1989 - 1990 г.г.

Молитва

Да святится имя Твое
Молением чуждым, зыбким.
Да святится имя еще
Зажженною лампой.
Да святится имя Твое
Чертогом и пылью.
Да святится имя еще
Постом и пустынью.
Да святится имя Твое
Добровольным причастием.
Да не осквернится имя еще
Чужим именем.
Да святится имя Твое
Свечой неустанной.
Да не сгорится имя еще
Молитвою.


* * *

Светлая дорога
Заросла полынью.
Слева от острога
Справа от гордыни.
От горы высокой
Протекла в низину.
Темнотой далёкой
Поглядела в спину.
Там, на краю света
Всё тебе не свято.
Заблудилась где-то
Сном душа объята.            
До щеки и ветка
Не твоей коснулась. 
Не нашла ответа,
Ни к тебе вернулась.


* * *

Тихо ночь пролетает
Высоко над землей,
Сквозь решетчатый ставен
Лунный свет, кочевой.
Я дыханью без меры
Грудь в полон отдаю,
Распаленное тело
Да и душу свою.

Не суди меня строго
На обратном пути,
И за двери острога
Никогда не входи.
Здесь железом коленом
За серебряник гнут.
Чернью крыты иконы,
А псалмов не поют.

Прочно ставлены стены
На высокий забор,
В кровь истерты колена
От бесчисленных ссор.
Не угнаться по следу,
Не  дойти на постой.
Не умыться от бреда
Ключевою водой.

И у каждого проза,
Портупея с плеча.
И  текли молча слезы
Да коптила свеча.  
Все престолы облиты,
И печаль завелась.
А для ловли молитвы
Не починена снасть.         

Нет иного закона
Кроме ямою рыть.
За пустым разговором
Я не знаю, как быть.
Ты в слезах и ко гробу
Страсть свою не взыщи.
Здесь от отчего дома
Затерялись ключи.




На прощание
                          
                            

Не в меру света темному окладу.
Не много пепла в доменную печь.
Как   встретилось? А ветка на ограду -
Не та же, часом, у  придворных речь?

И пусть  не близки   усыпальниц своды,
Не  вечной страстью   созиданье  жглось.
От жарких губ целовано не много,
И многое конечно не сбылось.

И нежных  рук  святую дрожь  узнали,
И слов  нашли  заученную твердь.
Но те глаза, уж полные печали,
Нельзя   преодолеть.

..............  

Одна  надежда - хором  ворожбы,
Шута извечно колокольчик звонкий,
Печаль надолго - век любви короткий,
Всё остальное  вечно суеты.


         
* * *

Я верил вам разбитые святыни,
Души моей доверчивые сны.
Но как дитя, наказанное ими,
Не узнавал в них временные сны.

Пустой игрой мечталось всё подвластным -
Беспечность вечностью, а вечности своя
Уступчивость законам бытия,
И мнилось верным и бессмертным счастье.

В домашних стенах утомлённый мир
Казался зеркалом блистающих созвездий.
Теперь насмешкою здесь славится кумир,
Своей игрушечною местью.

Теперь ничто святынь не возвратит,
Теперь ничто безвременью оставит
Воспоминанья, может быть, заставит
До самой смерти и о них забыть.

           
                            
Благодарю

За всё моё исчезнувшее детство,
За всю в губах закушенную юность,
Благодарю всебожескую щедрость,
Земную верность и людскую глупость.

За  прежних мук,  присущих лишь пороку,  
Нести святые не к святому мощи.
За дар даров,   сующих  в мою руку,
С знакомым видом на пустую площадь.

За мир живых, мир мертвых, мир хмельных,
За суть раздумий именем беспечность,  
Благодарю пророчеств  злую  вечность,
И самое  не сбывшееся в них. 

                                                        
                      
            
Возвращения к Пастернаку

Вечерних сумерек капель -
Не пропасть ль за оконной рамой?
Цепная травля или драма?
Нет, просто на дворе апрель.

На целый год, на целый век
Теперь нет спячки, нет коросты.
Ждать заждались,  зиме покорствуя,
Пока растает  улиц снег.

А улиц снег опять валит,
Не тот, лиловый,  постный, нежный.
Добился стук  дверной  нездешних,
Нескладных нот,  сбегает с  крыш.  

Брести туда, искать ответ,
Той мешанине красок,  следом
Из нареканий  полураздетых -
Домашней копоти  обет

Домашней копоти обет,
И сорных трав  и храп угарный
Полжизни  ржавых ламп ладанных
По коридору на просвет.

И тянет  мыслью  все сложить 
В чулан, в шкафы, все вещи, кроме
Одной твоей простой иронии,
Как можно с этим долго жить.

Как можно с ними долго ждать
Пока поднимут днищем  к верху,
Подобно как корабль на верфях,
Ещё одну мою тетрадь.

Где всё стихи, одним нутром
Ни капли  сытых, точек нужных. 
В прихожих, кухнях, а  снаружи
Чернильных  луж   и за окном.

За тем окном, не морща нос,
Проходит дождь  не веря в всходы,
А скрип дверной  из года в годы
Из моды вышел -  всё всерьёз.

И что нам, снег, и что потом,
Латая  кровлю зубы стиснув?
А там весна листвою к низу 
Глотает воздух  лишним ртом.

И вот зима  идёт  на спад,
И жаль, что за весной не осень
Своей листвой простоволосой
Затеет пышный листопад.

А дальше  птичья свиристель
Нарежет с  цельных строф  отрезки.
Полжизни  спорить было не с кем,
И не с кем спорить и теперь.


* * *

Я  ненавидел вас, теперь люблю.
Любовь пройдет - я стану равнодушен
К теплу и холоду -  в душе своей послушен,
Пьян - для того и пью.
Пусть мир зардеет кровью на корню,
Блаженных слёз готического Рая
Я не люблю - не за себя молю,
Из жадных рук у смерти вырывая
Забывчивую душу - сохраню.
А то, что пьян, так для того и пью.

           
* * *

Осень ...
Твой шелест мне подскажет много строк,
Каких никто и никогда не слышал.
Вот вымаран ещё один листок ,
Вот снова дождик набегает с крыши.
Не всё - молчанье - дачный уголок,
Когда  и стены тоже много слышат.
Не знает ветра нежный лепесток
Сквозь облако - лучи на крышу.
Какою-то невзрачной тишиной
Дом полон блеска, а никак не дышит.
И каждый  шорох  припадает   ниже -
Так ласточка летит последнею грозой.

                         

* * *

Среди бесплодной пустоши  гордынь
С одной острасткой и  в одном  исподнем.
О сколько в них пророческих  святынь,
Вчерашнего - сегодня.

И сколько злых, дочерних  новостей -
Надуманно дурного.
И сколько  злости в радости моей,
И сколько в ней пустого. 

И сколько  вкралось мнимых величин
Глядеть на мир с высокого  помоста  
И сколько веских отозвалось причин
И сколько косных 

Похожих  страстей на одну печать
Вины похожей на конец дороги.
Одной заботой, сколько было  ждать
Исканий многих.

Святой вершины тянет на распев  
Приходит время   возвратить к истоку. 
Привычкой взять один бравадой всех 
Земную ноту.

                      
* * *

Печали сходят как снега с вершины
И черных скал ничто не тяжелит.
Любовь прошла и только взгляд пустыни
Прощальным диском в вышине горит.

Там в пыль истерлись древности скрижали,
Стоят склонено темные кресты:
Чей прах вы  гордо с небом обвенчали
В последний раз над мной озарены?

Не той ль любви, что скрытыми очами
Ласкает взор - той нет уже любви.
Но мрачной тверди бледными лучами
Мой озаряют мир растраченный в груди. 

                    
                                          
Шестнадцать лет

Незнамо как, но это чувство боли,
Как лед, как блажь  нетленная, как цепь.
Узнав прощенье чувствовать, как в крови
Безсилье, зависть,  как кинжал, как смерть.

За всепрощенье видеть в тех же лицах 
Один на всё читаемый вопрос.
И боль, и страх - покой нам только снится, 
И столько мук, и столько в муках слёз!

Я не привык с рожденья взглядом, речью
Просить ума у исполинских ног.
Ведь мне прощать вас незачем и не чем,
Я вас простил уже, где только мог!

И сколько было, сколько будет мщенья,
Велик соблазн - им полон каждый миг,
Ниспослан будь - отмщу не за вторженье,
За  тайный крест ниспосланных обид  

Да, мне шестнадцать, и как в клетке бьется
В тревоге сердце - вместе с сердцем бьюсь.
Нет, не коснулась бездна, но коснется,
Пусть прикоснется - пусть!

Все мои годы и весна нетленны,
Но ждет Флобер, и  с полки смотрит Брут.
Мой древний мрамор и пейзаж настенный
Самозабвенны, как шопеновский этюд.
              
                          
* * *

Не уготована земля
К святым причастиям.
Мне уготована земля
Содомной страстью.
Не для ее сырой земли 
Иконы ставят.
Черненой статью Даниил
Глядеть устанет.

Душа слаба, не по плечу,
Не за плечами,
Чего крещенного ищу,
Вяжу ремнями?
А сам в неведомом ведом,
От глаз утаен.
Что прячешь нож, иль не причем,
Как Ванька Каин?!

Пустые кружева прясти -
Чего в них проку!
На волю лучше отпусти,
От нас далеко.       
Лучина тлеет - не горит,
И кровь не греет.
Дорога что-то уж пылит
Из Иудеи.


На четыре грани       
                         
1
На четыре грани
Две длани.
На узок порог
Пара ног.
На посед у печи
По одной свечи.
А когда упокоится -
Тогда Троица.

День сиди,
Ночь сиди
Семя веяное,
Недосеянное.
Глядя на грозу
Осуши слезу,
Не  озлобится
Богородица.

По дороге шли -
Дом чужой.
Постучали в ворота -
Нам отперли.
Поглядел на гостей
Апостол Петр -
Собак спустил.

2
Словом пишется,
Сердцем дышится.
Уму малому
Думать жалобу.
А большому сесть
На престоле честь.
Только вещему
Делать нечего.

По тропиночке
В лес глухой...
Ночь поющая,
Соловьиная.
А по улице
Не заблудишься
Ох, мне чуется
Скурвишься!

Богоявлен сон
К богу на поклон.
На поклон-гору
С людом нищенским.
Кому бить челом,
Кому ползть червем,
А кому безгрешенным
Быть повешенным.

3
Говорить, глядеть
На какую треть,
На какую спесь
Не позариться.
Разгулялася
Казачья плеть,
И в своих грехах
Не покаяться.

Огулялися
Вусмерть  пьяные,
По воскресным дням,
Кроша хлеб свиням
А мать причитать:
"Что ж ты сыночка
Со всеми святыми
Панибратами?!

Песни звонкие,
Глаза шалые...
Так разбуйствовал,
Раздосадовыал..."
"Сабля точена,
Речи кончены.
Не помяни мать,
Двум смертям не бывать!".



Письма из молодости

(Отрывок)          

Я отрекусь от вас на этом свете,
Не стану писем ждать издалека.
Я не спрошу вас с грустью - " как живете?"
И не услышу ваши голоса.

За той же скукой темноты тревожной,
Когда за скукой черная тоска,
С вас не спрошу, вам ничего не должен.
И не услышу ваши имена!

Вы где-то там, за медленным вращеньем
Земли моей, как отвлеченный дым.
Своим  до  гроба  вечным   увлеченьям,
От счастья с отречением своим.


* * *

Я Бога за вас молю -
Вспомните.
О малом, что подле вас,
О совести.
О слабом огне лучин
От скудости.
О страшном грехе причин
По глупости.

Я Богом за вас молю
Воспомянутым.
Минутным Богом, благим,
Обманутым.
О звере в лесу глухом
Без сытости.
О слове в устах немом
Без близости.

О том, что вдали от нас
Шелохнется.
О том, что в груди у нас
Задохнется.
О ветвях на крутом берегу
Склоненных.
На высоком кресте, о том,
Казненном.

Я Богу за вас молю -
Не сгубится.
О том, чего не люблю
Осудится.
О благах земных, о сочной траве
Овечьей.
О бедах, о радостях
Человечьих.

Горящим, что на алтаре
Ставится.
Чем сердце пока живет,
Чем славится.
О том, чему за душой
Не сбыться.
Смеется что за душой,
Что злится.

О том, что земным постом
Не свято.
Распявшим молю, и молю
Распятым.


* * *                      
               
Нот перечесть бы -  город, засыпая,
Пяти беззвучных линий - мёртвый город.
И леденящий - застёгивая ворот,
И буфера, гремящие о камень.

Трагическое было что-то - без "умеренно",
Забрызган  кровью - "престо" - подворотен.
Трагикомическое, тускло, двух из сотен
Кошачьих двух зрачков нацелено.

И не Парижем, Питером - случайность.
Ошибся шелест книг, ошибся шорох.
Густое "до" с библиотечных полок
И много после утреннего чая.

От тех вечерних сумерек затишье,
Затишье тем ли, что не лечит грёзу.
Таких простых убийственных словечек осыпь
По-моему я в детстве где-то слышал.

В той трубочной мозаике лазури пешей,
Сидел, ног свесив с крыши голубятни.
Посвистом ли, нашествием Бахом, Босхом,
Ещё достойней всех их сумасшествий.

С каких пустынь песчинок рукавами стертых
Я вынул? - сколько было жара, рвенья!
Каких тебе я не читал элегий
О каменных Офелии бедрах!

Я вынул плача - о, окаменелость!
Святая  облачность -  на слом всего причастья.
А Питер всё стоял, сгущая утреннюю свежесть.
От счастья.


* * *

Нет горше материнских слёз,
Они текут, не ведая стыда.
Они  твои, текут без цели, много,  
Всю будущность мою измученную знают.

В них более сокрыто,
Чем смысл таинственного значит.
Тогда сыновьих не хватает мщений
За всю открытость их, за всю их наготу.

Но холодно на сердце - отчего?
От долгих отповедей  на сердце... - от чего?
Не вижу пред собой знакомого лица
И жизни я своей опять не понимаю.


* * *

Урочище судеб -
Людское, и время
Неумолимо.
Изгнанием движим,
Изгнание длящий
Чужой стороною.
Чужою личиной
Подножия ставший
К сходу лавины:
Не сердцем идущий
На горные склоны
И жаждущий вечность.
Священнодействий
Воинствующий ищет
И робость и кротость.
Того, что с рожденья
Не слепый, не зрячий
Найдет под рукою.
Наместником ночи
Прибудет и скажет
И Делом и Словом.
Вперя в душу очи,
И будет им дщерью,
И будет отмщенным.

* * *

Ноша твоя тяжела,
Тяжка десница.
Море бушует - молитва
Ставши лавиной.
Став - за грядою гряда
Образом смутным,
Дому иду на поклон,
Кланяться буду!

Солнце не солнце - а звон
Став молчаливым,
Звоном бушующих волн
Став колокольным,
В суетных речах не чист,
Выстрадав - давший
Образ тебе, только ты -
Не пострадавший.

Сующий камни в отсчет -
Камни ли хлебы?
Время не ждет, а грядет
Участью веры. 
Образы шепотом мерь
Стоя
Тебе ли качать колыбель
Морем?


Невский дом
           
Беглым стал, богоявлен вровень
Всем лобзаньям и всем низовьям
Полных рек в дорогом раю -
Вот за это благодарю!
Благодарность тебе нужна ли?
И моя ли в тебе нужда ли?
У извилистых рельс меж зданий
От тебя ли я устаю?
И еще за суму и холод,
За обмыленность бритых бород,
Что иду, поднимая ворот,
Ненавижу и так люблю!

Серость улиц и старость слов,
И горбатая снасть мостов.
И не старость согнула ветхость -
Петропавловской лучше крепость.
Чернотою своей легла
На оброк моего стола
Золотая любви оправа ,
До окраин брести устало
Обреченным со всех сторон -
Души вором мне невский дом.

* * *

Прочь, и надвое, руки опустит
Заберет что по крови моё
Вышний сад, этой  сомкнутой гущи
Отвратит и откажет - на взлёт

Ранних утр  слишком  тайна  расцветка,
Вновь  заглавных названий не шлёт.  
Тонких граней лишь  отсвет  и метка  
Как условных  пристанищ  черед.

В долгой мути, побегом  цветущим,
Сотню  мнимых, в лицо не узнав,
По стопам  только теням присущим      
Сотни книг, или только их глав.

И не видя, за старым влеченьем
Как не видят, сомкнувши ряды,     
Нет вокруг  ничего совершенней
Этой стойкой, как страх, тишины.

Лучше вечность пусть будет не близкой,
И святая святых как в бреду.
Лучше не быть  душе слишком чистой
Не на этом, на том берегу.


О любви

По тому состоянью любви,
Названному человеком прохожим,
По тому, что названо любви состояньем,
И названному кем-то - прошлым.
Ни к чему о делах вспоминать
Переходом от сравненья к сравненью,
Словом, и к слову примеркой,
Ожиданьем людских типажей
Старой утвари -  много ли стоят?
Безнадежные взгляды безнадежное  копят
Ничему невозможному словом земным -
Видно совесть стара
Лишним годом
Покуражится  Богом  своим.
На краю устоим,
Да без старого - долго ль? 




* * *

С годами прожито не много,
Река из слёз не глубока.
И только дальняя дорога,
Мечта о прошлом и тоска.
И только грустные напевы
За эхом проклятой земли.
И расцветающее небо,
Где мы с тобой погребены.


Осенние мотивы

Дождями не тонет,
За  стёклами дрогнет
Изящностью стрелок
На темной стене.
Вслед времени лишнего
Взгляда не бросит,
И ветром наклонит
Кроны к земле.

По увядшему саду
Летя листопадом
Гремя по карнизам -
Вакхический танец.
Речной пьянит запах,
Разграблен, разгадан,
На стёклах удушье
Прощальной грозы.

За словом похожим
На  слово признанья,
Заученной фразой
Любви и отрады.
И многому, многому 
Сердцу обязан.
В уста целовала,
Меня целовала...

Входила без стука,
Без звука сгорая
Позолочённой 
Алмаза по грани.
Дыханием нежным 
В уста целовала
Щекой припадая
В моё забезбрежье,
В моё непрозренье.

* * *

Возможно,  или нет,
Во всеуслышание,
Вширь
Храмовой доски
Глядящим
На весь тот свет,
След в след
Иносказаньем,
Разночтеньем,
И тем изводом
Тому, кто спит
Не зрячим,
Что донести?
Устала ведь
Глаза тараща
Душа 
Слов говорить
Всему земному,
Тому, кто спит.
Душа иначе...
И не об этом,
Не будет блеще
Червонной ризы
Тому, кто спит.
Устала ведь
Сама быть спящей,
Изгоем быть.

Очарованный день

Светлого года
Живые страницы
Блаженному с воза,
Глядя к потолоку,
Не богородица снится,
Постояв там немного,
А он, выезжающий,
Тянет - воздам!

А рядом не шёпот,
А как будто бы хохот
Листвы на заборе,
В мыле по локоть.
С умным так же  гогочет,
С глупым та же история.
Листва на заборе
Погоду полощет.

Охрипло, вчерашне -
Их целая кипа,
В раздачу все чашки -
Мы вроде бы сыты.
Чужая поломка
С трамвайной подножки.
Все взгляды и смыслы
И лица и ложки. 

И прёт  к нам  из списка
Пока что апрель,
Винится апрель
Стать дождем ошарашен.
Волочится как прачка,
Как  брадобрей.  
Был бы вроде светлей,
Не будь  снегом  обращен.

А дальше  семейно
В мелком блюдце пшено.
Либо чей-то оскал 
А взглянуть - ничего.
Взять поблеклых домов,
Взять и служб их поблеклых,
Где  живут бог весь кто,
И живут бог весть - где-то.

Те же  даны счета,
Перелив этот знаю,  
Переделка Природы
В другие цвета.
Ты всегда поглядишь
На летящую стаю,
А она улетает,
Есть такая  черта

Тот  и  руку вознес
Что архангел в пыли.
Видно было дойдет,
А весну ту за скобки,
До парадных дверей,
Видно время не ждёт,
Два сгустивши крыла,
До своей остановки.

--------------------