Аннотация: Fan fiction по произведению Дмитрия Емца "Мефодий Буслаев" Время действия - в районе 6 книги ("Тайная магия Депресняка")
Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок,
тот возьми его, также и суму;
а у кого нет, продай одежду свою и купи меч.
Лк 22:36
- Петюнчик, а Петюнчик, сходи за тортиком!
Улита уже второй час доводила Чимоданова до белого каления, но пока довела только до багрового оттенка лица. Чимоданов пыхтел, хмурился, однако сделать секретарше ничего не мог, потому что все его попытки скоро и страшно отомстить разбивались о её непробиваемую магию, усиленную пофигизмом. Поэтому Петруччо вдвое ожесточеннее строчил доносы на всех подряд, особенно почему-то концентрируясь на Фёдоре Поликарповиче из пятнадцатой квартиры по адресу.
- Чем это он тебе не угодил? - протянула Вихрова, заглянув строчащему Чимоданову через плечо.
- Достал этот дед. Он, когда улицу переходит, так палкой своей по асфальту стучит, что у меня голова раскалывается, - злобно ответил тот, скаля зубы. Вихрова попыталась представить себе Петруччо, страдавшего головной болью, и не смогла. Легче было вообразить, что головной болью страдает памятник Достоевского возле библиотеки имени Ленина.
В канцелярии русского отдела мрака было тухло. Хотя Тухломон, всё утро ошивавшийся вокруг Дафны и облизывающийся на её крылья, свалил часа три назад, правильно истолковав намёк Арея. Намёк до сих пор красноречиво торчал из стены рукоятью наружу. Мошкин тренировался в метании ножей рядом, временами для вдохновения поглядывая на это рукоять.
- Петюнчик, а Петюнчик!
Чимоданов перестал багроветь и начал зеленеть, но тему доноса всё равно не изменил, хотя по лицу было видно, что очень хочется. Улита с любопытством рассматривала получившийся цвет Петруччо.
- А чтобы ты стал фиолетовым в крапинку, тебя надо стукнуть? - поинтересовалась она.
Дафна, свернувшаяся клубочком на большом плюшевом кресле, невесть откуда притащенном Улитой, пыталась читать "Мастера и Маргариту" Булгакова - пожалуй, единственную подобную книгу, почему-то не запрещённую в канцелярии. Читать под пыхтение Чимоданова и насмешки Улиты получалось плохо.
- Зачем ты его дразнишь? - поинтересовалась Даф.
- Мне скучно, и грустно, и некому, - Улита вольно процитировала стихотворение, за которое Михаилу Юрьевичу приходил жать руку лично главный комиссионер отдела по разжиганию межнационального уныния.
Даф со вздохом отложила книгу и потянулась за флейтой. Ласково погладив мундштук, подаренный Эссиорхом, она поднесла флейту к губам и выдохнула несколько низкочастотных нот.
- Это что за консерватория? - приподняла бровь Улита. - Ты что в канцелярии мрака устраиваешь, жертва музыкальной школы? Тебя покусал твой на всю голову гениальный котик?
- У меня прекрасный кот! - привычно вступилась за Депресняка Даф. Потом, спохватившись, что его уже несколько минут не слышно, бросилась уносить проголодавшегося котика от рукояти, торчащей из стены. Метательный нож, торчащий из стены, практически наверняка устраивал Арея больше, чем погрызенный метательный нож.
Улита мечтательно поглядела на Чимоданова, но дразниться расхотелось. Ведьма вздохнула, закинула ноги на ручку жутко помпезного дивана, на котором когда-то помогли скончаться одному из многочисленных незаконнорожденных сыновей графа Оболенского, и изрекла:
- Зрелищ жажду!
Изречением никто не заинтересовался. Чимоданов увлечённо переливал в чернильницу кровь, используемую в качестве чернил для написания жалоб, Вихрова сосредоточенно выщипывала брови, Мошкин, отложивший метательные ножи, пытался сладить в боевым шестом, но пока чаще попадал шестом по лбу, чем по объектам, по которым целился. Даф вернулась к Булгакову, старательно придерживая на коленях Депресняка, которого тянуло на приключения.
Улита в задумчивости куснула пару раз нижнюю губу, потом, решив что хочется не только зрелищ, но и хлеба, с громким треском фольги развернула шоколадку. Её притащил то ли какой-то комиссионер, то ли один из заёмщиков, что не помогло ни тому, ни другому. Ведьма внимательно рассматривала обитателей канцелярии, выбирая жертву. Наконец, она, слегка усмехаясь, пошевелила двумя пальцами правой руки, как если бы хотела сыграть тремоло на пианино.
Возле уха Евгеши материализовалось шаловливое гусиное перо. В тот момент, когда Мошкин собирался отработать очередной удар, перо, ловко извернувшись, защекотало ему в ухе. Евгеша вздрогнул и уронил шест себе на правую ногу, запрыгав по комнате на левой. Долговязый и невероятно худой прыгающий на одной ноге Мошкин позабавил ведьму. Улита хихикнула. Даф бросила на неё с кресла укоризненный взгляд и подошла к Евгеше, севшему на пол и потиравшему пострадавшую ногу.
- Сильно ушибся? - спросила Даф.
- Да вроде несильно, нет? - моргнул Евгеша. - Я же не обижаюсь, ведь правда?
- Обижаешься, - авторитетно заявила Улита. - И мечтаешь отомстить.
- Кто, я? - изумлённый Мошкин заморгал так, словно ему в глаза высыпали песка.
- Слушайте, ну как же с вами скучно! - рыкнула ведьма. - То ли дело Меф. Он сразу поддаётся на провокации и лезет в драку. Кстати, а где Меф? - Улита обернулась к Дафне. Та пожала плечами.
- Я ему хранитель, а не сторож. Тревоги за него я не чувствую, значит, с ним всё в порядке. Гуляет где-нибудь.
- И что, тебе не любопытно, где он ошивается? - прищурилась секретарша.
- Это его личное дело, - спокойно ответила Даф, не давая Депресняку отгрызть обложку у "Мастера и Маргариты". Поняв, что котик, подобно Улите, жаждет хлеба и зрелищ, Дафна слезла с кресла и выпихнула кота в форточку.
- Особи мужского пола обожают гулять сами по себе, - прокомментировала это Улита. Даф внимательно посмотрела на неё и заметила:
- Многие женщины тоже это любят, - вернувшись в кресло, она села, обхватив колени руками, и задумчиво сказала: Просто нужно уметь друг другу доверять. Любые отношения свободных личностей строятся на доверии. Причём во всем - от слов и дел до мыслей и желаний. Это ужасно трудно, потому что сложно открыть другому, что ты слабый или не такой хороший, как хотелось бы. Но если нет доверия - можно умывать руки и разбегаться по разным жилплощадям жарить яичницу.
- Почему яичницу? - удивлённо спросила Вихрова, оторвавшись от выщипывания бровей.
- Не знаю, - честно ответила Дафна. - Но почему-то именно яичница считается традиционным холостяцким блюдом. Хотя горячие бутерброды и проще, и вкуснее.
Коллективное бессознательное безотказно сработало на слово "бутерброды". В приёмной отчётливо ощутился всеобщий нарастающий голод. Улита, решив, что можно обнаглеть, вызвала джинна-курьера и заказала ему пиццу. Нет, две пиццы. Нет, лучше пять. Джин вытаращил глаза, надул щёки, заохал - словом, выразил лёгкое изумление, но за пиццей метнулся. Чимоданов, дольше всех изображавший, что еда - для слабаков, успел к коробкам первым, нашёл среди принесенного пиццу "Диаболо", ещё одну, столь же острую, и оттащил их в угол. На резонное замечание Улиты, что это общее, он отвечал:
- Раз общее, значит, моё.
Спорить с этим никто не решился или просто не захотел. Ната вытаскивала пиццу по кусочку двумя пальцами, вкусно растягивая сыр, как нарочно выбирая именно те куски, которые собирался брать Евгеша. Тот вздыхал и брал соседние. Улита, руководствуясь примером Петруччо, утащила себе по половине "4 сыра" и мясной. Дафне, увлечённо дочитывавшей до главы, досталась пара кусочков вегетарианской. Девушка со вздохом посмотрела на пустые коробки и поняла, что придётся искать какую-нибудь несчастливую кашу.
- Что, светлая, осталась без обеда? - раздалось с лестницы.
Обитатели приёмной повернулись на голос. Арей стоял, прислонившись к стене на лестничном пролёте и скрестив на груди руки.
- Почему же, - вежливо возразила Даф, - мне тоже досталось.
- Ну да, ну да, - кивнул мечник. - Тесто с овощами - мечта стража света. При изготовлении ни одного муравья не пострадало.
- Не все стражи света являются вегетарианцами, - заметила Дафна. Арей ухмыльнулся, но острить не стал. У главы русского отдела мрака явно было хорошее настроение.
- Где наш синьор-помидор? - поинтересовался он.
Улита закатила глаза.
- Шеф, здесь без-окон-без-дверей-полна-горница-людей, зачем вам Меф? Он у нас свободная личность и поэтому гуляет сам по себе.
Арей непонимающе посмотрел на свою секретаршу. Та ткнула пальцем в Дафну. Даф спрятала лицо за книгой.
- Таак, судя по всему, здесь проводилась светлая пропаганда, - протянул Арей. - И о чём же вещала наша проповедница?
Даф вспыхнула и опустила книгу, бросив на мечника полный решительности взгляд.
- О том, что человек создан свободным. И о том, что людям надо доверять.
- Да ну? - прищурился Арей. - А знаешь ли ты, светлая, что делают свободные люди, когда им доверяешь? Они предают. Безжалостно и хладнокровно.
- Неправда!
- Правда. Ты идеалистка, как и все в вашей небесной канцелярии. Считаете, что можно влиять на решения людей, обращаясь к доброму началу в них - а на самом деле люди понимают только угрозы. Взгляни, каким оружием вы пользуетесь. Флейта! Человек, встретивший стража света на улице, сочтёт, что перед ним безработный, подрабатывающий в переходах.
- Зато он нас не испугается.
- Вот именно. Не испугается и не будет уважать.
- Уважение не основано на страхе!
- Уважение, светлая, основано на силе, - мечник неожиданно оказался очень близко и прямо-таки навис над креслом. Даф непроизвольно сжалась. - И на знании, что эту силу применят, если будет нужно.
Дафна словно наяву увидела, как глава русского отдела мрака не стесняется применять силу, когда считает необходимым.
- Это жестоко.
- Добро пожаловать в реальный мир, - развёл руками Арей, отходя от кресла и устраиваясь за столом. Даф вздохнула посвободнее.
- Всё равно это неправильно. Сила не зависит от оружия. Тем, кто силён духом, не нужно меча!
Только договорив фразу до конца, Дафна осознала сказанное и прикусила язык. Но было поздно. Глаза Арея превратились в щёлки, ноздри расширились. С минуту в приёмной воцарилась звенящая угрожающая тишина. Улита покрутила пальцем у виска, Мошкин опасливо попытался спрятаться за шест, Чимоданов прервался в написании доносов, а Ната, завершившая с бровями и перешедшая к окрашиванию ногтей, застыла, не докрасив мизинец правой руки.
Арей пристально смотрел на Дафну, притихшую в кресле. Потом тихим, ледяным голосом поинтересовался:
- И кто же внушил тебе эту мысль, светлая? В школе игры на дудочке рассказали? А ты не задавалась вопросом, умеет ли владеть мечом ваш главный святоша?
- Троил не будет пускать в ход меч без крайней необходимости, - уверенно сказала Даф, поняв, что раз Арей заговорил, то вряд ли сразу разрубит пополам.
- Именно, - кивнул мечник. - Но он владеет мечом. И может применить в любой момент. Что касается крайней необходимости...
- В Эдеме вряд ли можно здраво оценить, что такое крайняя необходимость. В мире людей отгрызают друг другу головы за крышку от консервной банки со штрих-кодом, потому что Тухломон объявил в средствах массовой информации, что по штрих-коду можно выиграть халявную кепку. В этом мире меч гораздо надёжнее проповеди. Запомни это, светлая.
Даф упрямо встряхнула светлыми хвостами.
- В каждом человеке есть добро. До него просто надо достучаться.
- Пока будешь стучаться, тебя успеют закопать и искренне оплакать, строго в соответствие с твоим понятием о добре, - ответил Арей. - Заведи себе рапиру - и у тебя перестанут столь естественно отбирать пиццу.
Мечник повернулся к Дафне спиной, велел Улите, чтобы она отправила к нему Мефа сразу же, как тот вернётся, и скрылся у себя в кабинете.
Улита, с сочувствием глядя на Даф, подошла к ней и поставила перед носом коробку с последним куском пиццы. Даф благодарно рассеянно улыбнулась, но к пицце не притронулась. Она накинула дутую синюю куртку, забросила за плечи рюкзачок с флейтой и, откинув строительную сетку, вышла на Большую Дмитровку. Синие сумерки скрадывали углы и ретушировали тени. С неба мягкими хлопьями падал снег, сплетая паутину тишины. Отчаянно хотелось летать.
Перейдя через дорогу, Даф нырнула в Столешников переулок, добралась до Петровки. Там повернула в сторону Высокопетровского монастыря и бульварного кольца. Даф шла быстрым шагом, пытаясь выветрить из головы слова Арея о том, что владеть мечом необходимо.
Мимо прошли два парня, оба лет восемнадцати. Краем уха Даф ухватила их разговор:
- Понимаешь, она такая нежная, - не дай Бог, сквозняк. Тут же начинает чихать, просит её закутать. У неё голова болит постоянно, - жаловался один.
- Такие-то и есть самые крепкие. Они себя берегут, - авторитетно заявлял второй. - А другая бегает, бегает как белка в колесе, а потом раз - инфаркт на почве истощения нервной системы и воспаления лёгких.
- А такое бывает? - робко спросил первый.
- Я тебе что, врач что ли? Откуда мне знать? - изумился второй.
Даф невольно улыбнулась. Вдруг тёплые ладони закрыли ей глаза. Такие тёплые руки были только у одного человека.
- Меф.
Она отвела его ладони от своего лица и повернулась к нему. На длинных волосах, привычно собранных в хвост, застыли снежинки. На капюшоне спортивной куртки намело сугроб. Серые глаза Мефа смотрели серьёзно и нежно.
- Как ты меня нашёл?
- Наша встреча была случайна, - улыбнулся Меф.
- Тебя Арей ждёт.
- Раз ждёт до сих пор, значит, может подождать ещё.
Он обнял Дафну, и потянул за собой по бульвару. Они шли, не говоря ни слова, чтобы не нарушать магию зимних сумерек, и смотрели, как падает снег, зажигаются фонари и гирлянды.
В мире людей, где уважали только силу, никому не было дела до двух душ, бредущих сквозь сумерки.
И их это вполне устраивало.