Это тем, кто никогда не ходил в походы и не спал на голой земле, кажется, что собрать нужные вещи ― раз плюнуть. На самом деле, нужно учесть тысячу мелочей, от запасов еды до способа добывания огня, от одежды до лекарственных трав на непредвиденный случай. И все равно что-то да забудешь.
Тем более, что путь предстоял неблизкий. Как говорил Майо-дзи, сам он добирался отсюда до монастыря за две десятидневки, но Ника при всем желании не смогла бы поддерживать темп, привычный взрослому мужчине. Тут бы за месяц дойти.
А значит, и запасов требовалось соответственно.
Еще одной проблемой, как ни странно, оказалась Шати. Она едва не плакала, стоило понять, сколько всего они не смогут взять с собой. Еда, посуда, инструменты ― бросать все это для крестьянской девчушки было чуть ли не кощунством. Но приходилось.
Сколько раз за это время Ника жалела, что у них нет ни телеги, ни лошади, и словами не передать. Налетчики тоже прибыли пешком, включая офицеров, а в деревне лошадей не держали. Были два буйвола, но в день нападения их, как обычно, выгнали на пастбище, ну а потом...
Скорее всего глупая скотина испугалась и рванула в лес, где и сгинула. Ника с Шати даже косточек не нашли.
Но все заканчивается. Закончились и сборы.
Ника с каким-то странным спокойствием наблюдала, как поднимается из-за горизонта алый шар солнца. Рядом раскуривал свои травы Майо, проводя последний ритуал, тихо всхлипывала Шати... Сегодня она с сестренкой уходят, бросая все, что было знакомо и дорого. Хорошо, что не в полную неизвестность.
Ника тихо вздохнула и потянулась вверх, положив детскую ладошку на плечо названной сестры.
― Шати, не плачь. Твои отец и мама бы не хотели, чтобы мы остались здесь умирать. И мои тоже.
Девушка снова всхлипнула, не отводя взгляда от могильного холма ― но кивнула. Вытерла слезы рукавом.
― Не буду. Но...
― Мы вернемся. Обязательно.
― Но мы же...
Ника пожала плечами.
― Вряд ли сможем остаться насовсем, да. Но разве это причина не навещать?
Шати кивнула, но слезы катиться не перестали. Похоже, утешать ее было бесполезно. Оставалось только надеяться, что со временем боль пройдет, оставив после себя спокойствие и тихую печаль. Но до этого пока далеко.
Ника тоже грустила. Как ни странно, она привязалась ко всему этому ― пустой деревне, лесу, небу, своему пустырю... Было тяжело и больно, но они с Шати справились и доказали свое право на жизнь здесь. А теперь приходится уходить и начинать все заново. Просто чтобы выжить.
И выбора нет.
Майо-дзи медленно поднялся, договорив последнюю молитву и отбив последний поклон. Ника тоже поклонилась. Она не знала людей, лежащих сейчас под толстым слоем земли, но где-то там были родители Саана, его друзья и родственники, и этого хватало, чтобы быть благодарной.
Интересно, что бы они сказали, узнав, что именно случилось с их мальчиком?
Бесполезный вопрос.
Девушка в последний раз обернулась, единым взглядом охватывая знакомый до мелочей пейзаж, и набросила на плечо котомку. Сушеное мясо и такие же высушенные до звонкости лепешки весили не так уж и много, и Ника подозревала, что именно это стало основным критерием выбора поклажи. Но была за это благодарна ― вряд ли она сможет нести хоть что-то тяжелое. Хорошо, что хоть такое дали. К тому же, еда очень важный в путешествии груз, и каждый раз, когда Ника думала об этом, ее охватывал легкий приступ самодовольства.
Глупое детское тело! Чем дальше, тем больше девушка замечала, как оно влияет на реакции. Это так по-ребячески, гордится тем, что тебе доверили нести продовольственные запасы. Хотя и так понятно, что ни у кого не было особого выбора. из не слишком тяжелых, но объемных грузов, было только это.
Монах по-прежнему нес свою котомку, хотя и заполненную под завязку. Ну, ничего другого от него Ника и не ждала. А вот стоило взглянуть на груженую как мул Шати, как сразу же хотелось отобрать у девчушки хотя бы половину поклажи.
Но предлагать свою помощь Ника пока не стала. В последние несколько дней сестренка была несколько взвинченной, и на редкость нервно реагировала на любые намеки о том, что с чем-то не справляется. Даже если никаких намеков не было и в помине.
― Майо-дзи, а как мы будем идти? ― надо отвлечь Шати от мрачных размышлений, а что подходит для этого лучше, чем новая информация? По крайней мере, Ника считала именно так, и частенько срабатывало. Сработало и сейчас ― Шати вздрогнула, оторвала взгляд от травы и посмотрела на монаха.
― Сначала через этот лес. ― мужчина и не думал ничего скрывать, а может, просто понял, как тяжело далось девчушке расставание с родными местами, и тоже захотел помочь. За это Ника была ему даже благодарна. Слегка. ― Но, думаю, завтра уже выйдем на дорогу.
― Какую дорогу?
Майо улыбнулся.
― Совсем небольшую. Она соединяет несколько селений, в которых меня неплохо знают. Хочу провести там несколько ритуалов, а их жители, надеюсь, не откажутся пустить нас на постой. Будет как раз по пути.
― А потом? ― продолжала допытываться Ника. Узнать маршрут было жизненно необходимо, просто на всякий случай ― и раз уж монах так вовремя разболтался...
― Потом выйдем на Императорский тракт. ― вздохнул Майо.
― Императорский?
― Он начинается в Вечной Столице и опоясывает всю Империю, от Северных гор до моря Благословенных. ― с улыбкой посмотрел на Нику монах. ― Это самая большая и важная дорога. Говорят, за ней следит сам Император.
― Следит? ― преувеличенно широко распахнула глаза Ника. Ну давай же, рассказывай! ― Как?
― Говорят, раз в три года он сам проезжает по ней в карете, и строго наказывает нерадивых. Но это только слухи.
― О... ― Ника с радостью заметила, что в глазах Шати разгорелся едва заметный огонек любопытства. Ну вот, похоже, оттаивает. ― Но на дороге же всегда много выбоин, правда?
Майо только хмыкнул.
― На обычной ― много. Но Императорский тракт весь вымощен каменными плитами, сложенными так плотно, что между ними не проскользнуть и волосу. Поэтому если на тракте выбоина, то кто-то повредил дорогу. А такой вред карается весьма сурово.
Ника кивнула.
― А после тракта?
― После тракта мы свернем к горам. И через несколько дней увидим мой монастырь.
― А какой он, ваш монастырь, Майо-дзи? ― и не думала отставать Ника
― Это долго рассказывать. Но если самое главное...
Похоже, монах тоже был совсем не против поговорить.
***
В этот день они, как и предсказывал Майо-дзи, даже не вышли из леса. К вечеру нашли небольшую полянку, разожгли костер, наскоро съели немудреную еду и буквально рухнули на кучи лапника. Уж Ника так точно.
Идти целый день, практически без остановок, и так-то непросто. Даже если под ноги стелется ровный асфальт, на ногах ― кроссовки, а за спиной ни грамма поклажи. А уж если впереди не дорога, а практически девственный лес, обувь состоит из деревянной подошвы и пары веревок, на плечи давит котомка, а самому путешественнику не исполнилось и шести... Ника держалась на одном упрямстве. Да еще на том, что рядом, ни разу не пожаловавшись, шла Шати, и несла груз больше, чем у нее и монаха вместе взятых.
В любом случае, Ника очень быстро поняла, насколько наивными были ее планы помочь сестренке. Тут бы самой не рухнуть от усталости. А когда наконец скомандовали привал, у девушки не хватило сил даже как следует поесть. Похоже, она так и уснула, прямо у костра, над недоеденной лепешкой. Во всяком случае, как ложилась на импровизированную постель и заворачивалась в сшитое из одежд наемников некое подобие одеяла, Ника не помнила, хоть убейте.
Сама ночевка тоже была далека от совершенства. Девушка даже сквозь сон чувствовала, как ноют мышцы, а куда-то в спину упирается острый сучок. Но слишком устала, чтобы встать и попробовать устроится поудобнее.
Проснулась Ника от того, что в лицо нагло ударил солнечный луч. Поморщилась, попробовала перевернуться на другой бок ― но наглый сучок тут же впился в подставленный бок, а мышцы отозвались с таким скрипом, что девушка охнула.
Сон, и так не слишком настойчивый этой ночью, предательски испарился, оставив девушку наедине с затекшим телом и звуком трещащего рядом костерка. Нике только и оставалось, что зло выдохнуть сквозь зубы. Похоже, Шати с монахом давно проснулись, и ждут только ее.
Вот же!
Девушка резко открыла глаза, и одним усилием села. Рядом действительно хлопотала у небольшого костерка Шати, грея воду в маленьком котелке, и невозмутимо смотрел на небо Майо-дзи. Похоже, молился.
― Светлого дня, Саан. ― улыбнулась сестренка.
― Ага. ― Ника решительным движением поднялась на ноги, выпрямилась ― и зашипела. Натруженные вчера мышцы тупо ныли, ступни горели, а чтобы не подогнулись колени, приходилось делать сознательное усилие. ― С-светлого дня.
Болезненное шипение вырвалось словно само собой. И, похоже, Шати это заметила.
― Сильно плохо? ― на ее миловидном лице отразилось нешуточное беспокойство. ― Может, мне стоит взять твою сумку?
Ника судорожно замотала головой, отгоняя малодушную мысль согласиться. Нет, сделай такое предложение тот же монах, она бы ничего не имела против, но Шати? Сестренка и так тащит больше, чем нужно.
― Все хорошо. Это после сна ― подвигаюсь, и все пройдет.
― Точно?
― Точно. ― Ника потянулась раз, второй, сделала на пробу несколько наклонов ― и удовлетворенно кивнула. Похоже, все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Мышцы, конечно, болят и затекли, но ничего страшного. Эх, сейчас бы горячий душ... или ванну...
Мечты-мечты.
― Будешь отвар? Горячий. ― улыбнулась Шати, краем глаза наблюдая, как брат делает свои упражнения. В первый раз это увидев, сестренка очень удивилась, но теперь привыкла, и, похоже, считала чем-то вроде воинских тренировок. Очень и очень начальных.
― Конечно. Через минуту. ― Ника, разогревшись, уже привычно встала на мостик, села на шпагат, потом, встав на колени, коснулась затылком пяток... Ну а теперь ― смертельный номер!
Все сильнее изгибая спину, девушка с удовольствием наблюдала, как расширяются глаза сестренки. Ну да, прижать затылок к сгибу коленей, сложив позвоночник едва ли не вдвое, и самой Нике раньше казалось невозможным. Но это раньше.
Спасибо Змею за подарок.
Медленно разогнувшись, Ника сияюще улыбнулась ошеломленной Шати. Нет, все-таки детское тело плохо на нее влияет. Раньше она себе подобных выходок не позволяла.
Хотя кому ты врешь, а? Признайся уже, что просто захотелось покрасоваться!
― Отвар?
― Да, конечно! ― отмерла Шати, и уже через секунду в руках у Ники оказалась грубая деревянная кружка. ― Бери.
― Спасибо.
Рядом отмер Майо, приняв такую же кружку. И только потом Шати налила себе.
Отведенные на завтрак лепешки кончились быстро. Ника даже пожалела ― с отваром они оказались куда вкуснее, чем просто так. А может, дело было во вчерашней усталости? Она к вечеру едва думать могла, не то, что различать оттенки вкуса.
Кстати, лепешек Нике досталось две ― и еще огрызок. Похоже, вчера она свою порцию не доела, оставив на сегодня. А Шати приберегла.
Наконец, закончив с трапезой, вздохнул монах.
― Если пойдем сейчас, то до полудня выйдем из леса, а там совсем рядом деревня. ― похоже, Майо ничуть не смущало, что он, по сути, даже не сказал "Светлого дня". Да и на желание посоветоваться это походило мало. ― Я хочу помолиться и провести несколько ритуалов, а вы сможете отдохнуть.
Шати быстро закивала, принявшись собирать вещи. Ника подавила вздох. Не то, чтобы она была против, но...