- Элеонора Спиридоновна! Зайдите ко мне в кабинет - Ваше участие требуется! - сказал Ампиров, войдя в лабораторию, где сидели Шорина и Буланова в окружении студентов.
- Сейчас, Валентин Аркадьевич. Вот только еще двоих студентов отпущу! - с озабоченным видом ответила Шорина и обратилась к сидевшему напротив вихрастому парню. - Так какой у Вас получился график? Правильно, с точкой перегиба.
Через десять минут она вошла в кабинет Ампирова. Он, не отрываясь от телефона, кивнул ей, предлагая сесть.
- Осталось получить последнюю подпись! - кричал он в телефон. - На следующей неделе от меня приедет человек! Он привезет все бумаги!.. Сто процентов!.. Да!.. Конечно!.. Все. До свидания. Меня тут ждут!..
- Я Вас слушаю, Валентин Аркадьевич. Только я ненадолго. Там студенты ждут.
Ампиров понимающе кивнул и напоследок прокричал в трубку:
- Все! Я перед этим позвоню!.. Будьте здоровы!
Он положил трубку, хоть оттуда еще продолжали что-то говорить.
- Элла, Вы можете отпустить их за полчаса?
- Ну, если Вы приказываете... - кокетливо улыбаясь, ответила Шорина. - А потом скажете, что я "халтуру гоню"? Да?
Она по-боевому выпятила груди.
- Не язвите, Элла. В интересах кафедры один раз можно. Идите, освобождайтесь поскорее. Я буду ждать Вас.
Как договорились, через полчаса Элеонора снова сидела в кабинете шефа и со вниманием слушала.
- Вот, - сказал он, протягивая ей бумагу, - мы, наконец, можем взять трех старших преподавателей с половинной нагрузкой по той самой статье "тридцать два - вэ"!
- Поздравляю, Валентин Аркадьевич! - неподдельно радовалась Шорина, рассматривая бумагу. - Вы столько за них боролись! Действительно, нет крепостей, которые нельзя взять! Ну и шеф у нас! Сразу три единицы!
- Ладно, ладно, - улыбался шеф. - Я хотел бы выслушать Ваше мнение о кадровых перестановках на кафедре.
- Старших, я думаю, можно дать Булановой, Краус и Кускову. Две ассистентские половинки, оставшиеся от Булановой и Краус, отдадим инженеру Сойкиной. Мы уже год, как пообещали ее мужу - Борисову. Остается половинка ассистента от Кускова. Надо помозговать, что можно с нею сделать, - сходу по-деловому рассудила Шорина.
- Нагрузку преподавателей мы можем распределять, как пожелаем. Кускова можно и на полную нагрузку. Он, я думаю, возражать не будет. Повышение ведь! К тому же он - единственный мужчина из повышаемых, - предложил Ампиров.
- А если так - нагрузку Булановой, Краус и Кускова распределим равномерно на троих, чтобы никого не обижать. В результате полностью освобождается ставка ассистента Кускова. На эту ставку оставим кого-нибудь из выпускников этого года.
- Последнее не годится. Нужно заполнить все единицы до Нового года. Иначе отберут, - несколько озабоченно возразил Ампиров.
Он взял у Шориной бумагу и принялся изучать ее, словно там можно было найти нужное ему решение.
- Тогда кого-то придется взять со стороны, Валентин Аркадьевич. Хоть Вы и не любите брать в преподаватели непроверенных людей.
- Верно, Элла. Думайте, ищите. Будем обсуждать. А так, сходу, Вам никакая кандидатура не напрашивается?
- Пока нет, Валентин Аркадьевич. Спрошу у Вальки Коротченко. Возможно, он предложит кого-либо из своих сокурсников.
- Давайте сейчас и спросим. Он, я видел, сидит в лаборатории измерений, студентами обсиженный. Отрабатывает свою аспирантскую учебную нагрузку. Они там в паре с Краус. Пусть она сама пока поведет, а его попросите зайти на пару минут.
- Да, действительно. Я забыла. Сейчас позову.
Шорина тихо притворила за собой дверь и направилась в лабораторию. Краус сидела в дальнем конце помещения и увлеченно беседовала со студентами. Она даже не заметила появления Шориной. Коротченко стоял у лабораторного стола и что-то объяснял двум смазливым девицам, вращая ручки приборов. Когда Валентин обратил на нее внимание, Шорина поманила его пальцем. Оборвав на полуслове объяснение, он подошел к Элеоноре.
- Что там случилось, Элеонора Спиридоновна?
- Зайди к шефу. Ты ему срочно нужен.
- Чего еще ему не хватает? - несколько встревожено спросил он.
Валентин тревожился всякий раз, когда шеф приглашал его для беседы, имея при этом абсолютно чистую совесть. Он относил это за счет недавней студенческой привычки - бояться преподавателей, особенно такого ранга, как Ампиров.
Шорина, оставив его вопрос без внимания, уверенной походкой шла к кабинету шефа. Коротченко, поправляя на ходу галстук и одергивая пиджак, шел за нею с чувством настороженности в душе. Элеонора вошла первой, как и подобает даме, а Валентин - вслед за нею.
- Вот, - заговорщически улыбаясь, сказала Шорина, - я привела к Вам Валентина Прокофьевича.
- Отлично, Элла. Сядьте оба. Валентин, Вам не говорила Элеонора Спиридоновна, зачем я Вас пригласил?
- Нет, Валентин Аркадьевич.
Ампиров протянул ему бумагу, которую несколько минут тому назад показывал Шориной.
- Мы имеем возможность взять одного преподавателя со стороны. Вы не можете порекомендовать кого-либо из своих сокурсников?
Коротченко достал носовой платок и вытер пот со лба. Он на минуту задумался, а потом его словно осенило:
- Я недавно встретил одного сокурсника из параллельной группы. Он сейчас в авиационном. Ассистентом работает. Говорил, что хотел бы вернуться в родной вуз.
- А как фамилия? - поинтересовалась Шорина.
- Очерет. Гена Очерет.
- Хороший парень. Великолепно соображал. Помню, курсовую работу по длинной линии лучше всех в группе выполнил. И защитил великолепно. Я бы его взяла, - заключила Шорина, - такой и в коллектив прекрасно впишется, и преподавать будет талантливо.
- Как, говорите, его фамилия? - поинтересовался Ампиров.
- Очерет. Гена Очерет, - сказала Шорина.
- Это не тот ли, что тогда летом на практике добросовестнейшим образом обработал данные, в отличие от своих товарищей, а мы его так незаслуженно наказали?
- Не мы, а вы, Валентин Аркадьевич, - съязвила Шорина, но шеф оставил ее укус без внимания.
- Он самый, Валентин Аркадьевич, - сказал Коротченко, довольный тем, что его кандидатура встретила такую мощную поддержку.
- Надо брать. Тем более что мы перед ним немножко в долгу! Пригласите его завтра вечером ко мне в кабинет... - он полистал свой ежедневник, - часам, скажем, к шестнадцати. Идет?
- Не знаю, спрошу. Если он в это время не занят, то непременно придет.
Я сидел, углубившись в книги, не обращая внимания на возню, которую по обыкновению перед сном устроил мой трехлетний сын, и готовился к лекции. Моя мама подзадоривала его, а он бегал и хохотал. Галя гладила белье, иногда подхватывая ребенка на руки, с эмоциональным взвизгиванием прижимая его к себе и вновь отпуская резвиться с бабушкой. Было около девяти вечера, когда кто-то позвонил в дверь.
- Кто бы это так поздно? - удивилась мама.
- Наверное, кто-то из соседей, - ответила Галя и побежала открывать дверь.
Из прихожей послышался мужской голос, который мне показался знакомым, и Галя вошла в комнату в сопровождении Вали Коротченко.
- Здравствуйте, - сказал он, щурясь от яркого света.
- Привет! - сказал Никитка. - А что ты мне принес?
- Ах ты бессовестный! - сказала Галя. - Разве так можно? Так воспитанные детки не говорят!
- Со мной можно, - сказал Валентин, расстегивая портфель. - Угадай, что это?
- Машина! - радостно выкрикнул Никитка.
- Почти угадал. Танк, - смеялся Валентин. - На вот, держи.
- Бабушка, смотри, какой танк мне дядя принес!
- А что надо сказать? - спросила бабушка с напускной строгостью.
- Спасибо, - ответил Никитка и побежал в соседнюю комнату, откуда тотчас донеслись звуки, издаваемые танком, который он уже гонял из одного угла в другой.
- Раздевайся, Валюша. Чайку попьем, поговорим. Ты же голодный, с работы, - пригласил я.
- Нет, Гена. Я на минуту - по делу.
- По какому еще делу? - удивился я.
- Ты, кажется, изъявлял желание вернуться в родной вуз?
- Да, было такое.
- Так вот, есть такая возможность.
- Да что ты говоришь! Неужели?
- Завтра, если сможешь, часа в четыре подойди к Ампирову. Я тебя встречу возле его кабинета и представлю. Так как, сможешь?
- Конечно! Я в это время свободен. У меня только с утра одна пара - и все. Да разденься же ты, в конце концов! Расскажи, что там и как, - суетился я.
- Нет, Гена, не могу. Да и Никитке спать пора. Верно? - обратился он к вбежавшему в комнату вспотевшему Никитке.
- Нет! Я еще с танком играть буду! - громко выкрикнул Никитка.
- Хватит, - спокойно, но твердо сказала Галя. - Умываться и спать.
Валентин направился к выходу, а я пошел его проводить.
- Только смотри, - сказал Валентин на прощанье, - на ассистента не соглашайся. Проси только старшего.
- Старшего? - от удивления я чуть не упал на месте.
- Только старшего! До завтра, Гена.
- До завтра, Валюша. Ну-у, спасибо!
На другой день ровно в четыре я уже стоял у двери кабинета Ампирова. Там было темно и тихо. Но рядом, в учебной и научной лабораториях жизнь, что называется, кипела. В коридорчике трещал телефон, сотрудники без конца мотались из комнаты в комнату кто с чертежами, кто с радиоблоками, кто с инструментами. Из лаборатории прямо на меня вышел Балабин.
- Привет, Виталик!
- Здоров, Гена. Прибыл к нам на должность старшего преподавателя? Слышал, слышал о твоем приходе на нашу кафедру.
- И ты считаешь это возможным?
- Да. Я слышал, что есть такая возможность. Извини - у меня работа. Я побежал.
Виталик ушел, а я остался дожидаться Коротченко.
Прозвенел звонок. Из учебной лаборатории вышла Шорина с бумагами подмышкой.
- О! Знакомые все лица! Кого я вижу!
- Здравствуйте, Элеонора Спиридоновна! Вы меня помните?
- Ну - Вы незабываемы! Чего это Вы решили к нам наведаться?
- Да вот, слышал, что есть возможность возвратиться в альма-матер.
- Очень приятно. Только немного подождите. Сейчас Валентин Аркадьевич придет. Он ждет Вас и надеется, что Вы согласитесь у нас работать.
- Даже так?
- Да, он помнит Вашу работу на полигоне и чувствует себя перед Вами немного виноватым. Так что надейтесь, но сами ему об этом не напоминайте. Он этого не любит. Что Вас побудило вознамериться вернуться в родной вуз?
- Многое. Авиационный - не мой институт. Там сейчас такое творится! Сплошь демобилизованные полковники у власти. Все свои военные порядки наводят, поучают. А сами в высшей степени безграмотны! Вы себе не представляете!
- Представляю! Еще как представляю! Это мне говорили. Время такое. Турнули их из военных вузов - там они все окончательно разложили. Их начальство ведет политику оздоровления высшего военного образования. А наших, гражданских преподавателей я имею в виду, призывают служить в военные училища и академии. Лучших, конечно! Так эти полезли в гражданские вузы. Хотят, чтобы здесь все стало так, как было у них. Тут столько новых факультетов организуется, а у них все атрибуты налицо: степени, звания, публикации, стаж и прочее. В нашей альма-матер их тоже хватает. В учебной части засели и на некоторых кафедрах. Наш факультет пока сопротивляется. Но Вы можете не тревожиться - на нашу кафедру шеф их не допустит. Он их терпеть не может. Кстати, вон он идет.
После короткой паузы она добавила почти шепотом:
- На ассистента не соглашайтесь. Только на старшего, понятно?
Ампиров вошел в коридор в сопровождении Коротченко. На вид ему было лет сорок пять, не больше. Заметно располневший за последние несколько лет, он производил впечатление заведующего парикмахерской, баней или вокзальной столовой. Костюм на нем был, как и ранее, помят, брюки вытянуты на коленях, рубашка не первой свежести с расстегнутым воротником и без галстука.
- Валя, займитесь этим прямо сейчас. На "потом" не откладывайте ни в коем случае. Завтра шестичасовой электричкой на полигон. А то Дащук и Кондаков свои блоки настроили, а без вашей части их, разумеется, не состыкуют. О занятиях не беспокойтесь. Я сам позабочусь. Вот и Элла. Ее и попросим. Элла, найдите Валентину замену на недельку. Срочно нужно.
- Хорошо, Валентин Аркадьевич. Вот - знакомьтесь. Бывший наш студент, а теперь ассистент авиационного института Гена Очерет.
- Да мы успели познакомиться несколько лет назад при не весьма лестных для нас обстоятельствах. К сожалению. Здравствуйте, Геннадий... Как, простите, Ваше отчество?
- Алексеевич. Для Вас - просто Гена.
- Спасибо, Гена. Вы немного тут поговорите с Эллой и Валентином, а я минут пять по телефону кое-что улажу. Идет?
- Хорошо, Валентин Аркадьевич.
Ампиров вошел в кабинет, а мы с Шориной и Коротченко отошли чуть подальше, чтобы не слушать, о чем он будет говорить по телефону.
- Здравствуй, Валя, - поздоровался я, наконец, с Коротченко.
- Здоров, Гена. Рад тебя видеть у родных пенатов.
- Ты знаешь, увидел Элеонору Спиридоновну, тебя, Балабина и опять почувствовал себя студентом. Как будто никогда и не был преподавателем.
- Ничего, скоро почувствуешь себя преподавателем и у нас. Вот поработаешь чуточку, сразу войдешь в роль, - шутила Шорина, бесцеремонно переходя на "ты".
- Привыкнешь, Гена. В науку войдешь, с нами в Африку поедешь, - приветливо улыбаясь, добавил Коротченко.
- Насколько я понял, Валя, Африка - это пока еще только слова.
- Нет, этим летом мы едем в Африку. Совершенно точно.
В это время открылась дверь кабинета Ампирова, и он любезно пригласил меня войти.
- Валя, - обратился он к Коротченко, - помните, завтра первой электричкой. Приедете - немедленно позвоните мне оттуда. Расскажете как добрались и какова там обстановка на самом деле. Все. Садитесь, Гена.
Я сел и окинул взглядом ампировский кабинет. На стенах висели учебные плакаты, какие-то политические призывы и большие электронные часы. На полу стояли катушки с обмоточным и монтажным проводом, лежали бухты кабелей, стояла почти полная двадцатилитровая бутыль, на которой синим была написана химическая формула этилового спирта, а ниже - слово "Этанол". Один на другом стояли какие-то ящики, на них небрежно лежали листы новенького ватмана, рулоны кальки и пакеты копировальной бумаги. Здесь же стояли коробки с высокочастотными лампами, разъемами и прочей дефицитной радиотехнической дребеденью.
- Вы простите, у меня редкий беспорядок. Приходится все дефициты хранить у себя. Иначе разворуют ведь! Вы же радиоинженер и хорошо знаете.
Я понимающе кивнул. Зазвонил телефон.
- Слушаю, Ампиров!.. Что? Техосмотр?.. Никаких техосмотров! Это машина для внутриполигонных перевозок! Слышали? А что касается ее технического состояния, то за этим смотрит Кошевой. Об этом все! Скажите лучше, как там МАРС?.. Работает?.. Сегодня ночью излучать будут?.. Дай-то Бог! Что еще у Вас ко мне? Все? До свидания!
Положив трубку, он улыбнулся и резко сменил раздраженный деловой тон на исключительно любезный и доброжелательный:
- Геннадий Алексеевич, почему Вы вознамерились поменять работу?
- В авиационном ужасный беспорядок, Валентин Аркадьевич. Кто что хочет, тот то и делает...
- А Вы думаете здесь иначе? Страшный бардак! - сказал Ампиров с акцентом на последнем предложении.
- Может быть. Но я знаю и политехнический, и авиационный. Сравнение не в пользу последнего. Кроме того, сплошь хозяйничают бывшие военные. Просто "хунта черных полковников"! И еще, там не наука, а профанация. Лаборатория космической связи уважаемого Леонида Александровича Лешина не что иное, как бутафория.
- Да? А он вот пару недель назад на всесоюзной конференции по распространению радиоволн докладывал о своих успехах. Все в области изучения распространения радиоволн в турбулентной плазме - в условиях дальнего и сверхдальнего космоса. Председатель был впечатлен, я Вам скажу!
- Скажу Вам по секрету, что изучалось это в ванне из оргстекла с дистиллированной водой.
Он как-то по-детски улыбнулся.
- Что Вы говорите?! Как это, радиоволн - в ванне?
- Да, представьте себе. С одной стороны они светят в эту ванну гелий-неоновым лазером, с другой детектируют лазерный луч. А турбулентность создают ультразвуковым вибратором посредине. Лешин утверждает, что по теории подобия доказал идентичность...
- Ясно! Не проверишь же! Ха-ха-ха!
- Я отказался в этом участвовать. Вот, хотел бы у Вас...
Опять зазвонил телефон.
- Слушаю, Ампиров!.. Что-что?
Он молчал, а из телефонной трубки непрерывным потоком журчала чья-то быстрая речь. Ампиров несколько отвел от уха трубку и взглянул на меня, саркастически улыбнувшись. Смеясь, он то прижимал ее к щеке, то отводил в сторону. Наконец трубка замолчала, и из нее послышалось:
- Алло! Алло! Валентин Аркадьевич, Вы меня слышите?
- Да! Слышу! Простите, но эти изоляторы имеют такое же отношение к нашему передатчику, как папа Павел Шестой к тому, что делается у меня на кафедре! Вы мне хотели еще что-то сказать? Нет? Тогда будьте здоровы.
Он положил трубку и продолжил:
- Наука у нас, конечно, на высоте. Вот в этом году намечается экспедиционная поездка в Сомали. Юридически все уже оформлено. И рекомендовавший Вас Валентин Коротченко тоже едет. В должности замначальника экспедиции, между прочим. И еще один Ваш сокурсник - Виталий Балабин. И Андрей Нерубенко, но он на пару лет старше, Вы же его знаете?
Я молча кивнул.
- Вот я и хотел бы к Вам в науку, Валентин Аркадьевич.
Ампиров посмотрел на свои руки и улыбнулся, словно там было написано что-то смешное.
Раздался телефонный звонок.
- Алло! Это Валентин Аркадьевич... Что? Бураки? Какие бураки?.. Мы бураками не занимаемся! Это кафедра основ радиотехники!
Он небрежно повесил трубку.
- Наука - это дело такое, - продолжил Ампиров, - но там у нас пока все штатные должности заняты. Мы не можем плодить количество секторов до бесконечности. Скажу честно - набираем преподавателей. Статья "тридцать два - вэ". Слышали о такой?
- Нет, не слышал.
Опять зазвонил телефон. Ампиров сделал кислую физиономию и взял трубку.
- Слушаю, Ампиров! Здравствуйте!.. С какого склада?.. Ага, ясно!.. Психрометры? Какие еще психрометры?.. На кой, простите, хрен они мне согнулись?.. Сроду не заказывал!.. Нет! Это ошибка!
Он швырнул трубку на аппарат и продолжил, как ни в чем не бывало.
- Это статья для кафедр, занимающихся наукой по большому счету. Как наша, например. По этой статье зачисляются преподаватели с половинной учебной нагрузкой. Предполагается, что они в этой самой науке принимают непосредственное участие. Так что Вы имеете шанс убить двух зайцев. И преподавательское место заполнить, и в нашу науку вклиниться. Что Вы там преподаете?
- Читаю лекции по приемникам и усилителям. Веду лабораторные, практические и курсовые по этим же дисциплинам да еще по передатчикам и теории передачи информации.
Ампиров вздернул одну бровь:
- Вундеркинд?!
- Почему вундеркинд? - смутился я. - Заставляют. Некому больше.
Снова зазвонил телефон.
- Слушаю, Ампиров!.. Кого?.. Исака? Здесь нет Исаков!
Он с досадой водворил трубку на место.
- Простите. Ясно. У нас Вы будете по началу преподавать "Общую радиотехнику" для физиков и "Радиотехнику и радиолокацию" для новой специальности "Автоматическое управление движением летательных аппаратов" на инженерно-физическом факультете. Ну, и еще кое-что. А там, если покажете себя способным, трудолюбивым и квалифицированным - и наши основные дисциплины: "Радиоцепи и сигналы" и "Электродинамику". Возражения есть
"Какие там возражения, - думал я, - лишь бы зацепиться за эту кафедру! Моя мечта еще со второго курса!"
- Хорошо, согласен, - ответил я.
- Ассистент - Вас устраивает эта должность?
Очередной телефонный звонок дал мне время сосредоточиться и как следует обдумать ответ.
- Кафедра!.. Здравствуйте... Из райвоенкомата?.. Это заведующий кафедрой... Меня - профессор Ампиров. Валентин Аркадьевич... Кого? Дащука? Он в командировке. - Ампиров пренебрежительно поморщился, - Нет, не могу...
Из трубки до моего слуха доносились обрывки чеканной речи с металлическим командирским оттенком. Ампиров слушал и пренебрежительно морщился.
- У вас план призыва, а у меня - правительственное задание первостепенной важности. Вам все равно кого призвать, а у меня некому правительственное задание выполнять!.. Новому здесь не меньше года в курс дела входить надо, уважаемый товарищ полковник!.. Тогда призовите кого-нибудь из инженеров проектных институтов, которым на работе не хрен делать - откуда без конца то канавы рыть посылают, то в колхоз, то на овощную базу, то на тракторный завод, то еще черт знает куда! Масса наших выпускников жалуется, что работают таким образом! Им, может быть, ваш призыв и на пользу пойдет! А то они на месте просто квалификацию теряют!.. Ректору? Звоните! У Вас все?.. Будьте здоровы!
"Что мне делать? - думал я. - Все: и Коротченко, и Шорина, и Балабин говорили, что речь идет о старшем преподавателе. Что же делать? Согласиться? Еще не известно, справлюсь ли я. Но нужно же хоть что-то выиграть, если перейти. Вдруг уходить, так чтобы хоть было с чем. Блефонуть, что ли?"
- Так на чем мы с вами остановились? Ах, да! Ассистент - Вас эта должность устраивает?
Снова зазвонил телефон. Ампиров чертыхнулся и резко поднял трубку:
- Ампиров слушает!.. Да!.. Нет, не надо!.. Так, я знаю откуда это идет! У нас открылась фи-и-ирма! По ремонту приемников, телевизоров и прочего хлама! Называется "Кошевой и иже с ним"! Я ее прикрою! Считайте, что уже прикрыл! Это наверняка они заказали... Нет, не берем! Все, по этому поводу больше сюда не звоните!
Ампиров положил трубку, но телефон тут же громко зазвонил снова.
- Кафедра - Ампиров! Кого? Кошевого? Нет его - на полигоне! Месяц там еще будет! Как минимум! Не звоните все это время!
Положив трубку, Ампиров щелкнул тумблером, выбежал из-за стола и, чуть приоткрыв дверь, закричал секретарше:
- Лара! Я переключил на Вас телефон! Для всех я занят! С человеком поговорить не дают! Разве только что-то экстренное! И скажите Кошевому, что я категорически возражаю против его занятий ремонтом приемников и прочего! И даже в нерабочее время! Мне от его клиентуры житья нет! Я здесь просто как диспетчер при Кошевом! Все!
Он снова сел за стол. Его лицо раскраснелось и полыхало, как медный самовар.
- Вам ясно положение дел? А то Коротченко, может, наобещал Вам горы золота?
- Нет, он не обещал ничего. Прислал к вам - и все. Но я, честно говоря, рассчитывал на должность старшего преподавателя. А то и учебные дисциплины более низкого уровня, и должность та же, и вообще все с нуля. А когда конкурсная комиссия на замещение вакантных должностей?
- Насчет старшего преподавательства впервые слышу. Вот. А Вы говорите, не обещал горы золота! Что можем, то можем. А чего не можем, того, извините, не можем. Кстати, по статье "тридцать два - вэ" преподаватели зачисляются на пять лет по приказу, без конкурса. Подумайте.
- Подумаю, - ответил я, видя, что Ампиров несколько разочарован. - Какой срок Вы мне отводите на обдумывание?
- Неделю, не больше. Иначе должность отдадут на другую кафедру. У Вас еще вопросы ко мне есть?
- Пока что нет.
- Ну, тогда до свидания, - он протянул руку. - Взвесьте все как следует, по-мужски.
- Постараюсь, Валентин Аркадьевич. До свидания!
Я вышел из кабинета и направился к выходу. На лестничной площадке меня ожидал Коротченко. С обычной добродушной улыбкой он спросил:
- Ну как? Столковался с шефом?
- Не очень, Валюша. На ассистентство я пока не согласился, а старшего он давать не хочет. Но мне-то и в самом деле, какой толк менять шило на швайку?
- Правильно сделал, что отказался. Он вечно комбинирует да выгадывает! Если ты ему понравился, возьмет тебя и старшим. А если нет - и "ассом" не возьмет. Иди и жди. В конце-то концов, ты ничего не теряешь. Разузнаю - разыщу тебя на работе по телефону. Ну, терпения тебе, удачи и бодрости духа! Пока, старый!
- Пока, Валюша! Спасибо за поддержку.
Обменявшись рукопожатиями, мы тепло расстались. Я шел домой и думал: "Повезет - не повезет"?