто не хотела, чтобы я видел ее грустные глаза.
   - Эх, если бы еще точно знать - что именно выбирать. Когда знаешь в чем суть вопроса, тогда намного легче на него ответить, - что-то меня часто стало тянуть в философию в последние дни. Я уже издали залюбовался Храмом, построенным в виде "корабля". Оказывается, такой архитектурный стиль так и называется - "корабль". А есть еще храмы в стиле "креста" - это когда к невысокой башне главного строения примыкают с четырех сторон крылья, действительно придающие храму вид креста, если смотреть на него с вертолета. А этот Храм с того же вертолета напомнил бы именно корабль - удлиненный силуэт с мачтой-колокольней, а с обеих сторон примкнули красивые высокие крылечки, очень похожие на парадные трапы какого-нибудь лайнера, или точнее боевого крейсера - ибо служение Богу мало чем отличается от военной службы, ...разве что - оружие здесь намного более серьезное и могущественное, нежели примитивные железки, и война за души человеческие, которая ведется здесь, совсем не напоминает ту глупую возню переросших детей по глупейшим поводам или вовсе без оных. - Так мне немного объяснила Юлька, когда зашел разговор о той встрече, которая мне предстоит, и которая вполне может перерасти в схватку не на жизнь и не на смерть, а на Бытие или Небытие. ...Этой ночью мне снова снилась Ксюша - словно бы она пришла ко мне, улыбаясь и говоря "Вот она я, здравствуй!", а я подошел к ней и, уткнувшись своим лицом в ее грудь, беззвучно заплакал, совсем без слез - только так я и плачу теперь, глаза, бывает, горят от того, что таких нужных и необходимых слез нет, только трясет неумолимая тоска. ...Господи, как красиво! Белоснежный Храм-Корабль, увенчанный золотыми куполами, сверкающими на солнце подобно богатырским шлемам из седых былин. Вполне возможно, что какой-нибудь богатырь, рожденный Русской землей, так же увенчивал свой шлем вместо острого шпиля - православным Крестом, олицетворявшим для русов и христианское Распятие, и языческое Древо Жизни. Если только это не звучит святотатством в моих устах ....
   - Выбор простой - Быть или Не Быть. Только страсти совсем не Гамлетовские. Не до соплей сейчас, прости на грубом слове. Выбор простой - либо ты есть, либо тебя нет.
   - Это как?
   - А вот так - отдашься ненависти, то не просто погибнешь и душу загубишь, а исчезнешь, совсем. В Хаосе нет места никакой жизни, даже загробной. ...Выберешь Любовь - выберешь жизнь, и Вселенную....
   - Так, а причем здесь Храм?
   - Глупый ты ребенок.... Бог - есть Любовь. Где же еще ты можешь узнать как можно больше об истинной Любви. ...Да и об истинной Ненависти тоже. ...Иди, - мы остановились у высоких красивых кованых ворот, - от тебя не требуется ничего сверхъестественного, просто смотри, просто слушай, если надо - спрашивай. Главное - попробуй открыть свое сердце тому, что хранится здесь, - голос у Юльки был очень серьезным и грустным. - Не пытайся понять все и сразу - ты сможешь прийти сюда еще...
   - Хорошо.... Кажется, надо сделать так, прежде чем войти, - и я неумело перекрестился и, поклонившись Лику над вратами, вошел.
   ................................
  
   - Бог есть Любовь, и всякая истинная Любовь - от Бога.... А что мне дала эта Любовь? - я сидел на набережной, на старых потертых плитах, Юля была рядом,- лежала, положив мордочку на передние лапки и обернув вокруг себя свой хвост, словно шаль. - С того дня я и в самом деле - как в книгах пишут, "потерял покой" и превратился невесть во что. ...Это ж надо, - горько усмехнулся я, - научился не боятся ни голода, ни холода, ни боли, ни лишений, а вот остаться один, и не просто один, а без Нее - боюсь! Боюсь боли, которую она может мне причинить, и причиняет, боюсь горьких слов, которые она может мне сказать, и говорит, а самое главное и самое страшное и горькое - боюсь не успеть помочь, не защитить, не спасти, не закрыть собой от горя, от боли, от смерти.... Но, такую долю свою не променял бы ни на что - тем более, на, пусть хоть и бриллиантовую, клетку одиночества. ...Скажи, а Любовь всегда бывает такой сладкой и такой горькой?
   - Эх, Княже, Княже.... Если это действительно Любовь, то - Да! Иначе она потеряла бы свой смысл, и свой пьянящий вкус Счастья.
   - Но..., если я, все же, Люблю - то, значит, не способен на ненависть и разрушение? Разве не так? ...И, если Зверь так хотел меня покорить, то почему позволил мне полюбить?
   - Да, вопрос.... На самом деле - убить Любовь нелегко. Зато - можно уничтожить ее ростки, пока она еще слаба. И для этого совсем не нужно насильственных мер - достаточно просто предоставить кучу доступных, привлекательных и страстных партнеров или партнерш, каких пожелаешь. Ничто так не губит настоящую Любовь, как обычная похоть, неограниченная ничем. ...А ты разве сам не заметил странного совпадения - как только ты встретил Ее, то почему-то сразу стал пользоваться повышенным вниманием со стороны других женщин, менее строгих в вопросах чувств и морали?
   - Ну, ...вообще-то...
   - Можешь не отвечать - я и так знаю. Вот этим-то ты и придавил, словно цветочный росток асфальтом, свою нарождающуюся Любовь. Но, к счастью,- она не погибла и нашла силы пробиться к солнцу, ...или к сожалению....
   - Что ты этим хочешь сказать? - меня насторожили ее последние слова.
   - Иногда, - тяжело вздохнул мой Ангел- Хранитель, - Зверь делает более хитрые и более коварные шаги. А именно - он позволяет Любви расти, когда она становится все больше и больше и постепенно заполняет сердце Человека полностью, вытесняя из него все второстепенное и мешающее. А потом, - он эту Любовь отбирает. ...И образовавшуюся пустоту заполняет то, что всегда приходит взамен Любви - настоящая Ненависть. - От последних Юлькиных слов в моей груди образовался очень твердый и дьявольски холодный комок, дышать стало трудно.
   - Как..., такое возможно, Ангел? - мне с трудом давались эти слова, словно я вынужден был пробиваться сквозь стену. - Неужели, моя Любовь - обман?! Как иначе он смог бы взять власть над ней?!?! - мне очень, очень хотелось заорать во весь голос - от внезапно нахлынувшей тоски, но я не смог даже достаточно громко говорить.
   Юлька, мой Серый Ангел-Хранитель, подняла голову со своих лап и пристально посмотрела мне в глаза. Затем, когда на меня начал понемногу действовать ее успокаивающий взгляд, произнесла
   - Вот здесь-то он и совершил ошибку, и потому-то и понадобилось мое появление....
   Зверь думал, что та, которую ты полюбил, твоя Ксюшенька, никогда более не сможет открыть свое сердце навстречу настоящей Любви, - слишком многое она пережила в этой жизни, слишком часто ее душу и тело убивали, а самое тяжелое - слишком многое, ею совершенное, совершенное не со зла, но все же совершенное, держало ее во власти Зверя. ...А ты смог его власть поколебать. Вот он и решил пойти на крайние меры. Слишком крайние меры.... Но, не бойся - он не властен убить ее, ведь и ее оберегает Ангел-Хранитель. И ты удивишься, узнав - кто этот Ангел.
   - Кто же!? - действительно искренне удивился я, хотя и начинал смутно догадываться, присмотревшись к Юлькиным разноцветным глазам повнимательней.
   - Ну да, - улыбнулась эта пушистая "диванная тигрица", - потому-то у меня такие необычные разные глаза - один от тебя, а другой - от нее. А значит - обе ваши души, и твоя и ее, находятся под моей опекой. А такое бывает очень и очень редко - только у по-настоящему любящих друг друга людей. - Она улыбнулась еще шире, Серый Ангел по имени Юлька, которая оберегала, оказывается, не только меня, но и мою Любовь.
   - Что же такого я смог сделать, что он испугался? - уже спокойным голосом спросил я.
   - В Писании сказано - " ...Нет больше той Любви, как если кто положит душу свою за другого...",- это из Иоанна, кажется. Ты теперь, как и раньше - только тогда еще неумело, каждый день молишься Господу не о своем счастье, но об ее счастье, не о свое душе, но об ее душе. Ты говоришь в молитвах своих, что готов ради нее пойти в Ад навечно - взять на себя все ее грехи, своей душой искупить ее душу.... - Юлька привстала и нараспев произнесла
  
   Святая Мати Дево, ты меня помилуй
   Пред тобой колени преклоню.
   Прощения и счастья для любимой
   Смиренно у тебя я попрошу.
  
   Ты милостью ее не обдели,
   Молю тебя - всегда будь рядом с ней,
   От горя и беды убереги,
   И защити ее от злых людей.
  
   Молю тебя, у Сына попроси
   Прощения за все ее грехи.
   На тяжкий путь ее благослови,
   Своею милостью Спаси и Сохрани.
  
   Пусть Ангел пребудет с ней вовек,
   Прошу тебя Хранителя ей дать.
   Как грустно мне, что я лишь человек,-
   О, как бы сам хотел Хранителем ей стать.
  
  
   О, Господи Исусе, сыне Божий,
   О ней мою молитву ты услышь!
   Я верю, что от черных дней тревожных
   Мою Любовь своей ты сохранишь.
  
   Не допусти того, чтоб злые люди
   Смогли бы ей обиду причинить,
   Веков во веки на коленях будет
   Моя душа о ней тебя молить.
  
   Пошли ей счастья, радости, удачи -
   Ее вину я пред тобою искуплю.
   Молю тебя - пусть больше не заплачет
   Та женщина, которую люблю.
  
  
   Услыши мя, небесный Святый Отче!
   Коль в этом мире мне нельзя быть рядом с ней,
   Когда я пред твои предстану очи -
   Я попрошу, чтобы с любимою моей
  
   И в Серый Край, и в Вечное Блаженство,
   И в Адские кипящие котлы,
   И в Черного Безмолвья совершенство
   Позволил рядом с нею мне идти....
  
   - Это ты написал, Князь? - спросила меня эта беззастенчивая пушистая особа.
   - Я....
   - Вот видишь, чего испугался Зверь? Ты слишком сильно любишь, - его власть над ней ослабевала, и он испугался, что замысел его потерпит крах.
   - Какой же "замысел" Зверя заставляет меня так мучаться?
   Серый Ангел по имени Юлька не ответил на мой вопрос - она снова положила голову на передние лапы и, укутавшись собственным хвостом, стала задумчиво смотреть на пенные барашки волн - конечно, не такие большие, как на море, но не менее завораживающие своей текучей размеренностью. Так прошло несколько долгих минут - мы оба сидели на берегу реки и смотрели на воду. Затем Серый Ангел по имени Юлька нарушил затянувшееся молчание
   - Ты когда-то учился на факультете истории. Вспомни хотя-бы нескольких из тех, кого История назвала Великими, но не за благие свершения, а за ненависть и разрушения, которые они принесли людям.
   - Ну, - немного помялся я, пытаясь "въехать" в заданную ею тему, - если не лезть глубоко - Первый Император Цинь, Аттила, Чингисхан, Тимур, Иоанн Грозный, вот за Петра Первого точно не скажу, но еще есть Наполеон, и Гитлер, наконец. Кого еще?
   - Первого Императора и Аттилу не возьмем - я с ними почти не сталкивалась, не судьба была. Хотя из общей канвы они не выпадают, то же и Петр Великий. А вот кое-кого ты забыл.
   - Кого же?
   - Володеньку Ульянова...- такой хороший мальчик был, жаль,- испортили парня!
   - А, к чему весь это "экскурс" в историю? Я пока ничего не понимаю.
   - А что ты можешь знать об их личной жизни, об их горестях и переживаниях, об их бедах и трагедиях?
   - Хм, как-то мало об этом думал. В этом есть какой-то особый смысл?
   - Ну конечно! Только в этом и есть смысл. У этих живших когда-то людей, у всех без исключения, не было того, чего они так жаждали больше всех сокровищ мира.
   - Чего же? - я искренне заинтересовался, похоже близок ответ на мои вопросы.
   - Обыкновенной человеческой Любви. Притом - совсем не обязательно любви к женщине. ...Маленький пастушок Темуджин, ставший потом Чингисханом, слишком рано потерял свою мать, своего отца, своих братьев и сестер - их убили у него на глазах, а сам он попал в долгое и тяжелое рабство. Тимур, ставший Тамерланом, семью имел, но семья его отвергала - слабенький, хромой, нескладный ребенок, самый младший в семье, он хотел любви своего отца и своей матери, своих старших братьей, но его считали паршивым щенком, недостойным доли властителя. Иоанн Грозный так сильно любил свою мать Елену Глинскую, что не забывал об ее убийцах ни на секунду, и его любимую жену тоже убили - разве мало человеку такого горя? Что до Наполеона - его любимая жена сама его совсем не любила,- она любила наряды и драгоценности, балы и загородные прогулки, блеск светских салонов и общество блестящих статных офицеров, зачем ей был нужен нескладный низкорослый и абсолютно не светский солдафон - разве только для кошелька. И у Бесноватого умерла его любимая матушка - единственное человеческое существо, которое любил этот Великий Ненавистник, и многие из его любимых женщин гибли потому, что он любил и ненавидел почти одинаково сильно, но второе - больше.
   - А Ленин?
   - А что "Ленин"? Что бы испытывал ты, если бы твоего любимого старшего брата, твоего защитника, наставника в мужских премудростях, заменившего тебе умершего отца, твоего кумира - убили, и именно в том твоем возрасте, когда ты острее и тяжелее всего воспринимаешь такие потери? И в спутницы жизни приходится брать далеко не любимую женщину, да и любить никого нельзя - чтобы не стать слишком уязвимым в избранной борьбе с ненавистным миром.
   - А чего им не хватало - они же имели почти неограниченную власть и могли творить все, что захотят?
   - Хм! Мир думает, что быть великим властителем, императором и воителем так легко и приятно. Вы считаете, что это так сладостно - обладать властью, когда можешь все, что захочешь и все, что возможно, и даже невозможное. Но легко ли тому, кто одинок? Легко ли тому, кто жертвует многими жизнями ради целей, которые далеко не каждый способен понять? А есть ли вообще смысл у этих целей, извиняюсь за неприятный каламбур? Или же властителем движет не хладный разум, а слишком горячие чувства и эмоции. Легко ли не имеющему права и возможности любить тех, кто любви заслуживает, и уж тем более не имеющему права ненавидеть тех, кто уж точно не заслужил ни любви, ни сострадания - ворон-ворону глаза не выклюет, а? ...Легко ли жить, зная то, что предначертано людям, народам и целым государствам, героям и подлецам, царям и нищим? - в этом месте Юлькин голос немного дрогнул, но я сделал вид, что не заметил, а она продолжила прежним тоном. - Власть дается не во благо, и, даже, не в наказание. Власть это одиночество. А кому оно во благо или в мучение - кто знает? Тем более, если власть принесла с собой презрение к тем, кем правишь и ненависть к тем, кто пока не подвластен. И тебе дана возможность изменить мир "к лучшему". Правда - всего лишь иллюзорная возможность, ибо то, что сотворено Господом, людям изменить нелегко. Бог есть Любовь, значит только Любовью можно хоть что-то сделать, но отнюдь не Ненавистью.
   - Кажется, я понял тебя, - сказал я с мрачным хладнокровием.
   - Да-да, да-да.... Чтобы пробудить Великого Разрушителя, достаточно просто взять человека, наделенного очень сильными чувствами, способного переживать так, как дано далеко не всем - и просто заставить его очень сильно обидеться на Мир, который и подсунуть ему в качестве главного, а лучше единственного виновника его страданий. Вот тогда и проснется та сила, которая подобна ма-а-аленькому детонатору ...от атомной бомбы. Удивительно, правда - "фитюлька" размером с карандаш, а способна дать выход огромной разрушительной силе - детонатор подорвет взрывчатку, взрывчатка приведет к образованию критической массы вещества и цепной реакции деления ядра, а выделенная энергия начнет сжигать дотла миллионы людей, сметать с лица земли гигантские города, и даже после своей "смерти" все еще будет нести смерть всему живому, пронизывая все и вся разрушающим остаточным излучением! - От представленной картины, так просто и красочно описываемой Юлькой, мне стало по настоящему страшно.
   - Так почему я? - мне уже, если честно, было на все плевать, просто я всегда думал, что нельзя убегать даже от смертельных опасностей - с ними нужно сражаться, лицом к лицу.
   - ...Тебе, Князь, даны от рождения острый ум, цепкая память, твердый характер, и самое главное и самое страшное по своей силе - открытые сердце и душа. ...У тебя было много счастья и горя, наград и лишений, друзей и предателей.... Теперь Зверь жаждет вселить в тебя Ненависть, лишив того, что обнажило твои чувства и твою душу и этим сделало их уязвимыми для власти Разрушения. ...Но ты способен устоять. ...Более того, - в голосе Серого Ангела послышались нешуточное волнение и искренняя надежда, - ты можешь победить его! ...Если сделаешь правильный выбор.
  
  
   Глава 12.
  
   ...Мы шли идеально ровным строем - "Цветком хризантемы", так мы летали только на параде в честь Дня Рождения Его Императорского Величества Божественного Микадо. Сегодня наш последний парад - Парад Чести. ...Пилоты 1-го специального корпуса, "Камикадзе". Неделю назад мы взяли первую кровь - один из братьев, такой же верный последователь Кодекса воинов Ямато, как и мы все, атаковал крейсер "Австралия", принес себя в жертву ради императора и Японии. Сегодня, 25 октября 1944 года, достойные потомки самураев покажут этим белолицым обезьянам, как нужно умирать с честью! Внизу был Курита, командовавший соединением из нескольких линкоров, крейсеров и эсминцев, под его командой была и гордость императора и всей нации - огромный "Ямато", самый большой, самый быстрый, самый защищенный и вооруженный самыми мощными в мире пушками - 460-миллиметровыми орудиями, способными прошить насквозь любой корабль. Теперь предстояло довершить начатое им - отправить кормить акул как можно больше белолицых варваров, посягнувших на Священную Империю.
   ...Мы еще скрывались в облаках, когда часы показали 11 часов дня - время встречи с целью. Пара старых "Хаябуса", начиненных взрывчаткой под завязку, ненадолго "нырнули" из облаков вниз, чтобы обнаружить врага. Корабли были на месте - многие горели, остальные тащились еле-еле. ...Пора. Рассыпав строй, мы вышли из облаков. По рации были распределены цели - несколько эсминцев, 3 или 4 авианосца, несколько кораблей сопровождения. Были сказаны последние слова прощания. Была прочитана последняя молитва. Руки многих в этот момент сжимали висевшие на шее маленькие ножи-айкути, наточенные до бритвенной остроты - им надлежит облегчить боль и страдания при атаке, когда смерть приходит не сразу, а заставляет мучаться от смрадного дыма и жаркого пламени, или захлебываться горькой морской водой. Письма отосланы, вместе с жалованием за последние два месяца и компенсацией семьям - только, у многих из нас не было семей. Наши семьи сгорели под обломками бамбуковых бумажных домиков, когда эти варвары осыпали мирные города десятками тысяч зажигательных бомб. Что ж - месть это то блюдо, которое надо смаковать. ...А вот и он - железный гроб для сотен варваров. Внизу шел небольшой авианосец, его скорость была никак не больше 17-18 узлов, был сильный боковой ветер. Я решил атаковать его в лоб, целя во взлетную палубу перед надстройкой - если повезет, то задену и ее, хотя они и так ужу не смогут поднять ни одного самолета с поврежденной "взлетки". Я боялся промаха или недолета - очень трудно рассчитать точку встречи с целью, движущейся навстречу, а ты в этот момент пикируешь под углом 45 градусов с высоты около полутора километров. Проще, конечно, зайти сбоку на бреющем, - но тогда собьют на подлете. Так уже погибли несколько молодых пилотов, среди них был и Куросима, мой друг. А если идти вдогон с кормы, имея возможность скорректироваться в любой момент, то станешь слишком медленной целью относительно идущего на полном ходу корабля. Тем более, что большая часть зениток у них расставлена как раз на корме. Решено - заходить с носа, в лоб. ...В наушниках шлемофона слышались крики прощания...., многие из братьев уже отдали свой последний долг чести, превратившись в бешенно вращающиеся огненные шары. Наивные - они думали, что если при атаке перехлестнуть рули высоты, сделав дикую "бочку", то можешь избежать попаданий зениток и полетишь прямо в цель, словно артиллерийский снаряд. В чем то они и правы, были, - в быстро вращающийся истребитель трудно попасть, но при этом любое попадание по плоскостям может привести к резкому "сваливанию", в сторону от цели. ...Пора - вот он, а вот и я. ...Боковой ветер, черт, довольно сильный! Придется заходить немного под углом, иначе пролечу. Сейчас, сейчас, сейчас.... Вот теперь! Ручку - резко от себя, ох, как спиной-то придавило, аж в глазах потемнело! В пулеметах моего "Зеро" было патронов по 50 - не для серьезного боя, но зато можно припугнуть зенитчиков на этом корыте и выиграть еще несколько секунд...! Ну, ну же! Давай, родной! Давай, мой верный дюралевый конь! ...Я - сын Ямато, верный слуга Императора! Потомок самураев! Бойтесь меня, гнилолицые! Помет собак с лицом цвета гнилого мяса! ...Я иду! ... Вот и он, стальной серый борт.... А-А-А-А .....! ....
  
   - ...Проснись, родной, ну же проснись, Князь, Княже...! - что-то мягкое и пушистое, терлось о мое лицо. ...А вот своим мокрым носом тыкать меня в щеку не надо! ...Что?! Где я?! ...О, Господи, опять! ...
   - Князь, с тобой все в порядке, скажи же что-нибудь!? - это была все та же надоедливая мяукающая светло-серая особа - Серый Ангел по имени Юля. Он сел в постели, сбросив с груди одеяло, и с силой протер глаза. ...Похоже, Юлька все это время была здесь - у его изголовья. А она вообще спит когда-нибудь? Интересно, а я ведь и не спрашивал ее об этом никогда...
   - Ну что?! С тобой все в порядке?
   - Да..., кажется - в порядке. А что - что-то не так.
   - Тебе опять снились те самые сны? Не спорь - я знаю. Ты испугал меня - ведь от таких снов можно и умереть по настоящему, в этой реальности, а не только там, в приснившейся битве.
   - Господи! Когда же это все кончится! Все эти сны, Звери, Серые Ангелы какие-то...! Не обижайся, Юлька - ты мне нравишься, как кошка, конечно. Но я уже устал. Мне хочется обычной человеческой жизни. ...Я хотел лишь обыкновенного человеческого счастья и больше ни-че-го....
   - Ой, да не ври ты мне-то - от такой жизни ты бы со скуки и тоски удавился! ...Давай, вставай - пора ехать, Князь.
   - Куда?! - не понял я спросонья.
   - На муда! Забыл, что ли - у тебя сегодня выступление в Округе, а еще 5 часов туда ехать. Иди в ванную давай, и чайник поставь!
   - Хорошо, ма-мо-чка! ...И чего это кошки такие наглые стали? Ох, пардон, - Серые Ангелы! - я нехотя поднялся, обмотав торс прихваченным с кресла полотенцем. - Домяукаешся ты у меня, Юлька...
   - Ладно, ладно - пуганые! - ей, похоже, и самой нравились такие перепалки. А может, ей просто не с кем было почувствовать себя домашним, по-настоящему близким существом, не говоря уже о простых человеческих радостях? А она, похоже, опять спасла меня, Юлька....
  
   .......................................
  
   - Слушай, Юля, а чего это мне сегодня сон такой странный приснился - японцы какие-то, камикадзе, самолеты, корабли? Они-то с какого боку к моей душе? - я пил зеленый чай с ароматом клубники, похрустывая ванильными сухариками, а Юлька блаженно улыбалась испачканной в сметане мордочкой возле полупустого блюдца с этим кошачьим нектаром. Мой вопрос мгновенно заставил ее стать очень серьезной, даже - не на шутку встревожиться.
   - ...Понимаешь, - медленно и негромко сказала она, - в основе всего есть хоть какой-то смысл. Может быть, этот сон был послан в предупреждение, а может в нем тебе дается какой-то совет. А может - это выражение твоей сущности - нынешней или будущей. А может - все сразу. Ведь Разрушитель своими действиями разрушает в первую очередь себя, как и эти пилоты. А иногда, и даже очень часто - в их поступках пример искренней жертвенности ради блага других.
   - А как это - жертвовать собой ради других, идя на сознательную и, зачастую, мучительную смерть? Они ведь не были обычными сумасшедшими фанатиками с притупленными чувствами и глухим ко всему светлому сердцем. Или я не прав?
   - Ну почему же - в чем-то ты прав, даже во многом прав. ...Что чувствовали Воины Микадо, рожденные, чтобы умереть за своего повелителя, когда пред ними вырастал огромный серый борт вражеского корабля? С какими мыслями они встречали свое высокое предназначение? И это был не акт отчаяния, не слепая ярость взбешенного или раненого зверя, - это было осознанное стремление отдать свою жизнь за императора. Они уходили в последний полет со спокойными лицами, выражавшими стальную непреклонность, последняя чашечка саке - не для того, чтобы притупить страх, а, скорее, как последняя дань уважения от них этому миру и от этого мира - им. Древние авторы учили их, что нет ничего, кроме смерти, - нет боли, нет страха, нет чувств и эмоций, ибо все это - иллюзия. Будда учил, что человек рождается для мучений, вся его жизнь наполнена страданиями, а смерть сопряжена с болью, и только после смерти может наступить облегчение. Единственный выход он видел в отказе от желаний - источнике всех страданий, что, по его мнению, поможет сделать жизнь легче. Воины Страны Восходящего Солнца приняли это учение, немного изменив его. Они не отказались от желаний, они не отказались от страданий и наслаждений - они отказались от жизни. Становясь воином, человек уже умирал, ибо отныне единственной его мыслью была мысль о неминуемой смерти, а единственным ощутимым желанием было желание умереть. Все остальные желания, переживания и чувства не исчезли - их просто перестали замечать, как бы отделив и отдалив их от себя вместе с жизнью, которая была лишь иллюзией, пятном на плаще Смерти. ...Нет, они не были самоубийцами - ведь самоубийца бежит от жизни, избегая того поединка с ней, в котором воины Ямато старались победить, во что бы то ни стало. ...Разве все это не доказательство того, что в основе самой жизни заложено разрушение? Ведь если она мучительна и невыносима настолько, что одни бегут от нее в объятья смерти, другие - впадают в спячку, подобно буддистам, а третьи просто игнорируют ее? И только эти последние из всех понимают - сколько не беги от жизни, сколько не пытайся жить в полной аскезе, отказавшись от всех желаний, даже после смерти будет то же самое, ибо смерть - лишь тонкая грань, отделяющая одну жизнь от другой. Зачем же ждать чего-то лучшего после нее, если и в этом мире все - иллюзия, не стоящая внимания. И только одна смерть реальна.
   - ...Одна смерть реальна...? А как же Любовь? Или мне лучше тоже отказаться от всех желаний?
   - Нет, конечно. Разве я сказала, что их Кодекс единственно истинен и непререкаем. Хотя - мы часто за деревьями не видим леса. Просто в их Кодексе не принято было напрямую писать об очевидных даже дураку вещах - самопожертвование ради других, верность долгу перед другими, смерть ради жизни других - разве это не есть проявление Любви? Просто они любили не так, как все остальные - одни просто любят и получают взамен такую же любовь, или не получают, а другие защищают Любовь ценой своей жизни, не требуя воздаяния за свою жертву в этом мире. ...Только не надо доводить Кодекс до абсурда, - плохо, когда Путь затмевает собой Цель. - Юлька замолчала, а я спокойно обдумывал ее слова, изредка прихлебывая теплый чай. К недоеденной сметане Юлька даже не притронулась, что для обыкновенной кошки было бы кощунством, - она смотрела прямо перед собой, и видно было, что в ее голове бродят очень серьезные мысли.
   - Хорошо, - нарушил я молчание, ставя пустую чашку на стол, - мне надо очень серьезно подумать обо всем, особенно - о своих снах, пока я их все еще не позабывал.
  
  
  
   Глава 13.
  
   ...Опять сны, опять чужая, непонятная война. ...Опять мокрая от пота простыня и пробуждение через боль. Я не стал запоминать этот сон, в котором меня жгли огнем, взрывали гранатами, обстреливали из всего, что стреляет... - на меня просто охотились, как на животное, охотились такие же двуногие и, должно быть, разумные. Это была какая-то странная война и странное оружие - то ли танки, то ли бронетранспортеры, с которых на нас направляли длинные огненные струи, а я падал на землю, чтобы укрыться от этого дикого пламени, которое было всего в метре от меня.... Затем я отбирал, силой отбирал, из чьих-то то ли живых, то ли мертвых рук странное оружие - необычные на вид автоматы и гранатометы, из которых я обстреливал странных диких охотников на двух ногах, одетых в черное, а на мне - серо-полосатая роба. ...Господи, как я устал от этого! Господи....
   ...Вчера вечером мы вернулись с фестиваля. Капал противный дождь, железо мечей и доспехов покрывалось мокрыми пятнами, сразу же темневшими ото ржи. Ну что ж - придется весь сегодняшний день потратить на то, чтобы отчистить эту противную ржавчину. ...А где Юлька? Вот незадача - то говорила, что будет всегда со мной, то вдруг куда-то пропала. Да ладно - может, найдется еще, куда она денется.... Не скажу, что фестиваль мне не понравился, но и чем-то особенно выдающимся он не был. Скорее это походило на очередное отчетно - "галочное" мероприятие, когда делают не потому что очень хочется, а потому что надо. Мы выехали рано-рано утром, загрузив половину итак не очень большой "Газели" полутора - двумя сотнями килограмм своего железа, а на оставшихся местах кое-как уместились вшестером. Так предстояло ехать больше 4 часов. Но меня больше беспокоило другое - я почти всю ночь, перед отъездом, ждал Ее звонка, но Ксюша так и не позвонила.... Не позвонила она и прошлой ночью, уже после моего возвращения.... Ну, ладно. Фестиваль, фестиваль,... а, что - фестиваль? На центральной площади была построена огромная сцена, которую с двух сторон венчали две большие иконы - Святых Равноапостольных Кирилла и Мефодия. Но как раз на этой сцене мы и не выступали. А выступали мы на сцене окружного детского центра. Нас попросили просто выйти и немножко постоять. Ну что ж, ладно, надо постоять - постоим. Мы не гордые, можем и просто постоять. Только - зачем было везти с собой столько доспехов, а особенно столько мечей, сабель и щитов - а зачем было вообще готовиться к серьезным боям и схваткам? Не все коту масленица.... Зато нас поселили в хорошей гостинице на берегу реки, трижды в день кормили в шикарном ресторане.... Зачем?! Ради пятиминутного выхода? Может быть.... Кто знает, может быть, эти пять минут станут самыми результативными и самыми дорогими в моей жизни. А может - не станут. Жизнь покажет....
   Пять минут, пять минут.... Это много или мало? Так, кажется, пела симпатичная актриса из кино, кстати - неплохо сохранившаяся за эти пятьдесят лет. ...Пять минут. Мне хватило намного меньше времени, чтобы полюбить. И если кто-то скажет, что именно это мою жизнь нисколечко не изменило, то пусть присылает мне своих секундантов, или я воспользуюсь обычной палкой - как принято у лиц благородной крови. Шутка. Пять минут, - сколько в моей жизни их было, этих "пять минут", самых важных минут, правда - не всегда добрых. А, что далеко залезать - вспомнить армию, хотя-бы. Всего пять минут - и вся последующая служба обернулась чередой сюрпризов и неожиданностей, правда - вполне предсказуемых и, к сожалению - далеко не всегда приятных. В чем суть - спросите вы? В том, во что сцуть. Извините, еще раз, за глупую шутку. Шибко умный, шибко много знаю, шибко хорошо стреляю, шибко темный и непредсказуемый. Вот так. Всего-то пять минут на стрельбище - и все, нормальной службе каюк.... Ну, не все так мрачно, как вам кажется. А я бы на их месте, то есть - на месте командиров и особистов, и сам бы себя сослал от греха куда подальше. А то - такой радостный протопал два с лишним часа на диком морозе до стрельбища, как цацку автомат прижимая, да еще силы находя сослуживцев ослабевших и спотыкающихся поддерживать, чуть ли не на горбу тащить. А потом - как ни бывало, всего 15 патронов, очередями завалить 7 мишеней! То есть - почти в два с половиной раза перекрыть норматив! Ну, капитан Солодов во мне и не сомневался, хороший он все-таки мужик, и офицер отличный. Зато прапорщик молодой, который, прям как энтомолог какой-то, сачком для бабочек гильзы ловил - как же, как же, для отчета надо, шоб боеприпасы не тырили, так этот прапорщик вообще чуть ли не на месте подпрыгивал от восторга. И чего я такой дурак был?! От, знать бы, где упадешь - соломки постелил бы. Потешил я самолюбие свое - перед строем командир полка полковник Братишко мне благодарность объявил, единственному из всего полка. "Служу России!" ...Круто, конечно, звучит. Но нормально служить мне после этого уже не давали - сначала старшина из-за меня с командиром ОРОР погрызся (ОРОР - это, значится, Отдельная Рота Охраны и Разведки, типа Спецназа дивизии), а командир - с особистом. Командир-то меня в Начкары хотел - самый крутой пост в полку, командовать охраной стартовой позиции стратегических ракет. А особист сказал - Низ-зя! Это я сейчас его логику понимать стал - а отколь, спрашивается, ентот солдатик стока про оружие знаить? И, как последние события показали, - не только в теории, во как. А, ежели, он киллер профессиональный, - там, на гражданке?! А ежели - агент засланный, и про пистолеты, винтовки, автоматы, пулеметы, гранатометы и гранаты, мины, артиллерийские орудия, боевую технику, взрывные устройства и фугасы, и - о, ужас! - ядерное оружие различного принципа действия и назначения его в ЦРУ просветили, али еще в каком МИ-6?! ...Низ-зя его к боевой технике допускать! Нехай, там... это... - полы моет, ...или снег убирает - ИБО Каждый Солдат Выполняет Свой Долг Перед Родиной Там, Где Его Родина и Поставит! ...А легко ли месяцами в нарядах пропадать, автомат в руки беря только раз в полгода, да и то - для красоты больше, а не для дела? И затем ли я в армию шел? ...Начальник штаба полка к себе хотел взять - уж больно ему нужен был толковый фельдъегерь в Секретку, где без нормальных мозгов к документации секретной и не подступишься. И опять - Низ-зя! А вдруг, все-таки, - шпион?! Тем более подозрительно, что ентот солдатик друзей своих, которые посмышленее, стал в такие же секретки по другим штабам протежировать - здание-то одно на все 4 полка нашей ракетной дивизии, а прапорщики-начальники секреток в гости друг к другу часто хаживают. И даже если мною исключительно дружеское участие двигало, но и я на месте особиста здесь бы заподозрил попытку агентурную сеть создать, имеющую доступ к секретным документам. Смех смехом, но лет 80 назад такие дела у щербатой стенки заканчивались. А меня просто обратно в полк вернули. ...Да, еще заведующий клубом на меня ба-а-льшой глаз положил - и в театральной студии я 3 года занимался, опыт есть, и стихи пишу на заказ к торжественным дням, и читать их умею со сцены, почти как артист настоящий, и даже что-то на барабанах могу изобразить, то есть мог - тогда у меня еще обе руки целы были. Но завклуба уж точно ничего не светило - ему об этом и командир, и старшина, и начштаба доходчиво сказали. ...Вот, думаю я про себя все это, меч свой дошлифовывая, а у самого мысль въедливая - ну прямо золотой ты, Княже, как ни погляди. Аж пробу ставить негде! Ну вот - на смех пробило! ...Это сейчас смешно, а тогда не до смеху было. И пока начальство промеж собой решало, что со мной делать, я в прикомандированных ходил - это все равно что "ни рыба, ни мясо", ни должности, ни воинской специальности - в РВСН снайперы не больно-то нужны. Держался сколько мог, в скандалы не встревал - порядки писаные и неписаные не ломал, но и себя обижать не давал, да и не пытался никто обидеть - я ж не пацан какой. ...Были, правда, однажды особенные пять минут - с младшим сержантом Калачевым, "Калачом". Не нравился я ему, а он - всему полку. Потому что из местных он был - до дома всего пару часов езды. И отпрашивался, бывало, у старшины за магарыч. За магарыч себе и лычки капральские выпросил - и это-то всего на 7-м месяце службы, притом - Учебку он не прошел, и давать ему звание резона не было. Да ладно - у каждого дитенка свои цацки. Вот только заносчив был даже с "дедами" - все старшиной надеялся прикрыться, ибо ему-то магарыч достать было не в пример проще. Только не подумал бы кто, что у нас старшина был плохой - наоборот, справный мужик, хозяйственный, хваткий и жесткий, но справедливый, и не алкаш какой-нибудь. Старший прапорщик Грянов. Ну что ему, жалко, что ли, ребенка к маме отпустить, если за это ему этот ребенок краски принесет, или цемента, или рулон обоев - казарму ремонтировать, казарму, а вы что подумали?
   ...Ну, речь не о старшине, хотя ему-то тоже последствия этой моей пятиминутки разгребать пришлось. ...Парень к нам пришел, новобранец, молодой еще совсем. Мне бы и не связываться с ним никогда, ни при каких условиях - не люблю я понтов "дедовских" по отношению к новобранцам, муторно мне оттого, что какие-то придурки из себя "дедушек" строят, над слабыми и безответными детьми издеваясь. Я-то по простоте душевной все о братстве воинском думал, и еще и за этим в Чечню рвался. И кабы не письмо, пареньком этим матери своей написанное, не узнал бы я, наверное, на что способен. Да только знание это меня и не обрадовало и не огорчило. Письмо-то это паренек у себя в тумбочке оставил незапечатанным - потом, наверное, отослать хотел. Вечерком, когда все пришивали к кителям свежие подворотнички, мылись и спать готовились, Калач как раз дежурным по роте заступил и решил в тумбочке у новобранца - "сынка" своего, пошарить. ...Нашел он письмо, прочел и решил корешей посмешить - им прочитать его, вслух на всю казарму.... Несмотря на все свои качества и "таланты", из-за которых, наверное, Калач меня и невзлюбил - наверное потому, что меня можно было уважать и ценить не за "магарычи". Ну, это я нескромен, нескромен....
   Так вот, я в казарме тихим был, не шебутным - себя соблюдал, но в склоки и драки не лез. И просто хотелось мне совет обычный дать дурачку этому, просто по-человечески - разве можно письма чужие читать, да еще сыном матери написанное, да еще прилюдно издеваться над ним? ...Но, товарищ не понимал. А мои погоны тогда еще лысые были. Вот и решил меня младший сержант Калачев "построить". И стоял я перед ним, 22-летний парень перед пацаном 19-летним, словно щенок перед волком. И слов моих человеческих он не слышал, только одно твердил - "Смирно, молодой, дедушка тебя еще не отпускал! Руки по швам, душара!.." А я стоял, прижав руки по швам - это Армия. И говорил я ему - не по-людски это, нельзя письма чужие на людях читать, а если паренек что не так написал - сам ему тихо в сторонке объясни, но не позорь прилюдно.... И плечи мои от ударов уже красными стали, и грудь уже в синяках была - по лицу-то он не бил, осторожничал, мразь. А я терпел, и все пробиться к душе его пытался. ...Прости меня, Господи, за то, что я сделал. - Не сдержался я, не утерпел, все накипевшее прорвалось, и наплевал я и на "губу" и на дисбат. Схватил я его за личико прыщавое и приложил лбом в переносицу от души, с искрами из глаз - как на Руси говорят "на калган взял". А потом, по инерции скорее, грудью его об колено свое приложил и на пол отправил. ...И пока он как девка верещал и все о смертушке своей слезно орал, света белого не видя, и пока его водой отливали и как над дитем малым у койки стояли, причитания его слушая, я подворотничок свежий по быстрому подшил и по полной форме оделся, собрав в пакетик целлофановый щетку зубную, мыло, пасту, полотенце и бритву одноразовую. Надел я пилотку по-уставному, сапоги почистил, и подошел я к офицеру, который в тот день по казарме ответственным был - к капитану Короткову. Я прямо ему и сказал, что умышленно сломал нос старшему по званию и готов ответить, как положено - тут тебе и статья 11 Устава, и статьи 335 и 336 Уголовного Кодекса, и много еще чего. Что мне из себя темнилу лепить - я за поступки свои отвечать привык. ...Ну вот - опять хвастаюсь я золотой своей пробой 999-й. Долго не разбирались - не все ж такие как Калач, хороших все же больше, а это не стукачество - что они видели, то и рассказали. Везло мне, все-таки, в жизни на хороших людей и, особенно - на хороших командиров. Полковники, подполковники, майоры, капитаны, лейтенанты, прапорщики - очень мало мне среди них сволочей встречалось, многих я только добрым словом помянуть могу. Капитан Коротков для меня чем-то вроде идеала был - спокойный, уверенный, красивый, статный офицер, не считавший зазорным поговорить с солдатом на нормальном человеческом языке, да и профессионал толковый. Всю ночь мы с ним за разговором провели. - И как давно не сидел я вот так запросто с хорошим понимающим человеком, перед которым можно душу свою излить, на искреннее понимание надеясь! О жизни он меня расспрашивал, мечтами и чаяниями своими я с ним делился, страхов своих не скрывая, какие есть. И от "губы" и дисбата он меня уберег - тем, что перед командиром защитил, а Калачева его знакомая санинструктор без официальной записи в санчасть определила. Господи, да там и не сломалось ничего - только рассадило переносицу как следует и все. А утром спектакль был на диво - пришел старшина и нас с Калачевым вызвал обоих. Я то на разнос по полной уже готовился - с нашим старшиной не пошутишь. А он меня спокойно и без мата из кабинета своего отправил, и голосом громким и страшным Калачева спрашивает - дескать, разве он не знает, что тайна личной переписки охраняется Конституцией?! От такого тона и мне жутко стало, хоть я и за дверью был, что ж про Калачева то говорить. Но ему, гаденышу, таки подфартило - от греха подальше его старшина домой отправил на неделю, пока нос не заживет. Так он меня еще и благодарить должен был, что отпуск ему такой предоставили! ...А мне ни слава, как пожар по части разнесшаяся, ни уважение нечаянное радости не принесли - я после этого себя бояться стал. Вот так всего в каких-то пять минут жизнь круто меняется. Ибо никто уже не смеялся над моим желанием в Чечню попасть, хотя и помочь мало чем могли, но все-таки помогли - только это мой самый большой секрет, пока что. ...А когда пришел на меня приказ аж из самого Министерства Обороны и готовился я уже на Кавказ ехать, то отпускать меня не очень-то хотели, если честно. И до того предлагали направление в военный ВУЗ, а начальник Особого Отдела - даже в Ту Самую Академию, которая раньше Высшей Школой называлась. Да я, наверное, все-таки дураком был - если от таких предложений отказался ради наивного "патриотизма" мальчишеского и желания на настоящей войне побывать, и повоевать маленько, ...если не убьют. Но не жалею ни о чем. Хотя и так как задумывал, и желал, тоже не получилось. Но об этом, я почему-то уверен, лучше Юльку спросить - Серого Ангела в кошачьем обличье. Что-то очень много ей известно об истинных причинах иных странных и запутанных событий из моей жизни. ...Ну вот - и легка на помине!
   - Ты где пропадала, пушистая...?
  
   ...................................
  
   - Так ты говоришь - не время еще было?
   - Ну да, рановато ты, Княже, на войну собрался, не готов ты был еще тогда.
   Я был в своей комнате и чистил "воздушку". Чистка требовалась чуть ли не после каждых 50 выстрелов, а то ствол сильно свинцевался от дешевых пулек из мягкого сплава, и точность резко падала. А Юлька сидела на столике напротив меня и с интересом наблюдала за моими манипуляциями.
   - Так что же тогда меня вообще в армию взяли? Я ведь мог запросто "закосить", тем более с твоей помощью, - спросил я, наматывая очередной лоскуток на шомпол и обильно смачивая его маслом.
   - Да ты и сам знаешь. Разве ты сам не понимал тогда очень ясно и четко, что если все останется, так как есть, то ты все-таки очень скоро покончишь с собой. И не нужно было тебе тогда видеть перед собственными глазами, как твоя любимая крутит шашни с твоим лучшим другом.
   - Не смей о ней так говорить! - сказал я резко.
   - А что, разве не так было? - безапелляционно ответила Юлька, - разве ты смог бы спокойно вынести все это? ...А без этого, похоже, нельзя было - вам обоим нужно было совершить еще много ошибок, развенчать кучу иллюзий, избавиться от пары-тройки комплексов и во что-нибудь обязательно вляпаться, чтобы научиться жизни. Вы оба были еще не готовы к Любви.
   - Не готов к Войне, не готовы к Любви.... А сейчас что - готовы?! И что вообще значит - готовы?!
   - Не кипятись, Князь, - похоже, что она способна меня и загипнотизировать, а иначе как объяснить такое воздействие на меня ее успокаивающего тона? - Если бы ты остался, то бы погиб, или убил бы, что еще хуже. Если бы попал на настоящую войну, то тоже бы погиб, не будучи готов к ней не только телом, но и душой, или превратился бы в кровожадного зверя, что тоже хуже всего. ...Вот и оставалось только одно - сделать так, чтобы ты был подальше от Ксюши, но и подальше от смерти - своей и чужой. А терпению, внутренней дисциплине, стойкости, честности и верности ты мог научиться только в Армии. Вот и попал ты в тихую, спокойную часть, которая хоть и считается боевой, - Стратегические Ракетчики как-никак, но все же очень далеко от крови, грязи и дерьма.
   - Так это все вы..., - как-то равнодушно сказал я.
   - Да, это мы. Это мы, а точнее я - через других Хранителей, сделала так, чтобы на сборочном пункте тебя выбрали именно эти "покупатели", а не из мотострелковой, десантной или танковой части. И РВСН хороши были именно тем, что никто никогда оттуда не может быть переведен в другие войска - потому что режим, секретность и все такое. А там и командиры хорошие попались, и с дурью неуставной полегче, чем в других частях - там с этим строго.
   - Но в Чечню-то я, все-таки, попал, - с гордостью заявил я, с заметным усилием протягивая шомпол через ствол.
   - Ну, так от тебя вообще постоянно одни сюрпризы! Есть у тебя такой "талант" - удивлять народ своими неожиданными поступками. А особенно тем, что у тебя что-то очень часто и слишком удачно это все получается. ...Вот и мы не ожидали, просто не могли ожидать, даже представить себе не могли, что ты напишешь письмо Президенту! ...И надо же, умный какой - попросил капитана купить тебе марочный конверт и потом бросить его в почтовый ящик в городе. Ну, правильно - через войсковую бесплатную почту письмо с таким адресом тебя либо в психушку, либо на "губу" привело бы, а не в Чечню! И вообще удивительно, да чудо просто, что тебе на него ответили, да еще - положительно!!! -
   Слушая Юлькину тираду, я улыбался про себя, вспоминая эту хитроумную операцию, которая, чего уж тут думать, без хорошей доли удачи просто не прокатила бы. Да, сначала звонок из Министерства по мою душу, который всю дивизию на уши поднял, затем - письмо на официальном бланке Министерства лично мне, да еще за подписью генерал-лейтенанта, а потом еще одно, через месяц. И в обоих письмах - сначала сообщение, что Президент поручил им помочь мне, а потом подтверждение о положительном решении. И я два месяца ходил по дивизии как король, меня даже патруль не трогал. А перед самой отправкой купил я у знакомого прапорщика бутылку хорошего спирта - где-то на 3 бутылки водки получалось, угостил всех своих командиров и попросил не поминать меня лихом, а потом записывал в свою книжечку их адреса, по которым они просили писать им, да только грешен - все как-то не довелось еще. И тут меня осенило, и от мысли этой я стал хмур, как градовая туча
   - А потом, в Забайкалье - ваша работа, а? - я снова готов был закипеть, - Меня же в 44 бригаду должны были отправить, которая под Аргуном воевала, всерьез воевала, а куда отправили - в "пионерлагерь" под гордым названием 42 МСД, да и то только спустя целых полтора месяца? ...Да еще если бы я сам не подсуетился, все время майора этого штабного доставая, - вообще мог бы до конца службы на этой китайской границе с сусликами и "дедами" воевать?! - закончив чистку, я незаметно вставил в ствол пулю и положил винтовку между собой и Юлькой - стволом к ней. ...Да, похоже, что в гневе себя я уже не шибко контролировал. - ...А потом эта дурацкая болезнь и комиссование! ...Да меня же трусом назвали, я же потом пулю себе в башку пустил и из-за этого тоже! - я почти орал, хотя голос мой не поднимался выше шепота, но очень громкого шепота, от которого иногда и стены рушатся.
   - Ты не должен был погибнуть из-за своей глупости, - спокойно и уверенно сказала Серый Ангел по имени Юля. - Ты был еще не готов к какой бы то ни было войне вообще, - дуло моей винтовки смотрело Юльке чуть повыше ее груди, мой палец дрожал на спуске. А она продолжала - мы Хранители, наше дело оберегать, но не вмешиваться в судьбы оберегаемых. Но твоя судьба уготовила тебе немного иной путь, нежели погибнуть бесславно и бесполезно в чужих горах, да и что от тебя там толку-то было - ты же простым солдатом был, каких там десятки тысяч, и ты один войны бы не выиграл.
   - Я не верю в судьбу, которая предопределена, ...я сам выбираю, - уже спокойно ответил я, убрав винтовку в сторону и, переломив ствол и выжав предохранитель и спуск, медленно снял со взвода боевую пружину. - А иногда на войну идут не за победой над врагом, а за победой над собой, ...либо за смертью....
   - Значит, мы просто выполнили свой долг, и были правы, ...ибо мы - Хранители, - подвела она черту тихим и спокойным голосом.
  
  
   Глава14.
   -...Вино - есть мира кровь. А мир - наш кровопийца! Так как же нам не пить кровь кровного врага?! ......Правильно, - выпьем за все хорошее!!! - я снова налил полный бокал красного полусладкого вина и, чокнувшись с молчащим как партизан в Гестапо телефоном, выпил вино залпом, словно обычную водку. ...А у меня сегодня праздник! - Годовщина совместной жизни.... Только с кем?! - С мертвым куском пластика и электроники, который только гудит коротко и прерывисто - "ту-ту-ту-ту...", а еще выдает ненавистным до чертиков женским голосом "Вызываемый абонент временно недоступен!"?! ...Я устал, я смертельно устал.... Напиться, что ли, до одури, до потери всякого сознания? ......"...умереть, уснуть, и тем сказать, что сном кончаешь тоску и тысячи природных мук - наследье плоти. Как..., как...." - ...как там дальше то?! А, хрен его знает.... Мне щас, наверное, ближе вот какие вирши
  
  
   Сверкала сталь в руке врага,
   Глаза блестели.
   Суров закон - для дурака,
   Враг не дурак - на деле
  
   Он доказал, что бьет он влет
   Навскидку цель любую,
   И не задумавшись, убьет,
   О мертвых не тоскуя.
  
   А солнце падало к воде
   Дорогой золотою
   И шелест крыльев в тишине
   Над темною водою.
  
   Звучала песня для двоих,
   Звенели струны моря,
   Друг другу пели о любви,
   Не думая о горе.
  
   Не лебеди, не журавли -
   Зачем так много?
   Друг - другу пели две души
   На солнечной дороге.
  
   Летя вдвоем, крылом к крылу,
   Вздымая взмахом волны.
   И тишина на берегу -
   В стволы ушли патроны.
  
   Они кружились над водой,
   А солнце уходило,
   Чтоб, насладившись тишиной,
   Вернуться с новой силой.
  
   И вечер на море одел
   Туманную накидку.
   А, что ж охотник? -
   Он не пел - он выстрелил
   навскидку.
  
   ...- Коротко и жестко. Вот так летаешь, летаешь, ветер полной грудью пьешь.... А, потом, какой-нибудь стрелок тебя на взлете и подстрелит. И ладно бы тебя одного - хуже всего и тяжелее всего видеть, как единственной твоей, дороже которой на всем свете белом нету, "благодетели" крылья под корень подрезают. - Дабы не взлетала выше положенного. И не со злого умысла, нет - "по великой мудрости житейской". Им с их шестка виднее. ...Не тот страшен, кто тело убивает, - страшен тот, кто душу губит. И, опять же, не по злому умыслу, а из равнодушия мещанского. ...Кто дал им право судить, как и где человеку счастье свое искать?! Дает ли право на это родство кровное или года большие? ...Ну, да Бог им в том судья. А мне с этого одного только хочется - крылья к бокам прижать и камнем вниз, как лебедь тот, и головой о землю. Не любо людям счастье чужое видеть, особливо, когда свое упущено безвозвратно. И нет участи страшнее, чем, горе перетерпев, подобные одежды и на себя одеть, очерстветь душою, и другим лебедям крылья резать - от зависти или от обиды,- все одно. Уж лучше камнем, да об камень. Лучше душа грешная, да своя, чем вовсе без души жить. ...Эх, вино, вино! ...В тебе ли истина? ...Чего-то спать так захотелось.... А, налью как я еще бокал - Ваше Здоровье, Оксана Ивановна! ....
  
   ....Надо просто войти и все сделать по быстрому. Костюмчик на мне хорош - итальянский! ...Но главное сейчас не костюмчик, а то, что под ним. - А под ним старый добрый "Маргоша", еще первого выпуска - 10-зарядный. Прицел только с него сточили - чтоб не цеплялся за одежду, да и не нужен он, так как ствол, конечно, укоротили, и еще резьбу нарезали - для "глушителя", который и сейчас навернут. ...Тихо все надо сделать, желательно без лишней суеты. Удобная штука - мой "Маргоша", сидит в руке как влитой, отдачи практически никакой - словно из детского водяного пистолетика поливаешь, в смысле - легко и просто. И звук как у простуженной кошки - ма-а-аленький такой "чих", и не более. ...Ну, вот и кабак. ...Гардеробщица пусть живет - она то и увидеть толком ничего не сможет, да и рассказывать кому побоится. Но вот охраннику слева у двери не повезло. - Я подошел к нему с широкой улыбкой на лице, а этот пентюх так и сидел, почти лежал на столе от скуки. Пистолет я вынул еще у гардероба, прикрыв его широким рукавом. ...Теперь я просто вытащил руку из-за спины и выстрелил охраннику в голову - два раза. ...Жаль его, конечно, но он и не мучался - обе пули вошли в голову чуть повыше правой брови. Теперь срочно через служебный вход за его спиной - на кухню и в кабинет бухгалтера - и этих бы пожалеть, но они могут шум поднять ненужный, да и повязаны с "клиентами" кое в чем, за что и повесить их не грех. ...И если бы эти паскуды тогда не побоялись ментов вызвать!!! А они, суки, просто спрятались за толстыми дверьми, пока в зале эти трое издевались над НЕЙ!! ...Получается, и охраннику пуля за дело - тоже ведь побоялся телефонную трубку взять и 02 набрать, а может, просто работу потерять не хотел? Или им всем было все-равно. - Так берите же плату за свое равнодушие.... Все как в тире - спокойно и уверенно, быстрыми и точными движениями по два выстрела навскидку в каждого - словно пальцем ткнул, и они упали. Еще двое - повар с официанткой, ...теперь - бухгалтерша, ...сука зажиревшая! Пальцы как сосиски - все в золоте, рожа намазана как у шлюхи дешевой! ...Что ты скалишься так глупо, что ручонками-то своими закрываешься - пулю остановить, что ли, думаешь?! Вот тебе, тварь! ...Здесь все, теперь - главное "блюдо".... Эти трое сидели в дальнем левом углу, как всегда. Шлюх пока не видно - видать не разогрелись еще ребята.... Магазин бы поменять - этот почти пустой. Ну, это быстро - большим пальцем левой руки рычажок отжать и выпавший магазин подхватить. Теперь запасной из левого кармана достать - и в рукоять защелкнуть. Главное - взвести тихо, без щелчка. Придется затвор медленно оттягивать и так же медленно досылать вперед, хотя это и рискованно - патрон перекосить может. Ну, да вроде все нормально. Нацепив на лицо самую, что ни на есть, добродушную улыбку, я пошел в зал, к их столику....
   ...Они смотрели на меня, все трое.... Судя по запаху, один уже того.... А еще "крутые" ...- как яйца перепелиные. Может, их так сильно испугал этот маленький черный зрачок, смотрящий прямо в их лбы? ...Ах, да - из этой дырочки ведь пульки вылетают очень злые и кусачие. Тогда все понятно.... Вот этот, похоже, - главный. У него и шея самая толстая, и глаза самые глупые из всей троицы, не говоря уже о том, что он сидит в центре и "голдяком" обвешан не чета двум другим.... Тот, который справа, дернулся, было - и я прострелил ему правое плечо, он завалился на стол, тихо стоная и прижимая левую ладонь к плечу. ...Тогда я добавил - в висок. Больше он не стонал. ...Но эти двое так легко не отделаются, особенно - главный. Когда я отшвырнул левой рукой стол, за которым они сидели, когда начал медленно опускать пистолет до уровня их ширинок, и когда глаза их стали выпучиваться от страха, и когда они закричали в непритворном ужасе - тогда я выстрелил, по две пули каждому. ...Их крик, наверное, долетел до самого Главка УВД. И я стоял над ними, а они зажимали руками свои промежности, жалобно скуля, как побитые кобели. ...Я переложил пистолет в левую руку, правую же засунул во внутренний карман, к самому сердцу. И я достал оттуда кольцо, простое обручальное кольцо, и показал этим двоим. ...Поняли они или нет, мне уже было не важно.... Главное - я все понял. Теперь можно, теперь я снова смогу носить его на своем безымянном пальце, теперь можно.... И взяв пистолет снова в правую руку, я поднял ствол к их головам...
   ...- Стоять, стоять, я сказал!!! Брось ствол, буду стрелять! - а, похоже, гардеробщица не такая уж трусиха оказалась, ну надо же - уже и позвонить успела, с "сотового", скорее всего! ...Вон как этот сержантик пыжится со своим "Калашом". Так и хочется ему пострелять вволю, как в кино! ...Постреляешь, родной, постреляешь.... Я мог не успеть выпустить в обоих по две пули, значит, придется сделать по одной. На это у меня уйдет от силы полторы секунды, с учетом времени на перенос прицела. А омоновцу понадобиться почти столько же, чтобы среагировать и прицельно стрельнуть, а то "от пуза" может и промазать, если только не профи матерый окажется. ...Но, всеже, шанс у меня есть. - Я надавил на спуск, два раза. ...Хлесткий непрерывный треск опрокинул и подбросил меня....
   ..... - Твою мать! ...Как голова то болит! ...Да заткнешься ты или нет, чертов будила! Где там эта кнопка? А, вот она.... А что это я в одежде лежу?! Е-мое, ну и напился же я вчера! ...Опять сны, эти чертовы сны. Неужели и этот сон может когда-нибудь сбыться? Не дай Бог, не дай Бог...! ...Кому я мстил, за что я мстил? Не дай Бог свершиться тому, что заставит меня так мстить! ... Наверное, на такую месть я вполне способен, ...но способен ли я выдержать саму причину такой мести? Смогу ли я перенести подобное - когда самое дорогое, а точнее - единственное что у меня есть дорого, будет поругано чьими-то грязными руками? ...Не дай Бог, не дай Бог, не дай Бог.... Что-то голова болит очень уж неприятно, особенно в затылке сильно свербит. ...И почему я себя чувствую все таким же уставшим, как и вчера, даже после сна? Не знаю, не знаю. Я просто устал и не хочу уже ничего - ни реальности, ни снов. ...Хочется надеяться, что, всеже, не все сны сбываются, надеюсь - именно этот сон не сбудется никогда, что никогда не сбудется то, ради чего придется мстить жестко и жестоко. ...Я хочу покоя, обычного покоя...
  
  
  
   Глава 15.
  
   ...День России.... Парад.... Надоело мне это все! Клоуном быть надоело. Да еще дождь этот, как назло...! Ладно, кольчуга-то из "нержавейки", но сапоги промокнут враз на мокром-то асфальте - они же театральные, с тонюсенькой подошвой из обычной кожи! Чтоб они все сгорели, эти устроители хреновы!!! ...Фотографы, операторы, просто зрители..., ребята из оцепления прикалываются - предлагают "оружием" махнуться, уж больно им мой меч понравился. Эти то еще нормально реагируют и шутки у них нормальные - не плоские и не дурацкие. ...А вот другие, которые просто погулять вышли.... Гопота сопливая! ..."Конкретный прикид", "мобилы", "пивасик", "пацаны", "телки клевые".... Рубануть бы по ним от души, с плеча! Сколько мне еще терпеть эту мерзость? Нет, я не про парад, - уж он то со-о-овсем коротенький - всего-то около 4 километров, от кинотеатра до нового здания Университета. Сколько мне еще терпеть всю эту клоунаду - прямо как в старые добрые советские времена - "Партия сказала "надо" - Комсомол ответил "есть!""...? ...На мне была моя любимая серебристая кольчуга, перепоясанная черным кожаным ремнем, на котором справа висели ножны, обтянутые черной же кожей и стянутые латунными обоймицами. Меч, естественно, был в ножнах - тот самый, подаренный мне Ивановичем. А почему справа? Потому что так его быстрее и проще вытаскивать - вывернуть кисть внутрь против часовой стрелки, обхватить рукоять в кольцо из большого и указательного пальцев и вытянуть меч вперед и вверх. Если бы меч был немного длиннее, то я бы его таким макаром ни за что не вытащил, а он коротенький - всего 60 сантиметров, без ручки. Поэтому так удобнее. На ногах уже упомянутые сапожки, притом - ярко-красные, "Боярские". ...Да, еще черный плащ до земли, который оставлял одно плечо открытым. ...Круто, в общем, получилось. ...Девушкам, наверное, должно нравиться очень.... Хотя - кто их поймет, девушек-то? А сейчас, вот, иду по городу во главе колоны из детей и подростков....
   ... - Во как круто!! Ты глянь - в кольчуге! И меч настоящий! ...А че сапожки то такие пидарские?! - Я только очень большим усилием воли сдержал себя, затем медленно повернул голову влево - там шла трое или четверо подростков, бритых налысо, в длинных футболках навыпуск, джинсах и туфлях с острым носком. ...И девочка лет 14-ти, в общем -то мало чем от них отличавшаяся, кроме прически, конечно. Обычные подростки, модные. Так же пиво в каждой руке, длинные тонкие сигареты, фенечки, толстые цепи и перстни с черепами, и что-то там еще из обычного подросткового арсенала.... Они скалились, глядя на нас, и строили рожи, когда мои глаза пресекались с их глазами. ...Поучить их, что ли, немного русскому языку и вежливости? ...Да черт с ними - они просто вполне современные подростки, а Ад не уничтожить, просто убив парочку демонов, - здесь Систему менять надо.... Колона все двигалась, двигалась, двигалась, изредка останавливаясь, когда впереди идущие притормаживали по одним им известным причинам. Мы прошли уже и центральную улицу, и миновали Памятник, еще немного, и мы подойдем к конечной точке нашего парада - к площади перед Университетом, где стояла разборная сцена. ...А, жара дикая! Как хорошо, что все кончилось - невозможно в железе да еще на такой жаре столько простоять! Побыстрее снять бы с себя тяжелую кольчугу, сапоги, насквозь промокшие из-за дождя, щедро полившего асфальт, надеть кроссовки и пойти домой уже - а там принять ванную и выпить холодной минералки.
   ...Я шел по узкой асфальтированной дорожке, которая вела от здания Университета в сторону ближайшей автобусной остановки. Плечо оттягивала тяжелая сумка с кольчугой, мечом и сапогами. ...Думать вообще ни о чем не хотелось, я шел и словно спал на ходу, убаюканный размеренным покачиванием при каждом своем шаге. Хотелось побыстрее домой, и очень, очень хотелось спать - ночь накануне я провел за компьютером, практически не сомкнув глаз. И теперь мне хотелось прийти, раздеться, умыться, отключить телефон, залезть под одеяло и заснуть часов на 14....
   - Э, рыцарь, как дела! - я резко обернулся в сторону голоса, дремоту как рукой сняло. В тени Здания, в уголке справа сидела давешняя компания - все те же бутылки пива, то есть - эти-то новые, полные, все такие же глупые звериные усмешки и зайчики, солнечные отсверкивают от лысых черепов. Девочка курила длинную темную сигарету, сплевывая по-мужски через каждые пару секунд....
   - Дай, эта, кольчугу погонять, или меч покажь - он у тебя прикольный...! - мне очень не хотелось с ними общаться, и я решил просто пройти мимо - дико хотелось спать, усталость давила на плечи во всех смыслах. - А че ты не отвечаешь, перец, что ли?! А де твои сапожки красные, пидарские - снял уже? - девочка заржала, словно больная кобыла, вся компания ей вторила, а у меня медленно сводило челюсть, и наливались желваки. - Слушай, братело, а я вчера по телику видел один прикол, про то, как один чувак с телкой трахаются, - так он такой же, как ты "Рыцарь", а она, говорили, кончает тока тогда, когда он ее в кольчуге и прет! Во как!! ...А твоя телка тоже кончает, когда ты ее в кольчуге трахаешь...?
   ...Я поставил сумку с доспехами и оружием на траву. Затем я нормальным шагом подошел к этой честной компании, сидевшей на корточках, и, не доходя до того, что в центре полутора метров, ударил его носком кроссовка в лицо. - Он резко завалился назад и затих, прикрыв окровавленную харю руками. Еще двое, что были по бокам, вскочили, и у одного из них в правой руке была пивная бутылка, которую он держал как дубинку, за горлышко. Девчонка громко завизжала и кинулась на меня, растопырив пальцы с длинными ногтями и пытаясь пнуть меня пониже живота. Мне пришлось схватить ее за руки своей левой трехпалой ладонью - благодаря увечью, натренированные пальцы обладали силой даже большей, чем обычная рука - девчонка завизжала от боли еще громче, а я нанес ей удар в солнечное сплетение, и она резко осела, громко выдохнув, и минимум на несколько минут выбыла из строя. А мне пришлось быстро уклоняться от занесенной бутылки. Перехватив руку с бутылкой так же свой левой трехпалой ладонью, я правой рукой резко вырвал ее и ударил по бритому лысому черепу со всей возможной силой. Осколки разлетевшегося стекла поранили тыльную сторону моей правой кисти, кровь тоненькой струйкой стала капать на траву. Я повернулся еще к одному - последнему, тому, что оставался слева, и не убежал, наверное, потому, что был зажат в углу здания и не мог пробиться через свалку.
   ...- Брат, брат - не надо! Мы не хотели, все путем, братело! Не хотели мы, братан! - я подошел к нему впритык и, вспомнив армейскую юность, мягко взял его голову в свои ладони, а затем ударил - с тихим стоном и окровавленной переносицей он медленно осел на траву. ...Они лежали и тихо стонали, изредка матерясь. С летальным исходом и необратимыми увечьями, похоже, никого не было - и Слава Богу.... Я посмотрел на свою правую руку, все еще кровоточащую, и мозг мой стал постепенно проясняться. А сюда уже шли ребята в погонах, до того стоявшие в оцеплении....
   ...В "обезьянник" меня закрывать не стали. Даже меч не отобрали. Проверили документы, тем более, что я с собой всегда носил удостоверение "Участник боевых действий". А кое-кто из милиционеров, приведших меня в отделение, были в оцеплении на параде и прекрасно меня запомнили. В общем-то, я легко отделался - пацанят сильно и не покалечил, и их лечение ограничилось примочками с перекисью водорода. А на все их крики о заявлении в суд и предъявлении иска им очень доходчиво объясняли, чтобы дурью не маялись, а то любой другой на моем месте просто вырвал бы им языки, ...и был бы прав. ...Через пару часов я таки поехал домой. Вот только спать я так и не лег - только оставил сумку у порога и пошел на реку. Мне хотелось посидеть и подумать, подумать обо всем....
   ...Я сидел на берегу реки, уткнувшись подбородком в колени и обхватив щиколотки руками - словно испуганный ребенок, которому одиноко и страшно. Я смотрел на маленькие барашки волн, набегающие на покатый берег и думал, думал.... Я ведь мог их убить. И мне, похоже, даже нравилось то, что я делал. Потому что тогда, во время драки, я испытывал какое-то необъяснимое чувство восторга, что ли, чувство абсолютной свободы и могущества.... Глупости какие! А если нет?! А если я уже стал превращаться в то злобное животное, о котором мне говорил Батюшка в Храме...?
   - О чем задумался, Князь? - я дернулся, словно от удара током.
   - ...Фу ты, Юлька! Напугала ведь, засранка! То пропадаешь невесть где, то являешься внезапно из ниоткуда в самый неподходящий момент! ...Ты где пропадала то?
   - Да так, были дела, кое-какие.... Потом скажу.
   - Ну - потом, так потом, - я снова направил свой взор на воду и напустил на себя прежнее апатично-задумчивое состояние.
   - Что-то случилось, Князь?
   - Да так, ничего особенного.... Просто сегодня я чуть было не убил четверых людей, вся вина которых была только в том, что они дети своего мира. ...А самое страшное то, что я готов был их убить, и даже желал этого.... И мне, похоже, все это доставило радость. ...Может быть, я уже стал Разрушителем и уже готов убивать? - Юлька обошла меня сбоку и, встав напротив меня, пристально посмотрела мне прямо в глаза. Спустя пару минут, она сказала
   - Да нет, похоже, что ты еще владеешь собой, потому что в твоих глазах, как и в твоей душе, еще теплиться Любовь. Сам-то ты что думаешь?
   - Не знаю. Но я боюсь самого страшного. ...Ведь уже несколько месяцев, как я совсем один. И с каждым днем все сильнее и сильнее мной овладевает дикая и непреодолимая тоска, и уже слишком часто возникает мощное желание что-нибудь сломать, разрушить, уничтожить, ...а иногда - и желание кого-нибудь сильно избить, буде меня кто спровоцирует на это. А я, как будто, и сам хочу, чтоб меня спровоцировали.... ...А знаешь, я в Армии стихи написал про Солдат, и даже на концерте в День Защитника Отечества их со сцены читал. Хочешь - я тебе их прочитаю?
   - Хочу....
  
  
  
  
  
   ...Чеканя шаг подошвами сапог,
   Навстречу смерти мы шеренгами шагали.
   И пусть мы молоды, и наши лица без бород,
   Но мы один наш год - за сотню лет считали.
   Мы позабыли, что мы плоть и кровь живая,
   И нашу кожу заменили камуфляжем.
   А будет послана судьбою пуля злая -
   Мы без страдания в сырую землю ляжем.
  
   Мы вместо хлеба жрали пыль дороги,
   Кровавой жижей грязь с лица смывали,
   И до костей в бросках стирали ноги,
   И под стальным фонтаном взрыва умирали.
   Мы тысячи окопов прокопали,
   Под канонаду спали, ели, пили,
   Но вот приказ - и бой мы принимали,
   Мечтая выспаться, как следует в могиле.
  
   Мы наши песни молча исполняем
   Овации от зрителей не ждем -
   Мы им свинцовые куплеты посылаем,
   А нас в ответ умоют огненным дождем.
   Мы нелюди - придатки автоматов,
   Мы музыканты с инструментами из стали.
   Мы счастью в жизни верили когда-то,
   Теперь и смерти верить престали.
  
   Мы Божий Бич, мы Ангелы Возмездья -
   За нами только выжженная гладь.
   От гнева нашего искать спасенья негде -
   Нас будут прославлять и проклинать.
   Мы прокляты, нам слава не нужна....
   Но помнил каждый, в рост идя на пули,
   Погибших воинов последние слова -
   "Мы нашей Родине на верность присягнули...."
  
   ...- Ну, как тебе, Юлька? - Юлька не ответила сразу, не ответила и спустя целых пять минут - она все смотрела на воду, как и я, с задумчивым и каким-то отрешенным выражением на своей пушистой мордочке. ...А потом сказала
   - ...А знаешь, что - пойдем-ка домой, Князь, а то холодно что-то стало.
   - Пойдем уже, и может, чайку попьем перед сном, зеленого, с ароматом клубники.... - я встал с жестковатой прибрежной травы и побрел в сторону дороги, отряхивая по пути брюки от налипших травинок и песка. Юлька шла рядом, изредка касаясь моей правой ноги, словно напоминая, что она рядом, и я сейчас не один....
   Мы пили чай с печеньем, только Юльке я накрошил его в блюдце с теплым чаем. Голова слегка гудела от усталости, и от всего пережитого.
   - Что же ты будешь делать дальше? - спросила она меня.
   - Скорее всего, что утром я встану, умоюсь, оденусь и пойду в Храм - исповедуюсь и попрошу покаяния. Может быть - это единственное, что должно делать мне в таком положении.... -
   Юлькина мордочка вдруг стала очень серьезной и встревоженной, затем она сказала
   - Я боюсь, что он не даст тебе этого сделать.
   - Кто "он"?
   - Зверь.
   - Почему?!
   - потому что тогда он может потерять тебя навсегда, и все его многолетние старания пойдут коту под хвост - извини за такое каламбурное сравнение, тем более из моих уст, но оно наиболее точно передает нынешнее положение вещей. ...Сейчас у него еще есть, чем на тебя повлиять, чтобы перетянуть на свою сторону - да твоя же привязанность к Ксюше, в первую очередь. ...И я не знаю, что он предпримет, чтобы добиться своего.
   - А что он может предпринять? В конце концов, я же сам в состоянии решать - что мне делать и как мне поступать, ...тем более, - какой путь мне выбрать.
   - Ну, Князь, ты, конечно, прав. Но и его силу нельзя недооценивать, многим это стоило души. ...А вообще-то... -
   Тьма упала на меня так внезапно, словно сверху накинули невесомое плотное покрывало. ...И я закричал
   - Юлька!!! Ты где...?! Что это, Юлька??!! ......
   ...И тут тьма рассеялась....
  
  
   Глава 16.
  
   - Ну, здравствуй, Князь.
   Стоявший передо мной улыбался какой-то странной, смущенной улыбкой, словно стеснялся чего-то. Волосы и борода его были седы, лицо покрыто морщинами. Только вот глаза выбивались - они были слишком молодыми, и, как будто, застывшими, словно темное железо. Тело его было покрыто темной броней - и полированная кираса сияла не светлым серебром, а черным обсидианом. Такие же железа покрывали руки его и ноги. На шее, как бы в усмешку над всем остальным обликом его, был повязан ослепительно белый платок. Опоясан он был ремнем из светлой кожи, с пустыми ножнами на левом боку. Клинок - палаш стали такой же темной, как и весь доспех, он использовал как трость, опираясь на него левой рукой.
   - Кто вы? - спросил я его.
   - Разве ты меня не узнаешь? ...Посмотри внимательней.
   Что-то в облике его рождало во мне смутные догадки и вызывало беспокойство.... Но кто же он? Как я могу знать его? Он старше меня намного - и голова его осыпана серебром времен, и лицо покрыто морщинами, словно кора старого дерева. ...Вот только, откуда на его правом виске этот шрам?! Моя рука невольно дернулась к моей голове, туда, где морщинился мой собственный шрам, почти точно такой же. Только, вот, его шрам выглядел намного старее моего. Что еще в облике его так волновало меня? Одного со мной роста, на вид, и одной комплекции. Плечи не слишком широки, но достаточно мускулисты. Вот только сгорблена спина его так, словно тяжесть неимоверная давила на нее многие, многие годы. Но явного горба все же не было.
   - ...Я, честно говоря, не совсем уверен, что знаю Вас. Кто же вы? И что вы здесь делаете?
   - А где это "здесь"? Посмотри вокруг - разве у тебя больше причин находиться в этом "месте", чем у меня?
   Я отвел глаза от его лица, и удивление мое сменилось оторопью - вокруг нас, куда хватало взора, раскинулось огромное, безбрежное, пустое поле. Всего мгновение назад я был в своем доме, а где я теперь?
   - Нигде.
   - Что?! Как вы.... Откуда.... Я что, думал вслух?
   - Нет, - сказал он с усмешкой, - просто, я подумал то же, что и ты. Но я то знал ответ на этот вопрос.
   - А остальные мои мысли вы тоже можете угадывать?
   - Конечно, я даже вижу в твоих глазах сильное желание потрогать мой шрам, чтобы убедиться, что он настоящий. Но лучше посмотри вот на это. - Воткнув палаш в землю, он поднял к моим глазам свою левую руку. Правой рукой он стал неторопливо расстегивать застежки налокотника и латной перчатки. Затем он медленно снял их. Я увидел искалеченную трехпалую ладонь, а на предплечье с закатанным рукавом - шрамы. Я судорожно сглотнул, и на мгновение взгляд мой скользнул к моей левой руке - точно такой же, без двух пальцев, и с точно такими же шрамами, ...ну почти такими же.
   - ...Что это значит!? - спросил я - Только не говорите мне, что вы это я. А то, что вы старше меня - вы что, наверное, прилетели из будущего, на какой-нибудь "машине времени"? ......Чушь! Шрамы, оторванные пальцы - все это чушь.
   - Ты так думаешь? А что, если я - его голос стих до шепота, хотя рядом никого не было и на сотни шагов - расскажу тебе один из твоих снов, о котором ты никогда никому не говорил, - боялся, что за сумасшедшего примут?
   - ....К-какой сон?
   - А ты вспомни, - глаза его, кстати - немного косящие, как и мои, приблизились к моему лицу, и наши взоры словно спаялись намертво, - белый, длинный лимузин, а на номере -"666".... Ты ведь уже видел такой - в одном "кине", да? Только этот был настолько реален, что ты ни на миг не задумался о том, что это был лишь сон. ...И был еще некто, ...в белом костюме.
   - ...Ну да, герой из телесериала, какой-то очередной бандитский король.
   - Да-да-да, точно, - дьявольски богатый, дьявольски могущественный... и дьявольски одинокий....
   - И, что с того?
   - Дальше то интереснее было! ...Ну-ка, вспомни - что он тебе предложил? ...Вспомни!!! - голос его стал жестким и холодным, как лезвие ножа. В сердце моем появился и рос твердый, как камень, комок. - ...Вспомни, человек! - приказал он.
   - ...Мне... мне был предложен договор....
   - Какой договор? Говори! - язык его все больше и больше походил на холодный, острый, безжалостный клинок.
   - ...Чувство... одной женщины, ...в обмен на ...
   - Не надо, я знаю, - прервал он меня неожиданно спокойным, даже будничным голосом. - ...Давай-ка, сынок, присядем. Тяжело мне стоять так долго, да еще в этом железе.
   Позади него из ниоткуда возник стул с высокой резной спинкой и вычурными подлокотниками. Я оглянулся на едва заметное шевеление - позади меня стоял такой же. Мы оба сели, волнение постепенно покидало меня. Удивительно, но даже интерес определенный появился ко всему происходящему - как в кино.
   - ...А откуда вам все это стало известно?
   - А, ничего удивительного - просто я там был.
   - Так все же вы - это я?! ...Как такое возможно?!
   - Нет, родной, я это не ты. Я это я.
   - То есть,... тогда получается, что вы... - сердце мое внезапно превратилось во взбесившийся барабан.
   - Ну да, ну да, ...а ты как думал? Неужели ты надеялся, что мы больше не увидимся?
   - ...Вообще то,... - сердце снова успокаивалось, хотя желал бы я, что бы лучше оно остановилось совсем, или разорвалось на мелкие куски, - так вот почему на Вашем левом предплечье не все шрамы...
   - Ну, конечно же, - перебил он меня, - я же не могу носить на себе изображение Его креста, даже если оно вырезано ножом на плоти. Но в остальном - внешне я полностью подобен тебе.
   - Как такое возможно? Хотя, с вашей то силой...
   - Э-э, да просто у меня есть такое правило, довольно мудрое, как ты сам поймешь, потом, - к каждому из своих "визави" я являюсь или таким, каким он меня себе представляет, или тем, кто ему ближе всего. Зачем мне вселять в ваши сердца смятение своим необычным видом, особенно в преддверии серьезных разговоров? ...Тем более, вот парадокс, ...которого нет, - именно с самими собой вы, человечки, готовы спорить и рассуждать намного чаще и дольше, чем со всем остальным миром, вместе взятым. Что вы и делаете. А значит, вам так привычнее.
   - Но, все-таки...
   - Не утруждай себя вопросами, Князь! ...Ведь ты, к тому же, как-то дерзнул себя со мной ровнять и имя мое на себя возлагал! - внезапно он расхохотался так громко, что я чуть не оглох от подобного грома. - Воистину, клянусь Его проклятием, наложенным на меня, еще никто не веселил меня так хорошо!!! Ха-ха.... Сколько было желающих наречь себя Святым, Мессией, Спасителем, ...или самим Богом, а ты решил быть мною! Ха-ха-ха! ...А ведь и та, которую ты боготворил, - его голос стал снова серьезным, тихим и спокойным, и такие резкие перемены в его поведении меня пугали, - она ведь тоже временами всерьез считала, что ты - это Я.. Не так ли? Вспомни, - его вкрадчивый голос проникал сквозь мое сознание, как острое жало сквозь тонкую кожу, - жаркой, пылающей ночью, ты был с ней, и ваши тела переплетались в диком танце естества, и на ней ты играл, как хотел, словно Маэстро на своей скрипке, - его слова били в мое сознание, словно нож, пробуждая с каждым звуком все больше и больше дикой, необузданной силы. - "Моя скрипочка", так ты, кажется, в шутку называл ее? ...А она, извиваясь в твоих руках, почти в совершенстве познавших все ее самые сокровенные струны, и задыхаясь от дьявольского блаженства, страстным шепотом, покрывая твое тело ответными поцелуями, говорила тебя - "Мой Дьяволенок!".... - каждое его слово становилось для меня смертельным ударом. - И вся жизнь твоя, которая проходила перед ее глазами, многими своими загадочными и непонятными сторонами пугала ее. ...Но ведь и спящим она тебя видела, а главное слышала, довольно часто, - а всякое может сказать сквозь сон тот, которому снятся такие сны. ...И мысли ее, и желания ее, и страхи ее - ты слишком легко читал все это в ней, проникая порой в самые глубокие тайники ее души. Может, это и пугало ее в тебе? ...И не только ее. Возможно, это и повлияло на ее решение уехать? - Да она просто боится тебя, "Мой Дьяволенок"!!!
   - Хватит! ...Я - не ты! И нет твоей власти надо мной, Зверь! - голос мой, даже воли моей вопреки, обрел твердость и силу, - И как ты посмел снова прийти ко мне?! ...Тогда я отказал тебе. На что же ты сейчас надеешься? ...И как смел ты принять мой облик?! ...И если ты все же решил принять мое обличье - почему волосы твои седы, а лицо твое покрыто морщинами? Разве ты не бессмертен - ты, обреченный на вечные муки?
   - Ой-ей-ей, какие мы страшные, - в его голосе не было издевки, как мне ожидалось, а был какой-то странный покровительственно-благодушный тон, с налетом усталости. - Да, тогда ты отказался. Давай-ка, сначала, напомни, в чем, собственно, было у нас с тобой дело?
   - Зачем? Чего ты хочешь от меня?
   - Ну, что тебе трудно, что ли? ...Да и не обяжет тебя это нисколечко, я же просто прошу мне напомнить. Могут ведь и у меня быть свои слабости - плохая память, например? - Он тихо засмеялся над своей "удачной" шуткой. Я с трудом сдерживал гнев, но все же упираться и молчать, словно хулиган в кабинете у директора школы, я тоже не собирался. ...Кто он такой, в конце-концов?! Звереныш....
   - ...Ты, ...ты предложил мне страсть многих женщин, ...но вот настоящей любви,- простой, обыкновенной, земной Любви всего одной-единственной женщины, дать не мог. ...Ну, и еще - стандартный набор: богатство, власть, слава и тому подобная чепуха.
   - Мм, да, любовь - это, к сожалению, ...а может и к счастью, не в моей власти.
   - А что вообще в твоей власти? И почему же ты, все-таки, пришел ко мне снова, и именно в таком облике?
   - Ну, так ведь ты сам себя считаешь слишком взрослым и слишком старым, слишком мудрым и слишком уставшим от этого мира. ...А еще - немножко мною! Хе-хе.... Вот я и явился к тебе таким, каким ты сам себя видишь в зеркале своей души, Князь.
   - Я повторяю свой вопрос, который ты, похоже, не расслышал, - ты пришел снова предложить сделку? Зачем?
   - Да нет, я пришел к тебе не для того, точнее, не совсем для того, - лицо его приняло задумчивое выражение, а взгляд стал отрешенным, как будто невидящим.... Просидев так несколько секунд, за которые я не посмел нарушить его молчание, он внезапно спросил
   - Послушай, сынок, а это твои стихи?:
  
  
  
  
   Нельзя любовь купить или продать,
   Не будет в радость купленное счастье.
   В обмен на жаркий холод ложной страсти,
   Не стоит душу Зверю отдавать.
  
   В кривой усмешке будет зубы скалить,
   Вам предлагая выбрать - или-или -
   В обмен на то, чтобы любимые любили,
   Всего лишь душу под залог оставить.
  
   Вы будете и плакать и смеяться,
   А он вам в сердце тихо мысль заронит -
   Что без любви душа того не стоит,
   Чтобы так крепко за нее держаться.
  
   Какой же выбор встанет перед вами,
   Когда испытаны все средства и пути?
   Но нет ответа, и готов пройти
   Пешком до неба, вымыв путь слезами.
  
   А он появится с жестокою улыбкой,
   Все мысли ваши тайные прочтет,
   Желанья ваши вам же назовет -
   Предложит вам избавить вас от пытки....
  
  
  
   Он декламировал, как настоящий артист высокого профиля. Я даже заслушался, словно он читал не мои стишки, а произведение самого Пушкина, или Лермонтова, например.
   - Да, это написал я. А что, вас что-то в них обидело? Или я в чем-то погрешил против истины, не сочтите и эту фразу оскорблением - ведь вас, кажется, еще называют "Отцом лжи и греха"?
   - Хм, - он снова усмехнулся, - да нет, все так, да и обидеть меня непросто.... Вот, только, почему ты их не дописал?
   - ... Не смог, - я немного замялся, - а, может, просто не захотел.
   - Ты знаешь, у меня есть замечательное продолжение! ...Или, скорее, ответ. Вот, послушай, - и он продолжил красивым, звучным голосом:
  
  
  
   Кто хочет мира и покоя,
   Кто хочет жизнь прожить без боли,
   Кто примиряется с судьбою,
   И принимает рок безвольно?
  
   Кто избегает всех страданий,
   Кого мучения пугают,
   Кто отказался от мечтаний,
   И жизнь как свечку прожигает?
  
   Кто в камень превращает сердце,
   Кичится нервами стальными,
   Кому любовь лишь развлеченье,
   А чувства кажутся смешными?
  
   Кто тени собственной боится,
   Пред сильным спину прогибает,
   И кто убьет из любопытства,
   Как волк, что слабых загрызает?
  
   Мне жаль таких - они не живы,
   Они как куклы заводные, -
   В словах обман, и клятвы лживы,
   Глаза холодные, пустые.
  
   Зачем им жизнь - они забыли,
   Зачем живут, едят и пьют.
   Реальность ложью заменили
   И в вечном страхе смерти ждут.
  
   - Замечательный "ответ", - сказал я, когда он закончил. - Но, может быть, лучше так?:
  
   Зачем глаза, когда не видишь солнца?
   Нужны ли уши, если музыки не слышишь?
   Зачем язык, когда на нем лишь горечь?
   И если запаха цветов не замечаешь -
   Что толку в обонянии твоем?
  
   Зачем желаний избегать,
   Чтоб понапрасну сердце не тревожить?
   Зачем в себе надежду убивать,
   Чтобы источник боли уничтожить?
  
   Зачем на свет в мучениях рождаться,
   Чтоб старости и смерти дожидаться?
   Зачем тогда вообще на свете жить,
   Когда боишься сердце для любви открыть? ...
  
   Я немного замялся и хотел остановиться. Но он приказал жестко и властно - Продолжай, нет ничего хуже недописанных стихов! - И я продолжил:
  
   И пусть немного мне отмеряно судьбою,
   И пусть мне никогда не быть с тобою,
   Но я живу, не существую, а живу!
   Ты жизнь мне подарила - я люблю.
  
   Пусть я сгорю, как бабочка в огне,
   Но нет прекрасней чувства на земле.
   И муки адские готов я испытать,
   Чтобы твоей любви достойным стать...
  
   Мое проклятье и мое благословенье -
   С тобою вечность кажется мгновеньем.
   И вновь молю я ночью небеса,
   Чтоб ты во сне ко мне пришла....
  
   - ...Ну что ж, неплохо, неплохо, - его покровительственный тон, если честно, уже стал меня "доставать". - Вот, только, последнее предложение, по-моему, лишнее. Может, "небеса" вообще не стоит "молить", а?
   - А вы можете предложить что-то другое?
   - Ну, не сразу, сынок, не сразу. Не время еще, Князь.
   - Перестаньте меня так называть!! - я заводился все больше.
   - Тихо, сынок! - от его голоса мое нарождающееся бешенство вдруг прошло само собой. - Не удивляйся, на эти-то эмоции человеческие я кое-как еще могу влиять - злоба, ненависть, зависть, гнев, страх - все в моей власти.... Просто мне титул этот очень нравится. Да ты и сам себя так называешь, иногда. ...Мечтаешь, небось, о княжеском венце? Вот и легенду, якобы семейную, лелеешь. ...А может, есть в ней смысл, какой-никакой, а? Прапрадед твой, по женской линии, отец прабабки твоей Марии - между прочим, тебя сопляка еще пеленавшей, Князем и был, а?
   - Но ведь это просто фамилия такая была, да и есть - у его прямых потомков. ...Но ведь не титул же? А легенда на то и легенда. Выдумка, одним словом.
   - Да ладно тебе, сынок. Неспроста у них такая фамилия вдруг завелась. Уж мне-то поверь. Так что, позволь мне тебя так и величать, Княже.
   - ...Ну, ...хорошо. Вот только, - я немного поежился, - "сынка" не надо - меня пугает это ваше обращение, ...немного.
   - Ха-ха-ха! - он опять зашелся в громоподобном хохоте. - Мысли у него, видишь ли, рождает, пугающие! Ха-ха... Ладно, не буду пока. Князь.
   ...Как мне понимать его слова?! Я терялся в догадках и боялся догадываться - а сознание услужливо выдвигало только одно объяснение, от которого ледяной пот выступал на лбу, и хотелось, дико хотелось проснуться, даже если для этого слабы будут любые щипки и уколы и придется буквально отгрызать себе руку.
   - Ну-у, сынок, не дрейф - рано еще. ...Я тебе еще многое хочу рассказать, ...и показать. ...Давай-ка, для начала, сменим антураж, - и он щелкнул пальцами, как дешевый фокусник, но, похоже, "понтовался" он нарочно - словно тонко издевался, ...знать бы еще над кем - может и над собой. ...А пустынное поле, дотоле нас окружавшее, исчезло совсем. Вокруг нас была сплошная чернота, кое-где перемежавшаяся тускловатым светом маленьких белых точек. ...Космос! ...О, Господи...!
   - Перестань!!! - его окрик хлестко ударил меня словно кнутом. - Даже в мыслях не произноси при мне Его Имени!!! Слышишь меня, человек?! - меня это, как ни странно, немного даже позабавило, и я осмелился спросить
   - И что мне за это будет? ...А может, мне вдруг помолиться захочется - разве я на это не имею права, разве Конституцией мне это запрещено?! - а Зверь побледнел не хуже кабанчика на скотобойне! А потом выговорил через зубы -
   - Не рискуй понапрасну, Князь! ...Может ты сам и неподвластен мне, но те, кто тебе близок и дорог... - он слишком многозначительно замолчал, и мне стало невыносимо душно и тесно в груди. ...Сквозь тьму, наползавшую на глаза, я сказал
   - Не надо, Зверь. ...Не надо! - дышать было трудно, держать глаза открытыми еще труднее. А он, сволочь такая, еще и улыбался! Глядя на его страшную улыбку, - скорее уж звериный оскал, я думал о ней, о моей Ксюшеньке.... И если он не врет, ... а он не врет, ... то, что я с ним сделаю тогда, наплевав на то, что он бессмертен и якобы всемогущ! А этот гад спокойным таким голосом продолжал -
   - Вот видишь, Князь, я знаю о тебе практически все - даже твои слабости.... Не бойся, плохого я ей ничего не сделаю. Точнее - ни она, никто другой, кроме тебя, и не догадается, что то, что с ней произойдет - плохое. ...Допустим, ну, например, - обычный "Папик", он же "спонсор", он же "Настоящий мужчина", он же "Достойный муж",... вобщем - набитый баблом чувак, под которого она ляжет, ...ляжет, Князь!!! И именно из "благих" побуждений - ради своей семьи, своей старой матери, своего ребенка, ради нормального достатка, наконец! ...И ты ничего не сможешь сделать, потому что сам будешь понимать необходимость такого ее шага, да-да - необходимость, ради ее будущего, наконец!!! ...А душа, ...а что - душа? Она о ней никогда и не задумывалась всерьез - здесь твои молитвы и страдания напрасны. ...И мне не составит ни-ка-ко-го труда и ее жизненные обстоятельства так устроить, чтобы она "созрела", и "папика" ей этого подсунуть в нужном месте в нужное время. ...А мне, в принципе, даже и стараться не надо - за меня это сделают другие, и не демоны, а самые обычные люди. И ты знаешь - кто, - в глухой пустоте Космоса не было ничего, чтобы могло заглушить голос Зверя, и чтобы хотя-бы не видеть его звериного оскала, именуемого усмешкой, я погрузил горячее как огонь лицо в свои ладони. Я сидел так вечность..., а Зверь продолжал
   - ...И мечты твои, твои наивные детские мечты - так мечтами и останутся, только несбыточными! ...А хочешь, я тебе их сейчас расскажу?! Как там у тебя -
   "... А он появится с жестокою улыбкой,
   Все мысли ваши тайные прочтет,
   Желанья ваши вам же назовет -
   Предложит вам избавить вас от пытки..." -
   ...И как точно подмечено! Браво, Князь! ...Ах, мечты, мечты! ...Да, ...мечты... -
   " ...Предложит вам избавить вас от пытки..."....
   ...Ребенок... Маленькая, пухленькая девочка на твоих руках. ...Твоя маленькая принцесса. ...Такая смешная и забавная, с большими белыми бантами на коротеньких косичках! ...И за руку ее ведет улыбающийся старший брат, Ростислав Иванович. А другой рукой она держит за руку смеющуюся маму Ксану. ...Они идут тебе навстречу. А ты немного присел и широко раздвинул руки. И твоя Принцесса бежит к тебе, смешно притопывая такими большими для нее сандалиями.... - мне хотелось закрыть глаза и поплыть по мягким волнам его убаюкивающего голоса, но я держался, ради единственного, что у меня осталось настоящего, держался. - ...Вы вместе. Вам хорошо и светло на душе. Вы шутите и смеетесь. Кушаете мороженое и пьете сок. - Твоя принцесса вся вымазалась в мороженом, и ты отдаешь ее брату, который обтирает ее грязное личико маминым платком, взяв сестренку на руки. И вы гуляете по улице, подставив лица теплому летнему солнышку, и люди улыбаются вам в ответ, потому что вы счастливы вместе и в этот день, и во все остальные дни, - и им становится хорошо и приятно в этот прекрасный день от ваших счастливых лиц. ...А незадолго до того, всего за каких-то пару годков до того. - ...Ах, эти мечты, мечты! ...Ксюшенька в белом, пышном, длинном, роскошном свадебном платье. Волосы ее уложены и перевиты тонкой серебряной цепочкой - словно корона на прекрасной императрице. На руках белые кружевные перчатки, ножки, обтянутые тонкой светлой паутинкой, обуты в изящные туфельки, осыпанные сверкающими стразами по белой коже. Ты рядом с ней - на тебе светло-серый костюм, и на темной рубашке - "бабочка" в тон костюму. Ради такого дня ты гладко выбрил свое лицо, которое без ужасной густой бороды стало таким молодым, таким открытым и таким беззащитным. ...Вы стоите, рука об руку и улыбаетесь друг другу. Вокруг радостные лица родных, близких, друзей. Но их для вас словно и нет - ты видишь только ее, она видит только тебя. И голоса, которые вы слышите - только ваши голоса, отвечающие "Да!" на изредка вклинивающиеся вопросы кого-то третьего.... - все больше и больше мне хотелось просто лечь, закрыв глаза, и не делать больше ни-че-го,- только слушать и видеть то, что слышишь, словно наяву. Но нельзя, нельзя, нельзя..., это обман, иллюзия, он пытается завладеть даже моими мечтами. Зверь! А он все говорит, говорит, говорит, будь он проклят, если есть проклятье больше того, что уже на нем!!! - ...А потом - ресторан, куча цветов и подарков, слезы матери и отца, поцелуи родных и друзей! И еще - песни, которые в этот вечер она посвящает только тебе.... Ночь,- желанная, жадная, жаркая, и такая бесконечная - ваша ночь, - "...И вот пробил двенадцатый, победа горяча, и пулею погашена венчальная свеча!...". ...Нет-нет, у вас все немножечко по-другому. Сама Нежность посетила ваш дом в эту ночь. ...Ее руки на твоих плечах, и ты медленно проводишь своими ладонями по ее талии, поднимаясь все выше, выше, выше - и, наконец, твои руки мягко и нежно обхватывают ее лицо и прижимают ее губы к твоим губам. И ты целуешь ее ресницы, ее волшебные глаза, ее розовые от вина и от волнения щеки, проводишь кончиком своего языка по ее губам, словно пробуешь сладкую пыльцу с лепестка. ...И все жарче, все нетерпеливее, все страстнее - и одежда летит в стороны, и звук рвущейся нетерпеливой рукой ткани, и горячее, горячее, горячее прикосновение, способное расплавить даже металл. Ах, какая волшебная музыка в этих звуках! Ксюшенька моя.... - его голос наполнился таким мощным, по настоящему сильным желанием, что я не выдержал больше этой муки и, вскочил на ноги, да так, что изящный резной стул опрокинулся и сломался. Лицо мое могло бы испугать даже Черта, если бы он умел бояться! Сердце мое уже, наверное, давно прорвало броню костей и плоти и, казалось, висело на одних только венах и аортах, бешено пульсируя, и все сильней и сильней с каждым мигом. Жар ударил мне в лицо с новой силой, и зубы мои сыпались в мелкую крошку,- настолько свело скулы от дикого, дикого гнева!
   - Не смей даже в мыслях произносить ее имени, Звереныш! ...Ты властен над боящимися тебя - я не испытываю к тебе и тени страха, - свои слова я произносил медленно и размеренно, ставя ударение почти на каждый слог, словно вколачивал длинный, длинный, и очень, очень крепкий гвоздь в его сердце, если оно у него было. - Ты силен над признавшими твою силу - для меня ты ничтожен и слаб! ...Ты мараешь души поддавшихся тебе - я же отрублю руки твои, посмевшие коснуться хоть тени ее, вырву язык твой, посмевший произнести хоть один слог имени ее, вырежу глаза твои, посмевшие взглянуть хоть на отражение образа ее, срежу череп твой, выну и раздавлю руками мозг твой, посмевший даже подумать о ней! ...Я буду рвать тебя зубами своими до тех пор, пока не искрошатся они в пыль, либо пока цел еще хоть один малейший кусочек плоти твоей! Я буду сжигать тебя по частям, пядь за пядью, не позволяя тебе умереть раньше, чем доберусь до поганого рта твоего, ибо крики твои будут мне наградой! ...Зверь, встань и приготовься к смерти - Человек пред тобой!!!
   - ...Вот оно! ...Восхитительно!!! - его голос упал до шепота, но отнюдь не от страха, а от обхватившего его восторга. Его реакции повергла меня в шок.- Я ждал ответного гнева, злобы, ненависти. Я готов был биться и умереть, воскреснуть и снова биться, и снова умереть, и снова биться. А он сидел в своем кресле, даже не изменив прежней позы, и лицо его излучало неподдельный восторг и восхищение. ...И тогда я понял, понял все....
  
  
   ..............................................................................
  
  
   - ...Ну, что же ты замолчал?! - какой унизительный тон он избрал! Я чувствовал себя так, словно сам раскрыл врата храма дикой толпе вандалов и осквернителей. ...Что я наделал?! Разве не этого он хотел от меня - ненависти, настоящей, дикой и всепоглощающей ненависти.
   - Я знаю, что происходит сейчас с тобой, сынок. ...Когда-то мне пришлось чувствовать то же самое..., - я не посмел расспрашивать его об этом, я еще был оглушен собственной ненавистью и потрясен той бездной, которая открылась передо мной. А Зверь смеялся
   - Ха-ха-ха, ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха-ха...!
  
   - Ну вот, Княже, таким ты мне больше нравишься, сынок! ...Вот видишь, я знаю твои мечты! А ты никогда не задавал себе вопрос - а знает ли Он о твоих мечтах? И может ли Он их осуществить? ...А Я могу, Князь, могу!
   - ...И что ты хочешь взамен? - мой голос охрип от всех треволнений, и сил хватало только на негромкий шепот.
   - А ничего! ...Совсем ничего. ...Кроме одного - стань Самим Собой!
   - ...Что это значит, черт возьми!?
   - Возьму, хе-хе-хе, конечно возьму, хм-хм...! Прости - не мог удержаться от хорошей шутки. ...Стань самим собой! Освободи свое Я - то, что скрыто в тебе и спит до поры! Свои чувства, эмоции, желания наружу выпусти. Стань свободным! И весь Мир откроется тебе во всем своем великолепии.
   - И каким же образом мне освободить себя? ...С чего начать свой путь к самому себе?
   - Начни с малого, с самого, что ни на есть, пустячного. - С долгов. ...С тех долгов, которые ты еще не собрал. ...Хочешь сполна отплатить тем, кто виноват в твоих несчастьях, а? ...Кого ты выберешь первым - гниющего заживо наркомана и убийцу, или - радующегося жизни осквернителя святынь, срывающего плоды в чужих садах? ...Ты можешь выбрать им любую казнь. И только Ты будешь знать о том, что они пали именно от твоего праведного гнева. И никто другой ничего и не заподозрит - для окружающих это будет либо несчастный случай, либо скоропостижная кончина по болезни, или что-нибудь иное - что ты сам захочешь. - Соблазн все глубже и глубже проникал в самое мое сердце, я не в силах был пошевелить ни одним мускулом своего тела, я только мог неподвижно стоять и смотреть в его глаза, превратившиеся в два темных провала, в которые тянуло броситься с головой, как это бывает, иногда, на краю пропасти, если смотреть с нее вниз. - А ведь в твоей власти будет не просто убить их, но и дать им в награду такие муки, которые испугали бы даже демона ужасом своим! И самое сладкое - ты дашь им знать, кто наказывает их, а они даже сказать об этом никому не смогут - будут только мычать и стонать! Ха-ха-ха! - его смех был страшен уже только тем, что так мог бы смеяться невинный ребенок, играющий в забавную игру. - Ха-ха-ха! Хочешь, мы позабавимся над ними - ведь нет ничего слаще чувства мести, когда видишь врага своего, виновника всех несчастий твоих, в диких неописуемых муках, которые ты ему даришь за его зло, причиненное тебе! И видишь его глаза - просящие, молящие о милости и прощении, об избавлении, даже о смерти - только бы не мучаться! ...Но ты неумолим и непреклонен, - "Каждому - свое!". Они сами выбрали свою долю. Смотри же и выбирай их участь! - Вокруг нас все еще была черная бездна, ...затем появился свет. Я увидел в одно время, в одном месте, в одном сознании две разных улицы, двух разных людей, идущих по ним. Один из них курил, ему на вид было лет 45-50, волосы его когда-то черные, как смоль, теперь с проседью, топорщились, словно шерсть на баране. Что-то в его обвисшем, обрюзгшем лице говорило о южном происхождении. Он держал сигарету между большим и указательным пальцами и несколько суетливо курил, быстрыми движениями дрожащих рук поднося фильтр к своим обветренным брюзгливым губам. Глаз его почти не было видно - набрякшие и опухшие веки и мешки почти полностью скрывали их. Одежда его, когда-то модная и дорогая, теперь поизносилась и выглядела так, словно он в ней спал где-нибудь под забором. Присмотревшись повнимательнее к его смутно знакомому лицу, я узнал его - внезапно и резко, словно удар током, по фотографиям. Это был Ее первый муж. Животное, испортившее жизнь не только ей, но и мне - тем, что раз и навсегда вселил в нее страх перед супружеством, страх перед мужчиной, которому доверяешь свое сердце и свою жизнь. А еще - по его вине погибли нерожденные младенцы, шесть живых душ.... По его вине - и я это знаю - Господь проклял нас с нею, не дав нам и тени надежды на своего ребенка! ...Скотина, мразь, свинья! Он осквернил ее чистую, открытую и доверчивую душу своими похотливыми сальными ладонями! Он вселил в ее сердце сомнение и страх перед любовью, подорвал ее веру в жизнь и в счастье с любящим ее.... Я с огромным удовольствием вырезал бы его кишки, но прижег бы сосуды - дабы он еще немного пожил в таком виде, выпотрошенным! Затем набил бы в его живот свиного ливера, уже основательно подгнившего, зашил бы его в шкуру подохшей свиньи, оставив открытыми те участки тела и органы, которыми он особенно дорожил и лелеял! ...Но голову я бы защитил чем-нибудь - например, решеткой из железных прутьев! - Потому что он должен увидеть и почувствовать все сполна, когда одичавшие помоечные собаки будут грызть его тело, зашитое в свиную шкуру, и еще щедро политое свиной кровью - для вкуса! ...И этого мало для него - будь такая возможность, я бы подлечивал его время от времени, не давая умереть - чтобы с каждым разом дарить ему все больше и больше новых ощущений боли и страха! ...Чувства мои настолько завладели мной, что ногти на пальцах раздирали в кровь внутреннюю сторону ладони, когда я сжимал кулаки, желваки на скулах затвердели в камень, а глаза превратились в две узкие щелки пулеметного прицела.
   - Вот! ...Да, да, да! Вот это и есть настоящее - освободи себя, освободи свои чувства, дай волю праведному гневу! Давай, начнем прямо сейчас, ...но пока не так изощренно! Хотя, хм, твои мысли мне очень понравились,- особенно про свиной ливер и шкуру! - глаза Зверя лучились неподдельной радостью и восхищением. - Может быть, пока что-нибудь попроще, а? Например - воспаление аппендикса, прямо сейчас. Хотя он у него уже давно вырезан, но ради тебя я его, все же, верну - а это очень мучительно, когда внутренности горят, словно миллион рыжих муравьев устроили в них пир! ...А может - легочная эмболия? Представь - хочется дышать, а не можешь, хочешь двинуть рукой или ногой, а не можешь - только мелкая-мелкая дрожь пробивает насквозь, становясь все больше и сильнее, да так, что превращаешься в одну сплошную судорогу и готов откусить себе язык, чтобы, захлебнувшись в крови, умереть относительно легкой смертью. Просто посмотри на него, ...вот так! А теперь - дунь, словно гасишь свечу! ...И воздух, выходящий их твоих губ, войдет прямо в его сосуды, закупоривая их намертво и приводя к судорогам и неописуемым мукам! А мы его немножко "спасем" - на время, чтобы продолжить, потом.... - Я смотрел на это существо, считающееся человеком. И губы мои сами собой сложились "в трубочку", и легкие наполнились воздухом, и щеки раздулись. А глаза мои, не мигая, смотрели на этого азера, который внезапно встал как вкопанный. И сигарета выпала из его дрожащих пальцев, и глаза его, вдруг выглянувшие из-под оплывших век, выпучились и закатились, и руки его судорожно дергались то к груди, то к горлу, то снова к груди - но сил у него оставалось все меньше и меньше, а лицо его багровело все больше и больше. Он стоял как памятник самому себе на своей же собственной могиле, если она у него, конечно, будет - могут ведь и с бомжами, в общей яме похоронить. А мне оставалось только одно - затушить его свечу всего одним легким дуновением. И я уже готов был сделать это, и Зверь напрягся в предвкушении, ...и еще чуть-чуть.... Глаза, Ксюшины глаза, ее улыбающееся лицо, и ее любящие глаза видел я перед собой.... Что я делаю?! Он же отец ее ребенка - нельзя сына лишать даже такого отца...
   - Бог ему судья, - произнес я. - Лишь в Его власти решать участь людей, даже таких отвратительных животных, как этот, - я кивнул в сторону стоявшего, опирающегося рукой об стену. Было похоже, что дыхание возвращалось к нему, кровь отливала от лица. А он просто засунул другую трясущуюся руку в карман и дрожащими пальцами вытащил из пачки новую сигарету - каждому свое...
   - Что!? Слабак, тюфяк, рохля!!! - Зверь свирепел все больше и больше. - Да ты уже взял на себя право Его Суда! Тогда - в 98-м, когда твой бывший школьный дружок Юрочка, наркоман и мразь, поздно вечером на темной дороге ударил железкой в лицо твою мать, возвращавшуюся домой с работы! Он проломил ей переносицу, с сотрясением мозга она попала на операционный стол и была на грани смерти! А он получил только 50 несчастных рублей и пару старых сережек, которые она носила в сумочке, да еще ее паспорт, который его же бабка потом подбросила обратно - как будто ничего и не было! И менты не могли ничего сделать, даже задержав его всего спустя 15 минут в лесочке неподалеку, - ведь твоя мама, твоя родная мама, обмотанная окровавленным бинтом, не смогла его точно опознать из-за темноты! ...А он плакал как ребенок и божился в своей невиновности! - с каждым словом Зверя воспоминания того тяжелого и страшного августа все больше овладевали мной, туманя мое сознание. - Они его отпустили, а он забрал припрятанную в лесочке сумочку и сбежал - за дозой конечно, мразь! Ты винил себя в том, - слова Зверя били меня в самое сердце - что поленился в 11 часов ночи встать с мягкой постели перед телевизором и пройти всего каких-то полтора километра, чтобы встретить маму и проводить ее домой! И ты,- во искупление, конечно же, готов был на все - ради мести, ради воздаяния, ради Суда! Мама прекрасно все это понимала - на то она и мама. Поэтому она не сказала тебе о том, что это мог быть Юрочка, бывший, к тому же, младшим братом друзей ее дочери и зятя! Она боялась за твою душу. ...Но возжелавший греха даже в мыслях - уже согрешил! И Я это понял, принял, и сделал - этот Юрочка, ходячая пища для червей и ничего более, спустя всего пару месяцев сдох у порога собственно дома, как раз от того, ради чего готов был убить твою маму! ...И поверь мне - его смерть не была легкой и безболезненной - как ты и хотел. ...Вот так-то, Князь, вот так-то! Что же ты теперь-то сомневаешься?!
   - Я... не хочу, больше, - сказал я тихим, сдавленным голосом.
   - Понимаю, понимаю.... Тогда, может быть, начнем вот с этого субъекта, - Зверь указал на высокого крашеного блондина, с узким холеным лицом и глазами навыкате. Он прогуливался неспешным шагом по знакомой мне улице, а рядом, опираясь на его руку, шла худенькая нескладная девушка с длинными волосами и угреватой кожей на лице. ...Этого то я узнал сразу. Еще бы - бывший друг и доверенный моих любовных тайн. Сколько раз я видел его лицо - и в мыслях, и наяву, и сколько раз я видел на этом лице животный страх - и не только в мыслях, но и наяву.
   - ...А,- я вижу, что ты его не забыл. Так что же - может, пора довершить когда-то задуманное и начатое? ...Ну, пуля для него, вопреки твоему первоначальному желанию, - это слишком гуманно. Я предпочел бы что-нибудь более действенное. ...А, давай - натравим на него собак! Вон, гуляет парочка, - они вмиг отгрызут ему все, что положено! ...Хотя собаки - это не очень оригинально..... Может, взорвем рядом с ним какой-нибудь ма-а-аленький бензовозик - пусть поджарится, а?! ...Что - тоже нет? ...Слушай, а ведь ваша наука шагнула так далеко вперед! - Микроволновое воздействие! ...А, - каково! ...Просто посмотри на него, и просто пожелай - и он станет ощипанной курицей в микроволновой печи. Поток этих замечательных волн будет медленно разогревать его изнутри, заставляя корчиться и рвать руками кожу, надеясь выпустить этот жар из себя! К тому моменту, когда он начнет обугливаться снаружи, подобно подгоревшему шницелю, в его теле не останется ни одной целой частички, кроме, естественно, мозга и нервных окончаний - боль, дикую и невыносимую, он будет ощущать до самого конца! ...И мы не дадим ему потерять сознание или забыться от шока - он будет чувствовать все! - Давай же, ха-ха, испепели его взглядом! Ха-ха-ха-ха! Ты будешь первым, кому это на самом деле удалось! - Зверь смеялся заливисто и звонко, словно тот же ребенок. ...Я смотрел на его счастливое лицо, которое даже сейчас мало чем напоминало облик Владыки Зла. Скорее уж - счастливого ребенка. И такое сравнение напрашивалось довольно часто. Задумавшись об одной простой вещи, я, набравшись немного смелости, спросил его
   - Послушай, а зачем все это нужно? ...Зачем нужно-то все это? ...Разве нельзя прожить без ненависти и злобы? Зачем все это мне? ...И зачем все это тебе?
   - .........А что, я должен восторгаться этими грязными макаками, которых Он назвал Совершенными?!! Совершеннее нас - Ангелов Его?! ...Я ведь тоже Ангел, ...павший Ангел. ...Но я не буду терпеть подобную несправедливость!!! Посмотри на них! - словно огромный экран открылся пред нами, и все человечество было на нем, и я не знал - как такое возможно, но, похоже, все 6 миллиардов людей сейчас жили перед моими глазами.... - Посмотри на них - они мразь от мрази, скверна от скверны мира сего! Они же позорят Его самим своим существованием!!! ...Чем они лучше, чище, светлее, достойнее и совершеннее нас, Меня?!?! ...Я просто хотел Справедливости, а меня лишили Благодати.... И я восстал! ...И пусть я уже не Совершеннейший из Ангелов Его, и лишен я Любви Его и Благодати Его, но во мне осталась Ненависть! И если бы у меня было сердце - я ненавидел бы их всем сердцем своим, ...и если бы у меня была душа - я ненавидел бы их всей душей своей!!! ...Впрочем - я так толком и не знаю, есть у меня сердце и душа, или их нет? ...
   - Чем же именно тебе так ненавистны эти создания Божьи? ...
   - ??!!?? ...Они - гнойник, который готов прорваться наружу и залить смрадом всю Вселенную!!! ...Ничтожества, возомнившие, что могут сравниться с Богом по силе и могуществу!!! ...Рабы машин и приспособлений! Кто они без этого?! - Выбрось их в пустыню, одних, без одежды и оружия, без еды и воды, и что с ними будет? Через пять минут они начнут хныкать, через час - рыдать, через три часа они будут звать на помощь и проклинать все на свете. А через сутки - другие они с удовольствием съедят свою родную мать, если бы она была рядом! ...Где им до Христа, который голодал и жаждал в пустыне, но не поддался моему искушению.... Золотой Телец - Вот Их Бог! И нет им бога иного. ...Тем более - Его, который их сотворил. И сотворил ради чего? Они жаждут пищи - обильной и сытной, жаждут питья - хмельного и веселящего, жаждут игрушек - маленьких и больших, мертвых и живых, и все больше и больше, жаждут теплой, маленькой, уютной норки, подобной той, из которой их вытащили на свет Божий, вселив в них с первой же секунды жизни страх перед миром. И вот, к чему они более склонны, - ради иллюзии возвращения в эту норку: предавать - в первую очередь себя, ненавидеть - всегда только других, завидовать - всем, даже праведным, разрушать - все, особенно то, что заставляет сердце и душу чувствовать, отвергать - все, особенно то, что показывает всю ничтожность, убогость и ошибочность их существования и, наконец, убивать - всех, особенно тех, кто пытается жить, и жить не так, как они, а так, как подсказывает сердце, как велит душа, и как Заповедано. ...Еще бы им так не существовать - ведь доброта не воздается при жизни, милосердие заставляет отдавать свое кровное, порядочность и уважение к другим заставляют насиловать собственную натуру, жаждущую неограниченных страстей, и вызывает у окружающих только презрение, а Любовь приходит через муки и страдания и требует чистоты и верности, - но это и больно и хлопотно и ограничивает их "свободу".
   - ...И, что же, моя Любовь - тоже глупость?
   - А ЧТО ТЕБЕ ДАЛА ТВОЯ ЛЮБОВЬ!!??!! ...Ради Нее ты изменил себя, сломал свой прежний, примитивный и унылый мир и начал строить новый - большой и красивый, в котором ты уже Герой, достойный Ее Любви.... А что толку-то с того?... Плевать она хотела на тебя и тогда, и сейчас!! Ты - вот, страдаешь, ночами не спишь, телефонную трубку уже до блеска отполировал, пытаясь в который сколько-там-тысячный раз безуспешно дозвониться к ней, "Твоей Ксюше". А ей самой, видишь ли, трудновато бывает, что-то, трубочку лишний разок снять и тебе звякнуть. Да и зачем ты ей, а? - Бабла у тебя нет, банком ты не управляешь, с "шишкарями" чинушно-бандитскими не тусуешься по всяким раутам и сейшенам...., да с тобой и в обычной-то тусовке показываться стыдно - ты же Быдло неотесанное, не можешь общаться, вести себя, разговаривать и, самое главное, - пить не можешь как все "нормальные люди", ...вот именно - все, так она и говорит постоянно - "Все". А кто "все"? Пара-другая комплексующих мальчиков и девочек, которые даже не понимают разницы между Человеком и человекообразным животным из числа тех, кто посещает места "культурного отдыха", - наверное, потому, что сами себе боятся признаться в принадлежности к подобным животным.... И вот зачем ты Ей нужен такой, а ...? О какой Любви может идти речь, когда ради иллюзии под названием Москва она бросила тебя в пустом доме, перечеркнув одним движением СЕМЬ ЛЕТ твоей Любви, из которых три года вы провели вместе. ...И она клялась тебе в ответ, ...и она звала тебя "Под венец" в присутствии твоих же родных, ...и она говорила тебе слова любви и нежности, ...и она говорила, что будет с тобой всегда.... А поманили пальчиком, яркой оберткой с запахом дешевой славы, богемы, успеха и достатка - и она тебя просто проигнорировала, Князь.... Мм, жаль, конечно, но - таковы все они,...таковы законы в ЕГО мире. И стоило ли ради этого ломать свою прежнюю жизнь, идти в казармы - ...как же, как же - "...Мужчиной настоящим к тебе вернусь...!", - ...топтать кирзовые сапоги, кормить вшей в Чечне и месить кавказскую грязь пополам с кровью,- иногда и своей, ...стоило ли по госпиталям четыре месяца валандаться, чтобы потом уже на "гражданке" из-за НЕЕ же пулю себе в висок пускать? А стоило ли стоять пред ней на коленях целых пять часов?...А ей на все это - плевать ...с пятого этажа. ...А ты говоришь - Любовь, хм-хм-хм.... Пишешь ей стихи, даришь украшения, целуешь следы ее ног, носишь с собой всегда по шесть-семь ее фотографий, чуть ли не молишься на них как на иконы!! А разве этим ты к ее сердцу сможешь пробиться, ...если у нее вообще есть человеческое сердце! Побольше золотишка, пошикарней тряпки, покруче "тачка", квартирку, а то и коттеджик побогаче, ...ну и "бабла" побольше - вот и вся ваша "долгая, искренняя, настоящая и счастливая" Любовь! И совсем не в "чувствах" дело. ...А у тебя ни того, ни этого ничего и нету. ...А хочешь - все у тебя будет..., а...?
   - Что бы я уподобился этим тварям...?
   - А чем ты хуже?! ...Хочешь быть "счастливым" - будь им!
   - Нет,... пока у меня есть, еще есть моя Душа, я никогда не стану одним из них. ...Мне их даже немного жаль - они больные люди, просто не способные понять и принять что-то другое, что выбивается за рамки примитивных желаний и инстинктов - как слепой от рождения не способен представить себе Солнца и красок, от рождения глухой никогда не поймет волшебства музыки, а родившийся без носа не оценит всей прелести первых весенних цветов.... Но Ее я постараюсь вытащить из этого дерьма, несмотря ни на что, даже если мне будут сильно мешать это делать....
   - Вот именно!!! ...Тебе многие будут мешать, ...а точнее - всего-навсего весь Мир,... но ты, конечно, попробуешь их всех победить.... ...А, да что там рассусоливать - нет у тебя ничего!!! ...Кроме обиды, гнева, мести, ...и праведной Ненависти! ...И ничего другого больше уже не будет.... Так попытайся, хотя-бы, рассчитаться сполна с теми, кто сломал твое счастье, явно или неявно, умышленно или неумышленно, - все равно, все равно они все виновны!! ...Тем более, что она то, Ксюшенька твоя, в моей власти, - не говоря уже о нарушенных клятвах, лжи и обмане, подлости и лицемерии, которых в ней вполне достаточно для Меня, есть ведь еще шесть невинных душ.... Или ты забыл, а...? Пусть, пусть многое, если не все совершенное ею совершено по вине этих людишек, но совершено-то ею. Так что теперь Мою волю она будет исполнять беспрекословно - и этим-то я и смогу окончательно убедить тебя принять мое предложение. Ведь ты ни за что и никогда не откажешься от нее, ведь так? Вот и пойдешь за ней, как за приманкой, прямо ко Мне. А может быть, ты и не Ее совсем любишь, а только свое чувство к Ней, - иллюзию, а...?
   ...А хочешь - я ее отпущу...? Зачем же нам оттягивать то, что и так произойдет?
   - ...Чего же Ты хочешь, Зверь...?
   - Да просто замени ее. ...Возьми на себя ее грехи. ...Искупи ее душу своей душой, и я ее отпущу. ...Но ты уже останешься со Мною.
   - Зачем же тебе я, Зверь...?
   - Ты просто поможешь мне разобраться с теми, кого ты ненавидишь так же сильно, как и я. ...Да ты, при этом, себе-то поможешь больше? Жажда мести ведь часто мучает, да?
   - ....Что же Ты Мне предлагаешь сделать с ними?
   - А сжечь их всех, ...до единого.... Все пять или шесть миллиардов.... И смотреть, как они корчатся в своих кабаках и ночных клубах, словно тараканы в пламени свечи, когда ради удовольствия берешь их за их суетливые лапки - и в огонь! Залить в глотки всем этим златолюбцам то, чего они так жаждут больше всего и на что меняют своих любящих, своих родных, своих близких, свои честь, совесть, душу - пусть насытятся расплавленным Аурумом сполна!!! ...Все эти казино, ночные клубы и дискотеки, рестораны и кабаки, сауны, стриптизбары и бордели - все, все это закупорить, как бочку с дерьмом, облить ...нет, не бензином - они задохнуться в чадном дыму, и умрут слишком легко, до того как огонь доберется до них, - облить чистейшим спиртом! ...Ха-ха-ха-ха-ха! То, что многие из них так любят, особенно в чистом виде, и послужит их концу - жаркое пламя без дыма и копоти очистит землю от этой мрази. Но для тех, кто душу свою отдал за те же 40 градусов, и для тех, кто навязывает подросткам отраву из солода и хмеля, кто создал, вознес над всеми своего хмельного божка и умащивает его все новыми и новыми жертвами - для них приготовлено огромное море, наполненное до краев их же "нектаром". И они уйдут в это море, но с привязанными к ногам фарфоровыми вместилищами для фекалий - си речь унитазами, пардон! Пусть и они утолят свою жажду - раз и навсегда.... Костер из травы и порошка - для тех, кто молится и приносит жертвы уже этому идолу! Сколько жизней, сколько судеб, сколько душ губят они - и если бы за каждую на них с Небес падала всего одна капля простой воды, то тысячетонный поток размазал бы их по земле, словно струя из садового шланга размазывает комок грязи! ...Но Небеса безмолвствуют. Так пусть Наш огонь будет им воздаянием! Пусть горят, подобно свечам, вдыхая при этом свою отраву полной грудью!... Насильники, развратники, растлители и блудники - им надлежит подать последний в их жизни обед из одного блюда! - То, что они постоянно стремились насытить за счет разрушенных судеб и сломанных жизней, опороченных чувств и попранных святынь, поруганной Любви..., - так пусть теперь это, их драгоценнейшие Гениталии, насытит их желудки! Естественно - после небольшой хирургической операции, желательно без наркоза. В завершении такого ужина - тот же Огонь, пусть корчатся в дыму и пламени!!! ...
   - Но разве не Ты потворствуешь их слабостям?! Разве не ты радуешься тому, о чем только что говорил, тому, что они творят?! Ведь каждый греховный поступок, совершенный человеком, каждый шажок, приближающий его к пропасти - это радость для тебя! Что же тебе не нравится?!
   - Эх, Княже, Княже.... Ты и сам все сказал - меня радует каждый их шаг, ведущий их к пропасти! ...Я хочу, чтобы ОН увидел свою ошибку - чтобы ОН понял всю ничтожность этих макак, названных ИМ же самыми совершенными из ЕГО творений! ...И когда человечество в эту пропасть, наконец, упадет - тогда ОН признает что, все-таки, Я был прав! ...И моя роль в их падении будет настолько невинна, насколько это возможно - Я ни-ко-го ни-ко-гда не за-ста-вля-ю! - я лишь даю им возможность пасть, но падают они уже сами....
   - Зачем же тебе я, в таком случае, ...я - плоть от плоти и кровь от крови мира сего?
   - ...А ты посмотри вокруг себя, и поймешь, зачем ты выбран. - Земля больна, этот мир стонет и плачет от боли и тоски. Не скажу за небо - это не моя епархия, но эти поля, эти леса и реки, эти горы, эти моря и океаны, все твари земные и те, что в водах и над ними - все они страдают, потому что Смысл потерян. И все это знают. Только люди не могут или не хотят этого знать. Может, боятся, а может, им просто не хватает их "совершеннейшего" разума, чтобы понять эту очевиднейшую вещь! ...Процесс, который мы наблюдаем, больше похож на разложение трупа, который, по сути, никогда и не был жив. Пора предать это смрадное тело огню, ибо уже и земля не в состоянии принимать человеческую скверну! Ты взят не потому, что ты особенный или кем-то или чем-то избран для высокой миссии, в тебе нет каких-то особых талантов или наследственных генов. Ты - самый обычный человек, плоть от плоти этого мира, кровь от крови его. Может, единственное, что немного отличает тебя от других, это то, что ты пытаешься быть искренним, и чтобы поверить, тебе прежде необходимо понять. Хотя, и ты такой не один.
   - Так почему я?
   - Потому, что Ненависть твоя не от гнева или обиды, и не от страстей человеческих. Это даже не ненависть в привычной смысле, - это осознанное разумом и выстраданное душой неприятие этого мира. ...О, нет, ты не похож на бесноватого фанатика, узревшего ересь и богохульство, и не похож на чванливого интеллигента, с высоты взирающего на пьяного оборванного бродягу. Это неприятие можно было бы сравнить с неприятием хирурга, склонившегося над раковой опухолью, если бы в тебе присутствовало такое же отстраненное хладнокровие профессионала. Ты ненавидишь, но ты не ослеплен, ты не принимаешь человеческое, но ты остаешься человеком. Человеком. Сохранившим душу, разум, все свои чувства и эмоции. Не сошедшим с ума от тоски или чрезмерности свалившегося на тебя. Ты Сын Человеческий. Поэтому ты мне и нужен. ...Спрашивай, если хочешь.
   - Чего же ты ждешь от меня, Зверь?
   - Ты разрушишь этот мир.... Не я, не кто-то из моих слуг. ...И уж, тем более, не мой мифический сын! - Разве могут быть у меня дети, это у меня-то - у Ангела, пусть и падшего! ...К сожалению, потеряв Его Любовь и Благодать, я не приобрел, при этом, возможности творить и дарить Любовь самому. А какие без этого дети? ...Впрочем, все это не нужная сейчас лирика. Сейчас важно то, что в тебе, сыне человеческом, есть нечто, способное взорвать мир похлеще ядерной бомбы.
   - ...Я, ...я не понимаю...
   - Стоит тебе всего лишь принять свое предназначение, и ты уподобишься детонатору той самой бомбы. Ненависть твоя и неприятие твое привлекут к тебе многих и многих, и число их удивит тебя несказанно. Почти в каждой овце стада человеческого кроме зерен любви и созидания заложен яд разрушения и ненависти. И как ваш Спаситель своей Любовью пробуждал в людях любовь к ближнему своему, так и ты поведешь за собой ненавидящих. Многие и многие явно или в тайне, осознанно или неосознанно, в большей или меньшей степени жаждут уничтожить этот мир, в котором нет для них ничего. И ты еще удивишься, узнав, что это не только и не столько те, кто обижен и унижен и кто влачит жалкое существование в роли нищих бродяг или проходимцев - такие как-раз живут с миром в согласии. Настоящая ненависть вызревает в душах людей удачливых и успешных, талантливых и одаренных. Не проси меня объяснить данный парадокс - со временем ты сам поймешь его. Просто возьми их под свою десницу, дай им цель и смысл, настоящий смысл в их тусклой жизни. Объясни им, что делами своими они принесут очищение миру, и сами смогут очиститься в огне разрушения и гнева человеческого.
   - Только Ему решать судьбы людей, не мне....
   - Срань Господня! Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Посмотри сам, придурок! Они же каждый день, каждый час, каждую секунду убивают себя! Травят себя, сжигают, взрывают и стреляются! Дети, рожденные уродами или становящиеся ими по вине этого гнилого общества! ...Эпикурейцы, мать их! Радуются жизни, понимаешь! Жрут дерьмо, пьют дерьмо, курят и вкалывают дерьмо, и дерьмо извергают уста их. И сами они дерьмо! И они прекрасно это знают и понимают. Но боятся не то что произнести, а даже подумать об этом. Потому что жить с этой мыслью тоже боятся. Всего боятся. Смерти жаждут, очищения, освобождения. Но боятся - боли, страдания, а самое главное, неизвестности. Грязные животные, недостойные встать рядом с самым ничтожным из творений Его! ...Слюнтяй, в твоих руках их свобода, их очищение, их искупление. А ты кобенишься, как девка в первый раз! .... Сынок, послушай меня, старого. Мне тоже было тяжело делать то, что я сделал, тогда, вечность тому назад. Но это было нужно. Нужно было для меня, для вас, для Него. Но куда вам понять истинные причины моего поступка, который вы по невежеству своему считаете примитивным предательством. Пойми, сынок, так надо. То, что ты можешь сделать для людей, пусть даже причинив им жестокую боль и страдание, для многих из них станет шансом на спасение.
   - ...Но - почему?!
   - ...Потому что Мир забыл, что такое Любовь. -...Единственное светлое, чистое, настоящее, великое чувство, дарующее истинную свободу и небывалую силу, вы заменили гипертрофированной похотью, анатомией, доведенной до абсурда.... Свои отношения вы скопировали с обычного примитивного суслика, или кролика, что ближе к истине. ...Ах, как демократично это звучит - "свободная любовь", "открытые отношения", "равенство полов", "чистый и здоровый секс"! Вот, только, что в этом хорошего? Когда думают не головой, а головкой? ...Спаситель принес вам Любовь, а вы ее не приняли. Тогда Он позволил мне принести вам ненависть. И тогда уже вам самим придется искать Его Любви, чтобы спастись. Спастись от армии ненавидящих, легионов презирающих, армады разрушающих. Они сметут все на своем пути, сровняют с землей и засыпят солью, чтобы на этом месте ничего не выросло впредь. Там, где они пройдут, будет огонь, залить который не смогут даже слезы сотен миллионов дочерей, жен и матерей над телами отцов, мужей и детей своих.
   - Но ты ведь и сам прекрасно знаешь, что этот Мир уже устал от войн. Несмотря на многочисленные малые "костры", большого Пожара уже не раздуть - все-таки люди немного поумнели с последней большой Войны, а их оружие пугает даже их самих, не говоря уже о тех, кто может стать их врагами в этой Последней для Мира Войне. ...Они слишком боятся умереть, чтобы снова начать убивать.
   - ...Жалкие глупцы! Они думают, что с изобретением ядерного оружия пришла стабильность, что никто не посмеет воевать, перед страхом быть сожженным в радиоактивном пламени. Как они ошибаются! Нет ничего более нестабильного, чем стабильность. В ней изначально заложены семена революции, противоречия зреют с каждым днем все больше и больше, и вот приходит момент, когда вся эта, казалось бы, сверхустойчивая махина рушится. Жизнь - это вечное движение, вечный прогресс или регресс, что в принципе одно и то же. То, что останавливается в своем вечном беге, надеясь сохранить завоеванное, - неизбежно гибнет. Пример Рима и всех его наследников на Востоке и Западе подтверждает эту истину как нельзя лучше. Рим, Византия, Османская империя, Россия, католический Ватикан (своего рода тоже империя) - они рушились тогда, когда, казалось, само Время склонилось перед их величием и незыблемостью. Как огромное дерево гниет и высыхает изнутри, неспособное больше расти и цвести, так и эти колоссы гибли, источенные внутренними противоречиями. И зачастую хватало легкого ветерка извне, чтобы они рухнули, как трухлявый дуб. ...Кто говорит, что войны и разрушения несут одно лишь зло? Да это величайшее благо, которое может быть на земле! Как пахарь, который выпалывает старые ростки и сжигает их, чтобы золой удобрить истощенную почву, так и война освобождает мир от гнили и мерзости, которая раньше называлась жизнью.... ...А, сколько молодых, сильных людей поглощены жаждой разрушения, в надежде хоть что-то изменить! Их молодые души хотят полной жизни, а, значит, движения и вечных перемен. Они хотят все больше нового, хорошего или плохого - неважно, главное - не стоять на месте, не загонять свою судьбу в заранее определенные рамки, превращая жизнь в тоскливое однообразное существование. Но что им остается? - Пополнять собой ряды преступников и изгоев? Становиться на путь вечной борьбы или смиряться, ломая свою душу? Посмотри - вот они! Огромные полчища Разрушителей, готовые весь мир предать огню! Вот оно, неизбежное! -
   Вдруг в черной пустоте Космоса под нами возникла Долина, похожая на огромную каменную площадь, окруженную скалами, словно ирреальными гигантскими монументами. На необъятной площади везде, куда хватало взгляда, стояли ровными рядами и колоннами сотни тысяч, а может и миллионы, сотни миллионов людей.
   - Вот они - воины Апокалипсиса! Дитя мое, как это прекрасно и восхитительно - быть полководцем такой армии! Когда они пойдут, чеканя шаг, то словно гигантский барабан начнет отбивать последние часы этого мира - БУХ - БУХ! БУХ - БУХ...!!! ...Взгляни на их лица - они лучатся счастьем, ведь каждый из них впервые в жизни осознал себя частицей огромной силы, способной изменить Вселенную. И то, что они сделают, предопределено с момента Сотворения. Возьми их под свою руку! Встань во главе священной армады разрушителей! Направь их ненависть на этот жалкий мир! Пусть крики умирающих, вой и слезы жен и детей станут вашим боевым маршем, под который вы пройдете по Земле, оставляя после себя разрушения и очистительное пламя! Очисти мир от грязи, удобри почву костьми и пеплом! Дай Вселенной возможность переродится вновь! - Я сидел, уперев локти в колени и подперев подбородок сцепленными кистями рук. Я смотрел на армию, стоящую подо мной в идеальном строе, готовую начать жечь и разрушать по первому моему слову. Хотел ли я этого? ...Не знаю. Правильно ли будет разрушить этот мир, как он того заслуживает, как был уже однажды он стерт с лица Земли Потопом, как разрушены были Содом и Гоммора, даже несмотря на то, что, все-таки, один праведник там был - Лот.... И что истинно, а что нет? А праведно жить - это как? ...И в чем, все-таки, истина? ...А жестокий и беспощадный Зверь, похоже, снова угадал мои мысли, и с улыбкой промолвил -
   - Что такое истина? - так однажды спросил Вашего Спасителя один мой хороший знакомый, хе-хе. ...А в чем же, все-таки, истина? Скажи мне! Ты ведь умный! Очень умный! ...Вы думаете, что Он несет вам Мир и Порядок, а я несу только Хаос и Разрушение? Ну, насчет Разрушения - может быть в этом и есть доля истины,- прости за каламбур, а вот насчет Хаоса - это еще как посмотреть. Какой Порядок несет Он вам? ...А вот мне интересно,- кто-нибудь задумывался над тем, почему у людей такая маниакальная тяга к разрушению? Те, кто задумывался, могли предполагать только одно - это следствие больной психики, неподдающейся логическому объяснению. Потому что предположить иное - выше их понимания. ...Но, ЗАДУМАЙСЯ! - ...Разрушение, - какое наслаждение испытываешь от этого процесса, особенно когда знаешь, что тем самым ты ДАРИШЬ ЖИЗНЬ! ...Да-да, - вот парадокс - не разрушай ничего, сохраняй все неизменным и нетленным, и наступит СМЕРТЬ. Смерть и Вечность - это одно и то же - когда все неизменно, незыблемо, неподвижно. Ваш Порядок - это когда наступает полный покой, когда все элементы системы находят свою нишу и наступает полное согласие, конфликтов больше нет, хаоса больше нет. Но нет и движения, прогресса, развития, стимула к жизни. ...Борьба - вот основа жизни, суть которой - стремление к гармонии, то есть, опять же к самоубийству, название которому - покой, вечный покой! Но, как и звезда, до того излучавшая свет и тепло благодаря именно хаосу внутри себя и, тем самым, несшая жизнь всему живому, со временем также приходит в состояние покоя, и все элементы в ней стабилизируются, - такая звезда либо гаснет навсегда, превращаясь в холодный кусок тьмы, либо не смиряется с таким покоем и взрывается изнутри, становясь после этого еще больше и ярче. Значит - разрушение уже заложено внутри всего и вся в этом мире. Хаос, который призван поддерживать Великий Разрушитель, - вот основа Жизни. Пока существует Хаос - жизнь не кончается, она течет бурной рекой, ширясь и развиваясь. А даже если хаосу придет конец - Вселенная не выдержит покоя и породит новый хаос, еще больший прежнего. Пока существует хаос - порядку тоже есть место. ...Так что же движет теми, кто разрушает? - истинная Любовь и жажда жизни.... - Я слушал Зверя, и в сознании моем представало все то, о чем он говорил. - Разрушить этот проклятый мир, в котором нельзя полюбить и быть любимым, в котором счастливых гонят, словно зверей на царской охоте, и заставляют менять простое человеческое Счастье на животное благополучие. Разрушить, уничтожить, сжечь его дотла - он это заслужил. ...Но если в этом Мире всеже возможна настоящая Любовь, то, наверное, его, может, стоит сохранить? ...А что мне говорил Серый Ангел по имени Юлька о снах - в них нам, кажется, шлют предостережение, предопределение, или совет? ...Что-то про Разрушителя... Змея, кусающая собственный хвост!!! Вот в чем истина - "Взявший меч мечом и погибнет" - и это не о том, что взявший меч будет убит, а о том, что Разрушающий разрушает в первую очередь, и в главную - самого себя! Так в чем тогда смысл?! Если Разрушитель разрушит самого себя, уничтожит, сметет с лица земли, то где смысл в делах его? Нет, не о будущем он думает, а о боли своей. За что же весь мир должен погибнуть из-за боли одного? ...А если исчезнет боль, то не исчезнет ли и блаженство? Какой смысл мстить за поруганную Любовь, если не вернешь ее, да и куда и кому возвращать или мстить - пустотой из пустоты в пустоту? Свой Путь нужно пройти до конца, и боль нужна, чтобы принять и понять благо, и Ненависть без Любви, как и Любовь без Ненависти невозможны, ибо это две стороны одной сути - не было бы притяжения, не было бы и отталкивания.- Простите за грубый пример из курса школьной физики, но иногда объяснение просто и примитивно до гениальности, ведь все во Вселенной взаимопритягивается и взаимоотталкивается с одинаковой силой, с огромной силой, и это так. ...Но не было бы притяжения, не было бы и отталкивания.... И у всякого на пути его приготовлено довольно испытаний, ибо каждому - свое. И каждому - свой Суд, Божий Суд. ...И если бы Он желал гибели всему Роду Человеческому, то Он не создавал бы его вообще. ...Доля истины есть в словах и резонах Зверя, но лишь доля. А истина только тогда истинна, когда она всеобъемлюща. Разрушитель приходит только на миг, чтобы приготовить дорогу Творцу, и только тогда, когда пришла пора творить, а не разрушать. Само по себе разрушение бессмысленно, если нет в нем пользы. Потому что Добро для человека - это то, что на пользу ему. И если разрушение только ради разрушения, то проще довести его путь до логического совершенства - пусть же Разрушитель с себя начинает и собой же заканчивает акт разрушение. Ибо в этом Мире каждому - свое.... И сказал я тогда -
   - Моя Боль - это лишь моя Боль, мой Страх - это лишь мой Страх, моя Ненависть - это лишь моя Ненависть, ...и моя Любовь - это лишь моя Любовь.... И что мне толку в этих воинах, - кивнул я на стройные ряды разрушителей - если они, в конце-то концов, придут вместе со мной к одной для всех гибели. Не проще ли пройти этот путь самому, никого ни о чем не прося, но никого и не вмешивая? Тем более что раз счастье мое оказалось призрачным, а Любовь - ложной, то и жить дальше глупо. И лучше я буду умирать тысячи, сотни тысяч или миллионы раз, и каждый раз все мучительнее, но твою волю исполнять не буду, Зверь.... -
  
  
  
  
   ...........Зверь долго смотрел в мои глаза своим немигающим взором, лицо его застыло мертвой маской....
  
  
  
   - ... Ну что ж, Князь. Значит - быть по сему - .....
  
  
   ..........В руце моей клинок стальной, а на теле брони сверкающие. Тьма вокруг и лишь света круг - в кругу том Враг мой, и имя ему - Зверь....И миг стал целой вечностью, а вечность - мигом одним. И нет страха в сердце моем, только тоска, тоска без края и конца. И шепчу я одни лишь слова, еще в юности светлой сердцем чистым пропетые, -
  
   Мы без страха шли смерти навстречу,
   Здесь мы примем последний наш бой.
   Ради будущей жизни вечной
   Мы пожертвуем жизнью земной....
  
   ...И булатный клинок вознеся над главой, Зверь безымянный ко мне устремился.... И не было страха - лишь только огонь, что сталью рожденной искрой был зажжен....
  
   ...И не будет погибшим сраму -
   Трус живет с вечным страхом в душе.
   Мы живою стеною станем -
   Со щитом или же на щите....
  
   ...И сыпались искры, мрак разгоняя, и звоном пасхальным в ушах отдавались удары клинка о клинок. И Враг безымянный свой образ украсил звериным оскалом. И не было страха - лишь тоска без конца....
  
   ...И пусть ангелы на небесах
   Пропоют нам в последний час -
   "Если с нами Господь, то тогда
   Кто же смеет восстать против нас?"....
  
   ...Кровь стучала в висках, и туманом глаза застилало. И не было страха - лишь битвы жажда, лишь мысль о смерти - для него иль себя, и третьего нам не дано никогда....
  
   ...Нас так мало - мы как капля в море
   Против полчищ несметных стоим.
   Но мы верим - и один в поле воин,
   Если правое дело за ним....
  
   ... Скрестились клинки, словно в танце безумном. И раны смертельные кровь не точили. И в кружево савана брони изрублены. И Зверь безымянный то коршуном клюнет, то, словно змея, ожидает удара. И радость ребенка в оскале Зверином, и битва без края, и бой без конца....
  
   ...И еще не рожденные дети
   Нас примером себе изберут.
   Чтобы не было горя на свете,
   Их отцы свою битву ведут.....
  
   ....... - а он нападал, словно молния, и клинок мой только чудом не ломался, встречая удары, которые целили или в мою голову или в мое сердце. А у меня еще хватало сил и сноровки отвечать ему контрударами. И хотя я видел, что мой палаш достигал цели, и даже кираса из темной стали была ему не преградой, но раны Зверя не источили ни капли крови, впрочем - мои тоже. Удивительно - наши силы равны, сноровкой и умением не уступим друг другу, и усталости все не было и не было - как же тогда нам этот бой завершить? Кто больше победы достоин - человек или Зверь? Он наносил удар за ударом, а я парировал их почти все, высекая снопы искр. И затем я бил, бил наотмашь и сплеча - в голову и по плечам, бил колющими - в грудь и в живот, и не все мои удары он отбивал. Впрочем - как и я его. Но раны не кровоточили - ни его, ни мои....
  
   ...И как гром прогремят те слова,
   Что промолвим мы в смертный час -
   "Если с нами Господь, то тогда
   Кто же смеет восстать против нас?"....
  
   ...Ненависть овладевала мной, уже только она одна двигала мной и моим клинком. Задавал ли я себе вопрос - "Зачем"? Уже почти не задавал. Да и есть ли хоть какой-то смысл в этой битве? Я бьюсь с бессмертным, но и сам, похоже, ничуть не страдаю от ран. Но с каждым ударом, нанесенным мне Зверем, во мне все больше пробуждалось нечто по настоящему страшное и необузданное - и я стал испытывать истинное удовольствие от этого боя. И с каждым ударом все больше и больше. И с каждым ударом Звериный оскал все сильнее и сильнее лучился неподдельной радостью....
  
   ...Помня горькую соль поцелуя
   Провожающих нас матерей
   Мы пред боем распятье целуем -
   Святый крест в рукоятях мечей.
   Честь и верность превыше боли,
   Будем грудью стоять до конца,
   И лишь слезы любимых омоют
   Наши лица и наши сердца.
   И взорвут небеса те слова,
   Что прошепчем мы в смертный час -
   "Если с нами Господь, то тогда
   Кто же смеет восстать против нас?"
  
   ... Что со мной, Господи...? Удар за ударом, удар за ударом - и дикая радость меня наполняет. И песня войны через глотку наружу стремится. И Зверь словно чует, что в сердце моем творится - и оскал внезапно исчез с лица его, а его улыбка, - обыкновенная человеческая улыбка, выражала неподдельную радость и счастье. Но удары не прекращались ни на миг, шла битва без края и бой без конца....
  
   ...И озарением резким меня ослепило - теперь я это он, а он это я.... И громовой хохот оглушил меня - так мог смеяться только счастливейший из живущих, так смеялся Зверь, стоящий напротив меня с клинком обнаженным. Я понял, что с каждым ударом все больше и больше я вверял сердце свое во власть дикой, необузданной, безграничной и бессмертной Ненависти. Но я чувствовал, что это еще не все - еще один, последний удар, навстречу которому Зверь сам открыл свою грудь, без тени сомнения подставляясь моему клинку. Но разве я могу убить его - разве он не бессмертен? ...Я этим ударом убью не его - я убью себя..., и тогда ничто не остановит Разрушителя, которым я стану.
  
  
   ...Помня горькую соль поцелуя
   Провожающих нас матерей
   Мы пред боем распятье целуем -
   Святый крест в рукоятях мечей....
  
   ...Рука моя разжалась, палаш выпал из расслабленных пальцев и со звоном покатился по земле. Улыбка Зверя сменилась удивлением.
   ...Пелена постепенно спадала с моих очей. Сердце успокаивалось, дыхание становилось тихим и размеренным. На лице Зверя застыла маска недовольства - как у ребенка, которого оторвали от любимой игры, а рука его сильнее сжала рукоять палаша...
  
   ...Честь и верность превыше боли,
   Будем грудью стоять до конца,
   И лишь слезы любимых омоют
   Наши лица и наши сердца....
  
  
   ... Я смотрел на свои ладони, огрубевшие от железа, и вспоминал, как этими самыми пальцами гладил мягкие, нежные ладошки своей любимой, пытаясь согреть их на зимней ветру.... Мне вдруг захотелось коснуться собственных губ - я словно наяву ощутил вкус ее поцелуя, бархатный стон ее уст. Перед моими глазами была ее улыбка, я видел перед собой ее глаза, а губы ее, кажется, что-то шептали мне - " Я Тебя...
   - Не-ет!!! - ...это, похоже, кричал Зверь. Рука его поднялась к моей груди, а клинок, зажатый в ней, острием своим легонько поцеловал грудь мою прямо напротив сердца. Взгляд его горел той самой дикой и безграничной ненавистью, которую немногим ранее я чуть было сам не впустил в свое сердце. Было видно, что эта ненависть, этот адский огонь испепеляет его. Еще немного - и пламя взовьется до Небес. ...Но разве пламя тушат огнем, разве от бури защищаются бурей, разве потоп останавливают водой? ...Я улыбнулся в ответ и широко развел руки, открывая свое сердце навстречу удару....
  
  
   ...И взорвут небеса те слова,
   Что прошепчем мы в смертный час -
   "Если с нами Господь, то тогда
   Кто же смеет восстать против нас?"
  
   ...Я стоял перед Зверем, острое жало касалось груди моей. На лице моем играла улыбка человека, наконец-то обретшего свою Любовь. Зверь все сильнее и сильнее давил на рукоять - вот уже и кожа начала поддаваться. ...Что мне смерть? Я бессмертен со своей Любовью. Страха не было - был покой.... У меня была моя Любовь - она будет теперь со мной всегда, не смотря ни на что - не смотря на страх и смерть, на гнев и злобу, на измену и предательство. Для Любви нет условий и законов - она выше этого, она всемилостива и всепрощающа, она просто дарит человекам свои силу, доброту, тепло и благодать, - как согревающий Огонь, как животворящая Вода, как рождающая Земля, как наполняющий дыхание Воздух. И нет ничего в этом Мире, что смогло бы быть без Любви....
   Я отвел свой взгляд от прояснившегося, неожиданно ярко-голубого неба и увидел глаза Зверя. Взор его был полон муки. Я начал понимать его, теперь я начал понимать его и ... жалеть его.
  
   ...В Законе сказано - "Ненавидь врага своего и возлюби ближнего своего", а Господь сказал - "Любите врагов своих...". Ибо разве Ненависть побеждается Ненавистью?
   - ...Ты - Враг! Ты Зверь, пожирающий младенцев в чреве матерей! Ты гниль, заполняющая сердца и души! Ты больше чем Враг - ты Зло, зло первородное и неистребимое. Но я победил тебя. Я победил тебя, потому что не хочу биться с тобой. Я победил, и ты тоже. ...Потому что Я люблю Тебя, Враг мой. Люблю и жалею тебя, лишенного Его любви. Пойдем со мной. Он ждет нас, наш Отец ждет нас с тобой, возлюбленный Брат мой. -
   ...Прошла целая вечность. Прошел всего один миг.... Клинок склонился предо мной и выпал из разжатых пальцев Зверя. Из глаз его вытекло лишь две слезинки - но они стоили всех слез, пролитых с самого дня Сотворения.
  
   ....................................................................................
  
   Глава 17.
   ......- Меня проклинали ...и боялись меня, ...мною восхищались ...и поклонялись мне....... Но никто, ...и никогда,... никто и никогда не понимал меня, ... не жалел меня, ...и не любил меня, ...Князь.... А ты меня удивил...! И даже не знаю, что сказать - приятно я удивлен или совсем даже наоборот? ...Мм, да, ты меня по настоящему удивил. Уж сколько тысяч лет меня так не шокировали? Не помню, ...не помню.... ...А вот, кстати, и конкуренты пожаловали - Мир тебе, Посланник! - я резко обернулся, проследив за его взглядом. Посреди тьмы космоса, из ниоткуда, возникло пятно света, словно овальная дверь в день в черной стене ночи. В двери стоял Некто, кого я не мог рассмотреть - он был одет в белые одежды, очень яркие и сверкающие, и, наверное, поэтому лицо его было, как будто ограждено стеной из сияния. Красивым, сочным голосом он ответил -
   - И тебе мир, Денница.
   - Надо же, еще не забыли! ...По его душу пришел, что ли? - Зверь, которого сияющий Посланник назвал Денницей, кивнул в мою сторону. Я стоял, не шелохнувшись, никаких мыслей в голове не было, и я не знал что сказать, и надо ли вообще что-то говорить.
   - Ну, это ему решать.
   - Решать что?! - наконец нашел я в себе силы вымолвить.
   - Ах да, прости, что не поздоровался сразу. Здравствуй, Князь, - произнес Посланник звучным голосом, и добавил - не надо, не напрягай глаза зазря, мое лицо тебе сейчас все-равно не рассмотреть, тебе еще рано.... - Я сделал то, что он посоветовал, тем более, что все-равно так ничего и не мог увидеть из-за слишком яркого сияния, окутывавшего его фигуру. Переводя взгляд то на Посланника, то на Зверя, туда - сюда, сюда - туда.... И, наконец, спросил -
   - Так что же я должен решать-то? - Зверь посмотрел на меня с усмешкой и сказал вот что -
   - Прежде чем тебе что-то решать, нам с ним - и он кивнул в сторону Посланника - придется кое-что тебе объяснить.
   - Ты думаешь, что это возможно? - спросил у него Посланник.
   - А что нам остается делать? ...Испортили парню жизнь, так хоть объясним - почему, ...и дадим ему уже, в конце-то концов, право самому выбирать свой путь!
   ....................................................................................
  
   ...Это не могло, но это было,...это было похоже на вымысел, но это было правдой.... Посланник и Зверь рассказывали то, что не укладывалось в моей голове. Более того - за подобное, возьмись я кому другому это рассказывать, меня сожгли бы на костре, предав анафеме и весь род мой до седьмого колена....
   ...... - ...и сотворяя Мир, Он знал, что ради испытания чад Его и отделения верных от неверных, должно поставить над человеками Искусителя. Подумай сам, Князь, - разве могло создание Его предать Его же по своей воле, если ничего в Мире не свершается без воли Его? ...А, даже если Денница и сам предал Его и по своей воле восстал, то только потому, что Он создал его таким. И причина проста - пока идет Война, среди людей избираются и испытываются Человеки, коих и будет Царствие Небесное. Гармония Добра несет ту же гибель, что и Разрушение, ибо жизнь есть вечное движение, а в Гармонии все составляющие ее будут в покое, когда исчезают всякие трения и конфликты, когда система абсолютно стабильна. Покой вечный - это Смерть. ...Но и абсолютное Разрушение - это тоже Смерть! Что же остается? - Пытаться сохранять зыбкое Равновесие. А отсюда ты уже и сам понял, что есть Добро, а что есть Зло. Добро и есть Любовь - это Чудо Сотворения и Радость Единения, а Зло и есть Ненависть - дикая Жажда Разрушения и Царствие Хаоса. Вот так-то, Князь, вот так-то. - Вот о чем говорил мне Посланник, а Зверь кивал в знак согласия.
   - Что же получается, - спросил я - получается, что Он сам дозволяет Зверю творить Зло, и потому еще, что Зверь нужен Ему не меньше Вас, творящих Добро?
   - Ну конечно, - ответил Посланник - Зверь есть Огонь Его и Молот Его, которыми он раскаляет слабодушных людей, подобных сырому железу, и кует из них Человеков, коих и будет Царствие Небесное, как и заповедал Господь Бог наш Иисус Христос! Ты как кузнец не можешь не заметить интересной аналогии - Крестильная Купель не только смывает грехи людские, но и подобна сосуду для закалки мягкого железа в твердую сталь - и чем больше грехами отягощен человек, тем сильнее закалка и тем тверже будет дух его, подобно тому, как для большей твердости закалки железо надобно сильнее греть огнем, а то и добела. И ведь сказано, что об одном раскаявшемся грешнике Господь радуется даже больше, нежели о 99-ти праведниках, соблюдших себя от рождения.
   - Причем же здесь я?
   - А притом, - опередил Зверь ответ Посланника - что эту сбалансированную систему нужно хоть иногда сильно встряхивать, ибо и в таком виде она может привести к застою, когда люди привыкают и к Добру и к Злу, если они в одинаковой мере, и становятся равнодушными. А нет ничего страшнее равнодушия, ибо равнодушие равносильно той же Смерти. ...Вот и назревает временами необходимость в Бичах Божьих и Пророках, Великих Разрушителях и Мессиях, ...в Антихристе и в Спасителе. ...А раз тебе твоя кошка уже объяснила в общих чертах ситуацию, то ты и сам поймешь, что у Меня с Ними - и Зверь кивнул в сторону Посланника - шансы привлечь на свою сторону новую Душу одинаковы. А Вы уж сами делаете свой выбор - принимать истинную Любовь и идти на стороне Добра, или впускать в сердце дикую Ненависть и идти на стороне Зла. Вот и получаются Творцы и Разрушители, Святые и Грешные. ...Но ты нас удивил, сильно удивил, Князь...! Поэтому мы и решили открыть тебе немного правды. ...А раз ты и сам теперь знаешь, что и Творцы и Разрушители одинаково служат воле Его, то тебе дается право выбрать самому - с кем быть. ...Мало, очень мало, кому из человеков дается такая возможность, Князь.... Выбирай!
   - Погодите, погодите, погодите ...! Вы тут много чего сказали, у меня уже и голова кругом...! Только вот объясните мне, пожалуйста, а как же Церковь Христова?! ...Как же 2 000 лет Веры?! ...Как же Евангелие, Заповеди, Молитвы, Символ Веры?! ...Что, разве все это - фикция??!!
   - Нет! - кажется, что оба это сказали одновременно, и Посланник и Зверь - Церковь Христова есть Церковь Истины! ...Просто Вы еще ДЕТИ! А детям нужно четко и жестко указывать что Хорошо, а что Плохо - для их же пользы. Вот как ребенку говорят, что спички брать плохо - но ведь не объясняют, что в умелых руках огонь может принести огромную пользу, а в неумелых - вред, да это потому, что ребенок еще ничего такого не понимает и не время еще, чтоб ему спички доверить! Проще и безопаснее вообще запретить их трогать! ...Так же и с электричеством - "Не трогай!", "Не суй ничего в розетку!", "Не раскручивай ничего и не ломай!" и так далее. Ну не готовы Вы еще к такой Истине! ...Вот и "Ветхий Завет" ведь называют "Детоводителем ко Христу", ...а сейчас вы что, думаете - вы уже взрослые?! Чушь! Вам еще расти и расти! Так и "Евангелие", или "Новый Завет", и есть свод правил поведения для Вас, дети! ...Все мы дети Его.... И нет в "Евангелии" ни капли лжи, ибо ради вашего же Спасения вам должно жить именно так, как там сказано, и никак иначе!
   - Ну а где же здесь мое "предназначение", как вы говорите, я-то зачем Вам сдался?
   - Бывают, ...к сожалению, и исключения из правил, что поделать! Вот так народится раз в сто лет чудо в перьях, а ты голову ломай - как равновесие сохранить! - это уже, похоже, Посланник вступил, а я на них и не смотрел, сев на землю, обхватив голову руками, и направив свой взор в никуда - оно ведь как бывает, даже сами люди делятся, по крайней мере, на две категории:
   - Первым стоит только сказать, что белое это белое, а черное это черное, что мир бесконечен, а Земля лишь мелкая песчинка в безбрежной пустыне, и они примут это на веру и ни о чем больше не спросят и не задумаются больше, чем необходимо. Сами они никуда первыми не пойдут, добровольно шаг вперед из строя не сделают. И обстоятельства они ставят как нечто незыблемое и независящее от них. В общем - они бараны, которых ведут, и которые с одинаковой покорностью идут и на сочные пастбища, и под нож мясника.
   - А вот вторые - это из той категории, которые обязательно пощупают скамейку, несмотря на надпись "окрашено", или обязательно приложат палец к утюгу, даже если им тысячу раз скажешь, что он очень горячий, и в заброшенные катакомбы спускаются без страховки, никого не поставив в известность, даже если в этих катакомбах нет ни сокровищ, ни секретных арсеналов, ни древних скелетов, а есть только риск самому стать скелетом, ...и на войну они обычно идут добровольно, наплевав на усмешки "закосивших" ровесников, пугающих расхожими страшилками! ...Пастухами их не назовешь, ведь что такое пастух без стада? - По сути, тот же баран, только покруче. Но они и не волки, которым тоже без стада не прожить, и суть их волчья такая же, как у баранов, только с другим знаком. ...Такие люди - это уже не "люди", а Человеки в истинном смысле этого слова. Именно про таких и сказано - "И один в поле воин".
   - Я что - из таких?
   - А кто знает, наверное - только Он и ведает? ...Но удивил ты Нас сильно, иначе мы бы оба здесь не стояли.
   Вот и выбирай сам свой Путь, раз тебе дано такое право - одному из тысячи, если не из миллиона....-
   Я сидел на земле, сжавшись, как ребенок на холодном ветру, хотя никакого ветра, конечно же, не было, ни холодного, ни теплого. ...
   ...Однажды перед существом, который только начинал свой путь по вселенной в качестве человека, встал непростой выбор - принять мироздание таким, какое оно есть, ни во что не вникая, ни о чем не задумываясь, не испытывая ни мук, ни страданий, ни сомнений, ни переживаний, только вечное блаженство в лоне Его Бытия, либо же - пройти долгий путь, смысл которого непонятен, если он вообще есть, но в конце этого пути человек поймет этот смысл, как и смысл всего и вся. Вот тогда мир, Вселенная, бесконечность, Бытие раскроются перед ним и станут ему настолько близки и понятны, что он и не заметит, как сам станет такой вселенной - по-своему прекрасной и бесконечной....
   - И какой же выбор есть у меня? ...Что ожидает меня на тех Путях, которые Вы мне предлагаете?
   Они долго молчали,- почти несколько минут, изредка переглядываясь. Затем молчание нарушил Зверь -
   - Если ты выберешь Любовь, то обретешь силу Творить во имя Его.... О, нет-нет, Святым, Пророком или Спасителем ты, конечно же, не станешь! Но у тебя будет возможность дарить свою Любовь другим, став любящим мужем, отцом, другом, Учителем. Ты не сможешь воевать, убивать, разрушать - иначе твоя Любовь погибнет. Но с ней, кто знает - может быть своей, пусть и не самой большой, но все же настоящей Любовью ты сможешь уберечь от Зла и спасти не одного Человека, ...хотя и спасение всего одного из Его чад уже есть Благо. ...Ну а если же ты выберешь Ненависть, то тогда твой Путь будет путем Разрушения и Смерти, ...и никто уже более не испытает твоей Любви - только Ненависть и Гнев, ...и люди назовут тебя Бичом Божьим, Князь. ...Есть, правда, еще одно - дабы Равновесие, лежащее в основе жизни, не нарушалось, Нам придется сделать так, чтобы в ответ на твой выбор кто-нибудь другой из Человеков выбрал обратное.... То есть - если ты выберешь Любовь, то на земле появится еще один Ненавистник, ...но если ты выберешь Ненависть, то тогда в мир придет Любящий. Равновесие надо сохранять, допуская отдельные колебания, малые или большие, но, все же, всегда возвращаясь к равновесию сил. -
   ...Выбор, выбор.... Трудное это дело - выбирать, особенно когда знаешь очень много, чтобы просто отстранится и зажить дальше тихо и спокойно. ...Выбор.... Я вспомнил вдруг, внезапно Юльку - Серого Ангела в образе маленькой беззащитной кошечки.... И тогда я спросил
   - Вы заставляете меня выбрать сейчас, когда я еще так мало знаю об Его Мире, даже несмотря на то, что Вы мне здесь рассказывали.... Я умею Любить и Ненавидеть одинаково искренне и сильно. И я понимаю, что иногда ненависть и разрушение могут быть и во благо людям - убирая преграды с пути их Спасения, оберегая их от врагов Рода Человеческого огнем и мечом, а то и подвигая их на то, чтобы уже самим сделать свой выбор, но не быть равнодушными.... Так и Любовь моя может приносить пользу тем, кто вокруг меня.... Зачем же мне делать свой выбор сейчас? Может быть, сперва необходимо как можно больше узнать об этом Мире, о людях, ...и о Вас. А есть ли третий Путь - путь, в котором можно объединить те Пути, которые Вы мне предлагаете?
   - ХА-ХА-ХА, ХА-ХА-ХА, ХА-ХА-ХА...! - так заливисто смеялся Зверь, и даже Посланник, как ни удивительно это было, вторил ему своим тихим вежливым смехом. - Воистину, Князь, как давно меня, ...да и его тоже, так не удивляли!! ...Третий Путь, конечно же, есть! ...Эх, чувствую, что без твоей Серой Кошки тут не обошлось! Но тем, наверное, и лучше...! Третий Путь очень и очень редко кто избирает, и это самый трудный и тяжелый Путь - куда проще сделать четкий и категоричный выбор и полагаться уже либо на Его, либо на Мою милость и силу. Третий Путь - это Путь Хранителей, ...только в отличии от твоей знакомой кошки, у Человеков, избравших Третий Путь, есть Сила по настоящему влиять на Мир, чтобы хранить Равновесие - когда необходима Любовь, то любить, а когда необходима Ненависть, то ненавидеть. Огнем и Мечом хранить Равновесие, а когда Словом и Милосердием - сдерживать злых и сильных, способных навредить людям, поддерживать добрых, но слабых, которые, в отличие от добрых и сильных, сами не смогут выстоять в Войне. Нельзя, чтоб Война закончилась, ибо Зло необходимо для испытания Праведных, но и позволять Злым брать верх также недопустимо и опасно - иначе Мир рухнет.... Но, как только ты начнешь склоняться в какую-то одну сторону, то сойдешь с этого Пути....
   - Куда же я сойду...?
   - На один из тех Путей, который Мы тебе ранее предложили.
   - И что стало с теми, кто выбирал Третий Путь?
   - Ах, эти...! ...Серые Странники, бродяги меж мирами. ...Почему бродяги - потому что смысл их жизни это Путь, полный испытаний, потерь и находок, лишений и наград, - и пусть кто-нибудь попытается доказать, что это плохой путь, или смысл их жизни глуп. А почему Серые - потому что они не выбрали ни одно из двух - с белыми или с черными, с Богом или с Сатаной. Они выбрали свой Путь. А может тем самым, они между белым и черным обрели не тусклую Серость, а всю бесконечность Вселенной Цветов. ...Может в Пути, выбранном Серыми Странниками, и есть Истина, и не в этом ли цель Божьего творения? - голос Зверя наполнился грустью, ...или мне это просто показалось?! - Они - Хранители Равновесия! ...Встань, Князь! - и я встал напротив Зверя в черных латах и Посланника в одежде из света. Я стоял прямо и гордо, лицо мое честно и открыто, а глаз я не прятал, открыто и смело глядя в глаза Зверя.
   - Ты нас снова удивил, Князь.... И твой выбор нас совсем не огорчает. Мы рады такому твоему выбору. Ибо ты выбрал самый нелегкий Путь, который только может быть предложен. ...Серый Странник, Серый Бродяга, Хранитель.... Я не знаю, в какой ипостаси мы встретимся в следующий раз - как непримиримые враги, либо как старые приятели...? На, возьми на память от меня, ...не бойся - в нем нет Темной Силы, это просто хороший друг и тебе он будет служить так же верно, - и Зверь протянул мне свой палаш, вместе с ножнами. Я не верил собственным глазам, со скрытым детским восторгом рассматривая темный клинок и кончиками пальцем поглаживая разводы булатного узора, "Каратабан" кажется - самая совершенная и величайшая из сталей за всю историю Мира...!
   - Прими и от меня дар, Князь. - Вернул меня из мира мечтаний красивый спокойный голос Посланника. - И может быть, он тебя не так взволнует как подарок Денницы, но я верю, что пользы он тебе принесет намного больше, - и Посланник легким взмахом руки в мою сторону вызвал легкий теплый ветерок. Я вдруг ощутил на своей груди, чуть ниже шеи, словно частичку тепла, от которой мягкий восторг заполнял все тело, и, похоже, душу. Я опустил глаза и увидел Дар - обычный серебряный крестик на простой веревочке.... - Он будет тебе защитой во всем, всегда и везде. ...Твой Путь не закрывает пред тобой врата Его Храма. Так что - не забывай бывать в Церкви Христовой, ибо твоей Душе всегда может понадобиться Помощь. -
   Я стоял, словно во сне. А может, это и был сон?! Возможно ли обычному, ничем не примечательному человечку пережить и испытать то, что здесь и сейчас пережил и испытал я? ...Не знаю, ...но очень хочу верить, что это не сон.... Осталось еще одно, самое главное -
   - А как же моя Ксюша? ...Могу ли я сейчас надеяться хотя бы на обычное человеческое счастье? ...Или уже не могу? - Посланник повернул свою голову в сторону Зверя, а тот явно мялся и не желал ничего говорить, но, наконец, он решился и сказал
   - А, забирай, я отпускаю ее! ...Но! Но - хотя она уже и не в моей власти, но без Любви она все-равно не обретет счастья, и Спасения. Поэтому, ты уж постарайся и сделай так, чтобы Любовь между Вами была настоящей, взаимной и искренней, и, по возможности, долгой.... А с Москвой я все устрою, ...уже устроил - она к тебе вернется, Князь. Люби ее, береги и защищай ее, и молись о ее Спасении, Княже. ...Ах да, чуть не забыл, - обо всем, что тебя ныне ждет в жизни, и что тебе предстоит совершать по воле Его, тебе вот она скажет, ...твоя кошка, ха! - я посмотрел вниз справа от себя и увидел моего Серого Ангела по имени Юлька - она широко улыбалась своей пушистой усатой светло-серой мордочкой. - Прощай, Князь.... Я постараюсь сделать так, чтобы нам с тобой уже не пришлось встречаться как врагам, ...как соперникам на поле боя - да, но не как врагам! Прощай, Князь.... - Зверь обернулся, чтобы уйти, ведь ему-то уж не пристало проявлять излишние сантименты. А Посланник остановил его взмахом руки и сказал, обращаясь ко мне - Князь, эта Битва, эта Война, дана Вам во благо, ибо только в таком Горниле выковываются Настоящие - те, что наследуют Царствие Небесное. И раз ты выбрал Путь Серого Странника, Хранителя, то знай, что, к сожалению, тебе придется воевать и против него самого и его слуг - он кивнул в сторону Зверя, - но иногда и против нас и наших сторонников - это уже тебе самому выбирать.... Но знай - все, что совершается в Мире - совершается только по воле Его, и ради вашего же блага.... А теперь, действительно, Прощай. И будь счастлив, Князь, со своей Княгинею. ...И я надеюсь, что Он пошлет вам еще не одного маленького Княжича.... Прощай.... - Зверь ушел, исчез, растворился. ...Ушел и Посланник, и Сияющие Врата его также исчезли. Я и не заметил сразу, как окружавшая меня и Серого Ангела по имени Юлька чернота Космоса тоже пропала - мы снова были в моей комнате, а латы, покрывавшие мое тело, исчезли, и теперь на мне была моя обычная одежда. ...Вот только прямой,- как луч, палаш из драгоценного черного булата "каратабана" остался в моей руке, - прощальный подарок Зверя.... А рядом была Юлька - Серый Ангел в кошачьем обличье.
  
   Эпилог.
  
   - Ну что, Юлька, мне теперь как супермену прыгать по небоскребам и спасать красоток от злых гениев, или как? ...Или, может быть, поехать в Тибет - учиться древним тайнам воинского искусства, а ...?
   - Ой, да не смеши ты меня, Князь! Внешне твоя жизнь ничуть не изменится, уж поверь мне.
   - ...Тогда, это..., как же, тогда!? ...Они же говорили мне, что я теперь Серый Странник, Бродяга меж мирами, Хранитель Равновесия...?
   - Сны, Князь, твои обычные сны. Ведь сны - это и есть дороги меж мирами. И учиться тебе почти ничему и не надо - во сне тебе будут доступны любые знания и умения. Главное - душу свою хранить и беречь. И не изменять своей Любви, ...и своей Ненависти. Когда где-нибудь понадобится твоя помощь, то ты придешь туда через сон и сможешь сделать все, что надо.... А утром опять проснешься в своем мире, в своей обычной обстановке. Потому что никто не должен знать о тебе ничего! - Зачем людей зря пугать, они же всего необычного и непонятного жутко боятся. Еще дом подожгут.... Вот так-то, Князь.... А, давай позавтракаем уже, а то я жутко голодная! Сметанки бы...! - мечтательно протянула она.
   - Да я, если честно, тоже есть хочу, - я положил палаш на кровать и пошел на кухню. Когда мы пили чай и ели блинчики с творогом и сметаной, - Юлька, кстати, опять вымазалась, я спросил ее -
   - Так значит, теперь у меня все должно быть хорошо?
   - А я не знаю. Тебе же дали право самому выбирать - значит, все в твоих руках. Захочешь быть счастливым - будешь. Не захочешь - не будешь.
   - И что - так таки моя жизнь внешне совсем и не изменится? А все-таки...?
   - Ну, я же, ...мур-ум, тебе сказала, ...вкусная сметанка..., что тебе дали право выбора самому. Вот и выбирай.
   Я пил чай, ел блинчики, и думал, думал, думал.... И придумал
   - Слушай, Юлька, а как я Ксане то все эти странности объясню? Она же ничего не знает. А вдруг не поверит?
   - А ты роман напиши - может и поверит.
   - ...??!!?? Юлька, ты гений!!!
   ...Я сидел за компьютером и со сноровкой опытного секретаря-машиниста быстро-быстро печатал:
   " РОМАН
  
   Пролог.
   Это был день без начала и конца. Это было время без времени. Это было мгновение, ставшее вечностью. Битва закончилась, не начавшись, а потом начиналась вновь, не успев закончиться. Гордыня - причина всех бед. Гордыня толкнула Совершеннейшего на бунт. Самое лучшее из Его творений восстало против Него. Они были Его слугами, Его собеседниками и друзьями, Его гордостью, Его детьми. Пока не появилось это Ничтожество- комок слизи, смешанной с грязью. Они были всесильны, а оно - слабо и беспомощно. Они были чисты, а оно воняло так, словно впитало в себя все запахи Мира. Они были безупречны в своем совершенстве, а оно являло собой сборище уродств и недостатков ............................"
   - Князь, - об мою щеку потерлась пушистая мордочка - твоя Ксюша вернулась....
   - Где?!?! - я вскочил из-за компьютера со скоростью ракеты.
   - Не волнуйся ты так, она уже идет сюда. ...Прости, но мне надо уходить - ей пока что нельзя меня видеть, а если она увидит тебя, разговаривающего с пустотой, то может снова испугаться твоих странностей. - Юлькин голос выражал искреннюю грусть и боль, и мне захотелось взять ее на руки и погладить. Слезы готовы были выступить и на моих глазах, - не грусти, Князь. Я ведь вернусь - когда тебе очень и очень понадобиться моя помощь. Будь счастлив, Князь, со своею Княгинею.... Иди - она ждет тебя.
   Я не видел, как исчезла, растворилась в воздухе маленькая светло-серая кошечка, мой Серый Ангел по имени Юлька.
   Я шел к двери, предугадав за несколько секунд длинный заливистый колокольчик звонка.
   Моя Ксюша вернулась....
  
  
  
   111
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"