Драконье жало
В этот особенный день зеленая площадь эльфийского города собрала всех его обитателей, приглашенных и просто приезжих из других мест. Такого многолюдья город не видел с тех самых пор, как король вернулся из похода к Чертополоховому озеру. Но это когда было, да и повод ныне совсем иной...
Волшебные огоньки парили в ночном небе, освещая столпотворение внизу. Праздничные эльфийские одежды переливались всеми цветами радуги, отбрасывали причудливые блики на листву окружающих площадь вековечных деревьев и на белые стены аккуратных каменных домиков в глубине леса. Протяжные звуки рожков возвестили о начале фейерверка в честь новобрачных. Осветительные огни разом угасли, полнейшая тьма опустилась на город... Но тотчас же безлунное звездное небо разразилось огненными сполохами. Крики на площади сопровождали взрывы фейерверка. Стоит отметить, что известные своими дивными голосами эльфы, когда их много и они кричат все разом, ничем не отличаются от всех прочих существ, вопящих от восторга, ибо праздник оставался праздником, торжество легкой дымкой витало в воздухе, а пары эля - в головах гостей.
Фейерверк продолжался гораздо дольше, чем они могли надеяться. Наконец, драконы прекратили извергать огонь и приземлились на набережную, предусмотрительно отгороженную от площади колдовской завесой, которая не пропускала сюда звуки и свет праздника. Шипя и шушукаясь в темноте, морские волны облизывали песчаный берег драконьего лежбища, играли легкими эльфийскими лодками, свободно дрейфовавшими у самого берега. Высокородные любили выходить в море на своих суденышках, и тогда всякая непогода прекращалась, сменяясь солнцем и штилем. Погонщики драконов - люди - привязали крылатых красавцев к массивным железным столбам, перешли через колдовскую завесу и остановились, потрясенные всеобщим шумом и светом вновь парящих в небе огней, столь разительным было отличие между набережной и площадью. Однако погонщики быстро пришли в себя и присоединились к торжеству.
Отовсюду звучала музыка - эльфийские исполнители и танцоры собирали вокруг себя слушателей и зрителей. Царственные молодожены, в честь которых и затеялись все торжества, покинули площадь и направились к дворцу, стоящему недалеко от площади в особенно густых зарослях. Кое-кто увязался за принцем и принцессой, но благоразумно отстал в пути: негоже в такое время мешать молодой паре своим присутствием. Безудержное веселье ознаменовало окончание первого дня празднования, но волшебные, ярче солнца, огни продолжали летать над площадью.
Магу Ливорису не требовалось особенного приглашения, он всегда был желанным гостем у эльфов. Как, впрочем, у людей и гномов. Несмотря на то, что маг любил посидеть за общим столом и поговорить о чем придется, однако не начинал и не поддерживал разговоров, которые хоть как-то касались его знаний и передвижений. Оттого и доверяли ему как эльфы, так и гномы. А уж уважение и почет Ливорис заслужил в битвах с нежитью, некогда подобравшейся к западным пределам и Чертополоховому озеру. Ух, как он ее гонял! От подобных воспоминаний у огненного мага всегда светились усы.
На этот раз у старого пройдохи появилась замечательная возможность напомнить о себе, устроив грандиозный фейерверк на празднике, но люди со своими драконами ему помешали. Не испытывая, как ему казалось, к ним обиды, он всячески старался доказать, что фейерверк, основанный на чистом волшебстве, гораздо лучше и красивее любого иного. Как раз сейчас премудрый маг и один из погонщиков беседовали между собой о достоинствах и недостатках драконов, причем разные сомнительные недостатки плодил Ливорис. Многие считают, что драконы, говорил он, питаются одними только принцессами, что после линьки их кожу выдают за лекарственное снадобье и продают за немыслимые деньги, что когда они вылупляются, то похожи на больных цыплят-переростков. И вообще они злые, коварные и нечистые создания, которых эльфы терпеть не могут. Насчет некоторых доводов, а особенно о нелюбви эльфов к драконам маг не покривил душой, но разговор, тем не менее, начинал перерастать в ссору. Один из погонщиков, Неру, не то в шутку, не то всерьез, вмешался в разговор:
- Твоя самка, Верм, самая молодая, и огонь у нее самый слабый!
Верм не стал отвечать насмешнику, но его взгляд, вскользь брошенный на Неру, не предвещал тому ничего хорошего. Ссора между Ливорисом и Вермом продолжала разгораться, и о Неру все забыли. В глубине души маг догадывался, что Верм очень серьезно воспримет его колкости, но было уже поздно, а пойти на попятную страсть как не хотелось.
Рядом шепталась парочка эльфов, которая стала свидетелем ссоры.
- Нашли, из-за чего ссорится, - презрительно говорил юноша, - из-за каких-то мерзких тварей.
- Зато какой грандиозный получился фейерверк, вы не находите?
- Да, в чем-то драконы полезны... Но слава богам, здесь нет гномов.
- Их все равно бы не пригласили, а если бы кто-нибудь из них осмелился придти, то его пригвоздили бы к дереву еще на опушке.
Ливорис краем уха слышал, что говорит девушка-эльф, но совсем не удивился такой откровенной нелюбви к горному народу. Испокон веков эльфы и гномы ненавидели друг друга, и никто не в силах был их помирить. Даже войны с орками.
- Вы правы, но давайте не будем о грустном, пойдемте лучше потанцуем.
- Вы меня приглашаете? Я очень рада... Надо только Эндина найти.
- Зачем нам Эндин?
- Он сказал мне, чтобы без него я не знакомилась с мужчинами.
- Странный он. Вообще, причем здесь вы?
- Эндин - мой брат. Странно, куда он мог подеваться, только что был здесь, наблюдал за драконами...
- А, ваш брат... Хорошо, тогда пошлите искать вашего брата. Мне кажется, я видел его вон за теми кустами.
- Ой, вы такой галантный! Конечно, пойдемте...
Последних слов маг уже не слышал. Ссора достигла апогея, и борода Ливориса стала сыпаться искрами от гнева, а молодой погонщик на свою беду почти вырвался из сдерживающих его рук соплеменников, чтобы накинуться на старика с кулаками.
В этот миг все и случилось.
Раздался приглушенный крик дракона. Его хором повторили еще несколько драконов. На площадь опустилась неожиданная тишина. Все замерли, и даже осветительные огоньки застыли в вышине. Крик с лежбища повторился, но уже совсем тихо, поглощенный колдовской завесой. Верм, который только что отчаянно рвался к магу, вдруг побелел как снег, вырвался из ослабевших рук приятелей и бросился на набережную. Люди поспешили за ним. "Что-то с Синой", - услышал Ливорис. Не понимающие, что происходит, но полные любопытства эльфы потянулись к берегу. Маг от них не отставал.
Он пробился сквозь толпу и наткнулся на шеренгу погонщиков, преграждающих путь к драконам. Ливорис направился к Сине, и люди не посмели остановить огненного мага. От чего пострадал самка, старик не знал, однако лежала она неподвижно и тихо. Приглядевшись к ней, он облегченно вздохнул - бока Сины неуловимо вздымались и опадали.
- У нее украли жало! - раздался вдруг полный отчаяния крик Верма. - Это ты сделал, ты! - он бросился на Неру. - Ты всегда нам завидовал.
Погонщика удержали, но теперь у него не было сил даже стоять на ногах.
- Да нужен ты мне со своим драконом, - сплюнул Неру и удалился. Многие погонщики усомнились в его словах. Уж они-то хорошо знали о выходках Неру.
- Если это он, то ему не жить, - один из них озвучил общие мысли.
Известие потрясло всех, кое-кто из чувствительных эльфов схватился за сердце. Даже маг поначалу потерял дар речи. Еще бы, украсть кончик хвоста у дракона! Бедная самка не сможет такого пережить!
Верма с трудом привели в чувство, но до конца в себя он так и не пришел, лишь сидел и отрешенно смотрел куда-то перед собой, скорбно качаясь взад-вперед, словно маятник. Таким его и оставили возле парализованной самки. Ливорис сначала походил вокруг нее, затем потрогал хвост. Образ вора стал вырисовываться в седой голове старика. Полный дум, маг покинул опустевшую площадь. Эльфы не могли веселиться, раз случилось такое горе, и даже праздник не мог развеять их печаль.
Освещая путь кончиком посоха (волшебных огней на улицах почти не осталось), Ливорис направился к опрятным каменным домам, принадлежащим торговцам, которые в основном были людьми. Эльфы же занимались ремеслами и кроме обычных вещей мастерили то, что могли делать только они: славившиеся повсюду легкие луки, далеко летящие стрелы, острые, словно гребень морской рыбы, кинжалы, одежду с перламутровым отливом. Посему для мага они не представляли интереса. Однако перед тем как проведать торговцев-людей, он посоветовался с ткачем-эльфом. Затем он отправился к людям проверить одну свою догадку и, возможно, подтвердить другую и, чем орк не шутит, в конечном итоге найти драконье жало, ибо маг не сомневался в том, что кончик хвоста Сины пределов города не покидал.
Как не пытались хозяева города сгладить вчерашнее несчастье, однако с самого утра повсюду ощущалась скрытая напряженность. В лесу звучала музыка, некоторые эльфы находили силы петь, но вздрагивали от любого постороннего звука, настолько были взволнованы. Шел только второй день свадебных торжеств, а праздник уже был безнадежно испорчен, тем более что сами молодожены, казалось, не собирались выходить из дворца, чем развеяли бы окружающую грусть. Даже площадь пустовала, никто не мог веселиться рядом с умирающей самкой. Потеря жала сама по себе не считалась смертельной для дракона, она лишь обездвиживала его, но неподвижность со временем приводила к неизбежной гибели. И весьма скорой.
К полудню эльфийский владыка отменил все намеченные на сегодня торжества и собрал во дворце срочное заседание, больше похожее на суд. На нем присутствовали самые мудрые представители высокородных, даже принц - как никак, его праздник был испорчен. Решалась судьба подозреваемого в похищении жала Неру, а также и всего праздника. Владыка оказался в сложном положении: на виновность Неру указывали даже его соплеменники. Но Неру - человек, и если причинил зло, то не эльфам. По закону судить его должен король людей, однако торжества по поводу свадьбы сына оказались под угрозой, да и сами погонщики просили владыку разобраться, не ровен час, дракон издохнет. Владыка принял решение рассудить людей, а также направил подданных на поиски жала. Если Неру виновен, то у него было время продать трофей, ибо под стражу его взяли только утром. Никто, кроме старика Ливориса, не догадался сразу установить слежку за погонщиком, но маг о своих выводах никому не спешил сообщать.
Поначалу владыка полагался на удачу, надеясь, что отыщется другое жало. К несчастью, как ему сообщили, в пределах эльфийских владений подобной диковинки ни у кого не водилось, и, что окончательно расстроило владыку, чужое жало самке не поможет. Воистину скудны знания эльфов о драконах, несмотря на то, что в других областях высокородным не было равных. Не удивительно, что довольно ходового товара у людей - драконьего жала - у эльфов не нашлось.
Заседание объявили открытым, когда в просторный зал вошел Ливорис. Натянув на лицо маску раскаяния за опоздание, он прошел к почетному месту. Больше на его лице ничего нельзя было прочесть, однако некоторым показалось, что на вопросительный взгляд владыки чело Ливориса слегка омрачилось.
Верм немного пришел в себя после вчерашнего удара и нашел в себе силы потребовать справедливости у владыки и жала у Неру. Последний отрицал свою виновность, причем беднягу почти довели до слез, ибо не только владыка, но и все присутствующие, большинство из которых приходились соплеменниками обвиняемому, видели в нем "подлого похитителя". Вспомнились и слова погонщика во время ссоры Верма с магом, после которой Неру куда-то исчез. В зале только один не разделял всеобщего мнения, и это был сам маг, при всем том подтвердивший, произнесение обвиняемым насмешливых слов.
Владыка не знал, что делать. Последний раз он разбирал преступление почти век назад, причем его совершил эльф. Был суд, было и наказание. Сейчас же виновный вроде бы найден, но обездвиженная самка умирает на площади, где еще вчера эльфы праздновали немаловажное событие. Не было только похищенного жала, которое вернуло бы все на круги своя. Оставалось непонятной причина отрицания человеком своей вины, когда в ней уже никто не сомневался. И что владыка мог сделать в данном случае с обвиняемым, к тому же представителем другого народа? Приговорить к пыткам? Жало точно бы нашлось, но высокородные не практиковали пыток, самое строгое наказание у них - всенародное порицание. Требовалось нечто иное.
- Как владыка эльфийского народа, - начал он. В зале воцарилась тишина, - и глава этого собрания, выношу свое справедливое решение, ибо вину человека по имени Неру считаю доказанной. В силу невозможности продолжения судебного дознания и подбора наказания ввиду того, что виновный принадлежит иному народу, нежели эльфы, повелеваю отдать Неру на суд соплеменников. Также даю им позволение поступить с виновным по собственному усмотрению.
В глазах присутствующих владыка уловил одобрение, именно такого решения от него ждали. Он был удовлетворен собой, однако вздохнет с облегчением только тогда, когда никаких драконов на площади не будет. И надо было приглашать этих людей, когда огненный маг никогда не отказывал в услугах!
Чтобы окончательно подтвердить свою правоту владыка спросил:
- С решением все согласны?
Согласны были все. Почти. Бледный словно смерть Неру, казалось, побледнел еще больше, но промолчал. Лицо принца тоже было опечалено таким исходом. В любом случае его свадьба теперь всем запомнится надолго.
- Один вопрос, - поднялся Ливорис.
Владыка удивленно вскинул брови. Вопросы можно было задать и раньше, однако маг все заседание просидел молча.
- Да простит меня Ваше Величество, - начал маг, - однако хотелось бы знать, что люди будут делать с мертвым драконом?
- Почему же с мертвым, Ливорис? - удивился владыка. - Люди сами допросят Неру и узнают, что он сделал с жалом.
- В таком случае, Ваше Величество, хочу отметить, что уважаю ваше решение, но позволю себе усомниться в его правильности, - ответил огненный маг. У него имелись сомнения и в правильности всего суда. Еще бы, если на суде мерилом виновности является уверенность обвинения в своей ни чем не подкрепленной правоте, то это не суд, а один сплошной оговор! Маг сделал вывод, что эльфы судить не умеют. Но в этом и их достоинство - они почти не совершают преступлений.
- Более того, считаю, что Неру не виновен, - добавил Ливорис.
В зале поднялся шум, владыка нахмурился, - дерзкий нрав мага соответствовал подвластной ему стихии, - но владыка прекрасно сознавал, что для дракона не важно, найден ли вор, ему важно, найдено ли жало. И вот теперь появилась возможность поскорее найти пропажу! Неру, казалось, расцвел, его глаза оживились. Однако сам Ливорис стал еще мрачнее, и это не укрылось от владыки. Неужели все не так хорошо, как он думал? Едва затеплившаяся надежда испуганно остыла, один только Неру был весь в ее власти.
- У тебя есть какие-то мысли на сей счет, Ливорис? Не тяни.
- Есть, - ответил маг. - Я никогда до конца не верил в виновность человека. - Неру неосознанно кивнул, глядя магу в глаза. - Вы все не так поняли. Я имею в виду, что жало похитил вообще не человек.
Отовсюду посыпались вопросы: "А кто же тогда?". Владыка призвал к тишине, и Ливорис добавил:
- Мне бы хотелось видеть эльфа по имени Эндин. Пошлите за ним, Ваше Величество.
- Хорошо, - согласился владыка и кивнул страже.
- Итак, сомнения у меня возникли еще вчера, на месте происшествия. Я осматривал самку и обнаружил на кончике ее хвоста несколько нитей материи. У вас она называется моргитан. - Маг смотрел только на владыку. - Как известно, эльфы считают эту ткань священной, с другой стороны - защитной, ибо покрывают ею своих усопших сородичей. Не при бессмертных будет об этом сказано, однако я пытаюсь объяснить присутствующим здесь людям суть моей догадки. Я сам лишь вчера узнал много нового об отношении эльфов к моргитану. Продолжим. Находка вызвала ряд вопросов, и я опросил некоторых торговцев и ремесленников, в том числе эльфов, и пришел к выводу, что...
- Что жало похитил эльф, - закончил владыка. - В этом, Ливорис, я могу с тобой согласиться. Покажи мне найденные тобой нити.
Маг раскрыл тощую матерчатую сумку, которую всегда носил на плече, и предъявил находку.
- Да, это моргитан.
- Разумеется, Ваше Величество, - поклонился Ливорис. - Позвольте теперь объяснить людям, в чем заключается мое открытие. Возможно, что и достопочтенные эльфы узнают много нового.
Он поведал людям о неприязни, питаемой эльфами к драконам, о том, что ни один уважающий себя эльф ни при каких условиях не дотронется до дракона. Однако высокородный мог бы даже похитить жало - огромный и острый, словно наконечник эльфийской стрелы, кристалл, - предварительно покрыв его моргитаном. Сначала эльф извлек бы кристалл из специального паза на хвосте, надавив кинжалом на чувствительные точки, а затем завернул бы его в ткань. В данном случае она защищала эльфа от скверны. Проникнуть на лежбище драконов было проще простого. Обычно погонщики выставляли охрану, но в этот раз они понадеялись на гостеприимство и честность хозяев, кроме того, они знали, что эльфы вряд ли приблизятся к драконам. Тем не менее, какой-то эльф ("Эндин?", - спросил владыка, но Ливорис не стал прерывать рассказ), скорее всего, на лодке незаметно пристал к берегу рядом с дремавшей самкой. Похищение прошло быстро и почти безболезненно, дракон не успел даже как следует проснуться, после чего высокородный скрылся. Оставшихся сил самке хватило только на крик о помощи.
На этом маг закончил, ибо в зал вошел Эндин.
- Вы звали меня, Ваше Величество? - спросил молодой эльф.
- Не я, - ответил владыка. - Суд. Ливорис настоял на твоем присутствии.
Теперь владыка считает Ливориса неотделимым от суда. Это открытие укрепило самолюбие мага.
- Эндину повторять вышесказанное я не буду, ибо это не главное. Скажу лишь, что мною установлена причастность эльфа к похищению драконьего жала.
- Да, - протянул владыка, - это весьма странно, но я до сих пор не понимаю, причем здесь Эндин.
- Эльфы ведь никогда не лгут, - утвердительно сказал маг, глядя на владыку. - Посему имею смелость спросить подозреваемого мной напрямую, глаза в глаза. Если я окажусь не прав, то клянусь, что тотчас же навсегда покину твои владения.
Владыка был удивлен.
- Что же, раз ты настаиваешь, - кивнул он. - Однако я оставляю за собой право отменить твою клятву.
- Да будет так, Ваше Величество.
Лицо Ливориса внезапно покрылось крупными каплями холодного пота, но он нашел в себе силы и уперся взглядом в принца.
- Ваше Высочество, - хрипло, но твердо попросил он, - сообщите суду, куда вы дели драконье жало.
В зале воцарилась гробовая тишина. Маг старался смотреть лишь на принца, справедливо опасаясь реакции присутствующих эльфов, в особенности, владыки. Побледневший принц, вдруг напомнивший своим видом Неру, проглотил ком в горле.
- Отец, зачем мне задают этот вопрос?
- Отвечай, Оэльс, - сдержанно проговорил владыка, но в его голосе сквозила ярость. Ливорис хорошо знал ее причину, трудно было не догадаться. В другом месте и в другое время владыка обязательно схватился бы с магом за честь рода, но положение судьи обязывало быть терпимым, даже когда на виду у всех клеветали на твоих близких.
- Я подарил его своей невесте, - тихо вымолвил принц и встал, понурив голову...
В заключительный день праздника фейерверк получился не хуже, чем в первый. При этом особенно блистали два дракона - Сина Верма и Валад Неру. В последнее время этих погонщиков часто видели вместе. Они многое простили друг другу, о многом забыли. Помнили лишь о том, что близится окончание свадебных торжеств, и наступает время исполнения приговора, вынесенного владыкой своему сыну. Молодой принц, безусловно, виноват, ибо, не представляя себе последствий содеянного, лишил дракона жала. Он хотел осчастливить невесту подарком, но не стал сообщать принцессе о том, что это за подарок, откуда. Кроме того, на суде стало известно, что Оэльс хотел вернуть жало, как только узнал, что Сине без него не жить, но не посмел забрать подарок у молодой жены. Впоследствии принцесса поведала владыке, что если бы знала, какой кристалл подарил ей жених, то незамедлительно отказалась бы от подарка и попросила принца вернуть его на место или сама бы вернула. А Ливорис сообщил суду о том, что узнал от торговцев и ремесленников. Оказалось, что принц ничего не дарил своей невесте к свадьбе, во всяком случае, никто подобного не припомнил. Ни одного сколько-нибудь ценного подарка он ни у кого в городе не заказывал и не покупал. Эти незначительные неувязки и навели Ливориса на мысль, что именно сын владыки виновен в краже.
- Зачем же ты вызвал Эндина? - спросил владыка у мага, когда собрание закончилось. В зале остались только они двое и молодой эльф, который тоже терялся в догадках.
- По очень важной причине, - ответил маг. - Я не мог сразу сказать о том, что жало украл ваш... э-э... Оэльс.
- Но почему?!
- Это могло вызвать непредсказуемые последствия. Ваши подданные разорвали бы меня прямо в зале. - Ливорис не стал заострять внимание на том, что сам владыка приложил бы к этому руку, и не одну. - Сначала я должен был сместить точку зрения обвинения с людей на эльфов, потом вскользь на какого-нибудь конкретного эльфа, и только потом, когда публика подготовлена, я обратил ее взор на истинного виновника.
Владыка задумался на мгновение.
- Это разумно, - сказал он.
- Ваше Величество, а что же теперь делать мне? - спросил юноша.
- Иди домой, Эндин.
- Да, Эндин, домой, - присоединился Ливорис и улыбнулся: - Только следи внимательнее за своей сестренкой.
Неру и Верм, в свое время пострадавшие от деяния Оэльса, уже давно ему все простили и даже ходили во главе с Ливорисом на поклон к владыке, дабы он отменил или в крайнем случае смягчил приговор принцу. Однако все оказалось напрасно, владыка был неумолим. В конце концов, недоумевали люди, приговор не так уж и страшен. Разве полет на Сине можно считать наказанием?
"История принца Оэльса, первого эльфийского погонщика", из введения в книгу "Руководство по обращению с драконами".
|