- У Машмотиты был простой довод отъерипенивать одну застежку от другой, дабы не перепутывалась прическа, как провода какие-нибудь, которые, как хорошо знаем, ничего красивого из себя не представляют и представить не могут, и которые, если смотреть скептически, ничем и никакими расчестками причесать нельзя. Она шла в этот момент времени по тротуару и хотела обо всем забыть.
- О застежках?
- Не только. За ней Селодона Булдыжного можно было увидеть идущего впереди ипподрома по Сервяжной улице, где еще не зажгли фонари и повсюду лежали прошлогодние осенние листья. Он шел как раз следом за ней и думал: "Все забыла или не все?" Мимо них проплывали витрины различных магазинов, ширина Сервяжной улицы казалась шире, чем ширина самой Обхоженной; Дульский проем параллельно идущий вопреки Дорогонского вала тоже не предвещал никакого завершения в проекции своего движения в сторону наилучшей зависимости от других близлежащих устриц - и вот Машмотита, наконец, повернула к дому Лифопа Камушкина, подошла к дому Лифопа Камушкина, взялась за ручку входной двери дома Лифопа Камушкина, отворила двери и вошла в двери. Отсюда, как предположим с достаточной вероятностью такого предположения, не смотря на время, которого с нашего первого разговора прошло в большом количестве, и много происшесвий и участников в них кануло в Лету сомнении, само это движение ясно показывает - начался "обратный ход" повествования, страсть к возвращению не только по дуге высказываний, но и в хаотичной целостности размазывания в лужах перистых облаков, всесторонне возобладало и стало всеобъемлющим признаком действительности и почти энциклопедическим ее понятием. Или, говоря другими словами, карандаш, который всегда под рукой, и который всегда готов чертить что угодно и куда угодно, начал выискивать "прошлые" линии и, ударившись во многие воспоминания, начал чертить по ним. Остановившись у захлопнутой перед носом двери Лифопа Камушкина, Булдыжный посмотрел тогда на номер дома и, уверившись, что это именно "этот" дом, записал адрес на клочке бумаги и произнес: "Так, так..." Возвращения они ведь чем хороши?
- Чем?
- Ну, вот, попробуйте теперь вспомнить о том, о чем говорилось дней двадцать тому назад со всеми исчезнувшими и не исчезнувшими подробностями. Ни за что не вспомните! Вы будете помнить только "общие" хухры-мухры, только фактическую сторону возникших вопросов, и то если она, эта фактическая сторона, имела все основания подействовать на дальнейшую же вашу "условность" быть там, где находитесь, и повлияла, как вам кажется, на дальнейшую же вашу "действительность". Потому они, возвращения, "хороши" именно тем, что как бы заключают в себе те самые "серьезные" упущения, которые вы всегда делаете, основывая свои умозаключения на "общем" отображении действительности, и, тем самым, как бы не понимаете отчего, вдруг, поскользнулись навзничь при неожиданном повороте на ту же Сервяжную и оказались при этом совершенно в другом месте. Фактическая сторона происшествий без аперитива прошлых событий многого в себе ведь не несет - согласитесь. И потому важны здесь именно "составляющие" этой самой фактичности, ибо без них ничего не станет ясно и понятно в существе самого дела. Понимаете ли? Некое "Плюмбум "О"" "+" приятная на глаз целостность воспринимаего мира, вроде бы вами правильно выспринимаемая и ценимая теперь,. и где, "О", как гласная, говорит так же о многом потому, что куда бы вы не шли своей претенциозной походкой и какой бы ни применяли при том градус отождествления самих себя с окружающим миром, все равно и неукоснительно "все равно", появится у вас непреодолимое желание как можно чаще обращать внимания на согласные.. И здесь так же никаких "мелочей" нет - не бывает. Вы ничего не сможете купить, если у вас мелочи не хватает. И, конечно, здесь, можно сделать не лишенное здравого смысла предположение, что Машмотита зашла к Лифопу Камушкину только затем, чтобы спросить Монтарану Хохлиману "нет ли у нее точно таких застежек?" Может быть?
- Вполне может.
- Далее пройдя прихожую, Машмотита, так же как я, задела мыском ботинка стоявшую на полу миску с пшеном, мимоходом наступила на самого Лифопа Камушкина, подползающего к миске в виде большой и длинной гусеницы в очках, посмототрела на него с отвращением (она всегда иногда "так" посмотрит) и, открыв двери и пройдя в комнату, в глаза ее блеснул яркий свет, и Монтарана Хохлимана, стоявшая в дальнем углу комнаты, стала хорошо видна. Она стояла подле старого коинатного дивана и вид у нее был прямо сконфуженный. "Здравствуйте" - сказала тогда Машмотита вглубь комнаты и хихинула.
- Привычная ее реакция, когда видит с утра что-нибудь необычное.
- И вот для того, чтобы в дальнейшем нам понять "могло ли такое случится и могло ли такое быть или не могло", и не оказаться в очередной раз с раскрытым ртом перед "всплывшими вдруг обстоятельствами того или иного действия или происшествия", давайте и мы зайдем на минуту в двери Лифопа Камушкина и мимоходом постараемся припомнить о том, что было сказано во время его первого разговора с Сервинтом Попраном, и что именно во время этого первого разговора непосредственно произошло (чтобы совместить "это" происшествие с "тем"). Приступим.
- Да, приступайте - я чувствую в себе даже некоторую заинтересованность узнать все по подробнее из первых рук - в чем же здесь можно было найти что-либо претенциозное и имеющее вес быть привлекательным, когда тот, первый разговор Лифопа Камушкина с Сервинтом Попраном и последствия этого разговора стали теперь практически историческим событием. А ведь из истории, как известно, анекдота не сделаешь.
- Неужто!
1
- Время, как знаете, необходимо заворачивать в фольгу, чтобы не произошло утечки информации - знаете... Иногда и Цуцинаки надо тоже заворачивать, чтобы, в свою очередь, не увез информацию в поезде.
- Само собой.
- Но теперь давайте вспомним о том, что независимо от того, и какой бы ни была информация "ценной", но вот, к примеру, относительно поезда и его движения по дуге окружности вдаль за какую угодно линию горизонта и относительно движения самого горизонта ввиду этой окружности, то многое о поезде и о его движении известно каждому "мус" досканально и никогда никакой таинственности из себя не представляло. Почему - не представляло? Глупый вопрос. Потому, что есть "расписание поездов" и каждое отбытие и прибытие поезда не несет в себе никакого космологического секрета. Следовательно, такую информацию незачем ни во что заворачивать, а напротив - развешивать на всех углах и столбах. Так?
- Вроде - как "пить дать".
- Но смотрите "что" получается. Мы только приступили к возвращению, только еще хотели приблизиться к нему на близкое расстояние, и сразу же наткнулись на не малые и ощутимые затруднения. В чем состоят эти затруднения? - спросите вы. Но вдумайтесь: время мы заворачиваем, можно сказать, самым тщательным образом и относимся к нему бережно, а иногда с опаской, а тут, вдруг, развешиваем его на всех углах и столбах (?) И потому здесь для того, чтобы продолжить рассказывать дальше, и в то же время возвратиться к началу, давайте и мы обязательно выясним для себя время прихода Машмотиты в дом Лифопа Камушкина, и обязательно уточним, что время было - раннее утро.
- Чего она так рано встала ото сна? Спала бы себе дома и спала.
- Не спалось. Простояла всю ночь в темном углу рядом с поставленной в угол галошей, и всю ночь удивлялась тому, "зачем ее в угол рядом с галошей поставили". Она попросту не могла спать в таком соседстве, поглядывала искоса на резину, и все время смотрела на щель под дверью, откуда доносились взволнованные голоса.
"Так-то оно - так", - говорил один голос. Но вы опять обобщаете потому, наверное, что в оригинале сказано было о том, что "куда приходит дорога - не важно", и все последующие действия вместе с "абсурдными" выводами, которые вы делаете (а выводы эти - "абсурдны"), подчинены этому утверждению непрекословно".
Голос был хлипкий, срывался на крик, затем наступала периодически тишина, и слышно было, как во время этой тишины, вдалеке гудел поезд, как развешивали очередные гирлянды к празднику, как шел по Казарменный улице Роту и смотрел вперед, а впереди него маячил белой белезной беглый парусник вдали волнующегося моря и слышались по округе какие-то скрипичные жалькие мотивы и сидела сидмя на здании главного почтампа Хвита Хавота свесив до самого пола свой длинный анотомический хвост. Машмотита отринулась, было, от двери, чтобы не стать соучастницей или чего доброго не услышать такое, после чего может появиться чувство ответственности и пришлось бы в последствии неминуемо раскаяться от услышанного, но вскоре любопытство взяло верх, и она снова прильнула к щели.
"Остановимся на этом утверждении подробно" - добавил другой голос.
Тогда Машмотита подползла еще ближе к двери, приоткрыла дверь и увидала сидящих на стульях, в дыму папирос: Видора-Тудора Чирипского, Монторана Тырдычного, Музумрика Осикина, Мизинтропа, Крузогода Амитеича, Боборовского, Мазундора Постомона, Слончака Кишкина, Пипита Тиронского и мн. др.
Говорил Видор-Тудор Чирипский, а все остальные - слушали
"И прежде, чем продолжить разъяснения - сказал он, встав и заходив по комнате, - здесь необходимо сделать некоторое уточнение..."
И дальше голос начал что-то говорить, рассказывать, по-видимому, о чем-то очень интересном и запрещенном потому, как те, кто сидели на стульях и стояли в углах, сразу же приставили ладони к уху, некоторые их них принялись озираться по сторонам, и видно было, что присутствующие чего-то сильно бояться.
Машмотита испугалась тоже, побыстрей дверь закрыла, и, возвратившись к галоше, посмотрела на нее презрительно - но делать было нечего - пришлось ночевать рядом. И когда утром она шла уже в дом Лифопа Камушкина рассказать, по-видимому, Монтаране обо всем этом и поведать ей, так сказать, свои девичьи "страхи", то вид у нее был уставший, не выспавшийся.
Монторана Хохлимана, разглядев, наконец, из потемков угла Машмотиту, улыбнулась приветливо, бросила гладить постиранное накануне белье и, обрадовавшись такому очевидному случаю, чтобы всласть пошушукаться и посплетничать, позвала Машмотиту в соседнюю комнату.
- Я вспомнил! Мне, кажется, вчера Спирик Фортан говорил, что видел ее идущую впопыхах по Перекатному переулку, и несла она в руках какой-то тюк - не то с бельем, не то с рыбой - точно не знаю.. Но, скорее всего, с бельем - там, не подалеку от Перекатного, есть на проспекте прачечная.
- Нет, она шла - сегодня. Ее Щикин видал. Прошла, говорит, быстрым шагом вдоль берега, шмыгнула вон с тротуара на тропинку, ведущую к дому Лифопа Камушкина и там исчезла.. А сам Лифоп Камушкин, в то время, когда Машмотита скрылась за дверью Монтораниной комнаты, подполз к своей миске с пшеном, поел пшена, и начал собираться в гости к Сервинту Попрану, смекнув, видать, что Сервинт Попран теперь остался в доме один и им, в свою очередь, никто не сможет помешать самим посплетничать.
Так вот о том - что касаемо того разговора, который случайно подслушала Машмотита. Дело-то, оказалось, как всегда намного серьезнее и очевиднее, чем можно было себе представить и предположить, и я имею самые свежие подробности этого разговора из своего источника. И теперь мы попытаемся восполнить этот разговор по возможности в полной мере потому, что это, на мой взгляд, очень и очень интересно. О "времени".
- Я подозреваю - откуда вы досконально и в подробностях все теперь знаете. Есть у меня такое подозрение. Ха...
- Разумеется - галоша.
2
- Тогда Видор-Тудор Чирипский сказал: "Безусловно - о том, куда приходит дорога - не важно - никто не спорит с этим, и подобная схоластика действий полностью слагается с общепринятым мнением не интересоваться "куда и зачем?"
Сидящие вокруг него на него посмотрели в ожидании чего-то нового, но тот продолжил:
"Но, ведь, если мы не предрасположены изначально знать "куда и зачем" и вопросы эти нас не интересуют нисколько, то это вовсе не значит, что вопрос "когда" данное действие происходило, "в какое именно историческое мгновение", и "какие при том применялись меры наказаний в виде экзекуций", остается здесь столь же второстепенным и прозаическим. Давайте, в конце концов, разберемся с точностью формулировок и попытаемся понять, как в последней части наших событий, что понимание "ширины" и "длины" без условностей - первая наша забота, а не вторая какая-нибудь. Я вижу, например, арбуз в руках Шаровмана и этим, казалось, доволен; могу в точности сказать что это "арбуз" и что находится он в руках именно Шаровмана".
- Значит Шавромана, как понимаю, не было в этот раз в гостях у Сервинта Попрана. Он что - пропустил тайное заседание?
- Да, как видите - не было. Пропустил. Впрочем, он немного позднее явился, немного позже непосредственно подошел, вместе с поездом.
"Но ведь я не знаю точно - какой он - "спело-красный" или "зелено-недозрелый" - продолжил Чирипский - и смею предположить, что "зря" не знаю, поскольку и эта второстепенная на первый взгляд информация впоследствии может оказаться не маловажной. Где об этом "не сказано" в правилах? Отнюдь. В правилах так и говорится - "каждый шаг должен быть продуман основательно, иначе подошв не наберешься". Ну а каждый "шаг", известно, зависит еще от множества неукоснительных размышлений, кои во время ходьбы обязательно происходят, и к коим мы должны относиться с тем же вниманием, с каким относимся к ямам, в том числе - оркестровым. Иначе нельзя. Но неукоснительным является здесь и то, что содержание самих размышлений, так или иначе, сопряжено со многими обстоятельствами помимо ходьбы, которые тоже надо держать в поле своего собственного зрения. А с арбузом мы еще обязательно разберемся в принципе - когда Шаровман объявится - вечно запаздывает, - а теперь давайте на минутку фольгу развернем и посмотрим на содержимое без лишних предубеждений".
Начали, было, галдеть и искать Шавромана глазами, но его нигде не оказалось. Но вы представьте себе "такие" речи!
Далее, выглянув по пояс из окна, и уверившись, что его никто не подслушивает, Видор-Тудор Чирипский пояснил:
"Тем более, как вы правильно понимаете - заметил он - многие действия как бы тонут в пучине быстроты обстоятельств, многое, как бы, само собой упускается из виду, и хотя таким упущениям есть свои причины - поскольку если разбираться в этом сразу, мы упустим нить самого происшествия, - нужно иногда сбавить ход и обернуться за свою спину обязательно. А то этак и в самом деле - подгорит жаркое, и в чем мы думали, что разобрались основательно, на самом деле - не разобрались.
"Практически даже в теории так происходит" - согласился с ним Слончак Кишкин, кивая
"И что видим? Расписание "висит" и поезд приходит точно по этому расписанию. Вроде все понятно и не вызывает никаких сомнений - луна в кубышке. Но знаете ли вы, и подозреваете ли, что по направлению к коксовому заводу, и независимо от инсталляций Роту о единственно правильном значении связи "моно" и критического состояния тонких подошв, дорога эта движется в условиях приближенных к движению поезда, и время ее прохождения следует понимать, как "одинаковое"?
"Нет - не знаем".
"Поезд, допустим, движется где-то только на приближении к месту своей фактической завершенности в виде вокзала, но что вовсе не означает, что в понимании того же Перпетимуса, сидящего на парковой скамейке и думающего в это время совсем о "другом", оно, это "время", "точно такое же". Отсюда, надо думать, и берутся не малые затруднения в понимании значений связей Роту, и отсюда же говорят обычно, что Роту "выдумал" новую связь, когда никто ничего здесь "не выдумал", и "выдумать" не в состоянии! Озвучил и выдумал - далеко не одно и то же, господа (это уж давно ясно), и не надо ничего перевыдумывать и перешивать заново, а надо обязательно "научиться" это понимать! Почему так происходит? А вот именно - от не точности в формулировках.
- Вы хотите намекнуть здесь о том, что Видор-Тудор Чирипский все-таки "принял" сторону Шестикоса Валундра о "бессмысленности периодических переименований и качества "времени"", и решил продлить его умозаключения вдвугорядь, вплоть до самой "точности формулировок"?
- Да, именно о том я и хочу намекнуть. И дальше он сказал:
"Именно формулировки есть - первопричина, которые влекут за собой последующие действия, а не наоборот".
И эту его фразу стоило бы подчеркнуть жирной линией и занести в общий реестр правил безапелляционно.
То есть, как видите - очень интересно. Машмотита зря тогда до конца не дослушала, хотя она ничего бы все равно, как есть, не поняла.
- Ну, то чего ей "надо", она и без того прекрасно себе понимает. А тут - не зачем ей было ничего досконально и понимать.
"Именно!" - послышались согласия.
"За быстротой действий близ привокзального кафе - начал подтверждать это согласие Пипит Тиронский, - как вы правильно и резонно заметили, - не всегда видна медлительность в другом месте. И говорить здесь о том, что существуют после этих различий "одинаковые обстоятельства" - мол, не успел к поезду в Монату Па потому, что трамвай вовремя не подошел на Казарменную, - может случиться так, что, с точки зрения трамвая, ваше опоздание не согласуется с его понимаем вашего времени, поскольку сам трамвай и сам поезд подразумевают под собой вместе со своими собственными различиями в понимании времени иное отношение к нему, как таковому, и еще свое собственное отношение к Монате и Казарменной площади. А это значит, что наш собственный будильник здесь - первое, на что нужно обратить внимание, и всяческие "охи" да "ахи" мы должны направить не в сторону медлительности трамвая и быстроты поезда, а в сторону нашего этой медлительности и быстроты не понимания".
"Само собой - кивнул Чирипский. Затем что-то пропел, но после вернулся к исходной своей мысли. "Время" не в скорлупе зафрактованно где-то - добавил он. Оно - снаружи. А вы, вдруг, начинаете предлагать ему свои собственные претензии, свои общие принципы и постулаты.. Черемши не хотите ли?"
Затем Чирипский сделал еще одну паузу и обвел взглядом присутствующих. Что скажете?
- Скажу, что любителей таких салатов и всегда много было. Знаем. Потому и сам городовой, если припомнить, принес в Сметанный день часы с кукушкой, и Шаровман потому и ходил открыто в Сметанный день и весь после того месяц с поленом на плече и производил не малые впечатления. Потрясающий разговор! А я всегда думал, что у нас дураков поменьше.
- Но что, спрошу вас, из этого следует? Какие мы видим в этом разговоре нюансы и пропорции? А следует из этого, отвечу вам, что когда говорим мы о том "куда приходит дорога - не важно" и на выводе этом не останавливаемся, чтобы уверится в нем еще раз, мы, тем не менее, все-таки видим что "проходит" она мимо коксового завода, и это самое ее "местонахождение" безусловно "имеем ввиду". Вроде бы говорим - "не важно", но так ли оно происходит на самом деле? Видим, что "не так". Почему? Потому, что, если говорить о "времени" "прямолинейно", вменять ему некое "движение" и говорить о том, что оно "проходит", то между этим нашим утверждением по поводу "дороги" и упоминанием о "коксовом заводе" должно было "пройти" определенное время, когда утверждение "не важно" могло потерять свою силу - не иначе. Следовательно, здесь, вопрос времени становится, как бы второстепенным, приравнивается по своему значению к "дороге", и теряет свою собственную всеобъемлющую значимость. И отсюда же, например, можно тогда увидеть, что и повествование ведь тоже движется по своей траектории, и о том, о чем было сказано в одном абзаце, может переменить свое значение в другом. А это - абсурд. Все должно быть целостно и объемно.
В общем, признаюсь, меня тогда сильно заинтересовал этот разговор и я, признаюсь, стал на обе четвереньки, чтобы повнимательней прислушаться к галоше, чтобы ничего значимого здесь не упустить.
"Что и подтверждает - подтвердил Черипский - известную мудрость в том, что "утверждения" могут быть "какие угодно", и любая способность что-либо "утверждать" тем уже плоха, что найдется "другое утверждение" и часто совершенно противоположенное..."
"Несомненно" - выкрикнул кто-то, а кто-то добавил:
"И отсюда же, - добавил он - в инфракрасном луче времени и с той же философской позиции "переименований" и "двузначности формулярных списков", само понятие "Фарватерная" может не всегда соответствовать понятию "улица", поскольку протяженность в геометрической прогрессии той или иной улицы подразумевает под собой ту же "продолжительность" во времени, и потому сомнения относительно того "что" мы имеем и "где" идем, не безосновательны, и именно потому точно нельзя сказать - "улица" ли это или "устрица". Все достаточно объяснимо".
- Представьте себе такой разговор! Прямо теория абстракции в реальной действительности. То есть, "некто" представил на рассмотрение "некую" терию (безумную саму по себе в своем однозначном смысле) и, вот, следуя этой теории, сама действительность потихоньку становится ей созвучна и на нее похожа, как две сугубо индентичные капли из одного цельнометалического ведра, как две совершенно одинаковые претензии из одного и того же критического преобразования. Каково?! К тому же, видно было, что очень задело всех и последнее происшествие с птицами в нашем лесу, которое тоже мимоходом обсуждали - не слыхали об инциденте с различного вида птицами? Похоже на правду.
- Нет, не слыхал. Да мне и не говорил об этом никто.
- Конечно, оно, это происшествие, не имело ничего общего с основной темой данного разговора, но его тоже не мимоходом коснулись, обозначили, так сказать, его немаловажную суть. А именно - исчезли в лесу птицы - дятлы и вольдшнепы, в том числе. И потому, как их приблизительно неделю уже никто не видел, ни на ветках и вообще - нигде, повсеместно начались происходить не шуточные волнения. А, поскольку, Монтарана Хохлимана еще любит по утру яблоки есть, а яблок, как понимаете, не стало, или цены заламывают такие, что не подберешься, Лифоп Камушкин решил за дело взяться сам, самолично, и для того, чтобы понять, каким образом бороться с вредителями без птиц, решил каждую ночь оборачиваться зеленой гусеницей, чтобы через собственное свое понимание ее сущности, и войдя, так сказать, "в роль", найти способы с вредителями бороться. Делает он это так. К вечеру, когда видит, что луна подошла ногами к дому и светит во все открытые городские окна, он идет в кухню, насыпает в блюдце пшено, снимает с себя одежду, и когда луна скатывается с горы на близстоящую подле окна сосну, оборачивается зеленой гусеницей. Заметьте как-нибудь: зеленеет Весна - за ней сразу Лифоп Камушкин зеленеет. Но - не важно. Вернемся.
"Но вот если припомнить в той или иной точности первые мгновения первого происшествия - продолжил в свою речь Видор-Тудор Чирипский, - то согласно периодике событий,так сказать, их хронологии, можно ли сказать, что данное происшествие было "первым"? Ведь до него тоже были многие происшествия".
"Не сгребайте в кучу - послышалось от Пипита Тиронского. Мы сейчас не о том в принципе говорим. В вопросе "что" появилось сначала "яйцо" или "курица" мы еще будем разбираться впоследствии, и с не меньшей заинтересованностью и приблизительностью, чем раньше бывало и тогда только, когда Дидолон Фарамон придет".
Он тоже - запаздывал.
И даже здесь, как видим, даже в таком маленьком замечании о Додолоне Фарамоне, можно заметить некоторую связующую нить, связывающую непосредственно этот вопрос со временем. То есть, как видим, этим вопросом занялись основательно.
"Вспомните известную мудрость - вскричал Тиронский. "Все что с вами произошло вчера, вполне может произойти с Лифопом Камушкиным сегодня"".
"Совершенно - в точку! В бочку прямо попали. - заключил Тырдычный. Я о том давно уже знаю, еще до того времени, как мы здесь собрались и начался наш общий разговор".
Тогда Лифоп Камушкин встал со стула, отодвинул стул в сторону, и с присущей ему застенчивостью, поклонился. Он всегда рад, когда о нем самом заходит непосредственно речь.
"Да, здесь понятно - продолжил Чирипский. Я же говорил всем уже семь раз - "устрица", Щикин по 2-ой Фарватерной, братья Цуцинаки идут, снег растаял, и не сыграли вальс-польку на антресолях в Сметанный день - не все наши исключительные заботы, исключающие другие не маловажные и критические обстоятельства. Существует великое множество имен и обстоятельств, вихрей и прочей не нужной беллетристики и неких "собирательных действий", когда самое, казалось, "важное" упускается из виду, но сами "виды" никуда не теряются. Было бы не лишнее это заметить, по существу. И потому относительно действий той же Монтараны Хохлиманы (если вы досканально помните), когда она в тот раз то входила в комнату, то выходила оттуда, то брала в руки веретено, то не брала, имели место быть, быть может, совершенно иные мотивы, чего, если не иметь пристального слуха, правильно эти мотивы не разберешь. И нам надо сейчас разобраться основательно и категорично - меняется ли время или не меняется ввиду разности этих "обстоятельств"? Стоит ли оно на месте или не стоит? Давайте приступим, наконец, ближе к делу".
"Вместе с этим - подхватил снова Тырдычный, - если уж говорить точно, нужно иметь к тому же пристальный взгляд, пристальный нюх и многое другое "пристальное", чтобы брать ружье и быть во всеоружии, и всегда находиться при этом, там, где должно находится, или там, где на самом деле находишься, и не попадаться врасплох. А то, где раз "плох", там, ведь, и два и три будешь "плох", и семьсоттри раза будешь. Не угодно ли? Поскольку если находиться не там, где должно, тогда, ведь, никто тебя не найдет"
"И - правда... - согласился вдруг Манчик Сипкин. (Он сидел напротив окна и, казалось, не слушал разговора, а больше наблюдал и прислушивался к тому, что происходило за окном). Я - вдруг сказал он..."
"Ты?.. - вдруг и его спросили"
"Да, я... все время думаю, почему это буквы одни и те же, но если их перестанавливать местами, то так, то этак, у слов появляется разный смысл? В чем смысл у мысли?"
- То есть, как видим, именно ни кто иной, как Манчик Сипкин опять первым начал говорить о временных различиях, о паузах!
- Феноменально! Феноменальное что-то! Просто - курьез!
-.Что, мол, если ту или иную букву переставить с одного места на другое, то она, как бы, опережает событие, стремится, как бы интуитивно, к необходимой паузе, и этим своим "движением" изменяет смысл слова, смысл связей, а, следовательно, и смысл самих действий. Представьте себе такую глубину мысли! Хотя, быть может, он сам не понял, куда замахнулся, в какие прейскуранты залез. Или он захотел вдруг сказать о том - "отчего это, казалось бы, при перемене в слове какой-нибудь незначительной буквы смысл слова изменяется так, что не приведи господи!" Может ли такое происходить в принципе, в самой настоящей действительности?"
- Молодец - правильно высказался, идиот. Видно ума все-таки набрался, возвратившись после исчезновения опять в свою истинную чушую. Говорите после, что ничему нельзя научить того, кого научить чему-либо нельзя в принципе, и не представляется никакой возможности. Можно.
- Он не только, как я слышал, там ума набрался, но еще вдобавок жену вторую приволок, и был у них, у его вчерашней жены и той, пришлой, забавный инцидент - после расскажу.
"Видите, как все оказывается не безусловно и хочет наружу освободиться подышать свежим воздухом. - зорал Чирипский на такую реплику, но ему сразу сказали:
"Т...с...с.""
" А там, оказывается, само время стало другим!"
- Ни хотите ли сказать, что в тот прошлый раз "незнакомцы" хотели уже тогда появиться опять в гости, но сочли данный момент не подходящим, чтобы всучить на всеобщее обозрение свою "лампу" потому, что Шавроман затеял свару?
- Хочу. Время, если рассматривать его прямолинейно, прошло с тех событий достаточно много, и вот если тогда вроде бы никто не обвинил само "бревно" в данном происшествии и никто не посчитал "бревно" зачинщиком случившихся обстоятельств, то теперь "захотели" обвинить. И смотрите, сколько у него синонимов! "Полено", "древесина", "доска", "сосна", "мяч", "вакса", "пломба" и т.д. А где "полено", там и "пелена" и "полимеры" и "гвоздь". Где необходимый здесь консилиум разбирательств - что есть что? Во всем этом ведь необходимо внимательным образом разбираться и прояснять. Сам Пепитрик-летописец давно уже мастер только пюпитры переставлять с места на место, а о хорошей музыке совсем даже позабыл.
- Но так оно и действия прошлых происшествий мы вынуждены будем трактовать иначе, чем трактовали их в момент происшествия.
- Но, ведь, так всегда происходит. В том-то все дело! Мало того, припишут обязательно к прошлым событиям еще события не существующие, и "пошло - поехало", как у Кацуской с женой Шаровмана на причале. И после, как мы знаем, было "кизим" и достаточно объяснимая версия последующих действий в характеристике Лифопа Камушкина - "попались"! Не так ли?
"Не так ли? - спросил и Тутин, оборачиваясь к Лифопу Камушкину и Лифоп Камушкин тоже кивнул головой: "Так".
- Но, казалось бы, - "кто" попался и на "чем"?
- Теперь - понятно. На неточности формулировок.
- Именно. Отсюда же начались происходить последующие действия в ином ключе, и очень многие, кто непосредственно должен был присутствовать в событиях и повлиять на них самым ощутимым образом, начали от них с опаской отнекиваться и "покидать производственное помещение". И вот теперь, во время этого разговора, повисло над головой тогда нечто вроде "опасности" в разумении того, что "коль Манчик Сипкин может влиять на "время" и приумножать и прибавлять и укорачивать слова по своему собственному усмотрению, - не приведет ли такое "знание" к тому, когда последствия такого "прорыва сознания" именно "у него", у Сипкина, может привести к необратимым последствиям?! И сильно задумались. И уже точно можно сказать - совсем не для того, чтобы на место этого происшествия поучаствовать в другом происшествии. Как же! Здесь такое может случиться, такое вылезти наружу может, какое обычно вылезает после того, когда свинья порфиру примеривает, а после - носит. Смотрите сами.
Было, например, слово "наверное" и понималось оно, как "верное", то есть, предполагается абсолютная "точность", "непрекословность", или "чуткин мохнат" как обыкновение обстоятельств. Но прошло время (прямолинейно и беапеляционно прошло) и получилось из него совершенно иное значение - "может чего-то быть, а может чего-то и не быть". Ну а следом за ним то, чего "быть не может" ну или "может, но не совсем". И опять - пошло - поехало. Где вы видите (по самим буквам), чтобы из "наверное" могло получиться "дятлы в лесу"? И страсть к "такой" вот синонимичности, причем там, где ни одного сколько-нибудь зримого фонаря не встретишь, - весьма распространенное ныне увлечение искать за углом тот переулок, который еще не построили.
"Ха... Но ведь тогда выходят очень интересные вещи наружу - подтвердил Боборовский. Прямо наружу начинают вылезать совершенно другие выводы, иные кляксы, иные штампы, и сами действия Шаровмана выглядеть теперь начинают совсем "с другой стороны" неукоснительной или мало присоединительной к ней частью палубы, нежели, чем "всегда" выглядели".
"Не только "эти" действия, но и "другие" - согласился Чирипский. Ведь мы как привыкли думать? Мы привыкли думать, что если в доме Машмотиты "хорошо" умеют печь печенья, то это "печенье" происходит, как правило, в Сметанный день и ни днем раньше. А между тем (и это - вполне вероятно), сам Сметанный день потому, быть может, "наступает", когда в доме Машмотиты начинают печь печенья. Может такое быть? Может. Наверное? Нет - безусловно! А это, в свою очередь, говорит о том, что не "время" в своей сущности и в нашем привычном понимании "времени" определяет те или иные обстоятельства, а наши действия формируют "время".
- Ну, это они что-то сильно загнули кочергу - не разогнешь. Хочу спросить - угощения были? А вина?
- Да - были угощения и пили, если верить моему источнику, "Мадеру". Но не в большом количестве, сильно напирая на этикет - чинно и благородно.
- А Комков был?
- Нет, кажется, не был. Причем тут - Комков?
- Да это я так просто спросил. Вдруг подумал - был ли, присутствовал ли на собрании непосредственно Комков? Незнаю, почему вдруг подумал и решил спросить. Это конечно не столь важно, и даже не могу найти достаточно объяснений, чтобы оправдать свой вопрос в его значимости и откровенности. Так просто спросил. Ведь так иногда бывает. Вроде ни очем таком спросить не хочешь, и вдруг - спросишь. Однажды, помню даже спросил в одном продолжительном разговоре о том, что непосредственно к теме разговора никак не относилось. Но это - "так" только - пустое любопытство.
- И после последней реплики Видора-Тудора Чирипского решили, в конце концов (пришли к такому единственному мнению), сказанное суммировать, чтобы в конец окончательно не запутаться - сделать захотели промежуточный вывод в своих суммах утверждений. Поднял руку Пипип Севряжный и, как Шестикос Валундр с трибуны, сказал:
"Значит шторм - сказал он - происходит в море потому только, когда Шаровман за дверь в море вышел, - и об этом мы у него обязательно спросим, когда придет, - и все другие действия относительно их реальной значимости могут случиться от того только, что "кому-то" и в определенный момент времени вздумалось примерить сапог явно не по размеру. Отсюда и сами обстоятельства теперь начинают "жать" так, что по Фарватерной не пойдешь, и сразу начинаешь искать улицу Обхоженную. То есть, взгляд, как бы, "отвлекается" в сторону от происходящего, перестает происходящее замечать на его приспособленном для того единственном и далеко не приблизительном месте, начинает быть "поверхностным", перестает смотреть вглубь событий, где простое и ничего в себе не несущее в этом смысле "примеривание сапог" и размышления относительно того "какие" положено носить, а "какие" нет, полностью преобладают и утверждаются".
- И вывод - хороший.
- Действительно. Ведь посмотрите сами "что" именно получается, когда прямолинейность времени начинает преобладать повсеместно и убеждает нас в том, что "любой", даже "новый" и откровенно и безвкусно покрытый искусственным лаком "мус", начинает выглядеть, как самая настоящая "замша", как истинный "Шестикос", и уже начинает непосредственно не только печатать свои убеждения в газетах и аннотации к ним, но и вполне начинает быть способным на манипуляции с такими величинами, как "время"! А это уже - принципиальный и важный вопрос. Отсюда же берутся и другие важные заботы - измерять, например, километраж, и выяснять при этом - сколько пройдено каждый день расстояния от галантерейной лавки до почты и обратно, и назад и влево, и разным шагом и не известно куда: сколько понадобилось минут, часов, лет, чтобы понять "куда надо ходить, а куда не надо" ходить, и с разными отправляющими мыслями, которые и расправляют швы и сглаживают их; сколько было потрачено времени, шагов, слов и пр. аплодисментов в понимании ширины этого шва и глубины надреза. И т.д.и т.п.
- И вот Шаровман затевает свару...
- Ну - безусловно! Выискал, собака, портной, для себя момент, и полностью повернул лицо событий к своей персоне. И, сказать по правде, умно бы сделал, если б сам понимал "что" именно и в какую сторону делает. Спрашивается - кому нужен был "тот" с носом, и какая такая случилась надобность обращать на него пристальное внимание, когда вокруг, если посмотреть внимательно, всегда другие носы присутствуют и поважней этого, и происходят, можно сказать, более значимые события в самой пароноидальной спертости впечатлений: берег, к примеру, от воды отошел и стал примитивной пустыней; луна начала восходить на горизонт вместе с солнцем и оба светила перестали откровенно светить - и пр. Ну, какой в том смысл знать, что Монтарана Хохлимана - модница? Дубина она - и все.
- Еще один "синоним" "полену", но если разобраться, то "полено может быть из какого угодно дерева, а вот дубина только из Кацуской. Не так ли?
- Улицы, что-ли, Кацуской?
- Да нет - просто из той самой, которая, на причале стояла и Шаровману была верна. Но согласитесь, - согласно вашей же классификации, - измениться и "дубина" может в лучшую сторону. И в контексте вечных переименований и неустойчивости во взглядах на "общие" перевоплощения, согласно действий Роту, и сам подиум, на котором эти перевоплощения происходят, может вполне повлиять на события и сделать их не менее значимыми, чем "лунные" метаморфозы.
- Но в том-то весь "кизим"! Ходит она в подвязках и - пусть себе ходит - черт с ней, истинно. Отрубят башку, как бывало Монке Перес отрубят - туда и столбовая дорога. И вот, казалось бы, дело здесь совсем, и вовсе не без оснований, не в "бревне", и не могло оно в существе своей закольцованности, коренным образом повлиять на общую мысль ситуации. Но, как оказалось, "бревно" было "чрезменское", и согласно с библейскими действиями мичмана Шаровмана в тот момент времени, пришлось очень "по вкусу", и валадания с ним кое-как нормализовало ситуацию, испугало "гостей", и дало хорошую пищу для глубокомысленных размышлений. И, как видим, это самое и произошло. Намного позднее, правда, чем хотелось, но - произошло.
- И потому Роту ничему не восприпятствовал...
- Ничтагу Осикину (брату башнестроителя) только проговорился, но тот ничего не понял и потому - не выдал. И вот хочу спросить - может ли такая ерунда в виде примеривания новых сапог, чем была занята Кацуская на причале, когда ждала Шаровмана, повлиять в корне на суть происходящего взаимопонимания и изменить понимание времени в самой тумбе?
- Вроде, выходит так, что - может. Может, и, безусловно, не упустит данной возможности. Ведь "желаемое всегда хотелось бы выдать за действительность", - и тем самым разоблачает жажду к примериванию таких сапог.
- Оно и влияет. О том и мои возмущения таким переменам. Хлиже - сок капусты - в сущности - обыкновенный сок. Не должно вроде ничего меняться в самом существе происходящего от каких-то там фижм (в данном случае от "бревна"). А оно - в природе происхождения - меняется. Вспомните, как появилась простая и обыкновенная "мышь", и к каким преобразованиям своим появлением привела. Уму не постижимо! После чего, в эпицентре событий, и обязательно открывая повсюду свои консервные банки с сардинами, появился Шаровман (новоявленный Тиронский с мачтами) и стал он поважнее Шестикоса Валундра в данный момент настоящего времени, и, как бы случайно, начал полностью владеть положением дел повсеместно, да начал владеть так, что сам Лифоп Камушкин решил "перемениться" и на время не протестовать. Каковое сравнение? И после мы говорим - "кому нужны новшества!" Видно - нужны.
- И - то. Шестикос Валунд даже с ума сошел, и нигде его не видно было очень долго неделю
Не было видно нигде - легко сказано. Мерлунья жаловалась - нигде не было видно "вообще". А все - отчего? Сатунчак-то еще, как знаем, не наступил тогда повсеместно, а между тем очень многие дятлы, если хорошенько вспомнить, увидав "того" "с носом" идущего по широким улицам, ринулись, было, из рощи в парк, но там "с ног спам, фиг срам, тискоман дирама" - Перпетимус, и с какой-то опять газетой, и получилось, что одни захотели повсеместно ведра надеть,и, говорят для того, чтобы срама такого не видеть, ну а другие увидели в том совершенно иные вещи - более изощренные
- Какие же?
- Время переменить, и вовсе не Сметанный день поближе к себе приблизить, а сам - Сатунчак!
- Да бросьте вы в три раза, а то и в четыре, преувеличивать. Мало что ли других "бревен" повсюду ходят - не таких видали и не на таких сдуру засматривались.
- Но кому тогда нужна будет Карл Марл Шабирова Энциклопедия Новых Переименований - хочу вас спросить, - когда такая "Мурзилка" становится всем поголовно по вкусу и много ума не требует, чтобы сподобится ее читать? Вот в чем заключаться стала одна из немаловажнейших деталей этого происшествия. Но и она не главная. Главное было - дать понять, что "время" может поменяться от ерунды, от хихиканья, как Червака (что и было ярко продемонстрировано), от Чумкиной пропасти, где кроме воды нет ничего, от фижм... И, что на данную "перемену" может сподобиться "кто угодно" и, что для этого вовсе не обязательно книги читать, а можно и вообще ничего не делать. Без трудозатрат. Это-то и возмущает.
- Отсюда - "другой плюс". Конвенциоализм и Патрикеевна?
- Логично? Логичнее не бывает. И, как обязательно видим, после такого не разумного тогда опьянения, многоуважаемый Шестикос Валунд, после таких "новшеств", все одно мосты жечь не торопился, и все надеялся, что здравый смысл превозобладает над общим геростратицизмом в своей истинной неуемной очевидности. Словом, если сказать, - как бы невзначай переменили акценты в самой репетиции. Но вышло так, что вместо того, чтобы "взмахнуть дирижерской палочкой" - "ударили в колокол". А кто, спрошу вас, внутри колокола сидит? Внутри - мысли и возражения
- Зато, сидя в колоколе, никуда не разбегутся...
- Но ведь для этого есть - "ведра". Дождись Сатунчака, надень и - ходи. Но ждать мы не хочем. И, заметьте, что цены на ведра теперь всегда уменьшаются в сторону возможности их купить по сходной и довольно благовидной цене и в самой что ни на есть последней редакции. Посмотрите на прейскурант предлагаемых цен и увидите - явная, утвердительная тенденция к понижению видна уже из-за каждого недостроенного угла и, как следствие, приводит к увеличению спроса. До появлений на восточном базаре Шаровмана с "бревном", график показывал невероятно устойчивое положение, предлагали даже беспроцентные кредиты ввиду чудовищной инфляции, и ажиотажа на ведра, вместе с газонокосилками, не было никакого, а после - приподнялся резко вверх и вдруг упал сильно вниз. Истинно произошло, говорю вам, - переведерничество - с прямоугольным смещением в латунь котла, и Роту пришел тогда в новом костюме и ничему этому не возразил нисколько. А, на самом деле, параллельно валанданию с бревном продавали, между прочим, втихую, мазут. В чем - проблема? В коксовом заводе - вот в чем! Что и подтверждает мои давние опасения. И тогда "время" становится не "вокруг" событий, не в их эпицентре, а предполагать начинает под собой Мегарской школы синтез, как прямолинейное движение вспять, поскольку, если время способно переменить Машмотите, и делать с ним что хотите (вплоть до сожалений) тогда оно, "время", становится "прямолинейным" по существу, и данная прямолинейность становится не только далека от понимания "круга" в его геометрической прогрессии, но не будет подразумевать под собой даже "округлости".
- То есть, - ходьба всмятку... по прямой
- И не до крутых берегов тогда.
3
- Жиломстинга Ото, как известно, приезжает раз в год к Роту за отчетами происшествий и много тогда бывает смешной сумятицы, мечтательной чепухи (о том, что все переменится к лучшему) и прочей привычной и надоевшей уже иронии. Роту достает из портфеля разные депеши, доносы, кокосы, кляузы, графики о перевыполнении плана, личные письма и общественные фотографии. Но скажу по секрету, и чтобы необескураживать впредь данными обстоятельствами и без того невязный рассказ мой, никакой ценности они из себя не представляют, многое в них писано прямо перед приходом инспекторши, на скорую руку, без расстановки запятых. По цепочке информация о приезде инспекции передается на конечную станцию братьям Цуцинаки, которые смотрят за прибытием поезда во все глаза - "мол,едет", вокзальную площадь строят тогда очень быстро, как кирпичный завод, тут же загоняют на площадь табун лошадей, зовут скоморохов, ставят рояль и карусель и надев на себя смирительные рубахи договариваются с природой. И вот тогда только и вспоминают, казалось, об этой самой "округлости" времени, об его истинно-глубокой и неповторимой величине. То есть, тогда, когда поезд с инспекторшей прибывает на конечную станцию и видит что встречают его братья Цуцинаки, Цуцинаки в свою очередь видят, что поезд прибыл на конечную станцию и дают ему, поезду, распоряжение "ездить по кругу", и поезд - "ездит". Значит здесь отношение к алгебраическим спазмам времени в смысле "объема" и его "цикличности" нам угодно и практикуется безошибочно во всем оружии, а вот в остальном движении в сторону благоразумия и логически обоснованного конструктивизма стоптанного в сапогах мышления - нет (таковая, мол, "значимость" времени считается лишней). Манипуляции...
- Да никто инспекции не боится уже давно, и никто никогда давно не боялся - вы преувеличиваете!
- Понятно - никто. Да и кому придет в голову серьезно разбирать действия того же Шаровмана и относится к водопаду иначе как-нибудь и с предубеждением? Течет - не течет. Мало ли у него причин поступать так, как хочется, и не обращать внимания на указ за номером семьсот тридцать два от прошлого года, где ничего не сказано о нем лично, в принципе.
- Об инспекции я слыхал что-то такое прямо "очень" смешное. Роту, говорят, замысловатый фортель выкинул в объяснениях касаемых качества "древесного угля", и перевел акцент в сторону не малой дороговизны дров - то есть, на "дороговизне дров" сосредоточил внимание инспекции, подсунул, так сказать, "иную причину", "дал иное значение" к судебному разбирательству и очень искуссно запутал все нитки... Дошли, говорят, и до погодных условий и до грузовиков. Он мастер на такие "пудры".
- Но вы сами подумайте "что" вышло бы, расскажи он о том, как происходило "на самом деле", какие при этом присутствовали и отсутствовали обстоятельства, кто кидал уголь, кто не кидал, шел ли Тырдычный по улице куда глаза глядят или дома сидел припеваючи - что бы вышло? Да и кто поймет? Хошь - не хошь - приходится применять увекательную фантазию, чтобы данное разбирательство не зашло в тупик.
- В Солодон-Дульский, что ли?
- Да хоть и туда - какая нам будет в том принципиальная разница, какой иной калорит!? Капризничать начнет и Вампа Кацуская, и Аманка Варда, и Спиридон Мникин, и Курятская, и Волька Хривная тоже начнет. Нам еще женских истерик не хватало! Но мы немножко отдалились от вышесказанного, и потому, вернувшись назад, хочется спросить; "что" на самом деле остается делать с теми фактическими образованиями действительности, с их, так сказать, северной стороной, когда из них, образований, вынули временную составляющую в виде "объема" и, сподобив сюда мичмана Шаровмана, привинтили сюда еще и понятие "относительности", черт возми, и получилась фактическая несуразность?!
- Что?
- "Ну и что с такой прямолинейностью делать, пусть даже - "относительной"?" - возмутился этой же предложенной кем-то классификацией и Музумрик Осикин, и, не выдержав ее производной, встал, вышел за дверь и ушел в парк. "Ведь утрировать ее дальше некуда" - послышалось издалека
"Значит неминуемо надо призывать на помощь фантазию" - сказал ему вслед Тырдычный.
То есть, как видим, разгребать начали баррикады прямолинейности с самого корня присшествий, начали снимать ведра, заглядывать в лица, и по возможности в самом шаблоне этой прямолинейности расширять кругозор, а когда дойдет дело до внушительных объемов, взять и сузить. И вот именно тогда-то, как знаете, Роту и становится подле котла и начинает мешать внутри аллюминевой ложкой и преподносить данное действие на блюде как "некий хрестоматийный парапсихологический этюд с привлечением Телеграфа. И знаете для чего?
- Чего?
- Чтобы до понимания движения времени в "спирали" дело не дошло.
"Очень даже понятно - кивнул Чирипский. Поскольку необходимо, прежде всего, знать - Хуливана Хахомана это будет или не Хуливана впереди стоять, вплоть до поворота на Казарменную площадь, и глазеть на витрину и другие за тем применять действия к пониманию времени своего стояния помноженного на смысл своего невежества? Но при других обстоятельствах изменить здесь сам шаблон ситуации не санкционированным выключением тумблера будет очень трудно и практически невозможно"
"Да потому, что необходимо знать относительно "чего" мы вменяем понятию времени понимание "относительность"!? - вкричал Чирипский. Если относительно Хуливаны Хахоманы говорить, что "время" для нее находится совершенно в иной скорлупе, чем то, которое находится в скорлупе Шестикоса Валундра, тогда, в этом смысле, "оно", безусловно, - "разное". И в этом случае мы вправе квалифицировать его как "относительное". А вот в общем смысле - когда "оно" одинаково относительно и для одного и для другого "мус" в частности - нет. Что из этого следует? Вывод очень простой: понятие "относительное время" так же является "прямолинейным", поскольку зависит оно от того, какие Валька Хривная надела сегодня каблуки и куда она на тех каблуках пойдет. Или относительно нее будет два часа по полудню и в марте. А вот относительно Титуса Нычкина - час ночи - июль". Нет никакого различия, в сущности.
- Я понял! И потому, наверное, можно, здесь, например, "сделать" дирижабль, ну или, например, какой-нибудь другой март месяц - или тайно пригласить гостей на посиделки, и тем самым отвлечь постояльцев от наблюдений за временем и сосредоточить их взгляд на великолепии заоконных пейзажей.
- Да, ведь, Роту абсолютно так и делает в большинстве городских случаев!
- Чтобы теперь, напротив - "заостряли" взгляд на картинах природы!..
- Несомненно, и по касательной - так! Но опять не стоит никогда забывать, что и здесь, подходя шагов на три поближе к таким искусственно-мнимым преобразованиям времени, то к такой относительности в одном месте обязательно может приклеется другая относительность и уже шагов на пять ближе в другом месте, где невзначай, начиная с щебенки на Музимчайской площади, Шестикос Валундр и Музумрик Осикин вполне могут стоять посередине брусчатки и сняв шапки почтительно говорить с Крузогодом Амитеичем на любые темы; дальше, в проекции Дульсеого проема и немного не доходя здания центральной почты, Монторан Тырдычный пройдет в обнимку, допустим, с Кузимуном Комковым, и чуть поодаль Обхоженной сговорившись с Титусом Нычкиным надумают отобрать у Мазимбоика Тутина подзорную трубу. Могут ли такие действия произойти симптоматически?
- Могут.
- Видите "как" все становится здесь "относительно", и какая здесь может быть "разная", и очень опасная ситуация. Затем, минуя Кусимов сдвиг и не задумываясь о том, какими могут быть непредвиденными последствия, и если обойти его с правой стороны, а не с левой, Пистана Папаяна затеет скандал в здании администрации ввиду поступков Мимикрия Миминкуса (зятя своего), и это происшествие, изменив имена, опишет в своем опусе Пепитрик-летописец, и сделает из такого на редкость не интересного, мутного эпизода фабулу очередного своего двухтомника. Се ля ви! Так что ли?
- Исторически выходит, вроде, что - так.
- А фактически - совершенно в другую сторону выходит.
Вы поймите простую вещь: если два кола посреди поля стоят на том же месте и никого, в сущности, в принципе своем, не интересуют или интересуют мало, то ходить на Музимчайской площади в Сметанный день в новом платье, хлопать холопушками и заигрывать парчовыми складками с каждым велюровым пиджаком, то есть, сделать для себя данное обстоятельство "важным", и чтобы под конец гарантийного срока осталась в вас только зависть к польскому шифоньеру и больше ничего - такая перспектива "жизни" весьма далека от аплодисментов даже на подиуме. "Ю" ли это будет или "2", или выведут через громкоговоритель другую закономерность - какая разница?.
Затем в дверь постучали
- Видать Осикин вернулся.
- Правильно думаете.
"Погода плохая - сказал он. Я тут посижу".
4
- "А не приумножаете ли вы целостность выдуманных обстоятельств говоря о том что "время" это какая-то там малоизученная и малознакомая вещь в несколько лишних раз - попытался возразить Тиронский на доводы Чирипского и начал ждать ответа. Этак неизвестно куда можно "придти".
"Не спорю - можно - возразил Чирипский. Кто спорит? Но ведь жаль не только Машмотиту, когда она плачет, никто ее от мигрени не лечит и миндаля не несет. Земетьте и это сомнительное обстоятельство - почему? Чис, двадцать пять - моно - хрен - вакса. Кто, спрошу вас, ее за руку "довел" до такого состояния? По какому "пути" вел, кто повстречался на "пути"? Опять, как видите всплывает в пойме тема "дороги" - прямолинейно всплывает. И уверяю - везде так! Мало того - жаль бывает и Шестикоса Валундра во всем его блеске зеленых сапог, когда он на коня собирается взбираться, и пытается коня оседлать. Видали когда-нибудь? Тоже ехать вечно куда-нибудь собирается. А зачем? Сам же говорил - была бы везде одна 2-я Фарватерная и черт с ней! Поглядите на его непосредственно вдвугорядь предпринимаемые не предприимчивые действия относительно этого взбирания и вы поймете, что прежде чем применять термин "относительно" и "относительное время" надо, прежде всего, суметь ясно обозначить вопрос - относительно "чего" мы применяем термин "относительное"? Вы опять, в двухсотый раз, абсолютно забываете простые требования, которые здесь нужны и опять отходите в другую сторону от понимания "точность формулировок". Шестикос Валундр, быть может, в тот злосчастный раз и на коня взбирался, быть может за нею, за "точностью", и гладил он коня по гриве исключительно для "нее", но все никак не мог понять, что "точность" эта ни "где-то" впереди, ни "где-то" за углом 2-ой Перекатной улицы при повороте ее с Шинкиным палатам, она эта точность - "под носом" (то есть, внутри тебя самого). И что же во время таких "сборов" в путь-дорогу приходится наблюдать? Вихор седых волос торчит на его голове-макушке, как солома какая-нибудь; ногой в стремя попасть никак не хочет или не умеет попасть (удивительное соперничество непреложных истин и путаницы во взглядах): руками болтает, головой мотает, домой не идет и в стремя не достает. Это же невыносимо видеть и очень, очень скучно наблюдать! А между тем, в голове у него разные мировоззренческие аспекты лежат на полках, как тернии в одном торговом ряду целыми кипами, штук двадцать вероисповеданий зараз, и столько ума в голове, сколько в наше время и не бывает вовсе, а в доме - два стула и газ. Больше ничего.
"А я вот вообще "так" схематически подозреваю (и имею к таким подозрениям не меньшие основания) - сказал Тиронский, - что "некто записывающий" происшествия и получающий, между прочим, за эти записывания, не малые привилегии, уже успел вырвать из происшествий несколько внушительных листов, и в результате чего, от такой "короткости" получается вместо "значимого события", хоть голову чеши, прямо - прокламация. И, потому, необходимо здесь кое-что припомнить, полагаясь исключительно на самого себя, припомнить надо именно "самому" каждый маломальский штрих, каждую мерзость исторических перевоплощений, и только после этого можно будет ссылаться на другие источники памяти, дабы выводы сделались объективные".
- И соединить их с выводами Шестикоса Валундра в понимании Чирипского...
- Совершенно верно. Но здесь я усматриваю иное действие со стороны господина Тиронского. Видите, как хочет увезти на коломенских санях разговор в другую сторону от понятия "относительность"? Но, может быть, просто надоела тема. Но не тут-то было.
"Я вот хочу сам прояснить и выяснить для себя некоторую не маловажную особенность подобных различий - усмехнулся Чирипский приподнимаясь с дивана и глядя на Тиронского в упор.. Правда ли, что "время" может быть прямолинейным и иметь в себе "такие", присущие только прямолинейности, параметры и не иметь при этом никаких других данных согласно данной формулировки? Каким образом буду это делать - проверять? А вот - таким! (Он встал, заходил взад-вперед по комнате, как бы показывая, что у него созрели внутри прочные и арлипкулерные доказательсва). Приведу самый что ни на есть прочный, супинаторский и наглядный пример - сказал он - для общего, так сказать, рассмотрения".
И вот здесь прошу вас обратить особое внимание на его слова. Очень мне его речь, исключительно понравилась.
"Если время прямолинейно, - начал он, - и ничего в себе кроме прямолинейности не подразумевает, то идя, допустим, по 35 Старой улице в сторону Дульского проема и глядя по сторонам в обе привычные обязательные стороны, вы будете периодически встречать на своем пути такие, казалось бы, ничем не примечаталные, обычные городские сооружения: почта-баня; тучка в небе; магазин Колес и дом терпимости; новая кондитерская; завод Металлоконструкций и Спиридон-башня стоит; фонарь; Манчик Сипкин пуляется из рогатки в прохожих; городская библиотека и - мост. Это - когда мы идем в одну сторону. Ну, а теперь давайте пройдем обратно, в другую непосредственно сторону, и посмотрим "что" у нас из этого обратного движения, в сущности говоря, получится: городской пруд; в небе чисто; фабрика мужских сорочек и корабельные доки; магазин рыба-мясо стоит вблизи недавно посроенной бадминтонной площадки; аптека; ипподром; кирка за высоким забором и - мост. Как видите, когда мы идем в обратную совершенно сторону - совершенно разные "вещи" мы видим и наблюдаем в своем непосредственном окружении или, то есть, - другая совершенно картина. Сколько примеров было тому в подтверждение - не мне вам рассказывать - указывающих на не безусловность прямолинейного прохождения расстояний и напрашивающегося здесь альтернативного взгляда "смотреть несколько иначе", друзья мои, на праздничный шатер жизни, чем смотрится и показывается теперь. Или приведу другой, не менее очевидный пример данному умозаключению, этому примеру индентичный, во многом ему сининимичный и ясно показывающий всю кабалистику принятых прейскурантов. Пишем, допустим, слова в строку и, предположим вслух читаем их в обратную, противоположенную от нас сторону. И теперь посмотрите "что" получается в принципе: "Был хороший светлый день, солнце светило ярко, и на деревьях пробивались зеленые листочки". А теперь читаем данную запись в другую сторону: "Гремел в небе гром, барабанил по крышам дождь, и все вокруг казалось исключительно не привлекательным". Явная, как видите, противоположенность картинного пейзажа, и, согласитесь, четкая наблюдается не взаимосвязь с начальным замыслом воспроизводства высоких гонелищ вместо янтарных туфель, и полная, заметьте, противоположенность взглядов, и совершенно иная, заметьте, противоположенная архитектура строений, иной колорит. Там, исключительно, можно сказать, "одно" мы видим и убеждаемся в том, что видим исключительно "одно", а здесь исключительно, можно сказать, совсем "другое" мы видим, и так же убеждаемся в этом. Ну, и где вы "не видите", спрошу вас, в общем разрезе данного сравнения, хоть какой-нибудь намек на прямолинейность?
- А может такое быть, что в первом примере мы просто, когда идем назад, идем по другой улице?
- Может. Но дело здесь вовсе не в том "по какой улице ходить" и "ходить" ли вообще. Дело здесь исключительно не в "направлении" и не во взглядах, которыми смотрим на привычную картину настоящей испанской гавани - дело здесь - в "возвращении". Возвращаясь к исходной точке важно понять, что "время" не "шло" за вами, и оно "никуда не ушло" от вас, оно не потрачено, а осталось в целостности стоять, как слон, обволакивая вас со всех сторон, и находилось всегда "вокруг", а не "впереди" где-то, всегда было "рукой подать" рядом стоять, и было сферическим. Я так понимаю: есть колба, в колбе сидит, допустим, брат министра Булдыжного, но на том же вликолепном дубе кристофере, мы заполняет колбу сиропом и Булдыжный там прекрасно находится и пузырится. Время как сироп. Но если вменить понятию "время" прямолинейное движение и придать этому движению заранее подобранное направление, то получится так, что, когда вы возвращались назад, тогда и "время" должно было вместе с вами возвратиться - не так ли? А это - невозможно. Вдумайтесь. Снимите на минутку ведро. Тиронский не прав.
И после всего этого разбирательства в поисках приличной ваксы, наконец, вернулись к разговору о "курице с яйцом" и тоже поспорили.
- Помню, в бытность мою в юности, когда еще ничего не было ясно (пасмурно или снег), во время моего достаточно продолжительного бытия в Сускиных рядах (близ Риутных палат и вдали от Обхоженной), помню, произошел со мной занимательный эпизод бытового жанра, о котором еще мало кому известно практически, и который очень сильно похож на сон, где путаются мысли и привелегии, чувства и запоминания, грезы и подношения, и где никак нельзя добиться хоть какой-нибудь логической определенности и четко, без желания оскорблений самому себе, сказать самому себе - дырявая ты подошва - ты где был?!. Но, ведь, даже то, что происходит наяву, как знаем, происходит, ведь, обычно тоже с некоторыми глубокими подозрениями и опломбами в сторону сомнений, и не всегда вписывается в обычный распорядок дня, и в большинстве случаев характеризуется, как "вымысел". А это говорит нам, в сущности, явно о том, что есть что-то такое в природе подиума далеко не каждому "мус" известное, и часто не несет в себе никакого практического смысла.. Поскольку то, что нам известно фактически о курице с яйцом, практически происходит в существе своем несколько "с другой стороны", и известные нам подробности и околичности, всегда имеют место быть совершенно в ином курятнике, и знакомы нам "с этой точки зрения" - как пример характеризующий распространенную ныне "узость" мышления - тогда, как с другой стороны "в другом месте" этот эпизод выглядел бы, безусловно, несколько иначе и привел "в другом месте" к "другим" последствиям. А сон такой
- Что ж, могу и я похвастатся синонимичными привелегиями - мне сны тоже иногда сильно сняться. Относительно меня самого.
- Так вот. Сижу однажды дома, тоже как будто относительно дома сижу, слышу звонок; тоже, казалось бы, относительно звонка его слышу, подхожу к двери, которая в свою очередь - только дверь, и никак иначе, открываю дверь и входит некое не совсем озязаемое и на первый взгляд бессмысленное преображение тех самых туфель в кирзовые сапоги; но теперь в виде "лакированных стоптанных" туфель и если даже смотреть приподнимая взгляд от щиколотки и дальше - невзрачная и колеблющаяся на все стороны "мус", которая вообще ничего не знает ни о времени, ни об никакой относительности - входит и идет прямо в комнату, проходит в комнату, становится подле окна и говорит (на этом эпизоде давайте остановимся подробно - многое станет ясно, как полдень): "Каблук отлетел".
- Валтуниха что ли?
- Не знаю. Я, признаться, мало ее разглядел потому, что мало ее разглядывал. И, представте, говорит, что: "Каблук отлетел"
- Вы сейчас о чем вдруг начали говорить, о каких "других" происшествиях и зачем? Что с разговором тем от Чирипского - закончили ли?
- Нет. Просто я сейчас еще параллельно кое-что расскажу, тоже соответственно основной темы того дня потому, как ведь, как знаете, пока они там сидели и вели свои занимательные беседы и вдоволь наговорившись пили чай, в других местах тоже шли кое-какие военные действия, маршировка и полк и Монка на коне скакала и даже, было, Сметанный день захотел вдруг наступить, выходя с улицы Обхоженной, на улицу Широких полей - но призадумался.
- А, понятно! Я просто изначально не понял ваш замысел.
- Ну, так вот. Ведь не важно, на самом деле, что происходит в одной какой-нибудь комнате и куда заводит, и куда приведет один какой-нибудь локальный конфликт мнений. Важно то, что происходит вообще, в общем, так сказать, контексте с пожарными кранами. - не так ли? Так вот Волтуниха (назовем это "так") вся какая-то фосфорическая была, синяя, как чернослив. И - что видим? Материки на Фарватерной улице сдвигаются уже, как в трамвае едут по Казарменной площади и наровят на корабль сесть и покинуть наш полуостров до наступления прихода зимы и ни о чем другом не думают; зима, как видим, наступает уже летом, когда ей самой вздумается, и любому цветению уже абсолютно невозможно объяснить что - зима, и никуда цвести совершенно не стоит. глупо и не целесообразно.. А тут, вдруг, - "каблук отлетел" по неизвестной, видите ли, никому траектории, мол, "был" каблук на своем месте и вдруг "отлетел", и, вот, сделали себе из такого ничтожного, пустого, в сущности, события новый Вавилон. То есть, все это, казалось бы, эпизодические, ничего не представляющие из себя "нюансы", которые и всегда случиться могут, и которые случаются - не более того? Ничего подобного - "актуальность"!
Значит так.
Пролетая над крышей относительно здания на Сервяжной улице (точный номер дома и классификацию здания на ходу не удалось прояснить), каблук невзначай молча остановился, снизил траекторию полета до известной величины снижения, и, не долетая до третьего этажа дома номер 8 на 1-ой Старой улице в горизонтальном своем положении, опустился на тротуар, и, заглянув в узкое окошко цокольного помещения дома номер 8 на 1-ой Старой улице, увидал, как в окошке цокольного помещения дома номер 8 на 1-ой Старой улице, некто не преклонного возраста и похожее на не знакомое никому "чудовище", сосредоточенным образом занимается выпиливанием (Шавроман, как вы сможете догадаться). И если вы еще в состоянии теперь будете вспомнить тот первый эпизод с бревном, то в нем, в первом эпизоде со шлянием Шаровмана по городу с ним под мышкой, не было никаких намеков на происшествие.
- Да. Но намеки уже, можно сказать, намечались, и видно было явное к тому подтверждение в предчувствиях самого Лифопа Камушкина и Видора-Тудора Чирипского.
- Да шут с ними со всеми! Слушайте про каблук.
На углу Сервяжной, в этот момент времени продавали свежевыжатый апельсиновый сок (продавали и куриный бульон, и лимонад и сыр в масле и другие угощения), а из-под арки дома номер 6 на Верхней Масловке (близ бакалейной-сосисечной), выглядывал периодически Манчик Сипкин в новом трико на голое тело, и тайно пулялся из рогатки в прохожих. Затем каблук пролетел чуть далее, вдоль Рамидинского тупика назад по Трифолепной улице, где встретил Трифолепа Осикина идущего по ней в гости, и поприветствовал его, подняв над головой ведро. Шут, как понимаете, которому надоело слушать Лифопа Камушкина и Видора-Тудора Чирипского, и который пришел "сюда" по своей собственной иронии, тоже никуда отсюда не делся и стоял и смотрел на общее развитие положений с большим шутовским удовольствием. Далее, поинтересовавшись "шляпами" в витрине хозяйственного магазина, каблук прошел к Водному стадиону, где встретил одного из Шестикосов Валундров (в ранней своей, не червонной молодости), стоявшего подле мелом исписанной стены и правившего в начале известной формулы (2 - сто : Вампа Кацуская х на ¼GFD = +) знак "минус" на знак "плюс". На углу здания при повороте в Посконный переулок, где, не доходя пункта сдачи белья, стоит сломанный деревянный трансформатор, продавали свежезамороженных раков в герметических упаковках (по шесть копеек за штуку - летняя распродажа), а из этого же здания, в гуще событий, из окна первого этажа выглядывал Вогроном Перимский и регулировал очередь.
И вот, повернув в этот переулок, каблук увидал над своей головой пролетающее в небе серое и невзрачное пятно, сгущающее свою форму по ходу движения, и когда оно подлетело ближе и стало видно со всех сторон, в нем, в этом пятне, можно было различить силуэт спускающегося вниз дирижабля. О чем это говорит?
- Это как посмотреть. Одному может "ни о чем не говорит", и другому, может, "ни о чем не говорит", а третьему, того гляди, - "скажет".
- А говорит это о том, что никакими ретроградными репликами в виде ходячих мудростей и принятых прейскурантов не получится здесь умаслить "прямолинейность" никакой иной, деморализующей действительность, пущей иносказательностью, и не изменит всплывающую на поверхность рыбью чешую в самой ее закономерности всплывания. И в действиях, и в положениях нравственности и во временных околизиях, и в пространственных прострациях в сторону пустоты. Ведь как оно бывает?
- Как?
- Роту скоблит ножом даты, события, судьбы; отрезает голову треске по самый, можно сказать, хвост, - а выходит, почему-то всегда так, что Мимикрию "дураку" не безразлично происходящие действия, которые затем случаются, и подобные политические события, как следствия всеобщей натуралистической действительности, "важны" для него и, в прямом смысле слова, "интересуют" внутренний его мир. А вот "умному" Таку Преступничему "не важны" и - "не интересуют".
- Чудодейственные эликсиры в виде "совести", здесь не помогут ничуть. Знаем
- Не поможет здесь и многое другое - как в воду не смотри. Но вот если посмотреть на вышеприподнимаемый бутерброд несколько снизу и придать губам вид Музимбоика Шикина подзорной трубы, как это обычно бывает в предвкушении "сладенького" или мясного блюда, тогда... Но вы знаете в точности - дирижабль ли это был или не дирижабль?
- Ну, безусловно, - не знаю.
- И я не знаю. Может быть, это было ни пойми что - в принципе. Однажды, если вспомните, надули как-то Попорона Попогора до состояния небывалой величины, привязали к его ногам толстые, толщиной в два дюйма, веревки, и он тоже стал похож на дирижабль. Однажды наткнулся он в полете на саму Хвита Хавоту и та гнала его шваброй до Селодонового тупика за то, что территориально покусился на ее сферу влияния.
- Помню. Но тогда, если мне не изменяет память (и если находится она теперь в том же состоянии, в котором ей следует находиться), то тогда, в тот раз, "так" сделали для того, чтобы приблизить региональную выставку немного поближе - чтобы побыстрей она наступила - и потому "выкинули" такой фейерверк, такой фокус и разошлись. Ведь если в небе видно, как летит дирижабль, то это значит - гости, а гости обычно прилетают к началу региональной выставки.
"Вполне может быть - и для этого" - согласился тогда Тырдычный, когда в разговоре упомянули об этом.
- И я с этим тоже - согласен.
"Но вполне может быть - и не для того. - начал возражать ему в ответ Чирипский, если помните. "Тарт", "борба"", "хилихон", и другие откровенные нововведения выдуманные тогда Роту в виде непорочных связей, казалось бы, могущие здесь способствовать разрешению многочисленных проблем восприятия, тоже теоретически, можно сказать, не помогут, чтобы разобраться".
- Но, в частности, как это происходит с каблуком, точно так же происходит и с событиями. Видится, казалось бы "силуэт" чего-то, но "что" это такое, из чего сделано и откуда взялось - тоже совершенно не ясно или невозможно выразить и отобразить в словах.
И, потому-то, отсюда же, категорично - отсюда (кентавров - побоку), совсем становится не понятно "что" именно подразумевается под тем или иным действием, откуда взялось это действие, какое "событие" повлечет за собой, "каким" именем это событие будет названо, "кем" названо, почему именно "тем" названо, "кто" назвал, какое придет за тем время, как и чем это время мерить, и выйдет ли из всегго этого различия мнений хоть какое-нибудь единство? И т.д. и т.п. Поскольку изначально не всегда понятно "о чем речь", какой смысл имеет само "существительное", где должно находиться "прилагательное", и должен ли при всем этом присутствовать городовой?? Ведь смысл у слов иногда совершенно разный, а пишутся они одинаково. В чем тут "подвох", и "чья" репетиция? Халисбандный момент - вот что все это значит!
"Смысл слов зачастую зависит от множества связей внутри сказанного" - сказал тогда Манчик Сипкин - и исчез, ввернул, так сказать, "своего гуся", и вдруг испарился. Не так ли?
- Так, если припоминаю
- А теперь он постоянно надевает теперь очки и в своем измененном теперь ракурсе (если смотреть сбоку от мыска) потихоньку и сапой, становится сам похож на Миминкия Мимикуса - приблизительно. И конечно он - идиот, но тут сказал вдруг очевидную "не глупость". Потому, как если хорошенько разбираться в этом, то врач - лечит, подобно - "лечу"; летчик летит, подобно - "лечу"; банкомет мечет подобно "мечу" - и т.д., и сама речь начинает походить на дичь в лесу, начинает двигаться в тех же пропорциях к несуразности и пущей не приязни к здравому смыслу, и не известно "до чего" еще, до каких новых Аристотелей, может договориться. Перетекать может только жидкость из одного сосуда в другой, а не речь из латыни в греческий и обратно. Это - до чего можно договориться?! Мало того, здесь к тому же стоит заметить, что когда "врач" - врет, то это в тех же пропорциях пониматься должно, когда "рвач" - рвет.
- Так. И вы хотите сказать, что именно в таком-то "не понимании" и кроется вся репетиция, в том-то и самая важная, самая утонченная и умопомрачительная абсурдность, ведущая любой ум к состоянию не понимания и схоластики относительно "точности в формулировках"?
- Именно. К тому же, если продлить подобные закономерности вглудь речевой зоны того же Мимикрия Миминкуса мозга, и на этом не останавливаться, то и в дальнейшем разбирая суть взаимосвязей внутри сказанного следовало бы разъснить, что сами слова по смыслу должны сами за себя отвечать, а не приклеиваться в "поисках" своего собственного смысла за вперед идущего, и не зависеть в своем истинном значении от позади отставшего. Но теперь не до того.
- Ха!
- И, вот, после всей этой неразберихи, с применением Телеграфа, то есть, по самому существу сапожнего мастерства, мы, казалось бы, потихоньку выясняем к "какой" именно "партии" принадлежал Шестикос Валундр, но в результате оказываемся в тупике потому, что речь шла о "партии" новых газонокосилок и никакого общего смысла здесь не усматривается. И, вообще, вдобавок к этому, хочу прибавить, что "знаки препинания" придумал безприцендентный и наглый "негодяй", поскольку они, "препинания", начинают брать на себя более значимости, чем самые буквы. А, между тем, попробуйте что-нибудь понять: : , . ? " ! Ничего, как видите, без букв непонятно.
- Вы хочете сказать (я даже боюсь такое представить) - потому-то и то, "куда приходит дорога - не важно", и данное обстоятельство комментирует это обстоятельство?
- Совершенно прекрасно заметили. Хочу. Какая разница Шестикос или газонокосилки, если мы, в конце концов, вообще не понимаем, зачем задали себе этот вопрос?
- "Время попутчиков и незнакомцев"?
- Не исключено и присутствует. Вполне возможно, что так. И тогда Чирипский, находясь еще на тайном заседании и уже собираясь домой, завязывая шнурки, так и выразился:
"Хоп - туда, а все ровно - некуда; папиросы высыпаются, и кто виноват - не известно. Ни яйца, ни курица - Страус".
И предложил к рассмотрению температуру песка, в которой созревают страусиновые яйца, и предложил составить новую карту, где будет обозначена данная пустыня потому, что о старой карте давно позабыли. Потому и - "выпиливание". В одну сторону, "вперед" - "одно"; в другую сторону, "назад" - совершенно "другое". Потому, отсюда, по всей видимости, и - "нос".
- То есть - философия...
- ...превалирует в данном положении и оказывается "очень нужна", как Монторане Хохлимане "застежки". Длинный нос всегда хочет сделать вид, что для того, чтобы залезть внутрь проблемы, в ее эпицентр, обязателен и необходим сам - самолично (а между тем, здесь и слух и взгляд и все другое тоже надо иметь "длинное", а не только "нос"). Для чего? Щикин, к примеру идет по 2-ой Фарватерной улице, смотрит не очень внимательно на впереди стоящий перед ним горизонт и ему плевать. Ну, а Миминкусу Мимикрию, в свою очередь, под микроскоп глядя, "очень" даже интересно, какая такая "философия" из такой ходьбы выйдет и куда заведет.
И потом, даже сами "силуэты" предмета (как "подробности"), не говоря уже о самом дирижабле и тех нововведениях, которые в нем находились, они ведь, как бы ни были "приятны глазу", и в каком виде не мерещились над головой, "форма" этих "силуэтов" может быть принципиально различная в известных случаях и для каждого "мус" в отдельности. Ведь после таких материальных изменений мыслей в голове (а там ведро) неминуемо должны последовать изменения тела, пола, стен и самой штукатурки, и далее по касательной в сторону наименее-наибольшего сопротивления общности и размеренности всего вокруг происходящего, вплоть до отказа от себестоимости. И потому совершенно становится и здесь опять не понятно - Попарона Попогора надули или кого еще? Что же говорить о "силуэтах"? Мало того - к какой Попорон Попагор принадлежит фракции и в чью баню ходит? К фракции Шестикоса Валундра принадлежит. Значит можно без околичностей и прочих неуместных уточнений, сказать, что надули и Шестикоса Валундра следом.
- Я начинаю догадываться к каким выводам вы в поводу ведете. Не о новых ли газонокосилках речь? Мне говорили что, как раз, на Трифолепную завезли партию новых.
- Нет, не угадали. Следовательно, и догадки у вас не те. Вы сразу же, услыхав о Трифолепной, интуитивно и молниеносно сосредоточили свой взгляд на названии улицы, вспомнили о том, что вам понадобилось на дворе траву косить, и потому пошли совершенно по другой дороге рассуждений, не в "то" начали вникать, не на "то" глядеть. Здесь речь совсем о другом. Вы вдумайтесь: кому нужны нововведения, пусть, даже, если вы вступили в партию Шестикоса Валундра и раздели с ним его участь?; зачем нужны были Машмотите на место одних застежек - другие, и она пошла в гости к Монтаране Хохлимане советоваться?; и где, все-таки, сбруя? Видите сколько отвлекающих маневров происходит в общей схеме общежительства, отвлекающих от основной темы, и плюс еще различное понимание однокоренных слов в их извращенной интерпретации? Следовательно, о какой "партии" идет речь, мы имеем всегда только приблизительное понятие, и, согласно принятому положению и в соответствии с моральным кодексом, "вправе только догадываться" потому, как "это", быть может, "газонокосилок" "партия" или, быть может, парта школьническая или Спарта греческая?
- А может быть и "фонарь"
- Вы совершенно и абсолютно правы. Надо для начала понять, что солнце горит днем, а луна светит ночью, и потому совершенно незачем развешивать повсюду невероятно яркие и совершенно безумные, "горящие" фонари, чтобы стало хорошо видно то, что сама природа от нас скрывает. Ночью надо спать. Так, что фонарь совсем не обязателен практически, выходит не из того танцзала полька, и фонарь этот следовало бы Перпетимусу оставить, чтобы ночь спокойно переночевал.
И потом, как знаете, в немалом соответствии с последующими действиями или, спровоцировав их, в углу, за комодом, замечена была Шиншила и начала все, что ей под руку попадалось, грызть. Разумеется, Машмотита испугалась!
- Постойте, вы опять с места на место перескакиваете, и я не успеваю сложить данные обвинения в одну "минисоту".
Допустим, предположим, или хотя бы представим себе, что Валисас Валундрик не терял никакой бдительности в виде попоны, древесный уголь никто, предположим, не разгружал, и сама подоплека событий, допустим, не содержала преемственности четверга, а от той только "сдержанности" поездов зависела "ездить по кругу", от какой, собственно говоря, и произошла беготня на ипподроме, и гости, после того, как почувствовали не ладное, не приехали на региональную выставку - до сих пор не видать.
- Конечно и безусловно так! Нашли предлог, разложили его надвое, и вот теперь их ни вдалеке, ни вблизи не сыщешь. Кому надо в таком месте отдыхать и "что-то" в таком месте утрировать, когда в прошлый раз в гуще встречающих постояльцев и ввиду странного поведения Манчика Сипкина, могли ведь и настоящий топор принести и утрировать им самих гостей. А во-вторых, вы упускаете здесь весьма и весьма существенную деталь из общего обозрения обстоятельств (откройте вторую часть Рамидинского тупика, стих 5, и дальше через очки или сквозь снег, проведите частное исследование (Кусимов на Цусимов сдвиг - вторая волна миграции одноклеточных в их сиюминутных преобразованиях)), и в интерпретации не Мимикрия Миминкуса, а Пепитрика-летописца. И тогда увидите, после подробного изучения предлагаемых материалов и суммирования достаточно противоречивых обстоятельств, что, выходит, потерялась - "сбруя". Не забывайте, пожалуйста, о таких "мелочах".
- Легко сказать! Сами же видите - стоит только не глубоко капнуть "+" или обстоятельства предшествующие тому или иному событию, сразу вылезает наружу "другой Страус", и такая глиняная утварь и такие невероятные по своей сути строения черепа смотрят на вас из ямы веков, что ни одному археологу в ум не придет (даже энциклопедически) правильно о том догадаться. А что будет, если капнуть "глубоко"? О чем можно будет Машмотиту спросить, и чего от нее ждать, когда ответит?
- Так у нас, ведь, всегда в соседнем доме гармонист живет. И, заметьте, опять, и в полном соответствии с привычками доверять более "важности" критического состояния не чистоты кастрюльных днищ, чем смещениям земной коры в сторону ее сейсмического смещения, доверять следует более щам с капустой, чем формулам. Хилувана Хахомана это будет или не Хуливана - опять - ни о чем фактически нам не скажет. И еще, заметьте, что археология копает только там, где "можно" копать, и ей почему-то никогда не приходит в голову другое обстоятельство, что копать там, где "можно", не всегда соответствует тому, где "нужно" копать потому, как там, где "нужно" часто и не без оснований и прочно заасфальтировано. Попробуйте раскопать теперь ту же Фарватерную - что будет? А там, быть может, такое можно найти, что ни одной лопате не приснится. Истинное значение связи "моно" (в смысле подробностей) я никогда не утрирую. Да и какие "лопаты" знаем? Не те ли, которыми токмо пшено в карманы удобно сгребать и умно об этом, бодрствуя, способствовать? Я вот все время не перестаю ждать, что опять придет знакомый нам новатор, снова выспится и верблюда привяжет у ворот, в поисках, так сказать, новых взглядов на "природу, общество и мышление".
- Ну и с каблуком то - что? Пришили?
- И, признаться, ничего особенного в нем не нашли - так, обыкновенный "мус", только не состыковывается по линии шва с общими философскими высказываниями в разметках. Шов не крепкий, но прядильщица Выхина на месте, премию выдали, "потом" воняет, но в профком не идет. Нет, ничего "просто так" не приспособляется к не правильности разметки. Хотя плохо скроен, плохо сшит, но до сих пор видно - летает. Да и кто сказал, что - в каблуке дело. Он и летал, сейсмически, может быть здесь вовсе не для того, чтобы пускаться в рассуждения о глагольных формах, которые унизили до состояния "видов", а так только - напомнить кое-кому кое об чем. Ну и для того, конечно, чтобы найти мастерскую подешевле. Молоко скисает, а корова довольна.