Аннотация: Текст знакомит с одним из возможных взглядов на мир, вводя в изменчивый поток наших состояний; атмосферу эпизодов романа читатель может найти весьма приятной.
скачать текст одним файлом можно здесь http://moemesto.ru/glama/file/14362192/По%20ходу%20действия%20(переделка).docx
1.
Заглянула домой. Смеркалось. Я села в такси. Полчаса по ночной Москве - и я у Геннадия. Я любила бывать у него вечерами, этот мир, где мне было так хорошо, когда растворялась во всем ласкающем чувственность, теперь в прошлом.
Три спирали по винтовой лестнице с перилами темного дерева. Моя sms осталась без ответа, наш условный знак, - и дверь не заперта. Прошла сквозь затемненные комнаты его, казалось, огромной старинной, словно фрегат, квартиры, где в дальней комнате был скромно накрыт маленький кофейный столик. Входя в комнату, я встречала, как и раньше, спокойный, вдумчивый взгляд карих глаз, видящих и принимающих каждое твое текущее существо, каким бы оно ни было. Это служило нашим друг другу приветствием.
Так повелось между нами, что сев в глубокое кресло напротив, собравшись с мыслями, я начала говорить. Я делилась успехами, все вроде шло удачно.
2.
В тот день мы спустились в подземку. Гена редко ездил в метро. Сегодня он почему-то казался мне особенно элегантным, одет был дорого, с иголочки преимущественно в светлое, пальто до середины голени, кашемировый шарф и берет, мощная его фигура выделялась в толпе. Ничто в его облике не ранило глаз, было гармонично, являлось продолжением природной, естественной линии и его тогдашней сущности.
Мы вошли в заполненный вагон. Мы встали рядом. Рука Гены легла на поручень. Я осмотрелась: каждый из присутствующих жил своей жизнью, я принимала это. Через пару минут некоторые поглядывали на нас, переговаривались по поводу нашей с Геной пары. Гена излучал такую внутреннюю силу и уверенность, что мысли о нападках, издевках, насмешках, какого-то вида агрессии и тому подобного в его сторону, да в общем и в его присутствии отпадали, он не опасался их, не было в нем намека на готовность их отражать, он разрешал ситуации по мере их поступления, я бы сказала, люди скорее обходили его стороной, право на контакт и сближение с ним принадлежали ему самому, впрочем, он не сторонился людей, свободно лавируя среди них, шел своим путем и прихватывал по дороге единомышленников или потенциальных единомышленников.
Я же была на этапе становления. Это не могло не ощущаться. Шепот окружающих, пересмешки, проявляющиеся в тишине еще явственней, опознавались как относящиеся ко мне. Понимая все это, я слегка загрустила. Гена заметил эту перемену в моем настроении, глянул на меня, осмотрелся и, склонив голову ко мне, говорил: "Не осуждай себя сегодняшнюю, просто иди к себе завтрашней. Зачем придаешь значение реакции каждого человека. Посмотри на них. Ты о них знаешь немало. Чего тебе в них бояться? Может, ты ждешь похвал, хорошей оценки, окружающих, моей хорошей оценки, может ты хочешь сама себя оценить на отлично, - он мягко улыбнулся, - может, забудем обо всем этом? Посмотри, ведь это ничего не меняет, только мешает тебе идти, как и отдельные мнения того, другого, это их текущие видения, ты же...всегда знаешь действительное качество твоего проявления, какое оно на самом деле. Сравнивай, осознавай, иерархизируй, но не критикуй, не осуждай. Делается нечто в нужном направлении - и хорошо, одержимости не нужно".
"Они часто злорадны, - отвечала я".
"Понимай причину в конкретике и будешь от этого независима. Не воспринимай это как личное оскорбление, не может быть причины для оскорблений, для обид? Окажись на твоем месте другой, проявившей похожим образом - и их злорадство тут как тут, им нет разницы к кому его применять, им важен сам процесс. Они являются сейчас собой, также как и ты можешь проявляться в данный период определенным образом и пока никаким другим, тебе это свойственно, тебя это влечет, тебе этого хочется, ничем другим ты заниматься не можешь, пока не пройдешь этот этап, сейчас это твоя форма пребывания. Ты принимаешь их проявления как негативные, но это опять же некая форма".
3.
Я сидела, закрыв глаза, напротив большого полукруглого зеркала в позе лотоса в светлой полотняной рубахе и брюках. По зеркалу десятками струй стекала вниз вода, она дождем проливалась на землю, даря деревьям и всем растениям долгожданную влагу, мерно постукивая по крышам домов, заставая влюбленных, и детей в поле, и купающихся в морях и других водах.
"Я не испытываю негативных эмоций. Безмятежность. Многие люди обращают на меня внимание из-за желания научиться, любопытства, страха и по другим причинам, некоторые оглядываются мне вслед. Мои действия адекватны, спокойны, точны. Во мне нет важности. Безмятежность. Все относительно. Развитие бесконечно. Каждый этап должен быть пройден, и каждый проходит тот этап, что проходит. Бывает, судьба сводит меня с людьми, что наезжают на меня, хотят вызвать меня на негатив, раздражение, суету, похоть, осуждение и так далее. Безмятежность. Я проявляю лучшее из того, что могу на данный момент. Мое тело гибко, полно энергии, здорово, даже простуд давно нет. Безмятежность. Мне со всеми удается сохранить нейтралитет, дома и на работе, никто меня не грузит, не пользует, не садиться мне на шею, мне удается разрулить любой конфликт так, как я могу это сделать на данный момент, и я остаюсь безмятежна. Я способствую приближению мира и Вселенной к истине в лице тех, кто этого действительно хочет. Иногда я просто знаю немного больше других. Мне это было интересно".
4.
Иногда мы куда-нибудь выходили с Геной. Это всегда было место, куда меня влекло, но я не могла это по тем или иным причинам осуществить. Такое времяпрепровождение было целиком сердечным проявлением с его стороны, своеобразным подарком. Он не проявлял особого всплеска чувств по отношению к местам, что мы посещали, но был рад моему избавлению от одной из привязанностей.
Этим вечером мы перенеслись в терпкие глубокие сумрачные объятья маленького восточного кафе.
"Вы мою мечту угадали, - совсем негромко начала разговор я, впитывая глазами пространство, он подбирал это место несколько недель". Я погружалась в темно-красный бархат дивана и подушек. Все мое существо словно плавно равномерно растеклось по купе, заказанному Геной для нас: по стенам ковры теплого оттенка, статуэтки из темного и красного дерева и меди, витиевато расписанные алые и золотые ширмы, фонари и фонарики огненно-рыжие и солнечно-желтые, темно- красные и лиловые - все играло свою роль.
"Милое место, жаль мне нужно обсудить нечто не столь приятное, - продолжила я. Рядом ощущалась плотная, цельная, как многовековое дерево, фигура Гены. Он курил кальян, выдавая в окружающее нас пространство завесу кальянного дыма, что постоянно изменялась. "Может нам будет на руку этот контраст, - отвечал он".
Неподалеку за столиком сидел большой добродушный китаец. Он долго держал маленькую белую чашку в обеих руках, смотря куда-то в пространство перед собой по направлению в бесконечность, в какой-то момент его руки с чашечкой медленно стали подниматься вдоль длинных тонких черных усов, мужчина слегка отхлебнул из нее, при этом переведя взгляд в самую глубину напитка, в нем читалось - наслаждение было беспредельным.
"Поговорим о людях".
"Идет".
"Мне трудно с ними. Я так и слышу ругань'.
'Да, Вика, - отвечал Гена в паузу, - отсутствие высокомерия, тщеславия, осуждения нужно в такие моменты, четкая жизненная позиция, отсутствие чувства вины за то, что ты делаешь. Как говорил один хороший человек, "у них свои дела, у тебя свои". Иногда ситуация приходит к тому, что их нужно успокоить, например, так: вы так жили, вам это было нужно, и все это было не зря, это должно было происходить с вами, все лишь этап всегда, будет другая жизнь, тогда и сама, возможно перестанешь беспокоиться за них'.
Совсем юный темнокожий мальчик-оффициант продрейфовал между столиками. Я не заметила, чтобы за наш визит его лицо менялось, слегка грустные глаза, лицо серьезен, спокоен. 'А ждешь ты этих проявлений с их стороны, потому что боишься. Перестань бояться. Они ничего не могут с тобой сделать. Их эмоции, раздражение, грубость к тебе - это их дела, они так живут, так проявляются. Нет какой-то чужеродной массы, с которой тебе нужно бороться, есть люди, что в рамках тех или иных энергий проходят свой этап пути".
"Как ты учился понимать людей?"
"Я не применяю никакой хитрости, просто наблюдаю, и в какой-то момент приходит осознание". Наш сосед прикрыл глаза и погрузился в неведомое. Время в этой точке мира словно остановилось. Какое-то неопределенное время в зале стояла полная тишина.
"Я, кажется, знаю, почему им кажется, будто я смеюсь над ними".
"Да ты и вправду постоянно слегка улыбаешься, - сказал Гена с некоторым упреком в тоне, провоцируя меня. Заигрыш, хитрость, улыбки, подсознательное желание обвести окружающих даже в благих намерениях, на мой взгляд, лишнее в твоем желании натолкнуть или помочь в продвижении, человек всегда идет сам, сам делает выборы, с твоей стороны даже не совет, только информация к размышлению".
"Понятно...Я сейчас о себе думала, я предполагаю истинное место социальной системы во всем мироздании, но все же думаю о том, что что-то должна этому бесконечно вращающемуся колесу. Я взяла на себя роль провокатора в суетливом социальном мире. Люди, видимо, чувствуют угрозу или начинают о чем-то беспокоиться, или думать о чем-то "не таком", жизнь как бы выходит из накатанной колеи, которая хоть и является сплошь и рядом страданием и насилием, все же имеет некоторую стабильность. Я нередко всем своим существом извинялась, что пыталась делать в жизни то, что мне интересно, либо внутренне, что чувствовалось окружающими, протестовала, не принимала раньше социум как данность".
5.
Я огромный белоснежный лайнер, что парит в лазурных облаках сквозь радугу по внутреннему желанию, чтобы стать чем-то бОльшим, чем только можно стать.
6.
В первые дни того месяца Гена говорил, что работа в людском потоке - вот что может быть мне полезно - и в конечном итоге оказался прав.
Я шныряла вдоль состава между пассажирами. Гена сидел в центре среди многих. Он был внешне неотличимым от сотен других. Грубость, нахальство, похоть, чванство, высокомерие, наглость, лицемерие - вот что окружало его.
"Погружаясь в ситуацию, будь здесь и сейчас, - инструктировал Гена при нашем пересечении".
"Ты же знаешь, никому и ничему не под силу тебя уничтожить, степень причиненного тебе вреда зависит только от тебя. Ты хозяйка ситуации, притом практически каждая из ситуаций есть опыт бесценный. Помни, кто ты, - склонившись к нему, слышала".
"Зачем так жестока с собой? - улыбался Гена, - к чему осуждаешь? Зачем на себя принимаешь их требования к себе, их требования к другим. Все, что они надумали, оставь им, пусть будут в этом, им это нужно, поверь".
Автобус подобно котлу-смесителю соединял разные судьбы, возраста, желания, печали и радости, выдавая в пространство сонмы мыслей и эмоций. Непрерывно в него и из него вливались-выливались людские потоки, выходящий был уже немного другим, его ручейки шли в сотни других мест, где также обогащались, обогащались - и так бесконечно...
"Пробуй не вызывать в нас, - Гена, играл в некоторое самодовольство, - чувство дискомфорта или антипатии. К этому есть шансы, если ты сама не будешь в негативе".
"Красуешься, важничаешь, к чему, кому надо и так видят тебя. Забудь, как ты выглядишь. Просто будь".
"Не включайся в суетность вокруг, осознавай себя в ситуации. Это их дела. Все".
7.
Гена: "Что нового?"
Я раскачивалась в белом гамаке в одной из комнат Гены: "Да ничего особого...вот сняться сны".
"Что за сны? - в его голосе чувствовалась легкая улыбка. Он сидел в кресле неподалеку. Дневной свет, пробиваясь через проемы штор, мягко прорезал комнату в нескольких местах".
"Мне постоянно сниться, что я с мужчинами в разных общественных местах уединяюсь, - отвечала я, - одного принимаюсь ласкать в комнатушке задания политической партии, с другим в подворотне в этот самый момент. Они сами никогда инициативу не проявляют, а какое-то легкое разочарование, досаду. Вообще все смазано как-то, быстро, впопыхах, и как следствие - какой-то негативный осадок от всего этого. К чему бы все это, Ген?"
"А что в жизни посмотри? У тебя все с нами мужичками второпях: мимолетный взгляд, быстрый секс где попало, наверняка без ласк и минимальной прелюдией, тебя и в ресторан или кафе не каждый водит, я угадал? - Гена продолжал. Я красноречиво молчала. - А твои желания, возможно, совсем иные. Это раньше тебе хотелось побыстрее удовлетворить этот голод, похоть, побольше успокоительного наркотика и к делам, к задачам".
"Теперь я поняла, что куда больше хочется ощущать мужской дух рядом, - продолжала я. - иметь возможность с кем-то проявлять себя женщиной".
"Мужчина уже не небожитель с другой планеты, - подхватил Гена, в его голосе чувствовалась легкая улыбка, - которого боишься и сделаешь все, чтоб урвать желанный кусок - и в кусты, а близкий человек, приятный партнер, который хочет отдавать, его не надо завоевывать, затягивать сетями и интригами, ловить на кайфы, а можно расслабиться, иметь возможность прислушаться, находясь рядом, к себе, и взаимно реализовывать желания, - он немного помолчал. - Тебе нужен кто-то постоянный, полагаю, ты созрела для замужества. Мужчине зрелому, я не о биологии, скорее всего от тебя секс в его обыденном понимании и не нужен, он может искать особого рода взаимодействия, что возможно далеко не с каждой женщиной, - Гена посмотрел на меня мягко, слегка улыбнувшись".
"Мне совестно, что не могу ответить на предложения страсти, отношений эротической чувственности".
"Если ты уже что-то пережил, попробовал, понял, осознал в жизни и больше этого не хочешь, значит, пора идти дальше. Доступная нам реальность и выбор - единственное, что у нас есть. - отвечал Гена, немного поразмыслив, - Пора превращаться в кого-то другого. Вместе с тем, если люди с этим намерением по отношению к тебе есть в твоей жизни, значит что-то не изжито, рождается предложение, - он сделал некоторую паузу, - и еще люди часто ошибаются, в том числе на твой счет".
"Думаю, дело в том, что во всем, что касается чувственности, я вижу для себя моменты до конца непознанные, может мне это только кажется, но другой части меня все это уже скорее чуждо. Я будто разрываюсь, возможно, мне хочется отношений с человеком прошедшим куда дальше, нежели я".
"С кем-то вроде меня, - это прозвучало спокойно, без самодовольства, чистое понимание, - они какое-то время еще смотрели друг на друга, потом он улыбнулся и добавил, - в этом нет ничего удивительного. Подумай обо всем этом, если хочется, конечно, у тебя тут еще есть неясности".
9.
Вернувшись от Гены, я была в хорошем состоянии, ничто не мешало мне всмотреться в себя - и открылась следующая картина. В своем исследовании собственного влечения к мужчинам я решила идти методом исключения.
Время от времени мне встречались люди, которые содержали тот или иной компонент, если так можно говорить о чертах людей, столь влекущего меня образа, были спусковым крючком желания взаимодействия.
Что-то из этого носило чисто биологический характер и ассоциировалось с доминантностью. Притом одного желания переходящего в действие, напора, завоевания самого по себе также было мало. Определенный тип лица также не был определяющим, он только визуально говорил о внутренней силе, мужественности, мощи. Вообще мощь и сила обещали потенциальную защиту, что затрагивает не только биологический момент, но и возможность душевной, духовной поддержки, помощь в преодолении трудных жизненных ситуаций, в которой раньше я чувствовала постоянную потребность.
К области эротики имела отношение принадлежность к определенной национальности, арабской, ассирийской, еврейской. Для меня это говорило о чем-то неизведанном, об утонченной чувственности, склонности к интуитивному, стремлению постигать тонкости человеческой природы, признаюсь, меня всегда привлекало все связанное с тонкими обертонами чувств, на тот момент не достаточно познанными.
Что-то из этих компонентов было свойственно, близко мне самой. Это не было лишь добродушие, добросердечие, та любовь, которую потенциально мы испытываем к любому из людей, или склонность к мыслительной деятельности в достаточной мере, или нечто относимое к прямо противоположному - некая игра на чувствах, на желании нравиться, тщеславии, страхе, идущая от больного самолюбия, самолюбования, собственной слабости, и, как следствии, потребности в энергии от обаяния, силы и других достоинств другого. Злорадство, пристрастие к злопыхательству и насмешкам, похотливость, раздражения и недовольства по разным причинам, цинизм - были моей неотъемлемой частью, ранее даже в себе не замечаемой, и отталкивающей, будучи ярко проявляемыми в других. Причем недовольство, как и вышеперечисленное в людях, казалось мне показателем избирательности, тонкого вкуса, более высокого уровня развития, пофигизм и вальяжность говорили о внутренней свободе и независимости.
Другой частичкой любовного напитка было присутствие в человеке тех качеств, что на тот момент не было во мне и потому вызывало восхищение и запускало намерение развиваться, а также нечто говорившее о желании с его стороны, перешедшее в намерение, которое и есть движитель всего.
Последним элементом оказался опыт, знания, еще точнее духовное знание, знание, пришедшее к человеку через жизненный опыт, если я видела то, что ведет к такому предположению, то я признавала мужчину за мудрого, обладателя мощного сознания, глубокого понимания или того, кто движется по пути к нему.
Все это пересекалось, перекрывалось, и некое совмещение ряда из этих компонентов делали человека для меня особо привлекательным.
Позднее я поделилась своими наблюдениями с Геной: "Все это разные частички тебя. Подтягивай их до себя той...той, что действительно хочется быть".
10.
Ощущаю себя мощной светящейся стрелой летящей вверх, поднимаясь над призраком, пробиваю облака и, не оглядываясь, устремляюсь туда, вверх, к Свету.
11.
По непрестанно сменяющим друг друга улицам городка я неспешно двигалась в сторону парка. Трудовые будни сменились затяжными поисками работы. Возвратившись с того собеседования, я прокручивала в голове лица, ситуации и в очередной раз осознавала, как глупо осуждать людей за незнание определенных вещей, за отсутствие у них к этому интереса, достаточно лишь вспомнить себя, "и у меня так было". Жизнь это школа, все мы делаем ошибки, по большей части опыт приобретается через них. Каждый идет своим путем, что ни хуже и не лучше любого другого, он просто есть. Испытывая самоуверенность и самодовольство становишься самодуром. Пренебрежение, высокомерие по отношению к чему-либо, в частности к чуждым сферам жизни тоже лишь себе во вред, ненавистные способы зарабатывать деньги занимают в этом мире свое место. Это разные линии жизни. Иди по своей.
Саша появился, он казался немного взволнованным и воодушевленным. Меня это порадовало.
"Добрый вечер, - сказала я".
Мы познакомились с Сашей вчера. После собеседования мы оказались в коридоре одни. Я сразу почувствовала к нему симпатию, не часто встретишь людей столь вдумчивых, интеллектуальных, уравновешенных и не злых. Между нами было нечто большее, чем простое любопытство, какое-то недопонимание, которое хотелось разрешить. Я заговорила с ним об этом:
"Что-то не так? - он все так же с интересом смотрел на меня".
"Кто вы?"
"Вика, - спокойно, слегка улыбнувшись, представилась я, протянула ему руку".
Он пожал ее в ответ и немного официально сказал: "Александр".
"Хотите поговорить обо мне?"
"Может о себе..."
"Вот что, я сегодня думаю прогуляться в Брошевском парке, это здесь недалеко, наверняка знаете?"
"Да".
"К семи у входа вам будет удобно?"
"Я буду там".
"До встречи, Александр".
Какое-то время мы молча шли рядом.
"Вика, вы меня конечно извините, вы какая-то странная"
Я слегка улыбнулась: "Я?"
"Вы немного обиделись, вас удивило, вы посчитали странным, почему я не проявила к столь интеллектуальному мужчине как женщина интерес особый, что ничто исходящее от меня не тешит ваше самолюбие, не несет довольства, - Александр слушал задумчиво, несколько раздраженно, - Вообще, Саш, вам не страшно говорить со мной, ведь я...знаете ли...на тех линиях жизни, где..., - он как-то странно глянул на меня, - не боитесь потерять то, что имеете? - я говорила и осознавала ту самоуверенность и насмешливость, с которой делаю это. Он какое-то время молчал, а потом добавил: "В чем-то вы правы".
"Вы знаете, в последнее время я нередко думаю об этом, встреча с вами очередная весточка на эту тему. Все дело в том, Саш, что мы с вами все еще очень расчетливы, жестки с людьми, что уж там греха таить, эгоистичны, может, поэтому судьба и предложила нам встретиться...Мы оба одиноки, нам хочется искренних отношений, но даже если бы мы были душами родственными, покой обрести нам было бы не так просто, можно быть готовым отдавать, не за что-то, а просто так, мы не умеем любить так, как могли бы это делать".
"В последнее время у меня складывается впечатление, что меня просто все используют, мне хорошо, тепло, я, казалось бы, имею все, что мне нужно, но мне недостает чего-то. Я чего-то, может, не знаю, недопонимаю", - сказал Саша.
"Было бы желание, Саш, многое сделано. Нужно только иметь намерение понять".
Мы еще прогулялись какое-то время, говорить было как бы больше не о чем, оба понимали, что разговор подходит к концу.
"Я рада, что есть человек, с которым я могу так говорить, что касается нашего взаимодействия..., - задумалась, подбирая слова, - как мужчины и женщины..."
"Все нормально, Вика. Я понимаю...я чувствую".
"Спасибо вам, Саша, и удачи".
12.
В одну из моих поездок в Москву вечером с мороза запрыгнула в натопленный тамбур электрички и оказалась в окружении мужчин, в метре от меня, напротив, стоял тот, что особенно привлек мое внимание. Когда вошла, он сидел на корточках, вложив голову в руки и, казалось, полностью отключился от внешнего мира. Заметив меня, незнакомец поднялся. Я наблюдала в себе как привлекает и восхищает меня та внутренняя свобода, которую я лишь пыталась обрести. Конечно, он лишь играет, изображает ее, пытается в ней быть как и я, в желании реализоваться в неком качестве, но для восприятия некого момента абстрактной свободы это оказалось вполне достаточно и не могло не вызывать особого чувства, назову его симпатией.
Меня вдруг опечалила мысль - полной свободы здесь на земле, ни где-либо быть не может. Это, конечно, не так. Провокатор размышления сменил позу. Наблюдая за этим человеком, постепенно осознавая наше внутреннее различие, я все больше разочаровывалась и расстраивалась. Я с чего-то взяла, что мы во всем должны быть подобны друг другу. Видела я, как вредила себе, думая, что близкий мне душевно человек, тот с кем я могла бы быть только один, и либо я с ним соединюсь до своей смерти, либо никогда этому не быть. Мужчина закурил, он манипулировал сигаретой, фокусируя внимание окружающих, прежде всего мое, на своих руках.
Кроме того, я испытывала жгучее чувство вины, что хочу еще и еще наслаждаться определенной сексуальностью присущей ему и подобного типа мужчин. Я мучила себя не в состоянии побороть в себе это пристрастие. Я хорошо знала, чего хотела, изучив свои привязанности в мелочах. Незнакомец почувствовал мое состояние, те чувства, эмоции, мысли, в которых я была в тот момент. Он выплескивал на меня и тех людей, что были рядом, букет довольно ценимых им в себе хорошестей. Мужчина медленно затягивался и выпускал дым вверх, он туманом расходился по тамбуру.
Нередко мужчина и женщина пребывают в состоянии соревнования друг с другом, кто из них окажет на другого большее влияние, негативного, позитивного, стремясь самоутвердиться за счет другого. Не получая должной подпитки эго, такие люди обижаются. Размышления прекратились, когда мужчина покинул тамбур.
13.
Сегодняшний вечер мы с Геной решили провести у Макса. Его квартира буквально с порога была заставлена магическими штуками всех видов и мастей. Не думаю, чтобы он хоть сколько бы вникал в мистику, но весь магический антураж доставлял ему истинное наслаждение. Древние маски, амулеты, свечи дополняли соответствующий интерьер его просторного многоквартирного жилища. Иногда по вечерам у него собирались определенные люди - царила атмосфера уюта и тайны.
Гена был не против провести пару тройку часов в этом месте. Я дрейфовала по квартире Макса, вбирая весь её мир. Слышались переливы воды от маленького фонтанчика, то стихали, то усиливались. В разных частях комнат, освещенных большим количеством свечей и разных светильников, где группками, где в одиночестве расположились люди, некоторые негромко беседовали, черный кот Макса, Хром, бродил между нами.
Гена путешествовал от кружка к кружку, мы обменивались взглядами, когда он появлялся в поле моего зрения.
Сидя на полу на маленькой круглой подушке я заметила на полу в коробке среди прочих предметов крупный стеклянный шар, перекатила по ковру Гене, он взглянул и тем же путем возвратил его мне и перешел к одной из групп.
В одиночестве удобно устроившись в кресле, я вглядывалась в шар, обхватив его руками, я смотрела в небольшую горошину в его центре с вкрапления голубоватых и темно-синих нитей.
Одинокая фигура неспешно пересекала пустыню. Мужчина это или женщина ясно не было. Фигура мерно, спокойно и осознанно двигалась вперед и вглубь.
Видение ушло. Я отклонилась от шара.
14.
Я проснулась на его груди. Лучи солнца из прорезей штор перекрывали завесу сигаретного дыма. Я слушала биение его сердца. Его ладонь на моем плече. Не было ничего и было всё, не было и меня самой.
"Проснулся?"
"Давно. Встречаю новый день нашей жизни"
"Он прекрасен".
"Как любой"
Покой. Безмятежность. Вечность.
Маленькая дрот уходила в азор.
Я маленькой девочкой гуляю с родителями в зоопарке. Обычный такой день, люди вокруг, в руках у меня маленькая корзиночка, родители купили. Я посмотрела в небо, ясное, голубое, облака вроде тогда были - в миг искрящейся, яркий, мягкий, всепроникающий солнечный свет упал на лицо - все отступило, не было ничего, кроме этого сияния, не было и меня самой, только счастье.
"Познай себя такой. Познай себя со мной. И стань свободной и от этого".
15.
Мы у Гены на кухне. Он сидел рядом и скоро переставлял передо мной в своих ладонях многоцветный кубик-рубик. Он вглядывался в его матовые грани, иногда поднимал на меня искрящейся тихой радостью, мудростью и любовью взгляд карих глаз. В какой-то момент кубик вдруг сошелся - пространство вокруг стало трансформироваться в диковинные города, сменяли друг друга времена, виды природы, интерьеры изысканные и совсем простые, и музыка. Разные люди приближались и входили в наше пространство, это длилось пару минут - вокруг снова была та же кухня. Посмотрела на Гену - он тихо улыбался.
'Расскажи мне о гордости".
"Людям свойственно в чем-то себя выразить, проявить, это наша суть. Правда, на определенном этапе они придают себе делающим излишнюю значимость. Не осознавая, как бы это не звучало, их деятельность всегда лишь функция. Идти на гордыне, эго - это определенный этап. Этим надо пресытиться, пережить болезненность, понять деструктивность, осознать мешающим быть. Иногда высокомерие это незнание следующей, за теми состояниями и умениями, в которых находишься, ступени. С какого-то момента любые достижения, этап, состояния воспринимаешь лишь как некие неизбежные отрезки пути, живешь, не придавая им и себе в них значения. Статус "лучший" или "один из лучших" как таковой это всегда иллюзия и как повод для гордости - определенного рода реализация. Когда узнаЕшь о бесконечности совершенствования, изменений, эволюционирования всего, осознаешь смысл всего вокруг в творческом изменении, то успокаиваешься, перестаешь бежать, соревноваться с кем бы то ни было, видя вокруг пройденные или будущие отрезки своего пути, тогда появляются реальные шансы творчески проявиться еще немного лучше. Я так живу. Просто проходишь уровни".