Аннотация: Через два месяца Барбара умерла. Не изменилось ровным счетом ничего. Разве что теперь Барбара была ближе, чем когда-либо.
Через два месяца Барбара умерла. Похороны были скромными, только для своих.
- Прах к праху... - изрек священник, я повернулся и ушел прочь. Шел домой тенистыми извилистыми улочками, и глаза мои слезились не то от счастья, не то от солнечного света, который я пытался разглядеть сквозь листву и острые углы крыш. Нет, мой мир не рассыпался, земля не сошла с орбиты, и солнце светило по-прежнему ярко. Не изменилось ровным счетом ничего. Разве что теперь Барбара была ближе, чем когда-либо.
Незадолго до этого я так же любил ее. Казалось, будто она всего лишь притворяется спящей, сдерживая улыбку и стон.
Как-то она сказала мне:
- Обещай, что будешь со мной всегда.
- Конечно.
- Нет, ты, не понимаешь...
Я вопросительно взглянул на нее. Разве мы не давали друг другу клятву четыре года назад?
- Я хочу, чтобы ты жил во мне, а я в тебе.
- Ты навечно в сердце моем.
Она протянула руку, заставляя меня наклонить голову, я опустился на колени и уткнулся лицом в ее ладони. Барбара была слаба и бледна.
- Я скоро уйду, - сказала она почти шепотом.
- Я знаю.
Мы оба воспринимали этот факт вполне спокойно, с тех пор, как она однажды сообщила мне самую неприятную новость в моей жизни.
- Я хочу, чтобы ты любил меня до самого конца. До тех пор пока гроб не зароют в землю, до слов "Прах к праху".
Я встал с колен и взглянул на нее. Сейчас она олицетворяла собой спокойствие и красоту во всем. Нет, она не была безумной, ибо слишком хорошо знала, что делала.
- Хорошо.
- Кроме того, я хочу умереть счастливой. Понимаешь о чем я? - подмигнула она мне.
- Да.
В ту ночь была сильная гроза. Ветер и дождь, гром и молнии, все действо напоминало сцену из готического романа или фильма ужасов. Барбара сказала лишь одно слово:
- Пора.
Мы погасили свет, закрыли окна и предались любви. Она хрипела и извивалась подо мной, до тех пор, пока с последним поцелуем, я не отнял ее дыхание. "Теперь двое..." - пронеслось у меня в голове, и я погрузился в небытие.
Очнулся незадолго до рассвета, когда тело уже остыло и начало окоченевать. Я осторожно прикрыл ее глаза, подвязал челюсть полотенцем, сменил постель, выбросил
грязное белье в корзину и вызвал врача. Затем откупорил бутыль красного полусухого и выпил два бокала, ее и свой, за нас обоих. После этого я сообщил печальную новость близким и друзьям и, тайно улыбаясь, выслушал список соболезнований. Когда тело увезли, лег спать на диване в гостиной. Всю ночь мне снились голуби и медовый месяц в Венеции. Наши ладони были аккуратно порезаны и сложены в знак неразрывной связи.
Барбара держалась за руку так крепко, что из моей ладони беспрестанно сочилась кровь.
- Связаны навеки, кровью, душой и телом, - сказала она смеясь, и истаяла вместе со стаей голубей. Я проснулся с легким сердцем, ибо знал, что более не было повода для скорби. Барбара всегда будет со мной. Во мне.
Придя домой после похорон, я, первым делом, отправился в душ. Барбара любила гель с запахом апельсина. Я бережно вымыл свое, теперь уже наше общее тело, натер его лосьоном и заодно побрился во всех укромных местах. Еще раз взглянув в зеркало, я понял, что волосы стоило бы подровнять, а осунувшемуся и серому лицу не помешало бы немного матовой пудры. Мысленно Барбара согласилась со мной.
Мы часто изменяли друг другу. Это было чем-то вроде игры, проверки на прочность. С каждой новой изменой оба понимали, что дороже друг друга у нас нет никого. Проходило время, душа требовала новых увлечений, игра повторялась вновь. Не было женщины лучшее ее, не было мужчины привлекательнее меня. Так я начал скитаться по ночным клубам и дешевым барам в поисках любовников для нее. Она всегда хотела попробовать "трахнуть мужчину", и любви девушек не гнушалась нисколько. Мы оба были вполне довольны. После похорон мы разделили время на день и ночь. Днем я отдавался работе, ночью мы развлекались. Я и Барбара.
Она всегда любила мои рубашки. И теперь, я одевался с особой тщательностью, подбирая все до мелочей. Пользовался косметикой. Совсем немного, чтобы подчеркнуть ее полные губы и небесно голубые, яркие глаза. Она улыбалась мне из глубины зеркала, извлекая из моих уст колкие пошлости. Я в ответ издевался над ней, лаская себя. Друзья, видя, сколь сильно я изменился и сколь велико мое горе, не решались упрекать меня в недостойном поведении. Ибо "скорбящим" позволено все. Рассказывать тайну нашего с Барбарой совместного существования, я не стал.
Но, потом появилась Селена. Смазливая брюнетка лет двадцати пяти. Барбаре всегда нравилось изменять мне с женщинами. Она считала, что это должно стимулировать мое болезненное чувство гордости. Мысленно разговаривая с Барбарой ночами напролет, я понял, что на этот раз она действительно серьезно влюблена. Я плакал, она смеялась, я смеялся, она плакала. Душа разрывалась на две части от боли и отчаяния. Селене нравилось лишь мое тело. Я ненавидел Селену днем, тогда как, Барбара с моей помощью страстно любила ее ночью. Друзья искренне радовались за меня, одобряя решение жениться вновь. Теперь мы жили втроем. Иногда мне хотелось сбросить это тело, как надоевшую одежду, убежать прочь во тьму городских подворотен. Но, что-то все время удерживало от последнего шага, возможно, клятва, данная давным-давно.
Мы стояли на лестнице и молча курили. Селена, завернутая в большое полотенце, была похожа на уставшую от любовных утех гетеру. Я готов был прижигать сигаретой свои руки, чтобы более не желать ее.
- Знаешь, иногда мне кажется, что ты не один, - вдруг сказала она, аккуратно стряхивая пепел.
Барбара внутри меня рассмеялась, я прикусил губу.
- Жест, интонации голоса... Я не знаю, как сказать, ты решишь, что я сумасшедшая.
- Я сам не в своем уме, - серьезно ответил я.
- А в чьем? - спросила она в шутку.
- В моем, - ответила Барбара моими устами.
- Ты не можешь забыть ее...
- Он никогда не сможет забыть меня, - ответила Барбара вновь, переходя на доверительный шепот.
Я снова раскурил сигареты: одну для себя, другую для Селены.
Она с удовольствием вдохнула дым, закашлялась, потом рассмеялась:
- Не шути так, я начинаю опасаться за свой и твой рассудок.
- Я тоже, - ответил я, на зло Барбаре погасил сигарету и удалился в дом.
Все разрешилось осенью. Как бы она ни была сильна, мы все боимся увечий и боли. Я помнил, как болезненно Барбара относилась к любым ушибам и царапинам. Селена уехала на неделю к родственникам. Я же решил воспользоваться этой маленькой передышкой, чтобы решить все раз и навсегда. Как и тогда, после похорон, два года назад, я принял душ, встал перед зеркалом и улыбнулся сам себе, затем приступил к операции, воспользовавшись набором ножей для разделки мяса. К несчастью, мне не повезло, началось сильное кровотечение. Вначале это обстоятельство обрадовало меня. Так или иначе, мы покинем этот мир вместе. Я все еще любил Барбару, несмотря на ревность и боль. Но желание свободы решило мою судьбу в доли секунды. Размазывая кровь по полу, кое-как я дополз до гостиной, где стоял телефон, набрал номер Ричарда и, задыхаясь, сообщил ему о произошедшем. Ричард ответил громогласными ругательствами и короткими телефонными гудками. Барбара покидала меня вместе с потоком крови, отвратительно пачкавшей все вокруг. Так я выжил и остался один.
Иногда мне снова снятся голуби с площади святого Марка и жаркие объятия моей покойной жены. Тогда мне кажется, что я все еще скучаю по Барбаре. Я не сдержал ни одного обещания. Селена развелась со мной в спешном порядке, меня признали невменяемым. Друзья тщательно следят за опустевшим домом, а я довольствуюсь хорошим присмотром, сытной едой и телевидением. Теперь я не жалею ни о чем, ибо любил и был по-настоящему счастлив. Когда-нибудь, Барбара простит мою глупую выходку и обязательно вернется. К тому времени я окончательно успокоюсь, и мы снова будем вместе. "Связанные навеки, кровью, душой и телом". Может быть, это случится после моей "смерти", когда кто-нибудь брезгливо швырнет вниз горсть земли, как раз после тихих слов священника: