Гайворонский Денис Владимирович : другие произведения.

Муки творчества

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Писатель лежал на огромном кожаном диване и, подперев рукой подбородок, смотрел в бесконечность времени и пространства. Третью неделю он почти непрерывно находился в горизонтальном положении и страдал от творческого кризиса. Единственная мысль, возникавшая в его голове с пробуждением и исчезавшая во время сна, была мысль о смерти.
  "Я умер и этим все сказано. Чем, собственно, я отличаюсь от трупа? Ничем! Покойник лежит в могильной тишине, и я неподвижен и молчалив. Мертвеца не беспокоит окружающая суета, и мне наплевать на все, что происходит рядом. Как ничтожен и жалок мир! И я крупица этой бесполезной мерзости. Печально осознавать свой бесславный конец, но истина очевидна. Как хотелось изменить человечество, разбудить дремлющие души!.. И вот так глупо все кончилось".
  - Муза, чайку с лимончиком, - выкрикнул писатель, и через минуту перед ним появилась чашка с напитком.
  Он сделал несколько больших глотков и продолжил страдать, не найдя гармонии в выпитом чае. Сумрак общей безысходности создал в его голове образ ледяной ночи, и ему стало холодно.
  - Муза, дай одеяльце, любовь моя, - сказал писатель, и спустя несколько секунд на него уже опустился клетчатый плед.
  Ощущение холода прошло почти мгновенно, и писатель задумчиво произнес:
  - Муза, убери, пожалуйста, этот покров с моего бренного тела.
  Плед исчез, и писатель стал рассматривать белое пространство потолка.
  - Сходи в магазин, - раздался требовательный женский голос.
  "Какая мелочная просьба в период катастрофы разума! И я называю этого человека: Муза! Нет, так жить нельзя! Пустота и пошлость - вот все, что меня окружает".
  - Картошки купи и хлеба, - продолжала калечить душу писателя женская речь.
  - Я что-то захворал, Муза. Давай я завтра схожу.
  - Вот и жрать ты завтра будешь! - вынесла приговор женская ярость.
  "Какая непростительная грубость! Хочется кричать от безысходности. Уйду я от вас всех, как Лев Толстой, тогда поймете, кого вы обрекли на вечные скитания. Надо бежать из этой бытовой тюрьмы. Прямо как есть, в тапках и халате, бежать туда, куда уходит солнце".
  - Последний раз спрашиваю. Ты идешь в магазин или нет?
  Писатель увидел в своих мыслях, как палач заносит топор над его шеей, и в ужасе вскочил с дивана. Он заметил потухшим взглядом горящие от ярости глаза существа, желавшего лишить его жизни. Муза стояла в дверном проеме, уперев одну руку в бок, а в другой - держала сковородку.
  - Картошки хочу на обед пожарить, - объяснила женщина наличие кухонного предмета.
  - Хорошее дело, - согласился писатель, скидывая халат и натягивая брюки. - Крахмал очень полезен для мозга.
  Когда он надевал пиджак, в его голове неожиданно возник процесс выращивания картофеля. Писатель замер, развивая мысль, и судорожно заговорил:
  - Знаешь, Муза, сейчас пришел потрясающий образ. Человеческие руки берут мертвый картофель и заставляют его прорастать. После этого воскресший клубень закапывают в землю. Потрясающая метафора жизни и смерти. Люди кладут картофель в могилу, засыпают землей и ждут урожая на кладбище картофеля. Они бережно ухаживают за могилками, и происходит чудо - рождается нечто новое.
  - Ничего там кроме картошки родиться не может! - женский голос нес явный оттенок угрозы.
  - Ты не понимаешь, Муза. Представь: из могилы появляется новая жизнь. Это восхитительно.
  - Если я тебя прибью сейчас сковородкой - мне ничего не сделают.
  - Почему? - растерянно спросил писатель.
  - Потому что, когда меня спросят: за что вы его убили? Я отвечу, что из-за картошки, и перескажу весь этот бред про могилы. Меня признают невменяемой!
  - Муза, любовь моя, нельзя быть такой категоричной. Это же полет души, фантазия художника.
  - Ты в магазин идешь? - приподняв сковородку на уровень груди, спросила женщина.
  - Непременно, одну секунду.
  - И называй меня по имени, а не этой дурацкой кличкой - Муза!
  Писатель стал напряженно вспоминать ее настоящее имя, но оно потерялось среди метафор, гипербол и синекдох.
  - По правде говоря, твоя мысль опоздала лет на тридцать. Многие дети говорят, что томатный сок - кровь мертвых помидоров, - продолжила уничтожать оживший полет фантазии приземлённая Муза.
  Писатель в очередной раз задумался и стал перебирать в голове различные овощи:
  - Картофель из могилы, кровь мертвых помидоров - подумать страшно, чем мы питаемся.
  Он уже начал надевать куртку, но в этот момент Муза произнесла:
  - Только хлеб не забудь.
  В голове писателя произошла вспышка, и он затараторил себе под нос:
  - Что, в сущности, собой представляет хлеб? Это злаки. Падает малюсенькое зернышко таланта в землю и начинает расти. Под дождем и градом, среди сорняков и вредителей борется талант за жизнь. Проходит время, и над землей высится стройный золотистый колос необычайной красоты. Только набрал силу талант, блеснул ярким цветом, и его тут же скосили. Но им этого мало. Они молотят его до тех пор, пока талант не превратится в крошечное зернышко. Кажется, все кончилось, и круг замкнулся, но самое страшное - впереди. Зернышко попадает на тяжелые жернова и превращается в пыль. Большинство будет утверждать, что это мука, но я без малейшего сомнения переношу ударение на первый слог, и получается му́ка. Все стертые в пыль таланты превращаются в единую бесформенную му́ку .
  Писатель обратил взгляд на Музу, и его полные слез глаза заметили движение темного металлического диска. Сковородка приближалась к его лицу медленно, но неотвратимо. Через секунду наступила полная тьма.
  Писатель очнулся на диване, и первое, что увидел, был облик Музы. Женское лицо было изуродовано глубокими морщинами, и красные от слез глаза были похожи на два пулевых отверстия в черепе. Писатель ужаснулся от увиденного и, когда понял, что это лицо Музы, захотел, чтобы и в его голове срочно сделали два пулевых отверстия. Одного выстрела ему показалось мало, а два с большой вероятностью могли бы закончить его страдания.
  - У меня был очередной приступ? - голос писателя был слаб и полон уныния.
  Печальная женщина не смогла ответить ему словами и молча кивнула головой.
  - Ты знаешь, Муза, прямо сейчас пришел невероятный образ. Я стою в каком-то узком тоннеле, и на меня медленно движется черная дыра. Мне уже понятно, что этот темный круг проглотит меня в следующую секунду, и наступит вечный мрак. И вот, когда черная дыра приблизилась к моему лицу, я чувствую запах подгоревшего жира. Невероятно.
  - Никакого жира там быть не может, - взволнованно вставила Муза.
  - Правильно! Но в этом и гениальность момента. Прямо сейчас тебя поглотит бездна мрака, и в этот миг ты чувствуешь запах подгоревшего жира. Невероятная картина смерти.
  - Да не могло там быть никакого жира, - с возмущением произнесла Муза. - Тем более, подгоревшего.
  - Тьма поглотила меня без остатка, и вдруг - яркий свет и твое лицо.
  Писатель вскочил с дивана и стремительно подбежал к столу. Он взволнованно смотрел на черный прямоугольник клавиатуры и видел бесконечный мир, сотканный из букв и символов. Писатель чувствовал внутри себя непреодолимое желание полета к новым мирам и, не в силах больше ждать, начал творить.
  Он сгорал в ярком огне этой одержимости и не замечал ничего вокруг.
  Из коридора раздался тихий и почти обреченный голос:
  - Я ушла в магазин.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"