Гарасев Владимир : другие произведения.

Тайнорожденные

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Владимир Гарасев
  
  
   Тайнорожденные
  
  
   Роман, сокращенная версия
  
  
  
  
  
  
  
  
   Пролог
  
  
   Из записок сэра Арно Торвайдера, бакалавра философии, сделанных им во время пребывания в Университете Аквинского
  
  
   "Феномен Тайнорожденных - предмет сомнений и споров. Многие вообще считают их только легендой. Посему ограничусь тем, что о них говорят наиболее признанные источники.
   Тайнорожденные появляются очень редко, и только в землях, лежащих в непосредственной близости от Эниленда. Если Тайнорожденные существуют реально, то, скорее всего, именно благодаря влиянию Эниленда, в котором и сведущие, и несведущие люди видят главный источник Магических явлений. Все сведения о Тайнорожденных относятся к территории, на которой в наше время расположено Королевство Моэнро.
   Смысл феномена в том, что душа такого человека при рождении как бы раздваивается. Одна часть существует вместе с человеком, живущим между другими людьми, и совершенно неотличимым от них. Вторая же превращается в существо, именуемое Двойником. Поэтому, кстати, о Тайнорожденных правильно говорить именно во множественном числе: ведь исходно их всегда двое.
   Традиционно считается, что Двойник обитает в Эниленде, и не является человеком. Однако источники не сходятся ни в этом, ни в том, каким именно существом может быть Двойник, и для всех ли Тайнорожденных это существо одинаковое.
   Зато все источники сходятся вот в чем: каждый Тайнорожденный - человек незаурядных способностей. Только способности эти разделены между самим человеком и его Двойником. Считается, что для того, чтобы собрать воедино свою разделенную сущность, Тайнорожденный должен явиться в Эниленд, найти своего Двойника, и победить его в поединке. Исходно Двойник сильнее человека. Но чем более Тайнорожденный приближается к Двойнику, тем более жизненная сила, присвоенная при рождении Двойником, переходит к нему. Это позволяет Тайнорожденному сравняться с Двойником в силе прежде, чем состоится их поединок.
   Считается также, что Двойник и Тайнорожденный связаны условием, определенным свыше: никто из них не может уничтожить противника, когда тот явно не в состоянии защищаться. Например, в младенчестве. Это важно, в основном, для человека - Тайнорожденного, потому что Двойник очень быстро, практически сразу становится взрослым существом. Разумеется, это не значит, что Двойник не пытается использовать свои исходные преимущества вовсе. Общепризнанно, что миссия Тайнорожденного сложна и опасна, и далеко не всегда ему удается одержать победу.
   Отношение к Тайнорожденным очень неоднозначно. Вне Корлевства Моэнро в них вообще мало кто верит. В самом же Королевстве дела обстоят, как обычно в таких случаях. Просвещенные люди видят в незаурядных способностях Тайнорожденных благоприятные возможности для земли, в которой они появились. Люди же темные бояться их, и потому недолюбливают. Все однозначно связывают Тайнорожденных с Энилендом, и симпатии и антипатии к ним точно отражают отношение к самому Эниленду. Характерно, кстати, что название "Эниленд", которым пользуются в Университетах, а также все Маги, вовсе не так широко распространено, как выражение "Темные Земли", используемое большинством. Просвещенный человек, знающий, как разнообразен и сложен мир, не может поверить, что главной заботой Магических Сил является вмешательство в человеческую жизнь. Конечно, мы еще очень мало знаем об Эниленде. Отдельные же Маги, продвинувшиеся в познании его дальше других, не склонны распространять свои знания. И это, безусловно, оправдано: слишком редко являются люди, чьи стремления достойны большой силы - а возможности Эниленда, по человеческим меркам, безграничны. Но мы знаем, что жизнь Эниленда, и его связи с окружающим миром столь сложны и обширны, что Земли людей просто не могут занимать в них серьезное место. Разумеется, наивный эгоцентризм большинства этого не признает. И большинство это вечно колеблется между страхом перед силой Эниленда, и желанием пользоваться его вниманием... Страх, впрочем, обычно бывает сильнее, ибо человек темный и слабый во всем видит источник проблем. Там, где ясный и смелый ум открывает возможности, невежество способно усмотреть только угрозу сложившемуся порядку вещей, которым само же оно всегда недовольно, но который поддерживает из страха перед переменами...
   Вот, в сущности, и все, что известно о Тайнорожденных; прочие сведения, которые можно сыскать, или сообщаются источниками, достоверность которых невелика, или выглядят слишком невероятными. Приходится констатировать, что феномен Тайнорожденных, известный очень давно, все это время служил не столько объектом наблюдений, сколько поводом для всяческих предрассудков.
   У меня же есть одно собственное предположение, и вот какое.
   Человек, по крайней мере тот, кто может мечтать, всегда мечтает о совершенстве. И Тайнорожденные, что отмечены вниманием Магических Сил, являются просто выражением этой мечты.
   Впрочем, я тоже претендую на то, что умею мечтать. И потому, разумеется, мне хочется, чтобы это мое предположение оказалось неверным, и Тайнорожденные иногда действительно приходят в наш мир. Потому что в человеке, если он хоть на что - то годиться, есть потребность найти и осуществить свою судьбу. А та судьба, которую находишь вместе с так называемыми "обыкновенными людьми", меня, признаться, совершенно не привлекает."
  
  
   Эниленд, середина июня по исчислению сопредельных Человеческих земель
  
  
   На дне глубокого, узкого, как трещина, ущелья, под низкими темными облаками, было не слишком светло. Но драконьим глазам недостаток света не создавал никаких проблем. Всякий же, кто способен соревноваться с драконами в зоркости, мог видеть, что сих последних собралось в ущелье немало. Кроме того, он мог бы заметить, что они пребывают в напряженном ожидании. Ожидание же выражалось, в частности, в том, что глаза ожидающих то и дело поднимались к полоске темных облаков далеко наверху.
   Наконец, по дну ущелья прошел некий шум, и все собравшиеся обратили свои глаза кверху одновременно. После чего в продолжении нескольких минут смотрели, как одинокий черный силуэт закручивает осторожную нисходящую спираль между близкими стенами ущелья.
   Юный дракончик, уже достигший взрослого размера, но еще не вполне сменивший зеленоватый подростковый окрас на черный, глядя на спускающегося, спросил у соседа:
   - Это и есть курьер?
   Сосед, видимо, пользующийся некоторым авторитетом, кивнул, не сводя глаз с того, кого назвали курьером:
   - Полагаю, что да. Больше, кажется, никого нынче не ждут...
   Курьер приземлился, подпрыгивая и хлопая крыльями, возле группы из нескольких драконов, восседавших в центре собравшихся, сложил крылья, приблизился и протянул одному из сидящих конверт. Адресат поднялся навстречу, и взял конверт из лап курьера.
   Тотчас шум затих, и звук разрываемой бумаги слышен был всем, кто расположился поблизости.
   Адресат меж тем выудил из конверта сложенный вчетверо лист, развернул, и углубился в чтение; тишина продолжалась.
   - Это и есть Мартин? - зашептал едва слышно зеленоватый дракон на ухо авторитетному.
   - Точно, - так же тихо зашептал в ответ авторитетный, - сам Мартин, Великий Протестующий...
   Еще с минуту в ущелье царила полная тишина, а потом тот, кого назвали Мартином, оторвался от бумаги, обвел взглядом собравшихся и произнес:
   - Ну, вот и дождались светлого дня! - и в голосе его слышалась явственная издевка.
   Легкий шум был ему ответом, а потом кто - то выкрикнул:
   - Что в Булле, Мартин?
   Мартин неспеша усмехнулся, и проговорил:
   - Своей Буллой Королева уведомляет, что исключает нас из числа своих подданных, если мы до вечера завтрашнего дня не вернемся к выполнению тех обязанностей, что, по ее мнению, у нас перед ней есть.
   Он сделал паузу, и снова, словно играя заранее согласованную роль, кто - то крикнул:
   - Что мы ей ответим, Мартин?
   Мартин покачал головой, выражая скорее сарказм, чем многотрудные размышления.
   - Это непростой вопрос! И уж конечно, я не могу решать его самолично. Мы сейчас вместе порассуждаем, и пусть это будет нашим общим решением...
   Он окинул присутствующих взглядом, уже совершенно серьезным, и сказал:
   - Все вы знаете, что наша Королева - полагаю, уже бывшая - на самом деле Двойник. Двойник человека, Тайнорожденного. Вернее, Тайнорожденной. И все вы знаете, что это значит. Именно: в положенное время Тайнорожденная может прийти, и потребовать ту часть себя, которая и является ныне ее Двойником. И, если поединок между ними завершиться победой Тайнорожденной, Двойник просто исчезнет. Вам это известно?
   Шум голосов показал, что просвещенных оказалось немало.
   - Теперь скажу то, что мне стало известно раньше других, - продолжал Мартин, - а именно: Тайнорожденная может прийти сюда, в Эниленд, для поединка со своим Двойником с того самого дня, когда ей исполнится девятнадцать лет, - тут Мартин замолчал на секунду, и что - то вроде очень легкой, но явственно довольной улыбки появилось ненадолго на его физиономии, - а теперь главное: несколько дней назад это произошло.
   Он замолчал, любуясь произведенным впечатлением.
   Секунду вокруг было тихо. Потом множество голосов заговорили одновременно, и некоторое время разнообразный свист - ибо мы, разумеется, передаем сие в переводе с драконьего свиста - метался меж каменных стен, будто его кто ловил.
   Потом кто - то выкрикнул:
   - А может, эта Тайнорожденная не захочет явиться сюда? Люди - то ведь не очень любят соваться к нам, а те, что суются, далеко не всегда успевают унести ноги...
   Тут Мартин снова усмехнулся, но на сей раз усмешка его отражала лишь снисхождение к чужой некомпетентности, естественной и понятной.
   - Она придет. Я, так скажем, немного знаю эту леди... - проговорил он с многозначительным видом, и с еще более многозначительным видом замолчал.
   - Это как понимать? - зашептал зеленоватый дракон авторитетному, - уж не хочет ли он сказать, что...
   Авторитетный дракон изобразил - с видимым удовольствием - ту же самую снисходительную улыбку, что только что демонстрировал Мартин, и произнес с той же интонацией:
   - Ты еще услышишь, полагаю, всякие слухи о связях Мартина с человеческими женщинами... Те, кто его плохо знает, говорят, что это слишком много для того, чтобы быть правдой. Но, скажу тебе, как его старый сподвижник - это еще не вся правда... - и с тем же многозначительным видом замолчал.
   - А вот теперь, - провозгласил Мартин с нотками нескрываемого торжества, - я хочу предложить вам проект нашего ответа Королеве. То есть, бывшей Королеве...
   При этих словах он простер вперед лапу, в коей держал Буллу, и с характерным шипением выдохнул в ее сторону.
   Тотчас из глотки его вырвался тонкий язычок пламени, и бумага вспыхнула. Несколько секунд пламя разгоралось, потом Мартин разжал когти, и обрывок Буллы, догорая, упал на камни перед ним.
   - Вот наш ответ Королеве! - воскликнул Мартин, - она исключает нас из своих подданных, как страшно! А не боится ли она того, что все драконы исключат из числа ее подданных сами себя?
   Дружный, разноголосый, восторженный свист был ему ответом.
  
  
   Королевство Моэнро, тот же день
  
  
   Арно Торвайдер, восседая в седле, созерцал пребывавший вокруг пейзаж, и то, что он видел, вызывало у него самые противоречивые чувства.
   Дорога шла через поле - грунтовый проселок, сколький после дождя. По дороге, навстречу ему, толкалась толпа беженцев. Серая, суетно - медлительная и агрессивно - покорная. Пешие с котомками. Телеги, запряженные низковатыми, неказистыми лошадьми. Ни одного конного. Ни одного вооруженного - по крайней мере, хорошо заметным оружием. То и дело толпа вылезала в поле, топча еще зеленую рожь. Почему - то беженцы двигались всегда толпами, мешая друг другу, хотя и до, и после такой толпы дорога была свободна. Эту особенность беженцев Торвайдер подметил давно.
   Но нет, конечно - пейзаж состоял не из одной лишь толпы на грязной дороге!
   Только что прошел ливень, и сейчас все так и сияло вокруг. Мокрая рожь, листва деревьев за полем, изнанка уходящей уже грозовой тучи, облака у горизонта, меж которыми пребывало низкое предвечернее солнце... Хорошо было смотреть на все это, а еще лучше - вдыхать этот мокро - солнечный воздух, пахнущий травами да землей, да еще чем - то таким, от чего кружилась слегка голова...
   Ехать против толпы по дороге было никак невозможно. Беженцы шли слишком плотно, чтобы, как водится, уступать дорогу рыцарю. Посему люди просто не смотрели на него, и перли, понурив головы. Война забавляется, обращая в бегство тех, кого все боялись, а серые мышки могут и осмелеть, если им нечего терять. Раз дела пошли так паршиво, что народ побежал прочь, одинокий рыцарь толпу не испугает.
   Торвайдер усмехнулся. Рыцарь что надо, нечего сказать! Конечно, он не был похож на этих людей. Но одежка на нем была скверная, сапоги старые, а седельные сумки возил с собой еще тот Торвайдер, которого Арно в живых не застал. И ни гроша денег. Одна надежда - меч за спиной. Да война вокруг. Война и оденет, и накормит...
   Хочешь - не хочешь, с дороги надо было съезжать. Торвайдер еще хмыкнул - криво, не глядя на толпу - и тронул поводья. Паскудное это дело - ездить по хлебам, господа...
   Место, куда он направлялся, находилось где - то поблизости. Пора было спросить у кого - нибудь, где оно именно есть, но обращаться к этим понуренным головам не хотелось. Осмотрев толпу подальше, Торвайдер заметил старика с котомкой, стоящего возле дороги, на вытоптанном пятачке.
   Торвайдер подъехал и спешился.
   - Скажи, уважаемый - где - то тут должен быть замок Короля Моэнро...
   Старик чуть помедлил с ответом, и тут сзади, с дороги, кто - то сказал громко и зло:
   - Король Моэнро мертв. Увидишь его родню - отправляй следом... кол им в глотку...
   Торвайдер обернулся - но только те же понуренные головы были перед ним.
   - Король Моэнро мертв, - сказал старик.
   - Мертв? - переспросил Торвайдер.
   - Да, - сказал старик, - его замок разграблен. Я проходил мимо него нынче днем. Сам замок с дороги не виден, но люди говорили, что это так.
   - Барон Оттен разбил его? - спросил Торвайдер.
   - Говорят - да, - сказал старик.
   Несколько секунд Торвайдер молчал - он не ожидал такого поворота событий. Потом он сказал:
   - Но я слышал, что короля поддерживают многие... Я не здешний, но все знают, что Король Моэнро правил долго, и был популярен.
   Старик тоже помолчал - видно, соображая, что и как лучше ответить.
   - Видите ли, сэр, - сказал он наконец, глядя в сторону, - Король Моэнро был хороший король. Но ему трижды не повезло. Первый раз с женой, второй - с дочкой, и третий - с королевством. Королевство - то, сэр, лежит возле Темных Земель. Здесь всегда ждут беды.
   И замолчал.
   - А при чем здесь его родня, о которой тут так неодобрительно отозвались? - спросил Торвайдер.
   Скверная усмешка, исказившая при этом лицо его - обычно не внушающее беспокойства беззащитным людям - была ошибкой. Если старик и мог рассказать что - нибудь, то теперь не решился. Понял, что реплика неизвестного на дороге Торвайдеру не понравилась. А рассказ, верно, тоже должен был оказаться не слишком - то лестным.
   - Не знаю уж, сэр, - сказал он, снова глядя в сторону, - короли от нас, как понимаете, далеко. Говорят, дело тут в Темных Землях. А что в таком деле может быть ясно?
   Торвайдер скептически качнул головой. Он уже понял, что на Темные Земли в здешних краях валят все. Особенно то, о чем не хотят говорить. Универсальное объяснение. Известно, что ничего не известно - зато уж известно наверняка.
   - Но всех сторонников короля не могли перебить, - сказал он, - и должен же быть наследник...
   - У него была только дочь, сэр, - сказал старик; потом посмотрел на Торвайдера и, видно, решив, что бояться все - таки нечего, добавил, - и, как я посмотрю, немногие хотят принять ее сторону.
   - Почему? - спросил Торвайдер.
   Старик снова отвел взгляд.
   - В наших краях иногда появляются люди, связанные с Темными Землями... Говорят, ее это тоже касалось.
   Торвайдер тяжело вздохнул. Темные Земли... безнадежно.
   - Значит, ничего не слышно о сторонниках короля? - спросил он.
   - Не знаю, - сказал старик, - вроде как - нет... У вас, сэр, наверное, есть важные причины воевать на его стороне...
   Полувопрос - полуутверждение. Видно, король в последнее время и впрямь растерял популярность, если желание воевать за него нуждается в важных причинах. Разве его деньги хуже, чем у других?
   Торвайдер пожал плечами.
   - Мне, уважаемый, надо к кому - то прибиться до зимы. Или подработать хотя бы, чтобы зимовать в тепле. А король ваш мне нравится тем, что долго правит. То есть, правил, я хочу сказать. Вы ведь выбираете королей. Будь он плох, его бы раньше спихнули...
   Старик кивнул.
   - Это верно, сэр... Выбрали давно, и не слишком толкались... Потом началось разное. Но об этом не у нас лучше спрашивать...
   Он замолчал, посмотрел на дорогу.
   - Как мне доехать до Замка Моэнро? - спросил Торвайдер.
   Старик посмотрел на него с выражением несколько странным, и сказал:
   - Это недалеко, сэр. До темноты не успеете, но, если поедете по этой дороге, то не заблудитесь. Справа, в поле, будет два больших дуба. Сразу за ними от этой дороги отходит другая. Тоже направо. Она идет в лес. Проедете лесом - попадете на озеро. Замок стоит на острове, возле берега. Дорога, которой поедете, выведет прямо к мосту.
   Торвайдер кивнул.
   - Спасибо, уважаемый... Удачи тебе.
   - Спасибо, сэр... Вам также...
   Торвайдер забрался в седло, и поехал дальше - на садящееся в облачном серебре солнце.
   Дались им эти Темные Земли. Помнится, ученые мужи в Университете Аквинского не уставали потешаться над тем, что существа из Эниленда, якобы, любят вмешиваться в человеческие дела. Темны не земли, а головы... А впрочем - люди, бредущие сейчас невесть откуда, невесть куда по мокрой дороге, в Университете Аквинского едва ли бывали.
   А досточтимые профессора, кажется, не бывали в Королевстве Моэнро.
  
  
   Арно Торвайдер опрометчивых поступков старался не совершать, даже когда оставался совсем без гроша. Если вы живете военной службой, и хотите прожить хоть сколь - нибудь долго, следует быть осторожным. А если, к тому же, вы хотите завершить свои дни на собственном кусочке земли, предоставленной патроном за верную службу, желательно наводить справки о тех, кому собираетесь служить. Торвайдер, узнав о том, что Королю Моэнро нужны рыцари, этим и занялся.
   И вот что он узнал.
  
  
   Королевство Моэнро невелико и небогато. Лежит оно на Крайнем Западе, граничит с Энилендом, и удостаивается оценок самых неоднозначных.
   Во - первых, из - за близости Эниленда. Простаки всех времен и народов знают совершенно определенно: другое - это плохо. Факты при этом не имеют никакого значения.
   Во - вторых, в Королевстве нет ничего ценного ни на земле, ни под землей. Земля же сия - это покрытые лесом холмы, озера, да болота в низинах. Она скудна на урожаи, и обрабатывать ее нелегко.
   Однако восточнее, где жить полегче, испокон веков было слишком уж много господ, и те, кто с ними не уживался, уходили на Крайний Запад. Господа, бывало, являлись следом. Но оборонять эти земли легче, чем завоевывать. К тому же, оборонять было что: местные угодья во все времена делились между жителями настолько честно, насколько люди вообще могут быть честными при дележке чего - либо. А это, согласитесь, немалое благо - и нечастое, прямо сказать.
   Как всегда, кто - то больше любит поработать мечом, а кто - то этого избегает. Первые объявляли себя защитниками вторых от других таких же защитников, и требовали благодарности. Они становились рыцарями. А над рыцарями был, ясное дело, король.
   Короля избирали из старых рыцарских кланов, менее других заинтересованных в переделах, и потому наименее опасных для населения. Тогда фамильный замок избранника становился королевской резиденцией, а само королевство получало имя клана, из которого данный король происходил. И вот уже более двадцати лет королем был рыцарь из клана Моэнро.
   Надо заметить, местные всегда дорожили этой традицией перемены названий. Мы полагаем, что тем самым подчеркивалось вот что: Королевство - не страна, где рано или поздно господа прибирают к рукам все вокруг, а просто место, где живут вольные люди. И ничего постоянного, кроме этой воли, в нем нет, и быть не должно.
   Вольный человек, разумеется, в целом приличнее подневольного. Но полное совершенство меж людьми встречается редко. Власть же, будь она хоть трижды выборная, создает слишком много возможностей, и слишком много соблазнов. Посему вокруг здешнего королевского трона, как и в любом другом месте, всегда хватало проблем.
   Проблемой клана Моэнро был клан Оттенов. Вражда тянулась со времен столь далеких, что истинность того, что называлось в качестве причины ее, вызывала уже большие сомнения. Но вражде меж людьми не надобно веских причин. Потому, едва Моэнро стал королем, его противники сплотились вокруг главаря клана Оттенов. Поначалу они вели себя тихо. Но потом события, о которых вне королевства ничего никому не было точно известно, привели к тому, что у противников Короля Моэнро появилась надежда его низложить. Они осмелели настолько, что главный Оттен провозгласил себя бароном, хотя никаких баронов в Королевстве не было никогда. Вроде как, еще не король, но уже лидер.
   В какой - то момент Оттены решили, что их время пришло. Самозванный барон открыто провозгласил оппозицию, и призвал сторонников к гражданской войне с Моэнро.
   Надо сказать, о подобных делах здесь успели забыть. Королевство поставляло наемников ко многим дворам. Случалось и налетать на ослабевших соседей. Но в самом Королевстве уже очень много лет никто ни с кем не воевал.
   Но ведь это - слишком большая роскошь, не так ли?
  
  
   Да, господа - слишком большая роскошь!
   Дорога, опустевшая уже совершенно, повернула за клином подходящий к ней лес, и с поворота показалась деревня. То есть, не деревня, о потемневшие печные трубы, то там, то здесь торчащие среди обгоревших деревьев. Торвайдер ожидал рано или поздно увидеть нечто подобное. Но взгляд его зацепился за трубы. Восточнее, где ему приходилось воевать раньше, ничего такого от деревень не оставалось - на востоке топили по - черному. По тамошним меркам, изба, топившаяся по - белому, была признаком богатства. А ведь земля здесь заметно хуже восточной... Вот, господа, извольте видеть - пока нет ни баронов, ни войны, народ неплохо живет и на такой земле...
   Торвайдер плюнул в растоптанную грязь на дороге - злобно, с кривой усмешкой - и отвернулся. Бароны и война придут за каждым, у кого еще есть, что отнять. А такие, как он, служат этому делу за пригоршню монет. Впрочем, есть альтернатива - податься в бандиты, и грабить от своего имени, а не от баронского. То есть, незаконно. Что, как известно, нехорошо. Старик Торвайдер был бы очень расстроен, если бы его младший сын, которому он не мог оставить ни пяди земли, подался в бандиты...
   Внезапно произошло нечто такое, чего младший Торвайдер, так и не ставший бандитом, увидеть не ожидал. А именно: из травы, со стороны деревни, вышел на дорогу черный котенок, посмотрел на Торвайдера, и начал мяукать.
   Торвайдер качнул головой, сказал сам себе: "однако", и остановил своего не слишком породистого жеребца. Жеребец остановился с большим желанием, чем незадолго до этого тронулся в путь.
   - У меня, собственно, нет ничего, что могло бы тебе понравиться, - сказал Торвайдер котенку, - есть хлеб и сыр, причем последний не слишком свежий. Хлеб, собственно, тоже черствый. Если не ошибаюсь, тебе это вряд ли придется по вкусу.
   Котенок выслушал его речь, и снова принялся мяукать.
   Тогда Торвайдер слез с жеребца, и стал развязывать седельную сумку. В какой - то момент ему показалось, что на него смотрят. Он обернулся - котенок сидел у дороги, и смотрел на него. И не просто на него, а прямо в глаза. Правда, встретившись с Торвайдером взглядом, котенок свои глаза тут же прикрыл, как и подобает котенку в такой ситуации, но тотчас же снова открыл, и снова посмотрел Торвайдеру в глаза.
   Торвайдер хмыкнул, и вновь принялся за возню с сумкой. Всем известно, что животные в глаза не смотрят.
   А впрочем - неважно. По примеру местных, можно свалить все на Темные Земли.
   Сыр, наконец, отыскался. Торвайдер откусил немного - дрянь; нельзя так долго хранить продукты - подошел к котенку, присел на корточки и протянул ему на ладони не слишком аппетитный кусочек. Котенок потянулся к его ладони, понюхал, лизнул и осторожно взял сей вышеуказанный. И стал жевать, прикрывая глаза.
   Пока он жевал, Торвайдер рассмотрел его повнимательнее. Был котенок вполне черный, с шерстью короткой и плотной, да с белыми пятнышками - на лапках, на лбу, на груди и на кончике хвоста. Торвайдер не часто рассматривал черных котов - ибо перед ним, безусловно, был именно кот - и не знал, насколько обычна такая окраска. Но вот одно из пятен - на лбу, в виде буквы V - показалось ему необычным. Впрочем, он понимал, что не особенно разбирается в окраске черных котов.
   Котенок меж тем дожевал сыр, и снова посмотрел на Торвайдера.
   Торвайдер пожал плечами, поднялся, прошелся до жеребца, и вернулся с куском побольше. Этот кусок он разделил на три части. Две из них котенок съел, а третью - не стал.
   - Я бы тоже не стал это есть, - сказал Торвайдер, кладя последний кусок перед котенком, - однако, выбирать мне сейчас не приходится.
   Котенок молча слушал. И смотрел. Глаза его стали уже желтыми, и сам он был на полпути к взрослому состоянию.
   - Ты, я посмотрю, не намного моложе меня, - сказал Торвайдер, - если, конечно, привести кошачьи года к человеческим. Посему, вот тебе мой совет: пора тебе начинать охотится. Судя по шкурке, жил ты в хорошей семье. Вроде, как я когда - то. К сожалению, такое никогда не продолжается долго. Мои это знали, и научили меня кое - какому ремеслу. Именно же - нашей человеческой охоте друг на друга. Мама - кошка тоже, наверное, учила тебя охотиться. Наверняка ведь учила, так? Ну, вот и начинай. Убей кого - нибудь, и съешь. Это проверенный способ. Меня, по крайней мере, он пока не подводит.
   Он замолчал, посидел еще с минуту перед котенком, погладил его по бархатной шкурке на голове, и поднялся.
   Котенок не сводил с него глаз.
   - И не выходи на дорогу, - сказал Торвайдер, - по ней ходят люди, а с ними встречаться никому не желательно. Если, конечно, ты не вырастешь таким большим, что станешь ими питаться...
  
  
   К двум дубам он подъехал уже затемно. Собственно, полная темнота так и не наступила. Приближалось летнее солнцестояние, и небо на севере было зеленоватым, как в сумерки. Торвайдер припомнил, какое нынче число, и получилось, что солнцестояние будет как раз завтра. Или сегодня, так как, возможно, было уже заполночь.
   Он свернул на отходящую вправо дорогу, и неспеша, то и дело останавливаясь и прислушиваясь, углубился в лес. Когда он отъехал от прежней дороги с полмили, то на очередной остановке ему показался какой - то звук, которого в пустом лесу не должно было быть.
   Он еще прислушался. Да, верно. Что - то негромкое, и не всегда одинаковое. Спереди или сзади? Это трудно было однозначно определить, но, в конце концов Торвайдер решил, что все - таки спереди. Пока он это решал, звук, кажется, стал послабее. Логично было предположить, что его производит что - то, что движется по дороге перед ним.
   Только вот что?
   Кажется, звук напоминал голоса. Притом, ничего похожего на топот копыт среди голосов не прослушивалось. Получалось, что идут ночным лесом пешие, и обмениваются бодрыми замечаниями. Чтобы, стало быть, заговаривать собственный страх. Здесь ведь положено бояться, не так ли? Темные Земли, как - никак, близко, а впереди замок короля, чья родня с ними в самом тесном контакте. Здесь всегда ждут беды - так, кажется, сказал тот старик у дороги?
   Торвайдер едва слышно хмыкнул. Он привык полагать, что ожидание беды неизменно оказывается успешным. И что обратное не менее верно. Однако за одними лишь неприятностями люди обычно не ходят.
   "...Его замок разграблен..." Все тот же старик, ждущий беды. Он прошел мимо замка минувшим днем, и, верно, повстречал людей, которые около этого времени в нем побывали. И рассказали, что взять там уже нечего.
   А те беженцы, что пришли сюда вечером, никого не встретили, и не знают, что - нечего. Они слышали, что замок был взят и опустошен. Но, как свойственно людям, они понадеялись, что их предшественники оказались дураками, и не заметили что - нибудь ценное. А они, разумеется, окажутся умными.
   Было у Торвайдера еще одно предположение: идущие впереди - сторонники короля. Лошадей у них мало, и звук копыт не прослушивается. Или это просто пехота. Должна же быть пехота в армии Моэнро...
   Но эту идею Торвайдер отбросил. Ничего невероятного в ней не было, а все - таки - как - то не верилось.
   Торвайдер тронул жеребца, и тихим шагом поехал вперед. Разумно было не показываться, пока он не знает, сколько этих людей, и вооружены ли они. Еще разумнее было, наверное, повернуть к черту назад. Однако назад Торвайдер не повернул.
   Причин тому было две.
   Во - первых, у него кончалась еда. Завтра он съест свой черствый хлеб и сыр, который к тому времени станет еще более гадким, а что потом? Кто - нибудь может сказать, когда он отыщет первого работодателя? Все деревни вокруг опустошены. Война только что началась, и рыцари едва ли успели настолько оголодать, чтобы шарить по избам. Но беженцы всегда голодные, и от них нет спасения. Поэтому жители тех мест, куда доходят беженцы, хватают все, что можно унести, и скрываются в лесах. Беженцы перевертывают вверх дном их дома, ничего не находят, и поджигают от возмущения. И тогда жители тоже становятся беженцами. Так что еды он не купит ни за какие деньги, даже если бы они у него были.
   Правда, у него есть лук. Но в долине, которой он едет, с дичью должно быть паршиво - она слишком плотно заселена. Если он углубится в леса - огромные, за горизонт, езжай, куда хочешь - то поиск работодателя затянется. А если король разбит окончательно, то война может кончиться быстро, и его услуги скоро совсем не понадобятся.
   А вот если ему случиться наехать на десяток бандитов - самоучек, безлошадных и вооруженных цепами да кольями, он успеет снести головы нескольким из них, прежде чем они унесут ноги. А у убитых, возможно, найдется еда. Свою еду каждый носит с собой, это уж точно. Правда, даже у самых мирных людей в здешних краях могут быть копья: говорят, местные всегда выставляют сильное ополчение, а копье - штука дешевая. Могут подставить коню, да и кольчуга от копья не особенно защищает. Тут, впрочем, можно понадеяться на темноту и внезапность. Да и противник, возможно, не сразу поймет, что нападающий только один. Осторожно догнать, налететь неожиданно, топтать лошадью, да рубить поскорее. У страха глаза велики...
   Вторая причина была менее очевидна. Давно, с детства еще, возникало у Торвайдера то и дело странное чувство: что вон за той горой, вот в этом городе, в той стране за рекой непременно найдется что - то очень для него интересное. Как правило, ничего интересного там не оказывалось. Иногда оказывались неприятности, но их было не больше, чем в тех местах, куда он приезжал по делу, а не по желанию. И вот это - то необъяснимое чувство и толкало его сейчас к Замку Моэнро.
   Торвайдер пустил жеребца побыстрее. Впрочем, не намного. На мосту, что идет с берега на остров, едва ли растет лес. Прежде, чем выйти на открытое место, нормальные люди остановятся и осмотрятся. При этом они, возможно, заткнутся, и звук копыт будет им хорошо слышен.
   Шум, производимый идущими, стал вроде как приближаться, и Торвайдер опять поехал потише. Обратил он внимание и на местность вокруг: по обе стороны дороги поднимались теперь довольно крутые холмы. Крутизна склонов все возрастала, и в какой - то момент оказалось, что дорога идет между земляных стен высотой футов в десять.
   Торвайдер молча, одобрительно кивнул. Наверное, здесь вокруг крутые, покрытые лесом холмы. Так что подтащить к замку осадные машины можно только по этой дороге. Шириной в тележную колею, и идущую между отвесными стенами. Час работы лопатами - и дорогу перекроет вал. Десять человек могут задержать на нем какой угодно отряд. А сверху, по склонам холмов, можно поставить лучников, и черта с два нападающие до них доберутся. Разве что в обход. То есть по лесу на склонах, где лошадям идти тяжело, а за каждым деревом тоже может прятаться лучник. Не дойдя до стен, нападающие потеряют здесь половину людей...
   С обеих сторон от него был теперь только сплошной мрак, и Торвайдер смотрел на полночную летнюю зарю прямо перед собой, на севере. Тоже неплохо - люди впереди будут для него на светлом фоне, а он для них - на темном...
   Вдруг шум впереди изменился.
   Торвайдер остановил жеребца. Так и есть - перестали шаркать ногами. И стали тише болтать. И реже. Значит, вышли к берегу, к открытому месту.
   Торвайдер чуть коснулся каблуками боков жеребца. Пожилой коняга был смышлен и опытен во всяческих переделках. Видно, смекнув, что потребно хозяину, он тронулся вперед так осторожно, словно стал вдруг хищником и понял, что такое "подкрадываться". Теперь каждый шаг мог стать решающим. Стены по обе стороны дороги стали вдруг ниже, и впереди показалось какое - то широкое пространство на фоне зари. Но только показалось. Потому что люди были теперь совсем близко, и пришлось снова остановиться.
   Они говорили негромко, но Торвайдер мог различать отдельные голоса. Он попробовал определить, сколько их там. Говорило человек шесть или семь, но могли быть и молчаливые. Прошло минут десять - новых голосов, вроде бы, не раздалось. Пора решать, что ему делать: если они отойдут от леса, он не сможет напасть неожиданно.
   Вот оно, кстати. Это ощущение, возникающее непосредственно перед... Что - то обрывается внутри, где - то в районе желудка, и начинает падать. Но никогда никуда не падает. Очень приятное, в сущности, ощущение. Захватывающее.
   Все, пошел.
   Торвайдер продел правую руку в темляк, осторожно вытащил меч из висящих за спиной ножен, и снова чуть коснулся пятками конских боков. Шаг вперед. Второй. Хорошо бы все - таки увидеть их хоть за три секунды до... Третий. Четвертый.
   - Где?
   - Да вон...
   - Вон там...
   И вдруг кто - то впереди почти крикнул:
   - Точно - огонь! - и после секундной паузы еще громче, - в замке огонь!
   Торвайдер ничего не успел сделать. Тут же - или так показалось ему - на фоне зари впереди появились прыгающие силуэты. Они как - то удивительно быстро приблизились, и вот в полутемном узком проходе между совсем черных стен уже летели на него несколько человек. Заметили его, и стали кричать. Ничего определенного. Просто от страха. Эти первые начали было останавливаться, но сзади на них налетели другие. Кто - то споткнулся. Задние все перли, не видя, кажется, Торвайедра.
   То, что он сделал потом, было каким - то рефлексом. Он не обдумывал этого. А сделал он вот что: ударил жеребца каблуками, и, едва ближайший человек в темноте оказался на расстоянии удара, рубанул его сверху. К этому моменту он уже не то что рассмотрел точно, а как - то почувствовал по всему облику набегавших на него людей, что это именно те, кого он ожидал увидеть. Оборванцы с цепами.
   Их оказалось больше, чем голосов. Сложно сказать, сколько. Но достаточно для того, чтобы заполнить собой узкое пространство между стен, часть которого не мог не занять торвайдеровкий жеребец. Еще они кричали. И как - то визжали. Этот звук Торвайдер пару раз слышал - его издает иногда неожиданно и сильно испугавшийся человек. Он похож на визг свиньи. И от этого бессмысленного визга Торвайдер вдруг остервенел, и начал рубить направо и налево, рубить по машущим рукам, по рукам, закрывающим головы, по головам. Рубить приседающих при виде занесенного меча, притертых конем к стенам - не попасть бы по себе, да по жеребцу, вот в чем тут дело! - мечущихся бестолково, почти пробежавших мимо - далеко отводя руку, самым кончиком клинка...
   Потом рубить стало некого. И визг прекратился. Кто - то издавал какие - то звуки в темноте. Да еще позади, в лесу, слышался удаляющийся топот.
   Он осмотрелся. Несколько человек валялось на земле. Один сидел, держась одной рукой за вторую. Кажется, он мог бежать, но, видно, был в шоке. Разумеется, только мужчины. Игроки в бандитов.
   Торвайдер подъехал к каждому из лежащих. Кто - то был мертв. Кто - то жив, но, судя по повреждениям, явно не жилец. Для таких существовал короткий колющий удар, решающий все проблемы наиболее необременительным образом. Один успел сказать: "Нет, нет, господин...", но он все равно умер бы вскоре, только медленно. Смерть от потери крови сама по себе ничем не плоха, но у него была такая рана, что имеет досадное свойство сильно болеть. Хотя, быть может, в эти первые минуты он еще не почувствовал этого в полной мере. Оставался последний, тот, что сидел, держась за руку.
   Торвайдер достал тряпку, вытер меч и убрал в ножны. Потом подъехал к сидящему. Тот молча смотрел на него.
   - Кто вы? - спросил Торвайдер.
   Сидящий секунду молчал, потом быстро, чуть заикаясь, проговорил:
   - Я... я не знаю их, господин... просто шли вместе... я из... - он назвал, верно, какую - то деревню, название которой Торвайдер тут же забыл.
   - Встань и покажи руку, - сказал Торвайдер, - нет, зайди с другой стороны.
   Со стороны, которая ему не понравилась, у Торвайдера на поясе висел нож. Длинный нож с гардой, который, в случае необходимости, можно взять в левую руку, компенсируя отсутствие щита. Едва ли можно было ожидать от раненного перепуганного человека, что он попробует выхватить этот нож, но - только осторожный живет долго.
   Человек приблизился, и протянул руку. Лет двадцать пять, ровесник ему, может быть. Невысокий, простецкое лицо, нечесаные волосы. Бедолага. Влип по дури...
   - Да нет, - сказал Торвайдер, - куртку сначала сними. Разве так что поймешь?
   Человек, повертевшись и подергав плечами, сбросил куртку. Потом подошел снова, догадавшись поддернуть рукав.
   Торвайдер посмотрел.
   - Ерунда. Задел немного. Больше крови, чем проблем. Подержи коня, я сейчас сделаю, чем завязать. И не вздумай свалить. Сам ты ничего не сделаешь - сдохнешь от потери крови.
   Так, уважаемые новопереставившиеся - на ком тут рубаха почище? На вас? Отлично. Эта полоса на жгут. А эта, пошире, на повязку. А это - про запас. Можно понадеяться, что меч в какой - то степени почистился о тех, кого он рубил до того, как задеть этого лоха, и воспаления не будет. Впрочем, меч у него всегда чистый.
   - Как дойдешь до дороги, где два дуба - ослабишь жгут, - сказал Торвайдер, завершив перевязку, - потом, если будет много крови, снова затянешь, только не сразу... Теперь расскажи, где и каких ты видел рыцарей.
   Где - то, каких - то. Далеко отсюда, и черта с два поймешь, кто они были. Все ясно.
   - В замке действительно был огонь? - спросил Торвайдер.
   - Да, господин, - отвечал бедолага.
   - Ты сам видел? - спросил Торвайдер.
   - Сам видел, господин.
   - Какой именно?
   - Да просто вроде как изнутри был свет. Вроде как, кто там развел огонь. В стенах. Но огня самого не видать, а только башня чуть освещается.
   - Не в окнах, значит?
   - Нет, господин, не в окнах. Башня только иногда освещается...
   - Говорили, что в замке нет никого, - сказал Торвайдер.
   - Точно, господин, говорили, что нет.
   - А чего испугались? - спросил Торвайдер.
   - Темных Сил, господин, - отвечал бедолага, - Моэнро - то, господин, знались с Темными Силами.
   Торвайдер тяжело вздохнул. Темные Земли да Темные Силы... Плохо быть дураками.
   - Ладно, - сказал он, - иди. Не забудь жгут ослабить, как дойдешь до двух дубов и большой дороги.
   Как он уйдет, надо распотрошить котомки этих горе - бандитов на предмет еды. При простаке неудобно...
   - А вы, господин?
   - А тебе - то что за дело? - спросил Торвайдер.
   - Господин, в замок ездить нельзя, если там кто есть, - сказал простак, ощутив, видно, прилив благодарности.
   - Темные Силы там, что ли? - Торвайдер не мог сдержать усмешки.
   - Не смейтесь, господин, - сказал простак даже испуганно, - через Темные Силы мы все пропадаем.
   - А я сам с ними, - сказал Торвайдер.
   Простак дернулся и замер, хлопая глазами.
   Торвайдер снова усмехнулся.
   - А ты как думал? Разве нормальный человек стал бы с тобой возиться? Ткнул бы мечом - и нетрудно, и быстро.
   Простак стоял, как вкопанный.
   - Сваливай давай, - сказал Торвайдер; он понял вдруг, что действительно хочет жрать, - а то скоро как раз скоро полночь наступит...
   Простак еще несколько секунд стоял столбом, а потом начал отступать, повернулся, и бросился наутек.
   - Идиоты, - сказал Торвайдер.
  
  
   Еды у поверженного противника оказалось немного, но, чтобы наесться одному, ее хватило. Кое - что даже осталось. Остатки Торвайдер запихал в седельную сумку. Ту самую, где доходил сыр. Торвайдер хотел было его выбросить, но, пораздумав, не стал. Кто знает, когда еще удастся подработать на ужин? Надо было только съесть его сейчас. Потому что все остальное оказалось свежее.
   Ладно, черт с ним.
   Огонь в замке - вот что действительно интересно...
   Он снова хмыкнул. Разумеется, тут замешаны Темные Силы. Королева с принцессой, разведя костерок, вызывают их из Темных Земель и собачатся по вопросу: отчего плохо помогали против самозванного барона Оттена.
   Шутки шутками, а взглянуть не мешает. Как знать, может, он когда - нибудь накопит монет, и вернется в Университет Аквинского? Будет, что рассказать...
   И, безо всяких разумных мыслей, он взобрался в седло, и тронул жеребца - как будто зеленоватое свечение в небе притягивало его.
  
  
   Он миновал последние деревья, и оказался на берегу.
   Перед ним, далеко и широко, лежала зеркальная гладь озера; зеленое небо на севере отражалось в нем. За озером, на фоне неба, поднимались темные силуэты холмов, и острые зубчики елей виднелись по ним. Замок стоял на небольшом острове - темным, вертикальным силуэтом - и темное его отражение поглощало идущий к воротам узкий мост. Замок был совсем небольшой - короткая стена, да башня над ней. Башня с плоским верхом. Без крыши. И тонкий запах гари. Все ясно.
   Несколько минут Торвайдер, остановившись, смотрел на озеро, замок и небо. На все вместе. Конечно, он должен был высматривать слабое отражение какого - то огня на стене башни. Но вся эта картина - зеленоватый свет, отражение неба в воде, да еще запах ночного леса, да трав по берегу - все это так и завораживало его. И даже лягушки, старательно выводившие свое кваканье, не нарушали этого внезапного очарования.
   Торвайдер перевел дыхание. Вот ночь, так ночь...
   Он стал присматриваться к замку. И точно - вот эта башенная стена, что выходит внутрь внешних стен, и впрямь немного освещена. Колеблющимся светом, какой создает пламя костра. Чуть заметно колеблющимся. А может, это только кажется, потому что он, Торвайдер, воображает, как это пламя колеблется на ветру? А ветра - то и нет вовсе...
   Что ж - надо ехать.
   Грунтовая дорога, камень моста - цок, цок медленным шагом - поднимающийся навстречу замок, освещенная стена. Вполне целые ворота - свидетели предательства, сдачи или малочисленности осажденных. Кольцо. Три негромких удара.
   Он отъехал чуть назад, чтобы лучше видели те, кто станут смотреть сверху, и стал ждать. Прошло минут пять, прежде чем его окликнули:
   - Что вы желаете, сэр?
   Голос немного странный - явно мужской... и в то же время - не явно.
   Торвайдер посмотрел по стенам - никого. Конечно, тому, кто его окликнул, разумнее не торчать на виду. Наверное, говорит из какой - то бойницы.
   - Меня зовут Арно Торвайдер. Рыцарь. Я не здешний, так что не знаю, кого мне спросить. Ищу того, кому нужны рыцари, - сказал Торвайдер.
   - Пожалуйста, подождите несколько минут, сэр, - сказал голос.
   Явно не какой - то простак. Не та речь, и не те интонации. Речь невозможно подделать, это самый надежный признак. В данном случае только не очень понятно - чего.
   Торвайдер ждал, посматривая на освещенную стену. Нет - огонек, ее освещающий, не дрожит. Просто кто - то ходит возле него, и иногда заслоняет...
   - Сэр, вы можете подняться, если хотите... К сожалению, только по лестнице, которую мы сейчас спустим. Лошадь придется оставить.
   - Хорошо, - сказал Торвайдер.
   - Лестница слева от ворот, сэр, - сказал голос.
   - Хорошо, - повторил Торвайдер.
   Он подъехал к воротам, спешился и привязал жеребца к кольцу. Вот и лестница - веревочная, с деревянными перекладинами.
   На секунду он остановился. Может, повернуться, и уехать к чертям?
   Съесть то, что осталось в сумке, и снова думать, что делать. Или получить на мосту арбалетный бельт в спину. Просто так. Просто потому, что пришла его очередь.
   Он поймал болтающуюся лестницу, и полез вверх.
  
  
   Кто - то стоял у стены, возле того места, где была закреплена лестница. Невысокая, коренастая фигура в штанах, куртке и сапогах. Очень невысокая. И капюшон на голове. Когда Торвайдет перелез через край стены, и спрыгнул на узкую каменную дорожку, идущую вдоль нее, невысокий сказал:
   - Пожалуйста, одну минутку, сэр. Я уберу лестницу, и провожу вас.
   Шагнул к стене, быстро втянул лестницу, и, не гладя на Торвайдера, повернулся в сторону, куда собирался идти.
   - Пожалуйста, следуйте за мной, сэр...
   Торвайдер последовал, посматривая по сторонам.
   Так и есть - от замка остались одни каменные стены. Все остальное сгорело. Посему внутри стен получилось что - то вроде небольшого двора под открытым небом. Пол был засыпан черепицей, среди которой кто - то расчистил несколько дорожек. На всем лежал пепел. Среди двора горел небольшой костер. У костра никого не было.
   Невысокий спустился по каменным ступенькам во двор, и подошел к костру. Торвайдер шел за ним, наблюдая, как поднимается у того из - под ног пепел при каждом шаге. Видно, недавняя гроза обошла замок стороной. У костра невысокий, наконец, обернулся. От того, что Торвайдер увидел, он замер на месте, как последний простак, и стоял так едва не минуту. Потом все - таки сделал некоторое усилие, и сказал с легким кивком:
   - Я хотел бы знать, с кем имею честь... - хотя, в сущности, знал прекрасно, с кем именно имеет.
   - Простите, - сказал невысокий, - я совершенно упустил из виду, что вы не здешний. Я брауни. Поскольку я единственный брауни, которого вы видите сейчас перед собой, можете так меня и называть. Мое имя может показаться вам не слишком легким для произношения.
   Торвайдер еще раз неспешно кивнул, демонстрируя уважение.
   - Присаживайтесь, пожалуйста, - брауни жестом указал на нетесаные, явно только из леса, чурбаки, лежащие возле костра, - к сожалению, больше сидеть не на чем.
   - Благодарю, - сказал Торвайдер, и опустился на один из чурбаков.
   Брауни уселся напротив него.
   - Сколько я понял, у вас есть дело, - сказал он.
   Торвайдер секунду помедлил.
   - Знаете, - сказал он, - дело у меня, конечно, есть. Но сперва я хотел бы сказать, что мне очень жаль, - он сделал вокруг короткий жест рукой, - я слышал, что Король Моэнро правил долго, и у него было много сторонников... Мне очень жаль.
   Брауни кивнул.
   - Спасибо, сэр. Король Моэнро был замечательным королем. Конечно, я - заинтересованное лицо. Но даже при этом я не побоюсь настаивать, что он правил достойно, и умер достойно.
   - Как он погиб? - спросил Торвайдер.
   - Вы слышали об Оттенах? - спросил брауни.
   - Слышал, - сказал Торвайдер.
   - Люди Оттена оказались многочисленнее, чем люди короля. Когда они встретились в бою, у короля было мало шансов на победу. Вот, собственно, и все... Но вы говорили о неком деле...
   Нет, не любят здесь вдаваться в подробности о короле. Старик в поле мог многого не знать. Но брауни - то знает все. Больше, чем может знать любой человек.
   - Я рыцарь, - сказал Торвайдер, - занимаюсь военной службой. Мы, Торвайдеры, с Фиордов, и там нас все знают. Нашему клану более семисот лет. К сожалению, мы небогаты, а я - самый младший в семье. Я занимаюсь своей работой с семнадцати лет, а сейчас мне двадцать семь. Впрочем, четыре года из этого времени я провел в Университете Аквинского. Возможно, это не много прибавляет к карьере рыцаря, и я не часто рассказываю об этом. Но по дороге сюда я слышал много всякого вздора об Эниленде. Поэтому сообщаю, что отношусь к людям, которые знают, как устроен мир. Я удивился, увидев вас - но не более.
   Брауни покивал, потом сказал:
   - Итак, вы ищете службу?
   - Совершенно верно, - сказал Торвайдер.
   - Судя по тому, что вы здесь - у сторонников короля?
   - Совершенно верно, - сказал Торвайдер, - именно у них.
   - Почему? - спросил брауни.
   Торвайдер пожал плечами.
   - Сложно сказать. Бывают такие необъяснимые симпатии. Обычно мне все равно за кого воевать - лишь бы этот кто - то не лез в Фиорды. Но туда никто и не лезет. Земли там еще меньше, чем у вас...
   Он замолчал.
   - Да, - сказал брауни, - кроме красивых видов, нам похвастаться нечем. Но это уберегало нас, как и вас, от войны... много лет.
   - Какое, в сущности, свинство, - сказал вдруг Торвайдер несколько неожиданно даже для себя, - может, вы скажете, что надо употребить другое слово. Например, трагедия. Но я не о трагедии. Я о людях, которые виноваты в этом. Я знаю, что такое возиться с землей, в которой по десять булыжников на каждый ярд. А какие - то ублюдки катаются по ржи, потому что не могут идти по дороге друг за другом, а не толпой. У вас тут печи с трубами, вот ведь! Я представляю, сколько надо труда, чтобы жить в достатке на такой земле, как здесь. Сейчас все рванули на восток. Так их там и ждали! Они пройдут всю страну из конца в конец, все вытопчут и разрушат, а осенью вернуться назад. К чему? Что они будут жрать? Сколько их доживет до весны? Конечно, я много раз видел такое. Но знаете - здесь все это выглядит как - то особенно по - свински. Слишком все было хорошо, и слишком много труда было вложено в это...
   - Свинья - неглупое животное, - сказал брауни, - она, например, знает, что если перебить половину рыцарей, то вторая половина станет вдвое богаче. И уж зиму они как - нибудь переживут. Да, простаки перемрут. Но весной явятся новые, с востока, как только узнают, что освободилась земля. Так что свинья ничего не теряет, а состояние свое может преумножить.
   - И поэтому ее надо вовремя зарезать, - сказал Торвайдер, - и поэтому, наверное, я и хотел бы служить королю, при котором этого не было, а не свиньям.
   Он замолчал. Брауни тоже молчал какое - то время. И, пока они оба молчали, кто - то неслышно подошел по пеплу к костру, и присел на один из чурбаков. Тоже небольшого роста, хотя явно выше брауни, в пространном плаще с капюшоном. Усевшись, фигура в плаще оказалась сбоку от Торвайдера, так что для того, чтобы посмотреть на нее, тому пришлось бы крутить головой. А он как - то сразу почувствовал, что место сие для того и было выбрано, чтобы избежать излишнего внимания.
   Ладно, не будем смотреть. Сочтет нужным - представится сам.
   - Я хотел бы узнать вот что, - сказал Торвайдер, - нет ли каких сведений о людях короля? Ведь не могли же они все погибнуть.
   Брауни сделал какой - то неопределенный жест.
   - Вам может показаться странным, сэр, то, что я скажу. Но мы, брауни, довольно много знаем, потому что у нас есть хорошие знакомые в самых разных местах. И в том, что они говорят, сомневаться не приходится. Я, например, знаю, что толпа бездельников, а вернее - несчастных, сбитых с толку и согнанных с места людей, шла только что грабить замок. А вы догнали их, и кое - кого убили. А одному перемотали руку кусками рубашки, и сказали, что сотрудничаете с Темными Силами. Так что верить нашим информаторам можно... Так вот... Бой между людьми короля и барона кончился потому, что противники измотали друг друга. Людей короля осталось немного, но они смогли отступить. У людей барона не было сил преследовать их, и продолжать бой. Было бы естественно, если бы люди короля приехали в этот замок, и заняли в нем оборону. Это отличный замок, сэр, и до сих пор никогда не случалось, чтобы его взяли штурмом. Но на этот раз в замке было слишком мало людей. А из королевской дружины никто сюда не приехал. Ни один человек. Они исчезли по дороге. И вот в этом - то - поверьте - замешаны те, кого простаки зовут Темными Силами.
   Торвайдер с минуту молча смотрел на брауни.
   - У меня есть одна просьба, - сказал он, - я то и дело слышал о какой - то связи между обитателями этого замка и Энилендом. Я считал, что это дурацкие выдумки. Возможно - пропаганда Оттенов, направленная против короля. Но вы сказали сейчас, что Эниленд имеет отношение к происходящему. Могли бы вы рассказать, что здесь все - таки происходит?
   Брауни изобразил некоторое, пожалуй, недоумение, и мельком взглянул на фигуру в плаще. Буквально в долю секунды. Но Торвайдер, не сводивший с него глаз, это заметил. Фигура в плаще ничего не сказала, но соединила ладони, скрытые в пространных рукавах, явно неслучайным жестом.
   Тогда брауни кивнул, и сказал:
   - Эйни, дочь Короля Моэнро, оказалась Тайнорожденной. Вы слышали что - нибудь о Тайнорожденных?
   - Да, - сказал Торвайдер, - я знаю, что они должны найти своего Двойника и победить его в поединке, чтобы стать настоящими самими собой. Об этом рассказывают авторы, достойные доверия. Еще я читал много всякого, но не знаю, верить ли этому.
   - По большей части - не верить, - сказал брауни, - но еще в одно верить следует. Триста лет назад в клане Моэнро тоже появился Тайнорожденный. Его звали Рене Моэнро. От нашел своего Двойника, победил его в поединке, а потом вернулся сюда, и стал королем.
   - Кто был его Двойником? - спросил Торвайдер, - и где Рене Моэнро нашел его?
   - Это был дракон, - сказал брауни, - вернее - Король драконов. И нашел его Рене Моэнро в Эниленде.
   Торвадер глубоко вздохнул, и откинулся назад; брауни понял это, как признак сомнения.
   - К сожалению, я не могу привести вам убедительных доказательств, сэр, - сказал он, - но здешние люди помнят, что Рене Моэнро отправился в Эниленд, и вернулся другим человеком. Внешне он не особенно изменился. Но он смог такое, что не смогли другие. Потом ему стали приписывать всякие чудеса, но это полная ерунда. Ведь он не был Магом. Просто он был прирожденным королем. Возможно, сэр, вам покажется странным то, что я скажу сейчас. Более странным, чем все остальное... Для того, чтобы власть не приносила зла, человек, обладающий ею, должен хотеть для себя лишь одного - возможности делать добро. И это обязательное условие, сэр! Вот таким человеком и был Рене Моэнро. И простые люди, и рыцари всегда настороженно относились к Эниленду. Только в Граничных землях, совсем возле него, люди не боятся его обитателей... Тем не менее, Рене Моэнро быстро завоевал доверие многих. Все, кроме, может быть, Оттенов, согласятся, что он был одним их самых блестящих королей в этих землях.
   Торвайдер кивнул, выражая согласие, и спросил:
   - Чем отличился Рене Моэнро?
   - Рене Моэнро избрали королем в тяжелый год, - сказал брауни, - шла война, и прежний король погиб. Народ бедствовал. Рыцари не могли подняться над своими выгодами и счетами друг с другом даже перед лицом внешнего врага. Бывают, сэр, такие моменты, когда кажется, что страна безвозвратно пропала, и можно спасти только свои шкуры. В такие моменты многие из тех, кто жил в почете и достатке, готовы стать прихлебателями за чужим столом, потому что им кажется, что дальнейшая борьба - это гибель. В такие моменты положение может спасти только тот, кто способен вести даже безнадежную борьбу, - брауни замолчал на секунду, взглянул на Торвайдера, и добавил, - или тот, кто не может спокойно смотреть, как ездят по ржи...
   Торвайдер долго, молча, смотрел на него.
   - Ему помогли те, кто живет в Эниленде? - спросил он наконец.
   - Не знаю, сэр, - сказал брауни, - разумеется, говорят, что помогли. Но если человек побывал в Эниленде, и, вернувшись, добился победы, в любом случае будут говорить, что ему помог Эниленд. Все это не важно. Важно другое. Много мерзавцев пытались искать помощи в Эниленде. Помощи в своих корыстных делишках, нужных только им самим. Они не получили ее. И вовсе не многие из тех, кто ездил в Эниленд за подмогой, возвращались назад.
   - Может ли быть, - сказал Торвайдер, - что сторонники короля отправились туда?
   - Разве что не по своей воле, сэр, - сказал брауни, - потому что тогда получается, что они бросили замок с ничтожной охраной на произвол судьбы. А ведь в замке было, что защищать. Например, золото. Или зерно, которое в теперешней ситуации не менее ценно. А главное, в замке оставалась наследница. Не Королева - той уже несколько лет нет в живых. А та самая Эйни Моэнро, Тайнорожденная. Она совершеннолетняя, и, по традиции, до выборов нового короля сторонники прежнего должны подчиняться ей...
   - А что стало с ней? - спросил Торвайдер.
   Брауни сделал какой - то нерешительный жест, и тут фигура в плаще сказала вдруг - хрипловатым, видно от долгого молчания, но явственно женским голосом:
   - Ничего особенного. Ушла через подземный ход, разумеется. А сейчас вот вернулась ненадолго.
   Фигура в плаще поднялась, одновременно откидывая капюшон. Торвайдер, скорее от неожиданности, чем от чего - либо еще, вскочил со своего чурбака. Тотчас же плащ упал позади леди, подняв заклубившуюся золу, а сама леди выдернула из висящих на поясе ножен меч. В свете костра клинок его сверкнул зеркальным блеском дорогого, ухоженного оружия. Торвайдер улыбнулся: леди с мечом выглядела очень профессионально - просто приятно смотреть.
   - Это хорошо у вас получилось, - сказал он, - действительно, хорошо... И, пожалуйста, извините, если я сделал что - то слишком резко.
   Леди убрала меч в ножны.
   - Если бы вы сделали что - то слишком резко, вас бы уже не было в живых, - сказала она, - оглянитесь.
   Торвайдер оглянулся - в дверных проемах бывшего когда - то здесь зала виднелись темные фигуры.
   - Брауни неплохо стреляют из лука и арбалета, и еще лучше управляются с пращей - сказала леди, - сейчас здесь, в замке, их довольно много. Брауни, знаете ли, оказывают друг другу больше поддержки, чем люди, а далеко не у всех брауни есть сейчас дом... Я - Эйни Моэнро.
   Торвайдер склонил голову в легком, но долгом поклоне.
   - Садитесь, пожалуйста, - сказала леди.
   Прежде, чем воспользоваться ее приглашением, Торвайдер еще несколько секунд рассматривал ее. Он заметил немногое - не хватало света. Она была небольшого роста, тонкая - мужские штаны и рубашка болтались на ней. Очень темные волосы делали ее облик контрастным, даже резким. Она не была красавицей. Но все же лицо ее, с огромными темными глазами, было восхитительно - и сочетание этих темных огромных глаз, тонких черт и резкой, почти неестественной бледности казалось очень многозначительным. И далеко не слабым. И не несчастным. Чем - то малозаметным, каким - то дальним планом было похоже оно на лицо девочки, оказавшейся в одиночестве на развалинах своего опустевшего дома. Но сходство это было только остатками декораций, где уже не играли спектакля, ради которого они были поставлены. Какая - то сила вселилась в эти декорации, и, сжатой пружиной, притаилась в них. Эйни Моэнро, безусловно, пережила скверные дни. Но сейчас она думала уже о другом.
   Торвайдер еще раз поклонился, и уселся на свое место. А Эйни Моэнро уселась на свое.
   - Вы, наверное, поняли, - сказала Эйни после недолгой паузы, - что мне немало известно о том, что твориться вокруг. А иначе я не рискнула бы заявиться сюда. Вы, возможно, заметили, что множество людей считают меня виновницей того, что случилось. Они знают, что я - Тайнорожденная. А значит, связана с Энилендом, которого они боятся. А когда они бояться, то становятся агрессивными, - она тонко улыбнулась, - большинство полагает, что если меня убить, все дела их сразу устроятся к лучшему. Но мне известны и хорошие вещи. Например, я знаю, что вы прибыли не от Оттенов. Поэтому вас пустили в Замок, вместо того, чтобы поупражняться в стрельбе из арбалета, пока вы ехали по мосту...
   Она замолчала, глядя на него - с большим любопытством, как ему показалось.
   - Что, собственно, вы здесь искали? - спросила она после паузы.
   - Не знаю, - сказал Торвайдер, ни секунды не думая, - я, наверное, странный человек. Знаете, я служил у Реймса, и быстро стал главным в отряде из двадцати всадников. Мы неплохо зарабатывали - в основном, грабежом, потому что шла война, и дело было на Востоке, в небедной стране. Но я бросил это дело, и вернулся в университет. А к Реймсу я пошел потому, что кончились деньги. Странно, не так ли?
   - Быть может, - сказала Эйни, - вы, кстати, закончили все - таки университет?
   Торвайдер улыбнулся.
   - Я - бакалавр философии, миледи...
   - На магистра не хватило денег? - спросила она с насмешкой, но насмешка была какая - то ласковая, и от этого что - то показалось на миг Торвайдеру в собственной душе, что уже не помнил он, когда последний раз и бывало.
   - Не хватило, - он снова улыбнулся, посмотрев куда - то в сторону - то ли для того, чтобы рассмотреть что - то в памяти, то ли - чтобы не выдать того, что появилось на миг на душе.
   - Что вы собираетесь делать сейчас? - спросила Эйни уже совершенно серьезно.
   - Я собирался искать сторонников Короля Моэнро, - сказал Торвайдер, - но у меня нет денег, и почти нет еды.
   - Единственный сторонник Короля Моэнро, о котором мне что - то известно, сейчас перед вами, - сказала Эйни, - и у меня тоже нет денег... ну, а еда есть в лесу, да брауни достает кое - что через своих хороших знакомых...
   Она замолчала, ожидая его реакцию.
   - Миледи, - сказал Торвайдер, - я не хочу воевать за Оттенов. Кроме того, подозреваю, что у него сейчас много сторонников и без меня. Может быть, вы мне что - нибудь посоветуете?
   Эйни рассмеялась - совершенно искренне, как будто никаких проблем не было сейчас у нее.
   - Досточтимый сэр, - сказала она, - могу дать вам один честный совет, и один бесчестный. Честный: уезжайте отсюда. Желательно - не встречаясь с людьми Оттена, потому что им не нужны конкуренты в дележке того, что они сейчас берут безо всякого сопротивления. Теперь бесчестный совет: примкните к сторонникам Короля Моэнро. Могу рассказать вам одну вещь, которая была бы ужаснейшей тайной, не будь это единственная возможность, о которой все знают. А именно - я еду в Эниленд. Примерно через... - она посмотрела в небо над северной стеной, - пару часов. Бесчестность совета состоит в том, что до Эниленда неблизко, а люди Оттена понимают, что я попробую попасть туда, и избежать встречи с ними, скорее всего, не удастся. Тогда нас обоих убьют. Если, конечно, не случится чего - нибудь такого, чего обычно не бывает.
   И снова стала рассматривать Торвайдера, улыбаясь глазами, с нескрываемым интересом - что же он сейчас сделает?
   Торвайдер помолчал, посмотрел под ноги...
   - Вспоминаете неотложные дела за пределами Королевства, которые позволят вежливо откланяться? - спросила Эйни с некоторой насмешкой.
   Торвайдер посмотрел на нее.
   - Думаю, как бы согласиться на бесчестное предложение, чтобы не показаться дураком.
   Насмешка тотчас же исчезла с ее лица.
   - Вы с ума сошли. Я же просто так сказала.
   Торвайдер несколько секунд смотрел на нее, соображая, что ей ответить, а потом сказал:
   - Простите, миледи, но я сомневаюсь в ваших последних словах. По традициям этой страны, вы - правящая Королева. Вы не могли сказать что - либо просто так. Вы могли только сделать предложение. Я уверен, что оно было всесторонне и основательно продумано. Я его принимаю.
   Эйни едва заметно отшатнулась, и выпрямилась на своем чурбаке, и Торвайдеру показалось, что лицо ее отразило секундное замешательство. Но для того, чтобы справится с ним, много времени ей не потребовалось.
   - Хорошо, - сказала она, - я подтверждаю свое предложение: вы сопровождаете меня до Эниленда. Если вдруг мы до него доберемся, возможно, последуют другие предложения. Сейчас об этом рано еще говорить. Также полагаю излишним обсуждать вопрос жалования, если вы сами его не подняли. Мы выезжаем сразу после рассвета. Покинуть замок придется, скорее всего, по подземному ходу. Поэтому я попрошу брауни прямо сейчас отвести вашу лошадь в лес, туда, куда выходит подземный ход, - она развела руками, - пока это все.
   - Как получилось, что у вас совсем нет людей? - спросил Торвайдер.
   - У меня был очень маленький отряд, - сказала Эйни, - когда стало ясно, что удержать замок мы не сможем, я предложила тем, кто был еще жив, выбирать - ехать со мной в Эниленд, или открыть ворота после того, как я уйду. Они решили сдаться. Я их не виню - они воевали за деньги. Самые надежные ушли с отцом, ему они были нужнее...
   - Вы знаете, где сейчас люди Оттена? - спросил Торвайдер.
   - Знаю, - сказала Эйни, - по крайней мере некоторые из них находятся в двух шагах отсюда. И на рассвете мы их увидим. Поэтому я и сказала, что выбираться придется подземным ходом.
   Несколько секунд Торвайдер смотрел на нее, и недоумение слишком явственно было написано на лице его.
   - Каждый год, в день летнего солнцестояния, правящий Король встречает рассвет на башне своего замка, - сказала Эйни, - если, конечно, не идет проливной дождь. Что значит эта традиция, никто толком не помнит. Но она соблюдается. Возможно, по принципу от противного: не выйдешь - начнутся проблемы. Так или иначе, сегодня я любуюсь рассветом, как подобает правящей Королеве. Оттен полагает, что мне это может прийти в голову. Поэтому некоторые из его людей будут на рассвете близ Замка.
   - Известно, сколько их, и чем они вооружены? - спросил Торвайдер.
   Эйни кивнула:
   - Их человек пятнадцать; мечи, копья да арбалеты. Это разведка. Ее задача, как я полагаю - узнать, здесь ли я, и когда покину Замок. Этакая точка отсчета. Чтобы Оттен мог рассчитывать, где и когда имеет смысл перехватывать меня по дороге к Эниленду.
   - И все - таки вы хотите задержаться здесь до рассвета? - Торвайдер был удивлен, не смотря на объяснение.
   - Видите ли, сэр, - сказала Эйни, - здесь, возле Эниленда, любая старая традиция может иметь магический смысл, и оказаться очень даже необходимым действием. А я собираюсь и впредь быть правящей Королевой. Причем действительно правящей, - она сделала паузу, словно ожидая чего - то, потом продолжала, - я понимаю, что это может выглядеть странным. Даже нелепым. У меня нет никакой власти. Но вы проехали половину нашей страны. Вы видели сами, что все, кто имеет в ней сейчас власть, думают лишь о себе, и только разрушают... А мне жалко, когда разрушают. Просто жалко, и все. Так жалеют маленьких детей...
   Она замолчала.
   - Среди тех, кто думает только о себе, и разрушает, преобладают взрослые мужчины, - сказал Торвайдер.
   Эйни хмыкнула, посмотрела на него и сказала:
   - Среди тех, кто думает только о себе, и разрушает, взрослых мужчин нет совсем.
  
  
   Большую часть наступившего дня они ехали. Эйни, очевидно, хорошо знала окрестности Замка; Торвайдер видел у нее карту, но за весь день Эйни ни разу на нее не взглянула.
   - Чем быстрее мы едем, тем больше шансов на успех, - сказала Эйни, когда они остановились для обеда и краткого отдыха, - нам надо обязательно опередить людей Оттена. В Эниленд нельзя въезжать где попало - встретят не лучшим образом. Где можно - пока не скажу...
   Торвайдер молча кивнул - что же, это очень разумно.
   - Да и в Граничных Землях лучше не съезжать с дорог, - продолжала Эйни, - местные за сотни лет выяснили, где появление человека никого не раздражает.
   - Люди Оттена знают, где нужно въезжать в Эниленд? - спросил Торвайдер.
   - Если и знают, это им мало поможет, - сказала Эйни, - мосты через Альтинор, пограничную реку, имеют свойство показываться не всем. И, кажется, меняют свое расположение. Считается, что мосты показываются только тем, у кого есть дело в Эниленде, которое сам Эниленд считает важным. У людей Оттена таких дел нет. Поэтому они не могут устроить засаду перед мостами. Они должны перехватывать нас по дороге. Там, где быстрей и удобней проехать. Именно поэтому мы должны оказываться в этих местах раньше них.
   - Эти места нельзя миновать? - спросил Торвайдер.
   - Можно, - сказала Эйни, - по лесам да горам. Мы и так поедем больше по лесным тропинкам, но если вообще избегать обжитых мест и мостов, на дорогу уйдет слишком много времени, и тогда люди Оттена успеют рассеяться по всему берегу Альтинора.
   - Поединок Тайнорожденной с Двойником - достаточно важное дело для Эниленда? - спросил Торвайдер.
   Эйни кивнула с подчеркнутой уверенностью:
   - Всегда было важным.
   - Двойником Рене Моэнро был Король драконов. Может быть вашим двойником их Королева?
   Эйни снова кивнула с тем же видом:
   - Это весьма вероятно.
   - Может она помешать вам попасть в Эниленд? - спросил Трвайдер.
   - Нет, - сказала Эйни, - Королева драконов правит драконами, а не Энилендом. Энилендом никто не правит. Каким - то образом он сам решает, кого пускать, кого - не пускать, а кого убивать при попытке войти. Тайнорожденных Эниленд впускает всегда, и тех, кто их сопровождает - тоже.
   - Откуда вам это известно? - спросил Торвайдер непроизвольно.
   - От человека, которого вы наверняка знаете, - сказала Эйни, - его знают во всех Университетах. Первым Магом Королевства при отце был человек, которого звали Мебиус.
   - Мебиус? - Торвайдер был удивлен, и, надо заметить, приятно.
   Эйни улыбнулась.
   - Это имя говорит вам многое?
   - Еще бы, - сказал Торвайдер, - Мебиуса считают одним из крупнейших экспертов по Эниленду. И вообще, замечательным Магом. Но он исчез почти тридцать лет назад...
   - И почти все эти годы прожил здесь, в Королевстве, - сказала Эйни, - правда, инкогнито.
   - Но почему? - спросил Торвайдер с искренним интересом и удивлением, - говорят, ему предлагали должности при богатейших дворах...
   Эйни рассмеялась.
   - Великие Маги не нуждаются в предложениях королей!
   - Но он служил вашему отцу...
   - Он не служил моему отцу, - сказала Эйни, - потому что ни у одного короля не могло быть того, что он искал. Но король в наших краях правит недолго, если не интересуется Энилендом. Это сближало отца с Мебиусом. И еще - как я теперь понимаю, оба они тяготились своей властью над людьми...
   Эйни замолчала.
   - Вы его знали? - спросил Торвайдер после недолгой паузы.
   Эйни кивнула.
   - Можно сказать, он был моим наставником. Мебиус жил здесь по двум причинам. Во - первых, Эниленд рядом. А во - вторых, здесь он мог наблюдать за единственной Тайнорожденной, которая ныне живет и здравствует, - она улыбнулась, - он полагал, что у меня хорошие перспективы...
   - Ваше имя созвучно с названием "Эниленд", - сказал Торвайдер, - это ведь не случайность?
   - Да, - сказала Эйни, - не случайность. Узнав о появлении Тайнорожденной, многие люди смутились. Некоторые из окружения отца советовали ему отрицать то, что я - Тайнорожденная. Но он сказал, что если человек избран свыше, то должен выполнить свое назначение, не беспокоясь о мнении малодушных. Он хотел бросить вызов этим людям. Он хотел сказать: мы гордимся тем, чего вы боитесь, и все еще живы. Конечно, сейчас он мертв. Но смерть может быть дорогой к победе...
   Она посмотрела на Торвайдера, и улыбнулась - для того, видно, чтобы придать сказанному менее драматический вид. Торвайдер кивнул, и сказал:
   - Малодушных нашлось слишком много, и они осмелели.
   Эйни пожала плечами:
   - Какая разница, сколько их?
   - Конечно, один хороший боец стоит десяти заурядных, - сказал Торвайдер, - но есть предел, за которым число перевешивает умение.
   - Число не имеет значения, - сказала Эйни убежденно, - человек, даже один, может быть всемогущим. Большинство людей не свободны. Они подчиняются каким - то неизвестным нам силам. Но сами эти силы могут служить одному человеку. Далеко не каждому, но - могут.
   Торвайдер смотрел на нее, и тут взгляд его упал на ее руки. Тонкие запястья, маленькие ладони, длинные тонкие пальцы... В их тонкой безупречности чувствовалась та почти мистическая сила, что всегда казалась Торвайдеру несомненной в любой красоте. Руки взрослой и очень красивой женщины - заметно взрослее, и, пожалуй, красивее всего остального.
   Он полюбовался ими еще, и спросил:
   - Насколько вы владеете оружием?
   - Неплохо, - сказала Эйни, - меня готовили к беспокойной жизни... Хотите проверить?
   Торвайдер не сразу нашелся, что сказать. Он знал, что, по местным традициям, леди из рыцарского клана должна уметь обращаться с мечом. Но он был слишком высокого мнения о себе, а проверять больше было не на ком. Однако Эйни просто вытащила меч, положила ножны в траву, и молча встала перед Торвайдером. Волей - неволей пришлось ему сделать то же.
   - Начинайте, - сказала она, - как на тренировке. Намечайте удары по корпусу.
   - Может быть, вы начнете? - сказал он.
   - Начинайте, - повторила Эйни.
   Торвайдер начал. Начатое - было движение на полпути превратилось в другое, обходя оборону противника, а меч Эйни, очень коротко, по касательной встретился с его мечем, отклоняя его. Совсем ненамного. Но, вместе с каким - то неуловимо быстрым движением, которое Эйни при этом проделала, этого оказалось достаточно для того, чтобы торвайдеровский клинок миновал свою цель в паре дюймов от последней.
   Разумеется, никакого чуда в этом еще не было. Она хорошо знает приемы, и догадалась, что его удар содержит обман. А еще у нее хорошая реакция.
   Торвайдер попробовал снова. Короткое отводящее движение меча, перелив хорошо начищенной кольчуги - мимо. После этого он начал действовать уже серьезно. Однако это ничего ему не дало. Как он не изощрялся, ему ни разу не удалось услышать тот характерный звук, с которым клинок скользит по касательной по кольчуге.
   На секунду он почувствовал страх. Не перед Эйни, конечно, и даже не перед необъяснимостью происходящего. Страх вызвало вдруг появившееся ощущение собственного бессилия. А Торвайдер верил, что именно это ощущение и убивает; оружие в руках противника только констатирует свершившийся факт.
   Едва осознав себя, он уже знал, что для того, чтобы жить, ему придется воевать. В жизни немного путей: рента, работа на господина, обман да война. Для человека из клана Торвайдеров их еще меньше - первое или последнее. К тому же, он рано понял истину, незнание которой погубило много людей: меч держат руки, но ведет его ум и душа. Отношения Торвайдера с войной были довольно неоднозначны. Но он любил оружие, понимал красоту поединка, и умел отделить и то, и другое от простого убийства. Меч был его манией, божеством и объектом поистине безграничной любви. А оружие, в отличие от многих людей, способно на взаимность. Когда он держал его в руках, то чувствовал себя не хозяином его, но избранником; между ним и оружием была духовная связь, которая одна только и дает уверенность в том, с кем она существует. Он полагал, что лишь благодаря этой связи до сих пор еще жив; но только что она куда - то исчезла. Потому - то, чувствуя клинком один лишь рассекаемый воздух, он испугался.
   Но почти в тот самый момент, когда он почувствовал страх, Эйни вдруг отскочила назад, и крикнула:
   - Все, стойте!
   Торвайдер остановился.
   Тогда она убрала меч в ножны, и молча села на примятую траву, с которой только что поднялась.
   Торвайдер тоже убрал меч, и молча сел напротив нее.
   С минуту он ждал; потом Эйни сказала:
   - Далеко на востоке есть люди, которые говорят так: если нападающий сильнее вас, его сила должна обратится против него самого. Еще они говорят, что поражение всегда приходит изнутри.
   - Последнее мне известно, - сказал Торвайдер, - и я достаточно владею своим ремеслом, чтобы признать, не падая в собственных глазах: сейчас я был очень близок к поражению. Но почему?
   - Потому, что вы не видели меня, - сказала Эйни, - то есть, видели, разумеется, но не совсем там, где я была. То на дюйм правее, то на два левее, то на три дальше или ближе. Я же все время двигалась. Вы видели то, что было только что - но не сейчас.
   - Это магия? - спросил Торвайдер.
   - Не знаю, - сказала Эйни, - Мебиус говорил, что в магии на самом деле нет ничего сверхъестественного. Люди могут намного больше, чем делают обычно. Надо просто получить доступ к своим возможностям. Получение доступа - это и есть магия. Но я мало что о ней знаю. Мебиус научил меня только кое - каким приемам, полезным в обычной жизни, - она посмотрела на Торвайдера, и улыбнулась, - когда он исчез, я была еще не настолько взрослая, чтобы задавать правильные вопросы.
   - При каких обстоятельствах он исчез? - спросил Торвайдер.
   - Он ушел в Эниленд. Хотел узнать побольше о том, как мне победить Двойника. Но он не вернулся... Ладно, Торвайдер - у вас есть какие - нибудь скоропортящиеся продукты, с которых следует начать?
   Торвайдер не сразу понял, о чем идет речь - он все еще думал о произошедшем.
   - Нет, - сказал он наконец, созерцая неуловимо - насмешливую улыбку Эйни, - есть такие, с которых следовало начать, но теперь уже поздно.
  
  
   Это произошло перед вечером, когда они ехали каким - то проселком, что петлял краем леса через уже скошенный в первый раз луг. Эйни без лишних приглашений сразу перестроилась так, чтобы Торвайдер был между лесом и ею. Когда лес подступил к дороге вплотную, они съехали на стерню, держась от ближайших деревьев не менее чем в двадцати ярдах. Трава между деревьями тоже была скошена. Но на границе луга встречались, разумеется, всякие кустики - елочки, за которыми мог укрыться человек с копьем или луком. Бросок копья и определял то расстояние, на котором следовало держаться от леса. Удаляться же сверх дальности полета стрелы не хотелось, потому что на открытом пространстве всадник виден издалека. Оставалось надеяться на прочность кольчуг, да на то, что попасть в шею всаднику, едущему рысью, не слишком легко.
   Как и следовало ожидать, все произошло очень быстро.
   Сперва сбоку от Торвайдера, из - за небольшого кустика, появился человек с копьем, в несколько прыжков приблизился, и бросил копье в Торвайдера. За полсекунды до броска Торвайдер крикнул: "Пригнитесь!", но это оказалось излишним. Брошенное неумелой рукой, копье пролетело далеко за спинами обоих всадников.
   Пока правая рука его вытаскивала меч, левая поворачивала жеребца. Человек, бросивший копье, попробовал добежать до него первым, и ему это почти удалось, но, когда он уже разгибался, держа копье в руке, меч Торвайдера прошел по основанию его шеи.
   В тот же момент периферическим взглядом Торвайдер увидел еще одного копейщика - но тот уже падал на землю; в груди его торчал метательный нож. Бросить свое копье он не успел.
   Между тем от леса приближалось еще несколько человек. Все они, как и копейщики, были безо всякой защиты, если не считать кожаных курток. Из оружия Торвайдер отметил ожидаемые цепы, да довольно кустарные кистени. Потом по краю поля зрения мелькнул человек с заостренным, темным на конце от обжига колом. Он был ближе к Эйни, и Торвайдер не стал обращать на него внимания. Человеку в кольчуге деревяшка отнюдь не опасна, а чтобы кол не подставили лошади, могла постараться только сама Эйни.
   Его занимало прежде всего то, что на земле валялись два корявых, но с вполне настоящими наконечниками копья. Впрочем, когда Торвайдер снова осмотрелся вокруг, возле второго копейщика была уже Эйни. К копьям, таким образом, нападавшие подойти не могли, а прочим оружием никакого урона всадникам не нанесешь. Самым разумным для них было бежать в лес. Но те, что бежали к Торвайдеру, так разлетелись, что сразу не смогли развернуться, и Торвайдер успел уложить двоих. Двое оставшихся бросились в лес.
   Он посмотрел в сторону Эйни - к ее копейщику никто не добежал. Три фигуры экс - нападающих мелькали уже среди деревьев.
   Торвайдер еще осмотрелся - нет ли не убегающих? Таковых не было. Тогда он крикнул Эйни: "Давайте за ними!", и поскакал за удаляющимися фигурами.
   Редкий лес был ухожен, точно парк - трава скошена, валежник вынесен. Не потому, разумеется, что в нем устраивали пикники. Просто где - то поблизости находилась деревня, а ее обитателям нужно и сено, и дрова. Скошенную траву вынесли на луг. Так что по лесу хорошо было ехать, и шансов у бегущего человека оставалось немного.
   Сперва Торвайдер догнал бегущего позади - он не отличался прыткостью, и поотстал - и, проскочив мимо, рубанул по шее. Голову, правда, снести не удалось - как и в случае копейщика, удар пришелся наискосок, затормозился мышцами и костями ключицы, и соскользнул с позвоночника. Сделать это было легко: человек просто бежал, от страха не соображая ничего, и стал слишком легкой добычей.
   Второй оказался проворнее и хладнокровнее, и пришлось несколько раз повернуть между деревьев, прежде чем удалось нанести удар по затылку.
   Право же, удобно иметь дело с теми, кто поворачивается к опасности спиной...
   Но тройка бегунов на "направлении Эйни" все еще двигалась - видно, Эйни немного замешкалась, прежде чем броситься вдогонку.
   - Отрежьте их слева! - крикнул Торвайдер, и поскакал за бегущими.
   Эйни, не оборачиваясь к нему, чуть повернула, и Торвайдер увидел - не без удовольствия - как ее огромный, очень породистый вороной красавец - жеребец взлетел над небольшой елочкой, оказавшейся на пути.
   Чтобы догнать убегавших, Торвайдеру потребовалось несколько секунд. Эйни появилась у них на пути - потому что, хоть они и слышали, что крикнул Торвайдер, изменить все равно ничего не могли - и ломанула через орешник к ближайшему. Он шарахнулся в сторону, и закружилась карусель из болтающихся туда - сюда деревьев и человеческих фигур. Сколько она продолжалась, сказать было сложно, но явно очень недолго. Как - то сразу стало тихо - удары, наносимые в таких простых условиях, не оставляли раненых.
   Торвайдер подъехал к Эйни, все еще осматривающейся по сторонам; кровь на ее мече показывала, что ей тоже сопутствовал успех.
   - Вы в порядке, миледи?
   - Вполне, - сказала она, - а вы?
   - Вроде как тоже, - Торвайдер кивнул.
   Она выглядела немного рассеянной, и все продолжала что - то рассматривать на земле. Торвайдер на всякий случай еще огляделся, но не нашел ничего интересного.
   Эйни меж тем тронула вороного, и медленно подъехала к ближайшему трупу. Посмотрела, и проследовала к другому. Посмотрела, и подъехала к третьему. Потом посмотрела на Торвайдера:
   - Слушайте - а который из них мой?
   - Не знаю, миледи, - сказал Торвайдер, - я, к сожалению, не запомнил своих.
   Эйни снова нерешительно тронула жеребца, словно желая еще раз осмотреть трупы, но снова остановилась.
   - Нет, слушайте, Торвайдер - где же он, а? Не могла же я вот так просто забыть...
   - Могли, миледи, - сказал Торвайдер, - и правильно сделали. Когда рубишь, не стоит тратить время на рассматривание. Да и одеты они почти одинаково...
   Эйни хмыкнула, и угловато пожала плечами; в этом выражении легкого удивления и досады было что - то подростковое. Несколько секунд помедлила, снова пожала плечами, и сказала:
   - Ладно, поедемте. Я должна забрать свой нож.
   Когда они подъехали к копейщику, Торвайдер спешился, вытащил нож, тщательно вытер тряпкой, которой только что обтирал свой меч, и отдал Эйни. Они молча поехали дальше.
   - Кто эти люди, как вы считаете? - спросила Эйни.
   - Бандиты - самоучки, - сказал Торвайдер, - которые мирно сеют да пашут, когда господа не нарушают нормальную жизнь.
   Еще какое - то время они ехали молча. Следовало поскорее убраться подальше.
   - Слушайте, - сказала вдруг Эйни, когда они отъехали достаточно далеко, и перешли с рыси на шаг, - а зачем мы их убили? Ведь они уже убегали.
   - Видите - ли, миледи, - сказал Торвайдер, - честно говоря, я об этом просто не думал. Это привычка - убивать тех, кто нападает. Полезная привычка. Сомневаетесь - рубите; так больше шансов остаться в живых. Задним числом полагаю, что они могли сообщить людям Оттена, где видели нас, и в каком направлении мы ехали. Но это не очень - то вероятно. Главное - против нас ведут войну, а сил у нас маловато, - он улыбнулся, - а если в вашей армии только два человека, ошибиться можно максимум дважды. Поэтому желательно поступать так, как будет надежнее. То есть, рубить всякий раз, когда сомневаешься. А если делать не так, как надежнее, можно проиграть войну.
   - Но ведь против нас воюют сейчас почти все, - сказала Эйни, и в этих словах Торвайдеру показалось: "И скольких нам еще придется убить?" - без особых эмоций, но и без всякого энтузиазма.
   - Мы можем только избегать встречи с ними, - сказал Торвайдер уже серьезно, - ничего другого мы для них сделать не можем. Нас убьют, если мы не будем заранее убивать тех, кто может убить нас. И делать это надо как можно быстрее. Меч не уступает в скорости мысли, и мысль о чужой жизни может стоить вам собственной.
   Несколько секунд Эйни молчала, а потом сказала:
   - Это я знаю, Торвайдер. Мне это не нравится, но я с вами согласна.
  
  
   Солнце уже успело зайти, и жемчужное сияние неба на северо - западе понмногу превращалось в зеленое, когда они выехали к берегу ручья. Вода под прибрежными ивами казалась очень темной; светлые блики от неба на северо - западе с еле слышным плеском переливались на ней. Где - то за милю до этого места Эйни знаком показала Торвайдеру, что следует соблюдать молчание, и они поехали дальше осторожно, все замедляющимся шагом.
   - Подождем здесь немного, - сказала Эйни очень негромко, когда Торвайдер остановился возле нее.
   - Кого, если не секрет? - спросил Торвайдер также тихо.
   - Моего информатора, - сказала Эйни, - хобгоблина.
   - Гоблина?
   - Хобгоблина. Это не гоблин. Он вроде брауни, - зашептала Эйни, наклонившись к Торвайдеру, - здесь, в лесах, много хобгоблинов. Иногда они заходят в деревни. Если быть с ними в хороших отношениях, можно попросить их узнавать, что твориться вокруг... Давайте посидим молча, и послушаем...
   Некоторое время они сидели молча. Торвайдер слышал только тихий плеск воды, да редкие голоса птиц. Но в какой - то момент Эйни снова наклонилась к нему, и прошептала:
   - Он здесь. Я услышала. Подержите коня, я подойду к нему... Это не опасно.
   Торвайдер взял поводья. Эйни спешилась, и небыстро, посматривая под ноги, пошла краем ручья. Ярдах в тридцати, где низко свисающие ветви ив образовывали что - то вроде полупрозрачного занавеса, и было еще темнее, она остановилась. И почти тотчас же рядом с ней появилась еще одна фигура - среднего человеческого роста. Торвайдер попробовал рассмотреть подробности ее облика, но это ему не удалось. Посматривая то на Эйни и фигуру рядом с ней, то вокруг, он ждал. Наконец, фигура за ивовым занавесом сделала шаг в сторону, и исчезла, а Эйни повернулась, и пошла обратно.
   - Все в порядке, - сказала она, подойдя, уже обычным, но, по инерции, все же приглушенным голосом, - люди Оттена далеко, и не направляются сюда. Я сделала небольшой крюк, чтобы переночевать, и никому не придет в голову искать нас здесь. Но это не значит, что мы оторвались совершенно. Сейчас мы остановимся на ночлег, а рано утром нас разбудят, и поедем дальше. Отдыхать, к сожалению, придется недолго.
   Они проехали еще несколько сотен ярдов, и Эйни остановила своего жеребца.
   - В сущности, не важно, где остановиться - было бы сухо, да не на звериной тропе. Не стоит терять время...
   - Как здесь с диким зверьем? - спросил Торвайдер.
   - Хватает, - сказала Эйни, - но костра разводить не будем. Нас посторожат.
   - Хобгоблины? - спросил Торвайдер.
   Эйни кивнула:
   - Они, или еще кто, кого они попросят. В лесу много кто живет...
   Они привязали лошадей. Торвайдер достал нож, нарезал лапника, чтобы не лежать на земле. Потом сделали ревизию продуктов - их было явно немного.
   - Почему вы не обыскали убитых на предмет еды? - спросила Эйни.
   - Подумал - неподходящий момент, - сказал Торвайдер, - скажите - вам случалось кого - нибудь убивать раньше?
   - Нет, - сказала Эйни, - я даже на охоту не ездила. Мерзостное занятие, прямо сказать...
   Торвайдер кивнул.
   - Я так и решил. Не хотелось смешивать с грабежом то, что случилось. Как - никак, это ваш первый бой.
   Эйни кивнула, а потом улыбнулась, и посмотрел на Торвайдера.
   - Кажется, вы нарушили свое правило, - сказала она, - поступать так, как надежнее.
   - Нарушил, - сказал Торвайдер, - но, видите ли... То, что чувствуешь, важнее правил. Понимаете, у войны есть душа. Она готова вам помогать, если вы пустите ее в свою душу. Она избавит вас от волнений, если вы примете то, как она видит добро и зло. Она, как ни странно, очень снисходительна к слабости, и готова научить вас превращать ее в силу. Но если вы станете ее обижать, она от вас отвернется. Бывают случаи, когда надо воздать ей дань уважения, пожертвовав рациональностью.
   Он замолчал.
   - У войны женская или мужская душа? - спросила Эйни.
   - Думаю, женская, - сказал Торвайдер, - но дело в том, что ее постоянно обижают недостойными поступками. А она этого не любит. И показывает не лучшие свои стороны.
   Эйни кивнула - оценивающе, ни соглашаясь, ни отрицая. Потом спросила:
   - А вы свой первый бой помните?
   - Конечно, - сказал Торвайдер, - и очень даже хорошо.
   - Вы кого - нибудь убили тогда? - спросила Эйни.
   - Нет, - сказал Торвайдер, - в первом бою я только прикрывал. Начинаешь ведь с того, что прикрываешь чью - то спину. И эту роль можно играть довольно долго. Вы, можно сказать, начали необычайно самостоятельно.
   - Странно, - сказала Эйни.
   - Что? - спросил Торвайдер.
   - Я ничего не чувствую, кроме усталости, - сказала Эйни, - и днем ничего не чувствовала.
   Торвайдер улыбнулся:
   - А вы ждали чего - то?
   - Конечно, - сказала Эйни, - и очень давно. Я же едва не с пеленок знала, что я - Тайнорожденная, и должна найти Двойника. И отнять... понимаете. И все думала - а что будет самым первым? И вот оно что оказалось.
   - Вы все замечательно сделали, - сказал Торвайдер, - это не комплимент, поверьте.
   Эйни еще покивала, и несколько минут они сидели молча в медленно наступающей темноте.
   - Давайте спать, - сказала Эйни, - я страшно устала. И при том - уже очень давно.
  
  
   - Хорошо бы нам проехать по этому мосту, - сказала Эйни.
   Они только что остановились, чтобы свериться с картой. Мост - штука небольшая, и желательно выехать прямо к нему, а не кататься по густонаселенному берегу главной реки Королевства.
   - Переплыть реку нельзя? - спросил Торвайдер.
   - Трудно, - сказала Эйни - она широкая, быстрая и очень холодная. Через нее плавают только в лодке, и мы привлечем внимание. В долине, где она течет, обработан каждый фут земли. Здесь везде деревни, везде прохожие. Сейчас, правда, многие снялись с мест, но много и тех, что шарят по чужим домам. А меня, если помните, лучше не представлять приличному обществу. Конечно, в лицо меня мало кто знает. Но вычислить не сложно. Да и люди Оттена могли просветить народ относительно моих примет... К тому же, как понимаете, в воде мы совершенно беспомощны. Плыть можно только ночью, и мы потеряем полдня. Надо пробиваться через мост.
   Торвайдер еще посмотрел на карту. Судя по ней, к мосту лучше всего было подъехать лесом, по вершинам холмов, у подножья которых шла через мост большая дорога. На границе леса можно было остановиться и осмотреться. Сейчас до моста оставалось несколько миль.
   Когда впереди уже показался край леса, Эйни вдруг остановила жеребца, и приложила палец к губам.
   Торвайдер тоже остановился.
   Потом Эйни оглянулась, и сказала:
   - Какой - то шум. Кажется, с дороги. Давайте подъедем поближе.
   Они проехали еще сотню ярдов. Теперь уже явственно слышался звук голосов. Люди говорили громко, и то и дело переходили на крик.
   Эйни и Торвайдер осторожно подъехали к границе леса, и оттуда, внизу - впереди, предстала перед ними такая картина.
   Перед мостом, на другом берегу реки, стояла толпа. С виду, это была толпа беженцев. Но в отличие от беженцев, встреченных Торвайдером ранее, эти вели себя слишком уж возбужденно. Причиной возбуждения было то, что на узком, в тележную колею, мосту могло поместиться гораздо меньше народу, чем хотело попасть туда, и перед мостом была изрядная давка. Несколько телег, стоящих друг возле друга перед въездом на мост, не могли въехать туда одновременно. Но и подать назад было нельзя, потому что пешие напирали со всех сторон, стремясь попасть в узкие щели по обеим сторонам телег.
   - Слушайте, - сказал Торвайдер, - а ведь эта куча образовалась совсем недавно. Ясно, что телеги на въезде всем мешают. Не надо много времени, чтобы догадаться их растащить... Интересно, с чего бы такая спешка?
   Вопрос был отнюдь не риторический. Население вообще очень редко снимается с места во время гражданской войны. Вторжение каких - нибудь диких кочевников, которые уничтожают все на своем пути, действительно приводит к повальному бегству - если, конечно, удается успеть это сделать. Но такое случается только далеко на востоке. Господские же распри обычно население не беспокоят. Если потопчут посевы - это, конечно, убыток. А если передерутся на лугу, так может, оно и к лучшему. Потому как оружие да доспехи с убитых снимут сами воюющие, но сапоги - то оставят!
   - Те, кого я встречал раньше, не слишком спешили, - продолжал Торвайдер, - правда, это было заметно дальше к востоку.
   - Знаете что, - сказала Эйни, - я не удивлюсь, если обитатели Эниленда действительно стали проникать вглубь страны. Может быть, дело и вправду во мне. Возможно, эти люди заметили что - то недавно, и потому так спешат. Отсюда еще далеко до Граничных Земель, где к обитателям Эниленда привыкли, и их появление должно вызвать переполох.
   - Так или иначе, через мост нам сейчас не перейти, - сказал Торвайдер, - видно, придется ждать.
   - Плохо, - сказала Эйни, - потому что люди Оттена наверняка захотят занять этот мост. Или устроить засаду.
   - Засаду лучше всего устроить там, где мы сейчас стоим, - сказал Торвайдер, - потому что в других местах лес намного дальше от моста, и, если кто выедет отсюда, с тех, других мест его не так - то легко будет догнать. То есть, засады пока нет.
   - Знаете что, - сказала Эйни, - давайте отъедем вон туда... вон на ту опушку. Оттуда должна быть видна дорога на восток. Тот, кто хочет приехать быстро, поедет по ней, а не по лесу. А мост оттуда тоже виден.
   Они отыскали место, откуда дорога действительно была видна, и некоторое время, посматривая по сторонам, обсуждали сложившееся положение. По всему выходило, что остается только ждать. Если до темноты мост не освободится, или если подъедут люди Оттена, останется одно - ночью переправляться вплавь. Впрочем, толпа на другом берегу была не такая уж большая, и новые люди подходили весьма понемногу, так что можно было надеяться на скорое разрешение проблемы. Вопрос состоял только в том, не окажутся ли люди Оттена еще быстрее. Так они стояли, может быть, с полчаса, а потом Эйни вдруг сказала:
   - Едут.
   Торвайдер посмотрел на дорогу, далеко уходящую к перевалу между холмов, и увидел какое - то темное пятнышко, сопровождаемое светлым пятнышком пыли. Конечно, на пятнышке, еще не разделившемся на отдельных людей, не было герба Оттенов. Но все остальные предположения о том, кто бы это мог быть, казались маловероятными.
   - Подождем еще, да поедем в лес, - сказал Торвайдер.
   Говорил он спокойно, но на самом деле при виде темного пятнышка на дороге ему стало как - то паршиво. Раствориться в лесах, что стоят за спиной на сотни миль, быстрее и проще, чем выпить пинту пива. Переплыть реку тоже можно. Но они могли бы уже быть на том берегу. Они опережали людей Оттена, и могли бы опережать дальше. Судьба была на их стороне. Но только что что - то случилось, и удача, уготованная им, выскользнула из рук.
   Впрочем, Торвайдер понимал, что говорить об этом нельзя. Попробуй сказать, что тебе перестало везти - и судьба не простит тебе этой обиды. В конце концов, она тоже может ошибиться. Но это не значит, что она повернулась к тебе спиной.
   Темное пятнышко понемногу ползло вниз с перевала. Настолько медленно, что не имело смысла смотреть на него постоянно. Поэтому Торвайдер стал смотреть на другой берег. Ему всегда интересно было узнать, что лежит впереди, а с того места, где они стояли сейчас, далеко было видно за реку, по лесистым холмам со светлыми прямоугольниками полей.
   Конечно, ничего особенного он увидеть не ожидал. Просто приятно было думать, что вон за теми холмами лежит Эниленд. Эниленд! От одной мысли о нем становилось как - то иначе на душе, и - поверите ли? - радостно.
   А впрочем, кое - что неожиданное он все же увидел.
   - Скажите, миледи - а не водятся ли в ваших краях какие - нибудь большие птицы... очень большие...
   Эйни быстро повернулась к нему.
   - Где?
   - Вон там, - он показал рукой, - между третьим и четвертым холмом слева от моста. И на ладонь выше.
   - Вижу, - сказала Эйни, - две штуки, да?
   - Да, - сказал Торвайдер.
   Эйни еще посмотрела. Потом сказала, продолжая рассматривать приближающиеся существа:
   - Таких больших птиц в наших краях не водится. Но в Эниленде водятся драконы. Самые крупные, каких, собственно, и называют просто драконами, имеют длинную шею, и длинный хвост. А также четыре лапы, и гребень на спине. Который переходит в более короткий гребень на шее и голове, и на хвосте. От носа до хвоста в них по три - четыре ярда, а то и больше. Они кусаются, и извергают огонь. Все как положено...
   Она замолчала, посмотрела на Торвайдера, и в ее изучающем взгляде было любопытство и немного иронии.
   - Что они сделают, если долетят сюда? - спросил Торвайдер, - потому как, если не ошибаюсь, они летят к мосту.
   - Сложно сказать, - Эйни пожала плечами, - Мебиус говорил, что за последние сто лет драконы на людей не нападали. Но любой простак скажет, что драконы ужасно опасны. Ну, может, почти любой.
   - Хорошо бы люди Оттена держались того же мнения, - сказал Торвайдер, - может, тогда мы все - таки успеем переправится?
   - У меня есть одно предположение об их намерениях, - сказала Эйни, - а именно: они летят ко мне. Если их Королева - мой Двойник...
   Торвайдер неопределенно качнул головой. Крайне забавно, что эта мысль не пришла ему в голову.
   - Возможно, - продолжала Эйни, - они какое - то время болтались по всей округе, разыскивая нас, и перепугали местных. Вот вам и причина толкотни на мосту... - она хмыкнула с выражением, которое сложно было однозначно истолковать.
   - Мебиус должен был знать средства против драконов, - сказал Торвайдер, - кажется, изыскание таких средств - весьма популярное занятие среди Магов...
   Эйни засмеялась.
   - Нет. Настоящий Маг интересуется совсем другим! Впрочем, не важно. Средства есть, да у нас их нет.
   Она перестала смеяться, еще посмотрела на приближающихся драконов, и сказала, не сводя с них глаз:
   - Знаете что, сэр - пожалуй, я разрываю наш контракт. Вы свободны. К сожалению, я вряд ли успею оплатить проделанную вами работу. Примите мои извинения. И советую прямо сейчас отъехать подальше.
   И посмотрела на Торвайра. Ничего особенного ее лицо не выражало. Торвайдеру пришлось сделать усилие для того, чтобы голос его звучал также нейтрально:
   - Вы, сказали миледи, что настоящие Маги интересуются другим... Могли бы вы пояснить, чем именно?
   Эйни секунду смотрела на него молча - кажется, легкое удивление отразилось на эту секунду на лице ее - и сказала все тем же нейтральным тоном:
   - Они интересуются тем, что лежит в основе мира. В основном, тремя вещами: любовью, жизнью и смертью. Да еще тем, как они связаны друг с другом. Среди многих предположений на этот счет мне понравилось то, что любовь, жизнь и смерть - это три стороны одной медали. Но люди редко верят в такое. Возможно, потому, что им трудно представить себе медаль с тремя сторонами... За последние дни, Торвайдер, мне так надоело думать о смерти, что две летучие ящерицы не производят на меня уже никакого впечатления...
   И, слушая, как она говорит эти последние слова, Торвайдер уже знал, что сейчас будет. Оно и случилось: голос ее сорвался, она бросили поводья, закрыла лицо руками, и заплакала.
   Торвайдер тронул поводья, и толковый старый коняга, осторожно переступая, приблизился к вороному, косясь - не куснет ли? Но вороной стоял смирно.
   - Миледи, - сказал Торвайдер негромко, - не такая уж это невидаль - медаль с тремя сторонами. Сделаем все, что сможем - а там видно будет.
   Он коснулся ее локтя, но металл кольчуги мог и не передать этого своей хозяйке. Тогда он протянул руку, и очень осторожно провел по ее волосам.
   Эйни как - то замерла на секунду, потом отняла руки от лица, и повернулась к нему.
   - Эйни Моэнро, - сказал Торвайдер, - пожалуйста, не плачьте. Вы ведь Тайнорожденная. Если вы плачете, что же делать другим?
   Руки ее сделали какое - то короткое движение, в котором можно было усмотреть отрицание, и она проговорила:
   - Я... я же...
   - Я понимаю, - сказал Торвайдер с очень, очень мягкой настойчивостью, - я вижу, кто вы. Но сейчас, вот именно сейчас, вы - Тайнорожденная. Ну, хоть ножик в них бросьте. Хоть раз. У вас это так хорошо получается. Должна же быть хоть какая - то радость в жизни...
   Она засмеялась. Засмеялась, снова закрыла лицо руками; Торвайдер очень боялся, что смех этот опять превратится в слезы. В этот момент он был уже абсолютно уверен вот в чем: все дело в ней; как она встретит судьбу, такой ее судьба и будет. Бог знает, отчего он был в этом уверен. Но уверен совершенно - и никакие драконы его в этот момент не беспокоили. Только она.
   Нет, не превратился. Он снова увидел ее лицо, и у него отлегло от сердца. Странное, отсутствующее немного выражение, всхлипывание, улыбка. Кажется, обошлось.
   - Слушайте, - сказал Торвайдер, - у нас ведь есть два порядочных лука...
   Эйни пожала плечами.
   - Надо попасть в одну область на шее. Тогда можно повредить что - то, что производит пламя. Я никогда не видела человека, который это смог сделать, но знатоки говорят, что это возможно. В принципе. На всякий случай - это примерно посредине между плечами и головой, с обеих сторон. Только вряд ли дракон подставит нам это место. А в другое стрелять бесполезно даже из длинного лука. Чтобы остановить атакующего дракона, надо попасть или в это самое место, или в сердце. В любом другом случае он успеет добраться до вас, прежде чем сдохнет. Если дракон атакует с земли, можно попробовать остановить его длинным копьем, не подпуская на расстояние, с которого пламя становится опасным. Но дракон двигается быстрее, чем человек успевает крутить длинное копье. Если же он атакует с воздуха, обычным оружием можно защитится, только если дракон сделает ошибку. Тут уже нужна магия... - она развела руками.
   - Попробуем попасть в шею, - сказал Торвайдер, - а уехать от них можно? Как они маневрируют в лесу?
   - Они хорошо маневрируют, - сказала Эйни, - и на бегу, и не лету. Можно будет попробовать уйти лесом, но шансов немного. Если они догонят сзади, то просто вцепятся в шею, и перекусят ее... А повернуться к ним в этот момент лицом и мечем достать нельзя - из - за пламени.
   - А шкура у него прочная? - спросил Торвайдер.
   - Меч прорубает легко, - сказала Эйни, - только вот как приблизиться к нему так близко?
   - Ну, что же делать, - сказал Торвайдер, - если ничего не получится с луками, попробуем уехать по лесу. И подловить их на чем - нибудь. Например так: я пропускаю вас вперед, и тогда атакующий вас дракон может подставить мне спину под меч. Если, конечно, второй дракон не перегрызет мне шею раньше.
   И тут же вспомнил, как недавно рубил в лесу убегавших бандитов.
   - Или попробовать обернуться в последний момент, и ударить мечем, - продолжал Торвайдер, - если ударить метко и неожиданно, дракон может не успеть воспользоваться пламенем.
   Эйни пожала плечами.
   - Ну, предположим. А тот из нас, кто поедет первым, будет смотреть назад, и предупредит второго, когда дракон приблизится... За неимением лучшего, можно попробовать это. Но драконы так редко нападали на людей, что никто толком не знает, как от них защищаться...
   Больше они ни о чем не говорили. Просто следили, как приближаются драконы. Ничего впечатляющего в них, и правда, не было. Летели они тяжело, проваливаясь после каждого взмаха темно - серыми перепончатыми крыльями. Казалось невероятным, чтобы эти существа могли сделать достаточно быстрый маневр. Однако все свидетельства утверждали обратное.
   Потом драконов заметили на мосту. Это было занятное зрелище. Словно по толпе прокатились одна за другой две волны - оцепенения и хаотического движения. На самом деле, это было совсем не занятно. Торвайдер попробовал представить то ощущение переворачивающего мир ужаса, которое в этот момент разлилось по толпе, и ничего хорошего не почувствовал.
   Торвайдер всегда боялся толпы, потому что она могла чувствовать страх гораздо более сильный, чем он сам, и распространять этот страх. Он, например, никогда в жизни не испытывал ничего, достойного слова "ужас". Но он видел людей в таком состоянии, что ему делалось плохо. То, что они чувствовали, ощущалось им, как удар. Люди в таком состоянии вызывали в нем безотчетную ненависть. Наверное, потому что могли заразить его страхом, а он полагал, что страх - это смерть. Более того - он боялся страха много больше, чем смерти. Кажется, в свою смерть он не верил. Это могло бы показаться нелепым, учитывая, сколько смерти он видел. Но сам он был все еще жив. И, чем дольше он оставался живым, тем больше в нем крепла уверенность, что смерть - не для него. Он никогда не говорил ничего такого, и даже старался не думать так. Но уверенность эта не нуждалась в осознании. Она преспокойно уживалась в нем с ощущением того, что смерть стоит рядом. Всегда. Очень помогало и то, что он не верил, будто после нее что - то есть. Он не понимал, как можно беспокоиться о своем исчезновении, если не сможешь его осознать. Так или иначе, пока он оставался наедине со своими чувствами, смерть от страха ему не грозила. Но толпа со своим страхом могла, в принципе, пробить ту защитную оболочку, которой он отделял свои чувства от ощущений других людей. И потому, наверное, толпа безотчетно, но явственно ассоциировалась для Торвайдера со смертью.
   Люди на мосту разбегались. Лучше всего было тем, кто уже почти перешел мост: немного пинков в адрес впереди идущих, и - беги, куда хочешь. Тем, кто еще не втянулся в узкое пространство между перил, тоже было куда бежать. Хуже всего было тем, кто еще минуту назад полагали себя преуспевшими, потому что им удалось - таки протиснуться на мост. Они лезли кто вперед, кто назад. Торвайдер никогда раньше не видел, как на практике выглядит то, о чем говорят "идти по головам". Но более всего удивило Торвайдера следующее чудо. На мосту, почти посредине, пребывала телега, которой удалось - таки вырваться из пробки на въезде. В одно мгновение оглобли ее были перерублены, а сама телега вместе со всем барахлом перекинута через перила - оказавшиеся на удивление прочными - и поплыла по реке. А вслед за ней в воду попрыгало множество пешеходов, и, ухватившись за телегу, поплыли по течению прочь от моста, среди всего того, что с этой телеги свалилось. И вот, наконец, явилось чудо уже окончательное - мост опустел.
   - Эйни, можно ехать! - крикнул Торвайдер.
   Она кивнула; они полетели к дороге. Аккуратно скошенный лужок по склону с рядами уже почти готового сена позволял двигаться быстро, не опасаясь заросшей канавы или скрытого травой бревна. Вот полетела из - под копыт дорожная пыль; вот загремели доски моста. Торвайдер чуть приотстал, чтобы оставить себе пространство для маневра, не лишнее на такой скорости. Вороной Эйни летел, как птица; совсем не трудно было представить, что он не касается копытами досок. Всадница, пригнувшаяся к холке, казалась совсем маленькой, но в этом сочетании огромного животного и маленькой всадницы было что - то удивительно гармоничное; это было великолепно.
   Вот последний раз грохнули копыта по дереву.
   Другой берег.
   Та сторона.
   Одновременные взгляды наверх.
  
  
   Наверху, в темно - синем летнем небе с ярко - белыми сверху, влажно - серыми с исподу облачками, с темными тенями от них да светлыми полосами солнечного света, два дракона, приблизившись к мосту, начали свою атаку.
   Тот, что шел первым, чуть приостановился, распустил на мгновение крылья, качнул ими, и, накренившись, пошел вниз. Второй, идущий чуть сзади - сбоку, повторил его маневр. Какое - то время они спускались - по крутой нисходящей дуге, все больше кренясь, так что внешние в повороте крылья все более поднимались к небу. И, если проследить эту дугу до земли, становилось ясно, что она упирается в землю перед всадниками.
   - Останавливайтесь! - крикнул Торвайдер.
   Потом он осадил жеребца, и развернулся навстречу драконам. Лук находился под рукой, в сумке сзади - сбоку седла; сейчас, по случаю всякой опасности, они возили луки с натянутой тетивой. Колчан был приделан к сумке.
   Вкладывая стрелу - поднимая - натягивая - прицеливаясь, он снова увидел драконов. Те шли, казалось, прямо на него. Отличные условия для стрельбы, что ни говори. Но шей не видать было вовсе - их закрывали массивные, обращенные к всадникам головы.
   - Я стреляю первому в плечо, а вы - в шею, если он повернет голову, - сказал Торвайдер, в полсекунды обернувшись к Эйни и убедившись, что она готова стрелять.
   Первый дракон был уже на стреле, с должным упреждением; Торвайдер отпустил тетиву. Но в тот самый момент, когда он ее отпускал, первый дракон сделал движение крыльями, и вильнул ко второму. Ракурс был неудачный - первый дракон почти закрыл от Торвайдера второго. Но уже в следующую секунду, когда второй дракон снова стал виден, Торвайдер почувствовал то же, что бывало иногда в детстве, во сне - ясно видишь, и все же не веришь, что это так. Второй дракон больше не управлял своим движением. Он как - то неестественно дернулся, а потом крылья его сложились кверху и, странным, спиралеобразным образом он начал падать. И тогда, с новой порцией сновиденческих ощущений, Торвайдер увидел, как где - то возле шеи падающего дракона появилось оранжевое свечение, блеклое в ярком дневном свете. Глухой звук удара - и вокруг упавшего дракона разлилось все то же оранжевое пламя. Еще несколько секунд Торвайдер не мог оторваться от неподвижного тела дракона. Оно как - то быстро опало, сделалось плоским, потом стало сжиматься, и вот уже только оранжевое пламя призрачно дрожало над пыльной дорогой. Потом оно стало собираться к своей середине, последние языки его, словно усилившись от слияния, поднялись выше одним тонким, спиралью закрутившимся языком, и исчезло. Там, где только что лежал мертвый дракон, не было никакого следа - и даже стебельки сена валялись, как ни в чем не бывало, в дорожной пыли.
   Торвайдер поднял глаза к небу, ища оставшегося дракона, но он исчез. Возможно, просто скрылся за ближайшим лесом, пока Торвайдер не смотрел на него. Только все те же летние, пропитанные солнечным светом, облачка плыли над ними, и густая синева облачной тени следовала за этими облачками между наискось падающих солнечных лучей.
  
  
   - Странно, - сказала Эйни, - до сих пор никто из тех, кого мне рекомендовал наш брауни, не подводил меня...
   Они должны были встретится с очередным хобгоблином, но тот не явился. Около получаса Эйни и Торвайдер простояли в чаще леса, возле приметных деревьев, указанных предыдущим хобгоблином в качестве места встречи, но условного знака так и не услышали. Начинались сумерки, и под сводом леса заметно стемнело.
   - Здесь может быть засада, - сказал Торвайдер.
   Эйни, сохраняя прежний спокойно - ожидающий вид - чтобы не выдать их догадки, ведь за ними могли наблюдать - сказала:
   - То есть, вокруг кто - то есть...
   - Да, - сказал Торвайдер, - они не знали точного места, на котором мы остановимся, и поэтому окружили это место широким кольцом. Когда мы остановились, кольцо стало сжиматься. За то время, пока мы стоим на месте, можно было подкрасться вплотную. Мне следовало подумать об этом раньше...
   - Предложения есть? - спросила Эйни все с тем же видом.
   - Есть, - сказал Торвайдер, - они оставили лошадей довольно далеко отсюда, потому что в такой тишине лошади не могли ничем не выдать себя. Поэтому от них легко можно уехать. Нас постараются остановить копьями - ставить перед лошадьми, или бросать с небольшого расстояния. Кроме того, не исключено, что в нас целятся из луков. Поэтому надо начинать с какого - то очень резкого движения. Попробуем понять, где наибольшее расстояние между деревьями и кустами, за которыми могут прятаться люди Оттена. Туда и надо двигаться.
   - Здесь все так заросло, - сказала Эйни, - хобгоблины, как я понимаю, не хотят встречаться с нами на открытых местах... Посмотрите направо, и чуть вперед. Видите просвет между елью, возле которой лежит старое дерево, и орешником? Как вам это направление для прорыва?
   Торвайдер посмотрел.
   - Пойдет. Я постараюсь оказаться между вами и кустами, потому что за поваленным деревом человек может только лежать, а из этого положения бросать копье неудобно. Что бы ни случилось - не останавливайтесь. На меня не смотрите. Если не достанут серьезно ни копьем, ни стрелой, я уеду безо всяких проблем. Если достанут - тут уж ничем не поможешь. Согласны?
   Эйни помолчала недолго, потом сказала:
   - Согласна.
   - Приготовьтесь, - сказал Торвайдер, - трогаемся, ну, например, на счет три. Не забудьте сделать резкое движение - пригнитесь, например. Лучники, скорее всего, целятся в шею - она должна быстро сместиться. Готовы?
   - Готова.
   - Раз, два, три...
   Жеребец Эйни начал разворачиваться в намеченную сторону, но тут же в проеме между елью и кустом что - то стало подниматься с земли, и в следующее мгновенье проем уже перекрывала толстая веревка. Ни пригнуться, не перепрыгнуть. Веревку, конечно, можно было перерубить, но мечи были в ножнах, да и на то, чтобы остановиться у веревки, требовалось слишком много времени. Торвайдер закрутил головой, выбирая новое направление; Эйни стала разворачивать жеребца, но та секунда, которая давала надежду на успех, уже прошла. Со всех сторон выскакивали люди. И в следующую секунду вокруг, ярдах в десяти от них, уже сомкнулось ощетинившееся копьями кольцо. Не сплошное, конечно - человек пятнадцать. Но этого было более чем достаточно.
   То, что произошло потом, произошло слишком быстро, и Торвайдер не запомнил ничего, кроме отдельных деталей.
   Внезапно, безо всякого шума и подготовки, горло одного из копейщиков пересекла широкая красная полоса. Кажется, не одна широкая, а четыре узких, но все происходило так быстро, что смазывалось и сливалось - глаза не успевали следить. Одновременно что - то черное, узкое, появилось на мгновение перед этим человеком, и копье его отлетело в сторону. Потом голова копейщика как - то неестественно дернулась, и он начал падать - очень медленно по сравнению с тем, как происходило все остальное.
   Потом кто - то начал кричать. Кольцо копейщиков разорвалось; кто - то бросился назад, кто - то - вперед. Но никто уже не смотрел на всадников. Копейщики делали хаотические движения, оборачиваясь то туда, то сюда, но все это было как - то бесполезно. Как только возле человека появлялось что - то черное, длинное, изгибающееся почти неуловимо для глаз, человек быстро переставал двигаться, и мешком валился на землю. В какой - то момент осталось всего два или три человека, и тогда Торвайдер услышал голос Эйни:
   - Оставьте того, с перьями! - и почти тотчас же все прекратилось.
   Несколько узких черных существ мелькнули среди деревьев, и скрылись. Возле всадников, среди валяющихся на земле людей, осталось двое.
   Первым было узкое черное существо. Туловище его, длиной ярда три с небольшим, было совершенно змеиное, только покрыто плотной, гладкой черной шерстью. Но голова и лапы были кошачьи. И белые пятнышки - на лапах, на хвосте, на груди и на лбу - в виде буквы V. Тот самый котенок - только теперь уже настоящий, большой татцельвурм.
   - Это ты? - воскликнул Торвайдер, и удивление смешалось в этом восклицании с уверенностью.
   Татцельвурм громко, коротко мяукнул, еще секунду смотрел на Торвайдера, а потом исчез - так быстро, что Торвайдер не успел рассмотреть толком, как он это сделал.
   Звук извлекаемого меча заставил его резко повернуться, и рука его сама собой пошла за спину, и вернулась уже с мечом. Но ничего особенного не случилось - просто Эйни достала свой меч. Да и пора было - человек, стоящий перед ними, был без копья, но с мечем в руках.
   - Не поднимайте копье, Фокс, - сказала Эйни человеку, - вы видите, что с копьем здесь долго не проживешь.
   Потом обратилась к Торвайдеру:
   - Сэр, подержите, пожалуйста, лошадей. Я хочу поговорить с этим господином...
   Она соскочила с вороного. Торвайдер тоже спешился, и, оставив меч висящим на кисти на темляке, взял поводья.
   Эйни прошла среди лежащих, подбирая копья, и забрасывая их подальше в лес. Потом остановилась перед человеком, стоящим все также неподвижно, но с явственной готовностью ко всему. Торвайдер не спускал с него глаз.
   - Скажите, Фокс, - обратилась к нему Эйни, встав ярдах в трех перед ним, - как это получилось, что вы, едва ли не лучший друг Короля Моэнро, оказались среди людей Оттена? Я не говорю о том, что это предательство. Люди вашего склада говорят про предательство, только если хотят натравить на кого - то народ, или оправдать убийство соперника. Сами они не предают, а выбирают выгодного господина или слугу. Это разумно, не так ли? - Эйни хмыкнула почти весело, и от этого хмыканья Торвайдер подумал, что Фокс, конечно, скоро умрет, но не так, чтобы уж совсем скоро.
   - Но в данном случае это совсем не разумно, - продолжала Эйни, - и дело не в том, что это преступление; гораздо хуже - это ошибка. Пожалуй, несовместимая с жизнью... Скажите, Фокс - разве вы не знаете, что Королевство благополучно только тогда, когда мы ладим с Энилендом? Разве вы не знаете, что Рене Моэнро получил власть от Эниленда, и власть эта была благотворна для нашего края? И что короли из других кланов правили долго, только если следовали принципам, что принес из Эниленда Рене Моэнро? Разве вы забыли, что за этими принципами стоит Эниленд? И никакой король не будет править долго, если нарушит их?
   Она замолчала.
   - Король Моэнро стал неугоден стране, - сказал Фокс, - народ не верит в то, что Эниленд благосклонен к нам. Народ зовет Эниленд Темными Землями, боится их, и не любит. И это естественно - Эниленд висит над нами, как грозная и непонятная сила. Народ не хотел, чтобы им правила Тайнорожденная, часть души которой навсегда в Эниленде.
   Эйни покивала с ироничным согласием.
   - Народ, - сказала она, - объявил героем Рене Моэнро, когда он вернулся из Эниленда, сплотил рыцарей, изгнал зарвавшихся соседей, что устроились на нашей земле, как на своей, и дал народу мир и благополучие. За этим миром и благополучием стоял Эниленд. И никакой народ тогда против этого не возражал. Никому не было дела до того, где пребывает король своей душой, если враги изгнаны, война кончена, а наиболее наглым и жадным рыцарям дали по рукам, и заставили вернуть Общинам награбленное в смутное время. Да, народ забыл, что такое смута. Сейчас он это вспомнит. Оттены не могут дать народу благополучия, потому что они не угодны Эниленду. И, как Моэнро, я обещаю сделать все, что смогу, чтобы благословение Сил Эниленда вернулось в наши края... А вы, Фокс, сделали просто глупость. Будь вы человек, я простила бы вам это естественное свойство людей. Но вы - то непонятное существо, которое ставит возможность украсить шлем перьями выше человеческих обязательств. Да, при дворе Короля Моэнро не было принято, чтобы рыцарь напоминал павлина. Но Король Моэнро никого не предавал. Он выполнял наши обычаи, по которым король, рыцари и народ вместе служат тому, чтобы жизнь продолжалась, как это угодно богам и нужно людям. И не говорите ничего больше ни про Эниленд, ни про народ - ведь вас интересует только ваша ничтожная выгода. Лучше попробуйте убить ту, за которой стоит Эниленд. Если, конечно, не хотите, чтобы мы надели вам на шею веревку, и убили, как тех ничтожных людей, о которых не хотят пачкать оружие...
   Она сняла ножны, и, чуть отступив, положила на землю. Затем шагнула к Фоксу, и остановилась.
   Тот медлил, и Эйни крикнула:
   - Я не шучу, Фокс!
   Тогда Фокс, стреляя глазами то на нее, то на Торвайдера, тоже положил ножны на землю.
   Эйни сделала выпад вперед, и острие ее меча, отведенное в сторону мечем Фокса, скользнуло в паре дюймов от кольчуги последнего. Это был не боевой удар, ибо он явно не достигал цели, да и продырявить кольчугу не мог. Но для Фокса он послужил сигналом к началу боя.
   Дальнейшее Торвайдер мог предвидеть, и так оно и произошло.
   Эйни больше не атаковала. Атаковал только Фокс, но его удары не проходили. В какой - то момент он осознал, что твориться нечто странное. На секунду он остановился, и, хотя в наступающих сумерках Торвайдер не смог рассмотреть выражение его глаз, лицо его было достаточно красноречиво.
   В следующую же секунду он снова начал атаковать. Торвайдер хмыкнул, и качнул головой. Нет, перебегая к Оттенам, этот человек не сделал, по своему мнению, никакой глупости. Он просто не придавал значения ничему, кроме самого очевидного. Эниленд? Эниленд далеко. А Оттены близко. Противник отражает удары? Но те, с кем он дрался раньше, тоже сперва отражали их, а потом пропускали какой - то. В конце концов, и она что - то пропустит. Надо просто действовать, как велит здравый смысл. Это же очевидно!
   Торвайдер еще раз усмехнулся. Право же, человек, зовущийся Фоксом, мог бы быть поумнее...
   Но вера в торжество очевидного имеет свои пределы. Фокс внезапно остановился, и замер, держа меч перед собой. Кажется, в голове его происходил какой - то обвал, и она не могла уже управлять его руками.
   - Вы поняли, что это бесполезно, Фокс? - спросила тогда Эйни.
   Фокс ничего не ответил, но вся фигура его как - то обмякла, а острие меча, смотрящее вперед - вверх, дрогнуло и начало опускаться.
   Тогда Эйни сделала очень быстрое движение, меч ее на долю секунды отразил полоску неба где - то наверху, и в следующую секунду обезглавленный труп Фокса, неспеша сгибая колени, рухнул к ее ногам.
   Несколько секунд она смотрела на убитого, потом достала из кармана тряпку, и стала протирать меч. Протерла, подошла к вороному, и, сложив тряпку испачканной частью внутрь, запихнула в кармашек седельной сумки. Потом повернулась к Торвайдеру:
   - Где - то здесь должен быть труп хобгоблина. Я поищу.
   Минут пять она ходила среди кустов и деревьев, потом остановилась, посмотрела, и пошла обратно.
   - Закрыли ветками, - сказала она, подойдя.
   Потом подняла ножны, убрала меч, и закинула за спину.
   - Это не будет для вас неудобно, если я попрошу обыскать трупы на предмет всяких документов, которых наверняка нет, и, главное, еды?
   - Нет, - сказал Торвайдер, - держите поводья.
   Никаких документов при людях Оттена не нашлось - указания, полученные ими, видимо, были достаточно просты для того, чтобы дать их в устной форме. Нашлась карта, но у Эйни была не худшая. Никаких отметок на найденной карте не было. Нашлось много хорошей еды. Они убрали ее в седельные сумки, и тотчас поехали прочь.
   - Как был убит хобгоблин? - спросил Торвайдер, когда они отъехали немного.
   - Стрелой, - сказала Эйни, - так что, можно надеяться, он не был с ними в сговоре. Потому что тогда надежнее было убить его вблизи. Наверное, они выследили его. Правда, учитывая осторожность хобгоблинов, это вряд ли произошло просто так. Видно, людей Оттена кто - то навел...
   Некоторое время они ехали молча, а потом Эйни спросила:
   - Откуда вы знаете этого татцельвурма?
   Торвайдер улыбнулся.
   - Я кормил его сыром. На дороге, куда он вышел. Тогда он был еще совсем как обычный котенок... Но у него были те же белые пятнышки. В том числе - на лбу, в виде буквы V. Кажется, у обычных котят такого не бывает...
   Эйни посмотрела на него с легким удивлением:
   - Он ел сыр?
   Торвайдер кивнул.
   - Съел немного. Кроме хлеба и сыра, у меня ничего с собой не было. Да еще я дал ему совет - начинать охотится, - Торвайдер посмотрел на Эйни, и улыбнулся, - вот и все, что я мог ему предложить...
   - Но этого оказалось достаточно, чтобы спасти жизнь и мне, и себе, - сказала Эйни серьезно.
  
  
   Был жаркий полдень с солнечным светом в листве, когда Эйни и Торвайдер подъехали к краю последнего леса на Этой Стороне. Между деревьев виднелся луг, а за ним, отражая небо, широким изгибом синел Альтинор.
   Где - то в этом месте должен был находится один из тех мостов, что показываются не всем. В Королевстве все эти мосты обобщают под одним названием, именуя Последним.
   Молча, неспешным шагом, они подъехали к границе леса и луга. Эйни посмотрела по сторонам, достала карту, и, взглянув в нее, сказала:
   - С полмили на юг. Как поедем?
   - Берегом, - сказал Торвайдер, - лес от воды далеко. Стрела не долетит. А если кто появится из леса... Можно будет просто переплыть?
   Эйни пожала плечами:
   - Сложно сказать. Все, кто ездил в Эниленд, въезжали по Последнему мосту. Прежде, чем въехать на мост, надо прочесть заклинания. Это совершенно необходимо. Читать заранее не рекомендуется. Вот и все, что известно.
   - А на ходу их читать можно? - спросил Торвайдер.
   Эйни рассмеялась:
   - Не знаю. Но никто не говорил, что нельзя.
   - Тогда поедем, - сказал Торвайдер, - сейчас - сразу на берег, а если кто попробует отрезать нас от моста - читайте, что положено, и прыгаем в воду.
   Эйни, улыбаясь, покивала, и сказала:
   - Ответственный момент, между прочим... ладно, поехали...
   Они рысью преодолели расстояние, отделяющее их от берега, и повернули на юг.
   Альтинор оказался неширок, едва ли в три десятка ярдов, так что переплыть его не составляло труда. На другом берегу его было все то же самое, что и на этом - те же луга, которые в половодье, наверное, заливала река, да тот же лес по холмам. Только полей уже не было. И вообще никаких следов человека.
   Вскоре показался и мост. И занятное же это было сооружение, господа! Последний мост выгибался высоко над водой, построенный, видимо, по принципу арки. Он опирался только на берега. Торвайдер видел такие мосты лишь в городах - через речки шириной в несколько ярдов.
   Оторвавшись от созерцания моста, Торвайдер заметил впереди - слева, среди травы, что - то светло - разрозненное. Тотчас же понял он, что перед ним обыкновенное стадо овец. Увидал он и пастушку. Девица лет шестнадцати, одетая сообразно занятию, поднялась при приближении всадников с травы, и стала рассматривать, заслоняясь ладонью от солнца.
   - И никто никуда не бежит, - сказал Торвайдер, на ходу приблизившись к Эйни.
   - Просто знают, что не от чего, - сказала Эйни, - это на востоке можно врать, что угодно...
   Они подлетели к мосту, и остановили лошадей.
   - Постойте здесь, - сказала Эйни, - Мебиус просил не разглашать текст заклинаний без крайней необходимости. Вы уж не обижайтесь...
   Торвайдер кивнул.
   Эйни отъехала чуть в сторону, и, глядя на мост, принялась что - то читать; Торвайдер видел, как движутся ее губы. Сам он смотрел то на оставленный ими лес, то вокруг. При некотором усердии люди могли замаскироваться в траве, которую здесь никто не косил. Сложно, конечно, но все же... какой - нибудь заваленный травой лучник...
   - Торвайдер - едемте...
   Он обернулся к Эйни; она кивнула в сторону моста.
   Они подъехали вплотную к каменной арке, и тут Торвайдер заметил еще одну необычность: мост состоял из одного куска камня. Эйни, посматривая на него, словно прочла его мысли, и сказала:
   - Говорят, это строили не люди...
   Мост поднялся перед ними, словно вел в небо. Лошади пошли вверх, осторожно ступая по выщербленному камню - подъем был довольно крутой. Потом столь же крутой спуск заставил их чуть приседать на задние ноги. Наконец, мост оказался позади.
   Та же трава, тот же лес по холмам.
   Но уже Эниленд.
  
  
   Когда они въехали в лес, Эйни остановила вороного, и повернулась к Торвайдеру.
   - Итак, мы в Эниленде, - сказала она, - и нам надо решить кое - какие вопросы. Во - первых - вопрос о контракте.
   - О каком контракте? - спросил Торвайдер; через секунду он, правда, понял - о каком, но Эйни не дала ему ничего сказать.
   - Понятно, - сказала она, - стало быть, контракт продлевается. Так?
   Торвайдер молча кивнул.
   - И на какой срок вы хотите его продлить? - спросила Эйни.
   Торвайдер пожал плечами.
   - А вы?
   Эйни хмыкнула, и посмотрела в сторону, словно хотела узнать чье - то мнение о происходящем.
   - Предположим, до выборов нового короля. То есть до тех выборов, в которых я могла бы участвовать.
   И вопросительно посмотрела на Торвайдера.
   - Хорошо, - сказал Торвайдер.
   Эйни кивнула с таким видом, с каким отмечают для себя нечто значительное. Потом посмотрела на Торвайдера:
   - Но вы опять не сказали насчет платы...
   Торвайдер рассмеялся:
   - А что я могу просить у вас в качества платы?
   Эйни секунду помедлила, потом сказала:
   - Ладно, оставим это... Вопрос второй - что делать дальше...
   Торвайдер молча кивнул, понимая, что об этом Эйни наверняка подумала заранее.
   - У меня есть еще одна карта, - сказала Эйни, - которую я вам не показывала до сих пор. Карта Эниленда, разумеется. Это карта Мебиуса; он составил ее по многим источникам. После его ухода она хранилась в нашем замке. Она довольно неточная, но все - таки... Взгляните сами.
   Эйни повернулась к одной из седельных сумок, и извлекла нечто, свернутое в плотный рулон. Видимо, она заранее положила карту поближе.
   Торвайдер взял, и развернул.
   Карта, и впрямь, не отличалась ни точностью, ни полнотой. Большая ее часть вообще не содержала деталей. Зато на свободных местах пребывали надписи типа: "По словам Археотиса" или "По неопределенным источникам". От надписей к объектам, к коим они относились, вели стрелки.
   Эйни меж тем подъехала ближе, так, чтобы ей тоже была видна карта.
   - Вот посмотрите, - сказала она, - наша главная цель - Замок Стренч. Там обитает Королева драконов. Название замка мне очень нравится, но, к сожалению, нет никаких поясняющих надписей. Так что ожидать можно всего. Как видите, он стоит на горе. Вернее, на одной из вершин горной цепи. С одной стороны ее - океан, а с другой - Пустынные земли, но на них, как видите, детали отсутствуют. Если, конечно, не считать таковыми надпись: "Населены драконами". Хотела бы я знать, что они там делают, если там так пустынно... - Эйни хмыкнула, - ладно, не важно. Второе интересное место - так называемый Замок Нут неподалеку от Пустынных земель. На каком - то ныне исчезнувшем языке слово "нут" означает нечто такое, что можно использовать против драконов. Возможно, это сокращение... В любом случае, никто точно не знает, что это за место, и какие антидраконьи средства там есть... Вот Последний мост. Поскольку он на карте один, остается предположить, что это тот самый, которым мы только что ехали. Между ним и Замком Нут, как видите, сперва сплошной лес, а потом какая - то терра инкогнито... Мне, право же, нравится примечание: "Посещается драконами, но безо всякого желания, и только по крайней нужде". Кто это, хотела бы я знать, проник в желания драконов, и какую нужду следует считать крайней...
   Торвайдер засмеялся. Эйни посмотрела на него, и сказала, сдерживая улыбку:
   - Слушайте, Торвайдер, я говорю о серьезных вещах... - но тут же, отвернувшись, сама начала смеяться.
   - Я, наверное, просто понервничала в последние дни, - она перестала смеяться, и повернулась к Торвайдеру, - наверное, мне нужна какая - то разрядка...
   При этих ее словах глаза их встретились, и несколько секунд они молчали с глубокомысленным видом, обдумывая, верно, неоднозначность сказанного. Но Эйни тотчас перевела взгляд на карту, и сказала не очень уверенно:
   - Ладно, не важно... Итак - вот, смотрите, что получается...
  
  
   Получалось все просто, но несколько неопределенно.
   Ехать надлежало сперва в Замок Нут, а потом - в Замок Стренч. Главная неопределенность состояла в том, что Королева Драконов, если она в своем уме, постарается на допустить их даже до первого места назначения. Ибо зачем же ей надо, чтобы они получили оружие, эффективное против драконов? Правда, путь до Замка Нут лежал по землям, коии драконы посещают безо всякого желания, но это была всего лишь очередная неопределенность. С другой стороны, драка между драконами у моста позволяла надеяться, что ряды драконов не монолитны, а власть их Королевы не безгранична. Наконец, Эйни могла надеяться на сочувствие некоторой части населения Эниленда - ведь помогали же ей их соплеменники в Королевстве - но... Не мешало помнить, что она здесь впервые.
   - Знаете что, - сказал на все это Торвайдер, - я, конечно, здесь тоже впервые. Но, если местные пребывают между собой в столь же мирных отношениях, как и люди, то кто - то из них наверняка захочет использовать нас. А значит, объявится, и сделает предложения. И ситуация начнет проясняться. Так что, по - моему, надо просто ехать вперед. Желательно лесом, где нас труднее обнаружить с воздуха.
   - Желательно - к этой речке, - Эйни показала пальцем на карте.
   - Почему? - спросил Торвайдер.
   - Потому, что там нарисован вот этот значок, - сказала Эйни, - а он означает баню. Согласитесь, что это место давно пора посетить...
  
  
   Белая лошадь на поляне - совсем небольшой, заросшей каким - то кустарником, названия которого Торвайдер не знал - появилась совершенно неожиданно. Наверное, до этого она паслась за одним из кустов. Торвайдер тотчас натянул поводья, и закрутил головой туда - сюда. Эйни тоже остановилась, осматриваясь.
   При ближайшем рассмотрении лошадь оказалась жеребцом - крупным и очень породистым. Жеребец был под седлом и со всем необходимым для того, чтобы на него можно было сесть и поехать. Однако седока было не видно, не слышно. Белый жеребец не был привязан, а просто пасся сам по себе.
   Поймав вопросительный взгляд Эйни, Торвайдер только пожал плечами. Потом подъехал поближе к ней, и негромко спросил:
   - Может лошадь перейти из Королевства в Эниленд так, чтобы с ней ничего не случилось?
   Эйни секунду подумала, и сказала:
   - Никогда не слышала, чтобы лошади такой переход чем - то грозил. Думаете, она оттуда?
   - Если бы мы были еще в Королевстве, - сказал Торвайдер, - я бы предположил, что кто - то убил его хозяина, а жеребца или не поймал, или не стал ловить.
   - Может, его здесь убили, - сказала Эйни.
   - Прямо скажем - хочется мне его поймать, - сказал Торвайдер, - вы только взгляните, какой красавец...
   - Ловите, - сказала Эйни, - только быстро. И поедемте отсюда. Что - то мне здесь не нравится... не пойму, что...
   Торвайдер осторожно спешился - а вдруг белый испугается? - и понемногу стал подходить; Эйни взяла поводья его жеребца, оставаясь в седле. Белый, вроде, не реагировал. Торвайдер подошел, и поймал поводья. Жеребец, не проявляя никаких явных намерений, стоял смирно. Торвайдер поймал ногой стремя, и оказался в седле.
   Но едва он это сделал, жеребец сорвался с места. Торвайдер успел устроиться достаточно прочно, чтобы внезапный рывок не сбросил его на землю. Но все его попытки остановить жеребца были совершенно напрасны. Белый нес так, словно в него вселился злой дух. Он не реагировал на поводья. Он каким - то сверхъестественным образом уклонялся от деревьев, которые так и бросались со всех сторон. Торвайдер прижался к холке, и в голове у него очень скоро обрела окончательное воплощение одна очень простая мысль: никакая это не лошадь. Или, по крайней мере, не просто лошадь. И не зря Эйни сказала, что ей что - то не нравится.
   Развязка наступила быстро и неожиданно. Жеребец вылетел к небольшой речке, и с размаху сиганул в воду. Место, куда он прыгнул, было довольно глубоким омутом. И вот интересно - едва оказавшись в воде, жеребец выскользнул из - под Торвайдера, и исчез, точно его и не было. По инерции Торвайдер оказался под водой, а когда вынырнул, то увидел, что пребывает в нескольких ярдах от берега, а жеребца и след простыл.
   Все еще плохо соображая, Торвайдер выбрался на подмытый течением берег - что удалось ему не сразу - и проверил собственную целостность. Кажется, он не пострадал. Меч за спиной и нож на поясе были при нем.
   Тут до него кое - что, наконец, дошло.
   - Кэльпи, чтоб ему провалиться...
   - Точно, сэр - кэльпи, - сказал кто - то у него за спиной.
   Торвайдер резко повернулся, вытаскивая меч - и замер.
   Перед ним, в десяти ярдах, среди прибрежных кустов помещался дракон.
   Вроде тех, что были у моста. Длину его Торвайдер не смог оценить сразу, но, без сомнения, это был не мелкий экземпляр. Дракон сидел, опираясь на собственный хвост, сложив передние лапы лицемерно - благодушным жестом. Право же, для того, чтобы начать нравоучительную речь, ему не хватало только четок, которых в ходе таковой можно было перебирать со смиренным видом. У него был заметный животик, имеющий тенденцию лежать низом своим на земле. Гребень на голове свисал в сторону, как ночной колпак.
   Выдержав краткую паузу, дракон чуть поклонился, и молвил голосом, который сложно было назвать человеческим, а только лишь более - менее понятным:
   - Досточтимый сэр. От лица Королевы, а также от своего собственного, я прошу принять извинения за доставленные неудобства.
   Он снова сделал паузу; Торвайдер, выждав малость, кивнул, и речь дракона полилась вновь.
   - Кэльпи тут не при чем. Он всего лишь выполнял мою просьбу. Я вынужден был прибегнуть к его услугам, потому что вы, сэр, постоянно пребываете с леди, а мне поручено передать предложение, которое касается только вас.
   Торвайдер снова кивнул.
   - Предложение исходит от Королевы, - продолжал между тем дракон, - и состоит в том, что Королева предлагает вам службу.
   Некоторое время Торвайдер старался сообразить, правильно ли он перевел попытки дракона говорить на человеческом языке на сам этот человеческий язык. Потом решил, что правильно, и сказал:
   - Это предложение очень лестно для меня. Но Королева, очевидно, не знает, что я связан контрактом. По крайней мере, на ближайшее время.
   Дракон церемонно кивнул, выражая, видимо, величайшее уважение к сказанному, и произнес:
   - Я искренне надеюсь, что мои слова не будут восприняты вами, сэр, как сомнение в вашей преданности своему долгу... Королева может предложить вам лучшие условия. Естественно, речь идет только о том случае, когда ваш настоящий контракт потеряет силу...
   - Что вы подразумеваете, говоря "потеряет силу"? - спросил Торвайдер; выражение это ему не понравилось.
   - О, ничего определенного, сэр, - несколько суетливо промолвил дракон, - совершенно любые обстоятельства, которые мы не возьмемся даже предугадать.
   - Такое предложение должно быть очень тщательно обдумано, - сказал Торвайдер, - особенно, учитывая то, что я, прямо сказать, не местный, - он чуть склонил голову, обозначая уважительную уклончивость, и проговорил с лицемерно - слащавой улыбкой, - полагаю, что службу такого рода может исполнять только человек, знакомый с местными условиями...
   - Без сомненья, сэр, без сомненья, - закивал дракон, - никоим образом мы не хотим торопить вас в чем - либо. Хотелось бы только сказать, что местные условия... гм - гм... можно сказать, неисчерпаемы, - он уставился своими немигающими глазами в глаза Торвайдеру, и широко улыбнулся, старательно и не без успеха скрывая зубы, - уверяю вас, сэр, что в наших краях вы сможете получить все, что составляет предмет человеческих мечтаний, а также такое, о чем люди и не мечтают, а если мечтают, то очень редко...
   И склонил голову в почтительном поклоне.
   Торвайдер промолчал.
   Дракон же вновь поднял голову, и произнес:
   - Я с радостью постараюсь ответить на ваши вопросы, сэр, если таковые имеются.
   - Спасибо, - сказал Торвайдер, - к сожалению, ваше предложение слишком неожиданно для того, чтобы обдумать действительно интересные вопросы.
   - В таком случае, сэр, с вашего разрешения я предпочел бы откланяться, - сказал дракон, и снова поклонился, - хотел бы только сообщить вам, что вы можете в любой момент вернуться к переговорам по данному предложению. Для этого вам нужно только ненадолго оставить вашу спутницу. Например, отъехать под каким - то предлогом с полмили...
   На это Торвайдер никак не отреагировал, а только сказал:
   - Примите уверения в моем совершеннейшем почтении, - и отвесил церемонный кивок, означающий только формальную вежливость.
   Дракон кивнул еще глубже, а затем завозился, оторвал животик от земли, неторопливо, переваливаясь, выбрался из кустов, и вышел на открытое место. Длинный хвост его сперва волочился по земле, но в какой - то момент ожил, и сделал легкое, быстрое, очень изящное движение в воздухе. И тотчас же расправились перепончатые крылья, взмахнули высоко над головой Торвайдера, и с неожиданной легкостью дракон взмыл в воздух, несколько раз изогнулся, маневрируя среди нависших над рекой крон деревьев, и исчез.
   - Неплохо, - сказал Торвайдер.
   А потом его словно ударило что - то изнутри. Постоянно пребываете с леди... контракт может потерять силу...
   А может... Пока они с Эйни вместе, Королева драконов боится нападать - потому что он, Торвайдер, зачем - то ей нужен. Но сейчас они не вместе...
   Ему стало страшно и как - то плохо. Наверное - думал он иногда, вспоминая потом это чувство - оно должно посетить людей перед самым концом света. Именно так - потому что личная смерть не может быть таким скверным, таким смертельно - тоскливым событием. В том, что Эйни нет сейчас рядом, была величайшая неестественность, которая и впрямь может явиться только перед концом света. Он и представить не мог, что это будет так странно ему. Он понял вдруг, что забыл то время, когда ее не было рядом, словно это был только давний, в раннем детстве приснившийся сон. И когда он заорал во всю глотку: "Эйни!", это было совершенно непроизвольно, как те движения, что совершает человек при падении. Надо было как - то восстанавливать естественное положение вещей. А для этого не хватало ее.
   Звук его голоса нарушил то состояние, в котором он оказался, и он получил способность мыслить яснее. Сразу стало ясно ему, что надо продолжать как - то шуметь, потому что по одному звуку в лесу едва ли можно уловить направление. Поэтому он стал свистеть, а в перерывах - прислушиваться. И вот, не прошло и минуты, как он услышал, как кто - то свистит в ответ, а еще через самое короткое время на берег вылетела Эйни. Ремень, бывший ранее у нее на поясе, удлинял сейчас уздечку его жеребца, скакавшего следом. Торвайдер заметил - как иногда в самые важные моменты замечается всякая мелочь - пустые ножны на этом ремне, и засунутый за голенище ее сапога метательный нож.
   Она резко осадила вороного, и спрыгнула на землю.
   - Это не лошадь...
   С этими словами она и остановилась перед ним, в одном - единственном шаге, словно это было самое главное, от чего все зависело на этом свете. Она выглядела ужасно - вот именно так, как должен выглядеть человек, чувствующий то же, что Торвайдер с минуту назад, только намного сильнее. И хотя Торвайдер понял уже, что ничего страшного с ней не случилось, ощущение конца света снова явилось в нем при виде ее лица. Смотреть на него было ему невозможно. Тогда он просто обхватил ее рукой за плечи, и прижал к себе. И уже прижимаясь лицом к его лицу, его шее, его мокрой кольчуге под горлом, она все повторяла:
   - Это не лошадь... Торвайдер, ты понял? Это не лошадь... - а он все прижимал ее к себе, и хотел, да не мог сказать отчего - то, что конец света не состоялся.
  
  
   Баня выглядела вполне обыкновенно - потемневший от времени сруб на берегу узкой лесной речки. Со стороны воды была перед срубом досчатая площадка, удобная для того, чтобы прыгать в речку, да выбираться обратно. Стояла баня над таким же омутом, где оказался вместе с кэльпи Торвайдер, а прочий берег порос камышом да кустами.
   Единственное, что показалось Торвайдеру необычным - это размеры. На Востоке бани были раза в три меньше. Но это, в конце концов, могло объясняться бедностью тамошнего населения, да дефицитом строевого леса.
   В лесу, ярдах в двадцати от бани, обнаружился пустой, но весьма поместительный сарайчик. Торвайдер спешился, и заглянул внутрь.
   - А это, похоже, конюшня, - сказал он, выходя, - по крайней мере, иногда там держат лошадей.
   - А что, - сказала Эйни, - очень логично. Тем, кто приезжает, надо же куда - то девать их. Приезжают - то, полагаю, надолго...
   Торвайдер взглянул на нее, и встретился с ней взглядом. И показалось ему, что в глазах ее появилось некое задумчивое, ожидающее выражение, которое он привык связывать с явно сексуальными планами. Впрочем, она тотчас перевела взгляд на что - то неопределенно - рассеянное вокруг.
   - Хорошо, - сказал Торвайдер, - если нет других предложений, я буду растапливать. Пусть пока греется.
   В предбаннике нашелся топор и даже дрова, но Торвайдер решил, что пользоваться заготовками не стоит. Лес вокруг был нехоженый, сухостой никто не рубил, по крайней мере, систематически, и дрова проблемой не стали. Затопив, Торвайдер вышел на настил со стороны реки, и подошел к краю, чтобы посмотреть, не видно ли дна.
   Дна не оказалось. Зато перед самым настилом, в воде, у поверхности, оказался огромный сом. С минуту Торвайдер наблюдал за сомом, а сом - за Торвайдером. Потом Торвайдер повернулся, и через парную да предбанник вышел с другой стороны.
   - Там в реке плавает большой сом, - сказал он Эйни, - не водяной ли это, случаем?
   Эйни улыбнулась:
   - Люди здесь редко бывают. А баня, как видите, используется регулярно... Но вообще - то, Торвайдер, должны же быть в речке и просто сомы...
   Они занялись ужином, и какое - то странное чередование поспешности и замедленности казалось все время Торвайдеру в движениях Эйни. Что - то новенькое было в глазах ее, в лице ее; что - то появлялось и почти демонстративно скрывалось, когда она замечала его пристальное внимание. Довольно быстро с едой было покончено, и, бросив на Торвайдера короткий, тут же отдернутый взгляд, Эйни поднялась и потянулась.
   - Посмотрите, Торвайдер, как там... - сказала она, избегая его тут же прицелившегося взгляда.
   Торвайдер молча прошел в баню. Пожалуй, достаточно тепло. Он задержался ненадолго, осматривая просторную парилку, и тут вдруг с реки послышался негромкий плеск, и кто - то приоткрыл дверь.
   Торвайдер обернулся.
   В дверях, не заходя, показался какой - то полуголый мужичонка, небольшого роста, бородатый и мокрый.
   - Я, эта, - сказал он, - просто посмотреть... протопилось ли... - отступил от порога, и затворил за собой дверь.
   Торвайдер вышел.
   - Точно, водяной, - сказал он Эйни, - заходил сейчас, узнавал, готова ли баня.
   Эйни качнула головой, и, словно сообразив что, улыбнулась.
   - Скучно им, верно, одним, - сказала она, улыбаясь, - а тут новая компания...
   - А вам, миледи, как больше нравится - в компании, или без? - спросил Торвайдер.
   - По разному, - сказала Эйни, - пойдемте.
   Вслед за Эйни Торвайдер зашел в предбанник, тоже разогревшийся уже от выходящей в него печной стенки, и плотно закрыл за собой дверь.
   Эйни, остановившись посреди предбанника, повернулась к нему, и выражение, которое то и дело замечал Торвайдер на лице ее, приобрело вид завершенный и однозначный. Торвайдер шагнул к ней, и медленно, осторожно провел пальцами по ее волосам, щеке, подбородку... Потом ее руки стали вытаскивать из - под пояса и стягивать прочь его рубашку, и он понял, что ей именно надо. Он осторожно стащил рубашку с нее, посмотрел, и понял еще одно: что сейчас - именно сейчас - ему хочется с ней совершенно другого. Хочется, чтобы все было медленно и осторожно. Ей же нужна была какая - то встряска, которая помогла бы хотя бы на время выбросить из памяти события последних дней. Эта маленькая девочка выросла в непосредственной близости от дружинников ее папаши, и конечно, у нее не было недостатка в сексуальных развлечениях. Как бы она ни выглядела, в свои девятнадцать лет она была вовсе не маленькая. Но слишком связана она была для него со своей трагичной и неоразимо - привлекательной судьбой, с аурой Тайнорожденной, с пеплом ее родового замка, с зеркальной сталью оружия, с кровью, со смертью, что никак не могла их догнать - и он не мог сделать вместе с ней то, что ей сейчас требовалось: просто трахнуться, как с первой попавшейся телкой, встреченной на задворках войны.
   И она поняла это, и какое - то время они молча, неподвижно стояли друг против друга, и надо было что - то решать - но в этот момент в парилке послышались шаги, кто - то стукнул в дверь предбанника и, не дожидаясь ответа, отворил ее.
   - Вы, ребята, эта... чего собираетесь делать? Нам бы, типа, распределиться как - нибудь по помещениям...
   Тот же самый мужичонка, что заглядывал в парилку, стоял теперь в дверях. За ним кто - то двигался, и вдруг раздалось шипенье воды, и в предбанник потянуло паром.
   - А кто там еще? - спросила, обернувшись, Эйни.
   - Да наши все, - сказал мужичонка, - сосед мой, кум его, да девки...
   Эйни повернулась к Торвайдеру, и улыбка, бывшая при том на лице ее, вызвала его понимающую улыбку раньше, чем она что - то сказала. Да и говорить ничего было не нужно. В ответ на ее весело - вопросительное выражение он только кивнул, и сказал мужичонке:
   - Я, знаешь, париться - то не хочу. Это леди хочет... А я только возьму у вас горячей воды... да еще бы кого, кто спину потер...
   Мужичонка закивал, заулыбался, и заговорил быстро:
   - Да это точно... помыться - то и здесь можно... здесь вишь, от печки - то тепло... сейчас пришлю кого, и воды принесут... а чтобы одежка не мокла, вон под лавкой рогожка... ею прикрой...
   Через плечо его заглянула какая - то женская физиономия, потом другая...
   Эйни притянула Торвайдера рукой за шею к себе, и зашептала в ухо:
   - Ты потом приходи. Как они уйдут... или я сама зайду...
   Потом отстранилась, посмотрела на него - все ли в порядке? Торвайдер кивнул - в порядке.
   Ее сапоги и штаны отправились в угол, под ту самую лавку, где лежала пресловутая рогожка, и мимо мужичонки, еще толкающегося в дверях, Эйни протиснулась в парилку. И тут же показались в дверях две рослые телки, "все при них", тащившие ведро с парящей водой.
  
  
   Первым, что увидел Торвайдер, выходя из бани в позднее, уже по - дневному теплое утро, был человек, сидящий на бревне между баней и конюшней. Рядом была привязана к дереву лошадь. Торвайдер было насторожился, но тут Эйни за спиной его крикнула:
   - Мебиус! Вот это да... - и, опередив его, почти подбежала к человеку.
   Он поднялся навстречу, и она, обхватив его рукой за шею, чмокнула в щеку. Человек поймал взгляд Торвайдера, чуть улыбнулся...
   Росту он был среднего; длинные седые волосы связаны были на затылке в хвост, седая борода коротко подстрижена. На вид ему было лет шестьдесят. Вытертые кожаные брюки навыпуск, рубашка да накидка, традиционная для Мага, некогда черные, сейчас выцвели, и были местами зашиты. Но все это Торвайдер заметил лишь мельком, потому что лицо человека привлекло все его внимание тотчас, как он увидел его. Было в лице его нечто необычайное - какое - то отражение, словно на него падал особенный, для него одного предназначенный свет.
   Торвайдер подошел, и поклонился и искренним уважением.
   - Мебиус, - сказала Эйни, - это - сэр Арно Торвайдер. Он с Фиордов, рыцарь... А также - бакалавр философии.
   Торвайдер еще раз молча поклонился.
   Эйни улыбалась, но вдруг лицо ее стало серьезным, и она сказала:
   - Мебиус - ты знаешь, что произошло?
   Мебиус кивнул:
   - Знаю. Но я не мог ничего сделать, потому что, как оказалось, выйти отсюда без тебя невозможно.
   Эйни помолчала и сказала, глядя куда - то, где ее сейчас не было:
   - Никто ничего не мог сделать. Я очень много думала об этом. И вот что поняла: благополучие никогда не бывает вечным. Как бы ни казалось прочным положение людей, где - то всегда зреет сила, которая разрушит его. И тогда благополучие приходится восстанавливать дорогой ценой...
   - Это так, - сказал Мебиус, - но это не свойство мира, и даже не свойство людей. Это свойство человеческих недостатков. Иногда, весьма редко, приходят герои, и устанавливают порядок, в котором больше добра, чем зла. Но зло копиться в людях, и со временем под его тяжестью рассыпается любая постройка. Тогда начинается война, и должны найтись новые герои, которые уменьшат количество зла, столкнувшись с ним в бою. К сожалению, зло обычно приходится уничтожать вместе с людьми, которые пустили его в себя... Пока зло живет в человеческих душах, так будет повторяться вечно. Поэтому люди вечно будут платить дань войне. Война многое отнимает, и ее не любят за это. Но тот, кто надеялся на незыблемость мира, и не воздает должного ей, оказывается беззащитным, когда зло в очередной раз перевешивает добро...
   Несколько секунд все молчали.
   Потом Эйни спросила:
   - Королева Драконов - мой Двойник?
   - Да, - сказал Мебиус.
   - И кто она - дракон? - спросила Эйни.
   - Не знаю, - сказал Мебиус, - ее видят только очень немногие приближенные.
   - Хорошо, - сказала Эйни, - ты знаешь, что мы должны делать?
   Мебиус посмотрел на нее, потом на Торвайдера, как будто соотносил цели и средства.
   - Это я знаю, - сказал он, - мы должны получить оружие.
   - В Замке Нут, - сказала Эйни скорее утвердительно, чем вопросительно.
   - Замка Нут не существует, - сказал Мебиус, - там, где он обозначен на карте, находится Замок Гвина.
   - Того самого, что считают во многих местах Богом войны? - спросил Торвайдер.
   Мебиус кивнул.
   - Того самого. И который является им, безусловно... Он не один. Есть в здешних краях леди по имени Морриган, которая тоже интересуется тем, как люди уничтожают друг друга. Но их интересует не одно и то же. А то, что сейчас интересует вас, находится у Гвина, - он сделал короткую паузу, и продолжал, - конечно, это мало относится к теме нашего разговора, но упомянуть все же необходимо - лично я интересуюсь завтраком. Я долго ожидал, пока вы выйдете к нему, господа...
  
  
   Сперва на горизонте показались далекие темные силуэты остроконечных гор. Потом, по мере приближения к ним, обозначалась все явственнее облачная пелена за их вершинами. Остроконечные вершины все приближались, и, наконец, стеной встали перед всадниками; за ними поднималась сплошная стена облаков.
   С перевала, между двух темных каменных всплесков, открылась горная страна, такая же темная, островерхая, как и первая гряда. Зелень лесов в долинах казалась необычайно темной. Когда всадники двинулись вниз с перевала, облачная стена стала надвигаться, и вскоре небо исчезло. Остались низкие фиолетовые облака. Они шли наперерез всадникам, и это наводило на мысль, что облачная шапка вращается вокруг какой - то оси, потому что вне горной страны таких облаков не было. А осью, скорее всего, был Замок Гвина.
   По мере того, как летне - солнечно - зеленым Энилендом всадники приближались к первой островерхой гряде, лес все больше пустел; за перевалом не было видно уже никакой живой твари. Только огромные деревья, названия которых никто не знал, поднимали к облакам темно - зеленые кроны. Под деревьями царил полумрак; толстый слой опавших листьев слабо отмечал шаги лошадей. Кроны деревьев то слабо шумели, то, под порывом внезапного ветра, начинали издавать какой - то странный, почти человеческий голос. Потом ветер улетал дальше, и можно было проследить, как удаляется этот голос, словно не найдя отзыва у несведущих путников.
   Горы становились все круче. Склоны их все более превращались в наклонные каменные стены, и лес уже не мог держаться на них, оставаясь только в долинах, которые становились все уже и уже. Наконец, долины превратились в ущелья. Спускаться по их склонам с лошадьми было уже невозможно. Но, присмотревшись, всегда можно было увидеть каменный мост, переброшенный через темную глубину с темной зеленью на далеком дне. Мосты эти были из цельного камня, как тот, что вел в Эниленд через Альтинор. Но мост через Альтинор был совсем небольшим по сравнению со здешними мостами. Иногда другой край ущелья был так далеко, что мост казался узкой ленточкой, выгнутой над бездной. А однажды, подъехав к такому мосту, всадники не увидели вершины его - она уходила в низкие облака. Когда они въехали в эти облака, Мебиус сказал, чтобы все спешились, и стал читать заклинания, и в какой - то момент Торвайдер почувствовал, что мост тронулся, и поплыл вперед. Потом слабая дрожь прошла по каменной плите под ногами, и тотчас послышался отдаленный звук неспешно сдвигаемых вместе камней. Тогда Мебиус осторожно пошел вперед, ведя лошадь, и через какое - то время они вышли из облаков, и благополучно добрались до другой стороны ущелья.
   По вечерам, останавливаясь на ночлег, они собирали валежник - темно - бурые ветви, что высыхали, и падали с безымянных деревьев - и разводили костер. Темнело, и мир вокруг сокращался до освещенного огнем пятачка земли, заваленного листьями, которые приходилось отгребать подальше от огня, да нескольких узловатых стволов, уходивших вверх, словно колонны, державшие темноту.
   Наконец, облачные полосы стали превращаться в дуги - приближалось то, что находилось в центре. Дно ущелий уже не зеленело; наверное, между узкими, почти отвесными стенами деревьям не хватало света. Мосты стали все чаще перекидываться через пустынные провалы, дно которых все труднее было рассмотреть в сгущающейся внизу темноте, и с каждым мостом все круче загибались облачные дуги над головой. И вот, на очередном перевале, прежде чем Эйни и Торвайдер успели осмотреться, Мебиус остановил лошадь, и сказал:
   - Смотрите вперед и вверх.
   Впереди - сверху облачная дуга, наконец, замыкалась, и превращалась в воронку, обращенную горлышком вверх. А под воронкой, повторяя ее очертаниями, только намного острее, темная скала, выше всех других скал, поднимала замок темного камня.
   Отсюда Замок еще невозможно было рассмотреть в деталях. Видно было только, что весь он состоит из плоских граней, и грани эти образуют громоздящиеся друг над другом башни. Следуя силуэту вершины, башни эти становились все выше и уже, все ближе сходились друг с другом, пока одна, центральная, ни втягивалась в облачную воронку, и ни исчезала в ней.
   - Мы должны остановиться, и отдохнуть, - сказал Мебиус, - здесь уже не из чего развести костер, и не на чем спать, кроме голых камней. Так что желательно добраться до замка сегодня же. Однако не стоит подходить к нему сильно усталыми - ведь неизвестно, чем нас там встретят. Судя по расстоянию, до темноты мы успеем сделать и то, и другое...
   Сидеть на камнях было не слишком удобно; ветер, как ни прячься от него, заставлял кутаться в плащи. Все молчали. Через некоторое время Мебиус сказал:
   - Пойдемте, господа...
   Следовало именно идти, ведя за собой лошадей - тропа стала узкой и неудобной. Они спустились с перевала к очередному мосту, перешли очередную пропасть, а дальше тропинка запетляла между скал, венчавших последний хребет перед Замком. Начинало темнеть, когда скалы расступились внезапно, и за очередным ущельем, за очередным мостом, во всем своем великолепии предстал Замок Гвина.
   Он оказался поистине огромен; казалось, что не Замок стоит на скале, а верхушка скалы отделана в виде замка. Окна или бойницы казались почти точками. Но вся эта огромная масса камня создавала ощущение какого - то абсолютного единства. Оно было и в стиле, и в материале. Как ни старался Торвайдер рассмотреть щели между камнями или кирпичную кладку, ничего такого он не нашел. Замок был словно вырезан из цельного камня, и стены его, словно темные зеркала, отражали медленно крутящиеся вокруг него облака.
   Мебиус, идущий впереди, остановился, обернулся к Эйни и Торвайдеру, и сказал:
   - Господа, мы у цели. Еще раз напомню вам, что с этого момента мои возможности не превышают ваших: я не знаю, что будет дальше. Считается, что в подчинении у Гвина пребывают некие духи. Но о них мало что известно, и даже в Эниленде, вне той местности, где мы находимся, их никто никогда не встречал. Заклинаний против них я не знаю.
   Он коротко развел руками, и замолчал. Вдаваться в подробности не было особой нужды, так как все это они обсудили заранее.
   - Одно обстоятельство внушает мне оптимизм, - сказал Торвайдер, - если бы Гвин не хотел иметь с нами дело, он не допустил бы нас сюда. Полагаю, нам надо просто подъехать к воротам, и постучать.
   Он посмотрел на Эйни, повернувшись к Замку затылком, и увидел, как глаза ее, обращенные до того момента к нему, обратились вдруг к совершенно иному.
   - Смотрите, - сказала она.
   Торвайдер обернулся к Замку. Он было решил, что кто - то появился из ворот, но ворота по - прежнему оставались непроницаемо - темным прямоугольником в конце моста. Зато некоторые грани замковых башен излучали теперь темно - рубиновое свечение.
   - Похоже, Торвайдер, вас снова ждут в замке со светом, - сказала Эйни, улыбнувшись ему.
   - Полагаю, на этот раз ждут все - таки вас, миледи, - сказал Торвайдер, - хотя, конечно, не хотелось бы отпускать вас одну.
   - Господа, - сказал Мебиус, - я предлагаю ехать к воротам. Впечатление такое, что нас приглашают... куда - то. Не следует тянуть с положительным ответом.
   С того места, где они стояли, к мосту можно было спуститься на лошадях. Да и мост, ведущий через последнюю пропасть к воротам, тянулся на добрую сотню ярдов и не располагал к пешим прогулкам.
   Они проехали шагом большую часть моста. Когда до ворот оставалось ярдов тридцать, спереди - справа раздалось слабое позвякивание. Оказалось, что его производят темные металлические кольца, подвижно приделанные к каменному ограждению моста. Кольца сами собой покачивались, слегка ударяясь о камень ограждения. Колец было три.
   - Похоже, это для наших лошадей, - сказал Мебиус.
   Всадники спешились, привязали лошадей. Когда с этим было покончено, Торвайдеру показалось, что он слышит какой - то легкий шелестящий шум. Он поднес палец к губам, призывая к тишине. Потом заглянул за высокое, ярда в полтора, ограждение.
   На дне пропасти, очень далеко внизу, темноту прорезали извилистые огненные змейки. Через самое короткое время Трвайдер понял, что змейки меняются. Впечатление было такое, что на дне пропасти, словно лед по реке, темные глыбы медленно плывут по какой - то огненно - светлой субстанции. Только эти льдины таяли очень быстро. Огненные змейки расширялись; вот язычок пламени выскочил в одном месте из светлого промежутка меж темными глыбами; вот то же появилось в другом месте, в третьем, четвертом...
   - Огненная река, - сказал за спиной Торвайдера Мебиус.
   Торвайдер оглянулся на Замок - теперь его светящиеся грани казались заметно ярче.
   - Сейчас что - то должно произойти, - сказал Мебиус, - я предлагаю показаться хозяевам в кольчугах и шлемах... полагаю, это более соответствует здешнему стилю...
   Когда плащи, скрывавшие кольчуги, были сняты, а шлему надеты, Торвайдер еще раз посмотрел за ограждение моста.
   Темные глыбы исчезли, и теперь по дну ущелья, опоясывавшего Замок, двигался сплошной поток бездымного пламени, и блики от него играли на каменных стенах. Взглянув тотчас же на Замок, Торвайдер увидел, что светящиеся грани башен горели теперь ярким рубиновым светом, словно гигантские драгоценные камни.
   И тут же ворота Замка начали подниматься. Именно подниматься, а не раскрываться, и под их сужающимся темным прямоугольником стал расти вверх прямоугольник оранжевого света, как будто за воротами огромные камины освещали огромный зал. Потом на оранжевом фоне начали возникать темные силуэты. Сперва они перегородили оранжевый прямоугольник. Затем трое из них вышли из цепочки, и неспеша двинулись к вновь прибывшим.
   Темные фигуры выглядели, как люди - разного роста и сложения. Их кольчуги и шлемы отражали падающий сверху, с боков и сзади рубиновый свет. Сперва Торвайдер не понял, чем они вооружены. Но в ту же секунду, что он подумал об этом, три меча были одновременно извлечены из ножен.
   - Я впереди, вы меня прикрываете, - сказал тотчас же Торвайдер, быстро оглянувшись на спутников, - если, конечно, нет других предложений.
   - Нет, - сказал Мебиус.
   - Нет, - сказала Эйни.
   Торвайдер вытащил меч, еще раз оглянулся - Эйни молча кивнула ему - и пошел навстречу темным фигурам. Темные фигуры приближались, и в какой - то момент Торвайдер смог рассмотреть их странные, явно не настоящие лица. Попросту, маски - и у всех одинаковые. А что скрывалось под этими масками, сложно было предположить.
   Бой начался с атаки Масок. Тот, кто шел первым, приблизившись, сделал выпад, и меч Торвайдера отвел удар в сторону.
   Дальше все пошло, как бывало уже много раз. Все бои похожи друг на друга, потому что оружие определяет, как им лучше пользоваться, и способов этих не так уж и много. Все знают и делают одно и то же. Важно, как это делается. Ну и то, разумеется, лицом к кому повернется удача. Правда, обычно Торвайдер находился среди целой кучи своих и противников, вооруженных и подготовленных различно, и это создавало некоторое разнообразие. Маски же сохраняли точное равенство сил, трое на трое. Когда он наконец - то завалил первого - того, что начал бой - место выбывшего занял другой, из цепи у ворот. Пока сменщик приближался, Торвайдер успел обернуться, и рубануть сбоку по шее того, кто атаковал Эйни - но еще одна Маска отделилась у группы в воротах, и вступила в бой.
   Потом Торвайдер заметил, как подбежали еще двое. Видно, кто - то из прикрывающих сделал - таки своего нападающего, а оказавшись вдвоем против одного, они тут же убили и этого.
   С некоторого времени появилась одна проблема, не лишенная, правда, приятной стороны - трупы под ногами. Пришлось смещаться, благо свободного места на мосту хватало. Но потом они нарубили еще несколько штук. Потом Маска, сражавшийся против него, едва не создал проблему, неприятную со всех точек зрения, ощутимо ткнув Торвайдера острием меча в бок. Торвайдер отвел удар, и тот получился скользящим, но все - таки сие было досадно. Правда, секундный успех обошелся противнику дорого. Он слишком далеко наклонился вперед, и не успел восстановить оборону, прежде чем Торвайдер перевел меч для удара. Пока место убитого занимал сменщик, Торвайдер успел сообразить, что ничего особенного с ним не случилось, и тут же забыл о тупой боли в боку.
   Возможно, случись это в начале боя, последствия были бы хуже. Но - интересное дело - каждый новый противник давался все легче и легче. Торвайдер понимал, что если Гвин выставляет против них бойцов, которых они, хоть и с трудом, но одолевают обычными человеческими средствами, значит, идет какая - то игра. Правда, в действиях нападавших он не замечал никакой игры. Они ничем не отличались от средней руки профессионалов. Конечно, Торвайдер был много лучше средней руки профессионала - потому - то он и добрался до Замка Гвина, а не остался где - нибудь на востоке вместе со многими другими, чья карьера завершилась несколько преждевременно. Защита Эйни тоже относилась к разряду особых возможностей. Как дрался Мебиус, Торвайдер не знал, но слышал не раз, что воля Мага, направленная против воли противника, является хорошим дополнением к мечу. Зато противники брали числом, то и дело вводя в бой свежие силы.
   Так или иначе, в целом противник проигрывал. В какой - то момент Торвайдер увидел, что двое "задних" нападающих теперь находятся сбоку, а потом - перед ним, а вовсе не сзади. И что Эйни с Мебиусом пребывают не за ним, а по бокам от него. И что они явно атакуют. Маски же, все трое, понемногу отступают к воротам - а в воротах никого нет. Маска, что перед ним, оказался совсем несерьезной добычей. Торвайдер обернулся налево, где Мебиус, видимо, начавший уставать, снова перешел от наступления к обороне, и оказал необходимую помощь. А потом обернулся к Эйни, и его отправившийся было в последнее в этом бою путешествие меч остановился в замахе.
   Она совершенно в нем не нуждалась сейчас. И вообще - ни в ком и не в чем не нуждалась. Ибо она была сейчас там, где все желания исполнены, и мгновение равно вечности, а человек вмещает в себя без остатка весь мир. Лицо ее, озаренное рубиновым свечением Замка, ярче, чем отражением этого света, сияло каким - то колдовским вдохновением. На полуоткрытых губах ее играла улыбка. Удивительная улыбка: какая - то детская радость смешивалась в ней с возбуждением опытной в удовольствиях леди. Тогда откровение явилось Торвайдеру, и он понял вот что: этот бой на мосту был устроен ради нее. Ради вот этого существа, вырвавшегося, наконец, на свободу. Ради этого танца, этой улыбки, этого вдохновения во всем облике, этого темного огня в глазах. Торвайдер замер с занесенным мечем, и, словно завороженный, смотрел, как этот танец ее все ускорялся, как какой - то ритм все разгонялся в рубиновых вспышках ее клинка, и как, наконец, последнее движение вознесло этот клинок над обезглавленным, на мгновение замершим противником. Но этот уже мертвый противник тотчас и навечно исчез из памяти Торвайдера. А осталось в ней сияющее лицо Эйни, полуоткрытые в призрачной улыбке губы, темная бездонность в глазах и далеко в сторону вылетевший клинок, отразивший разом и пламя, и тьму.
  
  
   И она поняла это тоже - и, обернувшись на секунду к спутникам, тотчас повернулась к воротам, и направилась к их оранжевому прямоугольнику. И тогда - интересное дело - оранжевый свет этот немедленно начал меняться. Он становился все желтее, а потом, когда вслед за Эйни Торвайдер и Мебиус вошли в темный коридор под надвратной башней, в свете этом стал появляться оттенок зеленого. И вот - огромный зал предстал перед ними в изумрудном сиянии, идущем со всех сторон. А впрочем, размерами, да неправильностью стен - многогранных, переливающихся оттенками изумрудного - да еще потолком, далеким и светлым, как рассветное небо, зал этот больше напоминал ущелье.
   Они остановились, осматриваясь. Несколько минут прошло в тишине; потом послышались шаги по темно - зеленому, матово - блестящему каменному полу, и далеко перед ними показался человеческих очертаний фигура в темном, зеленоватом в изумрудном свете плаще.
   Когда он приблизился, видно стало, что это именно человек; по крайней мере, существо в человеческом облике. Ни в росте, ни в сложении его не было ничего необычного. Человек выглядел лет на пятьдесят; он был гладко выбрит, а волосы его, темные, с явной проседью - коротко стрижены. Черты лица его отличала, быть может, некоторая излишняя твердость, даже резкость. Но правильность этих черт, да высокий лоб, да какая - то глубоко скрытая радость, ничем, кажется, не проявляющаяся внешне, но явственно ощущаемая, делала эту резкость располагающей.
   Не доходя нескольких ярдов, человек остановился; лицо его оставалось по - прежнему светло - непроницаемым, но глаза улыбнулись, и он сказал:
   - Поздравляю - вы победили. Рад видеть вас у себя... - и легкий церемонный наклон головы завершил его речь.
   Все трое склонили головы.
   - Оглянитесь, - сказал Гвин.
   Торвайдер оглянулся вместе со всеми, и увидел, как из темно - рубинового, на глазах гаснущего прямоугольника входа, одна за другой появляются Маски, и исчезают в каких - то, верно, дверях с обеих сторон. Тут вспомнил он, что отметил краем сознания, и тут же забыл, одну странную вещь на мосту - совершенно не было запаха крови. Потом голос Гвина отвлек его от бесшумного, мерно - гипнотического движения Масок:
   - Это души погибших бою. Те самые, что я собираю, когда появляюсь в местах, населенных людьми. Как вы понимаете, убить их второй раз уже невозможно.
   - А могли они убить нас? - спросила Эйни.
   - Они убили бы вас, миледи, окажись вы простым человеком, - сказал Гвин.
   - А я оказалась Тайнорожденной? - спросила Эйни, и легкая улыбка промелькнула и в лице ее, и в голосе.
   - Нет, - сказал Гвин серьезно, - конечно, вы - Тайнорожденная, и всем здесь это известно. Но дело не в этом, а в том, что вы - Избранная. Именно - мной.
   Лицо Эйни отразило настороженное удивление.
   Гвин сделал обеими руками легкий успокаивающий жест.
   - Это обстоятельство, миледи, не накладывает на вас никаких обязательств, кроме тех, что вы и так исполняете по самой вашей сущности. Просто, я люблю красивые поединки. И покровительствую людям, которые понимают их красоту. Хотя бы только красоту, не смысл - этого уже много. Помните ли вы, как сэр Арно Торвайдер, - тут Гвин посмотрел на Торвайдера, и снова перевел взгляд на Эйни, - сказал вам как - то, что у войны есть душа? - и замолчал, ожидая ответа.
   Эйни кивнула:
   - Да, помню.
   - Сэр Торвайдер - тоже один из моих Избранных, - продолжал Гвин, - как и вы, миледи, он смертен, и его можно убить. Но он понял что - то такое, что легче выразить мечем, чем словами, и это понимание сближает тех, кто им обладает. А среди таковых понимающих пребываю и я. Это понимание дает большую силу человеку с оружием... Только что я понял окончательно, что вы, миледи - из этих людей. Но учтите - я могу помочь только тем, кто уже сделали все, что в их силах...
   - Благодарю вас, - сказала Эйни с легким кивком.
   - Благодарю вас, миледи, за красивый бой, - сказал Гвин, и, тотчас посмотрев на Торвайдера и Мебиуса, добавил, - и вас тоже, господа...
   Последовала короткая пауза, а потом Гвин сказал:
   - Сколько я понимаю, вы прибыли по делу.
   - Да, - сказала Эйни, - нам нужно оружие.
   Гвин кивнул.
   - Вы его получите, разумеется. Однако, час уже поздний, и я предлагаю вам заняться оружием завтра. Сейчас вас проводят туда, где вы сможете отдохнуть. Все свои пожелания сообщайте провожатым - они выполнят их. А завтра проводят ко мне, - Гвин улыбнулся, и коротко развел руками, - желаю всяческих благ... И можете убрать мечи - сегодня вам не придется сражаться.
   Потом, под молчаливые кивки присутствующих, он повернулся и удалился; но трое Масок тотчас появились возле, и с традиционными поклонами остановились каждый перед кем - либо одним.
   Эйни переглянулась с Торвайдером, и демонстративно взяла его за руку.
  
  
   Утром провожатые Маски собрали всех троих в небольшом пустынном зале, молочно - белые стены которого излучали неяркий свет, и исчезли. Через несколько минут появился Гвин, и, едва обменявшись с присутствующими традиционными поклонами, указал на одну из стен.
   Тотчас стена эта быстро, почти мгновенно поднялась, и впереди открылось какое - то широкое пространство, залитое ярко - синим светом. Именно пространство, потому что ни потолка, ни стен не было в нем, и только каменный пол отражал этот синий свет более темным оттенком. Не было в пространстве и никаких предметов. Был зато вертикальный луч золотистого света, сужавшийся кверху; казалось, он шел очень издалека.
   - Пойдемте, - сказал Гвин.
   Следом за ним все трое стали приближаться к лучу, и в какой - то момент Торвайдер заметил, что в нем, на уровне пояса человека, пребывают три меча. Без опоры - просто висят в этом золотом свете, отражая его зеркальными клинками.
   Гвин подошел, и обернулся к своим спутникам.
   - Вот ваше оружие. Мечи соответствует росту, поэтому вы, миледи, - он обратился к Эйни, - без труда найдете среди них свой. Вы же, господа, - он оглядел Торвайдера и Мебиуса, - примерно одного роста, и потому два других меча одинаковые.
   Он замолчал, ожидая вопроса.
   - В чем свойство этих мечей? - спросила Эйни.
   - Они превращают любой бой в поединок, - сказал Гвин, - сколько бы ни было перед вами противников, напасть на вас сможет только один.
   - А еще? - спросила Эйни.
   - Еще, - сказал Гвин, - эти мечи могут отражать пламя, которое используют драконы. Точно так же, как вы отражаете обычные удары. У меня есть души погибших драконов, чье пламя совершенно безвредно. Вы сможете потренироваться на них.
   - А еще? - спросила Эйни.
   - А еще, - сказал Гвин, и в лице его и в интонации его голоса и проскользнула улыбка, - вам придется заплатить за то, что вы получаете.
   - Как именно? - спросила Эйни, - и кому - мне, или нам всем?
   - Вам, - сказал Гвин, - ведь те, что пришли с вами, участвуют в вашей миссии.
   Вопрос Эйни не выразился словами, и Гвин продолжал:
   - Попросту, вы должны отдать что - то достаточно ценное.
   Тогда Эйни сказала:
   - Все, что у меня было, уже отдано ради этой самой миссии. В том числе и то, что по своей воле я не отдала бы ни ради чего. Мне жаль - но у меня ничего нет.
   - Неправда, миледи, - возразил Гвин с некоторой даже горячностью, - я совершенно точно знаю, что это не так. Например, вас сопровождает человек, которого, в некотором смысле, вы можете назвать своей собственностью...
   Он посмотрел на Торвайдера, а потом снова на Эйни.
   - И что? - спросила Эйни, и голос ее показался Торвайдеру очень привлекательным в этот момент.
   - Вы могли бы отказаться от его общества, - сказал Гвин.
   - Нет, - сказала Эйни.
   Гвин несколько секунд молча смотрел на нее.
   - Но вы не сможете выполнить миссию Тайнорожденной, если не получите необходимого оружия.
   - Я никогда и никому не обещала выполнять эту миссию, - сказала Эйни очень четко, и в голосе ее явственно слышались металлические нотки; секунду она молча смотрела на Гвина, а потом продолжала, - и вообще, я решительно против того, чтобы какая угодно миссия управляла моей жизнью. Моя жизнь принадлежит только мне, - потом оглянулась на Торвайдера, поймала его взгляд и добавила, обращаясь ко всем вместе, и ни к кому по отдельности, - или тому, кого я сама для этого выберу.
   - Хорошо, - сказал Гвин, и в лице его проскользнула некая удовлетворенность, сменившаяся улыбкой, - тогда обещайте, хотя бы, что не прикоснетесь к этому человеку до тех пор, пока не вернете мне меч.
   Эйни вновь оглянулась на Торвайдера, рассмеялась, и сказала:
   - Обещаю - если вы примете ваш меч назад, как только я пожелаю его вам отдать.
   - Разумеется, миледи, - сказал Гвин с той же легкой улыбкой, которая, впрочем, тотчас исчезла, - но это не все. Обещайте, что не используете мое оружие в борьбе за власть.
   - Вот это я обещаю с превеликой охотой! - воскликнула Эйни, и лицо ее осветилось чем - то ярким и мрачным, - только жалость к соотечественникам заставляет меня искать ее!
   - Если вы действительно жалеете людей, миледи, - сказал Гвин, - вы должны получить власть. Потому что - сами видите - все остальные, кто претендует на нее, не проявляют необходимых для власти достоинств... Но здесь я вам не помощник.
   - Вы и так сделали для меня много, - сказала Эйни, - но, все - таки - почему не помощник?
   - Я не терплю бесчестия на войне, - сказал Гвин, - а люди не умеют бороться за власть честно. Те, кто отрицают бесчестье, ничего не получают и погибают. Таковы люди, и никакие боги не властны над этим.
   - Но люди бывают другими, - сказала Эйни.
   - Да - изредка, - сказал Гвин.
   Потом замолчал, словно какая - то мысль привлекла его внимание, и взгляд его плавным подъемом перешел с лица Эйни на золотой луч.
   - Что это? - спросила Эйни.
   Гвин снова посмотрел на нее, и сказал, обращаясь ко всем:
   - Это свет Прежнего мира. Мира, в котором люди были другими. Мира, в котором то, что добыто бесчестно, не имело ценности. В котором главной ценностью был сам человек, а не присвоенное им. Его личная сила. И то, как он ею пользуется. Этого мира давно нет. Но осталось немного света, что был в нем. Есть в Эниленде места, где он пребывает, и вот это - одно из таких мест. Но и в Землях людей можно встретить этот свет. Только там он является в образе человеческих душ...
   Некоторое время все молчали, созерцая вверх уходящий золотой луч, а потом Эйни спросила - чуть не своим от молчания голосом:
   - Что будет дальше с людьми?
   - Не знаю, - сказал Гвин, - боги вмешиваются в человеческие дела, но не управляют ими. И как бы некоторые люди ни желали найти бога, что возьмется вершить их судьбу - никогда им этого не дождаться.
   Снова была долгая пауза; потом Гвин указал жестом на мечи, пребывающие посреди золотого света, и сказал:
   - Возьмите оружие. Оставьте вместо него свое. На обратном пути повторите обмен... - он окинул собравшихся взглядом, - это все, что я должен был сделать. Когда вы возьмете оружие, вас проводят, и предоставят ручного дракона для тренировки. Я же желаю вам удачи, и вскоре жду вновь.
   Он коротко поклонился.
   - Спасибо вам, - сказала Эйни, и все присутствующие сопроводили слова ее долгим поклоном.
   Гвин повернулся, и направился в сторону, с которой пришли они, и где был сейчас все тот же, одинаковый вокруг, синий свет, и внезапно исчез в этом свете - без подготовки, звука и следа.
  
  
   - Посмотрите внимательнее на основание Замка Стренч, - сказал Мебиус, - и вы увидите, почему его так называют.
   Они стояли не перевале, в высокой траве, между двух золотисто - зеленых в лучах заходящего солнца долин. Прямо перед ними, на западе, поднималась горная гряда, покрытая темной от тени зеленью. Одну из вершин этой гряды, наивысшую, венчала светло - серая скала, слишком крутая для растительности. А на вершине этой скалы стоял замок. Сейчас он казался серым силуэтом на фоне яркого неба на западе, но чувствовалось, что на самом деле он гораздо светлее. Особенность же его, на которую обращал внимание Мебиус, являлась первому же внимательному взгляду. А именно: между основанием замка и вершиной скалы явственно светилась узкая полоска закатного неба.
   - Вот это да, - сказала Эйни - и заулыбалась от радостного удивления.
   - Но когда - нибудь он спускается все же на землю? - спросил Торвайдер.
   - Говорят - каждый день, - сказал Мебиус, - на рассвете. А на закате вновь поднимается в воздух.
   - И всю ночь летает, - сказала Эйни, и посмотрела отчего - то на Торвайдера, тихо рассмеявшегося в ответ на этот взгляд.
   Мебиус тоже улыбнулся, и сказал:
   - Утверждается, что пребывает в воздухе над вершиной. А летает ли он, и насколько быстро и далеко - этого никто, сколько я знаю, не уточнял.
   - И туда надо попасть завтра вечером, прежде чем он поднимется, - сказал Торвайдер.
   - Именно, - сказал Мебиус, - потому что Эйни надлежит посетить Королеву драконов в полнолуние, а полнолуние именно завтра. Впрочем, полагаю, что это не последнее полнолуние.
   - Нет - нет, - сказала Эйни, - надо именно завтра. Не забывайте, что меня ждут в Королевстве...
   - Едва ли с хорошими намерениями, - сказал Торвайдер.
   Эйни повернулась к нему.
   - Слушай, Торвайдер, ты же все понимаешь. Какая разница, с чем они меня ждут?
   Торвайдр кивнул.
   - Понимаю, миледи. Я помню, что вы - Королева...
   - Это радует, - Эйни кивнула с наигранным удовлетворением, потом посмотрела вокруг, и с некоторым даже удивлением сказала, - но слушайте - какая же здесь все - таки красота...
  
  
   На следующий день они пересекли изумрудную долину, отделявшую их от Замка, и начали подъем. В отличие от окрестностей Замка Гвина местность вокруг Замка Стренч была тем же обычным солнечно - летне - зеленым Энилендом, что лежал на западном берегу Альтинора. То есть, самой обыкновенной землей. Казалось бы, возле Замка Королевы драконов хотя бы изредка должны были встречаться эти самые драконы. Но никаких драконов так и не появилось. И вообще не появилось ничего необычного.
   Зато сам Замок Стренч оказался очень красивым.
   Утром, на фоне светло - голубого неба, он казался серебристым, и выглядел так, будто небо это частью отражается в нем, а частью просвечивает. По мере того, как солнце поднималось все выше, Замок начал сиять жарким блеском отполированной стали, а потом в блеске этом появилось едва уловимое золото. Это золото все сильней покрывало полированную сталь, и перед закатом, когда спиралью идущая тропа привела на западную сторону, Замок был уже совсем золотым.
   Тут же произошло и еще одно чудо: за поворотом тропинки, за отвесной стеной светлого камня, показался вдруг океан. Еще несколько десятков шагов - и он раскрылся во всю свою ширь, а далеко внизу, под крутым каменистым спуском, был песчаный пляж и узенькая с такой высоты полоска прибоя.
   Не смотря на определенную спешку, все трое остановились при этом, и минут десять не трогались с места. Эйни молчала с широко раскрытыми от восторга глазами. Торвайдер молчал, и вспоминал дом, потому что вид океана с высоченного крутого берега был именно тем, чего было так много и возле этого дома, и в его собственной памяти. Вспоминал, как ходил перед вечером по пустынному пляжу, и все высматривал на песке красную шапочку шелки - а вдруг? Ведь бывало же такое с другими... Или, с такой же, как сейчас, головокружительной высоты глядя в ветреную, широкую даль океана, на полоску серебристых облачков, сияющих от близкого солнца, мечтал о том, что с ним будет, и думал, что увидит весь мир... Мебиус молчал, и никто не знал, где он был, и что делал в эти десять минут.
   Потом Эйни тихо сказала - голос ее едва пробился через налетевший ветер:
   - Я никогда не видела океана... Это же просто чудо...
   И Мебиус сказал, ни на кого не глядя, тоже негромко:
   - Чудес в мире не счесть...
   А Торвайдер, разумеется, встретившийся взглядом с Эйни в этот момент, молча, но с величайшим убеждением, кивнул - и тому, и другому.
   Тропинка еще поприжималась к каменной стене, и вышла на что - то вроде уступа, шириной до десяти ярдов. Здесь даже росла трава, поднимаясь из трещин в камне. Дальше вверх намечался еще уступ, но до него несколько ярдов приходилось карабкаться уже безо всякой тропинки. Лошадей, таким образом, приходилось оставить. Судьба их, впрочем, не внушала особенных опасений, потому что хищники едва ли ищут добычи на скалах, а сами лошади едва ли отправятся в обратный путь по неудобной тропинке, на которой для них нет ничего привлекательного.
   - Влезу - ка я первым, - сказал Торвайдер, - посмотрю, что там...
   Там, то есть на следующем уступе, оказалось также пустынно, как и внизу. Зато оттуда Торвайдер увидел уже основание Замка. Не скалу, а то самое блестящее нечто, из которого Замок и состоял. У земли нечто имело вид сплошной стены, в которой, однако, виднелось в самом низу несколько темных отверстий. В каждое мог свободно пройти человек.
   Торвайдер знаками показал, что имеет смысл следовать за ним.
   Он подал руку Эйни - вылезать на уступ было не очень удобно - и как раз помогал выбраться Мебиусу, когда Эйни за его спиной крикнула:
   - Драконы!
   И тут же, прежде чем он успел обернуться, Торвайдер услышал хлопанье крыльев, и какой - то скребущий звук, словно чем - то острым провели, соскальзывая, по камням.
   Когда он обернулся, несколько драконов окружали их со всех сторон. Часть драконов сложила крылья, и прочно пребывала на земле, а другие, подпрыгивая и размахивая крыльями, перелетали туда - сюда, как будто никак не могли найти наилучшее место. При этом они и издавали тот самый скребущий звук - когтями по камням.
   Никто ничего не сказал, но в следующее мгновение все трое уже стояли с мечами наготове, спинами друг к другу. Вершину треугольника, обращенную к ближайшему темному отверстию в стене, занял Торвайдер, так как именно на этом направлении драконы на земле преграждали им путь. Но драконов хватало со всех сторон.
   - Давайте понемногу двигаться к входу, - сказал Торвайдер, - только не отходите от меня...
   Конечно, Торвайдер поупражнялся в Замке Гвина с драконом, которого хозяин назвал ручным. Но все его с детства усвоенные движения были рассчитаны на человека. К тому же, он тут же забыл большую часть своих упражнений - настоящие, явно не ручные драконы производили должное впечатление. Впрочем, пламя можно было отражать, как колющие удары мечем. Прочее же оружие дракона, то есть зубы и когти, представлялось не слишком опасным для вооруженного и опытного бойца. Торвайдер думал когда - то, что дракон может использовать хвост - как это делали татцельвурмы, когда погрызли людей Оттена - но уже на тренировке в Замке Гвина понял, что это не так. Большой дракон слишком нуждается в хвосте для сохранения равновесия, чтобы использовать его для чего - то еще.
   Драконы явно опасались оказаться в радиусе действия меча, потому что их шкура прорубается довольно легко. Но с расстояния более нескольких ярдов их пламя не могло причинить вреда человеку в кольчуге, перчатках и шлеме с опущенным забралом. Торвайдеру следовало, защищаясь мечом от пламени, приближаться к дракону на расстояние ближнего боя; Эйни и Мебиус, находясь сзади, просто отбивали пламя двух других драконов. Так как пламя цели не достигало, дракон вынужден был отступать, пока его не достали мечем. Если бы драконы могли набросится всей кучей, тремя мечами невозможно было бы отражать все пламя. Но сейчас только трое драконов могли подобраться к наступающим. Прочие же толкались на границе словно какого - то круга, на безопасном для людей расстоянии. Вернее, не круга, а полусферы, потому что попытки напасть с воздуха тоже не увенчались успехом. Однако Торвайдер продвигался к отверстию в стене небыстро, потому что дракон дергал головой на длинной шее со скоростью прямо - таки невероятной, и отражать пламя, бьющее то оттуда, то отсюда, было совсем не легко. В какой - то момент у него мелькнула мысль - а что, если бы тут объявился трехглавый дракон, вроде тех, что, как говорят, встречаются далеко на востоке? Пропустили бы мечи Гвина к ним трех таких чудищ, или же лишь одного, на том основании, что главного оружия, то есть голов, при этом как раз получается три?
   Внезапно земля под ногами явственно вздрогнула. Торвайдер не сразу смог посмотреть на основание Замка - не следовало оставлять без присмотра дракона - но и без того было ясно, какова наиболее вероятная причина произошедшего. Солнце близилось к горизонту, и Замок вот - вот должен был оторваться от земли.
   - Мебиус, - крикнул Торвайдер, - можете вы ненадолго их чем - то отвлечь? Хоть на пару секунд?
   - Попробую, - сказал Мебиус у него за спиной.
   Несколько секунд ничего не происходило, а потом вдруг раздалось шипение, и сзади - сбоку, со стороны Мебиуса, что - то вспыхнуло зеленым пламенем.
   Дальше произошло вот что. Мебиус и Эйни вдруг оказались возле Торвайдера, как будто двух драконов сзади можно было уже не принимать во внимание. Дракон спереди, оказавшись перед тремя противниками, прижал уши и шарахнулся в сторону. Тогда Эйни сразу пошла вперед, к отверстию в стене, и, проследив направление ее броска, Торвайдер увидел, что стена висит уже в ярде от земли, и все поднимается. Подбежав, Эйни бросила меч в отверстие, и вцепилась обеими руками в поднимающийся край. Торвайдер подтолкнул ее, когда она уже оперлась на этот край локтем. Через секунду Эйни оказалась внутри, но для всех остальных было, увы, слишком поздно - подпрыгнув, Торвайдер схватил пальцами только воздух. Когда он уже приземлялся обратно, то услышал крик Эйни: "Сзади!", и волна горячего воздуха прошла поверх его головы, нацеленная, видимо, пока он еще не успел упасть. Он бросился в сторону, ловя рукой болтающейся на темляке меч. Тотчас обернувшись, он увидел рядом Мебиуса, и драконов, успевших оправиться от представления, устроенного последним.
  
  
   Замок быстро поднимался, и у Эйни стала кружиться голова. Она хотела видеть, что происходит внизу, но подходить к краю не следовало - вдруг Замок качнется при подъеме? Когда накануне вечером они рассматривали Замок издалека, то видели, что расстояние между ним и землей не изменяется. Сопоставив по памяти ширину щели с размерами замка, Эйни пришла к выводу, что он вряд ли поднимается выше пятидесяти ярдов. Вид на океан не позволял понять, движется ли еще Замок, или остановился, а само движение было неощутимо - плавным. Однако, судя по скорости, с которой Замок набирал высоту, он вряд ли двигался дольше нескольких минут. Так что по истечении этого времени Эйни осторожно подобралась, стоя на коленях, к порогу, и посмотрела вниз.
   У нее тотчас снова закружилась голова, и она поскорей отодвинулась назад. Но то, что она хотела увидеть, можно было рассмотреть в одну секунду. Драконы опять толкались вокруг Торвайдера и Мебиуса.
   Это было плохо - драконы могут сменять друг друга, а человек устает, и перестает защищаться надежно. Чем именно тут можно помочь, Эйни, конечно, не знала. Но она с детства знала, что действовать надо всегда, даже когда успех сомнителен. Если вы делаете что - то настойчиво, наступает обычно момент, когда обстоятельства сами начинают подыгрывать вам. Поэтому она осторожно отползла от края, поднялась на ноги, и быстро пошла вглубь Замка. Широкий коридор был пуст; стены и высокий сводчатый потолок излучали мягкий жемчужный свет.
   Правда, думала она на ходу, Торвайдер получил предложение о службе у Королевы драконов. Может ли Королева допустить, чтобы у него были проблемы? До сих пор драконы не нападали на них. Может, Торвайдер, от которого после истории с кэльпи Эйни не отходила далеко, действительно был чем - то вроде живого щита? Ладно, не важно - она должна делать все, что может. Нельзя полагаться на милость ее Двойника...
   Внезапно она остановилась на месте - коридор поворачивал, а за поворотом, ярдах в двадцати от нее, посреди коридора сидел дракон.
   Секунду Эйни оставалась на месте, а потом поскорее прижалась спиной к закругляющейся на повороте стене коридора. Взгляд вперед - взгляд назад - снова взгляд вперед. Конечно, меч Гвина - хорошая штука, но не следует допускать, чтобы сзади к ней могли подойти незаметно.
   Тогда дракон заговорил - и, надо сказать, это у него получалось неплохо.
   - Досточтимая Королева Моэнро, - сказал он для начала, отвешивая подобающий случаю поклон, - позвольте принести извинения всвязи со сложившейся ситуацией... - он замолчал на секунду, но Эйни никак не реагировала, и он продолжал, - ситуация, вынуждающая меня приносить сии вышеуказанные, состоит в том, что мои подчиненные, или, как им более нравится называться, сподвижники, напали на вас и ваших спутников только что...
   - Это большая ошибка, - сказала Эйни, - ваша Королева не может иметь ничего против моих спутников. Ее могу интересовать только я. Более того, она предлагала службу сэру Торвайдеру, а сэр Мебиус живет в Эниленде давно, и пользуется заслуженным уважением. Следует немедленно отозвать ваших подчиненных.
   Дракон согнул длинную шею в поклоне, а разогнув, заявил следующее:
   - Досточтимая Королева Моэнро. Королева драконов не является моей Королевой. Я - Мартин, известный среди драконов под прозвищем Великий Протестующий. В некотором роде, лидер оппозиции. Должен вам сообщить, что весть о вашем появлении в Эниленде вызвала раскол среди наших противников, то есть драконов, признающих власть Королевы, и ряды моих сторонников пополнились. В последние дни столь многие перешли на мою сторону, что, как видите, я разгуливаю по королевскому Замку, а Королева об этом и не подозревает. У нее осталось так мало сторонников, что она просто не может контролировать всю территорию Замка. В этой связи...
   - Досточтимый Мартин, - сказала Эйни, - ваше красноречие, бесспорно, сделает честь профессору риторики. Но мои люди сейчас ведут бой с вашими... гм... подчиненными, и хорошо бы поскорее прекратить это. Мои люди не станут ни на кого нападать. Они сделали свою работу, сопроводив меня сюда. Вам осталось отозвать ваших подчиненных. Вам что - нибудь нужно для этого от меня?
   - Да, досточтимая Королева, - промолвил Мартин, и голос его при этом явственно изменился, - мне нужны вы...
   И загадочно замолчал; впрочем, никакой особой загадки в его виде не было - он выглядел просто смущенным.
   - Пожалуйста, поясните, досточтимый Мартин, - сказала Эйни, хотя вид смутившегося дракона вызвал у нее совершенно определенное предположение; несмотря на ответственность переговоров, она едва удержалась от улыбки.
   - Видите ли, - проговорил Мартин, позабыв, очевидно, сразу всю свою изысканность, - мне очень нравятся женщины... я хочу сказать - человеческие женщины...
   Тогда Эйни позволила себе улыбнуться. Но не так, разумеется, как это вышло бы само собой, а с вполне королевской благосклонностью и снисхождением.
   - Досточтимый Мартин, - сказала она, - этот вопрос мы вполне сможем решить. Но для начала - отведите своих. Немедленно.
   Мартин изобразил какое - то странное выражение - право же, сложно верно истолковать всю драконью мимику - помедлил еще, но только самую малость, и низко кивнул:
   - Досточтимая Королева может следовать за мной, чтобы убедиться лично...
   Довольно проворно Мартин направился в ту сторону, откуда пришла Эйни; она пошла за ним. Достигнув выхода, Мартин смело устремился к нему - с его крыльями в этом не было никакого риска - и, высунувшись наружу, принялся пронзительно свистеть. Посвистев с полминуты, он всунулся назад, и, повернувшись к стоящей в нескольких ярдах позади него Эйни, объявил:
   - Ваше пожелание выполнено, досточтимая Королева. Извольте убедиться...
   - Дайте... руку, - сказала Эйни, сочтя слово "лапа" все - таки не вполне подходящим, - и встаньте, пожалуйста, слева от входа...
   Мартин передвинулся, и протянул правую переднюю лапу. Эйни крепко обхватила пальцами левой руки его запястье - меж тем как в правой все это время держала меч - и осторожно подошла к краю, стараясь не показать излишней робости.
   Точно - никаких драконов. Торвайдер и Мебиус, вполне невредимые, стояли спиной друг к другу, и обозревали окрестности.
   Эйни повернулась к Мартину:
   - Можете ли вы гарантировать, что нападение не возобновится? - спросила она.
   - Разумеется, - Мартин убедительнейшим образом кивнул, - более того - мои подчиненные будут находится поблизости, и защищать ваших людей от возможного нападения Королевы. Их намного больше, чем сторонников последней, и в надежности защиты не приходится сомневаться...
   Эйни отступила назад, все также держась за Мартина. Запястье у него было прохладное, но в этой прохладности было что - то возбуждающее. Эйни тут же представила, как прикасается к ее коже эта прохладная, мелкая, плотно подогнанная чешуя, какая - то мягкая, как ящерица, и вдруг непроизвольно глубоко вздохнула - тем прерывающимся образом, что сразу выдал ее мысли.
   Мартин настороженно смотрел на нее. Понял? Не понял? Ладно, не важно.
   Эйни очаровательно, но не без снисхождения, улыбнулась:
   - Я к вашим услугам. Только учтите, что у меня мало времени...
  
  
   Ей хотелось спать, но она помнила, что ей надо проснуться, и быть в хорошей форме. Поэтому она поймала рукой нечто длинное, тонкое и гибкое, скользящее, едва касаясь, по ее коже, остановила, и отвела в сторону. Если бы леди в Человеческих землях знали, что может хвост дракона, все драконы Эниленда остались бы без хвостов. Конечно, хвостами их достоинства не исчерпываются, но все же...
   - Мартин, - сказала она, не открывая глаза, - вы восхитительны. Без сомнения, это было самое сильное сексуальное впечатление за всю мою жизнь. Но мне пора идти.
   Мартин ничего не сказал. Тогда она открыла глаза, и увидела его сидящим подле себя, на полу. Сама же она пребывала на какой - то шкуре, с мягким, длинным бурым мехом, а вокруг была комната средних размеров, с тем же, что в коридоре, светящимся сводчатым потолком. Из мебели в комнате присутствовало большое, во всю стену, зеркало.
   Она поднялась и потянулась.
   Потом посмотрела в зеркало.
   Вот это да! Неужели это она? Как же она изменилась за эти дни, как похорошела! Нет, конечно - черты все те же, и та же худенькая фигурка... И все - таки - все совершенно другое. Смотрится по - другому. Чувствуется по - другому. Наверное, чтобы понимать это, лучше быть мужчиной. Или бисексуалкой. Она не пробовала иметь дело с женщинами. Они не настолько богатые люди, чтобы держать в замке кучу леди для всех случаев жизни. Ладно, не важно.
   Все - таки, очень приятно смотреть на себя. Приятно, и... Не хватает одной детали. Догадались, какой? Вы так действительно полагаете? Не хватает движения, вот чего...
   Она быстро присела возле шкуры, и вытащила предусмотрительно засунутый под нее меч без ножен. Мартин чуть отшатнулся, но она этого не заметила - фигурка в зеркале и призрачная зеркальная сталь всецело поглотили ее внимание.
   Медленно, словно гипнотизируя кого - то - себя? Зрителей? Тысячу жадных глаз, следящих за каждым ее движением? - держа меч обеими руками, она начала делать плавные вращательные движения - словно змея раскручивала свои кольца. Потом с характерным шумом разошелся и снова сошелся за клинком рассекаемый воздух. И снова гибкие кольца - одно, другое, третье...
   Неожиданно ей пришла в голову забавная мысль. Она отступила на шаг назад, и направила меч на Мартина - между глаз. Мартин чуть напрягся. Тогда Эйни, с серьезным, сосредоточенным, почти отрешенным выражением лица медленно двинула острие клинка в сторону. Глаза Мартина поехали вслед за острием. Плавная, закругленная остановка, и - в обратную сторону. Снова взгляд, следующий за сталью.
   Второй заход - шире амплитуда, закругленнее поворот. Снова назад. Еще... Еще... Острие клинка вверх, полная дуга, снова назад. Круг справа... слева. Круг посредине. Еще круги...
   Взгляд Мартина, как приклеенный, следовал за острием клинка, и в какой - то момент Эйни вдруг разорвала круг, чуть продлив движение назад, и на долю секунды клинок замер в этом крайнем положении. И в то же мгновенье зрачки Мартина расширились - он понял, что перед ним замах для рубящего удара. Такого же, как она сделала несколько минут назад - ни уклониться, ни даже заметить...
   Но никакого удара, разумеется, не последовало.
   Глаза их встретились, и тогда Мартин сказал негромко и хрипло:
   - Миледи, ваше место - быть нашей Королевой...
   Эйни осторожно положила меч на голое плечо - то же прохладное прикосновение; приятно будет вспоминать иногда - и, выдержав необходимую паузу, сказала:
   - Я - Королева другой земли, досточтимый Мартин. В этой земле будет сначала война, потому что мало кто признает меня там Королевой. Потом - собирание жалких крох, что останутся после нее. Потом - голодная зима. Потом - очень много труда, чтобы восстановить то, что разрушено, и еще больше труда, чтобы это не повторилось. По крайней мере, в ближайшее время. В человеческих землях все стоит большого труда. А разрушается в одночасье. Человеческая участь трудна...
   - Тогда зачем она вам? - спросил Мартин также негромко.
   - Не знаю, - сказала Эйни, - но уверена, что нужна.
   - Я знаю, что люди вас не любили, - сказал Мартин еще тише.
   - Они не не любили меня, а просто боялись, - сказала Эйни, - но это не имеет значения. Мне нужна не их любовь, а их жизнь. Когда - нибудь все люди будут любить друг друга, но для того, чтобы это время пришло, жизнь должна продолжаться. И не просто продолжаться. Она должна быть счастливой. По возможности, разумеется. И если я не буду стараться, чтобы так было, мне не будет хорошо. Я не умею быть счастливой в одиночку, вот беда, Мартин...
   Эйни осторожно положила меч на пол, и начала одеваться. Мартин молчал. Эйни оделась, убрала меч в ножны, и закинула за спину. Потом повернулась к Мартину, все также сидящему на полу.
   - Почему Королева позволила нам прийти сюда беспрепятственно?
   - Один раз она хотела напасть на вас, - сказал Мартин, - перед мостом - помните? Потом тот дракон, что вернулся, перешел на мою сторону. Этот дракон был из тех, кому Королева доверяла особенно важные поручения. Он рассказал, что Королева приказала ему убить второго дракона, и прекратить атаку, если вы и сэр Торвайдер будете слишком близко друг от друга во время ее.
   - Почему? - спросила Эйни.
   - Он не знает, - сказал Мартин, - или не хочет рассказывать. Видно, причины были настолько важны Королеве, что она не стала сообщать истинный приказ даже второму исполнителю...
   - Но это было единственное нападение, - сказала Эйни, - почему?
   - Не знаю, - сказал Мартин, - я всегда был далек от двора. Я даже не знаком с теми, кто встречался с Королевой лично, и может судить о ее мотивах...
   - И вы не знаете, кто она? Дракон? Кто - то еще?
   - Нет, - сказал Мартин, - не знаю.
   Эйни помолчала, глядя в неопределенном направлении, потом пожала плечами и снова посмотрела на Мартина:
   - Вы сказали, что являетесь лидером оппозиции. Зачем вам тогда Королева? Разве вы сами не претендуете на верховную роль?
   - Претендую, - сказал Мартин, - но вы, видимо, не знаете наших обычаев. Драконами правят обычно Королевы. Они могут быть одиноки, то есть выбирать любых партнеров, на любой срок. А могут выбрать постоянного партнера, и он становится Королем. Если кто - либо хочет стать Королем, он не может сделать это один. Надо, чтобы его любила леди, которая обладает качествами, достойными Королевы. И действительно любила - мы, драконы, безошибочно отличаем истину от игры.
   - И вы считаете, что драконы сочли бы меня достойной? - спросила Эйни.
   - Да, - сказал Мартин, - я в этом уверен.
   - Но я не смогу полюбить вас, - сказала Эйни, - хотя бы потому, что место это уже занято, и, кажется, прочно.
   - Это тот молодой человек, что сопровождает вас? - спросил Мартин.
   Эйни несколько раз молча кивнула.
   - Но разве он лучше меня? - спросил Мартин с некоторым даже воодушевлением, - вы могли сравнивать...
   Эйни рассмеялась:
   - Дорогой Мартин, людям невозможно соревноваться с драконами в этих делах...
   - Тогда почему он, а не я?
   Эйни, улыбаясь, посмотрела куда - то далеко, подбирая слова.
   - Понимаете, Мартин, - сказала она, - у нас, у людей, все очень сложно бывает. На первый взгляд - просто: нравится человек, и все тут. А начни объяснять это тому, кто чувствует иначе - и ничего не получится. Конечно, с вами лучше трахаться. А хочется почему - то с ним.
   - Но мы можем встречаться время от времени... - начал было Мартин, но Эйни с улыбкой, но решительно перебила его.
   - Не можем.
   - Но почему? - спросил Мартин с искренним удивлением, - положим, на мое предложение вы согласились в ответ на услугу. Но, например, водяные в бане...
   - Ну и что, - сказала Эйни, - просто так получилось. Это не считается. Мало ли что может быть иногда. А вот если встречаться с кем - то регулярно, пусть даже изредка - это уже считается.
   - Почему? - спросил Мартин все с тем же удивлением.
   - Не знаю, - сказала Эйни, - да и зачем мне знать - почему, если я в этом уверена? Если я так чувствую?
   Нет, определенно нельзя смотреть без улыбки на обескураженную физиономию дракона, пытающегося что - то понять...
   - Вы лучше скажите, сколько у вас было женщин, - сказала Эйни, - человеческих, я имею в виду.
   Последовала пауза. И, чем дольше она тянулась, тем шире расплывалась Эйни в улыбке - разумеется, только в душе, а не снаружи.
   - Если с вами, то две, - сказал наконец Мартин.
   - Ну вот, - сказала Эйни, - с детства знакомая ситуация. А кто была первая, если не секрет?
   - Да так, - сказал Мартин, - с одного хутора возле самого Альтинора...
   - И как вы познакомились? - спросила Эйни.
   - Она пасла овец на берегу, - сказал Мартин.
   - А сколько ей тогда было лет, и давно ли это было? - вкрадчивым голосом спросила Эйни.
   - Да лет ей было всего пятнадцать, - сказал Мартин, - а было это в прошлом году...
   Эйни так и сложилась пополам от смеха. Несколько минут Мартин смотрел в полнейшем недоумении, как она сперва смеется, а потом вытирает слезы. Он так и не придумал, как бы спросить ее о причине происходящего.
   - Простите меня, - сказала, наконец, Эйни сквозь смех и всхлипывания, - простите, пожалуйста. В этом нет ничего смешного. Просто... просто... просто она все еще приходит туда, и смотрит на тот берег... то есть на этот... пожалуйста, не обижайтесь на меня, хорошо? Может, это и не она. Но я почему - то уверена... Пожалуйста, не обижайтесь...
  
  
   Коридоры и залы сменяли друг друга; лестницы закручивались восходящими дугами; арки потолков, высокие, стрельчатые, смыкались далеко наверху в серебристом свете; и всюду, куда входила Эйни, серебристая стрелка бежала перед ней по зеленоватому полу, указывая дальнейший путь.
   В какой - то момент серебристая стрелка исчезла; Эйни остановилась, и осмотрелась.
   Она находилась в небольшом помещении, скорее комнате, чем зале. Комната освещена была мягким, неярким, чуть призрачным серебристым светом, исходящим, как и во всем замке, непонятно откуда. Обстановка отсутствовала; жемчужные, будто бы светящиеся стены не содержали деталей. Зато за портьерами, такими же призрачно - светлыми, угадывалось широкое окно, а за окном - лунная ночь. И казалось, что комната просто впитывает лунный свет, и начинает сама им светиться.
   В стене, что напротив входной двери, тоже была дверь, но закрытая. Сперва Эйни смотрела на нее, остановившись посреди комнаты с мечем наготове. Потом подумала, что хорошо бы проверить портьеры - нет - ли за ними кого. Полупрозрачная ткань, подсвеченная луной, не могла быть надежным укрытием, и, едва убедившись в этом, Эйни резким движением раздвинула их.
   За окном, над горами и долинами, лежащими к востоку от Замка, одиноко затерявшись в небе, светила луна. Наверное, комната находилась в одной из верхних башен, потому что видно было очень далеко.
   На пейзаж под луной Эйни смотрела долго; кажется, она как - то забылась, поглощенная им. Странное спокойствие снизошло на нее. Почему - то она была уверена, что, если и ожидают ее в жизни какие проблемы, то произойдет это не в жемчужной комнате с лунным светом. Порой она начинала словно падать куда - то, и дыхание ее сбивалось, но это было очень приятно, а продолжалось недолго. Рассудок ее оставался настороже, он все время помнил, что рядом находится закрытая дверь, он держал наготове меч - но душа ее не верила в полезность этих приготовлений. И поэтому, когда от двери, что бесшумно раскрылась, обманув готовый к бою рассудок, послышался голос - ее собственный голос - для души ее это не было ни опасностью, ни неожиданностью.
   - Здравствуйте, Эйни Моэнро...
   Она обернулась; в слабом серебристом свете она сама стояла перед собой посреди комнаты. Рубашка, брюки и сапоги, верно, были другие. Все остальное было ею.
   Да, ею - но явственный лунно - серебристый оттенок какой - то тихой печали был во всем облике той, что стояла сейчас перед ней. И по этому оттенку, раньше даже, чем заметила, что у вошедшей нет с собой никакого оружия, Эйни почувствовала, что что - то уже кончилось, и осталось только проводить его.
   - Здравствуйте, - сказала она, - вы - Королева драконов, мой Двойник?
   Леди кивнула.
   - Ваш Двойник, но больше не Королева.
   - Почему? - спросила Эйни.
   - Вы оказались слишком сильны, - сказала леди, и улыбнулась ей.
   - Чем? - спросила Эйни.
   - Тем, что решили настоять на своем, - сказала леди, - после смерти Короля Моэнро вы могли сбежать, поселиться в какой - нибудь благополучной стране, и забыть, что вы - Эйни Моэнро. Но вы не забыли...
   - Но ведь еще ничего не решено окончательно, - сказала Эйни, - вы можете победить меня в поединке...
   - Я отказываюсь от него, - сказала леди, - все решено.
   Несколько секунд Эйни смотрела на нее, а потом спросила:
   - Но почему?
   Леди тоже помолчала недолго, а потом сказала:
   - Роли человека и Двойника выпадают случайно; здесь нет никакого предопределения. Девятнадцать лет я считала, что мне повезло. Но вот в ночь на последнее солнцестояние в Замок Моэнро приехал один человек, и я поняла, чего у меня нет, и никогда не будет. У драконов так не бывает. Драконы отворачиваются от тех, кто теряет силу. А если вы оказались одни в минуту слабости и неудачи - значит, вы всегда были одни.
   - Люди обычно подобны драконам, - сказала Эйни, - но я согласна с вами - у человека всегда есть шанс встретить что - нибудь настоящее.
   - Да, настоящее! - сказала леди, и короткая вспышка нелунного, теплого и сильного света промелькнула в лице ее, - вы только подумайте: когда уже совсем никого не осталось, когда все, кто был за, погибли, когда все, кто колебался, сбежали, вдруг появляется человек, который становиться единственным сторонником. Зачем это ему? Умереть с вами? Убрать из ваших последних дней это полное одиночество, словно вы уже умерли, и дать вам еще несколько дней жизни? Я потеряла всякий покой, думая об этом. Как я жалела тогда, что родилась Двойником! Потом я поняла, что люблю этого человека, и хочу сделать что - нибудь похожее для него. А значит, и для вас тоже. Я решила отказаться от поединка, и не препятствовать вам больше ни в чем. И тогда я почувствовала, что счастлива...
   Несколько секунд Эйни молчала, а потом спросила:
   - Если поединок не состоится - что с вами будет?
   - То же, что и в случае моего поражения, - сказала леди, - я исчезну.
   - Я этого не хочу, - тут же сказала Эйни.
   Леди вопросительно посмотрела на нее.
   - Вы больше человек, чем большинство людей, - сказала Эйни.
   Леди улыбнулась, и покачала головой:
   - Чтобы это проверить, мне надо исчезнуть. Это единственный человеческий поступок, который я могу сделать. Если я останусь, значит - ничего у меня не вышло.
   Она замолчала, а потом, поймав взгляд Эйни, сказала:
   - Пожалуйста, не расстраивайтесь. Ведь мы с вами, в сущности, не расстаемся.
   - Я этого не хочу, - повторила Эйни, и посмотрела в пол, чтобы леди не видела ее глаза в этот момент.
   - У меня есть к вам просьба, - сказала леди.
   Эйни посмотрела на нее.
   - Расскажите об этом ему, - сказала леди.
   - Конечно, - Эйни кивнула, - конечно, я...
   - Не расстраивайтесь, - леди улыбнулась, и улыбка ее отразила лунный свет, - все хорошо. Слышите? Все хорошо...
   Эйни смотрела на нее, и не верила своим глазам. Потому что с каждой секундой леди перед ней все более менялась. Как в зеркале, что отодвигается все дальше и дальше во времени, Эйни видела в ней себя - какой она была в последние дни. Сияние силы, жутковатое и восхитительное, гасло и гасло в ней; словно лунный свет растворял ее. Глаза ее стали странно огромными на побледневшем лице, и, когда Эйни увидела в этих глазах слезы, что - то словно толкнуло ее, и в следующую секунду она сжимала в объятиях эту растворяющуюся в лунном свете фигурку, и гладила ее волосы, и целовала ее мокрое от ее и своих слез лицо, и все шептала:
   - Ну подожди... подожди... пожалуйста, подожди... - а потом руки ее коснулись вдруг ее собственного лица, и она поняла, что никого перед ней нет.
   Тогда она опустилась на колени, и, закрыв лицо руками, заплакала так, как давно уже не удавалось ей плакать - а рядом лунным призраком лежал меч Гвина, и ничем не мог ей помочь.
  
  
   Вы знаете, как бывает иногда, когда утром, с высокого места, смотришь на лежащий против восходящего солнца океан? Как поневоле стараешься проникнуть за грань, где переходит он в небо? Как притягивает она и воображение, и взгляд?
   Если да - то, верно, вы знаете, что бывает тесно человеку и на самом широком просторе, и неспокойно даже в самое тихое утро, если что - то ждет его впереди важное, да не открывает, каким оно будет.
   И вот это же, верно, чувствовала Эйни Моэнро, когда таким вот утром стояла над океаном, вместе со спутниками, вместе с серебристой громадой Замка Стренч, все еще хранящего в теневой стороне своей призрачно - серебристый лунный свет, и балансировала, боясь шевельнутся, на той почти несуществующей грани, где время каждый миг переламывается на прошлое и будущее.
   Вы ведь знаете, что она хотела тогда, правда?
   Я знаю. И это совсем не секрет.
   Она хотела вернуться на день назад, и забыть все, что было с ней раньше. Забыть, кто она, и откуда пришла. Раз и навсегда поверить и никогда не вспоминать больше о том, что в этом серебристом замке живет кто - то очень достойный, раз ему подчиняются драконы, и ее, Эйни, это совсем не касается. Раз и навсегда забыть, и никогда больше не вспоминать о Землях людей, а если кто и напомнит, назвать их Темными землями, да пожать плечами, и думать, что этого вполне достаточно. Она хотела остаться здесь навсегда, и быть счастливой, и не помнить о том, что это почти невозможно.
   Но по какой - то причине, которую она не понимала сама, да и не очень хотела понять, сделать так она не могла.
   И потому она повернулась, и сделала первый шаг от океана, и от серебристого замка, и от драконов, что все как один, были от нее без ума, и много еще от чего. Когда - то Мебиус сказал ей старую поговорку, что слышал далеко на востоке, в которой говорилось о том, что даже самая длинная дорога начинается с одного маленького шага; и вот этот - то шаг она и сделала. А в конце дороги были стены Замка Моэнро, и Оттены, и раскисшая дорога в затоптанной ржи, и люди, которые отвергали ее. А она должна была сделать так, чтобы все стало хорошо. Ну, хотя бы попробовать.
   А еще она думала, что, быть может, когда - нибудь найдет силы прощать себе слабость, и сумеет сказать тем, кем дорожит: бросим все, и вернемся; раз уж есть место, где мы можем укрыться от того, что не можем изменить - значит, наше место именно там.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"