Когда мы смотрим футбольный матч, то мы заранее должны различать игроков, входящих в ту или иную команду. Если нет, тогда мы растеряемся. Мы не сможем узнать, кто проиграл, кто победил, кто хорошо играет, а кто - нет.
Так же, если мы входим в философскую библиотеку, имеющую сотни, тысячи книг, мы заранее должны различать направления мысли философов. Если нет, конечно, мы растеряемся и не сможем различить, кто прав, а кто ошибается. Как те самые игроки в футбол перепутаются в наших глазах, и мы не будем знать, каково намерение каждого из них, так же в наших глазах и философы будут говорить, просто как заблагорассудится, если нет начала - нет и конца.
Но применим [слова] Энгельса как указатель пути, по которому мы сможем выбраться из неразберихи и пустой потери времени. Энгельс в настоящее время известен как соавтор Маркса, оставивший действительно очень большое наследие в философии. Карл Маркс известен как отец диалектического материализма и [учения о] прибавочной стоимости - стоимости, производимой рабочим, но присваиваемой капиталистом. Энгельс всегда скромно стоял на втором плане, позади своего друга Маркса, но, будучи верным и добросовестным, продолжил написание "Капитала", который был оставлен Марксом незаконченным по причине его смерти. Сам Энгельс написал несколько книг, связанных с философией ("Анти-Дюринг" и "Людвиг Фейербах"), историей и экономикой.
Как соавтор, Энгельс продолжил и углубил представления диалектического материализма и коммунизма ясным, популярным, точным и мелодичным языком. Энгельс разделял философов, начиная с греческой эпохи и до времени жизни Маркса-Энгельса, на 2 лагеря. Один лагерь - идеалисты, они противостоят другому лагерю - материалистам. Идеалисты "вообще" встают на сторону имущих и правящих, тогда как материалисты встают на сторону пролетариев и угнетённых. Иногда соперничество остаётся скрытым, но иногда ясно обнаруживается, согласно истории борьбы пролетариев и капиталистов в политике. Иногда идеалисты снаружи являются материалистами внутри, по сути (к примеру, Спиноза); иногда бывают материалисты снаружи, но идеалисты внутри.
Согласно делению, проведённому Энгельсом, в лагере идеалистов мы обнаруживаем ведущих поборников [идеализма], таких как Платон, Юм, Беркли и в кульминационном пункте - Гегель. В лагере материалистов мы обнаруживаем Гераклита, Демокрита и Эпикура - во времена Древней Греции, Дидро, Ламартина - во времена Французской революции, и в кульминационном пункте - Маркс-Энгельс. Между этими двумя лагерями имеется много смешанных философов - отчасти идеалистов, отчасти материалистов.
Как правило, противники пролетариата трактуют и затемняют смысл слова "материализм" как учение, основанное на стремлении к неограниченным жизненным наслаждениям; на желании нажираться до рвоты, напиваться допьяна, жениться и разводиться просто как заблагорассудится; тогда как идеализм трактуется и высоко почитается как учение, основанное на наивысшей духовной чистоте, уделяющее больше внимания мыслям, чем еде, и как культура, держащаяся в стороне от женщин, как странники, отшельники. В действительности же, в жизни мы не раз и не два встречаем людей, исповедующих идеалистические представления, которые действуют вопреки этому предположению, в то время как во многих материалистических кругах мы встречаем людей, живущих по-настоящему скромно, как верные мужья и отцы.
Деление на идеалистов и материалистов было осуществлено Энгельсом как критерий для разделения философ на 2 лагеря, исключительно на основе позиции, принимаемой мыслителями и философами по вопросу, о котором мы уже писали выше, т.е. что первично, а что вторично - материя или мысль. Те, кто говорят, что вначале была мысль, это приверженцы идеализма, идеалисты. Приверженцы материализма - материалисты. То, живёт ли данный человек [идеалист ли, материалист ли] во всём скромно или же желает всего побольше, не заботясь о своём здоровье и о пользе для общества, зависит от нравов этого общества и от воспитания каждого конкретного человека [идеалиста ли, материалиста ли].
С использованием деления, проведённого Энгельсом, философия стала для нас нетрудным вопросом. Взяв только один пример, одну модель, мы можем узнать одинаковые и связанные подробности этого вопроса. На примере Давида Юма как философа-идеалиста мы можем описать всех философов-идеалистов, от Платона до Гегеля.
"Если я углублюсь в себя", - говорит Юм, - "то я натолкнусь на свитки понятий", на разнообразные представления о материи.
Если бы Юм хотел узнать, что такое материя, которая, к примеру, называется цитрусовым плодом, то он осознал бы только то, что он сладкий на вкус, его кожура гладкая, его вес Ґ или Ќ кг, цвет зелёный или жёлтый, звук [от его падения?] громкий или слабый. Звук этот присутствует в ухе, в теле Юма, не в цитрусе, вес его - в руке Юма, не в цитрусе, форма - в глазах, ощущение его - на языке или на кончиках пальцев Юма. Звук, форма и ощущение - всё это при посредничестве нервов передаётся в центр, в мозг.
Мозг регистрирует эти звук, форму и ощущение, порождая понимание, представление, такое как представление о мелодичности, о желтизне, о тяжести, о вкусе и о гладкости. Все эти представления "внутри" меня, говорит Юм, а не снаружи меня. Этого цитрусового плода как материи для меня нет. Есть только "идея", представление о материи в моём мозгу. Мой мозг наполнен представлениями, "свитками понятий", говорит Юм. Лимон как предмет, корова как предмет не существуют для меня. Есть только идея, представление, изображение лимона, коровы, земли, звёзд и тебя. "Ты", говорит Юм, только идея для меня.
Однако "ты" для Юма - это "я" для г-на Смита, например, а "я" для Юма - это "ты" для Смита. Таким образом, "ты" - только идея, только картинка для Юма - должно быть также картинкой для Смита. Юм, рассматриваемый со стороны Смита, т. е. "ты", должен быть только картинкой, идеей. Для Смита нет Юма как человека, как философа. Есть только изображение в мозгу Смита.
Таким образом, Юм, отрицавший материю и признававший только идею, отрицал существование самого себя, считая, что на самом деле его самого не существует. Таков логический вывод из идеализма: отрицая существование материи, идеалисты отрицают существование самих себя.
Так, Давид Юм, отделяющий идею от материи, рассматривающий отвлечённо идею как первичность, выступая против материи как первоосновы, "погиб" в этом своём противостоянии, отрицая существование самого себя. Таким образом, он на деле опроверг философию идеализма.
После Юма философия идеализма, можно сказать, умерла. Но то, что умерло, зачастую оживает вновь, принимая новые формы, как фараон Ра и вышеупомянутое "Птах!" даже сегодня всё ещё существуют в новых формах.
Знаменитый немецкий философ Иммануил Кант снова поднял знамя Юма, но без выводов Юма. Кант не пошёл прямым, честным путём, как Юм, а стал то идти вперёд, то отступать. Как говорил Ленин, философия Канта не могла быть использована для борьбы, не была философией борьбы. Согласно Канту, мы можем познать при помощи наших 5 чувств какую-либо вещь, но "вещь в себе" мы не можем познать.
"Если мы уже познали какой-либо предмет при помощи наших 5 чувств, что же ещё мы должны узнать об этом предмете?", - таков вопрос материалистов. Для материалистов этого вполне достаточно. Но для Канта этого ещё не достаточно. Он не встаёт полностью на сторону Юма и не говорит открыто, что материи для него не существует, а существует только изображение в его мозгу. Но он косит траву, чтобы скрыть ей [очевидно, по смыслу "пускается в уловки для маскировки своего идеализма"], используя "вещь в себе".
Ответ Энгельса на этот вопрос был короток и точен. Энгельс говорил: "[Познаваемая] изо дня в день, эта "вещь в себе" уже становится "вещью для нас"". Это объяснение Энгельса о "вещи для нас" я раньше много искал, но не нашёл. Однако, согласно моему мнению, краткий ответ Энгельса должен переводиться примерно так:
"Вода, например, которая раньше, нашими предками, считалась чудом - сегодня нам уже известны вещества, из которых она происходит, т.е. водород и кислород. Уже известен закон, согласно которому они соединяются - закон Дальтона. [Мы уже знаем], каково ощущение от воды, если её потрогать или выпить; сколько весит 1 л воды; какая от неё польза для нас, растений и животных; каковы её свойства и т. п., что бы то ни было ещё в отношении воды, что делало её "вещью в себе". Наши предки знали только 4 вещества в природе, а именно, землю, воду, огонь и воздух. Сегодня мы знаем 92 химических элемента. То, что мы знаем, мы можем проверить при помощи 5 наших органов чувств, при помощи приборов, которые мы создали, таких как микроскоп, телескоп и подзорная труба, приборов, которые могут увеличить микробов в сотни тысяч раз и в сотни тысяч раз приблизить звёзды. Приборов, которые с каждым годом, с каждым веком становятся всё более надёжными и точными. Из всех веществ, которые мы знаем, мы можем создавать соединения одних с другими, для питания и лечения, мы используем их энергию для жизни и удовольствия. Покорители используют [эти вещества] для изготовления торпед и бомб. То, что мы ещё не знаем, мы ищем, активно и с большей надеждой на то, что найдём, потому что наши теория, способ мышления и приборы всё больше и всё лучше.
Где ещё место "вещи в себе", в эпоху, когда мир, считавшийся раньше таинственным, большей частью познан, контролируется, управляется и используется, став "вещью для нас", как сказал Энгельс?
Идеалистом более хитрым, потому что использовавшим диалектику и логику в методе и языке, которому до сих пор нет равных, был Гегель. Гегельянство долгое время привлекало внимание Маркса, несмотря на то, что Маркс был уже марксистом, после того как оставил своего учителя Гегеля [по словам Маркса, он "кокетничал Гегелем"].
С двумя крыльями - тезисом справа, антитезисом - слева и туловищем - синтезом - в центре, Гегель летел чем дальше тем выше, пока не ослепил глаза зрителей. Для Гегеля "Абсолютная Идея" - вот что создаёт материю, "реальность". "Абсолютная идея" создаёт историю, отражаясь в философии. Не философия создаёт историю, говорит он, а "Абсолютная Идея", "акцентированное выражение которой есть философия", т.е. "Абсолютная Идея" отчётливо отображается в философии. Т.о., согласно Гегелю, история, т.е. история мира и общества, создана "Абсолютной Идеей", и это отображается в философии. В другом месте Гегель говорит, что государство и время - это "осуществление", воплощение этой Абсолютной Идеи. Абсолютная Идея - то же самое, что метафизика, идея сама по себе, которая не была создана, которая единственная не подпадает под действие законов причины и следствия, жизни и смерти, ничего не порождает и не была порождена, не подвластна времени и месту, а является единственной, всемогущей и совершенной. Абсолютная Идея отображается верно и точно в философии. Абсолютная Идея, в конечном счёте - то же самое, что метафизика, таинство за пределами естественных наук, дух, Амон, говоря словами древних египтян, Махадэва Ра.
Дух - вот что ищет мистик, ученик индуистской секты, если он смотрит только на кончик своего носа, произносит "омм, омм, омм", избегая всего материального, мыслей о женщинах, о своём собственном теле, не думая о пище, и, конечно же, не думая о своих звуках, этих "омм, омм, омм". Если повезёт, как Гаутаме Будде, то сольёшь воедино свою душу с духом, наполняющим природу.
Выдающийся материалист Фейербах, считающийся мостиком между Гегелем и Марксом, вначале тоже использовал диалектику. Его мысли в то время во многом были учебным пособием для Маркса и Энгельса. Однако, после того как Фейербах отбросил диалектику, что большей частью было обусловлено его жизнью в уединении, как бы в устранении от общественной жизни, результат его исследований сильно отстал от Гегеля. Гегель рассматривался материалистами как негативный конец философии, т.е. как аннулирующий, тупиковый конец. Фейербах рассматривался как позитивный конец, т. е. открывающий новый путь, путь диалектического материализма. Марксисты полностью признавали действенность такого "оружия" как диалектика, но отбросили идеализм Гегеля.
Маркс, после того как в течение некоторого времени восторгался Гегелем и находился под его влиянием (как ученик, он мог знать наизусть важные пункты из гегельянства), в конце концов, поставил гегельянство на ноги. Гегельянство, которое рассматривалось до того времени стоящим на голове, было перевёрнуто в нужное положение. Не мысль определяет общественную жизнь, а общественная жизнь определяет мысль.
"Государство", - говорит Маркс - "это признание и результат классовой борьбы". Именно классовая борьба является побудительным мотивом, движущей силой истории общества, силой, изменяющей форму государства, а не "Абсолютная Идея", как говорил Гегель. Рабовладельческая эпоха сменилась феодальной эпохой, эпохой аристократии. Феодальная эпоха после Французской революции 1789 г. сменилась, став устаревшей, на современный взгляд. Диалектика, а именно противоречие, имевшее место в рабовладельческую эпоху, это противоречие рабов и хозяев. В феодальную эпоху - противоречие аристократии и крестьянства, противоречие руководителей гильдий с членами гильдий. В современную капиталистическую эпоху - противоречие рабочих и капиталистов. Классовые противоречия, основанные на экономических противоречиях - вот что является силой, дающей толчок обществу от одной формы к другой, от одной стадии к другой. От общества, основанного на рабовладении - к обществу, основанному на знати, к обществу, основанному на капитале. Т. о., это противоречие - не просто противоречие идей (которое будет продолжаться), как в представлениях Гегеля, а противоречие реальных вещей, противоречие между двумя большими борющимися классами (которые и сегодня продолжают бороться).
Классовое противоречие - это противоречие между классами людей, т. е. между реальными вещами, основанное на экономическом противоречии, которое обостряется техническим прогрессом. Техника, т. е. инструменты, орудия, используемые в общественной жизни, орудия, которыми в эту эпоху владеют властвующие и имущие, являются средством для существования этой классовой борьбы. Все орудия труда и классы людей, играющие роль в нашей человеческой истории - всё это вещи реальные. Эта историческая роль не создаётся и не управляется "Абсолютной Идеей", так же как и история растений - животных - человека, земли и звёзд не управляется богом Ра, [бесплотным] духом и Ахимсой [согласно словарю - "непротивление злу насилием", очевидно, какое-то божество гандизма, индуизма] и т. п.
Как земля и звёзды движутся, исторически существуют [ведут свою историю], согласно закону притяжения, открытому Ньютоном, как растения, животные и человек ведут свою историю, согласно закону эволюции Дарвина, так же и история человеческого общества ведёт свою историю по закону исторического материализма, так же называемого диалектическим материализмом.
С рождением марксизма гегельянство раскололось на 2 части - идеалистическую диалектику и материалистическую диалектику. Первой придерживаются те, у кого капитал и власть, и их сторонники, второй - революционные пролетарии. Между 2 вышеназванными противоположными философиями, конечно, есть различные философии, примиряющие первую со второй. Гегельянство, которое было действительно революционным в отношении немецкой аристократии, но контрреволюционным в отношении пролетариата, было, несомненно, хорошим убежищем для реакционеров, как сказал Маркс: "Реакционное по форме, гегельянство стало орудием [в руках реакционеров], поскольку эта форма оправдывала существующее положение дел".
Идеализм не прекратит своего существования до тех пор, пока ещё будет существовать классовая борьба, пока есть эксплуататоры и угнетатели. Находящиеся у власти богачи, с одной стороны, выдвигают идеи, интеллект, мысли эксплуатируемым и угнетённым, с другой стороны, они используют духовное величие, духовные чудеса для убаюкивания рабочих: мол, потом, в загробном мире, вы получите удовольствие, гурий с глазами голубки и вечное наслаждение.
Таким образом, в соответствии с классовой борьбой, идеализм или недиалектический [образ мышления] формируются, чтобы соответствовать положению класса, который их придерживается. Там, где капитализм ещё молодой, прочный, потому что дела его идут в гору, как в Америке, идеализм внешне имеет форму "прагматизма", выдвинутого Джоном Дэви. Философ из страны, "самой первоклассной из всех", говорит, что основывается на "объективной (непредвзятой [невозмутимой]) истине", но если исследовать [его философию] более глубоко, то выясняется, что эта "объективная истина" обусловлена представлениями, стремлениями и вкусами американской буржуазии, "страны свободы" - свободы для американской буржуазии. Джон Дэви брал буржуазное общество и буржуазные представления как исходный пункт мышления, когда Америка была очень богата. Теперь же, перед войной, это американское процветание, которое, как предполагалось ещё совсем недавно, будет оставаться вечным, уже идёт вслед за своими компаньонами в Западной Европе [очевидно, в смысле "Америка вслед за Европой погрузилась в кризис"]. Кризис уже свирепствует и "не думает" прекращаться.
Сегодня для 11 млн. рабочих, т.е. приблизительно для 33 млн. рабочих с жёнами и детьми вышеупомянутая "объективная истина" не является такой "объективной". Всё то, что придаёт объективность [дословно - невозмутимость] буржуазии - такие вещи как материальные ценности, юстиция, полиция и право наследования собственности - это вещи, которые приводят в беспорядок представления, чувства и жизнь современного американского пролетариата [очевидно, в смысле "буржуазные представления в момент кризиса приходят в явное противоречие с жизнью пролетариата"].
Когда рабочее движение очень влиятельно, как в Германии до войны 1914-1918, тогда в самих пролетарских кругах идеализм не имеет смелости выступать открыто. В сами пролетарские круги проникают различного рода "-измы", выступающие в форме материализма, однако, в их основе обнаруживается идеализм. Ленин в своей книге "Эмпириокритицизм" ["Материализм и эмпириокритицизм"] ясно и точно выдвинул деление философов на 2 партии, подобно тому, как в первый раз это сделал Энгельс, а именно, на партию философов-идеалистов и партию материалистов. Ленин полностью сорвал маску, надетую эмпириокритицизмом, механицизмом, неовитализмом и др. и показал, что на самом деле основой их философии был идеализм.
В России, усилиями Ленина и Плеханова (в самих марксистских кругах России, как я часто слышал, Плеханов слыл более крупным философом, чем Ленин), усилиями 2 этих философов-материалистов, в конце концов, господство идеалистической философии в России было сломлено, и это заставило её действовать втихомолку. Официальным мировоззрением в Советской России является диалектический материализм.
В Западной Европе идеализм всё ещё очень силён, и в данное время именно он является официальным. Западный идеализм принимает новые формы и новые одеяния, это фальшивый анархизм философа Бергсона и синдикализм Сереля. Анархизм Бергсона - это не деятельный анархизм, как учение, исповедовавшееся великим анархистом Бакуниным. Бергсон, Шпенглер и Ницше (философия последнего - это философия "сильного", "короля", "сверхчеловека") - вот кого исповедуют Адольф Гитлер и нацисты. Философию фашизма пропагандирует мыслитель Джованни Джентиле.
"Фашизм", говорит этот мыслитель, "это не новая философская система, а новое действие и новые представления". "Человек", говорит он, "по своей сути религиозен". Человек и бог всегда [находятся] в "вечном движении для самоосуществления (слияния)".
Исследуем немножко философию фашистской партии, которая, на самом деле, впервые подняла знамя реакции в Западной Европе [конкретно - в Италии], когда буржуазная либеральная партия была в замешательстве, социалистическая партия колебалась, а коммунистическая партия отчасти не имела опыта, однако, всё же, в первую очередь, из-за "тревоги", что итальянское государство, если оно станет коммунистическим, будет без труда окружено и побеждено капитализмом Западной Европы и Америки.
Фашизм, говорит Джованни Джентиле, это не новая философская система. Так и есть, она не новая, если посмотреть через очки идеализма. Так же и "новое действие и новые представления", о которых говорит он. Действие среднего класса и представления среднего класса в отношении пролетариата при помощи капиталистов - это, действительно, новая модель в борьбе пролетариев и капиталистов. Однако если мы прочитаем книгу Маркса "18 брюмера Луи Бонапарта" насчёт действий и представлений Луи Бонапарта во Франции, тогда [мы увидим, что] эти действия и представления итальянского фашизма - просто новая форма старых действий и представлений. Муссолини, отец фашизма, также очень симпатизирует Наполеону Великому, дяде Луи Бонапарта, вплоть до того, что он "делает из Наполеона героя своей драмы", называя его итальянцем.
Что человек является в душе религиозным, это опровергается несколькими непредвзятыми исследованиями, которые свидетельствуют, что некоторые нации в мире не знают религии. Наконец, когда мы читаем о "вечном движении для слияния человека и бога", согласно этой фашистской философии, то мы снова вовлекаемся в страну Капилавасту, у подножия Гималайских гор, изумляясь попыткой Гаутамы Будды объединить свой дух с мировым духом для вступления в нирвану. Только Гаутама Будда не использовал, как Муссолини, палку и касторовое масло [очевидно, для намыливания верёвки при вешании как способе смертной казни] для сокрушения духа и мнения своего врага Маттеотти, руководителя итальянских социалистов, большого врага Муссолини, пропавшего навсегда для скорого "слияния с богом" [Маттеотти был убит фашистами в 1924г. - А. Г.].
Классовая борьба скрытая и открытая - вот истинный смысл философии и истинный смысл диалектики. Она [очевидно, философия - А. Г.] может парить высоко, как гегелевская, и оставаться на земле, в животе [очевидно, Тан Малака понимает здесь под "животом" материальное - А. Г.], как диалектический материализм (человек должен кушать, прежде чем он будет размышлять, как говорил Энгельс), однако философия - это отражение конфликтующего общества, а не отражение Абсолютной Идеи, как говорил Гегель.
Вначале, когда возникла философия, её целью был вопрос "всего". Философы задавались вопросом: "Каков смысл всего этого - земли, неба и самой этой мысли?". Мало-помалу вопрос "всего этого" был разбит на части. Изучением планет и неба стала заниматься астрономия, которая после Галилея, Коперника, Ньютона, Эйнштейна и др. открыла определённые законы, можно сказать, исчерпывающе.
Изучением нашей земли стала заниматься география и геология, сами имеющие свои разделы, а также свои законы. Вопросами, связанными с материей и силами, стала заниматься физика. Вопросы, связанные со слиянием нескольких веществ, в результате которого получаются новые свойства, вошли в химию. От физики, сначала включавшей в себя и химию, сегодня отпочковалась наука об электричестве, которая сейчас, по причине своей обширности и большого значения, должна изучаться отдельно.
Исследованием растений стала заниматься ботаника, а исследованием животных и человека - зоология и антропология. Жизнью, её происхождением и формированием животных, растений и человека стала также заниматься биология - наука, можно сказать, молодая, и имеющая для нас очень большое значение. Например, вопрос эволюции или развития мозга и мышления от мозга животного до мозга человека.
Конечно, одна наука с другой связаны; специалист, изучающий медицину, должен знать физику и химию, как и агрономия не может быть отделена от вышеупомянутых физики и химии. Так же и инженер должен "дружить" с физикой и математикой, основываться на них.
Между тем, каждая из вышеупомянутых наук, вследствие прогресса нашей общественной жизни, прогресса промышленности, торговли и техники, вынуждена ещё дальше расщепляться, ещё дальше специализироваться, [из неё должны] обособляться, выделяться [новые отрасли наук]. Благодаря этому, вопрос, не касающийся [нас в данный момент], может быть отложен в сторону, и наше время может быть использовано на исследование выделенного вопроса и углубление в него. Медицина расщепилась на общую медицину, лечение зубов, ушей, глаз, лечение детских болезней и т.п. Есть опасность для науки, что если эта специализация, расщепление в этих науках, которых уже много, будет продолжать расщепляться и далее, то уже не будет осознаваться связь одной науки с другой.
Эта опасность действительно уже известна, и приёмы для её предотвращения внимательно изучаются. Если я не ошибаюсь, то для представления усилий по объединению различных наук, т. е. по исследованию их отношений и связей, сегодня также истолковываются философские изречения. Так, учёный может потерять лес, из-за того что уделяет очень много внимания одним только деревьям ["за деревьями не увидеть леса"].
Из-за того, что постоянно уделяют внимание одним лишь деталям, забывают главное. Усилия подобного рода [по предотвращению этой опасности] - вот что сегодня часто разъясняется в философских изречениях. Это уже не точка зрения, которой придерживались древние философы, которые, упёршись рукой в колено, погружались в размышления, задаваясь вопросом: "В чём смысл окружающего мира и в чём смысл этой мысли?". Так, если мы проследим за этим развитием философии, то мы увидим, что в эпоху Средневековья (478-1492 гг.) искатели истины были "окутаны" божественностью. Схоласты, известные в Западной Европе, были не в состоянии искать истину, если этот вопрос не был "подсолен", "маринован" и "сварен" с богом и религией, т. е. христианством. После этого, в буржуазную эпоху, эта философия сузилась до вопроса "материального и духовного", тела и мысли. Также уже давно эта философия попала в руки психологии - науки, исследующей работу разума, мозга. Эта наука уже не обдумывается просто в голове мыслителя, сидящего в кресле и уставившегося в одну точку, а уже переместилась в лаборатории. Здесь мозг животного и человека разделяют на части, исследуют, подвергают экспериментам, опытам. Здесь инстинкты, т. е. мысли животных, ощущения, желания животных и способность животных к обучению исследуются, подвергаются экспериментам, проверяются и сравниваются с разумом, ощущениями и желаниями человека. Экспериментаторы Уильям Джеймс и Торндайк в Америке, Павлов в России и др. накопили много ценного опыта, и ещё много вопросов, которые эта молодая, но очень увлекательная наука должна подвергнуть экспериментам и проверить. "Познай самого себя" - вот суть проблемы знаменитого древнегреческого философа, Сократа.
Сегодня этот вопрос превратился в исследование работы мозга, которое переместилось в лаборатории, вместе с другими науками, основанными на эксперименте, на опыте.
Философия изменилась, изменился её смысл, изменилась её форма, распавшись на несколько наук, основанных на эксперименте.
Энгельс пришёл к выводу, что то, что осталось от философии - это диалектика и логика. Все другие её ветви попали в различные естественные науки и историю, [в том числе] в историю индонезийского общества.
Маркс, смотревший с точки зрения столкновения классов, говорил в 11-м тезисе ["Тезисы о Фейербахе"]: "Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его"!