Аннотация: Признаюсь, я и сама не поняла, кто там кого придумал!
Принтер затих, погас монитор, и на стол легли аккуратно распечатанные листы. Новый роман был готов. Его ещё никто не видел! Рута с радостью отдала бы половину своей жизни, чтобы чёрные птицы букв так и не сорвались с белых листов, не долетели до чьего-либо сознания и воображения. Но... контракт подписан и роман готов.
Водила пальцем по строчкам, не разбирая слов, опасаясь разреветься, смазать текучую краску. Кто же знал, что так получится?!
- Ревную! - глупо шептала и снова беспомощно всхлипывала. - Разве можно?
Оказывается, можно. В её романе было много героев, - и всех Рута одинаково нежно любила, проникая между строк, читала их мысли, знала их улыбки и жесты. Но безумно ревновала только одного - даже не главного. Он не стал её отражением, не говорил словами автора. Просто появлялся эпизодически, словно случайно подбрасывая другим героям темы для размышления - свои компьютерные игры. Он был гениальным программистом! Когда Рута столкнулась с необходимостью выбора имени, из всех вариантов вдруг явился самый необычный - Олесь, и остался - случайным росчерком карандаша на каком-то клочке бумаги. Кто бы мог сказать тогда, что встреч с ним она будет ждать, как свидания, вихрем врываясь в короткие эпизоды, ловить выдуманные оттенки взглядов, волноваться, наматывая на палец длинные локоны светлых волос?
И вот роман готов, а продолжения не будет... Рута бережно собрала рассыпавшиеся по столу листы. Олесь... Вдруг кто-нибудь разглядит его образ через строчки? Разглядит так, как видит его она сама? Прорвётся за грань и сможет ласково погладить руку с тонким шрамом на запястье... Вдруг он полюбит эту неизвестную читательницу?! А ей самой что же - почёт и уважение? Гонорар за труд?!
Девушка метнулась в спальню. Шкаф распахнут настежь: не то, не то... Ага! Вот оно! По-прежнему жалобно всхлипывая, надела самое лучшее платье. Что дальше? Можно было бы свечи зажечь, но их нет. Подойдут, пожалуй, алые розы - целая охапка, составленная из букетов, подаренных поклонниками ко дню рождения. Усмехнулась: спятила ты, детка! Окончательно спятила!..
* * * * *
На дверной звонок молодой программист отозвался не сразу: просто не верилось, что кто-то может прийти к нему так поздно. Наверное, опять ошиблись дверью. Но звонили настойчиво, и Олесь, с сожалением оторвавшись от чёрного кофе с детективом, пошёл открывать. Два часа ночи! Кого ещё принесло?!
На пороге стояла девушка. С розами. В вечернем платье и босоножках - это зимой-то! Сумасшедшая! Но не держать же её на улице...
- Привет! Проходи...
Засмущалась, раскраснелась. Протянула ему охапку алых роз.
- Это тебе... Спасибо...
- За что?! - цветов ему ещё никто не дарил! А девушка очень даже ничего...
- За то, что ты совсем такой.
Вот это номер! Олесь и так потерял дар речи, сильно подозревая, что он, наверное, переутомился и заснул за своей очередной игрушкой. А девушка подошла совсем близко и, взяв его за руку, ласково погладила белый шрам на запястье.
- Стеклом порезался, да?
- Давно, в детстве. А ты откуда узнала?
Последние снежинки растаяли в её светлых волосах, превратившись в капельки. Точно, сумасшедшая! Или он всё-таки спит?
- Я всё про тебя знаю. Полгода бредила тобой... Ты живой, настоящий? Это правда?
Он-то живой, похоже, даже настоящий. А она... Как трогательно блестят голубые глаза! Просто вот-вот разрыдается! Олесь всегда робел перед женскими слезами и стремился сбежать куда-нибудь, совершенно теряясь от одного вида плаксивой девчачьей физиономии. Но сейчас он, подумав, почему-то подошёл к незнакомке и, стараясь казаться спокойным, провёл рукой по её щеке. ...
... Он несколько раз просыпался ночью, боясь, что Рута исчезнет. Но, утомлённая его ласками, она тихо спала рядом, совершенно не собираясь растворяться в дымке нереальности. Прекрасная, беззащитная... Единственная на всём белом свете!
* * * * *
Отдыхали на подоконнике кисти и тюбики с краской. Картина была закончена. Николай с радостью отдал бы половину своей жизни, чтобы никто никогда не увидел возникшей там, в глубине холста, тоненькой фигурки молодой писательницы, склонившейся над последним романом. Задумчивый взгляд, изящно повёрнутая головка, светло-русые локоны на фоне белых листов с тёмными строчками... И ворох алых роз, прижатых к груди отчаянным жестом. Она ведь даже не подозревает о существовании художника, создавшего её!
Он назвал её Рутой. И полюбил с самого первого взмаха кисти, а теперь сходил с ума при мысли, что она принадлежит не ему! Да, договор подписан, и заказчик, верно, уже поднимается по лестнице в мастерскую. Только зачем этому парню картина? Он, кажется, программист...
![Автор коллажа - Зоткин А.И. []](/img/g/gajdukowa_l_a/prodolgenie/prodolzh.jpg)