Под жарким, обжигающим солнцем, в душной горячей степи стоял глухой поселок, чуть больше сотни домов. Селение окружала невысокая стена, кольцо которой на севере разрывало размытое пятно недавнего пепелища. Тут и там одиноко торчали из густого пепла изломанные скелеты обглоданных пламенем домов. Сильный, равномерный аж гудящий ветер, поднимал в воздух пыль пожарища, щедро сыпал ей вокруг. На границе поселка сидел бородатый мужчина. В старой, местами развалившейся от времени броне. На коленях он держал новенькую крупнокалиберную винтовку, прикрывая оружие полой грязно-серого плаща. Дозорный.
С одуряющей монотонностью, какая бывает лишь в степи, время медленно близилось к обеду. Жара немного спала. Дозорный оживился. Неспешно чтобы не поднимать в воздух лишней пыли он встал, поправил повязку на лице, очки, натянул пониже капюшон, и сделал несколько шагов, разминая затекшие ноги. Затем мужчина вытащил из кармана плаща дешевенький бинокль, и посмотрел вперед, на север. Вдали он увидел высокую, красивую девушку, с кибер-имплантом всей правой руки, одетую в короткие шорты и пятнистый черно-темно-серый камуфляжный бронежилет. На расстоянии бросались в глаза ее пестрые татуировки, и черный ирокез отливающий в лучах солнца синевой. Придерживая лямки тяжелого с виду рюкзака за своей спиной, девушка шла к поселку. Дозорный обрадовался. Каждым раз самое ценное, что Байт приносит с собой это надежда, вдохновляющая людей. И сейчас всем жителям селения именно надежда нужнее всего. Мужчина настолько обрадовался что, выйдя вперед, за границу пожарища, остановился и, дожидаясь девушку, закурил. Причем не поганую, вонючую самокрутку, а настоящую сигарету. Последнюю из пачки.
На подходе к поселку девушка приветственно замахала руками и окрикнула дозорного:
- Франсуа, я говорила тебе, бросай курить. Откуда пожарище?
Мужчина выждал, пока девушка подошла поближе, и, приспустив маску, печально улыбаясь, ответил:
- Нет, милая, это не я, да и курева-то у меня почти не осталось. Это фанатики приграничные сектора чистили, вспугнули много мутантов, мертвяков и даже парочку демонов. Полный набор. Одна большая стая добрела к нам. Еле отбились. Половина мужиков погибла. Арсенал теперь почти пуст. Да и вообще много у нас стряслось с последнего твоего визита. Генрих захочет с тобой пообщаться.
- А винтовка новая у тебя откуда? Гарнизон оплота помог?
Франсуа горько засмеялся:
- Гарнизон. Как же. Они нас и хоронить не станут если поздыхаем. Мне повезло, один из мертвяков был с винтовкой и подсумком патронов.
- Сколько-то патронов?
Дозорный сокрушенно покачал головой:
- Пять десятков и все.
- Двенадцать семь, сто восемь? - то ли спросила, то ли подметила девушка, скидывая со спины рюкзак, и ставя его на носки своих больших, крепких сапог.
- Да Байт, они. Редкий калибр в этих секторах - сказал Франсуа, с надеждой смотря, как девушка копается в рюкзаке.
Пошуршав, Байт жестом фокусника вытащила две большие пачки патронов, протянула их дозорному. Застегнула рюкзак, встала, вынула из карманов шорт по целой пачке сигарет, и тоже отдала их. Перехватив признательный взгляд, девушка засмеялась:
- Ты думал, я не пойму твой намек на курево? В такое время страшный грех лишать кого-то сигарет. За патроны прости - знай я что у тебя новая винтовка, обязательно прихватила бы больше двенадцаток.
Франсуа рассовал подарки по карманам и поблагодарил:
- Спасибо, Байт. Ты к нам надолго?
- Не знаю Франс. Скоро сезон Стеклянных Бурь, и я не хочу задерживаться в заграничных секторах.
- Ты это брось. Сама знаешь Бури здесь тихие, а помощь нам бы очень пригодилась.
- Франс, после Бурь тропы меняются. Пройдет не меньше двух, а то и трех недель, прежде чем проложат новые, и я не хочу столько торчать в глухомани, хоть мне и нравится твоя компания.
- Хе-хе, ты льстишь старому Франсуа - он сделал паузу, оглянувшись и посмотрев на поселок - Ладно, иди Байт, к Генриху. Народ прослышит, что я тебя столько на входе продержал, могут и в морду дать.
Девушка усмехнулась, и мимо дозорного пошла в селение, обронив напоследок:
- Просто признай, что тебе хочется покурить в одиночестве.
Франсуа ничего не ответил, только улыбнулся.
Байт шла через пожарище, чувствуя запах сухой гари от поднимающегося в воздух пепла. Стараясь, лишний раз не вдыхать, она быстро пересекла выжженный пустырь, дойдя до уцелевших домов. Плотными рядами стояли невысокие квадратные, обшитые жестью, глиняные хижины. В узком проходе между ними виднелась центральная площадь поселка. На ней перед главным зданием, сделанным из бетонных блоков и кирпичей, под присмотром вооруженного сгорбленного седого старика играли дети. Один из чумазых, заросших ребятишек увидел девушку, ткнул в нее пальцам, и оглушил окрестности радостным детским визгом:
- Байт, Байт идет!
Орава детей рванула с места, топая ножками, домчалась до девушки и окружила ее, требуя гостинцы. Байт опять полезла в рюкзак, и вытащила из него стопку плиток похожих на шоколадки - дорогие, вкусные и главное высокопитательные спецпайки. Зашелестели обвертки. Худенькие ручки бережно разворачивали дорогие гостинцы. Эти дети знали цену еды, и уважительно к ней относились. Голод жестко воспитывает всех без разбора. Среди детворы выделялся племянник Франсуа, невысокий мальчик с русыми волосами, в крепкой, плотной одежде. В отличие от остальных он сунул плитку спецпайка за пазуху, протолкался сквозь остальных к девушке, попытался ущипнуть ее за ногу, и пропищал:
- Тёть Байт, а ты мне гланату плинесла?
Девушка потрепала мальчугану волосы, и серьезным голосом сказала:
- Ты уже взрослый, но для гранат пока маловат. Для того чтобы их бросать нужна сила. Но если будешь слушаться маму, я принесу тебе пистолет. Быть может даже энергетический. Ну, а теперь - малышня расступись, не то шандарахну, у меня еще много дел.
Детишки мгновенно кинулись от Байт в рассыпную, но недалеко. Оставшись на расстоянии пары метров, они чуть ли не водили хоровод вокруг нее. Она тем временем подошла к старику, и поздоровалась:
- Добра тебе старец. Подскажи, где все? Поселок будто вымер. Пока дошла сюда видела одного Франсуа. Неужели так много жертв в стычке с прошлой стаей?
- Здрава будь, Странница. Да, многие погибли. Все остальные на поле работают.
- Генрих тоже там?
- Нет, Странница. Генрих в больнице с ранеными.
Девушка кивнула старику, и, поправив лямки, пошла дальше. Она обогнула главное здание. За ним примостилось короткая, широкая постройка из глины и дерева - местная больница. У входа в нее, на маленькой веранде Байт увидела огромного, сурового с виду мужчину в возрасте. Лучи солнца блестели на его коротких, черных как смоль волосах, а чистый белый комбинезон трещал на мощном теле. Он сидел в плетеном кресле и курил трубку. Увидев девушку, мужчина встал, Байт подошла к нему и они обнялись.
- Всегда вовремя - подметил он, и вернулся назад на веранду, приглашая девушку присесть в плетеное кресло рядом с ним.
- Может, изменишь обычаю и все-таки спросишь, что я принесла?
- В рюкзаке твои вещи и мне нет дела до чужого.
- Помягче надо Генрих, гляди и не одна я сюда б захаживала - сказала Байт, снимая рюкзак, ставя его рядом с мужчиной и присаживаясь в соседнее кресло - Франс и старик на площади говорили, что много убитых. Значит и раненых не меньше. Наудачу в этот раз я принесла медикаменты. Много. Хороших, дорогих. Патронов негусто, оружейники цены взвинтили.
- Антибиотики? Антисептики?
- Да. Еще и полдюжины тюбиков мед-клея.
- Мы благодарны. Многие из раненых нуждаются в лекарствах и будут обязаны тебе своей жизнью. Но я обязан спросить, почему ты пришла, не охотиться ли на тебя Закон?
Девушка нахмурилась, он впервые спросил ее о Законе. И это кидалось в глаза:
- Генрих, что здесь творится? Насколько все плохо?
- Очень плохо. Хуже было бы не принеси ты в прошлый раз гранат. Три четверти мужчин убиты. Половина выживших серьезно ранена. Есть калеки. Иглы пожрали почти всех шкуророгов, осталась одна старая самка. Без животных, без мужчин селение не успеет обработать землю в срок. Урожай не созреет до сезона Бурь. Не станет еды, умрем от голода. Или от когтей и клыков, ведь излишки урожая мы меняли на оружие у жителей оплота. А наш арсенал сейчас пуст. Селение не выживет, но и не сдастся. И я хочу быть в курсе, не возникнет ли новых проблем пока ты тут.
- Уйти вы не можете?
- Нет. Куда? Мужчин нет - нет рабочих рук. Вдов ждет рабство или смерть. Старики и дети никому не нужны.
- Кто-то ходил в оплот? Что там сказали? Они в долг не помогут?
- Они сказали, что возьмут меня, Франсуа, самых красивых женщин и детей. Но мы отдаем им все кредиты, оружие, еду, и медикаменты что у нас есть.
- Вариантов совсем нет?
- Нет, Байт, без урожая у нас нет ни малейшего шанса. Хочешь сама сходи на поле посмотри.
- С ранеными помочь?
- Пока сам справлюсь.
- Тогда я на поле, а вечером к тебе...
* * *
Байт стояла на краю общинного поля и смотрела на подростков женщин и стариков занимающихся каторжным трудом под палящим солнцем. Пот лился с них в три ручья, спина болела, словно тело собиралось переломиться надвое, а каждая мышца ныла в изнеможении от непосильной работы. Но все трудились, несмотря на удушающее чувство бессилия и отчаянья. И девушка пошла, работать к ним. Ее встречали радо.
* * *
Генрих никогда никого не осуждал. Но и не хвалил. После больницы Байт пошла в поле, и проработала до вечера, задавая всем темп. Вернувшись с поля все сели есть и в общей суматохе девушка затерялась. На следующий день она не появилась. Вряд ли с ней что-то случилось, кто-нибудь, что-нибудь бы слышал. Она ушла, даже не попрощавшись, в пользу этого говорил оставленный на этот раз рюкзак, который она обычно забирала. Раненые, получив лекарство Байт, пошли на поправку. Люди в поселки опечалились, у них пропали даже искорки надежды. Но Генрих никогда никого не осуждал и не хвалил. Еще один день был прожит, все живы, а остальное не так уж и важно.
Среди ночи его разбудил запыхавшийся Франсуа. Он сообщил, что к селению на очень высокой скорости приближается мех из гарнизона оплота. Благодарность мелькнула в голове Генриха, похоже, Байт все-таки не захотела подвергать риску жителей села. Он ведь как чувствовал что у нее вражда с Законом.
- Франсуа, я иду встречать солдат. Спрячь женщин и детей, возьми стариков, выдай каждому из них ЭМИ-гранату, и пусть займут подходы к площади. Если что уходи в западный схрон, переждешь в нем - Генрих выдал приказ, схватил гранатомет револьверного типа с двумя последними зарядами, и со скоростью профессионального спринтера рванул к северному пепелищу.
Ночь была темной. Тускло поблескивали в некоторых окнах свечи. На площади слышалась суета. Люди собирались вокруг Франсуа, деловито раздававшего приказы.
- Он сумеет о них позаботиться - подумал Генрих, пробегая мимо встревоженной толпы.
Двигающийся к селению большой двуногий робот виден издалека. Горящие на бронированном корпусе огни-фонари хорошо заметны в ночной степи. А у разорванного кольца стены меха еще и слышно. Ветер доносит размеренное, частое звенящее гуденье, от сервомоторов робота. Среди обломков стены уже спряталось двое стариков, один с ружьем, второй с осколочной гранатой. Генрих подбежал к ним дал указания, и перебежал на противоположную сторону бреши в стене, укрывшись за глиняными блоками.
Мех приближался стремительно и вскоре Генрих всем телом ощутил, как дрожит земля под ногами пятиметровой, многотонной боевой машины. Летели секунды напряженного ожидания. Он метался меж двух крайностей, думая то о том, как попытаться договориться с гарнизоном, то прикидывая в уме слабые места этого типа роботов. Вскоре шум моторов вытеснил все остальные звуки. Вибрация усилилась, щекоча и будоража нервы. Еще минута и в проломе стены появилась громоздкая фигура робота, вокруг запрыгали тени от фонарей. Мех замер в проходе и стал медленно поворачиваться к Генриху. Мужчина понял, что датчики его заметили. Не желая тревожить пилота, он вышел из укрытия, держа гранатомет у бедра стволом вниз. Машина тихо зажужжала, вспыхнуло окутавшее ее темно-синее свечение - включился силовой щит. Генрих остановился в нескольких метрах от робота и отбросил в сторону гранатомет, на секунду он задержал руки у пояса, затем поднял их со сжатыми кулаками высоко вверх, и медленно-медленно пошел к меху.
Странное выходило зрелище. Ночь. Степь. Блеск стали. Гудит ветер. На выжженном пустыре ярко освещая небольшую площадь по периметру, громоздиться тяжелая боевая машина. Напротив нее, пока еще за освещенной границей идет мужчина в белом, вытянув вверх руки. Он высок и широкоплеч, способен показаться великаном среди людей. Но напротив робота выглядит куцым карликом.
Вдруг что-то громко щелкнуло, послышалось шипенье и свист. Стал подниматься щиток кабины, внутри которой горел яркий свет. Генрих замер в ступоре. Пилотом меха оказалась Байт! Улыбаясь, девушка подмигнула мужчине, и быстро заговорила, а ее голос усиливали динамики:
- Эхе-хе, видел бы ты щас свое лицо! Генрих. Быстро готовьте мастерскую. Помниться у вашего механика имелись неплохие инструменты. Снимем пушки, установим их для охраны поселения. Потом прицепим к этой дуре плуги, может сеялку, и обработаем землю, сколько успеем. Я угнала этого робота из ангаров гарнизона оплота, и у нас не так много времени. Давайте пошевеливайтесь, если жить хотите...
В этот момент Генрих понял, почему она ушла, молча, без предупреждения, никого не посветив в свои планы. Он бы не разрешил ей так рисковать, и подвергать опасности себя и поселок. Чутье его не обмануло, теперь у нее точно проблемы с Законом. Но Генрих никогда никого не осуждал и не хвалил...
* * *
Часам к девяти утра они успели сделать очень много. Вся земля была обработана. Байт при помощи кувалды, клина, и энерго-сварки отцепила с меха два самых крупных орудия. Их спрятали, чтобы потом, в крайнем случае, использовать для защиты поселка. Для обеспечения безопасности населения от возможного гнева гарнизона Байт симулировала грабеж, разгромив роботов несколько пустых зданий. И увела мех в степь, в противоположную от оплота сторону...
* * *
Темная ночь. Широченная, высокая стена из металлов. Скрипит на пронизывающем, холодном ветру рыжее, ржавое железо и блестит сталь. На вершине стены дежурка, сколоченная из жестяных листов и обложенная мешками с песком. В ней вокруг буржуйки греются трое солдат гарнизона. Тепло. Уютно. Один минус: постоянно щекочет нервы ледяным пером завывание ветра в щелях. Тихо полыхает пламя. Сквозь эти звуки можно расслышать голос одного из солдат, он, прерываясь на затяжку самокруткой, что-то с упоением рассказывает другим, внимательно его слушающим:
- позавчера среди ночи сперли "шагача" в 39 взводе. Обнаружили под утро. Хай поднялся лютый. От матюков земля дрожала. Поначалу думали, опять пьяный майор взял за самогоном сгонять. Оказалось-таки, сперли. Полвзвода расстреляли, остальных потащили по карцерам. Подняли тяжелую технику, "леталок" и погнали по следу. Пока туда, пока сюда, вор домчал до деревни неподалеку, разнес им там все "шагачом", набрал жрачки и рванул в степь. Далеко-далеко успел уйти, вдогонку кинули всю технику с северного направления... И прикиньте пока все в розысках украденный "шагач" словно из неоткуда перед стеной появляется. Трах, бах, херакс - расхерячил северные ворота, прорвался в них, и подорвался. Там в стене теперь здоровенная брешь. За вора не в курсах, сами кумекайте что с ним. Но ходят слухи что взрывом убило. А я вам сосунки вот что скажу - "Технонежить" провокации чудит, оборону прощупывает. Так что готовьтесь, скоро война грянет и нас в такую темень закинут что вовек не выберешься... Не зря ж фанатики границы секторов чистят. Они чуют этот мир, и убирают все что может помешать нам друг друга убивать... А Стеклянные Бури-то близятся...