Музыка... В божественном очарованье нежных звуков мы растворяем себя... Она прекрасна... Та настоящая музыка, которая надолго остаётся в нашем сознании. Её звук, как жидкость в сообщающихся сосудах, переливается от сердца к сердцу, из души в душу... Она ласкает, льстит, завораживает, чарует...Она уничтожает...
Это говорю я, Валера Царёв, выпускник средней школы. Не просто выпускник, а будущий не потомственный юрист, в первом и единственном колене, семнадцати лет от роду. Хотя в том, что буду юристом, я глубоко сомневался. Так хотели мои родители. Если честно я всегда удивлялся одноклассникам, которые точно знали, кем они будут. В прошлом году я бредил институтом гражданской авиации и профессией бортинженера, который бороздил бы на самолётах небесное пространство. А в этом - географическим факультетом МГУ. Но МГУ далеко, а провинциальный университет рядом.
Где-то в душе у меня теплилась надежда о самом лучшем ВУЗе страны. К сожалению, чем ближе выпуск, тем страшнее становилось за тот выбор, который сделали мои предки.
А моё музыкальное образование? Я сносно играл почти на всех музыкальных инструментах. Но это никак не могло повлиять на меня, чтобы я серьёзно занялся музыкой. Рано, очень рано приходится избрать тот путь, по которому всю жизнь будешь топать. А потом неизвестно, правильно ли ты сделал свой выбор. Пожить бы, жизненного опыта набраться...
С подносом в руках я стоял в очереди школьной столовой и смотрел на нежную шею одноклассницы Наташи с волосами пшеничного цвета, маленькую и хрупкую, со стрижкой а-ля Мирей Матье. Я вдруг представил, что в столовой кроме нас никого нет, и я губами мягко щекочу нежную кожу с еле заметными серенькими точечками. А она так смешно вдавливает шею в плечи, оборачивается и заливисто смеется.
Я понял, что влюбился, и мне тут же расхотелось есть. Столовую пришлось покинуть, не дождавшись своей очереди. Я бросил поднос на свободный стол и спешно удалился.
Войдя в аудиторию, именуемую классом литературы, я обнаружил, что там никого нет и, подавленный, сел за стол. Большая перемена... Всех как ветром сдуло на улицу. Майская весенняя карусель в виде солнечных зайчиков, мелькающих через стёкла дрожащих от ветра окон, на меня не действовала. Сердце усиленно билось.
Почему я её раньше не замечал? И вдруг вспомнил её улыбку, которую она дарила всегда, её приглашения потанцевать на школьных вечерах, когда объявляли белый танец, и как она сама бегала к ди-джею, чтобы тот почаще объявлял белый танец. А потом вновь и вновь приглашала меня. А я совсем не обращал внимания. Вот балбес. Теперь все ухаживания, её внимание и осмысленные взгляды выстроились в определённую логическую цепочку. Я вздохнул. Внешне конечно она ... Обыкновенная. Очаровательная улыбка. По-восточному, очень сильные раскосые глаза, маленький прямой носик. Точно вылитая Комаки Курихара из старого, старого фильма "Москва - любовь моя". Но по темпераменту больше была похожа на Риоки Хироши из фильма "Вассаби". Только волосы русые... Её ноги... Да, её ноги... Слегка кривоватые, которые нельзя было закрыть школьным платьем, спускающимся не ниже колена, а длиннее не разрешали, и вне школы - скрытые джинсами или юбкой.
Я вспомнил, как первого сентября мы с одноклассником стояли в коридоре и ждали когда откроют класс лингвистики. Недалеко от нас стояла она, а мы тайком рассматривали её ноги.
-Я тебе говорю, что она в колготках, - убеждал меня Коля.
-Да какие колготки, это она так загорела, - не соглашался я.
-Слушай, а спроси у неё об этом.
-Ну ты деятель, сейчас всё брошу и пойду спрошу, Наташа ты в колготках или без?
-А что? Что тут такого?
-Ну, пойди сам и спроси.
-Не хочу. Скажу тебе одно, загорелые у неё ноги или она в колготках, но ноги у неё как у кавалериста.
Какая разница, какие у неё ноги. Не всем же быть моделями. Сейчас это не столь важно, и я попытался себя убедить, что кривые ноги это не тот недостаток, который как-то мог повлиять на моё влюблённое состояние.
Я даже не заметил, как аудитория стала гудеть от возбуждённых одноклассников, чинно заполняющих свои столы, и как прозвенел звонок. Только толчок локтем одноклассника Коли, соседа по парте, привёл меня в чувство:
-Ты чего такой мрачный?
-Да так.
-Радуйся, последний урок.
-Да уж... Ты подзабыл дружище... Ещё классный час, - сегодня к "дружище" я не добавил "Мюллер". Было просто лень шевелить языком. Но мы так любили к своим коллегам по партам приклеивать прозвища любимых героев из любимых фильмов.
-Классный час, брат, это р-а-з-в-л-е-к-а-л-о-в-к-а, - нравоучительно произнёс он по слогам и добавил, - сегодня Эдик что-то из истории хард-рока будет рассказывать.
-Музыку хоть слушать будем?
-Будем... - он не успел закончить, как в аудиторию вошёл учитель литературы, и мы не стройно встав, поприветствовали его.
Марк Иссакович Бердон (так звали нашего учителя русской литературы). Как всегда был любезен. Он был небольшого роста. Широкие залысины украшали его голову. А на толстом мясистом носу, где изредка появлялись два маленьких волоска, располагались очки с массивной оправой, за которыми блестели многократно увеличенные глаза - осторожные, подозрительные и всегда ждущие подвоха. Он не выговаривал букву "Р", что было странно для учителя литературы, и когда он здоровался, получалось очень весело:
-Здавствуйте йебята!
Но мы уже давно не смеялись над ним. Привыкли. Поэтому молча садились и внимательно его слушали. Он был в меру строг и требователен, и терпеть не мог, когда на его уроках болтали.
-Мы вплотную подошли к выпускным экзаменам, - все ж он старался подбирать слова без буквы "р", - и поэтому сегодняшний, - он сделал паузу, дальше без "р" никак нельзя было обойтись, -уок, мы посвятим твойчеству Гибоедова и его изумительной, не ут`атившей своей актуальности комедии "Гойе от ума".Это очень часто вст`ечающееся пгоизведение для фогмигования тематики сочинений на выпускных экзаменах. Давайте вспомним, те обгазы, котогые вы в пгошлом году изучили. Я помогу вам вспомнить.
Он принял позу оратора, опершись руками о спинку стула и начал рассказывать:
-Импеатой Александг Пегвый панически боялся пгоникновения в Госсию йеволюционных идей. Он мог давать обещания на Евгопейском сейме, но на Године дело обстояло совсем не так. Гепгесии и гепгессии окутали Госсию. Погядок с помощью жестокой гуки Агакчеева был наведён. И этот погядок, это довоенное благоденствие, йазумеется, гадостно пгиветствовали люди типа Фамусова. Ну что вспомнили? Тепей я жду хагактегистик геоев. Пожалуйста, кто хочет выступить?
Все посмотрели на Галю Бумкину, будущую медалистку. Когда она выходила к доске, каждый из нас, затаив дыхание, рассматривал её идеально-стройные красивые, смуглые ноги. Она носила в школе самую короткую юбку и не оставляла равнодушным никого. Если она становилась спиной к классу и что-то писала на доске, рука её медленно поднималась, и вместе с этим движением платье принимало более высокое положение, обнажая на верхней части бедра красивое родимое пятно размером в пятак.
Галя вздохнула и пошла к доске. Грациозно откинув рукой прядь жёстких угольных волос, она затараторила:
-Актуальность комедии "Горе от ума" заключается в том, что в ней главный герой Чацкий прямо, никого не стесняясь, говорит о политических преобразованиях и о новой морали, о стремлении к духовной и политической свободе...
Все облегчённо вздохнули, и в аудитории наступил полнейший штиль, где корабль по имени Галя рассекал волны образованности.
Я рассеянно смотрел на Галю и пытался сосредоточиться. Но нет. Впереди сидела Наташа, и её нежный затылок маячил передо мной, преследовал меня с момента ухода со столовой и не давал покоя. Где-то внизу подташнивало, то ли от голода, то ли от наплыва истомы. Я очень часто вздыхал и думал о том, что быстрее бы окончились уроки, и я бы вместе с ней отправился домой. Благо мы жили в одном доме, только в разных подъездах.
-... и оборвалась блестяще начатая карьера: "Служить бы рад, прислуживаться тошно". В этой формулировке Чацкого важны и значимы обе части: он рад бы служить, он жаждет этого. Но государству, оказывается, не нужно самоотверженное служение, оно требует прислуживания. И Чацкий оставляет столицу, - Галя была явно в духе.
-Ну и дурак, что оставил столицу, - тихо не согласился мой сосед по парте с Чацким. Слушай, а поехали съездим в Москву?
-Это как это? - прошептал я.
-А вот так, возьмём справки в поликлинике, да рванём дня на два, прикупим шмоток каких-нибудь, посмотрим столицу.
-А что родителям скажем?
-Да так и скажем. Поедем в Москву, посмотрим на неё. Даже более того, убедим, что такая поездка очень полезна для общего состояния... души, перед поступлением.
-Поехали, - согласился я, а сам подумал, что как бы было бы здорово взять в Москву Наташу, - только я сомневаюсь, что мне справку дадут в поликлинике, я здоров как бык.
Коля махнул рукой:
-Я маму попрошу, она нам сделает.
За разговором мы не заметили, как у стола учителя оказалась ОНА. Я нервно помахал рукой перед лицом Коли, чтобы он не мешал мне слушать Наташу. Сердце учащённо забилось, и я, не слыша о чём она говорит, уставился на неё. Просто заглатывал взглядом. Какая то судорожная волна тепловой энергии прошлась по всему моему организму. Она чем-то делилась с нами, а скорее с нашим учителем, о Молчалине:
-...За время отсутствия Чацкого, Молчалин занял его место в сердце Софьи, именно он - счастливый соперник главного героя. И это только начало. Личное поражение Чацкого не исчерпывает его будущей драмы. Брошенные им слова "Молчалины блаженствуют на свете" оказываются пророчеством...
Марк Иссакович увидел мой напряжённый взгляд и, наверное подумал, что я хочу высказать своё мнение о Молчалине, потому что когда Наташа закончила, а я не отрывал от неё внимательных глаз, произнёс:
-Навейное Цагёв хочет поделиться с нами о Молчалине. Пгошу Валега, можно с места.
Я удивлённо заморгал глазами, но делать было нечего, и пришлось отвечать. Но что? Начал вспоминать, кто это такой. В моей памяти возник какой-то смутный образ зла:
-Молчалин это предатель.
Все повернулись в мою сторону. Двадцать пар изумлённых глаз смотрели на меня, а потом появились не стройные смешки. Я сначала растерялся... Но неожиданно Марк Иссакович поднял руку вверх, призывая этим жестом мне не мешать, как бы поддержал меня:
-Вы понимаете, что вы пъедъявили сейёзное обвинение нашему гегою. Вы сможете объяснить почему?
Я долго думал. Пауза затягивалась. Вот ляпнул. Давай думай быстрей, с чего это Молчалин у тебя предателем сделался. Но я сдаваться не собирался, поглубже захватил носом воздух и выдохнул:
-Начнём с того, что разберёмся в содержании предательства. Это зло, обман, коварство. Тогда становится понятным, что хитрый ум, изворотливость Молчалина, умение приспособиться к любой ситуации, найти "ключ" к влиятельному человеку, абсолютная беспринципность - это определяющие принципы героя. Эти качества, проявляются через зло и обман. Его жизненные установки, убеждения, вся система нравственных ценностей противостоит морали, идеям и идеалам Чацкого. Молчалин страшен именно своей глубочайшей безнравственностью: тот, кто готов вынести любые унижения в борьбе за власть, богатство, силу, дорвавшись до желанных вершин, будет не только сам унижать, но и уничтожать на своём пути. Это очень страшный человек. И в этом он предатель, потому что предал настоящие идеалы, те идеалы, которые проповедует Чацкий. И в этом Молчалин не отличается от всего фамусовского общества.
Я не успел перевести дух, как кто-то из одноклассников начал апеллировать мне:
-Он бросает вызов всему обществу.
-Я не говорил всему обществу. Я сказал фамусовскому обществу, - тут же отреагировал я.
-А если такое общество на 90 процентов фамусовское? Значит надо бросить вызов всем? - не сдавался кто-то.
Я задумался, а потом твёрдо сказал:
-Значит всем.
Класс гудел, не соглашаясь со мной. Я увидел, как аккуратно поднялась рука Наташи и на фоне шума несогласных, прозвучал её голос:
-А можно мне дополнить Царёва?
Марк Иссакович кивнул головой. Судя по блеску в глазах, проступающему через стёкла очков, он явно был доволен разгоревшейся дискуссией. Все затихли.
-А я полностью согласна с Царёвым. Только вызов такой бесполезен. Потому что Молчалин - дитя отлаженного государственного механизма, хоть и порочного. И он не допустит разлада этого механизма, тем более - его разрушения! На Молчалиных будет опираться власть, потому что они послушны, а власть, очень ценит послушных.
-И что же делать? - кто-то спросил в тишине.
Я благодарно посмотрел на Наташу и сказал:
-А ничего. Сейчас ничего не сделаешь. Когда износятся механизмы государства, а они износятся очень быстро, потому что они бракованные, тогда и станет ясно, что их надо менять.
- А почему Вы Цайёв говойите в настоящем въемени? - Марк Иссакович уставился на меня.
Он что, в чём -то меня подозревает, подумал я, пожал плечами и произнёс:
- Вы же сами говорили об актуальности этой комедии.
-Она актуальна, но не в этом аспекте..., - Марка Иссаковича прервал звонок, и ему пришлось заканчивать. Он как-то странно посмотрел на меня:
- Продолжим обсуждение на следующем уроке.
Я отвернулся. Если честно, мне было не до Молчалина и его предательства. Я с нежностью лицезрел шею уже ставшей любимой мне Наташи. Было видно как запястья её нежных рук, скрытых под белыми кружевами рукавов платья, обнажались, когда она одну за другой укладывала тетрадки в сумку. Она вдруг резко повернулась и посмотрела на меня. От неожиданности я смутился и потупил глаза. А она очаровала меня улыбкой, подхватила сумку и направилась к выходу.
Я остолбенел, и только Коля смог снять временное моё напряжение:
-Давай, давай, двигай, чего уставился?
Он пнул меня в спину, и я, всё ещё загипнотизированный красотой Наташи, под радостный гул одноклассников вышел из аудитории.
--------------------
Татьяна Дмитриевна - классный руководитель, женщина почти пенсионного возраста, всегда носившая маску обиженного на жизнь человека, - на этот раз улыбнулась и обратилась к Эдику Солонкевичу:
-Эдуард познакомит сегодня нас с музыкальным творчеством одного из западных ансамблей.
Эдик Солонкевич, в анфас вылитый Джо Дассен, такие же пухлые нарисованные губы и томный взгляд, только блондин, меломан до мозга костей, не просто обожал хард-рок, он жил в нём.
Эдик вышел к учительскому столу, на котором стояла простенькая аппаратура, заботливо подвинул проигрывающий аппарат к себе и обстоятельно приступил к изложению биографии рок группы Deep Purple:
- В далёком 1968 году на свет появилась группа Deep Purple в результате случайных знакомств друг с другом музыкантов, которые преклонялись перед творчеством The Beatles . Первоначальный состав группы Deep Purple был такой: Ричи Блэкмор - гитара, Род Эванс - вокал, Джон Лорд - клавишные и бэк-вокал, Иэн Пейс - ударные, Ник Симпер - бас-гитара и бэк-вокал. В этом составе группа выпустила два альбома. Однако балладный голос Рода Эванса не удовлетворял прежде всего Ричи Блэкмора, который хотел двигаться в другом направлении, и который уговорил группу расстаться с ним. Под горячую руку Блэкмора попал и басист. Так в составе появились Ян Гиллан и Роджер Гловер. Этот состав в последствии стал золотым.
Всё это я неоднократно читал и перечитывал, и поэтому мне стало неинтересно. И я выбрал более занимательное дело. Стал созерцать любимую тонкую шейку Наташи. Так хотелось дотронуться носом и губами одновременно к этой чудной материи упругой кожи и вдыхать её неповторимый запах. Мне опять стало плохо, и я тоскливо отвернулся. Мои уши отдалённо нащупали штрихи легендарной рок группы:
-...если добавить к этому агрессивный вокал Гиллана, который прославился в 1970 году блестящим исполнением партии Христа в рок-опере "Jesus Christ Superstar", твердый бас Гловера - и на музыкальном олимпе появился новый стиль группы, именуемый в последствии как тяжёлый рок. И по праву Deep Purple вместе с Led Zeppelin считаются отцами хард рока. Соединение звучания органа Лорда и гитары Блэкмора создают, наконец, "фирменное" лицо Deep Purple...
Я уставился в окно. Весна. Первомайский праздник прошёл. На носу ещё один праздник - 9 мая. Так любимый нами. Во-первых, потому что один выходной день не помешает, а во-вторых ветераны, которых с каждым годом становилось всё меньше и меньше, создавали радостную атмосферу надёжной и беззаботной жизни. Нашей жизни... Жизни молодых... Они всегда улыбались, и выглядели такими чистенько-аккуратными, улыбающимися улыбками молодых. И поражаешься их жаждой жизни и волей к жизни. Вот бы нам их терпение и мудрость!
За окном качались липы. Шелест их зелёных листочков врывался через открытые форточки на потоке весеннего прохладно - тёплого воздуха.
Эдик, кажется, закруглялся. Его любимое дело двигалось к концу:
-Песня Child in time имеет целенаправленно социальный подтекст. Группа откровенно выразила протест против войны во Вьетнаме. Наберитесь терпения... По времени она звучит примерно 11 минут... Послушайте её внимательно, - Эдик ткнул пальцем в какую-то кнопку незамысловатой аппаратуры и зазвучала музыка.
Я быстро переключил своё сознание на воспроизведение моей любимой песни, услышанной и записанной моим мозгом ранее. Мне хотелось усилить стереоэффект и послушать её в режиме квадро.
Ах да, я забыл сказать кое-что. Извини читатель. Мне природа дала уникальную возможность воспроизводить музыку, которую я когда-либо слышал. Мне не нужно проигрывающего устройства. Я слушаю музыку один раз, мой мозг её запоминает, а потом воспроизводит. Думаю, что если к моему мозгу подсоединить соответствующие слуховые мембраны, то от них по проводам или радиоволнам через усилитель к колонкам польётся вполне качественное звучание. Но, к сожалению, о моём даре никто не знает. А может быть - к счастью. Но если даже и узнает, то вряд ли поверит.
Вот поэтому, чтобы увеличить локализацию звуков по глубине, и расширить площадь действия стереоэффекта, я каким -то немыслимым образом перестраиваю свой мозг - просто посылаю сигнал и полноценно ощущаю "атмосферу зала". Это здорово! Это не просто здорово, это настолько необычно, что у меня каждый раз захватывает дух.
Начало действительно впечатляло. Орган Лорда безукоризненно и профессионально отстукивал первые аккорды, этакие молоточки колокольчики. Казалось, что крестьяне, покачивая головами, укрытыми нонами* (конический головной убор во Вьетнаме) собирают урожай риса на плантациях и дружелюбно переговариваются. Очень высокий и мягкий голос Гиллана - всё это создавало иллюзию мирной жизни вьетнамской деревни. Милое дитя времени... Закрой глаза..., пел Гиллан.
Но нет, война...Взрыв... Гиллан перешёл на фальцет, но какой! Очень мощный. Истошные вопли убитых...Ритм марша. Всех - под ружьё! Приказ двигаться вперёд. Скоростная филигранная игра Блэкмора на гитаре. Невозможно даже понять, как возможно перебирать пальцами гитарные струны с такой скоростью. Моё сознание полностью перешло на квадрафоническую систему звуковоспроизведения.
Где-то сзади я слышу взрывы и грохот барабанов-вертушек, выпускающих УРы** по домам крестьян, и уничтожающие целые деревни. Чуть правее истеричные звуки органа, - то детский плач и крики солдат. Рядом бухали басы, предвестники артиллерийской канонады.
И вдруг всё смолкло. Тишина... И вновь нежнейшие колокольчики Лорда, и голос Гиллана... Но в его интонации появилась слабость, усталость от войны. Всё повторяется заново, только с большими эмоциями, с большей энергией и скоростью... Отчаяние и безнадёжный вопль Гиллана. Наконец, всё стихло.
Все замерли. Мы настолько были поражены всем этим музыкальным действом, устроенным нам Эдиком, что слова здесь были неуместны. Минута молчания...
Классная, выдержав трагическую паузу, отпустила нас по домам.
--------------
Подождав пока за ней не захлопнулась парадная дверь школы, я, как шпион, двинулся за ней.
Уже в школьном дворе я нагнал её и задал глупейший вопрос:
- Ты домой?
-Да, - глупость она не приняла. Но хитро улыбнулась, словно знала, что я её догоню.
Мы окунулись в школьную аллею зелени и озона. Листва лип и каштанов создавала непроницаемый для света туннель, в котором моментально пленили сумерки.
-Ты всех сегодня поразил. Марку Иссаковичу очень нравится, когда на литературе неординарное мнение высказывают, - её узкие карие глаза с интересом смотрели на меня.
-Тебе спасибо за поддержку. А откуда ты знаешь, что Марку Иссаковичу нравится?- мы вышли из туннеля, и я сощурился от царствования солнца.
-Мама рассказывала, - она грациозно откинула голову, и мирейматьевская причёска заискрилась на солнце миллионами лучиков. Я от удовольствия зажмурил глаза.
Меня распирало любопытство, и я спросил:
-Мама?
-Да.
-А причём здесь мама?
-Мама у меня работает в школе учительницей русского языка. А ты что не знал?
-Не-е-е-т, - удивлённо протянул я, - вы хорошо законспирировались.
-А зачем афишировать?
-Действительно не стоит, - я подумал, что наши отношения стремительно потекли по доверительному руслу. Эта мысль меня очень обрадовала. Воодушевлённый, я перешёл в наступление:
-Что ты делаешь сегодня?
-Да ничего... Ну, если не считать уроков.
-Да уроки уже становятся не актуальными.
-А если хочешь, приходи ко мне, посмотришь, как я живу. Мы же соседи? А соседи друг к другу в гости должны ходить.
Я захлопал глазами. Это ж надо, не успел перейти в наступление, как она перехватила инициативу. Пришлось сдаваться, и для приличия я спросил:
-А родные не будут ругаться? Или стесняться?
Она засмеялась:
-Нет, не будут. Родители на работе, а брат в институте - он всегда приходит поздно. Мы, правда, ремонт делаем, но комнат много, и он нам не помешает.
Мы остановились возле её подъезда. Как хотелось её обнять, прикоснуться к ней и почувствовать запах весны, а может быть приближающегося лета.
-Приходи через полчаса, - через плечо бросила она и скрылась в тёмном дверном проёме подъезда.
Четырёхкомнатная квартира с двумя туалетными комнатами была нескромно просторна. Немаленькая трёхкомнатная в которой я жил, по сравнению с её хоромами не могла вписаться в моё понимание квартир. Это был настоящий замок. Только одноэтажный.
Полумрак широкого коридора скрывал множество арок и дверей.
Я стоял и молчал, затаив дыхание, а потом перевёл взгляд на неё. Она была в джинсах и лёгком мохеровом пуловере тёмно-изумрудного цвета.
К моим ногам кто-то прикоснулся и я вздрогнул.
-Это Каська, моя кошка. Не пугайся... Брысь, - она аккуратно ногой отодвинула кошку,- проходи, не стой.
Она излучала самую милейшую улыбку на свете:
- У нас прохладно,- она провела по себе руками, как бы показывая, для чего одела свитер.
-У вас сколько комнат? - я решил убедиться в нескромном наличии комнат.
-Да всего лишь четыре, - и с гордостью показала на одну из дверей,- вот это моя комната. Но там, к сожалению, ремонт. Пойдем в зал.
-Четыре? А кажется все десять.
Она засмеялась:
-Много дверей?
-И арок.
Мы прошли по длинному коридору свернули в какой-то маленький коридорчик, разделённый аркой, и очутились в просторной гостиной. Вообще то просторной она должна была бы быть, но не в этот раз. Зал был заставлен мебелью, собранной из всех комнат на время ремонта.
-Смотри не зацепись, и не свали что-нибудь. Вон там кресла стоят, иди туда, - она мягко прикоснулась к моей спине и легонько подтолкнула меня в направлении кресел.
-Ну что, рассказывай, как вы обустроились? - вопрос был непраздным, так как дом только сдали, и, наверное с полгода прошло, как мы все его заселили.
-Да что рассказывать, поклеили обои в комнатах, да кухню перекрасили в белый цвет. Но это пока, - сказал я, садясь в мягкое кресло, - потом сделаем более...
Я не договорил. Она сразила меня наповал своей непринуждённостью. Легко пристроилась на моих коленях, положила руки на плечи...
Я ощутил запах весны - этот сумасшедший запах озоновой свежести и цветов, исходившей от её льняных волос. Я, задыхаясь от восторга, и не понимая почему же это произошло, нежно её обнял. Она смотрела на меня тёмно-янтарными глазами Комаки Курихары. И я, не успев приблизить себя к её лицу, ощутил упругую мякоть её приятных губ.
А она умела целоваться! Да ещё как! Я потянулся к ней, и мы слились в едином порыве желания быть вместе, быть друг в друге...
Жаль, что время быстротечно. Когда устали руки, когда устали губы, и стало понятно, что невозможно насытиться, мы еле-еле оторвались друг от друга. Утомлённо прильнув головой к моему плечу, она вздохнула.
Я стал наслаждаться ароматом её волос. Мне казалось, что её сладковатый запах духов создавал благоухающий нимб восточных ароматов, окутавший нас. Моё обоняние наткнулось на совершеннейшую гармонию чувственных нот сандалового дерева и мускуса. Я ощущал, как её сердце учащённо билось, и вместе с ним билось и моё. Я впал в полуобморочное состояние, которое меня вполне устраивало и было мне приятно.
Отдышавшись, она принялась рассматривать меня. Её улыбка проникала в меня и делала меня невольником её завораживающего взгляда.
Я бережно взял её маленькую и сухую руку. Она была в мелких тоненьких порезах, и мне стало её жаль. Я губами нежно прикоснулся к её ладошке и послал ей волну музыкальной энергии. Она неожиданно вздрогнула и спросила:
-Что это?
-А что ты чувствуешь? - я улыбнулся.
-Музыка какая то, - глаза у неё становились от изумления всё больше и больше.
-Это не какая-то музыка. Это Шопен, прелюдия ми минор.
-Откуда же она идёт? - она завертела головой по сторонам.
-Наташ... - я внимательно посмотрел на неё.
Говорить или прекратить этот, в принципе ненужный ни мне, ни ей эксперимент, но в последний момент я всё-таки решился:
-Можешь верить или нет, но она исходит от меня.
Она посмотрела на меня как на сумасшедшего:
-Бред какой- то.
-Послушай, - я сделал паузу. Ну, нет. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Пришлось объяснять по полной программе:
- Когда отдали меня в музыкальную школу, а было мне восемь лет... Я не знаю как это случилось... Ну в общем... На сольфеджио, когда изучали ноты, учитель музыки решил проверить музыкальный слух, и поставил на прослушивание Токкату ре-минор Баха, а после первых тактов попросил воспроизвести по нотам... Ну я начал записывать ноты... Ты можешь представить моё состояние? Я ребёнок... И тут такое... Из ниоткуда появилась музыка... Я вначале не понял откуда она исходит. Проигрыватель молчал... Я подумал, что все тоже слышат, но все молча сидели сопели, выводили каракули в нотной тетради. И я испугался... Она и перестала звучать. А когда пришёл домой и подумал об этой токкате Баха, то она вновь зазвучала, и я, уже очарованный слушал органную музыку. А потом подумал, что это не так уж и плохо, и решил никому не говорить...
Она молчала. На её лице появилась маска скорби и жалости ко мне.
-Ты не веришь мне? - я пытался ввести её в нормальное состояние.
Наконец, она вздохнула:
-Ну почему? Дай мне твою руку. Давай попробуем ещё раз.
Она вновь вздрогнула, но теперь без видимого изумления заулыбалась:
-Здорово. Так ты волшебник!
-Почти, - я начал успокаиваться и улыбнулся в ответ.
-Отними руку.
-Зачем?
-Я хочу убедиться волшебник ты или нет...
Я убрал руку. Она тут же начала моргать своими узкими глазами:
-Действительно теперь не слышу. Дай-ка снова.
Я тут же включил мозговую активность.
-Слушай, вот здорово! Даже наушников не надо.
-Ну я же не могу быть твоими наушниками всегда, - мне стало хорошо, и я окончательно успокоился.
-А жаль. А как это получатся у тебя? Научи меня.
-Не знаю, я сам хочу разобраться в этом. Вот разберусь, тогда и научу.
-Слушай, а давай Каську, мою кошку, проверим. Как она отреагирует? - теперь она заговорщицки подмигнула мне, и, не дожидаясь моего ответа, позвала кошку:
-Кась, Кась, кс-кс.
Где-то в глубине квартиры раздалось почти истошное мяу.
-А-а. Дверь же надо в зале открыть, - она спрыгнула с моих колен и помчалась дарить свободу своей кошке.
Да, подумал я о закрытой двери, она предусмотрительно обеспокоилась о сегодняшней судьбе нашего свидания.
С кошкой на руках она стояла передо мной... Свободы ей сегодня не видать. Черная красивая кошка с короткой шерстью и белым воротничком на грудке.
-Давай прикоснись к ней, пошли ей что-нибудь, - озорно блеснули её глаза.
-Наташ, - я попытался образумить её, - не будет ничего, это тоже самое, что надеть на неё наушники и неожиданно включить звук на полную громкость. Она испугается.
-Ну давай, пожалуйста, - стала канючить она.
-Ладно, - я не выдержал, встал и дотронулся к кошке одновременно посылая один из жутких тактов "Speed king" Deep Purple. Кошка от непредвиденной ситуации дёрнулась, боязливо мяукнула и вырвалась из Наташиных рук.
-Я же говорил тебе, - я опустился в кресло.
Она даже не стала уточнять, какую мелодию я впихнул её кошке.
-Обыкновенная реакция. А я подумала, может быть, она будет слушать. Я где-то читала, что некоторые кошки с удовольствием слушают музыку.
-Как же это происходит у тебя?- загадочно спросила она и сама как кошка прыгнула мне на колени.
Я с нежностью прижал её плечи к себе и решил, что здесь и сейчас, раз она заинтересовалась моими способностями, надо начать исследование.
-Давай вот порассуждаем. Биологию ведь учили?
-Учили, учили...- она покачала головой и задумалась.
-Ну вот. В коре мозга есть такая часть, которая отвечает за восприятие и распознавание звуков. По-моему она называется слуховой корой...
-Да, точно, - она напряглась, - Но слуховая кора связана с речевыми процессами. У тебя сигнал-то записывается, кстати, с поразительной точностью, как на магнитофон...
-Лучше...
-В смысле?
-Я говорю запись у меня лучше, чем на магнитофоне. У меня каждая нотка, каждый инструмент фиксируется... Как будто в определённой ячейке. Словно одной ноте присваивается определённый символ или цифра. Только я сам не понимаю, как это происходит.
-Но... - она вдруг замялась, - ты только не обижайся... У нормальных людей сигнал идёт на речь...
-Да я не обижаюсь. Я уж давно смирился со своей ненормальностью.
-Так вот, нормальный человек воспроизводит звук или голосом... - она удивлённо задумалась и растерянно протянула, - или через пальцы на каком-нибудь музыкальном инструменте.
Мне стало весело:
-Или губы...
-Почему губы? - она скептически улыбнулась.
-А на горне ты как будешь играть?
-А-а-а... Ну да, - согласилась она и продолжила своё исследование,- а ты воспроизводишь музыку как по проводам... Вот теперь можно выделить два главных момента.
Она стала загибать пальцы:
-Во-первых, у тебя уникальная слуховая кора, а во-вторых, ты каким-то образом можешь точно переносить записанное на слуховую кору другого человека.
Она устало замолчала. Молчал и я. Обсуждать её эврику почему-то не хотелось.
-Слушай, скоро твои родители придут, - мне хотелось показаться порядочным.
-Да они уже, наверное, пришли,- весело сказала она.
-Пришли? Мы же ничего не слышали. И, потом, что, им не интересно узнать где ты?
Она засмеялась:
-Валера... У нас изоляция хорошая... Да и родители увидели, что в прихожей находится чужая обувь... И всё поняли. А если я им нужна была позарез, то они бы постучали в дверь комнаты и позвали бы меня. Кстати хочешь чаю?
-Наташ... Надо идти домой. Мои предки волноваться будут, они ведь не знают, где я.
-Ну ладно, иди, так и быть, отпускаю, - она взяла мою руку и потащила меня по многочисленным коридорам замка.
-----------------
-Можно я его успокою? - я обратился к родителям ребёнка, который измывался над ними своим плачем.
Коля с интересом посмотрел на меня, мол, ну-ну, давай, попробуй успокоить это чудо природы.
Прекрасный уют и чистота плацкартного вагона поезда, следующего в Москву, совершенно не совмещалась, и более того, разрушалась ором ребёнка. Трёхлетний ребёнок, родители которого расположились напротив нас, уже с полчаса не давал никому в поезде уснуть. А хотелось приехать в Москву свежим и выспавшимся.
Молодые папа и мама, чуть постарше нас, с надеждой в глазах посмотрели на меня и кивнули. Но папа засомневался:
-Попробуй, если получится.
Улыбнувшись, я протянул руки к маленькому мальчику:
-Ну что ты, Малыш, так кричишь?
Ребёнок на секунду замер, моргнул прозрачными от слёз большими глазами, и на децибел выше поднял свой крик. Коля весело хмыкнул, а родители стали ёрзать. Терпение мамы начало лопаться, как мыльный пузырь:
-Лёша, успокойся или ща получишь по своей вредной заднице. У меня нет денег, чтобы купить тебе дорогущий автомобиль.
Прозвучало несколько по блатному и так, как будто она отказала ему в приобретении БМВ последней модели. Папа молчал, а ребёнок перешёл на надрыв, интонация которого была насыщена полнейшим трагизмом.
-Подождите, - уверенно сказал я, - пусть его задница пока отдохнёт.
Я мягко взял руки Малыша и энергично послал первые такты какого-то прелестного волшебного танца, когда-то услышанного мною из балета "Щелкунчик" Чайковского. Он затих, встал с места, и подошёл ко мне. По мере того как музыка распространялась в его сознание, слёзы начали постепенно высыхать, а глаза округляться всё более и более.
Наконец, он улыбнулся. Я уж очень боялся, что отниму руки, и он снова начнёт орать. Но то ли от усталости, то ли от позднего времени, а скорее и от того и от другого, он стал зевать.
-Ну что малыш, будем спать? - спросил я осторожно.
Но он зевнул, согласно кивнул и спросил:
-Ты волшебник?
-Да, я волшебник.
-Здорово... А машину ты мне купишь?
-Если спать ляжешь, то куплю,- врать не хотелось, но пришлось.
-Хорошо. Я посплю, мы приедем в Москву, и ты мне купишь машину.
-Конечно.
В это время мама расстелила постель, взяла его за руку и сказала:
-Поёдём пи-пи сделаешь.
И он чинно и гордо, держась за мамину руку, удалился по делам.
Мы быстро расстелили постели и залегли. А папе ребёнка я сказал:
-Скажите малышу, что волшебник злой оказался - исчез.
-Да не волнуйся ты, с утра он послушный бывает. Забудет, что ты ему обещал... Кстати, а с чего это он тебя волшебником обозвал? -вдруг поинтересовался молодой отец.
-Не знаю, - не буду же я ему объяснять свои фокусы.
Я уже начал засыпать, когда мама пришла с малышом, выражение её глаз я не видел, но по интонации шёпота, я понял, что ребёнок всё рассказал. Но мне уже было совсем не интересно, и под стук колёс поезда я уснул.