Другой мир раскинулся перед его глазами. Огромный, густо населенный, где есть все. Широкие реки, великие заросли, крестьяне, пастухи, воины, цари...
Люди не замечают того, что совсем рядом с ними, настолько, что - буквально ногами ходят - живет своей жизнью гигантская вселенная, великая и другая Жизнь.
Как странно, для того чтобы разглядеть ее не нужно ни ехать за тридевять земель, ни завоевывать другие страны, ни плыть месяцами по бушующим морям, рискуя каждый миг головой. Чтобы окунуться в этот мир не нужно читать великие книги, вызывать смерчи и быть могущественным волшебником. Нужно всего лишь нагнуться, а лучше лечь на землю и посмотреть. В любом месте, в любое время. Любой мальчишка способен на это.
Странно. Он никогда не находил времени. Вечная занятость, вечная спешка. Сейчас, даже почти смешно, столько не увидел, столько не понял, а всего дел - лечь на лугу и всмотреться. Хотя нет, конечно, нет, он знал об этом мире, видел его много-много лет назад. Много-много лет, десятилетий.
Густая чаща, где ветви-листья переплетаются на немыслимой высоте, где-то у самого неба. Тропка, петляя, вьется между толстыми, словно столетними, стволами. По ней ходят, и часто, так она очищена: все торчащие сушины обломаны, а где и... вырублены?.. Видно хозяин здешних мест радеет о своей земле. А может это торговая тропа, по которой плывут в город неслыханные барыши? Вон они, хозяева, ползут. Что-то тащат в своих крепких челюстях. Кого-то больше, крупнее и, наверняка, сильнее себя. Еще один захватчик повержен и получил по заслугам. Кто взял в руки меч, должен быть готов, что ему может попасться такой же, взявший. И кто окажется сильнее предугадать невозможно. Великих нет. На силу есть ловкость, на хитрость - другая хитрость.
Или не захватчик - добыча. Тоже, подчас, неплохо.
Он выглянул над травой, прищурил глаза и вгляделся вдаль. Ветерок слегка колышет травой, по полю проходят почти морские волны. Впереди где-то должен быть овраг, но если смотреть вот так, то его совсем не видно. Край леса, углом выпирающий в разнотравье слева, уже окрашен золотым: солнце садится, скоро ночь. Ну, еще конечно не совсем скоро, светило опускается за виднокрай очень медленно. Очень. Словно черепаха.
Уши ловили даже самые далеки звуки, но кроме стрекотания цикад ничто больше не нарушало тишины. Неужто отступятся?
Он вновь опустил голову. В этом, другом мире звуков было хоть отбавляй. Топоча, бежит большой паук, тащит огромное белое яйцо, спешит. С хрустом приземлилась на стебель остреца саранча. Трава, безразмерные леса странного мира, шумит, скрипит, шелестит на ветру. Где-то там,... в другом мире?... это всего лишь теплый летний ветерок, а здесь подчас это целый ураган. Он пригибает к земле толстенные стволы, сбрасывает на землю жителей, разрушает, калечит, губит.
Совсем как иногда там, наверху.
Он улыбнулся одними губами. Вот еще странность, удивился. Губы вовсе казалось отвыкли улыбаться много лет назад. А вот стоило опуститься вниз, лечь, всмотреться, как когда-то давным-давно в детстве, и тело вспоминает само, как это было раньше; лицо - начинает улыбаться, нос - ловить ошеломляющие запахи простых луговых цветов, отвыкшие от красок глаза - вновь видеть красоту. Странно, все по-другому. Но так было...раньше.
Скорей бы ночь, подумал он. Или нет? Еще тоже. Чудно, нелепо, странно. Он ждет ночи, ждет ее так мучительно...и не хочет, чтобы она приходила! Почему?
Потому что тогда исчезнет этот удивительный, загадочный, другой мир, ответил сам себе. Такой близкий и абсолютно далекий, забытый и почти вовсе стершийся из памяти. Погрузится во мрак, опустеет и умрет, сотрется совсем. Солнце, великий диск - даритель жизни, вот как его называют люди. Хотя истинным дарителем солнце остается вот здесь, в этом мире. Солнце на небе - все живет, закатилось за край мира - везде смерть, тишина. В ужасе замирают все обитатели нижнего мира, только Смерть выползает, вылезает из своих укрытий и странствует по нему, собирая жатву.
Ужас! Он усмехнулся, и вдруг понял - да, ужас. Беззащитность перед сильнейшим, полная незащищенность. Ползет муравей - а паук, или земляная оса, или еще кто-то, просто больше и сильнее - просто берут и убивают его. И сами умирают в пасти ящерицы, а та - в зубах змеи. Человек может хоть попробовать защититься ...в подобных ситуациях, да и убивать людей не так нелепо. Взял в руки меч - будь готов к смерти. Знал, на что идешь.
Он выглянул в "большой мир". Все тихо.
Опустился и замер. Тонкий желтый луч пробился сквозь траву. По листу вереска, тонкому, удивительно зеленому в вечернем свете полз жучок. На такого не обратишь внимания из того, другого, мира: обычный, скажешь только, и все. А здесь по листу шествовал удивительный и неповторимый обитатель. Когда до него всего один взмах ресницы замечаешь, как красив этот невзрачный жук. Синевато отблескивают толстые, кованые крылья, чернота лат только подчеркивает красоту и благородство рыцаря. Тонкий клинок сзади и могучее оружие на голове. Похоже на синеватом панцире даже можно разглядеть фамильный герб. Жучище!
Он грезил.
Серое трепыхание. Он затаил дыхание. Легким сгустком серого тумана проплыл вечерний...мотылек? Даже слово не сразу вспомнилось. Мотылек долетел и прилепился к высохшему стволу лопуха, вмиг став неразличимым на его фоне. Серый, словно завернутый в серый балахон адепта Темного круга.
Ему почему-то щемило сердце.
Неслышно переступая мохнатыми лапами ползла, изгибаясь, огромная гусеница, похожая на толстый каток соломы немыслимой длины. Он вновь, как мальчишка, замерев и слыша только стук собственного сердца, смотрел на странный, другой мир. Таинственный и ошеломляющий, полный загадок и удивительных приключений, другой, похожий и непохожий...
Он вздрогнул, вслушался. Так и есть, собаки!
Улыбка, разгладившая было острые, резкие черты бледного лица, вмиг исчезла, оставив после себя тонкие, по-змеиному сжатые губы. Глаза, ставшие голубыми почти как раньше, побурели, словно в них плеснули кровью.
Он поднял голову и увидел. Преследователи. Собаки летели по лугу прямо к нему, за псами следом из-за края леса вываливала толпа, вооруженная - он знал - кто топором, кто мечом, а кто и просто заостренным колом, выдернутым из изгороди. Похоже, нашли! До ушей донесся яростный ор и злой лай. Вот и учуяли!
Толпа затрясла оружием. Ну, что ж, таится более нет смысла.
Он поднялся.
Взвихрился черный балахон и вмиг округ стало темней. Намного темней. Что ж он ждал ночи, он хотел уйти, никого больше не трогая. Просто уйти. Далеко-далеко, может даже в какой-то...другой мир. И ушел бы, и не тронул никого.
Толпа ускорила шаги, крики стали громче и яростней. В свете заходящего солнца заблестело оружие. Собаки были уже рядом. Он уже видел их горящие глаза, распахнутые клыкастые пасти. Любо-дорого посмотреть.
Сила послушно потянулась к нему. Он не случайно затаился здесь, на старом поле битвы, среди груд костей, слегка присыпанных за полсотни лет землей. Сколько здесь было пролито крови, сколько здесь витало страданий! Просто клад. Вскинул руки и увидел, как с распростертых пальцев потекли серые нити - Паутина Праха, простое заклинание темного мага. Оно достигло собак, нити оплели псов, высасывая жизнь, и те упали замертво.
Люди и не думали останавливаться, только заголосили сильнее и побежали быстрее. Их вела ярость и страх. Конечно страх, только он способен толкнуть это стадо на решительные шаги. Подумаешь, один младенец... А теперь - три десятка взрослых...
Это много, слишком много, для одного воина.
Но он не воин.
- Смерть некроманту! - услышал он визгливый выкрик.