Аннотация: С помощью новых друзей героине удалось обрести свободу и вырваться из негостепреименого Гогара вместе с эльфийским караваном. Теперь её путь лежит на север...
Глава 11.
Всю дорогу от замка до городских ворот я словно на крыльях летела - Льонги едва поспевал за мной. Лишь когда городские стены остались позади, я остановилась перевести дыхание, и оглянулась. Гогар, который так неласково встретил меня, оставался в прошлом, теперь для меня наступала новая, свободная, моя собственная. Я повернулась спиной к городу и глубоко вздохнула.
- О чём задумалась? - спросил меня Льонги.
- Обо всём, - ответила я. - Слушай, а вообще, у почтенного Агн... Ак...
- Если не можешь запомнить или выговорить его имя, говори просто "хозяин", - прервал меня Льонги. - Я всегда так делаю.
- Так вот... У хозяина вообще людей много? - спросила я и тут же поняла, что сморозила глупость.
- Людей-то немного, - пожал плечами Льонги. - Всего-то я один. Ещё вчера к нам нанялся в охранники один гном. А остальные - эльфы. Хозяин, его дочка, потом Андо, который правит оленями, как я. Ну и Эарин-святоша.
- Святоша? - переспросила я удивлённо. - Он что, жрец?
- Какое там! - усмехнулся Льонги - ему доставляло истинное удовольствие рассказывать чистокровной эльфийке то, что она итак должна была знать с рождения. - Он же мужчина, а у эльфов только женщины могут служить Великой Матери. Просто если ему заняться нечем, так он всё время с Богиней разговаривает. Одно слово - блаженный. На самом деле он припасами ведает. Они с хозяином братья: хозяин младший, а святоша - старший, но всё равно у него на побегушках. Ну а мелкую Мэл ты уже видела.
Подходя к лагерю, я ещё издалека увидела, как от него отъезжают фургоны.
- После вчерашнего многим торговать стало неохота, - пояснил Льонги. - Хозяин тоже собирался трогаться в путь сразу, как только мы вернёмся.
- А что, кто-то остаётся?
- Угу. Те, у кого жадности больше чем ума. Те, которые думают, что смогут стребовать с князя плату за пожженные палатки. Только пустое это дело.
- А что, так бывало и раньше? - полюбопытствовала я. - Я имею в виду...
- Побоища вроде вчерашнего? - переспросил Льонги. - Нет, такое для меня внове. Но вот чтобы какой-нибудь пьяный рыцарь набросился с мечом на того, у кого уши неправильных очертаний... Или чтобы толпа оборванцев разметала фургон с Севера... Это я видел. Ещё когда жил в Горднате, задолго до того, когда я начал бродить с эльфами.
Он помрачнел и, после паузы, добавил.
- И мне тоже доставалось иногда, - Льонги неожиданно потёр щёку. - Как вернулся домой - так половина друзей меня знать не пожелала, чуть ли не за предателя держали. Да что говорить об этом...
- Подожди, - вмешалась я, чувствуя неловкость. - Ты говоришь, "задолго"... А ты вообще давно вот так... бродишь? До сразу попал к... твоему нынешнему хозяину? Или раньше служил кому-то другому?
- Уже полтора года, - ответил Льонги, явно обрадовавшись перемене темы. - Прошлой весной хозяин приехал в наш город, продавать свои сладости. Ну я и увязался за ним. Ему как раз нужен был человек.
Последнее слово было произнесено так, что я сразу поняла: эльфу нужен был именно человек. Последующие слова Льонги подтвердили мою догадку.
- Эльфов ведь не везде любят. Коли торговец умный, так он старается завести себе хотя бы одного человека, чтоб тот договаривался с теми, с кем эльф не договорится. Вот как сейчас. Так что я полезный! - Льонги ухмыльнулся во весь рот и важно поднял палец.
- А куда мы поедем сейчас?
- Ещё утром хозяин сказал мне, что после вчерашнего побоища о торговле в Гогаре мы можем забыть. И вообще, чем скорее мы уберёмся из Мирга, тем лучше. Сейчас мы едем на северо-запад, к гномам Сияющих Гор.
- А далеко это?
- До Каменных Ворот будет дней пятнадцать быстрого ходу.
Я удивлённо покачала головой, но ничего не сказала. Пятнадцать дней трястись по такой погоде, да ещё и на север! Зима только-только началась, и дальше будет только холоднее. Бррр! Мы уже подходили к лагерю и я видела, как от него отъезжают фургоны, запряженные оленями.
- Кое-кому после вчерашнего расхотелось торговать, - ухмыльнувшись пояснил Льонги. - Как только мы вернёмся, наш караван тоже тронется в дорогу.
- Целый караван? И сколько же у вас фургонов?
- Два. В одном товар, деньги, Андо, охранник и хозяин с дочкой. В другом припасы, шатёр, Эарин, я... - Льонги задумался. - И, похоже, ты тоже в нашем поедешь.
Ангаквар и остальные и впрямь уже были готовы к отъезду и ждали только нас. Олени фыркали и потряхивали рогами. Вокруг них топтался юный эльф, в котором я, не без удивления, узнала того самого парня, что продал мне вчера леденцы, и совал им куски соли. Стройный эльф с длинными, забранными в хвост волосами (видимо тот самый "святоша Эарин") придирчиво осматривал стенки фургонов, видимо ища дыры. Ангаквар нетерпеливо прохаживался рядом.
- А вот и вы! - воскликнул он, увидев нас. - Рассаживайтесь, мы отправляемся!
Я заняла место на передке фургона, рядом с Льонги. Парень выудил из-за пазухи небольшой свисток и дунул его. Олени встрепенулись и резво взяли с места.
- А кнута у тебя нет? - полюбопытствовала я.
- Нет, конечно, - ответил Льонги. - Святоша в первый же день заявил мне, что ихние эльфийские боги не разрешают делать больно ни одному животному. По мне так глупость несусветная, но коли уж мой хозяин - эльф, то я должен соблюдать его правила.
- А чего ещё эльфам нельзя? - поинтересовалась я. Мне позарез нужно было узнать, как полагается вести себя, иначе я опять что-нибудь нарушу и выйдет ещё хуже чем тогда с князем.
- Да много чего! - отозвался Льонги, скривившись. - Ведь их вера учит, что нужно жить в дружбе со всем, что обитает в мире. Убивать живое нельзя. Есть нельзя. Шкуру снимать нельзя. Я-то не эльф, могу себе позволить купить что-нибудь мясное или рыбное. Хозяин не запрещает, а вот Святоша смотрит косо...
Разговор о еде, видим навёл Льонги на мысль, он достал из широкого рукава куртки коричневую вяленую рыбу, сунул её в рот и аппетитно захрустел. Я сглотнула и собралась было попросить у него ещё одну рыбку мне, но осадила себя. Если уж мне выпало в этом мире быть эльфийкой, то я должна буду соблюдать все правила, так что я, чтобы отвлечься от мыслей о еде, отвернулась и принялась рассматривать пейзаж вокруг. Впрочем, смотреть было абсолютно не на что: кругом расстилались бескрайние, покрытые снегом поля, лишь изредка перемежающиеся небольшими голыми рощицами. Заскучав и слегка замёрзнув, я полезла внутрь фургона. В полумраке я увидела Мэл (когда это она успела влезть к нам?) и Эарина, который рассказывал ей какую-то историю.
- ...На другой день после того как княгиня Уриен узнала о гибели Мирэдина Несгибаемого, в её тронный зал пришла неведомая никому воительница. Четверо лучших воинов, охранявших тронный зал попробовали не пропустить её, но она расшвыряла их одна, и, насмехаясь, заявила, что мужчины эльфов никуда не годятся, после чего объявила, что убьёт дракона и принесёт его голову прямо во дворец. Взамен же потребовала от княгини, чтобы та уступила ей власть над княжеством, - говорил Эарин неторопливо.
- И что же, княгиня согласилась? - изумлённо прошептала Мэл.
- Почти. Княгиня пообещала, что уступит воительнице княжество, но лишь после того, как получит голову дракона. Воительница потребовала себе лучший меч и лучшие доспехи, которые только найдутся. Но когда ей принесли их, она ударила дворцового оружейника по щеке и крикнула, что её подобная рухлядь ни к чему.
В фургоне стоял полумрак, но я заметила, что лицо Мэл приняло обиженное выражение. Девочке явно было стыдно за соплеменников.
- Так вот, - продолжал Эарин. - В конце концов воительница ускакала на битву. У княгини Уриен болело сердце о том, что придётся отдать своих эльфов под власть этой злой и капризной девушки, но уговор есть уговор. Прошла неделя, и гонец привёз княгине весть о том, что Неведомая сошлась в битве с драконом, и победила его, разрушив попутно замок одного из рыцарей. Княгиня Уриен совсем опечалилась и ночью пошла к дворцовому колодцу, который все почитали чудесным, чтобы спросить совета Великой Матери, как ей обойти условие сделки. Княгиня наклонилась в колодец, окунула в воду руку, чтобы услышать голос вод, и неожиданно почувствовала, что вода покрыта какой-то странной плёнкой. Колодец взбурлил, из него послышался рык...
Мэл тихонько ойкнула, мне тоже стало не по себе.
- Княгиня отпрянула от колодца и увидела, как из него высунул голову дракон. Тот самый, чёрный. Княгиня приготовилась было зачаровать его, не надеясь впрочем на успех, однако дракон открыл пасть...
Мэл и я затаили дыхание.
- ...И на языке эльфов начал умолять княгиню позволить ему остаться в колодце, покуда Неведомая не покинет пределов княжества. Княгиня спросила его: поклянется ли он служить эльфам, если ему сохранят жизнь. Дракон поклялся кровью, небом и дыханием. Княгиня зачаровала колодец так, чтобы его нельзя было увидеть, и с лёгким дождалась приезда Неведомой. Воительница внесла в тронный зал драконью голову, но когда княгиня коснулась головы, та рассыпалась в прах. Воительница уехала ни с чем, а дракон после этого много лет служил княгине Уриен. А колодец существует и по сию пору, и называется он Драконьим.
- А о чём эта сказка, почтенный? - с недоумением спросила я.
- Это не сказка, - спокойно ответил он. - Всё так и было. Эта история о том, что лекарство может иногда быть хуже самой болезни.
- Маржи, а ты что-нибудь рассказать можешь? - спросила Мэл умоляюще.
Я задумалась, уже решив было ответить "нет", но неожиданно мне пришла в голову чудесная мысль.
- Что ж, пожалуй смогла бы, - ответила я многозначительно и, напрягая память, начала рассказывать им о Берене и Лютиэн.
Глава 12.
Прошло ещё два дня, мы по-прежнему двигались на север, обходя стороной деревни - Ангаквар утверждал, что после того, как по всему княжеству разнеслось известие о побоище в Гогаре, селяне могут встретить нас весьма неприветливо.
- Не вешай нос, Маржи! - успокаивал меня Льонги на третий вечер. - Завтра доберемся до земель Фреханкского княжества и отдохнём как следует!
- А что, там ненавидят эльфов не так сильно? - равнодушно спросила я, зевая - спать в фургоне было душно и неудобно, кроме того часть ночи приходилось сидеть у костра и таращиться по сторонам; так что я уже ощущала последствия недосыпания.
- Не знаю, - пожал плечами Льонги. - Однако ж хотелось бы. Ты пойми, в Мирге порядки такие: самый главный - это, конечно король. Но каждый из князей - король в своём княжестве и каждый рыцарь - король в своей деревне. Сомнительно мне, чтобы все князья разом спрыгнули с ума, чтобы такой ущерб себе терпеть. Не берусь судить, сколько князь Тибор денег потерял на ярмарке, которая не случилась, но уж наверное немало!
- А отчего, ты думаешь, всё произошло-то? - задала я давно мучавший меня вопрос.
- А не из-за чего, - пожал плечами Льонги. - Один приезжий напился, одному гогарскому это пришлось не по нраву. Слово за слово, кулак за кулак, и всё - помогите, наших бьют!
- Ну уж! - покачал головой подошедший Койд. - Всё было так, как будто люди заранее собрались чужаков прогонять. Я торчал в этом проклятом богами городе целую неделю и каждый день ловил на себе косые взгляды, особенно когда проходил мимо Храма Шести! Последнее время вокруг него тёрлись какие-то оборванцы, называвшие себя проповедниками, и провозглашавшие новую Войну Веры. Да охранят нас Отец Гор и Матерь Пещер!
Наконец мы отправились спать. Я тоже влезла в фургон, не раздеваясь, укуталась в одеяло и свернулась калачиком, стараясь не упираться разными частями тела в Льонги, Койда или Эарина. Я то просыпалась, то снова начинала дремать, и скоро уже сама не понимала, то ли сплю, то ли нет. Когда я в очередной раз открыла глаза, то увидела, что из за полога фургона выглядывает богиня Хига.
- Вы? - прошептала я неслышно.
- Ну что, героиня, сколько подвигов ты уже совершила? - усмехнулась богиня, протиснувшись в фургон.
- Один, - ответила я, покраснев. - Спасла от погромщиков Мэл и помогла ей вернуться к отцу.
- Ну, это не подвиг, - пренебрежительно махнула рукой богиня. - Самое большое - четверть подвига. Неужели ты явилась сюда лишь для того, чтобы спасти одну эльфйскую девчонку? Или ты всё же хотела достичь чего-то большего?
- Теперь уже не знаю, - ответила я подавленно. - Я думала всё будет проще и легче...
- Так что, спасение мира подождёт?
- А от кого его спасать? У меня нет ни пророчества, ни задания... Почему вы мне не сказали, чего вам нужно добиться в этом мире? Для чего вы перебросили меня сюда?
- А разве ты не об этом меня просила?
- Но вам-то какая выгода с этого? Почему вы нашли меня?
Богиня ответила не сразу.
- Понимаешь, девочка моя... - произнесла она наконец. - Каждому миру нужны герои, которые совершают подвиги, нужны те, о ком можно слагать песни, те с кого можно брать пример, те, кто совершает невозможное. Я - богиня удачи и покровительствую тем, кто бросает вызов судьбе. И мне не нравится, что люди в этом мире совсем перестали мечтать и стремиться к невероятному. Вот, я искала и нашла тебя.
- Но что же я-то должна делать теперь?! - воскликнула я, забыв о том, что могу разбудить соседей.
- Что угодно, - ответила богиня. - Ты - волшебница! Ты - эльфийка! Тебе удалось вырваться из плена, и ты - на свободе. Так распорядись всем этим правильно!
Она коснулась рукой моего лица и я провалилась в темноту. Открыв глаза мгновение спустя, я обнаружила, что рядом со мной никого, а сквозь полог пробивается свет. Внутрь фургона заглянул Эарин.
- Встречай новое утро, Маржи! - воскликнул он весело, и добавил. - Мы уже почти всё доели и собираемся трогаться.
Мысль о том, что я останусь без завтрака, мигом согнала остатки сна. Я выскочила наружу. На меня чуть не налетел Льонги.
- Эй, не надо выскакивать из-под снега, как пшеничница по весне! - бросил он.
- Кто выскакивает? - не поняла я.
- Такая зверюшка, похожая на мышь, но с кисточками на ушах, - нетерпеливо ответил Льонги, сунув мне в руки ещё тёплый свёрток. - Держи, вот тебе две овощные лепёшки, которые остались. Доешь их по дороге.
Олени взяли с места, а затем, вскоре мы выехали на широкую, вымощенную булыжником дорогу, очищенную от снега, помчались ещё быстрее.
- Наконец-то! - произнёс Льонги, потягиваясь. - Ехать по даранскому тракту - одно удовольствие!
- Даранскому? - переспросила я. - А почему его так называют?
- А потому. Дед мой рассказывал мне то, что слышал от своего деда, а тот - од своего... В общем когда-то давным-давно была огромная страна, называвшаяся Даран, и правили ей императоры, которым платил дань весь остальной мир. Даранцы загнали эльфов в северные леса, гномов - в подгорные пещеры, а орков - на голые скалы. Вот эти-то даранцы настроили повсюду таких чудесных дорог. Говорят, что строить им помогали то ли боги, то ли демоны, то ли те и другие вместе. Почти все большие города стоят либо на даранских дорогах, либо на реках.
Во мне проснулся интерес. А вдруг нам удастся найти какую-нибудь древнюю даранскую гробницу или храм, полный сокровищ?
- Что же сталось с такой большой и могущественной страной? - спросила я.
- Мой дед не знает. А жрец, который служил в храме на нашей улице говорил, что демонам надоело служить, они взбунтовались против даранцев и уничтожили и их и всю страну.
Я попыталась свернуть разговор на старинные знания и богатства империи, которые наверняка только и ждут, чтобы их достали из земли, но Льонги отвечал без охоты, и в конце концов признался, что не слишком-то верит рассказам.
- Подумай, Маржи! - заявил он. - Прошло много-много лет, и много-много людей как ты сейчас желали обогатиться на пустом месте. Даже если удача улыбалась лишь некоторым, всё равно всё кладу давно уже откопаны и растащены!
Некоторое время мы ехали молча. Затем передний фургон неожиданно остановился. Мгновением позже я услышала звук рога. Приглядевшись, я увидела нескольких всадников, скакавших навстречу нам.
- Разбойники?! - дрогнувшим голосом прошептала я.
- Нет...- отозвался Льонги, приглядываясь. - Но это и не люди дома Кригел. Его цвета - чёрный и голубой, а эти - в зелёном и жёлтом. Наверное какой-то местный рыцарь... Эй, Маржи, не торчи здесь, как храмовый шпиль, лезь в фургон!
Я нырнула внутрь. Вскоре послышался стук копыт.
- Эй, парень, покажи-ка ваши сладости, именем дома Кумор! - гаркнул незнакомый голос.
- Я бы с радостью, уважаемый, - спокойно отозвался Льонги. - Но весь товар вон в том фургоне, а здесь только припасы.
- Чего это он? - прошептала я, испугавшись. Моя жизнь в этом мире длилась не так давно, но я уже понимала, что злить рыцарей, или даже их слуг - плохая идея.
- Это не рыцарь со своим копьём, - пояснил Эарин. - Это простые деревенские объездчики, которые присматривают за порядком вокруг деревень. Они такие же крестьяне, только с княжеской печатью. Им даже оружие не всегда дают. С этими нам будет легко договориться.
Открылась дверь, впустив волну холодного воздуха, и внутрь фургона заглянул пожилой седоусый человек с дубинкой в руке. Оглядев нас, и, видимо, не заинтересовавшись, он тут же вылез, закрыв дверь, крикнул.
- Ладно, езжайте!
Оленьи копыта вновь застучали по булыжникам дороги, а вскоре послышались мычание коров и неразборчивые голоса людей. Похоже мы въехали в какую-то деревню. Наконец фургон остановился.
- Приехали, - сообщил Льонги, просунув голову к нам. - Вылезайте.
Деревня оказалась небольшой: всего лишь десяток-другой дворов. Двухэтажное здание, возле которого мы остановились, судя по всему было таверной, или как там это здесь называется. Над входом была приделана выкованная из железа фигура волка, а вот надписи с названием почему-то не было.
Мы вошли в общий зал таверны (лишь Льонги задержался снаружи, чтобы устроить оленей в конюшню). Хозяин, тощий, лысый вертлявый человек, устремился к Ангаквару.
- Добро пожаловать в "Железного волка", высокие эльфы! - воскликнул он, потирая руки. - Что вам угодно?
- Три комнаты и ужин на семерых, - ответил Ангаквар. - И нагрейте к вечеру воды.
"Зачем?", - хотела было удивиться я, но тут же обругала себя за глупость. Конечно же здесь нельзя открыть кран с горячей водой. Эх, наконец-то я впервые за время моей жизни здесь я вымоюсь как следует! Ещё бы мыла кусок, для полного счастья... Но - чего нет, того нет.
Пока Ангаквар торговался с хозяином, мы заняли столик, и тут я заметила, что в общем зале таверны почти нет посетителей. Только пара каких-то пропойц возле стойки, да мрачный человек, сидевший возле окна. Он временами посматривал на нас, не то с любопытством, не то с опаской. Наконец, покончив с едой, он подошёл к нам и обратился к Ангаквару.
- Куда вы держите путь, достойные эльфы? Не в Гогар ли?
- Наоборот, мы едем как раз оттуда, - ответил Ангаквар. - Ещё до ночи Самхейн мы собираемся попасть к Каменным вратам.
- Это может быть чревато, почтенный, - произнес незнакомец, качая головой. - Моё имя Бронис, я родом из Излучины, в нескольких днях к западу отсюда, у самых гор. Я был оружейником у бана Лиона Сивого.
- И что же стряслось в вашей деревне, достойный Бронис? - спросил Ангаквар без особого интереса, но тем не менее жестом предложил оружейнику сесть.
- С первым снегом с гор спустились орки. Но это не обычный набег, когда угоняют пару стад и поджигают пару деревень. Орки пришли надолго. Они нагрянули в нашу деревню среди ночи. Собак в деревне не было, так что оркам удалось подобраться незамеченными...
- Неужто ни одной собаки в деревне? - удивился Койд. - Совсем что ли обеднели?
- Обеднели, - проворчал Бронис. - Только не мы, а князь Петор! Он кидает золото на ветер горстями, а его люди потом грабят нас не хуже орков! С прошлого года ему ударило в голову ввести новые налоги, чтобы наполнить свои пустые карманы. И он обложил данью всех собак, хоть господских, хоть холопских. Во всём княжестве переполох поднялся. Псов забивали, прогоняли, продавали... У нас в Излучине не осталось ни одного!
- Так что с орками-то? - поторопил его Льонги.
- Что-что... Среди ночи у ворот усадьбы раздались крики, грохот. Ворота снесли бревном, и только тогда поднялась тревога, - Бронис скривился, словно дохлую крысу проглотил. - Мы попытались дать бой, да только нас было два десятка, все были сонные и одуревшие а орков - с полсотни и все свежие.
- Среди ночи - и свежие? - хмыкнул Льонги.
- Ты там не был, парень, и ничего не видел! - враждебно отозвался Бронис. - Да, свежие. Бана убили первым, а мне голову расшибли...
Он, приподнял прядь тёмных волос и продемонстрировал широкий шрам на виске.
- Когда я очнулся, наши уже либо удрали, либо лежали мёртвые. Орки разбрелись по поместью в поисках добычи, а на меня внимания не обратили. Я дополз до дома Колченогого Стеля и он помог мне спрятаться...
Бронис перевёл дух. Эарин пододвинул к нему свою кружку, и оружейник, выпив её залпом, продолжил.
- Наутро орки собрали жителей деревни перед воротами поместья и объявили, что останутся здесь, дабы держать окрестные земли именем короля Ниурга. Но самое страшное началось потом...
"Что же может быть страшнее битвы и смерти?", - с недоумением подумала я, но промолчала.
- Уже заполдень в деревню приехала какая-то женщина. Не из орков, из людей, но орки перед ней только что на цыпочки не вставали. Приехала она одна, без провожатых, как будто так и надо. Сама одета просто, а конь знатный, сбруя в золоте, седло телячьей кожи. Прошла она по деревне, во все дома заглянула, однакож ни с кем ни словечком не перемолвилась, доехала до поместья, спешилась и вошла внутрь. Там хозяйничали орки, но она, как будто совсем их не боялась.
Через какое-то время гляжу я в окно - снова она по улице идёт, да не одна, а с несколькими орками. Те шумят, галдят, клинки обнажили, а ей и дела нет. Подошли они к дому Шимо-кровельщика, женщина кивнула оркам, те вломились туда, да и выволокли среднюю из Шимовых дочек, Франю-худышку. Шимо голово потерял, на орков с кулаками кинулся, так его прямо там до беспамяти отмордовали. Франя в рёв ударилась, а та женщина как посмотрит на неё - так девчонка вмиг сомлела, ни дать ни взять лунатик... Женщина махнула рукой, и Франю увели.
Бронис тяжело вздохнул и опустил голову, рассматривая столешницу.
- Я что думаю, - продолжил он после паузы, тревожно понизив голос. - Уж не сама ли Безмолвная к нам снова пожаловала? С чего бы оркам бояться какую-то женщину из людей, которая вдобавок ещё и говорить не может, коли она не колдунья?
Все замолчали. Я почувствовала, как Мэл под столом взяла меня за руку, и её пальцы дрожат. Я успокаивающе накрыла ладонь Мэл своей и, собравшись с духом, спросила.
- Скажите, э-э-э... мастер Бронис, а какая она из себя, это Безмолвная?
Оружейник задумался, ероша бороду.
- Да как сказать... - произнёс он задумчиво. - Я ведь её вблизи не видел. Лицо обыкновенное, увидишь - не обернёшься. Волосы бурые... Или нет, тёмно-рыжие. Из-под шапки-то не видать. В общем ничего такого, о чём говорить стоило бы.
- А что же случилось с девочкой? - тихо спросил Эарин.
- Не знаю, - Бронис покачал головой. - Может съели, а может орочьим богам подарили, кто этих орков разберёт-то? А как ночь настала, я в ноги ударился, да и на восток.
Ангаквар принялся расспрашивать оружейника о том, как он добирался сюда, но я бы при всём желании не разобралась в названиях деревень, холмов и озёр, которые они упоминали. Есть после рассказа Брониса уже не хотелось, так что я решила отправиться в свою комнату. Оказалось, что служанки уже успели принести бадью с горячей водой, и Мэл тут же изъявила желание вымыться. Я согласилась посторожить снаружи. Вскоре я увидела, что снизу поднимается Льонги.
- Вот ты где! - воскликнул он, подходя ко мне. - Чего это ты дверь подпираешь?
- Там Мэл, - буркнула я. Из комнаты донёсся плеск воды, и Льонги ухмыльнулся.
- Никак ты её ждёшь? Брось. Пошли ко мне, помоемся вместе, пока вода не остыла! - он недвусмысленно попытался взять меня за руку, выше локтя, обдав меня перегаром, но я дернулась в сторону. В животе неприятно похолодело.
- Маржи, ну не строй ты из себя недотрогу! - недовольно воскликнул Льонги. - Забыла, откуда к нам пришла?
Испуг сменился яростью, руки сжались в кулаки.
- Попробуй взять! - прошипела я, пытаясь принять нечто похожее на боевую стойку. Льонги, похоже не ожидавший этого, и не настроенный на драку, невольно сделал шаг назад.
- Дура! - бросил он обиженно. Я вздохнула.
- Прости. Но зря ты вспомнил про бордель. Я вовсе не хотела там оказаться, и теперь...
Я не договорила. Теперь, после месячного пребывания в "Золотом пере", у меня, похоже, развилась настоящая паранойя на мужчин. Смогу ли я теперь по доброй воле подпустить к себе хоть одного до конца жизни?
- Пойми, Льонги, ты мне нравишься... Вы все мне нравитесь, и я хочу с вами дружить... - продолжила я после паузы, осеклась, однако всё-таки закончила мысль. - Но не спать.
- Так не бывает! - проворчал Льонги и, насупившись, зашагал к себе.
Глава 13.
На следующее утро я проснулась от завывания ветра в щелях и увидела, что небо за окном усыпано облаками, который к обеду, скорее всего, превратятся в тучи.
- Едем! - объявил Ангаквар после того, как мы покончили с завтраком. - Мы должны добраться до одной из соседних деревень до того, как погода испортится окончательно.
- Эй, Маржи! - обратилась ко мне Мэл - Сегодня очередь папы везти меня. Ты со мной?
Я покачала головой.
- Боюсь, вам там будет тесно.
Мэл удивлённо посмотрела не меня и, ничего не сказав, побежала к фургону Ангаквара.
Мёрзнуть на ветру мне было неохота, тем более Льонги, похоже, всё ещё дулся на меня за вчерашнее - хмурился и молчал. Так что я сразу влезла внутрь фургона, где были только Койд, который почти сразу задремал, и Эарин. Снаружи раздался свисток Льонги и всхрапывания оленей, и мы тронулись.
- Как вы думаете, почтенный... - начала я нерешительно. - Какова вероятность того, что мы попадём в буран?
Эарин улыбнулся.
- Во-первых, "почтенный" не я, а мой брат. Правда скоро он, наверное, станет "почтеннейшим", если ничего непредвиденного не случится. Во-вторых, давай на "ты", я ведь так же работаю на Ангаквара, как и все остальные. А в-третьих... - он пожал плечами. - Я ещё на рассвете попросил Великую Матерь Илвинан подождать с бурей до того, как мы доберёмся до какого-нибудь жилья.
Замолчав, Эарин, к чему-то прислушался, затем вытащил из мешочка на поясе горсть хлебных крошек. Затем, приподняв задний полог фургона, высунулся наружу и бросил их на дорогу.
- Это для воробьёв? - спросила я.
- И для них тоже, - кивнул Эарин. - Но главное - для малышей-менорнов, чтобы они сохранили нас от разбойников и прочих лихих людей.
- А почему вы Великую Матерь об этом не попросили?
- Отвращать разбойников - слишком мелкое дело, чтобы она занималась этим сама. У Илвинин множество друзей, которые помогают ей там, где она не успевает.
- Откуда вы... ты это знаешь?
- Видишь ли, Маржи... - начал Эарин немного смущённо, но тут же приосанился и продолжил.
- Когда-то давно, больше тысячи лет назад всё было не так, как сейчас. Эльфы жили точно так же, как и все остальные народы: рубили деревья, охотились, ловили рыбу, держали домашних животных, и резали их на мясо. Они поклонялись богам охоты, войны и смерти. Во славу своих богов они воевали друг с другом и приносили в жертву кровь, плоть и жизни зверей, птиц и тех, кто наделён речью. Боги давали им силу, бесстрашие и беспощадность к врагам.
Однажды в одной деревне родился эльф, по имени Стайрен, который был сыном мясника. Когда он подрос, отец собрался обучать его своему ремеслу. Привёл ягнёнка, дал в руки нож и приказал зарезать его. Стайрен взял было нож, но посмотрев на ягненка, выронил его и ответил отцу, что сделать этого не может. Ибо Стайрен был добр и жалостлив и не осмеливался проливать кровь, даже ради пропитания. Отец разгневался и выгнал сына из деревни. Стайрен остался жить в лесу, кормился грибами и ягодами, но не трогал тех, в ком есть жизнь. Наступила осень, и есть стало нечего. Стайрен задумался было о том, чтобы вернуться в деревню к отцу, но отверг эту мысль. Он сделал себе жильё из сухих веток, листьев, дёрна и мха. Всё время своей жизни в лесу он наблюдал за зверями и птицами, и запоминал, как они живут и добывают пропитание. Стайрен научился добывать из земли съедобные коренья, кору, желуди, и так пережил зиму. Пришла весна, а за ней лето. Стайрен обжился, научился понимать язык зверей и птиц, делил с ними то, что находил в лесу, помогал тем из них, что попали в беду, и уже начал забывать о своей деревне и родне. Вновь наступила зима, но Стайрен был готов к ней, и его жилище было полно запасов. Однажды, ненастной зимней ночью на его дом набрела заблудившаяся, обессилевшая эльфийка. Стайрен разделил с ней кров и еду и кое-как выходил. Пришелица удивилась тому, что эльф суровой зимой живёт один посреди леса, да к тому же и сам нужды не знает, и другим помогает. Стайрен рассказал ей свою историю. Женщина ответила, что может научить его и другим вещам, и Стайрен согласился. Женщина учила его слушать ветер и чувствовать деревья, читать звёзды и прозревать воду. Прошло несколько лет, и однажды женщина велела Стайрену вернуться в родную деревню, и в следующий миг исчезла. Стайрен понял, что женщина была Богиней и он должен передать другим её слова. Он вернулся в деревню и нашёл её разорённой, ибо прошедшие годы выдались суровыми и многие погибли от голода, болезней, схваток за еду и землю. Стайрен попытался рассказать о том, что произошло с ним, но его не стали слушать, обругали лжецом, избили и выгнали. Но одна девушка всё же тайком последовала за ним, и попросила рассказать историю полностью. Стайрен рассказал, и девушка, по имени Ильвемэльда заявила, что останется с ним навсегда. Они вернулись в Стайренов дом и вновь начали жить там. Тем временем среди эльфов началась война, так как всем не хвтало мяса, рыбы, дров, земли и всего остального. Вдобавок пришли люди, которым тоже нужно было чем-то жить. Стайрен с Ильвемэльдой, которая стала с его женой, находили детей, которые лишились родителей и взрослых, потерявших свои семьи и учили их, и те оставались жить с ними, так что вскоре вокруг Стайренова дома выросла целая деревня. Слухи о ней разнеслись далеко, и однажды остальные эльфы решили напасть на деревню и разграбить её. Они собрали целое войско и направились к Стайреновой деревне. Стайрен и Ильвемэльда от животных и птиц заранее узнали об этом и призвали на помощь силу леса, так что вражеские воины заплутали, потеряли друг друга и после долгого блуждания по чащобам, по одному возвратились восвояси. После этого Стайрен, которого к тому времени уже называли Маниаром - "Благословенным" - отправил своих учеников в четыре стороны света и наказал им искать тех, кто уцелел в войне, и спасать их...
Эарин замолчал, переводя дух. Я же обдумывала услышанное.
- Так значит... Значит Мэл назвали в честь той Ильвемэльды?
Эарин кивнул.
- У нас старших детей часто называют Стайренами и Ильвемэльдами. Так вот... Стайрену удалось сохранить народ эльфов и их землю и заключить мир с людьми. Остатки же тех. кто не принял слов богини отправились на восток, за море.
- И что же, с тех пор о них ничего не слышно?
- Нет, почему же... Они заняли остров Хелканар, в Китовом море. Со временем мы даже замирились, и иногда они приплывают к нам, правда мы редко бываем им рады, или в порты Лейда, где им рады ещё меньше.
Я задумалась.
- Неужели же всё так просто? Стал веганом - и богиня сама придёт к тебе?
- Веганом? - с недоумением переспросил Эарин. Я густо покраснела. Каким образом из меня ни к селу ни к городу вдруг выскочило это слово?
- Я слышала, так у нас в заведении один приезжий называл тех, кто любит животных и не хочет их есть и вообще брать от них что-либо. - ответила я, густо покраснев.
- Странно, - пожал плечами Эарин. - Никогда раньше такого не слышал. Впрочем, ты, кажется, ничего не поняла, Маржи! Испокон веков мы только брали у Великой Матери, а Стайрен был первым, кто решил что нужно и ей что-то отдавать. Не в виде сожженных жертв, а в виде настоящих дел. Он был первым, кто увидел в каждой частице мира чёрточку лица Богини, что создала его.
- Но ведь в природе же всё совсем не так! Хищные звери едят всех остальных, и не думают о том, что их есть нельзя.
- Они - просто дикие звери. У них нет того разума, которым обладаем мы - Эарин коснулся моей головы, взъерошив волосы. - Они едят мясо потому что не могут есть ничего другого. А мы можем выбрать. А от того, что мы выбираем, и зависит, будет ли Великая Матерь Илвинин сопутствовать нам.
Он говорил, а я смотрела на него. Губы Эарина изогнулись в восторженной улыбке, на щеках заиграл румянец, глаза сияли, он смотрел вроде бы и на меня, но, в то же время, куда-то сквозь меня, словно за моей спиной стояла богиня Илвинин. Хм, а может быть так оно и есть? Вдруг богиня удачи Хига и есть Великая Матерь Илвинин? В конце концов у Паладайна и Такхизис тоже было по несколько псевдонимов для каждого народа.
- Скажи, Эарин, а другие, не эльфы, поклоняются Илвинин?
- Это вряд ли, - покачал головой эльф. - Я триста лет живу на свете, обошёл и весь материк, проплыл вдоль всех его берегов. И нигде не слышал ничего похожего на заветы Стайрена Маниара. А впрочем что мне до того? Пусть каждый верит в то, во что верит. Вот во что веришь ты?
- В Великую Шестёрку, - ответила я, хотя язык чесался ответить "Ни во что!". - Но я ведь могу сменить веру, не так ли?
- Можешь, - кивнул Эарин. - Но для этого нужно много чего сделать - можно сказать родиться заново и заново прожить жизнь. Сможешь ты прожить без яичницы с ветчиной и меховой шубы в этакую погоду?
Он хитро прищурился и кивнул на входной полог, колышущийся под холодным ветром. Я, почувствовав замешательство, промолчала. Эарин же, развернувшись к стенке фургона, нараспев произнёс.
- Приветствую тебя, великий Бруэркас, дозволь нам миновать твои леса. Я обещаю, не забудем о тебе. Что причитается, получишь ты вполне.
Затем он коснулся стенки, и вновь повернулся ко мне.
- К кому ты сейчас обратился? - полюбопытствовала я.
- Маржи, а разве ты не слышишь, что мы в лесу? Разве ты не слышишь?
Я прислушалась и кивнула. И в самом деле, звуки за стенками фургона изменились. К шуму ветра добавился шорох ветвей, лишенных листьев.
- Я поприветствовал орнина - хозяина этого леса, служащего Илвинан.
- Но кто он? тоже Эльф? Дух? Зверь?
- Он - это весь лес и всё, что в нём обитает. Орнин может принять любое обличье. Для зверей он обернётся зверем. Для эльфов станет эльфом. Для людей примет облик человека, но он - ни то, ни другое, ни третье, - Эарин сделал паузу и добавил. - Если ты придёшь в чужой дом - ты же поздороваешься с хозяином, так ведь?
- Конечно!
- Вот именно. Мы сейчас в гостях у Бруэркаса, так что, Маржи, пожалуйста, веди себя вежливо.
Я чуть было не рассмеялась - сложно было принять всерьёз слова Эарина - но, не желая обижать его, всё-таки сдержала улыбку.
- Кстати, - продолжил, как ни в чём не бывало, Эарин. - Ветер стихает. Это добрый знак.
Я выглянула наружу. Дуло и впрямь не так сильно, как с утра. Неужели всё это из-за пары слов?
Интерлюдия.
Мессир Конрат из Трехречья явился точно в назначенный час. Утром Сегнив Хурес ему отправил с курьером приглашение, к которому приложил и копию показаний таинственной эльфийки. Вернувшись, курьер сообщил, что ученый с первого взгляда опознал текст, как знакомый и тут же согласился рассказать господину королевскому обвинителю всё, что знает.
Мессир Конрат оказался рослым, мрачным мужчиной с мощными плечами и здоровенными ручищами. Хоть он и был ровесником Шукаша, седины в волосах имел гораздо меньше.
"Такому место на поле брани, а не среди свитков", - мельком подумал Хурес. Вслух же он произнёс.
- Итак, мессир, что вы можете сказать об этом пергаменте?
- Эти письмена и этот язык мне знакомы, - ответил учёный низким, глухим голосом. - Я собрал немало записей на нём.
- Вы принесли их?
- Да, господин королевский обвинитель. Ваш стражник, после того, как обыскал меня забрал суму с записями, дабы проверить её. Если вы позволите...
- Позволяю, - кивнул Хурес и позвонил в колокольчик. Открылась дверь, стражник внёс объёмистую кожаную сумку, туго набитую свитками.
- Ничего? - задал Хурес вопрос стражнику.
- Ничего, ваше банство! - ответил стражник. - Только свитки.
- Оставь их здесь, и возвращайся обратно.
Когда за стражником закрылась дверь, Хурес вновь обратился к учёному.
- Итак, я вижу, вы изрядно постарались, - произнёс он, кивнув на груду свитков на столе. - Как вы их находите?
- Самые первые я обнаружил в университетских хранилищах, ещё когда учился. Ещё несколько нашлось в Волшебном Квартале, а кроме того у меня есть знакомства среди переписчиков и книготорговцев, которые сообщают мне о обо всех непонятных записях и надписях, которые попадаются им на глаза. Ныне я путешествую по Миргу и соседним странам, в поисках древних реликвий.
- И где же вы находили записи на этом языке?
- Больше всего их я обнаружил в библиотеке Школы Волшебства. В основном это коротенькие записки, написанные ученицами.
Хурес усмехнулся.
- Так это - всего лишь детская забава?
- Подождите, не всё так просто, - покачал головой учёный. - Некоторые из этих учениц впоследствии наделали шуму...
- Последние по времени записи, попавшие мне в руки, были сделаны ученицей по имени Лили Эванс. Я пытался расспросить наставников и учеников об этой Эванс, но никто не смог мне сказать, кто она такая, откуда взялась, кто её родители. Никто даже не был уверен, что Лили Эванс - это её настоящее имя. Со всеми она говорила на сносном миргском, хотя и с акцентом, однако же я предполагаю, что настоящим для неё является как раз этот тайный язык!
Учёный взял со стола один из свитков, развернул, демонстрируя Хуресу, и продолжил.
- А ещё я узнал, что после выпуска она собрала вокруг себя единомышленников, дабы сделать магию доступной для всех.
- Да, я припоминаю что-то такое, - равнодушно пожал плечами Хурес. - Какая-то юная волшебница взялась мутить народ, в том числе и в Волшебном квартале, с тем-де, что предназначение магии состоит в улучшении жизни всех людей. По мне так это невообразимая глупость. Мало того, что осчастливить всех людей невозможно, вдобавок, где это видано, чтобы тот, кто в чём-то превосходит всех остальных, согласился бы пожертвовать своим преимуществом ради тех, кто ниже его?
Учёный хотел было что-то сказать, но когда наконец открыл рот, то произнёс явно не то, что собирался.
- Так вот... - начал он нерешительно. - Как я узнал, Лили Эванс за её разговоры схватили и передали королевским дознавателям...
Учёный вопросительно взглянул на Хуреса. Королевский обвинитель пожал плечами.
- Да. Если я ничего не забыл, эту Эванс отправили в тюрьму, и там она, кажется, умерла... Впрочем я перепроверю это.
- Это было бы очень печально, коли она и в самом деле умерла, - тяжело вздохнул учёный. - Видите ли, господин королевский обвинитель, я бы очень хотел побеседовать с той, кто владеет этим языком. Разобраться в нём очень непросто.
- Насколько вы успели в это? - с интересом спросил Хурес.
- Не слишком, - недовольно ответил учёный. - Мне удалось расшифровать алфавит, выяснить звучание букв, но значения слов, увы, остаются загадкой для меня. Этот язык не сходен ни с одним из тех, которые известны мне, или другим учёным. Он не похож ни на миргский, ни на орадвский, ни на эльфийский. Поэтому перевести эти записи я не могу.
- Вот как? - задумчиво произнёс Хурес. - Мессир, вы говорили, что Эванс - не единственная из тех, кто говорит на вашем тайном языке. Вы узнали о ком-то ещё?
- Да, господин королевский обвинитель. Вот это, - учёный вновь развернул взятый со стола свиток. - Принадлежало самому Аманнару Закатному.
- Князю тёмных эльфов? Предводителю набега в 121 году от Основания? Тому, который убил короля Макера Первого?
- Тому самому. Это письмо, которое, якобы, написала Аманнару его возлюбленная. А я получил его от лейдского рыцаря, фрея Куно Штембарка, предок которого сражался Аманнаром в том бою возле Рогатой скалы, когда князь с несколькими приближенными попал в засаду и погиб. Письмо он, якобы, носил при себе.
- Вы уверены? - Хурес недоверчиво покачал головой. - Есть доказательства тому, что это письмо действительно древнее, а не прошлогодняя подделка?
- Есть, - кивнул учёный. - Во-первых, те желтоватые чернила, которыми оно написано, получают из моллюсков, которые обитают у берегов острова Драмд, который занят тёмным эльфами. Кроме них, такими никто не пользуется. Во-вторых, взгляните, как кожа свитка собралась по краям мелкими складочками? Это значит, её обрабатывали порошком снежного камня, а этот способ вышел из употребления уже при Тадесе Победоносном. В-третьих, в письме упоминается Дринга, а она была основана в 105 году.
- С чего вы взяли, что речь идёт о Дринге, если не смогли понять ни одного слова? - хмыкнул Хурес.
Учёный покачал головой.
- Я выделил все слова с большой буквы, которые фигурируют в большинстве записей, далёких по времени друг от друга. Имена людей, клички коней, названия кораблей появляются и исчезают, но названия стран и городов держаться дольше. Затем я разделил их по количеству букв. Потом принялся искать, какие слова в том и другом собрании совпадают по длине, и где в словах из одного собрания совпадает расположение букв... Собрав совпадающие слова в пары, я выяснил значение каждой употреблённой буквы и узнал, как пишутся на тайном языке названия наших городов и стран. Я вас не утомил, господин королевский обвинитель?
- Нисколько, - ответил Хурес. - Мессир Конрат, и расскажите мне о каждой из известных вам записей. Я вижу, ваш рассказ обещает быть долгим. Присядьте, мы никуда не торопимся.
Распрощались они уже поздним вечером - за окнами совсем стемнело. Когда за Конратом из Трёхречья закрылась дверь, Сегниву Хуресу стало не по себе.
Он помнил Лили Эванс. Тогда, пять лет назад, он был всего лишь королевским заседателем, и рассматривал вместе с другими её дело. Эванс не творила никакой запретной волшбы, так что старейшины Гильдии Магов не могли её судить, а речи девушки касались исключительно порядков в школе и гильдии, так что короне от неё тоже не было никакого вреда. Дело шло к оправдательному приговору, но один из магов вдруг заявил, что Эванс, якобы, в беседе с ним дурно отзывалась о короле Тадесе. Этого оказалось достаточно, чтобы ей вырвали язык и заключили в подземелье Совиного замка, на земле дома Кригел. Для мага остаться без языка - почти что смерть: нельзя произнести ни одного заклинания, да и читать не проговаривая слова тоже непросто. Однако же Лили Эванс каким-то образом смогла исчезнуть из подземелья. После её побега предыдущий королевский обвинитель лишился своего места, которое занял Хурес.
Хурес обдумывал услышанное от учёного, глядя на листы, покрытые неровными буквами, и эти буквы, казалось, сливались в сплошную цепь, тянущуюся от Маржинель Скиар-Тойнур к Лили Эванс и дальше, к могучим волшебницам далёкого прошлого. Ему предстояло распутать эту цепь до конца. Хурес сжал кулаки от напряжения. Наверное, так чувствовал себя Йонашек-пахарь, выходя на поединок с белым драконом.
- Я готов! - произнёс Хурес в пространство.
Глава 14.
В деревню мы прибыли ещё до полудня, но жители, встречавшие нас у ворот, при виде Ангаквара подняли крик, что не желают вести никаких дел с эльфами, и весьма доходчиво объяснили, куда нам следует отправляться. Мы двинулись дальше, и мои мысли мало-помалу свернули на тему обеда. Скорей бы Ангаквар устроил привал!
- Маржи! - встревоженный голос Эарина оторвал меня от мыслей о еде. - Прислушайся!
Я навострила уши (как бы странно это не звучало, учитывая моё нахождение в эльфийском теле), и услышала вдалеке вой. Затем он повторился снова - уже многоголосо.
- Волки! - испуганно воскликнула я. - Наверное, целая стая!
- Уймись, Маржи! - прикрикнул на меня Койд, взвешивая в руке свой увесистый топор. - Ты колдунья, или нет? Мы встретим их честь по чести!
- Не торопитесь! - Эарин вскинул руки в успокаивающем жесте, хотя в его голосе чувствовался страх. - Возможно Великая Матерь позволит нам избежать крови.
Я приподняла передний полог и высунулась наружу. Льонги покосился на меня. В руке он держал внушительных размеров нож.
- Похоже, сейчас нас будут есть, - произнёс он, широким жестом обводя дорогу и заросли по обе стороны от неё. Среди кустов и сугробов виднелись серые хвостатые силуэты. Волки крайне недружелюбно рассматривали нас жёлтыми блестящими глазами, но почему-то медлили. Перед первым фургоном, где волки стояли сплошной серой ворчащей шеренгой, загородив всю дорогу, маячил Ангаквар с факелом в руке.