Меньше всего Ника ожидала, что сегодня Шати придет к ней сама.
Сестра обычно не навещала ее комнаты. Нет, если случалось что-то ― как та болезнь-истощение, что свалила Нику после злоупотребления аурным зрением ― то девчушка готова была просиживать у постели брата дни напролет. Но прийти просто так, без приглашения ― никогда. И чего здесь было больше ― нежелания мешать, странной робости или здешних правил приличия, которых Шати нахваталась у своих новых подруг, Ника понятия не имела.
Но раз сестренка пришла, наплевав на все ― значит, действительно что-то случилось.
Тем более, время для визита было не самое подходящее. Солнце только-только оторвалось от горизонта, заливая светом черепичные крыши, менялась стража у ворот, а сама Ника только-только встала и сейчас собиралась приступить к завтраку. И немало удивилась, когда створка двери вдруг медленно сдвинулась в сторону.
― Саан?
― Шати? ― Ника резко поднялась с уже привычных подушек и шагнула к сестре. ― Что-то случилось?
― Нет-нет! ― девчушка судорожно замотала головой. ― Все в порядке, просто... просто захотелось тебя увидеть...
Та-ак.
Ника едва заметно нахмурилась, окидывая названную сестру внимательным взглядом. То, что она самым очевидным образом лжет, было невозможно не заметить. Более того ― Шати явно чем-то встревожена. Да что там встревожена ― боится! Закушенная губа, расширенные зрачки, бледность, пальцы, судорожно терзающие широкий рукав...
Что-то определенно произошло. И сестренка явно хочет о этом "чем-то" рассказать ― вот только слишком испугана, чтобы начать прямо здесь и сейчас.
Ника широко улыбнулась.
― Я тоже очень рад, что ты пришла, Шати! Как там моя накидка?
― Я стараюсь. ― губы девчушки чуть заметно дрогнули. ― Не волнуйся, Саан, закончу очень быстро.
― А я и не волнуюсь! ― Ника взмахнула руками, заставив взвиться вверх широкие рукава, а потом едва заметно нахмурилась. ― Знаешь, а ведь так нечестно.
― Нечестно?
― Да. Ты ведь уже показала мне, чем занимаешься, а я тебе ― нет. Пойдем!
― Саан? ― похоже, Шати окончательно запуталась. Ника ее превосходно понимала ― слишком резко, слишком быстро, слишком очевидно... но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Здесь сестренка не заговорит, а оставить ее одну в таком состоянии ― не вариант.
Значит, нужно привести Шати в единственное хотя бы относительно безопасное место и расспросить ее там. Неожиданно, конечно, раньше Ника никогда не показывала такого желания ― но мало ли что может взбрести в голову шестилетнему ребенку?
Оставалось только надеяться, что наблюдатели ― если таковые есть ― подумают так же.
― Пойдем-пойдем! Ты ведь все еще мой учитель, верно? ― Ника схватила сестру за рукав и потянула в сторону выхода. Уж перед этим Шати точно не устоит.
Не устояла. Вздохнула, улыбнулась ― и послушно пошла следом, не делая ни единой попытки вырваться. Сработало!
У тяжелых дверей подвала привычно стояла стража. Высокие, темноволосые, скучающие ― они встретили Нику едва заметными кивками и доброжелательным: "Светлого дня". Та улыбнулась им в ответ ― как можно теплее.
― Светлого дня, Тайр, Шид. Я сегодня с сестренкой, вот! Покажу ей все.
― Все, малыш? ― Тайр ― тот самый молодой воин, что почти два месяца назад рассказывал ей о свойствах ауры ― озабоченно нахмурился. ― А это точно безопасно?
Ника смущенно ковырнула мерзлую землю носком обуви.
― Ну, может, не совсем все ― в лабораторию точно нет, там же эликсиры! ― но полигон можно. Я уже несколько дней Дар не выпускал, должно было все раствориться.
Тайр медленно кивнул. В самом деле, сила Дара, являясь всего лишь измененной влиянием духа-покровителя мощью Астрала, без постоянной подпитки и поддержки имела свойство в этом же Астрале растворяться, сначала становясь полностью нейтральной, а потом ― исчезая без следа. И пары дней хватало для распада даже самых мощных техник.
Так что для сотворения чего-то долговременного требовалось изрядно изощриться. Как с теми основами для эликсиров, что стояли в лаборатории, или амулетами призывателей. Наверняка существовали и другие способы.
― Хорошо, проходите. Но все равно, будь осторожен, малыш. Если что ― зови.
Ника только кивнула. На "малыша" она уже давно не то что не обижалась, но даже не считала нужным эту обиду демонстрировать. Все рано Тайра не переделаешь, а его помощь и советы порой очень и очень помогали. Нет, Ника была далека от того, чтобы считать кланового воина не то что другом, но хотя бы союзником ― но и та искренняя доброжелательность, которую он демонстрировал при каждой встрече, была приятна.
― Обязательно. Не волнуйся, Тайр, все будет в порядке.
Толкнуть тяжелую дверь, зайти в дом ― теперь здесь не было и следа темноты, мягко сияющие шары светильников разгоняли ее весьма надежно. Так, теперь люк...
Шати внимательно наблюдала, как брат сдвигает рычаг, как поднимается крышка люка, открывая темный зев подвала. Пальцы ее едва заметно подрагивали.
Ника улыбнулась и протянула руку.
― Пойдем?
Шати только судорожно кивнула. Все-таки она слишком нервничает, надо что-то с этим делать...
― Свет!
Привычная команда ― и спуск на полигон уже не кажется входом в могилу. Наоборот ― внизу так же светло, а широкие каменные ступени надежны, как скала, из которой они были вытесаны совсем недавно.
― Ну вперед! ― Ника нетерпеливо дернула сестренку за рукав. ― Я тебе кое-что покажу! Интересное.
И сделала первый шаг.
***
Стоило им зайти в обширное помещение полигона, как Ника приложила палец к губам ― и привычно уселась на подушки. Вдох, выдох, сфера восприятия... Теперь аурное зрение почти не требовало ни времени, ни усилий ― сказывались те безумные десять дней, когда она почти не вылезала из подобных медитаций.
Нет, все в порядке. Ни людей рядом, ни направленных потоков внимания. Можно говорить.
Она открыла глаза. Кивнула напряженно ожидающей Шати. Вот уж не было печали ― то ли радоваться, что сестра так безоговорочно приняла ее главенство, то ли огорчаться... В конце концов, телу Саана всего шесть!
Нда. Ника никогда не обольщалась насчет присутствия у Шати лидерских качеств. Нет, у сестренки было много других, не менее важных достоинств, но вот умение самой принимать решения, следовать им и вести за собой других в них не входило. С другой стороны, будь все иначе, им пришлось бы куда труднее. Конечно, в собственных лидерских качествах Ника тоже изрядно сомневалась ― а вот в том, что может быть упрямее мула, сомнений не было никаких. Заставить ее сделать то, что казалось нелогичным и глупым, и на Земле было задачей нетривиальной, а уж здесь стало невозможным от слова совсем.
Сталкиваться лбами с самым близким человеком хотелось меньше всего. Так что все к лучшему.
Вот только подвести такое доверие... страшно.
― Шати. Рассказывай, что случилось.
Сестренка рвано выдохнула. Сжала в пальцах и так истерзанный рукав.
― Я... я подслушала разговор госпожи Орин. Это правда, что тебя не собираются принимать в клан? И что... господин Данару попросил сделать что-то опасное?
Ника на миг замерла. А потом ― кивнула.
― Правда.
― Но почему тогда ты...
― Шати, послушай. ― наверное, в голосе что-то все-таки проскользнуло, поскольку сестренка запнулась ― и замерла, словно кролик перед удавом. ― Сейчас ты мне расскажешь все ― со всеми подробностями, которые только сможешь вспомнить. И тогда я отвечу на твои вопросы. Хорошо?
Шати неуверенно кивнула.
― Хорошо. А потом?
― Потом мы решим, что будем делать.
***
В небольшой комнате, казалось, ничего не изменилось. Все тот же уютный полумрак, ароматические палочки перед алтарем, горячий чай...
И все те же двое. Только владелец комнаты больше не берется за пиалу ― а его плечи опущены, словно под незримой тяжестью.
― Я все правильно понял?
― Да, господин. ― в голосе все так же закутанного в серое шпиона нет ни грамма неуверенности ― одно спокойствие.
― Мой сын попросил у Избранного Змеем яд. У шестилетнего ребенка. Через месяц после знакомства. И этот яд ― для меня.
― Да, господин.
― Более того, он не собирается принимать мальчика в клан ― а значит, после выполнения плана Данару Избранный должен умереть.
― Судя по всему, господин.
Тот, кого назвали господином, тяжело выдохнул. Здесь, в этой комнате, перед этим человеком, ему можно было не прятать ни боль, ни разочарование. Потому что они вместе всю жизнь. Потому что Шинто ― молочный брат, доверенный шпион, правая рука ― не предаст никогда.
Потому что друг друга они видели в любых обстоятельствах.
Впрочем, глава Синего Льда позволил себе лишь секунду слабости. А потом выпрямился ― резко, рывком ― и уронил всего три тяжелых, словно камни, слова.
― Мой сын ― глупец.
― Я понимаю, вы разочарованы, господин... ― судя по интонации, Шинто искренне сочувствовал сидящему рядом. Но тот только взмахнул рукой.
― Не тем, чем ты думаешь. Меня ни капли не задевает, что Данару решил расчистить себе путь к власти таким способом. Это случается. А умение предавать ― не худшее качество для главы клана. Не лучшее ― но и не худшее.
― Но тогда почему?
― Потому что мой сын ― глуп. ― снова тяжело уронил мужчина. ― Потому что жажда власти и высокомерие ослепили его, и он не видит очевидного. Потому что менять Избранного Великим Духом на всего лишь порцию яда ― все равно что бриллиант на горбушку. Потому что доверие завоевывается годами, а потерять его можно в один миг.
― Я... понимаю.
― Такой глава погубит клан. ― похоже, ответной реплики Шинто даже не услышали. Слишком погружен был хозяин кабинета в свои тяжелые мысли. ― Несколько лет ― и от того, что поколениями строили мои предки, не останется ничего. И это моя вина. Я не сумел воспитать старшего сына.
― Господин...
― Не возражай! ― мужчина яростно сверкнул глазами. ― Я занимался настоящим ― и забыл о будущем. Укреплял величие клана, не думая, кому его передать. И теперь мне придется за это расплачиваться.
Несколько минут в кабинете царила тишина. Хозяин кабинета что-то напряженно обдумывал, уронив лицо в ладони. Его собеседник ― молча ждал.
А когда глава Синего льда снова выпрямился, выражение его глаз вполне оправдывало название клана.
― Шинто!
― Да, господин?
― Отправь своему человеку несколько Вестников ― и пусть мгновенно сообщает, как только Избранному будет грозить опасность. А сам ― собирай воинов. Сильнейших. И пусть будут готовы вступить на Дорогу, как только придет сигнал.
Глаза Шинто чуть расширились.
― Господин? Вы собираетесь...
― Собираюсь. ― голосом главы клана можно было ковать металл, словно молотом. ― Мои ошибки ― это мои ошибки. И как бы не дорог был мне сын, клан стоит куда большего.
Мужчина в сером поднялся из-за столика и поклонился ― глубоко и медленно, ничуть не похоже на его привычные поклоны.
― Да, господин Кайран. Как прикажете.