Аннотация: Главный герой находит в себе угрозу для себя и окружающих
Каково это знать, что внутри тебя течет гниль? Кровь, которая выступает из маленьких ранок лишь жалкая часть. Чтобы увидеть как я гнию, надо перерезать мне горло или вскрыть грудную клетку. Вас поразит ужасный трупный смрад. Отовсюду будет выплескиваться кипящая гниль. Вас вырвет.
Каково это знать, что свои дни ты закончишь в психушке? Я схожу с ума. Что-то сидит во мне, я знаю. Оно жрет мою плоть и мой разум. Отходы его гниль. Оно жрет меня медленно. Я не чувствую этого. Но в мою голову иногда лезут ужасные мысли об изнасилованиях, убийствах, страшных извращениях. Из-за сумасшествия, медленного съезжания крыши, я совершаю мелкие ошибки. Одна из таких ошибок кажется мне определяющей мою жизнь.
Каково это знать, что твои внутренности жрет отвратительная бесплотная тварь, оставляя после себя лишь гниль? Каково это жить с разрушающимся разумом? Каково это зря надеяться на спасение, которое никогда не придет?
Читатели могли подумать, что у меня рак. Это совсем не так. Это нечто иное, психологическое. Болезнь разума, обретшая плоть. Я не знаю, что это за тварь. Есть ли у нее разум? Я ее желание? Или это просто животное, хищник, удовлетворяющий свои обычные потребности? Может это вообще скопление паразитов? Вирус? Сколько же еще людей болеет этим? Сколько еще людей видят, как рушится их жизнь? Что они делают с этим? Они живут с ним? Искоренили его? Смутно надеются, что оно уйдет? Может это глобальное явление? Правительство списывает это на обычные психологически болезни? Может они тоже болеют этим? Переболели? А может я единственный? Все вылечелись кроме меня?
Я часто чувствую на себе взгляды. Отвращение. Ненависть. Ужас. Я знаю насколько отвратителен. Возможно смрад трупного гниения исходит от меня сильнее, чем я думаю. Почему меня еще не сожгли? Простая вежливость? Эксперимент по изучению болезни? Они имитируют обычную жизнь? Только ради меня? Следят за всеми моими извращениями разума? Знают о моих мыслях. Следят за каждым моим шагом. Они сводят мое существование к психиатрической больнице. Наверное, там легче изучать болезнь. Они избрали метод имитации жизни, чтобы свести все контакты к минимуму. Мне оставили друзей, родных, знакомых, чтобы я окончательно не загнулся. Но мне нельзя заводить отношения. Они избегают риска рождения такого же урода. Они смеются надо мной. Я это знаю. Это логично. Чтобы отодвинуть мысли обо мне, смягчить их. Отвратительное и мерзкое всегда такое навязчивое.
Наверное, я пешка в этой истории. Я не важен ни для твари, ни для исследователей. Они определили мое будущее. Каждый на свое усмотрение, конечно же. И я собой больше не владею. Я лишь поле битвы. И мне остается лишь ждать, когда мое мерзостное бытие закончится.
Но зачем они имитируют обычную жизнь? Вежливость? Простая учтивость к больному человеку? Или тварь начнет активно все заражать, если иллюзия разрушится?
В обычной жизни тварь спокойнее. Скорее всего, это часть меня. Уже. Раньше это было отдельное существо. Оно искало идеальную жертву. Ею стал я. Наверно, моя жизнь была уже определена. Обречена на уродство. Или я мог быть счастливым? Это уже не важно. Я больше не важен и никогда не буду. Я поле битвы. А поле не имеет целей и вообще разума. Плевать, что я решу. Все равно все сведут к психбольнице.
Мне остается жить со своим уродством, обреченным на ненависть к себе и неотвратимую ужасную медленную смерть.
А что если я сам это прекращу? Если я убью себя? Твари нужно живое тело? При моей смерти существо раньше времени не насытится? Взбесится и вырвется? Но если ему нужна еда, оно может ослабеть и умереть от голода.
Над всем этим я думал всю дорогу до дома. Живу я в частном доме с отцом, мамой и маленьким братом. Родители еле нас вывозят. Получают они очень мало на своих работах. Но на самый минимум хватает. Я только учусь, третий курс. Брат ходит в садик. Недавно мне предложил работу колледж. Зарплата 7 000, но это за два с половиной месяца. Мне показалось этого мало и я отказался, надеясь найти более оплачиваемую работу. Но сразу после отказа меня гложили мысли, а правильно ли я сделал? Ведь в нашей стране нигде много не заработаешь. Везде могут оказаться мошенники. Я не самый лучший работник. Дебил и рукожоп. Урод конченный. Я ведь никуда здесь не устроюсь. А в колледже мне предложили самую легкую работу. А я отказался. Теперь жалею об этом. В конце концов, деньги есть деньги. Я впервые мог принести их в семью. Честнозаработанные. Немного, но они и этому обрадовались бы.Что же я за тварь.
Я иду по неровному асфальту. Слева от меня автостоянка, слева от меня частный сектор. Впереди было здание полиции. На ограде клумбы и рядом, на бетонных блоках, сидели молодые люди. Я подошел достаточно близко и мог бы разглядеть их лица, но было слишком темно. Однако по громкому откровенно ослиному смеху и мату, я понял, что это местное быдло, осмелившееся сидеть прямо под носом у закона. По голосам было ясно, что они не пьяны. Но от количества матерных слов слегка подташнивало.
Я уже прошел небольшое углубление в асфальте у самого края автостоянки и уже собирался поворачивать перед зданием направо в частный сектор, как вдруг кто-то из быдланов меня окликнул. Я сразу понял, что добром это не кончится и попытался убежать. Но проклятая ранняя весна меня подвела. Если по асфальтированной дорожке еще можно было более менее нормально ходить, то сразу за ее пределами начиналась ужаснейшая грязь, настоящая трясина. А все потому, что в частном секторе была простая земля. И дождь по ней недавно прошел. Да еще не весь снег расстаял.
Мои кроссовки стали довольно быстро увязать. Я спотыкался и шатался. Мне не удалось пробежать и десяти метров, как в спину прилетело что-то тяжелое. Камень, наверное. Их здесь полно. Больно. Я упал лицом в грязь. Она попала мне в рот. Отвратительный вкус. Я стал подниматься и выплевывать ее. Мой затылок уперся в подошву ботинка одного из нападавших. Мое лицо углубилось в грязь. Отвратительный вкус накатил с новой силой. И тут я подумал. Это мое наказание. Я всегда был для всех обузой, ошибкой. Я лишний груз на шее родителей. Я всегда был тупым, неуклюжим, невнимательным, легкомысленным. А какие поганые мысли, просто из ниоткуда, возникали в моей голове. Убийства, изнасилования, извращения. Я гнал их, как отвратительных бешеных прогнивших псов, пришедших прямиком из ада. Но они всякий раз возвращались. Они отгрызали куски от моей головы. Отгонять их - сизифов труд.
Кто-то меня ударил. И он не собирался со мной особо церемонится, так как я ясно услышал хруст моих ребер. Я спросил их, за что они со мной это делают. Глупый вопрос после мыслей про наказание. Но у жертвы всегда интерес к мотивации обидчика. Возможно это исходит от подсознательной идеи, преодолевающей страх, а вдруг этому человеку нужна психологическая помощь? Мотивация есть у каждого обидчика, независимо от того, что и над кем он делает. Месть. Идеологическая, религиозная, национальная, расовая и неприязни другого характера. Психологические и физические травмы.
Хулиган ответил, что я плохобегающий ушлепок. Пара человек держала меня, а тот, кто ударил, обыскивал мои карманы. Он вытащил все, что у меня было. Ключи от дома, кошелек, телефон, нож. Компания все распределила между собой. Они уже собирались уходить, как одна девушка повернулась и плюнула в меня. Слюна попала мне в рот и в глаза. Но это не помешало мне узнать ее. Это моя бывшая подруга. Мы в один садик ходили. Мы очень сильно дружили в детстве. Но ее семья переехала в другой район, чтобы быть поближе к школе. По началу все было хорошо. Она все так же дружила со мной. А я успел в нее влюбиться. Но увы, я боялся ей признаться. Думал, не получу взаимности. Вскоре я начал замечать за ней равнодушие в мой адрес. Раньше, когда я начинал разговор, она всегда охотно его поддерживала. К восьмому классу все скатилось к банальному "Привет. Как дела?". Но один случай перечеркнул наши отношения.
Я сидел на унитазе и спокойно делал свои дела. Вдруг входит она(без понятия, почему именно в мужской туалет) со своими подругами. Они замечают меня. Видимо, они хотели покурить, так как одна из девочек достала пачку сигарет. Однако завидев меня, они резко сменили планы на ближайшие минуты. Незнакомая мне девочка поцеловала меня в губы, а моя возлюбленная начала мне мастурбировать. Третья мастурбировала себе. Я был в совершенном шоке. У меня перехватило дыхание. Я никогда не смотрел и не слушал порнофильмы. Никогда не заставал родителей за сексом. Я вообще не знал, что это такое. А вот девочки знали уже тогда, в девятом классе. А может узнали и раньше. Может от отчима, дяди или друзей. Я пребывал в глубочайшем ступоре, но я не сопротивлялся. Конечно, я знал, что ничем хорошим это не кончится. Я боялся. Но мне было так хорошо. Я закрыл глаза. Я утопал в удовольствии и не услышал, как дверь туалета открылась и вошло несколько старшеклассников. Один из них развернул мою возлюбленную и больно ударил ее по щеке. Кулаком. Она тихо заплакала и вместе с подругами быстро вышла. Старшеклассники повернулись ко мне. Ударивший был, судя по всему ее парнем, хотя на вид слишком старый для шестнадцатилетней. Он ударил меня ногой в лицо. Из носа потекла кровь. Я ударился затылком о кафельный пол и провалился в унитаз. Вся моя задница и низ одежды вымазались в туалетной воде и дерьме. Меня взяли и стащили с унитаза за ноги. Я больно проехался спиной по краю белого трона. Голову я подал вперед, так что затылок не задело. Мне ударили ребром ладони в кадык, а после выволокли в школьный коридор и стали избивать. Те, кто попал по моей жопе, вытерли свою обувь о мои волосы и рубашку. Прозвенел звонок. Хулиганы скрылись, сказав, что мне конец, если проболтаюсь. В коридор вышли дети и, обнаружив меня, стали смеятся. А я плакал.
И потом, сколько бы меня не просили, я не сказал кто это был. Но, скорее всего, их нашли по камерам видеонаблюдения. Хулиганы стали надо мной издеваться особо изощренно. А может им просто нравилось.
И вот теперь, спустя семь лет, передо мной стояла та, которую я любил искренне, всем сердцем, и та, которая разрушила мою жизнь. Я крикнул ей "Эй, шлюха недоразвитая!" и, нащупав что-то в грязи, вероятно камень, кинул в нее. Попал, кажется в глаз или в скулу. Она вскричала, заплакала и упала в грязь. Подруги подняли ее, а мужская часть компании принялась меня жестко избивать. Я совершенно не сопротивлялся. Я считал, что так и надо, что я этого и заслуживаю. Но потом, когда они ушли, я пошел домой. И на всем оставшемся пути я не чувствовал ничего, кроме незавершенности и злобы. А еще у меня начал болеть живот. Не очень сильно. Вскоре боль исчезла.
Я подошел к калитке своего дома и позвонил в звонок. Звяканье глухо раздалось в доме. Через пару секунд включился свет в спальне родителей на первом этаже, тяжелые шаги моега отца, свет в коридоре. Наконец открылась входная дверь. Увидев мое лицо в свете из окна, отец заспешил ко мне, открыл калитку и со словами "Кто ж тебя так, а?!", завел меня в дом. Я ответил, что было темно и не разглядел их лиц. Мать, увидев меня, чуть ли не плача и проклиная тех, кто со мной это сделал, пошла за аптечкой. Отец усадил меня в моей комнате на кровати и стал расспрашивать подробности происшествия. Естественно, я ему наврал. Кажется, он почувствовал фальш в моем голосе, но все же отвязался.
Ко мне подошла мать с льдом, ватой, бинтом и перекисью водорода. Она села рядом со мной и начала обрабатывать мои раны. Благо они оказались не такими уж серьезными на первый взгляд. Она посмотрела на меня, и я понял, что она вспомнила что-то очень важное.
-Как там с работой от колледжа? - она более менее успокоилась, но голос все еще немного дрожал.
-Я отказался. - тяжело ответил я.
-Почему? - мама даже не посмотрела на меня.
-Платят мало.
-Ясно.
И сколько же ужаса, страдания и ненависти я услышал в этом, казалось бы, безразличном "ясно". Она ушла, сказав мне "доброй ночи, сынок".
Я лег спать, но сон не приходил. Я просто смотрел в потолок и думал. Я есть. Мне девятнадцать лет. Девушки нет и не будет. Обхожусь Ритой Ханд. Безнадежно тупой. Ничего не умею. Такой никому не нужен. Пойду хоть что-то сделаю. Я видел, у нас была забита раковина. Я начал мыть посуду. Внезапно, у меня резко и очень больно закололо в животе. Я схватился за край раковины. Подавил крик в горле, чтобы никого не разбудить. Меня начало жутко тошнить. Я побежал в туалет. Упав на колени, схватился за унитаз и начал блевать. Из меня вышло что-то черное твердое, будто скомканный труп черепахи. Я не успел разглядеть, что это. Мне стало очень плохо. В глазах помутнело. Я умылся и лег спать.
Я лежал спиной к комнате, уткнувшись в спинку кровати и пытался уснуть. Не получалось. Я не могу заснуть, когда думаю. А думал, я о той твари, что сидит во мне. Или не сидит? Что если это она из меня вышла? Так теперь моя жизнь наладится? Но это маловероятно, ведь эта мерзость на свободе. Что если она доберется до моей родни? Внезапно я услышал, как мой стул на колесиках поехал. Как!? Кто в моей комнате? Дверь и окна закрыты. А что если эта тварь за мной пришла? Я пересилил свой страх и повернулся. На меня смотрел безумно яркий желтый глаз. Его зрачок сузился, когда я взглянул на него. Тело, занимавшее почти половину всей комнаты, держась за что-то на потолке в углу у окна, было скрыто за неровными пластинами, образовывающими панцирь. Я хотел сжаться в комок под одеялом, но коленом задел существо. Из щелей между пластинами вытекала непонятная черная жидкость, липкая и склизкая. Она брызнула на меня. Существо громко заклокотало. Пластины начали раздвигаться, открывая мне всю мерзость этого существа. Плоть его была грязно-розовой. В случайных местах находились все такие же безумно яркие желтые глаза, беспорядочно метавшие свои взгляды по комнате. Самый большой, ранее на меня смотревший, убрался в широкий рот, походящий на пасть Кракена, стараясь не задеть выдвигающиеся отовсюду длинные и острые как бритва зубы. Похоже челюсть этой твари была поделена части, так как зубастые кольца внутри пасти кружили в противоположных направлениях. Самое глубокое из колец приблизилось к моей груди. Даже между этими крутящимися рядами зубов были эти глаза. Мне стало противно и страшно. Хотелось кричать и плакать. Ощущение, будто я бешено несусь на бензовозе в пропасть. Прямо в пасть мерзости.
Острые зубы впились в мои ноги, руки, в лицо. Но оно не собиралось меня есть. В меня вцепилось второе челюстное кольцо, оставив посередине неповрежденное место. В него впилось самое маленькое первое, разрывая мою кожу и пролезая внутрь. Из моих глаз потекли слезы и кровь, но кричать я уже не мог. Мне оставалось только невнятно мычать и захлебываться кровью и черной жидкостью, пока та огромная тварь влезала внутрь моего тела. Зубы вокруг дыры в груди отцепились от меня. Тварь полностью влезла. Дыра затянулась. Я чувствовал как оно шевелится внутри! О черт, как же больно! Оно добралось до моего мозга! Оно открывает его! Рвет на куски! Я теряю память..! Я... Где я? Кто я? Почему мне так больно!? Черт, это невыносимо! Из меня вырывается крик. Прибежали какие-то мужчина и женщина. Мужчина подошел ко мне, начал дергать и спрашивать, что случилось. Я кричал очень сильно. Так сильно, что охрип. Они не понимают. Во мне что-то сидит. Он продолжал меня дергать за плечи и говорил "успокойся". Он не понимает. Не понимает. Не понимает!
-Заткнись, сука! - голос мой был ужасен. Звонкий, басовитый и охрипший. Но чем-то мне даже нравилось. - Ты не понимаешь, как мне больно!
Я схватил его за голову голыми руками и швырнул в дверной проем. Женщина еле увернулась. Мужчина попытался встать. Но, выйдя в коридор, я впечатал его голову в стенку. Я услышал крик женщины. Такой громкий. Блять! Какой же он громкий! Я подбежал к ней. Она закрылась от меня руками и заплакала. Я схватил ее руки и вывернул их. Ооо, обожаю хруст костей! Такой охрененный звук! Ее искореженные руки безвольно обвисли по бокам. Она продолжала кричать. Слезы лились ручьями. Я просунул ей свои пальцы в рот и порвал челюсть. Кровь брызнула мне на лицо. О, срань, вот это вкус! Интересно, какое будет мясо? Я оторвал руку женщины и отгрыз большой кусок. Это охуенное мясо! Черт, самое лучшее!
-Братик, что ты делаешь?! - произнес кто-то за моей спиной.
Какой мерзкий голос! Я обернулся. Там стоял маленький мальчик с широко раскрытыми глазами. Он не особо понимал, что происходит. Его это удивляло, нежели пугало.
-Уходи. Не произноси ни слова, гаденыш, и останешься жив. - сказал я и увидел в глазах мальчика уже начавший просыпаться страх.
Я продолжил жрать руку. Мальчик подбежал ко мне.
-Что ты делаешь!? - он попытался отобрать ее. На место видимо хотел вернуть, тупой маленький ублюдок. Он это зря.
-Нельзя у меня еду отбирать! - вскричал я.
Я взглянул ему в глаза. Вот тут он действительно испугался. Мальчик заохал и начал отступать назад. Зря не побежал. Я ударил его по уху. Он упал на пол и закричал "не надо!". Молчал бы, остался жив. Но никто не смеет отбирать у меня еду! Я схватил его за ноги и разорвал пополам. Сломал все оставшиеся кости. Наиприятнейший звук!
Я выбрался на крышу этого дома. Кто-то шедший мимо, заметил меня и с криками убежал прочь. Пускай побегает. Все равно ему это не поможет. Ведь от меня не убежать. Меня нельзя убить. Я не из ада, не из рая, не из космоса. Я произрастаю из вас, людей. Я есть ваши страдания и отвращение, ненависть и безумие. И я пожру вас всех до единого!