Болезнь затянулась на три долгие недели. Постепенно синяки сошли с тела Клоре, рубцы и ссадины затянулись благодаря бальзаму Робэна и настойкам Фрэнсиса Берсюме. Клоре хотела отблагодарить его, но он больше не появлялся в ее комнате. Но он регулярно передавал для нее пузырьки с лекарствами через Робера или Жозефину.
В какой-то мере болезнь позволила Клоре насладиться покоем и отдыхом: ни разу за это время она не спускалась в Белую башню. Она готова была терпеть боль, лишь бы не выполнять свою грязную работу, которой была вынуждена заниматься с тех пор, как попала сюда.
Часами она сидела у окна, устремив взгляд на долину, раскинувшуюся за стенами крепости. Зима, которая упорно не хотела покидать эти края, наконец уступила свое место весне. Солнце, тепло и зелень властвовали повсюду. По утрам Клоре слышала пенье птиц, которые свили гнездо под ее окном. Легкий весенний ветерок доносил с полей запах цветов и зелени.
Ничто не нарушало строгого солдатского уклада. Внизу все так же тренировались воины, на крепостных галереях с боем колокола сменялся караул. Комендант проводил полевые учения, и тогда воинский гарнизон покидал крепость и выезжал на берег Сены, где солдаты состязались в пеших поединках. Жизнь текла своим чередом за небольшим исключением: Клоре больше не видела того солдата, который спас ее.
Каждый раз она спрашивала о нем у Робера, и он спешил успокоить ее:
- С ним все в порядке.
- Но почему он больше не приходит туда?
Она кивала в сторону башни Мучеников.
- Я не знаю, - отвечал Робер. - Наверное, у него на то есть свои причины.
- Причины... - взгляд Клоре снова устремлялся на галерею. - Причины... он, наконец-то, понял, кто я.
И Робер уходил, не находя слов, чтобы утешить ее, излечить боль в ее сердце.
Клоре мучалась и едва не сошла с ума. Но у нее появилось занятие, которым она занималась в тайне ото всех. Она уже почти освободила один камень в стене от штукатурки. Она совсем погнула зубцы вилки, которую подарил ей Робэн. Но накануне вечером почувствовала, как зубцы провалились в пустоту. Тогда она приложила ухо к стене, и ей почудилось, что там, за каменной кладкой, слышны голоса. Сегодня ночью она собиралась полностью высвободить камень, чтобы заглянуть по ту сторону темницы.
...Засовы заскрипели, и Клоре обернулась. Она увидела Жозефину, которая вошла в комнату в сопровождении Биглоу. Этот верзила опустил глаза, не желая встречаться с глазами Клоре. Он пропустил Жозефину вперед, а сам остался стоять у двери. Жозефина была взволнована, и Клоре показалось, что она не знает, с чего начать разговор.
- Клоре,- женщина откашлялась. - К нам прибыл королевский гонец, и он желает видеть тебя.
Клоре чуть не подпрыгнула от радости. Робэн! Она спрятала за спину дрожащие руки, стараясь скрыть свое ликование, и уставилась на Жозефину с немым вопросом.
- Клоре, - Жозефина опустилась на табурет, раскинув вокруг себя пышные юбки. - Я хочу попросить тебя...
Но Клоре опередила ее:
- Не говорить лишнего! Не беспокойтесь, сударыня, королевский гонец не узнает, как здесь обращаются с заключенными. О, прошу прощения, с женщинами!
Жозефина встала и, повернувшись к Биглоу, произнесла:
- Пригласи сеньора!
Биглоу вышел за дверь и прорычал грубым голосом:
- Вы можете войти, сударь!
Он отступил в сторону. Жозефина склонилась в низком поклоне, когда в комнату вошел высокий мужчина. Черный плащ скрывал его медвежью фигуру и лицо, оставляя открытыми лишь зеленые, в крапинку глаза. Из-под низко надвинутого на лоб капюшона выбился рыжий локон. Взгляд Клоре потускнел. Она надеялась, что это Робэн приехал за ней, но это был незнакомый мужчина.
- Прошу Вас, сударыня, оставьте нас наедине!- Жозефина еще раз поклонилась и скрылась за дверью.
Мужчина - великан подошел к Клоре. Она поклонилась ему и, не успев поднять голову, услышала прогремевший под каменными сводами голос:
- Эта вещь принадлежит Вам?
Из-под черного плаща показалась огромная ладонь, на которой лежал ее браслет! Она вспомнила, что потеряла его, когда ходила в башню Принцесс к королю. Холод пробежал по ее спине.
- Да, этот браслет принадлежит мне, сударь!
Она протянула руку, чтобы взять его, и подняла голову. Она увидела, как от удивления брови великана поползли вверх, а его мощная грудь вздрогнула.
- Клоре!!!
Он опустил руку, которой держал плащ, закрывая лицо, и сбросил с головы капюшон.
- Готье!!!
Они смотрели друг на друга и не могли произнести ни слова. А потом бросились друг другу в объятия. Готье подхватил ее на руки и закружил. Его громкий смех оглушил темницу, спугнув подлетевших к окну воронов.
- Клоре! Девочка! Наконец-то я нашел Вас! - Готье кружил ее и кружил. - Я столько месяцев искал Вас и нашел!
- О чем Вы говорите, Готье? - Клоре замерла в его объятиях. Она уставилась на него непонимающим взглядом. - Вы искали меня?
Он опустил ее на пол, но не выпустил ее рук.
- Я искал Вас, Клоре. Все это время с тех пор, как мы с Карлом приезжали за Вами, но не нашли Вас.
- Вы приезжали за мной? В Броснен?
- Да, Клоре. - Наконец Готье догадался, что она ни о чем не знает. Он понял, что с тех пор она ни разу не была дома.
Он отпустил ее. Клоре зажала уши руками и кивала головой. Готье д,Лон уселся на ее кровать. Под тяжестью его тела доски заскрипели. Ликование и радость исчезли с его лица. Он провел рукой по своим густым рыжим волосам, взъерошив их.
- Так Вы ни о чем не знаете, Клоре?
- Поверьте, Готье, мне слишком многое пришлось пережить за это время. И я не хочу бередить свои зажившие раны.
- Простите меня, девочка, но я должен все рассказать Вам. Выслушайте меня, Клоре!.. Он не забыл Вас. Он до сих пор любит Вас. И ждет.
- Но он слишком поспешно женился, чтобы любить меня!
Но Готье сделал вид, что не слышит ее.
- Мы вернулись в Броснен поздней осенью. Вы вышли замуж и покинули отчий дом. Карл посчитал, что Вы забыли о нем. Он смотрел на Ваших родителей, которые пали перед ним ниц на мосту, и хохотал так, будто сам дьявол вселился в него. Он посчитал, что Вы предали его. Он развернул коня, чтобы пустить его вскачь, и я не знаю, чем бы закончилась эта поездка, если бы не Ваша служанка... Ланвен ждала нас на опушке леса. Она все рассказала королю. Она сказала, что Вас насильно выдали замуж и выставили за ворота несколько недель назад. Но никто не знал, куда Вы направились со своим мужем. Она поведала, что Вы были очень больны, но не призналась, какой болезнью. И тогда Карл приказал мне отыскать Вас во что бы то ни стало! Я объездил почти все провинции и графства, но не мог найти следов Вашего пребывания. А потом Карла заставили жениться на Жанне, но он всегда помнил о Вас! Нередко, путешествуя по своим владениям, мы встречали толпы нищих. Тогда он спешивался и, расталкивая толпу больных и убогих, всматривался в их лица, надеясь найти ту единственную, которую не переставал любить. Он велел раздавать нищим все до последнего шиллинга. И, поверьте, Клоре, со временем мне стало невыносимо находиться рядом с ним и видеть отчаяние в его глазах. От него осталась только тень. Тень и ничего больше.
Готье встал и подошел к девушке. Он взял ее лицо в свои руки и заглянул в глаза.
- Вы должны поехать со мной в Венсенн.
Земля ушла из-под ног. В груди закололо. Клоре почувствовала, как сердце готово разорваться от боли: она вернулась в прошлое. Готье разрушил преграду между прошлым и настоящим. Клоре шагнула через руины и увидела... своего сына.
Ледяной ветер хлестал его по лицу. Он полз по мерзлой земле, утопая в сугробах. А потом... он поднялся на ножки. Шаг. Другой. Он шел к ней, протягивая свои маленькие закоченевшие ручонки. Он шел к ней и звал ее...
- Я поеду с Вами, Готье!
Великан д,Лон поклонился.
- Мне будет достаточно четверти часа, чтобы собраться!
- Я благодарю Вас, Клоре! - он кивнул и вышел за дверь.
Она искала его глазами, но не могла разглядеть в этой массе шлемов голубые глаза. Вскоре лошадь, на которой сидела Клоре, проскакала под железными воротами и ступила на каменный мост, пересекавший глубокий ров, откуда поднимался неприятный запах. Готье скакал впереди на огромном коне в сопровождении дюжины стражников, облаченных в ливреи королевской дружины.
Маленькое войско вступило в Пти-Андели, и Клоре вспомнила день, когда она впервые увидела этот городок, приютившийся под сенью крепости. Они миновали узкие улочки и вскоре оказались на перекрестке трех дорог. Справа синела гладь Сены, а впереди раскинулись бескрайние просторы. Клоре вдыхала воздух свободы и не могла насладиться им!
Готье натянул поводья и, развернув коня, посмотрел на нее. Широкая улыбка озарила его лицо.
И она улыбнулась ему в ответ. Д,Лон потрепал коня по загривку, а потом, вонзив шпоры в бока лошади, направил ее на восточную тропу. Войско пустилось вслед за ним. Клоре на миг задержалась. Она обернулась.
За спиной возвышалось четырнадцать каменных башен, пронзавших своими пиками белоснежные хлопья облаков. Она различила в синеве сотни черных крыльев, но была уже далеко от Шато-Гайар, чтобы услышать крик воронов.
- Я вернусь за тобой, - прошептала она и, обратив свой взор на восток, направила коня вслед за Готье.
Свежая прохлада поднималась от реки. Клоре, укутавшись в широкий темно-фиолетовый нарамник Готье, облокотилась о перила парома и смотрела на приближающиеся с каждым мгновением тусклые огни Венсенна. Он возвышался на холме среди деревьев, росших на противоположном берегу Марны.
Готье рассказал Клоре, что сейчас Карл IY был занят перестройкой дворца. Он нанял знаменитого зодчего Пэнфети и почти все свое время проводил здесь, занимаясь строительством. Он особо не жаловал ни Моне, ни Рамбуйе, несмотря на то, что королева любила останавливаться именно в этих королевских резиденциях. Карл, возможно, впервые проявил свою волю, заявив на Совете, что отныне главной резиденцией французских королей и его личным дворцом будет Венсенн. Поговаривают, что и следующие Генеральные Штаты король намеревается созывать здесь.
Клоре внимательно слушала Готье, хотя ничего не смыслила в политике. Да и события последних двух суток совсем выбили ее из колеи. Она очень устала. Ее еще не совсем окрепший организм был так слаб, что никакие мысли не посещали ее голову. Она была спокойна и совсем не волновалась перед предстоящей встречей с королем.
Она смотрела на ночное небо и слушала, как кричат в зарослях рогоза лягушки. Паромщик ловко работал багром, и огни Венсенна с каждым мгновением становились все ярче и ярче.
Клоре вздохнула.
Она путешествовала с Готье два дня. Накануне в полдень они проезжали через Пуасси. Они остановились в трактире на Центральной городской площади. Клоре рассматривала необычные окружавшие их постройки. Некоторые из них сохранились еще со времен римских поселений. Среди горожан большое преимущество составляли купцы. Так как неподалеку от городских стен протекала река, Пуасси был крупным торговым городом. Два раза в год здесь проводились ярмарки. Сюда из соседних провинций и графств стекались караваны торговцев, принадлежавших к различным купеческим гильдиям. Во все времена года монахи - францисканцы читали свои проповеди на Главной городской площади. Горожане, простолюдины и крестьяне спешили на площадь, чтобы послушать духовных отцов. В Пуасси были свои органы власти, суд, финансы, и все сословия мирно сосуществовали под руководством бальи.
Потом они долго переправлялись на пароме через реку и к вечеру оказались в Ланьи. Этот небольшой город был намного беднее Пуасси. Проезжая по его тесным темным улочкам, Клоре не увидела ни одного высокого здания. Все дома были выложены из камня, а кое-где она даже заметила тростник на крышах. Ей показалось странным, что город так беден, несмотря на то, что находится в центре королевского домена.
Они остановились на ночлег на постоялом дворе, и из разговоров хозяина Клоре узнала, что несколько лет назад город выгорел до тла. Когда Филипп IY Красивый начал охоту на тамплиеров, многие из членов ордена бежали через Ланьи. Некоторые из них укрылись в подземных катакомбах, которые были прорыты под городом, и тогда король приказал вытравить их дымом, а город сжечь. Чудом уцелевшие жители не бросили свои сгоревшие дома и стали отстраивать их своими силами.
В эту ночь Клоре спала как убитая. Лишь только ее голова коснулась подушки, она забылась крепким сном. На рассвете ее разбудил Готье, и они снова отправились в путь.
И вот теперь они плыли через Марну, все приближаясь и приближаясь к своей цели. Клоре вздохнула. Она обратила взор на приближающийся в ночи замок.
Что ждало ее здесь, в этом мире? В мире, где она по-прежнему оставалась пленницей!
Паром ударился о берег. Копыта лошадей зацокали по деревянному настилу.
Королевский дворец оказался не так близко, как показалось Клоре с середины реки. Перед ними лежала широкая долина. Дорога была отмечена двумя рядами высоких деревьев, под которыми и проскакали путники. Из-за тучи выплыла луна, и Клоре заметила далеко на горизонте очертания большой крепости.
- Что это, Готье?
Д,Лон посмотрел в направлении, куда указывала Клоре, и произнес:
- Это Конфлан. Замок Маго Артуа, матери Жанны и Бланки Бургундских, бывшей тещи нынешнего государя.
В лунном свете замок казался таким мрачным и зловещим.
Клоре отвернулась. Вскоре дорога сделала поворот, и Конфлан исчез из виду. Впереди, сквозь листву деревьев, стали пробиваться огни. Всадники пришпорили лошадей и оказались у ворот, преграждавших путь во дворец. Готье что-то прокричал стражнику, железные решетки заскрипели, пропуская путешественников во внутрь. Деревья расступились, и Клоре увидела огромные клумбы, от которых веял терпкий цветочный аромат. Они проскакали по аллее и остановились у парадного крыльца, возле которого стояло множество носилок с вырезанными на дверцах диковинными гербами.
Тот час к ним подбежали конюхи и, взяв поводья, повели лошадей в конюшни. Стражники, сопровождавшие Готье и Клоре, попрощались с девушкой. Они скрылись за правым крылом здания, которое еще не было достроено, и откуда разносился чудесный аромат цветущих розовых кустов.
Готье протянул Клоре руку. Она вложила свои тоненькие пальчики в его широкую мускулистую ладонь, и проследовала за ним вверх по каменной лестнице. Оказавшись перед резной, украшенной витражами дверью, они остановились. Готье почувствовал, как дрожит ее рука. Он обернулся и заглянул в ее огромные карие глаза.
- Не бойтесь. Я буду рядом, и никто не посмеет обидеть Вас!!
Она кивнула.
Д,Лон распахнул дверь, и Клоре оказалась в небольшом, ярко освещенном помещении. С потолка свисала огромная люстра, на которой горели сотни свечей. Широкая лестница вела на верхние этажи, туда, откуда лилась громкая музыка. Готье потянул девушку за руку в правое крыло.
- Нам туда.
Они прошли по темному коридору и оказались перед маленькой дверью. Готье постучал в нее.
За стеной послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге появилась маленькая сухонькая старушка в элегантном платье салатного цвета. Ее лицо было сморщенным как сухой виноград, но она гордо несла голову, увенчанную странной прической с кружевной накидкой, спадавшей на седые волосы.
Готье д,Лон поклонился женщине, и Клоре послышалось ликование в его голосе.
- Агнесса! - он обратился к старушке, - это она!
Пожилая женщина всплеснула руками, и Клоре увидела, как засияли от счастья ее серые глаза.
Она подошла к Клоре и долго всматривалась в ее лицо, а потом заключила ошарашенную девушку в объятия.
- Да благословит тебя Господь, дитя мое, - произнесла она и повела Клоре в комнату.
Готье скрылся за дверью, оставив женщин наедине.
Агнесса Пирамо была нянькой Карла IY Красивого. Детство Карла прошло в атмосфере неприязни и жалости: отец считал его слабохарактерным, мать обращалась к нему не иначе, как "мой будущий коронованный простофиля". Братья недолюбливали болезненного мальчика и никогда не допускали его в свои игры. Они дразнили его "гадким заморышем", корчили рожицы, и Карл, низко склоняя голову, чтобы никто не смог заметить его слез, убегал в маленькую комнатку на самом верхнем этаже Ситэ. Там он падал в объятия Агнессы и давал волю своим слезам. Агнесса прижимала ребенка к себе. Она целовала его белокурые волосы и что-то шептала и шептала. Мальчик успокаивался и, желая заглянуть в ее серые глаза, поднимал голову. Но в такие минуты Агнесса не позволяла ему смотреть на нее. Она прижимала его худенькое детское тельце к своей груди, и Карл чувствовал, как дрожат ее плечи. Но однажды он узнал, почему Агнесса Пирамо не позволяет в такие минуты смотреть в ее глаза.
Он играл в детской, когда по дворцу разнесся громкий крик Людовика. Карл выбежал из комнаты и помчался по длинному коридору туда, откуда доносились крики брата. Он сбежал по лестнице и увидел лежащего на каменных плитах Людовика. Он корчился на полу, пытаясь защитить руками свое лицо. Над Людовиком нависла огромная борзая, которая совсем недавно появилась в своре отца. Белая слюна капала с ее клыков прямо на юношу. Пес рычал, скаля зубы.
Карл замер на месте. Но лишь на миг. Он схватил горящий факел, закрепленный на стене, и бросился на пса. Он что-то кричал, пытаясь отвлечь разъяренную собаку. Борзая рявкнула, но не отпустила Людовика. Маленький Карл взмахнул факелом и запустил им в псину. Сноп искр рассыпался по полу. Людовик заорал громче прежнего, когда Карл налетел на собаку и повалился вместе с ней на распростертое тело брата. Когти оцарапали его кожу, послышался треск разрываемой ткани, а в следующий миг резкая боль пронзила руку мальчика. Совсем близко, над ухом, раздалось жуткое рычание. Теперь уже пес навис над Карлом, прижимая ребенка к полу. Сильная боль сковывала руку, но Карл, не обращая внимания на сочившуюся из раны кровь, занес кулачок и ударил им пса. Он вывернулся из-под животного и, схватив ручонками догоравший на плитах факел, снова запустил им в собаку. Запахло горелой шерстью.
Откуда-то появился Ангерран де Мариньи. В его руках блеснул кинжал. А уже через миг борзая издала истошный рев. Она подпрыгнула, рухнула на каменные плиты пола и заскулила. Мариньи схватил ее за ноги и потащил прочь.
- Мальчик мой!
Карл обернулся. Его глаза засветились от счастья.
В зал вбежала мать. Он протянул к ней ручки, но она даже не взглянула на него. Она бросилась к Людовику, который до сих пор лежал на полу и орал как ненормальный. Она обхватила его руками.
- Мальчик мой! Мой мальчик, с тобой все в порядке? Он не искусал тебя? - она целовала и целовала его
- Уберите его! Уберите его прочь!!!
Людовик кричал и кричал, размахивая руками.
- Уберите его прочь! Я не хочу его больше видеть!
- Людовик, дорогой мой, тише, тише! Ангерран унес пса. Тебе не стоит его больше бояться! Успокойся, родной мой!
Но приступ истерики уже накрыл Людовика с головой.
Карл стоял рядом с поверженным братом и матерью, которая держала его в объятиях и целовала и целовала его. Целовала, не переставая!
- Да заткнись ты!!! - Карл не поверил, что это был его голос. - Заткнись, Людовик!
Мать обернулась. Ее глаза!!! Она не видела ни его испуганного личика, ни его залитых слезами щек, ни разорванной клыками залитой кровью руки.
Презрение - вот что он увидел в ее взгляде!
Уста матери приоткрылись.
- Это ты, мерзкий оборвыш, ты натравил на него пса?
Карл отступил. Он смотрел на мать и не мог поверить, что это она говорит ему.
- Признайся мне, Карл! Это ты сделал?
Мальчик закивал головой и протянул к ней руки.
- Матушка!
- Людовик, скажи, это был он?
- Да, мама! Это он! Карл! Уберите его прочь!
Королева поднялась на ноги, поддерживая под руки всхлипывающего старшего сына. Она выпрямила свой стан и, гордо вскинув голову, произнесла:
- Я не желаю больше видеть тебя, Карл!
Боль в груди становилась сильнее и сильнее. Там, внутри, болело сильнее, чем в истерзанной руке.
- Ты не расслышал, что я сказала?
Карл попятился назад. Он смотрел на мать, надеясь, что она передумает. Она увидит его рану и позволит ему остаться! Но королева отвернулась от него и снова занялась своим старшим сыном.
Карл развернулся и бросился прочь из залы. Он бежал по длинным коридорам дворца Ситэ. Слезы застили его взор, но он хорошо знал эту дорогу.
- Агнесса!
Голос мальчика эхом разнесся по каменным галереям.
Где-то впереди распахнулась дверь. В бледном свете колыхнулась тень, а уже в следующий миг он упал в объятия своей няньки.
- Агнесса! Она не желает больше видеть меня! Лучше бы он меня загрыз! Почему Мариньи не дал псу сожрать меня?!
Агнесса подхватила ребенка на руки и понесла в свою комнату.
- Маленький мой! Я с тобой! Я больше никому не позволю обидеть тебя!
Она прикасалась устами к его локонам и не переставала шептать:
- Я с тобой! Я всегда буду с тобой! До самой своей смерти! Я клянусь тебе, мальчик мой, я никогда не брошу тебя!
Она уложила его на кровать и занялась раненой рукой. Она осторожно касалась ее, боясь причинить ребенку новую боль. Она увидела рану и склонилась еще ниже. Она коснулась губами холодной кожи.
- Я люблю тебя, маленький мой! Мой малыш! Я так люблю тебя!
Ее щека была влажная!
Карл перестал плакать. Он протянул свои ручки и, коснувшись головы Агнессы, повернул к себе ее лицо.
Его глаза не могли в это поверить! Он увидел то, чего не видел никогда! Лицо Агнессы Пирамо было залито слезами! Она плакала! Она плакала, жалея его!
Так вот почему она не позволяла ему смотреть на себя, когда он впадал в отчаяние!
Она плакала вместе с ним!
С того дня эти два одиночества были повязаны нерушимыми узами. Они вместе ходили на прогулки, скакали на лошадях, играли в игры. Агнесса стала ему настоящей матерью и поэтому, когда ему исполнилось одиннадцать лет и умерла королева-мать, юный принц совсем не почувствовал боль утраты. Взявшись с Агнессой за руки, он шагал с королевской процессией в Сен-Дени. А она чувствовала, как покачивается в такт шагам его маленькая ладонь. Он рассматривал величественные статуи усопших королей, а в глазах... в его глазах не было ни капли горя. Он лишился одного тирана и ликовал!
Агнесса держала свою клятву: она всегда была рядом! И даже когда с ним произошла эта грязная история, в которой была повинна Бланка Бургундская, Карл нашел утешение в объятиях своей старой няньки. Она посвятила ему все свои годы. Она молилась за него, когда он был крошечным ребенком. Молилась, когда он был неуклюжим подростком. Молилась и теперь, когда он вырос и стал мужчиной. Он затмил красотой своего отца. Возмужал. Повзрослел. Но лишь ей одной он позволял видеть юношеский блеск своих глаз! Она разделяла с ним все радости и невзгоды. Она молилась за него. И будет молиться, пока Бог не призовет ее к себе! Она всегда будет рядом с Карлом! Со своим милым мальчиком!
Клоре понравилась эта старая женщина, и она, ничего не опасаясь, полностью отдала себя в ее руки.
Агнесса выкупала ее, смывая забившуюся под одежду пыль и грязь. Следы побоев были еще заметны, но старушка не стала задавать никаких вопросов. Она натерла густые длинные волосы Клоре каким-то липким настоем, а потом смыла его теплой водой. Волосы заблестели в свете камина, тяжелой шелковой массой укрывая стан девушки. Агнесса принесла шкатулку с множеством стеклянных пузырьков с прозрачными жидкостями. Она открыла крышечку одного из них, и Клоре вдохнула легкий аромат бальзамина. Она подобрала себе духи, и приятный жасминовый запах наполнил комнату.
Агнесса исчезла, а вскоре появилась с ворохом одежд, пестревших яркими цветами. Она велела Клоре закрыть глаза, а сама стала примерять на нее наряды. Девушка чувствовала, как ласкает ее кожу прохладный шелк, как согревают ноги кружевные чулки. Агнесса помогла ей надеть легкие сафьяновые туфельки, и Клоре приподнялась на каблучках. Потом старушка усадила ее на высокий табурет и стала колдовать с непослушной массой темных волос. Клоре сидела, закрыв глаза, ощущая каждой клеточкой биение своего сердца. Она так разволновалась, что вздрогнула, когда холодное украшение коснулось ее груди.
Агнесса взяла ее за руку и повела куда-то. Вскоре они остановились. Клоре зажмурилась еще сильнее, когда яркий свет ослепил ее.
- Мой бог! - она услышала восклицание Готье и распахнула глаза.
Он смотрел на нее и не смел пошевелиться. В глазах его застыло неописуемое выражение восторга! Агнесса Пирамо взяла ее за плечи и развернула лицом к себе. Она отошла в сторону, и Клоре увидела свое отражение!
Она не узнавала себя. В прикрепленной к стене огромной раме, отражаясь в зеркале, на нее смотрела совсем незнакомая девушка.
На ней было платье небесно-голубого цвета, перехваченное под грудью тонким кремовым пояском. Из-под широкой юбки выглядывала точно такого же, как и пояс, кремового цвета вторая юбка. Ткань корсета была расшита растительным орнаментом в тон нижней юбке. Длинные узкие рукава заканчивались к низу манжетами, на которых блестело несколько серых жемчужин. Ожерелье из такого же жемчуга покоилось на тонкой шее Клоре, а одна крупная жемчужина в форме слезы, уютно укрылась в ложбинке между грудей. Сначала Клоре показалось, что грудь слишком открыта. Но Агнесса поспешила успокоить ее. Она принесла обруч с прозрачным кружевом, кое-где пронизанным серебряными нитями. Волосы Клоре были заплетены в две косы и уложены по последней моде над ушами. Агнесса вдела в них крошечную нить украшений так, чтобы несколько жемчужин висели на лбу. Поверх прически она осторожно надела обруч. Лицо и грудь Клоре скрылись под вуалью.
Девушка еще раз оглядела себя в зеркале и улыбнулась. Она подала руку Готье и тут увидела, как некрасивы ее ногти.
Она повернулась к старушке, и та увидела ее растерянные глаза.
- Агнесса! - произнесла Клоре. - Мои ногти!
Но та только засмеялась в ответ. Она достала из шкатулки, в которой лежал обруч, кремовые перчатки из такого же тончайшего кружева, из которого была сшита и вуаль. Клоре надела их на руки и произнесла:
- Я готова.
Она почувствовала, как пальцы Готье легонько сжали ее ладонь. Агнесса осенила ее крестным знамением:
- Благослови тебя Бог, дитя! Пусть мой мальчик будет счастлив с тобой!
Девушка кивнула и, развернувшись на каблучках, последовала за Готье в главный зал.
Они прошли ряд слабо освещенных павильонов и оказались в галерее. Вдоль стен возвышались колонны. Они поддерживали потолок, с которого свисало несколько люстр: больших круглых пластин, на которых горели свечи. Под пластинами был закреплен обруч, куда стекал расплавленный воск. Между колоннами ходили пары в таких ярких костюмах, что у Клоре зарябило в глазах. Мужчины кланялись им, а Готье в свою очередь, слегка кивал головой и мило улыбался дамам.
Теперь музыка раздавалась совсем близко, за большой стеклянной дверью, которая преградила им путь. Клоре подняла голову.
- По какому поводу назначен прием?
- Этот бал организовала Изабелла, английская королева, родная сестра Карла. Она бежала из Англии от своего мужа и уже долгое время скрывается во Франции. Она любит развлекаться, и Карл не возражает против ее прихотей. Сегодня Изабелла устраивает праздник в честь своего любовника Роджера Мортимера. На приеме присутствует весь свет королевской фамилии.
- Вы расскажете мне о них?
- Если пожелаете, - ответил Готье.
Стеклянная дверь распахнулась перед ними, и громкая музыка оглушила Клоре.
- Клоре,- Готье остановился. - Не говорите ему, что для него больше нет места в Вашем сердце!
Ее ресницы порхнули вверх.
- Да, девочка, я понял это, как только увидел Вас. Другой занимает все Ваши мысли. Не говорите ему! Я прошу Вас! Не губите его! Пусть он хотя бы сейчас поверит в свою надежду! А там... будем надеяться, что он всё поймет и отпустит Вас!
- Я обещаю, Готье! - ответила Клоре.
Он улыбнулся.
- И запомните, малышка, ничего не бойтесь! Я всегда буду рядом! Вы готовы?
- Да!
Она почувствовала, как дрогнуло в груди, но Готье слегка потянул ее за руку, и ей ничего не оставалось, как последовать за ним.
Вокруг были люди: мужчины и женщины; знатные особы и слуги; члены королевской семьи и виночерпии. Клоре растерялась, но Готье повел ее в круг танцующих пар.
- Я рядом,- прошептал он, и, обхватив своей огромной ручищей ее тонкую талию, повел в танце.
Она никого не различала. Она смотрела на Готье д,Лона, чувствуя, как множество глаз устремили на них свои взоры. Она заметила, как Готье слегка наклонил голову, и проследила за его взглядом.
Карл!
Он сидел на высоком троне в окружении своих родичей и смотрел прямо на них. К нему склонилась молодая красивая девушка и что-то шептала ему на ухо. Улыбка тронула губы короля, когда она отстранилась от него и звонко засмеялась.
- Это Жанна Наваррская, дочь покойного Людовика Х и Маргариты Бургундской. Племянница Карла и наследница престола Наваррского королевства. Жанна, как Вы могли заметить, ждет ребенка и поэтому не танцует, но ее супруг где-то здесь, среди танцующих.
Готье снова обнял Клоре за талию и повел в противоположном направлении. Впереди них шла очень красивая пара. Черноволосая высокая женщина и белокурый мужчина. Он что-то нашептывал ей на ушко, и женщине каждый раз едва удавалось сдерживать свой смех. Вдруг мужчина обернулся и озарил Клоре великолепной улыбкой.
Она поспешила опустить голову, когда почувствовала, как краска заливает ее лицо.
- А это - сама Изабелла. Как видите, она не очень-то тоскует по мужу и не упускает случая подразнить Мортимера, вон того мужчину, который стоит в дальнем углу с длинным господином. Это и есть великолепный Мортимер, а его собеседник Карл Алансонский, двоюродный брат Карла и сын старика Карла Валуа, который остался сегодня в Ситэ. Взгляните, Мортимеру едва удается сдерживать свои чувства. Он готов растерзать партнера Изабеллы. А она хороша! Заигрывает с Шале, ничуть не беспокоясь о своей уже давно запятнанной репутации!
- А кто такой этот Шале? - и Клоре указала на мужчину, который только что подарил ей улыбку. Конечно, она сразу узнала его, несмотря на то, что сейчас он не был одет в доспехи. Она видела его всего лишь несколько раз, так давно! Но невозможно было забыть эти дьявольские глаза!
- Шале, восьмой граф де Сегю. Развратник, пьяница и дебошир. Он ведет такой образ жизни, что волосы шевелятся на затылке! Но ему все сходит с рук. Он отличный солдат и любимец женщин. Они просто тают, стоит ему приблизиться к ним.
- А сейчас, Клоре, я ненадолго покину Вас.
Он коснулся ее руки легким поцелуем. Зазвучала другая музыка, и пары поменялись партнерами. Клоре испугалась. Но возникший перед ней высокий мужчина поспешил успокоить ее:
- Не волнуйтесь, сударыня! Видимо, это Ваш первый прием, но не стоит так волноваться! Никому и дела нет до того, как Вы танцуете. Просто вы здесь новенькая, и поэтому на Вас все смотрят.
Его низкий голос подействовал на нее, словно настой успокоительного. Она вложила свои пальчики в его ладонь и осмелилась поднять глаза.
Все закружилось перед ее взором. Она смотрела на незнакомого мужчину и узнавала этот холодный ледяной взгляд.
- Позвольте представиться: Ангерран, граф де ля Мот.
Он поклонился, обдав Клоре приятным ароматом духов. Она кивнула в ответ, не заботясь о том, нарушает ли сейчас законы дворцового этикета.
Ее сердце бешено заколотилось в груди.
Ангерран!
Клоре чувствовала, что в любой момент готова упасть в обморок. Она ехала навстречу с королем, но никак не ожидала увидеть этих двоих здесь. Если бы она могла убить их сейчас!
- Что с Вами, сударыня?- Ангерран остановился. Она слабела в его руках. Он пытался разглядеть ее скрытое вуалью лицо, но Клоре опустила голову.
Они вышли из круга танцующих, и Ангерран усадил ее на скамейку у открытого окна.
- Я прошу Вас, сударь, позовите мессира Готье.
Но д,Лон итак уже заметил не ладное и спешил к ним.
- Благодарю Вас, Ангерран,- он поблагодарил де ля Мота и, извинившись, попросил его оставить их наедине.
- Как Вам угодно! - ответил граф и, развернувшись на каблуках, покинул их.
Клоре провожала его взглядом, пока он не затерялся среди танцующих.
- Что случилось, малышка? - Готье был так ласков с ней!
Клоре совсем не хотела его обманывать и поэтому попросила:
- Я слишком волнуюсь, чтобы танцевать. Давайте останемся здесь, Готье?!
Он присел рядом с ней на скамью и накрыл своей ладонью ее руку.
- Хотите, я буду по очереди представлять Вам членов королевской семьи и его приближенных?
Клоре кивнула в знак согласия.
Легкий майский ветерок проникал в залу, наполняя ее ароматом цветущих в саду растений. Он слегка шевелил вуаль на лице Клоре.
Она, наконец, успокоилась. Она внимательно слушала Готье и каждый раз старалась проследить за его взглядом, когда он рассказывал ей о той или иной персоне.
Она видела, что король не сводит с нее глаз. Но он не мог просто взять и подойти к ней. Она знала, что он не может узнать ее: кружева скрывали ее черты.
Она немного расслабилась. Готье подставил ей свое плечо, чтобы ей удобно было сидеть.
- С кого начнем Ваше знакомство? Ах, вот! - Готье кивнул, и Клоре, проследив за его взором, увидела пожилого мужчину, сидевшего на скамейке справа от королевского трона. - Запомните этого человека, Клоре! Это Юг де Бувиль, бывший первый камергер Филиппа IY Красивого. Старик прослужил при дворе не один десяток лет. Еще при покойном батюшке нашего ныне здравствующего короля он зарекомендовал себя преданным и честным слугою. Поэтому после смерти короля Филиппа ни у кого не возникло даже мысли отправить его на покой. Я не сомневаюсь, что старый Бувиль прослужит еще очень долго на своем посту, а возможно, даже переживет и последнего Капетинга! Слишком уж слаб этот род! Слишком слаб! - его голос был пронизан горечью.
Клоре снова обратила внимание на молодую девушку, которая перешептывалась с королем. Она все время смеялась и смеялась.
- Готье, а почему эта молодая особа все время смеется?
- А, Жанна! - Готье улыбнулся. - Вам повезло, что Вы не были знакомы с ней раньше. Еще совсем недавно она была несчастным ребенком, который потерял свою мать и был отвергнут родным отцом. После того, как ночные похождения блудницы Маргариты, ее матери, стали известны всему двору, Людовик перестал признавать свою дочь. Он не был уверен, что малютка рождена от него. Но господь пожалел ее. Совсем недавно, прошлой осенью, она вышла замуж за молодого Филиппа Французского, двоюродного брата Карла IY. Она словно ожила, а теперь её, скорее всего, беспокоит истерия, которая сопровождает ее беременность! Правда, проявляется она у всех по-разному. Вот видите, Жанна все время смеется!
- А где ее муж? - спросила Клоре.
- Видите вон того долговязого юнца, который танцует с дамой в фиолетовом?
Клоре посмотрела на мужчину. Он был очень высоким, с длинными, как у цапли, худыми ногами.
- Вы смотрите не туда, Клоре! Это Филипп Валуа, который, кстати, претендует занять трон после Карла. Фактически сейчас государством правит его отец, старый Карл, родной брат Филиппа IY. К сожалению, мой король слишком слаб в политике и управлении. Он совершенно не способен сам принимать никаких решений. Его уста всегда выражают волю Карла, да еще Робера Артуа, который в последнее время слишком уж близко приблизился к королю. Я полагаю, у графа Артуа есть свои планы на этот счет. По крайней мере, ему выгодно пребывание здесь Изабеллы и Мортимера. Он надеется с их помощью, наконец, выиграть тяжбу, которая уже несколько лет тянется между ним и его тетушкой Маго, захватившей его земли в Артуа, Бомон- ле- Роже и Конше.
В этот момент пара, о которой говорил Готье, проходила мимо.
- А это и есть граф д,Эвре, супруг Жанны.
- Я уже имела счастье познакомиться с ним.
Готье удивленно посмотрел на нее.
- Благодаря его милости я оказалась в Шато-Гайар, - Клоре вдруг испугалась, боясь произнести лишнего.
Она почувствовала, как д,Лон сжал ее пальцы.
- Клоре, -его зеленые в крапинку глаза горели участием, - не нужно пока воспоминаний. Забудьте о них хоть на время!
- Не могу, Готье. Я не в состоянии сделать этого. Тем более, что он все время смотрит на меня, - и она подняла глаза и посмотрела сквозь кружево вуали на короля.
- Согласитесь, он не может не смотреть на Вас. Вы - единственная особа, которая интересует его сейчас.
Карл не сводил с нее глаз, хотя и вел беседу с высокой красивой женщиной, которая стояла слева от него. Ее огромные глаза сияли, придавая еще больший блеск ее алому платью и многочисленным украшениям, которыми были унизаны все пальцы и тонкая изящная шея. Женщина склонилась в поклоне. К ней подошел долговязый Филипп Валуа и, взяв ее под руку, тоже откланялся. Клоре заметила, как сильно захромала эта красавица.
- Это супруга графа?
- Да! - ответил Готье. - Жанна Валуа. Но все называют ее Жанной Хромоножкой. Еще при рождении ей повредила ногу повитуха, и она навсегда осталась калекой. Но Филипп очень любит ее. Да и она его. Хотя ее преданная любовь нередко переходит в приступы ревности. Тогда она перестает видеть людей вокруг себя. Она может закатить такую истерику! Ух! Но все уже привыкли к приступам ее бешенства и просто не обращают на них внимания.
- Готье, а где королева?
Вопрос застал д,Лона врасплох.
Он вдруг взмок и, откинув со лба рыжий локон, вытер пот рукой. Клоре едва сдержала смех: такой великан и вдруг растерялся!
- Может быть сейчас...
- Вы хотите сказать, что мне сейчас не стоит видеть королеву? Да бросьте, Готье! Я же не собираюсь вести с ней задушевную беседу о том, что я и ее муж...
- Дама в фиолетовом. Это и есть королева!
Клоре обратила на нее все свое внимание.
Жанна д,Эвре, супруга Карла IY, была небольшого роста, но очень хорошо сложена. Ее дивным станом можно было любоваться бесконечно. У Жанны было широкое лицо, на котором сияли темные глаза миндалевидной формы. Ресницы были подведены синей краской. Маленький носик, чуть припухлые алые губки. Несколько черепаховых шпилек украшали ее белоснежные локоны, уложенные на затылке в валик, с которого спадала длинная накидка цвета спелой сливы. В маленьких ушках Жанны блестели серьги из сапфира. Она танцевала с Филиппом, который приходился ей родным братом, но то и дело бросала тревожные взгляды на короля. Клоре показалось, что слишком уж печальной была ее красота.
- Сколько лет королеве?
- Девятнадцать.
Клоре заметила, что Карл совсем не обращает внимания на супругу.
- Ему в жены досталась такая красавица! Зачем ему я?