Аннотация: Небольшая научная работа представляющая собой обзор и анализ этого замечательного произведения древнерусской словесности ХI века
"Слово о законе и благодати" Илариона: автор, источник, эпоха
"Слово о законе и благодати" Илариона - одно из наиболее ранних, а, возможно, и первое художественно-публицистическое произведение, созданное в киевской культурной среде.
Личность его автора ярка и неординарна, это видно даже из тех скудных сведений, что дошли до нас из глубины веков. Судя по летописным данным, Иларион происходил из богатого, знатного рода. Священник церкви княжеского села под Киевом, он играл видную роль при дворе великого князя Ярослава Мудрого. Широко начитанный в произведениях византийских отцов церкви и исторических трудах, Иларион был также переводчиком, писателем, мыслителем. В 1051 году по указу Ярослава был поставлен на Киевскую митрополию вопреки известному порядку, по которому требовалось посвящение от руки Константинопольского патриарха. Таким образом, он вошёл в историю ещё и как первый русский митрополит не грек. После того, как великий князь вынужден был заменить его ставленником Византии, чтобы не осложнять русско-византийских отношений, Иларион удалился в Киево-Печерский монастырь, где его следы теряются.
Однако в кругах исследователей древнерусской литературы существует версия, выдвинутая, в частности, Д.С.Лихачёвым, что Иларион и Никон - летописец, участвовавший в составлении "Повести временных лет" - одно и то же лицо. Это положение доказывается сходством стилей написания, тематикой и аргументацией при сравнении "Слова о законе и благодати" с восстановленным из "Повести временных лет" вторым летописным сводом до 1073 г. Но как бы ни завершил свою жизнь Иларион, его яркая, сильная натура не могла остаться незаметной для современников. Хороший пример тому - "Слово о законе и благодати", оказавшее большое влияние на стиль и форму написания последующих произведений подобного рода, и, что самое главное, оставившее свой след в умах и сердцах русских людей.
"Слово о законе и благодати" условно можно отнести к памятникам церковной публицистики. В подобных произведениях форма изложения не менее значима, чем само содержание, насыщенное полемикой, пропитанное субъективными оценками автора и доносящее до нас его восприятие мира. Человек неотделим от своего времени, а потому идеология эпохи, уровень культуры общества - всё это, наряду с общеисторическими сведениями, нашло отражение в источнике. "Слово" Илариона - не только памятник литературы, но и произведение ораторского искусства. Из его содержания следует, что оно было произнесено перед представителями высшей киевской знати во главе с Ярославом Мудрым. В 1037-1051 г.г. "Слово" читалось, вероятно, в Софийском соборе в связи с каким-то торжественным событием в присутствии княжеской семьи, бояр, "нарочитых мужей". Скорее всего, это был праздник, посвящённый окончанию строительства Софийского собора, т.е. освящение храма(1).
По форме изложения "Слово о законе и благодати и похвала кагану нашему Владимиру" представляет собой проповедь, по содержанию - историко-богословско-политический трактат, в котором с позиций христианского провиденциализма излагается история христианства и отношение его к иудаизму. В "Слове", отражающем борьбу религиозных и политических идей в Киеве ХI в., осмысливается крещение Руси, превозносится её государственная мощь и христианство (благодать) в противоположность иудаизму (закону), который был религией враждебного Руси Хазарского каганата. Иларион прославляет Русь, равную среди других "новых" народов, и возвеличивает её князей - покровителей христианства: Ольгу, Владимира и Ярослава. Тема "Слова" - тема равноправности народов, резко противостоящая средневековым теориям богоизбранничества лишь одного народа, теориям вселенской империи или вселенской церкви. Иларион указывает, что Евангелием и крещением "бог все народы спас", прославляет русичей среди народов всего мира и резко полемизирует с учением об исключительном праве на богоизбранничество только одного народа(2).
Композиционно "Слово" состоит из трёх частей. В первой части Иларион развивает идею о двух состояниях, которые проходит человечество в "сём веке" по пути к "будущему веку": состояние "идольского мрака" (язычества) и "благодати" (христианства). "Закон" (иудаизм) - промежуточный этап: он лишь подготавливал к "благодати", но с неизбежностью должен был уступить ей, так как только "благодать" ведёт народы к спасению в будущем веке. В этой части использованы аллегории, идущие из византийской христианской литературы. Во второй части речь идёт о преимуществе для Руси "благодати" перед "идольским мраком". В третьей части Иларион с ориентацией на канонизацию прославляет князя Владимира Святославича - первого просветителя Руси, приобщившего её к "благодати". Воздаёт он хвалу и Ярославу Мудрому, способствовавшему процветанию и просвещению Руси. Идеи и образы этой части "Слова" неоднократно использованы в произведениях более позднего времени.
А теперь проанализируем подробнее это замечательное произведение. По принятым тогда стандартам канонической литературы начинается "Слово" восславлением бога за то, что "посетил и дал избавление людям своим..., не дал погибнуть в служении бесам"(3).
С самого начала произведения мы можем проследить уважение автора к грамоте вообще и к слову в частности. Заметно, как он виртуозно владеет этим словом, как ясно и точно выражает свои мысли. Так же уважительно Иларион относится и к своим читателям (слушателям): "Излагать здесь то, что в других книгах написано и вам известно, было бы примером дерзости и честолюбия. Не невеждам ведь пишем, а обильно насытившимся книжной сладостью..." - далее впервые в произведении звучит мысль о единении всех православных перед лицом бога, которую автор позднее разовьёт и украсит яркими сравнениями.
Иларион настойчиво выдвигает вселенский, универсальный характер христианства ("благодати") сравнительно с национальной ограниченностью иудаизма ("закона"). Подзаконное состояние при Ветхом завете (иудаизме) сопровождалось рабством, а "благодать" (Новый завет) - свободой. "Закон" сопоставляется с тенью, светом луны, ночным холодом; "благодать" - с солнечным сиянием, теплотой. Время Ветхого завета символизирует образ рабыни Агари, время Нового завета - свободной Сарры. Подобная наглядность способствует лучшему пониманию достаточно сложной мысли автора. Она вносит художественный элемент в научные богословские изыскания, что делает произведение интересным и лёгким по восприятию. Но всё-таки это научно-философский труд, что подтверждают постоянные ссылки автора на Священное Писание.
Изначалие божьего промысла ("И Бог изначально хотел и думал сына своего послать в мир и тем явить благодать") перекликается у Илариона с понятием закономерности исторического процесса. Конфликт крещения "благодатного" и обрезания "законного" породил отделение христианской церкви от иудейской. "Благодать" сменила "закон" правомерно, и эту правомерность объясняют цели данных религиозных систем: "У иудеев - совершенствование, у христиан - спасение. Совершенствование - в этом мире, спасение - в будущей жизни". Отсюда неизбежно возникает мысль об объединяющей роли христианства. Иларион неоднократно повторяет её, как бы подготавливая читателя к той части своего произведения, где он будет говорить об истории христианства на Руси. "Спасение же у христиан, благое и щедрое, простирается на все края земли", "И Христова благодать всю землю обняла, покрыла её, как вода морская" и "Прежде в одном Иерусалиме кланялись Богу, ныне по всей земле".
Однако здесь немаловажное значение придаётся и национальному моменту. "Закон" имел временное и ограниченное значение, "благодать" же вводит всех людей в вечность. Ветхий завет был замкнут в еврейском народе, а Новый имеет всемирное распространение. Иларион приводит многочисленные доказательства того, что время замкнутости религии в одном народе прошло, что наступило время свободного приобщения к христианству всех народов без исключения; все народы равны в своём общении с богом.
Далее следует восхваление бога, неотъемлемая часть всех богословских трактатов. Иларион раскрывает и анализирует двойную сущность Христа-богочеловека ("... один из Троицы в двойном естестве - Бог и человек"). В деяниях Христа опять же усматривается проявление закономерного и справедливого конца "закона": "И сами напророчествовали свою погибель... Так и стало. Пришли римляне, пленили Иерусалим и разбили его до основания. Иудейство с тех пор пало, и закон, как вечерняя заря, угас, и рассеяны были иудеи по странам, чтобы зло не пребывало вместе". Эта достаточно своеобразная трактовка падения Иерусалима содержит также исторические сведения: завоевание его в 63 г. до н.э. Помпеем и разрушение римлянами в 66 г. н.э.
Мысль о том, что не народ израилев стал наследником новой веры, подкреплена цитатой из Библии: "Подобает благодати и истине сиять на новых людях, ибо ``не вливают, - по слову Господню, - вина нового благодатного учения в мехи старые, в иудействе обветшавшие, - если прорвутся мехи, то вино прольётся``".
Переходя ко второй части своего произведения, Иларион в религиозном свете рисует исторический путь Руси, как та "спотыкалась" на пути язычества и как пришло к ней "человеколюбие Божие", т.е. христианство. Здесь звучат и патриотические настроения автора, гордость за свою родину: "Ведь не в слабой и безвестной земле владычествовали, но в Русской, о которой знают и слышат во всех четырёх концах земли". Это заявление отнюдь не было безосновательным. Выход Руси с принятием христианства на внешнеполитическую арену в качестве равного сильнейшим государства, активная внешняя политика Святослава и тонкая дипломатия Ярослава Мудрого действительно сделали Русь сильной страной и опасным соперником для соседей. Приближенный к княжескому двору Иларион не мог не знать всех политических тонкостей, но в задачу этого произведения не входило их описание, а потому он ограничился короткой, но уверенной похвалой.
Органическим переходом от второй части к третьей служит изложение средневековой богословской идеи, что каждая из стран мира имела своим просветителем одного из апостолов(4). Однако Руси не посчастливилось в этом отношении, ибо бог берёг её до последнего часа. Далее приводятся сведения о жизни Владимира - "внука старого Игоря, сына славного Святослава", и следует небольшой рассказ о Святославе. То, как Владимир пришёл к мысли о крещении, описывается с чисто канонических позиций: "и воссиял разум в сердце его, чтобы понять суетность идольской лжи и обрести единого Бога".
Факты о крещении Владимира и Руси достаточно достоверны: христианство пришло непосредственно из Византии - "Греческой земли"; Владимир выступил инициатором крещения всего народа: "... но ещё и потрудился, велев по всей земле креститься... быть всем христианами - незнатным и знатным, рабам и свободным, юным и старым, боярам и простолюдинам, богатым и бедным". Здесь можно увидеть начавшееся расслоение русского общества, а также принципы этого расслоения. Ещё упоминается о том, что крещение производилось и не по доброй воле. Если об этом говорит такой заинтересованный человек, как Иларион, поставивший в качестве цели своего произведения возвеличивание достоинств Владимира, то, значит, факт этот нельзя было ни скрыть, ни смягчить ввиду его массовости. "... а если кто и не по доброй воле крестился, то из-за страха перед повелевшим, поскольку благоверие того было соединено с властью".
Во всей своей динамичности показан процесс обновления страны в связи с принятием новой веры: "жертвенники были разрушены, а церкви поставлены, идолы сокрушены, а иконы святых предстали", далее: "монастыри на горах поднялись, монахи появились, мужчины и женщины, незнатные и знатные...". И после этого начинается непосредственно похвала Владимиру, в крещении Василию. Прославляется то, что он уверовал во Христа, не видя его, прославляются его милости: "кто поведает о твоих многочисленных милостях и увидит щедрости, которые денно и нощно оказывал ты бедным и сиротам, больным и должникам, вдовам и всем просящим сострадания".
Силу и могущество русских князей, славу Русской земли, "единодержавство" Владимира и его военные успехи Иларион описывает с нарочитой целью - показать, что принятие христианства не было вынужденным, что оно было результатом свободного выбора Владимира. Подчёркивая, что крещение Руси было личным делом одного только князя Владимира, в котором соединилось "благоверие с властью", Иларион явно полемизирует с точкой зрения греков, приписывавших себе инициативу крещения "варварского" народа(5).
Сравнение Владимира с Константином Великим приводится не просто ради наглядности. Этим подчёркивается особая миссия Руси в преемственности христианства от Византии: Русь является наследницей Византии во всех отношениях. "Он со Святыми отцами Никейского собора закон людям установил. Ты же с новыми нашими отцами-епископами часто собираясь, с великим смирением совет держал, как среди людей, только что познавших Господа, закон установить". Преемственность Владимира от Константина подчёркивается даже в сходных фактах биографии: "Тот у эллинов и римлян цесарство Богу подчинил, ты же - в Руси... Он с матерью своей Еленой крест из Иерусалима принёс, по всем владениям части его разослал, веру утвердили. Ты же с бабкою твоею Ольгою принёс крест из нового Иерусалима - града Константинова - по всей земле своей поставил и утвердил веру. Тебя, уподобившегося Константину, единой с ним славы и чести удостоил Господь". Тот факт, что Владимир был похоронен в "церкви Святой Богородицы Марии" стал известен нам из сочинения Илариона.
Следующая похвала адресована Ярославу Мудрому, в крещении Георгию. Содержатся упоминания о том, что он построил Киевскую Софию ("дом Божий великий Святой Премудрости его") и Благовещенскую церковь на Великих вратах. Воззвание к Владимиру содержит несколько традиционных обращений: "Встань, о честный муж, из гроба твоего...", "Радуйся..." и, наконец, "Помолись о сыне твоём...". Этот стандартный приём древнерусской литературы отражает крепкое патриархальное родство семьи: чтобы восставший из гроба отец возрадовался за сына, прославившего себя и свою семью (в данном случае - страну) благими делами. Обращение "Помолись о сыне твоём..." содержит также пожелания на царствование Ярослава.
Мы видим, что "Слово о законе и благодати" является не просто произведением канонической литературы, но и историческим источником, в котором можно почерпнуть фактические и идеологические сведения, а также сделать выводы о степени христианизации Руси и особенностях религиозного мышления русских людей.
Для произведения Илариона характерен широкий универсализм. История Руси и её крещение изображены как логическое следствие развития мировых событий. Чем больше сужает автор свою тему, переходя от общего к частному, тем выше становится его патриотическое воодушевление. Таким образом, всё "Слово" Илариона от начала до конца представляет собой стройное и органичное развитие единой патриотической мысли. И замечательно, что эта мысль отнюдь не отличается национальной ограниченностью. Автор всё время подчёркивает, что русский народ только часть человечества(6).
В "Слове" отразились не только мысли Илариона и пожелания княжеской семьи, соответствовавшие торжественности случая произнесения речи, в нём виден своеобразный духовный подъём, который был присущ людям той эпохи. Это была эпоха перелома, в ней ясно определились характерные черты феодализма, но ещё живы были и старые традиции времени начала образования государства. Уже отчётливо деление общества на феодальную верхушку и закабалённые низы городского и сельского населения, но ещё живо воспоминание о патриархально-общинных отношениях в рассказах о пирах Владимира, равно открытых для всех. Уже полной властью утвердилось в умах людей христианство, но со всей отчётливостью давало себя знать и языческое наследие. Русская культура уже развивается в областных границах, но ещё не замкнулась в них.
Феодальная раздробленность стала неизбежным этапом исторического развития Руси. Начиная с конца ХI в. распад Киевского государства был связан с ростом его отдельных частей, с развитием производительных сил на местах, с образованием новых областных центров, городов, с подъёмом активности городских масс населения. Этот процесс политического дробления Киевского государства и роста областных центров будет иметь первостепенное значение в интенсивном культурном развитии Руси ХII в. А пока, в середине ХI в., временное спокойствие общества таило в себе зачатки грядущих перемен. И если в политической области ещё держалось стабильное равновесие, то в области религии и идеологии уже проявляли себя тенденции будущей бури(7).
Немедленно после принятия новой веры мы видим среди советников князя епископов - истолкователей воли божией. Христианство принято от Византии; Русь составляет одну из епархий, подведомственных Константинопольскому патриарху, а молодая страна жаждет освободиться от политической и религиозной власти греков. Но вместе с этим стремлением к независимости, вместе с отрицанием ведущей роли Византии в принятии христианства на Руси для многих областей русской действительности характерны заимствования греческих порядков, как естественного образца для построения своего общества. Церковь по главной своей задаче - действовать на нравственность, должна была прежде всего обратить внимание на семейные отношения, которые и подчинились церковному суду. Духовенство вооружилось против всех прежних языческих обычаев. Церковь взяла женщину под своё покровительство и особенно наблюдала за её нравственностью, возвысила её значение, поставивши обязанности детей к матери наравне с обязанностями к отцу. Семья, до сих пор замкнутая и независимая, подчинилась надзору чужой власти и церковному суду. Это только один из примеров возросшего авторитета церкви, который активно содействовал переводу народонаселения от старых форм родового быта к новым, гражданским.
Таким образом, в социальных отношениях и идеологии людей происходили заметные сдвиги. Сознание единства Руси и общерусский размах идей, может быть, ещё интенсивнее давали себя чувствовать именно теперь, когда реальная социально-экономическая почва для этого единства уходила из-под ног. В этом соединении стремительного движения вперёд с сохранением лучших традиций прошлого - основа творческой мощи этого периода.
А теперь вернёмся к "Слову о законе и благодати" и посмотрим, как ещё проявили себя и свою неразрывную связь с эпохой идеи, провозглашённые Илларионом в произведении. Росписи Софии и, в частности, её хоров (где устраивались торжественные приёмы князя и где, по-видимому, была произнесена речь Илариона) представляют собой любопытный комментарий к "Слову".
К Х и ХI вв. росписи храмов выработались в сложную систему изображения мира, всемирной истории и "невидимой церкви". Весь храм представлялся как бы микрокосмом, совмещавшим в себе все основные черты символического христианско-богословского строения мира. Фрески и мозаики Софии воплощают в себе весь божественный план мира, всю мировую историю человеческого рода. В средние века она давалась обычно как история Ветхого и Нового заветов. Противопоставление Ветхого и Нового заветов - основная тема росписей Софии. Оно же - исходная тема "Слова" Илариона. Следовательно, произнося свою проповедь, Иларион непосредственно исходил из темы окружающих его изображений. Фрески и мозаики Киевской Софии могли наглядно иллюстрировать проповедь. На хорах были те сцены Ветхого завета, персонажи которых подавали наибольший повод для размышлений: "встреча Авраамом трёх странников" и "гостеприимство Авраама".
Иларион, произнося эмоциональную речь с амвона Софийского собора, видел перед собой на хорах не только Ярослава, его супругу княгиню Ирину и княжичей, но и групповой портрет, на котором помимо князя и княжеской семьи были изображены другие лица, упомянутые им в "Слове" - князь Владимир и княгиня Ольга. По обычаю средних веков, в соборе изображался строитель храма - ктитор: император, князь, архиепископ и др. В Софийском соборе на стенах центрального нефа уцелели остатки подобной светской росписи. Идейное содержание фрески выходило далеко за рамки обычной ктиторской композиции. Цель её была не только прославить князя-строителя, но также подчеркнуть, что народ Руси получил христианство не из рук греков, а непосредственно от бога, по воле княгини Ольги и князя Владимира.
Рассмотрим ещё один важный вопрос, связанный с Софией Киевской. Учитывая натуралистическое смешение в те далёкие времена понятия церкви как организации с храмом, можно сказать, что строя храм Софии в Киеве, Ярослав Мудрый "строил" русскую митрополию, русскую самостоятельную церковь. Называя новый храм тем же именем, что и главный храм греческой церкви, Ярослав претендовал на равенство русской церкви греческой. Самые размеры и великолепие убранства Софии становились прямым "натуралистическим" свидетельством силы и могущества русской церкви, её прав на самостоятельное существование. А если принимать во внимание каноны архитектурного искусства, то отождествление любой русской церкви с храмом Софии Киевской вело к обязательному подкреплению архитектурой вновь отстраивавшегося храма идеи независимости русского народа, равноправности его народу греческому.
Обобщая всё ранее сказанное, мы подходим к выводу, что "Слово о законе и благодати" Илариона - выдающееся произведение древнерусской литературы I пол. ХI в. В нём в художественной форме воплощена патриотическая идея независимости Руси во всех сферах общественной и культурной жизни, прославляются её выдающиеся политические и культурные деятели: Владимир, Ольга, Ярослав. "Слово" вышло из культурного окружения Ярослава Мудрого, поэтому влияние идей, господствовавших в то время в киевском обществе, проводимых автором с большой настойчивостью, заметно не только в литературе ХI в. (в "Слове" и в древнейшей части "Повести временных лет"), но и в светской монументальной живописи, в частности, ктиторской фреске Софийского собора в Киеве.
______________________________
(1) История Киева в 3-х т. - Киев, 1984 - Т.1 Древнейший и средневековый Киев - с. 160
(2) Лихачёв Д.С. "Слово о законе и благодати" Илариона / в кн. Лихачёв Д.С. Великое наследие. - М, 1975.
(3) Здесь и далее "Слово о законе и благодати" цитируется по изданию: Хрестоматия по древнерусской литературе - М, 1994.
(4) Лихачёв Д.С. "Слово о законе и благодати" Илариона / в кн. Лихачёв Д.С. Великое наследие. - М, 1975.
(5) Там же.
(6) Там же.
(7) Об этом: Соловьёв С.М. Взгляд на историю установления государственного порядка в России до Петра Великого / в кн. Чтения и рассказы по истории России - М, 1989 - с. 183-184.
(8) При анализе росписей Софии Киевской использовались:
Лихачёв Д.С. "Слово о законе и благодати" Илариона / в кн. Лихачёв Д.С. Великое наследие. - М, 1975;
История Киева в 3-х т. - Киев, 1984 - Т.1 Древнейший и средневековый Киев.