Аннотация: Пишется в соавторстве с Олей Пузырь, потому выкладываться будет еще и тут http://zhurnal.lib.ru/p/puzyrx_o_g/
Пролог
Королевский замок Вест Деймаро в Катиции был одним из красивейших сооружений мира. Что довольно-таки странно - ведь строился замок людьми и первоначально служил в основном для оборонных целей. Замок был прекраснейшим творением рук людей. С этим соглашались все - даже нечеловеческие расы, скрипя зубами, признавали эту истину. Впрочем, они всегда делали ударение на фразе "творение рук людей". Но и эльфийское серебро, и гномья медь, и дриадские изумруды, и полуночное серебро дроу часто оседало в Мельдере, становясь очень доходной статьей бюджета не только столицы, но и государства.
В последние годы, правда, количество экскурсий значительно уменьшилось - виной тому было неприязненное отношение Его новоявленного Величества к огромному числу посетителей и нервное отношение начальника охраны Его Величества к огромному количеству потенциальных покушений. Но и это пошло только на пользу казне: количество желающих увидеть Вест Деймаро только увеличилось. Пристроенный одним боком к обрывистой горе Тель Асар, другим боком, с большей частью башен, выступающий над Холодным заливом, третьей стороной нависающий над семилучевым городом Катицией - мглистой столицей прекрасного королевства Мельдера.
Кабинет короля тоже целиком соответствовал обстановке замка: ничего лишнего, легкомысленного и не принадлежащего к творениям великих и древних мастеров. Вся мебель сделана исключительно из дуба, все книги являются древнейшими подлинниками и король, как непременный атрибут кабинета, был не меньше чем королем человеческого государства Мельдера в двадцать третьем поколении.
И теперь, Его Величество Таномарис ХI сидел за своим рабочим столом и сосредоточенно играл сам с собой в шахматы. При этом Тан явно проигрывал Марису, и оба были весьма раздражены по этому поводу. На стук в дверь Его Величество никак не отреагировал. И на повторный стук тоже. И потом еще пять минут не обращал никакого внимания на нескончаемый стук. В конце дверь просто распахнулась, и в кабинет ввалился разозленный второй заместитель министра внутренних дел (а точнее разведки, контрразведки и государственной безопасности), который в этот день, в связи с достоверным донесением о надвигающемся очередном покушении на Его Величество, был вынужден исполнять обязанности королевского секретаря. Король, видимо от этого никакого удовольствия не получал и поэтому уже вторые сутки в своей деятельности руководствовался целью, чтобы никто ни в коем случае не получил радости от служения короне.
- Почему без стука? - спросил Таномарис, отрывая глаза от шахматной доски.
Третий служащий страшнейшей службы государства, единственной заботой, которого было здоровье монарха, резко остановился и укоризненно посмотрел на короля:
- Я стучал, Ваше Величество, - смиренно ответил Альвер, по легенде, новый секретарь. Магических прослушек в кабинете вроде не было обнаружено, но гарантировать этого специалисты не могли. И поэтому абсолютно все агенты, которыми просто кишел дворец, были вынужденны вести себя подобающим образом - как смиренные слуги. Король же был выше всякого притворства.
- Я не услышал, - Таномарис поднял глаза, полюбовался на озверелое лицо одного из будущих (почти стопроцентно) своих министров и свернул издевательский момент, - я внимательно слушаю. Что вы хотели?
- К Вам прибыли герцог Карнмир дель Аварин и герцог Денар Ла Хорте. Они просят немедленной аудиенции, - склонился в поклоне секретарь.
- Дель Аварин и герцог Ла Хорте? - король изумленно посмотрел на Альвера, - Что они тут забыли? И почему им нужна моя аудиенция?
- Если я не ошибаюсь - они хотят обратиться к вам, как к главному судье в спорах по поводу земли. Помните - длительный спор между семьями дель Аварин и Ла Хорте за Ликойскую долину.
- Да. Я помню, - Таномарис чудесно помнил отвратительную грызню... то есть длительный конфликт за манор семейства Хем Векерр. А ситуация в самом деле была очень смешной. Вернее, начиналась она смешно - у последнего графа Хем Векерр не было ни одного сына, только четыре дочери. А манор, который жалуется за небывалые военные заслуги или верную службу, может передаваться только по мужской линии только старшему сыну. Если такового нет - тогда земли возвращаются в управление короны и передаются следующему верному слуге (обычно, кто первый успеет попросить).
Вот и земли Хем Векерра должна была бы постигнуть такая судьба. Но какая незадача - следующим претендентом на этот манор был такой себе барон Винхаум. Недюжинного ума мужчина. И свой ум использовал он для достижения одной единственной цели - украшения своей головы королевской короной. И не начинал он восстание только потому, что не было откуда. Не было земель у барона Винхаума - а тут вот такая удача.
И тогдашний король Таномарис IХ тоже не дурак был, понимал, чем грозит ему появление свободного манора. И сделал незаконную пакость: объявил, что семейство Хем Векерр так хорошо управляется своими землями, такие заслуги у него перед короной и вообще, Его Величество в хорошем настроении - потому статус манора у Ликойской долины отбирается. А значит, наследовать ее могут и женщины. На вопли обманутого барона Винахаума король ответил, что король в этом государстве один, и поэтому только он сам себе указ. И очень многозначительно поправил корону на своей голове. Барон понял и исчез.
Зато тем же решением Таномарис IХ избавившись от одной головной боли, создал себе другую. Все четыре дочери графа Хем Векерра вышли замуж за соседей: одна в семейство Ла Хорте и три в семейство дель Аварин. И все одновременно (а точнее их мужья) захотели вступить в право наследования. При этом поделить землю на две части не получалось ибо тогда были недовольны в семействе дель Аварин, поделить на ровные четыре и раздать каждой - сразу недовольны герцоги Ла Хорте. Его Величеству к тому времени надоело быть добрым, и он решил проблему быстро и просто - вызвал всех барышень во дворец, посчитал их количество и отдал все земли тем, кого было больше. Ла Хорте остались очень недовольны. Так и началась многолетняя война исподтишка. Бывший манор Хем Векерра стал землями дам рода дель Аварин. В последствии они часто выходили замуж и в другие семейства. А в последней госпоже Ликойской долины, Давире Леккер, не было ни капли крови рода дель Аварин. Поэтому она без малейших препятствий смогла выйти замуж за Карнмира дель Аварин. Этим браком, кстати, согласно кипам многовековых договоренностей между соседствующими недругами и должен был закончиться конфликт. Точнее не так - дочь Карнмира и Давире должна была выйти за герцога Ла Хорте и принести спорные земли как свое приданое мужу. Просто какой-то по счету герцог дель Аварин был не таким умным человеком как Таномарис IХ или барон Винахаум. Зато конфликт был улажен с минимумом потерь. Поэтому уже 17 лет во дворце не видали тех двоих посетителей, которые томились в королевской приемной.
- В чем дело? - в ответ Альвер только пожал плечами, - Тогда проси. Не дело заставлять одного наследного герцога и одного бывшего военного министра ждать в приемной.
Секретарь кивнул и вышел. От кабинета до приемной как минимум пять минут ходу, пять минут назад - итого десять минут. Подведя эти нехитрые подсчеты, величайшее величество Мельдера, стараясь не нарушить партию, спрятал под стол шахматы и выглянул в окно. Окна королевского кабинета выходили на Холодный залив. Не самый веселый пейзаж даже летом, а в начале второго месяца весны - тем паче. Катиция, выглядела, правда, еще мрачней и только поэтому король не требовал переноса своего кабинета в другую половину замка.
Господа из приемной не иначе как бежали - другими причинами столь быстрое их появление в кабинете Таномарис объяснить не мог.
Ла Хорте - одетый как придворный щеголь, то есть, по мнению короля, абсолютно безвкусно. Тоненькие усики над губой смешно подскакивали, когда он говорил, потому общаясь с Ла Хорте любой мог продлить себе жизнь на вполне ощутимый срок посредством смеха. Но, увы. Королю смеяться над своими подчиненными, какими бы смешными они не были, не позволено. Потому и вести великосветские разговоры с Ла Хорте Таномарис ХI не рвался.
А дель Аварин, отставной военный министр (хоть и подписан вечный договор о неведении войн всеми государствами - избавляться от армии никто не спешил, кто его знает, что может случиться). Самая короткая карьера, самый короткий срок пребывания на посте министра, всеобщее уважение, восхищение, слава - а потом всеобщее забвение. Только нелюдские государства до сих пор помнили о генерале дель Аварин и как могли, заманивали его к себе на службу. По донесениям разведки на такие предложения генерал отшучивался, но прямого ответа не давал. Уже лет двадцать.
Напустив на лицо выражения всепонимания и величия, король обратился к своим подданным:
- Что привело вас ко мне? - и, предотвращая одновременные крики, указал на герцога дель Аварин, - Начните вы. Потом мы выслушаем другую сторону.
- Ваше Величество, я пришел к вам с просьбой и документами. Просьба: передать права на Ликойскую долину моему сыну Игару дель Аварин. Документы - письменная просьба, письменное разрешение, письменное обоснование.
Лишь хорошее воспитание (точнее его попытки) не позволили королю пустится в негосударственные расспросы:
- Не могли бы вы обосновать вашу просьбу пока устно?
- Могу. По праву наследования земли принадлежали моей дочери Ладанарике дель Аварин после наступления ее совершеннолетия. Она запятнала себя поступком неподобающим дворянке, и будет лишена дворянства. Вот предварительный документ, кстати. Вправо наследования вступить она более не может. Других дочерей не имею. Земли из рода уйти могут только по женской линии: таких нет - прошу передать права сыну. Все.
Воистину армейская четкость - и никакого дела до любопытства монарха.
- А каким же таким поступком запятнала свою честь сия... - короткий взгляд на документ, - Ладанарика дель Аварин?
- Самым, что ни на есть постыдным. Вот документ, - довольно, как показалось королю, сказал герцог. Таномарис пробежался взглядом по строчкам.
После экзаменов вступила в цех рукодельниц и получила работу с испытательным сроком в две гексады. Подала прошение о лишении дворянства и уплатила налог?! - король поднял глаза на сияющего герцога, - Вы серьезно?!
- Более чем.
- Тогда в самом деле... Ну, документа пока нет... Но раз в обозримом будущем будет... Да, права наследования она не имеет. А значит, не будет излишней поспешностью, если я уже передам права на земли вашему сыну, - король взял перо и со вздохом вывел закорючку под прошением. Потом посмотрел на герцога Ла Хорте, который молча разевал рот:
- Вы хотели что-то сказать?
- Но как же... Брак... приданое...
- Своего сына развращать не дам! - вскричал дель Аварин, - Тьфу, что за мерзость. А я думал - чего это у вас в имении постоянно какие-то молодые люди толкутся!
Дель Аварин нижайше отобрал у Его Величества свои "документы" и вылетел за дверь. За ним отправился, ведомый за локоток Альвером Ла Хорте. А король Таномерис вытащил из-под стола шахматы и подумал, что большего сумасшедшего дома, чем его королевство в мире больше нет.
Ну, почему все только покушаются - попросили бы культурно корону - сам бы отдал. Может, и доплатил бы еще.
Глава 1
В такой час на улицах города можно было долго искать хотя бы одного прохожего (я имею в виду - законопослушного прохожего, незаконопослушных и искать не надо было, они сами находили, кого надо). Одна я, как... ушибленная на голову бежала по очень темным переулкам, уворачиваясь от снежинок, похожих на булыжники. В то время, как все нормальные работницы нашего цеха жили там же, возле цеха, а я бегала туда-сюда из одного в другой конец города.
И ведь самое обидное, что опаздывали и некоторые наши работницы, живущие напротив цеха. Но именно меня и только меня почему-то замечала наша Мастер, соответственно только мне и влетало. Нельзя сказать, что она была такой уж злостной теткой. Просто меня она не любила, вот и все дела. За что, про что? Естественно, я у нее не спрашивала.
Неудачно споткнувшись, я чуть было не познакомила свой нос с мостовой, но какой-то прохожий помог мне избежать этой страшной участи и даже не попытался стащить мой кошелек (которого, впрочем, у меня и не было). Неужели в такой час еще встречаются люди, не жаждущие чужого имущества. Именно за это он был награжден невнятным "Спсбо!" и взмахом моей руки. А я продолжила свою ежеутреннюю пробежку.
То, что я катастрофически не успевала - для меня не новость. Пробегая мимо очередной торговой лавки, еще закрытой в это время, я уже представляла каким особо изощренным и неприятным методом старшая Мастер накажет меня за опоздание. Поверить в то, что она простит мне "подобную выходку", я при всей своей наивности не могла. Скорей уж семейства дель Аварин и Ла Хорте найдут общий язык, что само по себе будет свидетельствовать, что нашему миру осталось недолго.
- Снова опаздываешь, Лада? - противно прямо над ухом прокричала разъяренная Мастер, как только я, не сбавляя первоначальной скорости, влетела в цеховое помещение.
Я, конечно, могла указать пальцем на девушек, которые зашли за мной и тоже являлись работницами нашего цеха, но не стала. Вместо этого я угрюмо начала рассматривать свои руки, которые за последние два года, с тех пор, как я убежала из дому, превратились из аристократически нежных и аккуратных в некое подобие подушечки для булавок. Что тут сказать?
А тем временем Мастер Азисса совсем уж разошлась:
- Объясни мне, пожалуйста, за что я тебе здесь до сих пор деньги плачу?
Уж бы молчала: того золота, что его я получала, едва хватило на то, чтобы сводить концы с концами.
-... и почему же я тебя здесь до сих пор держу? А все по доброте душевной! Кем бы ты без меня была, Лада? Стала бы нищенкой, готовой подраться с собаками за кусок испорченной еды? Или, может быть, стала одной из тех продажных девиц, которые за медяк готовы предоставить свое тело в пользование любому мужчине? Думаешь, раз морда смазливая, так и все позволено?
Цех работал и не обращал внимания не ежедневное отчитывание меня любимой, ставшее уже традицией. Я молча придумывала новые комбинации узоров для платьев высокородных мадам. Скоро начнется ежегодная череда королевский балов, и каждая более-менее уважающая себе женщина из знати будет стараться сразить всех наповал своей внешностью и платьем, конечно же. А сейчас наибольшим успехом пользовались успехом платья в вышивкой. А чем больше вышивки и чем затейливей узор - тем моднее считалось платье.
Признаться, я могла прямо сказать Азиссе, что хорошую вышивальщицу (к которым я себя причисляю) за такие гроши еще поискать надобно...
Но я молчала, потому что говорить сейчас было бесполезно. Мастер меня не любила. Это факт. Неоспоримый.
- Я могу идти работать? - поинтересовалась я, когда Азисса начала немного успокаиваться.
- А? Что? - не сразу поняла перебитая моей скромной особой Мастер.
- Я могу идти?
- Иди. Только запомни: это последний раз!
- Последний раз был в прошлый раз, - тихо пробурчала я, отойдя, так чтоб никто не услышал, но судя по одной мгновенно закашлявшейся подмастерье, акустика в здании хорошая. Азисса, хвала Двуликой, уже удалилась в другую сторону и крамольные слова не достигли ее ушей. Не хотелось бы еще час выслушать о себе всякую гадость.
- Ну что, снова получила? - спросила моя подруга Талья, когда я все-таки добралась до своего места. Черноволосая девчушка с юга была младше меня на два года. Попали в этот цех мы вместе. Смуглая красавица вызывала зависть средней нездоровости у всех работниц и боязнь за верность кавалеров. Я же едва избежавшая замужества сейчас о делах сердечных думала меньше всего, потому и заполучить большую популярность у представителей противоположного пола не старалась. Поэтому с Тальей мы довольно быстро нашли общий язык, и держались вместе.
- А были сомнения?
- За что в этот раз?
- Как всегда. Талья, пора бы уже запомнить, что для Азиссы не нужен повод, чтоб отчитать меня. О, Двуликая! Когда же это все закончится?
- Я думаю, Двуликая тебе в этом не помощница, - мерзко хихикнула подруга.
- Сгинь, нечисть.
- Какая же я нечисть? - удивленно подняла подруга. Даже не обиделась.
- Упырица ты!
- Ой, скажешь еще! Упырица! - перекривила меня Талья.- Лада, да в Катиции нечисти не видели уже не знаю сколько! С тех пор, как здесь появилась Академии Высшей Магии, упыри упоминаются только в легендах!
- А ты-то откуда знаешь, красавица смуглолицая? - Пришел мой черед удивляться. - Ты же с южных островов!
- Ну, рассказывали мне, - смущенно отвела глаза подруга.
- Дай угадаю, хахаль твой... Как там его? Ксерикл? Студент Академии?
- Ну, он! И что с того?
- Да ничего! - мерзко хихикнула я.
Вот с такой вот дружеской перебранки начинался каждый мой рабочий день.
Когда на улице уже стало более людно, ко мне подошла Азисса.
- Лада, мене нужно чтоб ты отнесла во дворец платье для госпожи де Артьен.
- Но простите, Мастер, у меня еще не закончены платья...
- Закончишь потом! А сейчас беги быстро - баронессе это платье нужно на сегодняшний вечер. И подогонишь, если понадобится. А свое платье вечером закончишь, его нам на пятницу заказывали, - прикрикнула Азисса.
Конечно, как поручение выполнять так сию минуту. А то, что у меня еще куча образцов недовышитых, никого не волнует.
Вот так то и пришлось мне, не свет, ни заря, тащится к королевскому дворцу.
* * *
Шла я естественно пешком. А от нашего цеха до Вест Деймаро, замка, являющегося прибежищем короля и королевского двора, очень и очень неблизко. Луч Ремесленников сам по себе находится в другом конце города, а наши уважаемые цеха и вовсе на острие луча: до внутренней стены идти всего пять минут по страшным трущобам. За сумасшедшую арендную плату наша уважаемая Мастер смогла выпросить у городского совета крошечное подвальное помещение в самой неблагополучной части Луча. И в том то вся несправедливость - в некоторых случаях, за такую же плату, если есть королевское разрешение, можно снять целый дом возле Центральной площади. Но для такой удачи должно присутствовать одно немаловажное условие: и цеховой мастер, и работники должны быть мужского пола. Обидно, конечно, но за тяжелую работу мы, представительницы лучшей половины всех рас, получаем исключительно право на определенную семейную независимость: на тех девиц, которые приписаны к конкретному цеху и которые уплачивают налоги, вторая статья Семейного уложения1 не распространяется. А в нашем просвещенном государстве к такому еще не привыкли. Конечно, за последние двести лет много чего изменилось, но по сути наше общество еще не так далеко ушло от Рубиновой эпохи2 именно в сфере отношения к женщинам. Не привыкли достопочтенные главы семейств к тому, что женщины больше не сидят у окошка, окруженные десятком детей разного возраста, с пяльцами в руках. Впрочем, на счет пялец я погорячилась. Например, я именно этим и занимаюсь днями напролет.
Одним словом, как девушка просвещенная и начитанная я могла часами рассуждать о такой вопиющей несправедливости - изменить то ничего нельзя. Хотя правды ради надо еще заметить, что страдали от такого порядка все больше девушки благородного происхождения. И как бы не кричали эти разряженные в пух и перья девицы о своем превосходстве над простолюдинками, девушки неблагородных кровей побольше прав имеют. К примеру, потомственная дворянка никак не может вступить в цех - ведь уже на протяжении многих веков дворянство налогов не платит. А значит, если благородную девицу припишут к цеху, она имеет право не платить налогов - а отсюда государству прямой убыток, да и родители обычно в таких случаях очень недовольны. Значит, сначала девушка должна похлопотать о лишении дворянства. А какая накачанная родовой спесью гусыня на такое отважится?
Я не в счет. Я из родового имения и от родового титула сбежала не ради прав, а чтобы облегчить жизнь моему папеньке - не сомневаюсь, что в конце-концов он бы придумал какую-то военную хитрость, чтобы не позволить мне выйти замуж в семейство Ла Хорте, но вряд ли это далось бы ему очень легко. А так, эта ни на что полезное негодная Ликойская долина находится во владении у моего братика, я усилено тружусь во имя женского труда - все довольны, кроме Ла Хорте - а значит, оно того стоило.
Ведомая такими мыслями я доползла до Вест Деймаро. Правда, по растерянности доползла я до парадного въезда в замок и о неосмотрительности такой невнимательности мне довольно грубо напомнили:
- Куда прешь, дура?! - нельзя сказать, что целью этого окрика было оскорбление. Скорее, искреннее сочувствие к растерявшей последние крохи здравого смысла дурочке. Я так и восприняла высказывание (чего на правду обижаться?), махнула рукой и направилась вдоль стены в поисках хода для наемной прислуги.
Тут тоже царило социальное неравенство - слуги делились на три группы: слуги наемные (как я, например), слуги приходящие и слуги дворцовые. Соответственно для каждой группы был и свой отдельный вход. Я то великой разницы не улавливала, но делалась такая система не для меня, а для спокойного сна начальника охраны короля.
Возле "моего" входа стоял караул: двое стражников в парадной коричневой форме - личная гвардия короля. Это не та четверка, что возле ворот из охраны дворца - королевская гвардия славилась тем, что несла караул только в самых важных точках истории нашего королевства.
Тяжело вздохнув, я подошла к двери и остановилась: просто так, без проверок, во дворец бы никто меня не впустил, пусть даже я бегала бы туда-сюда каждые четверть часа. Я была ощупана взглядами, сверена со списком особ, которым можно заходить в замок, проверена в списке персон, которые должны были туда зайти сегодня. Потом к двери был вызван младший дворецкий, который подтвердил, что знает меня. Далее капитан поста вытребовал служанку госпожи де Артьен, но ее объяснениями все равно не был доволен и попросил, чтобы матушка этой госпожи написала письменное подтверждение того, что в моем цеху было заказано платье и что его должны были принести сегодня.
После получения этого исторического документа, капитан не стал менее подозрительным, но пропустил меня внутрь. Под присмотром того же младшего дворецкого, меня довели до комнат семейства де Артьен.
Семейство было маленькое, не очень богатое. Титулов там тоже особых не наблюдалось - барон де Артьен имел небольшое имение на востоке Мельдера, жену (дочь обнищавшего виконта) и четырех дочерей, которые не могли привлечь к себе внимание достойных женихов ни титулом, ни богатством, ни особой красотой. Сегодня во дворце был бал, на котором ко двору должны представить вторую дочь барона и еще семь благородных девиц самого нежного возраста - пятнадцати лет. Платье для дебюта соответственно должно было быть сшито у лучших мастеров, по самой последней моде.
На платье и полагались основные надежды - такой закономерный вывод сделала я, полюбовавшись на девочку во время примерки. У девицы де Артьен были чересчур заостренные черты лица, невнятного оттенка волосы, слишком блеклый вид (видно на солнце ее совсем не выпускали) и, кроме того, она заметно горбилась. Платье же было нежного розового оттенка, с массой белых кружев и симпатичной золотой вышивкой на корсаже. Очень подходящее платье для дебютного бала, но девушке оно абсолютно не шло. Это понимала и ее матушка, которая немного пошпыняла девушку за сгорбленность и разительное отличие от самой баронессы в молодости и пожаловалась мне:
- Мы сначала алое платье хотели заказать, но распорядитель сказал - что это невозможно. Только светлые цвета, а лучше всего розовый или белый.
Я мыслено поежилась, представив себе несчастную девушку в алом. Баронесса тем временем продолжала:
- И еще мне кажется, что вышивки маловато. Нет, я, конечно, понимаю, что ваши мастерицы сделали все как можно лучше, но все же еще немного шитья совсем бы не испортило платье.
- Да-а-а, - глубокомысленно протянула я, - несколько нитей возле самого подола неплохо бы выглядели.
- Мне тоже так кажется. Тогда не согласились бы вы потратить немного своего времени и чуть подправить платье. Конечно же, за дополнительную оплату...
Я искоса посмотрела на баронессу, которая уже кинулась к комоду, на котором лежал увесистый мешочек с золотом. Наверное, приняла меня за одну из помощниц Мастера цеха, а то и за Мастера. Подзаработать немного дополнительных денег хотелось страшно, но и недовольство Азиссы надо принять во внимание. Но возможность сразу закупить запас дров на зиму перевесила здравый смысл. Да и почти готовое оправдание есть: надо было подогнать платье, чуть длинновато было. Поэтому баронессе, перекидывающей мешочек с деньгами с руки в руку, я сказала:
- Само собой разумеется. Я потрачу, сколько надобно времени, чтобы привести платье в угодный вам вид.
Через мгновение я очутилась в крошечной каморке, которая, наверное, служила чем-то средним между будуаром и темницей для не очень покорной доченьки. По крайней мере, на окнах были толстенные решетки, да и фигурные ушки для навесного замка я успела заметить. Баронесса же тем временем встала в дверях, грозно поводила очами и сообщила мне, что для лучшей работы все оставят меня на пару часиков, и захлопнула дверь. Мне даже показалось, что я слышала скрежет, пропихиваемого в ушки, замка. Я недовольно скривилась: темновато было в комнате, так и глаза можно окончательно испортить, но делать было нечего: барон платит, баронесса - заказывает музыку. Поэтому, снова тяжко вздохнув, я присела на пол возле натянутого на какую-то болванку платья (и когда только успели?), поблагодарила Двуликую за то, что в моду сейчас вошли очень толстые и теплые ковры и, распаковав минимальный набор инструментов, начала протягивать тонкую золотистую нить в пыточное орудие, именуемое иголкой.
* * *
В комнате было необычайно темно. Да и приближение вечера не прибавляло мне радости: я привыкла проводить за работой больше времени, но освещение и в цеху, и дома было лучше. Глаза нещадно болели, из-за неудачно сделанного стежка уже три раза пришлось спаривать вышивку. Все попытки найти хоть какую-то завалящую свечу не увенчались успехом. Сразу видно - весь деньги на месячное содержание покоев по всей вероятности ушли на бальное платье дочери.
От мыслей о мировом неравенстве и выдающейся скупости отдельных представителей аристократии меня отвлек едва слышный скрип, возвещающий о появлении в комнате неких неизвестных мне господ. О том, что это не баронесса или ее дочка, я поняла по низким, абсолютно не женским голосам. К тому времени я уже окончательно закопалась под нижнюю юбку пышного и безвкусного платья, поэтому, вломившиеся в будуар незамужней девушки господа, не заметили несчастную труженицу. Хотя меня это не удивило - несмотря на то, что комнатушка была крохотной, заметить скрючившуюся в три узла в самом дальнем углу меня за ворохом ткани было сложно. Да и освещение, как я уже не один раз упоминала, оставляло желать лучшего. Сама я вылезать не спешила - мало ли что господа могут подумать...хотя об их моральных ценностях я тактично умолчу. А если бы юная госпожа де Артьен находилась бы в комнате? Или сама баронесса? От такого оскорбления благородного семейства не удалось бы откупиться даже самому королю. Тем временем эти многоуважаемые личности сами решили посвятить меня в свои чрезвычайно таинственные и загадочные дела. Протестовать и тем обнаруживать свое присутствие как-то не хотелось - а ведь без этих знаний я бы уж как-нибудь прожила.
- А ты уверен, что кто-то из семейства, занимающего данные апартаменты, не вломится сюда в самый неподходящий момент? - вкрадчивым голосом поинтересовался один из собеседников.
- В какой это такой неподходящий момент? - поинтересовался баском второй человек. Иль не человек? Кто ж его из-под юбки разберет?
- Как раз тогда, когда мы будем обсуждать предстоящее дело, находясь в помещении, куда проникли незаконным образом...
- Какой же это незаконный образ? Мы ведь не вламывались в комнату, мы тихо и спокойно зашли через тайный ход. Кроме того, если кто-то начнет сюда ломиться, мы всегда успеем уединиться там, откуда пришли. Не хотелось бы конечно заниматься этим там, но что поделаешь?
О, Двуликая! Так это ж извращенцы! Я как сидела, так и окаменела. Куда я попала? Не королевский дворец, а бордель для особо развращенных. Чего только стоит дочь виночерпия, строившая мне глазки. За одно благодарю богиню - собеседники не перешли сразу к делу, а продолжили говорить о своих нечистых делах.
- Ну почему? Тогда мы точно сохраним наш с тобой разговор в тайне. Да и потом, нужно будет найти место, чтоб никто не услышал воплей...
Ай-и-и-и!! Да что ж это такое творится?! Люди добрые, вурдалаки злые! Да за что же мне это все?
-... короля.
А-а-а-а-а!!! И король тоже?
За мысленными воплями я видимо пропустила какую-то часть разговора (и слава за это Двуликой!).
- О каких воплях ты говоришь? Все должно быть тихо! Мы же не хотим быть заподозренными. - О, да, я бы тоже не хотела! - Мы должны ночью проникнуть в его комнату...
У-у-у-у-у!!! Мама родная, верни меня в невинный мир детства!
- А может все-таки лучше яд?
Яд? Я прислушалась внимательнее:
- Нет, яд - слишком рискованное дело. Мы не можем быть уверенны, что его выпъет именно король. Государственный переворот - это слишком ответственное дело, чтобы можно было положиться на случайность.
Отравить короля?! Переворот!
К сожалению, дослушать все до конца не удалось. Упырь бы побрал эту дрянную тряпку именуемую гордым названием - платье! Неудачно зацепившись за свисающий рукав, я сделала то, что не удавалось ранее никому. Повалила болванку, на которую было нацеплено платье. Та в свою очередь упала на неприметную, стоящую возле потухешго камина вазу (кто ее только сюда поставил?).
Я подозреваю - меня заметили.
- Ой! - тихонько прошептала я, глядя на два зверских лика...