Сергунька
Сергунька выделялся из своих сверстников прямым и решительным характером с самого детства, потому и получил от друзей прозвище "Штырь". Поначалу он обижался на бестолковое и обидное, как ему казалось, прозвище. Но поразмыслив, а мальчик он был в меру рассудительный для своих десяти лет, пришёл к выводу, что друзья угадали с прозвищем. Ведь что такое Штырь? Непременно железный, а характер у Сергуньки ой какой железный! Непременно заостренный. Ведь это так похоже на то, что Сергунька всегда любил докапываться до правды. И конечно, форма в виде цилиндра намного пригляднее, не то, что какой-нибудь кругляк - прут. В общем, по всем статьям выходило, что прозвище это почётное и уважительное.
Мальчик шел по улице и незаметно разглядывал окрестности. Его распирало от восторга, радости и ещё какого-то необъяснимого чувства - хотелось прыгать, орать на всю округу, лихо крутануть "колесо", как на уроке физкультуры, но ведь он - Штырь и, если мальчишки увидят такое, то не бывать ему больше уличным атаманом. Только что его вызывала директриса, вечно хмурая, с поджатыми губами Валентина Михайловна, и недовольным тоном сообщила, что он, как участник детского художественного конкурса "Москва-2047", тут она строго глянула на него, сдвинув очки на нос, выиграл первое место и награждается путёвкой в Москву. Пока Сергунька, ошарашенный неожиданной вестью, приходил в себя, она сменила гнев на милость и уже мягко спросила,
- Ты откуда про этот конкурс узнал?
- По радио услышал!
- А дальше?
- Нарисовал рисунки и... адрес я запомнил и послал по почте.
- Много?
- Тетрадку.
- У вас же нет рисования, где ты научился?
- Да как же, Валентина Михайловна! Это так просто - представить и нарисовать! Я видел дома, как настоящие, какие там будут, улицы, парки, людей, - взволнованно заговорил Сергунька, потом вспомнил, что он как-никак Штырь и продолжил более спокойно, - у меня само собой нарисовалось, как про конкурс услышал. А Надюха-сеструха поехала в город, забрала тетрадку, сказала, что отправит.
Мальчик умолчал, что старшая сестра, студентка медучилища, приехавшая на выходные домой, сначала отодрала его за уши, увидев, что братишка изрисовал её новую тетрадь с модным артистом на обложке. Хорошо мама вовремя домой зашла, и уши целы остались, только болели долго.
- Поедешь вместе с районной делегацией трактористов и доярок, они на ВДНХ едут и тебя довезут. Награждать будут в Союзе Архитекторов, там и в гостиницу поселят вместе с другими детьми, - добавила директриса, и видя, что мальчик ничего не может сказать в ответ, легонько подтолкнула его за плечо,
- Беги, художник, домой! Скажи мамке, чтоб собрала тебя!
Вот и пылил Сергунька по улице, мысленно взлетая до небес от нежданно свалившегося счастья. Эмоции требовали выхода, он отломил сухую ветку придорожного клена и к своему дому подошел, лихо сбивая головки давно отцветших одуванчиков.
- Мама, мама, я в Москву еду, - закричал с порога.
- Ох, - мать резко присела на табурет возле стола, на котором крошила зеленый лук для цыплят, горка накрошенного уже лежала в тарелке.
- Цып-цып-цып, - подзывала она через несколько минут во дворе смешные желтые комочки к миске с луком.
***
- Цып-цып-цып, - внезапно и громко раздалось в ушах у Сергуньки, и он, как был в трусах, майке и босиком, так и выскочил на крыльцо, потягиваясь спросонья и щурясь от яркого солнца.
- Мам, в Москву хочу! Мавзолей посмотреть, памятник Гагарину, на ВДНХ сходить. Я такооой сон видел!
- Вырастешь, будешь знатным трактористом, как твой отец, может и съездишь. Иди, засоня, корми цыплят, ишь, разоспался в каникулы.
Каникулы, каникулами, а домашнюю работу, за которую отвечал мальчик, никто не отменял. Натаскать воды из колодца, полить грядки с утра, пока солнце не зажарило вовсю, нарубить секатором крапивы для цыплят - со всем этим Сергунька справился быстро и, на ходу доедая здоровенный ломоть хлеба, который мать положила рядом с неизменной пшённой кашей, припустил на любимое место сбора деревенских мальчишек - пустырь на окраине. От солнца и дождя пацанву там спасала крона огромного дуба. А для тех, кто хотел освежиться основательнее, по дну лога за пустырем протекал глубокий ручей. Но желающих подниматься по глинистому склону после купания было мало, поэтому обычно играли до одурения, и только перед уходом домой плескались в ручье и вдоль по логу возвращались домой. В начале лета долго не играли, желудки быстро сводило от голода, и ближе к обеду мальчишки дружной ватагой направлялись к дому. В разгар июля поспевали молочно-белые шершавые колоски на ближнем пшеничном поле: пара-тройка вылущенных зёрен добавляли сил, и снова игры, игры до самого вечера.
Играли по-всякому: обязательно начинали с "ножичков". Для этого чертили круг, делили его на равные части по числу играющих. А дальше всё зависело от того, кто воткнёт ножичек в землю с размаху так, чтобы он не упал. Не упадёт, прирезаешь территорию. У Штыря для этого дела был старенький отцовский напильничек, и через пять минут мальчик шутя прирезал весь круг. Друзья обиделись, предложили поменять напильник на перочинный ножик. Штырь опять выиграл. Тогда правила сделали ещё суровей - нужно было кидать ножичек из-за спины. В какой-то момент Сергунька понял, что он из-за спины видит так же хорошо, что и напрямую.
- Всё! Я не играю! - для убедительности потряс кистью правой руки, - целое утро секатором траву рубил, болит сильно.
Друзья обрадовались, что непобедимый соратник вышел из игры, и тут же забыли о нём. Сергунька сел под дубом, прислонился к прохладному стволу, вспомнил свой утренний сон.
Он шел по прохладной зеленой аллее тенистого соснового парка. Сосны можно было назвать корабельными, так высоко взметнулись они, упираясь вершинами почти в небо, мальчик видел такую рощу, когда ездил в гости к дяде в районный центр на берегу большой реки. Там, за рекой, и росли исполинские прямоствольные красавцы.
В конце аллеи мелькнула фигура девочки, похожей на соседскую Ленку, вихрастую хохотушку и шутницу.
- Ленка, - рванулся было за ней, и тут же остановился, не дело для пацана за девчонкой бегать.
Она удалялась странно-легкой, воздушной походкой, словно не шла, а скользила над поверхностью земли. Сергунька протёр глаза и прибавил шагу, чтобы узнать, как это у неё получается, и столкнулся с девочкой лицом к лицу.
- Привет, Сергей! Как настроение?- она дружелюбно улыбнулась ему.
- При...веет, - опешил мальчик. - Откуда ты мое имя знаешь?
- И ты моё! - она протянула ему руку. - Меня зовут Лена. У тебя какой урок?
-У меня каникулы!
- Ах да, я забыла, многие в это время берут каникулы. А я сдвигаю их, чтобы в одиночку полевитировать.
- Поле...что?
-Полетать! У меня плохо получается, и я специально в такие пустынные аллеи ухожу.
- Так ты летала? У тебя здорово получается, ты как будто ласточка парила над землей, я видел!
- Урааа! - девочка подпрыгнула и зависла над землей ненадолго. - Я не вижу себя со стороны, мне так важно твоё одобрение. - Почему ты здесь, хотя у тебя каникулы?
- Сам не знаю. Я даже не знаю, где я.
- Ты телепортировался мимо центров телепортации? Безадресно?
- Знаю я свой адрес! - насупился Сергунька. Про телепортацию он читал, а то, что Лена похожа на соседскую Ленку сразу стало ясно, шутки у неё дурацкие.
- Так и не скажешь, где я? - добавил, не рассчитывая на ответ, девчонки всегда упускают главное в разговоре.
- Ничего не упускают, в Москве мы! Я же говорю, ты телепортировался безадресно, многие новички так сначала делают.
Сознание мальчика раздвоилось: с одной стороны он помнил, как играл в ножички, сидел под деревом... с другой стороны - рядом стояла абсолютно живая девочка и говорила странные вещи про телепортацию, читала его мысли. И в-третьих, он в Москве! Встреча со столицей в его мечтах всегда начиналась с вокзала, метро, Красной площади. А тут какая-то роща. Оставался один способ проверить это. Вдохнув побольше воздуха, как перед прыжком с обрывистого берега реки в воду, он допрыгнул до нижней ветки ближайшей сосны, подтянулся на ней и быстро-быстро полез наверх.
- Стой! Ты куда? Упадешь!!! - закричала Лена.
Было очень страшно и, стараясь не смотреть вниз, Сергунька всё медленнее добирался до вершины дерева. Панорама города открывалась перед ним как на макете на школьном столе. Квадратики домов утопали в зелени, висячие мосты и небольшие самолеты казались игрушечными, но Сергунька выглядывал главное - памятник Гагарину на Ленинском проспекте, он читал, что его видно из любой точки города и даже за городом. Памятник был на месте. Первый в мире космонавт, отлитый из титана на века, устремился в небо, широко расставив руки подобно крыльям, и мальчик, увидев памятник, успокоился. Это Москва. Вслед за успокоением наступила тревога: спуститься с дерева, которое плавно покачивалось на верховом ветру, не представлялось возможным, ведь высота его достигала высоты пятиэтажного дома. Конечно, Сергунька струсил бы, но ведь он - Штырь! И мужества ему не занимать!
Лена внизу что-то кричала и махала руками, но мальчик знал, что она ничем не может ему помочь, сам залез, сам и выбирайся из этой ситуации. Для полного сосредоточения перед трудным спуском и концентрации остатков мужества, он закрыл глаза и представил, как будет спускаться - осторожно выбирая наиболее устойчивые ветки и не перенося вес тела на одну ногу, чтобы случайно не сорваться. А с последней ветки у земли можно и спрыгнуть, главное - хорошо спружинить, чтобы подошвы ног не отбить.
- Как ты сделал? Ты не ушибся? - бледная Лена стояла рядом с Сергунькой и трясла его за плечо. Словно из ниоткуда выше них завис планер, похожий на птицу, выдвинулся трап, и двое мужчин в оранжевых комбинезонах спешно спустились на землю.
- Кто вызвал экстренную помощь? - обратились к ним.
- Я, - девочка густо покраснела и показала на мальчика, - он начал падать с дерева, я нажала на аварийную кнопку на браслете, а он приземлился, как будто не падал.
- Сам бы спустился и вообще начал уже спускаться, буркнул Сергунька.
- Мальчик, где твой браслет?
- Что я, девчонка, браслеты носить?
Мужчины переглянулись,
- Давно в Москве?
- Толком не знаю, наверно, полчаса. И вообще, мне всё это снится...
- Хорошо, хорошо, что ты хочешь посмотреть в своём сне?
- Красную площадь, Мавзолей Ленина, метро, - быстро выпалил Сергунька, решив, что раз такой удобный случай, то пусть сбудется то, о чём он мечтал, хотя бы во сне.
- Садитесь!
Мужчины пропустили детей и поднялись по трапу. Купол планера из непроницаемого стал прозрачным, еле заметное жужжание двигателей раздалось внутри планера, и в следующее мгновение он оказался выше той самой сосны, с которой так удачно спрыгнул Сергунька.
- Это аппарат вертикального взлета, таких много сейчас производится, есть разные - с вентиляторами, вращающимися в разные стороны, с вращающимися дисками, круглые, тороидальные, эллипсоидные, одноместные, многоместные, - как заправский экскурсовод начал рассказывать один из спасателей.
Сергунька не успевал поворачивать голову в разные стороны. Здания внизу его уже не интересовали, только сейчас он пригляделся, что в воздухе очень оживлённо, намного оживлённей, чем на их просёлочной дороге до района. Одноместные аппараты на небольшой высоте, многоместные на большей летели друг за другом, словно автобусы по заданному маршруту.
- Как автобусы! Я точно так и нарисовал! - хотел сказать вслух, но постеснялся.
- Автобусное сообщение ушло в прошлое, теперь улицы - для горожан, а передвижение либо по воздуху, либо на метро. Для любителей старины остались трамвайные и троллейбусные маршруты на небольших исторических участках города, - спасатель продолжал лекцию, заранее отвечая на вопросы, возникающие у мальчика.
- А велосипедная тропа! Вы забыли сказать про велосипедную зону, - Лена пыталась обратить на себя внимание.
- Ну, ей уже больше ста лет, мальчику, наверно, неинтересно! Вокруг Кремля, Китай-города и части Замоскворечья проложены велосипедные туристические зоны, на Кремлевской набережной тоже сделана велодорожка.
- Я почему-то трубы не вижу, - сказал, не отрываясь от окна, Сергей. Его действительно не интересовали велосипедные дорожки, эка невидаль для мальчика, который каждое лето на велосипеде до одури катается.
- Какие трубы? - девочка со спасателем прекратили диалог.
- Дома вижу, парки вижу, улицы вижу, но ни на одном доме нет трубы для дыма, нет заводов с огромными трубами. Я столько фильмов видел про Москву, в них всегда показывают заводские трубы выше домов.
- Не бывает труб, потому что... потому что..., - Лена с надеждой смотрела на спасателей.
- Потому что перестали сжигать уголь для получения электричества.
- А дома как согревают?
- Солнцем! Солнечные батареи! - Девочка торжествующе показывала вниз, видишь, пластины на крышах блестят? Это солнечные батареи. Я вспомнила, это мы по географии учили, а я её никогда за серьезный предмет не считала, мне математика нравится.
- Да, девочка правильно говорит. Добавлю, что фабричные трубы исчезли еще по одной причине - почти все фабрики и заводы вынесли на черту города, и не только в Москве а во всех крупных городах. Люди добираются туда на скоростном подземном транспорте, есть отдельные ветки метро. И там не увидишь труб, кроме вентиляционных. Вся промышленность лет сто назад перешла на термояд.
- Какой яд? - Сергунька боялся задавать лишние вопросы, чтоб не выглядеть неучем, но вопрос прозвучал независимо от его желания.
- Это энергия, которая получается в результате синтеза легких элементов. Ядерная реакция, только наоборот, не разрушение атомов, а синтез, - так же быстро выпалила Лена и добавила. - У меня родители физики, я это знала, но с трубами никак не связывала.
- Для сравнения: напёрсток, наполненный дейтерием, производит энергию, эквивалентную 20 тоннам угля. Озеро среднего размера в состоянии обеспечить любую страну энергией на сотни лет, можешь посмотреть потом в интернете, - это вмешался спасатель.
Что такое интернет, в котором можно посмотреть про озеро, Сергей не успел спросить.
- Вот мы и приземляемся. Красная площадь, - обернулся к ним спасатель, молчавший в течение всего разговора.
Сверху Красная площадь казалась обычной широкой мостовой, выложенной сглаженными булыжниками. Никакого трепета, как при рассматривании на фотографии в школьном актовом зале, Сергунька не ощутил. Приземлились точно в центре, почему-то площадь оказалась почти пустой, не считая небольшой группы туристов с фотоаппаратами.
- Где Мавзолей? Где очередь, всегда показывают по телику очередь в Мавзолей? -_Сергунька оглядывался по сторонам.
- Он будет сейчас. Не все гости Москвы хотят видеть Мавзолей, поэтому он скрывается за силовым полем и кажется для таких посетителей стеной. Для тех, кто хочет попасть в Мавзолей, защита снимается, и Мавзолей виден и доступен им, - вступила в разговор Лена и продолжила, обращаясь с к спасателям. - Спасибо, дяденьки - спасатели, мы не можем вас больше задерживать. Я сама проведу экскурсию для нашего гостя из прошлого. Правда, Сергей?
- Почему прошлого?
- Где тогда твой браслет безопасности? Ни один ребёнок не ходит без него с самого рождения! - Лена протянула руку и показала металлический браслет на запястье. Переливающиеся камушки при близком рассмотрении оказались кнопочками с надписями, они-то и переливались разным цветом.
- Можно вызвать скорую помощь, родителей, можно связаться с любой точкой света, да много чего можно. Правда, из-за того, что некоторые дети во всём полагаются на браслет, они запускают своё индивидуальное развитие.
- Какое?
- Плохо учатся. Вот ты как учишься в школе?
- Обычно, даже тройки иногда получаю.
- Не скажи! Сегодня так спланировал с сосны, не всем отличникам так удается. И левитировать умеешь, значит.
- Мавзолей!- Сергей рад был отвлечься от заумного и бессмысленного на его взгляд разговора. Мавзолей проявился, словно на фотопленке - сначала дрожащим неясным контуром, потом контур стал чётче и определённее, и наконец, всё здание стояло перед ними незыблемо и твёрдо. Двери Мавзолея были открыты, Сергей с трепетом и неподдельным страхом стал спускаться по лестнице. Как он прошел мимо саркофага, как один раз посмотрел на живого вождя страны Советов, как холодный пот прошиб его по всей спине, он не помнил. Очнулся у входа. Лена теребила его,
- Идем! Я покажу тебе Москву. Испугался? Он ведь не настоящий, а ты молодец, не боишься. Я бы не пошла настоящего смотреть.
- Как не настоящий?
- Настоящего давно похоронили, исполнили волю матери. А здесь объемное голографическое изображение.
- Всё равно Ленин.
- Конечно, Ленин! Ты историком хочешь стать?
- Почему так думаешь?
- У нас все будущие историки сюда ходят. А я вот в первый раз с тобой
пришла.
- Я хочу художником, но не буду. Мама говорит, что самая лучшая профессия для парня - это тракторист, а для девчонки - это медсестра.
- Почему мама за тебя решает? Поступай в такую школу, где развивают художественные способности.
- Где взять такую школу, у нас одна на деревню, и то рисования нет. Вам столичным, хорошо!
- Столичным? Какая разница, где какая школа, если есть телепорталы!
- Меня друзья Штырём прозвали за правду, я правду говорю.
- Забываю, что ты из прошлого. Идем к метро, я расскажу тебе по дороге про наши школы.
Метро Сергея поразило больше, чем телепорталы, которые Лена расписывала как последнее чудо техники. Обычные телефонные кабинки, заходишь, набираешь адрес и через некоторое время оказываешься там, куда хотел попасть. Но на телепортацию существовало ограничение по переходам, потому что вредно для здоровья, и чтобы не перегружать линии для важных перемещений. А метро оставалось неизменным вот уже более сотни лет или двух сотен, Лена сказала об этом мельком, а мальчик постеснялся уточнить.
Зато не постеснялся несколько раз покататься по кольцевой линии, выходя на каждой станции и в полном восторге катаясь на эскалаторах вверх-вниз. Особой разницы с будущим, если он находился в будущем, он не находил. Одеты с Леной они были одинаково - футболка и шорты, только в браслете разница. Мавзолей и метро на своём месте. А что улицы пешеходные стали, это ему даже понравилось. И понравились летающие тарелки для пассажиров, которые то и дело бесшумно скользили над улицами. Лена сказала, что называют их гравилёты, но спасатели прилетали к ним на обычном самолёте, только переместились через телепортал срочного вызова, поэтому появились так внезапно. Про школы он так и не понял до конца, как это можно учиться там, где захочешь, но девочка не обманывала, это факт. Она призналась, что хочет стать космонавтом-исследователем и поэтому после начальной школы перешла в школу с математическим уклоном. Тут Лена стала рассказывать про геометрию Лобачевского и Римана, про красоту теории относительности, про математику-царицу наук. Сергунька вежливо выслушал и тоже удостоился похвал: оказывается, люди с большим воображением, как у него, гораздо лучше усваивают все науки, им легче даются телепортация и телепатия, левитация удается им без изнурительных тренировок, и что Сергей так спланировал с сосны, что его записали бы для своего возраста в вундеркинды. На этом Сергунька остановил поток красноречия нежданной подружки,
- Где у вас поесть можно?
- Идем к моим родителям.
- Домой?
- Нет, на работу. Там рядом столовая есть. Я по браслету поем, а для тебя нужны продуктовые карточки, у родителей возьму.
- У родителей возьму, у родителей возьму, у родителей возьму..., - в ушах нестерпимой болью разрывался голос Лены, на её голос наслаивались приглушённые голоса друзей, а Сергунька никак не мог понять, где он находится и что с ним происходит.
- Ребя, Штырю плохо, родителей надо звать!
- Какие родители? Первую помощь надо оказывать, беги за водой в овраг, быстро майку намочи, на него выжмем, - это близкий дружок, Генка.
- Мама, да не знаю я его, на аллее повстречала, он добрый. Сказал, что я летаю, - всхлипывала Лена.
-Штырь, очнись, куда мы без тебя? - это ноет самый мелкий из их компании, Сашок.
- Не скули, обломи ветку, обмахивай, чтоб ветерок был. Где вода? Помогите поднять. Еще за водой, быстро, - Гена не терял самообладания.
- Мальчик из прошлого, попал к нам неизвестно как. Видимо, есть способности к телепортации, - женский голос, наверно, Лениной мамы.
- К левитации, к левитации, он летает, я сама видела, - плачет Лена.
- Мы не можем его отправить обратно, надо знать точное место, время и имя, - мужской голос, спасатели вернулись.
- Мы не можем его оживить, Генка, мы не можем, - голоса друзей всё тише и тише.
- Сколько раз вы пользовались телепорталом, Лена?
- Два. Я ему Царицынский парк показала и планетарий, на метро уже накатались...ой, у него же нет браслета... как он перемещался?
- Глупая! Своими силами, видел карту, адрес, который ты набирала. Он растратил все свои силы для перехода обратно. Срочно кислородную маску, искусственное дыхание, мы его теряем, - женский голос приблизился к самому уху и зашептал,
- Мальчик, очнись, скажи свое имя, какой у вас сейчас год.
- Ребя, держите его крепко, голову набок, язык вытащить, а то подавится. Буду делать искусственное дыхание. Штырь очнись, Штырь, не умирай, - это пацаны с Генкой.
- Сережа, взлети, как тогда с сосны, Серёжа, скажи, откуда ты, - плачет Лена, ей вторят мужской и женский голоса,
- Мальчик, скажи имя, год, мальчик, скажи имя, год...
На грудь навалился тяжелый трактор или танк, нестерпимая боль разрывала сердце, глотку, Штырь попытался уползти от этой громады, вдохнуть глоток..., открыл глаза, чтобы понять, куда отползать. Пацаны, Лена с мамой и спасателем, все склонились над ним.
- Штырь, 1985 год, - сказал и провалился в темноту, где дышалось намного легче.
Странная блажь деда Сергея, всю жизнь проработавшего трактористом, не поддавалась объяснению. Он каждое лето ездил в Москву, обходил все парки, аллеи парков, ходил на Красную площадь, а дома рисовал картины сказочной панорамы - город с воздушными мостами, легкими планерами в воздухе, навесными дорогами, красивыми парками. Ни на одной картине не было заводских труб, а на одной даже не было Мавзолея Ленина. Близкие считали это легким сумасшествием после глубокого необъяснимого обморока, который он пережил в детстве, а дед Сергей их не разочаровывал. Он слышал, что сказал спасатель, после того, как он назвал год,
- Всего год осталось до развала великой страны.
И уже на краю возвращающегося сознания, до него донёсся взволнованный голос Лены,
- Но ведь страна возродилась, Сережа, слышишь, у нас 2147 год!
Белый холст впервые не поддавался. Вот уже час восьмидесятилетний Сергей Иванович сидел перед ним и не мог вызвать ничего из памяти, чтобы рука с кистью начала уверенно воспроизводить увиденное в давнем сне.
- Дедушка, дедушка, - к нему со всех ног бежала внучка Светланка.
-У нас в художке сказали, что объявляется конкурс картин "Москва 2147"! Что мне нарисовать?
- Нарисуй аллею из корабельных сосен, а в конце аллеи бежит девочка, не касаясь тропинки ногами, словно летит. Возьми мой холст.
|