Аннотация: Про Тан Малаку можно сказать, что его труды представляют собой промежуточную ступень, "мостик" между классическим, европейским марксизмом - с одной стороны - и "третьемирским" марксизмом и исламизмом - с другой стороны
Тан Малака
Мировоззрение
1948
Перевод с английского А. Гачикуса
Перевод с индонезийского на английский Криса Грея (Chris Gray)
Примечание переводчика с английского
В английском переводе название данной работы переведено как "Философия жизни" ("Philosophy of Life"), однако, судя по всему, его правильнее было бы перевести как "Мировоззрение", что я и сделал, потому что сам Тан Малака даёт в тексте немецкий перевод данного выражения - Weltanschauung (к сожалению, у меня под рукой нет текста оригинала).
Тан Малака известен тем, что на одном из первых конгрессов Коминтерна выступил за союз с панисламизмом (см. мой перевод статьи Юсефа Жирара "Тан Малака..."). С другой стороны, некоторые современные исламисты упрекают Тан Малаку в том, что он "хоть и писал по-индонезийски, но думал по-европейски". В этом упрёке есть доля истины, но только доля.
Про Тан Малаку можно сказать, что его труды представляют собой промежуточную ступень, "мостик" между классическим, европейским марксизмом - с одной стороны - и "третьемирским" марксизмом и исламизмом - с другой стороны. Я не буду здесь пересказывать всю биографию Тан Малаки, упомяну лишь, что он родился в семье с сильными мусульманскими традициями, т.е. обладал знаниями ислама, а образование получил европейское. Будучи очень эрудированным человеком, он хорошо знал как европейские науки (и естественные, и общественные), так и восточные. Его достоинство - в том, что он одним из первых в марксизме заговорил о вкладе Востока, ислама в "копилку" цивилизации, науки, материализма, революции. Кроме того, данная работа Тан Малаки (как и другая его работа - "Мадилог" ("Материализм, диалектика, логика") - в чём-то дублирующая данную, но более объёмная, подробная) - это очень неплохой, увлекательный, оригинальный учебник по диалектическому и историческому материализму для пролетариев, причём написанный простым, живым языком. Это - образец воинствующего материализма (взять хотя бы то место, где Тан Малака приводит как пример узкого специалиста, "учёного идиота", оторванного от жизни - юриста, судящего о преступнике в отрыве от социальной среды, его окружающей, его породившей и обуславливающей его поступок - как это актуально сегодня, когда буржуазные СМИ (особенно на этом специализируется НТВ) стращают обывателя жуткими, давящими на эмоции историями о маньяках и прочих "злодеях" - стращают в целях оправдания существования полиции, судов, тюрем, т.е. буржуазной власти, забывая сказать, что преступность - это порождение капитализма, на страже которого эта власть и стоит).
Также важно и упоминание Тан Малакой механического материализма - упрощённого, грубого материализма - который действительно является "всё ещё живучим умонастроением". Это особенно актуально потому, что именно в такой "материализм", т.е. в экономизм, "консюмеризм", "вещизм" и т.п. выродился официальный марксизм, и современный исламизм, критикующий такой "материализм", есть, по сути, диалектическое развитие марксизма на современном этапе.
Нужно учесть, что и "Мировоззрение", и "Мадилог" писались Тан Малакой в очень тяжёлых условиях, в вынужденных переездах с места на место, когда книг под рукой не было, и ссылки приходилось давать по памяти (с середины 1920-х гг. и до конца своих дней в 1949г. Тан Малака постоянно жил на нелегальном положении, постоянно подвергаясь арестам - название его автобиографии "Из тюрьмы в тюрьму" говорит само за себя), под бомбёжками, в постоянной борьбе за существование, да ещё после перенесения инсульта.
Однако нужно отметить, что Тан Малака, переняв передовые европейские мысли, перенял в чём-то, к сожалению, и европейские предрассудки. У него присутствует уклон в буржуазное просветительство: он слишком уж сильно уходит в рассмотрение естественных наук, древней истории - сказывается, что одним из учителей его был Каутский. Уклон в каутскианство заметен и тогда, когда Тан Малака пишет: мол, по мне, религия - частное дело (действительно, непонятно: частное в отношении к чему - к государству или к партии?), хотя на практике его отношение к религии, пожалуй, более-менее верное: не вступая в прямую конфронтацию с догматами ислама, чтобы не оттолкнуть огромное большинство трудящихся-мусульман (а Индонезия, напомню, это страна на 90% мусульманская), он, тем не менее, твёрдо отстаивает материалистическую позицию.
Кроме того, справедливо говоря, что греческая наука является прародительницей современной (европейской) науки, Тан Малака много говорит о достоинствах греческой науки и мало - о её недостатках (хотя о её недостатках он, конечно, тоже говорит - об идеалистическом направлении в греческой философии, а также об аристократизме и оторванности от масс наследников греческой философии - средневековых философов). В "Мадилоге" Тан Малака справедливо называет раннюю исламскую цивилизацию мостиком между древними греками и Просвещением, пишет, что мусульмане сохранили древнегреческое наследие для европейцев (это признаётся многими исследователями - кстати, в БСЭ, 3-е изд., в статье "Аристотель" указывается, что, если европейцы взяли больше идеалистическую составляющую у Аристотеля, то арабы - материалистическую). В той же работе Тан Малака даже сравнивает исламского философа Ибн Рушда (Аверроэса), прославившегося тем, что дал ценные комментарии к трудам Аристотеля и во многом дошёл до материализма, до атеизма (об этом пишет и М. Н. Рой в своей работе "Историческая роль ислама", см. мой перевод), с Марксом: мол, первый по отношению к средневековому обществу был тем же, кем был второй по отношению к капитализму. Других исламских философов, также в чём-то унаследовавших греческую философию - мутазилитов - Тан Малака называет "сторонниками диалектического материализма, пусть и в зачаточной форме". Кстати, наследниками критического, рационалистского духа мутазилитов некоторые современные исследователи мусульманской философии называют ваххабитов. Вот что пишет Абдул Хамид Сиддики (Abdul Hamid Siddiqi) в своей статье об Аль-Ваххабе и его движении:
"...Многие критики Мухаммеда бин Абд аль-Ваххаба осуждают его движение как реакционное. Но это абсолютно безосновательное обвинение. Мухаммед бин Абд аль-Ваххаб с решительностью отстаивал приведение своего народа назад к истинному исламу... Чувство, которое он выражал, было скорее чувством рационалистической неудовлетворённости изжившими себя палимпсестами культов [палимпсест - древняя рукопись, написанная на месте прежнего текста], чем чувством разрушения всего, что он обнаружил до себя...
...В сущности, пуританские начинания исламского возрождения сочетались с тщательно разработанной программой массового образования и реакции против таклида (слепого следования), расширявшейся по более конструктивным линиям. Учение мутазилизма, надолго исчезнувшее, было возрождено, и свободомыслящим реформаторам доставляло удовольствие находить такое поразительное подтверждение своих идей и в сочинениях мутазилитских законоведов, и в самих священных текстах. Принцип, что разум, а не слепое предписание должен быть проверкой истинности, открыл дверь возможности реформ..." (http://www.muslimphilosophy.com/hmp/, Chapter 72: Renaissance in Arabia, Yemen, Iraq, Syria and Lebanon: Muhammad Bin 'Abd al-Wahhab and His Movement)
Мы видим, что борьба современных наследников мутазилитов - ваххабитов - которых "наши" "всенародно любимые" называют не иначе как "баннь-дитами", по сути, сродни борьбе Ленина и ранних большевиков против "изживших себя палимпсестов культов" II Интернационала, а никак не "средневековое мракобесие", как талдычат наши "марксисты", которым бездумное заучивание старых шаблонов подменяет живое мышление.
Вернёмся к Тан Малаке. К сожалению, Тан Малака не учитывает слабую сторону Ибн Рушда и мутазилитов, некритическое перенимание ими слабых сторон греческой философии. Тан Малака, к сожалению, ничего не говорит о противоположной партии в исламе - об Аль Газали и др., выступивших против "засорения" ислама греческой философией. То есть, здесь у Тан Малаки также присутствует уклон в евроцентризм, и правы те исламисты, кто его за это критикуют (см. выше).
Также ошибка Тан Малаки в данной работе - то, что он считал, что в СССР социализм. Впрочем, в "Мадилоге" Тан Малака пишет, что
"После раскола Сталин-Троцкий (1926-27) и в дальнейшем я всё ещё не имею достоверного представления о состоянии Советской России"
Далее. В статье "О диктатуре пролетариата и исламизме" я уже приводил слова Тан Малаки о раннем исламе как о "примитивном коммунизме" и писал, что этот "примитивный коммунизм" неверно путать с первобытным коммунизмом, т.к. ему предшествовало классовое общество, свергнутое социальной революцией под руководством Мухаммеда. Об этом же пишет и переводчик с индонезийского в своих примечаниях (см. ниже). Кстати, прав переводчик и в том, что подчёркивает "резкий рост неравенства в исламском мире, являющийся следствием обширных арабских завоеваний после смерти пророка" - действительно, и идеолог исламизма, основатель партии "Джамаат-и-Ислам" Абул Ала Маудуди также указывает арабские завоевания в качестве причины перерождения раннего, революционного ислама - очевидно, здесь произошло нечто аналогичное перерождению советской власти с созданием СССР, с завоевательной политикой советской власти, т.е. сработал открытый Марксом закон: "Не может быть свободен народ, порабощающий другие народы" (или, говоря словами Энгельса, "победивший пролетариат должен отказаться от осчастливления других народов и сосредоточиться на делах внутри собственной страны").
Интересно сопоставить взгляды Тан Малаки с поздними взглядами индийского марксиста, одного из лидеров раннего Коминтерна Манабендра Нат Роя, которого я уже упоминал выше, который после 2-й мировой войны отошёл от марксизма (см. M. N. Roy, "From the Communist Manifesto to Radical Humanism", Renaissance Publishers, Calcutta, 1999), а также со взглядами одного из идеологов радикального исламизма, основателя Хизб ут Тахрир Такиуддина ан-Набхани.
Во 1-х, вопрос о концентрации капитала и о средних классах. Тан Малака в данном вопросе солидаризируется с Марксом, но его "марксизм", к сожалению, не диалектический, он не учитывает изменений, произошедших в эпоху империализма. Он пишет, что в США общество расколото на огромное большинство трудящихся, пролетариев и ничтожную кучку миллионеров, ничего не говоря о рабочей аристократии. Рой же, как и Набхани, отрицает открытый Марксом закон концентрации капитала: мол, на Западе средние классы совсем и не "думают" разоряться, как предсказывал Маркс. Т.е., Тан Малака показывает себя здесь материалистом без диалектики, а Рой и Набхани - диалектиками без материализма, если можно так выразиться. Это - сродни кризису в философии в начале 20-го века, обусловленного открытиями в физике, о чём пишет Ленин в "Материализме и эмпириокритицизме", когда одна часть материалистов тупо продолжала талдычить истины старого материализма, не учитывая новых открытий, а другая отбросила материализм - мол, "Материя исчезла". Ленин тогда справедливо возразил, что материя не исчезла, а наши знания о ней углубились, и цитирует Энгельса, что с каждым научным открытием, с каждым новым социальным явлением материализм видоизменяется, как бы "заново рождается". Так же и здесь: концентрация капитала, когда бедные беднеют, богатые богатеют, число бедных увеличивается, а число богатых уменьшается, не исчезла, а изменила свои формы: "заморозившись" (не полностью, но почти) на десятилетия в империалистических нациях (что мы сегодня прекрасно видим на примере России, как ни досадно нам, российским революционерам, это сознавать), она проявилась в усилении разрыва между богатыми и бедными нациями (см. об этом также в моей рецензии на работу Набхани "Мышление").
Во 2-х. Отношение к СССР. К сожалению, и Тан Малака, и Рой, и Набхани не видят разницы между марксизмом-ленинизмом, с одной стороны, и советским империализмом, сталинизмом, с другой стороны, смешивая их в одну кучу, с той лишь разницей, что Тан Малака относится к этой "куче" в целом положительно (по крайней мере, открыто не критикует сталинизм, пусть и расходится с ним по конкретным вопросам), а Рой и Набхани - отрицательно. К чести Набхани, нужно отметить, что он, в отличие от Роя, критиковал официальный "марксизм" с "третьемирских", исламских, т.е. антиимпериалистических позиций, тогда как у Роя в этой критике присутствует немалый уклон в либерализм, в интеллигентщину, в апологетику "Запада" (то, что Рой в молодости усвоил марксизм упрощённо - и это можно заметить в его работах 1920-х гг. - сказалось на старости лет, как и отсутствие у него полного и решительного разрыва с мелкобуржуазной интеллигенцией).
В 3-х. Отношение к материализму, диалектике и научному подходу. Тан Малака, как я уже сказал, отстаивает материализм, но материализм его во многом недиалектический, евроцентристский, естественнонаучный, механический (хоть он и критикует механический материализм, но сам же частенько в нём вязнет). В "Мадилоге", к примеру, Тан Малака знакомит читателя с достижениями европейской науки, доказывает при помощи закона сохранения энергии, что бог не мог создать мир и т.п. Это, конечно, хорошо, и даже многим российским урбанизированным, начитанным пролетариям было бы полезно изучить (если даже профессора в эту мистику верят!) то, что писал Тан Малакка для полуграмотных, полукрестьянских индонезийских пролетариев - тем более сегодня, когда в "цивилизованной" России идёт наступление мракобесия, "гундяевщины" по всем фронтам под маской "высокой духовности". Но, с другой стороны, знание закона сохранения энергии и теоремы Пифагора ещё не делает пролетария сознательным революционером, а может сделать его и обычным буржуазным интеллигентиком (кстати, насколько я понимаю, многие современные последователи Тан Малаки в Индонезии - именно такая публика, не понявшая революционную роль исламизма). Т.е., в этом излишнем уклоне в естественную науку проявляется буржуазность Тан Малаки. Действительно, одно лишь развитие науки и техники пролетариату освобождения не принесёт (впрочем, в "Мадилоге" Тан Малака критикует голландскую систему образования, за то что она отбивает у индонезийцев живой интерес к математике, к логике, к размышлениям, который у них часто встречается, и прививает "меркантильный" подход, когда ученик учит математику лишь для того, чтобы подняться в ряды среднего класса).
Набхани же, пусть у него и есть явные наивности, вызывающие у нас, европейских революционных пролетариев, улыбку (вера в бога, ангелов, вера в то, что бог создал мир и т.п.), справедливо критикует европейцев за их обожествление науки, справедливо пишет, что законы естественных наук нельзя переносить на явления общественной жизни - тут он, хоть и не во всём, но во многом прав (см. мою вышеупомянутую рецензию).
Рой же критиковал марксов материализм за экономический детерминизм, за игнорирование марксизмом вопросов морали, за макиавеллизм. Он пишет, что когда марксистам (правильнее - оппортунистам) говорят о том, что в СССР есть бедные, они презрительно усмехаются: "Ты моралист", мол, главное - экономический прогресс, достигнутый Советским Союзом, в то время как, добавлю я от себя, наличие бедности - это, как учил Ленин, критикуя народников, фактически является наличием пролетариата, т.е. это доказывает, что в СССР был капитализм (обратную ошибку, кстати, совершают те "марксисты", которые выводят "доказательство" того, что в СССР был социализм из факта, что в СССР народные массы жили зажиточно, т.е. на деле из факта подкупа рабочей аристократии в СССР). На самом-то деле это, конечно, упрёк Роя "не по адресу", ибо марксизм, в отличие от сталинистских, троцкистских и прочих его извращений, размежёвывается с механическим материализмом, и считает, что мораль, политика и т.п. определяются материальным фактором, экономикой лишь в конечном счёте, а не непосредственно, о чём писал Энгельс (кстати, у молодого Роя можно встретить опошление марксизма до уровня экономизма - и это привело к тому, что поздний Рой, вместе с верным отбрасыванием экономизма, аморализма, макиавеллизма сталинистов отбросил и сам марксизм). Критика поздним Роем марксизма - сродни критике марксизма народниками, буржуазными профессорами и т.п., игнорирующими строго математические доводы в марксизме, основанные на анализе экономики, искусственно отрывая эти доводы от выводов о неизбежности пролетарской революции, и голословно изображающими эти выводы Маркса следствием его субъективных чувств, эмоций, желаний, жажды справедливости и т.п. Это, конечно, слабенькая, "жиденькая" сторона у Роя. С другой стороны, аморализм, макиавеллизм сталинистов Рой подметил чертовски верно.
Набхани же, несмотря на свою субъективную религиозность, фактически выступил против экономистического опошления марксизма, т.е. фактически выпятил то в марксизме, что десятилетиями затиралось европейскими и советскими оппортунистами - роль революционной теории, или, как он выражался, роль "предварительного знания" в процессе формирования революционного сознания - то, о чём пишет Ленин в "Что делать?": пролетарий самостоятельно, непосредственно из противоречия "работник-работодатель" (из экономической, забастовочной и т.п. борьбы) не выработает социалистического сознания, необходимо привнесение этого сознания "извне" революционной интеллигенцией (кстати, мысль о партии-авангарде, "партии ленинского типа", о "передовых людях", которые поведут за собой массу - мысль, которую Ленин, судя по всему, заимствовал из "Что делать?" Чернышевского, и которая присутствует у идеологов исламизма Кутба и Набхани - мысль, которую большинство "ленинистов" не поняли, продолжая обвинять истинных ленинистов в "сектантстве" - эта мысль присутствовала уже в Коране, и, кстати, как утверждают исламисты, в официальных переводах Корана с арабского на русский, английский и др. европейские языки эта мысль искажается, опошляется). Т.е., если Маркс выпячивал в диалектическом материализме материализм (экономический детерминизм, обусловленность сознания в конечном счёте бытиём, экономикой) - и это соответствовало задачам того периода - то Набхани выпятил диалектику, обратное влияние сознания на бытие - и это соответствовало задачам уже нового, считай - современного периода, ибо диалектический материализм стал перерождаться в механический. Это, пожалуй, было даже важнее, чем выпячивание Тан Малаккой примерно в то же время материалистической составляющей в диалектическом материализме.
Конечно, Набхани фыркает на материализм, на экономический детерминизм, и в этом - его слабая сторона, однако, несмотря на свою субъективную религиозность, он фактически во многом дошёл до материализма, т.к. признаёт, что дальше всех в вопросе об отношении бытия к сознанию продвинулись коммунисты; признаёт, что необходимые условия возникновения мысли - это наличие человека с его мозгом и наличие реальности, т.е. фактически отрицает существование бога как "высшего разума", существующего без наличия человека с его мозгом, причём, якобы создавшего мир, т.е. существующего уже до наличия реальности, т.е. без наличия реальности; Набхани симпатизирует воинствующему атеизму ранней советской власти как фиксированной точке зрения в отличие от секуляризма Запада и поздней советской власти как примирению двух противоположных, взаимоисключающих точек зрения; признаёт, что церковь в Европе и России при феодализме помогала монархам "высасывать кровь" из народа, а также признаёт, что произошедшее при переходе от феодализма к капитализму "отделение церкви от государства" на Западе и в СССР является лицемерием, что церковь повязана с властью, только в завуалированном стиле.
В 4-х. Отношение к религии (хотя выше я уже слегка его коснулся). Рой, пусть и путано, но признаёт, что на место прежней религии, с верой в бога, пришла обновлённая религия (как он пишет - "религия с верой в народ", и в этом есть доля истины: мы это видим на примере идеализации даже многими "марксистами" институтов буржуазной демократии с её догмами в духе "мнение большинства народа непогрешимо"); кроме того, он пишет, что в марксизме роль бога стали играть производительные силы, пролетариат и т.п. Правильнее был бы сказать: каутскианцы и сталинисты опошлили представление о производительных силах, пролетариате до уровня "божества"; т.е. здесь Рой смешивает две вещи: с одной стороны, он верно критикует официальный советский "марксизм-ленинизм" как неорелигию, с другой стороны, изображает основное положение подлинного марксизма об обусловленности политики экономикой - положение строго научно доказанное - религиозной верой.
Теперь, что касается взглядов Тан Малаки и Набхани по данному вопросу - интересно их сравнить: они подходят как бы с разных сторон к нему, и выводы у них вроде как прямо противоположны, однако, по сути, они друг друга взаимно дополняют. К примеру, вопрос о том, является ли религиозность инстинктом, или же она является продуктом человеческого общества на определённой стадии развития. Набхани утверждает первое, Тан Малака - второе. В "Мадилоге" Тан Малака приводит в пример существование неких племён, у которых нет абсолютно никаких верований (не могу сказать, правда это или нет).
Тут, пожалуй, нужно определиться, что понимать под словом "религиозность" (учтите ещё и трудности перевода: Набхани писал на арабском, Тан Малака - на индонезийском; "наши" "марксисты", которые, по сути, являются механическими материалистами, эти трудности совершенно не учитывают, представляя дело так, как будто перевод происходит "автоматически", и всегда с точным отображением смысла). Действительно, к примеру, есть некоторые факты, возможно, доказывающие, что та же наркомания (если её можно назвать таковой) есть уже и в животном мире - лоси едят мухоморы, коты - валериану и т.п. (я, конечно, не спец здесь). Но в таких формах и в таких масштабах, в масштабах суицидальной эпидемии наркомания является порождением капитализма. Возможно, аналогично и с инстинктом религиозности. Возможно, и у животных есть какой-то "инстинкт почитания сильного", о чём пишет Набхани (преданность собаки хозяину и т.п.). Но, конечно же, такой инстинкт религиозности вообще неверно путать с конкретной формой удовлетворения инстинкта религиозности в конкретном обществе в конкретную эпоху (как писал Маркс о чувстве голода: голод, удовлетворяемый в современную эпоху при помощи ножа и вилки - это уже не то же самое, что голод первобытного человека), неверно опускаться до буржуазно-мещанского "религия всегда была, есть и будет". Набхани пишет, что данный инстинкт требует удовлетворения на разумной основе, тогда как в буржуазном обществе он удовлетворяется на основе слепой веры, на искажённой основе, на основе идолопоклонничества, невежественного поклонения простому куску дерева - кресту, и поэтому не даёт удовлетворения, либо даёт мнимое удовлетворение. Но ведь по сути то же самое писал и Ленин - пусть и другими словами, пусть и не употребляя термин "религиозность"! Т.е. в данном случае перевод этого термина с арабского, пожалуй, не точен, - во всяком случае, эту "религиозность" неверно путать религиозностью в обычном смысле этого слова, и здесь Набхани по сути выступает как материалист, а не как идеалист.
Общее же у Тан Малаки и Набхани по данному вопросу - то, что они признают прогрессивность строго единобожия в исламе (1 = 1) по сравнению с нестрогим единобожием (троицей) в христианстве (3 = 1). В "Мадилоге" Тан Малака также пишет, что религиозная революция Мухаммеда в 7-м в. была сродни возникновению протестантизма в 17-м в. и английской революции под предводительством Кромвеля. Конечно, аналогия здесь далеко не полная, но факт остаётся фактом - передовая мысль в раннем исламе обгоняла европейскую лет этак на 1000 (это, конечно, было обусловлено, в конечном счёте, экономическими, материальными причинами, и здесь нет ничего "чудотворного", "божественного"). Ещё одно доказательство этого - в том, что дискуссии о свободе и необходимости (сродни спору Ленина с народниками, когда он цитирует Энгельса, что "свобода - это осознанная необходимость" - пусть и на более низком уровне) велись в исламе уже в 8-9-м веках (2-3-м веках по хиджре) теми же мутазилитами (http://www.muslimphilosophy.com/hmp/, Chapter 10: Mu'tazlilism) - т.е. и тут опережение европейцев как минимум лет на 700.
У "марксистов" "цивилизованных" наций есть некий непреодолимый барьер: ислам - это религия, и всё тут. Здесь я хотел бы процитировать Ленина:
"Диалектика как живое, многостороннее (при вечно увеличивающемся числе сторон) познание с бездной оттенков всякого подхода, приближения к действительности (с философской системой, растущей в целое из каждого оттенка) - вот неизмеримо богатое содержание по сравнению с "метафизическим" материализмом, основная беда коего есть неумение применить диалектики к Bildertheorie [теории отражения], к процессу и развитию познания.
Философский идеализм есть только чепуха с точки зрения материализма грубого, простого, метафизичного. Наоборот, с точки зрения диалектического материализма философский идеализм есть одностороннее, преувеличенное, uberschwengliches [чрезмерное, экзальтированное] (Dietzgen) развитие (раздувание, распухание) одной из черточек, сторон, граней познания в абсолют, оторванный от материи, от природы, обожествлённый. Идеализм есть поповщина. Верно. Но идеализм философский есть ("вернее" и "кроме того") дорога к поповщине через один из оттенков бесконечно сложного познания (диалектического) человека.
Познание человека не есть (respective [соответственно] не идёт по) прямая линия, а кривая линия, бесконечно приближающаяся к ряду кругов, к спирали. Любой отрывок, обломок, кусочек этой кривой может быть превращён (односторонне превращён) в самостоятельную, целую прямую линию, которая (если за деревьями не видеть леса) ведёт тогда в болото, в поповщину (где её закрепляет классовый интерес господствующих классов). Прямолинейность и односторонность, деревянность и окостенелость, субъективизм и субъективная слепота voila [вот] гносеологические корни идеализма. А у поповщины (= философского идеализма), конечно, есть гносеологические корни, она не беспочвенна, она есть пустоцвет, бесспорно, но пустоцвет, растущий на живом дереве, живого, плодотворного, истинного, могучего, всесильного, объективного, абсолютного, человеческого познания" "К вопросу о диалектике" (Ленин В. И. Избранные сочинения: В 10-ти т. Т. 5. Ч. II. Философские тетради. - М.: Политиздат, 1986. С. 278-279).
Эти слова применимы к нашим "марксистам" в двух отношениях. Во 1-х - в том отношении, что "марксисты" привыкли в прошлые десятилетия, в эпоху буржуазных революций, бороться с религией, и со временем у них возникла иллюзия, что данный "кусочек" диалектической "спирали" - это прямая линия (подобно тому, как землю можно считать плоской в пределах нескольких километров, и отсюда может возникнуть иллюзия, что земля - плоская). Столкнувшись же с исламской революцией, они продолжили тупо талдычить: "Мракобесие! Мракобесие!", не заметив, что двигаясь по "прямой", давно уже сами сошли с данной "спирали" в болото мракобесия.
С другой стороны, "коммунисты", опошлив марксизм как раз до материализма "грубого, простого, метафизичного", привыкнув видеть в религии только чепуху, не поняли, что в раннем исламе, а вслед за ним - и в современном радикальном исламе, "ваххабизме" и т.п. революционный элемент сильно перевешивал (а сегодня - ещё сильнее перевешивает) религию. Чертовски верно сказал Ленин, что "философский идеализм есть преувеличенное раздувание одной из сторон познания в абсолют, оторванный от материи, обожествлённый", что поповщина - пустоцвет, но пустоцвет, растущий на живом дереве". С одной стороны, за "пустоцветом" традиционного ислама "марксисты" не заметили живого дерева ислама раннего, увидев в нём только чепуху; с другой стороны, продолжая талдычить старые истины о необходимости борьбы с религией (в том контексте, когда эта, сама по себе правильная, фраза стала, по сути, означать "необходимость борьбы с революцией"), о том, что пролетариат - это рабочие крупных промышленных предприятий, о том, что центр передовой общественной мысли - это Европа и Россия и т.п., сами превратились в мракобесов, причём мракобесов наихудших. Да, определённые предрассудки есть и у исламистов, у Набхани, но, как метко выразился один американский маоист: "В словах "Аллах грядёт" больше правды, чем в словах "Западный рабочий грядёт".
В 5-х. Вопрос "Что есть пролетариат?", иначе говоря "На какой класс нужно опираться?". Здесь опять же Тан Малака показывает себя каутскианцем, стоит на точке зрения марксизма доимпериалистической эпохи. Он ничего не говорит о делении рабочих на рабочую аристократию и пролетариат. В "Мадилоге" он, из верного довода, что необходимым условием независимости Индонезии является создание крупной тяжёлой промышленности, делает неверный вывод, что пролетариат - это рабочие данной промышленности (мимоходом замечу, что слабая сторона Тан Малакки и в том, что он выступал просто за независимость Индонезии, и даже за союз Индонезии с Австралией - империалистической нацией, тогда как нужно было выступать за объединение угнетённых мусульманских наций в халифат. Здесь Тан Малака сделал шаг назад по сравнению с тем, что он говорил в начале 1920-х гг. на одном из съездов Коминтерна, когда выступал за союз с панисламизмом). В национально-освободительном движении Индонезии (пожалуй, как и других угнетённых мусульманских наций) того времени было 3 основные линии - национализм, религия (ислам) и коммунизм. В одном из своих поздних выступлений Тан Малакка говорит, что социальной базой национализма были служащие, религии - крестьяне, коммунизма - рабочие. Сегодня - уже не то. Во-1-х, "национализм", придя к власти полвека назад, переродился в обслугу империалистов; практически то же самое можно сказать и о "коммунизме", с той лишь разницей, что 1-й больше был обслугой США, а второй - СССР-России и Китая; с другой стороны, ислам, из крестьянски-патриархальной идеологии трансформировался, расслоившись на официальный, сведённый к ритуалам, ислам - такую же обслугу империалистов, и исламский фундаментализм - идеологию уже городской, урбанизированной, бедноты, т.е. настоящего пролетариата.
Рой же, в отличие от Тан Малаки, подметил перерождение пролетариата, но научно не смог его описать, проанализировать, не понял ленинское учение о рабочей аристократии. Он утопает в интеллигентщине, повторяет старые "учёные" софизмы, что-де интеллигенция в силу своей "культурности" якобы стоит выше и пролетариата, и буржуазии; приводит пример, что, в то время как коммунист, глава Французской компартии Морис Торез с радиостанции в Мюнхене, предоставленной ему Гитлером, вещал на Францию, что французские трудящиеся должны выступить за поражение своего правительства (очевидно, это было ещё где-то в 1938г., ибо потом он превратился во французского шовиниста), английский интеллигент Ромен Роллан выступил против фашизма. Рой, будучи отуплён предрассудками буржуазной демократии и впадая в апологетику "антигитлеровской коалиции", т.е. империалистического блока США, СССР, Англии и Франции (за что от него отвернулся индийский народ), не понимал, что французский шовинизм Ромена Роллана, прикрывающийся маской "антифашизма" - ничем не лучше германского шовинизма Мориса Тореза (даже если это действительно был германский шовинизм, а не интернационализм). Я не собираюсь защищать оппортуниста Тореза (хотя, в данном случае, он, возможно, и был прав), но то, что Роллан был лицемером, хитрой лисой, видно хотя бы уже из того, что он написал книгу, восхваляющую Махатму Ганди - борца с английским империализмом (причём умеренного борца, пацифиста - но сейчас не об этом), а не с "родным", французским, хотя Франция подавляла национально-освободительную борьбу в своих колониях намного более жестоко: как писал Хо Ши Мин в 1920-е гг., если бы Индия была французской, Ганди давно бы был уже казнён.
Положительно отличался от Роя Набхани. В своих работах он подчёркивает, что наличие образованности, научных знаний ещё не означает сознательности ("просвещённости", как он говорил); что интеллигенты, будучи спецами в физике, химии, политике и т.п., в то же время являются "непросвещёнными" - молятся куску дерева (кресту) и т.п.; что не-интеллигент имеет не меньшие шансы стать "просвещённым", чем интеллигент. Набхани апеллировал к мусульманам - т.е. к угнетённым мусульманским народам, что во многом соответствовало марксистскому апеллированию к пролетариату, т.к. пролетарии богатых наций большей частью переродились в рабочую аристократию (см. моё предисловие к работе Шиддика Аль Джави "Гражданское общество в исламской перспективе"). С другой стороны, у Набхани присутствует фырканье на марксистский классовый подход, он по-народнически, по-мелкобуржуазному пишет о том, что нужно опираться на все классы общества в равной мере. За такую "всенародность" его последователей верно высмеивают ваххабиты-джихадисты: "Военных, полицию, чиновников вы тоже агитировать собрались?".
Говоря о Тан Малаке, Рое, Набхани, нужно упомянуть и о нашем великом соотечественнике татарине Мирсаиде Султан-Галиеве. Я, к сожалению, с его трудами пока мало знаком, причём узнал о нём после того, как выработал свои взгляды, но, узнав о его взглядах, увидел, что многое из наших "открытий" было уже у него. Учёный Сагадеев, которого я уже цитировал в работе "Забытые имена Коминтерна", приводит слова историка Анвара Абдель-Малека, что Тан Малака, Рой и Султан-Галиев, все трое будучи борцами с евроцентризмом в раннем Коминтерне (начало 1920-х гг.), представляли собой, соответственно, правый, левый уклоны и позицию центра. Насчёт этого я пока, к сожалению, ничего сказать не могу. Здесь я хотел бы ещё раз вернуться к цитате Султан-Галиева, которую я разбирал в вышеупомянутой работе. Султан-Галиев пишет, что замена одного класса европейского общества (буржуазии) другим классом европейского общества (пролетариатом) будет означать более централизованную, организованную эксплуатацию колониальных народов. Я уже писал, что это - чертовски верно (разумеется, в рамках незрелой терминологии Султан-Галиева, не различавшего рабочую аристократию и пролетариат), и опыт СССР это доказал. Но здесь нужно уточнить, что такая замена означает и более централизованную, организованную диктатуру над своим же пролетариатом, пролетариатом метрополии ("не может быть свободен народ, порабощающий другие народы").
Вернёмся к данной работе Тан Малаки. Тан Малака верно разъясняет азы марксизма-ленинизма - то, что буржуазный госаппарат - армию, полицию, суды, тюрьмы - нужно разбить вдребезги, и заменить полностью новым, пролетарским, госаппаратом. Но, к сожалению, он ни слова не говорит о необходимости всеобщего вооружения пролетариата - очевидно, с этим связано то, что Тан Малака не заметил перерождения советской власти в буржуазную диктатуру.
Этот вопрос необходимо разобрать поподробнее. Некий revsocdem в статье "Когда спор бесполезен", критикующей мои взгляды (разбор всей той статьи, думаю, не нужен - она представляет собой по большей части смесь совсем уж топорных софизмов и оскорблений), в том числе и на данный вопрос, цитирует некий указ советской власти времён гражданской войны о необходимости изъятия оружия у населения - цитирует, чтобы доказать, что диктатура пролетариата якобы не является всеобщим вооружением пролетариата.
Я ничего не могу сказать о том, действительно ли был такой указ, вроде как "противоречащий" данной ленинской идее о необходимости всеобщего вооружения пролетариата. Вполне возможно, что был - к примеру, несколько лет назад мне попадалось на глаза интервью с представителем уже современной диктатуры пролетариата - талибов, где тот говорит, что после советского вторжения на руках у афганцев осталось огромное количество оружия (причём не только автоматы, но даже и артиллерия и т.п.), и талибы выполнили задачу изъятия этого оружия у населения.
Каков же ответ ленинизма на данный вопрос?
Ленин незадолго до прихода к власти писал, о том, как практически может и должно осуществляться это всеобщее вооружение пролетариата: каждому пролетарию раз в неделю выделяется специальный выходной по месту работы, и в этот день ему выдаётся со склада оружие для осуществления дежурства; на следующий день его сменяет другой пролетарий и т.д. по очереди. Т.е., речь не идёт о получении каждым пролетарием в отдельности оружия в индивидуальную собственность, речь идёт о коллективной собственности пролетариата на оружие - конечно же, всё должно быть организованно, не бесконтрольно, не хаотично, без анархии, потому что и в пролетариате много несознательных (Энгельс описывает такой пример в революции 1848г. в Германии, когда, после захвата правительственных оружейных арсеналов многие несознательные пролетарии это оружие просто-напросто пропивали. Такие случаи, конечно же, будут и в будущей революции, и мы такие случаи должны будем очень жёстко пресекать).
Здесь надо сказать пару слов и о США, по вопросу о наличии огнестрельного оружия у населения. В своё время, 200 лет назад, когда американская буржуазия ещё была прогрессивной, статья Конституции, разрешающая каждому гражданину США иметь оружие, имела огромное прогрессивное значение в борьбе с феодальной реакцией. Со временем американская буржуазия переродилась в реакционную. Но с перерождением масс американского народа в рабочую аристократию, лояльную к властям, наличие оружия у масс среднего класса стало практически не опасным для паразитической верхушки - главное, чтобы пролетариат был строго разоружён (вопреки болтовне консерваторов, что в США оружие можно купить якобы свободно, существуют многочисленные ограничения - наличие судимости и т.д. - полностью лишающие бедняков, чёрных права иметь оружие). Сегодня, с усилением кризиса, пролетаризирующиеся представители американского среднего класса, развращённые и отуплённые за десятилетия империалистического подкупа, вместо того, чтобы обратить оружие против властей, начинают в истерике палить по всем подряд без разбора. С другой стороны, власти США понимают, что это - симптом приближающейся революции, гражданской войны, и в спешке начинают вводить новые ограничения на владение оружием; выводя войска из Ирака, Афганистана, в то же время тратят миллиарды на усиление внутренней безопасности, строят сети концлагерей по стране, всерьёз готовятся к гражданской войне (вполне возможно, что то, что было в России в 1990-е гг., окажется цветочками по сравнению с тем, что будет через несколько лет в США).
* * *
Да, трудным, противоречивым было развитие марксизма-ленинизма в 20-м веке - не каким-то бесхитростным и прямолинейным, как представляют его себе большинство "марксистов". И, чтобы организовать пролетариат на современном уровне, мы должны эту "преемственность", эту "цепочку", которая оборвалась со сталинской контрреволюцией, нащупать. И можно сказать, что труды Тан Малаки, Набхани, Мирсаида Султан-Галиева, как и Роя (особенно - его работа об исламе, см. мой перевод) и некоторых других - являются "недостающими звеньями" в этой цепи. Каждый из них, безусловно, имел свои ошибки, свои уклоны, но, с другой стороны, каждый из них привнёс что-то ценное в марксизм.
Нашим педантичным "марксистам" наверняка покажется странным, что я воткнул в этот ряд Набхани, но в том-то и дело, что без дополнения марксизма исламизмом (именно нерелигиозной, революционной его составляющей, разумеется) марксизм будет однобоким, евроцентристским, т.е., по сути, это уже будет не марксизм.
А. Г.
Февраль 2013
Предисловие переводчика с индонезийского на английский
Сутан Ибрагим Гелар Датук Тан Малака, лучше известный как Тан Малака, родился, вероятно, в 1897г. в деревне Пандам Гаданг около Сулики в области Минангкабау Суматры в мелкопоместной семье (его отец был деревенский староста). Имя Тан Малака представляется почётным титулом, подобным титулу главы ирландского клана О"Рахилли. Для индонезийцев при голландском правлении, когда родился Тан Малака, образование выше уровня подготовки учителей было недоступно, но, как подающий надежды ученик, Тан Малака, посещавший школу подготовки учителей в Букиттингги с 1908г. по 1913г., завершил своё образование в Харлеме [Голландия] в 1915г. Вернувшись на Суматру, он работал там учителем с 1919г. по 1921г. К этому времени он стал коммунистом. В 1921г. он написал памфлет, озаглавленный "Советы или парламент?", показав себя теоретиком.
В феврале 1921г. он поехал на Яву и вскоре стал известным в Компартии Индонезии, став партийным председателем и выступая перед публикой в поддержку ссудных касс для бастующих рабочих, за что голландские колониалисты выслали его. Он возвратился в Нидерланды и был избран в голландский парламент, но не смог занять своё место там, потому что оказалось, что он слишком молод. Потом он поехал в Россию, где присутствовал на 4-м съезде Коминтерна как делегат с Явы.
В 1923г. он был назначен представителем Коминтерна в Юго-Восточной Азии и поселился в Кантоне. Индонезийские коммунисты решили поднять восстание. Тан Малака был убеждён - как оказалось, правильно - что восстание не имеет шансов на успех. Несмотря на его попытки не допустить восстания, оно, как и предполагалось, произошло на Яве и в Суматре в 1926-27гг. и, как и предполагалось, было подавлено голландцами. Т.о., это случилось примерно в одно время с такой же неудачной "Коммуной Кантона", предпринятой Сталиным и Бухариным в безнадёжной попытке восстановить равновесие, после того как Чан Кайши зверски подавил китайских коммунистов в Шанхае.
Возмущённый Тан Малака самостоятельно основал новую партию под названием Республиканская партия Индонезии (Partai Republik Indonesia, известная как PARI). Партия была подавлена голландцами и с середины 1930-х гг. фактически прекратила свою деятельность. Официальная Компартия Индонезии достигла не лучшего результата в тот период. Тан Малака, несмотря на то, что основал свою собственную партию (факт, о котором Коминтерн не был официально информирован, и о котором они не знали примерно до 1935г.), присутствовал на 6-м съезде Коминтерна в 1928г. как индонезийский делегат. Он заявлял, что Интернационал не извлёк уроки из поражения в Китае, и был немедленно обвинён Бухариным в троцкизме, но, как сам Тан Малака подчёркивал в то время, троцкистом он не был (он написал памфлет о разногласиях Троцкого со Сталиным, но этот памфлет, вместе со многими другими его сочинениями того периода, был утерян).
Будучи изгнан английскими колониалистами из Гонконга в 1932г., он поехал в Амой на юге Китае, где преподавал иностранные языки, пока японцы не атаковали Амой в 1937г. Потом он перебрался в Сингапур, где преподавал в китайской школе, пока этот город не капитулировал японцам в 1942г. Перебравшись через Суматру, он направился в Джакарту, поселившись недалеко за городом и живя на свои сбережения. В течение этого периода он написал свою главную работу - "Мадилог" (что означает "Материализм, диалектика и логика"). После того как его сбережения закончились, он нанялся на работу конторским служащим на шахту, контролируемую японцами.
Вслед за поражением Японии в 1945г. и Декларацией независимости Индонезии, изданной Сукарно и Хата, Тан Малака вновь активно занялся политикой. В дополнение к "Мадилогу", до наших дней дошёл ряд его важных работ того периода. Он пытался организовать оппозицию осторожной политике Сукарно и К?, но был посажен в тюрьму вместе с рядом других видных индонезийских политиков в 1946г. Лидеры Индонезии не осмелились предать его суду, и он был освобождён в 1948г. Вскоре Республика была втянута в заключительную вооружённую конфронтацию с голландцами, которые были всё ещё непреклонны в своём намерении вернуть себе обратно свою колонию. Со стороны Индонезии было объявлено военное положение, и под его предлогом Тан Малака, который был с вооружённым подразделением, был убит по приказу некоего высокопоставленного лица из индонезийских вооружённых сил в начале 1949г. (тень подозрения падает на генерала Насутиона, но доказательств нет).
Автобиография Тан Малакки доступна на английском под названием"From Jail to Jail" ("Из тюрьмы в тюрьму"). Интересующиеся дополнительной биографической информацией могут обратится за ней к работе Гарри Поэзе (Harry Poeze) "Tan Malaka: Strijder voor Indonesie's vrijheid" (Martinus Nijhoff 1976, на голландском, с коротким резюме на английском и перечнем работ Тан Малаки).
Перевод этого памфлета базируется на издании издательства "Lumpen" (Penerbit Lumpen, Jakarta 2000) [...]
Нужно сказать и о некоторых ошибках толкования и о фактических неточностях в тексте. Начнём с того, что древнегреческий философ Гераклит осудил бы указание, что он был материалистом - оценку, выдвинутую Джорджем Томсоном, который описывал его систему как "материалистический монизм до крайних пределов" ("The First Philosophers", Lawrence & Wishart 1955, p. 283) [в БСЭ, 3-е изд., Гераклит также упоминается как материалист]. Кроме того, Тан Малака ставит в один ряд Демокрита с Гераклитом как диалектика - доказательств, что он был чем-то этого рода, нет. Также представляется, что нет доказательств ни того, что средневековый арабский философ Ибн Рушд был мутазилитом, ни того, что мутазилиты были первыми революционерами и диалектическими материалистами [и здесь Тан Малака не является неправым - по крайней мере, не является полностью неправым: см. мой перевод работы М. Н. Роя об исламе, а также сборник "Muslim Philosophy"]. Переходя к Французской революции, [нужно сказать, что], в то время как Тан Малака описывает Ламартина как философа того периода, он был на самом деле поэтом, и действовал в 1848г.: он родился в 1790г. и умер в 1869г.
Есть несколько других спорных утверждений. Например, мнение, что в индийской "Рамаяне" белая обезьяна - уничижительный намёк на арийских иммигрантов, неподтверждённое, и мнение, что индийская троица - отражение концентрации власти между индийскими королевствами, тоже не кажется правдоподобным. Наше современное знание доисламского общества в Аравии наводит на мысль, что классовые различия были уже довольно развитыми во времена жизни Мухаммеда и, фактически, были основным фактором, подтолкнувшим его приход к власти [курсив мой - А. Г.]: см. Реза Аслан (Reza Aslan), "No God but God: the Origins, Evolution and Future of Islam" ("Не бог, но бог"), Arrow Books 2006. К слову говоря, Тан Малака был довольно корректен, подчёркивая резкий рост неравенства в исламском мире, являющийся следствием обширных арабских завоеваний после смерти пророка.
По вопросу о последовательных стадиях способов производства, "набор из пяти" - ранний коммунизм, рабовладение, феодализм, капитализм и социализм - которого придерживается Тан Малака, больше не принимается марксистами универсально, особенно, поскольку он упускает так называемый "азиатский способ производства", отчётливо опознаваемый не только в Азии и Африке (древний Египет), но также и в доколумбовой Латинской Америке. Интересно было бы отметить, что Тан Малака располагает эти 5 стадий конкретно в Европе, оставляя открытой возможность для других типов в других местах.
Критика Тан Малакой Парижской Коммуны должна быть отнесена главным образом порицанию Марксом её лидеров за неспособность атаковать своих противников в Версале с применением военной силы, в то время как последние были ещё относительно слабы численно. Тан Малака, конечно, должен был знать похвалы Маркса в адрес коммунаров за их настойчивое требование, что Коммуна должна быть органом исполнительной власти, так же как и законодательной, что её чиновники должны быть отзываемы, и что представители народа не должны получать завышенную зарплату.
Я смог найти только одну цитату из Гегеля, использованную Тан Малакой: эта цитата из "Философии права" Гегеля, где он говорит, в английском переводе: "Марш бога на земле - вот что такое государство". Цитата из "Происхождения семьи, частной собственности и государства" Энгельса может быть найдена в сочинениях Маркса и Энгельса [даёт ссылки на английское издание], и я включил её в текст. Высказывания Ленина о бюрократии и армии как составных частях государства могут быть найдены в сочинениях Ленина [даёт ссылки на английское издание].
Введение издателя, которое здесь не включено, говорит о том, что интерес к сочинениям Тан Малаки заметно возрос после "Азиатского кризиса" конца XX века, имеющего очень сильное воздействие на индонезийскую экономику и индонезийское общество.
1. Базовая концепция
Обезьяноподобный человек
Десятки тысяч лет назад, во времена, которые ещё были временами кромешной тьмы в нашей современной памяти, когда Индонезийский архипелаг, по-видимому, был ещё объединённым вместе и связанным с Филиппинами и континентом Азии и, возможно, даже с Австралией тоже, согласно мнению эксперта, около деревни Тринил жило создание - полуживотное-получеловек, известное науке как питекантропус эректус, человек-обезьяна. Это особенное создание также было обнаружено в других странах мира, таких как Северный Китай, Южная Африка и Центральная Европа.
Со времён Чарльза Дарвина очень многие биологи сформировали точку зрения и выводы, находящиеся в конфликте с верой, которой придерживается религия вплоть до наших дней относительно происхождения и прошлых дней человечества в нашем мире, маленьком и очень незначительном по сравнению с различными огромными звёздами среди миллионов звёзд в нашей Вселенной.
Ранняя Индонезия
Мы возвращаемся к нашему миру вышеупомянутой Индонезии и к наблюдению её обитателей. Даже сейчас мы всё ещё можем видеть людей, живущих на очень низкой стадии развития, перемежающимися очень сильно с другими видами животных, таких как орангутан, различные человеческие обитатели гористых областей и просторы джунглей большой Индонезии.
Кубу, всё ещё живущий в дикости в необъятных джунглях Южной Суматры, семанг в Малайе и многие даяки в лесах Борнео, как и многие народы Ириана (Папуа), могут всё ещё получать всё жизненно необходимое из местной окружающей среды. У них до сих пор нет необходимости переключать свои мозги и энергию на культивацию, квалифицированное ремесло или торговлю, чтоб приобрести пищу и одежду или чтоб получить оружие, чтоб противостоять животным или жестоким противникам. Здесь есть плоды деревьев в различных местах и в различные времена года, дикие звери и рыба, и этого достаточно, чтоб гарантировать им существование. Шкур и листьев достаточно, чтоб прикрыть части тела, которые необходимо прикрыть. Сучья, ветки и листья представляют собой естественные гнёзда высоко на деревьях, достаточные для того чтоб служить убежищем от дождя, жары и опасных врагов.
Описанная выше картина может быть обнаружена более или менее в точности даже сейчас в некоторых местах Индонезийского архипелага. Здесь я дам объяснение тесной связи между людьми и окружающей их средой. Окружающая среда Индонезии, которая очень богата, не вынуждает её жителей постоянно напрягать своё тело и мозги, чтоб приобрести пищу и одежду или оружие и защиту против диких зверей или жестокого мира. Там, где положение не вынуждает, человеческие способности, ум и знания остаются такими же, какими были в начале. Но там, где условия, окружающая среда и общество испытывают изменения, там энергия и интеллект обитателей Индонезии равным образом показывают полную способность человека ко всем видам изменений в плане материального и духовного прогресса, которых требуют окружающая среда и общество. Конечно, есть большая разница между духовным миром людей в ранней Индонезии, таких как кубу, семанг, даяки и народом Ириана, описанными выше, и индонезийцами в городах или деревнях, такими как крестьяне, рабочие, врачи, инженеры или юристы. Но, без сомнения и, равным образом, без цели восхваления или порицания, я рискну сказать, что даяк или человек из Ириана в тех же условиях был бы способен научиться достигать того, чего могут достичь все эти люди, живущие в деревне или в городе. Различия между цивилизованным индонезийцем и первобытным обусловлены не различиями в их природе и способностях, а их положением и окружающей средой. Другими словами, они обусловлены внешними воздействиями.
Анимизм
Различия в мировоззрении между цивилизованной и первобытной Индонезией обусловлены вариациями в окружающей среде. Чтобы понять этот вопрос, предположим на мгновение, что мы живём прямо в центре джунглей, раскинутых в Суматре, Борнео или Ириане. Для обитателя города или почти для всех, живущих на острове Ява, немного тяжело понять, насколько ужасна эта громадная среда джунглей, в которой наша душа чувствует себя на самом деле тягостно.
Высокие деревья возвышаются в небо, день всегда погружён во тьму, потому что само солнце не может проникнуть сквозь стену густой листвы; звуки, издаваемые животными, леденят нашу душу; начинаешь подозревать каждый куст и каждые заросли, потому что они, возможно скрывают дикого зверя или ядовитое существо; всё это вызывает трусливые, жалкие чувства, от которых нет пользы человеку, столкнувшемуся лицом к лицу с чудовищностью и ужасностью мира.
У человека, изначально мыслящего, изначально верно отражающего внешний мир во внутренний мир, в душу, будет соответствующее и точное понимание, что давление изнутри на душу вызвано тем, что душа находится в огромных просторах джунглей. В мыслях человека полностью первобытного дух может быть только сломлен потому, что он поражён большим деревом.
Так, в глазах первобытного человека каждая внушающая страх вещь окружающей среды мыслится как содержащая в себе дух, подобный ему самому. Большое покрытое листьями внушающее страх дерево; грохочущий водопад; опасное дикое животное; даже камень или бревно мыслятся как живые, имеющие душу.
Поистине, противопоставление хорошего и плохого, скрытое в повседневном опыте, всё ещё не выделено в отношениях людей. Первобытные люди не поклоняются источнику добра только как добру, но также и источнику зла. Они приносят жертву обоим, добру и злу в равной мере. Дух, являющийся злом, пользуется почитанием первобытного человека не меньше, чем добрый дух, являющийся другом человечества.
Несомненно, что там, где мир внушает страх, присутствует злой дух; большой лесной тигр или крокодил привлекает большее внимание, чем добрый дух.
Уже ясно, что в этот первоначальный период мировоззрение индонезийцев, также пребывающих в этих условиях, базировалось на понимании, известном экспертам как форма верования, называемая анимизмом. Всё в этом мире рассматривалось как живое, имеющее душу.
В связи с первобытными людьми нашей нации в прошлом, в мире, где такие люди ведут себя пассивно, не испытывая ничего кроме тревоги, в это время там действует диалектический закон, то есть здесь мало-помалу происходят количественные изменения, становящиеся со временем изменениями расположений (количество в качество).
В повседневной борьбе за существование перед лицом различных опасностей в лесу, в горах, в воде и среди болезней разных сортов их сознание мало-помалу стало концентрироваться на жертвоприношении и поклонении одной из нескольких наиболее пугающих из числа многих пугающих вещей. Среди тигров, крокодилов, духов деревьев, водяного духа, духа леса, они, в конце концов, остановились на поклонении великому духу, наиболее важному и соответствующему их повседневному опыту и образу жизни.
Там, где охота как образ жизни и деятельности крайне важна, там дух охотника наиболее почитаем. Здесь охотничий дух, в конце концов, приобретает честь великого духа.
Там, где общество уже вполне дальновидно и где окружающая среда - уже нечто непринуждённое и дружелюбное, там добро больше привлекает внимание, чем зло. Говорят, что в Ириане есть один клан, считающий богом сахарную [наверно, саговую? - А. Г.] пальму, которая означает для них верховное существо. Разве из числа всех деревьев и вообще среди всего остального в их окружающей среде не сахарная пальма даёт им всё необходимое для существования? Крупа из сахарной пальмы (саго) - полезная пища, а само дерево применяется во многих целях. Пальмовые волокна могут служить крышей дома. Ствол пальмы может также использоваться как копьё для ловли рыбы и как оружие для защиты от врага.
Древним ирианцам требовалось только 7 сахарных пальм, произошедших от одной за 7 лет. 7-е дерево, которому было 7 лет, падало, но оно было уже созревшее. Они сажали дерево взамен его. Такова была деятельность, которой должен был заниматься член общины, т.е. каждый год срубать дерево с большим количеством саго и сажать новое дерево. Вдобавок, они могли ловить рыбу или охотиться, воевать и наслаждаться удовольствиями. В обществе такого рода творцом всех вещей и ответственным за всё считался бог саго. Таково положение дел среди Сварга-лока в Ириане.
Ясно, что бог саго высоко чтиться, давая в близости от себя счастье людям.
Верования Индии
Теперь переместимся в другую часть мира, в другую общество, а именно в Индию. Вывод, который мы сделали после прочтения священных книг Махабхараты, Рамаяны и Упанишад, также как писаний о жизни Сиддхаратхи Гаутамы, властелина Будды, и о религии Будды - то, что с самых ранних времён обитатели Индии были самобытными и что они состояли из разных народов, пришедших с севера и, возможно, с востока и юга.
Во 2-х, мы делаем вывод, что индийское общество во времена, когда были сочинены все вышеупомянутые книги, уже знакомо было с орудиями производства и инструментами, сделанными из металла.
В 3-х, индийское общество тех времён уже перешло от первобытного коммунизма в феодальную стадию, знавшую нескольких раджей и махараджей, в то время как в деревнях классификация базировалась на первобытном коммунизме.
В 4-х - и это также нужно отметить здесь - что культура и религия Индии, увековеченная здесь, были адекватным отражением общества того времени для тех, кто руководствуется материалистической диалектикой, в противоположность идеалистической диалектике.
Фактически, из священных книг Индии трудно ухватить исторические факты, а также трудно найти последовательность, т.е. базовую согласованность между частями и следование правилу здравого смысла. Наоборот, даже соответствующую летопись [tarikh - летоисчисление?], являющуюся важным условием для истории, трудно, если вообще возможно, установить.
Моей целью здесь не является чёткие выводы из священных писаний, которые не основываются на исторических фактах; в качестве руководства для исследователей они только вносят неясность.
Относительно легенды о Рамаяне у нас естественно возникает вопрос, была ли белая обезьяна (Хануман) точным воссозданием человека, основанном на скрытом (сложном для понимания) знании, или, точнее, не была ли та белая обезьяна арийским военачальником, т.е. белокожим кавказцем. Также, разве не может быть, что слова белой обезьяны представляют собой высмеивание части древней индийской расы, которая была чернокожей, как народ Келинга? Мы здесь в Индонезии знаем о словах насмешки, направленных против белых иноземцев, колонизаторов, таких как "косоглазый белый буйвол (болван)".
Однако, возможно, для меня легенда о Белой Обезьяне - предписание исследовать индийскую историю как происходившую в самом деле. Но в чём мы можем быть вполне уверены, основываясь на мифе об обезьяне, так это в том, что Индия состояла из национальностей различных видов, как древних, так и пришедших в Индию в качестве захватчиков.
Очень может быть, что эти кастовые различия, ещё не окончательно сформированные во времена священных книг, но развившиеся настолько, что стали системой примерно 3 тысяч каст, разделённых на главную, среднюю и малую ветви в период английского империализма, были первоначально основаны на национальных различиях.
Также из обнаруженного мною не меньше мыслей вызывает Тримурти - индуистское тройственное верховное божество, т.е. повелитель Вишну - творец, повелитель Шива - разрушитель и повелитель Брахма - защитник (покровитель).
Многие видят в этом древнем индуистском веровании осуществление диалектики. Действительно, многие диалектики считают, что дух индуизма основывается скорее на идеалистической, чем на материалистической диалектике, хотя, по мнению Гегеля, в индуистской диалектике нет связи между одним элементом и другим - т.е. между тезисом и антитезисом. Однако, возможно, триединство Махадэвы, творца, разрушителя и покровителя, очень хорошо согласуется с мировоззрением, обожествляющим процесс во всех вещах, и внешних, и внутренних. Нетрудно повернуть вышеупомянутый процесс к триединству Гегеля, т.е. к тезису, антитезису и синтезу. Но для Гегеля, специалиста в философской науке, этот процесс происходит внутри человеческого мозга, тогда как для индусов это триединство, верховное существо, держащее власть над всем миром, также имеет отношение к жизни и смерти человеческих существ.
Для меня происхождение и тройственная природа индуистского Махадэвы адекватно обнаруживаются в индуистском обществе, но в индуистском священном писании затуманиваются, а не дополняются в логически-хронологической манере.
Для нас нетрудно представить себе Индостан, состоящий вначале из различных маленьких королевств, которые после долгого периода битв друг с другом, в конце концов, перешли под контроль 3 махараджей или даже одного, превосходящего других, махараджи. Для этого тройственного верховного божества это соответствовало периоду власти и славы, принятой всеми тремя богами или каждым в отдельности, в зависимости от времени и места.
Так, в самом Индостане в одно время и одном месте превозносится Вишну, тогда как в другое время и в другом месте Шива считается высшим.
Различные индуистские боги и верховное индуистское божество в этом трудном для понимания мире получают убежище не только у различных раджей и махараджей во внешнем мире, т.е. в мире политики, но становятся также полностью приспособленными к индуистскому социальному миру. Различные касты в индуистском обществе дошли до кульминации в 3 главных кастах, а именно, в кастах браминов, кшатриев и ваисья [ваиша?] (или священническая каста, каста знати и каста крупных купцов). Высшей из этих каст были брамины. Даже умерев, брамин возвращался в этот мир и продвигался, т.о., согласно закону кармы, они проходили через касты от нижних до верхних, ступенька за ступенькой.
В этих обстоятельствах только член касты браминов имел право вступать на небеса, тогда как шудрам и париям (низший класс) не позволено слушать чтение священных книг в этом преходящем мире.
Индуистское общество, наиболее выдающееся из обществ, находящихся под властью английского империализма, было разбито на кусочки и заморожено, зафиксировано в форме тысяч каст, которые не могли объединиться друг с другом. Видимо, задолго до времени Иисуса деление индуистского общества на несколько каст уже возмущало честных мыслителей и дало начало гуманизму.
Реакция против кастового общества пришла от великого мыслителя Сиддхартха Гаутамы, наследника раджи Капилавасту. Сиддхартха Гаутама, или Будда, сильно противостоял делению людей на касты, и с этой целью пропагандировал, что члены касты браминов могут вступить в нирвану после смерти, но только если они серьёзно выполняли свой религиозный долг.
Процесс демократизации индуистского общества, начавшийся примерно 500 лет до н.э., закончился с победой буддизма примерно в 500-м г. н.э., т.е. при правлении Ашоки. Но за деятельностью, доведённой до конца Сиддхартхой Гаутамой и его последователями, закончившейся победой примерно в 500-м г. н.э., последовала реакция с индуистской стороны. Эта реакция была полностью победоносной, и вплоть до сегодняшнего дня индуизм всё ещё понукает индийским обществом.
После 14-го в. с севера [в Индию] пришла новая религия, известная как ислам, возникшая в Аравии. Ислам быстро приобрёл приверженцев в Индостане, как через пропаганду в мирной манере, так и путём войны. Перед тем как европейский империализм проложил себе дорогу в Индию, императором Индостана был мусульманин.
Индонезия-Индия
Философское движение, коротко затронутое выше, было также активно здесь, в Индонезии. Здесь мы знаем в различные времена и в различных местах о наличии Тримурти, верховного божества, составленного из Брахмы, Вишну и Шивы. Мы знаем о развитии и распространении религии ислама.
Год за годом, с ростом индусской торговли в Индонезии, там также возникало растущее влияние индусской нации (позже также арабской нации) на общество и политику ранней Индонезии. Вместе с этим также пришло растущее влияние индусской и арабской (исламской) религии на индонезийское общество.
В этих условиях, на пике гегемонии каждой религии, индусской или арабской (т.е. ислама), древние индонезийские верования, верования, появившиеся внутри самой Индонезии, т.е. анимизм, не исчезли из сердец и умов большой части индонезийской нации. Духи, живущие в высоких деревьях, на просторах джунглей или в глубоких водах, непрерывно бегущих вперёд, западают в души обитателей Индонезии, кто видел их и приближался к ним.
Параллели в области веры в индусский период также согласуются с параллелями в экономической области индонезийской нации того периода. Хотя зарубежные торговля и предпринимательство процветали и приобрели власть над индонезийским обществом, Индонезия никогда не переходила из рук своего народа в другие руки. Другими словами, влажные рисовые поля, неорошаемые поля, плюс леса, реки и моря - короче, земля, вода и воздух - по-прежнему оставались во власти древней индонезийской расы. Поэтому древней индонезийской нации было гарантировано лучшее и более блестящее будущее, чем во времена уже минувшие [очевидно, имеется в виду голландское правление].
Средства жизни были по-прежнему плотно охвачены (?), земля, вода и особенно щедрая атмосфера, которые тем или иным образом интенсивно выжимались и иностранцами, и самой нацией в индусский период, всё это гарантировало существование, пусть и очень простое.
Как в случаях богатства и великодушия природы, не заставляющих членов человеческого сообщества бороться друг с другом и убивать друг друга, для того чтобы завладеть предметами первой необходимости, образы различных видов Махадэвы смогли вступить под одну крышу.
В отличие от ситуации на своей родине (в стране своего происхождения), между Сварга-лока и Явой мы можем видеть статую разрушителя, Шивы, бок о бок со статуей творца, Вишну, улыбающиеся друг другу.
О пророке Моисее
Давайте устремим наши взгляды в сторону реки Нил при правлении фараона.
Относительно этой части мира у нас есть много исторических свидетельств, наистарейших из всех частей мира.
В тот период - много тысяч лет назад - Египет тоже признавал разных богов.
Среди этих богов был тогда бог Ра, т.е. бог Солнца, который почитался как верховный бог.
Так, согласно религии древних египтян, бог Ра создал своим указом землю, небо, реку Нил и пустыню, вместе с домашними животными и людьми. Всё это было сформировано за один раз путём произнесения только одного слова, а именно "Птах". Т.о., в отличие от взглядов Канта, Лапласа или Дарвина, согласно прежней религии древнего Египта той эпохи, мир и его обитатели были сформированы менее чем за секунду из пустоты путём произнесения слова "Птах".
Т.о., концепция всемогущества уже присутствовала в религии иудеев, которые в эпоху фараонов были нацией рабов, униженных иммигрантов в империи фараона.
По причине того, что иудейский народ не мог больше терпеть эксплуатацию, угнетение и сопутствующие унижения как чужеземный народ в среде древнего Египта, иудеи решили, что желают двигаться к "земле молока и мёда", которая, согласно иудейским верованиям, была обещана иудеям богом. Под этой процветающей землёй, полной молока и мёда, имелась в виду Палестина, которая сейчас является предметом раздора между евреями и арабами.
Для нации рабов, чей образ жизни был ограничен атмосферой постоянной бедности и унижений, край, "изобилующий молоком и мёдом", вместе с обещанием полной независимости, был, несомненно, магнитом очень великой силы.
Лидера этой миграции (исхода) в Палестину, которая была осуществлена нелегально и в обстановке большой секретности, лидера странствия, в котором они рисковали исчезнуть с лица земли как народ, потому что их преследовала армия фараона со всем её оружием, можно назвать настоящим лидером. Иудейская нация была бы уничтожена или возвращена под власть фараона, если бы ей не руководил такой человек как пророк Моисей.
Несмотря на то, что он был уже очень высокий [может, храбрый?] для своего возраста, он столкнулся с различными опасностями, которые обычный человек посчитал бы непреодолимыми для человека; он возглавил группу, включающую в себя молодых и старых, детей, мужчин и женщин, здоровых и больных, которые часто ссорились между собой по всем поводам; он повёл группу, состоящую отчасти из тех, кто уже пал духом и хотел сдаться фараону, который был уже близко в жарком преследовании со своей конницей, в этих условиях этот лидер смог продолжать осуществлять руководство.
Пророк Моисей был исключительно хорошо осведомлён о человеческой природе и об условиях окружающей среды. У него было точное мнение относительно событий, которые могли случиться в будущем. Предусмотрительность, терпение и рассудок пророка Моисея были на службе группы людей различных возрастов и с различным жизненным опытом и желаниями, сопровождаемые не менее значительной верой, которую не могла поколебать опасность, и помощью, обещанной Иеговой прародителям иудейской нации в достижении обещанной "земли молока и мёда". Каждое важное необходимое условие для лидера в ситуации, в какой оказался пророк Моисей, делало его годным для преодоления всех трудностей и переправы его народа в место безопасности и счастья, без компромиссов с врагами, которые были бесконечно сильнее.
Умелое руководство человека с одной только целью и одним намерением, в согласии с иудейской верой, руководство пророка Моисея, которое в условиях трудностей и опасностей часто в одиночку обнаруживало всемогущество бога, руководство человека, убеждённого в существовании этого одного бога... руководство, которое привело иудейскую нацию к той эпохе славы, углубившей веру иудеев в единство и всемогущество этого бога больше чем прежде. Для иудейского народа в те дни было абсолютно верно, что "испытание пудинга - его поедание".
С завершением своих побед, одержанных под руководством одного человека или нескольких, иудейские племена, которые до этого признавали нескольких богов, свой у каждого племени, пришли также к завершению победы монотеизма, веры в единого бога среди всех племён иудейской нации.
О пророке Иисусе
Несовместимость, логическое противоречие, конфликт между различными частями, конфликт в отношении дат, событий в противоречии с естественными законами или здравым смыслом, которые специалисты и сам я обнаружили во 2-й из 2 священных книг, Ветхого и Нового заветов - не то, на чём я хотел здесь заострить внимание. Я думаю, что, учитывая уровень технических знаний, науки и свидетельств во времена пророка Иисуса, всё таинство природы и человеческих сверхъестественных способностей, как написано в этой книге, соответствует времени и месту. Моё внимание здесь сконцентрировано на морали (этике) и божественности [богословии?], которые записаны в этой священной книге. Смысловой конфликт в вопросе этики и божественности, который, я думаю, может быть также обнаружен в священной книге, возможно, согласуется с нашими мыслями, если мы примем мнение некоторых специалистов, что священная книга была написана в период, последовавший за смертью пророка Иисуса, и содержит много истолкований, уже выраженных греческими писателями до рождения пророка Иисуса.
Как мы можем сочетать главный аргумент христианской религии: "Если тебя ударили по правой щеке, подставь левую" со словами пророка Иисуса: "Не думайте, что я пришёл принести мир на Землю: я пришёл принести не мир, а меч"?
Это - что касается этики. Также и в вопросе божественности: как можно согласовать единственность бога, выпячиваемую в Ветхом завете и пророками, как объяснено выше, с троицей, "Тримурти", только католической, т.е. "один в трёх", единство бога-отца, бога-сына (Иисуса) и святого духа?
Лично я думаю, что должна была быть полная единственность, если мы приведём это в соответствие с временем и местом. Т.о., поэтому для меня менее важно, что жил когда-то еврей, называвший себя сыном бога. Для меня достаточно ясное поле для изучения уже даётся христианской религией и идеалом уважаемого духовного великолепия, как изображено в личности пророка Иисуса. Я также буду удовлетворён, если есть специалисты по истории, которые пришли к выводу, что, когда еврейская нация была под игом римских колонизаторов, в округе Галилея был некто по имени Иисус, поднявший восстание и открыто защищавший массы против еврейских раввинов, ставших сообщниками римских властей. Лидер восстания в Галилее называл себя иудейским царём, мессией, Иисусом из Назарета Rex Judiorum ["иудейский царь" по латыни - А. Г.] [так]!
Если мы взглянем с этой точки зрения, из нашей концепции исчезнут все противоречия. Пророк Иисус обильно дал свою любовь и привязанность, вместе с принесением в жертву жизни, массам, действительно жившим в бедности в то время и действительно жаждавшим восстания, особенно в Галилее. Если он и рекомендовал позицию прощения, что нужно "подставлять другую щеку", эта позиция была направлена к массам как целому. В отношении раввинов пророк Иисус, несомненно, выдвигал противоположную позицию, т.е., если это необходимо, разбить армии класса священников как угнетателей иудейского народа и сообщников римских колонизаторов в то время.
Конечно, есть и другие возможные разумные объяснения двух конфликтующих моральных кодексов. Одно из них неверно утверждает, что иудейские массы в то время не имели сил противостоять раввинам, угнетателям и эксплуататорам...
Так, согласно этому толкованию, пассивная, соглашательская позиция, предложенная пророком Иисусом, возникла из чувства бессилия перед римскими властями, вместе с раввинами, которые были сообщниками, административными агентами римской власти.
Для меня последнее объяснение имеет некоторую силу, но оно менее чем адекватное. Иудейская нация, особенно её массы, в нескольких городах, таких как Иерусалим и, в частности, в округе Галилея, откуда пришёл сам Иисус, была далека от пассивности в своих взглядах. Большие и малые восстания, преследующие своей целью свободу от эксплуатации и угнетения, случались в определённые моменты. Т.о., то же самое было и в случае самого пророка Иисуса, вставшего против раввинов, вышеупомянутых верноподданных из местных.
Во "времена жизни" самого пророка Иисуса различия с богом пророка Моисея не были явными. Бог во времена пророка Иисуса был вечным единственным истинным богом. Философское представление бога, в котором 1 + 1 + 1 = 3, возникло и расцвело после того, как пророк Иисус жил в этом мире. Конечно, есть многие светские дела, которые могли сделать возможным возникновение и расцвет "3 = 1". Впоследствии, во времена Французской революции, многие элементы человеческого общества вызвали крах той философии "3 = 1". Но для меня тот вид философии - не главный вопрос.
О пророке Мухаммеде
Более интересен, я считаю, возврат к "1 = 1" 600 лет спустя после пророка Иисуса. Одновременно произошёл возврат обычной, практической этики для человеческого общества, т.е. проступки были наказаны соразмерно, проступок прощался, если признавалось, что проступок, образ действий и будущее поведение по-настоящему и искренне исправлены. Тем, кто возродил это, был Мухаммед бин Абдулла, араб из племени корейш. Поскольку нет большой разницы между арабской и еврейской нацией в отношении национальности, и обе нации именуются семитами, следовательно, факт, что 3 великих пророка, Моисей, Иисус и Мухаммед, были одной и той же нации и происхождения. Согласно самой библии, утверждается, что и евреи и арабы вели род от пророка Авраама.
Если мы взглянем на поверхность Земли начала 7-го века целиком, как мы её знаем, единственное, что мы увидим, это крах в вопросах политики, экономики, общества и культуры. В лучшем случае, мы будем иметь свидетельство застоя, недомогания, бездеятельности, полного социального упадка во всех областях.
Римляне на Западе с их колониями в Западной и Северной Европе были в состоянии поражения и краха в результате давления и агрессии со стороны различных германских племён с Севера. Только восточные римляне преуспели в присмотре за новыми смелыми народами (болгарами и другими), нападавшими в этой части света, приняв их как вынужденных гостей и членов семьи. В области культуры только восточные римляне были способны "переварить" знания, унаследованные от греков и покойных римлян.
Египет, Сирия, Персия, Иудея и др., государства, некогда главенствующие в близости Аравийского полуострова, все находились в состоянии жизни, не желающей смерти (???). Хотя Аравийский полуостров насчитывал уже 5 миллионов жителей - цифра для того времени большая - он уже достиг процветания вследствие торговли, которая велась умными и бесстрашными крупномасштабными купцами, полагавшимися на вооружённые пустынные караваны, сформированные в полувоенной манере. Также, в частности, Аравийский полуостров ещё не подвергался угнетению со стороны чужеземной нации. В таком случае, арабская нация была всё ещё энергичной, сильной, честной, смелой и уверенной в своих силах. Только между племенами всё ещё были конфликты и междоусобицы. Параллельно с этими социальными конфликтами, система верований также ещё не находилась в процессе объединения, а скорее была разделена между различными верованиями, положение дел, известное после пророка Мухаммеда как "джахилийя" [эпоха языческого невежества] неверных.
Объединение различных верований джахилийи, как изображалось в различных представлениях того времени; придание единообразия идеологии, как синтезирование различных идеологических противоречий, существовавших в ту пору - такова была работа, выполненная от начала до конца пророком Мухаммедом в направлении национального, политического, социального, экономического и культурного объединения (придания единообразия, унификации).
Эта унификация была достигнута не посредством одного великого образа (идола?) из числа образов (идолов?), распространённых в Аравии, а скорее через единственность бога и его всемогущество, больше не подчинённого времени и месту, как образ, существующий где-либо, сделанный руками человека из какого бы то ни было материала.
Неграмотный - не значит неразумный, трусливый или непорядочный. И наоборот, образование не гарантирует смелости, упорства, честности, способности к лидерству, умения прогнозировать будущее или способности принимать быстрые и эффективные решения (находчивости).
Действительно, в индонезийском афоризме "Путешествовать далеко - много видеть, жить долго - много испытать" много правды. Путешествия, совершённые Мухаммедом бин Абдуллой с караванами в страны, граничащие с Аравией, дали ему весь опыт и знания, достаточные для лидера, полководца, писателя и пророка будущего, в тот момент, когда Аравийский полуостров, а впоследствии и его окрестности нуждались в таком лидере.
Желание знаний, вспыхнувшее в мозгу юного Мухаммеда, желание понять источник всего существующего в мире и обществе, были удовлетворены обществами, окружающими Аравию, которые ещё в прошлом достигли высокого уровня культуры. Христианские священники и раввины были способны дать наставления или мыслительный метод вместе с материалом для мысли для того, чтоб ответить на каждый вопрос, возникавший в мозгу, желающем знать обо всём.
Незабываемое впечатление на человека, чьи наблюдения довели до совершенства знания, полученные в беседах, проходивших между Меккой и чужеземными краями и обратно, оказали земля и небо Аравийского полуострова. Опыт, полученный из сопровождения караванов, которые часто оказывались лицом к лицу с хорошо обученными противниками, развил все черты лидерства, скрытые в душе Мухаммеда бин Абдуллы.
Таким образом, обученный и дисциплинированный этим "университетом жизни", Мухаммеда бин Абдулла, когда Аравийский полуостров нуждался во всеобщем единстве, выступил в качестве пропагандиста, полководца, главы государства, лидера общества и пророка.
В начале 7-го века время и место были очень подходящими для единства и всемогущества. Также в то время Аравийский полуостров и его окрестности имели большое значение.
Общество Аравийского полуострова очень сильно нуждалось в едином руководстве, способном установить свою власть среди разнообразных сил различных племён. Это общество также требовало наличия одной группы, т.е. мусульман, которая, встав над всеми нациями на земле, смогла бы быть по-настоящему проникнутой верой в одного всемогущего бога, господствующего абсолютно над всем - природой, человечеством, духами и ангелами.
Дух ислама, т.е. дух подчинения божьей воле, дух принятия божьего приговора с чувством удовлетворения, дух ислама как центр души и философии, вместе с практикованием определённой веры, ещё не было известно в истории человечества. Новая религия в конфликте с религиями некоторых арабских племён не собиралась быть аннулированной, хоть и скрывалась пророком Мухаммедом. Когда однажды семья пророка Мухаммеда на собрании потребовала, чтоб пропаганда ислама была прекращена, потому что она вызывает споры и угрожает жизни пророка, Мухаммед ответил, что даже если солнце слева и луна справа запретят это, он не обратит внимания на этот запрет.
Таким образом, произошло то, что с духом компактного единства между самими мусульманами, число которых с каждым днём сильно увеличивалось, с духом уверенной преданности душой и телом всемогущему, с духом непримиримой оппозиции верованиям джахилийи неверных, что в конце концов под руководством Мухаммеда, после примерно 20 лет странствующей пропаганды и с подготовкой и участием в жарких битвах, они добились объединения всего Аравийского полуострова.
С сильным и прочным единством между аравийскими племенами, с духом "ни шагу назад", с духом ислама, безусловной согласованности с божественными постановлениями, равно как и с духом упорного наступления на государства и народы, окружавшие Аравию, ради достижения победы и в мире, и внутри страны, примерно за 100 лет аравийская нация стала господствовать во всём Средиземноморье в Азии, Африке и Европе.
Необходимо больше, чем формальное признание, сделанное христианским миром в отношении услуги, оказанной арабским исламом в средние века, и даже вплоть до наших дней, касающейся философии и эмпирической науки - услуги, которая на деле ещё не получила должного признания!
В лице арабской нации мы имеем завершение цикла диалектической орбиты. С пророком Моисеем мы продвинулись к божественной философии, в которой "1 = 1" (тезис). Потом пророк Иисус выступил в оппозиции к этому в форме "3 = 1" (антитезис). С пророком Мухаммедом сформировался синтез, т.е. возврат философии "1 = 1", но более полной и богатой содержанием, чем вначале.
Только небольшая часть исламской божественной философии, заключавшаяся в предопределённости, в неотвратимое желание бога, оглядывалось на старый мир, т.е. на общество Греции; философия ислама, т.о., приобретала материал вместе с ценным руководством. Исламская философия снова воскресила греческую философию, похороненную на сотни лет под Римской Империей. Исламская философия была способна отделить зёрна от плевел и посадить последние, пока они не выросли в средние века.
Таким образом, нам впору оглянуться в прошлое, за сотни лет до исламского общества, победоносного, доблестного и процветавшего в Испании, Египте и Багдаде, и на мгновение перенестись в общество Древней Греции.
Древняя Греция
Для современной культуры Европы и Америки древнегреческая культура всё ещё считается материнской культурой. Платон как философ - по-прежнему источник философии идеализма. Философия Гераклита всё ещё считается источником материализма и диалектики. Аристотель всё ещё рассматривается как прародитель некоторых современных эмпирических учёных (согласно взгляду позитивизма). Таким образом, различные ветви современной культуры по праву могут обнаружить свои корни в культуре Древней Греции. И неудивительно, что изучение древнегреческого языка студентами по-прежнему обязательно для понимания всей современной науки и для долее глубокого проникновения, до самых корней.
Религия, философия и эмпирическая наука
Если мы сконцентрируем наше внимание на западном мире, т.е. на Европе и Америке, нашим глазам станут видны 3 главные линии культуры. После 2.500 лет истории западного мира, т.е. примерно с 500-го г. до н.э. по настоящее время, этими тремя линиями являются: линия религии, линия философии и линия эмпирической науки. Все другие ветви культуры включены в эти 3 главные линии или зависят от них.
Итак, 3 главные линии в истории западного мира, огромная масса опыта прогресса, упадка и изменения ценностей и статуса.
Наиглавнейшей линией с 500г. до н.э. до 1500г. н.э. была религия, получившая наивысший статус и ценность. В тот период философская наука была только слугой религии; вместе с эмпирической наукой она могла скорее считаться чувственным восприятием и мнением. То время включает греческий, римский и средневековый период, когда господствовали исламское и христианское общества. В период греков и римлян философы играли главную роль в обществе и государстве.
Также можно сказать, что наиглавнейшей линией с 1500г. до 1850г. была философская наука, достигшая наивысшей ценности и статус в западном обществе. В то время религия начала отодвигаться на второй план. Действительно, во время Французской революции религия натолкнулась на очень жёсткое сопротивление.
Между тем, эмпирическая наука продвигалась только в одном аспекте и стала главной опорой философской науки. В тот момент не духовенство контролировало руководство обществом и государством, а скорее те, кто был вооружён философским знанием и эмпирической наукой, реальной наукой.
Наконец, примерно с 1850г. по сегодняшний день наивысшей ценностью и статусом в обществе и государстве, в современных Европе и Америке, пользуется эмпирическая наука. Религия, встретившая очень решительное сопротивление во время Французской революции, оказалась способной снова пробудиться, но она не возвратила себе ценность и статус, которые у неё были до Французской революции.
В середине 19-го в. наука философии в её первоначальном смысле начала терять своё высокое положение, которое она имела в предыдущий период. Одна философская группа, сторонники философии, известной как диалектический материализм, руководимая Марксом и Энгельсом, провозгласила "конец философии". Поскольку эти знания были также социальными, они базировались на законах эмпирической науки. Эмпирическая наука в различных предметах, отраслях и секциях приобрела наивысшую ценность и статус вплоть до наших дней.
Учёные-эмпирики используют слово "философия", но в смысле, отличающемся от первоначального. Сегодня лучшим (?) значением его является "вывод общих принципов", говоря словами Фрэнсиса Бэкона, одного из великих учёных-эмпириков.
Ясно видно, что в 3 периода, предложенные нами в отношении западного мира, как описано выше, было взаимное изменение ценности и статуса, приобретавшихся тремя главными линиями культуры - религией, философией и эмпирической наукой. Так случилось, что изменение в 3-й главной линии, шедшее параллельно с изменением статуса социально-политического режима, коренилось в изменении, которому подверглась система производства, базирующаяся на существующей технике.
Изменение системы производства
В то время, когда священники и знать имели верховную власть в обществе и государстве, и в Греции, и в Риме, и в западной Европе в средневековый период (примерно с 1500г. до 1850г.), производство стало более сконцентрированным в мануфактуре. В конце этого периода заводы уже начали функционировать при помощи силы пара.
В буржуазный период (которому содействовали или противостояли социалисты), где верховную власть над обществом и государством имела буржуазия, в Западной Европе и Америке, тянущийся с 1850г. по 1948г. [год написания данной работы - А. Г.], производство перешло под контроль финансового капитала и монополий. Технологии быстро продвигались, от энергии пара к электроэнергии, нефти, а сегодня - к атомной энергии.
Религиозный вопрос
Так случилось, что мы все более или менее понимаем религиозный вопрос. Этот вопрос концентрируется на следующем: каково происхождение земли, звёзд, неба - короче, всей вселенной, и чем она закончит?
Каково происхождение человечества, и чем оно закончит? Три божественные религии, иудаизм, христианство и ислам, основывают всякое начало и конец на божьей воле. Вселенная была создана на одно мгновенье по воле всемогущего бога. Человечество - творение бога. Судьбу человечества эти 3 религии подчиняют божьей воле. Судьба отдельного человека решается по его поступкам и религиозности. Поступки и религиозность впоследствии, в предстоящий судный день, определят, какая заслуга или наказание будет получена. Тот, кто благочестив и имеет счастливую судьбу, получит прощение своих грехов и вступит на небеса. Тот, кто виновен и имеет порочную судьбу, попадёт в ад. Короче говоря, все 3 религии определяют способ достижения небес и избегания ада.
У индуистской и буддистской религий - отличающееся понимание происхождения и конца человечества. Будда, Сиддхартха Гаутама, выдвинул 5 способов достижения небес. В противоположность 3 вышеупомянутым религиям, буддистская религия делает конец человека зависящим от личной ответственности и личного поведения.
Всё это мы уже поняли. Что правильно вплоть до каждого приверженца религии персонально. Что верно для одного, несомненно, неверно для другого. Для меня религия - бесспорно, личное дело каждого. С прогрессом философии, логики и математики верующие также используют эти знания с целью прояснения принципов своей религии. Но то, что ясно для приверженца одной религии, всё ещё неясно для приверженца другой религии. Религия остаётся неизменной как нечто, на что каждый может положиться.
Философия
Как и в случае религиозного вопроса, вопрос философии также сильно зависит от вашей точки зрения. Но для нас вопрос о том, какая точка зрения может быть удовлетворительной, точной и способной обеспечить решение - это вопрос, уже продвинутый Фридрихом Энгельсом в прошлом веке. Согласно Энгельсу, философов можно разделить на 2 группы, на материалистов и идеалистов. Между этими двумя большими группами, формирующими 2 взаимно несовместимые полюса, существует множество групп, которые, при дополнительном анализе, в реальности формируют часть одной или другой группы, материалистской или идеалистской. Философы делятся на 2 группы как следствие противоречащих ответов, которые они дают на философский вопрос: что является причиной (первичным), а что производным, материя или идея? Во вселенной существует проблема материи и силы в природе, которая двигает эту материю. Среди животных видов этот вопрос принимает форму проблемы тела и души (инстинктивный жизненный принцип). В человеческом роде этот вопрос принимает форму вопроса тела и духовной мысли. Философы спрашивают: что было первым - материальный объект или сила, материальный субстрат или душа, материя или дух?
Материалисты и идеалисты
Материалисты отвечают, что первичным и фундаментальным является материя, вещественный субстрат. "Нет духа отдельно от материи. Люди должны есть, чтобы думать". Т.о., до появления людей на земле земля и звёзды уже существовали, говорят философы-материалисты.
Согласно идеалистам, первичным является идея, сила и дух, а материальные объекты являются производными. Согласно крайним идеалистам, во вселенной существуют только идеи, т.е. идея, существующая в мозгу самого философа. В действительности, этот взгляд связан с силой верховного бога Ра, который заполнил пустоту в начале мира звёздами, землёй, растениями, животными и людьми за одно мгновенье, произнеся слово "Птах" (см. "Мадилог").
Какие бы ни были различия во взглядах, ясно, что насмешка идеалистов над материалистами, что материалисты думают только о еде, питье и удовольствиях жизни, полностью лишена основания.
Греческие философы
Поистине, после того как греческие философы начали отрываться от пуповины верований, основывающихся исключительно на догме, и начали серьёзно смотреть на вселенную, мы также знаем ответы, данные ими (?). Они пришли к четырём элементам - земле, воде, воздуху и огню. Замкнутый внутри своей собственной духовной личности как исследователь вселенной, а также стесняемый материей и движением материи, Зено сделал вывод, что "движение (материи) - всего лишь иллюзия чувств".
Знаменитый талантливый мыслитель греческой нации, Платон, позже воспользовался способом мышления, отделяющим материю от силы, физическое от духовного, делая вывод, что первичной сущностью была абсолютная идея. Путём абстрактного мышления, т.е. классификации (анализа), он пришёл к Логосу мира, к мировому духу. Есть много общего между Логосом Платона и Атмой индусов.
В противоположность ему, Гераклит - мыслитель, сопоставимый с ним, который основывался только на реальности, вместе с движением материи, сформулировал вывод, до сегодняшнего дня имеющий важное значение для нас, а именно: "Вещь и существует, и не существует, потому что всё течёт, изменяется, всегда отличаясь, вечно появляясь и исчезая". Гераклит признавал существование материи, предлагая даже молекулярную гипотезу, которая более чем 2 тысячи лет спустя была заново подтверждена учёными-эмпириками. Более того, в противоположность Зено, Гераклит высказывал мнение, что движение, как характеристика материи и причина материи, всегда приводит к изменениям ("Ничего не существует, всё становится"), согласно закону движения, т.е. диалектическому закону.
Между двумя вышеупомянутыми группами или параллельно с ними стоял гигантский мыслитель Аристотель. Как врач, признающий существование материи и духа, и как отец нескольких наук, в частности, биологии, Аристотель концентрировал своё внимание на определённой структуре, определённой системе. Аристотель больше Зено и Платона внутреннему строению материи. Но законы мышления, которые он предпочитал, были законами логики и законами диалектики, которые - не то же самое, что диалектические законы, используемые Гераклитом и Демокритом.
Средневековые философы
Греческие философы вообще, и, в особенности, Аристотель и Платон, имели очень сильное влияние на общество средневекового периода, т.е. на исламское и христианское общества. Западная философская традиция достигла своего пика в восхвалении Ибн Рушда, известного как Аверроэс, или Аристотель арабской нации. Действительно, знамя философии Аристотеля, исчезнувшее на сотни лет, было поднято заново Ибн Рушдом, обновившим и передавшим последующим поколениям наследие греческой философии. Платон также получил большую признательность в период исламского и христианского средневековых обществ. В этих 2 обществах имена Гераклита и Демокрита слышны меньше. Но, возможно, их влияние было достаточно большим, или бОльшим, чем историческая информация, дошедшая до нас.
Исламское общество средних веков было хорошо знакомо с группой мыслителей, называемых мутазилитами. Они находились в крупных городах исламского мира и рассматривались как люди, объявленные вне закона, бунтари, анархисты и безбожники. Более детальная информация об их жизни и концепциях не дошла до нас, кроме того факта, что официальная религия считала их отступниками. Если я не ошибаюсь, мутазилитом был сам Ибн Рушд, и его свободомыслия сильно боялись священники в Европе, в результате чего за европейскими студентами (христианами), возвращавшимися из испанских исламских владений, внимательно следили как за движением. Было бы неудивительно, если они, мутазилиты, будучи выходцами из городских масс, придерживались революционных взглядов и были сторонниками диалектического материализма, пусть и в зачаточной форме.
Неудивительно, если в Западной Европе средневекового периода мы слышим очень мало о Гераклите и намного больше - о Платоне и Аристотеле.
Жизнь крепостных в Западной Европе средневекового периода была очень тяжёлой. Погода была холодной, туман был густым, орудия труда - примитивными - короче, жизненные невзгоды, тревоги и безжалостное угнетение крепостных знатью и духовенством не давали им возможности думать о философских проблемах. Такие вопросы передавались священникам, жившим вблизи больших церквей, окружённых деревьями, и обслуживаемым крепостными. Изолированные от общества тружеников, подобно Логосу Платона, отделённые от грубых и бренных материй, монахи и священники имели идеальную возможность проверять философию Платона и Аристотеля. Логос Платона и Абсолютная Идея безупречно согласовывались с природой бога, который был независим от всего и существовал над всем. Понимание монахов и священников принимало форму осознания Логоса и бога в этом преходящем мире.
Классификация Аристотеля в отношении растений, животных и других сущностей отдельно от растений и животных была действительно чем-то, чем наслаждались схоластики, книжные специалисты средних веков. Поскольку книжные специалисты поистине жили жизнью, оторванной от масс, они в самом деле отделяли себя от животных и растений! Т.о., книжное знание философов средних веков "висело в воздухе", точно так же как их жизни были в реальности оторваны от народных масс, производивших всё необходимое для жизни философов в средние века.
С 500-го г. н.э. до 1500-го г. н. э. философия была всё ещё основана на религии и зачаточной эмпирической науке. Идеалисты использовали религиозные верования как предпосылки (базовое основание) в формировании системы. Но материалисты больше не использовали элементы религиозных верований в качестве предпосылок. Они использовали только реальные основания в качестве предпосылок.
И идеалисты, и материалисты используют математику, физику и элементарную биологию, особенно в объяснении. Со всё большим развитием эмпирической науки объяснения, основанные на верованиях, которые не могут быть доказаны (petition principii) [аргумент в цикле, в котором вывод допускается в предпосылках - перев.], всё больше остаются позади.
Философы и Французская революция
К моменту Французской революции эмпирическая наука уже достигла огромного прогресса по сравнению с временами Платона, Гераклита и Аристотеля. Во Франции мы знаем таких гигантов математики и физических наук, как Мопертьюи, Клеру, Д"Аламбер, Лагранж, Лаплас, Фурье, Карно, Паскаль и другие. В Англии появился гигант математики и физики, а именно Исаак Ньютон. В мире химии появился француз по имени Лавуазье, систематически упорядочивший науку - процесс, представляющий собой более передовое развитие, чем у Ибн Сины, арабского химика.
В то же время Кювье развил открытия Аристотеля. Теорема Пифагора была расширена Ньютоном, точно так же как мысль Архимеда - Паскалем. Всё это могло быть дополнено, но это было бы подобно сравнению ребёнка со взрослым.
Неудивительно, если прогресс эмпирической науки, который уже замостил пропасть десятков тысяч лет между древними временами и средними веками, предоставил материал, который не был оценен философами. Но философы были постоянно разделены на 2 группы, на идеалистов и материалистов. Кроме того, каждая группа использовала прогресс эмпирической науки как доказательство правильности их соответствующих теорий.
В Англии появились 2 наиболее важных философа, Беркли и Дэвид Юм. Базируясь на духовности наблюдателя, Дэвид Юм, с решительной последовательностью философа, сказал, что, в конечном счёте, всё во вселенной является ни чем иным, как связкой концепций, касающихся вселенной. Кроме того, Юм сказал, что "ты" для него (Юма) есть только "образ" в мозгу Юма, и ничего более. Поистине, в этом случае Юм противоречит сам себе. Потому что, если Юм говорит, что другие люди для него - только образы в его мозгу, тогда другие люди могут сказать, что сам Юм - существует исключительно как образ в мозгах других людей. "Ты" для Юма - это "я" для тех других людей. И наоборот, "я" для Юма - это "ты" для тех других людей.
Иммануил Кант, немецкий философ, на которого сильно повлиял Дэвид Юм, не был столь смелым, чтобы делать выводы, подобные выводам Дэвида Юма. Кант занял позицию посередине. Он не мог аннулировать то, что было во вселенной. Но, кроме признания того, что существует, он оставил после себя вещь в себе, которая остаётся неизвестной. С присутствием Иммануила Канта в Германии там возникла идеалистическая философия, позже развитая специалистами, такими как Фихте и Гегель.
Беркли и Юм, 2 идеалистических английских философа, в связи с буржуазной революцией стали объектом сильной критики со стороны некоторых очень известных французских материалистических философов, таких как Дидро и Ламартин. Базируясь на математике и физике, которые в то время сделали стремительный прогресс, они отрицали всемогущество духовности во вселенной. Впав в противоположную крайность, они признавали всемогущество материи в движении, как будто человечество было бессильно перед лицом материи и законами движения материи во вселенной. Такой человек был бы пассивной машиной, только чувствующей. Если есть активирующая сила, она приводит вещи в движение, если её нет, вещи остаются неподвижными. Т.о., подобно послушной, пассивной машине, в этом случае человек является подчинённым, не имея необходимых средств для борьбы с окружающей средой.
Тот вид материализма - то, что мы называем механическим материализмом, т.е. материализм, представляющий человека как машину, получающую свою судьбу только от силы извне, как если бы у человека не было сил изменить своё окружение, окружающие условия. Кажется, всё ещё есть живучее умонастроение, придерживающееся духа механического материализма. Так же примитивное человечество чувствовало себя бессильным перед лицом воли бога, так же и материалисты во времена Французской революции чувствовали себя бессильными перед лицом механизма материи.
Диалектический материализм
Голос материалистической философии, как и голос идеализма, сильно проявлялся в германских философских кругах. Людвиг Фейербах, немецкий профессор, перенял философию материализма из Франции, особенно связанную с тем, что было известно как "человеческая деятельность". Маркс в 11 тезисах критиковал Фейербаха, говоря, что мысль Фейербаха "охватывает человеческую деятельность под знаком идеализма", тогда как для Маркса "человеческая деятельность входит в материальную категорию". Впоследствии Фейербах был отстранён буржуазией от должности профессора, потому что рассматривался как слишком радикальный, и вынужден был жить самостоятельно в деревне в Германии, всё больше отставая от революционной точки зрения и в способе мышления, соответствующем стилю диалектического материализма.
Мышление, основанное на диалектике, было продолжено Марксом и его другом и современником Фридрихом Энгельсом. Кроме того, что они были писателями, они были приверженцами математики, часто использовавшие французский и английский утопический социализм. В формулировании своей теории они также использовали теорию эволюции Чарльза Дарвина, так же как экономические теории Адама Смита и Давида Рикардо. С обнаружением причины или, точнее, условий, т.е. причины социального прогресса, социализм, обрисованный Томасом Мором, Сен-Симоном, Фурье и Робертом Оуэном, который был основан на утопии, видоизменился, став научным социализмом. В качестве причины изменений, включая социальные изменения, рассматривались изменения, стадия за стадией, в способе производства: такая структура исторической науки, основанная на материальной реальности, известна как исторический материализм, т.е. материалистическая концепция истории. Философия, связанная с материей в движении, известна как диалектический материализм.
Это называется материализмом, потому что материя мыслится как первичное, как источник вселенной. Это также называется диалектическим, потому что способ подхода к вопросу материи вместе с созданием во вселенной - при условиях противоречия и движения, т.е. при условиях возникновения, роста и краха.
После того как Маркс и Энгельс установили причину или условия, причину изменений как нечто внутри человеческого общества, человеческая история также изменилась из чего-то случайного, чего-то предопределённого, но не обусловленного определёнными причинами и не имеющего реальных последствий, в нечто определённое, имеющее причину, имеющее причину, следствие, разумное объяснение и результат. Тем самым историческая наука изменилась из мира таинства в мир реальности. Поэтому человеческий разум начал проникать в источники и направление определённого общества, как и в его драму.
После того как материя в целом и во всех формах движения во вселенной была вскрыта, проанализирована, исследована, а её законы установлены, начиная с эпохи греческих философов, произошло также изменение в философии, чей вопрос был: "Что всё это значит?", так что он стал проблемой для учёных-эмпириков, исследовавших и анализировавших её, основывая различные эмпирические науки в процессе [в движении?].
Эмпирическая наука
Вывод Энгельса был точным, когда он говорил, что за период развития в прошлые века философское знание стало разбитым и разложенным на части, так что оно стало эмпирической наукой, т.е. различными видами знания, касающегося человеческой истории, и различными видами знания, касающегося природы. Что осталось от философии, на взгляд Энгельса, так это логика и диалектика.
Мы опять возвращаемся к началам эмпирической науки, к эпохе греков, а от них - с быстротой молнии к современности. Затем мы обратимся на мгновенье к логике и диалектике, которые Энгельс назвал тем, что осталось от философии.
Так случилось, что примерно за 2500 лет блужданий наука, которая мыслилась как дитя философии и внучка религии, в большой мере всё ещё не свободна от пуповины своих матери и бабушки, что эмпирическая наука, сталкиваясь с очень большим миром, не видимым во всей полноте, потому что он такой большой, достигла микромира, не видимого глазом, потому что он такой маленький. Одна вселенная, которую можно было увидеть невооружённым глазом во времена прошлого, сегодня, с глазом, вооружённым микроскопом и телескопом, всё больше становится несколькими вселенными. Сегодня мы признаём существование других планет и солнечных систем. Мы также знакомы с миром молекул и атомов. Молекула и атом, задуманные как гипотеза или предположение двумя диалектическими материалистами, Гераклитом и Демокритом, сегодня могут быть наглядно подтверждены с помощью микроскопа. В самом деле, эмпирическая наука может даже достичь вещей, которые даже ещё меньше. Атом, который вначале мыслился как неделимый, оказывается делимым на 2, на протон и электрон. Как Земля и Солнце, как та или иная солнечная система, как та или иная вселенная в большой вселенной удерживаются вместе силами притяжения и отталкивания, так что можно сказать, что они подпадают под категорию тезиса и антитезиса в диалектике, так и второй из вышеупомянутых миров, протон и электрон, удерживаются вместе силами притяжения и отталкивания, становясь одним атомом, одним синтезом атома. Короче говоря, синтез протона и электрона есть атом; синтез атома и атома есть молекула; синтез молекулы и молекулы есть тело; синтез земли и солнца есть солнечная система; синтез одной солнечной системы с другой и, в конце концов, одной вселенной с другой есть наша большая вселенная.
За эти 2500 лет, в согласии с диалектикой и её законом тезиса, антитезиса и синтеза, человеческий мозг пришёл к знанию очень большого мира, которым является наша большая вселенная, и очень маленького мира, которым являются вышеупомянутые электроны и протоны.